Настя. 4я часть

Прошло три недели. Жизнь у Насти и её семьи стала налаживаться. Проблема с детским садиком для Лены была удачно решена. Садик был в пяти минутах ходьбы от дома. Ну а младший сын, Саша, он ходил в школу со старшими братом и сестрой. Правда после школы ему приходилось ждать их один, а то и два урока. Но это лишь до конца учебного года, а после все четверо пойдут в другую школу.

За это время Альберт Францевич лишь однажды выпорол свою секретаршу, она забыла отправить очень важное письмо. Получила Настя тростью толщиной те же 6мм, но эта трость была метр длинной. Применяли такие трости по словам шефа для девочек до 6-7 класса. Была ли разница, секретарша не поняла. Но и в этот раз ей было очень больно и она едва не померла от боли. Как и в первый раз, все закончилось сексом с сумасшедшим оргазмом. С того времени прошло уже полторы недели и Настя уже начинала подумывать, а не пора ли ей самой нарваться на порку от шефа.

Ближе к обеду в приемной зазвонил телефон. Настя как обычно подняла трубку. К телефону попросили Потапову Анастасию Ивановну.

- Это я, - ответила секретарша, пытаясь сообразить, кто это звонит и почему им нужна именно она. Звонившему пришлось еще раз повторить, кто он и что ему надо, - я сейчас приеду!

Настя уже хотела бежать, но остановилась у двери. Надо предупредить шефа. Да и просто рассказать ему. Он может помочь. В этом деле он точно не посмеет отказать. Секретарша набрала шефа, и спросила разрешения войти. Войдя в кабинет начальника, Настя стала быстро и сбивчив рассказывать о своей просьбе. Шеф не смог ничего понять из её рассказа и попросил рассказать еще раз и медленно. Секретарша обиделась, решив что шеф просто не хочет помочь ей. Ему стоило большого труда успокоить и переубедить свою сотрудницу, и заставить рассказать всё с самого начала.

- Хорошо, Настя. Теперь я понял, - сказал Альберт Францевич, - возьми водителя и поезжай. Я позвоню и все узнаю, постараюсь до твоего приезда решить вопрос.

Молодая женщина, поблагодарив шефа, побежала к выходу.

- Настя! - остановил её в дверях оклик начальника, - ты же сама не хотела, чтобы дети видели тебя в таком виде!

Секретарша покраснела. Она совсем забыла, что на ней надета униформа и к она сейчас выглядит. Все сотрудники фирмы, да и она сама, уже стали потихоньку привыкать к её виду, но сейчас ей предстояло посетить заведение, в которое по доброй воле никто посещать не будет. А она еще и в такой одежде. Поблагодарив шефа, Настя переоделась и уже через 5 минут была во дворе, где её уже ждал водитель с машиной. А ещё минут через 20 они были уже на месте. Правда эти 20 минут длились для Насти целую вечность, всю дорогу молодая женщина нервничала и не находила себе места. Все попытки водителя её хоть как-то успокоить, не увенчались успехом.

- Анастасия Ивановна, мы на месте! - сказал Виктор, припарковав машину и заглушив мотор, - мне, наверное лучше пойти с Вами?

Молодая женщина кивнула, водитель открыл ей дверь и они вдвоем вошли в здание районного УВД. Их уже ждали. Капитан Некрасов провел их в свой кабинет.

- А где моя дочь? - не увидев никого внутри помещения, спросила Настя.

- В обезьяннике, - улыбнувшись, ответил офицер, - Вы не беспокойтесь, с ней всё в порядке!

- Как в порядке! - закричала женщина, - моя дочь в обезьяннике, а Вы говорите, что всё в порядке! Да Вы вообще не имеете права! Она несовершеннолетняя! Выпустите её немедленно!

- Тут такое дело, - спокойно ответил капитан. За годы службы он уже привык к подобным сценам, - мы нашли Ваш адрес. Но Ваша дочь наотрез отказалась ехать туда, сказав то там живет её отец. Ну мы то не знаем всех Ваших семейных проблем. Решили, что девочка просто испугалась, что получит ремня от отца. Пригрозили, что посадим её в обезьянник, если откажется ехать домой. Ваша дочь предпочла за решетку. Ну мы подумали, что может это она, пока не попала туда, такая смелая, а потом решение изменит. Но нет. Девочка действительно предпочла обезьянник возвращению к отцу. Ну а потом мы нашли Вас и позвонили Вам.

- То есть, я могу её забрать? - с облегчением спросила Настя? И получив утвердительный ответ, попросила водителя забрать дочь и отвести её в машину.

- Дело в том, что мы больше не живем с отцом девочки, - когда вышел Виктор, сказала молодая женщина, - и дело не в ремне, дочка не хотела туда возвращаться, потому что её отец, как и её дед, они сильно пьют.

- Понимаю, - ответил мужчина в форме, - но, поскольку Ваша дочь несовершеннолетняя, то мы обязаны передать её родителям.

- Что она натворила? - спросила Настя.

- По словам свидетелей, девочка в магазине украла у одной бабушки сотовый телефон и пыталась с ним убежать. Но охранник был рядом, - сказал капитан, - сама же девочка говорит, что телефон просто выпал из кармана у бабушки, а она его просто подняла. А побежала, потому что опаздывала на урок. Но, даже если и телефон просто выпал, забирать его себе девочка не имеет права. Пожалуйста, объясните ей это. И еще. Дело еще не завели, но заявление от пострадавшей есть. Поговорите с ней. Она хорошая бабулька, в свое время работала с детьми, была учителем физкультуры в школе. Она заберет заявление.

- Как Вы сказали, её зовут? - спросила мама девочки.

- Елена Ануфриевна Быкова, - ответил офицер.

***

- Елена Ануфриевна! Елена Ануфриевна! - одна из девочек 9а класса ворвалась в комнату учительницы по физкультуре.

- Потапова?! Тебя стучаться не учили?! - возмутилась учительница. И продолжила в своем репертуаре, она всегда говорила своим ученикам всё на прямоту, - а если я здесь голая стою? Или целуюсь с физруком? Или, что еще хуже, трахаюсь с ним?!

- Извините, - промямлила девочка.

- Ладно уж, говори, что стряслось, раз уж все равно здесь, - сказала Елена Ануфриевна. Выслушав ученицу, она отправила девочку в спортзал, а сама направилась в раздевалку.

- Так, кто тут у нас решил бастовать? - сказала училка, войдя в раздевалку для девочек. И увидав одиноко сидящую на скамейке девочку, спросила, - Лебедева, ты чего здесь сидишь? Почему еще до сих пор не в спортзале? Или по скакалке за лето соскучилась?

- Елена Ануфриевна, я забыла форму, - тихо ответила девочка, не поднимая глаз. Ей было стыдно, что она такая здоровая корова оставила форму дома.

- Ну и что с того? - удивилась учительница, - как будто ты в первый раз без формы и не знаешь, что делать? Трусы то, небось не забыла надеть? Вот и вперед в спортзал!

- Я стесняюсь в трусах, - покраснев, ответила Настя. Ведь она уже достаточно большая девочка, чтобы заниматься в присутствии мальчиков в нижнем белье.

- Тогда сними их вообще! Нет трусов, нет причины для стеснения, - сказала преподаватель по физкультуре, заставив школьницу покраснеть еще больше, - раньше, помнится тебя это не слишком смущало, заниматься в нижнем белье!

- Я уже год как в таком виде не занималась, - ответила девочка, а на глазах появились слезы. Она понимала, что училка заставит её выйти в таком виде в спортзал. Но ей самой этого сильно не хотелось. Настя просто не могла себе представить, как она сможет в таком виде показаться перед мальчишками из её класса. Это же какой стыд и позор.

- Стыд?! Позор?! - удивилась учительница. Видимо последние мысли Настя произнесла в слух, - стыд и позор, когда показать нечего и некому. Подойди ко мне!

- Ну и чего бы я стеснялась? - спросила Елена Ануфриевна. Когда Настя подошла к ней, женщина сначала провела рукой по её груди, а потом и по попе, - сиски есть! Задница, пардон, попа тоже в наличии! Да, ты хорошо за лето округлилась, девочка моя!

- Спасибо, - едва слышно сказала школьница, а по щекам потекли слезы. Училка сказала в слух, то о чем и Настя сама боялась думать. Она, Настя, толстая!

- Дурочка ты, Настя! Разве я сказала что ты толстая? - рассмеялась женщина, увидав слезы на глазах девочки, - округлилась, в смысле твои грудь и попа стали женственными, круглыми, какими их и любят мужчины. И запомни, если есть что показать, смело показывай! А то потом, когда захочешь показать, уже будет или нельзя, или нечего. Да и вообще, будь моя воля, я бы заставила на физкультуру таких красавиц как ты, вообще ходить полностью обнаженными. Зачем такую красоту прятать. Но, боюсь что нас с тобой не поймут. Так что вытирай сопли и вперед, дразнить пацанов красивой попой.

- Ты по-прежнему считаешь, что твоя попа не очень красивая? - спросила учительница и не дождавшись ответа, сказала, - я добавлю красоты при помощи скакалки. Встань к стене и обопрись об неё.

- Елена Ануфриевна, не надо! Пожалуйста! - Настя испугалась, она не знала что ей делать. Но получать здесь, в раздевалке по попе ей очень не хотелось. Да и мало ли, ведь сюда мог в любую минуту кто-нибудь войти. Да и если ей придется все рано идти в спортзал, то на её попе в этих трусиках следы от скакалки будут всем очень хорошо видны. Боже, как это стыдно, какой позор!

- Я сейчас начну считать, - строго сказала училка, - ты получишь столько ударов, до скольки я успею сосчитать! Понятно! Раз!... Два!...

Девочка поняла, что учительница шутить не намерена и заставила себя с огромным трудом встать в позу. От страха вся её кожа покрылась мурашками. Настя закрыла глаза, она все еще надеялась, что учительница пошутила. Ну или что, удары будут такими же, как и в спортзале, чисто символическими. Но первый же удар показал Насте, как она сильно ошиблась. Её едва удалось сдержать крик от боли, а на её правой ягодице появилась первая ярко-красная петелька. Училка сменила сторону и нанесла еще один сильный удар. Настя от боли присела на корточки, а на её левой ягодице появилась такая же, ярко-красная петелька. Руки девочки оказались на попе. И она смогла наощупь ощутить вздувшиеся петельки на своих ягодицах. Посидев так немного, переведя дух и справившись с болью, Настя поднялась на ноги. Лицо красное от стыда, как у рака. По щекам ручьи слез.

- Ну вот теперь твоя попа выглядит всем на зависть! - сказала Елена Ануфриевна, - от вида твоей попы у мальчишек будут слюни до пола, а девчонки лопнут от зависти! Поверь мне!

