Порнограф в новом тысячелетии -4-

Сергей Рыжков

Порнограф в новом тысячелетии

Новый век, а вернее новое тысячелетие, которого так опасались, в основном благодаря изощренным бредням колдунов, пугающих концом света и церковников, которым все равно в чем искать страшненькое, лишь бы боялись, молились и защиты просили, наконец, грянуло.

Как и предвидели люди разумные, самый большой и страшный апокалипсис случился в Германии и выразился в том, что по чьей-то тупости, компьютер, включающий колокола в храмах одной из земель, не был вовремя проинформирован и не поняв, что случилось новое тысячелетие запустил перезвон в полночь, что, впрочем, никого не напугало, а напротив даже сделало праздник еще более изысканным.

С новым тысячелетием пришли новые веяния, интеграция в мировое сообщество достигла пика, появились новые технологии и новые продукты, а с ними новые развлечения и новые желания, когда-то считавшиеся недоступными или даже, страшно сказать, запретными.

Обыватель, вдруг узнал, что в мире существует аппаратура, которая может отследить местоположение человека и, кроме того, при желании зафиксирует все его слова и действия, даже те, о которых он хотел бы промолчать.

Наш герой, за прошедшие после последнего с ним свидания годы, как выразился в свое время Шура Балаганов, встретив разбогатевшего Бендера, забурел.

Разбогател, пользуясь вниманием и участием, или точнее соучастием, власть предержащих, тайно пользующихся его услугами отстроил себе в богатом пригороде ресторанчик с барчиком, с номерами и, конечно с небольшой студией, расстаться с увлечением съемками, которые он уже не считал пагубной привычкой не мог, да и не хотел причем ценил он не ту фильму, которую создавал и без сожаления отдавал заказчику, как правило, не оставляя себе копии, он ценил сам процесс.

Подготовку, сценарий в котором ценилось обилие мелочей, подбор декораций, антураж особое внимание уделялось одежде в основном нижнему белью, которое должно соответствовать эпохе до мелочей, а также прическам, аксессуарам именно в этом он находил интерес, найти пуговицу от кальсон соответствующую эпохе, заколку, шпильку для волос, застежку бюстгальтера или комсомольский значок, а сколько радости доставил найденный в квартире покойной бабушки розовый атласный пояс с хорошо сохранившимися резинками для чулок.  

Сам секс, имеется ввиду его, так сказать механическая часть как чисто физическое действо привлекал его мало, а вот эмоциональное, неподдельное проявление оргазма, не имитированного, а настоящего считал очень ценным и необязательно это сопровождалось громогласным с активной фазой движений  фоном, нет оно могло быть внешне почти незаметным, но чувствующий рот, губы, глаза, выражение лица, потовые и слезные железы ни обмануть ни подстегнуть невозможно, это идет изнутри из самой глубины души, которая возможно и гнездится где-то поблизости от репродуктивных органов.

А самый кайф случался тогда, когда деревянная от природы не получающая эмоций фигура, чаще всего приобретшая бесцветность в результате детского либо юношеского насилия и, отродясь не испытавшая от общения с мужчиной ничего, кроме позывов к мочеиспусканию, вдруг, где-то в глубине, забитой и забытой женской сущности испытывала совершенно новое для нее ощущение, коему крайне удивлялась которое при разумном к нему отношении возможно было сберечь, разогреть и даже разжечь.

А как здорово было зажечь новенькую, как правило молоденькую, которую привело на съемки любопытство и поиск острых ощущений, сколько их послушных, скромных дочек строгих мам, которые свято блюдут то. чего давно уже нет в природе, девственность своего сокровища, наивная мама искренне верит в то, что дочь ее ангел и ничего земное и грязное ее не касается.

Мамаша эта упорно не хочет думать о том, что дочь ее – суть плоть ее. И если она в шестнадцать лет сосала молодому соседу по даче, что, как она считает не более чем эпизод, вызванный недостаточно строгим воспитанием, а совсем не ее желанием прикоснуться, наконец, к живому члену, а не изнурять влагалище смазанным лубрикатором суррогатом, живой горячий орган ничем не заменишь, не зря русская пословица гласит – «не сравнивай член с пальцем».

И то, что мама, в поисках неведомого и в ожидании неземного, перепробовала почти всех своих однокашников. Передающих ее друг другу, а вернее передавая члены ей, как эстафетную палочку, которую в прямом смысле этого слова она боялась упустить из рук. Покуда не попала на опытного самца, который после юнцов, озабоченных тем, как бы не расплескать и кончить до того, как вставил, не торопясь, никуда не спеша с расстановкой и остановками именно в тот момент, когда казалось взлет уже начался и сейчас силы оставят летуна и он сорвется в штопор, но он и она не срывались и в солнечном сплетении, только что ощутившем предстоящий ужас падения вырастает, даже выкристаллизовывается то ли цветок похожий на кристалл, не то кристалл похожий на цветок, который расцветая заполняет собою все пространство, внешнее, а главное внутреннее и своим спектром раздирает реальность и низвергает в бездну, в тьму, на дне которой и находится то, чему названия еще не дали, да и не дадут никогда, потому что это за пределами слов.

И которое хочется длить и длить, а оно так краткосрочно, и никакие воспоминания не передадут и йоты тех переживаний.

Надо ли говорить, что после этих неведомых ранее ощущений, повзрослевшая за один сеанс мама, стала более избирательно подходить к поиску половых партнеров, руководствуясь только одной ей ведомыми признаками, поскольку искала большего или, на худой конец не меньшего восторга, пока не поняла, что того, что было впервые не повторить, будет хорошо, близко, здорово, но все равно не так.

Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, нельзя повторить сказку первого полноценного оргазма.

Он будет, но это будет другой день и другая радость.

Маме и в голову не могло прийти, что ее цветочек, с утра, вместо занятий в ВУЗе пребывает в студии где пока не снимается.

Она только приглядывается, ей нравится наблюдать.

Чего греха таить увиденное через прозрачное только с одной стороны стекло ее возбуждает, ей интересно ее привлекают ласки, которыми партнеры одаривают друг друга иногда хочется оказаться на месте актрисы, которая получает массу приятных, а иногда кажущихся неприятными касаний и погружений в ее тело пальцев его рук она пытается примерить эти касания на себя, сперва мысленно, потом ночью в постели отодвинув край широких штанишек погружает свой палец  во влагалище, ей немножко страшно но интересно испытывать новые ощущения.

Знакомые рукам с самого подросткового возраста соски груди и маленький, но такой сладкий сосочек, сокрытый половыми губами, охотно набухающий, как только его позовут, поглаживание, а иногда и до легкой боли сжимание груди, промежности, зажимание меж ног тугой подушки, валика, которые сильно сжатые бедрами посылают вниз живота волну горячего и такого приятного похожего на проникновение всплеска, как будто кипяточком плеснули, но не ошпарили, а только напугали.

Потом исход с ощущениями поглощения и втягивания внутрь себя чего-то, как будто тягучего, как будто горячего и, потом расслабление мышц, которыми в обыденной жизни, пожалуй, и не пользуешься.

А иной раз, акт сопровождается не сказать, чтобы насилием, но жесткостью, нет не жестокостью, когда и раздевают партнершу срывая с нее одежду и входят в разные полости не совсем лояльно и пользуют ее частенько вдвоем и даже втроем.

Страшно, жутко, но интересно, иногда ловит себя на мысли, что любопытно было бы оказаться на месте актрисы и понять, наконец, что они при этом ощущают и стоны, и крики эти от боли или же от чего-то другого.

Потому как, специально наблюдая актрису после съемки в натуральном, так сказать виде никогда на замечала на лице ее, как и на теле никаких следов мучений, скорее наоборот.

Попала она сюда по чистой случайности, из любопытства, пригласивший, однажды ее на просмотр пылкий юноша, не получив того, на что рассчитывал ретировался, а вот девочка завороженная увиденным все ходила и ходила на сеансы, каждый раз открывая для себя новые ощущения, пока что, чисто нафантазированные.

В студии ее, вроде как не замечали, позволяли смотреть, ничего не требуя и не предлагая, а она с каждым разом только больше краснела, даже потела и как-то подрагивала в особенно увлекательных с ее точки зрения мизансценах.

Она добрым к ней отношением не злоупотребляла и заходила в недельку раз, ну бывало, два.

Иногда на выходе хозяин, холеный седовласый дяденька, похожий на профессора, просил ее остыть, дабы не выходить на воздух разгоряченной, приказывал подать свежеотжатый сок, мороженое, предлагал и шампанского, но никогда не настаивал, просто приглашал заходить почаще. Явно любовался ею, возможно имея на нее какие-то виды, но никогда ни словом, ни взглядом не позволял себе никаких намеков или предложений.

Старый лис ждал, когда плод созреет и сам упадет прямо в руки, торопить события, только вредить делу.  

Однажды с утра, прогуляв по традиции лекции и выпив при входе в ресторан традиционный кофе, который варил юный чудно краснощекий мальчик, смотревший на нее влюбленными глазами она, испросив, так положено у администратора разрешения, была допущена в зону, о которой простые посетители и не подозревали.

Села, положила за щеку карамельку рассматривая декорацию, изображавшую сегодня какой-то оформленный в стиле китч зал, скорее салон.

Бордовые тона, какие-то странные аксессуары, напоминающие не то, современные скульптурные композиции, не то, старинные пыточные орудия.

В центре ложе, больше напоминающее какую-то лежанку или канапе, точнее козетку, только намного больше, короче экзотика.

В этом заведении не принято было оповещать посторонних, не участвующих в съемках зрителей о том, какое действо будет разыграно. Да и посетителей, по большому счету она наблюдала немного, не считая ее первого визита с кавалером, она два-три раза пересекалась с молодыми людьми, которые, впрочем, вели себя весьма корректно, если не считать вздохов и поглядываний в ее сторону и, однажды в углу сидела пара, которая не столько следила за действом, сколько распаляла друг друга, раздевая партнера и поочередно запуская руки друг другу в штаны и, не дождавшись конца сеанса они отбыли очевидно в целью воплотить в жизни увиденное за стеклом.

Сегодня, нежданно-негаданно администратор внес в салон маленький столик и установив его перед одним из кресел накрыл ручником, сложенным вдвое и водрузил на него две кофейные чашки, графинчик с чем-то золотистым, пахнуло коньяком, два небольших бокала в форме тюльпана, круглую деревянную дощечку на которой по кругу были выложены маленькие квадратные кусочки разнообразных сыров, а в центре лежала горка ягод винограда, вперемешку черного и белого в обрамлении маленьких квадратных печений.

