Вечер встречи выпускников

Вечер встречи выпускников

Тупо бреду по песчаному пляжу. Голова трещит от выпитого вчера, во рту, как будто кошки насрали. В одной руке недопитая бутылка «Боржоми», второй пытаюсь ослабить узел и снять через голову галстук. С трудом, но… получается, отбрасываю его подальше, как  до этого пиджак и туфли. Наклониться , чтобы снять носки уже выше моих сил. На горизонте показался краешек алого Солнца, посветлело. Носки промокли не только от воды, но и от крови. Волны накатывают на берег, смывают следы на песке, холодят ступни и откатываются, окрасившись в нежно розовый цвет. Дёрнул чёрт спускаться ночью по этой крутой, даже днём еле заметной тропке. Пару раз нога соскальзывала, обрезался об острые края выпирающих камней. Когда спустился, понял, что ходить в туфлях по песку неудобно, снял обувь. От прилива адреналина и выпитого спиртного бросило в жар, снял, и отбросил пиджак. Показалось, что галстук душит – снял, и отбросил его. Иду, жадно отхлёбывая из бутылки, иногда оборачиваюсь, и смотрю на то, как волны смывают следы. В голове мелькают строчки давно написанного стихотворения:

Ты всё пережил тогда,

И часто бывало плохо,

И лишь сигареты и кофе,

Да рваное чувство стыда.

Пытаюсь вспомнить, что было вчера, все эти пустые, никчёмные, пафосные  разговоры о судьбе Родины, из уст людей, которые разворовывают всё, до чего могут дотянуться, чтобы на старости уехать жить за границу. Пьяные базары, кто, где и что купил, куда и сколько перевёл денег. Участливые похлопывания по плечу:

- А ты сколько заработал? Всё так же, ютишься в «однушке»? Может тебя устроить редактором в местный «брехунок», может тогда к концу жизни заработаешь на «двушку».

- Да идите вы все. Придут люди в чёрных беретах с красными звёздами и пойдёте вы с вашими семьями яму копать, где вас потом экскаваторами и закопают.

- Ха-ха-ха, а ты смешной, не в этой жизни, даже если придут такие люди, мы уже будем далеко. Суржик посёлок в Альпах строит, мы там все дольщики, у каждого будет своё шале, так что лет через десять все туда жить уедем, пока ТАМ никаких перестановок не будет,- они показывают пальцем наверх, ТАМ, это в Кремле.

Суржик – наш одноклассник, мэр нашего Мухосранка. Вот, оказывается, куда бюджетные деньги уходят.

Ещё помню, стою на веранде со стаканом вискаря, смотрю на закат, за ограждением веранды начинается крутой обрыв, внизу полоска пляжа и тёмно-бирюзовое море. Вдруг ко мне подходит женщина в красивом красном платье и большим, ярко-накрашенным ртом. Людка Сморчкова, в замужестве Очкунова. Тоже моя одноклассница, школьная любовь. Теперь в городской администрации какая-то шишка. Муж её тоже в администрации, но должностью ниже, типа водителя. Она пьяно улыбается, потом опускается  на колени передо мной, расстёгивает ширинку, дастаёт мой вялый член и начинает его облизывать. С Людкой мы периодически встречаемся. Муж её уже в жопу пьяный лежит в номере, это часть ритуала встречи выпускников. Мужики обычно приезжают  без жён, в крайнем случае, с любовницами, а женщины, если замужем, то приезжают с мужьями, которые уже в начале вечера становятся жутко пьяными, и их уносят в номера.   С мужьями приезжают только Людка, Светка и Ленка. Катька, Жанка и Ольга, в разводе, приезжают одни, на своих красивых тачках.

Я ставлю стакан на перила ограждения, наклоняюсь, беру её за бока и приподнимаю, она выпрямляет ноги, продолжая облизывать член. Я задираю подол, трусики она, как всегда, не надела. Попка спортиная, но слегка отвислая, возраст, хотя точно знаю, что она ходит в зал, вместе со Светкой, Жанкой и Ольгой. С ними я тоже периодически встречаюсь. Она приподняла задницу и я вижу коричневую дырочку. Плюю на пальцы и смазываю попку, продавливая внутрь, потом плюю ещё раз и ввожу два пальца ей в сфинктер. Она вздрагивает, начинает облизывать интенсивнее, член напрягается, она заглатывает его в рот и стонет. Я  согнутыми пальцами  стараюсь расширить дырочку. Когда член встал, я разворачиваю её, она упирается руками в перила, ещё выше задирает попу. Между ног большое красное влагалище, в окружении малиновых губ, раскрытых как лепесток розы. Конечно, мой член маловат для такой дыры, но мы давно приноровились. Я вставляю большой палец ей в попу и грубо вхожу в пышащую жаром дыру. Сильными толчками начинаю поддавать, ягодицы трясутся как желе, одновременно потихоньку шевеля большим пальцем. Она начинает кричать, второй рукой я сжимаю её большую, обвислую грудь. В какой-то момент она начинает скулить и у неё дрожат ноги, я вытаскиваю палец и вставляю член, беру её руками за таз, чтобы она не упала и начинаю поддавать.

