Симфония запретных чувств 1

Крепкий виски словно огонь заструился по горлу, его терпкий запах смешивался с сигаретным дымом, дразня нос, но в тоже время снимая напряжение и накопившуюся за день усталость. С шумом поставил на треть пустой стакан на стол, крупные кубики льда звонко отозвались, ударившись о края, а по поверхности забегали волны. С трудом подавил кашель и чуть поморщился, первый глоток, как и первый шаг, самый тяжелый, но в тоже время полностью ощущаешь вкус и получаешь приятное, даже обжигающее тепло внутри, все остальное это для того что бы напиться. Но этого совершенно ему не хотелось делать, глядя на ребристое отражение в стакане по которому еще едва бегали волны, уже вырисовывались черты. Загнутые уши, два огненно-рыжеватых пятна над глазами и такого же цвета на пасти, красиво смотрелись на блестящей черной шерсти, настоящий ротвейлер, как говорила его, старой закалки, бабушка. От части он ее даже понимал, не смотря на то что в наше время, междурассовые отношения не являются, чем то постыдным, хотя еще лет сто назад за такое могли линчевать, все же метисы явно терялись на фоне чистокровных представителей и в обществе был едва уловимая предвзятость к ним, уж если в офисе будет повышение и ваш оппонент будет метис, не взирая на его достижения можете уже заранее готовить бутылку дорого шампанского.

Еще один небольшой глоток, но уже нет приятного тепла, а виски приобрел какой-то резковатый вкус, от чего он невольно поморщился, но в тоже время в теле появлялась приятная легкость, казалось что все проблемы разом решились и накопившаяся за день усталость решила выпустить его из своих цепких лап. Вообще он любил это место, это не был какой-то бар где досиживают свои оставшиеся года всякие неудачники, вроде его школьного приятеля Ника, который будучи дальнобойщиком накурился перед рейсом, что закончилось трагедией, если не изменяет память протаранил остановку. Все газеты тогда стояли на ушах «Наркоман водитель убил семь человек», когда копы подбежали к салону он по прежнему крутил руль и дико смеялся. А дальше стандартно пока шел суд, развод, отвернулись все друзья и родственники, в том числе и он, винил ли он себя за то, наверное нет. Как-то он хотел навестить Ника в тюрьме, суд его приговорил в тридцати годам, но все время находились отговорки, вроде срочных дел или работы, но в конце концов он просто признался себе что ему нечего сказать своему, тогда уже бывшему, другу.

Впрочем не был бар и тем заведением где крутится весь бомонд - политики, артисты, певцы и их жены. Но к сожалению ему часто приходилось бывать в таких местах, как же он их ненавидел, а мать напротив всегда гордилась им что крутился в тех кругах, непременно повторяя его младшей сестре «Посмотри Лиз, каких людей знает Роут, будешь много работать над собой и утрешь нос старшему брату что бы не зазнавался». На секунду появилась улыбка, вообще он редко искренне улыбался, скорчить очередному старому главе муниципалитета и его молоденькой шлюховатой жене лицемерную улыбку-это пожалуйста, но по настоящему, нет, это была слишком большая роскошь для них. А женушки не упускали возможности попытаться затащить его в постель, еще бы красавец ротвейлер с мощной фигурой и выступающими из под рубашки упругими мышцами, но неизменно терпели в этом фиаско. Что их неимоверно злило, от чего чтобы его заполучить к себе в постель шел целый арсенал, от угроз и денег, до обещаний быстрого продвижения и сказочных контрактов. Иногда это забавляло, чаще раздражало, но неизменным оставалось одно, презрении которое он к ним испытывал, он его не скрывал, что бесило их еще сильнее.

Нет, это заведение было не таким, наверное в таких местах понимаешь что такое «золотая середина», здесь редко кто пытался завязать разговоры или тем более дружбу, но это не было дном в которое сливались все сломанные судьбы, сюда приходили отдохнуть и забыться. Приглушенный свет, за пиво нельзя было поручиться, но уж виски точно был не разбавленным, а справа от стойки был небольшой зал с круглыми столиками накрытыми красными шелковыми скатертями, вычурными массивными деревянными стульями и главный атрибут сцена. Само собой подобное развлечение, если его можно так назвать, было не для всех, чаще сюда приходили просто выпить и расслабиться после работы, для таких слева были огороженные столики, где, как правило, собирались старые приятели или коллеги, обсуждали спорт, как новичок сделал четыре страйка в первом инненге и теперь они расписали бедолаге всю его карьеру наверное до конца жизни, машины, женщин, вы видели жену Дона до чего горячая лабрадорша или новая секретарша в офисе, уже целая очередь кобелей выстроилась, все это сопровождалось разливом пива и смехом. Случались конечно инциденты с битьем посудой и дракой, но это было все же редкостью, да и бармен, он же хозяин заведения, старый стафф Бутч, по крайней мере все кто тут был завсегдатаем звали его так, хотя настоящее имя его было то ли Гарри то ли Харрис, несмотря на свой возраст лихо подключался к драке, размазывая по стене всех участников и вышвыривая их из своего заведения. Подобного поведения у себя он не терпел, вся жизнь его была в баре, особенно после смерти жены от рака год назад, он с головой ушел в работу, дети были редкими гостями в его доме, они жили своей жизнью, а доверять ему внуков с его работой и его взрывным характером они опасались.

Наверное слава Бутча шла впереди него, потому что очень редкие смельчаки пытались с ним выяснить отношения поэтому и стычки были столь редки здесь, как он сам говорил сюда приходят что бы расслабиться, а не что бы выяснять свои отношения. Хотя находились сорвиголовы которые хотели с ним выяснить отношения после работы, подкарауливали под дверью, ждали когда выйдет один, но как уже говорилось старина Бутч сам был не промах. Последний раз одному такому смельчаку здорово досталось, пришлось вызывать спасателей и копов. Роут невольно усмехнулся и сделал еще один глоток, отстранено глядя на кубики льда в стакане и где-то на самом дне остатки виски.

Все же выпитый алкоголь давал о себе знать, становилось невыносимо жарко, ловко развязал узел на галстуке оставив висеть его на шее, наверное сейчас он больше походил на какого-нибудь нуарного детектива. Мощная фигура, белая рубашка расстегнутая на верхнюю пуговицу, висящий  на шее словно разорванный ошейник галстук, усталое лицо и, непременный атрибут, стакан виски в руке. Не хватало разве что роковой красавицы, впрочем за это можно было не переживать, он спиной чувствовал оценивающие его взгляды, может даже кто-то решит что он достаточно хорош для нее и решит завлечь в свои сети.

Что ж долго ждать не пришлось, рядом подсела изящная хаски, в ослепительном черном платье, не вызывающее, но в тоже время отлично подчеркивающее ее шикарную фигуру и с  очаровательно голубыми глазами, элегантной прической, где главную роль играла косая челка, частично скрывающая глаза и придающая ей какую-то дикую загадочность и шарм. Определенно она умела подать себя и уж точно привыкла добиваться своего, к сожалению такие так просто не отстанут, для них он был добыча или трофей которым можно похвастаться перед подругами и неважно как он попадется. И отдавая ей должное, она была мастером в своем деле, все окружающие мужчины в баре мысленно раздевали ее, но только не Роут и она это чувствовала, то что он не обращал на нее внимание наоборот делало охоту интереснее. Наверное так лев крадется к лани и готовится к своему смертельному прыжку, да стадо его видит, каждый думает что он добыча, все начинают метаться в панике, но один быстрый рывок и жертва, казалось бы стоявшая где-то в стороне оказывается в цепких лапах.

