В саванне обитают львы...

Роберт Уайльд разглядывал великолепный экземпляр Danaus chrysippus, пойманный  минуту назад, когда услышал позади  громкий возглас. С явной досадой  оторвался от своего занятия, обернувшись, посмотрел на  боя.   Тот прыгал на одной ноге, всем видом показывая, что случилось что-то крайне неприятное.

- В чем дело, Тхумба?

Бой уселся на землю, скрестив ноги, пытаясь вытащить из стопы  на  ноге какую-то колючку.

- Ничего страшного, масса. Все хорошо!

- Как же,   ничего страшного, – пробурчал Уайльд, направляясь к  помощнику, - Что это?

Он присел рядом, с удивлением разглядывая, как стопа аборигена буквально на глазах увеличивается в размерах, меняя цвет, превращаясь в иссиня фиолетовую, лоснящуюся култышку.

- О, господи! До города не меньше трех часов пути, а у нас почти пустой бак. Тебя надо показать доктору.

- Не волнуйтесь, масса. Ехать домой! Домой, масса.

- Разумеется.

Уайльд подхватил боя под руку, помогая встать на ноги.

Они ехали  по разбитой дороге, Тхумба тихонько постанывал, а Роберт Уайльд пытался восстановить в своей памяти скудные познания в медицине.

Через пол часа они были на месте и машина, оставляя позади себя шлейф пыли, въехала на территорию  лагеря.   Лагерь представлял собой небольшой бивуак, вмещающий несколько ветхих строений, в центре огороженного участка стояла большая шатровая палатка.

Не успела машина затормозить, как бой вывалился из кабины и, прыгая на одной ноге, направился к зарослям буша.   Через время вернулся с охапкой листьев, набил ими рот, и принялся методично  разжевывать, выплевывая густую зеленую массу на ладонь.

Роберта и раньше удивляла способность аборигенов находить лекарственные растения посреди саванны. Он несколько успокоился, но все же посчитал не лишним поинтересоваться у Тхумба о его самочувствии. Тот лишь что-то промычал в ответ, при этом яростно жестикулируя, кивая головой в сторону машины.

Уайльд с досадой хлопнул себя по лбу.

- Аптечка! Как же я сразу не догадался!

Пластиковый чемоданчик, набитый до отказа лекарствами, лежал в глубине кабины, и Роберту пришлось повозиться, прежде чем извлечь его из-под сидения. Едва он открыл его, бой выхватил эластичный бинт, плюхнулся на землю и стал выкладывать разжеванную массу листьев ровным слоем на опухшую лодыжку. Уайльд помог обернуть пораженное место бинтом, после чего извлек из аптечки шприц и ампулу с обезболивающим. Однако бой так энергично стал качать головой, что от этой идеи пришлось отказаться.

- Надеюсь, ты знаешь что делаешь, - пробурчал Уайльд, - однако, тебя  следует показать врачу.

Бой что-то промычал в ответ, а Уайльд с удивлением заметил, что у несчастного, помимо ноги ещё и язык распух.

В этот момент зазвонил телефон.

- Проклятье, - Роберт, не скрывая раздражения, достал гаджет, а в ответ на приветствие, грубо поинтересовался, чем может быть полезен. Однако, сменил тон на более добродушный, как только узнал, кто ему звонит.

- Добрый день, сэр. Прошу извинить меня. Немного не в духе…Ах, да. Небольшие неприятности. Бой повредил ногу... Я, признаюсь, в растерянности. Надо бы отвезти к врачу, но он отказывается.

Человек, звонивший ему, прервал на полуслове.

- Послушайте,   Роберт. К сожалению, нет времени. Звоню, что бы предупредить. Завтра в Бангассу прилетает профессор  Колинз. Встретите и отвезете в лагерь.

- Но…- Уайльд хотел было возразить, однако  запнулся. Его раздражала бестактность патрона,   менторский тон и  безапелляционность, с которой тот отдает распоряжения, но…  не кусай руку тебя кормящую. Зная об этой его манере,   Уайльд промолчал, стараясь не сорваться, чтобы не наговорить грубостей.

- Хорошо, сэр. В котором часу?

- Если не ошибаюсь, самолет прилетает в Бангассу ближе к вечеру. Всего доброго, Роберт.

Послышались короткие гудки.   Уайльд в полной растерянности стоял и слушал прерывистый сигнал, пытаясь собраться с мыслями.

