Плач Ярославны

Я гуляла по центру, фотографируя останки родного города. Последние несколько лет его безжалостно убивают. Многие мечтали о потоке туристов, и вот он. Но никто не думал, какую цену за это придётся заплатить. Город не просто меняется, он исчезает, уступая место чему-то новому, современному, бездушному.

Я бесконечно щелкала затвором, гладила пальцами забавные завитки, вдыхала запах уходящей жизни. Статус ОКН, созданный для защиты, обернулся трагедией. ОКН нельзя ремонтировать (оштукатурить, покрасить или прибить отвалившуюся доску) не имея проекта, утвержденного Органом охраны. Вот и разрушаются они в ожидании очереди на задание.

Если к тому времени разрушения оказываются слишком велики, объект уничтожается. Существует множество узаконенных способов: пожар, оползень, наводнение. Обойдётся это в 20 тысяч штрафа. Всё объясняется экономической выгодой.

Вспомните конец Макарьевской ярмарки. Деревянные строения под стенами монастыря ежегодно разрушались паводком. Их восстановление к началу торгов обходилось в копеечку государственной казне. Лес поблизости был вырублен, и доставка материалов стоила немалых денег. Принять зависшее решение о переносе места торгов помог пожар, полностью уничтоживший ярмарочные строения. Есть версия, что заказчиком пожара был министр коммерции Николай Петрович Румянцев. Поди, докажи теперь.

В противном случае, образуется новый объект, красивый и холодный. Он великолепно выглядит на селфи и в отчетах городской администрации, и… - ни-че-го больше.

Во дворе одного особняка ко мне подошел мужчина, поздоровался. Чистая грамотная речь. И какая-то знакомая энергетика. Легкая, волшебная.

— Это бывшая конюшня. Включите воображение и представьте, как выглядела вся усадьба. Здание под штукатуркой деревянное, и были сомнения в его сохранности. Но раньше сосновый лес заготавливали в определенный месяц, поэтому дерево хранит смолу и не гниёт, становится практически вечным. Чего только ни приходится знать приходскому священнику.

Человек незаурядной судьбы работал в государственной думе, когда решил, что станет плохим президентом – это если коротко, - говорит он. Теперь понятно, откуда это знакомое ощущение. Мне всегда нравились москвичи. Заморочные, грамотные, выпендрёжные. Ещё немного и собеседник ушёл, оставив меня с горой неразрешимых вопросов.

Я понимаю, что невозможно разочароваться в Боге, так же, как и в выдуманном партнёре. Он идеален. Но что он будет делать, если однажды поймёт, что станет плохим архиепископом? А последствия целибата?

Напоследок, он спросил, как зовут, и обещал за меня помолиться. А я пообещала поплакать о нём, умном и интересном мужчине, навсегда потерянном для мира.