Пелена

Анджела брела по ночной улице, пожираемой светом тусклых фонарей: она пошатывалась на высоких шпильках и без конца отдёргивала короткое платье — чёрное и маленькое, как завещала Коко. Тёплый ветер гулял по обнажённым плечам, порываясь сорвать и без того хлипкую лямку наряда, и унести её вместе с приглашением, которое Анджела сжимала во вспотевшей от волнения руке.

По размерам белая пластиковая карточка напоминала проездной в метро. Отсутствие на ней каких-либо букв или цифр, а также её стоимость, сравнимая с годовой зарплатой успешного хирурга, интриговало и подогревало без того бушующий в крови адреналин. Но вся прелесть «девственной крошки» заключалась в том, что она вела на ужин в «закрытый клуб»: ты не знаешь, с кем окажешься за одним столом — с известным актёром, политиком или серийным убийцей, — с любым, кто купил, украл или получил от другого приглашение. Ты не увидишь его лица.

Анджела обернулась, чтобы убедиться, что никто её не преследует, и завернула за угол: старый дом не подавал признаков жизни.

Она постучала в единственную дверь. Окошечко приоткрылось, и на неё уставился любопытный глаз: Анджела молча показала карточку.

Вышедший к ней высокий грузный мужчина с фонариком недоверчиво оглядел её фигуру, задержался на её бледном лице и протянул руку. Анджела вложила в его ладонь приглашение, гадая, пропустит ли её секьюрити. Она выиграла «вход» у подвыпившей азартной коллеги в покер и не знала, есть ли у хозяев мероприятия список покупателей.

Мужчина посветил фонариком на карточку, и, не спрашивая имени Анджелы, достал из кармана чёрную повязку. Завязав Анджеле глаза, он завёл её в дом и потащил за собой по узкому коридору, вобравшим в себя запахи вина, табака и орехов. Она едва поспевала за ним на тоненьких каблуках, пока, наконец, мужчина не остановился и не отпустил руку Анджелы, за которую тут же ухватился кто-то другой. Как и секьюрити, новый сопровождающий не издал ни звука.

Он привёл её в помещение, наполненное тихими голосами, и усадил за стол.

Анджела завертела головой, хотя ничего не видела. Лишь шёпот других гостей напоминал ей, что в клубе она находится не одна, и этот шёпот был прерван низким мужским голосом, раздавшимся где-то поблизости:

— Добрый вечер.

Анджела вздрогнула.

Незнакомец добавил:

— Я сижу напротив вас.

Она улыбнулась, хотя понимала, что мужчина не видит её улыбку.

— Добрый вечер.

— Впервые здесь? — продолжал он.

— Нет, — она заёрзала на стуле, — уже была. Неоднократно была.

— Что-то я не припоминаю вас.

Анджела нахмурилась.

— Вы видите меня?

— Нет, но я чувствую ваш страх. Те, кто уже посещали клуб, знают, что здесь им нечего бояться.

— Ладно, вы меня раскусили.

Анджела вынула ногу из туфли. Она не носила каблуки со времён колледжа, да ещё заныл комариный укус над щиколоткой. Она потёрлась щиколоткой о ножку стола.

— Долго копили на приглашение?

— Достаточно.

Зуд усиливался, и её движения ногой становились интенсивнее.

— Снова лжёте. Те, кто купил его, отвечают, что оно досталось им за бесценок.

Если бы не повязка, Анджела закатила бы глаза. Когда она плелась сюда через весь город, то рассчитывала на интересные и приятные беседы, а не на допрос.

— Как вас зовут? — спросила она.

Вместо ответа он схватил её за ногу, которой она тёрлась об стол.

Анджела дёрнулась и ударилась коленкой. Несколько голосов поблизости стихло.

— Вы привлекаете внимание. Вас выгонят, если гости пожалуются. Вы же знаете правила: не снимать повязку до выхода из клуба и не покидать его до конца ужина? Нарушите хоть одно из них — заплатите двойную цену приглашения. Разве человек, от которого вы получили карточку, не сказал вам об этом?

Он пододвинулся к столу и потянул ногу Анджелы, пока её пальцы не упёрлись в его ширинку.

— Что вы делаете? — возмутилась она.

— Избавляю вас от страданий, которые вы усиливали трением об мою ногу, — его руки скользнули под платье. — Вы же не хотите, чтобы я порвал ваши чулки?

Кружевной чулок пополз вниз.

Анджела вцепилась в стол: одну руку мужчина положил на внутреннюю поверхность бедра, а большим пальцем другой начал массировать зудящую кожу.

— Спасибо, — она резко опустила ногу, когда его рука подобралась к краю её трусиков.

Он усмехнулся.

Перед ними зашуршала бумага.

