Сказочно и неправдоподобно. 3

Над садом, над огородом, над домом, заглушая громыхание посуды и пение птиц, из душа рвался оглушительный визг Шкатулки Секретеровны.

Столб Набаладашникович, Бокс Гаражевич, Роза Газоновна одновременно бросились бегом к душу.

Из душа, прыгая на мысочках, выскочила мокрая, покрытая крупными мурашками, прижимая к груди сжатые кулаки, с трясущимися губами, визжащая изо-всей силы, из душа выскочила голая Шкатулка Секретеровна. Шкатулка Секретеровна, пританцовывая перед дверью душа, стучала зубами, шумно тренькала губами, шумно выдыхала воздух, переступала с мокрой бетонной плитки на сухую, тёплую, тёрла ладонями тело.

Столб Набалдашникович, Бокс Гаражевич и Роза Газоновна стали перед душем, наблюдали за голой Шкатулкой Секретеровной и одновременно заржали во всё горло.

Шкатулка Секретеровна отшатнулась, надула губы, убежала в душ.

- Могли бы предупредить, что вода холодная! - крикнула Шкатулка Секретеровна.

Столб Набалдшникович обнял Розу Газоновну за плечи, прижал к себе.

Наши знакомые вернулись в дом.

Столб Набалдашникович наступал на бетонные плитки, переступал через клубничные усы, растянувшиеся поперёк дорожки.

Роза Газоновна шла под газону, прижималась к Столбу Набалдашниковичу.

Бокс Гаражевич шёл за Столбом Набалдашниковичем, переступал через клубничные усы, растянувшиеся поперёк дорожки.

- Я решила, что с неё кожу сдирают. По мне холод с макушки до пяток. Думала, что она Лесному в глаза посмотрела.

- Если бы Шкатулка Лесному в глаза посмотрела, она бы и взвизгнуть не успела. Унесли бы нашу Шкатулку за тёмные леса, за высокие горы, и рожала бы наша Шкатулка Лесных братьев.

- Вы мне сказки не рассказывайте. Лесные, далёкие леса, высокие горы. Роза Газоновна была в этот момент сказочно красива.

- Самый обыкновенный Лесной. Приходит, встаёт в начале улицу, собак от лая наизнанку выворачивает. Отнесём ему яблок, картошки, хлеба, кладём у деревьев. Когда уходим, он выходит из-за деревьев, мешок забирает, и живём тихо-мирно.

Роза Газоновна чмокнула Столба Набалдашниковича в щёку, сняла его руку со своего плеча, подошла к столу, загрохотала посудой, лежащей в тазу.

Столб Набалдашникович и Бокс Гаражевич поднялись в дом.

Вы, может быть, помните свои чувства, когда первый раз в жизни спускались в погреб по приставной лестнице.

Дедушка первым спустился в кромешную, холодную, солёную, плесневелую темень погреба и исчез.

Вы стояли на ступеньках приставной лестницы, старались нащупать ногой нижнюю ступеньку, приседали на одной ноге всё ниже и ниже. Ступеньки не было. Вы прижимались лбом к деревянной стенке, к своим одеревеневшим пальцам, Вы видели их, свои пальцы, готовые разжаться, свои побелевшие пальцы, Вы смотрели вниз, в тёмный, безконечный, бездонный воздух. Вы были готовы заорать, Вы уже были готовы сорваться со ступеньки и лететь, кувыркаясь в межпланетном пространстве. Вы уже вдохнули солёный, неподвижный воздух, и в этот момент тусклым, оранжевым светом вспыхнула сорокаваттная лампочка, висевшая на проводе посреди погреба. Ваша нога болталась между ступенек приставной лестницы, перед последней ступенькой, а Дедушка стоял в стороне, у выключателя.

- Картошка в мешках. Столб Набалдашникович указал на мешки. - Огурцы, помидоры, кабачки, тыква, варенье, мешки с крупами.

- Тсс. Столб Набалдашникович замер, прислушиваясь.

Мыши терпеливо точили бетон. Тихий хруст тащился длинным мышиным хвостом из угла погреба.

- Каждый год заливая норы. За год мыши прогрызают новые.

Бокс Гаражевич задавал Столбу Набалдашниковичу вопросы о погребе. Столб Набалдшникович рассказывал, как строил погреб.

Бокс Гаражевич записывал в записную книжку.

- Мужчины, где картошка! Я воду поставила! Роза Газоновна стола над раскрытым проёмом погреба.

- Роза! У нас ещё прошлогодняя крупа осталась! Столб Набалдашникович подошёл открытому проёму погреба смотрел вверх, в проём шорт Розы Газоновны.

- Ставь у лестницы, испеку, что-нибудь. Роза Газоновна прижала штанину широких, свободных шорт ладонью к бедру.