Может в другой раз и в другом настроении он бы и поддался ее искушению, но сейчас, сегодня просто хотелось побыть одному, забыть обо всем и просто отдохнуть в этой суетливой тишине, когда разговоры, музыка, звон посуды смешивался в какую-то какофонию, которую невозможно разобрать и мысленно тонешь в ней не разбирая даже собственных мыслей, от чего становилось гораздо легче, незачем было копаться в своих делах и прошлом. Она с интересом рассматривала стоящие за барной стойкой изысканные бутылки с алкоголем, вина, виски, мартини, ликеры, ром, с непременно красивой витиеватой этикеткой, навязчиво привлекая к себе внимание. Сам себе рассмеявшись он залпом выпил остатки виски, поморщился, шумно поставил стакан, одновременно с жалобным звоном стекла выдохнул с трудом сдерживая кашель.

-Тяжелый день?-добыча явно не шла контакт, пришлось льву сделать первый шаг.

Мягкий голос, нежный, но в тоже время требовательный и властный, определенно она из тех кто запросто вертит мужиками, которые выстраиваются в очереди что бы исполнить любую ее прихоть. Для таких он был лакомой добычей, не потому что было много денег, нет, при желании они могли развести на них своих любовников, или может быть каких-нибудь важных связей которые послужат им пропуском на самый верх, такие всегда часто крутятся возле политиков, завистливо и в тоже время злорадно поглядывая на их жен. Это была своего рода игра, со своими правилами и ухищрениями, он часто задерживается вечером по работе или не отвечает на звонки, секретарша отвечает что он на важном совещании, дома они поужинают,   обменяются новостями, посмотрят полчаса телевизор и лягут вместе в кровать. Он даже не притронется к ней, она учуяв запах духов и другой суки будет мириться с этим до конца жизни, вместе с детьми они будут ходить в церковь, рассказывать на телевидение какая она счастливая семья, для всех родственников и друзей они будут идеальной семейной парой, но оба будут знать что семейная жизнь закончилась много лет назад, когда он взял молодую практикантку к себе на работу. И каждый день они будут отыгрывать свои роли, пока что-то пойдет не так.

Может слышали два года назад, кажется в Аризоне, о об этом писали во всех газетах и как минимум неделю не сходило с экранов. Жена губернатора приехала к нему на работу, секретарша затараторила что он на совещании и всячески не давала ей подойти к двери буквально вырастая у нее на пути, но та лишь с разворота сломала ей нос и презрительно бросила что-то вроде «я в курсе на КАКОМ он совещании» и ворвавшись в кабинет застукала своего муженька верхом на сучке, сеттере кажется что впрочем не важно. Она ничего ему не сказала, молча села и уехала, вернулась где-то через десять минут, секретарша все еще зажимала нос покрасневшими салфетками, а губернатор изрядно побледневший кричал на свою любовницу, той похоже не особо нравилась перспектива что она остается не удел. Увидев ее в дверях он сделал к ней шаг, начав свои объяснения со старых как мир оправданий, которые у всех кажется на генетическом уровне спрятаны, «дорогая это не то что ты подумала». В ответ она лишь грустно посмотрела на дорогое кашемировое пальто кофейного цвета, тут же отбросила его в сторону, в этот момент кажется губернатор побледнел еще сильнее, секретарша упала в обморок а любовница пронзительно закричала. Двуствольный антикварный охотничий дробовик, отделанный золотом и до блеска отполированный, предмет особой гордости губернатора, черт да за его цену наверное месяц можно было кормить бездомных во всем штате, этот сукин сын любил подобные дорогие вещи. На подобные безделушки он запросто расставался порою с цифрами заканчивающимися пятью нулями, особенно если это были деньги налогоплательщиков, много раз его пытались вывести на чистую воду журналисты и налоговики, но у него были связи в конгрессе, поэтому все историю быстро заминались. Первым выстрелом она снесла голову любовнице, забрызгав кровью дорогой ковер и мебель, со страху губернатор упал на колени, даже расплакался, быстро заговорил о том как любит ее, как рад что она всегда была с ним, напомнил про каких замечательных  детей они вырастили. Она слушала его, с какой-то отрешенной брезгливостью и печалью, после чего вскинула ружье и выстрелила. Подоспевшая охрана ловко скрутила ее, все действие заняло не больше полуминуты, вызвали корчащемуся губернатору скорую. Она его не убила, но вот любовницы его вряд ли будут интересовать до конца жизни. Роут помнил его мрачные фотки в газете и язвительные заголовки вроде «губернатор лишился достоинства после измены жене». Наверное журналисты на которых он устраивал откровенную травлю после всех разоблачений его махинаций здорово оторвались в тот день, а вот блогеры были проще и злее «губернатор потерял свои яйца на посту».

Особенно в память врезался контраст, нарочитаная счастливая улыбка на семейных фотографиях, знаете вроде из тех, которые присылают подруги, которые всеми силами хотят похвастаться что у них самая лучшая семья, все хорошо, и они счастливы и фотография из сала суда, где она сидела отрешенная от всей этой суеты, грустно улыбалась, но она была счастлива. Ей, кажется дали пожизненное, муж требовал смертной казни, в красках описывая все ее преступления, как ему бедолаге тяжко жилось рядом с такой сумасшедшей стервой, вся жизнь его была сплошным адом и что он бедный вынужден был искать ласку на стороне и ему повстречалась мисс Ален, с которой у него были сугубо деловые отношения. Были и картинные вздохи с падениями в обморок и слезы и взывания к небесам, а она... она так и не проронила ни слова, все так же печально улыбаясь глядя куда-то в окно.

Тогда эта история наделала не мало шума, все перебивая друг друга во всех шоу клялись в верности своим женам, осуждали губернатора, с которым еще вчера обсуждали своих любовниц, торжество парада лицемерия. А вот для таких дамочек наступили по настоящему темные времена, нет конечно некоторые скрывали их еще тщательнее, отправляя в какой-нибудь круиз на другой конец планеты, где до них не доберутся журналисты, переждать пока не закончится вся эта шумиха, но большинство все же в срочном порядке разрывали все свои связи на стороне. Оставаться в стороне их бывшие пассии тоже не собирались, за годы у них накопилось не мало компромата и некоторые шли на откровенный шантаж, особенно политиков, к власти быстро привыкаешь, пускай даже если и имеешь к ней косвенное отношение. Как правило, такие истории заканчивались трагично, если не удавалось откупиться от них, то рано или поздно, раскрыв утром газету и потягивая свежезаваренный кофе можно было наткнуться на фотографию мило улыбающейся девушки с красивыми и загадочными глазами в некрологе.

-Извини, но сегодня я сам по себе,-отозвался Роут разглядывая почти пустой стакан в котором уже начал таять лед и мысленно проклиная себя что вообще заговорил с ней.

