For a breath I tarry - 6

- Ну что... у меня... мало поклонников. Фигура, внешность заурядные. Очки. Ну и характер жесткий. Глупость не терплю и тут же на смех поднимаю, показываю глупость его. В общем, приняла его знаки... то да сё... сказала, что хочу секса с ним... попихался, слез и считает, что осчастливил меня. Гадко, противно. Вытерпела несколько раз, сдерживаясь. Рассталась без сожалений. Такой секс мне не нужен: я придаток к моей вагине. Высмеяла его от души. Оттянулась за все разы. И все...

- Представляю, что ему досталось. Мне, невиновному, попадало, а уж ему!

- Что делать дальше? Начинать с другим смысла нет, такой же. Так и жила. Тебя встретила. Просто потянуло к тебе. Чувствовала: ты сможешь мне дать. Смотрела на тебя на лекции и понимала: хочу с тобой быть. Не что-то там делать, добиться близости. Просто быть! Решила, подошла, познакомилась.

- Оригинально. Чувствуется, девушка твердая! Продумала, как знакомиться?

- Не думала. Подойду – пусть, как пойдет.

- Я тебя, Мила, сто раз спрашивал в письмах: что ты от меня хочешь, чего ожидаешь?

- Ага! А ты бы, как тот, сразу в позу: я, я, я!

- То есть ты хотела взять от меня, что тебе нужно, не сообщая мне. Кража!

- Не все сообщая.

- Ладно, ну а тут чего чудить? Уже вместе, саму идею встречи подала ты, ясно, для чего. Зачем эти нелепые финты на ровном месте?

Мила помолчала, но все же ответила:

- Влюбилась в тебя. Или не в тебя, а в то, что ты даешь. Не знаю. Я уже не брать хотела, а быть с тобой и как ты.

- Что же я даю?

- То, что и сейчас даешь. Как лично встретились, я просто ошарашена была. По письмам это тоже чувствовала, и оно меня восхищало. А рядом, тут – потоп!

- Чего потоп, Мила?

- Энергии, защиты, тепла. В себе я называла тебя солнышком: греешь меня. Свернуться клубочком рядом, а ты как бы всю меня окружаешь и нежно греешь. Тянуло к тебе, прямо вот прижаться и не отпускать. Ты милый, ласковый солнышко.

- Мы стояли на балконе, прижимаясь. Потом я тебя усадил на колени.

- Да. Счастливая была, – опередила она меня.

- И пошла в разнос от счастья?

- Нет. Или... да. Опасалась, что помыкать мной станешь. Свысока условия ставить будешь. Я ведь только принимаю, ты даешь. Я лишь получающая твои знаки внимания. Сразу нос задерешь, как тот. Что все в тебе просто уловка для таких, как я, на деле ты просто бабник.

- А хотела бы что?

- Хочу тебе отдавать, как и ты! Только что? Ладно, фигура никакая, но я и чувства выражать не умею. На фоне твоего умения замечать и находить слова мое мямленье...

- Как раз хочу научить тебя, Мила, отдавать, чтобы у нас совместное было. Будет! Без этого получается голый секс, который унылый. Тут не слова...

- От этих нервов и дергалась. Я тебе столько больных ударов сделала. А ты все равно солнышко, греешь меня... – призналась она.

- Ага: проверю-ка, сколько нужно гадости вылить на солнышко, чтобы оно потухло. Так?

- Ну брось! Не было таких дурацких мыслей! Но ведь должен же ты когда-то треснуть меня в ответ. Психологически я имею в виду. Значит, хитро ждешь момента: как я расслаблюсь, тут и врежешь! Я действовала на опережение, – без оправданий объяснила Мила.

- Спираль ударов. Причем, даже без моего участия, сама с собой. Я его ударила, значит, он готовится ответить, надо его опередить и еще дать! Не отвечает!! Значит, задумал чудовищную месть – тем более надо первой нанести удар. Глупая...

- Согласна.

- Солнышко либо светит, либо уходит.

- Согласна.

