Хочу быть твоей милой. Глава 7. Два дня на сборы. Из книги Хочу стать шлюхой

С самого утра зарядил дождь. Серое, хмурое небо, казалось, висело прямо над головой. Протяни повыше руку, и достанешь до него. Мила проснулась с головной болью. Не раскрывая глаз, протянула руку на другую половину кровати и не нашла там Игоря. Прислушалась. В ванной шумела вода, и оттуда слышался голос мужчины. Он снова поет. Мила скривилась. Но в голову пришла приятная мысль: она не услышит его пения два года. Ну, хоть что-то хорошее в этой ситуации. Девушка села на кровати и свесила ноги. В комнате прохладно. Она откинула одеяло и зябко повела плечами. Только сейчас открыла глаза и огляделась в поисках халатика. Он лежал на спинке кресла справа от кровати. Миле пришлось встать и сделать несколько шагов, чтобы взять халат и накинуть его на себя. Повязав пояс, она встала на цыпочки и сладко потянулась вверх, а потом, раскинув руки, и в стороны. Взлохматила растопыренными пальцами спутанные за ночь волосы. Подошла к резному комоду, на котором стояло овальное зеркало в красиво вырезанной рамке. Всмотрелась в свое отражение. Тихонько хмыкнула. Полюбовалась своим отражением, медленно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Она никак не могла привыкнуть к себе новой. Порой ей все еще мерещился ее прежний облик. Хотя и прошло уже несколько лет, никак не верилось, что она сделала это. И ей все больше нравилось разглядывать себя, особенно по утрам. Девушка была уверена, что ее новая жизнь началась с новой внешности. Мила провела ладонями по подбородку, скулам и дальше к ушам. А вдруг, когда она вернется в Н-к, ее внешность снова изменится? Фу! Глупость, какая! Девушка даже тряхнула головой, чтобы отогнать дурные мысли.

В ванной прекратился шум воды. Игорь скоро выйдет и потребует завтрака. Мила оторвалась от зеркала и пошла на кухню, по пути собирая волосы в аккуратный хвост.

- Доброе утро, Малыш! – Игорь встретил ее сияющей улыбкой. – Как спалось? Ты вчера была великолепна! – Мужчина поцеловал Милу в плечо.

Она слегка пожала этим плечом. Ничего «великолепного» она не помнила. Все в штатном режиме.

- Доброе утро. Плохо спалось. Все думала, думала…

- Брось! Не думай. Все наладится, Малыш. Не куксись. Не надо портить мне настроение. Знаешь же, что у меня работа – чистая нервотрепка.   – Игорь вновь замурлыкал себе под нос одному ему понятную песню. Уселся за стол, положив руки на столешницу. – Где мой кофе?

- Сейчас будет, мой Господин. – Мила старалась пошутить, но выходило плохо. Она заученными движениями включила кофемашину, расставила посуду на столе, нарезала и разложила бутерброды с ветчиной, сыром и зеленью. Завтракали почти не разговаривая. Игорь включил телевизор на канал, где говорили о биржевых новостях и финансовом положении в мире. С головой погрузился в утренние сводки и комментарии к ним. Мила тоже не была настроена на болтовню.

Игорь высадил ее у центрального офиса. Поцеловал на прощание.

- Иди, передавай дела. Позвоню вечером. Я сегодня буду занят. Не приеду к тебе.

- А завтра? После работы? – Мила не хотела верить, что он не проводит ее в Н-к завтра вечером.

- Завтра же пятница. Я играю в бридж у Генерального. Забыла? Никак нельзя пропустить. Тем более, что будут нужные люди. Ну, не обижайся. – Видимо, он заметил, что Мила наморщила нос. – У нас есть видеосвязь. Пока, Малыш. Успехов тебе на новой должности.

Мила поняла, что пора выйти из машины.

