ООН в Крыму, гл. 45. Интимные возможности aka Интимные истории

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ

Курортно-познавательный эротический  роман

Глава 45.   СКАЗАНИЕ  ОБ  ИНТИМНЫХ  ВОЗМОЖНОСТЯХ  РОМАНА

*   *   *

Ранее уже упоминалось о наличии заветного кармашка в плавках Романа. И обычно он не пустовал: просто так, на всякий случай там обычно бывало припасено пару штук так называемого «РТИ №2». В советское время именно под этим резиново-техническим кодом завуалировано назывались незаменимые для безопасной половой жизни и всем хорошо известные изделия – презервативы. И ещё с советских времён всем хорошо известно, что пара штук (раз и иного) у нас всегда обозначает больше, чем два.

Вот и в недавнем случае группового секса с Зикой и Олежкой, симпатичными и очень бойкими сибирячками-тюленями, Роман, только что потративший свой презерватив на секс со сладко тающей губами Зикой, использовал второй презерватив, который очень кстати был захвачен для него (не специально, конечно, просто он в точно таком же кармашке был на всякий случай припасён этим душевно приятным парнем) – ну, это чтобы от греха подальше, как очень правильно показалось тогда всем мимолётным любовникам.

Но если бы в тот, самый горячий момент их столь непривычного для Романа, а потому и необычно яркого соития, я бы вдруг начал хотя вкратце описывать действия, благоразумно и сосредоточенно выполняемые парнями в целях профилактики венерических заболеваний, то и меня, и вас взяла бы оторопь, наверное: да кому и зачем нужно дурацкое отвлечение на то, как правильно нужно пользоваться этим самым пресловутым РТИ-2.

Лично мне не верится, что одним лихим движением можно легко надеть презерватив. Но даже если и существуют такие виртуозы, то зачем такой их лихостью отвлекать читателя от получения кайфа при чтении страстного развития интимных событий, главной целью которых является получение наивысшей сексуальной разрядки всех троих (в том случае) партнёров. Так что всё же нелепо это – отвлекаться на описание того, насколько тщательно во время секса парень принимается надевать презерватив.

А происходит это дело обычно так.

(И здесь я намеренно позлю вас достаточно нудным описанием).

... Поцелуями и ласками возбудив девушку до нетерпеливой степени готовности принять парней в своё благодатное лоно, Роман после осуществления некоторого количества сексуальных движений начинал всё явственнее ощущать приближение волны наивысшего интимного наслаждения. При этом, во избежание нежелательной беременности златовласки Зики, он вынужден был на некоторое время прервать свою сексуальную активность для поиска своих куда-то запропастившихся плавок, в маленьком карманчике которых должен был находиться второй из предусмотрительно припасённых им презервативов. Но все его несколько суетливо-нервические старания оказались напрасными: заветного пакетика на месте не оказалось, отчего у Романа вытянулось лицо: не понял... То ли он только думал захватить два презерватива, то ли каким-то образом умудрился его потерять. Но беглый осмотр прилегающей территории не дал никаких результатов: нигде ничего подобного не валялось...

Обратив внимание на его затянувшуюся заминку и в свою очередь почувствовав необходимость воспользоваться дополнительной интимной защитой, Олежек, на время сменивший Романа на его боевом посту, потянулся к своей одежде. Заметив растерянность Романа, он спросил его:

- Ты чего застыл истуканом?

Тот промямлил нечто невнятное насчёт своей рассеянности или забывчивости.

- Ха! Не расстраивайся так сильно, новый мой друг! Я выручу тебя в столь существенной твоей беде.

После чего он со щедрой улыбкой протянул Роману именно то, что так необходимо было расстроенному парню именно в данный момент и без чего продолжение его купания в волнах небывалых до сегодняшнего вечера ощущений показалось было совершенно недостижимой радужной мечтой. Но вот что значит настоящая мужская солидарность и выручка в трудную минуту.

Он с сердечной благодарностью улыбнулся Олежку и с большим чувством пожал дружескую, слегка подранивающую от собственного волнения и старания, столь своевременно протянутую руку помощи.