Столб Набалдашникович и Бокс Гаражевич поднялись из погреба.

Столб Набалдашникович с пакетами прошлогодней крупы и банками с огурцами и помидорами, Бокс Гаражевич с ведром картошки и с банкой варенья.

Шкатулка Секретеровна с мокрым волосами, в сорочке, надетой на голое тело, в короткой юбке, босиком, стояла у стола, нарезала овощи.

Солнце закатилось. Розовеющее небо осыпалось на цветы очными мотыльками.

Роза Газоновна сняла с плиты кастрюлю с картошкой, Бокс Гаражевич открыл консервные банки, Шкатулка Секретеровна нарезала хлеб, Столб Набалдашникович разобрал и отнёс на второй этаж две постели.

- Столб! Ты там кого ждёшь? Шкатулке надо переодеться!

- Осы над окном построили гнездо! Гнездо срезаю!

- Я в душ. После душа сразу ужинать.

Роза Газоновна понизила голос, произнесла утробным шёпотом:" Бокс, ты помоешься?"

- Я уже.

- Пошли, покажу, где включать обогреватель.

Шкатулка Секретеровна встретила Розу Газоновну и Бокса Гаражевича, когда они спускались с веранды. Шкатулка Секретеровна принесла из машины сумку с вещами.

- Шкатулка, дорогая моя, мы сейчас в душ. Успеешь переодеться? Роза Газоновна гладила Шкатулку Секретеровну по плечу.

- Если к утру вернётесь, то успею.

- Если хочешь узнать, где включать обогреватель для воды, пошли с нами.

- Я переоденусь. Бокс потом расскажет.

- Без нас не ужинайте. Я быстро.

Роза Газоновна погладила Шкатулку Секретеровну по плечу.

Бокс Гаражевич, проходя мимо Шкатулки Секретеровны, подмигнул ей, улыбаясь, потрепал горячими пальцами за сосок, торчащий сквозь блузку.

Шкатулка Секретеровна отбрыкнулась, Бокс Гаражевич увернулся, засмеялся и задрал Шкатулке Секретеровне короткую юбку.

автору, как и Вам, то же интересно было узнать, надела ли Шкатулка Секретеровна трусы.

Автор мог бы спросить у Бокса Гаражевича, но Бокс Гаражевич обнимался с Розой Газоновной. Автор мог бы спросить у Шкатулки Секретеровны, но Шкатулка Секретеровна поднималась по крутой, прямой лестнице, восемнадцать ступенек на почти трёхметровый пролёт, опиралась рукой на шатающиеся перила, в левой руке,

за спиной держала свою сумку с вещами, бьющую её по ногам, смотрела себе под ноги, чтобы не споткнуться и ответ на этот вопрос автор отложил на некоторое время.

Автор стоял у стены, любовался точёными щиколотками и самыми обыкновенными пятками Шкатулки Секретеровны.

Майский жук ползал по оконной раме, отлетал от окна, разгонялся, бился в стекло, падал то на подоконник, то на пол, снова разгонялся, летал кругами по веранде.

Столб Набалдашникович рассматривал срезанное осиное гнездо, упакованное в полиэтиленовый пакет, держал двумя пальцами свёрнутый в косичку, обмотанный куском проволоки верх пакета.

В пакете яростно жужжали, ползали по гнезду и по пакету осы, протыкали пакет жалами.

Шкатулка Секретеровна поставила сумку у пружинного полутороспального матраса без ножек, приблизила лицо к пакету, положила руку на локоть Столба Набалдашниковича.

- Что будешь с ними делать?

- Отнесу в сад, к задней калитке, там у меня стоит ящик. Специально для них.

Столб Набалдашникович смотрел в глаза Шкатулке Секретеровне.

Шкатулка Секретеровна приоткрыла рот, показывала кончик языка.

- Матрасы древние, но пружины хорошие. Ты на новом месте хорошо спишь?

Осы жужжали и ползали по пакету.

- Кто с нами будет третьим?

Столб Набалдашникович огляделся.

- Я два матраса поставил.

- Они полутороспальные.

Шкатулка Секретеровна отвернулась от Столба Набалдашниковича, подошла к окну.

- Ты знаешь, где найти третьего? Или, даже, четвёртого?

Шкатулка Секретеровна присела перед телескопом, стоявшем у окна, наклонила, приподняла, закручивая винт на штативе, оглянулась в Столбу Набалдашниковичу.

Вы наверняка знаете хотя бы одного человека, который мечтал о собственном телескопе, чтобы каждый вечер смотреть в телескоп на звёзды, на Луну, в глубину сказочного Космоса, превращая обычный, будничный вечер в неправдоподобное путешествие.

