ООН в Крыму, гл. 70. Варварины камни-швартовы

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ

Курортно-познавательный эротический  роман

Глава 70.   О  СВЯТОЙ  ВАРВАРЕ  И  ЕЁ  КАМНЯХ  В  ТИХОЙ  БУХТЕ

*   *   *

Вскоре Роман добрался до носа Хамелеона, и ему открылся изумительный вид на Кара-Даг. Отсюда снизу тёмное величие его величества показалось намного весомее, могущественнее и значительнее. Из-за ближних скал Кок-Кая высовывался только конец грозного Чёртова пальца. Но и в таком «усечённом» виде он всё равно напоминал всем грешникам о предстоящих испытаниях в аду.

«Мы не грешим, грешим не мы» – тут же перефразировал Роман коммунистический лозунг о рабах. И тут же решил немного похулиганить.

Встав к Хамелеону спиной, он слегка наклонился вперёд и отвел руки назад, как это делала героиня известного фильма на носу несчастного «Титаника». Постоял и... и не получил никакого впечатления. Несмотря на то, что мыс этот в полтора раза длиннее, а его основание три с половиной раза шире палубы «Титаника», слишком слабые волны в Коктебельском заливе и расположение Романа на урезе воды, а не высоко над ней, как это было в фильме, не создавали иллюзии движения в открытом океане.

Тогда Роман слегка оттопырил вперёд таз и представил Хамелеона неким слоником с хоботом, который заканчивался бы его членом. Но даже самому сравнение члена с хоботом показалось совершенно неубедительным, и он посмеялся над глупой своей затеей. Но ведь делать нечего было, людей поблизости никаких не наблюдалось – так почему бы не попридуриваться слегонца?

Искупаться на носу Хамелеона оказалось не самым лучшим делом. Вода тут мелковатая, дно грязноватое, всё ещё не очень хорошо промытое после весенних оползней глины. Но Роман заплывал подальше от берега, вплоть до границы условно называемого шельфа, где дно резко уходило в глубину. Но ничего привлекательного там не увидел: несколько медуз, привычные камбалы и редкие крабы, какие-то рыбёшки, в том числе розоватые султанки-барабульки мелькали довольно далеко. Зато он снова очень, ну просто очень-очень хорошо и долго накупался и назагорался нагишом на носу Хамелеона, а затем и на его солнечной стороне – уже в Мёртвой бухте и на виду Коктебеля. Городок виднелся далеко-далеко, а ведь расстояние до него не такое уж и большое, каких-нибудь жалких два километра.

Как уже об этом говорилось, Мёртвой бухта эта называется по штилю: временами она бывает совершенно без волн. Не раз можно наблюдать такую картину, что вся акватория Коктебельского залива волнуется, а в маленькой Мёртвой бухте – тишь да гладь. Но из-за столь непривлекательного названия не очень-то уютно чувствуешь себя здесь. Как будто нельзя было назвать эту бухту Штилевой или вообще – бухта Полных Штилей, вот и была бы красота. А то действительное её название кладбищем отдаёт и о смерти напоминает. Совсем ни к чему это дело на море во время отдыха людей, совершенно ни к чему. Здесь только расслабляться и радоваться нужно.

Поэтому Роман недовольно развернулся и обратным путём вокруг Хамелеона пошёл к своей палатке.

Бухта Тихая в этот вечер будто по заказу оправдала своё название на все сто двадцать процентов. Стоял удивительно тихий вечер. Ни одного малейшего колыхания воздуха. Ни одной волны. Вода едва-едва шевелилась возле самого берега. Ни бакланов, ни чаек, ни иных птиц не видать и не слыхать. И даже дельфины не тревожили водную гладь.

В небе тоже не было ни намека на что-нибудь белое. Одна пронзительная голубизна, постепенно бледнеющая к горизонту. Там она превращалась в сизоватое марево и переходила в синь воды. Далеко в открытом море цвет воды был насыщенно-лазурным, поближе становился бирюзовым, постепенно переходящим в сине-зелёный цвет морской волны с более интенсивными зеленоватыми оттенками вблизи берега под Джан-Кутараном и особенно контрастно – возле кручи Киик-Атламы.

Роману в очередной раз вспомнился один случай, произошедший в Каролино-Бугаз. Это когда там было совершенно зеркальное море, и прямо в огненной дорожке заходящего солнца плавала любвеобильная парочка. Вспомнилось своё состояние восторга от полного единения с такой красотой природы, а также благоговейное состояние постояльцев санатория, ставших свидетелями опоэтизированного природой соития мужчины и женщины в огненно-красной морской воде.

А здесь, в Тихой бухте, было лишь одно огромное зеркало воды. Огненной дорожки на нем не было: солнце садилось где-то далеко за Хамелеоном и Кара-Дагом. Только скала Каменная темнела и белела вдалеке, выступая из воды небольшим пятнышком, словно голова застывшего в воде пловца в белой шапочке. С этими невысокими камнями посреди моря совсем не вязалось гордое название – скала.

