ООН в Крыму, гл. 55. Два Толстых мыса aka Толстый в попу

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ

Курортно-познавательный эротический  роман

Глава 55.   ДВА  ТОЛСТЫХ  МЫСА  – ОНИ  ТАКИЕ  РАЗНЫЕ !

*   *   *

Очередная волна, нечаянно разыгравшаяся в духовке практически спокойной бухты Чалки, оказалась посильнее прочих. Она настолько резво хлопнула Роману в пах, что вода легко прокатилась вдоль Ромки-младшего, вальяжно растянувшегося на животе вплоть до пупка, разлилась по всему разгорячённому животу и с двух сторон обильно юркнула под поясницу. Для разморенного на беспощадном солнце тела эта морская шутка стала очень жестокой побудкой!

Роман сел, ошарашено протирая глаза, и сразу перелёг на живот: из-за долгого лежания на влажном песке бёдра и ягодицы стали совершенно холодными. И он тут же с удовольствием начал ощущать, как остывшая кожа впитывает тепло солнца, как в промежности падает давление, а Ромка-младший начинает уменьшаться в размерах. Всё же эти сны из юношества достаточно сильно возбудили молодой организм. Да оно и понятно: юные воспоминания всегда полнее и ярче прочих...

Но долго расслабляться на одном месте Роману не хотелось и не пришлось: по времени он и так уже заметно выбивался из запланированного графика перемещения вдоль берега моря.

... Как ранее упоминалось, мыс Толстый является морским окончанием небольшого кряжа, ответвляющегося от горы Касал-Кишла, и тянется от неё он в южном направлении. Из-за практически перпендикулярного расположения с мысом Кузгун, небольшой кряжик к которому тянется всё от той же горы Касал-Кишла на восток, между этими двумя мысами расположена значительная часть бухты Чалки.

Вообще-то раньше Чалкой считалось все побережье моря от Меганома до Кара-Дага. Позднее северо-восточнее Сидеритового мыса выделили бухту Лыску или Лиску (адаптированный русский вариант украинского написания слова – ох уж эти разночтения и разнопроизношения названий одних и тех же мест!). А от Толстого мыса и до Бугаза включительно выделили бухту Бугазскую. Так что сегодня Роман весь день пребывал именно в бухте Чалка без всяких примесей иных прибрежных названий.

Берега Чалки между Кузгуном и Толстым очень высокие и крутые, почти отвесные. Здесь повсеместно встречаются последствия камнепадов и их осыпей. Пляжем прибрежную полосу здесь можно назвать очень условно, а в иные годы по берегу моря и вовсе нельзя пройти. Но местами в Чалке всё же встречаются микро-бухточки, в которых можно прекрасно отдохнуть, что Роман время от времени и делал с превеликим удовольствием, и о чём мы с тобой, уважаемый читатель, уже знаем из предыдущего повествования.

Мыс Толстый становился всё ближе, начал выступать и выситься этакой неуклюжей громадой в виде головы с искрошившимся и круто обрывающимся клювом попугая, будто захотевшего испить морской водицы и сильно вытянувшего для этого свою толстую шею. Вершина мыса поросла только чахлой травой, ничего древесно-кустарникового на ней не наблюдалось. Возможно, у этого приморского попугая ранее наличествовал хоть какой-то покров на голове и шее, но начавшаяся давным-давно линька его «перьев» никак не прекращается вот уже сотни, а то и тысячи лет.

Вот в народе говорят: «Гол, как сокол». Но в отношении Толстого мыса говорят неверно. О нём нужно говорить «Голяк, яко попугаяк» или что-то вроде этого. Или же в пословице о соколе имеют в виду строительный, точнее, штукатурный инструмент? Но так или иначе расходятся мнения насчёт этой поговорки – это не так уж и важно. Всё рано ничего примечательного на Толстом мысе нет. Разве что с его вершины открываются прекрасные виды на Меганом, Кара-Даг и Киик-Атламу.

