ООН в Крыму, гл. 138. Эпилог. Постскриптум

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ

Курортно-познавательный эротический  роман

Глава 138.   ЭПИЛОГ,   ПОСТСКРИПТУМ  И  ПОСТ-ПОСТСКРИПТУМ

*   *   *

Как это всем известно и у нас общепринято, в большом городе внезапные визиты лучше не стоит делать: мало ли какие дела могут быть у хозяев, в гости к которым «татары» нагрянули. Поэтому лучше заранее договориться о дате и времени визита. Это нормальное и распространенное явление нашего времени, даже признак хорошего тона. В противном случае можно зря потерять кучу времени на дорогу и напрасно понервничать в пробках.

Поэтому мать Алекса лишь по предварительной договорённости и то довольно редко приезжала к сыну погостить: всё же тот с женой и двумя детьми жил в однокомнатной съёмной квартире. Крымской гостье обычно стелили на кухне, поэтому ей не хотелось долго стеснять молодых своим присутствием и путаться у них под ногами. Понянчится с недельку, наиграется с внуками Клавдия и домой уедет.

Мусаффа в Москве был всего два раза раз: когда с мамой жениха приехал на свадьбу Алекса, а позднее вместе с женой побывал на их съёмной квартире. В тот день Алексей работал и не мог встретить маму, а у Ирины на руках было двое детей. Сама же Клавдия побоялась заблудиться в огромном городе, вот и попросила мужа, изрядно пригрузив его при этом разными домашними припасами.

Но наутро отчиму в приватной обстановке на лоджии было жестко приказано раз и навсегда забыть сюда дорогу. Уговаривать гордого крымчака не нужно было: ему, пусть даже простому портовому крановщику, но очень гордому по своей природной сути, очень западло стало спать с женой на полу кухни, и ему постелили на лоджии – благо, погода теплой была. Встреча была без радости, вот и прощание обошлось без слёз.

*   *   *

Родители долго не знали, что Татьяна с Романом состоят в разводе и живут лишь в гражданском браке. На время учёбы в институте Тане это было лишь на руку. Стеснять переездом и поиском жилья лучшую свою подругу Ирину с семьёй она не смогла. А, проживая с Романом совершенно бесконтрольно с его стороны, она позволяла себе «отрываться» в клубах и прочих увеселительных заведениях или на пьяных вписках.

Она нередко не ночевала дома, иногда – даже подолгу. Роману было наплевать на это: когда его приспичивало с сексом, любвеобильная Татьяна не отказывала: она что, разве похожа на дуру, чтобы отказываться от такого «дармового добра»? Не лечь в постель путь уже с гражданским мужем, но с таким членистым и красивым парнем, как Роман – да это же ведь вызов самой матушке Природе! Студентка-выпускница не допускала такой оплошности, и Роман ценил её за это.

Согласитесь, намного хуже бывает в семьях, когда чрезмерная чувственность супругов начинает зашкаливать и подменять настоящие чувства, когда былая любовь распыляется на случайные связи, а то и оргии. Слава богу, наши герои со всей свободой их нравов не страдали распущенностью, всего лишь грешили в меру своих аппетитов и финансово-физиологических возможностей.

Ничуть не копируя свою феодосийскую «конкурентку», Таня тоже старалась регулярно «выводить Романа напоказ». Продолжала и вместе с ним, и сама бывать в гостях у Селезнёвых-старших: ещё до свадьбы она сразу же понравилась им. Позднее Тамара Степановна очень расстроилась, когда узнала о разводе сына. Такая хорошая невестка у них была, а вот, поди же ты, и года вместе не прожили молодые. Но им всегда трудно было понять нравы современной молодёжи...

*   *   *

Ещё до рождения Клавуни, в выходные дни Ромочка вместе с папой Алексеем и пузатенькой тогда «тётей няней» Ириной все вместе гуляли по городу, ели мороженое и посещали аттракционы – вели самую обычную семейную жизнь. И ещё некоторое время позднее маленький Ромочка Курбатов путал слова мама и няня, ведь в Феодосии у него была другая мама, а в доме малютки – чужая няня.

Но к новой и очень доброй «маме-няне» Ромочка привык быстро и в скором последствии стал называть её только мамой. В этом ему здорово помогала сестричка Клавочка: малютка ведь не знала других слов о женщинах, кроме мама и баба. Да и Ирина в свою очередь стала для Ромочки настоящей мамой: как родного полюбила она прекрасного мальчика-шатена с изумрудно-жёлтыми глазами, с таким большим трудом отвоёванного сына своего любимого мужа Алекса.

Да-да, с внешним видом у Ромочки Курбатова получилось так, что как ни усердно старались Алекс с Земфирой зачать ребёнка, сынок оказался больше похож на дядю Романа. Возможно, в его присутствии и из-за их тезоименитства, со стороны так только казалось из-за тёмного цвета их волос и зелёных глаз?

