Dolly-Tale

Бледненькая маленькая ручка опускается и поднимается безжизненно в кажущейся огромной по сравнению с ней высохшей костлявой руке посреди тишины и мрака заброшенного Склепа... Ой, это же его Хранитель играет в куклы! Вы удивитесь, детишки :), но это так - с маленькой прекрасной барби о белоснежных волосах и бледных щеках и чистых светлых глазах, что, кажется, выглядели печальными, несмотря на то, что ее новый хозяин старательно наряжал ее в жемчуг и белое шёлковое изысканного кроя платье.

- А вы любите своих куколок, детишки? - задумчиво спросил он, притихло-грустно отодвинулись от барби. - А любят ли они вас?.. Знаете ли вы, что у них внутри?.. Возможно... Эта история попробует подсказать нам их... "Немое чувство!" - он тайком-быстро-быстро юркнул потешно-усердно за новым огромным ветхим томом, листая и открывая для нас свежую байку с... фотографией на обложке той самой куколки, что продолжала смотреть чистым странным взглядом...

... Помню, однажды я увидела твой, несколько опущенный и смотрящий в одну сторону (как и у меня почему-то), только в отличие от моего (в зеркале вижу светлые глаза, подведенные чем-то красиво черным) темные и блестящие, как вишенки и раскосые; увидела твои волосы - совсем коротенькие и черные (в отличие от моих по пояс белых (помню ощущение долго тянущейся расчёски и шампуня, когда чьи-то большие руки мне делали прическу). Тобою тоже постоянно ощущались эти руки, что познакомили нас и постоянно хвалили и рассказывали, как любят наши "контрастные" тела - мое повыше твоего, но для нас это не имело никакого значения - мы видели друг друга в сказке и в волшебстве...

Мы или нас? Помню ещё эти руки (как им писали другие в одном окошке с движущимся текстом и картинками, похожие на них, что возились с другими маленькими телами, похожими на нас (с "барби", "куколками", "петит и лукс") - "хозяйки", "мамы", "владелицы".. (какое интересное слово - "обладать", это что-то связывающее нас всех, дарящее покой от ощущения, что это состояние будет вечным, как будут вечны эти появляющиеся с нами картинки, что так любила "хозяйка": ты помнишь, она каждый день старалась нас во что-то новое нарядить, что-то нам купить и "сфотографировать". О, как тебе было красиво на этих фотографиях! Каждый наш раз на них был как первый, и новый - раз - и ты рядом с кремовой расцветки конем, с одной серьгой в ухе и с крошечной татуировкой в области границы шеи и плеч, в темного бархата рубашке с вырезом и черных ковбойских джинсах, в руке у тебя была нежно-апельсинового цвета роза; а я - с другой стороны от лошади, с пучками-кругляшками "мишек" из волос на макушке и с мишкой крошечным пастельного тона в карамельной оттенке юбочке и топике-блузке, что приоткрывает мне талию и плечи, мы обнимаем морду коня и чуть прикасаемся к ней щеками, чтобы быть... ближе друг к другу, нас укрывают дождем опадающие лепестки вишни ночного сада... Другой снимок запечатлел нас у снежного замка, на винтовой лестнице, снежинки искрятся вперемешку с дождем, ты в самурайском кимоно с мечом, художественно разрубаешь ленту, что связывала мне руки и глаза, твой начес с одной стороны вспушивает ветерок, мои волосы убраны в округлые пучки (теперь) "ушек" по вискам, немного прикрывающими румянец от происходящего (наверное, мне красиво, с твоей точки зрения, в белом азиатском платье по типу ханбок, или ты пытаешься его развязать, трогая кончиком лезвия длинную ленточку, что перевязывает его?.. или то румянец ягодок, что россыпью прячутся вокруг нас среди белых от снега листьев, чтобы не мешать нам?..

Странно, что мы тогда совсем не обращали внимания на то, что наши моменты были на виду у всех в окошке картинок и текстов, после того, как относились туда нашей "мамой", и сдабривались "комментами" и "лайками", обсуждали наши эмоции и нас, наши имена (я не помню своего, но помню твое, и как твой голос, что слышала только я, звал меня, и мы не видели назойливо-цепких вспышек телефона, придирчиво выбирающих ракурсы и фильтры для редактора, где без и без нас рождались наши портреты (во всех смыслах, вот я фотографирую тебя на одном из них, ведь твое плюшевая пухлая светлая кенгуруми-пижамка с ушками зайки отлично сочетаются с белой ёлочкой, горой подарочков в коробках с бантиками и крошечным белым Дедом Морозом (а ты в это время на планшете смотришь наше фото в маечеках и шортиках на фоне заката у моря); но только одной рукой его держишь, а второй обнимаешь меня, может потому, что у меня тоже пижамка-кенгуруми, только в виде кошечки с ушками (нам так интересно и волнующе было чувствовать себя близнецами друг друга)... А я (мысленно снова) рисую тебя, среди античных ваз и коллон со статуями, среди кулис и художественно падающих тканей полупрозрачного полога и мерцающих свеч и отражений стекла и зеркала, с капельками бусинок мягких оттенков, что подчеркивают твои чуть пухлые щёчки, твои припухлые губы, твою светловатую для восточного типа кожу, покрытую лишь немного тканью ниже плеч а потом снова ненамного лишь ниже живота, прикрываясь также, совсем близко к тебе...

