Наваждение

НАВАЖДЕНИЕ

Фрэнк  Морган  гнал  вовсю.   Так,   словно  за  ним  гналась  стая  демонов  или  полицейский  форд.   Нет,   он  был  трезвый  и  правил  не  нарушал,   но  в  этот  раз  превратился  в  дорожного  хулигана.  

К  такому  экстриму   его  побуждала  эта  молодая  леди,   сидевшая  рядом  с  ним.

Как   некое  наваждение  на  его  нервы,   на  психику,   и  на  его  голову – ловушка  этой  развинченной,   расслабленной,   размагниченной   позы  молодого  создания,   дамочки,   раскинувшейся  так  вольготно  в  салоне  его  автомобиля,   эта  поза  сытой,   самодовольной,   избалованной  кошки!    

Какое  испытание  для  озверевшего  от  голода  мужчины!

Его  глаза  словно  разбегались:   один  на  дорогу,   второй  на  гостью.

Бесподобно  шикарные  ноги  в  аппетитных  капроновых  колготках,   которые  она  просто  выплеснула  перед  Фрэнком,    начинка  ее  груди  в  облегающем  черном  платье,   точно  перехваченном   на  узкой  талии,    короткая  прическа  цвета  вороного  крыла,   ухмылочка,   распанахавшая  её  чувственный  рот – все  это  дьявольским  образом  воздействовало  на  Фрэнка  Моргана,   и  от  всего  этого,   как  от  наваждения,   он  пытался  бежать,    

загоняя  озверевшее  авто …

Эта  незнакомая  ему  женщина  в  то  же  время  странным  образом 

была  знакома  ему.   Он  не  сомневался,   что  где  то  видел  её,   в  каком  то  кинофильме.   Несомненно,   она  артистка.   Мало  ли  их  там,   в  Голливуде.

Когда  Фрэнк  пытался  протянуть  руку  и  потрогать  ее  коленки,   она  брезгливым  жестом  отводила  его  руку,   отбрасывала  ее,   и  этот  пренебрежительный  жест  и  окрик:   « э,   отвали! »   сочетались  с  её  безобразной,    разбитой  в  осколки  гримасой,   словно  рассыпалась  на  глазах  дорогая  витрина …

Такого  Фрэнк  перенести  не  мог.   Он  пытался  уйти  от   этого  наваждения,   от  желания,   которым  она  начиняла  его.   Но  демон  в  платье  находился  рядом.

Фрэнк  повстречал  ее  с  получаса  назад,   в  одном  из  ресторанов  Лос – Анжелоса.  

К  одиноко  сидящему  за  столиком  соседу  подошла  эта  молодая  женщина,   присела  за  столик.   Фрэнк  бросал  заинтересованные  взгляды.   Пара  принялась  ссориться,   и,   будучи  на  дистанции,   Фрэнк  переживал  шумные  вспышки  их  восклицаний.

Дама  оставила  своего  спутника,   прошипев  ему  нечто  ядовитое,   от  чего  мужчина  совсем  стушевался.   Проходя  мимо   Фрэнка,   покачиваясь  на  своих  высоких  каблуках,   она  злобно  бросила:   «вот  сволочь! » - после  чего  до  Фрэнка  дошло,   что  она  пьяна.

Проводив  ее  взглядом  до  выхода,   мужчина  кинулся  следом.

Слегка  поломавшись,   слегка  покапризничав,   она  согласилась  сесть  в  машину  Фрэнка.

А  дальше – облом.   Хозяин  авто  ощущал  себя  полным  неудачником,   провалившимся  артистом.

Облаченная  в  это  черное,   строгое  платье,   словно  в  некое  монашеское  одеяние,   призывающее  ее  соблюдать  каноны,   она  вынуждала  его  корчиться  в  этом  черном  пламени  неутоленного  желания.

Фрэнк  даже  познакомиться  с  ней  не  сумел.

Будучи  в  состоянии  опьянения,   она  роняла  непонятные,   бессвязные  слова,   загадочные,   как  и  весь  сюжет  этой  ночи.   Несколько  раз  его  сознание  задели  её  громко  сказанные  фразы,   клочья  каких – то  своих 

личных  впечатлений  и  желаний.    