- Солнышко либо светит, либо гаснет, если ты его затушишь.

- Абсолютно прав. Я это поняла, и даже очень хорошо, когда ты сказал, что сам обойдешься, если продолжу свои фокусы. Ты станешь тупым, холодным, безразличным.

- Точно понимала, Мила. Вот почему бегала в душ: а не творю ли я там непотребство без тебя!

- Да. Я умная и твердая девушка, могу, если требуется, взять все эмоции в кулак. Поняла, что это предел. Никакой мести не будет, просто перестанешь мне светить. Это самое страшное.

Не стал говорить, что совсем умная девушка сделала бы это еще вначале, а не довела ситуацию до последней черты. Да и какие эмоции?! Я оскорблял ее, насмехался, а ей нужно было это все терпеть и показывать привязанность? Все у нее в голове творилось. Ну да мелочи это. Главное, мы вместе сейчас, а кто как чудил... я тоже из настоящего момента вижу, что мог бы разумнее вести себя с такой своенравной и уверенной в себе – а на деле испуганной – девушкой, не доводить до кризиса.

- Ты его не потушишь? Хочешь меня?

- Мила, ну я же к тебе прижимаюсь. Разве не чувствуешь его?

- Я много читала про сексуальность мужчин, понять хотела, что у вас и как.

- Если ты асексуальная, не проще ли начать со своей разбираться? – иронично отметил я.

- Не знаю, не интересовало. А вот мужскую хотела понять. Все знаю, во всем разбираюсь... помнишь, как я тебя среза; ла?

- Ага.

- Ну не ври. Полная чушь была.

- "Ага" относилось к "помнишь". Чушь и была.

- Сейчас я ничего не понимаю. Не, я знаю, что пенис встает – хочешь меня, эякуляция там, оргазм. Физиологию знаю. А вот что у тебя в голове ко мне? Что ты хочешь? Как тебе ответить, чтобы солнышку радость была? Я могу лечь с тобой, отдаться, но ведь ты другое хочешь. Знаю, другое тебе нужно. Но что? Ведь это не галимое твое либидо! Хочу тебе это дать, мне кажется, это меня лучше сделает. Радость принесет. Ты ради этого со мной. Но что это? Как сделать? Что тебе давать?

- Нет, не либидо. Это мое отношение к тебе. Мой поток эмоций к тебе: нежность, защита, бережность, внимание.

- И мы с тобой будем сегодня, да? – волнующимся голосом спросила она.

- Я бы хотел. Хочу тебя, Мила, – подтвердил я, проводя рукой по ее груди, боку, гладкому бедру. С бедра завернул на лобок, животик, грудь. Частыми поцелуями прошелся вокруг груди, по плечику, одновременно вдыхая девичий аромат. Снова начал нежно гладить ее тело, куда доставала рука. Лобок я только оглаживал по пушистым волоскам, через ее девичье лонышко проводил, слегка касаясь губок, направляясь к бедрам.

- И я хочу, – сказала она просто и незатейливо, но очень чувственно.

- Почему тебя в такой экстаз ввел мой пенис, Мила? Рядовой.

- Точно сказал: экстаз! Как это понял?

- Потому что большая часть брани у тебя была адресована не мне, а какому-то органу. Кто станет злиться по поводу уха или пальца у другого? Нелепо. Лежащий пенис женщина может поругать за нестояние, а стоящий-то за что?! Заявила, что пойдешь в проститутки, лишь бы не видеть мой пенис! Это шедевр! Цитатой сделать надо – всем дурам в назидание. Стоять перед пенисом и утверждать, что он такой мерзкий, что тошнит и выворачивает тебя, и ты от этого пойдешь в проститутки.

Мила пояснила кротко:

- У того он был как сосиска в тесте: ну, головка выглядывает чуть, бордовая, а вокруг белесое: сосиска в недопеченной булочке. В детстве отравилась такой булочкой, жутко отравилась, и мне видеть их противно. А он напоминал ее. Фу, вспоминать не хочу! У того член, а тогда и его называла про себя пенисом. У тебя он симпатичный... может, покажешь, а? Погляжу на него, потрогаю. Я осторожно, – попросила она.