Не привыкшая задавать вопросов гостья молча ждала, а про себя подумала, не лучше ли уйти. Но не успела. В помещение тихо вошел хозяин, как всегда сед и благообразен. Подойдя к девочке, он нагнулся поцеловал ей руку, чем окончательно смутил и извинился за то. что навязывает ей свое общество, она было запротестовала и намеревалась уйти, но он, мягко ее остановил и попросил не лишать его такого приятного соседства, объяснив, что новый проект нуждается в его оценке.

- Кофе принесут попозже, не люблю остывшего, -сказал он и улыбнулся,

- Не напрягайтесь, выпейте глоток коньяка.

И несмотря на ее отрицающий жест налил понемногу в обе рюмки.

Место действия, тем временем осветилось. Операторы, а их было трое заняли свои места, одна камера стояла на подвижном кране, позволяющем снимать, как общие планы, так и картинку с разных ракурсов, двое носили камеры на плечах и работали с ближним планом и лицами.

Пошла фоновая музыка и на площадке появилась молодая женщина, затянутая в длинное платье, которое, впрочем, имело разрез сбоку до бедра, это стало видно, когда она сделала шаги и села на один из предметов, наполняющих помещение, на стул он походил мало, но функцию поддержки тела выполнял вполне успешно.

Жеманным движением, подсмотренным, очевидно в старинных фильмах, она взяла со столика в пальцы длинный мундштук со вставленной в него сигаретой и томно закурила. Она явно пыталась кому-то подражать, непонятно только кому.

В продолжении сюжета она коротко звякнула стоящим рядом колокольчиком и кивнула кому-то невидимому, очевидно по сюжету этот персонаж облика не имел.

Два мужика, одетых в голубые костюмчики из марлевки и потому похожие на санитаров из морга ввели под руки давешнего румяного юного бармена, который варил сегодня ей кофе, она смутилась и посмотрела на хозяина, тот пожал плечами и подняв свою рюмку, взглядом указал на ее, она была так растеряна, что машинально взяла ее и сделала глоток, задохнувшись увидела перед собой руку держащую коктейльную шпажку на которой был наколот кусочек сыра и виноградина. Взяла и положила в рот.

Мальчишечка был одет в рабочий костюм, бордового цвета брюки с защипами на поясе, из такой же ткани короткий двубортный жилет, поверх белой рубашки небольшая, опять же бордовая бабочка.

Щеки, все также красны, а вот прежде потупленные глаза поблескивают, не то от возбуждения, не то, от принятого алкоголя.

Дама, оценивающе рассматривала юношу, подошла поближе и потрогала кожу его лица, совсем юного, знакомого с бритвой коротко не чаще раза в неделю.

Снова села и дала «санитарам» знак рукой с зажатым в пальцах мундштуком. Те, охотно приступили к своим, надо понимать привычным обязанностям. Один завел парню руки за спину и замкнул каким-то обручем, делалось это, надо понимать по условиям игры, поскольку «пленник» нисколько не сопротивлялся, а напротив того, слегка улыбался.

В четыре руки, медленно, парня начали раздевать, сначала на нем расстегнули жилет, сняли бабочку и расстегнули рубашку, продемонстрировав не худенькую, а довольно подкачанную, в силу возраста безволосую грудь и плоский живот, без рельефных кубиков, но вполне себе сильный.

Дама снова встала, помяла руками его обнаженную грудь, пощекотала торчащие соски и несколько раз провела руками по животу и бокам, коснувшись пояса брюк.

«Санитары нагнулись и сняли с ног пленника лакированные штиблеты, являющиеся частью рабочей формы и расстегнули брюки, свободного покроя штаны упали к ногам, и мальчишка предстал в белых трусах по поясу которых шли надписи Calvin Klain  и черных носках доходящих почти до колена.

Судя по заполненности трусов у мальчика было, что туда положить.

Девушка, чрез стекло наблюдавшая за стриптизом, в момент падения штанов непроизвольно ахнула, чем вызвала легкую улыбку и сидящего рядом с ней господина.

Ей, надобно сказать был интересен этот юноша, он так трогательно краснел и тупил глазки, когда она заказывала у него кофе, а когда, в качестве комплимента выкладывал для нее на блюдечко крохотный, круассан то всегда выбирал самый румяный.

Она поглядывала на него с интересом и, особенно дотошно, пользуясь тем, что он на работе и не может ей запретить смотреть на него разглядывала после просмотров, когда подходила выпить чего-нибудь освежающего. Невольно ставя его на место статиста и представляя, как он снимает свою одежду и как выглядит без нее. Теперь, похоже у нее будет возможность сравнить свои фантазии с явью.  

Экзекуторы, тем временем освободили узника от пут и одежды, оставив лишь трусы да носки, подвели его к сидящей госпоже и поставили перед ней на колени.

Она потрепала его по щеке и по голове, взъерошив набриллиантиненые волосы, откинула по разрезу край своего платья и сунула его носом себе в промежность.

Судя по всему, белья дама не носила, когда разрез приоткрылся в нем мелькнул основательный клин лобковых волос, что само по себе было естественно, просто обычно дамы такого склада либо выбривали себе, не скажу, что лично, но выбривали промежность либо при помощи личного кутюрье по п…. создавали там затейливую композицию из волос, долженствующую, по их мнению возбудить или по меньшей мере не напугать партнера обилием шерсти.

Здесь же, на первый взгляд все было от природы, рука мастера не касалась сих зарослей, ну может быть слегка укоротила, дабы в косы не свивались.

Оператор, изогнувшийся над макушкой юнца, покуда мог снимать только его растрепанные женской рукой кудри и поступательные движения головы, что происходило там, внутри глазу было недоступно.

Наконец, основательно запыхавшийся молодой человек оторвал свои губы от больших половых губ, поднял голову и завернув рукой подол длинного платья, открыл неплохие ноги и продемонстрировал операторам поросший густым русым волосом лобок.

Партнерша, тем временем свела ноги и заглянуть дальше, вглубь возможности не было.

Ассистенты, стоящие наготове взяли парня под руки и подняли с колен, стало очевидно, то что прикрывали белые трусики значительно увеличилось в размерах и подтверждалась первоначальная версия о том, что там, несмотря на юность все солидно, если не сказать большего.

Сквозь ткань увидеть что-либо было невозможно, и передняя часть трусов, состоявшая из двойного слоя текстиля, прижимала орган к низу живота, но увеличившийся в предвкушении продолжения член, своим напором оттягивал широкую резинку трусов так. что кончик блестящей головки выглядывал наружу, как бы просясь на свободу.

Теперь пришел черед краснеть юной наблюдательнице. Она, как-то судорожно вздохнула, почти всхлипнула. Сидящий рядом не повел и глазом.

Похоже здесь сработало чувство сопричастности, личного, пусть и «шапочного» знакомства. Обычно актеров, участвующих в съемках она лично не знала, в жизни знакома с ними не была и никогда, кроме как через стекло их не наблюдала, мало ли кого мы видим на экране или сцене, здесь же была живая особь, обладающая телом и руками, которые подавали ей чашку через барную стойку, говорили какие-то незначительные слова, губы улыбались, глаза, не то, чтобы раздевали, но в глубокий вырез кофточки косились.

И вот теперь она видит его, знакомого ей парня, практически обнаженного, который, несомненно скоро будет раздет до конца, и она увидит… увидит, дальше сознание путалось и отказывалось предвидеть очевидное.

«Санитары», поднявшие юношу с колен и держащие его за руки, хотя он и не думал сопротивляться или бежать, ждали указаний. Очевидно такими были условия игры.

Госпожа, наверное, так правильно называть эту даму, разыгрывающую спектакль в стиле садомазо, пользуясь своим положением протянула руки и через трусы коснулась мошонки парня, оператор, снимавший в этот момент его лицо, изображение с камер выводилось на отдельный экран, поймал крупным планом как приоткрылись его губы, блеснули зубы и по лицу прокатилась гримаса наслаждения, глаза прикрылись, как бы прищурились и кончик языка облизнул губы.

Она снизу приподнимала помещенное в трусы их будущее общее наслаждение и испытывала его приятную тяжесть. Потом, опять же сквозь ткань ощупала крепкий толстенький ствол при этом движении головка выскочила из-под резинки и стало видно, что маленький ротик на вершине ствола источает блестящую капельку, которую она потрогала пальчиком и она исчезла, перескочив на ее кожу.

Второй оператор демонстрировал ее заинтересованное и удивленное лицо с приоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами, хотя, казалось бы, чего она том увидела нового, чему удивилась.

Но так уж устроен наш мозг, да и тело тоже, и без него человечество давно бы вымерло, если бы каждая новая, а порою и не новая, а хорошо знакомая особь противуположного полу не вызывала у нас жгучего интереса и потребности взглянуть, потрогать, ощутить в себе или себя в ней и каждый раз переживать испытанное многажды ощущение и не только самое ощущение восторга, но и прелюдию к нему как нечто новое.

Как велик был Создатель сокрывший тайну продолжения рода за столь сладострастной завесой как ни верти, но не становящейся рутинной и никогда не приедающейся.

А по лицу хозяина было видно, какой кайф он ловит, наблюдая за выражениями лиц актеров в тот момент, когда они не актерствуют, но живут и переживают.

Он скосил глаза на гостью, увидел ее приоткрытый рот и глаза, которые она не отводила от юноши.

Подумав, он снова плеснул на дно рюмок и она, услышав звон горлышка графина о край рюмки машинально протянула руку, взяла коньяк и не поморщившись влила в себя. В качестве закуски она только почмокала губами.

Эти губы созданы для поцелуев, подумал он. Целуют ведь не только в губы…

Действо продолжалось, ассистенты подвели парнишку к ложу и предложили лечь на спину, что он проделал безо всякого сопротивления, стало понятно, что эти странно одетые люди не призваны выполнять каких-либо насильственных действий, а служат скорее антуражем, совершенно, кстати нелепо из-за своих одежд смотрящемся на этом, претендующем на изыск интерьере.

Но задачи свои они выполняли, в данный момент они пристегивали руки и ноги узника мягкими поводками, имитирующими наручники.

Сделав дело, снова отошли, заняв позу наблюдателей или, скорее соглядатаев.

Распятое тело возбужденного молодого человека будило эротические чувства у всех участников и сторонних наблюдателей действа вплоть до операторов, в штанах которых стало заметным изменение объема.