Между тем солнце садилось за горизонт, саванна наполнялась дивными звуками африканского буша. Уайльд швырнул телефон на заднее сиденье пикапа.

- Ну и денек, - пробурчал он, направляясь в сторону палатки.

Он проснулся, едва стало светать. Ему нравилось просыпаться на рассвете. К этому времени жара спадала настолько, что можно было насладиться свежим дыханием саванны и ощутить всю прелесть ее первозданной красоты. Он вышел из палатки на свежий воздух, потягиваясь и протирая глаза. Хотел  позвать боя, но, вспомнив о случившемся, решил того не тревожить. Необходимость ехать одному  не то чтобы пугала, но определенно расстраивала, однако… полагаться было не на кого.

Уайльд как-то пытался наладить отношения с соседним племенем, но из этой затеи ничего  не вышло. Его воспринимали исключительно, как источник подарков. Общение с аборигенами традиционно заканчивалось бесконечными просьбами и вымогательствами.

Из всех вновь приобретенных «друзей» Роберту удалось кое-как наладить контакт с   Тхумбой, который хоть и не отличался особым умом, но был исполнителен и проворен, к тому же совершенно непритязателен в быту. Их совместное проживание в лагере не напрягало, более того, за несколько лет Роберт успел привязаться к чернокожему бою, иногда называя того в шутку Пятницей.

На самом деле, необходимость отправиться в Бангассу назрела давно. Надо было пополнить запасы горючего и продовольствия. Немного смущало отсутствие помощника, но, смирившись с обстоятельствами, Роберт Уайльд сел за руль и включил зажигание. Он уже тронулся с места, когда немного поразмыслив, остановился, вернулся назад и взял с собой карабин и пачку патронов, заряженных картечью -  дорога предстояла не близкая, а в пути может случиться всякое. Осторожность не повредит.

В город Уайльд въехал ближе к обеду, а еще через пару часов, сделав необходимые закупки и загрузив кузов пикапа канистрами с бензином и пакетами с продуктами, был в аэропорту. Ждать пришлось долго.

Небольшой легкомоторный самолет заходил на посадку слегка покачивая крыльями, чем напоминал большую бабочку.   Он благополучно приземлился и, пробежав по взлетной полосе сотню метров, остановился.

Уайльд равнодушно наблюдал, как по  трапу спускаются люди, пытаясь угадать кто из них профессор Колинз. Издалека заприметил небольшого роста  грузного джентельмена, то и дело вытирающего носовым платком градом катившийся по его массивному лбу пот. Ему стало жаль беднягу, он подумал вскользь, что тому не легко будет привыкнуть к здешним условиям. Жаркий климат явно не располагал к комфортному существованию. У него самого время на адаптацию заняло не меньше года. Лишь по прошествии этого времени  он стал находить в окружающем пейзаже больше удовольствия, чем желания сбежать из этих мест подальше.

Уайльд смотрел, как выгружают из самолета  багаж и как пассажиры разбирают ручную кладь, направляясь пешком к выходу из аэропорта. Он достал заранее приготовленную табличку, на которой крупными буквами вывел «ПРОФЕССОР КОЛИНЗ» и стал мысленно сочинять приветственную фразу, соответствующую  моменту.

Каково же было его удивление, когда намеченный им субъект, не обратив на него  внимания, прошел мимо, но еще большее потрясение испытал, когда к нему подошла высокая, статная дама средних лет с огромным рюкзаком за плечами.

- Так вы и есть тот самый известный палеонтолог? – жизнерадостно обратилась она к нему, протягивая руку для знакомства, - сэр Ричардсон много рассказывал о вас, но я, признаюсь, представляла вас несколько иначе.

- В самом деле? – оживился Роберт, растягивая лицо в приветливой улыбке, - поверьте, я удивлен не меньше вашего.

- Рейчел Колинз – представилась дама.

- Роберт Уайльд. Точнее, просто Роберт. Позвольте,   помогу донести ваши вещи, - однако дама лишь улыбнулась в ответ, любезно отказавшись от помощи, - Не беспокойтесь, я старая, заядлая путешественница. Это дело привычки.

- Ну… - протянул Роберт, подбирая слова, - не такая уже и старая.

Комплимент явно не удался, поскольку выражение лица Рейчел вдруг стало серьезным.