Столб Набалдашникович не сводил глаз со Шкатулки Секретеровны, держал около уха пакет с жужжащими осами.

- Придётся на звёздах искать. Шкатулка Секретеровна наклонилась к окуляру, прогнула спину, расставила ноги, покрутила окуляр. - Столб, не видно. Как он настраивается?

- Сейчас я новую, посильнее линзу поставлю.

Столб Набалдашникович, не выпуская из руки пакета с осами, пробежал к ящикам, висевшим на стене, раскрывал дверцы, рылся на полках.

Шкатулка Секретеровна опустила окуляр телескопа ниже, ещё ниже, покрутила окуляр.

Ветви яблони с набухшими цветными почками и раскрывающимися листьями были перед самыми глазами Шкатулки Секретеровны. По ветви полз майский жук. Ночной мотылёк, не заметный на коре, раскрыл крылья, вспорхнул с ветви из-под лапок майского жука.

В саду, за яблоневыми ветвями, за ветвями смородинового куста, под стеной душа валялась на голой земле Роза Газоновна, раскинув самым безстыдным образом изумительно красивые, рельефные ноги.

Бокс Гаражевич шептался со вторым мозгом Розы Газоновны.

- Столб, чтобы ты делал, если бы с тобой наедине остались две женщины?

- Пошептался бы с твои вторым мозгом. Столб Набалдашникович говорил в открытый ящик, выглянул из-за дверцы.

Шкатулка Секретеровна, увлёкшись рассматриванием яблоневой ветви, вероятно, даже не почувствовала, что её короткая юбка задралась, показывая Столбу Набалдашниковичу гладкие, напряжённые ягодицы и раздвинутые, готовые к перешёптыванию губы её второго мозга.

Шкатулка Секретеровна хотела спросить о чём-то...

- Столб! Ай! Столб! Кто там!? Ай!

Шкатулка Секретеровна обернулась, услышав осиное гудение, увидела перед лицом полиэтиленовый пакет с осами.

- Столб! Ай!

Автор, наблюдая начало этой сцены, предположил, что второй мозг женщины как-то связан с её ртом, потому, что после беззвучной фразы Столба Набалдашниковича Шкатулка Секретеровна не могла произнести не слова. Шкатулка Секретеровна только билась лбом об окуляр телескопа и стонала, вероятно, вспоминая слова.

Автора отвлёк от этой сцены визг Розы Газоновны, открывшей в душе ледяную воду.

Роза Газоновна визжала так, словно у второго мозга Розы Газоновны появились вторые лёгкие и второе горло со второй парой голосовых связок.

Визг Розы Газоновны летел над садом Косоуровых, над домом, над соседними участками, над дачным посёлком.

Птицы, замолчавшие, вслушивались в тональности визга, снова запели. Вечерний, прохладный воздух, пронизанный наитончайшими звёздными лучами, даже не вздрогнул, даже не пошевелился самым тихим, самым острожным ветром.

Визг Розы Газоновны не затронул звёздные лучи, сосредоточенные, собранные в сильные, целеустремлённые пучки, пролетевшие в открытом Космосе миллиарды километров, закалённые безконечной рефракцией.

Звёздное небо к обычному, будничному виду которого Вы привыкли, в телескоп видится ещё буднечнее. Надо обладать сказочным терпением и неправдоподобной фантазией, чтобы найти среди туманной, плоской, однообразной ткани Вселенной галактику, повёрнутую к наблюдателю не острым, тонким боком, а плоскостью, в которой наблюдатель может разглядеть закрученные спиралью рукава звёздных скоплений.

Автору не приходилось наблюдать подобное явление. Автор сколько не вглядывался в вечернее небо, так и не разглядел среди скопления звёзд, даже самой ближайшей, самой видной с нашей Планеты, самой влюблённой Галактики, готовой раствориться в рукавах, рассеять свои звёзды среди рукавов Млечного Пути.

Когда Шкатулка Секретеровна, забыв о телескопе, отодвинулась, наконец, от окуляра, доковыляла до письменного стола, чтобы улечься животом на письменный стол, свесив ноги, автор заглянул в окуляр телескопа, но увидел только голую, жилистую фигуру Бокса Гаражевича и голую, сказочно красивую фигуру Розы Газоновны, выпавших из дверей душа. Бокс Гаражевич и Роза Газоновна, рассмеявшись, кое-как встали на ноги и снова вошли в душ.

Пока автор перенастроил телескоп, пока автор нашёл среди однообразного, схематичного изображения неба выделяющейся объект, Шкатулка Секретеровна забила коленями по тумбе письменного стола, захлопала ладонями по столешнице письменного стола, заорала от радости, стараясь произнести некоторые слова, которые вспомнила.

