Заголовок
Текст сообщения
Продолжу свои воспоминая и наблюдения. Прошу извинить меня за сумбурное, и, порой, несколько, я бы сказал, неприличное описание. О таком деле, как онанизм, с откровенность и без определённого бесстыдства говорить затруднительно. Кроме того, я практически не редактирую. Пишу сразу в публикацию, не исправляя. Однако, мне кажется, что это только добавляет достоверности в мой непредвзятый рассказ.
Как правило, человека занимает неизвестность, ну, или состояние, когда он не может что-то понять до конца. Я не исключение. Так и мой онанизм. Будучи одной из приоритетных обуз моей жизни, не мог этот факт не возбуждать во мне желание разобраться в этом до конца. Стало быть, сказать просто, что мне так хочется или меня как магнитом тянет поонанировать, представляется слишком примитивным. Не так, на мой взгляд, устроен человек. Он чувствует себя не в своей тарелке, когда не понимает чего-то, не разобрался в этом деле до понимания. Хотелось бы с кем-то подискутировать, но, в силу предвзятого отношения, так называемого общества, это исключено и приходится «вариться в собственном соку».
Спрошу себя: почему же мне так хочется онанировать? Простой ответ, что, мол, непреодолимо тянет накачать писюлёк до момента выброса спермы и успокоения на время. Боюсь, что это слишком слабое доказательство. Тогда, возможно, поможет разбор «акта» по частям? Попробую и это.
Всё начинается с того, что мысль поонанировать, приходит в мою голову как бы не с того ни с сего. Думаю, что это не так, т. к. «ничего не берётся ниоткуда». Тут и выработка гормонов и какие-то, незаметные на первый взгляд мысли или визуальные половые раздражители, порой может быть и не очень существенные. Постепенное накопление этих факторов неминуемо приводит к всё более частому наплыву мыслей о возможном сексе с самим собой. Вслед за этим, всё более навязчиво, моё воображение начинает соблазнять меня тем, что будет, если я решусь на это бесстыдство. При этом я больше и больше внутренне «голосую» за то, что надо накачать член, т. к. отчётливо понимаю степень удовольствия, которую могу получить при этом. И, чем дольше и «художественнее» я буду ЭТО делать, тем больше удовольствия я получу. Я с самого начала хочу исключить, так называемый, «биологически оправданный сброс излишка спермы» и успокоиться на этом. У женщин это называется, что-то, наподобие, «снять гормональное напряжение». Нет, такой путь мне не подходит. Это не та «жажда», которую легко утолить, выпив стакан воды. Категорически не устраивает. А, вот творческий подход к накачке, сулит волшебное неземное блаженство. Именно, острое и ни с чем несравнимое наслаждение в процессе акта онанизма и является решающим. Оно и управляет онанистом или онанисткой. Это просто понять. Гурман, например, получает наслаждение и удовлетворение не от шаурмы, а от яств, так и занимающийся онанизмом. Надо это признать. Решение, вытекающее из данных обстоятельств, не требует, на мой взгляд, серьёзных доказательств.
А, из этого и следует объяснение того, что настоящий онанист начинает, как хороший гурман, придумывать разные нюансы-добавки, добиваясь для себя всё более и более острых ощущений и, в конечном итоге это приводит к существенной прибавке наслаждений. Разбуженная похоть из зародыша вырастает до таких неимоверных размеров, что стыд, который естественно живёт в человеке, в прямой зависимости уменьшается, а, похоть, соответственно, возрастает. Материальным доказательством этого вполне может служить рост эрекции члена или клитора. Сокоотделение половых желёз, неровное учащённое дыхание, усиление воздействия на свои эрогенные зоны, иногда до болезненных ощущений, бесстыдные мысли в голове и другие эксцессы. Думаю, что не ошибусь, если оценю это состояние онанирующих, как временное безумие на период до окончания процесса. Попробуйте прервать это занятие, чем либо, помешав увлечённо онанирующему, и вы немедленно наживёте себе врага на всю жизнь.
