Медовый месяц 3-я новелла из цикла. Из книги Медовый секс

* ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!! Текст с гомосексуальной тематикой. Предназначен для чтения аудиторией старше 21 года. Те, кому не исполнилось 21, покиньте эту страницу!!!                

Автор: Ся Ян (Дадао Ян)

Перевод с китайского и литературная редакция

Марины Алиевой.

Консультативная помощь в переводе kirillasoe,

Теги: слэш, откровенные сцены сексуального характера, секс с использованием посторонних предметов, игры BDSM, юмор, повседневность, дружба, любовь.

Вступление:

Заключительная часть трилогии представляет собой скорее сборник маленьких историй и пропущенных сцен, относящихся к разным периодам жизни героев. Здесь нет сквозной сюжетной линии, просто некоторые зарисовки, сценки из жизни влюблённых мужчин, полные искромётного юмора и трогательной нежности.

Однако, совместная жизнь не есть вечный праздник, в любых отношениях есть взлёты и падения, а отношения двух страстно любящих людей, объединённых ещё и одной профессией – это те ещё американские горки.

Юмор здесь просто убойный, поэтому тем, у кого случайно плохое настроение прописываю, как лекарственное средство. И – Achtung! – постарайтесь не есть во время чтения, не пить чай или кофе, есть риск подавиться или фыркнуть от смеха и забрызгать монитор.  

Я позволила себе изменить порядок историй, выстроив их в хронологическом порядке.

Пролог

Цяо Кенан:

- Я никогда в жизни не пожалею, что выбрал тебя. Я люблю тебя, я уважаю тебя, я согласен стать твоим спутником на всю жизнь и никогда не покидать. Кроме того, я буду считаться с твоим мнением, но это не значит, что я буду подчиняться ему.

Свидетель:

- Жених может поцеловать жениха.

И с тех пор принц и принц жили долго и счастливо… Ага, размечтались! Все сказки врут! Два человека ещё не дошли до медового месяца, а уже получили целый ворох бытовых проблем.

Жизнь идёт, передние падают, задние встают им на смену, справляясь с непрерывной чередой жизненных событий. Муж твёрдо вознамерился расторгнуть брак, но не объяснил истинной причины? «Чжи Мин и Чунь Цзяо» недооценили эксперта по сложностям брака Сяо Цяо, олицетворение спасителя разведённых мужчин и женщин.

«Угадай, кто пришёл на ужин? », за смертную казнь? Или против? Перед лицом этой дилеммы Цяо Кенан должен найти ответ в своём сердце…

Сегодня барристера Лу весьма затруднило «Дело о розыске пропавшего без вести». Некто привёл к дверям ребёнка, назвав его наследником богатой семьи? Адвокат Лу хмурил брови, вникая в дело, и понимал, что обстоятельства весьма непросты… В «Идеальной жизни» спустя невесть сколько лет, когда любовь уже давно исчезла, вдруг возникает объект тайной университетской любви Сяо Цяо. Теперь он его клиент и он желает развестись, потому что его идеальная жизнь рухнула, но разве он не был счастливее, чем кто-либо?

Кроме всего прочего, сколько ещё спин-оффов нужно написать о жизни и быте двух мужчин… минутку, скажите, а хорош ли медовый месяц?

Так, так, так, «Медовый месяц», значит, Сяо Цяо согласился принять предложение руки и сердца от почтенного Лу. Другие мужчины и женщины ещё до брака предварительно обговаривают ряд вопросов, а он, кто бы мог подумать… записался на курсы по изучению голландского языка????? ;;;;;; (иероглиф-смайлик «расстроенное лицо»).

Эта парочка отправилась на Арубу, *будь они трижды неладны. Государственный девиз Арубы – «Всегда идти вперёд», и как вы думаете, что ждёт их в этом райском уголке? Авиакатастрофа? Цунами? Ничего подобного. Сожалею, но ждёт их только любовь, любовь и ещё раз любовь.

*Аруба – один из Антильских островов, бывшая колония королевства Нидерланды, остров-государство, самой Природой спроектированный для безмятежного отдыха: здесь райские пейзажи, чистейшие пляжи и живописные коралловые рифы. Из развлечений — дайвинг и рыбалка, казино, диско и бары. Государственные языки – голландский и папьяменто, креольская смесь испанского и португальского).

Содержание:

1. Сцена 1 "Сладкие чувства"

2. Сцена 2 "Плохое поведение"

3. Сцена 3 "О вкусах не спорят"

4. Сцена 4 "День ограбления"

5. История 1 "Семейное дело" ("Чжи Мин и Чунь Цзяо") - 10 глав + Эпилог

6. История 2 "Доверие" - 3 главы

7. Сцена 5 "Смертельная болезнь" (короткая)

8. Сцена 6 "Любовь, ревность и кулинария" (короткая)

9. Сцена 7 "Как ты решишь, так и будет" (очень короткая)

10. Сцена 8 "Новый год"

11. Сцена 9 "После Нового года"

12. История 3 "Лук" - 2 главы

13. История 4 "Идеальная жизнь" - 13 глав+эпилог

14. Сцена 10 "Весенняя прогулка"

15. История 5 "Дело Немезиды" ("Угадай, кто пришёл на ужин?") 10 глав+эпилог

16. Сцена 11 "В конце осени"

; Сцена 1 «Сладкие чувства»

Цяо Кенан умел пить, а выпив, прекрасно держался. От природы скромный, он не любил создавать проблемы другим людям. Он выпивал очень сдержанно, всегда знал свою меру и если чувствовал, что подошёл к краю, сразу останавливался. Даже если сталкивался с необходимостью продолжать пить, он предпочитал подождать, пока хмель отступит, а потом мог выпить ещё раз уже по второму заходу. Поэтому до сих пор никто ещё не видел Цяо Кенана по-настоящему пьяным.

Никто не видел. Но с некоторых пор Лу Синьчжи снедала идея посмотреть, как будет выглядеть Цяо Кенан, если его напоить до невменяемого состояния. Как раз об эту пору кто-то из клиентов подарил ему бутылку крепкого виски премиум класса. При виде её у Цяо Кенана даже глаза засверкали.   Заметив этот жадный блеск, Лу Синьчжи, не долго думая, предложил:

- Хочу напоить тебя и посмотреть.

- Что? – Цяо Кенан удивился, - И что приятного в том, чтобы смотреть на пьяного… Наверно, тебе не доводилось возиться с пьяными в стельку, это так ужасно, что и столетняя любовь не выдержит, рухнет вмиг.

Но дело совсем не в этом. Просто никто бы не посмел поручить пьяного «заботам» Лу Синьчжи, он вполне мог устроить подопечному такую карусель, что человек не увидел бы солнца завтрашнего дня.

- Ничего страшного, я с удовольствием на тебя посмотрю, к тому же, сто лет – это такая малость, всего лишь один волосок с девяти быков.

(;;;; - ji; ni; y; m; o - один волосок с девяти быков; идентично русским идиомам: капля в море, ничтожно мало, всего ничего, с гулькин нос, кот наплакал).

Лу Синьчжи говорил с таким видом, будто владел несметными запасами времени, которым конца не будет. Цяо Кенан только вздохнул, слегка покраснев:

- Ты…

«Интересно, он сейчас понял, что сказал ужасные слова? Если для него сто лет любви такой пустяк, как волосок с девяти быков, это значит… Ай! »

- Ладно, ладно, только я не буду слишком много пить, потому что я не знаю, чего от себя ожидать. Так что, если что, ты за всё отвечаешь.

- О. К.

Они договорились и на всякий случай даже соглашение подписали. Вечером в конце рабочей недели Лу Синьчжи накупил алкоголя всех видов и сортов и притащил домой: красное виноградное вино, пиво, японское саке, водку… и всё это исключительно по причине сказанной Цяо Кенаном фразы: «Нет, постой, ты хочешь меня напоить только этой бутылкой виски? Я, конечно, могу притвориться пьяным, но чисто для виду».

Лу Синьчжи задумался, «значит, говоришь, притворишься… теперь такого количества алкоголя на 50 party хватит».

Тем более, очень легко напиться, если смешивать разные виды алкоголя. Цяо Кенан в принципе никогда не возражал против выпивки и увидев такое изобилие, пришёл замечательное расположение духа. Они расположились прямо на ковре перед журнальным столиком, друг против друга, как на поединке.

- Начнём с пива и виски?

- Наливай.

Лу Синьчжи тоже умел пить, он пил наравне с Цяо Кенаном, однако, и объём выпивки был не маленьким. В мгновение ока они опустошили дюжину бутылок пива и бутылку виски. Первый раунд закончился, но оба ещё считали себя вполне трезвыми. Цяо Кенан не удержался и спросил:

- Ну как, весело наблюдать, как человек напивается?

Лу Синьчжи сжал губы и не ответил. Не важно, как будет проявляться опьянение возлюбленного, он хотел это видеть, тем более… Цяо Кенан всегда держался очень независимо и никогда не полагался на его поддержку, хотя в большинстве случаев Лу Синьчжи заботился о нём, и любимый принимал его заботу. Но Лу Синьчжи далеко не глуп, разве он не понимал, что партнёр просто не может отказать ему в эгоистичном желании проявлять хорошее отношение?

Внешне выглядело так, будто Лу Синьчжи заботится о нём, а на деле это Цяо Кенан послушно принимал все его капризы и выполнял все его желания. Лу Синьчжи не осмеливался озвучивать свои мысли, но такая ситуация его немного пугала. Он боялся быть отвергнутым, боялся, что парень может не подпустить его к себе, боялся, что тот решит уйти, и он ничего не сможет придумать, чтобы остановить его.

Сейчас Лу Синьчжи предположил, что если он сможет великодушно принять молодого любовника независимо от того, в каком безобразном виде он перед ним предстанет, возможно, в будущем это станет для него одним из козырей. В конце концов, он привык всё просчитывать.

Лу Синьчжи, вытянув губы, прихлёбывал вино. Покосившись на него, Цяо Кенан понял, что мужчину опять что-то гложет, но допытываться было лень. Он знает его не первый день. Характер у Лу Синьчжи тяжёлый, въедливый и дотошный, ему нужно во всём докопаться до самой сути, за один день это не пройдёт.

Самое главное, пока чувства Лу Синьчжи неизменны, он не сможет расстаться с ним, теперь он в этом уверен. Время показало, что нет необходимости клясться в вечной любви, многословные объяснения неизбежно наскучат человеку и опустошат твоё сердце.

Так думал Цяо Кенан и улыбаясь, потягивал вино.

«Ай, подумал бы ты хорошенько, быть пьяным – это такая морока… тут тебя и тошнит, и похмельем мучишься, ты даже сам не знаешь, во что можешь превратиться по пьяни, и эта неизвестность ужасает». Цяо Кенану приходилось ухаживать за перепившими, определённо, это самые неприятные воспоминания в его жизни… он хотел выполнить желание Лу Синьчжи увидеть его пьяным, и хотел хоть сколько-нибудь понять, зачем мужчине это нужно. Хм-м. Цяо Кенан узна; ет.

Он выпил бокал и налил снова. Второй раунд: три бутылки виски, бутылка виноградного вина, две бутылки саке. Лу Синьчжи уже основательно развезло. Он прекратил пить и перешёл на чай, спросив Цяо Кенана:

- Ты ещё не пьян?

Цяо Кенан:

- Есть малёк.

Он поднял руку с бокалом и указательным пальцем слегка повращал возле виска:

- Здесь уже всё винтом, обычно на этой стадии я прекращаю пить.

Лу Синьчжи обвёл взглядом пустые бутылки, валяющиеся рядом, прикинул, сколько ещё осталось – совсем не много. Он не знал, доволен он или нет, однако, столько выпить, пожалуй, и слону не под силу…

- М-мм… Что-то жарко стало, - Цяо Кенан осушил бокал вина и снял рубашку.

Кожа на груди уже порозовела, под дымкой розового цвета смутно виднелись оставленные несколько дней назад засосы. Соски парня пока не стояли, но коричневые ареолы под воздействием выпитого уже налились кирпично-красным цветом и припухли, как будто только что расцелованные, это выглядело очень соблазнительно.

У Лу Синьчжи заныл подбородок, как у человека, почуявшего запах вкусняшки, он уже обдумывал, что сначала: лизнуть, всосать, покрутить (и трахнуть печенье OREO?).

(Прим. переводчика: Видимо, в Китае шла та же реклама: сначала покрути, потом лизни… обмакни…).

Он не сомневался, что Цяо Кенану доставит удовольствие любая ласка. Любимому всегда нравились игры с сосками, не важно, какие, иногда даже самые извращённые, ему всё было мило. Цяо Кенан сделал глоток вина и заметил жгучий взгляд Лу Синьчжи. Его губы приподнялись в улыбке, кончик пальца макнулся в бокал и перенёс холодную каплю вина на ключицу, потом медленно переместился на грудь и обвёл во-круг соска.

- Нравится?

Кадык Лу Синьчжи подпрыгнул, отражая судорожный глоток.

- М-мм… - тихий, длинный стон слетел с губ Цяо Кенана, его тонкий палец нажал на сосок, добиваясь его эрекции, а когда сосок встал, он схватил его двумя пальцами и выкрутил. Подушечка большого пальца потёрла вершину соска, изо рта вылетел новый сдавленный стон:

- О-оо, да-а…

Дыхание парня участилось, влажные глаза не отрываясь смотрели на мужчину. Глаза увлечённого этим непристойным зрелищем Лу Синьчжи пылали адским пламенем. В эту минуту Цяо Кенану нравилось думать, что во всём мире между небом и землёй остались только они двое. Старший возлюбленный пожирал взглядом каждый сантиметр его тела, парню было и стыдно, и сладко ощущать себя магнитом, мощно притягивающим мужчину, сладко чувствовать в себе ту власть, которая заставляет сердце любовника биться сильнее…

Цяо Кенан улыбнулся и прекратил непристойную забаву своих пальцев, встал на четвереньки, выгнул спину, словно кошка и обогнув столик, переместился к Лу Синьчжи. Подняв голову, заглянул ему в глаза:

- Гэ-э… У тебя уже встал, да?

Лу Синьчжи замер, как зачарованный глядя на откровенное кокетство Цяо Кенана. Несмотря на это, в нижней части всё жило своей жизнью и самопроизвольно крепчало. Слова Цяо Кенана вырвали его из оцепенения. Лу Синьчжи молчал, но в его горячем взгляде Цяо Кенан уже видел ответ.

Он чуть стянул с мужчины пижамные штаны и увидел торчащие во все стороны грубые, чёрные лобковые волосы. Не утерпел, широко открыл рот и прикусил клок, волосы защекотали губы и лицо… Эрекция Лу Синьчжи так натянула ткань белья, что конец бесцеремонно упирался в кадык Цяо Кенана. Последний специально потёрся кадыком, а потом и лицом о напряжённую плоть, чувствуя, как тяжёлыми толчками туда приливает кровь, как орган раздувается и рвётся на волю, а затем резко стянул трусы.

Крупный, тёмно-фиолетовый член Лу Синьчжи вылетел, как артиллерийский снаряд и крепко ударил Цяо Кенана по лицу, на что парень удивлённо и обиженно проговорил:

- Больно…

Конечно, не настолько больно, как члену – самому уязвимому мужскому месту. Лу Синьчжи едва не умер, Цяо Кенан даже посочувствовал ему, ведь по сравнению с собственными ощущениями, тому было гораздо больнее… во всех отношениях. Однако, Лу Синьчжи, подумав, что мог бы ещё миллион лет дожидаться, чтобы парень так ластился к нему и заигрывал, с любовью и нежностью погладил его щёку, подвергшуюся атаке, и ласковым, бархатным голосом спросил:

- Правда больно? Давай, брат тебя полечит.

Цяо Кенан захихикал:

- Давай.

Поднялся и обняв Лу Синьчжи за шею, плотно прижал пострадавшую щёку ко рту мужчины. Лу Синьчжи раскрыл рот и всосал гладкую щёку, а потом расцеловал всё его лицо и стащил с него штаны, почти совсем твёрдый член подскочил и упёрся в трусы. Лу Синьчжи поступил очень просто: вместе с трусами стал напрямую дрочить затвердевший член парня. Привыкший без стыда и громко выражать чувства, Цяо Кенан сейчас тем более не стеснялся:

- Да… А-ах… Так хорошо… Растирай ещё сильнее… О, как хорошо…

Конечно, хорошо, как это может быть плохо? Лу Синьчжи ускорил движения, захватил ртом мягкое ушко Цяо Кенана и втянул; прикусил и снова втянул. Цяо Кенан одной рукой вцепился в его спину, а другой крепко прижал его затылок, на опьянённом лице сверкали влажные, чёрные глаза, переполненные похотью, источая волнующий блеск.

Видя его состояние, Лу Синьчжи вернулся к его губам, втолкнул язык и облизал чувствительное нёбо парня, одновременно стаскивая с него трусы. Цяо Кенан, помогая ему, вытянулся в струнку со стоном:

- А-ах…

Левая рука Лу Синьчжи помогала ему кончить, а правая с любовью оглаживала упругую, крепкую задницу, наслаждаясь её гладкостью. Он любил абсолютно всё в этом человеке: каждый его волосок, каждый пальчик, каждую ресничку; все его черты, все реакции, проявления чувств – всё переполняло его любовью и желанием. Занимаясь любовью с ним, каждый раз, кроме вторжения в его тело, ему хотелось и руками, и губами, и языком ощущать его всего и сразу, прикасаться везде, владеть, обладать – осталось только разжевать его и проглотить.

Вы только посмотрите, сейчас ему даже своего младшего братишку трогать не надо, ему и так хорошо.

- Ах! – вскрикнул Цяо Кенан, когда длинный палец Лу Синьчжи пробрался в шов между ягодиц, надавил на эластичный сфинктер и разгладив на нём каждую складочку, погрузился в кишку, вонзившись в чувствительный бугорок. Там ещё не смазано и довольно сухо.

Мужчина огляделся вокруг – смазка валяется под телевизором (почему там…?) Вроде бы не далеко. Он прикинул, не следует ли пойти и взять? Обычно он всегда очень терпелив и использует самые разнообразные способы, чтобы заставить парня увлажниться естественным путём, однако, сегодня… Возможно, хмель брал верх, ему было невтерпёж, и даже это крохотное расстояние казалось очень далёким, а ему не хотелось отпускать любимого даже на секунду.

Поэтому Лу Синьчжи вынул палец из задницы Цяо Кенана и опрокинул его под себя, попутно разбрасывая в стороны мешающие пустые бутылки. Он наклонился и нырнул головой между ног парня, принимаясь энергично вылизывать его заднее лоно любви. Торчащий вертикально напряжённый член Цяо Кенана тыкался прямо в растрепавшуюся чёлку мужчины.

- Да-аа… - нетерпеливо простонал Цяо Кенан.

Очко немело и зудело под ласками плотного, шершавого языка, поясница млела, от неё кругами разбегались волны сладкого тепла. Цяо Кенан очень любил эту изысканную ласку, не важно, где именно облизывал его мужчина, ему нравилось, очень нравилось, но ТАМ нравилось особенно, как будто его целовали прямо в сердце, и бессильная нега растекалась по всему телу.

Он не удержался и сильно ущипнул себя за левый сосок, в ответ сердце болезненно и сильно толкнуло в грудь, и он не знал, как смягчить эту боль…

- Гэ… Скорее… Скорее вставь мне…

«Хочу, чтобы ты вставил, я так хочу, чтобы ты вставил… Мы так давно этим занимаемся, что можно пресытиться, но я по-прежнему бесконечно жажду этого человека, отчего так? »

- Гэ… Гэ…

Низкие, бархатные нотки этого призыва отражали крайнюю степень нетерпения и звучали как мольба. В этом состоянии можно мириться с такими проявлениями эмоций, и в некоторых аспектах можно всё равно продолжать считать себя мужчиной. Лу Синьчжи не хотел причинять ему боль и всё-таки настоял на применении смазки:

- Потерпи чуть-чуть, ладно?

- М-мм…

Цяо Кенан тихо взвыл, в голове вместо мозгов какой-то сосуд с кипящей водой шумел и булькал, выпуская пузыри, в которых напрочь выкипали мозги. Лу Синьчжи не собирается удовлетворять его, ладно, тогда он всё сделает сам.

Он вынырнул из-под Лу Синьчжи, подмял его под себя, немедленно накрыл ртом давно уже находящееся в полной боевой готовности орудие мужчины и принялся громко и энергично сосать. Одновременно он нашарил бутылку с недопитым вином, плеснул себе на ладонь и вылил на свой анус. Лу Синьчжи шарахнулся в испуге:

- Детка…

- Ну же…

Лицо Цяо Кенана пылало от выпитого, остатки сознания сосредоточились на достижении немедленного «контакта». Он набрал побольше слюны, плюнул на конец партнёра и размазал слюну по стволу кончиком языка. От подступившего головокружения у него шумело в ушах, кишка, обожжённая алкоголем, зудела. Цяо Кенан надавил ладонью на грудь Лу Синьчжи и опираясь на неё, приподнялся, а затем сам засунул член Лу Синьчжи в свой анус. Полностью поглотив орудие, он шумно дышал широко открытым ртом.

Лу Синьчжи быстро сориентировался и поменял позу, придерживая парня за талию. Между ними всегда было молчаливое взаимопонимание в вопросах секса, они всегда действовали слаженно и гармонично, словно их тела были хорошо подогнанными шестерёнками какого-то единого механизма. Слегка изогнутый в нужном месте член мужчины мягко проехался по простате парня, и Цяо Кенан сразу издал восторженный крик. Его поясница расслабилась, у него было такое ощущение, что в нём нет дна.

- О-оо…

От ноющей боли внизу брызнули слёзы. Лу Синьчжи с беспомощным сожалением сжал его талию:

- Ну почему ты такой нетерпеливый?

И словно в наказание ущипнул его за задницу, отчего кишка сразу сжалась. Цяо Кенан обнял его, прижался губами к губам и размашисто задвигался, скользя по члену и лихорадочно выдыхая прямо в рот Лу Синьчжи:

- Я люблю тебя… я люблю тебя… я люблю тебя…

Лу Синьчжи в диком изумлении взял в ладони его лицо. Он видел, что парень окончательно потерял голову, его глаза налились кровью, взгляд мутный, блуждающий, щёки пылают багровым румянцем… Он совершенно пьян.

Обычно Цяо Кенан не говорил таких слов, считая, что чем чаще их повторяешь, тем меньше их ценят, поэтому сказал только однажды, на Новый год. Кто бы мог подумать, что по пьяни он так расщедрится. Радости Лу Синьчжи не было предела, он снова и снова целовал парня, а внизу его «вечный двигатель» постепенно набирал скорость.

- Скажи ещё раз…

- Да… Я люблю тебя… Я люблю тебя… Гэ… Еби меня сильнее…

Конечно же, Лу Синьчжи слушал и наслаждался. Он приподнялся и схватил парня за талию, а его член бесперебойно сновал снизу-вверх, прицельно вонзаясь в простату Цяо Кенана со всем мастерством и силой, на какую был способен. В изнеможении Цяо Кенан обнял обеими руками его голову, от удовольствия его буквально трясло, а изо рта рекой текла слюна, заливая подбородок.

Лу Синьчжи слизывал его слюну с подбородка, а потом переносил её на задорно торчащие соски Цяо Кенана, втягивал их в рот и слегка прикусывал. Это место у Цяо Кенана чувствительнее члена, вслед за каждым втягиванием и прикусом сразу сокращался его анус. Головка его члена упиралась в живот Лу Синьчжи, блестящий живот двигался, головка тёрлась о него, увлажняя обильной естественной смазкой выпуклые мышцы и делая их ещё рельефнее.

Лу Синьчжи заключил его в объятия, и твёрдые мужские соски отчётливо ткнулись в его грудь, это непристойное ощущение вызывало мягкий зуд в месте соприкосновения. Он поцеловал Цяо Кенана: вверху сплелись два языка, а там, внизу, где плотные оболочки кишки тесно обхватили член – это то место, где они могут быть вместе, совсем вместе.

Вероятно, выпитое сказывалось. Лу Синьчжи тоже чувствовал себя пьяным, вернее, окончательно опьянённым этим молодым мужчиной, невероятно одержимым им… Невозможно с ним расстаться, нужно использовать все средства, чтобы оставить его рядом с собой, а лучше найти время, чтобы выехать за границу и там зарегистрировать брак с ним…

Цяо Кенан старомоден, пусть этот шаг будет чисто номинальным, но это даст ему уверенность в будущем и чувство защищённости. А ещё лучше было бы родить ребёнка. Его безудержная фантазия разгорелась до предела, и он вдруг спросил:

- Сокровище, роди мне ребёнка… Хорошо?

Будь это в обычное время, Цяо Кенан определённо обозвал бы его кретином, но сегодня он был настолько пьян, что просьба Лу Синьчжи показалась ему совершенно естественной. Он обнял его и сладко-сладко прошептал:

- Хорошо… Пусть я забеременею… Кончай в меня…

Не важно, насколько это осуществимо в реальности, но какого мужчину не воспламенили бы подобные слова? Лу Синьчжи стиснул парня в объятиях, а его член отозвался ещё более стремительной атакой.

- Ах… А-аа…

Цяо Кенан сжал живот, напряжение в нём достигло предела, потом он стал мягким, и по пояснице побежали мурашки.

Вместе с волнообразным сокращением заднего отверстия из уретры прерывистыми толчками потекла сперма; он уже вполне привык в сексе кончать, не трогая член. Поначалу было трудно, однако, через некоторое время тело научилось, каким образом можно получать наслаждение от заднего отверстия. Распробовав однажды это удовольствие, оно закрепило его на уровне рефлекса; иногда он использовал руку, чтобы дать себе выплеснуться, но уже не получал от этого полного удовлетворения.

Как можно уйти от этого мужчины? Кого бы он ни встретил позже, ему больше никто не подойдёт, это тело просто никого не примет. Порой он думал, что этого боится не только он, но возможно, и Лу Синьчжи тоже? Казалось, оба беззвучно спорили, кто кого больше любит, осталось только замочить друг друга в банке с мёдом, чтобы ничего, кроме сладости, не чувствовать и так и существовать дальше…

- А-аах… - тихо простонал Цяо Кенан, подходя к кульминации, из его уретры потекла светлая жидкость.

При первом оргазме его J, in, g-жидкости просто вытекали, теперь была настоящая эякуляция, густая, белая сперма забрызгала животы его и партнёра. Сразу после оргазма отверстие невероятно чувствительно к вторжению. Бурное дыхание Цяо Кенана не успокаивалось, анус сразу резко сжался. Ствол Лу Синьчжи оказался стиснут, как в капкане; пришлось поднять повыше ноги Цяо Кенана, чтобы анус немного расслабился, только тогда он смог двигаться.

Член мужчины набух и окреп, Цяо Кенан уже знал, что это признак того, что он сейчас кончит.

Лу Синьчжи тихо застонал, уже подкатывала эякуляция, а его член находился не полностью внутри. На этот раз, воодушевлённый согласием парня забеременеть, он хотел кончить глубоко, как можно глубже в мягком животе Цяо Кенана. И не отдавая себе отчёта, он задвинул член в горячую и влажную глубину, как будто… там действительно была матка, готовая принять его семя и зачать плод.

Обычно эякуляция у Лу Синьчжи не исходила только одной прямой струёй, сперма брызгала и по бокам, полностью заполняя внутренний канал Цяо Кенана. Когда он извлёк член, сперма сразу потекла наружу, украшая белыми потёками раскрасневшиеся от прилива крови края анального отверстия, а заодно и ляжки Цяо Кенана. Тяжело дыша, он смотрел, как продолжает шевелиться раскрытый сфинктер, частично затягивая обратно излитые жизненные соки.

Цяо Кенан сунул руку в промежность, подцепил кончиками пальцев текущую рекой сперму партнёра, на его раскрасневшемся от вина лице появилась улыбка:

- Так много…

Лу Синьчжи тоже улыбнулся и поцеловал молодого мужчину:

- Этого хватит, чтобы ты забеременел?

Цяо Кенан всосал язык Лу Синьчжи, а потом невнятно пробормотал ему в рот:

- Хм… Ты можешь кончить ещё раз и побольше.

Раз жена приказала, мужу следует с удовольствием повиноваться… что он и сделал, пользуясь великодушным настроем Цяо Кенана. Наверняка тот не будет возражать и против его помощи в «ликвидации последствий».

Он давно мечтал кончить глубоко внутри него, это доставило ему жуткое удовольствие, и от этого бзика в сексе он не мог отказаться. Ему хотелось, чтобы Цяо Кенан принял не только его сперму, но и всего его так же, как он сам принимает себя, каким бы он ни был: хорошим и плохим, светлым и тёмным, чистым и грязным. Хотелось сделать всё возможное, чтобы любить его и баловать, беречь, обожать; хотелось привязать его к себе и самому быть связанным с ним, единственным, на всю жизнь.

Быть связанным на всю жизнь и до самой смерти не отпускать… Его одержимость дошла до крайней степени, и для парня в этом не было ничего хорошего. Лу Синьчжи понимал это, но любовь Цяо Кенана стала для него зависимостью, словно пришедшей на смену его зависимости от курения, и он был не в состоянии от неё отказаться. Ни за что бы не отпустил этого человека, пусть даже тот будет каждый день со слезами умолять его расстаться, он не согласится.

«Итак… Чтобы этот день никогда не настал, я буду любить тебя вечно», мысленно клялся Лу Синьчжи, покрывая поцелуями Цяо Кенана; тем временем, подтверждая всю серьёзность его намерений, и демонстрируя полную солидарность с хозяином, его член вновь налился силой и не мешкая вонзился в парня.

***

Следующий день был выходным, и Цяо Кенан весь день провалялся в постели, ворочаясь с боку на бок в попытке найти комфортное положение, потому что болело всё, особенно поясница и живот. В животе он ощущал невероятную пустоту и подозревал, что у него наступила импотенция. Его ощутимо штормило, в голове болтались обрывки смутных воспоминаний о вчерашнем, а после памятного последнего бокала вина – полный провал.

Однако, он и без воспоминаний точно знал, что они трахались, и что Лу Синьчжи оторвался по-полной, потому что задницу жгло так, будто ему насыпали туда раскалённых углей. Его лицо горело от возмущения, и он уже хотел как следует отругать мужчину, но повернувшись к нему, вдруг испугался:

- Лу Синьчжи, что с тобой?

- …

В лице Лу Синьчжи не было ни кровинки, он выглядел, как покойник. Он долго, не моргая, смотрел на встревоженное лицо Цяо Кенана остекленевшими глазами и наконец проскрипел осипшим голосом:

- Детка, не напивайся так больше…

- Что?

После этой фразы мужчина резко закрыл глаза и отрубился. Цяо Кенан был в полной растерянности, неужели он в пьяном виде был… настолько ужасен? Цяо Кенан сожалел, что ничего не помнит, на месте вчерашнего вечера в мозгу сплошное белое пятно. Вот только двигаться он не мог, осталось только лечь и снова заснуть за компанию с Лу Синьчжи.

А Лу Синьчжи тем временем страдал невыразимо: кто бы мог подумать, что его за один вечер выжмут досуха! Пьяный Цяо Кенан один заменил сотню порно-звёзд, он хотел ещё и ещё, без малейшей передышки! По-началу Лу Синьчжи это нравилось, но потом… Это оказалось так ужасно, что даже вспоминать не хотелось.

Не щадя жизни, он ублажал жену так, что чуть залупу не стёр, эякуляция уже вместо наслаждения приносила такую боль, что Лу Синьчжи даже под пытками не стал бы об этом рассказывать. Пусть это навечно останется его страшной тайной…

Всё-таки, пить без меры очень вредно для здоровья. Увы!

Слова автора:

Кажется, мне скоро понравится писать «под градусом». В процессе написания у меня появлялось множество поводов для выпивки, но в реальности я, конечно, не пью; от выпивки у меня сразу краснеет лицо, начинается сердцебиение. Вероятно, это такое внутреннее противоречие автора между тем, что он сам не может делать, но хочет описать в романе.

На самом деле мне хотелось написать ещё более грязно, но насколько грязно, говорить не буду (а то меня изобьют), и поскольку в ту грязную сторону описание не пошло, я предпочла сделать романтичное (?????) окончание. То, что творится в душе Лу Синьчжи, конечно ужасно (до дрожи), but если Сяо Цяо в самом деле со слезами потребует у него развода, он согласится, а потом умрёт в одиночестве (не говори чушь). Однако, давайте успокоимся, такой день не настанет.