- У-у-у, ай, ай, хватит, хватит, ай,-  она дёргается, она скулит, она пытается упасть, но я её держу, в какой-то момент приподнимаю  её, сильно вгоняя член,   и кончаю.

Отпускаю её, она падает на колени и продолжает конвульсино дёргаться, подвывая на низкой ноте. Я знаю, это ещё не конец. Она разворачивается, хватает ртом обмякший член и начинает слизывать с него всё, что осталось, а я смотрю, как из попы у неё медленно вытекает клейкая, полупрозрачная сперма и течёт по бёдрам.

Когда же кончится этот пляж? Вижу впереди валун, добредаю до него, сажусь, выпиваю залпом воду и бросаю бутылку в воду. Ветерок, свежий, начинает знобить. Голова разламывается:

- А-а-а-а,- кричу я солнцу, на которое больно смотреть, уже треть огненного диска поднялось над водой.

Песчинка в пустыне слов,

И часто кричал от боли,

И думал, что кто-то отмолит

Сотни забытых грехов.

Зовут меня Саня Грошев или известный в узких кругах блогер, поэт, писатель и журналист Гаврош.   В нашем Мухосранске я единственный «независимый» журналист и блогер. Люди вокруг считают, что мне слишком многое позволено, но… есть правила, которые не стоит нарушать, иначе в твоём кармане могут случайно оказаться наркотики во время полицейской облавы, могут найти пьяного с окровавленным ножом в руке рядом с убитой проституткой, или же, ты просто можешь исчезнуть, сесть, например, в единственный поезд, который ходит в Москву, но в Москву не приехать. Уехал человек и уехал, кому какое дело. Пишу я в основном о культурной жизни нашего городка, иногда делаю рекламу местным предприятиям и салонам, придумываю разные рекламные лозунги, делаю макеты рекламных листовок, этим и живу. Тем боле, что владельцы этих самых салонов-магазинов и предприятий – мои одноклассники.

- За наш дружный десятый «Б»,- слышу я очередной тост из-за двери ресторанчика.

По мнению моих друзей и одноклассников –  я  пьяница, бабник и неудачник.

Первая жена убежала от меня с годовалой дочкой, когда мы приехали с ней из Москвы после окончания института. Она сама была родом из небольного сибирского городка. Её бесило всё, что все про всех знают, что в городе нет культурной программы, плохо с работой. Я тогда устроился работать инженером на вагоноремонтный заводик, который обслуживал наше ДЕПО. Вечером вернулся с работы, а жены и дочки след простыл. Осталась только записка, что не хочет жить в таких условиях и не затем она поступала в Московский институт, чтобы уехать потом в такую же жопу, из которой она выбралась. Я потом в Москве встретился с дочкой. Не очень у неё всё сложилось. Она пыталась найти себе мужа – москвича, чтобы получить прописку, но москвичам она не нужна особо была, с прицепом в виде ребёнка. Мыкались они по каки-то углам, общагам, денег не хватало, хотя я исправно платил алименты на ребёнка. В итоге встретила какого-то приезжего, как и сама мужичка, с которым снимает в Москве квартиру. У мужика где-то на Урале семья, дети, но… это уже её дела. Второй раз я женился, когда умерла мама. Меня окрутила бойкая девчонка из деревни. Я тогда запил, а она как-то появилась в моей жизни, привёл кто-то из знакомых. Она стирала, убирала, подливала, готовила, а … потом родила мне сына. Чтобы как-то её отблагодарить я прописал её в своей «трёшке», которая осталась от родителей. Была ли любовь? Вряд ли. Просто по-пьяни я её трахал, где поймаю, и куда получится, она терпела. И ведь парадокс, когда я бухал, не было денег и нечего было жрать, мы жили вместе. Когда родился сын, я «завязал», вспомнил, как в молодости писал стихи, освоил компьютер. Стал писать статейки в местный «брехунок», открыл свой блог, где писал о местных музыкантах, поэтах и писателях, которых, собственно говоря, было немного. Критиковал их романы, стихи, отчего нажил среди них много врагов, но… у меня появились свои подписчики, которых на сегодняшний день аж целых три тысячи двести восемьдесят один. Для города с населением в четыреста пятьдесят восемь тысяч – это, поверьте мне, рекорд, тем более, что половина жителей не знают что такое компьютер.   Потихоньку у меня стали появляться деньги, мы стали нормально одеваться, ездить отдыхать и хорошо кушать. Но жене вдруг стало со мной скучно. Она подала на развод, мы разменяли «трёшку» на две «однушки» и она удачно вышла замуж за какого-то работягу, который оказался другом детства из её деревни.

