4-6. Роман. Толтек. Водный Мир. Серия: Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы Часть-4. Глава-6

4-6-ТОЛТЕК-В-М_4-ЗЫБЬ_6-ЯВЬ-СНА

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ЗЫБЬ.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЯВЬ СНА.

4-6-1

Участок под город-отель простирался на огромное расстояние во все стороны по плато. Здесь требовалось разместить множество административных и общественных зданий, спортивных павильонов, комплексы для медицинских услуг и косметических процедур и конечно же жилые номера разных типов, скомпонованные в многоярусные корпуса или выделенные в уютные небольшие блоки и, конечно-же, – виллы-апартаменты так любимые богатыми респектабельными луанами и эксцентричными мотами–эстремалами в мире людей. Великое множество жилых корпусов вокруг центрального административно–развлекательного ядра отеля сулило огромные прибыли инвесторам в обоих мирах. То был воистину целый город, превышавший размерами все ранее кем–либо построенные отели. Амбиции Торилана Инга и размах финансов Ламберта Гриана в умелых и деятельных руках Василия были неисчерпаемы.

План города–отеля напоминал вытянутую как овал кардиоиду*. Если лететь в толще вод над долиной Каунна, то разбросанные в плане корпуса кажутся просто абстрактными формами. Без сомнения во всей композиции витает необычайная для этих мест таинственная гармония. Связь деталей пространства сразу же говорит о подтексте, загадке, о нечто большем, чем виделось с первого взгляда.

И зритель начинает искать, его тянет разгадать, пройти по нитям световых путей во всех направлениях пронизавших сад, пробежаться взглядом по всему лабиринту и смотав нить Ариадны, собрать этот таинственный пазл.

Вот тут-то и является наблюдателю основная архитектурная идея. Все купола в центре композиции, вдруг, составляются в силуэт лежащей в полуповороте на спине молодой и прекрасной майлы с пышными формами, крупными вершинами куполов–грудей, с выпуклым животом, крутыми бёдрами и запрокинутой головой со вздёрнутым вверх подбородком. Словно только что пробудившись ото сна, прекрасная сирена всё ещё пребывает под чарами своих грёз. Приподнятый в порыве низ живота выказывает в ней чувство наслаждения и неги порождёнными воспоминаниями томных, только что увиденных сновидений. Широко расставленные бёдра с вздыбленными  коленями, и, разбросанные в стороны кольца змееподобных хвостов, богато отделанные чешуеобразными выпуклыми рельефами и абстрактными декоративными шрамами из точек и линий обвивавших её формы сетчатым рельефом, открывали прелестные тайны её женственной раковинообразной середины, приоткрытой, словно, навстречу желанному жуану.

Центральная объёмная композиция вокруг её полулежащего, выгнутого и заброшенного на спину торса, возвышаясь над краем долины, хорошо видна из центра города. Группа из нескольких корпусов, имевших абстрактные очертания, но, в совокупности своей, изображает фантастического вида полулежащую обнажённую майлу. Гротескные, нарочито аппетитные формы скульптуры, напоминающие изгибами африканские ритуальные статуэтки, были сплошь покрыты выпуклыми многоцветными рельефами, составленными из линий, геометрических фигур и точек.

Вздыбленный в экстатической неге высоко вверх живот Наяды вмещает в себя главный приёмный холл отеля. Продолговатый, он спадает меж высоко поднятых и раскинутых в стороны коленей майлы. Змеи хвостов, собранные в кольца-улитки и завершённые вытянутыми вверх лопастями хвостовых плавников, создают яркие доминантные акценты, группирующие вокруг себя все здания комплекса. Вклиниваясь меж изгибов хвостов, низ живота майлы завершается выпуклым женственным холмом с раздвоенным и широко раскрытым, как створки раковины, зевом. Меж створок спадал разделённый на две стороны прозрачный волнообразный гребень, акцентирующий вход в центральный корпус отеля. В глубины распростёртой наяды туда и сюда сновали строители, вершащие таинство возведения стеклянных куполов.