У этой пары будет сладкая и нежная любовь до гроба – шучу, если они расстанутся, мне придётся написать 2 миллиона иероглифов и все бесплатно! И благодаря этому вы все, ребята, останетесь вместе со мной до смерти!!!!! Да, авторское упрямство – страшная штука… 

Для меня это пример отношений взаимной любви, к которым я стремлюсь, взаимная любовь связывает людей. Я простой человек с открытым сердцем, мне очень нравится писать чувственно, особенно в последнее время, когда я, как монахиня, очищаю разум и укрощаю порочные желания (?????).

У них в жизни ещё будет время проявить чувственность, в конце концов, независимо от причин и следствий, я могу соединять их плоть (ведь это я пишу о них), и даже если только их, то всё равно всем читателям придётся терпеть это…

P. S. от переводчика:

Если я правильно поняла, эта пропущенная сцена относится к периоду встреч Цяо Кенана и Лу Синьчжи на квартире у последнего, ещё до переезда к Цяо Кенану. Отсюда переживания Лу Синьчжи, что Цяо Кенан уйдёт, бросит его. Собственно, эта глава в виде спин-оффа присутствует и в тексте новеллы "Неверный путь", и в новелле "Медовый месяц", абсолютно без изменений, один в один. Поэтому я сочла возможным оставить её в "Медовом месяце", но поставить первым номером. Потому что все остальные пропущенные сцены относятся к более позднему периоду.

; Сцена 2 Плохое поведение

Твой мужчина у тебя за спиной, и он вне себя от гнева. Это именно то, что сейчас происходит с Цяо Кенаном.

Сегодня день рождения Лу Синьчжи, и Цяо Кенан одолжил у Хризантемы членскую карту одного элитного закрытого гей-клуба. Он-то хотел посидеть вдвоём, выпить, закусить, поворковать, но не ожидал, что этот ядовитый цветок настырно увяжется с ним и устроит ему такую подставу.

Последнее время Ань Жюле был глубоко одинок, а потому настроен весьма кровожадно. В ожидании своего мужчины Цяо Кенан устроил против него великий крестовый поход, потрясая лозунгам морали и порицая его поведение, вот как сейчас. Хризантему это достало, и он применил решительный метод, вынудив Цяо Кенана сказать то, что он никогда доселе не говорил никому…

Полный глубоких и искренних чувств к старому другу, он сжал в ладонях щёки Хризантемы и громко выкрикнул нечто небывалое:

- Му-же-нёк!..

Весь бар это услышал, в том числе и только что вошедший Лу Синьчжи. Можно представить, как это разозлило мужчину.

Они вышли из клуба. Обычно автомобиль вёл Лу Синьчжи, но на этот раз он бросил ключи Цяо Кенану, а сам сел на заднее сидение, как обычно делают большие начальники. В противовес равномерному урчанию мотора в салоне царило полное молчание. Цяо Кенан робко попытался его нарушить:

- Это… Я зарезервировал столик в баре.

Лу Синьчжи, опираясь подбородком на кулак, смотрел в окно, демонстрируя игнор.

- Едем домой.

- Оу, - Цяо Кенан погладил нос, что делать, придётся менять курс и ехать домой.

Войдя в дом, Лу Синьчжи, ни слова не говоря, сразу прошёл в спальню. Цяо Кенан чувствовал, что у него невольно дрожат поджилки. Он не боялся кипящего в мужчине гнева, если бы тот открыто проявлял его. Тем и страшен долго подавляемый огонь, что если он не вырвался сразу, то потом взорвётся с такой страшной силой, что сметёт всё и вся, и первым, кто попадёт под удар, будет именно он.

Цяо Кенан уже подумывал, не лучше ли было бы ему укрыться на сегодняшнюю ночь дома у Хризантемы, однако он понимал, что поступив так, он превратит свою просто трагичную кончину в беспрецедентно жестокую казнь. Как ни крути, высунет он голову или втянет в плечи, конец один – голову ему отрубят. И надо же было такому случиться именно в день рождения его мужчины!

Цяо Кенан дерзнул приблизиться:

- Гэ…

В качестве ответа Лу Синьчжи что-то холодно буркнул. Ну, какой-никакой, а всё-таки отклик. Цяо Кенан вошёл в спальню, похожий на дрожащую собачонку, провинившуюся перед хозяином. Лу Синьчжи резко повернулся к нему и схватил за подбородок, взгляд злой и холодный:

- Не дразни меня так каждый раз.

Цяо Кенан смущённо улыбнулся, его уловки видят насквозь. Но Лу Синьчжи было совсем не весело. На горизонте уже маячил его сороковой день рождения, и тут вдруг на его возлюбленного снизошло озарение, он сам предложил ему устроить праздник, какой приятный сюрприз… Сюрприз удался. Кто бы мог подумать, что он испугается больше, чем обрадуется: его жена при всём честном народе назвала другого мужчину мужем, да ещё не кого-нибудь, а этот цветок-пиранью.

Он думал, что Цяо Кенан может дурачиться, но по крайней мере знает, где граница, ниже которой опускаться нельзя. Теперь ему кажется, что он ошибался. Так неприлично, так невоспитанно, просто ни в какие ворота не идёт. Он отдал суровый приказ:

- Иди мойся. Надеюсь, мне не надо тебя учить заново, что и как конкретно делать?

Ого… Чувствуется, будет жарко. Цяо Кенан слегка поклонился и, как бы-ло велено, отправился в ванную. Оттягивал время, как мог, вымылся сверху донизу, изнутри и снаружи, тщательно и всесторонне, а когда вышел и увидел разложенные на прикроватной тумбочке разные приспособления – ему стало дурно. Лу Синьчжи вообще любил приобретать всякую всячину, но это… Ноги Цяо Кенана невольно задрожали:

- Гэ…

Лу Синьчжи прервал его:

- Проходи, раздевайся, ложись.

Цяо Кенан:

- …

По всему видно, надежда на то, что Лу Синьчжи сегодня ночью пощадит его ещё ниже, чем вероятность выигрыша в лотерею… Остаётся надеяться только на себя. Цяо Кенан вздохнул, снял банный халат и голым улёгся на постель, старательно обходя взглядом разложенные прямо перед его лицом девайсы с английскими названиями. И снова вздохнул, двум концам не бывать, одного не миновать.

Коварная улыбка на красивом, жестоком лице Лу Синьчжи пугала.

- Не корчи из себя героя, взошедшего на эшафот. Я никогда не позволю себе издеваться над тобой, всё будет хорошо, я знаю, что делаю.

«Что он делает? » Цяо Кенан чуть не подпрыгнул, «разве не… разве не…» Ладно, от него уже ничего не зависит, нужно только послушно лежать, не сопротивляться и принять всё, что задумал Топ (Доминант в играх BDSM). Его поведение действительно было неприемлемым, поэтому наказания не избежать.

Лу Синьчжи отметил его послушание и приступил к исполнению строжайшего наказания: сначала подготовил ошейник. Наружный слой его был выполнен из кожи, внутри подкладка из мягкого меха. По сравнению с обычным ошейником этот был намного шире, а в центре прикреплено металлическое кольцо. Он надел его на Цяо Кенана и достал ещё одно приспособление – сдерживающее устройство для ног в виде металлической перекладины: с обеих её концов крепились кожаные браслеты, которые застегивались на лодыжках, а руки скованы наручниками.

Цяо Кенан полагал, что на этом всё и закончится… Ага, размечтался. Лу Синьчжи достал ещё одно маленькое приспособление в виде длинного ремешка с двумя петлями на конце; одну петлю он накинул на основание члена, а вторую на ствол, и затянул. Получилось нечто, вроде узды; длинный ремешок он протянул вдоль тела Цяо Кенана и продел в кольцо на ошейнике. Теперь при каждом движении головы ремешок будет дёргать член. Картинка непотребная настолько, что не выговорить.

Лу Синьчжи склонился над ним:

- Детка, ты выглядишь так восхитительно, что мне даже хочется пощадить тебя.

Цяо Кенан глухо застонал, «хочется» не означает «так и будет», он же не дурак. Теперь, не говоря о члене, вся промежность и отверстие ануса полностью открыты. Всё чисто промытое, мягкое, влажное и розовое, слегка взволнованное и трепещущее. Лу Синьчжи воткнул туда палец и обвёл по кругу, убедившись, что парень промылся на совесть. Лу Синьчжи вытащил палец:

- Как думаешь, сколько в тебя войдёт?

- Чего?

Лу Синьчжи повернулся и откуда-то достал коробочку, открыл и вынул несколько связок разноцветных и разных по размеру анальных бус.

Цяо Кенан:

- …

Лу Синьчжи взвесил их на ладони:

- Начнём с самых маленьких, хорошо?

«Может, не хорошо? » По щекам Цяо Кенана широкими полосами побежали слёзы, он униженно кивнул, и тотчас вслед за этим движением качнулся член, на самом деле, сука, качнулся… Лу Синьчжи выбрал одну связку некрупных бусин. Они были сделаны из стали; согрев их в ладони мужчина принялся запихивать их по одной:

- Детка, не забывай считать…

Цяо Кенан, обиженно всхлипывая, начал считать:

- Один… два… три…

«Что за извращения, ва-ва-аа…» В общей сложности, в него засунули около десяти шариков и поскольку они были маленькие, это было не слишком тяжело. На проникновение инородных предметов кишечник реагирует естественным стремлением вытолкнуть их. Поспешно вспомнив об этом, Цяо Кенан напрягся так, что аж вспотел, не зная, когда Лу Синьчжи соизволит подставить фарфоровое блюдо к его заду, чтобы принять выскакивающие шарики. Что Лу Синьчжи и не замедлил сделать, отвечая на его мысли:

- Когда надумаешь, тогда и выпусти их.

- …

Опорожнение кишечника – функция рефлекторная, стоило Цяо Кенану перестать сдерживаться, как брякнул сначала один шарик, потом второй, третий… бряк-бряк-бряк-бряк, посыпались шарики один за другим. Цяо Кенан с удовольствием заткнул бы уши, чтобы не слышать эти звуки, да вот незадача – руки были скованы наручниками! Наконец, все шарики вышли, бряканье прекратилось, Цяо Кенан весь покрылся по-зорным румянцем, а уж когда он заметил свою эрекцию, ему ещё больше захотелось закрыть лицо руками. Лу Синьчжи нежно поцеловал его пылающие щёки:

- Это ещё не всё.

И он опять взял шарики, на этот раз более крупные, мраморные, соединённые между собой верёвочкой:

- Первый, - приговаривал он, засовывая в Цяо Кенана очередную порцию игрушек. Цяо Кенан всхлипнул и задержал дыхание, встречая новое вторжение.

Первые пять прошли легко, но потом следующие шарики напирали, а первые сопротивлялись, теснились, всё-таки бусы по форме не палка, которая может проникнуть сразу глубоко. Лу Синьчжи достал фаллоимитатор:

- Успокойся, гэ поможет тебе проглотить всё.

- О-оох!

Поясница молодого человека задрожала. Шарики, подталкиваемые жёстким фаллоимитатором, проникали вглубь, непослушно, как попало, вращаясь в самых непредсказуемых местах. Цяо Кенану пришлось напрячь живот и только болезненно вскрикивать:

- О, нет… Слишком глубоко… в животе… в животе так странно…

- Не беспокойся, всё войдёт как надо, эти бусы не длиннее, чем *** твоего мужа, - намеренно вульгарно ответил Лу Синьчжи, усугубляя степень позора. Увидев, что вошло почти всё, он вынул фаллоимитатор. Анальные бусы полностью скрылись в теле парня, снаружи осталось только кольцо, за которое можно было вытянуть девайс обратно, оно болталось, как хвост.

- Ы-ыы…

Взаимосвязанные шарики толкались друг о друга внутри кишечного канала, в животе всё шевелилось и бурчало. Цяо Кенан тяжело дышал, глаза подёрнулись влажным туманом, член стоял по стойке «смирно», обливаясь уретральным секретом, но поскольку он был перетянут ременными петлями, полностью излиться не мог; Цяо Кенан чувствовал только крайне раздутый живот и болезненный позыв к мочеиспусканию.

- Это слишком… Слишком нестерпимо…

- Почему ты называешь наказание нестерпимым? – Лу Синьчжи взъерошил его промокшие от пота волосы, другой рукой слегка потянул за кольцо, торчащее из ануса, и услышав судорожный вздох Цяо Кенана, спросил:

- Достать?

Цяо Кенан усиленно закивал головой, каждый кивок заставлял его член раскачиваться, словно он соглашался с желанием хозяина. Выглядело очень мило. А с другой стороны возмутительно. Цяо Кенан ещё ни разу не пробовал ощущения от анальных бус. Самое приятное в анальных бусах, это не проталкивание их внутрь и не удержание в кишечнике, а…

- Детка, расслабься.

Цяо Кенан:

- ?

Лу Синьчжи надавил на его живот и потянул за кольцо, половина связки выскочила одним махом.

- А-аа!.. – заорал Цяо Кенан и внезапно сжал живот.

Лу Синьчжи слегка обиженным тоном спросил:

- Что, не надо доставать?

- Не надо… Не надо… М-мм…

Это было… слишком сильно. Шарики стремительно катились по простате друг за другом, но член был сжат, как обручем, и это вызывало только невольные слёзы. Шмыгая носом, Цяо Кенан только жалостно твердил снова и снова:

- Гэ… не надо…

Обычно, когда он так умолял его, Лу Синьчжи всегда останавливался, но сегодня он добился противоположного эффекта. Мужчина с мрачным видом схватился за кольцо:

- Сейчас ты называешь меня всего лишь гэ?

И он одним сильным рывком полностью извлёк анальные бусы.

- А-а-а-ааааааа!

Поясница Цяо Кенана крупно содрогнулась, глаза закатились; он бился в судорогах, запрокидывая голову, узда, соединённая с кольцом на ошейнике, дёргала член, наслаждение настолько переплелось с болью, что было трудно отличить одно от другого. Сейчас он на самом деле рыдал:

- Лу Синьчжи, ты хочешь затрахать меня до смерти…

- Рановато, мой день рождения ещё не наступил, - мужчина бросил взгляд на часы, они показывали восемь вечера, - Вот наступит двенадцать, и я отпущу тебя.

Неужели ему предстоят ещё четыре часа мучений?! Цяо Кенан всерьёз задумался о смерти… Нет, перед смертью он хотел сначала кончить. Он принялся незаметно покачиваться так, чтобы ремешок, идущий от ошейника, подёргивал член, надеясь таким образом достичь разрядки. Хитрые манёвры не ускользнули от глаз Лу Синьчжи:

- Развратник.

Цяо Кенан его даже не услышал, весь его мозг был занят вожделением, в его маленьком отверстии всё ещё находился последний шарик на связке, пустота внутри достигла предела. Однажды познав вкус оргазма только от движения члена внутри, организм будет воспроизводить его снова и снова, жадно стремясь при помощи внутреннего трения прийти к эякуляции. Однако, сейчас не было ни того, ни другого.

Цяо Кенан кусал губы, терпел из последних сил и умолял. И Лу Синьчжи мгновенно вытащил из своей «шкатулки с сокровищами» очередной девайс, который Цяо Кенан опознал с первого взгляда: виброяйцо. Он едва пережил анальные бусы, а теперь ещё и виброяйцо?

Прочитав немой протест в его глазах, Лу Синьчжи невольно улыбнулся. Он достал последний шарик, игриво пощекотал пальцами вход, а потом просунул вглубь два пальца. Цяо Кенан совершенно не испытывал боли, напротив, проникновение было невероятно приятным. Вздыхая и постанывая, он придвинулся к Лу Синьчжи и разгорячённым, красным лицом потёрся о его грудь, совершенно как кот… Непослушный кот.

Несколько неосмотрительно с его стороны, потому как мужчина сразу высокомерно фыркнул. Лу Синьчжи показал ему на ладони игрушку:

- Это не совсем обычное виброяйцо.

- ?

Лу Синьчжи вложил девайс в руки парня:

- Передвинь регулятор вверх, на максимум.

Цяо Кенан сделал, что просили, и яйцо, похожее на огромную прыгающую фасолину, стало подскакивать на ладони мужчины, жужжать и дёргаться с необыкновенной скоростью. Лу Синьчжи приложил яйцо к соску Цяо Кенана, и тот громко ахнул, ощущения были близкими к боли.

- Я специально выписал его из-за границы, у него супермощный мотор, обычная батарейка не выдерживает, приходится подзаряжать от сети, только тогда оно будет так свирепо вибрировать.

Цяо Кенан тревожно проглотил слюну, потянулся скованными руками к прибору и передвинул регулятор на минимум, однако, совершенно не почувствовал уменьшения скорости вибрации!

- Эту штуку… нужно вставить туда?

Лу Синьчжи не ответил, но на его лице ясно читалось «это ты сказал». Вот и всё. Цяо Кенан поспешно выключил прибор, боясь, и надеясь. Страшно было от неизвестности, насколько сильно эта игрушка подействует на него и заставит показать, как он сходит с ума от похоти. А надеялся… Конечно, незачем напоминать, что Лу Синьчжи наказывает его, но его наказание никогда не причинит ему серьёзного вреда. Лу Синьчжи шлёпнул его по заднице:

- Не отвлекайся, лучше зажми его хорошенько. В Тайване такого не купишь.

- О-оу…

Мужчина медленно пропихивал виброяйцо в зад. После анальных бус и дополнительного расширения пальцами засунуть маленькую овальную игрушку было не сложно. Она очень быстро достигла предназначенного ей места, и мужчина даже специально прижал девайс к предстательной железе. По пояснице Цяо Кенана разошлась сладкая дрожь, член в «упряжке» вытянулся в полный рост. Губы Лу Синьчжи приблизились к его уху:

- Переключатель в твоих руках, ты можешь сам регулировать скорость, но я должен слышать звук… Ты понял?

Цяо Кенан трясущейся рукой передвинул регулятор, внутри сразу прокатилась приятная волна вибрации. Он выгнулся и стиснул зубы, очевидно, это самая маленькая скорость, но куда уж больше…

- А-аа…

- Я не слышу, - неумолимо сказал мужчина, - Если этого не сделаешь ты, сделаю я.

Цяо Кенан не осмеливался прибавлять скорость.

- А-аа… - его поясница неистово сотрясалась, моторчик тихонько гудел, приглушённый плотью, однако, Лу Синьчжи по-прежнему твердил:

- Я не слышу.

Это очень сильно! Как нарочно, Цяо Кенан не мог произнести ни слова, у него получались только нечленораздельные звуки. Лу Синьчжи взял дистанционный пульт и запустил прибор сразу на MAX.

- А-ааааа……

Пальцы на ногах обезумевшего Цяо Кенана сжимались и разжимались, сминая в комки простыню под ногами. Неодушевлённый, холодный предмет внутри жестоко издевался над ним; молодому человеку казалось, что «оно» острыми зубами вгрызается в него и словно жалит микроскопическими разрядами тока. В канале уретры накопилось много жидкого секрета, член распирало, но излиться он не мог. Цяо Кенан чувствовал, что ещё чуть-чуть, и он развалится на части.

- Останови его… Хватит… Оно меня повредит… А-аа-у-уу…

Лу Синьчжи, как человек постарше, обладал неким великодушием и снизил скорость на два деления. Первоначальное болезненное наслаждение превратилось в медленно вибрирующие волны. Кроме того, яйцо, вызвавшее такую бурную реакцию, немного сместилось с первоначальной позиции и сейчас его воздействие шло как бы мимо цели. Цяо Кенан со стонами завозился:

- Яйцо… убежало…

- Куда убежало? – Лу Синьчжи засунул внутрь длинный палец, нащупал девайс, но вместо того, чтобы вернуть его на место, наоборот оттолкнул его подальше, - Так или повыше?

- Нет, нет… наоборот, чуть пониже…

- Так?

- Теперь слишком низко…

Лу Синьчжи вынул палец и покачал головой:

- Детка, у меня ведь глаз не рентген, как я могу знать, где это место?

Похоже, полоса невезения для Цяо Кенана переходит в глобальный ****ец, сейчас его собираются жарить, как утку по-пекински, а ещё один гость из куриного племени внутри него намерен сделать из его кишки отбивную. (Утка по-пекински готовится долго, практически, сутки, включая пропитку маринадом со специями; здесь смысл метафоры в том, что “пытать” Цяо Кенана собираются долго и со вкусом. Ещё один гость – виброяйцо).

Про себя Цяо Кенан костерил эту «****ую ****у, ****ь ***нскую утку», но из уст вылетел только жалкий лепет:

- Что же делать…

- Руками. Ты раздвигаешь половинки, а я поищу…

- …

Наручники были прикреплены к перекладине довольно свободно, неизвестно, было ли это сделано умышленно или нет, но Цяо Кенан смог дотянуться до своих ягодиц… и даже до отверстия. Он раздвинул полушария, Лу Синьчжи заглянул:

- Я ничего не вижу.

С самого начала было понятно, что здесь что-то не так, ведь яйцо продолжало где-то жужжать, от вибрации всё очко нестерпимо покалывало, но щекотка так и не стала настоящим зудом. Он снова с усилием раздвинул ягодицы:

- Посмотри… Видишь что-нибудь?

Теперь Лу Синьчжи был доволен. Он запустил пальцы глубоко в анус и вернул виброяйцо на место. Цяо Кенан вздохнул, ему ещё и пульт сунули в руки, какая небывалая щедрость! Внутренний канал уже привык, и хотя сначала он считал это невозможным, однако, попробовав ощущения от MAX, троечки ему уже казалась маловато, а с другой стороны увеличить скорость ему духу не хватало. Такие ощущения, когда тебе хочется разорваться от наслаждения, слишком ужасны… 

- Нравится? Посмотри, как торчат твои соски.

Лу Синьчжи щёлкнул пальцами по его соску, потом ущипнул, потом сжал подушечками пальцев и покрутил из стороны в сторону.

- А я до них даже не дотрагивался.

Ощущения в чрезмерно чувствительных сосках Цяо Кенана после такого обращения были нестерпимыми, его член дёрнулся; бедняга уже давно медленно истекал соками, увлажнившими весь ствол и лобковые волосы. Лу Синьчжи спросил:

- Не хочешь кончить?

Цяо Кенан со слезами кивнул. Лу Синьчжи обвёл пальцем ареолы сосков:

- А что, если тебе попробовать кончить от ласки сосков?

Цяо Кенан растерянно хлопал глазами. Лу Синьчжи поцеловал его в щёку:

- Если у тебя получится, снимем с тебя все эти приспособления, муж как следует оттрахает тебя разок и даст хорошо кончить.

Слова «хорошо кончить» полностью захватили изъеденный похотью мозг Цяо Кенана, и он робко спросил:

- Правда?

- Да, правда, - в отличие от жестокого, повелительного тона, которым мужчина разговаривал с ним только что, теперь в его голосе прозвучала нежность. Он интимно облизал и прикусил мягкую мочку уха Цяо Кенана, обе его руки блуждали вокруг сосков молодого мужчины, то и дело оттягивая их кончики. Дыхание Цяо Кенана участилось, внутри без передышки вибрировало яйцо, которое Лу Синьчжи специально не велел отключать.

- А с сосками я тебе помогу.

- … Ага.

Молодой мужчина даже не почувствовал, что принял слишком неравноправный договор, он только понимал, что в паху накопилось слишком много всего, ощущал тяжесть и срочную необходимость избавиться от неё. Его первоначальное внутреннее сопротивление и скепсис превратились в полную покорность. Лу Синьчжи обеими руками тискал мышцы его груди и склонив голову, облизывал верхушки сосков, периодически спрашивая:

- Хорошо?

- О-оо… Да, хорошо…

- А где лучше, в дырочке или соскам?

Цяо Кенан кусал губы:

- Везде… Везде хорошо…

- Тогда мне нужно приложить больше усилий, чтобы твоим соскам стало лучше, чем дырочке.

И он усилил интенсивность воздействия на соски Цяо Кенана, колупал их ногтями, растирал между зубов, топтал подушечками пальцев… После серии таких атак наслаждение от ласк груди стало не таким сильным, словно притупилось, так что полагаться в деле эякуляции только на издёрганные соски – это детские сказки… Нет, это однозначно миф. Цяо Кенан, желая поскорее покончить с бесполезными издевательствами, тайком перевёл на пульте скорость вибрации яйца на единицу.

- Ооох… А-аах… - яйцо мощно содрогнулось, вгрызаясь в простату.

Цяо Кенан покосился на мужчину, не услышал ли тот усилившегося жужжания, однако, тот молча и сосредоточенно продолжал упражняться с двумя бусинками на его груди. Щипая и играя с ними, он неожиданно придвинулся и прошептал парню на ухо:

- Жульничаешь?

Лицо Цяо Кенана опалило жарким румянцем, а Лу Синьчжи тяжело усмехнулся:

- Стоило только оставить тебя без присмотра, и ты уже научился плохому, м-м?

- Не-е… оу… ет…

- Нет? А почему ты при всём честном народе назвал другого мужчину мужем?

Лу Синьчжи, весь вечер снедаемый гневом и злостью, крепко схватил сосок Цяо Кенана с силой, явно превышающей границы сексуальной игры, почти грубо, болью вынуждая молодого мужчину просить пощады. К счастью, это продолжалось недолго, и Цяо Кенан перевёл дух.

Лу Синьчжи:

- Мне на самом деле хочется разорвать твою шкуру и посмотреть на твоё сердце, какое оно.

Натянутые соски Цяо Кенана болели, в голосе прозвучала обида:

- Именно… Такое.

- Какое?

- Как в энциклопедии в твоём кабинете.

Лу Синьчжи:

- …

Он знает этого бессердечного ребёнка не день и не два. Порой Лу Синьчжи подозревал, что тот прикидывается дурачком, это вызывало в нём негодование, но он ничего не мог с этим поделать. Он вздохнул, обнял рукой голову любимого и прижал к груди:

- Я был так зол, что чуть сердце не остановилось.

Цяо Кенан, затаив дыхание, слушал, как колотится сердце в груди Лу Синьчжи – «ту-дум-ту-дум, ту-дум-ту-дум» – и на него внезапно нахлынуло чувство вины:

- Прости…

«Прости, а дальше что? » В конце концов, это происшествие вскрыло и беспомощность Лу Синчжи, и его деспотизм. Невозможно ограничить общение возлюбленного с друзьями, более того, он прекрасно знал, что из-за него Цяо Кенан и так сократил количество друзей и сузил круг общения. Разве этого недостаточно? Или Цяо Кенан делал вид, что изменился, но на деле ничего не изменилось?

Пока он размышлял, Цяо Кенан зарылся головой в ворот его пижамы и потёрся лицом о грудь и жалостно залепетал:

- Я хочу кончить… Я хочу кончить…

Лу Синьчжи вынырнул из своих мыслей. Отвлекаться во время любовной игры для него табу, он требовал этого от молодого человека и естественно, сам не должен расслабляться.

- Ты уже готов?

Цяо Кенан кивнул:

- Да.

- Отключи виброяйцо.

Цяо Кенан послушно выключил вибратор, но внутри ещё ощущались остаточные волны, и распухшая простата болела. Лу Синьчжи сорвал «узду» с его члена, и тут же хлынул целый поток, как будто парень обоссался, но жидкость была прозрачная. Мужчина продолжал скручивать горошины его сосков, приговаривая:

- Последний пункт, кончай только с помощью сосков.

- Опять…

О; рган освободили от пут, но сперма, долгое время запертая, скопилась у основания и не торопилась выходить наружу, а Лу Синьчжи, только что грубо теребивший соски, перешёл к более утончённым и лёгким касаниям. Если кончать через заднее отверстие для Цяо Кенана было уже привычно, то через соски… нечего говорить, что это невозможно, даже представить страшно.

Тело Цяо Кенана было уже на пределе возможностей, перед глазами стоял туман. Мужчина схватил его за подбородок, вынуждая открыть рот:

- Высуни язык.

Цяо Кенан со стоном повиновался, и мужчина тесно прижал свой язык к его, не проникая в рот; слюна капала на грудь Цяо Кенана, а Лу Синьчжи подхватив на кончик пальца каплю, перенёс её на левый сосок. Расти-рая слюну по соску, мужчина вернул свой язык в рот Цяо Кенана, переплетя с его языком. Влажные чмокающие звуки поцелуя, ещё немного, ещё чуть-чуть… Если бы ещё ткнуть кое-где разок… И Цяо Кенан опять втихаря переключил регулятор скорости виброяйца на одно деление.

- А-ааа…

И хотя спермы выделилось совсем немного, а в семенных пузырьках остался ещё большой запас, так или иначе, можно считать, что он кончил. Тяжело переводя дух, Цяо Кенан дотянулся и нащупал твёрдую промежность мужчины, несвязным лепетом побуждая его приступить уже к обещанному траху.

Неизвестно, в какой момент на глаза Лу Синьчжи попался пульт, Цяо Кенан глазом не успел моргнуть, а мужчина уже подобрал его, посмотрел на знак деления на регуляторе скорости и покачал головой:

- Всё-таки не послушался.

Цяо Кенан покраснел, как ребёнок, которого взрослый застал за пакостями. Лу Синьчжи потихоньку извлёк из него вибрирующее яйцо, жужжание сразу стало отчётливо слышно. Он выключил прибор, засунул вместо него указательный палец и нежными, успокаивающими движениями туда-обратно погладил трепещущие стенки. Онемевшая слизистая, получив такую интимную ласку, вскоре жадно присосалась к пальцу.

- Гэ… Гэ…

Лу Синьчжи грозно выкатил глаза:

- Как ты меня назвал?

- …

Никак у Цяо Кенана не выговаривалось это слово. Тогда Лу Синьчжи засунул в него сразу три пальца и как асфальтовым катком, прошёлся тремя суставами по простате.

- Ай-я-аа… - завопил Цяо Кенан, у него даже глаза разбежались в разные стороны, и всхлипывая, он выговорил, наконец, - Муж… Муж…

Лу Синьчжи существенно полегчало, и он быстро освободил Цяо Кенана от всех стреноживающих приспособлений, а потом разделся сам. Его эрекция высоко подпирала тёмно-синие трусы, на которых уже давно расползлось чернильное пятно выделений, что лишний раз убедило Цяо Кенана в том, что мужчина с трудом сдерживал свои желания, пока занимался его «воспитанием». Он даже помог ему вытянуть тело, болезненно затёкшее от длительного нахождения в одной позе. Такая знакомая забота…

Цяо Кенан:

- А ты уже бывал в роли господина?

- Был ли я господином, и кто был рабом? - Лу Синьчжи улыбнулся, - Ты правда хочешь знать?

Конечно, ему любопытно! Цяо Кенан кивнул, и чтобы снискать его расположение, подобострастно назвал:

- Master.

(В играх BDSM уважительное обращение к Доминанту, Топу).

Неожиданно Лу Синьчжи треснул его по голове. Цяо Кенан, прижав руку к пострадавшему месту, вскричал:

- За что!!

- Бесишь.

«Чёртов ребёнок определённо нарывается на порку». Кто бы мог подумать, ещё имел наглость спрашивать о бывших секс-партнёрах своего любовника, даже глазом не моргнул.

- В прошлом один мой партнёр имел такие предпочтения. Но я не принимаю правила таких игр и просто чисто внешне содействовал ему в некоторых вещах.

Лу Синьчжи поднял подбородок парня и порочно усмехнулся:

- Ну как, очень круто?

Цяо Кенан пожал плечами:

- Немного странные ощущения… и приятные.

Что-то есть в том, что другой человек полностью распоряжается твоим телом. Да, ты лишён свободы, но тебе не надо думать, что-то решать, и от тебя ничего не зависит – это сложно выразить словами.

- Я слышал, что людям с хорошими мозгами нравятся такие игры.

- Не обязательно, но на самом деле интеллектуалы преобладают, особенно те, кто в обычное время занимает руководящие посты и делает погоду в обществе. Иногда им хочется попробовать побыть в подчинении и ощутить полное опустошение.

Лу Синьчжи приблизился к его уху и прикрывая ладонью, тихо назвал несколько имён. На лице Цяо Кенана отразилось неподдельное изумление:

- Да ты что, правда?!

- Хочешь – верь, хочешь – нет.

С помощью того партнёра Лу Синьчжи в своё время вступил в партию и уже там обнаружил множество суровых моралистов и праведников, занимавших руководящие посты и подверженных этому тайному пороку; среди них было немало таких, кто имел даже жён и детей. Да и за пределами партии таких мужчин хватало.

- Некоторые из них даже не являются геями, но игры с женщинами в конце концов перестают возбуждать, ведь физические силы в данном случае неравны, им рано или поздно становится скучно подчинять за-ведомо слабейшего.