Место это мы с сыном нашли давно. Как-то появились деньги, заплатили хорошо за статью о местном агрокомплексе, который возглавлял мой однокашник Вадька Скворцов. Вернее все в городе думают, что он хозяин, но мало кто знает, что он простой управленец и владелец всего трёх процентов акций, а настоящие владельцы мэр Суржик- Васька Суржиков, вернее его младшая четырнадцатилетняя дочь, которая имеет 51 процент акций, контрольный пакет, и младший сын прокурора города, пятнадцатилетний пацан, который даже в школе учится на тройки, владеет 40 процентами акций агрохолдинга. Местным там платят по 7-8 тысяч в месяц, зато хохлам и таджикам, которых привозят вахтами, по 15-20 тысяч. Местные пытались бастовать, но смутьянов как-то сразу всех и случайно поймали на кражах, завели уголовные дела и люди поняли, что бороться за справедливость в нашем городе бесполезно, закона нет. «Быдло, - как сказал вечером на фуршете Суржик,- пусть знают своё место, а то вообще бесплатно заставим работать». Но в статье написал про другое, хвалил агрохолдинг, передовые технологии, высокое качество продукции, о том, какую пользу приносит нашему государству. Всё это нужно было, чтобы протолкнуть продукцию холдинга в крупную московскую сеть магазинов. Мне хорошо заплатили, статью напечатали в крупном московском издании, Васька, вернее Суржик, получил большой контракт и бабки потекли ему в карман, а я решил отдохнуть с женой в Крыму. В ЖЖ случайно нашёл фотки этого места и описание, как туда добраться. Жена вдруг поехать с нами не смогла, то ли заболела, то ли на работе попросили остаться, не помню. А мы с сыном сели на поезд и поехали отдыхать. От Симферополя на автобусе четыре  часа до посёлка, там сняли летнюю кухню у бабульки. Посёлок рыбацкий, небольшая пристань в бухте, пляж километрах в трёх, загаженный приезжающими туристами. Мы пошли в другую сторону, дорога шла вдоль моря, но в гору. К морю крутой обрыв. Заканчивалась большой площадкой, где-то триста на семьсот метров, внизу песчаный пляж, шириной метров десять, но спуститься на него практически невозможно, небольшая тропка по почти отвесной тридцатиметровой скале, километра два, по краям в море утёсы, такой полумесяц. Можно, конечно приплыть на этот пляж на лодке, вокруг утёса, некоторые местные так и делали, но чистоту блюли строго. А какой вид! На площадке стояла старая «кафешка», внутри было душно и стояло всего четыре столика. На улице пластиковые столики, стулья, большие зонты, солнце и свежий морской воздух. Вино было домашнее, хорошего качества, шашлык отменный, но самое главное – это вид. От посёлка пять километров,   да ещё в гору, но мы ходили сюда с сыном каждый день. Уезжать не хотелось.   На следующий год  поехать не получилось, разводились с женой, делили имущество, потом тоже не удавалось.

