Мамбо италиана и ножик Хатори Хандзо

Нежно любимой Рафаэлле

- А ведь еще в прошлом году я мочился как эсэсовец, - говорил Иммельман, яростно дергая обвисшие по заду галифе, наполовину обернувшись ко мне небритым профилем, - мощной такой и целеустремленной струей, сшибая муравьев и иных неустановленных насекомых на грунт восставшего Дамбасса.

Мы стояли с ним на посту у Иловайской. Штрафной гауптман Фриче, узнав из Центра о вконец замуровавшей яму Дите фон Тиз, окончательно свихнулся и поднял остатки нашей роты на рассвете. Ткнул прикладом карабина Маузера в невнятный кружок на карте и заорал, брызгая слюнями :

- Долго мы будем вихляться, как маркитантская лодка, у этого гребаного Вердена ?! Мне до смерти надоел капитан !

- Ты сам капитан, - вылез из строя приблудный казачок Лавров, снимая жизнеутверждающий шлем и являя истощенным бойцам личину некромонгера. - Гауптман по - немецки - тот же капитан.

- Врешь, - страшно выдохнул Фриче, раздирая гимнастерку цепкими пальцами. - Я за гвоздями вышел, - он недоуменно озирался, ища молчаливого подтверждения правоты своих слов в наших мужественных ухмылках, - коровник мы строим в колхозе, товарищи !

- Сбрендил, - решил завгар, вывертываясь шинелью внакидку из - за пристанционного строения, где по мирному времени обычно хоронились чуткие кондукторы, по лицензии от Илона Маска торгующие с роботами - мешочниками вразвес дымом от паровоза по утвержденному ООН тарифу : пять фунтов за колечко и задаром при включении тиви. - Расстреляйте его, ребята.

Негромкий свист призвал Израэля Хэндса. Он только - только открыл новый бизнес под красной крышей Гудкова - папы по внедрению в головы еловых шпинделей, мастерски выточенных токарями и слесарями в обеспечение надежд на демократию в России, как на тебе : свист.

- Зачем свистишь ? - вопросил Израэль Хендс, хватая неловко и не ко времени присвистнувшего Мустафу за беспризорную бескозырку наотмашь. - Тараканы заведутся.

- Не заведутся, - приуготовляемый к почетному расстрелу Фриче снимал сапоги, успевая опровергать и наставлять всех нас, утративших на третьем году войны всякие смыслы к дальнейшему, ведь мы уже читали прокламации Либкнехта, где среди привычных правосознанию  " шалишь " и  " не балуй " таились зловещие пророчества Волоса о самой странной победе Антанты, когда вражеские войска, стоявшие в миле от столицы, оказывались сокрушенными, а мирные жители, гибнувшие массово под ковровыми бомбардировками миролюбивых демократов тоже с Запада, ни разу не видя ни одного солдата противника, прониклись непреклонным духом пораженчества бундовцев и октябристов - трудовиков.

- Гитлер заведется, - посоветовал снова завгар, прицокиванием влажного языка оценивая снятые с гауптмана сапоги, - или Гиркин.

- Айда на Дамбасс, - позвал нас Фриче, увиливая от целесообразного расстрела, - там как раз восстание народов супротив олигархата Путина и Меркель.

- Мы языка не знаем, - принялся размахивать руками завгар, что и решило его непростую судьбу.

- Ишь, - осознал дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, а в самом конце обнаружил скромных советских зэка Солженицына, беседующих у костерка на странном наречии асоциальной прослойки, изначально положившей на сам принцип любой государственной власти, что так раздражает русскоязычную мразь блоггерской интеллигенции, - руками машет. Никак, товарищи бойцы, сигналы кажет.

- Точного времени ! - заорал я, бросая винтовку наземь. - Время пить чай.

Я выбежал из строя и попер, как командировочный, зачесав волосы назад, по буеракам Франции, прекрасно зная, что, действительно, стоит тебе полностью отказаться от русскоязычного информпространства, как находятся не только Рафаэлла с лежащим в Брюгге Фаррелом, но и герцог Лотарингский с маленьким медвежонком, более известным как Пох.