Получив еще один хороший шлепок по попе, Настя, вытирая на ходу слезы и сопли, вышла из раздевалки. Когда она оказалась в спортзале, наступила тишина. Вид Насти смутил или ввел в ступор практически всех одноклассников и одноклассниц. Настя засмущалась и еще больше покраснела. Она ожидала любой другой реакции, но не такой. А лучше всего для неё было бы, чтобы никто не обратил на неё внимания. В этот момент прозвенел звонок и немного разрядил ситуацию. Тут же в зале появилась и училка.

- Так, быстренько все построились! - громко сказала она, - Настя, ты знаешь, что тебя ожидает за отсутствие спортивной формы? Кстати, очень хорошо выглядишь! Тебе идет!

Девочка кивнула, на глазах опять слезы. Она послушно встала в позу, к классу попой и наклонилась вперед, оперевшись руками о коленки. Поза для получения ударов скакалкой была очень хорошая. Настя покраснела как рак. Уже год она не стояла так перед классом. Ей стало настолько стыдно, что хотелось просто сгореть от стыда, ведь убегать сейчас было бы большим позором. Она прекрасно понимала, что сейчас видели одноклассники и одноклассницы, стоя позади её. Практически голая задница со свежими следами от скакалки. Училка подошла с правой стороны, спросила готова Настя или нет, а потом нанесла первый удар. Хотя и пороли детей чисто символически, удары были слабыми, но все же это скакалка. Настя ойкнула от боли, а на её правой ягодице появилась, в дополнение к уже имеющейся ярко-красной петельке, новая, но более светлая, красная петелька. Елена Ануфриевна встала с другой стороны и нанесла еще один удар, еще одна красная петелька, теперь уже на левой ягодице, дополнила уже имеющуюся на ней ярко-красную петельку и украсила попу девочки. Училка не разрешила девочке сразу выпрямиться, дав возможность всем полюбоваться красивой попой. Получив разрешение и встав в строй, Настя весь урок занималась, не смея поднять головы. А в раздевалке едва не сгорела от стыда, выслушивая комплименты от девочек. Она не знала, как ей реагировать. Попа до сих пор болела, несмотря на то, что прошло уже полтора часа. Особенно хорошо чувствовались первые два удара. На глазах опять появились слезы. И, хорошо, что это был последний урок. Сидеть на свежевыпоротой попе Насте не хотелось.

***

- Анастасия Ивановна?! Вы меня слышите?! - голос капитана вывел женщину из воспоминаний, - с Вами все хорошо? Может воды?

- Да, спасибо, - ответила Настя, - и, пожалуйста, дайте мне адрес этой пожилой женщины. Мы попробуем поговорить с ней.

Вернувшись на работу, она попросила Виктора отвести дочь домой, а сама отправилась в офис, где её уже ждал шеф.

- Все в порядке? - спросил он, едва секретарша переступила порог его кабинета.

- Да, спасибо, - ответила Настя и рассказала о том, что произошло.

- И что ты собираешься делать? - спросил Альберт Францевич.

- Я хорошо знаю эту женщину, - сказала секретарша, - настолько хорошо, что у меня язык не поворачивается назвать её бабулькой.

- Ты хочешь поговорить с ней? - продолжал расспросы шеф.

- Да, думаю, что да, - ответила его подчиненная, - хотя... Ты знаешь, ты навел меня на одну мысль. У меня появилась идея!

- Я?! - удивился мужчина, - я еще ничего не сказал!

- Это неважно, - улыбнулась Настя и серьезно спросила, - у тебя есть видеокамера?

- Есть. А тебе зачем? - удивился шеф.

- Этот поступок нельзя оставить безнаказанным! - ответила мама девочки, - и я хочу наказать Анюту, выпоров её.

- Я тебя хорошо понимаю и поддерживаю. Девочка заслужила хорошую порку, - согласился Альберт Францевич, - хотя дети имеют право на воспитание без насилия. Во всяком случае в Европе. Но детей пороть, иной раз просто необходимо. Но камера зачем?

- Я хочу записать порку дочери и завтра отправить её с записью собственной порки к этой пожилой женщине, просить прощения, - сказала Настя, - я думаю, что так будет правильно.

- Ты считаешь, что этой бабульке должна будет понравиться порка твой дочери? - удивился мужчина, - что-то я в этом сомневаюсь.

- Я хорошо знаю её. Она была моей учительницей физкультуры и мне часто доставалось от неё, - постаралась переубедить своего начальника секретарша.

- Она твоя учительница и порола тебя? - не поверил Альберт Францевич, - но порка в школе как наказание уже лет тридцать как запрещена в Германии. В России, наверно больше ста лет.

- Так ведь она порола нас, школьников, неофициально, - поспешила успокоить шефа женщина.

- Тогда ты должна подать на неё в суд! Такое невозможно вообще! - возмутился хозяин кабинета.

- Нет. Все нормально. Просто у нас было что-то типа игры. Правила знали все. И все были согласны, - продолжала успокаивать начальника Настя. Она объяснила ему негласные правила, которые были у них в школе, - кто не нарушал эти простые правила, тот и не получал по попе. И таких было много. Просто я была другой, не такой, как все.

- Хорошо, я дам тебе камеру вечером, - выслушав секретаршу, сказал Альберт Францевич, - но ты сегодня вечером, после работы тоже будешь наказана!

- За что? - удивилась она.

- За несовершеннолетних детей несут ответственность их родители! - ответил шеф, - это во всем мире так. Вот ты и ответишь за то, что не смогла правильно воспитать дочь! Это не обсуждается! Вы можете идти! Я Вас больше не задерживаю!

Настя еще хотела что-то сказать, но решила, что лучше будет, все таки промолчать. Переодевшись, она отправилась на свое рабочее место. Работы было много, только вот настроиться на работу у неё не получалось. Мысли в голове путались, перепрыгивая с одного на другое. То, что произошло с дочерью и что с ней делать? Как её наказать? Ведь безнаказанным оставлять такое нельзя. Но и жалко Анюту, ведь она родная дочь. И вообще, что произошло с ней, с Настей? Почему, убежав из того ада, где они прожили всю жизнь, она вдруг начинает пороть свою дочь. Хотя до этого ни разу и пальцем не тронула никого из детей. А сейчас? Один раз уже выпорола Аню. Сегодня собирается выпороть во второй раз, причем выпороть очень жестко, да еще и записать на видео. Что с ней, с Настей стало, что произошло? Почему она стала такой жестокой? Ведь сама прекрасно знает, как это больно, получать по попе. Сама получала не раз. Сама сколько раз ревела под ремнем отца. И теперь, несмотря на все это, сама берет ремень в руки, чтобы сделать больно своей любимой девочке. Почему? Но ответы на эти вопросы, сколько бы не думала об этом Настя, она не находила. В добавок накатывали воспоминания о своем детстве, когда её порол отец. Как она ревела под его ремнем. Как ей было больно и, как она ненавидела его за это. И эти воспоминания еще острее ставили вопрос, почему Настя стала такой? Почему заставляет страдать свою дочь? Но ей и в голову не приходило, что Анюта сможет из-за порки ненавидеть свою маму, как сама Настя во время порки и после ненавидела своего отца. Такого просто не могло быть.

К этим мыслям добавлялись мысли о том, что вечером её саму ожидает хорошая, жестка порка от шефа. Что она сама будет кричать и реветь от боли. А потом пойдет и спокойно выпорет свою дочь. А может это просто месть? Или может быть просто желание на ком-нибудь отыграться за то, что ей причинили сильную боль? А Аня просто попала под руку? А может получив сегодня по заднице, испытав на своей шкуре, что порка это больно, она, Настя, увидав свою любимую дочь, пожалеет её и простит? Может отведав горячих, у неё, у Насти не поднимется рука причинить подобную боль своей любимой девочке, своей кровиночке? Может шеф сделал расчет именно на это?

Чем больше Настя размышляла об этом, тем больше было вопросов. Ясно было только одно, что сама она никак не хотела сегодня, да и вообще, ложиться под трость. Что она меньше всего хотела, чтобы сегодня её пороли. И чем ближе был конец рабочего дня, чем ближе был час, когда её будут пороть, тем больше нервничала Настя. Тем больше ошибок делала в своей работе, приходилось многое переделывать. За час до конца рабочего дня у секретарши началась дрожь, а вместе с ней и паника. Она боялась того, что её ожидает. Боялась, что шеф вдруг сейчас попросит принести ей кофе и она, из-за того что дрожали её руки, могла не донести кофе. Или, что еще хуже, пролить кофе на шефа. Постепенно мысли о собственной порке полностью вытеснили мысли о наказании дочери. Страх, а вместе с ним и паника, усиливался. Настя постаралась сконцентрироваться на работе, но все её попытки оказались тщетны.

Но сколько веревочки не виться, конец всегда есть. И шеф потребовал секретаршу к себе. Она с трудом смогла подняться и сделать пару шагов. Ноги подкосились и молодая женщина едва не упала, в последний момент ухватившись за стол. Настя постояла еще немного, пытаясь настроиться, собраться с мыслями и, самое главное, успокоиться. Да, сейчас её будут пороть, да это больно, да это стыдно и унизительно. Или наоборот, стыдно, унизительно, а потом больно. Но сейчас это не имело значения. Сейчас нужно было собрать всю свою храбрость, все свое мужество в кулак и сделать эти несколько шагов до двери в кабинет шефа, постучать, войти и надеяться, что лекция, которую будет читать шеф, окажется не такой длинной и она, Настя быстро сможет лечь на стол. Но настроиться не удалось. Ноги так и продолжали дрожать. Стоять дольше просто было нельзя. Шеф очень не любил опозданий. Кое-как молодая женщина на высоких каблуках и ватных ногах проделала эти несколько метров до двери. Прежде чем постучать в дверь, Настя перевела дыхание. И вот она уже стоит перед своим начальником. Хотя это очень сложно. Шеф начинает выговаривать, какая она плохая мать, раз её дочь смогла совершить подобное. Все мысли Насти в тот момент были лишь об одном, поскорее лечь на этот проклятый стол. Пусть ей предстояло лежать с голой попой и, это было унизительно и стыдно, но стоять уже не было никаких сил.