Столб Набалдашникович, потеряв терпение, забился, залепетал что-то приятное, стараясь подбодрить Шкатулку Секретеровну.

Из душа, обнимаясь, не выпуская губ друга из своих губ, вышли Роза Газоновна и Бокс Гаражевич.

Роза Газоновна и Бокс Гаражневич пришли в дом, уселись за стол, наложили друг другу в тарелки картошки и салата, залили сметаной, налили по стакану молока, выпили молоко и вспомнили о своих друзьях и любимых.

- Столб!

- Шкатулка!

- Вы что, там, звёзды рассматриваете?

- Изучаете секретные объекты!?

- Я переодеваюсь!

- А Столб тебе бельё подаёт?

- Столб телескоп настраивает!

- Телескоп у Столба интересный! Давайте, мы уже лопаем!

Роза Газоновна и Бокс Гаражевич, не дожидаясь Столба Набалдашниковича и Шкатулки Секретеровны, начали ужинать.

Столб Набалдашникович и Шкатулка Секретеровна спустились к столу, когда Роза Газоновна и Бокс Гаражевич наваливали себе в тарелки добавки.

Шкатулка Секретеровна была в коротких, обятгивающих шортах, в короткой, свободной майке, в мягких, лёгких кроссовках, волосы Шкатулка Секретеровна собрала на затылке в короткий пучок.

Столб Набалдашникович и Шкатулка Секретеровна сели за стол.

- Столб, что с тобой? Роза Газоновна осматривала Столба Набалдашниковича.

Столб Набалдашникович осмотрел себя, взглянул на Розу Газоновну.

- С рукой у тебя что?

Столб Набалдашникович посмотрел на свою руку. В руке, около уха, над плечом Столб Набалдашникович держал полиэтиленовый пакет с осиновым гнездом. Осы в пакете жужжали, ползали по пакету и по гнезду, пробивали пакет насквозь своими жалами.

Роза Газоновна, Бокс Гаражевич, Шкатулка Секретеровна одновременно захохотали.

Столб Набалдашникович вышел из-за стола, прошёл в сад, к задней калитке, открыл ящик, положил в ящик пакет с осами, надорвал пакет, быстро захлопнул ящик и убежал подальше от ящика, из которого осы могли вылезти сквозь специальное отверстие.

Автор, не скрывающий от Вас ничего, даже сказочности повести, не соглашавшийся не с одним из доводов и замечаний, высказанных Вами, здесь подумал и согласился с тем, что в повести не хватает музыки. Музыки весёлой, лёгкой, влюблённой, которая бы была фоном к отрывку повести, который рассказывает об ужине наших знакомых. Автор прослушал сборники различной музыки и не выбрал не одной песни, не одной инструментальной пьесы.

Если Вы осведомлены во всех течениях современной музыки, посмотрев на Автора

повести сверху вниз, предложил бы, не задумываясь, названия несколько групп, имена нескольких композиторов, несколько дисков сказочно прекрасной, космически неправдоподобной музыки.

Если бы Автор с благодарностью принял бы к сведению предложенные Вами названия, но, пока Автор прослушивал бы диски, пока выслушивал бы Ваше мнение, наши персонажи бы поужинали, пожелали друг другу спокойной ночи  разошлись по комнатам.

Вы конечно же помните, что Столб Набалдашникович хотел принять душ перед ужином, но увлечённый телескопом и переселением осиного гнезда, забыл об этом.

Столб Набалдашникович вышел из дома, вдохнул ночной воздух и его большие лёгкие, такие большие, что воздух терялся в развлетвлениях альвеол и блуждал внутри Столба Набалдашниковича по несколько часов, большие лёгкие Столба Набалдашниковича наполнились ароматом цветущего табака, раскрывшихся цветов яблони и вишни, сливы и клевера.

Столб Набалдашникович держал воздух в лёгких, не желая выдыхать такую радость и стонал от удовольствия, вспоминая Шкатулку Секретеровну и Розу Газоновну.

Столб Набалдашникович, посинев лицом, выдохнул горячий воздух, снова вдохнул ночной, ароматный, словно пролившейся со звёзд, майский ночной сумрак и заорал от радости, подняв вверх руки.

Лес густой, дремучий лес ответил Столбу Набалдашниковичу радостным криком неизвестного существа.

Роза Газоновна привыкла к выходкам своего мужа и узнавала его радостный, победный крик из тысячи криков. Поэтому Роза Газоновна не то, чтобы не обратила внимания на крик Столба Набалдашниковича, идущего по тропинке в душ, хотела что-то сказать, но пискнула, обернулась, отбиваясь от рук Бокса Гаражевича, вскрикнула, запищала, вцепилась руками в подоконник.