Хозяйка, томно скрестила руки на груди и подойдя к стоящим изваяниями ассистентам повернулась к ним спиной, на это один из них потянул за молнию на платье вниз и раскрыл его почти до бедер. Нимфа выскочила из ткани и осталась в черном лифчике, поддерживающем бюст только снизу и едва прикрывающем соски, талию, вернее бедра ее охватывала тонкая золотая цепочка, скрепленная сбоку каким-то затейливым замочком. Тело было изысканно холеным, кожа нежна и только обильная кучерявость лобка выбивалась из общей картины изысканности.

Подойдя к мужскому телу, предоставленному в ее распоряжение, она нагнулась к его груди и шумно, носом втянула в себя воздух и высунув язык провела им по середине груди, по позвоночнику, чем вызвало довольное прищуривание и легкую улыбку на его лице, что было с легкой паузой ухвачено и продемонстрировано камерой.

Она легко перекинула длинную ногу через распятое на низком ложе тело и оказалась сидящей поверх него, лицом к его паху, расположив свою сочащуюся желанием вагину против его лица. Осторожно опустила таз и ее половые губы соприкоснулись с его ртом.

Было видно, как изо рта выскочил кончик языка и коротко лизнул полураскрытое, покрытое слизистой оболочкой, готовое к поглощению отверстие.

Теперь камера показывала ее лицо, ожидающее восторга.

Она двигала бедрами в такт и навстречу движениям его языка и губ, поднималась и выгибала спину назад, а потом наклонялась вперед к его паху, который едва прикрытый белым лоскутком не мог сокрыть рвущуюся на свободу юную плоть, которая достигла пика возбуждения и буквально выскакивала наружу из-под сдерживающей его широкой резинки трусов.

Наклоны ее становились все ниже, движения бедер резче, камера показывала, как трепещут ноздри ее носа и втягивают запах мужской плоти, когда она, склонив тело едва не касается лицом и губами выглядывающего все более наливающегося багровым цветом навершия.

Наконец, ее психика не выдерживает сладкой муки и после достаточно удачного движения его языка, она вдруг замирает и начинает судорожно ерзать, суетливо сдвигать и раздвигать бедра и тоненько стонать, как бы боясь потерять или оборвать ту ниточку наслаждения потянув за которую начинается раскручивание спирали ее оргазма.

Глаза ее широко раскрываются так же, как и рот, который хватает воздух, будто его недостаточно, вдохи ее коротки, но глубоки, глаза застилает туманной пеленой, и женщина напрягшись исторгает из себя стон-выдох и вдруг ослабнув падает лицом вниз распластываясь по телу скованного мужчины.

Он шевелит головой пытаясь не задохнуться под тяжестью ее мокрой промежности, почувствовав это она поднимает бедра, но лица ее до сих пор не видно оно лежит на его теле, а вот его мокрое, раскрасневшееся и ждущее лицо, наконец-то удается показать оператору.

Юная зрительница, наблюдавшая за процессом в момент оргазма актрисы, похоже от сопричастности происходящему крепко сжала ноги и так и сидела, как будто зажав что-то меж них и боясь это выпустить, чтобы не улетело.

Седовласый муж, практически безучастно пил кофе, который принесли ему в серебряном кофейничке установленном на спиртовой горелке, дабы не остывал.

Девушке было не до кофе. Она жаждала увидеть продолжение. Ей, даже отчасти было жалко юношу, который вот уже столько времени находится в возбужденном состоянии, ее беспокоило, не вредно ли это. И, несмотря, на то, что она слабо представляла себе механизм мужского оргазма, кроме того, выбрасывания какой-то загадочной жидкости, что она наблюдала на здешних сеансах, все равно ей было жалко, мальчика, у которого эта субстанция, наверняка уже накопилось в нужных количествах и требовала выхода.

Она чуть не призвала художественного руководителя помочь актеру, отвязать его, наконец, чтобы он мог воспользоваться свободой и тем, либо другим способом удовлетворил свое, такое очевидное желание.

Но у того, очевидно были свои резоны. Он продолжал пить кофе.

У актеров же наступал момент продолжения сюжета, и, хотя автор сценария, вполне допускал импровизации, основные моменты картины должны быть исполнены.

Таким образом операторы несколько поменяли локацию, а актриса, встав в ногах у все еще привязанного партнера, наконец-то взялась руками за резинку и потянула трусы вниз.

Измученный долгим пленом орган почувствовав свободу распрямился во весь свой немалый рост, чуть изогнулся дугой и подрагивая зафиксировался в параллельном по отношению к животу положении находясь от него сантиметрах в двух-трех. А головкой почти касаясь пупка.

Юная зрительница, давно ожидавшая этого момента, испытала такой восторг от увиденного, что, идя навстречу захватившим ее эмоциям ухватила сидящего рядом господина за руку, как бы призывая того в свидетели увиденного.

Тот улыбнулся и мягко пожав ее руку, второй похлопал ее по кисти. Она, смутившись, выпростала руку и, тут же забыв эпизод прильнула к стеклу ожидая продолжения.

Оно последовало. Хозяйка положения, пользуясь беззащитностью юноши начала руками перебирать его половой орган, перекатывая в мошонке поросшей редким волосом, поджатой в результате сильнейшей эрекции к основанию члена яички. И просовывая руку туда, дальше под них.

Взялась за ствол и потянула было его на себя, он, чуть приподнялся, но выпущенный из руки тут же занял свое вертикальное положение.   Она несколько раз потянула игрушку вверх наслаждаясь тем, как быстро он возвращался в прежнюю позицию.

Подойдя к лежащему сбоку, она нагнулась и, коснувшись щекой его живота, по которому от паха до пупка тянулась редкая полоска волосков, вытянула губы и захватила ими головку, орган качнулся и бедра узника пришли в легкое движение пытаясь протолкнуть его глубже.

Одна камера снимала крупно момент минета, а вторая чутко следила за лицом парня, оператор на кране брал общий план, стараясь, чтобы операторы меньше попадали в кадр.

В этот момент оба участника съемки находились на пике своих эмоций, недавно испытавшая не совсем полноценный оргазм женщина жаждала продолжения и полной разрядки, а измученный ожиданием парень готов был излиться в любой момент, как только касание ли, движение ли, нетерпение ли перерастет в окончание, которое было не то, что рядом, оно было в миге, в секунде от пика.

Ждать не пришлось. Камера успешно взяла момент, когда касание языком уздечки члена оказалось тем самым последним штрихом, толчком, который открыл закрома и так долго сдерживаемое содержимое струей ударило в приоткрытый рот, не миновало губы, оросило лицо и волосы, следующий залп забрызгал живот почти до груди, а тело все продолжало источать волшебную влагу теперь уже просто сочащуюся из крошечного отверстия и смачивая теряющий свои объемы пенис.

Какое облегчение увидел зрачок камеры на лице и отобразил на экране.

Ассистенты тут же отстегнули юношу от лежанки, съемку остановили и отправили артистов в душ, приводить себя в порядок.

Порнограф, наконец-то посмотрел на сидящую рядом девочку и налив в чашку кофе, поставил перед ней, на дно рюмки, он опять же плеснул янтарного питья.

- На сегодня все, -сказал он.

- Хочешь, приходи завтра. Продолжим.

Она сидела съежившись, как будто замерзла, хотя в помещении было комфортно. Вяло поблагодарила хозяина, находясь как бы в прострации. Выпила, так кстати налитый коньяк, запила обжигающим кофе.

Потерла лицо руками. Сердце не колотилось, а как бы сжималось, она была напряжена и боялась, что если вдруг расслабится, то испытает то, чего однажды ей довелось пережить дома в постели, когда она ласкала себя и касаясь внутренней поверхности влагалища задела рукой какой-то бугорок, касание которого, вдруг вызвало совершенно небывалые доселе ощущения. Ей стало стыдно и приятно одновременно. Причем стыд был так силен, что потом она несколько дней не позволяла себе трогать себя там, но спустя дни, желание повторить ощущение пересилило стыд. А потом стыд ушел, а сладость осталась.

Дома мама, внимательно рассматривая дочь заметила ее некоторую рассеянность, отвлеченность и задумчивость, отнесла это к возможной влюбленности девочки, а возможно и, сверилась с календарем, с ежемесячным недомоганием.

Конечно, дочка уже большая, возможно ее беспокоят свойственные возрасту неведомые ей покуда ощущения, сновидения, она же живет в этом обществе, где молодые люди не страдают избытком воспитания и могут позволить себе не только нескромные взгляды, но и нескромные слова.

От некоторых у опытной-то женщины краснеют уши, а уж у совершенно невинной девочки, которая не то, что не видела, просто, в силу возраста и главное воспитания даже не слышала о неких вещах, могут возникнуть совершенно ненужные вопросы, на которые она, не в закрытом же пансионе живет, хотя и там, говорят не все в порядке было, может получить от осведомленных подруг возмутительно-откровенные, слишком подробные, а главное совсем не нужные сведения.

Напоив ребенка на ночь чаем с ромашкой, мама, с возрастом становящаяся все более забывчивой в плане воспоминаний о своих юношеских эротических приключениях, которая, покажи ей сейчас на экране запись двадцатипятилетней давности на которой два молодых самца пользуют ее одновременно в оба, находящихся в непосредственной близости друг от друга отверстия, бросилась бы выцарапывать глаза тем, кто это видел и посмел показать, обвиняя всех в подлоге, монтаже, короче в том самом, что лет через двадцать с искренним воодушевлением будут называть скользким словечком «фейк».

И что интересно, она давно уже убедила себя в том, что все это не более чем фантазии и грезы, которых на самом деле быть не могло. Не такая же она ****ь.

А вот девочка ее, истинный ангел, занятая учебой и романтическими переживаниями, которую эта мерзкая плотская грязь не касается и, дай бог никогда не коснется.

Мысль о том. что девочку рано или поздно придется если не выдавать замуж, то, избави господь. определять в христовы невесты в монастырь, она от себя гнала.

Вот когда я увижу достойного человека, готового стать опорой дочери и заменить ей надежное материнское плечо, я в душевной беседе открою дочери особенности плотских отношений между мужем и женой, которые сделают ее переход из стадии девственности в стадию мужней жены не таким ужасным, - думала мама.

И вообще, это для неотесанных невоспитанных девиц секс является в жизни чем-то важным и даже незаменимым, для людей творческих, коей, конечно является моя девочка, это некое вынужденное, необходимое, разве, что мужчине, но, спаси Христос, не увлекательное действие, называемое торжественным слоганом – исполнение супружеского долга, к сожалению зачатие и выведение детей в инкубаторе еще недостаточно распространено.