- Анастасия Ивановна, теперь подойдите к шкафу и принесите мне трость под номером 10. Эта трость 10мм толщиной и один метр длинной. Применяется она для очень строго наказания женщин рецидивисток, которые уже неоднократно наказывались поркой, а также парней до 18 лет. Ваш проступок сегодня заслуживает порку именно такой тростью, - сказал шеф. Настя обреченно посмотрела на него. Она совсем забыла, что он всегда заставлял приносить ему трость. Такое дополнительное унижение, принести девайс для собственной порки. А услышав, для каких целей применяется трость, которой её будут сегодня пороть, Настя побледнела. Её сердце убежало в пятки, а по коже прошел мороз. Она сильно испугалась. Если в первый раз Настю пороли тростью, которая предназначалась всего лишь для порки маленьких девочек, но было так больно. Во второй раз это была трость для школьниц младших классов и Настя едва не померла от боли. А теперь такой резкий скачок. Трость для отъявленных негодяек, которых постоянно наказывают тростями, которые уже привыкли к трости. Порку этой тростью она, Настя, точно не перенесет и помрет во время наказания. Но нужно было собраться с силами и принести ему эту проклятую трость. Секретарше, она сама удивилась, все же удалось это сделать. И вот она уже лежала на столе с голой попой. Тело морозило и трясло. Но по нему бежал пот. Настя крепко схватилась руками за край стола и зажмурилась в ожидании первого удара, в ожидании боли, которую она не сможет вытерпеть.

Ожидание затянулось. Альберт Францевич явно не торопился, а страх у Насти всё усиливался и усиливался. Она уже едва не закричала, чтобы он перестал над ней издеваться и уже нанес наконец-то первый удар. Трость засвистела. Секретарша, из первых двух порок знавшая, что первый взмах трости пробный, просто попугать, никак не отреагировала на этот свист, а зря. Трость опустилась на попу, оставив на ней белесую двойную полосу, которая стала постепенно наливаться кровью. Шеф откровенно любовался, а у Насти от боли перехватило дыхание и крик, который должен был вырвать из неё этот удар, застрял где-то внутри. Едва женщина перевела дух и смогла набрать воздух в легкие, как трость во второй раз опустилась на её попу, оставив на ней еще одну двойную полосу. В этот раз секретарша резко дернулась и заорала так громко, как только могла. Боль была запредельная. Она прошила всю попу, достала до костей и оттуда пошла по всему телу. И еще один удар и крик жертвы. Альберт Францевич не торопился. Он наслаждался. Ему нравилось смотреть как наливаются кровью полоски на попе. Как они из белесых становятся бордовыми, а потом и фиолетовыми. Нравилось смотреть, как реагировала на удар попа. Как она сжималась в момент удара. Жаль, что Настя не научилась расслаблять попу, но это придет со временем.

И следующий удар, опять душераздирающий крик жертвы. И боль, много боли. Настя поняла, что все порки, что были до этого, они были лишь детской игрой по сравнению с этой. А эта порка, она настоящая. И боль, которая поглощает тебя полостью и не дает больше ни о чем другом думать. Когда уже темно перед глазами. Когда уже даже перестаешь бояться, когда перестаешь думать, что следующий удар может быть последним или сколько ударов еще осталось. Это порка на грани, а возможно уже и за гранью её, Насти, возможностей. Когда понимаешь, почему все так боялись порку. Ведь те порки, что у нее, у Насти были до этого, можно было потерпеть. Да, было тогда тоже очень больно, но можно было терпеть. А сейчас терпеть было просто невозможно. Сейчас боль поглотила все, мысли, волю, разум, тело, желания и ощущения. Боль и ничего кроме боли.

Направляясь в кабинет директора, секретарша забыла запереть дверь как в приемную, так и в кабинет шефа. Баба Маша хотела кое-что спросить у Насти. Войдя в приёмную шефа и, не увидев секретаршу на месте, она уже решила уходить, как вдруг услышала странные крики. Оглядевшись по сторонам, пожилая женщина ничего подозрительного не увидела. Прислушавшись, бабулька пошла по направлению доносившихся криков. Звукоизоляция в кабинете директора была достаточно хорошая, но тот кто там был, кричал уж слишком громко. Баба Маша аккуратно приоткрыла дверь и ужаснулась. Животом на столе с голой попой лежала её любимица Настя. Её ноги были на полу. Рядом стоял шеф и порол бедную девочку розгой. Первым порывом пожилой женщины было вмешаться и заступиться за бедную девочку. Но поразмыслив, баба Маша решила, что её Насте порка не повредит. Тем более, что за то в какой форме она ходит на работу, её давно уже пора было выпороть. Посмотрев еще немного за поркой секретарши, пожилая женщина аккуратно закрыла дверь и удалилась.

Порка продолжалась. Удар за ударом и боль нарастала, становилась сильнее и сильнее. И уже у Насти потемнело перед глазами. И еще один удар, но она не почувствовала боли, чему удивилась сама. Ей стало так хорошо. Было какое-то странное ощущение легкости, казалось что появились крылья. Нужно только взмахнуть ими и она полетит. Что Настя и сделала. И, она полетела. Это было так странно и непривычно. Она, Настя могла летать и летала. Это было такое наслаждение. Ей было так легко, хорошо и приятно. Сделав пару кругов, она посмотрела вниз. Там, грудью на столе с голой попой лежала какая-то женщина. Рядом стоял мужчина и бил её палкой по голой заднице. Насте это было неинтересно. Куда интереснее было летать. Это абсолютно новое и незнакомое чувство для нее. Сделав еще пару кругов, она все решила посмотреть, что же эта за женщина, которую порят прямо в кабинете, в чем эта бедняжка провинилась. Присмотревшись, Настя, с удивлением узнала себя. Секретарша не могла понять, как такое может быть, она там и она здесь. Но ломать голову над этим вопросом не стала, ведь Насте, которая здесь, было гораздо комфортнее и приятнее, чем той Насте, которая там.

Очнувшись, секретарша не сразу поняла, где она и что с ней. Женщина лежала на столе, но уже не только грудью, а полностью. Укрыта она была теплым пледом.

- Прилетела? - услышала Настя знакомый голос, - с возвращением! Я позволил себе немного похозяйничать на твоей кухне и сделать кофе. Он придаст тебе сил!

- Спасибо, - тихо сказала Настя, а на глазах навернулись слезы. Нет, эти слезы были не из-за того, что её только что жестоко выпороли. За ней практически никогда и никто не ухаживал, а это оказывается так приятно. Она бы еще дальше так лежала на столе, но надо было вставать, да и запах кофе. Альберт помог ей аккуратно приподняться. Только вставая со стола, молодая женщина ощутила сильную боль от хорошо выпоротой попы и ножек. Она сморщила лицо от боли, а он улыбнулся.

- Что смешно выгляжу? - спросила секретарша.

- Нет, как раз наоборот, ты выглядишь неотразимо привлекательно! - возразил её начальник. Действительно молодая рыжеволосая женщина в прозрачной блузке, через которые хорошо были видны торчащие соски, в чулках и туфлях на высоком каблуке, но с голой исполосованной попой. Она была неотразима, - ты можешь и дальше стоять, а я буду любоваться тобой. А можешь сесть.

Сказав это, он свернул в несколько раз плед и положил его на стул. Но Настя предпочла пить свой кофе стоя, тем более что шефу так больше нравилось. Почему бы ему не сделать приятное.

- Ты видеокамерой пользоваться можешь? - спросил Альберт Францевич, когда его секретарша уже оделась, - я так и думал. Может тогда я сам буду в роли оператора?

- Да, это было бы здорово! - обрадовалась она, - ещё наверно нужно будет что-то с записью сделать, чтобы Анюта смогла показать её.

Уже сидя в машине Настя сообразила, какую глупость только что сморозила. Другая мамаша за подобное предложение, наверно выцарапала глаза, а она согласилась. Хотя это же не семейное торжество записывать, а порку дочери по голой попе. А шеф мужчина. А оголять попу перед чужим мужчиной, ведь это будет дополнительным унижением для Анюты. Хотя с другой стороны она, Настя, тоже оголяла попу для порки. И тогда было намного больше, пусть не мужчин, но её одноклассников. И ничего, она, Настя, осталась живой.

***

Время шло. Попа и ноги у неё уже зажили. Хорошо помогла мазь, которую выписала ей мама Тани. Да и то, что она получила больничный на неделю, тоже помог девочке быстро поправиться. Отец больше не трогал её, он вообще избегал свою дочь, стараясь лишний раз не попадаться ей на глаза. После недельного перерыва Настю встретили в классе вполне нормально, особо не напоминая ей о том, что они видели неделю назад. Всё было хорошо. Приближалось лето, а вместе с ним и конец учебного года. Пошла последняя неделя четверти. А потом экзамены и прощай школа. Воскресенье ночью Настя долго не могла уснуть. И для этого были веские причины. Завтра, в понедельник, был последний урок физкультуры. А она до сих пор не осмелилась сделать то, о чем договаривалась, о чем сама же просила Виктора Степаныча. Вспоминая об этой просьбе, Настя краснела, ей было очень стыдно за то, что она тогда осмелилась попросить. Но еще больше ей было стыдно, что до сих пор не дала возможности преподавателю выполнить эту просьбу, хотя прошло уже 4 урока физкультуры. Но каждый раз она находила какую-нибудь отговорку, какой-нибудь повод. А на самом деле просто боялась и ей было очень стыдно. Одно дело суметь попросить об этом, хотя это тоже ой как не просто. И совсем другое дело реализовать эту просьбу, особенно когда первый шаг должна сделать сама. А теперь времени больше не было. Дальше откладывать было нельзя, это был последний урок физкультуры не только в этом учебном году, но и вообще. Настя училась в выпускном классе и заканчивала школу. Хотя, можно было бы конечно и сделать вид, что ничего не было, прийти на урок как положено, в спортивной форме. Навряд ли физрук станет ей напоминать про отложенное тогда наказание в пять скакалок. Навряд ли будет напоминать об её просьбе. Ему самому, наверно, было бы проще, чтобы Настя просто забыла об этой просьбе и об обещании, которое он тогда дал. И, конечно же Виктор Степаныч не будет думать, что она струсила, просто забыла и всё. Да и сама Настя не особо сейчас горела желанием быть выпоротой в присутствии одноклассников и одноклассниц. Но... Как тогда она сможет смотреть им в глаза? Ведь в отличие от физрука они именно так и подумают. Что она струсила, что ей слабо и она просто балаболка, не умеющая отвечать за свои слова. Как с такой можно иметь какие-то дела? А этого Настя боялась больше чем порки. Да и она перестанет сама себя уважать, если не решиться завтра сделать то, что так долго откладывала, дать шанс физруку выполнить свое обещание.

С такими мыслями Настя ворочалась в постели почти до утра. Её подушка была мокрой от слез. Но решение никак не приходило, хотя девочка и понимала, что ей придется в этот раз сделать этот шаг. Что на этом уроке физкультуры её ожидает публичная порка. И от осознания этого ей было страшно, реально страшно и стыдно. И помощи ждать было неоткуда и отказаться в силу всех обстоятельств тоже нельзя. Оставалось лишь набраться храбрости и подставить попу под скакалку физрука. И тут она вспомнила про свою дурацкую просьбу, чтобы получить именно по голой попе.