В это время в город вернулась Жанна, моя одноклассница. Она была замужем за каким-то богатеем в Москве, родила ему дочь, но потом, якобы застукала его в постели с любовницей, которая была её подругой,   я подозреваю, что это всё было подстроено самой Жанной, развелась, отжала у бывшего мужа половину бизнеса, потом ему же эту половину и продала. Вернулась с дочерью в наш Мухосранск. Открыла пару столовых общепита и ресторан «Подворье» для ВИП персон, за городом. Она знала, что делала. Купила кусок земли на берегу реки. Построила аппартаменты. Там можно было всё, самые молодые и элитные проститутки, сауна, бассейн, крутые номера, самая элитная выпивка. Сюда приезжали со всей области отдохнуть богатые люди. Охота, рыбалка, девочки, спиртное. Наркотиков не было, не держали, но это не мешало привозить их самим клиентам. Был случай, когда один московский гость нанюхался кокаина и стал стрелять из привезённого с собой пистолета в персонал. Ранил официантку и охраника, который хотел его остановить. Дело замяли, естественно, ведь пригласил отдохнуть его сам прокурор, а гость оказался какой-то шишкой в правительстве. Все за молчание получили хорошие деньги, а Жанна потом открыла ресторан в Москве. Дочка её вернулась к отцу, а у нас какое-то время были отношения.

Помню, сидел вечером, рассматривал фотки с отдыха, вспоминал чудесные деньки и закат на площадке, потягивал из стакана дешёвый, невкусный вискарик, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Я открыл, за дверью стояла пьяная Жанна, с початой бутылкой пятнадцатилетнего «Гленливета»:

- Приве-е-ет!

- Привет,- я растерялся, не ожидал.

- Пустишь одноклассницу?

- Заходи.

Она была красива, стройная, подтянутая, высокая, с дорогим макияжем, в красном облегающем платье, на высоких каблуках. В школе она была самой красивой девчонкой. К ней постоянно клеились парни постарше. Конечно, я её тогда хотел, иногда видел её в соих эротических снах, но понимал, что она недоступна.

- Что де-е-елаешь?

- Да вот, смотрю фотки, ездил в Крым с сыном отдыхать.

- А я-я-я, вот, пришла, мы сидели с девчонками в баре, с Людкой и Ленкой. Они раскололись, сказали, что ты с ними иногда трахаешься.

- Ну, и что?

- А меня никто давно не трахал.

- Так ты свистни, придут и трахнут, дело не хитрое.

- Хи-и , ик, -итрое, меня по разному трахали, иногда много мужиков сразу. Я ведь в Москве проституткой была, но… ик, элитной. Меня в порнухе снимали, немцы.

- Ну, отлично, я -то тут при чём?- честно говоря, даже испугался, что мечты сбываются. Сколько раз я её трахал в своих фантазиях, но подойти боялся, а тут вот она, пьяная и делай с ней что хочешь.

Честно говоря, я не отличаюсь красотой, статностью. Есть брюшко, ну рост 188, а так, ничего особенного. Одеваюсь тоже средне. Вот и сейчас в майке, трениках, тапочки на босу ногу, к тому же не брился давно.

- А давай выпьем?

- Проходи на кухню.

Она наклонилась, чтобы снять туфли и чуть не упала. Я успел подхватить её, придержал, отвёл на кухню, посадил на стул. Достал чистый стакан с полки, набулькал ей «Гленливета».

- Давай выпьем за дружбу,- язык у неё заплетался.

- Давай,- мы чёкнулись и выпили.

- А где у тебя туалет?

- В коридоре, направо,- туалет у меня совмещённый с ванной,- проводить?

- Я сама.

Она встала, и вышла, пошатываясь в коридор. Я набулькал себе в стакан хорошего виски и стал потягивать мелкими глотками. Да, уж, ситуация. Девушка, которую ты всегда хотел, у тебя дома, пьяная, просит, чтобы её трахнули. А я, что я? Честно говоря, впал в ступор. Не готов был к такому повороту. Ладно, посидим, посмотрим, удивить её точно ничем не смогу, если она в порно снималась, значит, опыт у неё огромный, мне с этими ребятами с членами по 30 сантиметров не сравниться, я свои возможности знаю. В ванной полилась вода, блин, душ, что ли решила принять? Через пять минут она вышла, голая, завернутая в моё махровое полотенце. Блин, точёные ножки, гладкая, загорелая кожа. Она подошла, я встал ей навстречу и мы поцеловались. Я языком облизал её губы, потом засунул его глубже. Мы целовались минут пять.

- А ты хорош, целоваться умеешь,- сказала она,- налей мне ещё.

Мы чокнулись, выпили, глаза у неё остекленели.

- Ты как?- спросил я.

- Пойду, прилягу.

Она вышла в комнату, я налил себе ещё, выпил и тоже пошёл в комнату. Диван у меня всегда разобран, а что его собирать, если живёшь один, белье вроде недавно менял, чистое. Она лежала на животе, голая и всем видом манила меня. Эх, была, не была.

