Любовь шаманки (Истории про любовь)

1. Начало

«Я рожу тебе ребенка, - сказала она, повернувшись ко мне. Потом добавила. – Очень хочу твоего ребенка». Наша близость только что завершилась. Я излился, оставив в ее теле свою влагу. Она простонала последний раз и затихла. Прижался к ней сзади, крепко держа руками обе груди. Сильно сжал их, может быть даже сделал ей больно. Но стонала она не от этого. Ей было приятны мои содрогания одновременно со своим оргазмом. Приятно было принять мою влагу, ощутить, как она наполняет ее.

Я любил эту позу, когда она вся на виду. Ее широкие бедра, их белизна, округлость и плавность линий возбуждали. Мое желание становилось непереносимым. Поэтому с ней я старался всегда завершить нашу близость в позе, когда я был сзади. В ней я завершал наш секс, сильно прижав ее тело к себе. Тогда мой член входил в нее очень глубоко и, содрогаясь, изливался.

Она позволяла делать со своими ягодицами все, что мне хотелось: гладить, целовать, лизать, прижиматься, раздвигать, шлепать. Ей было приятно, ее расслабленная плоть поддавалась и требовала еще. Порой я не оставлял в ней сперму, а выливал ей на спину или бедра. Иногда я выливал на нее вино из своего бокала. И тогда они, смешиваясь, текли по ее телу, падали на простыню, и расплывались пятнами. После наших безумств простыни были все в пятнах. Она нисколько не стеснялась этих следов любви. Даже говорила, что горничная порадуется за нас, увидев их. Иногда горничная меняла простыни, иногда нет. Нам было безразлично. Это были наши следы, и мне они были дороги, как следы ее босых ног на песке у Байкала.

Мы уже несколько дней жили в гостинице на берегу Байкала. Здесь была конференция по математике, организованная Иркутским университетом.

Наше знакомство началось несколько месяцев назад в Москве, куда она приехала по аспирантским делам, и я вызвался ей помочь. В Москве она была впервые. Я, как принимающая сторона, взялся ее развлекать: водил в театры, не публичные просмотры фильмов, Пушкинский музей. Она не была провинциалкой по своей сути, она просто жила в провинции. Очень самостоятельная, культурная, начитанная. С ней было интересно, хотя я был много старше и опытнее. Она была личностью с собственными представлениями, суждениями, мнениями.

Как оказалось, впоследствии, она была глубоко чувствующей натурой. Открыл это, когда мы случайно попали на спектакль в Театр на Таганке. Мы сидели рядом, и вдруг я почувствовал, что она плачет. Тайком смахивала слезы, не желая показывать их. То же случилось в Зале Чайковского, где мы были на концерте стариной музыки. Так среагировать на игру актеров и музыку мог только действительно глубоко переживающий человек. Эти события изменили наши отношения, они стали более теплыми. Я стал ее больше понимать, внимательнее выслушивал ее рассказы о жизни, представления о прошлом и происходящем.

Дела её близились к завершению. Я последний раз пригласил ее в Большой Театр на балет Спартак. Впечатление было очень сильным. Потом шли по Москве, молчали. Не хотелось обсуждать великое. От этого оно проигрывало. Переживали оба. Я проводил ее до аспирантского общежития, где она жила последний месяц. Перед общежитием был небольшой сквер, мы шли через него, и я почувствовал, что оба не хотим такого формального расставания. За этот месяц между нами установилась та душевная близость, которая уже не может перейти только в дружбу с ее воспоминаниями. Мы стояли в тени деревьев, светила луна и возникло неловкое молчание, как прелюдия чего-то более значимого. Обнял ее за плечи и притянул к себе. С готовностью она очутилась в мои объятиях, подставила лицо для поцелуя. Наши губы слились, и мы почувствовали себя единым целым. Душевная близость перешла в близость телесную. Мы так крепко прижались друг к другу, что на какое-то время она стала задыхаться и оттолкнула меня. Я выпустил ее, но она вновь вернулась в объятия, и мои руки вновь окружили ее.

Здесь мы оба начали терять чувство реальности. Я был намного старше, и поэтому мне еще удавалось контролировать себя. Она же совсем потерялась в своих ощущениях. Прижавшись ко мне всем телом, она чувствовала мой твердый член. Он прижимался то к ее ногам, то к бедру, то терялся где-то между ног. Я пытался отстраниться, она не давала. Все сильнее прижималась ко мне, водя бедрами из стороны в сторону. Она очень хотела физической близости, чтобы я вошел в нее. Я понимал, что могу тут же в этом темном сквере овладеть ею. Она этого страстно хотела. Но это был бы такой диссонанс с нашей душевной близостью! Я не мог этого сделать. В то время, как Эля (так ее звали) хотела завершить наше расставание на самой высокой ноте.