- Мила, мы теперь вместе. Сама берешь, смотришь, ласкаешь, когда тебе хочется, спрашивать не нужно. Я весь для тебя.

Мила откинула одеяло, а я откинулся на спину. Протянула руку, взяла стоящий пенис. Повертела. Посдавливала. Понял, что она хочет, ее рукой сделал: отодвинул кожу к корню. Пенис стоял весь алый, головка потемнее, а ствол светлый. Мила его по-всякому двигала, вертела. Потом выпустила, села и уже двумя руками с ним игралась: гладила пальчиками головку и ствол, сжимала в кулачке, задирала венчик. Мошонку и яички осторожно прощупала. Больше всего ее радовал именно обнаженный до корня пенис. Она оттягивала кожу и просто его рассматривала, касаясь в разных местах: бугорка от вены, складку кожи на уздечке, венчик. Восторженная осторожность девушки с пенисом возбуждала, а ее легкие касания отзывались током в нем. И я продолжил ироничную линию:

- Стоит симпатичная и желанная моя девочка и ругает распоследними словами стоящий перед ней пенис! Что это означает? Что она и хочет, и нравится он ей, но она девушка и просто не знает, что делать. Испугана не пенисом, а своим неумением с ним что-то делать. А скандал и растерянность ее скроет, и свободу действий дает: можно ведь взять в руку и показать, какой именно пенис ей не нравится –этот вот пенис, смотри, мне не нравится, – Мила с улыбкой взглянула на меня и продолжила знакомиться с пенисом.

Я положил свою руку ей на бедро и тоже гладил. Мила встрепенулась и сказала:

- Да, ты везде меня можешь трогать! Вообще везде. Я тоже вся для тебя. Когда захочешь – и это тоже можешь делать! Я называю это сливаться, – назидательно сказала Мила. – Думаю, осилишь. – Потом улыбнулась и просительным тоном добавила: – Не могу принять твои слова. Пробовала. Никак не могу!

- Можно тебя послиять немного? – Мила взглянула на меня, увидела мою улыбку и тоже улыбнулась. – И будет выслиянная мной Мила лежать рядом.

- Чего ты? Не нравится? Давай другое возьмем, – пошла мне навстречу Мила.

- Пробую на слух твое слово.

- И?

- Подходит. Асимметричный дуализм. Все дело в привычке. Тебе не режет слух, а я умею быстро адаптироваться. Как ты хочешь заниматься слиянием?

Она улеглась снова под бок ко мне, ответила спокойно и прямо:

- Не знаю. Я полностью в твоих руках. Решай сам.

- А предохраняться?

- Я пью таблетки. Можно в меня.

- Таблетки первые месяцы слабо действуют. Когда начала? Перед приездом?

- Нет, уже три месяца. Я знаю. Не думай ничего, правду говорю: можно.

- Как тебе мой пенис? Чем так цепляет? Удивительно: девушку стоящий пенис привлекает!

- А нужно, чтобы бессильный и висящий? – парировала она ехидно.

- Но ведь ты еще ни разу не испытала слияния. Пенис для тебя просто орган. Как палец. Ничего приятного с ним не связано.

- Он упругий и крепкий, но нежный. Он стоит... и мне от этого хорошо. Он цветом моей розовой вагины, и этим как бы... с нею будет. Он... просто симпатичный. Его гладить по головке хочется. От него ощущение, что он ласковый. Милый. Он добрый и хочет меня! Мне приятно думать, как он будет касаться вагины... это не рука, а нежная головка... такая же нежная, как мои губки. Он нежный, а в руке сжимаю – напряженный звенящий стержень. Этот звон в руку передается, приятно в теле. Не знаю, просто с ним мило.

- А ругала-то как! Ясно было: так девушка ругать пенис может, только впечатленная им.