Я сей ей на спину, лицом к красивой попе, придавил к дивану, ногами зафиксировал её руки. Наклонился, раздвинул широко её ноги и увидел бритую, голенькую киску. Блин, маленькая, узкая щель. У Людки надо сказать вагина большая, сочная и попа растраханная. У Ленки всё средненькое, Ленка анал не любит, но если настоять и хорошо смазать, не отказывается. А тут всё маленькое. Я попробовал просунуть в щель указательный палец, он пролез с трудом, сухо. Я наклонился и провел языком вверх вниз, потом ещё раз, щёлочка расскрылась, я выписал возьмёрку языком, потом засунул язык глубже, кончиком потрогал клитор. Она подо мной тяжело задышала, я зафиксировал её ноги, чтобы она не могла двигаться и начал водить языком по ягодицам, внутренней стороне бёдер. Она задёргалась и застонала. Я продолжил дразнить, лизну клитор, выпишу восьмёрку. Щель раскрылась красным бутоном, я всунул туда палец, продолжая облизывать вокруг, фиксируя ноги локтями, чтобы она не могла их сдвинуть. Она извивалась, кричала, хрипела, но не могла двигаться. Вагина раскрылась, я засунул туда средний и указательный палец в скользкую, малиновую дырку, а большой в анус. Она завизжала, стала грызть  подушку, пыталась встать на колени, но не смогла. Потом захрипела и затихла. Я вытащил палец из ануса, собрал слюну, плюнул туда и снова начал двигать им вперёд-назад.

- В попочку, хочу в попочку,- вдруг заскулила она.

Я перевернулся и всунул член ей в попу. Там уже всё было смазано и разработано. Я полетел, чувствуя, как огненный шар подкатывает к голове, я прохрипел:

- Кончу?

- Да, да,- простонала она и вдруг задёргалась, я выплеснул жидкость ей внутрь и отвалился.

Она встала минут через десять и, пошатываясь, пошла в ванную.

- У тебя всё нормально?

- Угу,- она кивнула головой и скрылась за дверью.

Через пять минут она вышла уже одетая, и пошла в прихожую, стала обуваться, держась за стенку.

- Ты куда?

Она погрозила мне пальцем, и что-то промычала.

- Проводить?

- У-у,- она мотнула головой и вышла в подъезд, хлопнув дверью.

Пока я надевал джинсы, обувался, выскочил на улицу, её не было видно, а на углу дома мелькнули огоньки такси.

Через неделю вечером она завалилась ко мне домой:

- Привет, одевай, что у тебя там есть, нормального, и поехали.

- Куда?

- Узнаешь, костюм есть у тебя нормальный с галстуком?

- Ну, не без этого, выходим иногда в обчество,- с острил я.

Я достал чёрный костюм, шитый на заказ и белую рубашку. Галстуков было пять, я выбрал перламутрово-серый.

- Сойдёт для первого раза, но гордеробчик надо иногда обновлять,- резюмировала она.

- А мне куда? На приёмы не хожу принципиально, в кабаки тоже, не тот уровень доходов, а за хлебом в лабаз сходить и такой костюм сойдёт, если чёрный галстук надеть, так бабки без очереди к кассе пропускают, думают я из похоронного агенства,- пошутил я.

Мы спустились вниз, возле подъезда стояла «Ауди ТТ» красного цвета.

- Твоя коробчонка?

- Моя,- с гордостью сказала она.

- Я хоть помещусь? В ней, наверное, места, как в «Матизе»?

- Поместишься. Спереди места много, сзади да, не комильфо, но мне ведь не холодильники в ней возить. Машинка для девочек. Садись, поехали,- сказала она, заметив интерес местной детворы.

Я отодвинул сидение на полную, плюхнулся, пристегнулся и мы рванули.

Какой русский не любит быстрой езды? Спросите вы. Так вот, я не люблю. Мы пару раз проскакивали на красные, объезжали по "встречке" под мат водителей. Но Жанна невозмутимо рулила вперёд. Мне было страшно, но я сидел с невозмутимым лицом, думая, что если разобьёмся, то вместе. Она тяжело дышала, щёки раскраснелись, глаза блестели, ноздри трепетали. В какой-то момент я положил ей руку на колено и она дрогнула:

- Нет, давай потом,- прохрипела она, - сейчас не могу.

