Эссе о пользе наук

Великодушно твердеет приклад пулемета, вминая Бицевский парк в шорох осенней листвы. Беглые зэки, увидев пронзающий припухшую облачность острый нос самолета, шумно сверкающий в лучах заходящего светила, приступили к восседавшему по округлой поверхности пенька королю Янко.

- Скажи, Янко, - ставя голову на кон, крутил на одном из пальцев козырные четки из плексигласа самый основной, - отчего богохульники ? Или иные общества защиты животных ?

Задумался Янко. Но нашел в себе силы на ответ наотмашь, чтоб аж зубы защемило у вопрошающих.

- Давно это было, товарищи беглые зэки, - гудят народные силы, чувствуя уважение в сутулом тембре голоса Янко, - когда сбирались кучкой огнепоклонники и гужееды, ложкомои и свирепые прической оглоеды. Образовывали они из себя сектантские группы, именуя вычурно и в достаточной мере загадочно, пока не вышел Указ от двадцать второго.

- Крутит Ермолай, - яростно цвикали сумрачные дрозды, подслушивая насыщенный междометиями разговор короля и беглых зэков с раскидистых ветвей не подрезанной ушедшим в запой по декрету конюхом клюквы, по заложенности поместных довольств Бица временно исполняющего не только должность лошади, но и садовника, невзадолге подрасчитанного в аванс в продпункте инквизиции, что - эвон кому ! - вскипела на таинственном сайте Милены Ангел, спосылающей всех недовольных судьбой - злодейкой виртуально - технологичной ссылкой чуть влево, - отвечает на вопрос беглого зэка так, что и не поймешь ни х... я.

Прыгает шариком по темной тропе сам Биц, помещик. Еще поутру заслышал он о чрезвычайном случае пропитаться и осознать, по радиоточке узнал, выявив смутные намеки в торжествующих звуках скаутского гонга, подманивающего переливными нотами любого, кто разгадает смысл, в запасный состав эшелона команды  " Квебек пингуинз ", уже формирующегося на станции Одесса - Сортировочная, чего по - английской замороченности не совсем ощутили Ребекка Кроу и Керви, вновь отолстевший родовой памятью кощунствующих предков.

- Стой, Биц, - командует ему гриб - опенок, высматривая желтой шляпкой в уже битой утренним морозцем траве бредущих тяжким цугом муравьев, - прояви понимание.

И не смотрит на гриба Биц ! Не до того ему. Мыслит он вширь, катает за щекой желудь гладкий, без вкуса и запаха, но схожий по форме с оловянной пуговицей, той самой заветной пуговицей, что послушная правде дедов горничная Мавруша приспособила на повисшей вниз к планете нитке чорных оттенков к заскорузлой мохеровой беретке от Коко Шанель Бица. Сменял однажды помещик в собрании вязку мохера из Индии на три ответственных слова, положив их на скукоженную морщинами бумагу с орлом, но без подписи и квадратных штампов, привез в парк и засадил искавших выжатые тюбики из - под зубной пасты с привкусом клубники жуков - коробейников за вязку и трату остродефицитного мохера, вот они ему к концу квартала и сотворили нерукотворно ( откуда у жуков руки ? ) беретку от Коко Шанель. Разумеется, никто и не подозревал, что она именно от Коко и Шанель, но старший над жуками выявил предательскую сущность мохера как вида продукта жизнедеятельности, а уж подоспевший вскоре Верховный Жрец Баала Петрашевского бросил под растерявшиеся ноги жуков пять томов Достоевского. Тут - то они и отудобели.

Шагает далее Биц, нет ему никакого дела ни до короля Янко, ни до беглых зэков, ни до разбросанных по полянкам и опушкам произведениям Достоевского. Мыслит Биц наособицу, потому и помещик.