Не буду спорить, после завершения накачки могут приходить мысли о том, что я сделал или сделала что-то стыдное. Но, приходит также и некоторое ностальгическое сожаление по поводу того, что блаженство уже закончилось и, как только придёт новое желание, надо это повторить. Своего рода психологическая наркомания? Может быть. И, понятно, что сильнейшее человеческое чувство сексуального наслаждения, с нами не спорит. Оно управляет нами. А, если идти против закона природы? Терпеть, сопротивляться изо всех сил, запрещать себе онанировать и, даже прикасаться к половому органу? Но, и это я проходил. Чем дольше терпишь, чем больше прилагаешь усилий бросить, единолично отменяешь настойчивый зов природы, тем больше расстраиваешься, когда всё же природа тебя переборет. Что же в итоге этого «сопротивления»? Признаёшься, что слаб побороть желания. Ну, и, опять, сорвавшись и кончая, наблюдая за импульсными сотрясениями своего писюлька, приходишь к выводу. Невозможно отказаться от счастья и наслаждения такого масштаба. И, как бы навёрстывая упущенное наслаждение, прибегаешь к массе эксцессов, прихотливо изобретаешь иные, изощрённые способы накачки, и обоснованно думаешь, что мог бы, наверное, стать чемпионом мира по состязанию в стрельбе спермой в длину.
На мой взгляд, сколько людей, столько и фантазий на сладострастно-блудливые темы. А, разнообразие методов проведения каждого конкретного акта накачки, пути, порядок и изощрения в обработке сокровенного и требовательного органа, как основного источника потока наслаждений, бессчётны.
Согласен сразу, что не все занимаются половым сластолюбием и блудливыми и сладкими раздражения своего полового органа, не так как я, видимо, как и писал ранее, у каждого на это есть свои причины и предпочтения. Кто будет спорить, что кому-то надо только сбросить гормональное напряжение. Это естественно. Но, сомневаюсь, что и эта группа банальных онанистов совсем не стремится к какому-то наслаждению. Пускай и не полному, не «артистичному», однако это выбор и его надо уважать. Я, начиная от такого же механического, подражательного пацанам, постепенно и естественно для меня, прогрессировал в сторону изощрённого, какого-то затейливого онанирования. И всё это пришло ко мне естественным путём, незаметно для меня самого.
Ну, для примера: как-то пришло в мою голову (видимо, и в «головку» тоже), когда я был один дома, а не заняться ли мне онанизмом перед зеркалом. Это было трюмо, как помню. Раздевшись полностью и, ощущая мощную эрекцию члена, я расположился боком к зеркалу. В таком ракурсе я видел себя, а, точнее, свой член впервые. Действительно, обычно-то я смотрел на пипиську сверху вниз, а вид снизу или сбоку был без зеркала недоступен, как обратная сторона Луны. Изучая свой член в этой перспективе, я увидел его как бы впервые, как чужой. Медленно сдвигая кожу с залупы, я как очарованный, смотрел на эту раздутую и ещё невиданную мной ранее залупу. Как она была необыкновенно хороша и в то же время, было ощущение, что это какая-то не совсем моя залупа. Так необычен был её вид. Сильнейшее удивление, материально переходящее в ещё большее наполнение головки, вызвала форма, открывшаяся мне: оказывается сбоку, она была похожа по форме на каплю, широкой частью направленная в сторону корня члена. А, кожица, сползавшая с неё, двигалась весьма причудливо, не так как я себе представлял. Уверяю, что это открытие так поразило меня, что я, зачарованный открытием этого образа, так возбудился, что перестал совсем думать о женских соблазнах. Меня в эти моменты сильнее всего возбуждал собственный орган, особенно, конечно, блестящая как лакированная залупа и её преобразования. Возбудившись до предела и стремясь только к одному – раз за разом повторять движения кожицей по головке, внимательно рассматривая завораживающие её перемещения, вскоре, я почувствовал приближение конца моих деликатесных усилий. Как не хотелось мне растянуть, продолжить блаженное наслаждение, «точка невозврата» ощущалась как приговор. Открытием было и то, что в этот раз я наблюдал извержение спермы в зеркале. Я смог заметить даже первую волну спермы, волной прошедшую сначала по каналу члена от корня до губок головки и, дугой выплеснувшуюся из отверстия залупы. Вторую волну сотворённого продукта похоти, в результате весьма необычного в этот раз онанирования, я вдруг захотел увидеть, стоя напротив зеркала. И мне удалось опять увидеть ранее невиданное: ком спермы, перед тем как покинуть, так сказать, моё естество, прорывался через губки головки сильно растянутые из-за переполнения кровью залупищи. Это можно сравнить с тем, как бывает, если пальцами зажать струю из шланга. Мощная струя моей спермы стала похожа на веерные брызги. Зеркало потом пришлось отмывать.