Цяо Кенан широко распахнул глаза: «конечно, у богатых свои причуды, где уж нам, простым людям понять…» Между тем, за рассказом Лу Синьчжи успел раздеться окончательно, затем приставил головку члена к расслабленному отверстию молодого мужчины и плавно, на одном дыхании вошёл.

- Ха-ах, - у него вырвался радостный вздох удовлетворения, дарованного ему нежной внутренней оболочкой дырки его парня.

- По сравнению с их выкрутасами я больше люблю реальную работу.

И он немедленно приступил к «реальной работе», он так долго терпел, что сразу сорвался в бешеный трах, только шлепки понеслись с сумасшедшей скоростью, трах-тибидох-тарарах-чпок-чпок… Звуки ударов не утихали, и Цяо Кенану показалось, что никакие стоны, крики и возгласы сейчас не подойдут в качестве сопровождения. Он обнял мужчину, желая сказать ему, что он тоже любит вот так, прямое и близкое соединение плоти с плотью, кожа к коже, и взаимный обмен теплом…

- О-оо!

Лу Синьчжи сжал пальцами его опухший левый сосок и оттянул высоко, а потом лизнул; мощная волна электричества прошила насквозь тело Цяо Кенана, он широко открыл глаза и рот и моментально выплеснул все остатки спермы. В момент кульминации его кишка так туго обхватила член, что мужчине стало больно. Он сразу поднял ноги Цяо Кенана, заставляя заднее отверстие немного расслабиться.

И несмотря на это, захват оставался тугим.

- Ах-ха… Ах-ха…

Всё тело молодого мужчины содрогалось, как рыба, извлечённая из воды, до тех пор, пока эякуляция не завершилась, и только потом постепенно обмякло. Пользуясь моментом, Лу Синьчжи ускорился, Цяо Кенан только успевал вскрикивать и айкать:

- Нет… Слишком больно… Ай-я-яя…

Он вцепился в плечи мужчины, но ни руками, ни ногами не мог сдержать его натиск. Его так и трахали до полного изнеможения, пока он не стал мокрым изнутри и снаружи. Измотанный Цяо Кенан обессиленно раскидал конечности, а Лу Синьчжи, заподозрив, что ему не достаточно, перевернул его и принялся жарить с новой силой. Парень взмолился:

- Пожалуйста… Хватит меня трахать…

Лу Синьчжи укусил его за ухо:

- Не хватит, на всю жизнь не хватит.

Цяо Кенан закатил глаза, делая вид, что умирает, а потом во весь голос запел:

- Хей, я придумал пойти на крышу, чтобы плакать, пойдём, воу-во, пойдём вместе плакать и кричать! Лучше всего подняться на крышу, чтобы плакать…

(Сингл "Поднимись на крышу, чтобы плакать", автор текста и музыки Ин Вэйминь – альбом "Go! Colorful Neon", на youtube есть клип: ).

Лу Синьчжи:

- …

Он изо всей силы наподдал ему членом внутри, и Цяо Кенан захлебнулся песней. Мужчина буркнул:

- Вредина.

Цяо Кенан зарылся головой в постель и украдкой показал ему язык.

Наконец, закончив раунд великого сражения, Лу Синьчжи отпустил его, мокрого насквозь, просто мокрее некуда. Они помылись, и уже ближе к двенадцати, перед тем, как лечь спать, почти теряя сознание, Цяо Кенан кое-как выбрал момент, чтобы сказать:

- С днём рождения.

Лу Синьчжи поднял брови. Обычно он ничего не чувствовал по поводу своего дня рождения… Его бросили совсем маленьким, видимо, в тот день, когда он родился, его родители решили, что им не нужен ребёнок, но сейчас… Он был счастлив и ничего не имел против дня рождения.

- Я заказал для тебя торт в ресторане, ничего особенного, просто знак внимания, - Цяо Кенан щёлкнул зажигалкой и зажёг три свечи на торте, - Ты можешь загадать три желания, два из них можно сказать вслух, а последнее не говори.

Это был первый день рождения Лу Синьчжи после того, как они официально объединились. До этого он не праздновал дни рождения, а эту роковую дату большинство людей вообще стараются не отмечать. В этом году, наконец, выпал шанс, но Цяо Кенан всё испортил, заставив его пережить такое унижение… ну да ладно, в этом тоже есть определённая «прелесть».

Лу Синьчжи посмотрел на колеблющиеся огоньки, прищурил глаза и произнёс:

- Назови меня мужем.

Цяо Кенан сразу с готовностью исполнил его желание:

- Государственный… ум…

Лу Синьчжи:

- Обычно меня так и называют.

(Муж по-китайски ;;, l; og; ng, где лао – “почтенный, уважаемый”, гун – “господин”; Цяо Кенан подыскал рифму ;;, n; o g; ng, где нао – “ум”, а гун – во втором значении “государственный”).

Цяо Кенан брякнулся на кровать и прикинулся мёртвым:

- Всё, ваши скидки за этот год израсходованы.

А кто заставлял мужчину обращаться с ним в постели как с лепёшкой… или омлетом, вертел, как хотел, взбалтывал, переворачивал, вынуждал называть его всяко-разно.

- Давай второе.

Лу Синьчжи пристально посмотрел ему в глаза:

- Чтобы больше никогда не называл посторонних мужем.

«Как только посмел! » Мужчина потрясающе образован, и Цяо Кенан перероет все словари, просмотрит все варианты, как можно обойти это слово. Цяо Кенан заломил руки:

- Хорошо, давай последнее, только про себя и задуй, наконец, свечи.

Лу Синьчжи немедленно дунул, а Цяо Кенан недоверчиво посмотрел на него:

- Так быстро?!

Лу Синьчжи заметил, что у Цяо Кенана уже дрожат руки:

- Так, быстро спать.

Его желание… Всегда одно и то же. Он хотел, чтобы всю эту жизнь и все последующие жизни… и в самых низших перерождениях этот человек всегда был рядом с ним. А потом…

- Будь послушным… хоть чуть-чуть.

- Что? – сонно пробормотал Цяо Кенан.

- Ничего, - Лу Синьчжи поцеловал его в лоб, - Детка, спасибо тебе.

«Спасибо тебе за то, что постарался для меня в мой день рождения». Несмотря на то, что он начался не слишком прекрасно, зато за-кончился восхитительно. К счастью, к счастью.

; Сцена 3 О вкусах не спорят

Позднее Цяо Кенан как-то вспомнил те атрибуты, с помощью которых Лу Синьчжи его наказывал в постели, отличного качества и в богатом ассортименте, и не удержался от вопроса:

- Скажи правду, ты все эти штуки использовал с кем-то из своих секс-партнёров?

Он взял стальную перекладину и начал подбрасывать её и делать выпады:

- Хэ, ха, и-яя, это скорее нунчаки!

- … - Лу Синьчжи посмотрел на него недовольно, - Это было бы слишком грязно.

Цяо Кенан засмеялся:

- Тоже верно.

Он подумал, что это действительно было бы неправильно:

- Значит, ты уже заранее предвидел, что все эти игрушки тебе пригодятся со мной?!

В тоне Цяо Кенана уже звучали обвинительные нотки, но Лу Синьчжи был совершенно спокоен:

- Ты мог не дать мне возможности их использовать, я не стал бы настаивать.

Цяо Кенан:

- …

«Я ещё и виноват? » Лу Синьчжи коротко поцеловал его:

- Успокойся, они все абсолютно новые, тем более, те вещи, что я использовал с тем парнем, вообще не твой формат.

Цяо Кенан:

- ?

- Это был очень сильный и жестокий мужчина.

«Жестокий мужчина…» Цяо Кенан даже воображать не решался, толь-ко сразу как-то весь съёжился.

- Ваши вкусы… довольно обширные.

- При чём тут вкус, мне тогда было без разницы, а он был вынослив и способен к долгим играм, послушно соглашался на всё, лишь бы его трахали.

Цяо Кенан полюбопытствовал:

- И всё-таки, что тебе нравится?

Цяо Кенан мог предположить, что его мужчине совершенно точно нравится такой, как он: белокожий, изящный, симпатичный; добродушный и нежный, очень домашний, но в то же время не хлюпик… Конечно, идеал, как правило далёк от реальности, подобно тому, как все мы меч-таем выйти замуж за генерального директора, а в итоге останавливаем свой выбор на скромном сисадмине, которого можно любить без всяких преград, и плевать, что он подчиняется генеральному директору. Совсем как сейчас, он, миролюбивый человек, любит мужчину, который всегда нападает, и любит его до смерти.

Лу Синьчжи знал характер парня, ему не хотелось препираться, слишком устал. Он вспоминал годы своей распутной молодости, и в памяти размытыми пятнами проходили воспоминания о множестве мужских лиц и тел. Зато очень хорошо отложился в памяти тот далёкий день в конторе Юйвэнь, и загорелый парень с короткими волосами, выделявшийся из толпы белозубой улыбкой:

- Я Цяо Кенан, но можно называть меня Joke.

В тот период он специально искал себе мужчин для постели, похожих на него. Прошло некоторое время, кожа парня побледнела и стала похожа на слоновую кость, волосы отросли, но он по-прежнему выглядел чистым и красивым. И его вкусы снова изменились. И пока мужчина по-настоящему не добрался до парня, он держал себя в руках и не рассматривал его, как сексуальный объект. Цяо Кенан долго молча смотрел на него, пока глаза не заволокло невольными слезами:

- Я даже думать боюсь о том, насколько обширны твои вкусы.

На что Лу Синьчжи постучал ему по лбу:

- Мои вкусы – это ты.

Цяо Кенан:

- Да?

«Я люблю тебя таким, какой ты есть».

……

Цяо Кенан:

- На самом деле мне интересно другое.

Лу Синьчжи:

- Объясни.

Цяо Кенан:

- Это правда, что я… твоя первая любовь?

- …

Цяо Кенан осторожно заглянул в лицо мужчине:

- Что ты молчишь?

Лу Синьчжи помотал головой:

- Это ужасно, лучше не спрашивай.

«Первая любовь в тридцать два года, это действительно ужасно. Поэтому… Ох, не спрашивай».

; Сцена 4 «День ограбления» (День Влюблённых)

Лу Синьчжи всегда придавал большое значение праздникам. Обычно он этого не показывал, но его ум тоньше иголки. Он никогда не забывал подготовиться к праздникам. Если это был чей-то день рождения, он обязательно посылал вежливое поздравление. Он казался человеком холодным и не склонным к сближению, и тёплые чувства проявлял крайне редко, поэтому это тем более вызывало в людях восхищение. Большинству людей, с которыми он контактировал, это доставляло удовольствие, кроме…

- Ай, заколебало уже.

- …

Лу Синьчжи налил себе в кухне кофе и вернулся в комнату. Минуя дверь, он услышал страдальческий вздох Цяо Кенана. Держа в руках чашку, он смотрел на Цяо Кенана, стоящего перед настенным календарём. Его палец ткнул в отмеченную дату… Дня Влюблённых.

- Тоска.

Лу Синьчжи стало неприятно. Он не стал входить в комнату, а свернул в гостиную и с унылым видом сел на диван с чашкой кофе в руках. Его любимый всем хорош, вот только его серьёзного отношения к праздникам не разделяет. Если первые два года он ещё как-то соглашался и уступал, то последние годы, как только подходило очередное праздничное мероприятие, начинал кривиться и говорил:

- Разве мы с тобой не можем жить как-нибудь попроще?

Лу Синьчжи понимал, что любимый по характеру склонен к лени. В работе он ещё кое-как проявлял некоторое старание, а к остальным вещам в жизни относился спустя рукава, для него было чем проще, тем лучше. Порой Лу Синьчжи пенял ему на это, раньше мог даже рассердиться, долго и нудно пытаться вправить ему мозги, но теперь научился быстро справляться с раздражением. Насколько быстро? Приблизительно за тот отрезок времени, который требуется, чтобы выпить чашечку кофе.

Допив кофе, он отставил чашку, предварительно стерев рукой видимые по краям чашки влажные следы кофе, так что снаружи чашка казалась чистой. Ясно, что позже её надо будет вымыть.

Этот жест как нельзя лучше отражал его привычку, привычку поддерживать показной блеск и безупречность. Эта же привычка заставляла его каждый праздник рассылать самые лучшие подарки, гнаться за бессмысленными, поверхностными мелочами.

Психика человека, выросшего в любви, достаточно устойчива, чтобы не быть подверженной влиянию окружающего общества, и такого человека мало заботит, как он выглядит в глазах посторонних, потому что он знает, что его любят. Именно поэтому Лу Синьчжи хотел с удовольствием заботиться и защищать молодого человека, пусть он делает, что хочет, пусть предаётся лени, но пусть всегда чувствует себя любимым. Он сходил на кухню, вымыл чашку и вернулся в комнату, как ни в чём не бывало.

В день праздника Цисидзе * Лу Синьчжи отпустил свою ассистентку пораньше.

(*Цисицзе или заимствованный из Китая японский праздник Танабата, также называют "китайским Днем Святого Валентина", или Китайским Днём влюблённых. Это вечер 7-го числа 7-го месяца по лунному календарю, дата плавающая, август. Праздник обычно отмечается посиделками и соревнованиями в рукоделии: по поверью, божества звёзд «Пастух» и «Ткачиха», разделённые Млечным Путём, встречаются в этот день как супруги. Подробнее в сноске под главой).

Ассистентка перед уходом сказала:

- Адвокат Лу, Вы тоже возвращайтесь домой пораньше, возможно, Вас кто-то ждёт.

Лу Синьчжи дежурно улыбнулся и не ответил, однако, решил не задерживаться на работе дольше восьми часов вечера. Он ни о чём не договаривался со своим парнем, поэтому не суетился. Они жили спокойной, размеренной жизнью без всяких праздников. Тем не менее, в календаре отмечена кружочком дата, по телевизору идут праздничные репортажи, хочешь, не хочешь, а не забудешь. И почему бы просто не приготовить вкусный ужин.

«Дзинь! » - лифт остановился на первом этаже. Выйдя, Лу Синьчжи потянулся в карман за телефоном, чтобы сделать звонок, и неожиданно увидел свою вторую половину, сидящую на мягком диване в вестибюле. Рядом с ним лежал большой букет ярко-алых роз.

Лу Синьчжи растерянно застыл на месте, а молодой человек, заметив его, встал и улыбнулся, как обычно, светло и жизнерадостно:

- Наконец-то ты закончил.

Он взял в руки прекрасный, пышный букет. Парень был облачён в тёмно-синий костюм, вид имел решительный, и цветы нисколько не противоречили его облику. Он и сам был прекрасен, как самый лучший цветок. Лу Синьчжи окинул его холодным взглядом, и сердце царапнула ревность, очевидно, он был не слишком-то доволен:

- Откуда у тебя это? – кивнул он на букет.

- В смысле? – не понял Цяо Кенан.

«Как он смеет размахивать им у меня перед глазами… Совсем страх потерял? »

- Выброси.

Холодный, злой тон Лу Синьчжи сбил парня с толку, его чёрные, блестящие глаза и рот одновременно раскрылись, но через несколько секунд оцепенения до него дошло. Он сунул букет в руки мужчине со словами:

- Идиот, это тебе.

- …

Цяо Кенан, не зная, смеяться или плакать, заглянул в его глаза:

- Если тебе не нравится, я выброшу.

Лу Синьчжи взял букет и со странным видом принялся его осматривать, заглядывая внутрь, словно хотел там что-то найти. После долгого молчания он не слишком уверенно спросил:

- Это какой-то новый сорт? Их можно есть?

Теперь Цяо Кенану больше хотелось плакать, чем смеяться. Он ещё никогда не чувствовал себя самым жалким человеком в мире, как в этот момент, когда увидел, как проницательный, выдержанный, уважаемый барристер Лу превратился в тупую бестолочь. К тому же, интересно, кем он сам выглядит в его глазах, если от него требуют объяснений за купленный букет?

Впрочем, Лу Синьчжи в этом не виноват, в его понимании Цяо Кенан как-то не вязался со всей этой романтической дребеденью. Скорее Лу Синьчжи ожидал от него приглашения на обед, но даже представить не мог, что он купит ему цветы. Двое мужчин и цветы – это не реально, и не важно, кто из них преподносит, а кто принимает.

Косые взгляды прохожих достали Цяо Кенана, как зубная боль, пока он как на иголках сидел в холле два часа, ожидая Лу Синьчжи.   Тем более, что новый офис Лу Синьчжи находился в том же здании, где была их прежняя, совместная работа. Теперь их связь считалась открытой, и он немало страдал от излишнего внимания и насмешек. Тот же Тин Дин, едва увидев букет, безжалостно рассмеялся:

- Монстр Лу достоин называться монстром, кто бы мог подумать, что он тебя так выдрессирует, что ты ему даже цветочки в зубах будешь приносить, непостижимо.

От обиды к Цяо Кенана перехватило дыхание:

- Совсем не обязательно, что я именно ему принёс…

Тин Дин не поверил:

- А, так это тебе подарили? Ты что, набрался храбрости от десяти леопардов? Ты забыл, кто такой адвокат Лу? Это Бог ревности, а ты посмел принять от кого-то цветы и размахивать ими под носом у своего супруга, ты хочешь завтра не выйти на работу? Боюсь, что тебя замаринуют в уксусе, **так что всё тело прокиснет, придёшь в суд с дрожащими ногами.

- …

(**Уксус и всё, связанное с кислотой – иносказательно ревность).

Тин Дин сделал вполне резонный вывод, Цяо Кенан признал своё поражение:

- Ты выиграл, прошу тебя, уйди с Богом.

И действительно, когда Лу Синьчжи вышел, он был уверен, что цветы подарены кем-то другим… Цяо Кенан готов был расплакаться, «я столько позора вытерпел, пока два часа тебя дожидался, а ты так со мной!! »

- Забирай цветы, сегодня поедем домой на метро.

Лу Синьчжи наконец улыбнулся.

В одну руку он взял букет, другой интимно обнял Цяо Кенана за талию, пренебрегая окружающими:

- Мы не пойдём домой, а сделаем круг почёта по улице.

Цяо Кенан потерял дар речи. Он ошибся, бесстыдство его мужчины не имело предела, как он мог забыть об этом и выйти из дома без мозгов?

- Пожалуйста, я уже два часа тут позорюсь…

Лу Синьчжи озадаченно спросил:

- Почему же ты мне не позвонил?

Цяо Кенан долго тянул с ответом, разглядывая небо, а потом сказал:

- Иногда мне тоже хочется сделать тебе сюрприз…

Внимательно поглядев на цветы и на покрытые стыдливым румянцем щёки любимого, Лу Синьчжи вдруг вспомнил слова ассистентки, сказанные перед уходом… Его действительно кое-кто ждал.

Признание далось Цяо Кенану не просто, он не любил привлекать к себе внимание. Но он знал, что Лу Синьчжи понравится, и ради этого даже отодвинул заботу о собственной репутации и выбрал открытый вестибюль, чтобы преподнести ему цветы. Не в его стиле было афишировать их отношения, но ради него он пошёл на это.

На сердце Лу Синьчжи сразу стало так приятно и уютно, словно он только что надел свежепостиранную и выглаженную, ещё тёплую рубашку. Он хотел любить Цяо Кенана, защищать и беречь, почему бы не быть любимым и защищённым им? Цяо Кенан всё больше открывает ему своё сердце, потому что уверен, что его любят. Пусть даже он что-то упустил, это не имеет значения. Молодой человек всегда найдёт способ компенсировать всё потом. Лу Синьчжи сказал:

- Дай мне… руку.

- … Не надо.

- Только сегодня, гэ, я тебя умоляю, пожалуйста, ну?

- …

«Вы уверены, что просить нужно именно таким тоном? Неужели ты не слышишь себя со стороны? Да, праздник – это день ограбления». Цяо Кенан вздохнул и сам крепко взял Лу Синьчжи за руку. Если подумать, сегодняшнее крупное ограбление совсем неплохо пережить, держась за руки.

Наверное, он сам не осознавал, насколько ему всегда было легко, с чрезвычайной терпимостью поддаваться «просьбам» Лу Синьчжи. Слишком лениво было брыкаться, хотелось просто любить партнёра, беречь его, чтобы тот чувствовал себя счастливым всю свою жизнь.

- Давай, ты больше не будешь всё время помнить о чужих праздниках. Мы каждый день вместе, это ли не праздник?

Он умолчал, что любые праздники будут ограблением его. Ну не хотел он, чтобы Лу Синьчжи проявлял внимание к кому-то, кроме него, он чувствовал себя ущемлённым. Простим его убогий разум за то, что у него не больше двух-трёх способов воздействия. Всего-то навсего знал, как успокоить сладкими речами, подкупающими сердце. За много лет связи Лу Синьчжи вполне изучил эти маленькие хитрости парня, тем не менее, как и прежде, сделал вид, что попался на его уловку и с удовольствием ответил:

- Хорошо.

Они давно вместе, один умный, другой глупый; если партнёр глуп, относись к нему, как к умному. Видя, что Цяо Кенан улыбнулся и вздохнул с облегчением, Лу Синьчжи улыбнулся в ответ, наклонился и поцеловал его.

К счастью, они шли к подземной парковке, вокруг было безлюдно, только длинные тени фонарей по обеим сторонам дороги отпечатывались на асфальте. Как только мужчины поняли, что они совершенно одни, они снова прижались друг к другу, и их тени слились воедино. Оторвавшись от губ Цяо Кенана, Лу Синьчжи проговорил:

- Детка, скажи мне честно.

- О чём?

- Эти цветы правда не съедобны?

- …

В этот день Цяо Кенан поклялся: в следующий раз он лучше умрёт, чем подарит Лу Синьчжи цветы! И утащит Лу Синьчжи за собой!!!!!

* В основе праздника Цисидзе лежит романтическая притча о трагической любви молодого пастуха и небесной феи. Этой ночью на небосклоне загораются тысячи звезд, из которых самые яркие «Пастух» (Альтаир в созвездии Волопаса) и «Ткачиха» (Вега в созвездии Лиры), которые отделены друг от друга Млечным путем. По легенде бедный пастух Ню Лан полюбил фею Чжин Юй. Несмотря на преграды, молодые поженились, и у них появилось двое прекрасных деток.

Но выйдя замуж, Чжин Юй перестала выполнять свои обязанности ткачихи (она ткала небесные облака), а Ню Лан распустил своё стадо волов. Это рассердило небесную госпожу Ван Ма. Шантажируя Чжин Ю жизнью детей, госпожа Ван Ма заставила её вернуться на небо и снова ткать облака. Ню Лан тосковал. Внезапно один бык заговорил с ним человеческим голосом и сказал, что если он убьёт его (быка) и накроется его шкурой, он сможет подкрасться к небесным чертогам и увидеть свою жену…

Как водится, планы пастуха были расстроены, небесная госпожа узнала его под шкурой быка и вынув шпильку из волос, нарисовала ею широкую полосу на небе, чтобы навсегда разлучить влюбленных.

Так появился Млечный Путь между звездами Альтаиром и Вегой. С тех самых пор Чжин Юй сидит на берегу реки и ткёт облака на своём станке, пока Ню Лан смотрит на неё с земли и растит детей. Раз в год все сороки слетаются и образуют мост из своих крыльев (;;, «сорочий мост», Que Qiao) от звезды Денеб, чтобы влюбленные могли провести вместе единственную ночь в году — седьмую ночь седьмого месяца (в Японии эта дата 7 июля, ночь двух семёрок).

Считается, что если в этот праздник идет дождь, это значит, что сороки не смогут прилететь и сделать для влюблённых мост из крыльев, и влюбленные оплакивают разлуку.

В Японии несколько другая трактовка этой легенды, можно почитать в Википедии.

История 1 «Семейное дело» (авторское название «Чжи Мин и Чунь Цзяо»)

; «Семейное дело» глава 1   

Цяо Кенан проснулся в пять с лишним утра. Тайваньская весна короткая, уже в апреле температура начинает неудержимо повышаться, и воздух становится влажным и жарким. Перед сном он включил кондиционер на пару часов в режиме сушки и проснулся, когда уже весь вспотел от жары. Он перевернулся и попытался дотянуться до пульта, но когда дотронулся до другой половины кровати и обнаружил её пустой, сон сразу слетел.

Дело не в том, что человек испарился посреди ночи, а в том, что уже почти неделю Лу Синьчжи не приходил домой ночевать. Такая ситуация была не редкостью. Лу Синьчжи являлся экспертом в области политических и торгово-экономических судебных процессов, в силу этого очень много времени тратилось на анализ и интерпретацию данных. По этой причине он выбрал проживание в гостинице рядом с офисом. Текущее дело касалось торгово-экономических отношений двух стран, Тайваня и Соединённых штатов, и важным фактором урегулирования вопросов являлась также разница во времени.

В прошлый раз, когда Цяо Кенан навестил его на рабочем месте и увидел в компьютере завал материалов и данных, он сразу закрыл страницы. Он ничего в этом не понимал, и его решительно не прельщала идея стать ужасным напарником. (Терминология компьютерных игр, ужасный напарник или раздражающий персонаж – виртуальный напарник, мешающий вести игру).

Спать больше не получалось. Цяо Кенан немного полежал с открытыми глазами, потом встал, чтобы сходить в туалет и умыться, но выйдя из спальни, неожиданно увидел в гостиной свет. Войдя в помещение, он обнаружил Лу Синьчжи сидящим на диване. Мужчина держался за голову, глаза были закрыты, вид страдальческий. Достаточно неделю не видеть возлюбленного, и в его присутствие уже не верится, как будто перед вами мираж. Цяо Кенан робко окликнул его:

- … Лу Синьчжи?

Мужчина только поморщился и больше никак не отреагировал, видимо устал зверски. У Цяо Кенана защемило сердце, он подошёл и потряс его за плечо:

- Лу Синьчжи, очнись.

А-аа, так и есть. Кончики пальцев передали ощущение тепла в мозг мужчины, импульсы разбежались по нервам усталого тела и наполнили грудь. Ресницы Лу Синьчжи дрогнули, открывая глубокие чёрные глаза:

- … Детка?

Даже это тошнотворно-слащавое обращение, кажется, прозвучало, как сквозь сон.

Цяо Кенан:

- Когда ты вернулся? Почему не пришёл в спальню?

Лу Синьчжи потёр щёки, обнял парня за талию и уткнулся лицом в его живот – больше для того, чтобы скрыть свой измотанный и сонный вид. Даже в таком незначительном аспекте он не хотел показать свою слабость перед другим человеком.

- Недавно вернулся, не хотел тебя будить. Думал, когда ты встанешь, я лягу и посплю.

Цяо Кенан наклонил голову, принюхиваясь к еле заметному запаху гостиничного шампуня – или он успел принять душ, когда вернулся? Раз уж так, то почему бы не остаться дома на денёк? Он сообразил, что наверно, мужчина хотел сначала поздороваться с ним.

Доброе утро, добрый день, спокойной ночи, я вернулся, я ухожу… Казалось бы, такие простые приветствия, но как они связывают двух человек; произнося их раз за разом, мы превращаем нашу связь в крепкие узы. Цяо Кенан не подал виду, что всё понял и предложил:

- Я слишком рано проснулся и хочу ещё поспать… Давай вместе?

- … Давай.

«Ты действительно собираешься только спать? » Но не успел Цяо Кенан войти в спальню, как мужчина стремительно обнял его, твёрдый, горячий член через одежду отчётливо упёрся ему между ягодиц. Щёки Цяо Кенана загорелись:

- Подожди, позволь мне подготовиться…

Он ведь не Бог, он не мог предвидеть, что Лу Синьчжи сегодня вернётся и естественно, не очищал себя внутри. Он припоминал, что он ел накануне вечером и бормотал: «какая же всё-таки хлопотная штука, эта гейская любовь».

Всего неделя перерыва, и от физического контакта у него уже всё внутри горит и жаждет проникновения; вслед за тяжёлым дыханием мужчины очко начинает сжиматься и пульсировать в страстном желании подвергнуться немедленной атаке крепкого хера. Какое непотребство, если бы ему раньше кто-нибудь сказал, что он станет таким, он бы скорее убил, но ни за что не поверил.

Лу Синьчжи знал, что Цяо Кенан придаёт большое значение вопросам гигиены и не без его влияния; ещё в ту пору, когда они были только секс-партнёрами, он каждый раз заставлял парня как следует чиститься. Просвещение Цяо Кенана в качестве принимающей стороны – это его и только его заслуга, поэтому всё проходит в соответствии с его предпочтениями, даже если бы ему и захотелось что-то изменить, это было бы трудно. Парень ему достался упорный и неординарный.

Лу Синьчжи покачал головой и нежно разжал руки, позволяя ему проскользнуть в ванную. Зажурчала вода, в самом деле, разве он может придраться к любимому человеку в деле чистоплотности? По-настоящему грязный здесь не он…

Лу Синьчжи провёл рукой по лицу, чтобы, пока парня нет, стереть слабые остатки того негатива, что несла в себе его профессия. Он давно привык к негодующим взглядам тех, кто проигрывал дела, просто текущее дело несколько затронуло его эмоции.

«Ты грязный кровопийца! Ты зарабатываешь деньги, принося другим людям несчастье, тебе никогда не будет хорошей жизни! » Сколько таких обвинений он выслушал за свою жизнь. Получив приговор суда, кто-то смеётся, а кто-то плачет. Адвокат – профессия не популярная, порой приходится сталкиваться со слезами сторон. Тайваньское правосудие повсеместно практикует принуждение к признанию вины, исповедуя принцип презумпции заведомой виновности человека.

Законодательная система устроена так, что это не имеет никакого отношения к здравому смыслу: сначала признание, а потом разбор доказательств и вынесение решения. Даже если вы добиваетесь отсрочки приговора, условного наказания или полного оправдания, всё равно, так или иначе, вначале необходимо согласиться именно на признание вины. Для здравомыслящего человека это травма на всю жизнь.

Один из его давних клиентов как-то сказал:

- Раньше я чувствовал себя порядочным человеком, но стоило только признать себя виновным, я даже просто человеком быть перестал.

И выхода нет. Если вы не признаете себя виновным, судья сочтёт, что вы не раскаялись в содеянном и вынесет более тяжёлый приговор. Так что правду говорят, что они живут за счёт несчастий других.

Лу Синьчжи расслабил воротник, в комнате было душно. В апреле всегда так, не тепло и не холодно, такая погода быстро утомляет и начинает раздражать. Он зарылся лицом в постель, вдыхая аромат своего парня, это приносило ему спокойствие и умиротворение. Краем уха он слышал периодически долетающий из ванной плеск воды; потихоньку накатывала усталая дремота, но внизу сохранялся боевой дух.

Мужчины настолько непостижимые существа, чем больше усталость, тем твёрже «намерения», если перед смертью не потрахаются, не умрут спокойно.

Цяо Кенан, сияющий очарованием, отмытый до скрипа, вышел, наконец, из ванной. Хотя было ясно, что всё равно придётся всё снимать, тем не менее, он был в трусах. Весь мокрый, белая кожа распарена до красноты, на груди два ярких пятнышка, блистающие капельками воды, как два цветка в росе.

Как у женщин, так и у мужчин форма и цвет сосков различаются. У его парня самые красивые соски, которые он когда-либо видел: высокие, круглые и плотные, похожие на жемчужины; окружающие их ареолы чёткие и яркие возле самих горошин и постепенно истаивающие на границе с остальной плотью. Вершинки сосков невероятно чувствительны, как будто две головки члена, стоит только нажать на них, и можно услышать восхитительно трепещущие стоны молодого мужчины.

Лу Синьчжи расслабленно помахал ему рукой:

- Детка, иди сюда… Гэ скоро уснёт, дай ему полизать немного твоей сладости, м-мм?

- Тогда просто поспи… - сказал Цяо Кенан, тщательно скрывая разочарование, полагая, что с трахом он пролетел.

Лу Синьчжи сел на кровати, привлёк к себе парня и дотянувшись губами до правого соска, втянул, пососал и облизал, а в конце куснул.

- А-ааах…

Как всегда, голос Цяо Кенана изменил тональность, и Лу Синьчжи довольно рассмеялся:

- Если хочешь спать спокойно, сначала удовлетвори жену, только тогда можно спать… Ну что, всё чисто, да?

Он проник рукой в трусы, засунул палец в отверстие и шаловливо пошерудил внутри. Там было так мягко и влажно, эластичная кишка сразу обхватила палец, не отторгая, а наоборот, втягивая в себя. В конце концов, кто кого удовлетворяет, в этом вопросе полемика излишня, обе стороны нуждаются, оба хотят. Цяо Кенан обнял мужчину за шею, умоляя:

- И другой тоже приласкай…

- Конечно, - Лу Синьчжи, ловко развернувшись, завалил Цяо Кенана на постель, одной рукой тиская его левый сосок, а другой торопливо расстёгивая и стаскивая с себя рубашку.