- Вам рассказали о цели моего визита? – спросила она довольно сухо.

- Увы. Сэр Ричардсон, при всех его достоинствах, человек довольно бесцеремонный. Он лишь проинформировал меня о вашем прибытии. Путь предстоит долгий и я, надеюсь, за время нашей поездки мы найдем время обсудить ваши планы.

- Разумеется, - согласилась Рейчел, рукой предлагая пройти к выходу из аэропорта.

Уже у самой машины Уайльд помог Рейчел снять рюкзак с плеч,   едва не уронив его, таким он оказался тяжелым.

- Господи! –  воскликнул он, - что у вас там?!

Рейчел засмеялась.

-  Оборудование, фотоаппаратура. Я люблю натурные съемки. Давно мечтала попасть в Африку.

- Так вы здесь впервые?

- Не совсем.   Лет десять назад посещала Преторию, но… Эта страна не произвела на меня впечатления. Хотела увидеть саванну в ее первозданном виде, к тому же тема моей научной работы…

Уайльд прервал ее.

- Не торопите события, - улыбнулся он, - у нас будет достаточно времени, что бы поговорить о науке.

Он вежливо коснулся руки Рейчел, любезно распахнув перед ней дверцу автомобиля. При этом непроизвольно взглянул в её глаза.

Они были удивительны… эти глаза – голубые и прозрачные, как бездонная высь.   Её уже не молодое лицо было покрыто сеточкой морщин, которые, отнюдь, её не портили, скорее придавали лицу выразительность, подчеркивая, что стоящая перед ним женщина -  зрелая, умудренная большим жизненным опытом.

Возможно, он задержал свой взгляд дольше обычного, дольше, чем позволяют правила приличия, потому что когда они сели в кабину, Рейчел неожиданно развернулась к нему  и произнесла.

- Послушайте, Роберт. Хочу, чтобы между нами не было недоразумений. Я женщина, вы – мужчина. Нам предстоит провести некоторое время рядом, поэтому заранее предупреждаю: отношения будут носить сугубо деловой характер. Воспринимайте меня, как коллегу. Меня уже давно не интересуют вопросы взаимоотношения полов.

- Что так? – вопрос сорвался с языка Роберта сам собой. Это явно было лишним, поскольку  ответ предполагал некое откровение, к чему Уайльд был не готов.

После непродолжительной паузы, когда машина уже тронулась с места, Рейчел ответила:

- После смерти мужа я всю себя посвятила работе. На личную жизнь нет времени, да мне это и не надо.

- Ради Бога, извините, - Уайльд попытался сгладить неловкость, - я сам отношусь к той категории людей, для которых работа – образ жизни. Думаю, мы найдем общий язык.

Рейчел улыбнулась, достала фотоаппарат и увлеченно стала снимать пролетающие мимо городские пейзажи.  

- С детства увлекаюсь фотографией! – воскликнула она, - здесь всё так необычно.

Уайльд вежливо улыбнулся в ответ.

Долгое время они ехали молча. Рейчел с не скрываемым восторгом смотрела в окно и время от времени просила сделать остановку, чтобы сфотографировать понравившийся вид. Если поначалу Уайльд относился к ее просьбам снисходительно, то по мере того, как солнце клонилось к закату, просьбы эти стали  раздражать. Нужно было торопиться, чтобы доехать засветло, и Роберт с досадой подумал, что спутница чересчур впечатлительна.    Когда та в очередной раз попросила остановиться, он сделал вид, что не слышит, сосредоточив всё внимание на дороге.

- В самом деле, Роберт, – настойчиво повторила свою просьбу спутница, -  Не говорю, что мне нужна дамская комната, чтобы припудрить носик, но...

- Окей! – Уайльд притормозил недалеко от зарослей густого кустарника, полагая, что тот послужит хорошей ширмой. – Будьте осторожны,   в это время суток саванна небезопасна. Здесь полно хищников.

- Думаете, я съедобна? – засмеялась Рейчел, вылезая из машины.

Уайльд тоже вышел из машины, разминая затекшие суставы, деликатно отвернувшись в сторону.

Когда он услышал громкий возглас,   подумал, что ослышался, но следом раздался жалобный крик.

- О, боже!