Из-за пережитого волнения от новизны сегодняшнего вечера и растерянности из-за внезапной потери, руки Романа тоже слегка подрагивали. Поэтому ещё некоторое время понадобилось ему для несколько затруднительного извлечения замечательного изделия из довольно плотного защитного пакетика со смазкой, для чего понадобилась даже помощь зубов, и последующего аккуратного примащивания скатанного презерватива к головке Ромки-младшего, не менее осторожного и бережливого разворачивания его по всей длине ствола своего отнюдь немаленького члена и тщательного поправления презерватива с учётом того, чтобы лобковые волоски не попадали под «рулончик» презерватива, из-за чего очень больно оттягивалась кожа...

Вот видите, настолько долго можно расписывать столь несущественные детали, и как неинтересно читать эту муть.

А, когда во время чтения предшествующего эпизода о процессе протекания прекрасной интимной близости между молодыми людьми, вы и без того уже достаточно сильно оказались возбуждены и, возможно, даже чувствуете приближение собственного весьма желанного момента для получения наивысшего удовольствия в виде фонтанирующей развязки событий литературного и личного плана по причине чрезмерного возбуждения из-за столь изысканно описываемых в романе сексуальных событий, происходящих во время восхитительно сладкого соития молодых и обязательно красивых, так и трепещущих от нестерпимого желания тел, то глупые отвлечения на столь пустячные мелочи, как благоразумное надевание презерватива в профилактических целях, только раздражает и оказывается совершенно никчемным.

В реальной интимной жизни презервативы, конечно же, нужны и неизбежны, ведь подхватить «курортную болячку» никому не хочется. А тесный контакт разгорячённых тел после коротенькой, но достаточно существенной предохранительной заминки, тут же компенсирует и восстанавливает просто угарный настрой молодых людей продолжать получить в полной мере всё то, к чему эти двое изысканных в обоюдных ласках гурманов так стремятся в данный момент.

А от такой пакости, как боль кожи из-за прихваченных при надевании презерватива волосков, Роман легко мог бы избавиться, своевременно побрив лобок. Но ему, во-первых, самому нравилось от природы очень аккуратно ограниченное оволосение собственного лобка с его красивой треугольной территорией, а не размытое поле, как это бывает у некоторых парней. Поэтому он лишь слегка подстригал свой интимный островок в этом месте.

Во-вторых, обривание лобка и мошонки ему совершенно не требовалось для того, чтобы визуально «укрупнить» или подчеркнуть интимные параметры – они у него и без этого ухищрения отменно хороши. Как-то он обрил лобок с мошонкой, после чего одна из его партнёрш, изумлённая грозными размерами Ромки-младшего, кстати, даже не начавшего эрегировать на полную катушку, просто не пошла на интимный контакт – боялась и отказывалась категорически – до слёз отчаянья и истерики. Конечно, Роман никогда не бывал насильником, поэтому оставил расстроенную девушку в покое, хотя и сам очень сильно расстроился.

И, конечно же, немного позднее он разрядил себя, чтобы сбить напряг гормонов в яичках, но мануальное подобие настоящего секса слишком слабо утешило его. А ведь перед этим свиданием с его столь оглушительным обломом Роман с явным восхищением любовался перед зеркалом своим обнажённым, таким великолепным телом! И такого навоображал тогда чёрт знает чего о себе, сексуальном гиганте!

Но после конфуза с девушкой он чётко определился, что обривать лобок и мошонку не будет больше никогда: его Ромка-младший малыми размерами никогда не страдал, а после оволосения собственного «постамента» смотрелся даже более солидно: с аккуратной бородкой он, так сказать, выглядел настоящим профессором, умудрённый сексуальными науками и опытом.

Смотреть на учёного гиганта сексуальной мысли, правда, лучше было в ракурсе со стороны Романовой головы. Тогда сходство видимого с сопоставляемым становилось просто поразительным. Вот только профессорский нос... Очень уж смущал он своей непомерной длиной, особенно при неизбежном волнительном возбуждении из-за предстоящего вскоре проведения очередного сексуального опыта. Но ведь не от праздного любопытства он принял именно такие уважительные формы.

Признаюсь честно, в своём повествовании об интимных делах Романа автору ни в коей мере не приходилось сгущать краски и намеренно притягивать события за уши.