И она уснула рядом с толстым и совершенно земным, нисколько не романтическим мужем, который только и умел в жизни, что деньги зарабатывать. Супружеского долга он от нее требовал редко, очевидно в силу того, что раздвигала она ноги весьма неохотно, кому же понравится уговаривать, чтобы получить одолжение и он нашел для себя женщин, которые занимались этим с воодушевлением.

Во сне мама видела дочь, как бы сквозь дымку, в воздушном газовом платье кружащуюся среди цветов. Конечно, думала мама, она еще такой ребенок.

Уснувшая девочка видела не менее прекрасный сон, в котором она, раздевшись донага, чуть не целиком заглатывает большой член мальчика - бармена, и он имеет изумительный вкус, приятную теплоту и шелковистую нежную-нежную головку. Мальчик ни к чему не привязан, а наоборот свободен в движениях.   Он сильно мнет ее груди, а потом запускает руку ей промеж ног и начинает там водить теплыми пальцами, погружая их в ее скользкую вагину и она не отстраняется, а прижимается к его руке и жаждет, чтобы он вошел в нее так, как входит мужчина в женщину и покусывал ее грудь и закрывал стонущий рот поцелуем и она чувствовала бы во рту его язык, как однажды уже ей довелось ощутить…

Она проснулась горячая, тяжело дышащая с рукою, зажатой между ног, болезненно торчащими сосками и воспаленными губами. Даже немного кружилась голова.

Озабоченная мама, предложила дочери не ходить сегодня на занятия, она выглядит не совсем здоровой, но та с негодованием отказалась, что сегодня для нее очень важный день. Мамаша мысленно похвалила дочь за ответственность и снабдив средствами на посещение кафе отпустила.

А дочь отправилась по известному только ей адресу, день для нее сегодня действительно был важным, она решилась, невинность стала ее тяготить, и она твердо решила с ней расстаться. Как это случится, она еще не решила, но подарить свой первый раз ей очень хотелось этому мальчику, который на поверку оказался вполне себе взрослым мужчиной с половым органом, который впервые в жизни ей захотелось взять сначала в руки, а что потом, страшно было подумать, куда - как сложится.

Сегодня кофе ей варил другой мальчик, одетый, также, как и тот, но светленький и глазастенький с маленьким ротиком, похожий на пупса.

- Тоже хорошенький, - подумала она и поймала себя на том, что вытянула шею и скосила глаза вниз, посмотреть. Не выступает ли там чего из штанишек.

Увидела ничем не примечательный бугорок, брюки были свободного покроя, и успокоила себя тем, что у того-то она все видела.

Как человек, воспитанный мамой ценителем прекрасного, она и представить себе не могла, что в нее войдет нечто не имеющее изящной формы и неприятное на вид и, очень хотелось верить доставляющее приятные тактильные ощущения.

Улыбнувшись и шепнув администратору заветный пароль, была препровождена в студию, где столик, со вчерашнего дня не убрали, только поменяли на нем ручник, положив свежий накрахмаленный.

Значит сегодня она опять будет наблюдать действие не в одиночестве.  

Она, с любопытством рассматривала экзотический интерьер, который, вчера, увлеченная картинкой толком не рассмотрела.

Не очень понимая, как можно использовать в быту эти вычурные предметы, решив, что антураж, в данном случае мало чего значит она с улыбкой и уже без боязни встретила вчерашнего папашу, как всегда элегантного и галантного.

Он вновь, в поклоне коснулся дыханием ее руки, похвалил духи и овеял запахом своего драгоценного парфюма.

Как только он занял свое место, служитель внес поднос с которого перегрузил на стол, коньяк, бокалы, чашки и блюда с какими-то маленькими выпечными изделиями, похожими на круассаны, но из песочного теста и распространяющие приятный пряный аромат. Спиртовку с кофейником внесли следом.

Не было заметно, чтобы хозяин подал какой-либо сигнал, но дали свет и зазвучала какая-то томная мелодия, играл какой-то народный инструмент вроде флейты.

Появились вчерашние «санитары». Правда вместо голубых комбинезонов на них были набедренные повязки и чалмы на голове, опять же неясно, что они олицетворяли собой вчера и какова их задача сегодня.

Главное. Что сегодня в роли пленницы была вчерашняя госпожа.

Как витиеваты бывают изгибы сюжета.

Женщина была одета во вчерашнее длинное платье, но руки ее впереди тела были связаны, какой-то мягкой, похоже бархатной лентой.

Садомазо, но без жестокости, - подумала девушка по книжкам и рассказам знакомая и с таким вариантом плотской любви.

Напрасно мама считала ее такой уж малообразованной в этом плане, еще в совсем юные годы она проявляла интерес к отношениям полов и почерпнула массу интересной информации от людей знающих, а то, что ей повезло и по причинам, о которых она и теперь имеет слабое понятие ее не использовали по прямому назначению в практическом ключе, когда она, ведомая больше любопытством чем желанием была готова ко всему. Но тогда все обошлось.

Зато теперь, уже осознанно с высоты своих восемнадцати лет, когда гормоны взывают и плоть созрела, она вновь готова принимать решение, но теперь это не чья-то воля, а продукт ее характера, а не обстоятельств.

Поэтому для нее интересным было попытаться поставить себя на место той, которую ассистенты положили животом на какую-то вычурно изогнутую поверхность, сначала принятую ею за арт объект, но оказавшуюся специальным станком очень впору ее телу, которое перекинув скованные руки через предмет распласталась на поверхности, так что ноги ее едва касались пола, а голова возвышалась впереди вверху, короче напоминала позу плохого наездника, который боясь свалиться с лошади прижимается всем телом к крупу.

Санитары, деловито заголили даме бедра, задрав платье до пояса, а молнию на спине распустили до конца и верх наряда также спустили к талии.

Тело приняло такое положение, что оно напомнило какие-то древние пыточные орудия.

Интересно, что она ощущает. Думала зрительница, которой не доводилось бывать в похожем положении, страх, желание или ненависть к захватчикам?

Она непроизвольно сжимала ноги и чувствовала, как намокает ее промежность и если бы не прокладка, совсем промокли бы ее трусики Calvin Klain, как у него, только в женском варианте, которые она надела из чувства солидарности.

А вот и он, на просценок вышел вчерашний солист, правда без жилета и бабочки, но как положено в белой рубашке, бордовых брюках и лаковых штиблетах.

Подойдя к телу сзади, он со спины проник к груди и сдернул лифчик вниз, груди выскочили и расположились по бокам от дыбы на которой она была распята.

Он взял их руками и стал довольно жестко мять, захватывая соски пальцами, ее лицо, возникшее крупно на экране, выражало боль и наслаждение одновременно.

К кофейному и пряно пахнущей выпечки аромату прибавился запах коньяка, она скосила глаза, боясь пропустить главное, то как он будет раздеваться, увидела на уголке салфетки рюмку и не глядя взяв ее сделала глоток. Увлеченная ожиданием, она почти не почувствовала крепости напитка, и, приоткрыв рот ждала.

Отпустив ее грудь, он, довольно фамильярно похлопав ее по ягодицам, запустил под них руку и проделал там какие-то движения, микрофоны передали ее стон, а камера показала крупно лицо, ей нравилось.

Солист, неторопливо расстегнул рубашку и увидев его открывшийся торс, девочка, закусила нижнюю губку.

Он расстегнул пояс брюк и, сняв обувь избавился от штанов, сегодня на нем были трусы той же фирмы, что и у нее, но не белые, а вызывающе красные по черному поясу шли все те же буквы Calvin Klain.

Длинные, по колено носки, сегодня он предпочел снять, а вот трусы пока нет.

Подойдя вплотную к распластанному телу парень, не снимая трусов начал тереться здорово выступающим передом о ягодичные мышцы, погружаясь в постепенно раздвинувшийся проход, потом оттянув резинку, и освободив напряженный член и подтянутые яички, безо всякой подготовки, одним движением вогнал орган в плоть лежащей перед ним партнерши, вызвав тем самым стон и всплеск распахнутых глаз и рта на экране.

После этого, размеренно начал выводить и вновь погружать орган в плоть, которая принимала и обнимала его плотными мышцами.

Никакой романтики, чистая механика, - подумала девица, представив, как в ее влагалище погружается и двигается там, такая большая штука.

Внизу живота, как-то заныло, не то чтобы заныла, а потянуло.

Нет, не сегодня, решила она. Допила коньяк и взяв соленый завиток, с удовольствием захрустела ароматной закуской. А тут и кофе подоспел.

Конечно интересно, думала она про себя, но мне бы так не хотелось.

А парень, тем временем вошел в раж, сдернул трусы вниз и отшвырнув их ногой, вынул разгоряченный член и переменив локацию туго, но безболезненно вошел в соседнее, расположенное повыше отверстие.

Размашистые движения повторялись, учащались и наконец он, зарычав вынул штуку из тела, обхватив ее руками, сделав рукой несколько скользящих движений стал фонтаном поливать бедра, поясницу и даже спину распластанного перед ним тела.

Потом стряхнув со слегка ослабшего органа капли, огляделся, подобрал трусы и вышел из кадра, служители, набедренные повязки которых топорщились впереди, отвязали актрису и накинув взамен сползшего с нее платья полотенце тоже увели.

Свет сник.

Порнограф, не произнесший за все время сеанса ни слова, опять налил кофе и коньяк, придвинул тарелку с вкусными хрустяшками и произнес,

- Похоже сегодня вы были разочарованы, вы ожидали чего-то другого. Уверяю вас, со стороны, далеко не всегда акт выглядит презентабельно и привлекательно, зато участники, если они занимаются этим для радости, чувствуют себя не в пример более удовлетворенными.

- Наверное, вам виднее. – отвечала она.

- Я, довольно давно бываю у вас, спасибо, меня никто не гонит и ничего взамен не требует. Мне любопытно, меня увиденное, - она замешкалась, подбирая правильное слово, - стимулирует.

Мне понятно, что о таком творчестве не принято говорить в обществе, но знаю, что такие фильмы почти все смотрят. В семьях, некоторым это помогает наладить интимную жизнь, а чаще в компаниях, как мужских, так и женских, просто вслух об этом не говорят, про подростков, это вообще особый мир, все это осуждают, но все понимают, что это было, есть и будет. Когда-то читали порнографическую литературу, потом смотрели порнографические картинки, теперь смотрят порно фильмы и, честно вам скажу, если бы не такие как вы неизвестно какими бы мы все вырастали.