Она лишь улыбнулась, закусывая нижнюю губу, делая это на столько эротично и изящно что он нервно сглотнул, а по спине пробежал легкий озноб, все таки чертовка была профи. «Мальчик недотрога» читалось в ее взгляде, соблазнять таких было особенным удовольствием, отказ они воспринимали как вызов и в глазах сразу мелькал дикий азарт. Добыча сопротивляется, а значит охота будет искуснее и интереснее и от этого ему было не по себе.

-Я не навязываюсь, но может посоветуете какой-нибудь коктейль, я плохо разбираюсь в их названиях,-она мягко улыбнулась, даже немного снисходительно, склонила голову набок обнажая изящную шею, стараясь казаться уязвимой, а в глазах читалось «сделай правильный выбор, малыш, и тебя ждет незабываемая ночь» и неожиданно для себя Роут понял что его тянет к ней.

Это какие-нибудь молоденькие дурочки думают, что чем доступнее они кажутся тем проще им было соблазнить мужчину, отчасти это конечно работало, но скорее для неопытных кобелей, еще не познавших все коварство женщин или же для тех кто просто искал секса на одну ночь.   А вот такие как эта загадочная хаски с яркими голубыми глазами, глубокими словно океан, прекрасно знали как найти подход к любому мужчине, даже если тот и намеревался просто посидеть в одиночестве.

Отчасти происходящее его даже забавляло, уж в том что она прекрасно разбирается в дорогих коктейлях он даже не сомневался, наверное своими познаниями в них уступила бы разве что Бутчу. Обычная проверка, стоит ли добыча потраченных усилий перед последним рывком. Роут знал чего она опасалась, даже на таких хищных сердцеедок находились обольстители, которые мастерски отыгрывали роли крупных бизнесменов или, например, даже членов парламента, затаскивая их в постель.

-Я думаю Голден Кадиллак вам подойдет больше всего,-сказал он без всяких раздумий, чем искренне удивил девушку.

Может по ее лицу и пробежала удовлетворенна улыбка, а в глазах загорелся похотливый огонек, от которого появлялась приятная тяжесть внизу живота и по телу пробегала дрожь, но  ей стоило не малых усилий скрыть свое удивление. Роут слишком хорошо знал правила таких игр, обычно девушкам предлагали что-нибудь дорогое и известное, к примеру Космополитен или какой-нибудь Май Тай, что уже стало своего рода традицией при знакомстве.

-Какой интересный выбор,-почти промурлыкала она, от чего еще больше стала походить на крадущего льва.-Я Джулия.

Она пододвинулась к нему, приятный мягкий аромат ванили, не навязчивый, но манящий, красивые голубые глаза, только назови свое имя малыш, лев сделает последний рывок и тебя ждет волшебная ночь.

-А я...-хлопок, спину словно обожгли огнем, в глазах потемнело от боли, вместо имени вырвался кашель, мышцы напряглись обтягивая рубашку

Джулия вскрикнула от неожиданности, посетители в предвкушении затаились, казалось даже музыка стала тише, Роут как ужаленный вскочил со стула, оскалился и зарычал, обнажая белоснежные клыки, ладонь с жалобным хрустом сжалась в кулак, в такой момент наверное сам старина Бутч не захотел бы оказаться на месте обидчика. Но стоило ему обернуться, как весь гнев и ярость мигом исчезли, а злобный оскал сменился искренней улыбкой, от чего казалось облегченно выдохнули все посетили.

Перед ним стояла совсем молоденькая девушка-стафф, с мощной спортивной фигурой, по детски ясными, зелеными глазами, с забавными короткими ушками и ярко розовыми волосами, коротко стриженными, почти по мальчишески, лишь длинная челка красиво спадала на глаза, при всей своей несуразности отлично сочетались с рыжеватым мехом на мордочке и подчеркивали и без того ее брутальную натуру.

-Ха, Роут, а я еще думала ты или не ты, все же решила рискнуть! А ты все так же не держишь удар-она расхохоталась делая вид что бьет его под дых, мельком взглянула на Джулию и ткнув пальцем сказала.-Она хочет что бы ты ее трахнул!

Джулия в ответ одарила ее презрительным взглядом и демонстративно удалилась всем своим видом показывая что он потерял, что ж даже самому свирепому льву дорогу перебегают слоны.

-Джесс,-едва слышно прошептал Роут, она в ответ посмотрела в его глаза, стоящие торчком ушки сразу же опустились, а на смену радости в глазах появилась какая-то детская печаль и паника, а выразительные брови лишь подчеркнули ее настроение.

-Лап, прости, я не хотела честно, ты же знаешь,-затараторила она.-Я стараюсь себя контролировать, но не всегда получается, я стараюсь, честно. А хочешь я поговорю с ней, извинюсь!

-Джесс,-все так же тихо повторил он, а та лишь с надеждой смотрела ему в глаза.

-Как же я по тебе скучал!-он крепко обнял ее, а она поцеловала его в щеку.

Наверное меньше всего он хотел что бы она менялась. Джесс всегда была прямой и очень энергичной, словно заводная игрушка она ни секунды не могла усидеть на месте, ее интересовало все на свете и что всегда отличало ее от других это прямота. Про таких говорят что «говорит что думает, но не думает что говорит», если она видела что Джулия хочет его, то она прямо так об этом и скажет. Многим было не комфортно рядом с ней, отчасти от ее прямоты, но и огромную роль играл ее характер, уж за себя она могла постоять не хуже Бутча. Роуту всегда нравилось возиться с ней, давно, еще когда ему было восемь и его познакомили с малышкой Джессикой, которая казалось неуверенно еще держалась на лапах, но очень ловко забежала в его детскую комнату и тут же оторвала голову его любимой игрушке овчарке «сержанту Стилу».

Он готов уже был зареветь от возмущения и обиды, но она резво подскочила к нему больно щелкнула по носу, от чего потемнело в глазах и он смешно по детски зажал горящий нос ладошками и встретился с ней взглядом. Большие зеленые глаза с живым интересом смотрели на него, она ткнула пальцем в сломанную игрушку:

-Он фломался, я флучайно!-она обняла его, почувствовав ее тепло, вся злость и обида мигом испарились уступив какой-то странной нежности.

Роут сразу же влюбился в нее, но не как парень влюбляется в девушку, нет, она стала для него младшей сестрой и воспоминания о том времени были одними из самых дорогих в его жизни. Сегодня он часто мелькал на телевидение и был желанным гостем на любой светской вечеринке, а уж увидеть его в своей постели мечтали многие, но тогда, он рос замкнутым в себе мальчишкой. Игра в бейсбол с другими ребятами, прогулки в магазины комиксов и бесконечные споры кто же из супер-героев все таки сильнее, тогда казавшиеся такими важными, часто перерастающие в потасовки были не для него. Он не был особо разговорчивым даже с родителями, а уж с незнакомыми он совсем терялся и каждое слово давалось ему с трудом, от чего все считали его странным, поверьте в его возрасте это было практически приговором. Он редко выходил из дома, проводя дни за игрушками или телевизором. А потом напротив их дома поселилась семья старого армейского товарища отца Рик Сандерс, с которым они прошли Въетнам. Роут часто разглядывал отцовский фотоальбом, вот отец сидит на Шеридане упершись о ствол танка и с надеждой глядя на закат, или в каске и с пулеметом выгружается из вертолета, напряженные скулы, а глаза горят яростным огнем, а вот их совместная фотография, одна из немногих где отец улыбался и которая очень нравилась Роуту. Рик по пояс голый с банданой на голове, на мощной груди стаффа висела пулеметная лента, в левой лапе он держал автомат, а правую положил отцу на плечо. Тогда еще молодой ротвейлер задорно улыбался с фотографии, сжимая сигару в зубах словно герой боевика, хотя сколько помнил его Роут он никогда не курил, немного щурился от солнца и казалось был счастлив.