Я сжал колено, потом задрал подол и провёл ладонью между ног. Мы как раз выезжали за город на трассу. Она закрыла глаза и завизжала, входя на скорости в поворот, потом резко надавила на тормоз и мы вылетели на обочину. Если бы не были пристёгнуты, то вылетели бы, наверное, через лобовое стекло. Трусики у неё были мокрыми, я пролез пальцами под резинку и воткнул палец в горячую мокрую дырочку. Она бросила руль, развернулась и впилась своими губами в мои губы, лихорадочно пытаясь отстегнуть ремень безопасности. Я отстегнул её, потом свой. Она наклонилась, пытаясь снять с меня пиджак. Я шевелили пальцами у неё в вагине, потирая бугорок клитора, она шарила руками, пытаясь расстегнуть мою ширинку, я помог. Она засунула туда руку, больно сдавила член, пытаясь вытащить его из трусов. Я перехватил её руку у запястья, вытащил, свободной рукой расстегнул ремень и пуговицу на брюках, стало посвободнее, она втащила член из трусов  стала его поглаживать, всё это время мы целовались, она даже прикусила мне язык, когда я глубоко засунул его ей в рот. Пальцами я продолжал теребить её клитор и засовывал пальцы глубоко в горячую, мокрую щель. В какой-то момент она извернулась и стала облизывать член, просто облизывать, от яичек к головке и обратно. Я усилил нажим и стал быстрее двигать пальцами в её дырке. Она заглотила член в рот целиком и я кончил ей в рот,   без предупреждения, она жадно глотала сперму, стараясь, чтобы ни капли не попала на брюки, сама подрагивая от моих движений.

- Всё-всё, хватит, ехать надо,- застонала она и сильно сжала бёдра,- хватит.

Она откинулась и тяжело задышала, несколько раз бёдра сжимались и разжимались, как тиски, она тяжёло дышала. Когда расслабила хватку, я вытащил руку. Мы посидели немного, тяжело дыша. В какой-то момент её руки перестали дрожать:

- Всё, поехали, нас ждут.

- Кто ждёт, и куда мы едем?

- Узнаешь.

Мы приехали в «Подворье». Во дворе стояли машины, марки которых я даже не знал. «Мазератти», «Ламборджини», «Порше», «Мерседесы», пара «Геликов». По двору слонялись без дела охранники в черных костюмах.

- Что-то я таких тачек в нашем городе не видел.

- И не увидишь, что ж они дураки по городу на таких ездить, народ дразнить. Слуги народа должны быть скромными. На работу она ездят на «Шкодах» и «Ниссанах», а тут частная территория, персонал не болтливый. Видишь «Бентли»? Это мэр наш, Суржиков. На «Ламборджини» Ольга прикатила, она у нас за медицину отвечает в городе, ну ты знаешь. На «Мазератти» её начальница из области прикатила, наверное, опять с очередным любовником, здесь можно всё, отсюда ничего не выходит.   Людка на «Рэндж Роверах» помешана, у неё их два, красный и голубой. «Бэха шестая» Ленкина. «Гелики» силовиков, Генки Самохина - прокурора и Ваньки Сидорова – начальника полиции. Банкир наш Костик Нехода предпочитает «Мэрсы», причём в люксовой комплектации, а на работу ездит на старенькой «Киа».   Вот Катькина «Вольво», что-то она сегодня скромно, наверное, в её магазинах прибыль упала. Пошли уже.

Мы подкатили к парадному входу. Я еле вылез из машины, открыл ей дверь, помог выйти. Она бросила ключи подбежавшему мальчику в чёрной форменной куртке:

- Поставь в гараж, мы останемся на ночь.

Трёхэтажный отель построен буквой «п», под старину. Богатая лепнина, большие окна, много света, большая веранда. Громко звучит музыка. Окна тонированные, со стороны улицы ничего не видно.   Огромная территория, гектаров десять. Помню, был скандал, что в частные руки отдают большой кусок нашего заповедника, но потом, вроде, написали, что новый хозяин будет заботиться о его состоянии и все замолчали.

- Всё твоё?

- Смеёшься, мне бы не разрешили. Мои двадцать пять, остальное Суржик, Самохин, Сидоров, ещё кто-то по мелочам. Я на правах управляющего и совладельца. Буду плохо себя вести, соберутся акционеры, выкупят мою долю и пошлют меня на хер. Здесь все играют по правилам. Добро пожаловать в клуб.

- Да уж.