- Да, он меня поразил в ванной. Знаешь, – Мила умолкла, водя пальчиками по моей груди, – мои финты оттого были, что боялась увидеть твой пенис. Я тебя люблю, ты мое солнышко, а пенис окажется у тебя такой же гадкий, тошнотворный, как член у того. Пугало это совмещение. Я к тебе тянусь, хочу, а потом у тебя обнаруживается гнусный член! Увидела в ванной – мне как счастье привалило: он у тебя красивый! он мне нравится! он такой, что хочу с тобой! Хочу слияния! Готова. С ним – хочу.

- Почему решила, что он у меня такой же?

- Ну а какой еще?! Анатомия у всех одна. Пенис, мошонка, яички.

- Убедилась – разные они. Как и звёздочки ваши. Одна закрытая, малых губок не видно, другая открытая. Лобок у одной крутой и пышный, у другой плоский и угловатый. Глупо одинаковыми у всех считать. Руки тоже одинаковые органы, а разные.

- Знаешь, не сообразила. Опыт один, откуда знать. Думала, у всех одинаковый, – оправдывалась Мила. – Все в тебе хорошо, а этого боялась. Ведь придется трогать, ласкать... такую дрянь! Извини, у тебя не дрянь! Симпатичный и милый пенис, располагающий к себе. Что ты от меня ждешь сейчас? Что в голове крутится? Не покритиковать спрашиваю. Правда: хочу дать, что тебе нужно. Может, пойму.

- Мила, я, как и ты, просто счастлив. Ты со мной, хочешь... пахнешь желанием.

- Чувствую, ты меня все еще опасаешься. Да, есть причины. Промалчиваешь или осторожничаешь: не поколотила бы... Не надо. Я тоже ценю самое искреннее. Ты меня хочешь... как? – она отодвинулась и смотрела в меня.

Погрузил взгляд в ее глаза, ответил:

- Я хочу тебя, Мила, в себе. Не ты... и я тебя... а мы... у нас одно блаженство.

- А что именно? Образы, позы? Что думаешь?

- Образ один: доверившаяся пылающая девушка. Она весь день чудила, не понимая себя. Небольшой и полностью неудачный опыт давал ей неверное ожидание: мужчина любимый и желанный, а у него гадкий, мерзкий пенис, который придется трогать и пускать в себя. Девушка хотела близости, но думала, что на деле это обернется безобразием и отвращением. Да и близость, по ее опыту, невеселая: лежи и подставляйся. Вот так и металась: пока близость вдали – она стремится к ней, как становится реальной, начинается отрицание. Девушка и греет, и душит свое желание. Вдруг все разрешилось самым замечательным образом!! У ее мужчины пенис прекрасен! Милый, симпатичный, притягательный. С ним хочется быть вместе, принять в себя, ласкать его. Главная и ужасная преграда исчезла! Девушка немного стеснительно говорит ему: делай со мной все, я согласна. Лежит у него в объятиях со сладким холодком ожидания. Нежный приятный пенис будет в ней! Прошлое неудачное общение она помнит смутно, одно общее "противно", но подсознание подсказывает: тлеющая в звёздочке теплота вспыхнет, растечется по телу огнем. Пенис будет ласковым, нежным, заполнит пещерку, будет в ней... и звёздочка девушки отзывается волнующей сладостью... как уже было при его ласках... пенис будет всего касаться, напирать, проникать... трепетный огонь побежит... Ее мужчина будет ею наслаждаться! Всей ею. Не секс делать, а блаженствовать от всего, что в ней. Это так приятно, она уже узнала. Она будет с ним! Скоро это начнется, думает она, и от этих мыслей звёздочка теплеет, тепло по животику расходится!..

Мы замолчали и продолжали смотреть в глаза друг другу.

- Завидую. Умеешь сказать! Какие образы приятные! Да, примерно так... жду и таю от мыслей, что будем.

- А у тебя как, Мила? Какие сценки?