Уайльд резко обернулся, и то что предстало его взору, заставило замереть на месте. Саму Рейчел он не видел,   но там, где предположительно она находилась, стоял огромный лев. Действительно, у страха глаза велики, потому что лев показался невероятных размеров – огромный, матерый хищник. Заметив Уайльда, лев посмотрел в его сторону, и Роберт увидел морду с огромным шрамом, и ощутил на себе взгляд не предвещающий ничего хорошего.

- Не двигайтесь! – крикнул он Рейчел, - Не делайте резких движений! Попробую его отпугнуть!

Он медленно попятился к кабине пикапа. Лев издал гортанный рев, от чего в жилах застыла кровь. Роберт схватил ружье, открыл бардачок, лихорадочно выгребая из него содержимое. Коробка с патронами упала,   патроны рассыпались по полу. Роберт выругался, схватил пригоршню, на ходу заряжая ружье.

Мелькнула мысль всадить в зверя пулю, но в последнее мгновение, перед тем как нажать курок, он вспомнил, что патроны заряжены картечью и если он промахнется… Нет, слишком опасно!

Он взвел курок и выстрелил вверх. Перезарядил…Снова выстрелил.

Лев отбежал в сторону и остановился, с любопытством разглядывая человека с ружьем.

В стороне поодаль Уайльд услышал какой-то треск, взглянул в ту сторону и увидел львицу. Та вышла на открытое место и  замерла на месте, уставившись на него немигающим взглядом.

- Почему они не боятся? – нервно прошептал Роберт, перезаряжая ружье.

Следом появилась еще одна львица… и еще. Без сомнения, это был прайд. Выкатились два львенка, беззаботно играя друг с другом. Потом одна из самок упала на землю и растянулась во всю длину, как будто то, что происходит здесь  было для нее обыденно.

Роберт замер в недоумении, соображая, как поступить дальше. В этот момент он увидел Рейчел. Точнее копну ее волос.

Огромный лев приблизился к ней и стал обнюхивать со всех сторон.

- Не двигайтесь, - негромко повторил Роберт, все еще опасаясь, что их нежданное приключение плохо  закончится.

Впрочем, львы не проявляли  агрессии, напротив, самки всем своим видом показывали, что происходящее не вызывает у них никакого интереса. Одна из них подошла ко львенку и стала вылизывать тому шерсть, другая безучастно смотрела в сторону, третья перевернулась на спину, задрав ноги вверх и каталась на спине.

В этот момент произошло нечто непредвиденное.

Роберт видел, как лев присел, как мордой потянулся к Рейчел, затем услышал какую-то возню.   Неожиданно лев выволок женщину из кустов, уцепившись огромными клыками за  спущенные ниже колен шорты. Трагикомичность ситуации состояла в том, что лев застал Рейчел за её деликатным занятием, а события развивались столь стремительно, что та не успела исправить положение, представ перед Робертом в столь неприглядном виде.

Лицо Рейчел было пунцовым от стыда с примесью  панического  ужаса. В этот момент она в упор смотрела на мистера Уайльда и положение её было воистину критичным. Руками она то пыталась прикрыть оголившиеся прелести, то судорожно цеплялась за жесткие, сухие побеги травы.

Лев мотал мордой, как расшалившийся щенок, стаскивая с неё шорты.   Послышался треск рвущейся ткани. Женщина пыталась оттолкнуть его морду ногой, заехав в рыло ботинком, но в результате не только потеряла остатки одежды,   но еще и раззадорила  зверя.

Отшвырнув сорванное белье в сторону, лев рванулся к ней в тот момент, когда она пыталась вскочить на ноги.   Рейчел попятилась, истерично завизжала, ноги подкосились и она, упав на колени, сжалась калачиком, закрыв голову руками.

Эта сцена надолго запомнилась мистеру Уайльду.

Лев замер на месте, казалось, с удивлением разглядывая свою жертву.   Поодаль лежали львицы, безучастно поглядывая на происходящее. Рейчел замерла в молитвенной  позе, обращенная  к мистеру Уайльду своим сияющим белоснежным задом,   контрастировавшим с её смуглой от загара кожей на спине. Вот почему-то именно  этот белоснежный зад так отчетливо врезался в его память, вытеснив остальные подробности той  сцены, что  даже по прошествии многих лет, он  вспоминал о нем с улыбкой.