- Угу.

К соскам не притрагивались неделю, как теперь вытерпеть свирепые ласки? Поясница Цяо Кенана мелко тремолировала, а в трусах быстро надувался высокий бугор. Он поднял глаза на своего мужчину. Лу Синьчжи оперативно избавил торс от одежды, обнажив крепкое, поджарое тело; грудные мышцы перекатывались под смуглой кожей, оба соска воинственно торчали, выдавая возбуждение, на животе бугрились выпуклые кубики пресса. Цяо Кенан потянулся к ним рукой и пересчитал:

- Раз, два, три, четыре…

Лу Синьчжи прервал его «инвентаризацию», схватил за палец, притянул его ко рту и всосал:

- Ты просто не умеешь считать, поэтому у тебя получается то на один больше, то на один меньше.

Цяо Кенан скроил недовольную мордаху:

- Почему я натренировал себе только шесть!

Лу Синьчжи:

- Мышечный рельеф даётся от природы… Так же, как и писюн.

Он сдёрнул с Цяо Кенана туго натянутые трусы и поприветствовал выскочивший ему навстречу о; рган:

- Привет, малыш, давно не виделись, - и смачно поцеловал мокрую головку.

«Мать твою, и никакой он не малыш!! » Ничего не поделаешь, сам Лу Синьчжи родился, как жестокий упрёк всем мужчинам в мире: прекрасное тело и красивое лицо с резкими, почти свирепыми чертами, а рот способен не только к судебной риторике, но и к неописуемой изобретательности в часы любви.

Он поднял ногу парня и держа во рту слизанную с члена обильную смазку перенёс её языком на заднее отверстие и языком же размазал по поверхности сфинктера. Ласка вызвала щекочущее покалывание в анальной области, словно через неё пропускали мелкие гальванические токи. Цяо Кенан со стоном водрузил обе размякшие ноги на плечи мужчине и развалился перед ним, как барин.

Лу Синьчжи с усмешкой взял в одну руку его «малыша», а другой ласково погладил крепкий живот. Кожа у Цяо Кенана гладкая, ни единой складочки. Лу Синьчжи погрузил в рот его достоинство, с удовольствием отмечая, какое оно гладкое и чистое, и даже на мошонке почти нет морщинок, кожа гладко обтягивает круглые ядра. Так и ма; нит обласкать.

Не выдержав соблазна, он оставил в покое член и скользнул языком ниже, по гладкой промежности прямо к страждущему отверстию выделительного органа, который только что принимал его палец, но был ещё слишком тугим, чтобы принять кое-что посущественнее. Кончик языка Лу Синьчжи сразу повлёк за собой стыдливое сжатие, а сверху долетел лёгкий вздох:

- Щекотно…

Лу Синьчжи старательно облизал источник наслаждения, что всегда приводило к автоматическому раскрытию отверстия и делало его ещё более мягким и влажным. Только после этого он расстегнул ремень, молнию и стянул брюки и трусы. Твердокаменное естество немедленно подскочило, все 18 сантиметров большой, упитанной, свирепой и беззаветно храброй плоти устремились вверх, сверкая естественной смазкой.

Честно говоря, как мужчина, Цяо Кенан восхищался, но ещё больше завидовал такому подарку природы. Однако, заметив, что мужчина настолько устал, что едва не засыпает на ходу, он понял, что придётся подстраиваться под «положение» его члена, чтобы тому было удобно и ненапряжно.

С таким сокровищем жить нелегко. Такой большой кусок плоти прилеплен к телу, если он не эрегирован, то ещё ничего, а если затвердел и не начал трахать, это очень тяготит. В ванной Цяо Кенан уже поиграл сам с собой, с Лу Синьчжи они многолетние партнёры, оба изучили тела друг друга до последней жилки, и цветок не приходится слишком долго растягивать.

Оба гармонично взаимодействовали: пока Лу Синьчжи окончательно снимал с себя остатки одежды, Цяо Кенан быстро повернулся к тумбочке и достал оттуда смазку и презерватив. Во время движения его поясница изогнулась, оттопыренный зад мелькнул мимо Лу Синьчжи. Он хотел вернуться обратно, но Лу Синьчжи остановил его:

- Сегодня будем в этой позе.

Эта поза называется «возвращение ласточки в гнездо» … или «пойманная сетью короля». Принимающий лежит на боку, одна нога закинута на плечо партнёра; атакующий сидит либо на корточках, либо на коленях в свободной позе и двигается… В конце концов, какая разница, как получать удовольствие, но какая здесь связь с поимкой и возвращением ласточки, и при чём тут сеть короля, позвольте спросить? Загадка!

Цяо Кенан про себя усмехнулся, но ещё больше его разозлило, откуда его старик ещё помнит все эти безобразия? Если смотреть в лицо реальности, в этой позе можно задвинуть член на невообразимую глубину. Это, конечно, прекрасно, но поясница потом отваливается, и ходишь враскоряку до тех пор, пока цветок не перестанет болеть.

Цяо Кенан попробовал воззвать к сочувствию:

- Может, не надо, мне же сегодня ещё работать… Выступать в суде.

И помолчав, добавил:

- Семейное дело.

Лу Синьчжи:

- …

Семейные тяжбы особенно трудоёмки, они не похожи на уголовные дела или связанные с административными нарушениями. Обычно уходит по нескольку часов на то, чтобы выслушать претензии каждой из сторон, негатив достигает предела. А выступать посредником в примирении ещё ужаснее, здесь обоюдная ненависть тянется бесконечно, а непрерывные жалобы сторон схожи с поэмой «Вечная печаль».

(Поэма «Вечная печаль», VIII век н. э., автор Бо Цзюйи, В поэме описана любовь танского государя Сюаньцзуна к красавице Ян Гуй-фэй и трагический конец этой любви).

А главное, будучи юристом, вы не можете отказаться присутствовать при этом, вы должны выслушать всё, от слова и до слова. Лу Синьчжи нахмурился, как видно, выражая неодобрение, как мог Цяо Кенан набрать столько мелких дел, способных уморить до смерти. Раньше он предлагал Цяо Кенану если не вернуться к Юйвэню, то хотя бы работать с ним, всё-таки так он бы соприкасался с делами посерьёзнее, чем семейные дрязги, но Цяо Кенан только головой покачал:

- Забудь, я не из того теста сделан.

Лу Синьчжи были не по нраву такие самоуничижительные речи. Как сильный человек, он презирал таких людей, которые, даже не попробовав, сразу говорят, что не справятся, что это слишком сложно. Цяо Кенан, прекрасно зная его «пунктик», сразу добавил:

- Кто-то несёт ответственность за поддержание мирового порядка, за мировые финансы, а кто-то должен позаботиться и о насущных, мелких проблемах. Порядок в семьях и порядок в государстве означает равновесие и порядок во всём мире. Ты отвечаешь за порядок в государстве, я отвечаю за порядок в семье, каждый делает свою работу, разве это не прекрасно?

Лу Синьчжи сердито схватил его за нос:

- Ты даже говоришь, как тот пройдоха Сюй Шан’ян.

Сюй Шан’ян – такой же адвокат, как и они, и самый серьёзный конкурент Лу Синьчжи. Цяо Кенан добродушно рассмеялся:

- Я поставлен барристером Лу на такую же высокую ступень, что и его сильнейший противник, как минимум, я не такой уж неудачник, верно?

……

Даже если этот инцидент вскрыл их некие разногласия, с некоторых пор между ними установилось молчаливое соглашение: больше не заводить дома разговоров о работе. Иерархии жизненных ценностей Цяо Кенана и Лу Синьчжи с самого начала кардинально различались, он всегда хотел жить спокойной, обыденной жизнью и никогда не был похож на мужчину, ставящего перед собой так много высоких целей… Но в конечном итоге Лу Синьчжи ради него остановился и отбросил далёкие идеалы, и сейчас поселился вместе с ним в его скромном жилище, сосредоточившись только на занятиях любовью.

Порой Цяо Кенану хотелось спросить его:

- Неужели это стоило того?

Но решения этого мужчины никогда не должны подвергаться сомнению кем бы то ни было. В его сердце есть свои весы, которые гораздо тоньше и точнее электронных. Только после встречи с ним сразу сколько препятствий преодолено. Всякий раз, думая об этом, Цяо Кенан почему-то чувствовал себя счастливым. Похоже на то, как будто ты пошёл на рынок за продуктами, а у хозяина лавочки испортились весы, и он отвесил тебе на полкило больше, как говорится, пустячок, а приятно. Тоже маленькое счастье… правда?

После всех размышлений, Цяо Кенан извернулся и схватив мужчину за плечи, поцеловал в губы. А потом со сладким кокетством прошептал:

- Гэ, я так соскучился по тебе… Давай сегодня сделаем это лицом к лицу?

Лу Синьчжи нехотя снял его ногу с плеча и беспомощно ответил:

- Дитя, ты теперь съешь своего гэ?

Цяо Кенан льстиво хихикнул… Он просто обязан.

- Давай, я натяну на тебя презерватив ртом?

Лу Синьчжи:

- …

Реплика автора: это начало книги. ; (Необдуманно уничтоженное). В принципе, вся эта книга построена на таких коротких рассказах и маленьких сценках, наподобие этой, вместе с совсем короткими. Что касается правовых вопросов, то тут примешивается моя точка зрения на существующее законодательство. Большое спасибо всем, кто консультировал меня по этим вопросам, а также тем, кто отыскивал ошибки и опечатки, я буду наводить справки и добавлять разъяснения.   По большей части всё проверено, но есть некоторые приукрашивания or преувеличения.

Например, большинство адвокатов одеваются очень небрежно, потому что на процессе достаточно просто накинуть сверху мантию и всё O. К., однако, если почитать то, что написано… Тем не менее, GG Лу очень озабочен своим внешним видом, а Сяо Цяо неохота носить повседневную одежду, поэтому оба выбрали европейский костюм.

; «Семейное дело» глава 2

Иной раз люди после трёхдневной разлуки видят друг на друга в новом свете, что уж говорить о трёх годах? Мастерство Цяо Кенана по части надевания презерватива ртом за последние годы выросло настолько, что сражало Лу Синьчжи наповал, теперь он легко справлялся с этой задачей. Он разорвал упаковку, вставил презерватив в рот и одной рукой придерживая твёрдый член партнёра, приладил устройство на головку только с помощью силы языка, затем слегка зафиксировал краешек зубами и плавным движением головы раскатал изделие до конца.

Гораздо проще описать процесс, чем сделать в реале. Закончив «снаряжение» орудия, Цяо Кенан запыхался. Он облизал покрытую плёнкой плоть, чтобы сделать её более послушной.

- Порядок…

Лу Синьчжи погладил зардевшиеся мочки ушей Цяо Кенана. Парень отлично знает его слабое место и каждый раз, так нежно подлизываясь, добивается ошеломительного эффекта. Конечно, гордость мужчины подпитывается его женой.

Лу Синьчжи взял подушку и заботливо подложил под поясницу партнёра, затем взял в руку своё достоинство и обвёл головкой вокруг входа, заставляя его сокращаться:

- … Скажи что-нибудь приятное?

Цяо Кенан закатил глаза, обычно его это не напрягало, но сейчас внутри всё так нестерпимо дёргалось, пустота в животе становилась болезненной. Он поёрзал задницей. Мужчине нравилось, когда он сам раздвигал ягодицы и просил оттрахать его, называл «хорошим гэгэ», «хорошим муженьком», но сейчас эти выкрутасы уже утомляли. Цяо Кенан задумался, не зная, где взять вдохновение, а потом просто поднялся, обнял Лу Синьчжи за плечи и жаркими губами поцеловал его волевой подбородок:

- Гэ, давай сегодня обойдёмся без пустых заигрываний, просто хорошо сделаем дело, а? Я правда… очень соскучился…

Он говорил и опускался вниз, поглощая расслабленным отверстием твёрдую плоть мужчины:

- Да-а… Двигайся, двигайся, ещё, глубже…

Лу Синьчжи очень редко терпел подобное поражение, но принимал его с удовольствием. Конец засосало в тёплую, упругую воронку, с довольным вздохом он припал к губам парня и с силой вонзился в сладкую глубину.

- О Боже, детка, я так соскучился по тебе…

Он говорил, что неделя тянулась, как десять лет, Цяо Кенан только слушал и посмеивался, а голову наполняли ласковые вопросы, «очень хочешь? », «ты ведь хочешь больше, чем я, да? » - совершенно бессмысленные, бессвязные фразы, в лучших традициях Цион Яо. (тайваньская писательница и сценаристка).

Лу Синьчжи вонзался в него так, что он и слова не мог вымолвить, только рвано дышал и… ему не хотелось во время траха отвлекаться на ерунду, он лишь добивался, чтобы его мужчина сосредоточился на занятии любовью. Потому что он тоже соскучился. Весь соскучился, и сердцем, и телом.

- Да, о-о, да-а! – Цяо Кенан поцеловал мужчину и откинулся спиной на кровать. Эта поза заставила член в кишке немного сместиться и изменить угол проникновения, то и дело цепляя простату.

На этот раз Лу Синьчжи не стал придерживаться своей обычной манеры яростной бомбардировки, он двигался медленно, размеренно, постепенно распаляя периферические нервные окончания. Цяо Кенан кусал губы, чтобы выдержать возбуждающие разряды тока, остро царапающие чувствительное место.

- М-ммм…

В преддверии лета в спальне было душно, он вспотел. Он привык к жаре, но секс дополнительно разгорячил его, окатывая тело волнами жара. Нижние конечности затекли, щекотка от простаты передавалась по всем нервным проводам и накапливалась в члене, побуждая мошонку сжиматься. Секреторная жидкость стремительным потоком изливалась из устья головки, расчищая дорогу семени и подготавливая эякуляцию.

Закатив глаза, Цяо Кенан шарил рукой по простыне, силясь нащупать пульт от кондиционера, но сознание было спутанным, и он никак не мог его найти. Лу Синьчжи поймал его руку, поднёс к губам и поцеловал:

- Что ты ищешь? Твой гэ-гэ здесь.

Цяо Кенан поморщился и всхлипнул:

- Пульт от кондиционера… Очень жарко…

Лу Синьчжи:

- …

Любовник весь промок от пота, особенно между ляжками, там вообще всего намешалось, размазалось по волосам, стекало на промежность, струилось до самого места их соединения… Лу Синьчжи почувствовал членом тонкую вибрацию, его внезапно сдавила сладкая плоть. По частоте этой вибрации он всегда точно определял, что чувствует в этот момент его молодой возлюбленный: ему приятно или больно, ему мало или наоборот, он слишком удовлетворён… И старался сам вовремя кончить, чтобы тот был доволен.

В сфере секса его обычный перфекционизм достигал наивысшей степени. Цяо Кенан притворно бранил его (на самом деле восхищался) за эту аномалию, вовсе не лишённую смысла.

Лу Синьчжи склонился над ним, облизывая его потную шею и плечи, вдыхая аромат его пота; он любил, когда вкус любимого соединялся с запахом, и не хотел включать кондиционер, чтобы бездушное устройство не развеяло запах парня.

- Потерпи.

Он ускорился, новый ритм отличался от прежнего, нежного и неторопливого. Он с усилием вытащил член почти полностью, оставив только головку, а потом надавил на живот парня ладонью и погрузился глубоко внутрь. Цяо Кенан отозвался громким вскриком. Его глаза разбежались в разные стороны, и он начал неосознанно отталкивать от себя грудь навалившегося на него Лу Синьчжи, под этим гнётом ему было трудно дышать:

- Нет, это слишком… А-аа!

- Тебе больше не нравится, как тебя трахают… А?

Лу Синьчжи слегка выдвинулся наружу и принялся специально головкой прицельно тыкать в чувствительное место:

- Скажи брату, нравится или не нравится?

- Нравится, нравится! А-а-а…

От этих тычков сознание Цяо Кенана путалось, рот переполнился слюной, но он не мог даже проглотить её, и слюна медленно капала из уголков рта:

- О… да… так хорошо… так хорошо, да… прекрасно… ещё… ещё… о, да, да… М-ммм…

Лу Синьчжи очень нравился его бессвязный лепет, было бы здорово, если бы он никогда не жалел ободряющих слов в постели. Ведь в конце концов, секс – дело обоюдное. Частенько бывает, что кто-то жалуется, мол вторая половинка с головой уходит в свирепый трах, а может, стоит самому образумиться и не скупиться на отклик? Не нужно смотреть на половую любовь как на что-то грубое и примитивное, в сексе тоже можно многому научиться. Иначе, почему не только в Китае, но и во всём мире множество людей, поколение за поколением так настойчиво продолжают изучать его?

Ещё одно глубокое вхождение, заставившее содрогнуться низ живота, в ответ кишка свирепо втянула дрожащий член. От накатившего удовольствия Лу Синьчжи даже перестал двигаться, и теперь трудно было сказать, кто был истинным ведущим в этом сексе.

- О, да… о, да… Гэ, гэ-ээ, - кричал Цяо Кенан, плотно сжимаясь на члене. Не то, чтобы у него не было опыта кульминаций без ручной стимуляции, но после недельного перерыва у него не получалось. В его голосе уже слышались слёзы, он умолял Лу Синьчжи не мучить его слишком долго:

- У меня правда… так не получается… ах…

Лу Синьчжи схватил его руку, беспорядочно машущую в воздухе. Несколько дней недосыпа сделали его рассеянным, как в глубоком опьянении. Он инстинктивно собрался с духом, замедлил движения, но только одним действием загнал обоих в тупик. Он отпустил руку молодого мужчины и спросил:

- Ты хочешь, чтобы гэ приласкал твои соски или JJ?

- Э-э…

Для обычного мужчины это был хороший выбор, но не для Цяо Кенана. Чувствительность его сосков иногда не уступала члену, особенно некоторое время назад… Хорошо вышколенному жестокими играми этого мужчины, ему было не трудно вспомнить изведанные некогда сладкие ощущения; от резкой боли в нежных бутончиках его копьё только задиралось выше, дикое желание бросало его то в пот, то в леденящую дрожь. Но то, что Лу Синьчжи вытворяет с его членом… просто ужасно.

У мужчины прекрасная техника, и ему достаточно просто синхронизировать движения своей руки с проникновениями сзади, чтобы Цяо Кенан выстрелил. Сегодня, в спокойной, домашней обстановке все эти безумные фантазии казались лишними.

Он застонал, окончательный выбор заставил его покраснеть, к щекам прилил жар. Он взял руку Лу Синьчжи и хотел просто направить её в нужное место, но тот не захотел понять намёк:

- Если ты не скажешь, я не дотронусь.

@#%$#... Цяо Кенан едва сдержался, чтобы не обматерить его. Лу Синьчжи поцеловал его в щёчку:

- Любимый, нам нужна демократия.

Цяо Кенан решил поставить всё на кон и прорычал:

- Соски! ;!

После этих слов Цяо Кенану захотелось закрыть лицо руками и расплакаться. Ему на выбор дали два варианта, соски и член, и в итоге он выбрал первое… Что с ним не так? Обычно, когда с ними играли, скручивая по-всякому, это не было так стыдно, но поставить их в такое же положение, что и член, было как-то странно.

И тогда Цяо Кенан просто схватил свой член и стал дрочить.

- Да… Ох…

Преимущество забавы с самим собой в том, что можно таким примитивным способом ускорить кульминацию. В теории сила или слабость мужского оргазма зависит от времени эякуляции, чем больше выстрелов семени, тем медленнее происходит эякуляция, тем сильнее острые ощущения и нагрузка относительно тела тоже больше.

Лу Синьчжи подумал, не слишком ли он груб с ним… Ведь это же его половинка, разве нет?

У него возникло желание немедленно отодвинуть руку парня и самому позаботиться о его несчастном, измученном, распухшем до покраснения члене, но вдруг в мозгу сверкнуло воспоминание об одной фразе, которую когда-то давно сказал ему Цяо Кенан, рассказывая о своей печальной истории расставания с партнёром, что-то типа «отойди в сторону, пусть это сделает профессионал»?

Однако, на этот раз картина ублажающего себя Цяо Кенана в некотором смысле радовала глаз… И Лу Синьчжи поступил согласно его желанию. Как его просили, он погладил грудь парня, ущипнул горошинки сосков и кончиками пальцев поцарапал их вершинки. При этом он продолжал непрерывно и размашисто двигать поясницей, а его член прессовал простату Цяо Кенана.

- А-ах… Сейчас, вот уже…

Три его самых отзывчивых места подверглись одновременной стимуляции. Уретра Цяо Кенана шевельнулась, выделяя полупрозрачные соки; вертикально торчащий член в его руке был на грани семяизвержения. Он изо всех сил напряг живот, но как только расслабился, Лу Синьчжи сразу извлёк свой инструмент; как только живот снова напрягся, орудие мужчины снова врезалось в него, так резко, словно желало пронзить его живот насквозь.

Цяо Кенан невольно перевёл взгляд с мужчины на то место, там уже возникла пена из выделений, очень непристойная картина. Заметив направление его взгляда, Лу Синьчжи схватил его за ноги и задрал их повыше вместе с поясницей, в этой позе Цяо Кенан мог видеть, как он входит в него:

- Как красиво, опиши мне, что; ты видишь.

Цяо Кенану не хотелось туда смотреть, но картина слишком бросалась в глаза, и он не смог отвести взгляд. Больше половины члена мужчины погружено в него, толстый ствол крепко охвачен мышцами сфинктера; когда он извлекает член, ему приходится прилагать усилия, чтобы преодолеть зажим, когда погружается глубоко, жёсткие лобковые волосы мужчины словно нарочно трутся о нежную кожу вокруг анального отверстия. Цяо Кенан в полной мере мог насладиться этими грубыми ощущениями, и шлепками тяжёлых яиц по заднице, всё ощущалось очень реально. Этот мужчина любит его, и он в нём.

Заворожённый этой картиной, он не мог отвести глаз, и в какой-то момент выпустил из рук своего «младшего братишку». Под мощным ударом снизу он качнулся и брызнул ему на лицо соком простаты, горячим, как расплавленная лава. Лу Синьчжи наклонился и слизнул жидкость, попутно поцеловав его щёки и потные виски. Сочувствие и любовь мёдом сочились из его уст, когда он нежно сказал:

- Ты мой послушный, не тяни время, как только насмотришься, сразу кончай.

- …

Кажется, опьянённый зрелищем, Цяо Кенан замедлил свою эякуляцию, и это его ошибка. Ладно, может сейчас… Нет, правда, убежало. Цяо Кенан перевёл дыхание и снова схватился за свой стебель. Распутные звуки спереди и сзади снова слились в один аккорд, рука невольно подстраивалась под ритм и частоту толчков мужчины.

- Ах… хочу кончить, хочу кончить…

Лу Синьчжи сразу схватил его за соски и жёстко выкрутил, от пронзившей его боли Цяо Кенан вскрикнул, и сейчас же уретра сократилась, выбрасывая жемчужно-белые струи семени:

- А-аааааа….

Он закатил глаза. Сила струи оказалась больше, чем он мог себе вообразить, первая порция выплеснулась ему на живот, вторая попала на грудь, а брызги третьей долетели аж до лица.

- Да… О, да!

Поясница Цяо Кенана содрогалась и никак не могла расслабиться, ноги затекли, будто их парализовало, но ощущения от присутствия члена мужчины в его кишке стереть было невозможно. По случаю кульминации любовника Лу Синьчжи вошёл в него очень глубоко и замер, наслаждаясь болью, с которой его сдавили внутренние стенки оргазмирующей кишки. Вот оно, настоящее счастье.

Чуть позже он вышел, сорвал презерватив и додрочил член рукой. Сперма свободно исторгалась на живот Цяо Кенана, смешиваясь и наслаиваясь на его извержения.

В качестве символической финальной точки Лу Синьчжи набрал в ладонь сперму и растёр по заднему отверстию парня, глядя, как оно сокращается, делится с ним своими выделениями и одновременно вбирает в себя его семя. Его душа была довольна.

Все мужчины в мире одинаковы, все стремятся оставить своё семя внутри партнёра, даже если это не закончится беременностью. Это инстинкт размножения, которому трудно противостоять.

Громко выдохнув, Цяо Кенан постепенно отошёл от оргазма, открыл мокрые от слёз глаза и увидел перед собой на редкость беззащитное и влюблённое лицо мужчины, немного ленивое, немного расслабленное. Когда мужчина опорожнён, он обычно входит в слегка отрешённое состояние легендарных мудрецов. Цяо Кенан незаметно для себя поднял руку и погладил лицо возлюбленного:

- Ты устал, да?

Лу Синьчжи замер. По привычке он уже хотел ответить отрицательно, но вдруг почувствовал, что сейчас лучше согласиться. Он действительно очень устал, но не от секса, а от накопившейся рабочей нагрузки. Он и прежде уставал, но не терял сознания, особенно после секса, самого бессильного периода для любого мужчины.

Обычно он не позволял кому бы то ни было видеть свою слабость и зачастую, чтобы поднять свой боевой дух, сразу бросался во второй раунд, либо просто бросал случайного любовника и уходил. Но сейчас он постепенно оставил тщеславные идеи казаться сильным и пускать пыль в глаза.

Он далеко не слаб, он по-прежнему силён, но теперь иногда позволяет себе расслабиться в объятиях любящего человека. Он потянулся к парню за поцелуем, тот ответил; их языки сплелись в долгом-долгом поцелуе. А утреннее солнце постепенно заливало комнату и обволакивало тайной их поцелуй, превращая его в кусочек тепла.

; «Семейное дело» глава 3

После утренней страсти Цяо Кенан тоже устал, но поскольку ночью он всё-таки спал, его энергетика не столь рассеялась, как у Лу Синьчжи. Он поднялся, удерживая мужчину в постели. Лу Синьчжи не очень хорошо понимал, чего он хочет, поэтому Цяо Кенан просто сказал:

- Подожди, я сейчас.

Поцеловал и ушёл в ванную. Через некоторое время вышел уже помытый и с двумя полотенцами: одно сухое, другое влажное. Лу Синьчжи удивлённо посмотрел на него, а Цяо Кенан очень строго сказал ему:

- Лежи смирно.

Сначала он стёр влажным полотенцем остатки любовных соков с его тела, потом сухим вытер пот. По понятиям Лу Синьчжи это было неправильно, он хотел сделать всё сам, но Цяо Кенан пригвоздил его к месту таким взглядом, что он оставил попытки и подчинился, только молча подставляя себя под полотенца.

Цяо Кенан:

- Я всего лишь готовлюсь ухаживать за тобой через 50 лет.

Лу Синьчжи сразу рассердился, а Цяо Кенан рассмеялся:

- Шучу, шучу, спустя 50 лет от тебя, возможно, останется только пепел в горшочке, а мне останется только протирать урну от пыли на алтаре.

Лу Синьчжи:

- …

«Вот кто так проклинает своего партнёра? »

Цяо Кенан чувствовал себя по-настоящему счастливым и довольным, ему очень нравилось делать своего партнёра чистым, протирая каждый запачканный дюйм кожи. В прошлом… о котором они договорились не упоминать, он часто так делал, и при этом чувствовал, что такие действия более трепетны и интимны, нежели собственно секс. К сожалению, Лу Синьчжи слишком редко позволял ему так хозяйничать, этот мужчина до недавнего времени даже самому себе не давал ни малейшего послабления. Только в последние пару лет стал чуть более покладистым. Если бы сейчас он высказал барристеру Лу свои мысли, наверняка тот кинулся бы доказывать обратное, и одними объятиями он бы не отделался. И Цяо Кенан подумал, что умнее будет помалкивать в тряпочку. Он шутливо дёрнул мужчину за кончик носа и улыбнулся:

- Ну ладно тебе.

Лу Синьчжи, притворно сердясь, притянул его к себе и крепко поцеловал. Отдыхая от сражения, они покатились по кровати, как два больших клубка шерсти… В этот момент что-то ткнулось в спину Цяо Кенана, он удивился и тотчас же вспомнил:

- Вот ты где!

Лу Синьчжи:

- ??

Цяо Кенан достал пульт и сразу выпустил сигнал. «Пик! » - кондиционер включился, он сел, с удовольствием подставляясь под струи прохладно-го воздуха:

- А-аа… Хорошо-оо… Прохладненько…

Лу Синьчжи покачал головой, выхватил у него пульт, повысил температуру на два градуса и снова сунул пульт ему в руку со словами:

- Воображаешь тут из себя белого медведя.

Цяо Кенан:

- Тогда однму из нас хана.

И остался сидеть, как сидел, под холодной струёй, не двигаясь, ведь белому медведю простуда не страшна, разве нет? Тогда мужчина взял покрывало и хорошенько закутал голого Цяо Кенана, особенно живот, упрямо доказывая, что он не позволит, чтобы его супруга продуло.

Цяо Кенан:

- Сразу чувствуется, какой ты…

«Старомодный».

Лу Синьчжи поднял брови:

- Какой?

Ай-яй, это слово нельзя говорить, оно сопоставимо с оружием массового поражения, десять тысяч раненых и на семь тыщ убытку. Но Цяо Кенан нашёлся:

- Заботливый…

- Ага, - Лу Синьчжи остался доволен такой оценкой.

«Верно говорят, старые всё равно, что малые».

- Пф-ф, - Цяо Кенан прыснул от смеха, шутливо смял щёки Лу Синьчжи и поцеловал его. Они опять обнялись и принялись целоваться, Цяо Кенан даже начал опасаться, что у них обоих опять встанет, а уже пора собираться на работу, поэтому старался не слишком увлекаться. Лу Синьчжи спросил:

- Хочешь, я приготовлю чего-нибудь поесть?

Цяо Кенан не позволил ему встать:

- Лежи, не суетись. Я в супермаркете купил готовой еды.

Лу Синьчжи недовольно поморщился. Цяо Кенан игриво оправдывался:

- Тем, чего мне больше всего хотелось, я уже насытился, а если ты хочешь сделать ещё что-то особенное, это уже лишнее.

- …

«Вот ребёнок».

- Тебе достаточно только попросить меня, ты целыми днями торчишь в этой мелкой юридической конторе, на что это похоже? Ты должен последовать моему примеру и делать карьеру, побеждать серьёзных противников на самом высоком уровне.

Цяо Кенан спокойно пропустил его слова мимо ушей, ответив только:

- Тогда я попрошу тебя, хватит меня агитировать, давай ты лучше поспишь?

Лу Синьчжи поджал губы:

- Не хватит.

- Что так?

Лу Синьчжи с загадочным выражением коснулся указательным пальцем губ:

- Посмотри и ты поймёшь, что нужно сделать.

Цяо Кенан улыбнулся, наклонился и в последний раз поцеловал мужчину перед сном.

***

Кондиционер в здании окружного суда в Синьдяне, новом районе Тайбэя, работал на полную мощность. Цяо Кенан, одетый в костюм, поверх которого была наброшена ещё адвокатская мантия, весь покрылся мурашками от холода, а на его клиентке – тонкая шифоновая блузка и узкая короткая юбка, почти полностью открывающая красивые ноги в фиолетовых туфлях на 10-сантиметровом каблуке. Идеальная причёска, аккуратный макияж, подчёркивающий зрелую красоту ухоженного лица. Будучи бухгалтером, она очень трепетно относится к точным цифрам, что становится видно из суммы компенсации, которую она предоставила.

- 4 миллиона 241 тысяча юаней.

Когда Цяо Кенан взглянул на эти данные, у него глаза на лоб полезли:

- Что?

Она передала ему распечатанный на компьютере отчёт и пустилась в подробные разъяснения по всем пунктам:

- Мы были женаты в общей сложности 3 851 день. Предположим, что это моя оплата за домашнюю работу, один день работы, включая уборку и приготовление пищи, стоит 2 тысячи юаней, за вычетом моего самообслуживания останется 1 тысяча. На Новый год и другие праздники мы навещали его родителей, каждый раз 3 тысячи юаней, текущий ремонт дома, бытовые электроприборы, предметы повседневного обихода и прочее…

Она бубнила, размеренно и чётко объясняя каждый ряд цифр, а в конце подвела итог:

- А вот эти 2 юаня он занял у меня ещё до свадьбы, чтобы расплатиться за кофе.

Цяо Кенан:

- …

Она твёрдо сказала:

- Если он хочет развестись, пусть выплатит мне эту сумму, большего я не требую.