Он слушал ее с удовольствием и удивлялся столь здравым мыслям у столь юной особы. Приглашал приходить, когда угодно, уверял, что всегда рад ей.

Распрощались. Она вышла в зал, подошла к бару, где, по утреннему времени скучал вчерашний кукленок, по-прежнему белобрысенький и глазастенький.

Как и весь персонал чисто и аккуратно одет и причесан. Улыбнулся ей, не профессиональной улыбкой, а по-свойски. Губки у него были пунцовые, пухлые, ей так захотелось их поцеловать, что она, неожиданно для себя подошла и наклонившись к нему шепнула,

- Привет, ты можешь отойти на несколько минут?

Он немного опешил, но призвав рукой метрдотеля, скучающего возле дверей, сказал ему что-то на ухо и тот, занял его место за стойкой, хотя посетителей не было и соответственно не было в том нужды. Но порядок, есть порядок.

Он вышел, вопросительно на нее глядя.

- Есть где не помешают поговорить? - смело спросила она.

Он кивнул и повел ее в подсобные помещение, где все было просто, стены покрыты кафелем, пахло кухней и отовсюду раздавались голоса, в отличии от зала, здесь кипела жизнь.

В самом конце коридора была дверь в комнату для персонала. Он ее толкнул и пропустив девочку вперед вошел следом.

Там стоял стол, стулья, диванчик у стены, кулер и древний телевизор. В углу старый официантский сервант и на нем древняя кофе машина, похоже не действующая.

Неожиданно для себя и еще более неожиданно для юноши она повернула его спиной к стене прижала и впилась в его губы. Он хоть и опешил, на поцелуй ответил и его большие глазки от испуга стали еще больше.

Целовала она его яростно, отдавая всю накопленную за ночь страсть и желание не тому, о ком мечтала, а совсем другому.

Утратив чувство реальности, с затуманенной головой, еще не отошедшей от зрелища, которое только что наблюдала, она опустила руку и нашарила его ширинку, сквозь ткань почувствовала бугорок заполнивший всю ее ладошку и задохнувшись сжала находку в горсть. От неожиданности он дернулся, но отстраняться не стал, а напротив подался телом к ней и, робко потрогал ее грудь сквозь мягкую тонкую ткань свитерка.

Грудь прощупывалась идеально, мама не разрешала ей ходить без лифчика, вульгарно, да и вредно и потому она нашла для себя выход, не сдавливающий грудь, которая покуда не нуждалась в поддержке и не раздражающий маму – лифчик-топ.

С лямочками и широкой резиночкой под грудью он выполнял скорее гигиеническую нежели поддерживающую функцию. Он был почти незаметен под одеждой и почти не ощущался на ощупь. Мальчик, по крайней мере без помех смог сквозь него осязать и упругость тела, и выпуклость возбужденного соска.

От прикосновения у нее перехватило дыхание, и она на мгновение оторвалась от его губ, только чтобы сделать глубокий вдох, который был похож на всхлип.

Через секунду она снова терзала его рот, пытаясь протолкнуть язык в глубину. Горсть же сжимающая пах стала ощущать увеличение сдерживаемого там органа, который переставал помещаться в ее ладони, она разжала кисть и сквозь ткань пыталась нащупать и ощутить его размер и твердость.

Брюки из толстой материи мало тому способствовали, но расстегивать штаны и залезать в них рукою она пока не умела.

Парень же осмелев подсунул руку под свитер, следом под резинку топа и нежно, боясь сделать больно стал гладить поочередно груди и трогать торчащие сосочки от чего она поеживалась, и он сделал вывод, что ей приятно.

Он приподнял свитер, вместе с топом и груди охотно покинули укрытие, он оторвался от ее губ и переключил внимание на них, для чего ему пришлось нагнуться и стало неудобно стоять, к тому же ее руке пришлось покинуть паховую зону что не устраивало обоих.

Он снова выпрямился и прижался торсом к ее груди. Грубая ткань коснулась нежного тела, но это ее не смутило, она даже слегка потерлась сосками о его форменный жилет.

Опустив руки, он коснулся ее бедер, обтянутых в меру, по вкусу мамы, короткой юбкой, а вот что делать дальше представлял себе слабо, если поцелуи, объятия и экскурсы в пазуху были для него делом привычным, то продолжение оказалось неожиданно сложным.

Нет, он конечно в теории знал, что и как происходит в таких случаях, давно научился провоцировать у себя более или менее яркий, в зависимости от полученных в течение дня впечатлений оргазм. Имел случаи провокаций со стороны знакомых увлеченных однополой любовью и даже, однажды побывал в их компании и если минет, который сделали ему был приятен и оргазм не заставил себя ждать, то предложение доставить такое же удовольствие партнеру было им отвергнуто, не мог он пересилить чувство брезгливости, не позволявшее ему прикоснуться губами к симпатичному, но все-таки половому органу.

Потому, не отказав томящемуся товарищу, помог разрядиться ему при помощи рук, но от дальнейших предложений близости категорически отказался, хотя, чего греха таить было любопытно.

На этом его эротический опыт обрывался, и будь на месте девушки героиня, обладавшая большим, чем она опытом, а она не обладала никаким, кроме чисто наглядного, возможно дело пошло бы скорее, но в том-то и прелесть этих, первых, почти детских поползновений и прелести познаний.

Не могу здесь согласится с классиком, русской литературы который в «Герое нашего времени» писал – «А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! »

Цветок, опаленный любовью уже не будет болтаться на дороге он уже многое видел, познал, многому научен и прелесть первого познания не заменить ничем ни женщине, ни мужчине, а то, что был кто-то первый, вдохнувший этот наш аромат, то будем ему признательны за это.

Перебирая пальцами, он поднимал ткань, которая скользила под руками и норовила сползти вниз. Она это чувствовала и по мере поднятия юбки раздвигала ноги, пытаясь ее придержать.

Как только кончики пальцев почувствовали скользкие, обтягивающие ноги колготки ухватился за край юбочки и потянул ее вверх, она легко поднялась почти до пояса, и он положил руки на горячее тело и заскользил по бедрам руками нащупывая рельеф трусиков и чувствуя, что поднявшийся член неудобно упирается в грубые швы гульфика, быстрым движением поправил его.

Она поняла это по-своему и снова потянулась к его паху.

Ему ничего не оставалось, как начать расстегивать брюки, как только поясная пуговица была расстегнута она сама потянула молнию вниз и свободного кроя брюки упали к ногам. Показались стройные мальчишеские ноги, поросшие светлыми волосками, белая форменная рубашка наполовину прикрывала узенькие голубые трусики, она, сквозь трикотаж потрогала рукой некрупный, но твердо стоящий член и, вдруг в коридоре послышались шаги и голоса, пара молодых поваров, с тарелками в руках подходила к комнате для персонала, дабы пообедать…

Она только и успела, что одернуть юбку и чуть замешкалась, опуская свитер и лиф. Он, подхватив штаны поднял их и дернул молнию вверх, пытаясь негнущимися от переживаемого пальцами застегнуться.

Повара, не привыкшие чему-то удивляться, мельком взглянули на напуганную взъерошенную пару, молвили, пардон, и уселись за стол.

Парень, отвернувшись к стене застегнул, наконец, штаны и взяв растерянную девочку за руку вывел ее из помещения.

В коридоре он торопливо поцеловал ее и попросил номер телефона, пообещав завтра, когда у него будет выходной позвонить.

Проводил девушку в зал и, мужественно занял свое место за стойкой. Сварил капучино и попросил официантку подать гостье, севшей за столик и пытавшейся прийти в себя.

Она поблагодарила его взглядом и улыбкой, а он смотрел, как ее губы касаются пенной шапки, накрывающей большую чашку, облизывал свои, еще помнящие ее вкус и представлял, как завтра, после поцелуев и всего чего полагается, он все-таки проникнет в ее трусы, а там…дальше фантазия разыгрывалась, и он подумал, что лучше бы ей уйти, при ней он не сможет работать, дрожат руки.

Она допила чашку, еще раз посмотрев на него улыбнулась, встала и поправив юбку, от чего у него снова потяжелело в штанах ушла, легко ступая длинными стройными ногами.

Дома мама, по привычке спросив, что нового в университете и заметив недоумение во взгляде дочери, как будто не понявшей, о чем ее спрашивают, но ответив дежурным – все в порядке. Пожала плечами и перешла к пересказу новостей от общих знакомых.

Больше всего маму возмутила история дочери одной из ее приятельниц, которая, вот ужас, вместо учебы встречалась с женатым мужчиной, предавалась с ним разврату, она так и сказала –предавалась разврату, и теперь, вот законный итог, беременна.

Все это итоги неправильного воспитания, когда девочкам с юных лет позволяют дружить с кем, попало, в том числе с мальчиками, мама сделала акцент на слове – мальчики и посмотрела на дочь, уверенная, что ее девочка чиста и невинна, как ангел.

Чистая, как ангел и действительно невинная в чисто физическом плане девочка, чмокнула заботливую маму в щеку и проследовав в свою комнату предалась эротическим фантазиям в ожидании завтрашнего телефонного звонка.

Уже ощутив в руке его крепко стоящий член и вспоминая пахнущую дезодорантом и кофе, с которым он целый день имел дело, кожу. Она решилась.

Грудь еще помня и как будто до сего времени чувствуя его руки сладко ныла, она провела по ней руками и зацепив торчащие соски вздрогнула, подумав, что мама, наверняка это заметила, но ей сие показалось столь неважным, что не стоило тратить на это время, а вот подумать о том, что завтра надеть, вот это важно.

И не столь, какая кофточка или платьице будет на ней, хотя стоп, как это не важно, он ведь будет трогать ее тело и нужно помочь ему в этом, надо сделать так, чтобы у него не возникло трудностей с доступом к ее телу, от этой мысли бросило в жар, но представив себе, как он бьется с открытием какой-нибудь мудреной застежки, а ей совсем неловко ему в этом помогать….

Что он о ней подумает.

Хотя, что он думает или может подумать о девушке, которая ходит на просмотр порнографических съемок. Не верится, что он не ведает о том, что там снимают.

Однако по его неумелым и нерешительным действиям можно было и такое себе надумать…

По любому, если ты решилась,

-А ты решилась? – в который раз спросила она себя.

-Да, я решилась и потому надену платье, которое до пояса застегивается банальными пуговицами, с белым воротничком, как у школьницы, а ниже имеет широкую складчатую юбочку, довольно коротенькую, потому, что я слегка их него выросла.

