Легенды Фонтенбло

Просочившись в особняк под Фонтенбло перед рассветом, я менее всего полагал целесообразным инфильтроваться в ближайшее окружение матерой и блистательной, но и пребывать статично фотопортретом на тумбочке у холостяцкой шконки Дитушки - мало личило, конечно, можно было бы помянуть Кадаверию, внагляк обокравшую Уайльда, и красоваться натуральным ( рисованным ) лицом со стены у камина, но прискорбная судьба Дориана личила еще меньше, потому - то я оборотился магически ушастым коалой, убивая сразу пять зайцев : коала - ушаст, как Икебод Крейн из племени нечестивцев, вегетарианен по методе Гитлера, добр, будто помянутые кучерявым Самуэлем Л. Жексоном, негром, медвежата, на коих стоило бы походить взятым за жопу Роту с психованной подружкой при незадавшемся гопе в закусочной, пушист, словно юная Трейси или нынешняя Милена, но с хером не хужее Бэйли Джей. Ровно пять, как в аптеке.

- Мелковато плавешь, милок, - с неистребимым рязанским выговором пеняла мне Дита, небрежно пеньюаря окружающее пространство, я барахтался в этих кружевах и резиночках, высовывая холодный мокрый нос наружу, - новости фуфловые придумываешь из росту экономик и очередной победы плешивого ублюдка. Га ! - закричала она, заметив недоумение на моем меховом лице. - А того не знаешь, что Машка твоя теперь родственница шершавому жидку Урганту.

Я опешил. Разъярился. Недоумевал.

- Ну, - толковала Дита, внутренне радуясь ближайшему краху восставшей блондинки, - ты же сам гнал за усыновление после нашей, - она ткнула ноготком в мою шерстяную грудь патриота, - свадьбы, а Машка, овца тупая, прочитав сказочку, поговорила с мужем своим, Гилкс же, пидор хитрожопый, уматерил баушку Урганта, так что Машка теперь ейная сноха.

- А Шапира, стал быть, - прозревал я все глубины предательства носастой и долговязой, - теперь шурин всякому Якову и Шумурдякову. Суки ! - завопил я, прыгая комочком по груди коварной Диты. - Послал Бог родственничков.

- Сибиряк, - величаво качнула прической Дита, уловив цитатный плагиат, - вечные сетования Мыльникова. Нашли они свинью - то золотую ? - как бы между прочим поинтересовалась она, деланно глядя не на меня, а на портрет какого - то мужика в пиджаке, может, и Грей пресловутый, не знаю. И знать не хочу.

- Ни хрена. Слушай, как дело было.

Палач прилег под кедром и тупо смотрел в синеющее сквозь лапы небо, время от времени беззубо улыбаясь падающей шишке. С той стороны неохватного ствола бродили унгерновцы, только что прибившие ротмистра Кранце к телу дерева. Проворовался ротмистр, понадеялся на дальнее свойство с бешеным бароном, забыв, что тот может простить многое, но пренебрежение казаками, обозом, лошадьми - никогда.

- Гля, ребя, - наткнулся на Палача рябой и вихрастый казачонок, ловко сморкаясь в сторону, - копыта раскинул. Але, гараж ! - он стукнул Палача ногой под вздох. - Ты кто таков есть ?

- Обожди, братка, - выпер следом такой же рыжий, но покрупнее, - может, это старец праведный Мартын. Ты Мартын ? - спросил он Палача, свертывая самокрутку.

- Я Палач, - нехотя ответил Палач. - Золото тут роблю.

- Золото ? - зловеще переспросил третий, выбегая из - за кедра. - Тягай его в тигулевку, хлопцы.

Рыжие братья легко ухватили Палача под руки и поволокли. Через час его швырнули под телегу обоза, так как Дикая дивизия на марше старалась обходиться без долговременных стационарных укреплений, тем более, что строить какую - то временную тигулевку не было никакого смысла, проще вывести в расход краснопузого, а Палач и был принят казаками почему - то за большевика, что и выявилось у костра барона через мгновение.

- Бараны, - кинул барон, подбрасывая в костер валежник, - не можете отличить персонажа вымышленного, классического от большевика. Отпустить, - приказал он, отворачиваясь.

- Вали, гнида, - реготнул вихрастый, извлекая Палача и отвешивая пендаль. - Ищи свое золото.

Вернувшись к кедру, Палач снова лег и задумался : как, мать вашу, смогли совокупиться Князев и Мамин - Сибиряк с Дитой фон Тиз ?!

Как ? А я скажу. Глянешь на шикарную блондинку в мужском костюме - и все само собой укладывается хучь рифмой, хоть прозой ( ру ), хоть в белый стих. В общем, с воскрешением, Мария Юрьевна.