- Нет никаких. Что-то огромное где-то там на горизонте, а ты меня ведешь к нему. Мы идем, и мне ярче, горячее в теле. Волнение: что-то будет безмерно счастливое... вот то, что было,.. только оно целиком придет.

- А что тогда было? Мила, это не просто любопытство, а понять...

- Я тоже хочу все говорить. Стоит вслух сказать, сама начинаю свою мысль понимать. Очень хорошо делаешь, что задаешь вопросы. Не глупые, а глубокие. Что было тогда?.. Было счастливое чувство, что я нашла, что не одна. Сейчас... будто стою на пороге родного дома. Пришла домой, сейчас дверь открою – там свет, тепло, свое, родное...

- Твое подсознание все понимает! Именно это предлагал тебе месяцами. А ты металась и отказывалась.

- Потому что не может такого быть! Это нереально. Не бывает!

- Ну вот есть же.

- Есть. И скоро ты меня возьмешь...

- Нет, Мила, не возьму! Мы будем вместе...

- И все-таки ты меня возьмешь... – повторила Мила и продолжила прерванную мной мысль, – и поведешь за собой. Солнышко мое! Я готова.

- А в ванную ходила, чтобы не допустить?

- Ну да. Боялась, что станешь, как сказал, скучный, холодный. Вправду боялась этого. Пришла и повалилась: все кончено! А ты все-таки горячий остался!

- Потому что ты пылала и пылаешь. Сияешь своим желанием, зажигаешь меня. Таким, которое не себе, а мне предназначено: хочу тебе быть наслаждением.

- Когда лежала и ждала тебя, как закончишь, поняла все. Решила быть решительной, только ведь все уже напрасно. Я уже не нужна тебе. Ты смеешься надо мной. Мастурбируешь, пренебрегая мной. Я не могу без тебя, солнышка. Согласна на все.

- Не победил, Мила. Пойми, не соревнуюсь с тобой, кто круче. Я доверия хочу с тобой и близости, а побежденных можно только трахать. Не победил, Мила!!

- Не победил, но осилил мои страхи. Победил их. Да так сладко. Ничего с тобой не опасаюсь, а значит, доверяю все тебе. Дальше ты ведешь, а я в твоей руке. Синичка. Можешь раскрыть ладонь, не выпорхну. С тобой буду. Ты меня правда хочешь? Скажи. Никто такого мне не говорил. Вот такую меня?

- А что в тебе такого, чтобы не хотеть, Мила? Ничего не заметил неприятного. Хочу тебя. Хочу тебя слиять,.. выслиять так, чтобы улетели вместе. Хочу всю. Не вагина твоя привлекает, а целиком ты. Какая есть: умная, наивная девушка, еще не слиявшаяся, доверчиво со мной раскрывает себя всю... и вместе, без всяких страхов блаженствуем. Ни о чем не беспокойся, Мила.

- А тот мне наговорил... понятно, обиделся и преувеличил недостатки... но все равно мне тревожно было. Тот дурак самовлюбленный, а ты ведь опытный, все заметишь.

- Что он говорил, Мила?

Она собралась с духом:

- Ладно, скажу. Мы же договорились откровенно. Что грудь никудышная – прыщички, что вагина – треснувшая дыня, сама я бревно сучковатое и замшелое, ну и что трахаться с такой – себя не уважать. Ну и еще много такого же.

- Мила, чушь до последней буквы. Грудь отличная; не размер, а форма радует глаз! Она у тебя идеальная. Звёздочка прелестная: пышный лобок, малые губки выступают из больших, но не очень, только показываются – самая приятная форма! Не умеешь выражать желание – вместе будем! Мила, я не высматриваю недостатки у тебя, а ищу, нахожу и отмечаю возбуждающие меня прелестные детали. Выступающие лопатки на девичьей спинке меня тронули, попка у тебя небольшая, явно крепенькая, упругая. Звёздочку не было возможности рассмотреть в деталях. Скажи и ты, Мила, как хочешь.