Цяо Кенан взял отчёт со скрупулёзно подсчитанной чёткой суммой в первой строке. Этот бракоразводный процесс был затеян мужчиной, женщина не хотела разводиться и пыталась оттянуть окончательное решение. Результатом её стараний и явился этот отчёт, составленный в виде таблицы Excel и подводящий итог их десятилетнего супружества.

«… Нет, точнее 3 851 день и 8 часов» - несомненно, под влиянием женщины, Цяо Кенан не удержался и подвёл свой итог. Он спросил:

- Вы не пробовали округлить цифру? Например, 4,5 миллиона или что-то в этом роде.

Урегулирование материальных претензий обычно проходит менее хлопотно, когда они выражаются в целых числах; если он не скажет об этом, то судья обязательно поднимет этот вопрос. Женщина покачала головой:

- Нет, я не возьму ни больше, ни меньше.

Цяо Кенан:

- …

Он повидал немало необычных дел, но это безусловно займёт топовое место в первой десятке в мемуарах его рабочей карьеры. Вполне достойное того, чтобы когда-нибудь преемник Шен Журу рассказал об этом в очередной телеэпопее.

Обычно до передачи семейного дела в суд, адвокаты сторон стараются осуществить примирение. В тот день женщина не пришла, и её интересы представлял Цяо Кенан. Когда адвокат противной стороны озвучил клиенту список материальных претензий, мужчина рассмеялся:

- Какая чушь, когда это я одалживал у неё два юаня? Да я двух мао у неё не брал! (Мао – 0,1 юаня, типа 10 копеек). Самое большее, я дам ей миллион, о большем пусть и не мечтает! Вот уж не думал, что это будет такой проблемой…

Цяо Кенан:

- …

Десять лет брака вылились в такую проблему, тут даже Шен Журу не нашёл бы слов. Что ж, переговоры не удались, значит будет суд. Примерно через месяц судья назначил заседание, и сторонам разослали повестки. В семейных делах нет так называемых истца и ответчика, поэтому для удобства изложения женщину будем называть Чунь Цзяо, а мужчину Чжи Мин. (Чжи Мин и Чунь Цзяо *– это герои одноименного гонконгского фильма о любви, снятого в 2010 году режиссёром Пэн Хаосяном. Подробнее в сноске под главой).                

Районный суд совсем маленький, но семейных дел очень много, поэтому для них специально выделили отдельное здание. Цяо Кенан в шутку называл его «Телеканал “Овощной рынок”», такое невообразимое количество человеческих драм и комедий там разыгрывалось; настоящая жизнь ночного рынка, с его суетой, красками, миром страстей и эмоций, мелькала перед его глазами похлеще, чем в сериале «Роза и колокольчик». Он подозревал, что сценаристы частенько наведываются в залы суда в поисках сюжетов.

В день заслушивалось в общей сложности около десяти семейных дел, опытные судьи обычно отводят на одно слушание два-три часа, прежде, чем объявить следующее. Перед судом Цяо Кенан узнал, что судья, ведущий сегодня их дело, известен как любитель сериалов… И как выяснилось, оказался большим оптимистом, назначив заседание в том же зале, в котором перед ними проводил слушание другой судья, и почему-то предположив, что данный процесс не займёт больше одного часа. Теперь, видя, что запланированное время суда постоянно откладывается, он перенёс заседание с двух часов на половину четвёртого.

Они сидели на скамье в коридоре суда. Цяо Кенан немного замёрз и участливо спросил Чунь Цзяо:

- Хотите, я куплю вам попить чего-нибудь горячего?

Чун Цзяо:

- … Мне не холодно.     

Она перевела безразличный взгляд в сторону Чжи Мина, который как раз очень тихо разговаривал по телефону. Им было плохо слышно, что он говорит, но смысл разговора в общих чертах был понятен:

- Хорошо, я понял, заседание откладывается… Я понял, не давать, значит не дам, она этого и не заслуживает…

Его адвокат заметил, наконец, направленные в их сторону взгляды и дал знак Чжи Мину. Чжи Мин сконфуженно умолк и посмотрел женщине в глаза… Цяо Кенан понял, почему Чунь Цзяо не чувствовала холода. По-тому что холод в её сердце был сильнее.

Перед слушанием дела Цяо Кенан обычно всегда разъяснял клиенту порядок проведения судебного заседания, так же, как судья в самом начале процесса разъясняет права и обязанности каждой из сторон, чтобы всё было понятно и не возникало вопросов. Иногда бывало, что клиент слишком волновался, тогда Цяо Кенан рассказывал забавные байки из судебной практики, чтобы немного рязрядить атмосферу.

Однако, Чунь Цзяо держалась очень холодно и безразлично, и на все наставления Цяо Кенана отвечала односложно:

- Адвокат Цяо, я всё поняла.

Цяо Кенан замолчал, погладил нос и погрузился в ожидание вызова. Он покосился на Чжи Мина. Паре было под сорок, они поженились в лучшую пору своей жизни и после десяти лет шлифовки в браке женщина по-прежнему была прекрасна, а вот мужчина полысел и вообще несколько пообветшал.

Мужчины – визуальные животные, похоже, Чжи Мин расставался с Чунь Цзяо весьма неохотно из-за её красоты, однако пересиливал себя, утверждая:

- Что толку от её красоты, она бесполезная и пустая.

В тот день, когда он сказал, что красота Чунь Цзяо бесполезна… женщина пересмотрела всю прошлую жизнь. Она умна и способна, хорошо бы ещё понять, как женщина должна в браке ладить с мужчиной.

Цяо Кенан не понимал и уж тем более не знал, какой такой «пользы» хочет от своей жены глубокоуважаемый Чжи Мин – во всяком случае, в постели это далеко не самый важный фактор. Цяо Кенана раздирало любопытство, и Чунь Цзяо тоже не понимала, с какого перепуга её муж вдруг, за одну ночь решил развестись с ней.

К слову сказать, у них не было детей, и своим имуществом каждый распоряжался отдельно. Мужчина готов выплатить миллион, и это нельзя считать маленькой суммой. Что же касается того, кто разрушил их брак, то тут трудно сказать. Женщина не была излишне словоохотлива и сообщила только необходимый минимум, сказав:

- Все эти десять лет я делала всё, что могла, и я не должна ему ни гроша.

Когда мужчина услышал эти слова, он долго молчал, а потом ответил:

- По закону она действительно ничего не должна.

А что в отношении чувств? Или он считает, что она чего-то недодала ему, но ему сложно об этом говорить?

* Сюжет фильма “Чжи Мин и Чунь Цзяо”: 1 января 2007 года в ОАР Сянган (Гонконг) вступил в силу запрет на курение в общественных помещениях. Курильщики были вынуждены покидать офисы и идти в переулки деловых районов, чтобы покурить. В одном из таких переулков встретились герои этого фильма и полюбили друг друга. Фильм получил награду «Лучший сценарий» на 30-м Гонконгском кинофестивале.

Фильм полнометражный, 102 мин, в английском прокате идёт под названием “Love in a puff”, а в российском - “Любовь в сигаретном дыму”, или “Любовь в клубах дыма”, “Любовь в затяжке”. Посмотреть можно на русских сайтах, в частности на Dorama tv.

; «Семейное дело» глава 4

Подошёл судебный пристав сообщить, что слушание начинается. Стороны заняли свои места, больше в зале никого не было, поэтому оба выглядели немного одиноко. Удар гонга возвестил начало представления. Сколько обид, сколько любви и ненависти вынесут на суд противники?

Семейные дела хуже уголовных. Какие-то взаимные претензии, важные доказательства, на самом деле бессмысленные и только заставляющие людей нервничать, поскольку они выпячивают самые невыносимые свойства человеческой натуры; белый лунный свет превращается в пригоревшую корку на дне закопчённой кастрюли, а красное родимое пятнышко – в засохшие брызги менструальной крови. Вот как сейчас, мужчина бросает обвинение:

- Все эти десять лет совместной жизни с ней для меня были настоящим психологическим насилием!

И он начал описывать всю жестокость и беспощадность женщины, выставляя её в самом абсурдном свете: говорил, как она любит деньги, как презирает его низкое происхождение, грязную работу, бла-бла-бла… В конце подвёл итог:

- Она всё время пилит меня за то, что я мало зарабатываю и не хочет детей, объясняя это тем, что я не смогу поставить их на ноги!

Цяо Кенан взглянул на свою клиентку и шёпотом спросил:

- Вы готовы?

Чунь Цзяо:

- Пожалуй… Не знаю, поймёт ли он это.  

Цяо Кенан вздохнул. С мужской точки зрения глубокоуважаемый Чжи Мин казался ужасно жалким, как будто он никогда и голову не поднимал перед женой, и только сегодня развод стал его мечом победы. Как будто он король-герой, сражающийся с шипами, а его жена – чёрная ведьма, которую следует убить. В заключение его адвокат выступил с предложением немедленно утвердить сумму компенсации в один миллион, что будет в высшей степени гуманно и справедливо, и за сим спокойно отправиться по домам.

От противоположной стороны выступил Цяо Кенан, которому Чунь Цзяо делегировала все полномочия говорить от её лица:

- Вы затронули такую тему, как характер вашей жены. Когда вы познакомились десять лет назад, она уже была такой, как есть. Кроме того, она бухгалтер, и исходные цифры рассчитаны из её требования, чтобы вы приносили деньги в дом. И она не транжира, ваш теперешний миллион есть результат также и её экономии. Она не хочет, чтобы вы курили, потому что у неё слабые бронхи, и для вас это тоже не полезно… Так было все десять лет, почему же вдруг теперь это стало для вас невыносимым? Я считаю, что здесь определённо какое-то недоразумение.          

Он незаметно для себя употребил простонародное выражение, не предполагая, что судья тоже в этом разбирается и спросит Чжи Мина:

- Эй, так между вами имеется какое-то недоразумение?  

Цяо Кенан мысленно прокомментировал: «Например, измена, ты шляешься на сторону, или… у тебя импотенция». Чжи Мин застыл на минуту, после чего резко возразил:

- Какое ещё недоразумение?

И вслед за этим сразу последовала новая серия обвинений. Цяо Кенана пробивало на смех, но он сдержался:

- Супружество изначально предполагает сосуществование двоих. Люди не идеальны, нужно уметь прощать недостатки… Нет, господин, неужели вы осмелитесь утверждать, что за все десять лет вы сами не совершили ни единой ошибки? Наверняка совершали. Но ваша жена, моя клиентка, не сказала в ваш адрес ни одного плохого слова.

Мужчина спросил:

- Почему?

Этот вопрос занимал не только его, но даже в большей степени остальных присутствующих. Ему никто не ответил, и Цяо Кенан продолжил:

- Это суд, и я не хочу говорить ничего, что не имеет отношения к закону, однако, в триаде «чувства, разум, закон» слово «чувства» стоит первым. Выступая с односторонними обвинениями, вы, господин, кажется забыли, что вы пока ещё муж и жена.

- Что это значит, муж и жена?   Почему закон считает необходимым на законодательном уровне защищать ваши отношения? Потому что вы – семья, а семья есть основа стабильности общества. Семейные дрязги нельзя выносить за пределы дома. Даже если у одного члена семьи есть обиды и претензии, он не должен делать безответственные высказывания вне семьи.

- После этого процесса вы сможете называть вашу жену третьим лицом и даже открыто говорить о её ущербности. Вы не относились к ней, как к своей семье, однако, она все десять лет исполняла обязанности вашей жены, и она отдала вам десять лет своей молодости… Хорошо, в таком случае, давайте подведём итоги.

Цяо Кенан достал калькулятор и застучал по кнопочкам:

- Судья, я проверил, сумма компенсации, выдвинутая моей клиенткой, основана на неопровержимых доказательствах. На текущий момент брак продлился 3 882 дня и 3 часа, что равно 93 701 часу. Она занимала «должность» жены с минимальной почасовой оплатой по закону в размере 115 новых тайваньских долларов (новый тайваньский доллар — денежная единица Тайваня; код валюты TWD, сокращённое написание NT$; официальной валютой является с 1949 года), что в конечном итоге составило 10 711 465 TWD. Исключаем часть, которая приходится на её самообслуживание, делим на два и просим чуть более четырёх миллионов, что вполне справедливо.

Закончив, он взглянул на клиентку, словно спрашивая её мнение. Женщина с каменным лицом едва заметно кивнула, и Цяо Кенан продолжил:

- Даже менее, чем через неделю после того, как попытка досудебного примирения потерпела неудачу, мужчина фактически совершил акт изнасилования в браке, мотивируя это тем, что «поскольку ты всё ещё моя жена, ты должна исполнять супружеский долг».

У адвоката противоположной стороны вытянулось лицо, он с недоверием посмотрел на своего клиента, похоже, он ничего не знал об этом событии. Горе-муж смутился и промямлил:

- Я был пьян…

И тут же громко воскликнул:

- А где доказательства? У вас нет доказательств!

Цяо Кенан невозмутимо усмехнулся и вытащил из папки несколько документов:

- Это освидетельствование от врача-травматолога, кроме того, моя клиентка беременна, срок около четырёх недель, и естественно, чтобы развеять ваши сомнения в том, что ребёнок не от вас, через пятнадцать недель будет возможность провести экспертизу ДНК, и к тому моменту размер компенсации вполне возможно будет другим.

И добавил:

- В конце концов, теперь появится ещё один человек.

Лицо Чжи Мин было жалким, он был полностью сломлен. Через некоторое время он пришёл в себя и вскричал:

- Не покидай меня! И я тебя не покину!

Доселе молчавшая женщина теперь открыла рот:

- Я согласна на развод.

Как камень, брошенный в воду, эта фраза мгновенно изменила диспозицию сторон. Все обомлели, а женщина обратилась к судье:

- Судья, я требую изменить сумму компенсации.

Кажется, судью уже заинтересовал этот спектакль:

- Хм, и какую сумму вы теперь хотите?

Чунь Цзяо:

- Два юаня.

- Что?!

Вопрос потряс всех, включая Цяо Кенана. Чунь Цзяо посмотрела на Чжи Мина и сказала:

- Я долго не могла понять, почему ты надумал развестись со мной, но теперь поняла. Ты заглянул в мою карту здоровья и решил, что я бесплодна?

«Ай-йо, вот пазл и сложился. Из всех моих недостатков самым главным был… именно этот». Если женщина до брака не вводила мужчину в заблуждение, бесплодие очень трудно сделать основанием для расторжения брака, в 90% случаев такие дела бывают проиграны. Неудивительно, что мужчина молчал об этом и в качестве причин вывалил кучу всякой ерунды. Мужчина сконфуженно молчал, взгляд Чунь Цзяо стал печальным:

- Это была карта моей младшей сестры… Она боялась, что её муж узнает и спрятала карту у меня дома, а ты её увидел. На следующий день я вернула её обратно сестре, такова правда. Теперь эти десять лет стали просто шуткой, и я хочу свести её к нулю, за исключением тех двух юаней, что ты занял у меня до свадьбы.

Она достала из сумочки какой-то старый, истрёпанный чек:

- Сто пятьдесят юаней, это было наше первое свидание, ты пригласил меня выпить кофе, и тебе не хватило двух юаней. Ты вернёшь мне этот долг, и будем считать, что наши чувства исчезли, словно их и не было. Что же касается этого ребёнка… Хе-хе, возможно, он и не твой.

- Нет! Он мой! – с рыданиями выкрикнул мужчина и повернулся к судье, - Я не развожусь! Не развожусь!

И рванулся к женщине. Судебный пристав преградил ему дорогу. Судья, до сих пор хранивший нейтральное отношение к сторонам, теперь добавил в свой взгляд немного презрения к мужчине и чуть больше симпатии к женщине. Он обратился с вопросом к Чунь Цзяо:

- Это ваше окончательное решение? Может, мы на сегодня остановим прения, мы все успокоимся, а вы подумаете о своём ребёнке…

Женщина покачала головой:

- Не нужно. Если он согласен признать меня своей женой только из-за ребёнка, то лучше не надо.

Она так сказала это «не надо», что было непонятно, имеет ли она в виду брак или ребёнка. А может, и то, и другое. Мужчина расплакался:

- Конечно, это мой ребёнок! Если ты посмеешь избавиться от него, я обвиню тебя в предумышленном убийстве…

Судья постучал молотком:

- Тишина! Тишина!

Наконец, долго сдерживаемые слёзы Чунь Цзяо прорвали плотину и хлынули из её глаз. Зарождение новой жизни должно приносить радость, но её заставило со всей беспощадностью представить всё, что стояло за прошедшими десятью годами брака – как бы случайные намёки свекрови, понуждение Чжи Мина поскорее родить… и наконец, эта внезапная перемена его отношения к ней. Она сказала:

- Я не хочу, я больше ничего не хочу, пусть мне вернут два юаня, я хочу вернуться в то время… и закончить всё.

Закончить всё в тот далёкий, самый прекрасный момент её жизни.

Когда один застенчивый мальчик, стыдясь и робея, отважился расспросить о самой красивой девушке на факультете бухгалтерии и попросить её однокурсника передать ей записку. Сначала он написал:

А. «Не окажете ли вы мне честь, позволив пригласить вас на чашечку кофе? »

Потом:

В. «Не желаете? Не надо так со мной, пожалуйста, дайте мне шанс».

С. «После этой лекции я буду ждать вас в университетском "Starbucks"».

D. «Я жду встречи с вами».

В те годы Starbucks был чрезвычайной редкостью, как бедный студент мог себе это позволить? До ста пятидесяти юаней ему не хватило двух, он рылся в карманах, не находил, чем расплатиться и неудержимо краснел. Не меняя выражения лица, она молча добавила два юаня, и Чжи Мин обрадованно спросил:

- Вкусно?

- … Вкусно.

Чжи Мин был счастлив:

- Вот и хорошо.

Говоря по совести, он был самым заурядным из всех её поклонников, из всех вариантов он был наихудшим, но он был единственным мужчиной, который хотел дать ей всё. Поэтому она выбрала его. В ту минуту, когда она ответила согласием на его предложение руки и сердца, он расплакался, не смея поверить:

- Наверно, я израсходовал всю свою удачу, отпущенную мне судьбой…

Тогда Чунь Цзяо чувствовала себя счастливейшей из женщин, но теперь поняла, как она заблуждалась; вцепившись побелевшими пальцами в край стола, словно ища в нём опору, она заливалась слезами. Она горько оплакивала эти украденные у неё десять лет жизни.

Цяо Кенан стоял рядом и сочувственно вздыхал. «Мы не пролили ни капли крови, и всё равно мы – жертвы».

; «Семейное дело» глава 5

Судья заявил, что будет рассматривать иск позже, это означало, что в настоящий момент вынести решение невозможно, а сейчас он должен подумать. Всё-таки женщина беременна, для мужчины это большая неожиданность, он надеялся, что супруги смогут договориться и поладить; во всяком случае, с давних пор судьи всегда советуют супругам не расходиться.

Подошёл Чжи Мин с сокрушённым лицом, его глаза тоже были красны от слёз. Он сказал:

- Жена, пойдём домой.

Чунь Цзяо покачала головой:

- Верни мне два юаня, и мы разойдёмся.

Лицо Чжи Мина исказилось до неприличия, в нём даже появилось что-то зверское. Он сделал торопливый шаг вперёд, но Цяо Кенан заслонил собой Чунь Цзяо и спросил её:

- Хотите, я помогу вам подать заявление на выдачу охранного ордера?

Чунь Цзяо согласилась, она действительно больше не хотела видеть этого мужчину. Чем больше она смотрела на него, тем больше понимала, как она в нём ошиблась.

Чжи Мин смотрел на Цяо Кенана с неподдельной злобой, но к этому Цяо Кенан уже давно привык. Адвокаты – это Боги спокойствия, их особая обязанность – вызывать ненависть, особенно таких людей, как Чжи Мин. И он не удержался от того, чтобы вызвать ещё бо; льшую ненависть:

- Одного только пункта об изнасиловании в браке для судьи достаточно, чтобы расторгнуть брак.

Чжи Мин стиснул зубы. Он понимал, что сильно ошибался, считая Чунь Цзяо курицей, не способной откладывать яйца. Когда дело доходит до суда, крайне редко бывает, чтобы обе стороны были обрадованы результатом, порой и выигравшая суд сторона не бывает счастлива. Выиграть целый мир, но при этом потерять тебя, трудно сказать, стоит ли оно того.

Цяо Кенан вернулся в офис. Конечно, он не какой-то там барристер, но каждую неделю выделяет один день, чтобы оказать небольшую юридическую помощь людям в вопросах семейного права. Что-то вроде горячей линии для консультаций. Разумеется, бесплатно, можно рассматривать это как накопление заслуг в части благотворительности, и заодно удовлетворение внутренней потребности в сплетнях.

Проверив звонки, пришедшие на номер его «горячей линии», он выбрал несколько входящих и отправил на эти номера сообщения, обозначив тем самым своё присутствие на линии. На этот раз позвонил мужчина и прямо с ходу заявил:

- Адвокат, я хочу развестись.

Ну вот, опять. Цяо Кенан закатил глаза и зажав телефон плечом, открыл ящик стола, тихонько достал пакет чипсов и по возможности бесшумно открыл его, попутно спрашивая:

- Почему?

Мужчина:

- Я чувствую, что она за моей спиной крутит любовь с другим.

- Возлюбленная, самая любимая… Но что больнее всего, почему за моей спиной ты любишь другого? – тихо пропел Цяо Кенан.

Мужчина:

- ??

(Цяо Кенан спел слова из песни исполнителя Сюй Чжиань, или Энди Сюй, певец, актёр, Гонконг, «Почему ты полюбила другого? » клип здесь: ).

Цяо Кенан:

- О, ничего, это я так. А у вас есть доказательства?

Мужчина внезапно замолчал. В ожидании его ответа Цяо Кенан тихонько грыз чипсы. Наконец абонент несколько разочарованно признался:

- Нет, но она в последнее время очень изменилась. Она стала одеваться не так, как раньше, стала краситься перед тем, как выйти из дому и даже стала покупать себе какие-то вещи… Иногда ей кто-то звонит, и она уходит в другую комнату, чтобы я не слышал, о чём она говорит. Раньше такого не было, нет, у неё определённо кто-то есть!

Цяо Кенан:

- А не было ли до этого какой-либо вечеринки?

Мужчина задумался:

- Да, была встреча с одноклассниками!

Эти встречи с одноклассниками настоящий рассадник прелюбодеяния. Например, вы встретили там свою первую любовь, и он оказался всё таким же красивым, как в те годы и вдобавок свободным, и прочее бла-бла-бла. Однако, Цяо Кенан, стараясь не думать о самом худшем, стал объяснять:

- Тогда вполне возможно, она встретила там кого-то из своих прежних подружек, обнаружила, насколько запустила себя по сравнению с ними и поэтому стала прихорашиваться… Она домохозяйка? Как она обычно тратит деньги? Она экономна? В таком случае, пусть немного потратит, это не важно. Все люди в определённом возрасте начинают хотеть лучше выглядеть. Разве вы не должны быть ей благодарны за то, что столько лет наслаждались её заботой о вас?

Мужчина раздражённо запыхтел в трубку, словно ощетинившись:

- Раньше она не была такой!

Цяо Кенан:

- То было раньше… А главное, у вас нет никаких доказательств.

Мужчина помолчал, затем сказал:

- Я купил подслушивающее устройство, возможно, мне удастся получить…

- Стоп, стоп, стоп, - Цяо Кенан беззвучно вздохнул, качая головой.

Сейчас все насмотрелись кино, и стоит только траве под ветром не так зашелестеть, как сразу кидаются подслушивать, как какие-то преступники.

- Вы в курсе, что любой, кто не санкционировано использует аппараты и устройства для слежки, прослушивания и записи чужой частной деятельности и разговоров, может быть приговорён к трём годам тюремного заключения?

Мужчина перепугано вскрикнул:

- Что?

- За исключением варианта, когда вас никоим образом не смогут раскрыть, либо вы на сто процентов уверены в факте супружеской измены. Более того, если вы собираетесь обосновать свои действия, вы как минимум должны получить звуко- либо видеозапись полового акта, достаточную для доказательства, в противном случае на вас могут заявить, это типичный случай, как говорится, и жену потерял, и войско.

(Идиома;;;;;;; , p; i le f; ren y; u zh; b; ng – потерял и жену, и войско; двойная потеря; понести двойной ущерб).

Мужчина был в замешательстве:

- Что же мне делать?

Цяо Кенан сказал то же самое, что на недавнем процессе:

- Поговорите с женой по-доброму, может, между вами просто какое-то недоразумение?

Не ожидавший такого совета, мужчина чуть не взорвался:

- Какое недоразумение?! Она мне изменяет… Адвокат, если бы вы столкнулись с подобной ситуацией, у вас хватило бы хладнокровия «по-доброму» разговаривать с женой?

Цяо Кенан нахмурился, вот что называется свекровь-****ь невестке не верит, если человек сам не отличается нравственным поведением, он и в других будет подозревать то же самое.

В любой профессии всегда есть это ****ство: учителей всегда винят в бездушии ученики и родители, врачей в том же самом уличают пациенты и их родственники, а адвокатов – клиенты…  Неизвестно, какой ****ский закон обязывает представителей всех этих профессий ставить себя на место других и проникаться их чувствами.

Особенно это касается мужей-рогоносцев, тут ты просто обязан влезать в их шкуру. Но даже если бы Цяо Кенан и влез, он всё равно сначала поговорил бы с женой по-доброму, прежде чем «застукать» её в постели с любовником. Думать глубже он не хотел, это вызывало болезненные воспоминания, поэтому он сказал:

- Я могу только посоветовать вам больше общаться с женой, в остальном я помочь не могу.

Отключившись, Цяо Кенан вздохнул. Он почувствовал, что очень устал. Все обычные люди наделены такими большими возможностями, после вступления в брак их защищает закон, адвокаты, судьи, члены примирительных комиссий, даже соседские бабушки – все стараются содействовать сохранению их семей. Конечно, обойтись без взаимных обид невозможно, но сколько таких, кто закатывали грандиозный скандал и требовали развода только из-за того, что им не понравился цвет диванных подушек, выбранный супругом?

Ему захотелось швырнуть пакет с чипсами в стену и закричать: «Я не буду заниматься вашей ерундой! » Но сдержался, всё-таки чипсы были не виноваты. Он перестал их грызть и решил, что на сегодня работы с него хватит.

***

Вернувшись домой в семь часов вечера, он обнаружил в доме свет. Лу Синьчжи дома? Он не успел удивиться, как сработало обоняние: он почуял аромат тушёного мяса. Живот, только что заправленный пачкой чипсов, вполне согласованно булькнул. Цяо Кенан поспешно переобулся в тапочки и рванул на кухню.

Лу Синьчжи как раз пробовал соус на вкус. Квартира маленькая, с плохой звукоизоляцией, он сразу услышал, что любимый вернулся домой, и только ответственная финальная стадия готовки не позволила ему выйти навстречу.

- Вернулся?

В простом тёмно-синем фартуке, с поварёшкой в руке, мужчина был похож на греческого бога, настолько безупречно прекрасно он выглядел. Глаза Цяо Кенана полыхнули зелёным огнём, он чуть ли не кинулся перед Лу Синьчжи на колени, облизываясь:

- Мя-яско, мя-яско…

Всё то время, пока Лу Синьчжи не было дома, он питался в забегаловках или покупными полуфабрикатами из супермаркета; глутамат натрия не давал рту скучать, но почки уже требовали промывания. Лу Синьчжи вздохнул, наполнил тарелку и подал Цяо Кенану. Цяо Кенан шумно втянул слюни и уже протянул руки к тарелке, но Лу Синьчжи отставил тарелку в сторону и назидательно спросил:

- Ты пришёл домой, что нужно сказать?

Молодой человек опомнился и громко ответил:

- Я пришёл!

Лу Синьчжи:

- А потом?

Цяо Кенан:

- Помыть руки!

Он уже развернулся в сторону ванной, но ужасно недовольный Лу Синьчжи поднял брови и схватил его за локоть. Цяо Кенан рассмеялся, обнял в ответ и довольно кровожадно присосался к его губам. М-мм-чмок! Поцелуй стал отвлекающим манёвром, пока Лу Синьчжи прикрыл глаза, Цяо Кенан молниеносным движением стянул из тарелки кусок мяса и засунул себе в рот:

- М-ммм, как вкусно…

Лу Синьчжи:

- …

Молодой мужчина причмокнул, облизнулся и потянулся за полотенцем, чтобы утереть обильную слюну. Лу Синьчжи молча смотрел, с какой жадностью тот «дегустирует» приготовленное им мясо.

Сегодня, как только проснулся, он в первую очередь тщательно прибрался в доме. В кухне повсюду валялись пластиковые упаковки из-под готовой еды, которую Цяо Кенан разогревал в микроволновке. Сначала он хотел пригласить парня поужинать где-нибудь вне дома, а потом снять комнату в отеле и провести ночь вдвоём, однако увидев эту кучу пустых коробочек, изменил планы, сходил за продуктами и приготовил ужин дома.

Сейчас ему казалось, что он сделал правильный выбор. Он вздохнул:

- Тебе так хреново живётся, когда меня нет?

Цяо Кенан снисходительно подумал про себя: «Это ты сейчас так говоришь, а когда-то у тебя дома вообще никакой еды не было, и прислугу нанимал для уборки». Но надо отдать должное, за последние годы Лу Синьчжи очень изменился. Куда-то делся весь его мерзкий характер, а изнутри проступила обволакивающая заботой мягкость, из-за которой даже черты лица стали казаться не такими резкими, делая мужчину моложе.

Цяо Кенан знал, что в ванной имеется специальный шкафчик, в котором мужчина хранит средства для ухода за кожей, причём шкафчик запирается на ключ, чтобы Цяо Кенан, не дай Бог, не увидел, что и в каком количестве там хранится. Вот так пронзили сердце мужчины когда-то случайно оброненные Цяо Кенаном слова «старый хрыч», сказанные даже не в его адрес.  

Вспомнив этот случай, Цяо Кенан ухмыльнулся и вернул Лу Синьчжи пустую тарелку со словами:

- Ещё тарелочку.

Лу Синьчжи:

- Иди сначала приведи себя в порядок и подожди, пока я накрою на стол.

- Ладно, ладно.

Цяо Кенан пошёл в гостиную по пути снимая галстук, рубашку и отмечая, насколько опрятнее стал выглядеть дом по сравнению с тем, что было утром, когда он уходил на работу. Нельзя сказать, что Цяо Кенан был слишком неряшлив в быту, но и не слишком аккуратен. Мусора должно накопиться достаточно много, чтобы он заметил его и предпринял какие-то шаги для его ликвидации. В прошлом, когда он жил в доме родственников, требования порядка сильно напрягали, оставив в нём мрачные воспоминания. Теперь нет никаких ограничений, и он чувствовал себя очень комфортно.

Иногда Лу Синьчжи пенял на его безалаберность, Цяо Кенан улыбался и молча целовал его в ответ, но самое большее, что он мог, это чуть меньше разбрасывать вещи, однако, в отсутствие мужа старая привычка брала верх. Он бросил рубашку на пол.

Последнее время что-то зачастили бракоразводные дела, он устал от нелюбви. Пустив горячую воду, Цяо Кенан внезапно вспомнил одну свою клиентку, которая не выдержала того, что её почтенный муж, раздеваясь, постоянно выворачивал рубашки наизнанку и так оставлял. Она сто раз говорила не делать так, а он как не слышал, тогда она в порыве гнева порезала все его рубашки ножницами, в итоге – грандиозный скандал и развод.

Это воспоминание заставило Цяо Кенана задрожать от холода под струёй воды температурой 40 градусов. Он почувствовал себя виноватым и дал себе слово непременно поднять рубашку, когда закончит мыться. Но выйдя из душа, он неожиданно обнаружил, что там, где он бросил рубашку, её уже нет. Оглядевшись, он увидел её в корзине для грязного белья. Сердце Цяо Кенана дрогнуло. «Убиться можно, какой ты добрый! »

Стол в кухне был давно накрыт. Заметив растерянный и виноватый вид Цяо Кенана, Лу Синьчжи удивлённо поднял брови:

- Что?

- … Ничего.

Цяо Кенан сел за стол. Перед ним были все его любимые блюда – кулинарное мастерство Лу Синьчжи заметно возросло. Он посмотрел на руки мужчины с длинными, красивыми пальцами. Говорят, что таким рукам подвластно любое дело, но он знал, что все умения этого человека есть результат упорного труда. Он похож на лебедя, который легко скользит по глади воды, гордо подняв голову, не позволяя никому увидеть, как трудно грести лапками под водой. Именно благодаря его усилиям они сейчас так мирно живут вместе.