Высокий, атлетического и очень приятного внешнего вида кудрявый красавец-шатен с золотисто-зелёными глазами, с превосходным бугром упрятанного в плавки и весьма многие глаза манящего своими формами отменного мужского достоинства, Роман, благодаря также щедрому природному обаянию, дипломатичности, внимательной обходительности, свободной коммуникабельности и предусмотрительному такту, очень легко добивался расположения девушек. В интимной обстановке и при желании получить сладкое удовольствие он без особого труда склонял их к близости.

Но с сексом никогда не спешил: предпочитал вначале разогреть партнёршу (ну, не подругу же!) ласками так основательно, чтобы почувствовать ответную готовность девушки к полёту в нирвану, что всегда свидетельствовало о гарантированном сексуальном успехе.

Не зря же о Романе все говорят, как о счастливчике и везунчике, родившемся с золотой ложечкой во рту. Да, природа щедро наградила своего любимчика полным ярким комплектом мужского достоинства (не только интимного) и тем самым дала ему карт-бланш – заведомое преимущество и превосходство над менее привлекательно выраженными соперниками-самцами. Так почему же он не должен был пользоваться этими благодатными преимуществами?

И он пользовался. Да ещё как пользовался ими и в Москве, и на югах! Лишь в последние несколько лет он слегка охладел к сексу именно на время проведения своего морского отпуска: всё больше стремится к уединённому, наиболее полно релаксирующему отдыху в одиночестве.

Но сам он прекрасно знал и понимал всю страусиную сущность такой наивной стратегии и политики: как бы ни настраивался он на вожделенное одиночество, каждый раз, да вот хотя бы даже как в прошлом году, практически идеальном в смысле отпускного уединения, он всё равно хапнул изрядную порцию секса с очередными мимолётными незнакомками, получая при этом массу хоть и не запланированного,   но непременного удовольствия от новых интимных впечатлений.

Кстати, ранее мы уже отмечали, что позавчерашний случай группового секса ещё с одним мужчиной, с явно вмиг влюбившимся в него сибирячком Олежкой, был у него первым исключением за истекшие десять лет. Последний раз странное интимное дело приключилось у него в армии с Аликом, величаво сдержанным горячим кавказским парнем, пожелавшим проверить свою выдержку и силу воли в необычном испытании.

А когда Роман вернулся из армии, Витька, слава богу, был уже женат и в силу этого обстоятельства перестал намекать на их подростковые шалости. Может быть, тогда жена его Валька уже вусмерть затрахала Рыжика своим неумеренным постельным аппетитом. А, может быть, Рыжик всего лишь банально боялся, что разъярённая супружница убьёт его, если узнает о странной его прихоти и, тем более, о тайной его интимной жизни на левой стороне...

*   *   *

Между тем, проведя прозрачнокожую нимфу до прудовой дамбы на речке Коз и практически вручив её из рук в руки родственникам, обеспокоенным столь долгой её задержкой, Роман вернулся к своей палаточной стоянке, по-быстрому разжёг костёр и решил всё же приготовить на экспресс-ужин хотя бы банальные макароны по-флотски. Ни времени, ни желания на что-либо более изысканное у него не оставалось. С разыгравшимся аппетитом, да хрустящими огурчиками и зелёным пером лучка под винцо даже макароны всё равно станут отменными.

Вероятно, той ночью случайному стороннему приморскому наблюдателю немного странной казалась одиозная, почти обнажённая фигура молодого человека, застывшего под мысом-курганом Кузгун и лишь наполовину освещаемого неверными сполохами небольшого костра. По слегка отрешённому лицу Романа время от времени проскальзывала усмешка. Глаза его то застывали в каком-то оцепенении, то снова принимались бесцельно блуждать. Иногда Роман вдруг начинал цепко озираться по сторонам, будто ожидал появления из плотно обступившего его мрака чего-то внезапного и не самого приятного... То вновь он надолго неподвижно замирал...

Но вот вода в котелке закипела, в неё брошены макароны, тушёнка и специи. Огонь потихоньку пошёл на убыль, свет костра ослаб, макароны потихоньку доходили на жару таинственно перемигивающихся между собой угольков с беспокойно метавшимися между ними и всё более слабеющими язычками пламени...