Верхняя часть торса томно запрокинутой русалки опадает волнообразно и вновь вздымалась между двух продолговато-островерхих и вытянутых ввысь башен-грудей, островерхие купола которых были сплошь покрыты узорами выпуклых рельефов. Торс русалки опирается с изгибом от поднятых плечей на локти, а шея спадает вниз крутой дугой, чтобы, прикрепившись к запрокинутой голове с воздетым вверх подбородком и раскрытыми волнами лепестков красных жабер, закончить фигуру. Острый выпуклый профиль лица скульптуры читается на фоне призрачного свечения водной толщи резким, очерченным силуэтом. Приоткрытый рот наяды с выпуклыми кораллового цвета губами, словно испускает вздох наслаждения. Полуприкрытые крупно-овальные веки не скрывают выпуклых цветных зрачков, устремлённых и к городу Каунну, и в верх – к небесам, мерцающим над далёкой зеркальной рябью океана. Узкий высокий лоб и решительный, рельефный рисунок скул лица майлы так же, как и всё тело покрывали выпуклые геометрические узоры.

Образ скульптуры центрального здания отправляет зрителя к мысли о прекрасных мгновениях любви полных жизнеутверждения и экстаза. Поза напоминает о любовании и благоговении перед Матерью Природой готовой воплотить, зароненную в неё мысль, в материю прекрасных творений. Облегаемая потоками плотных струй океана, покрытая узорами скульптура, казалось, дрожала вместе с вибрациями Вселенной, воплощённой в женском начале и содержащей тысячи миров. То было олицетворение самой жизни и её предназначения.

Никогда ещё Василий не достигал в своей архитектуре такой силы эмоции, никогда ещё не был так точен. Антропоморфные формы его архитектуры никогда ещё не вторили природному окружению так полно и вдохновенно. В то же время, подчёркнутые декоративными приёмами, узорными рельефами и расцвеченные, образы никогда ещё не были такими до неприличия вызывающими и откровенными. Никогда ещё, как художник, Василий не был так сложен в абстрактном декоре и так бесхитростно прост в самой идее.

Казалось, строения замерли в каком-то едином стоп-кадре, запечатлевшем наилучшие ракурсы сновидений творца, в которых развивался шаг за шагом непрерывные движения их танца.

Но и этого Василию было мало. Он стремился достичь в своём новом творении такого импрессионистического настроения, чтобы чувство срывалось с поверхностей форм его скульптур и, выплёскиваясь в океан, переносилось в сердца созерцателей его инновационной архитектуры.

Нижние части огромных скульптур утопали в рельефе плато, богато разделанном линиями светящихся направлений, украшенном партерами и клумбами с насаждениями морских растений, и разноцветными разновидностями кораллов. Тут и там – доминанты в виде одиночных скальных скульптурных форм, полностью укрытые зелёным подводным мхом и усаженных причудливыми замысловато-выпуклыми купами водорослей, с выстриженными на поверхностях узорами, создавали вехи восприятия сада. Вся зелёная оправа в целом должна была создавать ощущение древнего земного сада, изменившего свой вид в затонувшем городе, и получившего вторую жизнь. Как будто здесь, вдруг по-новому ожили зарощенные морской фауной камни и альпийские горки. И вот теперь, словно найденные в просторах долины Сарлазаром Роажем эти старинные артефакты послужат обрамлением для вновь возведённых сцен из танцующих свой безмолвный разговор многоцветных прозрачных рельефных фигур.

Прозрачно-стеклянные корпуса окружающие центральную композицию с виду абстрактные, но явно похожие на майл и жуанов, возлежат на бархатном зелёном ковре, среди вытянутых и округлых холмов, изогнутых поросших подводным мхом стен, причудливых каменных форм и светящихся направлений.

Вот над просторными ковровыми пастбищами с цветными клумбами кораллов, пролетают, кружаться, хлопочут и снуют многообразные стаи разнокалиберных рыб. Окутанные голубо-зелёной глубоководной атмосферой океанских толщ, пронизанные косыми лучами солнца, они оживляют местность и радуют глаз Василия.

– Всё идёт как надо! – Говорит он сам себе мысленно.

То виясь ступенчатыми лабиринтами, и разбегаясь по все стороны, то скручиваясь в спирали, то поднимаясь уступами, вздыхая округлыми холмами альпийских горок, мягкие ложа, усыпанные цветными формами, составленными в ломанные узоры и причудливые группы-порядки, приглашают гостей к эпикурейству.

Формы сада словно реагируют на посылы движений стеклянных скульптур и радируют их негу, передавая через себя во все стороны волны узорных эмоций и настроений, ощущение чувственного наслаждения, перебрасываясь настроениями от купола к куполу – по всему пространству сада.