Зато другой Толстый мыс, расположенный далеко к востоку, в Геленджике, выглядит намного интереснее своего крымского соименника – значительно привлекательнее он и своим местоположением, и размерами, и видами, и породами, составляющими его основу. Если меганомский Толстый мыс состоит в основном из невзрачных глин и наносных прослоек из самых обычных камней-песчаников, то геленджикский Толстый мыс так и сверкает белизной своих отвесных обрывов. Это благородные известняковые морские отложения выступают на нём во всей своей белоснежной красоте, особенно приятной глазу при рассматривании издали – с моря или с воздуха.

Бывал Роман в Геленджике, наслаждался отдыхом в его почти круглой и почти закрытой со стороны моря изумительной бухте. Высоченный бело-красный маяк на геленджикском Толстом мысе виден издалека. А вот белый меганомский маяк с этого Толстого мыса пока скрыт из вида. На огромном мысе-полуострове этот маяк совершенно теряется, хотя он и на самом деле всё же значительно мельче гелендижикского.

Зато на крымском Толстом мысе есть голубая глина, из которой можно приготовить прекрасную грязь со всяческими лечебными свойствами и доставить себе удовольствие, фотографируясь в необычном костюме какого-нибудь папуаса, сверкающего лишь глазами и ослепительной улыбкой. Может быть, сведения о пользе голубой глины раздуты некоторыми почитателями грязевой терапии, но жирные волосы в морской воде отмыть можно только с её помощью – Роман на себе лично не раз проверял этот эффект. И кожа по всему телу после намыливания ею тоже становится мягкой и шелковистой на ощупь – правда, лишь на некоторое время, пока солнце, воздух и морская вода вновь не огрубят ее.

К Толстому мысу Роман попал часам к пяти. Но с ходу исследовать этот довольно большой мыс или одолевать его поперёк «шеи» не стал, поскольку знал, что со стороны Бугаза он обитаем. Здесь обитает даже один чудак, который построил нечто этакое – не то летательное, не то копательное, но действующее при помощи ветра. Живёт этот чудной «кулибин» в им же самим возведённой и разрисованной полупещере-полухибаре.

Несколько странный этот мужик с виду, но он совсем не агрессивный, хотя и не общительный – вот и ладно. Роман тоже никогда ни к кому в компанию не набивался и от непрошеных попутчиков старался избавиться как можно скорее: или отшивал их, или уходил в другое место для уединенного отдыха.

Но вот, слава Богу, затяжной и сильно петляющий подъём на Толстый мыс позади.

Справа с мыса, как с огромной обзорной площадки, открылся шикарный вид на Бугазскую бухту и на внушительно величавый мыс Меганом над ней, который своим вначале сильно покатым, а затем почти обрывистым склоном далеко к югу высовывался в море.

И «нос» его точно так же разрушен волнами, как носы у всех здешних мысов: Мальчина, Крабьего, Илаи-Буруна, Кузгуна и Толстого, не говоря о целой плеяде небольших и вовсе меленьких безымянных мысиков. Такое явление может говорить только в пользу того, что геологический процесс поднятия Крымского полуострова давно завершился и теперь, вероятно, идёт обратный процесс постепенного его опускания. Там, где морской берег слегка поднимается, например, как это наблюдается на Чёрном море ближе к устьям таких больших рек, как Дунай, Днестр и Днепр, или в Азовском море с его Доном – там песчаные пляжи, наоборот, наступают на море, образуют длинные песчаные косы и дюны, превращают бывшие бухты в закрытые от моря лиманы.

Да, песчаные пляжи – это очень хорошо.

Лет пятнадцать тому назад Роман в последний раз отдыхал на одесском побережье, а до того с малых дет побывал на различных пляжах от одесского Куяльника до килийского Приморского, но особенно часто отдыхал в одесском же Бугазе, вернее, в Каролино-Бугаз, или же в соседней Затоке.

Пляжи там знатные: дунайского и днестровского речного песка – «море». А что еще нужно было увлечённой играми голопопой малышне, кроме строительства песчаных арбузиков, дынь или домиков-замков?! Золотое это было время, закончившееся в Ромины студенческие времена, когда в начале лихих девяностых годов прекратился доступ к профсоюзным путёвкам в одесские дома отдыха: СССР рухнул как-то очень громко и совсем неудачно...