- Господи, только не это! Какая я дура!!! Кто тянул меня за язык?! - от одной этой мысли, что ей придется снимать трусы перед классом, Настя покраснела и спрятала, как страус, голову под подушкой. Но это не было решением проблемы.

Если бы еще мама была нормальной, можно было бы с ней посоветоваться. Стыдно было бы, конечно говорить ей о подобном, но с кем тогда, если не с мамой? Даже если бы она ничего не смогла посоветовать, то просто поговорить, излить душу. Возможно мама смогла бы просто поддержать дочь, независимо от того, какое решение было бы принято. Поддержать, подбодрить. А с такой алкашкой, какой была мама Насти, о чем можно было говорить? Да и уснула она еще засветло, опять успев нажраться до усёру. И Настя осталась один на один со своей проблемой.

Уснуть девочке удалось лишь под утро, когда уже кричали первые петухи. Но, проснувшись, Настя уже точно знала, как ей сегодня поступить. За те пару часов, которые ей удалось поспать, девочка увидела свою фантазию, которая не беспокоила Настю с того самого дня, как отец жестоко избил её ремнем. Да, было все равно страшно и стыдно, но эта её фантазия придала Насте решимости, которой так не хватало. Умывшись, позавтракав и вернувшись в свою комнату, Настя достала свои любимые, на размер меньше, черные трусики. Надев их, она посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Попка в них выглядела очень привлекательно.

Придя в школу, Настя первым же делом она нашла фотографа Сашку, одноклассника, который когда-то фотографировал их в спортзале.

- Саша, привет, - найдя его поздоровалась девочка, едва не сгорая от стыда.

- Настя? - удивленно спросил парень. Она никогда после того, как он сделал её фото в спортзале, не здоровалась с ним. Ну это и понятно, она звезда, королева класса, а он просто фотограф, - звезда изволила излить свой свет на меня, простого смертного?

- Саша, мне нужно с тобой серьезно поговорить! - Настя схватила парня за руку и потащила за собой.

- Лебедева, ты меня изнасиловать хочешь? - пошутил Саша. То, что он любил пошутить в любой ситуации, знали все.

- Шут! - огрызнулась в ответ девочка, пытаясь заглушить свой стыд, свою стеснительность наглостью. Наконец ей удалось дотащить Сашу до места, где они могли спокойно поговорить, - помнишь, ты в прошлом году нас фотографировал?

- Конечно помню! Только напомни, что и когда именно, - улыбнулся молодой фотограф, хотя и прекрасно понял, про что его спрашивали.

- Ну тогда, в спортзале. Тогда я с Танькой и Викой получили от Елены скакалкой, - еще больше краснея, сказала Настя. Ей и так было сложно и стыдно говорить о задуманном, а тут еще он со своими шуточками.

- Да, помню. Ты хочешь получить еще фотографии? - спросил парень.

- Нет. Помнишь месяц назад, когда меня отец ремнем выдрал? - спросила девочка, еще больше заливаясь краской. Она уже начала ругать себя за то, что решила попросить Сашку.

- Ну как бы, откуда я знаю что тебя отец выдрал? Меня там не было, я не видел, - ответил Саша, теперь точно не понимая, что от него хочет эта рыжая бестия.

- Неважно, что ты не видел. Короче, тогда на физре... Физрук мне простил пять скакалок. Точнее отложил, пообещав, что выдаст их в следующий раз. Вот... как бы следующий раз... сегодня как бы последний урок... вот и потом когда?... вот и я решила... короче сегодня... я хочу... хотела тебя попросить... ну чтобы ты, как и в прошлый раз... короче ты сделаешь сегодня фото? - сбиваясь, путаясь, сказала Настя, - пожалуйста!

- Ни фига себе! Ты сумасшедшая? - присвистнул Сашка. Он и правда сильно удивился, - на фиг тебе это нужно? Я бы на твоем месте не рыпался, а физрук, так он сам рад будет, что так легко от тебя отделался.

- Ты ничего не понимаешь! Все, иди! Ничего мне от тебя не надо! - расплакалась девочка. Первая проблема, первый барьер и она в кусты. А ведь ничего страшного еще не произошло. Если она уже сейчас так реагирует, что же тогда будет, когда дело дойдет до порки?!

- Настя, прости! Я всё сделаю, как ты просишь, - поспешил успокоить её начинающий фотограф, - ты молодец! Респект и уважуха!

- Спасибо, - сквозь слезы сказала Настя.

- Только, ты же знаешь, что я не работаю бесплатно, - серьезно сказал Саша.

- Но у меня нет денег, - расстроившись, сказала девочка.

- Ну тогда..., - парень сделал паузу, - хотя можно и натурой...

Саша не успел сказать до конца, как тут же получил хлесткую пощечину от своей одноклассницы.

- Мне хватило бы и поцелуя в щечку, - обиженно, потирая эту самую щеку, сказал он.

- Извини, - виновато сказала Настя, - но ты виноват сам!

- Ладно, проехали, - он улыбнулся в ответ.

- Ты выполнишь мою просьбу? - спросила девочка, чтобы быть уверенной.

- Да, я же обещал, - серьезно сказал Сашка и улыбнувшись, добавил, - отвечаю! Зуб даю!

- Шут гороховый! - попробовала улыбнуться Настя, - но спасибо.

Чем меньше времени оставалось до урока физкультуры, тем больше Настя нервничала. На других занятиях она абсолютно не могла ни на чем сконцентрироваться. Все мысли были лишь об одном. Она ругала себя, называя и дурой и другими, менее цензурными словами. Одно дело фантазии, которые она увидела во сне. Там все так хорошо и красиво. Другое дело реальность. В ней все совсем по-другому. По-другому стыдно, по-другому больно и очень страшно. Но Настя понимала, что сейчас пути назад нет, Сашка уже был в курсе её намерений. И если она сейчас откажется. Нет, об этом лучше и не думать. Впрочем, как и о предстоящей публичной порке. Но мысли об этом постоянно возвращались назад, как бы Настя не гнала их от себя.

Вот и звонок, следующий урок физкультура. Настя, поднявшись со стула, два не упала, в последний момент удержавшись за стол. Ватные ноги отказались держать её.

- С тобой все в порядке? - услышала она голос Саши, - тебе помочь? Ты такая бледная! Так сильно боишься?

- Сильно заметно? - спросила она, хотя, раз Саша так сказал, значит так оно и есть. И тихо сказала, - да, боюсь. Очень сильно боюсь.

Саша подал ей руку и Настя опираясь на неё потихоньку, пошла с ним в сторону спортзала. Естественно, что все одноклассники стали шептаться за их спиной, ведь о причине никто, даже её лучшие подружки, не знал.

- Немного странно, что ты так боишься, - сказал Саша, пока они шли к спортзалу, - тебя ведь достаточно сильно секли скакалкой и ты терпела. Многие, и я, в том числе, удивлялись, как ты так можешь.

- Знаешь, после того, как отец меня в последний раз так сильно выпорол. Даже не выпорол, а избил ремнем, мне стало страшно. Что-то сломалось во мне. Мне сейчас кажется, что если он пригрозит мне ремнем или, не дай бог, возьмёт его в руки, я соглашусь абсолютно на все, лишь бы избежать порки, - и Настя рассказала своему спутнику о том, как и за что она получила в последний раз от отца, - с тех мне стало страшно и я боюсь пережить подобное еще раз.

- Да, смело! Я бы так не смог, струсил. Ты крутая девчонка, Настя! А еще и самая красивая в классе! - спутник Насти был удивлен тем, что она пережила. И восхищен тем, что она все это смогла вытерпеть и не сдаться, - может я сейчас скажу глупость. Но может тебе поможет. Сегодняшняя порка не наказание, не попытка что-то и кому-то доказать. Это просто игра со странными правилами. Например, конкурс на самую красивую попу. И ты победила! Кстати, у тебя, правда, самая красивая попка в классе! Вот мы и пришли. Удачи тебе и ничего не бойся! Это просто игра!

Настя поблагодарила Сашу за помощь. Ей действительно стало немного легче. Ноги уже не дрожали и не подкашивались. Она вошла в раздевалку и стала спокойно раздеваться. Форма, конечно же у неё была с собой, так на всякий случай. Девчонки одноклассницы, как всегда, о чем-то болтали, но Настя не обращала на них внимания. Сняв с себя всю одежду и надев спортивную форму, она автоматически натянула на себя и спортивные трусы. Одноклассницы стали потихоньку выходить из раздевалки, Настя пошла за ними, но в дверях остановилась. Стадный синдром, хотя еще пять минут назад мысли были о другом. Сказав подружкам, чтобы они её не ждали, Настя вернулась назад, в раздевалку. И, пока еще страх не вернулся и не прибрал её окончательно к рукам, она быстро сняла с себя спортивные трусы и надела свои любимые, на размер меньше, черные трусики. Сердце стало бешено колотиться, появилась дрожь во всем теле, руки начали потеть. Тем не менее Настя дождалась, пока прозвенит звонок. И, лишь потом направилась в спортзал. Всё должно быть по-честному.

Хорошо, что от раздевалки до спортзала нужно было сделать всего несколько шагов. С каждым шагом решительность девочки улетучивалась, а на её место приходил страх. В тот момент, когда её увидел учитель, Настя уже готова была развернуться и убежать назад, в раздевалку.

- Лебедева! Опять опаздываешь! Да еще и без формы?! - увидев Настю сказал физрук, - правила ты знаешь. Прошу!

На глазах у Насти появились предательские слезы, но она все таки направилась в направлении учителя, низко опустив голову от стыда. Хотя Настя прекрасно знала, что выглядит в своих трусиках очень привлекательно. И пару минут назад Саша подтвердил это. Но стыд перед тем, что сейчас произойдет, он был очень сильным, девочка готова была от стыда провалиться сквозь деревянный пол их спортзала. Шаг, другой. И вот она уже стоит рядом с физруком. Сейчас все произойдет. Не разреветься бы! Иначе это будет позор для неё. Уж лучше прям сейчас развернуться и убежать, чем стоять перед классом и реветь.

- Лебедева, чего стоишь как истуканка? - строго спросил Виктор Степаныч, - извольте принять позу!

- Давай, смелее! Сейчас или никогда! - приказала себе Настя, вытерев рукой слезы с глаз. Потом она закрыла глаза.

- Чего мы ждем, Лебедева? Или Вам помочь принять позу для получения наказания? - спросил физрук.