«Джо,   дорогой,   подари  мне  грозу! »  К  кому  она  обращалась?   Не  к  Фрэнку  же  в  самом  деле!    Они  даже  не  познакомились …  И  затем,   еще  несколько  раз,   он  отчетливо  услышал:   «давай,   Джо,   отливай! »

Это  пьяное,   это  бессвязное,    это  бездумное  бормотание,   и  эти  её  четкие  возгласы,    непонятные  инструкции …  Это  непостижимым  образом  действовало  на  мозги  и  психику  взбудораженного  мужчины.

«Давай,   Джо,   отливай! » - что  это?   Какая – то  пьяная  чушь,   или  же  это  ее  непостижимое  кокетство,   или  непонятная  для  него – игра?

Иная  женщина  даже  в  здравом  уме  нагоняет  столько  темноты  и  мистики,   а  уж  тем  более  пьяная …

Нарушая  правила,   Фрэнк  Морган  выехал  на  безлюдный  тротуар,   остановился.

« Ладно,   пусть  получит  то,   что  ей  хочется,   или – к  черту! »

Он  буквально  силой  выволок  ее  из  салона.   И  когда  изломанная  фигура  замерла  у  открытой  дверцы,   Фрэнк  несколько  отступил.

Он  мочился  перед  ней,   и  разъяренный,   давно  торчащий  писюн  хлестал  мочой  в  ее  направлении.

Колени  дамочки  подогнулись,   и  вот,   подобрав  свое  черное  платье,   она  присела   и  принялась  писять.   С  ним  заодно,   за  компанию.

Пустой  взгляд  был  направлен  мимо  мужчины,   далеко,   в  некий  неведомый,   потусторонний  мир.

Только  теперь  он  понял.   Почему  эта  ее  магия  так  воздействовала  на  него.  

Незнакомка  была  без  трусиков!   Она,   открытая  и  доступная  всем  демонам  ночи,   оставалась  недосягаемой  для  Фрэнка?   Бесстыдница,   сучка,   она  игнорировала  его?

Молодой  мужчина  просто  задохнулся  от  возмущения!   Его  всего  просто  передернуло  от  этой  несправедливости!

Дамочка  полезла  в  салон  автомобиля,   ее  строгое  платье   задралось,    словно  зацепившись  за  некий  крючёк,   и   перед  Фрэнком  заколыхались  ажурные  узоры  её  сексапильных,   восхитительных  чулок.   Ночь,   таинственная  и  неизвестная,   обнажала  бесстыдницу,   вкусную,   как  взятый  в  дорогу  стейк,   словно  насмехаясь  над  беднягой,   дразня  его  аппетит.

Всё  взорвалось  в  мужчине!   С  внутренним  утробным  урчанием,   диким  даже  для  него,   Фрэнк  Морган,   банковский  служащий,   налетел  на  женщину,   навалился  на  нее  своим  отяжелевшим  телом.   Машину  покачнуло  от  борьбы  двоих  тел.   Она  отбивалась,   отталкивала  его,   но  всё  это  было  уже  бесполезно.   Фрэнк  решился 

на  всё.

Смельчак  ощутил  огромное  облегчение,   когда  вломился  в  неё  всей  своей  похотью.   Вжался  в  утробу  по  самые  яйца.

Дамочка  прекратила  трепыхаться.   Закрыла  глаза.

Фрэнк  услышал  ее  отчетливое:   «о,   как  хорошо! »

В  запальчивости  мужчина  совершал  в  ней  дерзкие,   быстрые  фрикции,   которые  свойственны  и  кобелям  и  насильникам.   Вовсю  наяривал.   Он  так  торопился,   словно  боясь,   что  она  испарится,   как  иллюзия  и  мечта.  

Молодая  женщина,   начинающая  актриса,   была  изнасилована,   вернее,   полуизнасилована,   Фрэнком  Морганом,   банковским  служащим,   в  летнюю  ночь  1952  года.   Только  спустя  много  лет,   когда  её  имя  гремело  уже  повсюду,   по  всей  стране,   он  узнал  –  её  звали    Грейс  Келли.   В  любом  образе – восхитительная  брюнетка.

После  той  ночи  она  вообще  исчезла,   сообщив  о  себе  неверные  данные.    

Фрэнку  Моргану  пришлось  с  этим  смириться.   Всё  хорошее – всё  редкое,   оно  вряд  ли  повторяется  дважды.