Зато Оленька Селезнёва внешне вся в маму пошла: росла такой же жгучей красавицей-брюнеткой, только кареглазой. Роман всё подзуживал Земфиру, откуда у ребёнка, родители которого желтоглазые и зеленоглазые, вдруг взялись такие темно-карие глаза? Земфира сильно злилась, конечно, и рассерженно пыхтела, а Роман только посмеивался с неё, премного довольный: он ведь прекрасно видел, что Оленька – его копия, хотя сам на Земфиру он нисколько не был похож.

Родители Романа души не чаяли в Олечке: ещё бы – единственная и столь долго жданая внучка! Они и сами в Феодосию наезжали, и Оленьку, когда та стала постарше, забирали в Москву, например, на зимние каникулы, где ей было полное раздолье на различных массовых мероприятиях. Летом недельку-другую Оленька тоже в Москве проводила: пусть знакомится со столицей, к её жизни приобщается: квартира Селезнёвых точно будет ей завещана.

Зато ко второй своей невестке, Надежде Жемчуговой, относились они с некоторым недоверием и «держали дистанцию»: видите  ли, их фамилию не захотела взять эта уж больно строптивого и непредсказуемого характера, вся из себя вообще цыганистая Земфира, вольная желтоглазая дочь степи и моря...

ПОСТСКРИПТУМ.

И, конечно же, бывал в Орджоникидзе и не раз бывал Роман в «тёплых» гостях у знойной своей казарчанки! Как оказалось, не смог он ни забыть, ни разлюбить её. И, как это встречно оказалось, она его – тоже...

Звала Зурна его в Орджоникидзе

не жаркими словами, а душой,

всем сердцем, всей своею жизнью –

любовью светлой и большой...

Естественно, теплота двух любящих сердец не могла оказаться бесплодной. На этот счёт Роман вообще не заморачивался, а всего лишь всего себя без остатка отдавал любимой Зурне. Та же лишь немного поколебалась в самом начале и решила позволить совместному плоду их любви увидеть свет божий и порадоваться ему.

И вот, когда уже полноправному москвичу Ромочке Курбатову исполнилось три года, а феодосийке Оленьке Селезнёвой миновало два годика с небольшим, у Зурны (по паспорту - Заринэй Ильясовны Ильясовой) в начале апреля 2011 года родился темноволосый и очень светлолицый, с золотисто-карими глазами мальчик-ангелочек Женя – Евгений Романович Ильясов.

Своевольная казарчанка всегда поступала по-своему. Вот и в этот раз решила она сделать вызов обществу и судьбе: оставила ребёнка, когда поняла, что забеременела от Романа. Существенная разница в возрасте её детей – девятнадцатилетней дочери Зулейки и будущего сына-малютки нисколько не смущала её. Сама себя она считала ещё достаточно молодой, зато с годами подросший сыночек станет для неё радостью и опорой на склоне лет.

Хотевшая назвать сына Ильясом, Зурна уступила Роману только в имени малыша, узнав от него о несчастной судьбе одного молодого пастуха. При этом и себе самой, и Роману очень серьёзно пообещала, что судьба её малыша будет счастливой в отличие от судьбы феодосийского Джанбека. Она часто обращалась к сыну с обеими именами, а татарская её родня и соседи таких же кровей называли мальчика только Джанбеком.

Женечка нормально относился к этому: мама ведь тоже так называет его.

*   *   *

И ещё одно: в самый первый свой приезд к Зурне Роман решил хоть чем-то помочь Джанбеку-пастуху. Уже четыре года прошло, а Романа всё равно не покидало чувство вины перед парнем за то, что, спровоцированный Сергеем, он не сдержал себя и позволил лишнее в балке ниже овцефермы, чем сам уже спровоцировал предутреннее буйство «вампирёныша».

Джанбека на овцеферме, естественно, не оказалось. А этот «неблагодарный», как отозвался о нём Сергей, пропал через неделю после событий, связанных с Романом. Женя стал настолько дерзким и злым, что вскоре Сергей отправил его восвояси к матери. А осенью узнал, что настолько плохо воспитанного парня нет дома: в армию его забрали. Ну, ему это не помешало: хотя бы там стал умнее. Он не знает, где теперь этот дурачок живёт, но соседи его матери Фаины говорили, что вроде бы он в Симферополь подался.

Во время расспросов Романа старый пастух снова привычно и сально похохатывал, опять позвал посмотреть на случку барашка с овечкой. Но к респектабельной одежде Романа не посмел прикоснуться: по виду тот стал очень важным, на ферму приехал в костюме и на очень дорогой машине (всего-то взятой в прокат).