И среди всего этого великолепия – повсюду с удобной обоснованностью купались в роскоши природы разбросанные по территории жилые виллы, апартаменты и отдельные ветви приватных номеров соединённые стеклянными переходами с основными куполами холлов .

Общий эмоциональный настрой архитектуры Сарлазара Роажа передавался, казалось, и самой толще воды над комплексом и разносился далеко во все стороны не только в этой части плато, но, как будто, и покрывал просторы далеко за пределами города Каунна.

Не мудрено, что весть о чувственном парке-отеле разнеслась по всем уголкам океана и толпы лунов прибывали сюда, чтобы увидеть сие рукотворное чудо своими глазами.

Торс майлы, вздыбленный над краем обрыва долины легендарного Каунна,   полуразвёрнутый запрокинутым лицом к городу, словно взывал к жителям, приглашая увидеть вблизи всю желанно-притягательную фигуру её в мельчайших деталях. И эмоциональные луаны всех возрастов встрепенулись. Не было жителя, который бы не вожделел посетить нутро экстатической майлы!

А Василий всё искал изъяны. Он старался подняться как можно выше над плато, чтобы вновь окинуть своё творение критическим взглядом. Он никогда не уставал проверять себя, не упускал случая отточить, дополнить, улучшить детали и формы.

Процесс строительства прозрачных куполов лунов давал возможность ему как творцу не только заострить, но и усилить впечатление от восприятие каким-нибудь, на первый взгляд, незначительным дополнением, ещё одним штрихом, ещё одной формой, деталью или линией.

Благодаря гибким технологиям возведения куполов, Василию представлялась возможность достигнуть наибольшей выразительности силуэта форм и рисунков на прозрачных поверхностях. Тут – непосредственно в процессе стройки удавалось ему внести окончательные штрихи: улучшить цветовое сочетание, укрупнить или изогнуть деталь, подчеркнуть  форму бликом, усилив излом на выпуклости – в общем, изменить то что невозможно было заметить в модели на этапе проектирования.

Таков процесс выращивания дома. Он всегда продолжается на строительной площадке. Василий любит этот этап более всех других. Здание оживает на его глазах и чтобы придать ему большую выразительность в натуре, согласовать с местностью и рельефом, учесть преломление форм в водной среде и искажение в реальной пространственной перспективе, Василий множество раз пересекает участок, разглядывает формы куполов со всех сторон и выявляет сильные и слабые места той или иной композиции. Ему хотелось предусмотреть все детали, разглядеть все возможные ракурсы оценить каждый элемент скульптуры со всевозможных точек обзора.

И конечно же он думал не только о видах со стороны, но и о восприятии форм внутри участка и о пространствах интерьеров. Василий старался учитывать все мелочи и пользовался любой возможностью. Даже сезонные миграций рыб не ускользали от его внимания. Он представлял себе, как разноцветные стаи будут проплывать среди говорящих меж собой форм его архитектуры. Как будут дополнять их те узорные цветные сплетения, что покрывали выпуклости его зданий.

– О! Эти рыбы! Скопления их похожи на шары салюта! – Восторженно доносил он свою мысль коллегам! – Вы только посмотрите, насколько прекрасны переменчивые формы, что образуют из себя стаи разноцветных рыб. Как многообразны цвета в разных семействах! Как они кружатся, то образуя огромные шары, то рассыпаясь в разряженные вытянутые продолговатости, когда мчатся в разные стороны, вспугнутые набегом хищника! Вот же они, глядите! – снуют из стороны в стороны, мерцая и блестя боками под солнечными лучами! А, попадая в ночи под хлёсткий свет блуждающих лучей прожекторов отеля, они мерцают и сверкают точно звёзды в безлунную ночь.

Луаны слушали молча, сначала недоверчиво, но всё внимательней, а потом бросались рассказывать друг другу, восторженно раскачиваясь и эмоционально жестикулируя, косясь в сторону чудного миллионера, то ли действительно восхищаясь им, то или подсмеиваясь над его искренней непосредственностью. Но Василий улавливал в их мысленных разговорах главное – луанам нравится. Он чувствовал – они смогли увидеть его замысел и учатся воспринимать свои привычные инженерные купола по-новому, словно в первый раз, его глазами – глазами творца!