В офисе никто особо внимания на нее не обратил. Мила прошла в свой «аквариум», потом позвала туда Миронову и они долго сидели, заперев дверь в кабинет, углубившись во всевозможные документы и договора. Мила передавала дела. Завтра у нее не будет на это времени. Сегодня надо сделать все. У Мироновой, казалось, пар шел из ушей. Столько информации она еще никогда не загружала в свою голову. Все ли сможет запомнить? Но это уже ее проблемы. Если хочет занимать место руководителя, должна уметь концентрироваться. Рубцовой видно не было. Она ни разу за весь день не вошла в отдел договоров. Ну и хорошо! Мила отпустила Миронову на обеденный перерыв. Побоялась, что у той взорвется мозг. Сама же осталась в «аквариуме», даже не спустилась в кафе, как делала это обычно. Просто сидела, откинувшись на спинку кресла и глядя в потолок. Она запретила себе думать о будущем. И о прошлом тоже. Так и прошел час. Потом вернулась Миронова. Почему-то с красными глазами. Может, ее мозг все же взорвался? Они снова погрузились в работу.

В шесть Мила вышла из офиса. Так рано она его еще никогда не покидала. Вечно уходила позже всех. Постояла на пороге здания. Поняла, что никогда уже сюда не вернется. На сердце пусто. Что делать вечером? Работать не надо. Игорь не приедет. Вещи собирать? Так этим она займется завтра. Сев в машину, Мила завела мотор и достала мобильный телефон. Первым делом она позвонила в Н-к и забронировала себе номер в самой дорогой гостинице. Надо же первое время где-то жить. Не к родителям же вломиться. Господи, упаси. После сделала еще один звонок.

- Петр Деметьевич, это Мила. Добрый вечер. Я выезжаю из квартиры завтра вечером.

- Мила, здравствуйте, голубушка. – Голос хозяина квартиры, в которой она сейчас жила, звучал приветливо. Еще бы! За три года Мила ни разу не доставила ему никаких проблем.- Как это съезжаете? Почему же Вы не предупредили меня за месяц, чтобы я мог найти других жильцов. Вы же знаете – плата за аренду для меня очень важна.

- Я прошу прощения, Петр Дементьевич, но я сама узнала только вчера. Меня переводят в другой город, и завтра я уезжаю из Москвы. Но, я заплатила Вам за месяц вперед. Деньги возвращать не прошу. А за это время, Вы найдете себе жильца. – В этом Мила не сомневалась. Квартира хорошая, сдается по посильной цене, в отличном районе города. Сразу же найдутся желающие снять ее.

- Ну, если только так. Хорошо.

- Вы приедете принять квартиру?

- Нет, Я знаю, что у Вас там всегда порядок. И более того, я там был в начале месяца. Видел все. Так что, не приеду. Ключи оставьте в почтовом ящике и все.

- Тогда, всего доброго Петр Дементьевич.

- Всего доброго Мила. Успехов Вам. – Мужчина отключился. Мила вздохнула и тронула машину с места.

Подъезжая к дому, ей вдруг очень захотелось вина. Красного! Терпкого! Чтобы с горчинкой! Они с Игорем выпили вчерашнюю бутылку. Надо купить новую. В холодильнике есть сыр, ветчина, фрукты. Мила остановилась около супермаркета и через двадцать минут вышла оттуда с пакетом в руке. Припарковавшись на привычном месте около дома, девушка поднялась на свой этаж. Вставив ключ в замочную скважину своей двери, она вдруг задумалась. Одной пить вино, даже такое дорогое, ей не хотелось. Чуть поколебавшись, Мила позвонила в соседскую дверь. Маша не подруга, а просто соседка. Но все равно не чужая. Самое оно, чтобы скоротать последний вечер в Москве. За дверью раздались шаги, потом голос Маши:

- Костик, не открывай! Я сама!

Дверь приоткрылась всего на небольшую щелочку, и в ней показался глаз Маши.

- Мила? – Соседка широко уже распахнула входную дверь, - заходи. – Из-за ее спины выглядывал Костик.

- Нет, Маша. Лучше вы с сыном приходите ко мне. Посидим, выпьем вина, поговорим.

- Хорошо. – Видно было, что Маша удивлена. За все годы их соседства таких предложений Мила ей не делала. – Дай нам пять минут на сборы.