- Господи, что я делаю! Какой позор! Как Стыдно! Провалиться мне от стыда на месте!!! - подумала Настя, набрав побольше воздуха в легкие. Она быстро спустила трусики с попы до колен. Потом наклонилась вперед и уперлась ладонями в коленки. Всё это девочка сделала достаточно быстро, что никто и сообразить не успел. Только, когда Настя уже приняла нужную позу, она услышала одноклассников, их удивленные восклицания: "ого! Не фига себе! Обалдеть! Круто! Вот это попка!". Они то и придали уверенности Насте. Никто из одноклассников не сказал ничего плохо по поводу того, что она сделала сейчас. Наоборот, в основном были лишь одобряющие возгласы и комплименты, как по поводу её голой попки, так и по поводу её смелости.

- Лебедева, помнится за тобой ещё должок с прошлого раза, - придя в себя от увиденного, сказал физрук. Он уже и забыл про то, что в тот раз пообещал этой рыжей девочке. Да и, по правде, Виктор Степаныч надеялся, что Настя не решится напомнить ему об этом обещании, - сколько тогда было, пять ударов, если я не ошибаюсь?

- Дура! Вот теперь получай и терпи! - сказала себе Настя. Тем временем физрук занес руку для удара. Как пороть детей скакалкой, он прекрасно знал, у него был в этом большой опыт. Причем не только в нанесении символических ударов по попам учеников на уроках. Он часто порол своих собственных детей дома скакалкой. И Настя, тогда она сама попросила не символических ударов, а настоящей порки. И он ей это обещал. Поэтому сейчас без всяких угрызений совести или размышлений, Виктор Степаныч нанес девочке, стоящей перед классом с голой попой, достаточно сильный удар по ближней ягодице. На ней тут же появилась темно-красная петелька. Настя немного дернулась, но устояла в нужной позе, лишь только стон сорвался с её губ. Это и понятно, удар был достаточно сильным. Виктор Степаныч и его коллега, Елена Ануфриевна, уже давно заметили, что эта рыжеволосая девчонка может выдержать достаточно много, поэтому стали выдавать ей удары, которые были куда сильнее символических. Настя попросила его о настоящей порке, а он обещал, поэтому и удары, которые он наносил, были еще сильнее. И ему абсолютно не было жалко эту рыжую, ведь она сама хотела порку. К тому же, Виктор Степаныч считал, что порка, особенно публичная, дисциплинирует детей, вырабатывает в них терпимость и силу воли. Ведь, если при порке без свидетелей, дети позволяют себе покричать, поплакать, пореветь, просить о прекращении порки. То при своих друзьях и одноклассниках они стараются достойно вытерпеть порку, без всяких криков и просьб о пощаде. Второй удар и вторая темно-красная, петелька вспыхивает на попе девочки. Настя опять справляется с ударом, ей удается сохранить позу, только легкий стон, по которому можно было догадаться, что ей все таки очень больно. И третий удар, Насте показалось, что он еще сильнее, чем первые два. И, он был уже на грани того, что она была в состоянии вытерпеть. После отцовского ремня девочка уже и позабыла как больно кусается скакалка, как она впивается в попу и насколько острая боль после неё. А следующий, четвертый удар оказался еще сильнее. Но и на этот раз ей удалось удержать требуемую позу и не закричать, хотя это было ой как тяжело. Лишь только более громкий стон. И слезы на глазах, которые правда никто не видел, ведь она стояла попой к зрителям. Пятый удар. Настя едва сдержалась, чтобы не закричать, чтобы не закрыть попу руками. Она уже ни о чем не может думать кроме как о том, почему же ей так больно. Про одноклассников, стоявших позади неё, она почти забыла. Как вдруг, в гробовой тишине, услышала какой-то странный щелчок. И до неё дошло, что это Саша, по её же просьбе, фотографирует её голую и поротую попу. Вместе с этим Настя вспомнила про одноклассников, мальчиках и девочек, стоявших позади и, также наблюдавших за её поркой. И, совершенно неожиданно к ней вернулся стыд. Нет, он не вытеснил боль, но смешался с ней. Получился какой-то атомный коктейль. И вместе с ним появилось какое-то странное, непонятное ощущение. Нет, оно не было плохим или неприятным. Как раз наоборот. Оно было похоже... Настя, как и многие девочки её возраста, мастурбировала, особенно ей стало нравиться этим заниматься, когда у неё появились фантазии о публичной порке. Вот и сейчас было такое же ощущение. Виктор Степаныч сказал, что первая половина порки окончена. Зачем, он и сам не знал. Может для того, чтобы Настя знала, сколько ударов она уже получила и сколько осталось еще. А может для того, чтобы немножко напугать эту рыжую девочку, ведь только половина ударов, еще предстоит вытерпеть столько же. А вот терпеть уже нет сил. Физрук перешел на другую сторону. Одноклассники молчали, одни восхищались стойкостью Насти, как она могла столько вытерпеть. Другие, в основном мальчишки, любовались её голой попой. Были и те, кто жалел Настю, но они были в явном меньшинстве.

Пока Настя пыталась разобраться со своими ощущениями, скакалка опустилась в шестой раз на её попу, оставив теперь уже на другой ягодице бордовую петлю. Девочка, выгнув от резкой боли спину, с огромным трудом смогла удержать требуемую позу. Ей удалось и в этот раз сдержать крик. Но стон, ей показалось или и в правду, он был каким-то не таким. Да и боль. Нет, она тоже была на пределе, но какая-то другая, странная. Во всяком случае Насте так показалось. Но много времени на размышление у девочки не было. Скакалка опять опустилась на попу, оставив очередную бордового цвета петельку на её ягодице. И опять какой-то странный стон. Опять какая-то странная, непонятная боль. Эта боль совсем непротивная, даже наоборот. И как-то странно, она разливается теплом по всему телу. Еще один удар. Настя в самый последний момент успевает остановить и вернуть на место свою руку. Только вот эта рука, она тянулась совсем не к попе, чтобы защитить её или уменьшить боль. Нет, рука тянулась...

- Нет, только не это! - подумала Настя, когда осознала, что её рука едва не оказалась там, между её ног, - какой позор! Господи, как стыдно!

Физрук нанес еще один удар, на этот раз еще сильнее. Девочка опять выгнула спину и, казалось сейчас завоет от боли. Но нет, опять лишь странный стон, непонятно толи от боли, толи от чего еще. И лишь только потому, как сильно сжалась попа, как напряглась сама жертва, выгибая спину, можно было понять, что ей очень сильно больно. Да и след от удара, тоже говорил сам за себя. Остался последний удар. Виктор Степаныч сделал небольшую паузу, дав девочке немного прийти в себя. И, размахнувшись, нанес удар, в который вложил всю силу. На попе появилась белесая петля, которая стала постепенно наливаться фиолетовым цветом. У Насти от боли потемнело на мгновение в глазах. Но она смогла сдержаться, чтобы не закричать, чтобы остаться стоять в требуемой позе. А физрук не торопился сказать, что порка окончена и разрешить Насте встать и надеть трусики. Он любовался её попой, на которой не было живого места. Ягодицы девочки были полностью покрыты бордовыми и фиолетовыми петельками. Попа девочки радовала глаз, но как бы учителю не нравилось любоваться своей работой и её попкой, нужно было заканчивать, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Перед тем как разрешить Насте встать, он заставил, чтобы школьница провела рукой по своей поротой попе. Настя сильно удивилась этому требованию, но выполнила приказ учителя. Волосы на теле стали дыбом, петельки, оставленные на попе скакалкой так вздулись, что Настя чувствовала каждую из них, проводя по ягодицам рукой.

- Можешь подняться и надеть свои трусики! - сказал физрук. Настя выпрямилась и, тут же раздались аплодисменты. Это её одноклассники аплодировали её смелости, настойчивости, храбрости. Её красоте и, тому как она смогла вытерпеть такую жестокую порку. Слезы, которые за время небольшой паузы успели высохнуть, опять потекли ручьями по её щекам.

Надевать трусики, которые к тому же были на размер меньше, на поротую попу было достаточно болезненно. Настя сморщила лицо от боли. Если бы можно было, она бы вообще сняла их. Да и Виктор Степаныч, если бы не моральные устои и прочие правила и требования, предложил бы девочке заниматься без трусиков.

Наконец трусики заняли свое место на попе, и урок начался. Несмотря на то, что порка была очень болезненна, настроение у Насти было очень хорошее. Слезы достаточно быстро высохли. Попа, естественно болела, но совсем не так, как это было в последний раз после отцовского ремня. Да и сама Настя наслаждалась вниманием мальчиков к своей персоне, точнее к своей попе.

Фотографии Настя так и не увидела. Саша с родителями сразу после школы уехал и она больше никогда не видела его.

***

- Виктор, остановите, пожалуйста, возле магазина "Спорттовары", - попросила водителя Настя, - мне нужно кое-что купить.

Альберт Францевич хотел пойти с ней, но молодая женщина попросила его остаться в машине.

- Я бы хотела купить скакалку, - войдя в магазин, сказала она девушке, стоявшей за прилавком.

- Вы хотели бы какую-то определенную? Цвет, модель? - спросила продавщица, - гимнастическую? со счетчиком прыжков? Для ребенка или для взрослого человека?

- Мне для девочки десяти лет, - хитро улыбнулась Настя, - только не для того, чтобы прыгать и скакать. Дочь отбилась от рук, и я хочу её просто выпороть. Что Вы посоветуете?

- У нас в продаже есть скакалки еще советского образца, резиновые, - продавщица, молодая и симпатичная блондинка, покраснела от этого вопроса как рак. Судя по её реакции, она была хорошо знакома с таким применением скакалки на собственной попе, - думаю, что Вам подойдет и Ваша дочь по достоинству оценит эту скакалку!

Расплатившись, Настя заговорщицки подмигнула девушке продавщице, вогнав тем самым её еще больше в краску.

Машина остановилась возле подъезда.

- Виктор, ты можешь ехать, сегодня ты мне больше не понадобишься, - сказал Альберт Францевич водителю. Открыв дверь, он помог Насте выйти из машины.

- Ты не передумала пороть дочь? - спросил мужчина, подав руку молодой женщине, - с тобой все хорошо?

- Да, спасибо, - ответила Настя, - со мной все в порядке. А дочка, она получит то, что заслужила!

