Закольцованность, гл. 22. Эпилог

18+

Аннотация: Они встретились на сайте знакомств для тех «кому за…» и тех, кто искал не свою вторую половину, а партнёра на «непродолжительный досуг». На сайт их привели разные причины, и у него, и у неё – вполне уважительные, и меньше всего они ждали, что первое же свидание кардинально изменит их жизни. И уж совсем не предполагали, какой сюрприз подготовила им судьба…

Пред. глава:

Глава 22

Герман в волнении ходил вокруг машины, в такие минуты жалел об отсутствии «вредных привычек». Наконец Алёна вышла, в руках только пакет, в котором угадывались очертания ноутбука. Лицо полыхало румянцем, в глазах – лихорадочный блеск. Он быстро подошёл к ней, забрал пакет, за руку подвёл к машине, усадил, перевёл дыхание, лишь когда сам сел рядом и машина сорвалась с места.

— Малышка моя, ты вся горишь, у тебя температура, – Герман заботливо пощупал её лоб и щёки. – Саша, тормозни около ближайшей аптеки.

Он не стал ни о чём расспрашивать. Алёна рядом с ним – это всё, чего он желал.

— Не нужно аптеку, это нервное, – прошептала она.

— На вокзал? – спросил Саша.

Герман вопросительно посмотрел на Алёну.

— На вокзал, – ответила она.

— «Сапсан» или СВ, – шёпотом уточнил у неё Герман.

Она не ответила, но по её красноречиво-смущённому взгляду он догадался, куда покупать билеты.

Купе было такое же роскошное, как и то, в каком они ехали в Москву. Только на этот раз Герман начал с шампанского, которое заказал в вагоне-ресторане.

— Не буду говорить тебе, за что я пью, а то не сбудется, – сказал он. – Только ты, пожалуйста, загадай то же самое…

Алёна сделала вид, что задумалась.

— Помнишь, что за желания нужно пить до дна? – обеспокоенно глядя на неё, спросил Герман.

Она допила свой фужер.

— Чему ты улыбаешься?

— Ты мне напомнил мою детскую любовь, – Алёна смотрела на него с грустной нежностью. – Мне было десять, ему двенадцать. Мы считали себя парочкой и постоянно играли в эту игру – загадывали параллельные желания, записывали их на листочках, а потом проверяли.

Герман слушал её с серьёзным вниманием.

— И что? Часто они совпадали?

— Почти всегда…

— То есть вы действительно были парочкой?.. – задумчиво сказал он. – Целовались?

— Шутишь?! Мы были детьми. Это были исключительно романтически-платонические отношения.

Он встал.

— Я сейчас вернусь.

Вернулся с листком бумаги и двумя ручками, видимо, попросил у проводницы. Разорвав листок ровно пополам, протянул одну часть ей.

— Пишем, что загадали, и проверяем.

Они написали, сложили листочки и обменялись ими.

— Ты побледнел, – сказала Алёна.

— Мне стало страшно, вдруг мы загадали разное, – ответил он. – Теперь начинаю жалеть, что придумал это.

— Наверняка это всё равно что-то хорошее, так что не переживай. Проверяем?

Алёна первой развернула листочек с пожеланием Германа: «Хочу, чтобы ты, наконец, сказала мне, что любишь…» Её губы тронула улыбка. Герман, волнуясь, прочитал то, что написала Алёна: «Хочу, наконец, сказать тебе, что люблю…»

Он несколько мгновений смотрел на короткий текст, словно бы буквы расплывались и он не мог прочитать предложение. Потом вдруг произнёс совсем не то, что ожидала услышать от него Алёна после своего признания.

— Что ещё делал ради тебя тот мальчик, с которым вы загадывали параллельные желания?  

— Ты хочешь повторить все его подвиги? – засмеялась Алёна. – Тебе придётся трудно. Он был мужественным рыцарем.

— Не знаю насчёт повторить, но мне очень интересно.

— Ну, например, однажды он написал расплавленным воском моё имя на внутренней стороне запястья, там, где очень нежная кожа…

— И у него остался ожог… – прошептал Герман. – На всю жизнь… – Он закатал рукав рубашки, на запястье левой руки виднелись тонкие белые шрамы.

Алёна побледнела, подняла на Германа растерянный взгляд.

— Артек. Сорок лет назад. Девочка Аля с двумя косичками ниже спины из волнистых каштановых волос…

— Гера… Герман… Не может быть… – ей показалось, что мир покачнулся. Не сразу сообразила, что это качнулся поезд.

— И это были наши последние параллельные желания, которыми мы обменялись, прежде чем разъехаться по разным городам, мы проверяли их уже отдельно, каждый в своём автобусе… Потому что и тогда я первый признался тебе в любви, а ты дотянула до конца смены. Но теперь тебе некуда деться, и спустя сорок лет я всё-таки хочу услышать, как ты произнесёшь эти слова вслух…

Алёна почувствовала, как её опалило жаром, как будто бы вулканическая лава вдруг изменила направление и приблизилась прямо к ней. Её романтический рыцарь превратился в страстного и умелого любовника, и она побывала в его объятиях задолго до того, как произнесёт слова, которые обычно нужно говорить прежде, чем лечь со своим рыцарем в постель…

Она закрыла лицо руками. Он ласково, но настойчиво отнял её ладони.

— Я жду.

— Я люблю тебя, – прошептала Алёна, глядя на него с таким выражением, как будто произносит последние слова перед казнью, где палачом выступает тот, к кому эти слова обращены.

Он покачал головой.

— Попытка не засчитана. Ещё раз.

— Герман, мне так стыдно, ты не можешь себе представить… – взмолилась Алёна.

— За что? За то, что мы повзрослели и любовь выражаем не только словами? – нежно гладя её лицо, спросил он. – Аля, я благодарю судьбу за нашу встречу. Мы не узнали друг друга, но за нас вступились наши чувства. С самого первого свидания я понял, что ты нужна мне… И мне почему-то кажется, что ты поняла то же самое… Иначе бы не пришла больше. И уж тем более не дарила бы мне объятий, от которых у меня туманилось сознание, – улыбнулся он, глядя на неё с такой любовью, что она, наконец-то, тоже смогла улыбнуться.

— Я люблю тебя, люблю, прости, что тянула с признанием. Ты прав, я не смогла бы пойти с тобой, если бы у меня сразу не появилось чувство к тебе.

— Можно я кое-что сделаю? – спросил он, целуя поочерёдно её ладони.

— Сделай, – слегка наморщила лоб Алёна, стараясь догадаться, о чём он.

Герман достал из кармана брюк коробочку. В ней лежали два одинаковых обручальных кольца, отличающихся только размерами.

— Мне очень хочется, чтобы все вокруг считали нас мужем и женой, как считаем себя мы. И неважно, что написано в наших документах.

Алёна думала лишь пару мгновений, потом протянула ему правую руку…

Герман опустил штору, погрузив купе в сумрак.

— И я намерен бросить вызов неумолимости времени, – сказал он, запуская руки под её свитер и с властной нежностью накрывая своим ртом её губы…