— Ужин, — пояснил мужчина. Анджела пыталась нащупать вилку и нож. — Если вы ищете столовые приборы, то на столе их нет. Даже еду нам принесли на бумаге, чтобы вы не разбили тарелку и осколком не нанесли вред своему собеседнику.

— А если я захочу пить?

— Официант принесёт вам вино. Но имейте в виду, что бокал вам никто не даст. Официант будет поить вас из бутылки как младенца.

Анджела занесла руки над бумагой.

— Часто вы приходите в клуб?

— Каждый месяц.

Она погрузила палец во что-то жидкое: то ли в суп, то ли в соус к мясу, то ли в десерт, и, поборов отвращение, поднесла его к носу, не разобрала запах и осторожно лизнула костяшку. Анджела поморщилась: желе на пальце было приторным и невкусным.

Её руки блуждали по столу.

— Что вы ищете на этот раз? — спросил незнакомец.

— Салфетки.

— Клянусь, они не спрятались в моём стейке.

Она застыла. Откуда он знает, что на ужин подали стейк?

Он взял её руку и облизал средний палец.

— Повар добавил в желе слишком много сахара, не правда ли? — он погрузил её палец в рот. Его медленные сосательные движения сводили с ума. Анджела скрестила ноги. — Пойдём со мной, — он встал и вывел её из-за стола.

Возбуждение Анджелы улетучилось, когда она представила, как выглядит со стороны с болтающимся на щиколотке чулком, и возобновилось, когда она осознала, что никто этого не видит.

Он затолкал её в холодную комнату и прижал спиной к себе.

— Кажется, без них будет лучше, — он поочерёдно приподнял её ноги, чтобы освободить их от туфель и чулок.

Горячее дыхание гуляло по её шее. Она повернула голову, чтобы он поцеловал её, но он лишь прошёлся языком по губам и задрал платье.

Она обиженно засопела и потянулась к своему лицу.

— Не трогай повязку, — предупредил он и разомкнул языком её податливые губы. Она застонала и отвлеклась на поцелуй, его язык исследовал пространство её рта, а руки — нежную кожу бёдер под тонкими трусиками. Он прервал ласки, чтобы снять с неё платье. — Ты спрашивала про вино.

— Я не спрашивала про вино.

Звук открывшейся бутылки заглушил её тяжёлое дыхание.

Он встал на место и провёл горлышком бутылки по её губам.

Она воспротивилась:

— Я не хочу.

Он слегка наклонил бутылку, и прохладное вино полилось по её груди.

— Я хочу.

Он вернулся к её губам, оттянул трусы и перевернул бутылку. Вино стекало по груди, по животу, по ногам.

Её раздирало любопытство и желание, отзывавшееся дрожью.

Поставив бутылку на что-то твёрдое, он развернул Анджелу к себе и принялся царапать щетиной её шею; подобравшись к груди, впился в сосок, точно в нём находилась душа, которую он хотел высосать.

Он сползал всё ниже и ниже, пока не опустился на колени и, не отрываясь губами от влажного от вина тела, не сорвал резким движением мокрые трусики.

Горячее дыхание обдало низ живота. От неожиданности она сомкнула ноги.

Он поднялся и уложил её на холодную поверхность, скинув бутылку на пол; она слышала, как он расстегнул ширинку.

Он не стал дразнить её, не стал издеваться: он сразу проник в неё языком, совершая колебательные движения, подобные тем, что он пару минут назад проделывал в её рту.

Она не успела опомниться, как вместо языка внутри неё оказался член. Он вошёл рывком и с каждым разом погружался глубже, усиливая давление.

С криком она сорвала повязку. Заметив это, он закрыл ей глаза рукой раньше, чем она успела посмотреть на него.

Её своеволие раздражало и возбуждало, и свою злость он показал в бешеном темпе, от которого у неё колотилось сердце. Даже, когда он кончил и вышел из неё, она ощущала фантомное присутствие его члена внутри.

Он помог ей встать и закрыл глаза пеленой чёрной повязки.

Она не сопротивлялась и беспокоилась только о том, что с минуты на минуту потеряет опору под ногами: настолько они дрожали.

— Ты не должна меня видеть, таковы правила.

Он помог ей надеть платье.

— Кто ты?

— Тот, кто каждый месяц открывает двери этого клуба. Считай, что ты сорвала джек-пот.

— Так ты владелец?

Он не ответил и выпроводил её из комнаты.

Не сказав ни слова, он передал её официанту, а тот, проведя Анджелу через зал, вручил её руку грузному секьюрити.

На улице она некоторое время привыкала к тусклому свету.

Мужчина убрал повязку в карман и закрыл за собой дверь.

С твёрдой уверенностью добыть приглашение в клуб во второй раз Анджела на дрожащих ногах побрела по ночной улице.