Цяо Кенан перевёл взгляд на буддийские чётки, которые мужчина по-прежнему носил на левом запястье. Этот мужчина всегда и всего добивался только своими силами и старанием, невозможно представить, что в какой-то момент он вдруг обратился за помощью к Будде. Видимо, он действительно оказался в безвыходном положении. Да, в то время Цяо Кенан был сильно обижен на него. Совсем как его клиенты, он был полон обиды и ненависти, и не хотел даже видеть его, потому что это было слишком мучительно и больно. Но теперь он любит его безропотно и нежно.

Цяо Кенан:

- Лу Синьчжи.

- ?

Цяо Кенан:

- Я хочу поменять цвет наволочек на диванных подушках.

Лу Синьчжи удивился: Цяо Кенан никогда ничего не говорил об интерьере в доме, соглашаясь со всем, что предлагал Лу Синьчжи. Он пожал плечами:

- Хорошо, поменяй. Выбери сам, какие тебе нравятся.

Цяо Кенан рассмеялся. Наверное, это и есть счастье, что помимо родителей, в мире всегда есть ещё один человек, который готов терпеть нас вместе со всеми нашими выкрутасами, который готов приноровиться к нам, быть с нами только потому, что любит такими, какие мы есть. За это он и любит этого мужчину, поэтому они – семья.     

; «Семейное дело» глава 6

Дело Чжи Мина и Чунь Цзяо растянулось на три месяца, пока наконец, при повторном слушании судья не вынес решение о разводе, поскольку женщина прямо и недвусмысленно заявила: если их не разведут, она ни за что не родит этого ребёнка. Результат пункции и анализа ДНК показал, что ребёнок от мужа. Чжи Мин проливал горькие слёзы, а Шен Журу в сердце Цяо Кенана изрёк: «Ни за что бы не подумал, что именно страстное желание Чжи Мина иметь ребёнка лишит его прекрасной семьи».

Десять лет супруги прошли как добрые попутчики, мирно, без особой вражды, потом застопорились на этом критическом моменте, и всё закончилось. Цяо Кенан не интересовался, что Чунь Цзяо предпримет дальше, в конце концов, помочь ей он мог только на этом этапе. Разве легко собрать заново разбитое зеркало? Тем более, что мужчина хотел помириться не потому, что любил женщину, а только из-за ребёнка. Женщина в свою очередь не собиралась это терпеть.

Цяо Кенан напротив, радовался, что женщина из-за ребёнка не приняла невыгодное для себя решение. Ребёнок конечно не виноват, но если предположить, что души могли бы заранее выбирать, где им родиться, кто бы захотел родиться у таких родителей, которые формально живут вместе, а на самом деле чужие друг другу?

При вынесении решения глаза Чжи Мина налились кровью, словно он жаждал в следующей жизни родиться монстром и сожрать живьём всех присутствующих.

По окончании дела Цяо Кенан, как обычно, записал краткое содержание дела в особый дневник. Он не мог сказать, когда у него образовалась эта привычка записывать такие краткие обзоры всех перипетий и переживаний, вызванных судебным процессом. Он не собирался никому показывать эти записи. Иногда он сам перечитывал их на досуге, вздыхая о том, как непредсказуема жизнь и мысленно представляя, каким тоном рассказал бы об этом Шен Журу.

Прошёл апрель, наступил май, понуждающий народ, заливаясь слезами, подавать налоговые декларации. На работе у Лу Синьчжи снова «смешались в кучу кони, люди», и он с головой погряз в хлопотах. Цяо Кенан же напротив, прохлаждался в ничегонеделании, почитывая сплетни в местной газетёнке. Супругам весьма выгодно подавать совместную декларацию о доходах, поэтому те, кто собирался разводиться, решили подождать конца отчётного периода. Линь Чешен поинтересовался у Цяо Кенана:

- Почему у тебя такое унылое лицо? У тебя нет работы?

Цяо Кенан взял журнал регистрации, в нём был отмечен самый последний процесс, которым занималась их контора: старик-мусорщик подобрал возле какого-то дома оставленную хозяевами ненужную (как он утверждал) вещь, в результате на него подали жалобу в суд. Старик жалобно вздыхал и сетовал, сидя на обочине дороги, а проезжавший мимо Цяо Кенан остановился и спросил:

- Что случилось?

Цяо Кенан давно знал этого пожилого человека. Бедный старик, грязный и нищий, как оказалось, в одиночку своими чёрными, натруженными руками вырастил сына, который женился на богатой, вошёл в знаменитую семью; но неблагодарный сын не оценил усилий отца и не хотел его знать. Время от времени Цяо Кенан угощал старика бутербродами и кофе в местном супермаркете. Старик был неизменно вежлив:

- Я подбираю на улицах выброшенные вещи и потом продаю их таким же нищим, как я. Всё какая-то копеечка. Деньги, молодой человек, достаются нелегко! По щепотке зарабатываю.

Из дружеских побуждений Цяо Кенан спросил, как так получилось, что он подобрал практически новую, не испорченную вещь. И старик объяснил, что это произошло по причине плохого зрения. Его глаза были действительно красными и слезились. Пожилой человек сказал, что сначала глаза покраснели из-за инфекции, а потом воспаление усилилось, и теперь он практически ничего не видит. Цяо Кенан купил в супермаркете чашку кофе для старика и чашку для себя. Старик был очень тронут, не столь дорога была чашка кофе, как факт внимания, проявленного к нему каким-то человеком.

Поскольку выброшенная вещь не была определена на 100% как мусор, прокурор возбудил дело. Цяо Кенан слушал и только головой качал, дело оказалось достаточно сложным.

- Вам это… короче, придётся пойти с повинной.

Старик был изумлён:

- Но я ведь не украл эту вещь!

Цяо Кенан:

- Взять без спроса означает украсть, так устроен закон.

Ему показалось, что старик хотел что-то сказать, но смутился и передумал. Цяо Кенан спросил:

- В чём дело?

Пожилой человек со стыдом посмотрел на свои тёмные, огрубевшие руки:

- А нанять адвоката… Это очень дорого?

Вот, в чём главная проблема. Цяо Кенан улыбнулся:

- Сейчас суды обеспечивают поддержку малоимущим семьям. Если судья спросит, нуждаетесь ли вы в защите, вы ответите, что нуждаетесь. Тогда судья посоветует вам обратиться в Фонд правовой помощи, в Фонде вы назовёте моё имя, как своего адвоката. Я буду защищать вас бесплатно, а зарплату мне выплатит фонд.

«Хотя это будет не зарплата, а кошкины слёзы», подумал Цяо Кенан, а вслух сказал:

- Но сначала скажите мне, вы действительно думали, что люди эту вещь выбросили?

Не то, чтобы он сомневался в поступке старика, но прежде, чем взяться за дело, он должен был вникнуть во все детали и только после этого вырабатывать стратегию защиты. Глаза старика наполнились слезами, как у ребёнка, который совершил плохой поступок. На самом деле его сын хотел пройти дополнительное обучение, но жена отказалась оплачивать курсы переподготовки; старик хотел помочь сыну. Когда он брал эту вещь, он подумал, что может быть, воспользуется ею на время? Но мысль мелькнула и ушла, а он просто впал в заблуждение.

По выражению лица старика Цяо Кенан всё понял и не стал спрашивать дальше:

- Ничего, я могу помочь вам добиться отсрочки наказания или заменить его штрафом. Денежный штраф можно будет выплачивать в рассрочку.

- А-а, по щепотке, - обрадовался старик и потянулся пожать руку Цяо Кенану в знак благодарности. Но вдруг вспомнил, какие грязные у него руки, и его протянутая рука неловко повисла в воздухе. Цяо Кенан улыбнулся и пожал его руку, искренне и серьёзно произнеся:

- Нет ничего страшного в том, что у вас грязные руки. Их можно отмыть, но не позволяйте испачкаться своему сердцу. Впредь будьте осторожны, и прежде, чем что-либо подобрать, сначала спросите у людей, чьё это. Если будет доказано, что в вашем поступке не было преступного умысла, прокурор уполномочен приостановить или отложить судебное преследование, в зависимости от обстоятельств дела.

Старик был растроган до слёз.

Совсем недавно это простое дело было завершено. Цяо Кенан предоставил отчёт по нему и собрался домой. Он подошёл к своему мотоциклу и раздумывая, не надо ли заехать проведать Лу Синьчжи, засунул ключ в щель замка зажигания. В Тайбэе очень сложно припарковаться, особенно у здания суда, и он уже давно пользовался мотоциклом для передвижения.

Внезапно он почувствовал, что в замок как будто была напихана какая-то каша, не позволяющая ключу повернуться. Когда Цяо Кенан вынул ключ из замка, ему показалось, что на ключ налипло что-то жирное. Не желая запачкаться, он полез в карман за телефоном, чтобы посветить и рассмотреть; в этот момент тяжёлый удар обрушился ему на голову – словно мощный взрыв расколол его череп от макушки до загривка.

- Ты…

Он тяжело развернулся и ударил нападавшего локтем в живот. Это дало ему возможность немного прикрыть затылок. К горлу подкатила тошнота.

Нападавший явно хотел сохранить инкогнито, одевшись тёмным вечером в чёрную рубашку, но было понятно, что это мужчина. Он использовал преимущество внезапного нападения и атаковал самое уязвимое место – голову. Даже имея небольшой опыт боевых искусств, оглушённый Цяо Кенан не мог полноценно отбиваться.

Противник бросился в наступление, они сцепились, в руках мужчины появился нож:

- Я убью тебя!

Знакомый голос… «****ь, это же Чжи Мин! »

- Эй, эй, эй… Успокойся, статья 271 Уголовного кодекса, убийство карается смертной казнью или пожизненным заключением, минимальное наказание больше 10 лет тюрьмы… Жизнь очень длинная, одумайся!

- Моего ребёнка больше нет, чего мне бояться? К тому же… - Чжи Мин хищно усмехнулся, - В Тайване убить одного-двух человек, это не считается за убийство.

Тошнота всё накатывала, но никак не могла прорваться наружу. «Эй, эй, эй, до того, как в Тайване отменят смертную казнь, кое-кто из моей семьи будет судиться с тобой, ты знаешь об этом? »

Но что теперь делать? Надо спасаться бегством! В конце концов, он не Брюс Ли и не сможет дать отпор, остаётся только бежать. Чжи Мин занёс нож, чтобы нанести удар, перепуганный Цяо Кенан рванулся и нанёс ему мощный удар ногой.

- Ай!

Кончик ножа вскользь чиркнул по лицу, брызнула кровь, острая, горячая боль пронзила кожу. Цяо Кенан развернулся и побежал обратно в офис. На пороге он врезался в широкую грудь выходящего оттуда человека, который машинально подхватил его и прижал к себе. Сердце Цяо Кенана рухнуло в пятки, неужели сообщник?

- Что с тобой? - прозвучал голос Лу Синьчжи, и Цяо Кенан обмяк. «Всё, всё, спокойно».

- На меня кто-то напал! – воскликнул он.

- Кто?! – потрясённый Лу Синьчжи ещё крепче сжал его в объятиях.

Одной рукой крепко прижимая к себе Цяо Кенана, он вытащил телефон, готовый вызвать полицию. Нападавший увидел постороннего и пустился наутёк. Лу Синьчжи грозно насупился и уже собрался догонять, судя по его виду, чтобы поспособствовать сбору доказательств, но Цяо Кенан изо всех сил вцепился в него и не пустил:

- Нет… Не стоит, не надо раздувать это дело.

Лу Синьчжи был не согласен:

- Нужно как минимум сообщить в полицию.

- Я знаю, кто это.

Как только ушло напряжение, боль сразу стала чувствоваться сильнее. Резко ослабевший Цяо Кенан тяжело дышал; никогда в жизни он не опирался с таким доверием на другого человека, но поскольку объектом доверия был Лу Синьчжи, он не сопротивлялся. Сердцебиение постепенно замедлялось, на глазах выступили невольные слёзы – он вышел практически невредимым из опасной ситуации. Лу Синьчжи решительно заявил:

- Так, я вызываю скорую.

- Не надо, я могу идти, - отказался Цяо Кенан.

Он медленно переставлял ноги, поддерживаемый Лу Синьчжи, и с удовольствием вдыхал его приятный запах. Головокружение и боль усиливались, он цеплялся за мужчину, боясь упасть, а дойдя до машины, сразу свалился на заднее сидение и перед тем, как потерять сознание, успел сказать:

- Гэ, не надо пока звонить в полицию… Мне нужно ещё… подумать…

Лу Синьчжи с ужасом смотрел на неподвижного Цяо Кенана.

; «Семейное дело» глава 7

Лу Синьжи ощупал его затылок и ощутил какую-то липкую влагу. Перепугавшись до смерти, он пересадил Цяо Кенана на переднее сидение, пристегнул ремнём безопасности и немедленно завёл машину. Автомобиль рассекал тёмные улицы, руки, державшие руль дрожали. Лу Синьчжи вслушивался в дыхание молодого мужчины, и только это его успокаивало.

В отделении неотложной помощи Цяо Кенана уложили на каталку и повезли в кабинет срочной диагностики. Лу Синьчжи сообщили о полученных парнем травмах: сильный ушиб затылочной части головы, порез на лице и обширные гематомы на груди и животе. Лицо Лу Синьчжи помертвело, а врач спросил:

- Кем вам приходится больной?

После долгой паузы Лу Синьчжи стиснул зубы и ответил:

- Младший двоюродный брат.

- … Заполните эту анкету.

Цяо Кенан пришёл в себя. Перед глазами всё плыло, он скорчился в рвотном позыве, сидящая рядом опытная медсестра поднесла ему гигиенический пакет. Главное, человек пришёл в сознание, остальное пустяки. Медсестра дала ему лекарство.

Цяо Кенан морщился от боли, покрасневшие глаза слезились, вид у него был жалкий. Лу Синьчжи сходил зарегистрировался, потом вернулся, и не обращая ни на кого внимания, сел рядом и взял Цяо Кенана за руку:

- Потерпи немного.

- Я сейчас опять потеряю сознание, - Цяо Кенан схватил Лу Синьчжи за рукав, всхлипывая, как ребёнок.

Собственно, в глазах Лу Синьчжи он и был ребёнком. Его обожаемым, любимым до печёнок ребёнком… партнёром. Но здесь, перед посторонними людьми нельзя открыто показывать их связь из опасений, что врач может ограничить их общение или потребует связаться с родственниками. А они оба только и есть единственная семья друг для друга, до конца своих дней, и рассчитывать им не на кого, кроме как друг на друга.

Лу Синьчжи тяжко вздохнул и тихо погладил его по плечам. Врач под местной анестезией зашил рассечённую кожу на его затылке. Цяо Кенан только вздрагивал время от времени и жалобно постанывал. Врач спросил:

- Вы не хотите заявить в полицию?

Цяо Кенан:

- Нет.

Он должен подумать.

В отделениях неотложной помощи на Тайване существует система уведомлений в зависимости от характера травм: об огнестрельных ранениях в обязательном порядке информируется полиция, синяки и прочее – на усмотрение пострадавшего. Он адвокат, и хотя он работает с простым населением, он понимает, какие последствия порождает применение статей закона, ему тем более следует быть осторожным, подавая иск на кого-то. Лу Синьчжи сердито выпытывал:

- Кто это сделал?

Цяо Кенан присвистнул. Если бы он не был пострадавшим, Лу Синьчжи с удовольствием отходил бы его по заднице.

- Почему ты не поехал на машине?

Цяо Кенан:

- Бензин кончился, до заправки ехать слишком далеко, проблематично.

Лу Синьчжи:

- …

Он зло раздувал ноздри, стараясь держать себя в руках:

- Почему ты не хочешь заявить в полицию?

Цяо Кенан молчал. Они редко обсуждали свои дела, в конце концов, это касалось частной жизни их клиентов, но раз уж так получилось, он вкратце обрисовал ситуацию, возникшую между Чжи Мином и Чунь Цзяо:

- Я предполагаю… Чунь Цзяо избавилась от ребёнка.

Таким образом, опять пришла в движение странная логика небес, а главная странность в том, что небеса и не думали обвинять себя, а направили остриё карающего копья на него, Цяо Кенана. Лу Синьчжи помолчал:

- Это не твоя вина.

Ошеломлённый Цяо Кенан не знал, что сказать. Он не ожидал, что Лу Синьчжи вскроет то, что он глубоко спрятал даже от самого себя. Лу Синьчжи:

- Клиенты сами делают свой выбор и отвечают за него, ты не должен из-за этого терзать себя угрызениями совести и винить в чём-то. Этот человек совершил преступление, и я не собираюсь спускать ему это с рук.

Он достал телефон:

- Дорогой, позвони в полицию.

Голос мужчины звучал как всегда властно, однако, он сидел на стуле сильно согнувшись и склонив голову, и Цяо Кенан вдруг разглядел в его волнистых прядях седой волос. Не удержался, протянул руку и выдернул. Лу Синьчжи:

- Что ты делаешь?

Цяо Кенан:

- Ну-у, я заметил у тебя в волосах какую-то грязь, хотел смахнуть и нечаянно выдернул волос.

На самом деле, в его возрасте иметь несколько седых волос вполне нормально, но Лу Синьчжи очень чувствителен к признакам «старости». Цяо Кенан старался не затрагивать его слабое место, за исключением случайной ссоры, когда он назвал одного своего клиента старым хрычом, который мыслит устаревшими догмами, совершенно не понимая их смысла, а Лу Синьчжи принял это на свой счёт.

Он взял телефон и принялся вертеть между пальцами тонкий гаджет, вздыхая:

- Если бы я постарался уладить это дело ещё лучше… Этот мужчина слишком сильно хотел ребёнка, он просто спятил, и это не такая уж большая вина. И если я понимал, что в этом корень проблемы, я должен был добиться примирения сторон, пусть даже их развели, но я не должен был полагаться на вынужденное решение судьи… Конечно, эти вещи нельзя смешивать, его нападение на меня несомненно есть его большая ошибка.

Лу Синьчжи уже терял терпение:

- Ты хочешь завоевать Нобелевскую премию мира? Или превзойти святую Богородицу… Или занять престол самого Будды? Чего уж там…

Цяо Кенан упрямо посмотрел на него:

- А разве я не Будда? Лежу здесь и слушаю, что ты думаешь обо мне.

Лу Синьчжи сдавленно вздохнул. Сдержаться не получилось, и Цяо Кенан увидел страдание на его лице и просачивающиеся из-под опущенных ресниц слёзы. Поняв, что сболтнул лишнего, он поспешно поправился:

- Да я просто так сказал, не нарочно, не бери в голову.

Что было восемьсот лет назад, то быльём поросло, Цяо Кенан не собирался вытаскивать то, что давно решено оставить в прошлом, а в эту минуту он просто проявил упрямство.

В отделении скорой помощи непрерывный поток людей: в этот вечер произошло несколько автомобильных аварий, родственники пострадавших, страховые агенты, полицейские собрались шумной компанией, не хватало только стол накрыть. В атмосфере всеобщего негатива Лу Синьчжи достаточно было просто отвернуться и не смотреть на него, чтобы сердце Цяо Кенана охватила тревога. Он подёргал мужчину за рукав и льстивым голосом протянул:

- Гэ-э, я не прав…

Лу Синьчжи, погружённый в нерушимое молчание, возвышался на стуле, как древний горный хребет. Наконец, он издал длинный вздох и промолвил:

- Не нужно попрекать твоего гэ старыми делами, это невыносимо, мне больно вспоминать об этом, я ненавижу себя, я не понимаю, как я мог так относиться к тебе.

Кто же знает? Почему Чжи Мин так относился к Чунь Цзяо? Человек в итоге всегда расплачивается за свои поступки и поведение. Цяо Кенан покосился на левую руку Лу Синьчжи, спокойно лежащую на колене мужчины. Чётки на запястье – это и есть «цена», которую тот заплатил. Раньше пренебрегал им, а теперь трясётся, как курица над яйцом.

Цяо Кенан:

- Главное, сейчас у нас всё хорошо… Гэ, у меня так болит голова, сделай мне массаж.

Лу Синьчжи резко повернулся к нему и свирепо глянул:

- Тебе только что наложили швы, нельзя трогать рану. Немедленно позвони в полицию. И на работу в ближайшие дни ты не пойдёшь… Не заставляй меня беспокоиться.

Последняя фраза отозвалась трепетом в сердце Цяо Кенана. В ней неожиданно прозвучало бессилие мужчины. Он не Бог, и как бы ни были велики его возможности, он не может контролировать жизнь и смерть любимого человека. Если бы сегодня он не заехал к Цяо Кенану, страшно представить, чем всё могло закончиться… Нет, он даже думать об этом не хотел.

Но он должен держаться. Он не только единственный мужчина Цяо Кенана, он ещё и глава их маленькой семьи, и его единственный близкий человек.   Как там сказано: кто-то без кого-то не может жить? Человек не может жить без воздуха. Для Лу Синьчжи именно этот человек и есть воздух. Если он его лишится, он не сможет жить. Даже если и останется жить, всё равно он будет уже трупом. И Лу Синьчжи с железной настойчивостью повторил:

- Звони в полицию, я буду твоим адвокатом.

- Вау, - польщённо откликнулся Цяо Кенан.

Он попытался немного смягчить обстановку шуткой:

- Адвокат Лу, мне не по карману твои расценки, да и неудобно как-то использовать твои способности в таком лёгком уголовном дельце, это слишком большая роскошь для меня.

Лу Синьчжи ущипнул его за нос:

- А быть моей женой для тебя не роскошь? Ради кого-то другого я не стал бы связываться с таким пустяковым делом.

- Да? Значит, теперь возьмёшься?

- Возьмусь…

Лу Синьчжи внезапно запнулся, почувствовав, что попал в собственную ловушку. В конце концов, это же он всегда возражал, чтобы Цяо Кенан занимался этими «пустяковыми делами». Правильно сказал Цяо Кенан, не нужно делить профессии на достойные и недостойные, кто-то спасает весь мир, а кто-то улаживает мелкие дела простых граждан. Кто-то же должен и этим заниматься.

- Этот человек напал на тебя и хотел убить, - настойчиво повторил Лу Синьчжи. Цяо Кенан улыбнулся:

- Не надо, иди спасать мир, а все эти пустяки оставь своей жене.

Лу Синьчжи недоверчиво продолжал гнуть своё:

- Прокурор не может возбудить уголовное дело за тяжкие телесные повреждения, с какой стороны ни посмотри, это покушение на убийство.

- Это не я буду решать, самое бо; льшее, что я могу, это предложить, какое дело я бы хотел возбудить, а решать будет прокурор.

Несмотря на множество недостатков современного законодательства, Цяо Кенан в целом уважал закон. Если бы не уважал, какой из него юрист? Это похоже на манифест, который он подписал во время изучения права в университете: «Я готов соблюдать закон и бороться за то, чтобы закон отвечал требованиям социальной справедливости». Он спросил Лу Синьчжи:

- Ты подписывал присягу адвоката?

На лице Лу Синьчжи было написано: «Что за глупость, само собой разумеется».

Цяо Кенан:

- Ты помнишь, о чём говорилось в десятом пункте присяги?

Это было так давно, что Лу Синьчжи и правда забыл. Цяо Кенан:

- Я ещё положил её под стекло на своём столе, чтобы иногда перечитывать и вдохновляться.

«Я обязуюсь помнить, что адвокаты занимают государственные должности, а не просто зарабатывают себе на жизнь с помощью своей профессии. Добиваясь максимальной выгоды для своих клиентов, они одновременно должны следить, чтобы выгода клиента не шла во вред интересам всего общества.

Я обязуюсь соблюдать закон об адвокатуре и в адвокатской деятельности руководствоваться совестью и профессиональной этикой.

Я обязуюсь посвятить всего себя беззаветному служению общему благу».

……

Цяо Кенан очень проникновенно произнёс:

- Лу Синьчжи, ты мой наставник и самый уважаемый мною адвокат, я преклоняюсь перед тобой, я боготворю тебя, и я люблю тебя. Я только надеюсь, что ты… не забудешь своё изначальное предназначение.

; «Семейное дело» глава 8

Цяо Кенан серьёзно не пострадал, внутренних повреждений не было, а внешние были отражены в медицинском протоколе и засняты на фото в качестве доказательств. Однако, последствия нападения были, что называется, «на лицо», встречаться с клиентами и выступать в суде в таком виде было неприлично, и Цяо Кенан отложил все дела и отправился в долгосрочный отпуск.

Лу Синьчжи на этом не успокоился и практически впервые за всю свою практику стал брать работу на дом. Сейчас он главным образом работал в качестве юрисконсульта для крупных корпораций и концернов, и одновременно вёл несколько торгово-финансовых дел. Каждый такой иск исчислялся десятками миллионов, и в случае выигранного дела гонорары адвоката были просто заоблачными.

Однако Цяо Кенан помнил, что Лу Синьчжи в то же время много работал над гражданским и уголовным правом, и даже написал достаточно много публицистических статей, в которых подвергал резкой критике существующую систему уголовного права. Казалось, последнее время он думал только о деньгах, каждое дело рассматривая прежде всего с точки зрения заработка. Однажды Цяо Кенан даже спросил его:

- Неужели в нашей семье так плохо с деньгами?

Когда он жил один, ему на всё хватало, и на еду, и на развлечения, и на пенсионные отчисления. С появлением Лу Синьчжи достатка их семьи хватило бы, чтобы прокормить сто человек, и разве для этого надо покупать какой-то волшебный горшок или верить в какую-то ересь? Цяо Кенан вполне искренне сказал:

- Лу Синьчжи, если у тебя возникли какие-то финансовые трудности, ты скажи заранее, чтобы я мог подготовиться к побегу…

Как говорится, муж и жена подобны птицам в лесу, если условия благоприятны, они вьют общее гнездо, а когда приходит пора бедствий, они разлетаются и спасаются по одиночке, что уж говорить о двух мужчинах. Вопиющее легкомыслие Цяо Кенана вызвало такое возмущение в Лу Синьчжи, чтобы справиться с ним, ему пришлось дважды переписать «Сердечную сутру» (см. Википедию). Более-менее успокоившись, Лу Синьчжи задал ему вопрос:

- Ты знаешь, сколько денег нужно, чтобы эмигрировать?

- Чтобы что? – не понял Цяо Кенан, - Здесь же всё хорошо, зачем эмигрировать?

Лу Синьчжи посмотрел на него, как на недоумка и холодно пояснил:

- В Тайване нам нельзя пожениться.

Цяо Кенан:

- О-оо…

Ведь это самое главное, о чём сожалеет каждая гей-пара, верно? Чжи Мин и Чунь Цзяо имели законное право пожениться, и лишь сомнения в способности женщины забеременеть породили распад этой семьи. В данное время Чжи Мин находился в изоляторе временного содержания, его адвокат утверждал, что чрезмерное горе из-за потери ребёнка привело мужчину к психическому расстройству, на почве которого он и совершил правонарушение.

Цяо Кенан не мог сдержать язвительного любопытства:

- Лу Синьчжи, по-моему, ты слишком… увлечён женитьбой.

Лу Синьчжи снова посмотрел на него, как на глупого. Цяо Кенан продолжал строить догадки:

- Ты так стремишься к этому, потому что первый раз у тебя не получилось?

Лу Синьчжи хотелось прибить его:

- Ты знаешь, сколько акций и имущества записано на моё имя?

Слова Цяо Кенана сочились мёдом и патокой (?):

- Но если ты умрёшь, я не хочу жить. К тому же, волю небес нельзя предвидеть, я могу умереть раньше тебя… - он тяжко вздохнул, - Наверное, нам действительно нужно пожениться, тогда я смогу завещать тебе квартиру, чтобы ты жил здесь, вспоминал меня каждый день и украдкой плакал… Ай, больно! Это домашнее насилие!

Лу Синьчжи убрал кулак:

- Это нанесение лёгких телесных повреждений. Мы ещё не женаты, поэтому нельзя квалифицировать мои действия, как домашнее насилие.

Цяо Кенан поморщился, всё-таки адвокаты – такие зануды. Через некоторое время он заговорил:

- На самом деле я жду и опасаюсь нового нападения.

Лу Синьчжи:

- Из-за чего?

Цяо Кенан:

- Я бы не хотел принять к производству дело о разводе геев… Мне это было бы очень тяжело. Законопроект наконец-то сдвинулся с места, почему бы не надеяться на лучшее.

Лу Синьчжи:

- Разве мы обязаны надеяться?

Цяо Кенан:

- Что ты имеешь в виду?

Лу Синьчжи:

- Я хочу сказать, что ответственность сторон за любые решения лежит на них самих. Брак есть основное право любого человека, независимо от пола, и также развод. Чужие ожидания – это чужие ожидания, почему мы должны отвечать за них? Когда женится гетеросексуальная пара, все желают им счастья, делают свадебные фотосессии, рассылают приглашения на свадьбу, устраивают торжество, а когда пара разводится, разве кто-нибудь заботится об их чувствах? Кто-нибудь возвращает красные конверты? Нет, все всё понимают. Если пара геев захочет расторгнуть брак, тогда это их выбор, и наша обязанность только позволить им сделать это по-хорошему.

Цяо Кенан постиг его глубокую мысль и задумался. Брак священен, это так, но и развод не случаен. Те клиенты, что обращались к нему за помощью, вначале были полны ненависти, но когда выходило решение суда, они поворачивались навстречу новой жизни и зачастую успокаивались. Отринув эмоции, они беспристрастно всматривались в своё прошлое, приходя к пониманию, что и когда пошло не так. А потом вступали в новый брак – и естественно, относились к нему уже не столь безалаберно.

Лу Синьчжи:

- Посмотри внимательно те материалы, что я тебе дал, и выбери хорошее место, где мы могли бы провести оставшиеся годы жизни.

Задуматься об отдалённом будущем… Цяо Кенана не воодушевляла эмиграция, особенно ради какой-то бумажки. Хотя, да, ради очень важной бумажки. Ему нравился Тайвань. Хотя здесь изнурительно жаркое лето, а жёлтая пресса порой раздражает, но в целом народ здесь отзывчивый и чуткий; здесь не заблокированы человеческие свободы и высокая толерантность к культурному многообразию; а уж поесть здесь можно всего, что только душе угодно… Он не хотел уезжать.

Цяо Кенан:

- Лу Синьчжи, ты не веришь, что законы Тайваня рано или поздно изменятся?

Лу Синьчжи:

- Они постоянно меняются, уже раз пятнадцать изменились, следуя за поворотами политического курса.

Лу Синьчжи редко так красноречиво шутил. Впрочем, это не шутка, а факт.

- Я имел в виду в части однополых браков, может быть, мы когда-нибудь сможем пожениться на этой земле.

Лу Синьчжи не ответил. Цяо Кенан прижался к нему:

- Я хотел бы дождаться такого дня… Гэ, ты говорил, что в Тайваньском законе у тебя решающее слово, я всегда верил тебе.

Звучало заманчиво. Лу Синьчжи обнял его, и они сладко-сладко поцеловались. Из-за травм Цяо Кенан не мог ничем заниматься, но им так редко удавалось побыть вместе подольше, можно сказать, несчастный случай обернулся необыкновенным везением. Несмотря на везение, воздержание абсолютно не входило в их планы. Цяо Кенан сел на колени Лу Синьчжи и поёрзал, определяя, как обстоят дела в его штанах.

- Лу Синьчжи, кажется, у тебя стоит.

На лбу Лу Синьчжи выступили вены:

- Слезь.

Цяо Кенан и ухом не повёл, наоборот, с умыслом потёрся задом о промежность мужчины:

- Ай, как там твёрдо.

Лу Синьчжи:

- …

Он чувствовал, что дважды переписанной «Сердечной сутры» недостаточно, нужно было переписать её раз двести.

Цяо Кенан довольно хихикнул и укусил Лу Синьчжи за ухо. Мочки ушей у мужчины очень чувствительны, стоит только чуть-чуть прикусить, и они сразу краснеют. Цяо Кенан считал, что это делает мужчину очень милым, но никогда ему об этом не говорил, не желая сталкиваться с оголтелым мужским шовинизмом Лу Синьчжи. Он предпочитал считать это своим маленьким удовольствием или своим маленьким счастьем.

Как и следовало ожидать, Лу Синьчжи шумно вздохнул и схватился за край стола. Это был точно такой же письменный стол, как у него в офисе, точно из такого же дерева. Поскольку в офисе это делать было уже неудобно, они периодически играли здесь в эту давнюю игру.

Лу Синьчжи:

- Ты хочешь меня до смерти довести…

- Не хочу.

Цяо Кенан взял руку Лу Синьчжи и положил на свой пах, там тоже всё звенело от напряжения:

- Не только ты хочешь, да?