Тогда-то Рома и переключил своё внимание на кавказское и крымское побережье всё того же благодатного Чёрного моря. Но вскоре утвердился в многолетней преданности суровому Кара-Дагу со всеми его приморскими и более-менее отдалёнными от моря окрестностями.

Первозданные края почти дикого, не извращенного современным сервисом побережья – это же просто прелесть для одиночного, иногда экстремального туризма! А вот Азовское побережье показалось Роману слишком открытым и степным, и отдыхать там можно очень хорошо именно на базах отдыха. По степному побережью особенно не разгуляешься пешком: однообразный пейзаж надоедает быстро. А вот в окрестностях Кара-Дага есть где разгуляться беспокойной душе, желающей получить букет разнообразного удовольствия от видов моря и гор, полупустынь и субтропиков – всё это здесь собрано в одном флаконе, как говорится.

С мыса Толстого вид на пляж в посёлке Бугаз прикрыт очередным безымянным, невысоким и тоже заметно размытым морем мысиком с отвесно обваливающимся и заметно каменистым носом-утёсом. Поэтому дальнейший путь от Толстого мыса до Бугаза был коротким, скучным и неудобным. Единственным желанием Романа было скорей уже достичь цели – места для очередной ночёвки. Устал, очень сильно устал он к концу сегодняшнего знойного маршрута. Причём, не столько из-за пройденного расстояния, в принципе, оно было не очень большим, сколько из-за жары.

К тому же, в Чалке ему два раза пришлось возвращаться и делать обходные крюки поверху, по слегка наклонной нижней террасе, образовавшейся под высоким клифом второго яруса, потому что вдоль берега даже по воде невозможно было пройти из-за протяжённых осыпей и обширных нагромождений камней. С террасы были тропы для выхода на гористое и сильно пересечённое плато полуострова Меганом. Но подъём по тропам в такую жару был просто немыслим. Даже короткие подъёмы и спуски на террасу под верхним клифом и то выматывали: ноги предательски начинали трястись, в глазах темнело...

Не раз бывал уже Роман в крымском Бугазе – в этом маленьком селеньице, как бы выползающем из ущелья и тут же прилепившемся к морю между гористыми громадами южнее и севернее него. Ничего интересного на пляже в Бугазе нет. От слова – совершенно. Всем здесь хорошо известно, что Бугаз – это отвесные утёсы над морем и полное отсутствие мобильной связи. Это как бы белое пятнышко во всемирной паутине интернета.

Роман решил остановиться именно на этом мысике перед Бугазом, его он присмотрел ещё с Толстого мыса и знал по предыдущим своим приморским «ходкам»: это место располагается в самом виду посёлка. На ближней к селению стороне безымянного мысика росли несколько деревцев обычной в этих краях фисташки, а также повсеместно привычного лоха серебристого. Роману повезло: на склоне, обращённом к посёлку, никого из туристов не наблюдалось, и знакомое по прошлым годам место для установки палатки было свободно.

Но вначале он сходил в посёлок, чтобы пополнить запасы еды и питья. И его глаза просто потешил довольно неплохой ассортимент товаров в местных магазинчиках. На радостях купил кольцо гуцульской полукопчёной колбасы, полкило куриной голени, да и копчёного колбасного сыра захотелось, и рыбных консервов в масле, и даже полтушки крупной вяленой кефали. Пополнил запас хлеба и печенья, купил заварных пирожных с кремом, картошки, пяток яиц (продавались поштучно!) и тушёнки – она была как раз в нужных ему маленьких банках.

Из-за перенесённой днём жары тело требовало воды, и он взял две полторашки минералки. И, конечно же, про запас купил пару бутылок вина – самого обычного портвейна по 0,7 литра, чтобы и назавтра хватило для ночёвки в Копсельской бухте – следующем месте его стоянки.

Никаких населённых пунктов на этом переходе не было, так что запас продуктов и вина хотя и оттягивал немного руки и пригружал спину, но приятно тешил сознание своим внушительным наличием.

(продолжение следует)