Отец редко и неохотно рассказывал про войну, каждый раз когда Роут просил его об этом, он мрачнел, о чем то задумывался, мотал головой и трепал его за ушки, что здорово его тогда злило. Лишь иногда по вечерам, пропуская лишний стакан виски он даже с интересом рассказывал о своих похождениях, иногда руками, для живости картины, изображал то автомат, то как ехал танк. В такие минуты Роут был счастлив, отец всегда был для него героем, никакой сержант Стил и близко не мог с ним сравниться, но, какой он герой, стал понимать только когда начал взрослеть. Пройти этот ад, не сломаться и остаться самим собой, не спиться, завести семью и вырастить замечательных детей, это стоило огромных усилий и спроси его тогда какой супер-герой самый сильный он бы без раздумий сказал отец.

Боевое братство не было пустым звуком для отца, он всегда держал связь с Риком и когда тот был в отчаянии, денег после рождения Джесс катастрофически не хватало, счета из больниц, за аренду жилья, постоянные письма с угрозами обращения в суд, без раздумий выехал к нему. Вернулся он через несколько дней, уже с его семьей, помог арендовать соседний дом и устроил его к себе в офис, с деньгами все еще было тяжело, даже Кейт, жена Рика, вынуждена была устроится горничной в местном отеле.

Так в жизни Роута появилась маленькая Джесс, которая стала для него маленькой сестренкой и неинтересный серый мир за окном вдруг приобрел краски. И, вчера еще замкнутый мальчишка, с радостью гулял с ней в парке, водил в кино на мультфильмы, она искренне радовалась и переживала за персонажей, то трясла от радости его за плечо и весело смеялась, то вцепившись в край его куртки ежилась и недовольно ворчала, ходил с ней на ярмарки, покупал ей мороженное, она любила ванильное, может поэтому ему так нравится ванильный запах духов. Ему нравилось ухаживать за ней, но в тоже время стал проявляться ее характер.

Они тогда гуляли в парке, она с хрустом уплетала вафельное мороженное, умудрившись при этом испачкать весь нос и восхищенно озиралась по сторонам, .

-Ну вот, опять испачкалась и развязался шнурок,-проворчал Роут присаживаясь на колено.-Ну почему не возьмешь на липучках.

-Потому фто!-она показала ему испачканный мороженным язык.

Он покачал головой, присел на колено и ловко затянул ей шнурки, Джесс хрустела рожком, крошки падали ему голову, и за шиворот футболки, спину тут же начало противно покалывать, Роут укоризненно посмотрел на нее, а она в ответ лишь протянула ему мороженое.

-Щенок готовится к вязке?-услышал он насмешливый тон за спиной, тогда он не знал что это значит, но сразу понял что-то противное и пошлое.

-Что, нечего сказать?-Роут не оборачивался, продолжал молча завязывать шнурок.

-С тобой вообще то разговаривают,- его резко дернули за плечо и развернули, четверо подростков, презрительно смотрели на него.-Что, будущую женушку выгуливаешь.

-Отвали плидулок,-сказала Джесс все так же беззаботно дожевывая мороженое.

-Как ты сука нас назвала?-презрительные улыбки быстро сползли с их лиц, сменившись на угрожающий оскал.

Джесс откуда ты только знаешь такие слова, пронеслось у него в голове, Роута потряхивало, он боялся, конечно он и раньше имел дело с хулиганами и ему доставалось, но сейчас он боялся за нее.

-Она просто маленькая и не по...-удар пришелся ему точно в нос, кровь сразу алыми ручейками хлынула на траву, в глазах потемнело и он повалился с ног.

Это было сигналом для остальных, они тут же кинулись на девочку, но Роут успел схватить одного за ногу, повалив на землю, тот падая зацепил дружков выиграл немного времени.

-Беги!!!-не своим голосом рявкнул Роут и удовлетворенно выдохнул, Джесс его послушала и бросилась бежать.

Хулиганы мельком взглянули на нее, бежать за кем-то им совершенно не хотелось, тем более в их лапах был Роут, сжавшийся в клубок и втянувший шею. Удары градом сыпались по спине, били с каким то животным остервенением и злобой, от досады об упущенной Джесс и от осознания что каждый из них делает что-то ужасное. Спина горела огнем, сил терпеть уже не было, он попытался закричать но из груди вырвался лишь жалобный стон, кто-то изловчился и ударил его ногой в скулу, в глазах потемнело, а во всем теле появилась странная теплая легкость с которой исчезла боль а за ней и страх. Он смотрел на небо и улыбался, красивые облака, величественные. На самом деле ему было так хорошо, может краем глаза он и видел что его бьют ногами по голове, кто-то схватил за грудь и быстро начал бить его по носу, но все воспринималось лишь как толчки, казалось маленьким и не важным. Хулиганы что-то кричали, кажется оскорбляли его и Джесс, но их не слышал, какая-то блаженная улыбка заиграла по лицу что взбесило их еще сильнее и удары посыпались еще чаще Глаза сами собой закрывались, теплое солнце на голубом небе, хотелось зарыться в травку и уснуть, отдохнуть от всей суеты и шума.

Кто-то с силой тряс его за плечо, вырывая из темноты и тишины в которую он погружался, Роут с неохотой приоткрыл правый глаз, левый почему-то не слушался его. Молодая девушка овчарка в полицейской форме, с ужасом и каким-то материнским сочувствием смотрела на него и что-то говорила по рации.

-Роут!!!-заплаканная Джесс с силой трясла его, а он лишь в ответ попытался улыбнуться, но стоило ему чуть-чуть пошевелиться как все тело пронзила адская боль, воздуха не хватало и из груди вырвался глухой кашель, из открытой пасти ручейком потекла кровь.

-Лежи не шевелись,-ласково сказала полицейская поглаживая ему лоб.

Может это и было странно, но Роуту в тот момент было очень хорошо, Джесс была в порядке, разве что плачет из-за него и постоянно спрашивает что-то у полицейской, летнее солнышко ласково припекало запачканную кровью мордочку от чего по телу растекалось приятное тепло и легкость. Он ничего не слышал, ни звуков сирен, ни громких указаний врача санитарам, ни как полицейская успокаивала Джесс, которая рвалась к носилкам, все звуки исчезли и такая приятная тишина и покой из которых не хочется уходить, лишь желание лежать в этой траве и смотреть как плывут белоснежные облака по голубому небу.