Он подражал интонациям мужчины, и Лу Синьчжи засмеялся:

- Детка, ляг на стол кверху попой.

Цяо Кенан исполнил пожелание, не забыв попутно отодвинуть документы в сторону, чтобы не запачкать… большую кипу. Штаны немного приспустили, обнажённый зад, соприкоснувшись с холодным воздухом, невольно мелко затрясся. Он услышал звук выдвигаемого Лу Синьчжи ящика, потом мужчина что-то достал, и на ложбинку полилась холодная, скользкая жидкость. Длинные пальцы шевелились у входа, размазывая смазку, наконец, один неслышно проскользнул в отверстие.

- Ах, - еле слышно выдохнул Цяо Кенан, его лицо медленно заливалось румянцем.

- Раскрой задницу, - приказал мужчина.

Цяо Кенан послушно взялся за половинки и развёл их в стороны. Сколько раз он беспрепятственно проделывал это, но каждый раз испытывал смущение. Ладно… не впервой. Палец согнулся и слегка поцарапал внутри, вызывая поток мурашек, дырка, уже давно привыкшая заглатывать мужское естество, с неприличной радостью втянула палец, как будто хотела сама направить его в нужное место.

Но цель хозяина пальца, похоже, состояла не в этом. Лу Синьчжи явно растягивал его, но делал это не глубоко, немного не доходя до простаты. Когда свободно вошли три пальца, он извлёк их и взамен втиснул что-то вроде продолговатого цилиндра с закруглённым концом и крохотными колючими выступами по всей поверхности; на другом конце предмета болталась то ли верёвочка, то ли провод, похоже, скорее последнее. Вещица входила с заметным сопротивлением, и Цяо Кенан огрызнулся:

- Это… что?

Он хотел обернуться, но его прижали к столу.

- Будь послушным, не дёргайся.

Лу Синьчжи запихнул игрушку. С помощью смазки предмет вошёл довольно легко, но поскольку Цяо Кенан не видел, что; это, он неизбежно встревожился. Хотя и верил, что Лу Синьчжи не причинит ему вреда…

- Это… Это виброяйцо?

Вещь была немного тяжелее, чем та, с которой они забавлялись раньше. Она упёрлась в простату, и Цяо Кенан подсознательно зажал её. Сразу сработали мелкие шипы, раздражая внутренний канал и бросая парня в дрожь. Кончики пальцев Цяо Кенана одеревенели, он почувствовал, как сразу намокла спереди плотно прилегающая ткань трусов.

Хлюп… Цяо Кенан втянул слюни. Он догадывался, что эта штуковина должна вибрировать, Лу Синьчжи ещё не включил её, а он уже чувствовал приятную щекотку, что же будет, когда её включат?

- Всё-таки… что это?

- Это сделано на заказ, успокойся, оно вполне безопасно.

Лу Синьчжи наклонился и чмокнул его в щёку, одновременно бессовестно потянув за верёвочку; этот манёвр заставил предмет царапнуть внутреннюю стенку. Цяо Кенан ахнул, его ноги подкосились, если бы он не опирался грудью на стол, он бы давно упал. Лу Синьчжи отпустил верёвочку, обнял любовника и ласково освободил его низ от одежды. Заметив тёмные пятна на трусах, он улыбнулся:

- Тебе только вставили, и ты уже поплыл?

Цяо Кенан побагровел от стыда:

- Кто тебя знает… что за хрень ты вставил.

Лу Синьчжи:

- Погоди, сейчас узнаешь.

; «Семейное дело» глава 9

Лу Синьчжи сидел на вращающемся кресле, раскинув бёдра, брюки по центру вздымались здоровым, как гора, бугром, подушечками пальцев он гладил губы Цяо Кенана и гордо задирал брови с выражением «смотри, ты сам это делаешь». Конечно, Цяо Кенан понимал, что в этой ситуации вытащить игрушку было бы правильнее.

- Скажи.

Лу Синьчжи:

- Что?

Цяо Кенан:

- «Если ты доставишь мне удовольствие, я подумаю над тем, чтобы пощадить фракцию Цяо».

Лу Синьчжи сделал фейспалм:

- Ты опять чего-то насмотрелся?

Цяо Кенан:

- Скажи так, как будто ты крутой лидер, безумный деспот, такая шишка, типа президента, ты считаешь себя превыше всех и вся…

Лу Синьчжи:

- … Во-первых, президент не считает себя превыше всех и вся, по крайней мере, те президенты, что мне встречались, они все несчастные люди.

«Ерунда, те президенты, которые тебе встречались, были загружены делами по самое некуда, где уж им проявлять дерзость? » Цяо Кенан:

- Как хочешь, но ты должен быть величественным! Могучим! Строгим! Храбрым!

Воодушевляющий ответ… Лу Синьчжи:

- Ладно, дай мне подумать… повтори ещё раз эту реплику.

Цяо Кенан повторил. Лу Синьчжи закрыл глаза, чтобы войти в роль – он хотел представить всё как на самом деле. Спустя минуту он открыл глаза, полные безжалостного презрения и нескрываемого желания. Он грубо схватил Цяо Кенана за подбородок и прижал лицом к своему паху:

- Если ты доставишь мне удовольствие, я пощажу эту вашу «фракцию Цяо».

К концу фразы он не только не снизил напор, но добавил ещё театральности:

- Вы всего лишь маленькая фракция, и вы надеетесь справиться со мной? Сейчас твой рот заткну; т ***м, и я посмотрю, как ты поговоришь… Ты всегда такой языкастый, ну-ка, так ли хорошо на деле твоё мастерство?

****ь! Если бы не запрет, Цяо Кенан с восторгом показал бы ему большой палец: «Лу Синьчжи, ты просто король экрана, звезда года, всё сделал как надо! » Переживая за его рану на голове, Лу Синьчжи старался всё делать сам. Он стянул брюки и извлёк из трусов давно ожидавший своего часа член. Конусообразная головка уже захлёбывалась секрецией, слабый мужской запах защекотал нос Цяо Кенана.

Лу Синьчжи специально не стал сразу запихивать член в рот Цяо Кенана, вместо этого он слегка оттянул инструмент и несильно шлёпнул парня по щеке. Брызнувшие выделения широкой полосой легли поперёк всего лица.

В этот восстановительный после ранения период Цяо Кенан усиленно питался и немного поправился, особенно заметно округлились щёки; сейчас забрызганные подозрительными соками они выглядели донельзя развратно. Парень покраснел и прошептал:

- Не надо, что за извращения…

Лу Синьчжи усмехнулся:

- Уста говорят «нет», но тело всегда правдиво.

Его нога протянулась к «хозяйству» Цяо Кенана, слегка наступила и словно массируя, покатала туда-сюда. Тонкий носок сразу пропитался соками Цяо Кенана и заметно потемнел. Лу Синьчжи приподнял ногу:

- Сними носок… Ртом.

Цяо Кенан усердно притворяясь униженным, а на самом деле чувствуя нарастающее возбуждение, сжал зубами большой палец ноги Лу Синьчжи. Он прикусил ткань носка, а большими пальцами рук стал стаскивать носок с пятки, чувствуя на нём свой вкус… вместо запаха ног, это было странно.

Немного волновал предмет внутри него. Он не был включён, но колючие бугорки не давали о нём забыть. Немного повозившись, он снял чёрный носок с ноги Лу Синьчжи и даже облизал его пальцы, шумно и тяжело дыша. Лу Синьчжи включил прибор.

- Ах!

Цяо Кенан содрогнулся, как от удара током и закатил глаза. Мощные колебания волнами поползли из глубины по всему телу. Не в силах сдержаться, он вцепился в брючины мужчины и потянул на себя, судорожно сминая в кулаках безупречно наглаженные стрелки. Лу Синьчжи воспользовался моментом и направил головку члена в полураскрытые губы Цяо Кенана. Не проникая в рот, он слегка поводил концом снаружи, размазывая по ним секрет, который смешался со слюной и частично проник в рот, частично переливался через края и живописно стекал по подбородку.

Цяо Кенан так усиленно делал вид, что подвергается пыткам, что даже глаза налились кровью, он бессловесно мычал и стонал, меж тем, как его член весело топырился внизу, ничуть не проявляя какого-либо неудовольствия.

- Да-а… Да-а… М-ммм…

Крылья носа Цяо Кенана трепетали, обоняя запах мужчины, язык сам высунулся изо рта и вылизывал крепкий ствол. Парня переполняло чувство любви к этому о; ргану, который всегда дарил ему столько наслаждения, он благоговейно ласкал это чудо природы, особенно заднюю продольную мышцу и все его чувствительные части, преданно и нежно.

- О-оо… М-мм… Бульк, - влажный звук глотания возвестил, что любимая вещь захвачена ртом, Цяо Кенан переместил голову, чтобы насадиться ещё глубже.

Как жаль, что у Лу Синьчжи такой здоровенный, весь опутанный венами, он принял только половину, а дальше не смог, осталось только со всем усердием вылизывать венечную бороздку, играть с уздечкой, вращать языком вокруг уретры и щекочущими движениями кончика языка прослеживать изгибы вен на стволе. Букет специфических запахов становился всё насыщеннее, но он не был едким и уж тем более не был неприятным.

Привкус спермы становился всё более интенсивным, воздействуя на Цяо Кенана как своеобразный феромон. Вкупе с вибрацией игрушки внутри, сопровождавшей каждое его движение, это заставляло его млеть, дрожать, балансировать на грани сознания.

Рот заткнут членом мужчины, в жопу запихнута неизвестная игрушка. Цяо Кенан утонул в этом странном извращении, а его член жил своей жизнью, безостановочно заливаясь соками удовольствия.

- Ха, - Цяо Кенан отстранился от члена, чтобы перехватить немного воздуха.

Он поднял глаза и встретил взгляд Лу Синьчжи, полный нежности и сочувствия, мужчина совсем не был похож на жестокого лидера, угрожавшего стереть в порошок группировку Цяо, но… он нравился Цяо Кенану несмотря ни на что. Пусть какая-то мифическая «фракция Цяо» потерпела крах, он всегда будет рабом чудесной плоти этого мужчины, и пусть всё его тело станет сексуальным инструментом, рождённым только ради его удовольствия, под ним он готов умереть.

Ска; жете, никчёмные мысли? Он так не считал. В них был точно такой же смысл, как и у тех, кто стремится заработать много денег, выиграть в лотерею, а потом с почтением прийти покрасоваться перед своими родителями. Если в реальности это невозможно, остаётся только фантазировать.

Он набрал в грудь воздуха, немного привстал, прицелился и снова натянулся на член, как только мог глубоко, не забывая при заглатывании раздувать щёки. По правде говоря… он стал немного похож на лягушку. Словно чувствуя это, Цяо Кенан намеренно опустил лицо пониже, занавесившись чёлкой, чтобы Лу Синьчжи не мог его видеть, и принялся активно засасывать и выпускать член обратно, с придыханием и причмокиванием, раз за разом стараясь как можно больше расслабить горло и рот. С каждым заглатыванием член проникал всё глубже, и только когда его губы коснулись лобковых волос партнёра, Цяо Кенан счёл свою задачу выполненной.

- … Детка, - выдохнул Лу Синьчжи, и мышцы его пресса непроизвольно напряглись.

Стонать во время секса не есть привилегия одних только женщин, когда в постели стонет мужчина, властный, активный, в этом совсем другая привлекательность. Стон Лу Синьчжи придал Цяо Кенану вдохновения, он так втянул член, что во рту у него образовался вакуум, так что все любовные соки мужчины всосались без остатка, в то время, как его кишка сокращалась, словно жонглировала игрушкой, даря ему нескончаемое удовольствие.

- М-мм… м-мм…

Эта вещь буквально впилась в его простату, возбуждала, жалила, вызывала непрестанный зуд. Скосив глаза, Цяо Кенан мог видеть только торчащий из его задницы зелёный электрический провод, а сам предмет по ощущениям был похож… на пузатый конус. Жадная слизистая плотно обволакивала прибор, вызывая обильное истечение соков спереди, он хотел кончить, но только без дрочки.

Лу Синьчжи почувствовал, что парень уже на грани терпения. Большим пальцем ноги он коснулся головки его члена, его рука мягко потрепала волосы на голове Цяо Кенана:

- Детка, дай мне сначала кончить, и я сделаю всё, что тебе нравится, я сделаю тебе очень хорошо… Я вылижу тебя всего, с ног до головы, я буду лизать тебя, пока ты не кончишь.

Волна дрожи прошла по позвоночнику Цяо Кенана от предвкушения. Не имея возможности ответить словами, он с готовностью прибавил скорости, работая как живой насос, выражая таким способом… свою надежду. Всхлипывая и причмокивая, он обсасывал головку, рукой ласкал ствол, слегка пережимая основание, чтобы оттянуть эякуляцию мужчины и тем самым усилить его наслаждение.

Нескончаемые возвратно-поступательные движения разгорячили Лу Синьчжи, он нетерпеливо вскидывал бёдра навстречу, чтобы его фаллос получил как можно больше ласки.

- Омм-номм… - словно мантру выстонал Цяо Кенан, выражая протест.

У него уже отваливалась челюсть от напряжения, раздутые щёки, казалось, навеки приняли форму орудующего во рту члена, слюна пополам с соками предстательной железы неудержимо вытекала изо рта и капала на пол.

- М-мм… Ха-х…

Цяо Кенан выплюнул член, тяжело переводя дух, расфокусированный взгляд блуждал, как у пьяного. Он схватил блестящий от слюны ствол и в крайнем расстройстве воскликнул:

- Гэ, я не могу больше… Можно я дальше руками…

- Давай, - быстро согласился Лу Синьчжи и добавил, - Только чур, я кончу тебе на лицо.

Цяо Кенан устало прикрыл глаза, выражая согласие: «Ладно, кончай, куда хочешь, только поскорее». Цяо Кенан энергично отдрочил ему, и мужчина быстро подошёл к финалу, однако, не забыв напомнить:

- Закрой глаза.

Парень послушно закрыл глаза, залепить спермой глаза было бы очень нежелательно… Лу Синьчжи направил член чуть ниже и кончил ему на подбородок. Он долго сдерживался, сперма была густой. Цяо Кенан слизнул капли, попавшие на губы; горьковато, но таков вкус его мужчины. Пока сперма не засохла, Лу Синьчжи взял влажные салфетки и вытер парню лицо. Затем поднял его с колен и уложил на стол, задрал рубашку и стал облизывать его соски.

- Да!

Снизу Цяо Кенан был голым, торчащий член покачивался, Лу Синьчжи несколько раз прошёлся по нему языком. Пальцами он проник в задний проход и шевельнул игрушку. Ноги Цяо Кенана пронизала крупная дрожь, из уретры ручьём потёк пред’эякулят, который Лу Синьчжи сразу слизывал, попутно перебирая яички другой рукой. По его словам, когда он вылизывал все чувствительные места Цяо Кенана, ему ужасно нравилось смотреть, как дрожит любовник под его дразнящими ласками, какой он в эти минуты жалкий и запредельно милый.

Эта сцена секса, хотя в ней не было бурных проникновений и яростных толчков, тем не менее была пропитана невероятной, тягучей, словно патока, сладостью, Цяо Кенан дрожал от переполнения спермой, но она не извергалась фонтаном, а плавно вытекала. Оргазм пришёл только от пальцев и языка Лу Синьчжи, это было конечно неплохо, но почему-то не удовлетворяло…

Обессиленный, он лежал на столе, грудь с торчащими сосками тяжело поднималась и опускалась. Лу Синьчжи обтёр их обоих влажными салфетками. «Чпок! »  задний проход сократился, и Цяо Кенан, наконец, увидел, что за игрушку ему засунули в зад.

- Почему клубника?!

Лу Синьчжи:

- А кто недавно кричал, что хочет собирать клубнику?

Цяо Кенан:

- …

В конце прошлого года у Цяо Кенана возникла настоящая запарка, количество гражданских и уголовных дел нарастало, как снежный ком, редкий случай, когда он был занят больше, чем Лу Синьчжи – хотя казалось, больше уже невозможно. И именно в этот период его бессовестная закадычная сестрица, Чёрная Хризантема, буквально закидывала его фотографиями, демонстрирующими, какой обильный урожай «клубники» он собирает. (На сленге «клубника» - засос). И настойчиво советовал отвлечься от работы и хорошенько пособирать «клубнику». Но… не таким же способом?

Ярко-красная силиконовая «клубника» была вся усеяна острыми зёрнышками, именно они так сладко царапали его изнутри. Уму непостижимо, какое бездушие и жестокость. Как теперь вообще смотреть на клубнику… Цяо Кенан указал на клубничину:

- Отныне я буду звать тебя Чжи-Чжи.

Лу Синьчжи:

- …

Цяо Кенан нажал на выключатель. Клубника зажужжала и начала раскачиваться и подпрыгивать на поверхности стола, это выглядело так, будто игрушке понравилось её новое имя. Цяо Кенан:

- Добро пожаловать в гарем Цяо.

Лу Синьчжи промолчал. Впредь он решил думать не меньше трёх минут, прежде, чем купить очередную игрушку, а то этак он сам себя превратит в рогоносца…

; «Семейное дело» глава 10

Рана Цяо Кенана почти зажила, по крайней мере, на его внешности это не слишком отразилось, поэтому он вышел на работу. Если говорить по существу, в отпуске ему не пришлось особо отдохнуть. Будучи дома, он знакомился с новыми делами, составлял иски, но у него было больше времени, чтобы отвечать на вопросы клиентов. Лу Синьчжи это не радовало:

- Почему ты не можешь себе позволить хоть немного отдохнуть?

Цяо Кенан сердито отвечал:

- То же самое я могу спросить и у тебя…

Лу Синьчжи:

- Я – не ты, для меня это естественно…

Цяо Кенан:

- Да, да, я понял.

Он сознательно пропускал слова Лу Синьчжи мимо ушей, не желая снова слушать его рассуждения о великих делах и пустяках. Ему нравится важничать, вот и пусть себе, Let it go. Лу Синьчжи только тоскливо вздыхал.

В понедельник, провожая Цяо Кенана на работу, Лу Синьчжи строго наказывал:

- После работы позвони мне, дожидайся в офисе, на улицу не выходи…

Цяо Кенан кивал, едва удержался, чтобы не проверить, не висит ли у него на шее детский телефон (с функциями контроля передвижения и местонахождения ребёнка). Вот только предшествовавший пример нападения и травмы не способствовал спорам с Лу Синьчжи. Он боялся, что мужчина сейчас расплачется от переживаний за него… Честно.

Линь Чешен тоже встретил его, как отец родной:

- О, наконец-то, ты в порядке? Ну-ка, подойди, дай я посмотрю, где у тебя болит…

И он с важным видом задрал рубашку Цяо Кенана, в этот момент Лу Синьчжи, припарковавший машину, вошёл и воззрился на эту сцену:

- Убери руки от него.

Голос тихий и холодный, как у Владыки Ада. Линь Чешен испуганно подпрыгнул, его глаза чуть не вылезли из орбит от удивления. Он недоверчиво проблеял:

- Ай, адвокат Лу?

Единственным следствием замедленной реакции Линь Чешена была его рука, всё ещё лежащая на обнажённой талии Цяо Кенана, они так и за-стыли в странном объятии. Сидевший неподалёку Сюй Шанцянь беспомощно вздохнул, поспешно подошёл к Цяо Кенану и встал рядом, чтобы поддержать:

- Здесь все коллеги, мы так шутим, это нормально.

Лу Синьчжи поднял брови и перевёл взгляд на Сюй Шанцяня, младшего брата Сюй Шан’яна, невольно сравнивая улыбку старшего, похожую на волчий оскал и улыбающееся лицо этого ягнёнка. Лу Синьчжи чувствовал, что грубоватая прямолинейность молодого человека была бы очень приятна, если бы не явное внешнее сходство со старшим братом, затруднявшее зарождение симпатии к нему, даже если предположить, что в отличие от подлого старшего брата он вполне честный человек.

Но Сюй Шанцяню и не требовалась его симпатия, напротив, он чувствовал неприязнь к мужчине. Цяо Кенан ведь не женщина, а даже если бы и был, никто не держит своих жён под таким колпаком.

Цяо Кенан не посчитал нужным оправдываться, в конце концов, если они с Лу Синьчжи пара, то должны доверять друг другу. Лу Синьчжи с перекошенным лицом раздувал ноздри, однако, сцену устраивать не стал, посчитав это ниже своего достоинства.

В офисе четверо мужчин, два в строгих костюмах, два в простой повседневной одежде, и ещё какой-то оборванец мялся в нерешительности у дверей, вызывая у присутствующих странные ассоциации. Единственная представительница прекрасного пола уехала вместе с мужем за границу. Линь Чешен проклинал свою судьбу, что за невезучая его контора, вот так, кто не знает, может подумать, что у них тут преступный синдикат скооперировавшихся наёмных убийц.

Немую паузу разбил старческий голос:

- Ох, адвокат Цяо!

Цяо Кенан обернулся на звук, это был тот старик, обвинённый в воровстве. В дальнейшем судья назначил ему мягкое наказание, заменив тюремный срок штрафом. К тому же, учитывая тяжёлое материальное положение старика, штраф заменили общественными работами. Его вид и настроение изменились в лучшую сторону, теперь он выглядел гораздо веселее и опрятнее. Старик, не обращая внимания на остальных мужчин, прошёл прямо к Цяо Кенану и крепко пожал его руку:

- Я слышал, тебя ранили, я так испугался за тебя! Адвокат Цяо, у меня теперь есть работа! Суд назначил меня дворником… Всё благодаря тебе. Пойдём, я приглашаю тебя на лапшу со свиными ножками.

Цяо Кенан улыбнулся и поздравил старика. Лу Синьчжи даже не удивился. То-то последнее время Цяо Кенан приставал к нему с расспросами, нельзя ли найти какую-нибудь незанятую вакансию, говорил, что чёрная работа тоже подойдёт, а он поднял все свои многочисленные связи среди судейских – оказывается, всё ради этого старика.

Цяо Кенан не вдавался в подробности, а старик просто счёл, что это суд предоставил ему работу, а поскольку суду это не составило труда, то и благодарить за это особо не стоит. Цяо Кенан ответил:

- Я только вышел на работу, у меня очень много дел, давай, ты пригласишь меня в следующий раз.

- Обязательно!

Старик просиял улыбкой и вышел. Его руки больше не будут грязными, несмотря на превратности судьбы, время было к нему милостиво. Лу Синьчжи молча посмотрел ему вслед.

Между нами, Цяо Кенан настоящий ленивец, а попросту говоря, неряха, иногда ему велят сложить одежду аккуратно, так он может тянуть с этим 800 дней. Лу Синьчжи не выдерживал и складывал сам, а Цяо Кенан, как ребёнок, показывал ему нос и веселился:

- Вот видишь, я же говорил, кому невтерпёж, тот и сделает, ха-ха, я выиграл!

Как назло, Лу Синьчжи любил этого упрямого бычка, который без плётки двух шагов не ступит… Но если подумать, кто решает, что важно, а что не важно? И как это оценить? Вот, например, кто-нибудь из его клиентов, если бы узнал, что он ранен, пришёл бы специально навестить его и пригласить на лапшу со свиными ножками?

(Лапша со свиными ножками символизирует долголетие и уберегает от неудач).

Он всё ещё надеялся, что Цяо Кенан уйдёт отсюда и перейдёт на работу к нему. Он не отрицал эгоистических соображений, но с другой стороны, он всегда верил, что Цяо Кенан – очень пластичный материал, из которого при желании и умении можно вылепить всё, что угодно.

Лу Синьчжи:

- Ладно, я пойду.

Цяо Кенан:

- Пока.

Оба едва сдержали привычный порыв поцеловаться на прощание, но взгляды обоих залипли друг на друге с такой нежностью, казалось, что мёд вот-вот потечёт из глаз; Сюй Шанцянь не выдержал этого зрелища, молча развернулся и ушёл на своё место. Впрочем, Линь Чешен, как человек одинокий и не имеющий жизненного опыта, был слегка туповат в столь тонких вопросах. После ухода Лу Синьчжи он пристал с вопросами:

- Блин, великий Лу привёз тебя на работу? Какие у вас отношения? Он тебе какой-то дальний родственник по материнской линии?

Цяо Кенан показал левую руку. Линь Чешен поспешно зажмурился:

- ****ь, ослепить меня хочешь, что ли?

Цяо Кенан вздохнул:

- У него на левой руке такое же.

Линь Чешен:

- Что-оо??

Цяо Кенан усмехнулся:

- Ты же спросил, какие у нас отношения.

Линь Чешен:

- …

Цяо Кенан сел на своё место. Это был его первый добровольный каминг-аут, и неожиданно он почувствовал, что это прекрасно и очень естественно. Сюй Шанцянь с двумя чашками кофе прошёл мимо застывшего соляным столбом Линь Чешена, поставил одну чашку перед Цяо Кенаном и сказал:

- Ничего, дай ему время переварить.

Цяо Кенан взял чашку:

- Спасибо… друг.

Сюй Шанцянь улыбнулся в ответ. Вернувшись за свой стол, он вдруг сказал:

- Да, кстати, тут тебя искала одна девушка, сказала, что она была твоей клиенткой. Она оставила мне телефон, позвони ей сам.

- Хорошо, - Цяо Кенан оторвал от перегородки между их столами приклеенный стикер с номером телефона.

Он показался ему знакомым, он сверился с записной книжкой, всё верно, это Чунь Цзяо. Чунь Цзяо попросила о встрече. Цяо Кенан подумал и согласился. Одета она была как обычно, в элегантном деловом стиле, единственное изменение, отмеченное Цяо Кенаном – она сменила высокий каблук на удобные туфли на плоской подошве. Цяо Кенан пригласил её в комнату для переговоров. Чунь Цзяо:

- Я очень сожалею, что доставила вам такие неприятности…

Цяо Кенан:

- Поскольку вы развелись, и ребёнок… тоже… Это не имеет значения. Это его поступок, вам незачем извиняться за него. И он уже ответил за то, что сделал.

Чунь Цзяо помолчала, и её ответ удивил Цяо Кенана:

- Я не сделала аборт.

Цяо Кенан:

- Да?

Чунь Цзяо:

- Моя младшая сестра и её муж говорили со мной, они хотели, чтобы я отдала им этого ребёнка, но я не хотела впутывать в это дело бывшего мужа, поэтому и наврала ему, что избавилась от ребёнка…

Это недоразумение и вызвало злость Чжи Мина, и он быстро нашёл, с кем рассчитаться за свои обиды; таким образом, неповинный Цяо Кенан оказался крайним. По идее, он должен винить в этом Чунь Цзяо, но вместо этого Цяо Кенан вздохнул с облегчением и произнёс:

- Прекрасно…

Чунь Цзяо не поняла. Цяо Кенан рассмеялся:

- Нет, право, это самый лучший исход.

Он не мог протестовать, а тем более убеждать Чунь Цзяо не делать аборт, матери-одиночке приходится тяжело в обществе, уж чего-чего, а примеров он насмотрелся предостаточно. Но речь идёт о жизни, и пусть его немного покоцали, зато теперь появится на свет ребёнок, в конце концов, есть бабушка с дедушкой, есть тётя, все вместе как-нибудь вырастят одно дитя. Нет ничего прекраснее этого. Только об одном он сожалел:

- Если бы я мог заставить вас поговорить по-доброму…

Чунь Цзяо:

- Вы самый необычный адвокат из всех, кто мне встречался.

Цяо Кенан почесал в затылке:

- Серьёзно?

Чунь Цяо ничего не ответила, только улыбнулась. Со времени суда Цяо Кенан впервые видел её улыбающейся. И понял, за что Чжи Мин когда-то так горячо влюбился в неё. Жаль, что реальность так беспощадна.

Чунь Цзяо:

- Я ни о чём не жалею, я прожила с ним прекрасный отрезок жизни, он дал мне этого ребёнка, который сделает счастливым брак моей сестры, этого более, чем достаточно.

Чунь Цзяо ушла, а в голове Цяо Кенана прозвучало: была на небе майская луна, и «Чжи Мин и Чунь Цзяо» тоже были, но сейчас по крайней мере после них осталась новая жизнь. И счастливая семья.

; «Семейное дело» эпилог

Через несколько дней после выхода на работу Цяо Кенану снова позвонили на горячую линию. Цяо Кенан снял трубку и голосом героев мультфильма «Чип и Дэйл спешат на помощь» пропищал:

- Спокойно, вам нужна помощь?

- …

На другом конце ошеломлённо молчали. Цяо Кенан поспешно перестроился на серьёзный лад и повторил:

- Контора Линь Чешена, я адвокат Цяо.

В трубке послышался вздох облегчения, видимо, человек подумал, что попал не туда, а теперь понял, что не ошибся. Цяо Кенан мысленно отругал себя за то, что соскучился, но он уже задолбался писать нескончаемые исковые заявления, шутка вылетела сама собой. Мужской голос ответил:

- Я не знаю, помните ли вы меня… Я звонил вам раньше, чтобы проконсультироваться по поводу развода.

Цяо Кенан:

- …

Каждый день ему звонят, чтобы проконсультироваться по поводу развода, если не тысячи, то сотни мужчин и женщин точно. Это то же самое, что заявить в полиции: «Помогите мне найти человека, у него два глаза, два уха, две руки и две ноги». Он терпеливо проговорил в трубку:

- Извините, но не могли бы вы ещё раз описа; ть вашу ситуацию?

Мужчина объяснил, и Цяо Кенан сразу вспомнил, это тот, у кого «жена за его спиной полюбила другого».

Цяо Кенан:

- И как сейчас обстоят ваши дела? Вы поговорили с женой?

Мужчина взволнованно заговорил:

- Поговорил, очень хорошо поговорил! Я так благодарен вам, господин адвокат, оказывается на той встрече одноклассники обсмеяли мою жену, сказали, что она вышла замуж за нищеброда… Она истратила все свои сэкономленные деньги, чтобы поднять мой престиж, а я, дурак, подозревал, что у неё интрижка на стороне, я… ****ь, да я просто не мужик…

В голосе мужчины послышались слёзы. Ай-я-яй. Цяо Кенан вспомнил слова из песни: «Мужские слёзы – не преступление» … Нет, не стоит говорить вслух эту затасканную фразу. И он утешил собеседника:

- Это не имеет значения, главное, что вы поговорили, для супругов очень важно общаться, разговаривать друг с другом.

За примерами далеко ходить не надо, Чунь Цзяо и её сестра, хорошо, что всё хорошо закончилось.

- Да, теперь я понял это, - ответил мужчина. - Спасибо ещё раз, адвокат, спасибо вам.

- Не за что, - предвидя, что мужчина ещё долго будет рассыпаться в благодарностях, Цяо Кенан положил трубку.

Он задумчиво покусывал ручку, в очередной раз испытывая сожаления из-за того, что ему не удаётся заставить всех своих клиентов разговаривать друг с другом… Проще говоря, наверное, они не хотят, не видят в этом смысла.

Люди спаяны общением, как звенья цепи. В его голове внезапно появилась эта ассоциация: ведь на самом деле люди связаны между собой множеством невидимых цепей и только разногласия и безучастие разрывают их, а потом цепи съедает ржавчина… И восстановить их заново уже невозможно. Ты уже ничего не хочешь, я ничего не чувствую, и вот остаётся только судиться.

Он со вздохом достал свою заветную тетрадку и добавил эти мысли в историю Чжи Мина и Чунь Цзяо. Он не стремился написать рассказ или новеллу, это были лишь отдельные краткие заметки. Втайне он лелеял мысль когда-нибудь показать их Лу Синьчжи, возможно, прочитав их, тот призна; ет его вклад в общество. Всё-таки он тоже мужчина… Нет, он прежде всего человек и хочет проявить себя независимо от пола.

Общение, откровенность, доверие, равенство. Написав эти четыре слова, Цяо Кенан закрыл дневник и подумал: «Однажды, в один прекрасный день. Да, в один прекрасный день».

История 2 «Доверие»   

; «Доверие», глава 1

- Дорогой, поговори со мной, кажется, я опять лоханулся.

Так и есть, потерпевший неудачу в любви, но пока ещё не труп. В этот вечер Цяо Кенан только-только залез на Лу Синьчжи и начал последовательно целовать и покусывать всё, что ниже шеи, опускаясь к тем частям тела, которые описывать не принято. Получив входящий звонок от Хризантемы, он сразу без лишних слов спрыгнул с любовника.

Цяо Кенан выглядел встревоженным, но говорить старался максимально спокойно:

- Когда и почему ты лоханулся?