Дальнейшее поведение льва озадачило еще больше. Тот обошел даму с тыла и стал обнюхивать самое пикантное её место. Потом растянулся на животе, вытянув лапы вперед так, что Рейчел, оцепеневшая от ужаса, оказалась  зажатой между ними.   Лев глубоко зевнул, обнажив огромные белые клыки, издал глубокий протяжный рык, а затем … лизнул, её в промежность.

Возможно, он умывал её, как умывала львица  своего бесшабашного  отпрыска. Кто знает. Но, скажем мягко, на слегка обалдевшего мистера Уайльда сие действие произвело странное впечатление. Несмотря на весь драматизм разворачивающейся перед ним картины, Роберт Уайльд ощутил  возбуждение, которое нарастало тем больше, чем тщательнее вылизывал лев розовое углубление между ног своей перепуганной  жертвы.

Затем лев встал и посмотрел в глаза Уайльду. В этот момент Роберт готов был поклясться, что они понимают друг друга. Они общались на каком-то особом языке, на языке без слов, на языке чувственном, животном, на том первобытном языке, который проявляется только в глазах и который понимают все живущие на этой планете особи мужского пола.

Роберт каким-то невероятным образом осознал чужую мысль, как будто с него слетел весь ворох одежд, внушенных ему -  человеку, всей эволюцией гоминид, создавших то, что мы называем современной цивилизацией. Всё искусственное, синтезированное, наносное оказалось где-то снаружи, внутри осталось лишь осознание того, что он, Уайльд, является частью чего-то невероятного, частью того, что мы называем жизнью. И что жизнь эта и является ценностью во всей своей первозданной красе. Он словно вспомнил что-то давно забытое, вспомнил то, что спрятано в лабиринтах человеческой памяти под толстым слоем условных ценностей. В этот момент Уайльд осознал, что стал самим собой, что понял саму природу жизни.

Как только он постиг эту мысль, лев повернулся к нему задом и направился к лежащей на спине львице. Та при его приближении перевернулась,   встала на лапы и, понимая его намерения, огрызнулась. Лев зарычал в ответ и попытался обойти её сзади. Львица увернулась, повернувшись к главе прайда боком, и в этот момент лев прыгнул. Он навалился на львицу всей своей огромной тушей, прижав её голову лапой к земле. Та покорно сдалась, приняв раболепную позу, отведя в сторону хвост.   Она присела, широко расставив задние лапы, а  лев взобрался на неё, всем своим видом демонстрируя превосходство.

Странная трансформация произошла и с самим Уайльдом. Отбросив карабин в сторону, он расстегнул молнию на шортах и вплотную приблизился к Рейчел.

- Боже мой! Что вы делаете!

Рейчел пыталась остановить его, и Роберт почувствовал, как острые коготки вонзились  в  грудь. Она отталкивала его, но это лишь возбуждало   сильнее. Он вцепился рукой в копну её волос и жестко потянул на себя, так, что голова Рейчел запрокинулась, а из горла  вырвался хриплый, возмущенный вопль.

Со стороны это была странная картина. Лев совокуплялся с львицей, а в двадцати шагах от него, человек занимался любовью со своей самкой.

Роберт ослабил хватку, когда почувствовал, что она сдалась, когда её рука скользнула вниз, коснувшись его гениталий. Плечи Рейчел нервно вздрагивали, дыхание учащалось, пока не перешло в глубокий, чувственный стон. Она сдалась, когда ее лоно стало влажным, а он осознал, что теперь можно всё.

Они кончили одновременно – лев и человек,   и тогда просторы саваны огласил звучный торжествующий рев, знаменуя собой начало новой жизни.

Рейчел поднялась на ноги, стряхивая с себя пыль, вперемежку с сухой травой. Оба были мокрые от пота настолько, что рубаха липла к телу.

- Вы сошли с ума! – с негодованием воскликнула женщина, решительно направляясь к машине, при этом не обращая никакого внимания на хищников поблизости.

- Вы так и поедете? – иронично поинтересовался Роберт,   разглядывая стройные ноги Рейчел, изрядно перепачканные пылью.

- Плевать!

Она упала на сиденье пикапа, с силой захлопнув дверь кабины.  

Уайльд спокойно забрался в машину, на ходу приводя себя в порядок. Завел мотор.

- Извините, Рейчел, - произнес он, - Не знаю что на меня нашло, но обещаю, это больше не повторится.

- Еще посмотрим! – раздраженно ответила она.  

Продолжение следует...