Я взял себя в руки и сказал: «Уже поздно. Тебе пора».

«Не уходи, не уходи. Не оставляй меня, - прошептала она. – Я не переживу этого вечера».

Немного успокоившись, мы вновь обнялись. Я чувствовал дрожь ее спины. Она все-таки не владела собой.

Так мы стояли, слив воедино тела, и соединив губы. Ее дрожь потихоньку прошла. Отстранившись, сказала: «Теперь все. Я ухожу». Резко повернулась и пошла к выходу из сквера.

Я смотрел ей вслед, на ее профиль в свете луны. Очень женственная, гармоничная во всем: покатые плечи, изящная талия, широкие бедра, которые только что с силой прижимались ко мне, стройные ноги. Все это было моим мгновение назад. Но я не жалел ни о чем.

Повернулся и пошел домой. Не хотелось думать о том, что произошло.

Домашние уже спали. Раздевшись, нырнул под одеяло, устроился рядом с женой. Она во сне, по-хозяйски, погладила меня, убедилась, что все в порядке и заснула. Я лежал без сна и думал об Эле, почти физически ощущал ее близость, прижатые бедра и грудь, горячие губы. Потом заснул. Во сне она явилась, и мы занялись сексом. Утром жена сказала: «Спасибо, милый! Сегодняшняя ночь была замечательная. Ты был такой ласковый и одновременно сильный! ». Из чего я понял, наш секс был во сне. Мы не проснулись даже во время ее оргазма и моего излития. Эля добилась своего, она приняла меня, хотя произошло это в ином, не физическом пространстве. Наша близость была мистической.  

2. Продолжение

На следующий день, чтобы окончательно завершить дела, зашел к Эле в аспирантское общежитие. Раньше я бывал у нее, но вчерашнее событие перевернуло наши отношения. Чувствовалось, что теперь, не стесняясь мы могли говорить на гораздо более важные темы, нежели просто обсуждать спектакли, кино, музыку. Сели к столу и начали просматривать ее статью, которую она написала во время визита в Москву. Это было обязательной частью ее отчета. Я уже раньше просматривал ее, сейчас была простая формальность, чтобы я поставил свою подпись как редактор. Когда надо было подписать, она протянула мне ручку. Я взял, подписал и протянул обратно. Тут она не выдержала: «Неужели это все так закончится? ». Я промолчал. Она бросилась передо мной на колени, уткнулась в меня лицом, прошептала: «Я совсем сошла с ума. Я так люблю тебя. Так благодарна за все, что было! ».

Я поднялся с кресла, поднял ее и прижал к себе. Ее легкий халатик очень естественно сполз к ее ногам. На ней ничего не было. Ее очень женственное, обнаженное тело с большой грудью, широкими бедрами и стройными ногами, в полосе света из окна возбуждало, притягивало, обещало все наслаждения мира. Прижавшись, мы стояли, не смея надеяться, что сейчас осуществятся наши желания. Она не помогала мне, когда я начал раздеваться. И вот теперь уже никакая одежда не разделяла нас. Она погладила мой член рукой, потом начала гладить своими бедрами. Мне было приятны прикосновения мягкого и упругого девичьего тела. Я потянул ее к кровати, которая стояла тут же. Она покорно легла.

Лежа, ее тело стало еще женственнее. На его белизне выделялись три места: светло коричневые соски и темные волосы на лобке. Я опустился перед ней на колени, взял один сосок в рот и начал его целовать. Поцелуи становились все более страстными. И вот уже сосок вместе с ее грудью наполнили мой рот. В это время я жалел только об одном, что не могу взять в рот сразу обе ее груди. Потом прошелся губами по ее животу, курчавым волосам внизу.

«Войди скорее сюда, - она указала между ног, - я не выдержу и взорвусь».