Сначала до него донёсся смех Ань Жюле:

- Да-а-ха-ха...

Но не прошло и трёх секунд, как смех перешёл во всхлипывания, а потом в полноценные рыдания. В этом плаче… было что-то такое, что заставило сердце содрогнуться от острой боли, как будто на него вдруг выплеснули целый стакан неразбавленного лимонного сока, кислого, просто вырви глаз и в то же время горького, как полынь.

Цяо Кенан подумал, а сам он когда-то рыдал точно так же? Он не помнил. В памяти сохранились какие-то размытые, бессвязные абстрактные кадры, которые никак не хотели складываться в цельную картину, которые он практически не помнил. Не хотел помнить. Он с горестным видом выругался:

- Эх ты, идиотина.

Не видевший его лица Хризантема улыбнулся. Он смеялся и плакал, а Цяо Кенан вздыхал, думая: «Этого и следовало ожидать». Он никогда не ждал ничего хорошего от этой любви Хризантемы. Не смея отключаться, он слушал, как Хризантема плакал и ругался, а потом взял себя в руки; на самом деле, Хризантема гораздо сильнее его, он не был похож на Цяо Кенана в подобной ситуации, который стенал, как при послед-нем издыхании, и подобно утопающему, готов был ухватиться за любую проплывающую мимо корягу.

Тем более, именно поэтому Цяо Кенан не мог оставить друга в одиночестве в такой ситуации. Зажав трубку плечом, он торопливо одевался на выход:

- Давай-ка лучше завалимся на наше старое место, выпьем с тобой.

Ань Жюле:

- Может, лучше мы с тобой поваляемся в койке?

Цяо Кенан замер. Если это единственный способ, которым хотел утешиться Хризантема… Нет, нет, только спокойно. Он потряс головой:

- Если тебе удастся напоить меня до упаду, может, и поваляемся, как тебе хочется.

Зная его способность беспрепятственно выпить целое море, Хризантема понял его завуалированный отказ:

- Я пошутил.

- … Я знаю.

Он закрыл дверцу шкафа и оглянулся. Лу Синьчжи сверлил его взглядом… неописуемо мрачным и глубоким. И вдруг из трубки донеслось:

- Я люблю тебя.

Цяо Кенан молчал, глупо хлопая глазами:

- …

Хризантема:

- Это не шутка.

- Я знаю.

Хоть стой, хоть падай. Цяо Кенан поколебался и всё-таки ответил:

- Хризантема, я тоже тебя люблю.

……

Нажав на отбой, он долго переминался с ноги на ногу, не смея поднять глаза на мужчину. И только уже развернувшись к выходу, глубоко вздохнул и промямлил:

- Ну… Это…

- Всё нормально, я понял, иди.

Лу Синьчжи уже оделся в пижаму, нацепил на нос очки и развернул газету, лежавшую на журнальном столике возле дивана. Его лицо было спокойным, он даже не смотрел на Цяо Кенана, а ведь ещё почти год назад в аналогичной ситуации Лу Синьчжи устроил ему грандиозный скандал с последующей казнью «красной розой» … Сейчас он проявил редкостное великодушие, словно осознавая всю серьёзность происходящего.

Цяо Кенан облегчённо вздохнул и перед уходом поцеловал Лу Синьчжи в щёку:

- Гэ, я люблю тебя.

Лу Синьчжи немного напрягся, но Цяо Кенан очень просто продолжил мысль:

- Это совсем другое.

- … Угу.

- Ложись спать пораньше, - и поцеловал уголки рта мужчины.

Цяо Кенан был рад, что его поняли, окрылённый таким доверием, он выпорхнул из дому и помчался утешать Хризантему.

«Утешение» продолжалось всю ночь напролёт. Сначала Ань Жюле методично напивался всеми сортами алкоголя, имевшимися в баре, потом он не мог самостоятельно передвигаться и его пришлось тащить на спине домой. Дома он то впадал в беспробудный сон, то просыпался, то снова терял сознание, и Цяо Кенан боялся оставить его одного. Периодически Ань Жюле с криком вскидывался, очевидно испытывая тошноту, и Цяо Кенан волок его в ванную; так он метался до рассвета и только к утру успокоился.

Когда отношения заканчиваются, должны закончиться и чувства, но даже закончившись, чувства, лишённые пропуска, не могут уйти, и оставаться внутри им тяжко. Цяо Кенан подошёл к стене и посмотрел на Happy Life Хризантемы. С фотографий на него смотрел человек, избалованный вниманием множества мужчин и всё-таки не избегнувший боли расставания. Всё это возмездие за грехи.

Цяо Кенан устал до смерти, даже всю ночь занимаясь любовью, он и то так не мучился, но он не жаловался… Пусть их с Хризантемой отношения имели другую тональность, но он искренне любил этого человека и надеялся, что когда-нибудь тот будет счастлив.

Он похлопал Хризантему по щеке и со вздохом сказал:

- Поспи, проснёшься – будет новый день.

Хризантема муркнул, ласково потёрся о его руку, совсем как кот, и невнятно пролепетал:

- Хорошо.

……

Цяо Кенан отправился домой. По дороге загрузил приложение LINE и написал Линь Чешену просьбу об отгуле на сегодня, а если будет что-то срочное, пусть возьмёт на себя.

Возиться с пьяным определённо самое большое наказание в мире. Он вернулся в пять утра, полагая, что Лу Синьчжи ещё спит и не ожидал, что тот уже встал и принимает душ. «Встал в такую рань…» Утомлённый Цяо Кенан разделся и рухнул на кровать, чувствуя себя почти больным. В голове хаотично метались обрывки мыслей, ускользающие воспоминания; наконец, он позволил Чжоу Гуну *захватить себя и утащить в страну сновидений.

(*Чжоу Гун – сын чжоусского князя, основателя Чжоусской династии (11 век до н. э.). Автор и составитель китайского сонника “Чжоу-Гун”, по которому китайцы до сих пор разгадывают сны).

***

Проснулся Цяо Кенан ближе к вечеру, с трудом поднялся и только приняв душ, смог окончательно прийти в себя. Вытираться ему было лень, поэтому он просто опоясал полотенцем чресла и застелил кровать. Он чувствовал что-то неправильное: ещё утром, ложась спать, он отметил полное отсутствие признаков, что на кровати кто-то лежал.

Убрав кровать, Цяо Кенан прошёл в гостиную, на ходу вытирая волосы. Опустил зад на диван и снова почувствовал что-то не то: вчера он смотрел здесь телевизор, и за спиной у него было несколько подушек; теперь они все сгрудились в углу дивана. Цяо Кенан нахмурился и пошарил руками – ну конечно, вот на краю лежит «Книга шести законов китайской республики», хотя здесь её по определению быть не должно, он не читает такие вещи на ночь глядя.

Цяо Кенан не был тупым, он был ленивым, слишком артистично ленивым, расстановка вещей на диване всегда вполне сочеталась с его характером и его представлениями о порядке. И вдруг за одну ночь всё изменилось. К тому же… Какого хрена, когда такое было, чтобы Лу Синьчжи почитал и не поставил книгу обратно на полку? Или нарочно всё побросал просто от переизбытка негодования?

Конечно, разве кого-то интересует, что он всю ночь не спал! Рассерженный Цяо Кенан отбросил книгу, посидел молча, затем схватил мобильник и прямо через LINE решительно набрал Лу Синьчжи:

- Ты почему ночью не спал в кровати? Разве ты не должен выступать в суде после обеда?

Лу Синьчжи:

- У меня возник один вопрос, и я хотел заранее смоделировать ситуацию… Я забыл книгу на диване, положи её, пожалуйста, на полку.

Цяо Кенан:

- Ладно.

Что-то очень подозрительно: неужели мужчина настолько рассеян? Лу Синьчжи говорил вроде бы спокойно, но казался немного настороженным. Цяо Кенан нахмурился и хотел ещё что-то сказать, но не успел, Лу Синьчжи опередил его:

- Я сейчас буду очень занят и какое-то время не буду приходить домой, будь добр, позаботься о себе.

- О.

Разговор закончился. Цяо Кенан давно привык к тому, что у Лу Синьчжи порой был настолько занят на работе, что по нескольку дней не возвращался домой. У него самого тоже редко выпадало свободное время, чтобы провести его с Хризантемой и удержать друга от желания утопиться в первой же сточной канаве… Подумать только, не прошло и двух недель, как Хризантема удивил его:

- Спасибо тебе, теперь мы влюблены, и мы пара.

Цяо Кенан не мог поверить:

- Влюблены? Ты влюблён? В него? Он же школьник!

Хризантема с притворной стыдливостью подтвердил:

- Верно, мы решили продвига; ться медленно, шаг за шагом, бесстрашно и решительно, избегая огласки до поры до времени…

- …

«Куда продвига; ться? » Если бы это не был Хризантема, он бы донёс в полицию, либо самолично прострелил бы ему голову. Ладно, пусть как хотят, если обе стороны счастливы, он не будет поступать, как вредная девчонка. Ему остаётся только больше изучать законы, защищающие несовершеннолетних. Чтобы Хризантема остался на свободе. Такое событие стоит отметить, не так ли?

Цяо Кенан остановился перед календарём и отметил крестиком сегодняшний день. Он всегда так отмечал дни, когда Лу Синьчжи ночевал не дома. Таких дней накопилось уже полмесяца. Это уже ненормально, обычно мужчина приходил, чтобы переодеться или просил его привезти какие-то вещи (P. S. это было поводом, чтобы Цяо Кенан привёз главную «вещь» - себя), но такое затишье, как сейчас было удивительно.

Он взял мобильный и проверил на предмет случайно пропущенных сообщений, но ничего не было, кроме: «Гэ-гэ, мои одноклассники смеются над моей большой грудью, позвоните по номеру 55688, скажите, она правда такая большая? » и подобных этому эротических постов от основной массы народа, следующего по гетеросексуальному пути.

Это неспроста.

Всесторонне поразмыслив, Цяо Кенан был склонен думать, что его мужчина прав. Когда боттом (?) устраивает скандал на пустом месте, истерит то и дело, это недопустимо, в ответ он получит только охлаждение отношений – подумав, что так оно и есть, Цяо Кенан смягчился. Придётся возвращать любовника. Он не считал, что в чём-то согрешил, но по-прежнему думал, что необходимо своевременно отступить и проявить покорность ради поддержания отношений.

В LINE он набрал сообщение Лу Синьчжи:

«Ты ещё долго будешь занят? »

Занят-то занят, но сообщение прочитал и ответил сразу:

«Да».

Цяо Кенан:

«Может, тебе что-нибудь нужно, я принесу? »

Лу Синьчжи:

«Не сто; ит».

Цяо Кенан хмыкнул:

«Тогда ничего, если я сегодня вечером пойду буха; ть с Хризантемой? »

Лу Синьчжи:

«Иди».

Надо же, какое великодушие, серьёзно? Цяо Кенан чуть не подавился воздухом. Немного подумав, он набрал:

«Это… Ты извини меня».

«Извинить за что? »

Вот именно, за что.

«Я вызвал твоё недовольство? »

После небольшой паузы Лу Синьчжи прислал ответ:

«Ты признаёшь, что виноват? »

Цяо Кенан был озадачен:

«В чём виноват? »

«Ни в чём. Поосторожней там вечером, не слишком напивайся».

… Вот и весь разговор.

; «Доверие» глава 2

Цяо Кенан думал: «Какого чёрта? Кроме того, что признал себя виноватым… ещё и преступником стал? Сначала признать себя виновным, а потом получить меру наказания, это правильно? Разве ты не знаешь, что презумпция виновности является одним из самых больших недостатков тайваньского правосудия? »

Если вначале Цяо Кенан искренне сожалел, что обидел мужчину, то теперь он обиделся сам и решил проявить твёрдость. Теперь он пойдёт на принцип – и в следующую секунду Цяо Кенан уже набирал номер Lisa:

- Скажи, Лу Синьчжи действительно настолько занят? Да, кстати, не говори ему о том, что я звонил.

Немного подумав, Lisa сообщила:

- Адвокат Лу недавно принял одно частное дело…

Частное дело? Цяо Кенан был удивлён, но зная правило об обязанности адвоката сохранять тайну клиента, не стал устраивать серьёзный допрос и только спросил мимоходом:

- А где он ночевал всё это время?

Lisa явно не ожидала такого вопроса:

- Разве адвокат Лу не ночевал дома?

Цяо Кенан:

- …

Он положил трубку. Ладно, обиделся, разозлился до того, что полмесяца не ночевал дома, сколько лет этой уловке?! В любом случае, если он не ночевал в гостинице, значит, в детском доме в Южном округе. Не мог же он спать на улице. Надо пойти к нему, хотя, нет, он просто поинтересуется.

В результате всё так завертелось, что оба мужчины к обоюдному удивлению встретились в отеле.

Обычно, если Цяо Кенан не был занят делами, он смотрел телевизор или играл в компьютерные игры, теперь же он добавил время для «горячей линии адвоката Цяо». Одной из первых сегодня позвонила женщина, она плакала в трубку:

- Адвокат, мой муж уже давно не ночует дома, я подозреваю, что у него появилась любовница, что мне делать?

Цяо Кенан быстренько вооружился блокнотом и ручкой и приступил к детальным расспросам:

- Как долго он отсутствует? Неделю? И где он находится? Не знаете? А, звонил… Внезапная командировка? И как часто это бывает? А вы на его работу звонили? Сначала нужно удостовериться, что эта командировка существует на самом деле…

Он предлагал женщине план действий, но на самом деле хотел спросить: «Вы доверяете своему мужу? »

Кажется, тема доверия в межличностных отношениях является наиболее важной, до какого предела можно доверять партнёру, до какой степени можно открывать перед ним своё сердце?

Он закончил разговор и некоторое время сидел, задумчиво покусывая ручку, затем взял лист бумаги, написал в одном углу слово «любовь», а в другом – «доверие». Провёл между этими словами черту и сверху над чертой стрелочки в ту и другую стороны, вдобавок нарисовал большой знак вопроса.

Он перелистал свой блокнот и перечитал дело Чжи Мина и Чунь Цзяо. Они любили друг друга, но между ними не было доверия, и в итоге их любовь поблёкла… Как увядшая роза. Он перевёл взгляд на стол возле входа, где в вазе торчали несколько засохших роз. Их принесла жена Сюй Шанцяня со словами:

- Вы тут собрались одни мужики, воняете, как скунсы, сил никаких нет, это невыносимо, невыносимо!

Цяо Кенан стал собираться домой. В этом году на Китайский День влюблённых (август) он в любовной горячке подарил Лу Синьчжи букет цветов. Мужчина был так обрадован, что держал цветы дома не меньше десяти дней, пока они окончательно не завяли. После этого из самых красивых цветочков он сделал несколько закладок для книг… Да, свои-ми руками сделал, не надо сомневаться в нём, это ужасно.

Цяо Кенан снова посмотрел на цветы, о которых в офисе никто не заботился, и они погибли, не продержавшись и трёх дней. Очень красноречивое сравнение: любовь и цветы одинаково нуждаются в заботе, их нужно подпитывать. И даже прилагать немалые усилия, чтобы сохранить надолго.

Он вздохнул и уже собрался покинуть офис, когда внезапно прозвучал второй звонок по горячей линии. Он ответил:

- Здравствуйте, контора Чешен, я Цяо Кенан.

В трубке молчали так долго, что Цяо Кенан подумал, что на линии неполадки:

- Алло? Алло? Алло?

Наконец, абонент заговорил:

- Адвокат, я хочу проконсультироваться в одном деле.

Цяо Кенан замер, хотел уже рассмеяться, но сдержался. Сел обратно на стул, достал блокнот и ручку и приготовился слушать:

- Пожалуйста, рассказывайте.

- Я уже пол месяца не был дома, моя… жена сначала спрашивала, где я и когда вернусь, а потом перестала, и я уже начал сомневаться, может, я вообще ей не нужен.

Вот так совпадение, да тут можно просто объединить два дела в одно: одна беспокоится, что муж не приходит домой, а другой переживает, что жена его не зовёт. Цяо Кенан сжал телефонную трубку:

- Что заставляет вас так думать?

Абонент не ответил. Ладно, тогда Цяо Кенан спросил по-другому:

- Как вы считаете, она любит вас?

- … Возможно.

«Возможно, ты раздолбай! »

- Почему вы употребили такое неопределённое выражение?

Абонент кашлянул:

- Она редко говорит об этом, только когда я настаиваю, зато другому она всегда говорит это очень легко.

Цяо Кенан:

- Другому? Какие у них отношения?

- Друг… Мля…

«Сам ты мля! » Цяо Кенан:

- Вы знаете сюжет пьесы «Король Лир»?

Похоже, собеседник даже близко не имел понятия. Цяо Кенан начал рассказывать:

- Это одна из знаменитых трагедий Шекспира, загляните в Википедию… Если коротко, то у одного заграничного короля было три дочери, и он каждую по очереди спрашивал, любит ли она его? И как любит? Две старшие дочери распинались, соревнуясь в красноречии, а самая младшая просто молчала. Король так рассердился, что взял и выгнал младшую дочь… Бла-бла-бла, бла-бла-бла, и вот спустя некоторое время выяснилось, что на самом деле больше всех его любила эта самая младшая дочь, которая не сумела сказать о своей любви.

Абонент:

- А почему она не сказала?

Цяо Кенан:

- Не смогла. Вы обычно хвалите воздух, солнечный свет, воду? Но ведь без них вы умрёте. К тому же, мне всегда казалось, что в этой истории есть какая-то непонятная загадка.

Абонент:

- ?

Цяо Кенан помахал в воздухе рукой:

- Почему этот король так не доверял своей дочери? Неужели ему было недостаточно её дел, её поступков? Или же младшая дочь поступала не так, как хотелось королю?

На том конце молчали, и Цяо Кенан снова спросил:

- Итак, чего же хотел король? Какие проявления любви удовлетворили бы его и принесли чувство безопасности?

И добавил:

- Кроме дарения цветов.

В трубке раздался смех, и глубокий, родной голос, пройдя по проводу, достиг онемевшего уха Цяо Кенана:

- Приезжай ко мне.

Лу Синьчжи:

- Сейчас же приезжай, я горю желанием увидеть тебя.

***

Когда Цяо Кенан прибыл в назначенное место, его сердце похолодело: если Лу Синьчжи задумал таким способом отомстить ему, он сделал правильный выбор. Япона мать, самый дорогой отель не только в Тайбэе, но во всём Тайване! Президентский люкс высшего разряда! И здесь он жил полмесяца! Полмесяца! Одни сутки в этом люксе стоили всей его годовой зарплаты! Он ненавидел сам себя за то, что не уговорил своего почтенного мужа вернуться домой, да лучше бы он скандалил, истерил и умолял, но добился его возвращения, чем позволил за полмесяца спустить в трубу столько денег!

Цяо Кенан истерзал себя сожалениями. Номер находился на пятидесятом этаже, и пока Цяо Кенан поднимался на лифте, он разрабатывал план, как в будущем выудить имевшуюся у Лу Синьчжи чёрную карту (элитная кредитная карта чёрного цвета, которая предоставляется некоторыми мировыми банками – п. п.)… и сломать её к чертям собачьим.

Президентский люкс, занимавший весь этаж, находился за помпезно-величественной, как ворота во дворец, дверью, вполне во вкусе Лу Синьчжи. Цяо Кенан набрал код, дверь открылась, и перед ним предстала роскошная гостиная с огромными окнами во всю стену, а за ними – великолепный вид на ночной Тайбэй. Погода в этот день была тихая, безоблачная, ничто не заслоняло сверкания золотых огней города.

Мужчина в костюме и ослепительно белой рубашке стоял с благодушным и безмятежным видом… Нарядный, даже чересчур нарядный! Просто Лу-мешок-с-сокровищами!

Цяо Кенан закрыл дверь, сел на диван, посмотрел на дорогое красное вино, стоявшее на столе и пылая праведным гневом, выпалил:

- Скажи, сколько ты истратил за эти полмесяца?

Лу Синьчжи поднял брови:

- Ты уверен, что хочешь это знать?

Цяо Кенан:

- …

Потраченного не вернуть, иногда незнание сродни счастью. Так-так, стоп. Цяо Кенан:

- Чем ты занимался всё это время? Устраивал вечеринки?

Лу Синьчжи старался сохранять бесстрастный вид:

- Я решил, что ты потерял ко мне интерес.

«****ь, скажи хоть одно слово, пока ещё можно всё обратить в игру! »

- Я не потерял к тебе интерес! Я тебе доверяю! Пойми уже!

Лу Синьчжи:

- Почему?

Цяо Кенан:

- Что «почему»?

Глаза Лу Синьчжи словно проникали в глубину его сердца:

- Почему ты мне доверяешь? Может, сейчас ты откроешь ту дверь и увидишь, что там лежит мужик, которого я только что отъебал.

Взгляд Цяо Кенана невольно метнулся к двустворчатой двери… наверно, это дверь в спальню. Мороз по коже побежал от подошв ног и охватил всё тело. Слишком много всего сразу смешалось, затягивая, как в водоворот, Су Пэй, Су Пэй… ведь договорились же, не вспоминать. Он глубоко вздохнул, словно пытаясь избавиться от наползающей, как огромный слизень, тошноты.

А потом вспомнил, как собирал вещи в доме Лу Синьчжи и увидел его целующимся перед дверью с другим мужчиной… Всё кончено.

Он сказал это себе, но перед глазами по-прежнему расплывались круги, а пустой желудок яростно корчился в рвотных спазмах. Цяо Кенан сжал рукой горло, пытаясь остановить эти позывы, чувствуя, как лоб медленно покрывается плёнкой холодного пота. Створки двери казались ему огромными челюстями чудовища, готового проглотить его.

Заметив, что с ним происходит что-то странное, Лу Синьчжи рванулся к нему, но неожиданно Цяо Кенан холодно оттолкнул его. Он поднялся и пошатываясь, медленно направился к двери в спальню.

; «Доверие» глава 3

Несмотря на все явные наружные проявления ужаса, сейчас, открывая дверь, он ни грамма не колебался. Внутри стояла огромная белая кровать, чистая, аккуратно застеленная. В спальне никого не было – кто бы сомневался.

Цяо Кенан слегка вздрогнул и схватился за ручку двери. Он не выдохнул с облегчением, потому что с самого начала знал, что в спальне никого нет, но это был вечный порог в его сердце. Неисчезающий шрам.

Он выглядел как уцелевший солдат разбитой армии, который стоит в одиночестве посреди поля битвы, смотрит вдаль и наконец, понимает, что всё закончилось… Нет обмана, и измены тоже нет.

Его глаза были мокрыми от слёз, Лу Синьчжи подошёл к нему и крепко обнял:

- Детка, прости…

Цяо Кенан, не поднимая головы, повторил его же недавние слова:

- Ты признаёшь, что виноват?

Лу Синьчжи:

- ?

Цяо Кенан бурно дышал:

- Генерал, я определённо вынесу вам обвинительный приговор.

Вопросительный знак Лу Синьчжи вырос вдвое. Высказавшись, Цяо Кенан оттолкнул его, вылетел из спальни и обессиленно рухнул на диван. Даже не поинтересовавшись ценой вина, он налил себе полный бокал и одним махом выпил. Цяо Кенан поставил опустошённый бокал на стол, крепко сжимая ножку, чтобы успокоиться, и наконец произнёс:

- Лу Синьчжи, по правде говоря, я должен поблагодарить тебя.

Лу Синьчжи непонимающе пошевелил бровями, полагая, что это какое-то иносказание. Но молодой мужчина снова налил полный бокал и залпом выпил:

- Я прошёл через это дважды… Второй раз ведь тоже считается? И тем не менее, я всё-таки могу доверять тебе… Потому что за всё то время, что мы вместе, ты не сделал ничего такого, что могло бы заставить меня усомниться в тебе.

Он доверял настолько, что даже переступил тот самый тяжкий порог в своём сердце, тот не исчезнувший рубец.

- Каждый день через мои руки проходят бракоразводные дела, и как часто люди разводятся из-за каких-то пустяков… Недостаток общения порождает трещины, которые приводят к непониманию, и чем дальше, тем больше озлобляют людей друг против друга… Ты всегда был очень внимателен ко мне и знал, где мои слабые точки, но никогда не задевал их, а это очень непросто, более того, это тяжело.

Он вздохнул:

- Прости меня, я виноват.

Он виноват в том, что позволил любить себя в одностороннем порядке. Не то, чтобы он не отвечал, вот только его способ отдачи вряд ли был тем, чего хотел от него партнёр, скорее, этот способ был тем, что было приятно лично ему самому. Король не чувствовал себя любимым… Никогда не чувствовал себя любимым.

Хризантема говорил, что Лу Синьчжи не хватает чувства безопасности, Цяо Кенан со смехом соглашался, и ничего не делал. Он должен был раньше решить эту проблему, не откладывая на потом, а не ждать, пока появятся язвы. И тогда, с Су Пэем, всё было точно так же. Он отставил бокал, признавая, что общение – это наиглавнейшая предпосылка к доверию.

Почему-то он сам для себя решил, что Лу Синьчжи и так всё знает: знает, что его дружба с Хризантемой никогда не перейдёт «той» границы, и поэтому никогда ничего не объяснял ему. Всякий раз, когда Лу Синьчжи проявлял недовольство, он небрежно отмахивался от него, а иногда даже насмехался над его подозрительностью, считая его невеликодушным. Очень долгое время они с Лу Синьчжи практически не разговаривали, разве что только в постели, и то, от случая к случаю.

Их общение оборвалась. И если бы Лу Синьчжи первым не переломил свою гордость и не позвонил на горячую линию адвоката Цяо, он был не уверен, что разорвавшуюся цепь между ними ещё можно было запаять.

Цяо Кенан:

- Да, я был слишком неосторожен.

Как ни крути, а его действия вполне могли натолкнуть Лу Синьчжи на мысль, что Хризантема является для него сексуальным объектом. Он сорвался к другу посреди ночи только для того, чтобы утешить несчастного брошенку, всю ночь его не было дома, да ещё эта фраза: «Я люблю тебя», сказанная в ответ на слова Хризантемы, как будто тот у него в особой милости – что мог думать и чувствовать тогда Лу Синьчжи?

Мужчина не назло ему не спал, он тогда правда не мог спать. Цяо Кенан представил, что происходило с Лу Синьчжи после его ухода, как он остался в одиночестве и рвал себе сердце подозрениями, как он злился и обижался на него, как ненавидел и любил – ему просто пришлось уйти, чтобы не наделать глупостей.

Когда Цяо Кенан осмыслил всё это, его охватила такая невероятная смесь любви, огорчения, жалости и вины, что он бросился к Лу Синьчжи, схватил за плечи, притянул к себе и поцеловал. Лу Синьчжи вернул ему поцелуй. Они обнимались под покровом ночи, обмениваясь нежными чувствами в бесконечно долгом поцелуе. Цяо Кенан наконец оторвался, чтобы сказать:

- Я никогда… не целовался с Хризантемой.

Лу Синьчжи схватил его за зад и вдавил в свой пах, тяжело дыша:

- … Я видел, как он поцеловал тебя.

- Я больше не буду, - пообещал Цяо Кенан и увидел, как Лу Синьчжи, изогнув дугой, приподнял одну бровь.

Это он так радуется? Цяо Кенан прыснул от смеха. Он так любил его, что уже давно научился по этим мелким деталям считывать чувства и эмоции мужчины, но вот это вот – как понять? Он безответственно позволил себе молчать… Молчаливая любовь младшей дочери привела к трагедии короля Лира. Он не понимал, почему она не могла выразить свои чувства словами? Теперь понемногу, мало-помалу придётся заново соединять цепочку их общения и восстанавливать близость.

Цяо Кенан поцеловал мужчину в щёку:

- У меня так много друзей, но ему ты придаёшь особое значение… по-чему?

Лу Синьчжи было тяжело и неприятно вспоминать тот вечер. Они только хотели заняться любовью после двухнедельной разлуки, и тут их так грубо прервали, а потом ещё две недели… в сумме целый месяц. Он прижал Цяо Кенана к высокому окну и укусил за подбородок:

- Потому что ты уделяешь ему особое внимание.

И ещё… В тот самый тяжёлый и болезненный для Цяо Кенана период человеком, поддержа; вшим и не оста; вившем его, был именно этот цветок. И хотя Лу Синьчжи не на кого пенять, кроме как на себя, но именно по этой причине он чувствовал, что его место в сердце Цяо Кенана на порядок ниже, чем место Ань Жюле. Никогда в жизни и ни с кем он не чувствовал ничего подобного, но Ань Жюле удалось пошатнуть его непоколебимую уверенность в себе. И он никогда в жизни не решился бы задать Цяо Кенану тот глупый тест-вопрос, столь популярный среди влюблённых: «Представь, что я и Хризантема упали в реку и тонем, кого бы ты стал спасать первым? »

Когда ещё он бывал столь жалок, это с его-то высокомерием? За такую путаницу в чувствах неизбежно начинаешь ненавидеть любовника.

- Он мой друг, - серьёзно сказал Цяо Кенан, - На всю жизнь.

Лу Синьчжи горько усмехнулся и смял ткань пиджака на его спине:

- Я знаю.

- А ты – мой мужчина, - с улыбкой продолжил Цяо Кенан, - И тоже на всю жизнь.

Разногласия свекрови с невесткой, тёщи с зятем с давних пор находятся за гранью людского понимания, требуется очень много мудрости и терпения, чтобы быть между ними посредником. Цяо Кенан радовался, что успел накопить немалый эмпирический опыт в этом вопросе, занимаясь разбором целого ряда бабских склок. Одним словом, нужно постараться уговорить, всего лишь чуть-чуть подсластив свои речи; не так уж много и требуется сладких слов, хотя некоторые говорят, что добрых слов много не бывает. Говорящему они ничего не стоят, но на самом деле добрые слова бесценны.

- Ты и он – вся моя жизнь, - говоря это, Цяо Кенан крепко сжал руку Лу Синьчжи, - Кроме любимого человека, только друг идёт рядом с тобой всю жизнь.

Вот хитрюга. Но Лу Синьчжи просто так не проведёшь. Он наклонился и с умыслом укусил любовника за нос:

- Вообще-то, я в твои дела не лезу, но когда я дома, ты сам должен понимать.

- Ох…

Цяо Кенан решительно не видел хорошей перспективы для любви Хризантемы и этого подростка, и предчувствовал, что вероятность в любой момент получить вызов от друга на очередные «поминки по утраченной любви» по-прежнему очень высока, поэтому он не мог бездумно ответить согласием. Строгое лицо Лу Синьчжи говорило, что в этом вопросе, отступи Цяо Кенан хоть на миллион шагов назад, компромисса всё равно не будет.

- Разве я недостаточно много времени бываю дома, тем более…

Цяо Кенан не осмеливался считать, сколько лет у них ещё впереди. 365 дней в году, 24 часа в сутки, за вычетом 8 часов на сон и 10 часов на работу, плюс ещё всякую всячину, в итоге на всё хорошее остаётся часов 6, не более. Если предположить, что они проживут вместе лет тридцать, это будет 65 тысяч 700 часов. На первый взгляд кажется много, но на самом деле нет. Споры, ссоры, любовь. Всё так быстро промелькнёт, не успеешь и глазом моргнуть.

Дойдя в размышлениях до этого момента, Цяо Кенан глухо пробормотал:

- И так то и дело по три дня дома не ночуешь из-за работы, а тут две недели, что ты за человек…

Лу Синьчжи ущипнул его за задницу и задрал брови выше некуда:

- Что?

- Ай, больно, больно… Ладно, я постараюсь.

Цяо Кенан человек честный, если он сказал, что постарается, значит, постарается. Лу Синьчжи больше не стал давить на него, пусть они любовники и супруги, но всё-таки у каждого должно быть личное пространство. К сожалению, легче сказать, чем сделать.

В общем, пободались, и хватит. В конце концов, один из них всего лишь хотел уговорить мужа вернуться домой. А другому было только необходимо знать, что никто никогда не займёт его место в сердце любимого. Лу Синьчжи снова прижал его к стеклу, за которым переливался разноцветными огнями ночной город, и поцеловал. Тайбэй мерцал неоновыми лампами, сколько хватало глаз, и Цяо Кенану казалось, что он парит над ним до тех пор, пока в его брюки не проникла одна ушлая ладонь. Тогда он схватил её и предупредил:

- Подожди, мне сначала нужно помыться.

Лу Синьчжи куснул его за ухо:

- Пойдём вместе.

Цяо Кенан вздохнул, понимая, что на этот раз он оказался той самой «вещью», доставленной прямо на дом. Куда теперь деваться…