Санитары на секунду приподняли его, ловко уложив на носилки, все тело тут же отозвалось нестерпимой болью, Роут застонал, но скорее от досады чем от боли, хотелось еще чуть-чуть полежать в траве и насладиться теплым солнцем. Луч света больно ударил по уцелевшему глазу, перемещаясь из стороны в сторону. Роут сощурился провожая его взглядом, стараясь разглядеть то что мешало его покою. Сенбернар, в бирюзовом халате, светил ему фонариком в глаза, внимательно следя за его реакцией, сделал какие-то заметки у себя в блокноте махнул рукой санитарам что бы грузили его в машину. Джесс, стоявшая в тот момент с полицейской и внимательно следившей за каждым движением врачей, сделала шаг в сторону скорой, но санитар тут же преградил ей дорогу:

-Девочка тебе с нами нельзя.

-Пойдем я отвезу тебя домой, а завтра навестишь своего друга,-полицейская присела на колено и положила лапу ей на плечо.

-Я поеду с ним,-твердо и холодно сказала Джесс, со всем не по детски, от чего у всех пробежал холодок по спине.

Она ловко скинула лапу полицейской, подбежала к санитару, который уже был наготове, пнула его хорошенько по голени, тот вскрикнул упал на колено и тут же начал быстро растирать ушибленное место,   и быстро юркнула в скорую. Врач и полицейская тут же бросились к машине, Джесс словно загнанный зверь забилась в угол, до боли в пальцах вцепилась в край футболки Роута, испуганно, но твердо смотрела на них.

-Я поеду с ним,-повторила она, уже мягче, голос уже не был таким твердым, подрагивал, она еле сдерживалась что бы снова не зареветь, но все же старалась придать себе отважный вид.

Они переглянулись, на суровом лице сенбернара тут же появилась мягкая улыбка и, не сговариваясь, как-то грустно рассмеялись:

-Ну что же, похоже у нас нет выбора,-обратился он к полицейской.

-Если вы не против. Я тогда поеду за вами, мне все равно протокол составлять, вызовем их родителей в больницу.

Джесс не отпускала его всю дорогу, вцепившись в его футболку, до боли сжимая и боясь расцепить, казалось отпусти она его сейчас и никогда больше не увидит. Об упрямстве стаффов всегда ходили легенды и все это меркло по сравнению с Джесс в тот момент, ни слушая ни врачей, ни быстро примчавшуюся в больницу мать, ни полицейскую. Она упрямо ходила по врачам с ним, разве что один раз ее все же удалось уговорить когда Роута увезли на рентген и будьте уверены, она не спускала с него глаз. Ей было страшно за него, до дрожи, хотелось реветь глядя как возят на каталке испачканного в собственной крови и только теперь осознавая на сколько он дорог ей.

Роут видел как она переживает, и старался всеми силами скрыть что ему больно, приветливо и задорно улыбался когда ему делали уколы, которые он, как и все дети, до ужаса боялся, не морщился от горьких лекарств и постоянно повторял что все будет хорошо. Она как и все в ее возрасте верила, но и как все упрямые стаффы должна была убедиться в этом лично, а потому наотрез отказывалась от его вялых попыток уговоров пойти отдохнуть. На самом деле он был рад что именно она рядом, может быть, будь рядом мать он бы разревелся или капризничал, но с ней он не мог себе этого позволить, наверное впервые в жизни он почувствовал что такое ответственность.

Через несколько часов их отпустили домой, можно сказать что Роуту повезло, отделался лишь переломом руки и нескольких ребер, заплыл глаз и отчетливо обрисовались синяки, врачи клятвенно обещали его матери что это скоро пройдет, обошлось без сотрясения, сломали нос и выбили несколько зубов. Когда ему накладывали гипс и бинтовали руку и голову Роут почувствовал как натягивается его футболка,   Джесс сильнее ее сжимала, если такое конечно, вообще было возможным. Она сама не знала почему, но ее пугало это зрелище, но страх уже уходил, как и беспомощность в ее взгляде менялось на какую-то твердую решимость и упрямство.

Пока они ехали домой Джесс не проронила ни слова, она наотрез отказалась ехать с матерью и уговаривать ее было бесполезно, боялась его отпускать, по прежнему сжимала его футболку и как-то отрешенно смотрела в окно.

-Все хорошо, Джессика,-слова давались с трудом, отзываясь сильной болью в груди,   но меньше всего он обращал на это внимание, ему хотелось успокоить ее, найти такие слова что бы снова увидеть как она смеется и улыбается, увидеть такой же беззаботной и счастливой какой он видел ее все это время, пока водил ее в кино на мультфильмы или как выиграл ей плюшевого медведя на прошлой ярмарке.

Она не отвечала, за всю дорогу не проронила ни слова, прислонившись к холодному окну машины смотрела как проносится  утопавший в огнях сотен ламп вечерний город. Лишь на прощанье крепко прижалась к нему уткнувшись лобиком в грудь и слушая как бьется его сердце.

-Я завтра обязательно приду,-тихо прошептала она и внимательно посмотрела в его глаза и от ее взгляда у Роута все похолодело внутри, такой печальный и в тоже время твердый, совершенно не вязался с ее возрастом, он потрепал ее за волосы.

-А я буду ждать.

Отец пришел домой где-то через час, до этого мать приставала с расспросами, но Роуту не хотелось с ней разговаривать о случившемся, все что она говорила пропускал мимо ушей, просто сидел и отмалчивался, вспоминая глаза Джесс и злясь на себя. Происходящее напоминало какой-то дешевый и дурацкий ситком, приход отца мать выставила по театральному, сидя за столом на кухне, ожидая заветного щелчка в замке. Он тогда пришел в приподнятом настроении, впереди два выходных, можно пропустить стаканчик другой перед телевизором и забыть про эту чертову работу, посмотреть бейсбол по телевизору в субботу с Риком и ребятами в баре у Янкиз как раз удачная серия пошла, может даже в тайне от жены поставить двадцатку. Роуту было не по себе, ему не хотелось что бы отец видел его таким, для него он все-таки был героем.

Когда отец зашел на кухню, мать демонстративно сложила руки на груди и уставилась на Роута, у которого тут же поникли уши и он уставился куда то в стену, повисла неловкая пауза, а потом отец засмеялся.

-Тебе смешно Кайл?-не выдержала мать, но тут же замолчала, поймав тяжелый взгляд мужа.

-Ну давай чемп, рассказывай что случилось,-отец взял стул и присел рядом.

Роут молчал, лишь уставился в стену что бы не смотреть отцу в глаза, ему не хотелось казаться перед ним слабым, а при матери не хотелось рассказывать как его били, или что он волнуется за Джесс, но больше всего боялся что они решат что все из-за нее и он больше никогда ее не увидит.

-Вот снова молчит, ни в больнице ни мне ни полицейским ничего не рассказал, я же говорила слишком много времени проводит на улице, я так и знала что этим закончится.

-Ясно,-коротко со вздохом сказал отец.-Пойдем.

Роут не спорил, он уже мысленно ненавидел эту кухню и готов был отправится хоть на край света.

-Куда это вы со....-начала было мать, но встретившись взглядами с Кайлом замолчала.

-Пойдем к тебе в комнату,-прошептал он на ухо сыну, а мать с недовольством уставилась на них.