Зато хорошо видны ножки, когда я иду в нем по улице мужчины на меня, так смотрят, что становится не по себе, кажется, что где-то что-то расстегнулось или порвалось, но нет, все в порядке, просто платье высоко открывает ноги, с длинными бедрами опасаться нечего, но мужчинам невдомек, они так и пялятся, и косят глазами в надежде увидеть нечто не предназначенное для показа.

Она задрожала, представив себе, как его руки приподнимают подол и трогают ее бедра, как сегодня, оказывается это так приятно даже через колготки…

А трусы? Какие трусы надеть, чтобы не выглядеть вульгарной, но, и чтобы это не напоминало школьные уроки физкультуры.

Вот эти, нежного, цвета чайной розы с кружевной вставкой впереди сквозь кружево ясно виден заметно темный клинышек волос, это так эротично, правда кроме нее этого никто не видел, даже мама.

Она непроизвольно свела бедра и почувствовала что-то внизу живота, как будто тянет, как перед месячными, но не больно, а приятно.

Оглянувшись на дверь, потрогала себя там впереди. Ей даже захотелось засунуть руку в трусы и пошевелить там пальцами, но это была неправильная мысль и она ее отвергла, сосредоточившись на завтрашнем наряде.

Трусики, пожалуй, подойдут, она даже покраснела, представив себе его руки, снимающие их. Топик в тон трусикам, колготки тонкие светлые, никаких черных, решила она. Туфли, а что туфли. Он парень невысокий, надену балетки, чтобы не оказаться с ним одного роста. Мужчина должен быть повыше.

Волосы, чуть подберу сзади, мужчины очень несдержанно реагируют на ее затылок, казалось бы, что там, голова и шея, она даже не поверила, когда ей однажды сказали, что у нее сексуальный затылок, чушь, обронила она, пока не заметила, как однокурсник сидящий сзади сбоку и не сводящий глаз с ее головы не смог встать после пары, сидел ждал пока член придет в нормальное состояние.

Значит не врут, удивилась она.

День прошел в обычных делах, которые путались и плохо слушались, поскольку голова была занята ожиданием завтрашнего звонка и, главное, встречи и прекрасного, она не сомневалась, продолжения.

У него тоже выдался непростой день, начавшийся с неожиданного эротического приключения ничем не закончившегося и наградившего его чуть не на весь день болью в мошонке, в которую организм, в ожидании приятного направил массу полезного, которое не было использовано по назначению, а сосредоточилось в виде неприятной, хотя и несильной боли, ощущающейся при каждом соприкосновении с одеждой.

У него даже возникла мысль отлучиться в туалет и при помощи несложных манипуляций между рукой и членом избавить себя от неприятных ощущений, но дорожа приятными воспоминаниями, обкатывая их в голове в каждую свободную минуту, вспоминая свои ощущения от касания ее тела и губ, жалел с ним расстаться и претерпевал неудобства стоически испытывая от них некое мазохистское удовольствие.

Работа ладилась плохо он путал заказы, вместо капучино варил мокачино, вместо корицы сыпал шоколад, зато замечал, то на что обычно не отвлекался, ну что интересного в официантках, ан нет, оказывается, когда они меняют скатерть на столе, то вскидывают руки и наклоняются вперед так, что под короткой юбкой мелькают трусы или кружевные резинки чулок, надо же, оказывается некоторые носят чулки, это, наверное, так сексуально – женщина в чулках. Пока, доводилось видеть только на картинках.

Моя, он поймал себя на мысли, что так о ней подумал «моя», носит колготки, сегодня он в этом убедился, а что было бы если бы на ней были чулки, тогда между ними и трусиками была бы полоска голого тела, и под руками оно, оказалось бы, прохладным, конечно, под юбку ведь всегда поддувает. Он опять почувствовал, как тяжелеет в трусах.

Нет, так работать невозможно, все время что-то отвлекает, пойду дойду до кухни, поем чего-нибудь.

Кухня, конечно порадовала предложив на обед холодный борщ, это то что надо, дабы остудить кровь и заодно голову. Если бы не одно, «но», повариха Катя, веселая с огромной свернутой из накрахмаленной марли конструкции на голове, под халатиком ничего не носила, по крайней мере сверху и когда она низко нагнулась над котлом, дабы щедро зачерпнуть ему «со дна пожиже». С высоты своего роста он непроизвольно заглянул в вырез и увидел, а быть может так и было задумано, ее свободно, ничем не сдерживаемые тяжело покачивающиеся изрядные груди, белый живот, а под ним мелькнули не то черные трусы, не то. страшно подумать, черные волосы, покрывающие лобок.

Он полыхнул щеками, это было замечено, и Катька ему подмигнула и положила вторую ложку сметаны.

С тарелкой в трясущихся руках он отправился обедать. Едва войдя в комнату для персонала, где к счастью никого не было, он, поставив тарелку на стол и подойдя к стене, у которой сегодня обнимал девочку провел по ней рукой, но стена ничего не помнила и никак не отвечала, зато хорошо помнил он.

С ложкой в руках он склонился над тарелкой, несмотря на рассеянное состояние, с аппетитом все было нормально, как и с борщом. Катя, как всегда не подкачала не забыв положить и половину яичка, и малую толику ветчины.

Холод борща слегка остудил голову. Однако заботы не отпускали, обещав завтра позвонить и получив заветный номер, он вправе был надеяться на продолжение так приятно начавшегося знакомства.

Задача была в том, куда девушку вести. Не в свою же коммунальную квартиру, где в двух комнатах он жил с мамой, папой, бабушкой и младшей сестрой и, хотя у них с сестрой была отдельная комната, ключевое слово здесь – «с сестрой», которая явится из школы и поломает весь кайф, а принимая во внимание, что ей уже пятнадцать, самый поганый возраст, когда девочка уже чувствует в себе женское, вернее так – телом, почти женщина, умом еще ребенок и ее повышенный интерес к вопросам пола, который порой заставлял его краснеть, когда она утром, вдруг замечала его эрегированный член и не могла отвести от него глаз…а еще и бабушка, которая, хоть и гуляет по магазинам с подругами по пол дня, может нагрянуть, когда угодно и… все пойдет прахом.

Естественно, паренек, работая в заведении не мог не знать того, что происходит здесь же, за стеной спиной к которой сидит оркестр, ребята которым доводилось там участвовать больше помалкивали, боясь потерять хороший приработок, который, порой превосходил зарплату, но все равно, в общих чертах все всё знали, почему симпатичный юный паренек не был вовлечен в процесс – загадка, которая, скорее всего имеет простое объяснение. Его берегли, возможно для какого-то особого случая.

Вернулся на рабочее место. Поблагодарив «мэтра», который подменял его во время обеда спросил совета, куда бы привести девушку чтобы, тут он замешкался, подбирая слово – потрахаться, выручил его прямой, как палка мэтр.

Парень смутился, но кивнул. Конечно, то что с ними произойдет неправильно называть таким словом, но что делать, если такой богатый русский язык для описания этого прекрасного действа приготовил очень мало слов, да и те, что приготовил в приличном обществе произносить не принято.

Распорядитель торгового зала, человек знающий, опытный и доверенный, посвященный во многие секреты, в том числе в курсе того, что произошло сегодня в комнате персонала. Все было доложено.

Тут же предложил вариант, самый простой и удобный. Воспользоваться для, тут он замялся, подбирая слово поизящней, перепихона студией, которая завтра в первую половину дня занята не будет.

Ключиком он коллегу снабдит, ну а девочка, он взял паренька за пуговицу, притянул и посмотрел в глаза - знает, чем там занимаются.

- Удобства, мэтр хохотнул,

- Там все имеются, уборку вечером сделают. Ключ отдашь моей сменщице.

И он протянул электронный ключ парню. Тот, горячо благодарил.

Казалось бы, все решено, но как она отреагирует на предложение здесь встретится, нет, не сниматься, об этом и речи не идет, но все же…

Дабы не искушать судьбу решился позвонить сегодня, объясниться и предложить и, если вдруг не срастется, искать другой вариант.

Ждать больше он не мог.

Телефон, бумажка с номером, трубка, гудок, набор, вызов… он ждал.

Она сняла трубку сама он услышал ее голос и сердце упало куда-то в желудок.

Странный разговор:

- Алло,

- Алло,

- Это я,

- Угу,

- Завтра здесь, в ресторане в одиннадцать,

- Угум,

- Ты не возражаешь?

- Угу,

- Тогда, до завтра,

- Угум.

Короткие гудки. Он ликует, она согласна и придет.

Угум…

Он как-то закончил работу. Добрался домой, была глубокая ночь, представлял, как она спит, положив руку под щеку и сложив губы сердечком, одеяло сползло и приоткрыло обтянутую пижамой в цветочек кругленькую попку.

Она поворачивается, ложится на спину, видно, как вздымается ее грудь, груди, не стянутые топом, раздвинулись и сдвинулись к подмышкам, а дальше, а дальше он еще не видел, фантазия теряется начинает сбоить кадры рвутся, он засыпает…

И снится ему, как она, очнувшись, с того самого места, на котором их прервали все-таки запускает руку в его трусы и обхватывает ствол пальцами, только бы не кончить раньше времени думает он, проснувшись со стоячим зажатым в кулак, на улице уже светло, ну да, белые ночи…

Но еще рано, только-только рассвело. Он держит член двумя руками пытаясь успокоится. Это плохо удается. Хорошо, что на ночь он надел свободные трусы, можно встать, сестренка вроде спит, иначе не отводила бы глаз от его паха.

- Отчего она так любопытна. А ты разве не лазал к ней в штанишки, когда она была маленькой?

- Все правда, было и такое, но это же естественно, когда детям не разъясняют разницу полов, надо же откуда-то черпать информацию. Вот она черпает.

Он потряс головой, хватит разговаривать самому с собой, иди попей водички и ложись спать, завтра ты должен быть свеж и силен.

Это, как ни странно подействовало. Молодой организм справился с волнением и проснулся он от шорохов производимой сестренкой, та, отвернувшись, но все время оглядываясь на, якобы спящего брата снимала пижаму и надевала трусы, мелькнула белая попка, совершенно не эротично, подумал он, почему-то.

Девочка оглянулась, убедилась, что глаза брата закрыты, схватила лифчик, он едва сдержал улыбку, подумав, а что она туда положит, как будто подслушав его она снова обернулась и он увидел два набухших бугорка, на которые сей предмет и был надет.

Он нарочито громко заворочался и будто бы просыпаясь, что-то пробормотал, девочка схватила школьное платьице и прикрылась им. Он, дабы не смущать ее отвернулся и дал ей время одеться, услышав скрип двери, повернулся и встал.