Анюта никому, ни сестре, ни братьям не рассказала о том, что произошло. На их вопросы, почему у неё плохое настроении, Аня ответила, что просто не выспалась и болит голова. А на самом деле девочка ждала с тревогой возвращения мамы и боялась того, что того наказания, которое ожидало её. Анюта была практически на все 100 процентов уверена в том, что сегодня мама в наказание выпорет её. Если еще несколько месяцев назад Ане и в голову бы не пришло, что мама может наказать её поркой, то сейчас девочка была в этом уверена. Ведь если в первый раз мама выпорола её за такую мелочь, как мороженое и воспаленное горло, то сейчас причина была намного серьезнее. А значит будет порка и, вероятнее всего, что и порка будет намного строже. Анюта очень надеялась, хотела надеяться и верить, что в этот раз её будут пороть не в присутствии братьев и сестры. Может стоить попробовать уговорить маму, хотя девочка понимала, что это будет бесполезно. Оставалось только ждать, когда же наконец придет мама и выпорет её. С одной стороны хотелось оттянуть порку как можно дальше, с другой стороны ждать было уже просто невыносимо. Анюта уже устала ждать и бояться. Её воображение рисовало ей страшные картинки предстоящего наказания, а на глазах то и дело появлялись слезы. И, когда мама наконец-то пришла домой, Анюта обрадовалась, несмотря на грозящую ей порку. А увидав, что вместе с мамой в квартиру вошел и еще какой-то мужчина, обрадовалась еще больше. Она решила, что порка сегодня отменяется. Ведь не будет же мама пороть свою дочь в присутствии постороннего мужчины.

- Анюта, я жду тебя в твоей комнате! И позови своих братьев! - строго сказала мама. И у девочки сразу все опустилось, она поняла как сильно ошиблась, решив что мама сегодня уже не будет её пороть,- и давай быстрее! Не тяни время! Надеюсь, что Лена в вашей комнате.

Хоть Анюта еще час назад хотела, чтобы мама уже поскорее вернулась и, уже наконец выпорола её, на глазах появились слезы. Она испугалась. Опустив голову, Аня пошла звать братьев. Но у неё язык не повернулся сказать им, зачем их зовет мама.

И вот все собрались в комнате девочек. И этот незнакомый мужчина тоже был здесь. Аня, поняв, что порка будет в его присутствии, что ей придется оголять при нем попу, покраснела до корней волос. Её братья и сестра недоуменно смотрели то на маму, то на Аню, то на этого странного мужчину, ничего не понимая.

- Сегодня наша Анюта совершила очень плохой поступок, - нарушив молчание, сказала Настя, - за это она будет наказана.

- Мамочка, но я этого не делала! - вся в слезах, попыталась оправдаться девочка, понимая, что это бесполезно.

- Аня, я сейчас не хочу ничего слышать! - перебила дочь Настя, - всё что ты сейчас скажешь, я буду расценивать как попытку избежать наказания, а значит не поверю ни одному твоему слову. А вот после порки, когда тебе уже нечего будет бояться, если у тебя появится желание, ты можешь мне все рассказать.

- Ну это потом! А сейчас..., - мама внимательно посмотрела на дочь. На ней была надета легкая юбочка и футболка. Сначала Настя хотела сказать, чтобы Аня задрала юбку, но потом передумала, - снимай юбочку и, спусти трусы до колен!

- Но мама! - Анюта взглядом показала на постороннего мужчину.

- Ах, тебе стыдно?! Я правильно понимаю?! - спросила она, - стыдно перед посторонним мужчиной оголять задницу?! А ты не подумала о том, как мне было стыдно и унизительно, когда мне сказали, что я плохо воспитала свою дочь?

Аня понимала, что мама не изменит своего решения. И, поскольку ей самой хотелось поскорее закончить с этим наказанием, с этой болезненной процедурой, несмотря на то, что было очень стыдно, быстро сняла юбку и спустила трусы до колен.

- Ты получишь десять ударов скакалкой! - строго сказала Настя, достав из сумки новую, только что купленную скакалку.

Аня с недоумением посмотрела на маму. До сих пор девочка познакомилась лишь с ремнем. Из книжек и кино она знала, что для воспитания и наказания детей ещё применял и розги. Но скакалка? До сих пор Анюта считала, что скакалка лишь, для того чтобы прыгать на ней.

- Глупышка, скоро ты узнаешь, что такое скакалка. И в следующий раз будешь слезно умолять, чтобы я взяла ремень, - подумала Настя, увидав удивление дочери. В том, что следующий раз будет, в этом она не сомневалась. Единственно, что вызывало у Насти удивление, почему она наказывает поркой только Анюту? Неужели у девочки такой скверный характер? Смотря на старшую дочь, Настя всегда вспоминала себя. Ведь Анюта и внешне и характером была сильно похоже на неё. Неужели и сама Настя была такой вредной в детстве? Значит не зря её пороли родители, а сама она несправедливо на них обижалась?

Настя, посмотрев на скакалку, потом на дочь, с трудом смогла сдержать улыбку.

***

После урока, а физкультура была по расписанию последней, Настя буквально побежала домой, хотя Таня настойчиво звала её к себе. Дома девочка первым делом побежала к зеркалу и, повернувшись к нему спиной, посмотрела на свое отражение. Посмотрела и покраснела. Её короткая форма скрывала далеко не все следы от порки. Те петельки, которые были на нижней части её попы, были достаточно хорошо видны. Это значит, что достаточно школьников и учителей видели следы на её попе и, естественно, знали что Настя отведала скакалки. Да и по дороге домой тоже было достаточно много народу. Да еще и несколько раз были сильные порывы ветра, задиравшие и без того короткую форму и выставляя на всеобщее обозрение её поротую задницу.

Полюбовавшись собой в школьной форме и подумав, как хорошо, что мама все таки не стала ей покупать новую, Настя сняла её, оставшись в одних трусиках. В них её попка со следами от порки выглядела очень привлекательно. Во всяком случае так показалось Насте. Налюбовавшись попой в трусиках, она сняла и их, оставшись абсолютно голой. Петельки на её ягодицах были отчетливо видны. Девочка провела по ним рукой. Она чувствовала пальцами каждую из них. В голове опять появились фантазии, хотя казалось бы, зачем, ведь только что все было реально. А вторая рука Насти оказалась между ног. Девочка тихонько застонала, давая волю как своим фантазиям, так и руке. И тут неожиданно дверь в её комнату открылась и на пороге появилась её мама, застав абсолютно голую дочь за таким занятием.

- Шлюха! Малолетняя шалава! - закричала на неё мать и отвесила дочери звонкую пощечину. На шум прибежал отец.

- Оставь её! - строго сказал Иван своей жене. Увидав полностью голую дочь, он понял, чем та занималась и за каким занятием застукала её мать, - она уже взрослая. Это нормально в её возрасте.

- Но! ... - попыталась возразить мама девочки.

- Я тебе сколько раз говорил, что нужно стучаться, когда хочешь войти в её комнату! - перебил её муж. В этот раз он был на удивление трезвым. Иван еще раз посмотрел на дочь. Да, девочка выросла и уже выглядела как взрослая девушка. Грудь, попа, талия. Ей могла позавидовать любая женщина, любая красавица города, - пошли, оставь дочь в покое!

Настя облегченно вздохнула. Она и не ожидала, что так легко отделается. Когда вошла мать, Настя только и успела, что повернуться к ней лицом. Поэтому мама и не заметила следов порки на её попе. А когда пришел отец, девочка испугалась, что ей сейчас ожидает еще одна порка. В дверь постучали и опять вошел отец.

- Настя, ты это, не держи зла на мать и прости её, - сказал он, не обращая внимания на наготу дочери, - и, если ты там чем занимаешься, запирай дверь на ключ.

Иван положил ключ на стол, но не вышел из комнаты. Какое-то время они так и стояли, напротив друг друга. От всего произошедшего, от неожиданности, Настя забыла, что скромные девочки, когда мужчины их застают в таком виде, прикрываются рукой сверху и снизу. Настя смотрела на отца и не узнавала его. Неужели тогда не зря терпела, неужели помогло? Ведь отец не то, что не выпорол её за мастурбацию, а заступился за неё перед матерью. Настя знала от подружек, что те кого спалили за этим занятием, получили хорошо ремнем, а то и розгами по заднице от родителей.

- Ты, это, прости мать, - еще раз сказал Иван и вышел из комнаты дочери.

***

- Мама?! Ты не забыла про меня?! - голос дочери вернул Настю в реальность. Да, Анюта вся в свою маму. Даже, когда её ожидает порка, когда до неё осталось совсем ничего и девайс уже практически касается попы, она не перестает дерзить.

- Наклонись вперед и обопрись ладонями о коленки! - приказала Настя дочери, - ты получишь по пять ударов скакалкой с каждой стороны.

Хотя у Насти и богаты опыт телесных наказаний, но только в качестве жертвы. Сама же, если не брать в расчет, когда она в первый раз выпорола дочь, никого и никогда не порола. Поэтому и не знала с какой силой нужно наносить удары. И как бить так, чтобы девайс ложился точно туда, куда надо. Если в первый раз с ремнем более-менее получилось, то сейчас в её руках был куда более гибкий и длинный девайс: скакалка. И первый же удар пришелся на бок попы. Анюта закричав от боли, выпрямилась, её руки тут же оказались на попе. Девочка повернулась к маме и укоряюще посмотрела на неё глазами, полными слез. На попе, точнее на боку, появилась темно-красная, почти бордовая петля.

Настя с трудом смогла выдержать взгляд дочери. Она понимала, как больно сделала своей дочери, сделав скакалкой такой захлест. Но нужно было оставаться твердой, не дать себя разжалобить, чтобы продолжить наказание.

- Аня, убери руки с попы и встань в позу! И подними трусы до колен! - приказала мама дочке. Аня, еще раз умоляюще посмотрела на неё, но выполнила требование матери.

Как только девочка встала в требуемую позу, скакалка во второй раз опустилась на её попу. Хоть Настя и укоротила скакалку, но недостаточно и опять захлест. Анюта закричала во весь голос и стала не просто плакать, а реветь. Она опять выпрямилась, а руки опять оказались на ягодицах, а трусы опустились до пяток.

- Подними трусы до колен! И постарайся стоять так, чтобы они не опустились на пол! - внутри у Насти все оборвалось. Сердце матери обливалось слезами при виде того, как сильно больно она сделала своей девочке. Но наказание надо было продолжать. С огромным трудом, чтобы никто не заметил, особенно Аня, как ей жалко дочь, Настя взяла себя в руки и, когда девочка опять стала в нужную позу, нанесла третий удар. На сей раз удар попал более-менее точно, оставив уже именно на попе девочки темно-красную полосу. Анюта, продолжая реветь, закричала еще сильнее. Она опять выпрямилась, руки оказались опять на попе. Но, уже не дожидаясь приказа мамы, сама встала в нужную позу. Хотя сделать это девочке было очень сложно, зная, как сейчас, опять будет больно. От сумасшедшей боли, Анюта забыла, что в комнате кроме неё самой и мамы, были братья и сестра. Да еще и посторонний дядька. Боль была очень сильной, намного сильнее, чем в прошлый раз от ремня. Единственное, чего сейчас хотела девочка, это чтобы мама как можно быстрее выдала ей эти 10 ударов и порка закончилась. Поэтому безо всяких напоминаний со стороны матери, она сразу же вставала в нужную позу, смотрела чтобы её трусики были на коленках, хотя и не понимала, зачем маме это нужно.

