ДИНА

Мой коллега, преподаватель математики, Александр был родом из деревни. Его отец и мать работали агрономами в каком-то большом хозяйстве. Перед летними каникулами он мне предложил:

-Виктор, давай летом поработаем на току.

-А, что будем делать?

-Да зерно сортировать. Сутки работаем, двое отдыхаем.

-Отлично, но два дня отдыхать много. Вот, если бы какой сарай еще построить, - предложил я.

На том и порешили. Александр созвонился со своими родителями. Оказалось, что сарай нужен им самим.

Так в середине лета я оказался в большой деревне у гостеприимных родителей Александра. Уборка еще не началась, но мы ходили на приемный пункт зерна и латали дыры, где зерно сначала ссыпается в приемный бункер, потом поступает в сушилку, а затем движется по транспортерам к вибраторам, где сортируется по размерам от элитного до самого маленького. По вертикали зерно поднимают ленточные транспортеры с ковшиками, а вниз оно идет самотеком по жестяным трубам типа ливневок. Вот эти трубы и приходилось постоянно чинить. Нашим основным инструментом был молоток, пассатижи и проволока. Я спросил у специалиста, который нами руководил:

-А, как все это происходит на западе?

Он усмехнулся:

-У них нержавейка, электрические заслонки и один оператор, который всем и управляет, у нас приходится держать круглосуточно троих механиков с молотками и проволокой, где-то ударить, что-то подвязать.

Первые дни до начала уборочной время текло медленно. С утра мы с Александром шли на ток, а после обеда принимались за сарай. У меня был опыт в строительстве, поэтому главным прорабом стройки стал я. Александр, несмотря на свой интеллигентный вид, оказался парнем работящим и жилистым, не даром что из деревни, и работа мало-помалу у нас пошла.

Незаметно прошел месяц. Свежий воздух, отличное питание – все хорошо, не хватало для полного счастья лишь подруги. Я начал потихоньку звереть, но тут приезжает погостить из Калининграда двоюродная сестра Александра – Дина. Блондинка тридцати четырех лет со своей четырнадцатилетней дочерью. Поверьте, обе выглядели прекрасно, но мать была предпочтительней. В первый же вечер я пригласил Дину на танцы. Она устала с дороги, но пойти согласилась. На танцплощадке тусовалась одна зеленая молодежь, возраста ее дочери. Мы постояли, послушали музыку и медленно направились домой. Дина рассказала о себе, что разведена, преподает литературу. Всего две фразы, но как они много говорят. Я понял, что ей тоскливо и одиноко в этой жизни.

Вечер был тихий и теплый. На небе зажглись первые звезды. Я обнял Дину, привлек к себе и поцеловал. Она мне ответила, прижалась всем телом.

-Пойдем ко мне? – предложил я, имя ввиду сеновал, куда меня переселили по случаю приезда родственников.

-Пойдем – тихо прошептала Дина.

Около дома она остановилась.

-Подожди минутку, мне надо сходить в кустики.

Она сделала шаг в сторону и растворилась в темноте, а я почувствовал страшное возбуждение, ни до, ни после, ни к кому больше я не испытывал такого звериного желания. Мы подошли к сеновалу. Наверх вела деревянная лестница. Я пропустил Дину вперед, сам полез следом, почти упираясь головой ей в зад. На сеновале было совсем темно. Я Дины уже не видел, но, взяв ее сзади за талию, вел к постели, разложенной на сене.

-Куда идти? – спросила она.

-Вот сюда, еще немного вперед. - Рукой я нащупал постель и усадил Дину.

- Раздевайся – прошептал я ей.

Я ее не видел, только слышал, как шуршит снимаемая одежда. Сам быстро с себя все сбросил и лег рядом. Мы обнялись, стали целоваться, а потом я оказался на Дине. Член стоял, как бревно.

-Только не в меня – услышал я ее шепот.

Я хотел ее оставить до утра, но Дина не согласилась. Мы оделись, и я проводил ее до открытого лаза, в котором уже ярко горели звезды. Дина направилась в дом, а я завалился спать. На сеновале я был не один. В сене стрекотали сверчки, а внизу тяжело вздыхала корова. Под эти звуки и шорохи я и заснул.

Утром, сидя со всеми за столом, я смотрел на Дину и думал:

-Было что, или не было? Ведь я ничего не видел.

Но, наступила ночь, и все повторилось. Так продолжалось семь дней, пока Дина гостила. Но, все хорошее кончается. Дина должна была уезжать. В последнюю ночь я поцеловал ее в то место, которого никогда не видел.

-Что ты делаешь? -   вскрикнула она.

-Ничего. Это чтобы ты меня не забыла.

-Я тебя и так не забуду.

Я приподнялся и поцеловал ее в губы. Поцелуй получился соленый – все лицо Дины было мокрым от слез. Она плакала, плакала молча…А утром она уехала.

Прошел год. Я почему-то был один, без семьи. В восемь вечера ко мне пришла моя старая подружка. Мы легли. Занялись любовью. Но я был не в ударе. С горем пополам, кое-как закончил начатое дело. Проводил ее до дверей. Вдруг, звонит Александр:

-Витя, привет! Дину помнишь?

-Конечно.

-Так вот, она сейчас у меня. Приехала на пару дней.

-Саша, дай ей трубку.

-Я слушаю.

-Здравствуй Дина. Ты надолго?

-Послезавтра уезжаю.

-Наш город знаешь?

-Почти нет.

-Слушай. От Саши идет троллейбус до вокзала. Я там тебя встречу. Назад поедешь на такси.

-Витя, я только приехала, устала – застонала Дина.

-Отдохнешь потом. Ехать тебе сорок минут. В десять тридцать жду на конечной троллейбуса.

Я положил трубку, подошел к дивану и перестелил постель. В назначенное время я стоял на остановке. Дина не опоздала. Выглядела она великолепно. Короткая стрижка, легкое платье, кофточка. Я подал ей руку, помог выйти из троллейбуса. Поцеловал в щеку. Она взяла меня под руку, и мы направились к стоянке такси. Ко мне попали уже в двенадцатом часу ночи. Я хотел включить в комнате свет, но Дина взмолилась:

-Только не свет, не надо света.

Я повиновался. И как на сеновале мы раздевались в темноте. Но здесь я все же различал ее силуэт в отблесках уличных фонарей. В свои тридцать пять, ее фигуре могли позавидовать многие двадцатилетние девушки. Я обнял ее и поцеловал сначала в губы, потом в грудь. Провел рукой по упругому животу, прошелся по стриженому лобку и осторожно уложил Дину на постель. Я уже не мог ждать. Я хотел Дину как тогда на темном сеновале.

Глубокой ночью мы вышли на улицу. Я поймал такси. Назвал адрес водителю и дал денег. Потом усадил ее на заднее сиденье.

-Прощай Дина.

-Прощай.

Машина рванула в ночь. А я опустошенный бессмысленно смотрел ей вслед.