Подчинившись, лег на нее, глубоко вошел. Тут она застонала, одна нога ее поднялась, выпрямилась и сильно напряглась. Я начал двигаться, вначале медленно проникая в нее, потом также медленно выходя. Она прерывисто дышала, иногда постанывая. Я почувствовал, как ее ногти начинаю царапать мне спину. Лежа с закрытыми глазами, она начала двигать бедрами из стороны в сторону, потом вверх и вниз. Казалось, что происходящее ее не устраивало, она хотела чего-то еще. В ответ стал сильнее бить ее своими бедрами, входя еще глубже. Между стонами она произносила: «Сильнее! Еще сильнее! ». Я понял, что должен быть грубым, чтобы удовлетворить ее ожидания. Мои сильные толчки доставляли ей сильнейшее удовольствие. Она ждала именно этого. Сколько так продолжалось, трудно сказать. Я старался сделать ей приятно, она это с благодарностью принимала. Наконец, она вытянула обе ноги, сильно их напрягла, выгнулась, подняв меня и рухнула подо мной. То, что она так хотела, произошло.

Я лег рядом, давая ей время пережить свои ощущения. Но она сказала: «Ложись снова и продолжай. Мне будет приятно». Теперь ощущения от ее тела были совершенно иные. Если вначале подо мной лежала требовательная, страстная самка, с напряженным, взрагивающим телом, то теперь это была покорная женщина с мягкой, податливой плотью. Она уже не стонала, она просто слушала свои ощущения, которые, судя по всему, были очень приятными. Потом я вылился. Она очень спокойно приняла мою сперму. Прошептала: «Спасибо! ».

Упокоились, полежали прижавшись друг к другу. Похоже, что она даже заснула. Когда очнулась, спросила: «Я не очень тебя измучила? Я была такая бешеная».

Ответил: «Все было очень хорошо».

Взяла мой член и начала гладить.

Спросил: «Хочешь еще? ».

- Если откровенно, то да. Мне досталось так мало из того, что я навыдумывала про нас с тобой.

- А что ты выдумала?

- Выдумала, что мы целыми сутками занимаемся сексом, ты мне сделал ребенка и носил меня на руках. Я даже кончала почти каждую ночь, увидев это все как наяву.

Я повернул ее на бок, и вошел сзади. Эта поза ей нравилась. Она гладила клитор и теперь могла управлять оргазмами. Раз пять или шесть она подходила к оргазму, останавливая меня, чтобы не разрядиться раньше. Наконец, прошептала: «Я готова! Кончай! ». Я начал выливаться, а она выгнулась и получила то, что так ждала.

Потные, уставшие, удовлетворенные мы заснули.  

Когда мы расставались, она сказала: «Мой самолет завтра рано утром. Прощай». Обняла меня, потом чуть подтолкнула к двери: «Иди, а то я сойду с ума от тоски! ».

Дома ждали жена, дети, обычные заботы. Пришел в какой-то прострации, сел за стол поработать – подготовиться к завтрашнему семинару. Жена уложила детей и пришла в черном пеньюаре. Сказала: «Захотела посидеть с тобой. Просто так».

Глядя на ее грудь, бедра, колени, которые просвечивались через пеньюар, почувствовал, как возвращается память о прикосновениях Эли, ее прижатых бедрах, влажных открытых губах … О ее запахе возбужденной самки. Тут я ощутил тот же запах, исходящий от жены. Я встал, поставил на проигрыватель диск, зазвучала музыка. Подошел к креслу, поднял ее за руку, обнял за талию, и мы начали танцевать. Спустя некоторое время расстегнул пеньюар, он очень плавно скатился с ее плеч и лег на пол. Рядом лег мой халат. Я обнял ее крепче за талию и мы, обнаженные, продолжили танец.

Держа за талию одной рукой, я начал легонько гладить кончиками пальцев другой руки ее сокровенные точки на спине. Эти точки были обнаружены мной давно во время любовных игр. Я в то время увлекался восточной философией с ее совершенно иным представлением о человеческом теле. Оказалась, что это кладезь мудрости не только житейской, но и сексуальной. Она указала мне меридианы – энергетические каналы в теле человека. Стимулируя их, можно усиливать течение сексуальной энергии, что приводит к разным последствиям, желательным и не очень. Легонько массируя некоторые мне удавалось добиться сексуального возбуждения жены, даже если она была не готова к сексу. Вот и в этот раз кончики моих пальцев пробежались по меридианам, и ее движения в танце стали более откровенными, она начала сильнее прижиматься. Мой член упирался, то в ее бедра, то попадал в ложбину между ног. Нам очень нравились эти игры.

