С митьком в разведку не пойдешь

- Я не убивал !

Тяжко бредит черкес в предрассветный час. Вскидывается чорной головой с пропотевшей подушки, кричит отчаянно, тараща безумные глаза, что - то такое видя и ощущая, падает обратно, ворочается, а через миг снова орет, пугая шатущего вокруг заимки медведя.

- Граждане мазурики, - и хватает за руку Прохора, - вы же не только лихостью проживаете, но и умом !

- Эк заколдобило Ибрагима - то, - замечает Илья Сохатых, творя краткий намаз у берестяного гроба шаманки, артефактом привнесенного в избушку непреклонной волей Прохора. - Говорил я вам, Прохор Петрович, - голосит приказчик, осторожно трогая волосы шаманки пальцем, - что на героиновом кумаре никакой спирт не поможет.

- Я не убивал ! - кричит Ибрагим - оглы, скрежеща зубами. - Володя, милый ты мой, послушай, Шарапов, этот пистолет меня ведь убивает.

- На то и пистолет, - глубокомысленно басит Прохор, брезгливо переворачивая черкес на живот, - чтоб убивать. А я вот сейчас его трахну, - предлагает купец приказчику.

- Поможет ?

- Х... й знает, - пожимает плечами Громов, - но хуже точно не будет.

Через неделю в дверь поскребся кочевой якут.

- Тебе чего ?

Якут пошел на голос и испуганно вскрикнул, увидев чей - то глаз, яростно сверкающий под подоконником ...

- Ну, батенька, - не выдержал пан Мошка, издатель, прерывая адмирала, - навертели вы. Какой подоконник в таежной избушке ?

- Обыкновенный, - ответил Шишков, многозначительно поправляя кортик. - Век - то уже двадцатый, пусть начало, но прогресс, пан Мошка. Или вы думаете, что в Сибири люди говно ?

- Говно, - не спорил пан Мошка, издатель, забирая рукопись, - как и в остальных частях нашей родины. Самое настоящее говно.

- А ты, - рванулся адмирал с кресел, - не часть малая народа ?

- Мой народ другой, - буркотел пан Мошка, издатель, демонстрируя Шишкову неприличную фотокарточку с какой - то проституткой, фантазией парижского порнографа обряженной в серенькую маечку с холокостной звездой на фальшивой груди, - вот мой народ, товарищ адмирал. Самый креативный и пострадавший по результатам геополитицкой катастрофы. Не веришь, - провожал пан Мошка, издатель, заслуженного адмирала до галош в коридоре, - у Витухновской поинтересуйся.

Адмирал влез в галоши и, размахнувшись, перерезал кортиком свое горло. Пан Мошка, издатель, подобрал выпавший из мертвой руки писателя кортик и через неделю, прибыв в Крым, бросил его в воды, предвосхищая подвиг Колчака, хотя в чем именно был подвиг - не знал. Действительно, если ты офицер и присяга, то не проще ли и честнее перед самим собой пристойно застрелиться, как и положено в кругах щепетильных мундироносцев ? На хрена ножик - то в воды бросать ?

Книгу издали. Благополучно продали. Деньги пропили. И встретили Пелевина. И рассказал Пелевин про русский бизнес, про жида Гинзбурга, про рекламного Епифанцева, про прочую х... ню. И понял мертвый адмирал, что говно не только в Сибири, оно, понимаешь, в головах, раз такие уроды еще и книжки пишут. А идею Шишкова о мокроступах воплотил маршал победы в сорок втором под Бобруйском, сооружая еще один никчемушный миф. Этот миф опишут и разоблачат, получат премии и авансы, похлопают и пожурят, короче сказать, многие тысячи мудаков будут при кусочке хлебушка, производя, множа, критикуя, одобряя говнопродукт.

- Слышь, Сохатых, - шептал якут под подоконник, скосоротившись, - я тут чего подумал - то. Ежели придумавший всех нас писатель самоубился, то чего нам теперь делать - то ?

- Черкеса трахать ! - заржал Громов, подходя к избушке.

- Скажешь тоже, - засмущался якут, одобрительно кивая купцу.

- Тогда будем искать путя в Вегас, - конструктивно выпутался из сложившейся ситуации Прохор, уплачивая якуту золотом.

А почему ? А я скажу. Там, в тайге, три года скачи - никуда не доскачешь, а на оленях якутских махом на Аляске очутишься, от Аляски же до Вегаса рукой подать, любой Лондон знает. В Вегасе Стрип, улица такая, то есть, потому и игра идет в одни ворота с Миленой Ангел. Нравится она мне, от того и Митя Шагин.