Дверь с характерным щелчком закрылась, Роут не без труда уселся на самом краю кровати, обезболивающее уже прекращало свое действие и все тело нестерпимо ныло и болело:

-Теперь можно чемп, рассказывай что стряслось,-отец сел рядом, печально, но в тоже время ласково глядя на него.

Роут тяжело вздохнул, он не хотел рассказывать никому что произошло в парке, было стыдно и обидно, не за то что его избили, а за тот взгляд Джесс, что не смог уберечь ее. Тяжелый ком подкатил к горлу, но все же ему удалось совладать с собой, он рассказал, все как было, просто и без приукрас, повторяя слова, значения которых он еще не знал, рассказывая как повалил их дал время убежать Джесс и как он свернулся клубком и его принялись избивать. Он говорил все это тихо, боясь что кто-нибудь еще услышит его, говорить было больно, каждое слово давалось с трудом. Кайл внимательно слушал его, не торопил и не перебивал, терпеливо ожидая когда Роут соберется с мыслями и продолжит.

-Я сейчас,-сказал отец, когда он закончил, вышел из комнаты, но вскоре вернулся с небольшой деревянной коробкой в руках, закрыв за собой дверь протянул ее сыну.

Роут не без труда совладал с крышкой, но стоило взглянуть на содержимое как внутри сразу все похолодело:

-Это же....-дрожащими пальцами провел по контору золотой звезды, мягкой шелковистой голубой ленте со звездами, без сомнений «Медаль за отвагу».

Отец никогда не рассказывал за что получил ее, даже в те моменты когда, пропустив лишний стаканчик с каким то мрачным и злым восторгом рассказывал о войне. Стоило его спросить об этой награде как азарт и злость мигом сменялись на какую-то внутреннюю опустошенность, он сразу становился каким-то грустным и вечер предпочитал заканчивать у себя в кабинете с бутылкой виски. Роут недоумевал тогда еще, почему отец так ненавидел эту медаль и с каким-то презрением смотрел на нее. Конечно в детстве он не думал что у любой, даже самой высокой награды есть оборотная сторона и за золотой звездой стояли сотни убитых, лица которых будут преследовать отца в кошмарах до конца жизни.

-Ты заслужил ее больше, чем я,-сказал тихо отец, положил тяжелую лапу ему на плечо, теплая сильная и уверенная.-Теперь я по настоящему горжусь ей.

Роут задрожал, сил сдерживаться не было он обнял отца и зарыдал, впервые за весь день, но не от боли, от навалившейся усталости, страха за Джессику, какого-то тягучего чувства стыда что не смог защитить ее.

-Прости,-сквозь слезы прошептал Роут, стараясь совладать с собой.

-Все хорошо сынок, все хорошо,-отец прижался щекой к его волосам.-Сегодня ты стал настоящим мужчиной.

От его слов все внутри потеплело, а тоска сменилась каким-то странным умиротворением. Лишь через много лет Роут узнает что большинство отцов называли сыновей «мужчиной» только после как те повяжут своих первых сук, некоторые обращались даже за этим к проституткам и возили в бордели, что бы потом в баре, за кружкой пива, хвастать своим друзьям что теперь-то уж его сын стал настоящим мужиком.

Кайл был не из таких, «всему свое время» как он отвечал на подобные расспросы друзей, для него стать мужчиной означало что ты готов пожертвовать собой ради близкого тебе человека или прийти на помощь старому другу. Как-то, кажется накануне Дня благодарения, мать отправила их в магазин за продуктами, целый список тогда составила, тогда должна была съехаться родня со всего штата. Провозились они тогда часа три не меньше, нагрузили целую тележку продуктов, каждую покупку он комментировал что не для того каждый день ходит на работу что бы кормить всех родственников которых он последний раз видел лет пять назад и не особо сильно расстроился бы если бы не видел еще столько же. Все это было конечно же картинно и наигранно, что здорово забавляло Роута, а отец выпускал пар в ожидании пары баночек ледяного пива томящихся в холодильнике. Тогда он доверил сыну величайшую честь для любого ребенка, по крайней мере в то время, выбрать индейку. Сейчас вспоминая через все года это кажется глупым и смешным, но тогда он со всей серьезностью и ответственностью подошел к этому делу. Он высматривал каждый миллиметр, он взвешивал ее в руках, даже зачем-то постукивал прислушиваясь по замороженной туше, сам не знал зачем, но видел как это делают взрослые с арбузами или дынями, так что почему бы и нет, вдруг это действительно имеет большое значение.   Наконец он выбрал ту самую, с важным видом протянул ее отцу, который в тот момент ненавидел всех индеек вообще и просто таки с мрачным удовольствием представлял как она будет поджариваться до румяной корочки.

Из магазина они вынесли огромные коробки с продуктами, было тяжело Роут сопел и пыхтел, но заслуженный батончик шоколада с сержантом Стилом придавал сил, это сейчас кажется что в этом такого, но тогда родители покупали сладости только на праздники или когда приезжали в гости, отчего получить заветную плитку превращалось в действительно огромное событие. Погрузив в багажник покупки Роут с какой-то радостью и облегчением устроился на переднем сиденье, отец уже заводил машину когда в окно робко постучали, молодой лабрадор, помятого вида, с грустным взглядом.

-Извините, сер, у вас не найдется доллара. Я остался без работы, а семье нечего есть,-он отвел взгляд, было видно как тяжело давалось ему каждое слово.

Чуть поодаль судя по всему стояла его семья, молодая и хорошенькая собой лабрадорша пусть и потрепанная жизнью, держащая за руку совсем крохотную дочь. Отец тяжело вздохнул, обвел взглядом салон, достал кошелек, но там оказалось лишь несколько центов, которые вряд ли ли бы чем-то помогли бедолаге.

-Извини,-как то глухо отозвался отец глядя на его жену с дочерью.

-Ничего приятель, я не в обиде,-грустно отозвался лабрадор возвращаясь к своей семье.

Отец отстранено побарабанил по рулю, тяжело вздохнул мотая головой:

-Что я делаю, Рейчел меня убьет,-сказал он с шумом открывая дверь автомобиля.-Эй, постой!

-Мне не нужны неприятности,-лабрадор затравленно вскинул лапы, дочка испуганно прижалась к ноге матери.

-Нет, вы меня не так поняли,-засмеялся Кайл, открывая багажник, доставая коробки с продуктами.-Это вам. С праздником!

По щекам девушки побежали слезы, а муж застыл в растерянности не веря в происходящее. Роут тогда гордился своим отцом как никогда, наверное даже больше, чем когда он рассказывал о войне, в тоже время хотелось сделать тоже что-то такое же хорошее. Поэтому, когда помог отцу выгрузить и перетащить коробки, на секунду замялся, подошел к девочке и протянул ей шоколадный батончик, может для кого-то это была мелочь, но для детей того времени это было настоящее сокровище и ее, полный благодарности повеселевший взгляд, заставил его сердце чаще колотиться, а в теле появилась странная легкость. Отец улыбнулся глядя на сына, потрепал его за волосы, в тот момент Роут был очень счастлив, наверное как никогда в еще своей совсем короткой жизни. Какое-то время они ехали домой в тишине, наслаждаясь прохладным воздухом и поездкой.