Сергей сильно робел и даже заискивал перед важным гостем с галстуком. Но Роман легко смог направить ход событий в нужное ему злоумышленное русло и, вспомнив про свой одноразовый армейский опыт, очень жёстко – а если по-честному, то довольно жестоко повторил его с участием Сергея.

Так что он хотя бы вот таким, не самым красивым образом, по-садистски, но всё же отомстил за Женьку-Джанбека. Сергею ничего не сказал об этом, конечно, зато по ходу процесса едва не придушил его своим чрезмерно активным «энтузиазмом». И следом позлорадствовал, заметив на очень уверенную походку седовласого любителя острых ощущений. А в душе поморщился: это была месть, злая месть, с отвращением.

Слабое утешение.

Перед отъездом с овцефермы Роман дожал-таки информацию из старого пастуха: узнал фамилию и адрес матери Джанбека, Фаины Уразалиевой. И без тени сомнения тут же решил помочь Джанбеку хотя бы через неё – так будет даже лучше.

В отличие от бывшего молодого пастуха, судьба Женечки Ильясова никем не была сломана, сложилась счастливо. В детстве малыш всегда выглядел тщательно ухоженным, был очень любим мамочкой и старшей сестрой. Видимо, поэтому стал по-современному очень рано развитым, уже с шестилетнего возраста «общался» с компьютером «на ты». Возможно, так же именно поэтому на занятиях подготовительной группы детского сада Женечка запомнился тем, что хотел стать логистиком – вот понравилось ему это слово, и всё тут.

ПОСТ-ПОСТСКРИПТУМ

Во время референдума 2014 года Крым решил воссоединиться с Москвой, из-за чего у России с Украиной, которая «от НАТО забеременела Западом», окончательно испортились и без того начавшие очень сильно портиться отношения.

После этого у Романа появилось много работы в Феодосии, он подолгу пропадал в Крыму и счастливо жил там с Земфирой и Оленькой, одновременно помогал деньгами Зурне и в меньшей мере Фаине – матерям Жени и Джанбека.

На первых порах Роман наскоками появлялся в Москве, где по старым каналам успел продвинуть Алекса по службе, сделав его начальником ЧОПа – некрупного поначалу предприятия, которое со временем становилось всё более солидным и успевающим.

В наши дни у московского феодосийца Романа Викторовича Селезнёва в Крыму под разными фамилиями растут двое детей – Оленька Селезнёва и Женечка Ильясов, а у феодосийского москвича Алекса Курбатова – двое детей под его фамилией, Ромочка и Клавочка.

В принципе, такие кульбиты судьбы являются достаточно распространёнными и вполне нормальными: в разные периоды жизни подросток, юноша, парень, молодой человек и взрослый мужчина – они по-разному чувствуют и осознают свою роль в семье и обществе.

Вот и у единокрестных братьев Романа Селезнёва и Алексея Курбатова после их достаточно сумбурной и вольной молодости возникла объективная потребность в них, как в мужьях и отцах, как в надёжной защите и опоре. Поэтому ради любимых детей своих и любви к жёнам своим они с готовностью и полной ответственностью стали надёжными спутниками для вторых своих половинок по жизни.

Ну, а кто из вас хочет сказать, что папы любят детей меньше или слабее, чем мамы? Ага, как бы не так! Просто «телячьих нежностей» и прочих сентиментальных излишеств они показывают меньше – вот и вся разница в родительской любви.

Уже достаточно продолжительное время в Феодосии мама и папа заметно подросшей Олечки Селезнёвой постоянно бывают дома, и всем им от этого только очень хорошо бывает. Олечка и Земфира в особенности первыми стали по-настоящему счастливы. В орбиту своего семейного счастья они вдвоём как-то незаметно, но всецело вовлекли Романа. И рядом с ними он впервые почувствовал себя счастливым главой семьи.

Тем не менее, Роман Викторович по-прежнему часто бывает в Орджоникидзе «по делам и по службе». Его жена Земфира обо всём уже знает и нисколько не противится тому порядку вещей: на супружеских взаимоотношениях и достатке её семьи это никак не отражается, Земфира значительно краше и моложе какой-то там полукровки. А история жизни её мужа Романа... – ну, её ведь уже никак не перепишешь.

Вместе с тем, достаточно вольный приморский образ интимной жизни Романа-«султана» со временем начал сильно импонировать ему и нравиться. Он стал известным и уважаемым, процветающим в местном округе юрисконсультом и адвокатом. Жизнь постепенно набрала свои обороты, приобрела новый смысл и наполнение, при котором безусловными приоритетами для него стали семейное благополучие, собственное здоровье и успехи детей.

*   *   *

Как известно, конец – всякому делу венец, а уж эротическому концу – тем более.

Так что:     К О Н Е Ц       (:-)

сентябрь 2015  –  январь 2022