Бабушка кормила сестру завтраком и позвала его, он, как был в трусах сел за стол и взял бутерброд с сыром, бабушка налила чай, кофе дома не варили, но он успев пристрастился к нему на работе удовольствовался чаем, надеясь добрать кофе и с ним бодрости в ресторане.

Сестра ушла, бабушке он что-то наврал про работу и стал собираться. Первым делом принял душ, вечером он тоже ползал в ванну, но помыться толком не сумел и потому, теперь, обоснованно рассчитывая на большее помылся тщательно и даже побрился, хотя, четно говоря делал он это раз, наверное, третий в жизни больше для проформы, нежели по необходимости.

Надел чистые трусы, почти новые белые с кармашком впереди и какой-то мулькой сбоку у пояса, джинсы, которых нельзя было носить на работе и полосатую футболку с пришитым к левой половине груди маленьким крокодильчиком, купленную у фарцовщиков, причесался, вышел.

Она, после утреннего душа побрила подмышки и подбрила волосики на лобке, оставив неширокую трапецию, сужающуюся книзу, потрогала ноги, эпиляцию делала недавно. Надела приготовленные полупрозрачные трусики и топик из такой же ткани.

Волосы, как и планировалось сзади подняла, открыв длинную и такую беззащитную шею и как выяснилось красивый затылок.

Колготки были тоненькие, практически бесцветные, девчонки вовсю ходили с голыми ногами, но ее мама считала и так воспитала дочь, что выходить из дому без чулок – моветон.

Платьице еще вчера было отутюжено и висело на «плечиках» в шкафу, когда она, надев его покружилась как девчонка, юбочка взвилась так высоко, что даже мелькнули трусики. Мама всплеснула руками,

- Ты с ума сошла, идти в институт в таком коротком платье.

На что получила сперва воздушный, а потом и реальный поцелуй в щечку,

- Все-таки эти духи подошли бы женщине более взрослой – сказала мама.

- Например тебе – съязвила дочь и хлопнула дверью.

Она шла по улице, помахивая сумочкой и с удовольствием ловила на себе взгляды встречных мужчин.

Причем наибольшее впечатление она производила на тех, кто постарше, ближе к тридцати.

Если молодые мальчишки чмокали губами, подмигивали и жестами выражали свое восхищение, взрослые каменели, впадали в прострацию и, порою шли следом и квартал и два. Пока, сбросив с себя наваждение не пытались с совершенно глупых фраз начать знакомство на что она, по небольшой дуге обходила ухажеров, тем самым обозначая свое нежелание общаться.

Отвергнутые и разочарованные долго смотрели вслед, надеясь на нежданный порыв ветра, который бесстыдно задерет ей юбку и…

Интересно, что нового они надеются там увидеть? Но как хочется поймать момент и подсмотреть, а вечером, вдруг вспомнив удивить подругу неожиданной страстью.

В троллейбусе один шустряк, в толчее погладил ее по ноге выше колена, за что был сильно ушиблен ридикюлем.

Она шла через парк, в конце которого уже виден был приземистый фасад ресторана и кавалер, который нервно прогуливался, держа на отлете руку с белой розой на длинном стебле.

Ого, я уже невеста, подумала совершенно спокойно. Она рассматривала его ладную фигуру в джинсах и, некстати вспомнила как трогала его возбужденный пенис.

Он почему-то ждал ее с другой стороны и все внимание было устремлено туда, но вдруг, как будто его толкнули под локоть, повернулся и увидел ее.

Какая же она красивая, - подумал он и, не отрывая глаз пошел ей навстречу, любуясь длинными ногами почти совсем не скрытыми коротким платьем, грудью, про которую он знал, что она очень нежная и притом упругая, а вот это он напрасно… впечатления мгновенно вызвали, прилив крови к детородному органу, ему сразу стало тесно и если мягкий трикотаж трусиков легко поддался давлению, то грубая и жесткая джинсовая ткань не умела растягиваться и ее воздействия резко изменили его походку он, вдруг сгорбился, отклячил зад и стал передвигаться широко расставляя ноги.

Сообразительная девчонка, заметив изменения походки, сложив два и два уяснив для себя в чем дело, тихонько, чтобы не было заметно погордилась собой и посочувствовала юноше.

Однако, по мере приближения он выпрямлялся и последние метры почти бежал, держа розу наперевес.

Приблизился, не зная, что делать и боясь обидеть прилюдным поцелуем, протянул цветок, на что она, очень непосредственно чмокнула его в мгновенно покрасневшую щеку, отметив себе.

Как мило и непосредственно он краснеет, это хорошо, да и врать, похоже не умеет.

Он взял ее за руку и повел внутрь, ресторан еще не работал, но персонал уже подходил и многие были на рабочих местах, слышались разговоры и смех, которых не услышишь, когда в зале гости.

Он подошел к своему рабочему месту, которое сегодня занимал ее старый и, можно сказать близко знакомый, который увидев пару не удивился или сделал вид, что не удивился, на девочку же смотрел с вожделением, здесь он не мог совладать с собой.

По коллеге просто удивленно чиркнул взглядом, ждал что тот скажет.

Но тот ничего не объясняя попросил капучино для девушки и эспрессо себе, получив напитки провел девушку за угловой столик и, сбивчиво, боясь напугать и обидеть стал объяснять, что у него есть ключ от, он замешкался как обозначить сию зону и просто указал на дверь рукой.

На ее вскинувшийся непонимающий и возмущенный взгляд, поспешил уверить,

- Там никого не будет, мы будем одни, никаких съемок.

И так разнервничался, боясь ее отказа, что чуть не заплакал, по меньшей мере его огромные глаза подозрительно заблестели.

Она, поняв его состояние, просто сказала,

- Ну что же, если никого, пойдем, посмотрим.

Двумя большими глотками она допила кофе, он свой маленький двойной проглотил давно и решительно встала, не забыв, впрочем, проконтролировать юбку, ощущая не только красивым затылком, но и всем телом множество глаз, наблюдающих за ними.

- Пусть завидуют, - решила она.

Они подошли к заветной дверке, которая от одного касания электронного плеча отворилась.

Вошли. Она как большинство женщин чувствительная к запахам отметила, что воздух свеж, несмотря на отсутствие окон система кондиционирования работала четко.

Никаких посторонних запахов, ни табака, ни спиртного, ни, боже сохрани чужой плоти.

Декорации были убраны в центре стояла лежанка, которую с известной долей фантазии можно было окрестить и тахтой, и софой и даже канапе или козеткой.

Не зная, как выглядит козетка, автор выбрал именно это наименование для предмета, которому сегодня предстоит стать брачным ложем.

Дай боже всем влюбленным тоже -посредника и комнату, и ложе.

Стояли и смотрели друг на друга.

Она ждала, считая, что первый шаг должен делать мужчина.

Он, боясь сделать что-то не так, не имея опыта надеялся на нее, ведь вчера она сама поцеловала, но потом решив, что сегодня его очередь целовать, робко взял за плечи, приблизил и, наклонив голову осторожно коснулся сначала щеки, а потом приблизился к губам, тронул, она ответила.

Дышать стало легче, страх и оторопь отпускали, он только почувствовал, как послабели ноги.

Ему, впервые оказавшемуся в этом помещении было не до изысков интерьера, нервное напряжение было таково, что просто хотелось сесть, не до конца понимая, что происходит, он присел на край кушетки и потянул девушку к себе, та, приняв движение за приглашение, повернулась и плюхнулась ему на колени, при этом юбочка разлетелась и сквозь колготки она почувствовала грубую фактуру джинсовой ткани, пошевелила попкой, устраиваясь поудобнее, секунду подождала и сама обвила руками его шею.

Вот они губы рядом, он начал выползать из обморочного состояния, нашел рот своими губами и закрыв глаза почувствовал, как ее язык проник в него.

Прижав ее к себе, он гладил рукой спину, чувствуя сквозь тонкую ткань лопатки и контур топа, притопленный столбик позвоночника, спина, нервно отзывалась на его прикосновения, она поводила плечами, а потом расслабляла тело.

Опустив руку ниже провел по бедрам и легко проник под юбку, почувствовал теплые ноги, сквозь прохладу колготок, скользнул по ним выше и ткнулся в плотно зажатую зону. Решив не форсировать события, вынул руку и пройдя ею по груди, начал медленно, по одной расстегивать маленькие пуговки платья, начиная с верхней на стыке белого воротничка, все ниже и ниже, наконец дойдя до пояса, ткань раскрылась. В разрыве стало видно тело, шею, ключицы, ложбинка груди, мягкий светлый топ, впалый, но нежный даже на вид живот…

А ниже пояс, к которому пришит подол коротенькой юбочки, потянув ткань с плеч, вынул тело, как из футляра, приподнял ее за талию и скорее ощутил нежели увидел, как платьице упало к ногам, и она через него переступила, нагнулась, подняла с пола и аккуратно положила к изголовью, продемонстрировав прекрасные ноги, обтянутые почти невидимым волокном, которое надежно маскировало, даже трудноразличимые изъяны кожи, но позволяло подробно увидеть довольно высокие трусики, кружевная вставка которых не ставила целью закрыть покрытый темно-русыми волосиками лобок, которому ручки хозяйки придали несколько игривую форму.

Когда она повернулась, и он все это увидел, туман окончательно покинул голову и придал решительности.

Ему очень хотелось стать мужчиной, а главное сделать женщиной эту прекрасную юную богиню, другого слова для увиденного он не находил.

Улыбнувшись, глядя на его потрясенное лицо, что, конечно же было ей приятно, нисколько не смутившись, положив руки на пояс она медленно стала стягивать с себя колготки, поскольку они, в данном положении были предметом совершенно лишним.

Не отрываясь следил юноша за этим волшебным действием, которое доводило его до той степени возбуждения за которой – один конец.

В ответ он, судорожно дергая пряжку ремня пытался расстегнуть пояс, не сразу, но это ему удалось, пуговица, молния, джинсы упали до колен, осознав нелепость своего вида он, не развязывая скинул кроссовки, стянул штаны до конца и снял носки, оставшись в футболке с крокодильчиком, которую не рисковал снять, потому. что она хотя бы частично прикрывала трусы, которые под давлением изнутри предательски оттопырились до такой степени, что перестали прилегать к ногам и в просветы стали видны его светлые курчавые волосы.

Он слегка наклонялся вперед, пытаясь сделать эту, выступающую часть тела менее заметной, но помогало это мало, к тому же она, совершенно бессовестно смотрела именно туда.