-Пап?-наконец-то прервал молчание Роут.

-М?

-Мама нас теперь убьет?-повисла секундная тишина, после чего оба расхохотались, не то что бы им было смешно, нет, просто на душе было хорошо, а все остальное казалось маленьким и неважным.

-Нет сынок,-отсмеявшись, отозвался отец.-Думаю только меня, но ты не переживай я что-нибудь придумаю, а то что случилось сегодня пусть будет нашей маленькой тайной!

Мать конечно же ругалась на них, не сильно, скорее формальности ради, с непременным подчеркиванием что на них нельзя положиться, причитаниями о том что подумают о них родственники и что видимо надо самой ездить за продуктами. Они пропускали все это мимо ушей, она эта заметила, а так же по довольным улыбкам на мордах.

-Ладно, сознавайтесь оба что произошло?-наконец, уже ласково, сказала она.

-Ничего, совершенно ничего,-как-то странно и игриво ответил ей отец.

-Ну что же, раз мне не хотят ничего рассказывать, постарайтесь хотя бы завтра без приключений съездить в магазин!-подмигнула она Кайлу, одаривая томным взглядом.

У отца были некоторые сбережения, поэтому на праздник стол ломился от еды, уж мать постаралась на славу. Не смотря на ворчание отца в канун праздника все же он веселился, сидя во главе стола разрезая ароматную индейку, рассказывая шутки и армейские байки, не те что про войну, а с тех с которых с трудом сдерживали от хохота слезы все родственники. В тот день Роут веселился, но в душе, он понял что День Благодарения это не только когда к тебе приезжают родственники и накрывается шикарный стол, это когда не проходишь мимо тех кто нуждается в помощи. Вот таким был отец, по крайней мере для Роута.

-Ну все, чемп, отдыхай, все уже позади,-ласково сказал отец укладывая Роута в кровать и аккуратно заправляя одеяло.

-Пап, мне больше не дадут приглядывать за Джессикой?-глаза Роута еще блестели от слез, но все уже удалось взять себя в руки.

-Не говори глупостей.-как то грустно рассмеялся отец.-Представь что бы с ней было не задержи ты их.

Роут представлял, но не чувствовал себя героем или защитником, конечно же в душе хотелось словно герой боевика, раскидать этих хулиганов и что бы Джессика никогда не плакала или боялась, и что бы взгляд ее оставался по прежнему озорной и детский, но жизнь оказалась куда суровее. Обо всем этом он рассказал Кайлу, доверительно, взвешивая каждое слово, очень не хотелось выглядеть перед отцом беззащитным щенком пусть тот и считал что он поступил отважно. И он слушал, внимательно, лишь с каждой секундой взгляд теплел и наполнялся какой-то гордостью, от чего у Роута щемило в груди и иногда пробегали по щекам слезы.

-Как же быстро ты вырос,-тихо сказал Кайл когда Роут закончил.-Не волнуйся, все будет хорошо. Отдыхай.-он поцеловал сына в лоб и уже в дверях хитро подмигнул, все же он гордился сыном.

Роут откинулся на кровати, спать совершенно не хотелось, в голову лезли разные мысли, в основном о Джессике, все же он очень боялся что больше ее не увидит, а иногда представлял как он отбивается, но сам понимал как это глупо. В входную дверь негромко, но настойчиво постучались, Роут вздрогнул от неожиданности, тело сразу же отозвалось острой болью, но вырывающийся стон ему удалось подавить.

Дверь открыл Кайл, на пороге стоял Рик, с задумчивым лицом, и деревянным ящиком с запотевшими бутылками пива.

-Привет, Кайл. Поговорим?

Отец не возражал, они устроились под верандой, как раз под окнами Роута, который сразу же удобно устроился на подоконнике, подслушивая их разговор, да, может это и было не правильно, но в конце концов сегодня можно было сделать исключение. Ночь, на удивление, выдалась прохладной, но после жаркого летнего дня, было приятно подставить лицо холодному ветерку.

-Как он?-спросил Рик протягивая отцу бутылку, который тот ловко открыл и одним глотком осушил наполовину.

-Жить будет,-грустно усмехнулся отец глядя на звездное небо.

Он любил такие ночи, сидеть с Рейчел, она всегда прижималась к его плечу, разговаривали о всякой чепухе, смеялись и шутили, но всегда любовались звездами. В такие минуты он чувствовал на сколько же сильно он любит ее. Слова, секс, все меркло перед этим непонятным чувством, когда глядя на ночное небо с яркими звездами и огромной луной, хотелось подарить ей весь мир и глядя в ее глаза понимал что в это мире нет никого ближе ее, что бы не случилось, какие бы небыли испытания она будет рядом.

-Кайл, ты многое сделал для меня, для моей семьи, черт да если бы не ты я бы до сих пор прозябал бы долбанным грузчиком у Маккарти,-отец хотел что-то сказать но Рик тут же жестом его остановил.-Кайл, я тебе по настоящему многим обязан, я и моя семья. Если не хочешь что бы Джесс приходила я пойму, без обид.

Все внутри Роута похолодело, а в животе появилась странная тяжесть, наверное сейчас он по настоящему боялся, впервые в жизни.

-Рик, в том что произошло нет ничьей вины,-отец махом опустошил бутылку.-Может им даже будет на пользу, в конце концов им нужно узнать что этот чертов мир не настолько хорош.

-Может ты и прав,-Рик подбросил новую бутылку отцу, которую тут ловко поймал.

Они проговорили почти до утра, вспоминая Вьетнам, в основном сослуживцев и разные передряги в которые они попадали, по грустному смеялись, говорили о работе, какой мистер Дженкис придурок и что начальник он лишь потому что ухаживает за дочкой босса, но Роут уже этого не слышал так и заснув на окне, подслушивая их разговор. Он был рад что ему не запретили видеться с Джессикой, даже забыл про боль в теле и кое-как уютно устроившись на подоконнике сам того не ведая уснул. Таким его и застал Кайл, когда Рик ушел, свернувшимся неуклюже из-за гипса калачиком, аккуратно взял его на руки. Роут застонал, невольно, от боли, но не проснулся, осторожно уложил его в кровать и накрыл одеялом.

-Как же все таки быстро ты вырос,-тихо прошептал Кайл закрывая дверь в комнату, осторожно, что бы не разбудить сына.

Утром его разбудил требовательный стук в дверь, первое что пришло Роуту на ум, так это то что в их дом ворвались грабители. Но по голосу понял что это Джессика, кажется мать пыталась ее убедить что он еще спит и ему нужно какое-то время прийти в себя, но разве это могло ее остановить. Она вихрем пронеслась по лестнице, ворвавшись в комнату бросилась ему на шею крепко обнимая, от чего в глазах потемнело и выступили слезы, тело болело еще сильнее.

-Я тебя больфе не дам в обиду!,-сквозь слезы сказала она, Роут почувствовал как намокает его рубашка.-Слыфиф никто тебя больфе никогда не обидит! Обещаю!