Братья и сестра с ужасом смотрели на происходящее. В прошлый раз Аня тоже кричала и плакала. Но совсем не так. В этот раз она ревела, кричала, закрывала попу руками. А какие страшные следы оставались на её попе. Все это сильно пугало детей и им было жалко свою сестренку. Даже старшему брату, который после прошлой порки Анюты возбудился и ему пришлось срочно идти в туалет. В этот раз, да голая попа сестры. Её, достаточно хорошо видная промежность. Следы на попе сестренки. Всё это тоже возбуждала мальчика. Но то, как она ревела. Ему было жалко Аню. Да и страшно тоже. Не дай бог самому попасть на такую порку.

Настя выдала дочери пятый удар. На этот раз скакалка легла точно на попу, безо всяких захлестов. Но силу удара она еще не научилась рассчитывать. Удар опять оказался слишком сильным и оставил на попе девочки фиолетовую петлю. Анюта опять закричала так громко, насколько она могла. Её руки опять оказались на попе. Впрочем, достаточно быстро девочка опять вернулась в нужную позу, хотя это было и не просто. Её мама перешла на другую сторону, взяв небольшую паузу. Аня посмотрела на мать, как бы спрашивая, почему она остановилась, почему не продолжает порку. Хоть девочке и было очень больно, хоть и не было уже сил терпеть порку, но ей все же хотелось, чтобы порка как можно быстрее закончилась. А еще Аня боялась, что если порка затянется, то у неё просто не хватит сил, чтобы её вытерпеть до конца. И она уже хотела сказать маме, чтобы та в конце концов продолжила её пороть. Но Настя опередила дочь и нанесла очень сильный удар по другой ягодице. Пороть с другой стороны всегда сложнее и это Настя заметила. Скакалка легла наискосок, попав на верхнюю часть попы, там где спина переходит в попу и захлестнув немного на бок. Анюта опять закричала, наверное еще больше чем обычно. Этот удар оказался еще болезненнее, чем все предыдущие, а на её теле вспыхнула еще одна фиолетовая петелька. Мама едва не откинула скакалку, чтобы обнять и пожалеть свою дочь. Насте, наверное было не менее больно, чем дочери. Пусть это была не телесная, не физическая боль, но все же. Женщина старалась сдержаться, чтобы не расплакаться вместе с дочерью, но внутри, её сердце, сердце матери, обливалось слезами.

- Хватит распускать сопли! Соберись! - строго сказала себе Настя, после того как следующий удар опять пришелся на то же место, даже немного повыше. И скакалка оставила очередную фиолетовую петлю на нежной коже девочки, - ведь только так, нанося точные удары ты сможешь помочь Ане!

Молодая женщина со скакалкой в руке, сделала полшага назад и в лево, прицелилась. На этот раз удар оказался куда более точным. Да, Анюта все равно закричала от боли. Да, она все равно продолжала реветь. Да, все равно на её попе появилась очередная фиолетовая петля. Но Настя точно знала, что этот удар был не таким болезненным, как предыдущие два. Она нанесла еще два таких же удара. И еще две фиолетовые петли вспыхнули на попе дочери. Нот это были два последних удара. Наказание, точнее порка, закончилось. Но Настя не торопилась сказать об этом своей девочке и разрешить подняться.

- Аня, теперь ты встанешь в угол, руки за голову! - приказала мама дочери, подождав, пока та прекратить реветь. Сказать это было очень непросто, ведь ей самой хотелось больше всего обнять, пожалеть и расцеловать свою дочь. Но это было наказание и молодая женщина считала, что нужно быть строгой до конца, - трусы на коленях! Руки за голову!

Девочка, вытерев слезы, с надеждой посмотрела на маму. Потом перевела взгляд на тех, кто стоял позади неё. И стыд вернулся с новой силой. Ане опять стало стыдно, что она стоит с голой попой не только перед братьями и сестрой, но и при абсолютно чужом мужчине. Опустив голову, девочка увидела, что её трусы опять сползли до пяток. Нагнувшись и подняв их, Аня потихоньку поплелась в угол. Попа продолжала болеть, каждый следующий шаг причинял еще больше боли. Девочка, направляясь в угол, смотрела только себе под ноги. Поднять голову мешал стыд. Наконец она добралась до угла и встала так, как потребовала мама, руки за голову, трусики на коленях. Только сейчас, стоя в этом проклятом углу, Анюта поняла, зачем нужны трусики на коленях. Чтобы их удержать в таком положении, нужно немного пошире поставить ноги. А раз ноги широко расставлены, значит во время порки в той позе, в которой она стояла, видно... Осознав это, Анюта залилась краской до корней своих и так рыжих волос, унаследованных от мамы. Это было так унизительно, стоять в такой позе перед братьями и чужим мужчиной. Унизительно и стыдно. Попа продолжала гореть огнем, так хотелось дотронуться до неё руками, но руки должны были оставаться на затылке. Потихоньку они стали затекать и болеть. Слезы текли по щекам, попа горела огнем, держать руки наверху было уже нереально сложно. Стоять в такой позе уже больше не было сил.

Альберт Францевич подозвал Настю к себе и сказал, чтобы она подвела дочь к зеркалу и заставила её посмотреть на свою попу, добавив, что это будет очень эффектно. Что будет эффектно, женщина не стала спрашивать, но подумала, а не лучше ли было попросить его выпороть Аню, ведь у него куда как больше опыта в этом. Да и ему нравится пороть других. Но эту мысль она быстро отогнала, решив что лучше научиться пороть сама, чем будет кого-нибудь просить.

- Аня, подойди, пожалуйста, сюда! И посмотри на то, как выглядит твоя попа, - сказала мама, подойдя к шкафу с зеркалом. Девочка выполнила указание матери и подошла к зеркалу. Вот только смотреть в него она никак не решалась. Аня и представить боялась, как выглядит её попа после сегодняшней порки. После первой порки вся попа была цвета спелого помидора. Вдохнув побольше воздуха, Анюта нерешительно, несмело посмотрела на свое отражение в зеркале. То, что она там увидела, впечатлило её. Попа была покрыта вздувшимися фиолетового цвета петельками. Девочка провела по попе ладонью и почувствовала пальцами каждую отдельную петельку. А мама добавила, - так твоя попа будет выглядеть каждый раз, как только тебе в голову придут подобные идеи как сегодня! Ты меня поняла?!

Дочь в ответ лишь молча кивнула. Что она могла сказать? Мама была, конечно же права и выпорола её за дело. Аня не держала зла на мать, потому что очень сильно любила, а в том что её, Аню пришлось так жестоко выпороть, виновата она, конечно же, была сама.

Настя выгнала детей на кухню, чтобы те быстро разогрели ужин, а сама положила дочь на диван и смазала её попу мазью. Она и не заметила, что шеф продолжал и дальше снимать, хотя порка, наказание давно закончилось.

Слезы продолжали течь по щекам девочки. Но сейчас, когда мама втирала мазь на её израненную, исхлестанную попу, Ане было очень хорошо, тепло и приятно. Тепло, что мама была рядом, что она больше не ругалась, а наоборот заботилась о своей девочке, аккуратно и осторожно втирая в её попку мазь. Настя очень нежно наносила мазь на каждую петельку на ягодицах дочери, а у самой глаза были уже на мокром месте и, потихоньку капельки слез стали капать на попу дочери. Почувствовав это, Анюта обернулась и посмотрела на маму.

- Мамочка, миленькая! Не плачь! Прости меня, такую дуру! - Аня, неожиданно для Насти, поднялась и обняла её, - если хочешь, ты можешь еще меня выпороть, высечь как сидорову козу, только, пожалуйста, не плачь! Я тебя очень сильно люблю!

От этих слов дочери, женщина разрыдалась и крепко обняла её, сказав что и она очень сильно любит свою дочь.

За ужином все сидели тихо. Разговор не клеился. Аня едва могла спокойно сидеть, хотя мама и подложила ей подушку под попу. Девочка вообще хотела отказаться от ужина, но мама настояла. Петя боялся, что по его голосу и виду могут догадаться, что он только что был в туалете, но не по нужде. В конце концов, несмотря на то, что сестренка так громко ревела, он сильно возбудился. Едва дойдя до туалета и пару раз коснувшись члена рукой, мальчик достаточно бурно кончил, не сумев сдержать стон. И сейчас он боялся, что кто-то мог услышать. А младшим было просто жалко старшую сестру.

- Настя, ты не против, если я сегодня останусь у тебя? - спросил после ужина Альберт Францевич. Молодая женщина сначала даже немного опешила от подобного вопроса, но все же кивнула, разрешая ему остаться.

Едва они вошли в спальню, как шеф без всяких прелюдий и разговоров, поставил свою секретаршу раком. Задрав юбку и стянув с неё трусики, он грубо и резко вошёл в неё. Настя едва сдерживалась, чтобы не закричать.

- Неужели порка дочери так возбудила его? - уже лежа на кровати, после серии оргазмов, подумала молодая женщина. И уже хотела возмутиться, но вспомнила, что сегодня после того, как он выпорол её, секса не было. И это всё объясняло.

- Я схожу в душ, - улыбнувшись, сказала Настя, - я хотела сходить до, но кто-то оказался слишком нетерпеливым.

Приняв душ и уже вытираясь полотенцем, она услышала детский голос позади себя. Настя никогда не запирала дверь в ванную. Обернувшись, она увидела свою старшую дочь.

- Мама, это тебя так из-за меня? Чтобы меня отпустили? - спросила Аня.

- Да, - тихо ответила она, совершенно забыв про то, что её саму сегодня достаточно жестоко выпороли. Что её попа покрыта темно-красными и фиолетовыми двойными полосами. Что она еще могла сказать дочери? Да и в каком-то смысле так оно и было. Пусть её выпороли и не в милиции, а всего лишь её шеф. Но от него Настя получила именно из-за дочери.

- Мамочка, прости меня, пожалуйста! - девочка прижавшись к матери, крепко обняла её, - я ведь не знала, что так будет!

- Ничего страшного, Анюта! Только ты пообещай мне больше никогда так не делать! Хорошо?! - крепко обняв свою дочь, сказала мама.

Альберт Францевич, несмотря на бурную ночь со своей секретаршей, проснулся в пять утра. Он хотел незаметно уйти, но Настя проснулась.

- Ты куда так рано собрался? - спросонья спросила она.

- Для меня это вполне нормально, - ответил мужчина и поцеловал лежавшую на кровати женщину, - я домой. Нужно обработать и записать видео. Я не думаю, что твоей бывшей учительнице стоит все показывать. К завтраку я вернусь.