Не оставалось ничего, кроме как подойти ближе, что он и сделал, прижав ее, показавшееся таким худеньким без одежды тело к себе, она и не думала сопротивляться, напротив прильнула к нему и положила голову на плечо.

Опустив руки и почувствовав скользкую нежность ее трусиков просунул руки под резинку и потрогал бедра, упругие и гладкие, потянул трусы вниз, и они легко спустились, парень тоже опустился на колени и ткнулся лицом в лобковые волосы, которые пахли, каким-то прекрасным неведомым ему волшебным ароматом, он чуть не захлебнулся, вдыхая его, потом, осторожно, чтобы не потревожить поцеловал кожу вокруг волос на бедрах и внизу живота. Снял с нее трусы и положил их к платью. Она не отстранялась, а легонько трепала его по голове.

Поднявшись он повернулся и взяв ее за руку подвел к ложу, вдруг засуетился вспомнив, что-сам-то до сих пор в футболке и в трусах, снял одно через голову другое чрез ноги и, не осознавая, что должно дальше делать положил ее на козетку, а сам улегся рядом тяжело дыша и обнимая ее рукой.

Недолго подумав, нашарил топ, поднял его и обнажив грудь начал жадно целовать, захватывая ртом то один то другой сосок, помогая себе руками, так увлекся, что неожиданно почувствовал, что тело его лежит на ней, вернее она лежит, поместившись промеж его колен, а это напрочь неправильно, должно быть наоборот.

Приподнявшись на руках и коленях, он стал просовывать свое между ее ног, она не преминула раздвинуть ноги и он, о счастье оказался промеж них.

Теперь его перевозбужденный член касался ее лобка. Что же делать дальше?

Нет, в теории он знал, что член нужно ввести во влагалище. В порнографических фильмах, актрисски закидывают ноги на плечи кавалерам и сами, чуть ли не насаживаются на него или пуще того, становятся на четвереньки, и партнер входит в нее сзади.

Не мог же он попросить девушку встать на четвереньки. Но и войти в нее лежащую перед ним, хотя и с раздвинутыми ногами, как-то неловко, неудобно как-то.

Наконец она, обладавшая большим чем он, хотя бы наглядным опытом согнула ноги в коленях, тем самым облегчив ему возможность проникновения.

И он, осознавший, наконец-то премудрость мира, стал пытаться протолкнуть свой, от перестоя уже ничего не чувствующий агрегат туда, вперед.

А так как делал он это впервые, она же обладавшая не большим чем он опытом тоже никак ему не помогала, она терлись друг о друга в ожидании желанного слияния, которое так и не наступало.

Наконец, вконец измучавшись, девушка взяла инициативу в свои руки.

Выпростав свое изрядно помятое тело из-под партнера, она перекинула через него ногу, взяла член рукой и направляя его по заданному адресу стала медленно на него опускаться, чувствуя, как он проникает в нее, ожидая болезненных ощущений, о которых столько говорят и пишут, она от страха делала это медленно, в какой-то момент оба они почувствовали какое-то препятствие, оба замерли и тут мальчишка сделав несильное движение вперед почувствовал, что проход свободен, она же почувствовав несильную боль, сначала испугалась, а потом, когда опустилась до конца, поняла, что все уже произошло.

Она, правда ждала момента яркого оргазма, которого умела добиться от своего тела самостоятельными действиями без помощи мужчины, а он все не наступал, она начала движения вверх и вниз, почувствовала неприятное жжение и хотела было слезть, как почувствовала внутри себя небывало активное тело, увидела умоляющий взгляд восторженно распахнутых глаз, всем телом опустилась и почувствовала. Как мальчишка дернулся, выгнулся, пытаясь проникнуть еще глубже и вдруг внутри пошли толчки.

Происходило нечто такое, чего она никогда в жизни не испытывала.

Так вот каков он мужской оргазм - подумала она.

А интересно, что они при этом чувствуют, судя по лицу лежащего под ней юнца – это нечто божественное, хотя, помнится, когда она потрогала его член сквозь трусы он на нее смотрел не с меньшим восторгом, хотя нет, там было желание и страсть, а здесь чисто животное проявление сущности самца, а наслаждение чувственное.

Все равно любопытно, конечно она не могла сравнивать ощущения, полученные при самоудовлетворении от ощущений природной физической близости, но вот она близость. Куда уж ближе. Но ничего похожего на сладчайшие легкие спазмы внизу живота при прикосновении к влагалищу и нежном погружении в него пальцев рук,

Конечно, то какие переживания он получил, насколько ему было приятно, радует. Значит она, сумела разбудить в мужчине страсть настоящую.

Наивная девочка еще не ведала, что мужчина существа, более приземленные и получение оргазма для них не обязательно связано с высокими чувствами и соответствующим антуражем.

Сейчас она гордилась тем, что стала женщиной и сделала мужчиной этого симпатичного мальчишку, погружение которого в ее плоть не то, чтобы не доставило ей удовольствие, оно не было неприятным, скорее от страха перед болью и непознанным не могла она распустить свою волю и дать свободу телу и душе.

Очень хотелось пережить нечто похожее на то, что видела здесь, сквозь стекло, раззявленные рты, слезы и спазмы восторга, судороги оргазма, брызги спермы и огромное всеохватывающее воющее и поющее одновременно чисто животное чувство буйства полов.

Быть может время не пришло и желание еще не созрело, больно быстро она его выбрала, сначала подавила, потом очаровала и получила то, к чему стремилась – обожание, чуть ли не поклонение, а вот физического удовлетворения нет.

Автор, так много времени потративший на описание переживаний юной девушки, только что ставшей женщиной, еще не до конца, но проложившей дорогу к великому пониманию, должен отметить, что в те несколько секунд которые она потратила на этот внутренний монолог ее влагалище еще принимало в себя сок жизни, исторгаемый юным и страстно желающим телом.

Она улыбнулась расслабленно, не стоит расстраивать юношу тем, что так желаемая близость, пока доставила удовлетворение только одному.

Ему, не имеющему опыта интимных отношений было ведомо лишь с чужих слов как женщина должна реагировать на близость.

Пораженный мощью своих переживаний он совершенно забыл о том, что участвует в мероприятии не один.

Пытаясь, продлить и запомнить невиданное ранее и никогда не переживаемое наслаждение он смотрел в потолок, сквозь путаницу орнамента, его покрывающего в четырех местах, поблескивали темным стеклом загадочные глазки, которым он удивился, но значения не предал.

Протянув руки и взяв легкую фигурку подмышки, он приподнял девочку и его, надобно заметить до сих пор сохранивший устойчивость ствол вышел из нее.

Не обращая внимания на липкие выделения, окрашенные девственной кровью, он положил ее на спину, подсунул руки под согнутые колени, поднял их вверх и так удерживая развел в стороны, опустив глаза долу увидел раскрытые и зовущие в ее крови и его сперме половые губы, взял свой орган рукой и решительно направив его в цель легко в нее попал, забросил ноги на плечи и, осторожно вошел до упора и она, вдруг почувствовав в себе нечто охнула и зажмурилась.

Когда он входил, конечно не намеренно задел то, что и вызвало прилив нежного желания и в ответ наслаждения, сжав мышцы влагалища она жаждала повторить сладкий момент и ей это удалось, контакт был другим, но не менее ярким.

Он же сначала медленно потом все увеличивая амплитуду движений и скорость начал свой неблизкий путь ко второму еще более яркому оргазму и повел ее, еще не изведавшую чуда к ее первому.

Для него продолжение было началом новой жизни, в которой он уже был мужчиной, был ведущим, его несколько смущало то, что по неимении опыта, первая попытка вхождения в тайну была инициирована девушкой, но он благодарен ей за помощь, за то, что сделано ею было безо всякого намека на его неумение, без усмешки и укора.

И вот теперь видя перед собой ее раскрытое тело, не подавленное им, а подаренное ему, просыпающиеся губы сквозь которые слышится стон наслаждения, лицо, выражающее именно то. что так ценит хозяин заведения и ради которых ведет на протяжении многих лет столь иллюзорный образ жизни.

Он очень старался не оплошать и правильно делал, надеясь на инстинкт, именно тот вел его вперед, напрягал и наполнял силой именно те мышцы чье участие было необходимо в данный момент и отпускал, ослаблял их, когда нужда в напоре ослабевала.

Чувствуя ее ответные встречные движения, глядя на прикрытые глаза, каким-то неведомым ему чувством ощущал слияние с женским телом, которое вот-вот взорвется ответным и тайна перестанет быть тайной.

Ее мышцы стали непроизвольно сокращаться. Это было похоже на крупную дрожь, она вжималась в его пах, сучила ногами по его плечам и шее и вдруг вскрикнув, приподняла низ его тела, толкнула еще выше и зафиксировавшись в такой отчаянной позе на несколько секунд медленно стала опадать и выдыхать.

Лицо ее пылало лоб покрывала испарина, так тщательно поднятые волосы на затылке сбились рассыпавшимся ореолом обрамляли такое красивое в силу юности и прекрасное в силу впечатлительности лицо. Дыхание еще не восстановилось и верхний партнер, ошеломлённый произошедшим и из последних сил сдерживающийся дабы не помешать чуду, ослабил пресс и его второй кряду оргазм был еще ярче, чем смазанный переживаниями первый.

Он отпустил ее ноги и освободил тело, они полежали несколько минут приходя в себя и поглаживая руками прекрасные юные тела, иногда поворачивая головы и глядя друг на друга с улыбкой.

Глядя в потолок, он, не увидев там блестящих глазков удивился, но не очень. Не тем была занята его голова.

Когда после совместного освежающего и смывающего все следы греха душа, свежие причесанные, не забыв открыть затылок и тщательно одетые дети вышли в зал, весь персонал, конечно же бывшей в курсе происходящего с завистью на них посмотрел.

Им охотно приготовили кофе и в качестве бонуса, для восстановления потраченных сил принесли целую горку только что испеченных круассанов.

Когда держась за руки, они вышли на улицу в окна за ними смотрели сотрудники ресторана, бывшие в большинстве своем и участниками шоу.

Хозяин заведения, тем временем просматривал на мониторе запись, того, что недавно происходило в студии, ворчал по поводу того, что даже четыре потолочные камеры, снимавшие происходящее в разных ракурсах и под разными углами, не дают качественной картинки. Все-таки оператор должен быть ближе.

Но ребятишки, хороши, красивы и так естественны. Надо с ними поработать поближе.

Июнь 2022                Санкт-Петербург