Потом она резко повернулась и зажала член между ног сильно, до боли, желая слиться с моим телом в одно. Я обнял ее сзади, взял ее груди в руки, прижал. Ее большая грудь всегда вызывала во мне приступ страсти. Чуть наклонившись, она позволила члену легко проникнуть в нее. Там все было готово к приему гостя, было влажно и очень горячо.   Почувствовал, как отвердели ее соски. Это была прелюдия. Музыка лилась и танец продолжался.

Через физическую близость с женой я остро ощутил, как страдала Эля от того, что у нас ничего не вышло накануне ночью. Наверное, от отчаяния, и чтобы унять разочарование, я сильно прижал жену и совсем глубоко вошел в нее. Она восприняла это, как предложение закончить танец-прелюдию и перейти к финальной стадии.

«Подожди, еще рано, - сказала. – Я сейчас кончу. Ты делаешь так приятно».

Мы потанцевали еще, вновь я погладил ее меридианы. Теперь мы стояли, обнявшись и крепко прижимаясь друг к другу. Мой член ритмично двигался в ней. Вдруг ее дыхание стало совсем прерывистым, она начала задыхаться, потом издала стон и повисла на мне. Это был оргазм.

Музыка продолжалась, но мы стояли неподвижные. Она отдыхала. Как она говорила, после оргазма ноги ее не держали. Поэтому я поднял ее и отнес к кровати, где она легла в любимой позе для продолжения, но не для завершения. Она знала, что ее бедра очень меня возбуждают, и поэтому легла на бок, демонстрируя их белизну, гладкость, плавность линий и, главное, желание принять меня. Я не выносил долго возбуждение в этом положении и мог излиться раньше, что не входило в наши планы. Лежа на боку сзади, я продолжил методическое движение. Чтобы ускорить оргазм, я начал ласкать ее большую грудь, твердые соски, выпуклый живот. И оргазм наступил. После него она почувствовала себя обязанной мне и, наверное, приняла бы мою разрядку, как естественное завершение. Но теперь меня охватила жажда и мне захотелось выпить наслаждение по капле. Я положил ее руку себе на член, чтобы она почувствовала его твердость и решимость намерений.

Прильнув к нему своими грудями, она начал ими методично двигать поглаживая. Член очень благодарно реагировал на это. Иногда она легонько проводила языком по его кончику, иногда брала в рот. В такие моменты было только одно желание – выплеснуться ей в рот. Когда она улавливала его, она крепко до боли сжимала член рукой и острота желания проходила. Эти качели продолжались до тех пор, пока она вновь не достигла состояния бешенства. Теперь я должен был укротить бешеную самку. Безо всякого стеснения, она легла на спину, раздвинула ноги и произнесла: «Теперь ты». Наступал финал, который мог длиться от минут до пары часов. Этот финал продолжался долго. Возникали видения: Большой Театр, Эля, ее профиль в лунном свете, женственная фигура на простыне … . У жены было несколько оргазмов прежде, чем она прошептала: «Пощади! ». И я вылился в нее.

3. Елена

Эля познакомила меня со своей подругой – Еленой. Якуткой по матери, поэтому у нее было звучное якутское имя. Но в Университете все звали ее Елена, и так она представлялась. Она приехала на Байкал перед фольклорной экспедицией в Якутию. Экспедиции были ежегодными, в них студенты и аспиранты посещали самые отдаленные уголки Якутии, собирая материалы для курсовых работ, дипломных проектов и диссертаций. Елена была аспиранткой и регулярно участвовала в них. Когда Эля представляла меня, я уловил обмен взглядами, которые не могли быть просто дружескими. В них была нежность, которая бывает, когда дружеские отношения переходят в глубокую духовную близость. Хотя чаще это случается при очень гармоничной физической близости.

Этот вечер решили провести в баре, где всегда толпилось много народу. Именно поэтому никто не мешал друг другу. Все развлекались, и никому не было дела до остальных. Но музыка была очень громкая, мешала разговаривать. Решили подняться в наш номер. Забрали вино, остатки закуски и ушли.

В номере мы продолжили тему, которая очень взволновала меня, после того как Елена рассказала о своей родословной. Она была из рода якутских шаманов, которые веками были вождями уединенного, но многочисленного племени. С появлением новой власти, влияние шаманов не уменьшилось. Их авторитет формировался веками, и потому был непоколебим. Шаманы нашли общий язык с властями, и, что более удивительно, стали дружить с медиками. Медики лечили тело, шаманы - душу.