И тут же сразу по всему небу в несчётном количестве проявились большие и яркие южные звёзды. К тому времени Луна справа зависла уже почти над высоким гористым горизонтом. Вернее, она будто бы уютненько так упокоилась как раз на груди Спящей Красавицы. А вскоре её не стало – в том смысле, что исчезла Луна, а не заманчиво округлая каменная «грудь».

И макароны за это время очень хорошо подошли: вода в меру выпарилась, они не подгорели и теперь отлично пахли дымком, имели просто отменный костровый вкус. Но это, может быть, Роману так только показалось из-за того, что ему всего-навсего очень сильно хотелось уже поесть, ведь было не то что поздно, а слишком поздно.

Да, так поздно он ещё никогда не ужинал – вернее, не полуночничал.

Вот тебе и странная Кама Сутра с хладнокровной немецкой нимфой, одетой в прозрачную кожу и потому страдавшей от светобоязни! Да такая фея хоть кого хочешь выбьет из привычного режима уединения и строгого следования графику своего одиночного маршрута путешествия по юго-восточному побережью Крыма.

Впрочем, из-за своей крайней необычности это изумительная помеха показалась Роману простительной и очень даже желанной при всей строгости внутренних его режимов и графиков.

Неспешно прожёвывая макароны с мясом, заедая их хрустким молодым лучком с ядрёными огурчиками и запивая все эти вкусняшки очень даже неплохим вином, Роман потихоньку расслаблялся в предвкушении близкого сна. Разморено усталое тело его настоятельно просило отдыха, а вот истосковавшийся по пище желудок пусть пока поработает, на ночь глядя.

Даже если из-за тяжести в нём сегодня ночью Роману будут сниться какие-нибудь кошмары, типа восставших из небытия мумий атлантов, пристрастно роющихся в жутком могильнике в поисках своих душ, искромсанных инопланетянами в опытных целях, для отдыхающего его тела всё это будет безразличным. Кроме того, добрая защитная завеса из винных паров, худо-бедно сформировавшаяся за сегодняшний вечер, не предоставит дурацким снам возможности хоть как-либо запомниться, а уж материализоваться – тем боле, упаси боже!

И всё же, видимо из-за дефицита собственной энергетики, которой Сабина не могла своевременно подпитываться от Солнца, эта прозрачнокожая нимфа невольно стала сильным энергетическим вампиром. Во всяком случае, после столь странной случки с арийской сучкой Роман почувствовал себя достаточно опустошённым не только физически. Какой-то невнятной тяжестью пропитался весь его организм, будто вследствие чрезмерного утомления по ходу выполнения какой-то неведомой, но нудной и трудоёмкой работы, нисколько не связанной с сексом и едой.

По этой или иной причине Роман всю ночь проспал без задних ног, как говорится, но всё же витая в ярких и зыбко мечтательных планах-снах. В том числе, успешно побывал он и в победоносном блицкриге-мираже с участием крымско-германо-казахской прозрачнокожей нимфы, столь замечательно знающей средневековую итальянскую эротику и восточную камасутру. Всё-таки у этой чистокровной немки корни азиатские, арийские – то есть, точно такие же, как и у всех нас с вами индо-европейцев.

Видимо, благодаря именно своим древним арийским корням очень глубоко вампирного свойства, Сабина высосала из Романа довольно много энергии – физической, сексуальной и духовной. Не зря же она ему рассказывала о древних атлантах с их энерго-могильником, зачарованным инопланетянами... Ох, и не зря, видимо... не зря... или зря... или это уже всё равно было ему, видевшему первый свой в ту ночь сонный мираж...

И только временами прорывавшийся из палатки крепкий храп здорового мужского организма в полной мере подтверждал согласие матушки-Природы с последним предсонным выводом Романа: нужно спать!

Причём, спать ему нужно было очень крепко, чтобы за короткую летнюю ночь как можно лучше восстановить энергетику своего хоть молодого и крепкого организма, но столь существенно истощенного западноевропейской нимфой восточного розлива, в меланхоличном итоге оказавшейся совершенно неукротимой в собственной сексуальной озабоченности.

Но – спать, спать, спать...

Потому что завтра – снова в одиночный путь...

(продолжение следует)