Стыдно признаться, но похоть так захватывала меня, что я превращался на время, в какого-то необузданного зверя в виде собственного набухшего члена. Порой мне казалось, что я не волен поступать по своему желанию, а, только исполняю желания моего обезумевшего писюлька. Да, ещё делаю это с огромным удовольствием, каждое мгновение, наполняясь всё новыми волнами сладострастия.
Эта моя похоть, что только не вытворяла со мной, на что только не толкала.
Часто бывали моменты, когда я под её воздействием, пройдя первые ступени возбуждения, придумывал себе экспериментальные «приключения». Например, раз взбрело мне поонанировать в городском транспорте по дороге на пляж. Соблазняла и перспектива увидеть на пляже полуодетых женщин, а, возможно и ещё что-нибудь поинтереснее. Кто знает? Предварительно, надо было продумать, как я, находясь в транспорте смогу добраться до писюлька, чтобы побаловаться с ним на глазах у пассажиров, а, они не смогли бы ничего заметить.
Чтобы я мог добраться для члена через карман, вырезал в углу кармана отверстие. Первый блин комом! При первом испытании, в троллейбусе, когда я вытянул головку полового члена через это отверстие, всё шло поначалу хорошо. Но, возбуждение пиписьки естественно росло, а, когда залупа достигла своего большого размера, это показало, что я недооценил возможности своей головки полового члена. К моему удивлению, она, набрав объём, показала мне, что была готова на большее. Края отверстия в кармане теперь врезались под основанием залупы, тем самым, затруднив отток крови. Ну, залупа, теперь, наполняясь кровью, только в свою сторону и лишившись оттока крови, непомерно раздулась и превратилась в залупищу. Щупать «такую прелесть» было, конечно, очень приятно. Но, и боль от этой перетяжки, была весьма неприятной. Это обстоятельство вынудило меня покинуть транспорт, отвлечься от возбуждающих мыслей, для скорейшего сокращения головки. Ткань кармана оказалась весьма качественной, и расширить её мне не удалось.
Дома я усовершенствовал отверстие в кармане и эксперимент со своеобразной обработкой члена в транспорте продолжился.
В другой раз я был спокойнее и увереннее в том, что теперь моя залупка не попадёт в ловушку из-за малого отверстия в кармане. Усевшись на сиденье и прикрыв рюкзачком «место действия, изменить которое было нельзя», рукой пробрался поближе к писюльку, столь порицаемому в обществе ханжей. Писюн, уже ждал меня, возбуждённый до степени полу-стояка. Два пальца в карманную дырку и, вот уже захваченный мной, он оказывается в кармане. Пока вытаскиваю его, он время не теряет – надувается, наполняемый похотливой кровью.
Как только головка писюлька раздулась, что само по себе непременно сопровождалось острой, томящей приятностью, с ощутимым ускорением моего сердцебиения, кожица полностью самостоятельно соскальзывала с залупы, обнажая всю её поверхность. Отлупить кожицу, вернув её на прежнее место, натянуть обратно на залупу, было недостижимой целью. И всё из-за того, что валик у её основания, так увеличивался в диаметре, а сама кожица, растянутая набухшим стволом члена, сильно истончалась и, потеряв способность растягиваться, не давала возможности переместить её назад, на залупу. Мне только и оставалось, что забавляться с раздутой поверхностью залупы. И я, разными способами поглаживал её в разных «вкусных» местах. Особенно приятно мне было поглаживать пипиську в области уздечки, в месте, где она крепилась уже к самой бесстыдной головке.