Мать Елены унаследовала дар, передаваемый по наследству, и должна была стать очередным неформальным вождем. Но случилось неожиданное. Она влюбилась в геолога из геологической партии, искавшей в этих местах золото, и родила Елену. Это нарушало все представления племени о природе шаманства. Шаманом не мог быть обычный человек. Тем более женщина, которая родила вне традиционного брака. И старейшины племени изгнали ее. Она вместе с дочерью переселилась в Иркутск. Геолог оказался порядочным человеком. Предложил матери выйти за него замуж, но она отказалась. Тут она проявила мудрость. Их взгляды на жизнь были совершенно различны. Она – типичный представитель своего народа, племени. Он – европеец с прекрасным образованием. Для нее - важно сохранение вековых ценностей и традиций. Без них племя не могло быть целостным образованием, оно теряло идентичность. Для него – превыше всего - знания. Они были его кумиром, и он искренне верил в прогресс человечества. Спустя некоторое время они расстались. Мать осталась в Иркутске, отца перевели в Москву в Министерство Геологии.

Елена, с одной стороны, наследовала материнский генетический дар, а с другой – впитала от отца почтение к знаниям. В их доме была обширная библиотека, которую всю жизнь собирал отец. Закончив школу, Елена поступила в Университет на филологический факультет. Ее жизненной целью, осознанной уже в юном возрасте, стало исключение противоречия между традициями прошлого, проявляющихся в шаманизме, и современным Знанием. Сама она очень естественно обитала в обеих средах, и увидеть в древних традициях базис для новых знаний, ей казалось возможным. Но на факультете считали иначе. И когда она серьезно говорила об изучении шаманства, как мистического учения, ученые мужи лишь усмехались. Но она верила в свою правоту потому, что знала — это Истина. Только она не общепринятая, и потому необычная.

Никто не передавал свои знания ей в обычном понимании слова «обучать». Эти знания были ей переданы предками через гены. Могло случиться и иначе. Генотип мог не сработать, какие-то гены пропасть. Но все произошло так, как произошло. Внутри нее жил шаман, она чувствовала его, и знала, что рано или поздно он заявит о себе. А пока ездила в университетские фольклорные экспедиции.

Мы сидели за столом в нашей комнате, и Елена, немного возбужденная от выпитого вина, пыталась меня убедить, что в шаманстве есть носитель истины. И не очевидно, что она ущербнее общепринятой европейской. Увидев в моих глазах сомнение, что естественно, так как я был все-таки математиком, она предложила небольшой эксперимент. Я согласился. И мы – трое, взялись за руки, образовав круг из сомкнутых рук. Елена приказала: «Теперь молчим и слушаем друг друга».

Вначале ничего не происходило. Потом ладони двух девушек начали подрагивать. Вначале легко, потом сильнее. Потом дрожь прекратилась. Вместо этого я ощутил легкое покалывание в своих руках. Как будто из ледяной воды они попали в горячую. Потом ощущение в руках пропало. Я чувствовал моих соседок, как нечто единое целое. Ощущение времени исчезло. Начались видения. Вначале мы с Элей в Большом Театре в Москве, потом объятия в сквере. Видения были очень четкими и, главное, ощущения были реальными. Чувствовал ее бедра, прижимающиеся ко мне, мой возбужденный член. Через некоторое время опять Эля, но теперь стонущая от удовольствия и возбуждения. Ее большая грудь в моих руках, я сильно прижимающийся к ней сзади, чтобы войти глубже. Наши содрогания, когда я изливался в нее. Это было очень явственно и совсем не походило на видение. Это была сама реальность. Я вновь переживал то, что было. Со всеми нюансами.

Наконец, я увидел Элю и Елену, стоящих в ярком луче света. Обе были обнаженные, и Эля спиной прижималась к Елене. Та чертила руками на ее груди и животе какие-то загадочные фигуры. Эля раскачивалась из стороны в сторону, вначале немного, потом больше. Так же она двигалась, когда лежала подо мной, чтобы ярче ощутить силу проникающей плоти. Елена играла телом Эли, как музыкальным инструментом. Вот она нежно прикоснулась к низу живота, погладила и раздвинула нижние губы, вот начала ласкать клитор. Эля готова была упасть, ноги не держали ее. Ее тело очень остро реагировало на прикосновения. Елена крепко держала ее, прижав к себе, и продолжая вести мелодию. Видно было как бедра Эли то напрягались, то расслаблялись. Она, как первая скрипка, вся была во власти дирижера, полностью доверяя ему. Наконец она выгнулась, ее тело последний напряглось и обмякло. Разрядка произошла.