Зато с этими камнями связана очень сильно притянутая к местным условиям легенда о святой Варваре. Ну, очень уж хочется верующим создавать у себя на родине легенды, по смыслу и содержанию сюжета очень близкие к библейским. Эта легенда бытует в окрестностях Коктебеля, и заинтересованные лица легко смогут найти её в доступных источниках информации.

Но святая христианка Варвара, жившая в Сирии в первом веке нашей эры, никогда не бывала в Киммерии, Калиере или Тавриде, как раньше назывались эти края, расположенные за горами и морем очень далеко к северу от её родины. Но ведь если очень хочется иметь в своих краях местного святого, то он появится.

Вот и появилась здесь и до сих пор бытует легенда о святой великомученице Варваре, загубленной своим отцом-язычником Диоскуром за стойкую приверженность дочери к новомодной еврейской вере, имевшей в то время тайный символ – перекрестие рук на груди наподобие двух рыб, которыми Христос накормил тысячи своих последователей.

Диоскур – совсем не случайное имя в этих краях. Ведь один из древних греческих городков, располагавшихся в прекрасной кавказской Колхиде носил название – Диоскуриады. Так он был назван по мифу о двух братьях-близнецах, Касторе и Поллуксе, а слово близнецы по-гречески звучит как диоскуры.

Волею судеб попали храбрые братья в дикий край предгорий Кавказа после пленения пиратами (бедный-бедный Одиссей: в Киммерии он стал безымянным пиратом!), а затем вознёслись на небо в виде зодиакального созвездия. История любви и верности этих легендарных братьев очень красива, но и общеизвестна, так что отвлекаться на неё мы тоже не будем. Но это были очень правильные братья...

Кстати, недалеко от городка Диоскуриады прикованный к скале Прометей тяжкими муками мучился из-за страданий, причиняемых ему Зевесовым орлом, расклёвывавшим ему печень за то, что добрый бог Прометей открыл людям тайну огня, после чего был низвергнут с Олимпа и навечно наказан.

Совсем рядом с этим городком раскинулась та самая долина, в которой обитали золоторунные тельцы. И в поисках золотого руна свою героическую эпопею совершил незабвенный Одиссей-мореход, в команду которого входили также братья-близнецы Кастор и Полидевк, которого римлянами позднее переименовали в Поллукса, а коктебельцы всем скопом сделали эту славную команду пиратами Чёрного моря.

Так почему бы наряду с древнегреческими мифами не создать свою, коктебельскую легенду, ничуть не уступающую древним и даже библейским сказаниям по своему драматизму и накалу страстей?

И легенду создали.

Но в легенде эти невзрачные камни из Тихой бухты называются Окаменелым Кораблём. А вот более подходящее для небольших размеров камней и привычное местное название Шаланда Окаменелая было бы, наверное, слишком несолидным названием. Слово «корабль» в контексте легенды звучит намного красивее.

Но на самом деле, согласно внешнему виду этих никчемных камней, торчащих посреди Тихой бухты, название им следовало бы дать иное – Варварины Швартовы.

По ходу всех этих незатейливых житейско-легендарных воспоминаний и субъективно-философских рассуждений Роман сгонял в заросшую серебристым лохом балку, примеченную им ещё с горы Кучук-Янышар, и очень удачно обнаружил там несколько сухих веток среди кустов подроста, чем обеспечил себя дровами для ужина.

Продолжая любоваться морем и его окружением, Роман потихоньку сообразил маленький костерок. Обжарил прямо на углях пару куриных крылышек, загодя пропитанных острым кетчупом, и запёк пару картофелин. Затем степенно и с чувством отужинал, заедая крылышки ароматнейшим и горяченным картофелем и запивая всю эту вкуснотень дяди Митковым вином. Было вкусно, очень вкусно, но... стало уже привычным, и от того было несколько скучновато...

Начисто вымыл посуду глиной с песком, после чего повалялся на матрасике возле палатки. И дождался-таки бесподобного великолепия россыпи южных звёзд. Как всегда, на небе их было изумительное множество, намного большее, чем бывает в северных высотах. Небо здесь значительно темнее и чище от водяных паров, вот и просвечиваются неяркие и совсем слабо светящиеся звездочки, которые в Москве просто не видны. Роман начал было их инвентаризацию, в первую очередь осмотрел, присутствуют ли на месте его любимые звёзды и созвездия и... уснул.

*   *   *

Резко проснулся он от того, что совсем близко наверху, сразу над клифом, заворчал какой-то автомобиль, промелькнули два снопа света его фар, зашумели люди, захлопали двери...

Стараясь особо не просыпаться, Роман затащил свой надувной матрасик в палатку и почти мгновенно отключился. Хорошо хоть не пришлось снимать с себя одежду – то есть, вообще никакую. Адамов костюм сидел на нём привычно и удобно. И, наконец-то, попав в комфортные условия для почивания, на милом матрасике своём проспал он до утра без снов и задних ног.

(продолжение следует)