Василий чудил. Но находки его приводили к неожиданным эффектам и изобретениям. Однажды ему пришла мысль вытащить удильщиков из-под пола зданий и поместить их между двойными оболочками куполов. От этого его отели стали ещё стабильнее в каждом из парных миров, ведь рыбы получили комфортную возможность жить в открытых пространствах! А кроме основной своей функции, они приобрели ещё и декоративную роль – стали подвижным украшением интерьера!

Удильщики выглядели теперь спокойными и холёными. А генетики поговаривали, что, возможно, им удастся заставить рыб уносить купола отелей в другие, ранее не доступные для них – миры.

Привычные световые дорожки в парке между корпусами Василий снабдил системой управляемой подачи воздуха. Фигуры и формы отеля утопали в восходящих струях–фонтанах из подсвеченных цветными лучами пузырьков. Бесконечные стены из пузырящихся столбиков создавали туманные кулисы то открывая, то придерживая восприятие картин спектакля, создавая правильную последовательность видов, в которых по-разному общались безмолвные персонажи его информационных архитектурно-ландшафтных картин. Пузырьки струились и создавали таинственные завесы, разграничивая ими сцены происходящего и объединяя замысел Василия в последовательности, следующие друг за другом в смысловом порядке. Так изобретение, которое во время стройки служило технической ширмой от зевак, должным образом организованное, стало прекрасным обрамлением его архитектуры….

4-6-2

И вот теперь Город-Отель, что поднялся из коралловых скал, как возникает мерцающий мираж над пустыней, наконец-то сформировался!

Пузырьковый занавес, окружавший город-сад вдоль границ, раздвинулся, и презентовал жителям Каунна и гостям восхитительный оазис во всей его красе, словно бы породив из воздушной зыбкости своей театральную пантомиму города-скульптур с его необычайными архитектурными персонажами!

Как только новый комплекс Торилана Инга проявился в своей красе, в Каунне на все лады заговорили о его небывалом масштабе и смелости решений. Имя Сарлазара Роажа прогремело далеко во всех направлениях океанских глубин.

Необыкновенная роскошь новых куполов, татуированных цветными узорами рельефов, блистала далеко на просторах естественного кораллового плато. Опоясывая горизонт над вогнутой долиной города Каунна, мерцая цветными огнями на краю цветка его кометообразной впадины, город-отель затмил собой даже дворец правителя!

Декоративно отделаные стекловидными рёбрами и наростами. Абстрактные рельефы, то спускались от вершин куполов волнообразными каскадами, то опоясывая их по горизонтали богатством линий и рельефов привлекали взгляд своим завораживающим прозрачным многоцветием. Казалось, будто сумасшедший, но искусный муранский стеклодув чудил здесь, давая волю своей необузданной фантазии.

Линии и рёбра придавали куполам небывалую выразительность, мощь и силу они заставляли зрителя не отрываясь следить за множеством их внутренних ритмов и движений и уводили в ассоциативные путешествия обращая мысль не то к технической эстетике моторов и механизмов, составленных в единый агрегат который, казалось, вот-вот придёт в движение, не то к нательным тату и шрамам диких негритянских воинов и их узорам на ритуальных африканских масках, не то к абстрактным полудетским опусам прикладников человеческого постмодерна.

Купола представали в формах то волнообразных хребтов, то вздыбленных высоких конусов, то перевернутых чаш, то остроконечных ступ. Но всё же формы подчинялись одному не сразу распознаваемому закону, и все они участвовали в причудливом нереальном спектакле. В грации мягко наклонённых конических и башен и в пластике изгибов куполов, деформированных сиюминутным порывом, словно стремительно сбегающие по склону капли, чувствовался порыв, текучая пластика, дополненная естественным движением морских потоков. В них незримо жила эмоция, романтика, сила! А как же хороши эти формы были в ночи! Все купола переливались неземными разводами цветов! Да и что тут повторяться! Новый город удался на славу!...

Василий очнулся от сна и огляделся, но грёзы продолжали проносится перед его взором, они увлекали его всё дальше. Но чувство говорило ему о другом: настало время для нового этапа. Неожиданно для себя наш герой оказался отлучённым от созданной им архитектуры. Он огляделся непонимающим остекленелым взглядом. И где же Я?! Где Аскелия?! Почему он не видит её своим  зеркальным коридором?! Где созданный им реальный или, всё-таки, – сказочный, иллюзорный  мир?!

Мысли его всё более путались, образы, смещаясь, накладывались друг на друга, и ориентиры сознания всё более растворялись, а вскоре Василий совсем потерял границы происходящего наяву и во сне....