Работы с видео было достаточно, ведь он писал наказание девочки не только с одного ракурса. Альберт Францевич записывал и общий план, где были видны все, кто присутствовал на наказании Ани. И крупным планом попу девочки, а также, насколько это было возможно, промежность девочки. И крупным планом маму Ани со скакалкой в руке. Кроме того, пару раз ему удалось записать лицо девочки с очень выразительным взглядом. Многое из этого он повырезал, оставив лишь кадры, где запись порки была на небольшом расстоянии, где видны были лишь мама с дочкой.

- Аня, мне надо с тобой поговорить, - сказала после завтрака Настя и повела дочь в свою комнату. Там уже был Альберт Францевич, - вчера мы записали на видео твоё наказание.

- Мама?! - удивленно воскликнула девочка, - зачем?!

- Альберт Францевич отвезет тебя к той пожилой женщине, и ты покажешь ей это видео! - продолжила мама.

- Мамочка, пожалуйста, не надо! - на глазах у Ани появились слезы. Ей стало очень стыдно, что теперь и совершенно посторонние люди видят, как её наказывали поркой, - мамочка, но это же так унизительно!

- Анюта! Ты сделаешь, как я тебе сказала! - строго ответила ей Настя, - и попросишь её забрать заявление. Или ты захотела в тюрьму?!

- А про унизительно, вспомни, что ты видела вчера вечером. Как ты думаешь, это было унизительно или не очень?! - хотя это было и нечестно, но все же мама решила воспользоваться тем, что накануне так шокировало дочь. Воспользоваться тем, что её собственная попа была исполосована и Аня это увидела, решив что маму выпороли в милиции, чтобы отпустить её.

- Извини мамочка! Конечно же я сделаю, как ты сказала! - Аня вспомнила, что она вчера увидела на попе мамы. И представила насколько маме было больно и унизительно получать такое наказание. Но она пошла на это ради своей дочери, чтобы её отпустили домой. Так почему же она, любимая дочь, сейчас не может переступить через себя, свой стыд и стеснение и выполнить просьбу матери. Тем более, что нужно то это как раз ей самой.

Мамин гость отвез Анюту по нужному адресу и поднялся вместе с ней. Если бы не было этого странного мужчины, Аня не смогла бы сама решиться дойти до нужной квартиры и уже давно развернулась и ушла. Возле двери девочка в нерешительности замерла. Аня никак не могла решиться нажать на звонок. Было стыдно и неловко. Что она скажет этой женщине, когда та откроет дверь? Повернется ли язык вообще сказать, кто она такая? Сказать, что мама выпорола её. Сказать, что должна показать ей видео с её поркой? А что, если эта женщина вообще не захочет разговаривать с ней и не пустит на порог? Аня посмотрела на своего провожатого, глубоко вдохнула и нажала на звонок. А в голове появилась мысль, хоть бы никого не было дома. На звонок никто не отреагировал и дверь в квартиру оставалась закрытой. Девочка уже обрадовалась, что дома никого нет и собралась уходить. В этот момент открылась дверь квартиры напротив и оттуда вышла пожилая женщина.

- Девочка, ты ко мне? - спросила она. Аня растерялась и не нашлась, что ответить. Но выручила хозяйка квартиры, открыв дверь и предложив ей войти.

- Я Аня Потапова, - сказала девочка, - мама сказала чтобы я пришла к Вам.

- Очень приятно, Аня, - ответила пожилая женщина. Пропустив и Альберта Францевича, она захлопнула дверь.

- Вчера... Я это... Мама... наказала меня... за вчера... короче... выпорола..., - Анюте было очень стыдно сказать зачем она здесь. Мысли путались и Аня просто не могла подобрать нужные слова. Она открыла сумку и достала от туда портативный DVD плеер. Диск уже был внутри и, набрав побольше воздуха в легкие, затараторила, - мама сказала показать Вам!

Хозяйка квартиры посмотрела видео, точнее то, что смонтировал Настин шеф, от начала до конца. Смотрела она молча, но внимательно.

- Вы меня теперь простите? И заберете заявление? - не поднимая взгляда, спросила Анюта.

- Как говоришь, тебя звать? - спросила она, когда видео закончилось.

- Аня Потапова, - повторила девочка, не совсем понимая, какое это имеет отношение к видео с её поркой. Сама Аня, пока шло видео, стояла, опустив взгляд красная как рак. Ей хотелось провалиться сквозь землю, схватить и выкинуть этот плеер через окно. Да просто умереть на месте. Но пару раз она отважилась посмотреть на экран, отчего ей стало еще больше стыдно и на глазах появились слезы.

- Хорошо, Аня, я заберу заявление. Твоя мама хорошо наказала тебя и правильно сделала. Я считаю что детей не только можно, но и нужно пороть. Скажи-ка мне, твою маму ведь не Таня звать? - продолжала задавать вопросы хозяйка квартиры.

- Нет, мою маму зовут Настя, - все ещё не понимая ответила девочка, вытерев слезы. Самое главное, что эта женщина заберет заявление, значит она, Аня, не зря получила по попе, а потом пришла сюда.

- Настя Лебедева, - улыбнулась пожилая женщина, - Аня, ты сильно похожа на свою маму. Один в один. А твоего папу зовут Сережа? И у него есть сестра Таня?

- Да, папа Сережа, - сказала Анюта, - а насчет сестры, я точно не знаю. Говорят, что есть. Но я её никогда не видела, да и ни отец, ни мать с ней не общаются.

- Да, странно. Твоя мама и Таня были подружки не разлей вода, - пожала плечами бывшая учительница физкультуры. И показав взглядом на Альберта Францевича, спросила, - это ведь не твой папа? Кто это?

- Мы больше не живем с отцом, - ответила Аня, - он сильно пьет. Мы ушли от него. А это просто знакомый мамы.

- Действительно пути господни неисповедимы, - сказала хозяйка квартиры, - помнится по твоему папе сохли едва ли не все девочки в школе. Да и мама была первой красавицей в классе.

- Молодой человек, - обратилась Елена Ануфриевна к спутнику девочки, - Вы же на машине? Не могли бы Вы с полчасика подождать Аню в машине?

- Да, конечно. - согласился Альберт Францевич. У него в сумке была спрятана камера и все что хотел, он сделал. Записал, как Аня нерешительно стояла у двери, как позвонила в дверь. Как сказала о своем наказании и включила видео с собственной поркой. Больше ему здесь делать нечего.

- А мы с тобой пойдем на кухню, - предложила хозяйка квартиры, закрыв за мужчиной дверь, - у меня есть вкусный тортик. Сама сделала, как знала, что ты придёшь!

- Вот что я тебе хотела сказать, - налив чай и отрезав большой кусок торта, сказала бывшая учительница физкультуры, - ты храбрая девочка. Получить по попе, это одно. Тут тебя не спрашивают и повлиять на этот процесс сложно. Но прийти ко мне и рассказать, даже показать, для этого нужно иметь достаточно решимости. И поэтому я тебе хочу посоветовать, зная что ты справишься. Не надо так кричать, реветь во время порки. Это не красиво!

- Разве порка может быть красивой?! Разве это вообще красиво, когда получаешь по попе?! - едва не подавившись тортом, спросила Аня.

- Может. Нужно лишь вести себя достойно! - ответила Елена Ануфриевна, - твоей маме даже аплодировали после порки. Но ты наверно не в курсе? Я могу рассказать тебе пару историй из детства твоей мамы.

И бывшая училка рассказала Анюте несколько историй, в которых её мама в школьные годы получала скакалкой по попе.

- Кстати, у меня кое-что есть, - закончив с историями сказала пожилая женщина. Она повела девочку с собой в зал и усадила на диван. Потом открыла шкаф и достала старый, видавший виды альбом. Долго листала его, пока наконец не нашла, - вот эти фото, про которые я тебе рассказывала. Вот это твоя мама в трусиках, вот она со следами от скакалки на попе. А вот и твоя мама со своей подружкой, Таней, твоей тетей. Фотографии, правда черно-белые и уже пожелтели от старости, но все еще на них хорошо видно.

Аня смотрела с замиранием сердца на эти фотографии. Такой молоденькой девушкой, девочкой она никогда свою маму еще не видела. Да и тут не простые фото, а фото с практически голой попой, да еще и со следами от скакалки на попе. Да, мама и в правду была очень красивой.

Альберт Францевич, отвезя Анюту, вернулся к себе домой. Обработав последнее видео и посмотрев его, он взял телефон.

- Генрих, добрый вечер, - сказал он, когда на другом конце ответил мужской голос, - все получилось как нельзя лучше. Видео с поркой девочки готово. Я думаю, что на него будет большой спрос. На видео все, как мама ругает девочку, наказывает её поркой, ставит в угол. И как потом эта девочка просит прощения у жертвы и получает его. Ну а сцену в милиции можно смонтировать.

- Отлично, я буду у Вас завтра, - ответил Генрих, - и сам заберу видео.

- Да, есть еще видео, где маму этой девочки наказывают поркой за то, что она плохо воспитала дочь, - продолжил Альберт, - думаю, что их стоит сделать вместе. И, моё предложение, учителя немецкого для моей секретарши. Я думаю, что подобные видео, с поркой ванильной секретарши, тоже будут пользоваться успехом.

- Когда я буду у Вас, я посмотрю и порку Вашей секретарши, а потом решим, - ответил мужчина в телефоне и попрощался.

Анюта долго не могла уснуть. Она думала о том, что сегодня узнала о маме и её школьных годах. О том, насколько решительной и смелой была мама. О том, как она, лежа под ремнем отца, смогла поставить ему условия. Как провоцировала его на жестокую порку ремнем и о том, как она смогла выдержать и выиграть. О том, как мама сама напросилась на порку скакалкой перед всем классом, да еще и по голой попе. Как она выдержала и как ей аплодировали. Во всё это было сложно поверить. Но Аня поверила. Следы на попе мамы, которые девочка видела вчера, лишнее тому подтверждение. Да и то, как папа Ани порол свою жену, её маму, плетью. Анюта видела это несколько раз. А сможет ли так сама Аня? Вот так, перед всем классом спустить трусы и получить по голой попе? Она и представить такое не могла, чтобы стоять с голой попой перед своими одноклассниками. Да она сгорит со стыда. Нет, ни за что!!! А мама не только смогла, но и сама напросилась, сама сняла трусики, которые, как видела на фото Аня, и так не закрывали попу. И лишь только потому, что когда-то её не стали пороть по уже поротой попе и перенесли порку на другой раз. Она, Аня, точно бы не стала напоминать об этом, прекрасно зная, насколько это больно. Попа еще до сих пор напоминала о том, что хорошо получила накануне. С этими мыслями девочка незаметно уснула. И приснилось ей, что теперь не мама, а она сама стояла на уроке физкультуры перед всем классом в ожидании своей участи.