И все эти рассказы про упрямый нрав стаффов мерк по сравнению с Джессикой. Она запретила называть себя Джессикой, только Джесс и никак иначе, лишь много лет спустя она призналась Роуту что в тот день когда его избили для нее Джессика умерла. Каждое утро она вставала на пробежку, со стороны это выглядело забавно, как она еще на неокрепших ножках бежала свой марафон, падая, разбивая коленки, но она не плакала, поднималась с каким-то яростным упрямством и уже через два месяца запросто могла обогнать Роута. А когда она увидела по телевизору рекламу тренажеров, то поверьте она не отставала от родителей ни на секунду и она не просила или упрашивала, она требовала.

И на свой день рожденья она познакомилась со своим дядей, Бутчем. Рик редко с ним виделся, откровенно говоря они не особо ладили, но стоило ему увидеть нахмуренную малышку Джессику сразу полюбил ее. Их собственные дети с Маргарет вышли характером явно не в него, но он ими гордился, дочь крупный менеджер в национальном банке, а сын стал советником президента в Вашингтоне. Они редко приезжали или звонили, все-таки должности обязывали, но Бутч по ним скучал, хотя никогда не подавал виду и в любые их приезды держался так словно они уехали пять минут назад, а не не виделись уже пять лет. Он всегда считал, что они все в Маргарет и отчасти был этому даже рад, про себя шутя что таких идиотов как он явно достаточно и одного в семье. А вот Джессика напоминала ему себя в молодости и, пока Рик с Кейт не видели, учил ее практически всему что знал. Он поставил ей удар, показал как правильно и куда бить, учил как правильно двигаться, а уж любой новый прием или захват непременно отрабатывался на Роуте. Даже заставила отца повесить в гараже боксерскую грушу, которую она с завидным упрямством лупила с утра до ночи, старательно повторяя все чему ее учил Бутч. А в рождество, когда собрались все родственники, втайне от всех подарил ей нож-бабочку, показав как ей пользоваться, взяв с нее слово что она никому об этом не расскажет. И свое слово она сдержала, даже Роут не был в курсе, тот подарок она старательно хранила и до сих пор с ним не расставалась.

Джесс тогда пошла в первый класс, это было большое события не только для нее и родителей, но и для Роута, в душе он радовался как она выросла и даже был рад что теперь им по пути в школу. Он чувствовал на себе насмешливые взгляды одноклассников, когда водил ее за руку в школу, но ему было все равно, чего не скажешь о школьных хулиганах, которые естественно не могли пройти мимо такого. От насмешек все быстро перешло к издевкам и подначкам, ему порою крепко доставалось. Сейчас в такое верится с трудом, глядя на мощного красавца ротвейлера, но тогда он был обычным худым подростком, терявшимся на фоне той же Джесс, а уж когда он стал играть в школьном оркестре, сменилось на какую-то презрительную враждебность.

Отец не очень был рад тому что он связался с музыкой, а не поступил в школьную лигу футбола или бейсбола, как мечтают наверное все отцы в мире, можно даже сказать он этого стеснялся и бормотал что-то невнятное на расспросы друзей. Черт даже когда он поступил в музыкальный колледж родители частенько , еще бы друзья не забывали каждый раз подчеркнуть что их сын или дочь учится в Принстоне или в Йеле и уже готовятся стать знаменитыми банкирами или адвокатами. Похвастать в ответ что сын готовится стать дирижером и композитором как то явно терялось на подобном фоне, но все меняет случай. И еще вчера с каким-то грустным разочарованием они говорили что он музыкант, но одна ночь, его концерт на Дне Независимости в Вашингтоне, его руку жмет президент, он в окружении самых влиятельных людей в Америке, а то и мире, все поменяло. Уже с гордостью они говорили что он знаменитый музыкант, а уж фотография где он жмет руку президенту они с гордостью повесили над камином, а уж чеки за концерты заставили позавидовать бы любого банкира и адвоката.

Но все это будет потом, а пока ему доставалось, пока однажды несколько хулиганов не поймали его в коридоре, выбили из рук учебники и отвесили несколько подзатыльников, предварительно отобрав деньги на завтрак. Она тогда стояла в дверях и наблюдала, как Роут потом поднимал учебники и несколько раз провел рукой по ушибленному затылку, в душе было странное спокойствие, лишь молча развернулась и пошла в класс. Обычно болтливая Джесс сидела на уроке молча, как то мрачно смотря перед собой, сжимая карандаш который в какой-то момент не выдержал и со звонким треском сломался по полам.

-Джессика, у тебя все хорошо?-спросила молоденькая учительница.

Она лишь подняла тяжелый взгляд, от чего учительница нервно сглотнула, и тихо произнесла:

-Меня зовут Джесс,-твердо и холодно, от чего у всех в классе пробежал холодок по спине.

Она ждала, терпеливо, скулы сводило от напряжения, стук часов эхом отдавался в голове, дыхание было ровным и тяжелым, стоило прозвенеть звонку как она не спеша вышла из класса. Долго искать ей не пришлось, четверка хулиганов на улице нашла себе новую жертву и активно издевались над ней.

-Эй, придурки, давайте ка поговорим!-она звонко ударила кулаком в ладонь.

Роут сидел на математике, последний урок, уже даже чувствовался вкус свободы, когда в класс ввалилась четверка хулиганов. От былой бравады не осталось и следа, избитые, с синяками и разбитыми носами, испачканные собственной кровью, выглядели весьма жалко.

-Р-р-р-роут, прости нас,-они зарыдали в страхе прижимаясь друг к другу.

В тот момент он почувствовал на себе десятки взглядов одноклассников, нервно втянул шею, а единственное желание было стать невидимкой и оказаться где-нибудь на другом конце земного шара.

Сказать что директор был в ярости, ничего не сказать, он кричал, угрожал полицией и исключением, если не назовет того кто это сделал. Все понимали что за всем этим стояла Джесс, но презумпцию никто не отменял, а хулиганы наотрез отказывались называть ее имя, Бутч был бы доволен своей «ученицей» урок «Как заметать следы и запугать свидетелей и жертву» она усвоила на отлично. Внешне Джесс была спокойна, она ждала его возле кабинета и слышала все крики директора с трудом сдерживаясь что бы не влететь в его кабинет и не приложить хорошенько головой о стол, все же адреналин еще играл в крови. Прислонившись к стене она грустно смотрела на дверь, ей не было страшно что ее исключат или что будут ругаться родители, в тот момент это вообще меньше всего ее волновало, больше всего она переживала сейчас за Роута и то как старый мистер Браун орал на него. Роут чувствовал что она рядом и это придавала уверенности и злой директор казался даже немного комичным в своей ярости, поэтому на все это лишь разводил руками и старательно повторял что ничего не знает о произошедшем.

Их родители примчались через час, мистер Браун устроил им долгую лекцию о том что их дети еще молоды и все впереди, а они уже встали на скользкую дорожку. Особенно доставалось Джесс, которая проучилась только месяц и уже влипла в историю. Нельзя сказать что родителей сильно удивила эта история, чего-то подобного они ожидали, поэтому с расспросами к детям не приставали, лишь попросили быть осторожными, а Рик долго говорил с Джесс о том что она не сможет вечно защищать Роута на что всегда получал ответ что пока есть возможность она будет его оберегать, все же они упрямые, эти стаффы.