Подмосковная фотосессия

Отрывок из повести   

В пятницу вечером позвонила Даша и спросила, могу ли я поснимать её на природе, пока ещё тепло. Ей хотелось бы иметь снимки «топлесс».

Подмосковная усадьба. Сегодня понедельник, выходной.   Посетителей нет. Предъявляю удостоверение. Нас пропускают. Старый заросший парк   похож на  лес. Иногда запустение идёт на пользу. Тёплый сентябрьский день. Погода как по заказу.

Мы с Дашей пошли в глубь парка, и, минуя густые заросли орешника, вышли на поляну возле пруда. «Ого! Так это готовая площадка для съёмки фильма, - сказал я. - Такого роскошного природного павильона я ещё не встречал! » И действительно, невозможно  было представить себе лучшего света, чем этот, ну, просто, как из учебника для ВГИКа!

Солнышко за лёгкими перистыми облаками – это и верхний, и заполняющий свет, ровный и уверенный свет от зеркальной поверхности пруда –  рисующий, а мягкий и нежный свет от близко стоящих друг к другу белых стволов берёз – боковой! «Только бы погода не подвела! » - опасливо думал я, готовя аппаратуру.

Даша скинула рюкзачок, деловито сняла блузку, лифчик и хотела всё это повесить на ветку дерева.

- Нет, нет! это засунь в рюкзак, и положи его за ствол  дерева, которое сзади меня, чтобы ничего лишнее не попало в кадр, сказал я, поставил на камеру свой любимый фотообъектив  «80 – 200».

И вдруг, неожиданно (но получилось, что к месту), я вспомнил давний случай. Один наш пожилой коллега, старый журналист, участник войны, офицер-артиллерист, как-то за праздничным столом сказал замечательные слова:

- Я прожил большую жизнь. Многое повидал, и многое пережил, и понял одну простую вещь: «В мире нет ничего прекраснее обнажённого женского тела». Мы, молодые балбесы, согласно закивали своими глупыми головами и радостно чокнулись гранеными стаканами.

В моей голове звучали заветные слова нашего ветерана Льва Давыдовича, а я снимал, снимал, испытывая ни с чем не сравнимое (когда всё получается),    наслаждение от  своей работы.

Дашины щёки зарумянились, и я пожалел, что не захватил с собой слайдовскую плёнку. Даша распалялась всё больше. И уже не было первых зажатых и неловких поз, нарочито наигранных поворотов головы. Как-то незаметно она вдруг превратилась в самую настоящую модель, и мы стали понимать друг друга с полуслова, с полужеста, да и услужливая память  подсовывала мне давно виденные ракурсы фотографий девушек из «Плэйбоя»…

- Стоп! – крикнула Даша. – Хватит!

- В чём дело? – спросил я.

- Не могу больше! Не могу! – Понимаете?

- Нет, не понимаю.

- Да не нужна мне эта съёмка!

- Как это «не нужна»?!   Тогда, какого чёрта мы ехали сюда пятьдесят километров?

- Я хочу, чтобы вы… Чтобы вы… Вы можете меня поцеловать?.. – тихо спросила меня «модель».

Честно говоря, и я был немного на взводе, и только негласный кодекс профессионала держал меня в узде, не позволяя превращать съёмку в обычное  ****ство. Даша нежно обняла меня за шею, поднялась на цыпочки, вытянулась в струну и запечетлела страстный и долгий поцелуй. «Ого! Вот это поцелуйчик! »  – автоматически подумал я и мы стали сосать языки друг у друга. Через несколько минут я стал ласкать губами и языком её затвердевшие соски. Моё копьё было в боевом состоянии, и, чувствуя его твёрдость, Даша всё плотнее прижималась к нему животом, покрывая моё лицо торопливыми поцелуями.

- Хочу, хочу тебя, словно в забытьи шептала девушка. – Дай! Дай мне его  потрогать! Он такой твёрдый! -  с какой-то болезненной гримаской, словно капризничая, говорила она, и стала суетливо искать язычок молнии…  Неподатливая тугая пуговка… Джинсы сдвинуты вниз…  Вот Дружок радостно вырвался на волю! Даша опустилась на колени, ещё мгновение и он оказался в горячем рту девушки.

- Да что ж это такое?! – возмущённо - радостно подумал я. – Откуда свалилось на меня это чудо?   Как давно не испытывал ничего подобного! Когда? Кто? Кто научил девушку такому исполнительскому мастерству? Это просто невероятно!

-Ещё, ещё, ещё, - приговаривал я, поощряя исполнительницу. Напряжение нарастало, нарастало… И я разрядился, не вынимая инструмент.

Даша деловито вытерла рот тыльной стороной ладони, подняла на меня глаза и тихо сказала:

- Я, кажется, увлеклась.

-  Да нет, всё нормально, удовлетворённо сказал я.

- А она такая сладкая. Ты что, мёд ел?

- Да уж не чеснок, и не селёдку, - засмеялся я. Сейчас же сентябрь… Овощи, фрукты, виноград, персики.   Всё по науке.

Тебе хорошо было? – спросила Даша.

- Очень! Ты – просто прелесть! Ну, а теперь надо собираться. Одевайся, а то кто-нибудь ещё захочет устроить здесь фотосессию.

Назад ехали по почти свободному шоссе. Середина дня, понедельник, никаких пробок. Минут десять ехали молча, и вдруг Даша сказала:

- Какая же я дура!

-  Это почему? – удивился я.

- Два года звала тебя по имени и отчеству!

- Да, с этим мы явно затянули! – засмеялся я. Ну, в этом есть и свой плюс, - заметил я.

- Какой?

- Возраст!

Даша посмотрела на меня с искренним удивлением.

Понимаешь, - раздумчиво начал я. – Если бы мы занялись этим - я   состроил многозначительную гримасу – в шестнадцать или в семнадцать твоих лет, то моя совесть была бы не на месте? а с восемнадцатилетней, знаешь, как-то спокойней.

- Понимаю. Значит, вот ты какой совестливый!

Я ничего не ответил и неопределённо пожал плечами. Немного помолчали, и я осторожно спросил:

- Даш, а можно вопрос? «Не для печати». Не обидишься?

- Макс, скажи, я похожа на дуру? – вопросом на вопрос ответила будущий доктор. – Давай, спрашивай! - хулиганистым голосом добавила она.

-  Скажи, а где ты научилась искусству орального секса?

- Ну, наконец-то, робкий ты мой! Я ждала этого вопроса.

- Эта, хоть и маленькая, но интересная история, началась два года назад. Дело в том, что среди мужчин, особенно врачебной профессии, не всегда встречаются  совестливые люди,   вроде тебя.

Это произошло на одном из  ночных дежурств в больнице.

Продолжение следует