Мы вошли в здание, огромный холл, стеклянный лифт, круглые лестницы, слева нараспашку стеклянные двери, музыка, смех, звон стекла.

- Пойдём,- она взяла меня за руку и мы пошли в ресторан.

Казалось нас не заметили, народ стоял кучками, с бокалами, фужерами, стаканами, громко разговаривали, смеялись. Дорогие костюмы, шикарные платья, галстуки за десятки тысяч долларов, швейцарские часы, стоимостью в хороший особняк, бриллианты на серьгах, запонках, кольцах, подвесках и колье. Я почувствовал себя неудобно в своём стареньком костюмчике, растоптанных туфлях. Я снял и положил в карман свои старенькие, позолоченные часы «Чайка», которые давно мне подарили родители на окончание школы.

Жанна махнула официанту с подносом.

- Что желаете?

На подносе стояли бокалы с шампанским, коньяком, стаканы с виски, рюмки с водкой. Я выбрал стакан с вискарём, взял шипцами лёд из ведёрка, бросил три кубика.

- Я сейчас, в порядок себя приведу, носик припудрю,- сказала Жанка и исчезла.

Я отхлебнул из стакана, подержал виски во рту, зажмурился, наслаждаясь вкусом напитка. Это действительно был виски, куда там «Чивасу» или «Балантайнс», помои, здесь чувствовался вкус, я проглотил, постоял, наслаждаясь послевкусием, копчёно-фруктовым. Надо будет узнать, что здесь разливают, хотя не уверен, что потяну даже маленькую бутылочку по моим-то заработкам.

- О, Гаврош, привет!- ко мне подошли Суржиков и Самохин.

- Привет, Суржик, привет, Самоха!- я протянул руку, они опешили.

- Я уже не Суржик, а Василий Алексеевич,- он пожимает руку, но глаза холодные, злые.

- Так и я не Гаврош, а Александр Николаевич,- превращаю я в шутку.

- Ладно, давай на ты,- говорит он и пожимает мне руку, - всё ж таки одноклассники, не один пуд каши в школьной столовой съели..

- Давай,- я улыбаюсь и пожимаю руку Самохину, нашему городскому прокурору.

- А ты теперь с Жанкой?- похотливо улыбается Вадик,- хороша стерва, подмахивает как, ни одна баба в городе так не может, разве только Людка с Ленкой, Катька деревянная, Ольга как была «бешенной целкой», так и осталась, может и трахает её кто, но втихаря.

- Ха-ха,- то же похотливо смеётся Лёшка Самохин,- мы как-то её напоили, пытались развести, не получилось, сжалась в углу, расплакалась, мы ей такси вызвали, а сами проституток заказали.

Мне стало обидно, Жанку я уже считал своей, а тут  оказывается её почти все трахали и даже не по одному разу, хотелось сказать что-то резкое этим  хозяевам жизни, я уже набрал в грудь побольше воздуха, готовя в голове гневную тираду…

- Привет, мальчики, беседуете,- подошла Жанна.

Она успела переодеться в чёрное, вечернее платье, на шее сверкало бриллиантами колье, браслет с брильянтами, подкрасилась, чудо как хорошо. Я выдохнул и приобнял её:

- Да, вот разговариваем.

- Тогда я пойду с девчонками пообщаюсь, не буду вам мешать.

- Сань, я тут подумал… помощь твоя нужна. Скоро перевыборы, мне нужна предвыборная речь. Мы уже, к сожалению, далеки от народа. Мне сейчас пишет Анна Филимоновна, которая заведует культурой в администрации, но она, по-моему, ещё Ленина живым видела и речи пишет в духе марксизма-ленинизма, а сейчас это уже не прокатывает. Я заплачу хорошо, не волнуйся. Ты ж у нас писатель, поэт, помню "лабал" в школе на гитаре, к народу близок. Возьмёшься?

- Подумать надо.

- Подумай, вот визитка моя, звони в любое время, я на связи,- он протянул мне визитку.

Дальше я помню плохо. Пил, пил и пил. К кому-то подходил, о чём-то говорил, меня несло, даже вырвал у музыканта гитару и спел романс. Все хлопали, а я пил стакан за стаканом. Потом меня нашла Жанна, тоже по ходу пьяная. Она лезла ко мне целоваться, мы целовались, взасос, потом она схватила меня за руку и куда-то потащила. Помню, мы пришли в шикарный номер, пытались даже заняться сексом, но у нас ничего не получилось, не было сил и мы просто заснули.

