Это, любимая Бэйли, Ландер

для шибко грамотных - эксклюзив

Давно напрашивающееся изменение геральдического Жоржа Копеечного на рериговский троезуб - острогу не давало мне покоя с отжатия полуострова, я понимал, что не хватало носителя дракона Кведраллара, любого Тилле из Раталлара недоставало для исправления ситуации тупика нового Карабаха, но безрыбные раки, бойко перелицовывающие умыкнутые хитрованцами шубы и шинели в нечто вовсе непотребное, никак не казались даже в ночных кошмарах осетрами, хорошо все же, что пресловутая рыба лабардан осталась в веках и мозгах литературоведов неустановленной, без знаков различия, просто мифической придумкой ушлого Хлестакова, так и не прояснившего для себя вопрос с мамой и дочкой.

- Ишь, - брюзжал, развалившись на оттоманке Осип, скашивая лукавый глаз на пропыленный фрак василькового цвета, - расщеперился вертопрах, вчерась еще мечтал о супе с перьями какими - то, а сейчас подавай ему очко самого воеводы.

- Руководители регионов сейчас, Осип, - уточнил Осип, громко сморкаясь на загаженный предыдущими постояльцами нумеров для господ проезжающих пол, - век двадцать первый, демократия и расцвет суверенных технологий. Выйдь на Волгу ! - патетически вскричал Осип, чуть привставая, но тут же рушась обратно. - Чей стон раздается ?

- Стонут студенты по стогнам земли, - забойчил Осип, размахивая руками, тягуче вспоминая когда - то слышанное или читанное в газете  " Копейке " на досуге, - стонут шахтеры среди тракторов, стонут говорители х... ни - переполнен с дустом ров.

Осип встал и вышел. Через год его видели на отрогах Памира. Предавший хозяина слуга стоял наотмашь, сам большой - сам маленький, ведя расчет мелкими с собой.

- Это тебе, Осип, - говорил Осип, тщательно отслюнявливая синенькую, - за своевременно обнаруженный возле того вон валуна слизень, - он сомневался в падежности, но внимание переключалось уже на красненькую, - это тебе, Осип, за утрату доверия, - он уставился на оставшуюся в одиночестве среди загадочных хитросплетений херомундии ладони беленькую, - а эту тебе, Осип, просто для кайфа.

Он проглотил нембутал этаминала натрия, запивая трудно протискивающееся тело таблетки зубровкой.

- Быть тебе, Осип, - решал Осип, опадая на священную почву отрогов блеклым одуванчиком, благо, что прическа его варлаамовская сама вопияла о таковском вот сравнении, что неизменно приводило коалу, например, к тошноте, - отныне Осипом Ильичом.

Осип спал, свернувшись калачиком, на отрогах Памира и видел себя во сне стратегическим и могучим, он руководил и вторгался, он вел и направлял, он писал книги и подвизался говорителем х... ни. Пока не умер.

- Ой, - произнес Осип, просыпаясь. - Не хочу быть Ильичом. Ежели того просто бросили с размаху уставшие подчиненные в яму у кремлевской стены, то на могилу нынешнего ведь реально встанут в очередь народы. Срать встанут.

Пролетавшая ворона глубокомысленно серанула Осипу на голову. Стирая следы птичьего цинизма, Осип бормотал :

- Буду я лучше Алисой. Она ведь все так - то вот говорила сама с собой.

Отойдя к валуну, расстегивая ширинку, Осип уже не хотел быть Алисой. Он не знал, что есть трансы. Зато я знаю. Потому - то и люблю Тебя, о, Годохма, избавляясь при помощи никчемушных сказочек от последствий токсикхолокостного отравления глупостью рыжей и с титьками.