Эти упражнения вскоре, становясь всё более и более сладкими и желанными, сначала приводили к выделению из отверстия на вершине скользкой смазки. С её помощью, размазываю смазку по залупе, получая при этом всё большие блаженные ощущения и, наконец (или, вернее, к сожалению), писюлёк начинал вулканировать, не выдержав изобилия «вкуснятины» наслаждений, извергая изобилие густой спермы. Для её приёма наготове был платочек, который быстро становится от неё мокрым. В те мгновения, когда я извергал фонтаны спермы из писюлька, мне, порой, казалось, что она, преодолевая растянутую до предела, щель отверстия, на переполненной залупе, издаёт какие-то лёгкие, посвистывающие звуки. Ну, как это, например, бывает, когда вода под напором вырывается из отверстия на шланге. Если мне это не показалось, то хотелось бы думать, что окружающие ничего не заметили.
Домашним заданием в один из дней, для меня было исследование, изучение моей пиписьки. В своей секретной тетрадке я записывал параметры своего писюлька. Измерял параметры портняжным метром, линейкой или рулеткой. Какой он был у меня в спокойном состоянии? Какой он у меня в, так сказать, стоячем, готовом к накачке виде. Каков размер главной «игруньи» - моей заветной залупы. Промерил и её параметры. Начал с обычного её размера. И, если возбуждённый член было просто обмерить, то с расслабленным состоянием получалось плохо: писюн так и норовил быстренько встать. Это нарушало чистоту «исследования». Приходилось «остывать», прогонять от себя, как я придумал называть их, «писюльковые мысли» о возбуждающих меня вещах. К измерениям такого рода, привлекало меня какое-то волнующее наслаждение от рассматривания, любования метаморфозами, происходящими с членом. Попутно признаюсь, что все эти мои манипуляции с пиписькой, всё равно заканчивались всегда одним и тем же. Я, невольно возбудившись, переходил на сладкую качку, устоять, против которой был не в силах. И, успокаивался только тогда, когда уже откончавшись обильной спермой, выдаивал её остатки из своего беспокойного друга, попутно отмечая, что и после этого он неохотно сокращается. А, всё ещё бесстыдная залупа, из-за моего любопытства обнажённая, хотя и выглядит несколько утомлённой, доведённой моими играми с ней до фиолетово-синеватого цвета, выделяет по чуть-чуть, слизистые порции остатков похоти, в материальном её воплощении. Какое же это всё-таки сказочное блаженство! Наслаждение в чистейшем виде. Такого острого наслаждения, как от творческого онанизма, я никогда не получал более от чего-либо другого в жизни. В этом, скорее всего, и есть причина такой любви мужчин к увлеченью онанизмом.
Мерной ёмкостью я измерял количество спермы, вылетевшей из меня во время оргазма. Измерение этого показателя было не совсем, так скажем, уютным. В самый приятный момент кончания, приходилось думать о том, чтобы успеть подставить мерный стаканчик и не потерять эту субстанцию.
Понятно, что если я качал писюлёк часто – количества спермы становилось всё меньше. Зато, когда был большой перерыв между накачками – сперма была в избытке.
Порой, как, полагаю, и всем увлечённым онанированием мужчинам, в голову приходила мысль: сколько же всего спермы я потерял за всё время занятий онанизмом? Трудно сказать хоть сколько-нибудь точно, но, мне кажется, что измерять надо в вёдрах!
С годами, я, скажу без ложной скромности, стал «мастером» в удовлетворении всех прихотей писюлька. А, уж когда заметно пополнил свой опыт, опыт профессионального онаниста, наблюдениями за другими онанистами, как мужского, так и женского пола, у меня сложились определённые, характерные типажи, которые я смог бы условно поделить на определённые группы.