- Хорошо. Жду вас. – Мила развернулась и вошла в свою квартиру. За спиной раздался щелчок закрывающейся соседской двери и голос Маши за ней:

- Костик, одевайся, быстро!

Оказавшись дома, Мила положила вино в холодильник. Потом тщательно вымыла руки и переоделась в широкую шелковую тунику, которую носила дома вместо домашней одежды. Только после этого вернулась на кухню и, включив телевизор на музыкальный канал, начала сервировать стол. Вытаскивала из холодильника все, что могло послужить закуской к вину. Глянув на результат своего труда, удивилась. Стол ломился от еды. Не только на вечер, а на всю ночь хватит. И тут пришли Маша с сыном.

- Прости, но мне не с кем его оставить. – Маша явно извинялась за то, что пришла в гости с ребенком.

- Я знаю. Нет проблем. Вы уже ужинали?

- Да, Костика покормила быстренько. – Маша улыбнулась сыну. Тот переводил серые, покрытые густыми черными ресницами глаза то на маму, то на Милу. – Ему бы мультики включить, и он нам мешать не будет.

- Тогда мы дадим ему вот такое яблоко и включим в комнате  мультканал. – Мила вручила мальчику большое красное яблоко. Тот взял его и тут же впился в него зубами.

- А «спасибо» сказать? – Строго спросила Маша.

- Шпашибо, - проговорил полным ртом мальчик.

Когда Мила усадила Костика смотреть мультики и вернулась на кухню, Маша, сидя за столом и глядя на стоявшие на нем тарелки с едой, спросила:

- А по какому поводу гуляем?

- По поводу моего отъезда.

- Как отъезда? – Маша округлила глаза и уставилась на Милу.

- Вот так. Сегодня мне объявили, что послезавтра я начинаю работать в городе Н-ке.

- Вот это да…а ты хочешь уезжать? – Маша наблюдала, как Мила наливала в высокие фужеры темно-красное вино.

- Не хочу. Но выбора у меня нет.

- А отказаться?

- И потерять все, что имею сейчас? Нет уж. С другой стороны, лучше перетерпеть эти два года где-то в «тьме-таракань», чем вылететь из Холдинга и оказаться неудел. Давай, Маша, выпьем за успех. Он мне понадобится. – И Мила подняла свой фужер навстречу соседке. Та протянула свой и с тихим «дзынь» ответила на предложение.

- Успехов тебе, Мила. – Девушки выпили. Мила два глотка, Маша – почти до конца. – И все же жаль, что уезжаешь. – Они помолчали. Маши прислушалась к звукам из комнаты, где Костик смотрел мультик. Оттуда слышался детский смех. – Ты же так привыкла уже к Москве. Столько лет здесь живешь…А сколько?

- Почти двенадцать. Приехала, когда только-только исполнилось восемнадцать лет. Поступать в Университет. – Мила задумалась. – Даже не верится. Столько пройдено, столько сил положила. И вот тебе…какой финал. - Она взяла бутылку с вином и налила полные бокалы. – Давай, Маша выпьем еще.

- Это мы так быстро «наклюкаемся». – Маша попыталась улыбнуться, но глядя на хмурое лицо Милы умолкла и, не «чокаясь», выпила бокал до середины.

- Я представляю, как тебе было трудно здесь в первое время. Я - коренная москвичка. И то иногда выть хочется от такой-то жизни. А приезжим…не представляю…Вот, приехала ты. Где жить? На что? Знакомые у тебя были?

Мила отрицательно помотала головой. Взяла кусочек полупрозрачного, в дырочках сыра, положила себе в рот и долго, тщательно жевала его. Делала это намерено. Никогда и ни с кем она не откровенничала. А сейчас почему-то вдруг захотелось рассказать обо всем Маше. Не похожа она на москвичей. Ни на «коренных», ни на «приезжих». Сумела сохранить человечность. В конце-концов, это как в поезде дальнего следования – люди раскрывают свои души совершенно незнакомым людям, понимая, что больше никогда их не встретят. Сейчас такая же ситуация. Уедет завтра Мила и никогда не встретится больше с Машей.

И она начала рассказывать. Медленно, с паузами.