Когда проснулся, я сначала не понял куда попал. Огромная кровать, большая комната, огромный телевизор, яркий свет из больших окон. На столике стоят разные напитки и чистые стаканы. Я дотянулся до бутылки с минералкой, открыл и начал жадно пить. Башка болела страшно. Я выбрал бутылку с надписью «Dalmore» и оленьей башкой на бутылке. Немного отхлебнул из горла, подождал, немного полегчало, тогда я набулькал полстакана и стал потихоньку похмеляться. В дверь постучали. Я надел трусы и пошёл открывать.

- Завтрак в номер,- сказал официант и вкатил в номер столик с едой и напитками,- что-то ещё?

- Нет, спасибо, мы сами,- он повернулся и вышел.

Я пошёл умываться, там, в ванной, сидела Жанна и пила шампанское из бутылки.

- Доброе утро.

-Доброе, похмеляешься?

- Да.

- Блин, башка болит, там завтрак привезли, пойдём, позавтракаем.

- Пойдём, только ты оденься, вон халат висит, мужской.

- Тут всегда мужской халат висит, его кто-то до меня одевал?

- Нет, в таких номерах халаты одноразовые, их потом или выкидывают, или челядь домой забирает.

- Ни хрена себе, красиво жить не запретишь.

Она встала в ванной, пена стекала по её красивому телу, мой дружок начал подниматься.

- Нет, только не сейчас, давай позавтракаем, а потом будем весь день валяться в кровати. Вечером я тебе что-то покажу.

Она накинула халат и вышла из ванной, я умылся, почистил зубы. Потом мы завтракали, выпивали, валялись в кровати, смотрели огромный телевизор, потом  обедали, целовались, занимались сексом. Мой костюм забрали, почистили, погладили рубашку, начистили до блеска туфли, отчего они стали смотреться элегантнее, что ли.   Я весь день попивал виски, отчего чувствовал себя пьяненьким, но не пьяным. Какое-то чувство эйфории и вседозволенности.

Вечером мы гуляли по парку, вообще-то на территории было много строений, конюшня, котельная, какие-то домики, сауна, небольшая пристань для катеров, реликтовый лес.   Гуляли, гуляли.

- Пойдём,- сказала Жанна,- видишь вон те развалины?

- Да,- впереди было какое-то строение, почти полностью разрушенное, хаотичное нагромождение блоков и кирпича.

- Я специально так оставила, для антуража, но внутри есть несколько помещений. Это бывший гараж.

- И что там?

- Увидишь.

Мы подошли к металлической двери, надо сказать крутой, с электронным замком. Жанна открыла её пластиковой картой-ключом. За дверью был длинный коридор, когда мы вошли, на стенах зажглись светильники. Серые стены с облезлой штукатуркой.

- Бр-р-р, как в фильме ужасов.

- Да, антуражик ещё тот,   для избранных.

Мы прошли по коридору, она открыла одну из железных ржавых дверей тем же ключом. За дверью была комната, с дорогим ремонтом, два кожаных удобных офисных кресла, большой стол. Справа и слева окна, небольшие.

- Не бойся, они тонированные, из комнат их не видно, можем видеть только мы, да и не слышно. Тут хорошая звукоизоляция.

Я посмотрел в правое окно, Там была комната, обычный гаражный бокс, бетонный пол, оштукатуренные потолки, люминесцентные лампы на потолке и стенах. В углу ржавая бочка. Со стен свисали цепи, веревки, в стену были вбиты скобы, на которых висели устрашающего вида кандалы. Какое-то приспособление, типа брусьев, но с перекладинами разной высоты. Большой металлический стол-верстак, на котором валялись всякие плётки, наручники, резиновые члены и ещё хрен знает какие приспособления. В углу грязная железная раковина. Посередине комнаты стоял обычный «козёл», спортивный снаряд, через который мы прыгали в школе на занятиях физкультурой. Животом на «козле» лежала Людка, ноги и руки её были привязаны к ножкам, жестко фиксирую её в согнутом положении. Голову её фиксировала петля, которая спускалась сверху через специальный блок, отчего голова была поднята в вертикальное положение. Во рту была красная резиновая груша-кляп, затянутая на затылке резинкой.

- Ни хрена себе,- вырвалось у меня.

- Сегодня Ленка наказывает Людку, на следующей неделе будет всё наоборот.

Полная версия рассказа на Литрес. ру