Просто экзистенс

Лукавая стратегия маршала Франции Вобана Дартамяна разжалась на Висле, с треском и свистом вышибив из гарной дивчины Хоткинкиджо всю независимую этичностью журналистику рождающейся в крови и слизи незаможной страны, предустановленной гением Вудро Вильсона, квакера, конечно, кто бы сомневался. Независимая журналистика, миновав целесообразный этап моей замечательной принцессы Изабеллы Кларк, с преогромным изумлением обнаружила себя не на отрогах Памира, как привыкли мои милые, как чума и холерный вибрион, читатели, даже не во вполне бы естественной по развитию сюжета Рокси Рай, отнюдь, пункт назначения непонятного Савы : Хайфа.

- Ты зачем ?

О, скользкая Хайфа ! Субботний коржик в одинокой рюмочной на Пасакобауне, где ходют клешами матросы, расшибая темными вечерами рожи таких же, но торговых, где мелькают освещенными окнами изгибистые трамваи, везущие сумеречных палестинских шайтанов из мечети в мечеть, где стоит, возвышаясь, скроенный из пластмассы памятник Исааку Бабелю, хорошему писателю, не глядя на все его еврейство.

- Сволочь, - осторожно кается независимая журналистика, помня подкорковой интуицией существование  " Свободной прессы " Жоржа Янса, драгунские ботиночки - маломерки Сережи Шаргунова и упорный крутой лоб тоже неплохого писателя Прилепина, схожего с Францем Клинцевичем ( я писал, давно ) умением сослагать слова в целые фразы, читабельно и не скучно, а на личную жизнь Греты Гарбо, Марта моя, я ложил, - с прибором.

Осматривает прибор независимой журналистики Хайфа, недоверчиво супя мышцу под незаметной глазу штаниной или шкерой, раз уж столь часто поминаются матросы, и остается весьма недовольной. Чорт знает что ! Ладно, товарищи, был и есть длинный и красивый моей Годохмы Бэйли Джей, на время самоопущения уровнем вздорной Криськи, что уже бывало сто раз и еще половинку за эти веселые годы, покинутой коалой во имя душистой ( жасмин, розовое масло, кофе, сигареты  " Ротманс " ) и фальшивой груди Диты фон Тиз, имеется конкурентный палец самого Хамфри Богарта, есть, в конце концов, на сестрице  " Флибусте " цитата из любимой жены Богарта, но прибор независимой журналистики, как бы сказать помягче, не катит мне именно по уровню. Это ж как Невзорова смотреть или Белковского слушать, искать неуловимого Шендеровича или включить тиви. Равноценно. Кому - то, может, и в кайф, нехай. Кто - то же вон воюет или голосует, да можете бошки себе разбить перед экраном, на котором поет и пляшет усатый Леня Якубович, каждому - свое. Потому, чудесатая Алиса, оставим троллизм ничтожного дегенерата и перенесемся к нашим баранам, как выражаются французы.

- А вот ежели стычкнуть лобешниками пани Монику и Лелю Куриленку, - густым голосом напевал шатущий по тайге Левонтий Магницкай, пробиваясь в Ургу барона Унгерна фон Штернберг без дефисов, как забыл выяснить в Готском альманахе чрезвычайно насыщенный биограф Юзефович и тоже Леня, - то может получится забавное кино. Или, - он неожиданно вспомнил шаловливый голос Качалова, - пошла б забавная игра.

- Одна матерщина на уме, - недовольно цвиркнул юркий поползень, вниз башкой и по спирали кружа по дубу, - смотри, не вздумай барону процитировать, он тебе выдаст Приказ за нумером шишнацать.

Магницкай недоверчиво ухмыльнулься и прошагал к достан - бергену. В достан - бергене тогда неспокойно было. Смеркалось. Прямо посреди достан - бергена сидели и тихо обжимались носастая и мускулистая теннисистка с волшебным зверьком коалой.

- Это како же ? - опешил Левонтий, копытя почву мудрым теменем в полосочку. Это не раскраска, это так выглядит несколько претерпевающий за возрастом скальп некоторых мужичьих, типа Лукашенки. - А Дита ?

- Француженка, - напевным по мове тембром ответила теннисистка, загребуще лапя коалу, хотя и нет такого слова, но пусть будет, там и облапить, и обмусолить, и расцеловать, и, вообще, любить с обожанием. Во как.

- Немка, - начал из вредности противоречить музе и подруге коала, блаженно жмуря пластиковые глаза на незаходящем солнце Нового Южного Уэлльса.

- Колхозница из Новой Англии, - рубил с плеча Магницкай, устало присаживаясь в непосредственной близости от странной парочки, - и какой Новый Южный Уэлльс, если Урга и барон Унгерн ?

- А помнишь про новый состав ?! - коварно выкрикнула спортсменка и Левонтий зашатался. Побелел.

А коала с важностью кивнул головой и осторожно потрогал внушительно выглядящую грудь молодой женщины. Подумал о Трейси Лордс и потому - то, моя чудесатая и великолепная муза, сказочке - конец. Вспомнил я тоже и буду сейчас занят.