То, что я видел, трудно было представить. Я видел откровения двух женщин, которые получали удовольствие от собственных тел. Им не нужен был мужчина, наслаждение было полным и без него. Это было другое наслаждение, нежели от физической близости с мужчиной. И непонятно, какому бы они отдали предпочтение, если бы представился выбор.

Оба видения своей реальностью захватили меня, мне захотелось еще раз стать участником. И моя просьба-мольба была удовлетворена. Я увидел себя стоящим рядом с Еленой. Оба обнажены, тела слиты в одно. Елена была выше Эли, обладала стройной фигурой. И если Эля возбуждала своей женственностью, то Елена восхищала. Ее тело напоминало классические фигуры древней Греции. Оно манило и притягивало. Но не так, как тело Эли. Это было иное ощущение. Обнаженные, мы танцевали под незнакомую, плавную мелодию. Возникли ассоциации. Так мы часто делали с женой, когда хотели устроить из обычной ночи – ночь любви. В такие ночи мы без застенчивости истязали друг друга в желании получить максимум наслаждения от близости.

В танце с Еленой все было так и не так. Во-первых, сама мелодия сильно возбуждала. Казалось, она воздействовала на сексуальные центры обоих, вливающие желание в кровь, тело, душу. Потом, и это было неизведанным ощущением, возникало не только желание физической близости. Было желание через соитие достичь единства душ, завершающим аккордом которого должны были стать содрогания, ее в оргазме, мои – в излитии. И когда такое единство, наконец, наступило, мы соединились. Близость была фантастическая потому, что никто не знал, где начинается и где кончается его тело. Наши тела образовали один клубок с центром, который пульсировал ярким светом, и излучал наслаждение. Наслаждение было всеобъемлющим, обоюдным, вечным.

Завершилось все опять танцем. Сейчас мы танцевали втроем, Эля и Елена принимали самые невероятные, соблазнительные позы. Интуитивно я понял, что это был танец плодородия, когда самка демонстрирует готовность к оплодотворению и продолжению рода. А самец исполняет свою функцию, предназначенную ему природой.

Сколько прошло времени с тех пор, как мы образовали магический круг из наших рук, мне было неведомо. Когда наваждение ушло, мы долго сидели с закрытыми глазами. Судя по всему, мои соседки испытали переживания, подобные моим. Об этом я мог только догадываться. И никто не хотел расставаться с ними.

Наконец, я спросил: «Как ты это сделала? ».

— Это не я. Я только запустила твои воспоминания. Дальше все делал ты.

- Но ведь там были не только прошлые события. В прошлом такого не было.

- Воспоминания могут относиться и к будущему, время обратимо, - ответила Елена.

— Значит, вы с Элей, и я с тобой, - в недоумении произнес я.

— Это Судьба, - произнесла Елена. – И нам неведомо, когда и что произойдет.

Остаток этого вечера прошел в молчании. Все были под сильным впечатлением пережитого. Мне очень хотелось узнать, что привиделось Эле. Ведь мы были душевно так близки. Но она замкнулась, игнорируя мои попытки разговорить ее.

4. Расставание

На следующий день Елена уезжала. Эля была грустна, как будто расставалась надолго. У меня было двойственное чувство. С одной стороны, мы с Элей опять оставались вдвоем. Следовательно, наше время не надо было делить ни с кем. С другой – Елена, не только красивая, но и необычная во всем, притягивала. И расставание с ней я считал потерей. Главным образом, интеллектуальную, душевную. Все-таки, во время магического круга, между нами возникла связь, пусть не физически, а мистически. И эта связь могла быть разорвана только временем.

Конференция заканчивалась. Мне надо было улетать в Москву. При расставании Эля побледнела и произнесла: «Спасибо тебе за все. Это Судьба! » Тогда я не понял, что она имеет в виду. Начал понимать только когда случилась эта трагедия. Эля сильно простудилась, неделю лежала с высокой температурой. Организм не выдержал, и у нее случился выкидыш. Наш ребенок погиб. Сославшись на совместную работу с Иркутским университетом, выбил себе командировку на месяц и уехал в Иркутск. Эля очень похудела, побледнела, была совсем другая. Было такое впечатление, что она не хочет выздоравливать. Что-то ее очень угнетало, а может быть, даже страшило.