Попутно хочу поспорить с теми, кто борется с терминологией, определяя сам естественный процесс удовлетворения своей похоти-страсти. Одни говорят – это называется онанизм, другие мастурбация. Ох, уж эта любовь ко всему «нагло-саксонскому»! Да, вдобавок, переводят понятие мастурбации, по-моему, неправильно. Некоторые доходят до того, что включают сюда даже понятие «осквернение». Не буду подробно полемизировать, я подхожу к этому логично и честно: «mast» – это в переводе рука, «urbacio» - работать. Таким образом, что-то о работе рукой. Это правдоподобно. Действительно, в этом «деле» рука и пиписька близкие друзья.
Так, вот, онанисты обоего пола, по моему пониманию, делятся на группы:
1. Это субъекты, онанирующие без всяких, так сказать, излишеств.
Т. е., проще: гормонально переполненные, они сбрасывают их влияние простейшими манипуляциями со своими интимными органами. Мужчины, банально захватываю рукой свой ствол и, известным всему миру способом, без перерыва, двигают кожицу члена по всей его поверхности или занимаются, по моему определению, «быстрокачкой»: это быстрые подёргивания кожицы находящейся на поверхности залупы. И, только изредка, как правило, в завершении акта, в порыве страсти, производят полное залупление, для наблюдения за импульсным выбрасыванием горячей спермы и характерными подёргиваниями залупы при каждом «выстреле».
К сожалению, и большинство женщин поступают подобным образом. Используя то клитор, то влагалище, то чередуя эти места они, как шахматистки, без перерывов на изощрённую игру с писей, «начинают и дают мат в два хода». Иногда, особенно зрелые дамы, используют дилдо. Скучновато, по-моему.
2. Полная противоположность – это те, кто многочисленными способами обогащает этот приятный процесс. Они с удовольствием изучают все тонкости ласкания и способы наиболее приятного воздействия на различные области заветного органа, делают это со вкусом, изощрённо, я бы сказал, художественно. И сам онанизм у них больше похож на захватывающий спектакль. От этого и волнующий процесс онанирования доставляет им огромные потоки сладких переживаний и наслаждений.
3. Промежуточное положение между этими, самыми распространёнными группами, занимают различные девиации онанистов. Об этом потом.
4. Группа прибегающих к эксцессам при онанизме. Если быть справедливым, эксцессы при занятиях самоудовлетворением, могут случаться в любой из описанных групп. Похоть, по-моему, это вариант безумия. Наверно, это самое приятное безумие из всех существующих.
Заключается оно в изощрённых, предельных, а, порой, и опасных воздействиях на свои гениталии.
А, всё из-за степени этой самой похоти. Она, и только она толкает нас, порой, на опрометчивое онанирование, чрезмерное воздействие на орган страсти.
Насколько мне известно, даже женщины замечены в этом. То они непомерно растягивают свои половые губы, то всю руку, насколько получится, заталкивают во влагалище, то вставляют неподходящие предметы туда же. Электрическая лампочка лопается во влагалище, огурец с грядки, засунутый внутрь писи юной онанистки и вызвавший воспаление и,…. так далее и тому подобное.
А, мужчины-онанисты? Они, например, вводят в уретру посторонние предметы, упускают их. В результате, поход к урологу. Или, при накачке писюлька, так сильно стягивают кожицу вниз, что при напряжённом, раздутом члене, она, бедняга, просто рвётся, вызывая кровотечение. Чего только не придумает себе возбуждённый онанист, чтобы усилить эффект этого процесса! Просто, порой, жалко наши пиписьки. Они толкают нас к экспериментам с ними, они же и могут пострадать.
Полегче бывает при частом и жёстком онанизме. Бывало, думаешь, всё, накачался! А, через какое-то время, опять тянет поонанировать. И продолжаешь и онанируешь до полной пустоты в яичках и до спазмов и некоторой болезненности в промежности. А, в результате: пиписька уже болит от манипуляций с нею, кожица постоянно «в работе», растёрта и тоже побаливает, на следующий день «баловник-затейник» опухает…. Издержки производства наслаждений!
(продолжение следует)
Вам необходимо авторизоваться, чтобы наш ИИ начал советовать подходящие произведения, которые обязательно вам понравятся.
Комментариев пока нет - добавьте первый!
Добавить новый комментарий