Лекция по эротическому коммунизму

В аудитории жарко. Совокупнуться с самкой человека хочется до дурноты, до воя на луну, до желания сжечь себя в знак протеста перед мавзолеем. И даже ударный, на зависть Стаханову онанизм — облегчения уже почти не приносит. Не то, чтобы в юности мне уж совсем не давали женщины, и я рос сублимирующим дрочилой. Да и о всемирном потеплении тогда вроде речь речь не шла. Но, лично у меня, тогда был какой-то особенно засушливый период. В сексуальном плане почти голодомор. Метастаз голода в Поволжье в колыбели трех революций городе Ленинграде … Мной овладевает дрема, и я вновь погружаюсь в эротические сновидения ... и вдруг фраза «еврейская община вспарывает традиционное общество, как острый нож ветхую тряпку, занимая в нём ключевые позиции» пробуждает меня к жизни. И вселяет в сердце законную гордость за свой народ.

В СССР абсолютно все Высшие учебные заведения были отчасти духовными семинариями, которые выпускали из своих стен в первую очередь бойцов идеологического фронта. И, только после этого, всякого рода инженеров, врачей (включая ветеринаров), а, также, или учителей подрастающего поколения всему хорошему. Поэтому во всех этих богоспасительных ВУЗах в те годы изучали историю материализма, научную КПСС, диалектическую политэкономию и тому подобные предметы первой необходимости. И, даже, научный атеизм (на этом предмете студентам пытались доказать, что Бога нет. Но, впрочем, крайне не убедительно). В целом же на уроках Закона Божия делалось ударение на то, что коммунизм, пусть и в тяжелом бою, но победит. Возможно даже через 20 лет. И что следующее поколение советских людей сможет в этом лего убедится. Не уточняя при этом, впрочем, собственно кого. Но мотивируя неизбежную победу коммунизма тем, что колесо истории не повернуть вспять (вероятно потому, что данное колесо было квадратным). Зато, при изучение этих предметов, давались твердые представления о том, как настоящий строитель коммунизма должен вести в поле, у станка, и, что главное, в личной жизни (см. картинку над текстом).

Причем с первого и по последний курс обучения в ВУЗе. Пусть и с перерывами в связи с поездками на картошку. И вот я, юный брюнет-идеалист, поступаю в институт. С невинной целью выучится на врача — человека абсолютно мирной и еврейской профессии. И, на пути к поставленной цели, попадаю на первую лекцию по такому вот предмету. Лектор — ухоженная женщина лет сорока. «Фадеев застрелился. Иуда Искариот повесился», «Моим учителем была сама Мамлакат Нахангова! Чудесная узбекская девочка, целовавшая вождя! ». Вообще, интимная жизнь вождей, по моему мнению, отдельная большая тема. А вот касались ее в те годы, увы, поверхностно. Лекторша открывает рот и, где-то на третей фразе, я понимаю, что передо мной откровенная трогательная дурочка. Которую так хочется крепко прижать к своей груди ... «Он подверг глубокой ревизии историю Древней Руси, за что ему и воздвигли памятник на площади перед городским ипподромом возле метро Беговая»…

Сдобной рукой она убирает с глаз русый локон, который мешает ей смотреть в план лекции и изрекает заученные предложения, привычно не пытаясь вникнуть в их содержание. Которое, впрочем, там далеко не всегда присутствует. Она старается сохранить серьезное выражение лица, но психическое здоровье берет верх, и ей это плохо удается. Мысли ее явно далеки от трех источников и трех составных частей марксизма и мягкая улыбка постоянно делает ее мордашку удивительно милой. «Корову шоколадом не кормят». С этим трудно не согласится. «Японский Nikkei скакнул вниз». Мне бы твои заботы, кукла ты зрелая…

Иногда она путает слова в устойчивых марксистко-ленинских словосочетаниях, отчего возникают забавные каламбуры. «Наливая из самовара очередное блюдце коньяка», «Сторонник восстановления монархии и замены православия исламом»… В те годы мне казалось, что ученая степень доктора философских наук человека, в интеллектуальном плане, хоть к чему-то обязывает. А тут… «Косил под пролетария», «Ширится безработица»…  И, только после этого, я, наконец, обращаю внимание на груди лектора. Груди скрыты от моего взгляда кофточкой, но скрывать там явно есть что.

Я сижу на первом ряду и, по всей видимости, единственный во всей аудитории, кто не сводит с нее глаз. Тем временем звучат чеканные фразы: «Отлучённый от государственной груди» (это она специально сказала, что ли?), «Выйти из ООН и не участвовать в Олимпиадах», «Беженцы из Ирака с нетрадиционной сексуальной ориентацией» Это уже не лекторша, это сидящий рядом со мной сокурсник. Вскоре его избрали комсорга курса.…

Она быстро понимает причину моего к ней интереса и почти инстинктивно закрывает грудь руками. Я перевожу взгляд на ее ноги. У нее добротные бедра, по внутренней стороне которого так хочется провести рукой до самого этого бедра верха. Она ловит мой взгляд, по нему читает мои мысли и пытается немного опустить юбку. «Бездыханный ребенок с веревкой на шее», «Чиччолины с прядильных комбинатов»… «Да хоть откуда! », — думаю я, раздевая лектора глазами. Это ее смущает — но она послушно снимает с себя одежду. Мысленно, но очень искренне. Я бы даже сказал с душой. Понимает, что надо.

При этом всю лекцию она, естественно, высоким и бодрым пионерским голосом несет ахинею типа «Идея о жидо-масонском заговоре в России не нова, но была сильно опорочена в советские годы», (Опорочена, блин, опорочена — значит она согласна!?) «Они всегда по-украински говорили, но себя украинцами не считали», «Наш луноход обнаружил подлунное озеро водки»... Или что-то в этом духе. В общем, воробьи щебечут в рощах. Думаю, что если бы она, хотя бы на минуту, замолчала — все очарование рассыпалось бы безвозвратно. Ох уж эти полные огня лекции по эротическому коммунизму!