Елена поселила Элю у себя, и они с матерью ухаживали за ней. Но в их темных глазах просматривалась непонятная печаль. Если откровенно, то я испугался. Зная, что для этих женщин дорога времени открыта вперед и назад, я допускал, что на ней Елена и мать увидели нечто опасное для здоровья, а может быть и жизни Эли.

Ко мне обе относились дружелюбно. По возможности давая провести больше времени с Элей. Я считал простуду и болезнь Эли – случайностью. Но они знали, — это не так. Просто знали безо всякой аргументации. Они знали многое, о чем им говорить не дозволялось. Это вызвало бы кару не только на них, но и на ближайшее окружение. Избранные могли заглядывать вперед, но разглашать, что там впереди - нельзя. Это был нерушимый закон. Как ни один землянин не может нарушить закон земного притяжения.

Время моей командировки вышло. С тяжелым сердцем я улетел в Москву. Вернулся к работе, и понемногу все начало забываться. С Элей вначале регулярно, потом реже перезванивались. Иногда она выглядела подавленной, иногда производила впечатление прежней, с которой мы проводили время в Москве. Наши разговоры становились все реже. Ее, как и меня затягивала работа. Часто встречал ее статьи в журналах, она работала плодотворно. Написала книгу, в которой я был редактором. Книга получилась интересной.

Потом вдруг ее статьи пропали. Прошел год и ни одной статьи. В своей работе Эля вышла на интересную тематику, которую следовало активно разрабатывать. Но дело было заброшено. Позвонил в Иркутск, ответила мать Елены. Сказала, что Елена и Эля получили грант на организацию экспедиции в то поселение, из которого происходила мать Елены. Экспедиция отправилась несколько месяцев назад, и еще не вернулась. Но связь с ней регулярная, и причин для беспокойства нет. Елену в поселении приняли как свою. Она организовала исследование своей основной темы - шаманизма, а всю обработку результатов вела Эля. Эле экспедиция пошла на пользу. Работа была живая, втягивала, сулила интересные, необычные результаты.

Потом случилась трагедия. В Якутии были большие пожары, и поселение, в котором базировалась экспедиция, оказалось в их центре. Срочно надо было защищать дома и эвакуировать население. Этим занималась служба чрезвычайных ситуаций. Все приборы экспедиции отправили на вертолете в безопасное место, а Елена с Элей остались. Непосредственной угрозы их жизням не было, они хотели помочь жителям. Тем более, что Елена была для них непререкаем авторитетом. Она очень умно организовала защиту поселка. Практически ничего не сгорело, за исключением школы, деревянное здание которой стояло чуть вдали от поселка.

После того, как пожар ликвидировали, Елена предложила Эле лететь в Иркутск. Для обработки результатов и подготовки новой экспедиции. Но Эля наотрез отказалась. Она решила остаться в поселении, чтобы стать учительницей в новой школе. Дети ее любили, она их тоже. Елена не отговаривала Элю, она хорошо понимала ее. Эля хотела уйти от Судьбы, которая была ей предначертана, и которую она увидела во время магического круга. Там, в нашем номере гостиницы на Байкале. Именно с тех пор она изменилась.

Так как Елена обладала даром предвидения, то понимала, что Судьбу человека нельзя отменить. Она предначертана. Но своими подвигами, страданиями, их осмыслением человек может стать другим. В результате его душа расширяется, вбирает в себя страдания мира, мудреет. И тогда Рок отступает, он больше не властен над изменившимся человеком. Именно этот путь выбрала Эля, отказываясь возвращаться к своей обычной жизни. Там могло быть интересно. Новая теория, автором которой она была. Возможность творчества, признание, … . Но она выбрала иной путь – перерождения души. И Елена одна улетела в Иркутск. У нее была своя Судьба.

5. Судьбы

Работой Елены заинтересовались в Сибирском отделении Академии Наук, и ей опять предложили грант на экспедицию. Кроме того, негласно ее результатами интересовались Тибетские монахи,. Елена собрала небольшую экспедицию и улетела в поселение. В этот раз экспедиция взяла с собой много различных приборов. Большинство из которых вызывали больше вопросов, чем ожиданий конкретных результатов. Но тема исследования была очень необычная, и никто не знал, как к ней подступиться. Наконец, несколько месяцев исследований привели к огромному количеству экспериментальных данных, понять и осмыслить которых в экспедиции никто не мог. Было понятно, что в этих данных кроется нечто, но, когда пытались сформулировать это в научных терминах, истина исчезала. Как вода сквозь пальцы.