- Не было у меня тут никаких знакомых. Бабушка и учитель по рисованию в два голоса твердили: «Поезжай учиться в Москву». Вот, я закончила школу и, на следующий же день после получения Аттестата, была уже на Красной площади. Ни родных, ни знакомых, никого в этом огромном городе. А я стою и радуюсь, что вырвалась из своих трущоб, что рядом нет мамки с ее вечными драками и скандалами. И отца с постоянно грустными глазами, как у бассет-хаунда, тоже нет. Мне казалось, что впереди только прекрасное будущее. Долго плутала по Москве. Знала только станцию метро, где Университет расположен, а где эта улица и где этот дом…кто бы его знал. Несколько раз спрашивала у людей дорогу. Одни показывали и объясняли, другие посылали по всему русскому народу известному адресу. А третьи вообще не в ту сторону указывали. Короче, ноги стерла, пока добралась. Но увидев свое имя в списках зачисленных, обрадовалась до потери сознания. Только радость была недолгой.

- А что? – Маша внимательно слушала, уставившись на Милу круглыми глазами. – Выгнали?

- Нет. Не выгнали. Но начало занятий было только через месяц. А я-то уже приехала насовсем.

- И как же? – Маша придвинулась чуть ближе, отодвинув свою тарелку с недоеденным бутербродом. Милу подкупало такое искреннее внимание девушки. Казалось, ей не все равно.

- Пошла обратно на вокзал. Сижу и думаю: «Домой возвращаться никак нельзя. Мать в другой раз уже не отпустит». Люди кругом снуют, с чемоданами и сумками. Орут, толкаются, матерятся. А я смотрю на все это и понимаю, что не хочу я снова в свой клоповник ехать. Ни за что. Лучше вот тут – на вокзале жить целый месяц буду. Но оказывается, вокзал давно занят. Бомжами. Они ночью набежали такой толпой, что казалось будто армия Наполеона с того света в полном составе явилась на вокзал ждать поезда на Париж. Вонючие, грязные, худые, беззубые и очень шумные.

- К тебе-то не приставали?

Мила с трудом вспоминала первые дни в Москве. Противно и жаль себя.

- Один пристал. Тянет свои грязные руки с черными ногтями и беззубый рот скалит. Говорит: «Иди, согрею»…Бррр!

Маша тоже поежилась.

- Я вскочила с места, где сидела, попыталась бежать, а он за мной. Все кругом ржут, ударить стараются. Я все же убежала, в угол где-то забилась и рыдаю. От страха и усталости. Не знаю, долго так сидела или нет. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Голову поднимаю – стоит женщина. Не из этих. Прилично одета, и не воняет от нее. Говорит: «Чего рыдаешь? » Я объяснила, что идти некуда. Ну, - Мила опрокинула в рот остатки вина в своем бокале…- короче, она помогла. Комнату мне сдала. Сын ее на Север подался за рублем. Говорит: «Живи, пока не приедет, а потом придумаем что-нибудь». На рынок устроила работать. Она там овощи в палатке продавала. Уговорила хозяина взять меня разнорабочей. Так я у нее и осталась.

- Месяц прожила? Да? А потом учиться пошла?

-Нет, я у нее восемь лет почти прожила. И когда училась, и после, когда только работать начала и денег на отдельную квартиру не хватало. После лекций на рынке работала. Так и жили.

Маша вздохнула.

- Хорошая, видимо женщина была.

- Почему «была»? Она и есть. Мы с ней очень сдружились. Помогаю ей, чем могу.

- Погоди. – Маша вскинулась. – А ее сын?

- А что сын. Он ни разу за это время к ней не приехал. Иногда звонит, да совсем редко денег присылает. Семья у него на Севере уже, дети.

- Ага…и мать уже не нужна. А вот случись с ней что, так первый на наследство примчится…квартира в Москве, даже самая захудалая – это тебе не хухры-мухры…

Мила покосилась на соседку. От вина ее лицо слегка раскраснелось, а в глазах костром пылал праведный гнев.

- Это его дело. – Мила решила, что она рассказала все, что хотела услышать Маша. Но не тут-то было. Разговор, судя по всему, только начинался.