Тебя тоже не слышали, после таких мгновений, просто... Забирая меня от тебя и унося в дальнюю полку шкафа, втискивая среди других куколок, сажая в экономившую место позу, одевая снова в "молд"-наряд (мы знали, что все эти восхитительные декорации и игрушки для сохранения мига наших отношений брались не из воздуха, а когда-то мы были просто в коробках, в одном и том же, но нас это не волновало, ведь уже тогда, мы создали, в переплетении биения наших сердец и шёпота наших дыханий, что открыли только мы, свой мир, лишь друг для друга); я ошеломленно-стыдливо пробую спрятать глаза в попытке сберечь твой взгляд в них лишь для нас двоих, чтобы его не крали ещё больше, но меня берут тоже и поднимают мне голову, сажают в другую полку, другой комнаты, где тоже тесно от обилия плюшевых миниатюр зверушек, плюшевых пупсов-котят и мягких бэби-щенят, киндеров и чибби, фигурок, ещё более реалистичных и богато украшенных чем мы... А нам все говорили, что любят нас, что мы единственные и самые лучшие в мире, что с нами готовы быть вечно, верить ли нам этому? Возможно, я не очень обычная барби, раз меня волнует все это, но чувствую, тебя это тоже волновало, и ты тоже недоверчиво молчишь и прячешь взгляд, когда тебя берут с полки для того, чтобы примерить на тебе парик с кудряшками или испробовать крошечный пирсинг модного типа. Любят ли тебя? И как правильно сделать это мне... да и имею права на это я, ведь ты принадлежишь "владелице", как и я? (Нет, это не блестинки от игры тени и света, это моя слезинка спешит вытереть твою, которую приняли за "дефект краски". Теперь это чувство "жаждать" колет нас холодными и парализующими доверие и лёгкость воспоминаний; мой голос затихает в немеющих суставах и, кажется, сами собой отказывающимися слушаться более, волосах и улыбке, образ мой белый тускнеет без тебя и предательски не сияет больше для тебя, когда надо быть в белоснежном платье искристым облачком, ты утешающе гладишь меня перышком и стараешься подхватить ещё, может, в душе питая мои крылья и наш полет в снежно белые чудеса.

Да, ты хочешь, как и я, чтобы мы были лишь друг с другом, не для картинок и хозяйки, не для себя, мы не помнили больше себя, не понимая, изменились ли мы и что случилось с нами: мы больше не хотели быть куколками, мы давно переросли игры, в которые нас погружали, воруя наше счастье для себя; да, конечно, интересно представить себя на месте барби в роскошном цирковом костюме, а рядом восторг и довольство, хочется все попробовать для нее, с ней легко купить для себя все, даже обожание кого-то только для себя через тело куколки; но ведь мы ты я имею свое собственное, и ты; и я с дрожью словно кожей ощущаю твои слова "Знаешь, мне твои чувства, твои воспоминания, мгновения с тобой, твое тело не хочется дарить никому, кроме... себя... я предпочту рабство моей страсти неволе скупого коллекционирования образов; слышишь?!..".

Все зашло слишком далеко и ни ты, ни я... Не будем на "полке" одни как и когда захотим. Остановись, что ты делаешь?! - с трепетом и страхом вижу, как ты нарочно напрягаешь маленькие ручки и ножки, чтобы сымитировать их сломанность, твой прекрасный пушок начеса, кажется, поредел и совсем не причесывается, а чуть пухлые щёчки нарочно царапаются об острые края шкафа, упираясь в двери, чтобы оставить больше шрамов, чтобы... Тебя выкинули тоже (устав от моей постоянной появившейся блеклости однажды, меня отнесли в темное и заброшенное пространство перед тем как "выкинуть")...

... И вот тебя покрывает слой паутины, тьма окутывает твои коротенькие черные волосы и твое маленькое тело, как и мои длинные белые волосы и светлые глаза, но никто это не сфотографирует, и не"лайкнет", у тебя теперь нет "хозяйки", мы лишись всего, что нам покупали и весь мир нас забыл, но теперь мы можем свободно подарить друг другу объятия и я с трепетом наблюдаю, как сползает мое платье и падает жемчуг, ведь я принимаю касание твоих припухлых губ, твоей кожи и рук, что владеют мной...

...- Отойдем же в сторону, детишки! - отошёл в сторону от переплетённых двух крошечных фигурок (одна с белыми длинными волосами, вторая с короткими черными), Хранитель Склепа, - каждым из нас - владеет свой мир, как важно, чтобы мы его смогли услышать, прежде чем он полностью станет нашим хозяином!.. Тсс!.. не будем мешать куколкам, может, они... сочиняют для нас новую байку! - с этими словами, он укрыл куцым одеяльцем из великих покровов куколок и на цыпочках вышел в бесконечные лабиринты Склепа... за новыми байками для нас ;)