И тут под воздействием какого-то наития, Эля предложила пригласить меня для обработки результатов. Почему она это сделала, тогда для меня было загадкой. Но не потому, что она хотела меня видеть. За время нашего расставания она стала совершенно другим человеком. Она не забыла меня. Нет, но ее отношение ко мне было совершенно ровное. При встрече была приветлива. Но эта была та приветливость, которая не позволяла мне подумать о возможности возобновления прежних отношений. Это была другая Эля.

Елена согласилась. Мне выписали командировку на три месяца в Якутию, в распоряжение местного отделения Академии Наук, и я улетел. В Москве мне некого было оставлять. Мы все-таки развелись с женой, и я был свободен.

По прибытии в поселение Елена и Эля ввели меня в курс дела, и я начал работать. Экспериментальных данных накопилось много. Некоторые приборы оказались-таки полезными, и позволили отметить аномалии в присутствии Елены и других шаманов, которых не было в обычных условиях. Но сами эти данные, без осмысления ничего не говорили. Это были цифры, графики, таблицы. Нужны же были результаты, то есть выводы из экспериментов. Получить их было весьма сложно, так как абсолютной повторяемости эксперименты не имели. Казалось бы, при одних и тех же условиях, в одних экспериментах эффект достигался, а в других – нет. Согласно научным представлениям, не повторяемость эксперимента – свидетельствовала о неудаче.

Эля предложила неожиданное решение: попытаться осознать это, используя магический круг. Очень неожиданное предложение, но оно основывалось на знаниях, которые Эля приобрела, живя здесь среди якутов. Она их уже хорошо узнала, и понимала многое так же, как Елена. Во время магического круга, когда мы сидели, сжимая руки друг друга, мои видения были самые разные. И везде в них мы были втроем: я, Эля и Елена. Мы были как бы неразделимы. Сексуальные мотивы присутствовали, но не это было главное. Ни один из нас не мог уйти из этого слияния. Это не было слияние тел, это было слияние судеб. Наши судьбы представились переплетенными так же, как были переплетены наши тела во время первого магического круга. Духовная близость наследовала физическую. Но на главный вопрос, как понять эти эксперименты, мы ответа не получили. Сейчас я понимаю, что неудача крылась в том, что мы хотели получить ответ на очень тонкое явление, используя для этого грубые инструменты. Тонкие душевные флюиды измерить метром. Елена и Эля об этом догадывались, я начал догадываться спустя время.  

Но наш магический круг имел очень важные последствия. Удивительно, но мы начали понимать друг друга, не говоря при этом ни слова. Если у кого-то возникала какая-то трудность, над которой он начинал размышлять, двое, где бы они не находились, ловили отголоски его мыслей, и приходили на помощь. Так же было с радостными событиями. Радость одного становилась радостью всех. Необъяснимо мы чувствовали прилив радостных чувств и спешили поделиться этим.

Когда нашу экспедицию посетили тибетские монахи, негласно наблюдавшие за экспериментами, то были удивлены тем, как мы трое могли общаться без слов. Раньше они считали, что этому могли научиться лишь избранные и только у них. Они понимали всю безнадежность экспериментов, но через этот этап надо было пройти. Путь науки тернист. Но если ничего не делать, то … .

Я начал замечать, что мои мысли спонтанно начинают заполняться образом Елены. Вдруг во время напряженной работы, возникало видение, в котором мы были вдвоем. Пытался сосредоточиться на работе. Но что-то мешало, и меня опять захватывал образ. Хотя раньше я не замечал этого. Почему-то возникла уверенность, что это Эля, пользуясь открывшимися в нас возможностями, внедряем мне в сознание образ Елены.

За время своего пребывания в поселении, Эля стала иной по сравнению с той, которую я водил на Спартака, а потом обнимал в темной сквере. Ее мудрость и широта души поражали. Местные считали ее провидицей и почитали за святую. По-моему, у нее появился дар читать людские судьбы. И она прочитала, что судьбы моя и Елены должны переплестись. И во время нашего третьего магического круга, который мы устроили в надежде все-таки разгадать стоящую перед экспедицией загадку, она открыла перед нами наши судьбы. И то видение, которое было у меня во время первого магического круга, превратилось в явь.