- Я ничего не знаю. Просто вся твоя. Делай, как надо. Слияй меня. Наслаждайся мной. Мне приятно думать о твоем пенисе, но ничего конкретного не знаю. Просто хорошая мысль: он будет там, во мне, ему будет там хорошо. И тебе тоже. Вот и все.

Я привстал и склонился к Миле. Она сразу замерла и глядела в мои глаза тревожно и доверчиво. Откинулся на кровать и задумался.

- Что во мне увидел такого, что сразу свалился? – тут же тревожно спросила Мила. И нетребовательным голосом пояснила: – Я неопытная, все равно стесняюсь своего тела, ведь у тебя были другие женщины, у них все было лучше, пышнее. Не молчи, говори хоть в тех местах, где у меня хорошо.

- Мила, пока хорошо разглядел твои глаза. Они у тебя просто волшебные. Ты так пристально смотришь в мои, да еще близко подходишь. Внимательно, пытливо, требовательно влюбленная девушка смотрит в меня.

- И тебе это нравится?

- Да. Я не боюсь открыть себя для твоего взыскательного взгляда. Смотри и узнавай. – Я полежал и добавил. – Сделай мне массаж. Всего тела. Понимаешь?

- Хорошо.

- Не только спины, но и бедер, ягодиц, мошонки, сколько достанешь. Я не массаж требую, а хочу, чтобы ты посмотрела и потрогала все мое тело. Узнавай, смотри. Потом перевернусь на спину, и спереди тоже. Делай что хочешь, лишь бы не больно.

- Я хотела об этом тебя попросить. Мне интересно все в тебе увидеть. Твое тело мне приятное.

Я лег на живот, Мила приступила. Села мне на попу и гладила спину. Занялась волосами, и они ее надолго задержали. Собирала их, распускала, заплела косичку и распустила, расчесывала пальчиками, утыкалась лицом в них. Передвинулась и занялась нижней частью. Перевернулся и подсказал ей:

- Мила, смело садись на пенис и бедра. Не елозь только, головке больно будет.

Лежал, закрыв глаза, а Мила целовала шею, соски, гладила грудь. Передвинулась в ноги и занялась пенисом и мошонкой. Пенис она обнажала и так держала, прощупывая весь ствол. Яички перебирала, набирала в ладошку, мошонку гладила и мяла. Обращалась нежно, трепетно, я не следил за ее действиями, просто наслаждался.

Когда Мила закончила и улеглась рядом, сообщила:

- Я после него много думала... о сексе. Его секс – это онанизм через мое тело. Он сам с собой... долбит в меня, как в свою руку.

- Мила! – действительно поразился я. – Ты говоришь, в точности что я! Секс, трахание – это онанизм телом женщины. Что навело тебя на эти соображения?

- Это же просто. Онанизм – сам с собой и для себя. Ну так и со мной он тем же занят. Ему нужна не моя вагина даже, а только влагалище. Мускулистая трубка. Остальная я – ненужный балласт, – поделилась Мила выводом.

- Не вагина, а лонышко девичье сладкое. Не влагалище, а пещерка. У нас интимное общение. Общение – это слушание другого. Выслушивание, понимание и отдача своего. Ну, с первого раза может и не получиться, привыкнуть и понимать надо.

- Про это общение мне писал.

- Помню. Ответила ты резко: такие подробности не желаю обсуждать с мужчиной, с которым никогда не буду близкой!

- Начни тебе отвечать, я бы во всем созналась: что ты солнышко для меня, влюблена в тебя. Пришлось оборвать.

- Соврала – и потянулась цепь новых сокрытий. И это нельзя сказать, и то... осталось только рычать и нападать. Я буду наслаждаться и восхищаться тобой, Мила, для нас. Стараться передать свои чувства тебе. Чтобы вместе. А ты попробуй и представляй, что ты передаешь солнышку часть себя, чтобы оно затем светило тебе. Не знаю, как точно объяснить. Если чувства твои настоящие, искренние, получится. Солнышко греет тебя, а ты ему передаешь свою теплоту и покой. Как-то так, Мила.  

- Поняла. Я готова.