Расскажи мне про звезды 5. Из сборника Порно рассказы

22 июля, воскресенье, 1984 год

РОМА

С самого утра я принялся собирать вещи. За завтраком я сообщил, что сегодня переезжаю в общагу — там наконец-то освободилось место. Да здравствует взрослая жизнь! Отец в шоке, сидит мрачнее тучи. Никто не ожидал. Я не говорил даже Феде, боялся, что он проболтается, и отец придумает, как меня остановить.

— Зачем это? Разве тебе дома плохо? — обиженно закачала головой мать.

— Ну при чем тут это? — пытаюсь ее успокоить.

— А как же твои ночные припадки? — отец смотрит на меня поверх очков.

— Может в общаге они прекратятся? — с надеждой говорю я и смеюсь. Смеюсь и гляжу на него с ухмылкой, ведь мы оба знаем, что это за припадки. Однако мне страшно, что они действительно продолжатся там, а в комнате я буду жить не один. Может, он не придет ко мне, если в комнате будут находиться еще люди?

— А если нет? — продолжает он.

— Ну, мы там все будущие медики. Не переживай. — жую омлет, ковыряясь вилкой в тарелке, и делаю вид, что мне все равно.

Слова отца явно встревожили маму.

— Нет, сынок, я не согласна. — говорит она, скучив брови. Но ее возражение в моих глазах не важнее детского каприза.

— Уже все решено. — твердо говорю я. — К тому же, мне от туда на летнюю практику ближе добираться.

— Что ж, взрослой жизни захотел! Ну давай, дерзай. — отец вполне естественно засмеялся. Но, когда я выходил из-за стола, он глянул на меня разъедающим взглядом и желваки на его скулах заходили ходуном. Я не видел этого взгляда, я не смотрел специально на отца, что бы он не смог глазами в глаза упрекнуть меня в этом подлом поступке.

— Я провожу тебя, помогу вещи донести. — решительно сказал он, и я не стал отказываться, что бы не вызвать подозрений у мамы.

— От меня сбегаешь? — спросил отец, когда мы вышли на улицу.

— Вовсе нет. Как же я от тебя сбегу? Куда я денусь? — засмеялся я.

— Это верно. — сказал отец, пристально меня разглядывая. Он достал сигарету и закурил.   — До осени нужно ждать. Поживи один, если хочешь.

— Да ладно тебе, как будто в армию провожаешь.

Отец хмуро указал рукой вперед, предлагая пойти. Мы спустились со ступенек.

— Давай, я сам. А то смешно получается, что меня отец в общагу приведет за ручку. У меня всего одна сумка.

— Он задумчиво кивнул головой и отдал мне вещи.

— Завтра я к тебе зайду в больнице. Нас в морге собирают: будут учить трупы препарировать.

— Хорошо. — не весело сказал он, будто не слушал меня, и, докурив, ушел домой. Я же отправился обустраиваться.

Вечером встретился с Машей. Мы сходили в кино и немного погуляли в парке. Уже был вечер, когда мы возвращались. Летали тучи мошек в солнечных поблекших лучах. Пахло летним теплом. Мы шли по скверу, и солнце красиво освещало аллею с деревьями. Небо стало желтым. Не понимаю, что случилось сегодня с Машей, но она предложила мне вдруг пойти к ней.

— Ты смеешься? Сейчас?

— Ты высоты боишься? — она загадочно улыбается.

— Приглашаешь меня на крышу?

Она намекала на пожарную лестницу, по которой я в итоге забрался и влез к ней на этаж, в окно коридора. Это давно отработанная схема в женской общаге. Мы, как воришки, пробежали в комнату и закрылись там. Стоило мне оказаться в комнате, как Маша сразу начала приставать ко мне. Я удивился ее пылкости, но мне было приятно. В любое время, в любой момент, я готов к сексу. Но сейчас я чувствую упадок и опустошение. Мое тело отзывается на ее ласки, но мысленно я отсутствую. Она все взяла на себя. Солнце зашло за горизонт, и в комнате стемнело. Только фонари освещали немного комнату. Я мало инициативен, я вял, не интересен сегодня. Она не замечает. Мы на кровати. Я сижу спиной к стене. Маша сняла с себя платье, трусы. Затем забралась на меня, расстегнула мою рубашку, стала целовать. Ловко расстегнула штаны, достала член, облизала и села на него. Чувствую себя стариком. Как мы эмоционально далеки друг от друга. Я закрыл глаза и почувствовал пугающий прилив сил, меня будто кинули в кипящий котел. Открываю глаза и в ужасе прижал к себе Машу: передо мной стоит он. Взгляд его насмешлив, высокомерен и холоден. Маша тоже ощутила его мощную энергетику: она извивается и стонет, как помешанная. Такой я ее еще не видел, она искренне раскована, она просто в экстазе. Только бы не оглянулась. Да куда там! Зачем же он пришел? Что б снова поглумиться надо мной? Я не могу отвернуться, мне приходится смотреть ему в глаза. Мое лицо горит от стыда. Вдруг Маша встает, наклоняется и начинает облизывать мой член, затем снова садится на него. Почему он не соблазнился видом прекрасного женского тела? Он совершенно спокоен. Я боюсь его. Я обнажен душой и телом перед ним, он знает обо мне все, видит насквозь. Его сумасшедшая энергия заполняет мою пустоту и я, опрокинув Машу на кровать, начинаю жестко иметь ее. Не могу отвести от него взгляд, что он будет делать дальше? Почему не уходит? Я кончаю в нее и чувствую, как она сжимает мой член внутри себя. Конечно, это не произвольно, просто она тоже кончила. Но я не могу успокоиться этим, я все еще сильно возбужден. Еще сильнее, чем до этого. Чувствую дикое волнение и дрожь во всем теле. Мое сердце сейчас разорвется, я задыхаюсь и мысленно умоляю его уйти. Он внимательно смотрит на меня. Я запрокидываю голову назад. Мои последние толчки. Чувствую, как из нее вытекает моя сперма. С меня течет пот, изо рта капает слюна. Я себя не контролирую. Он присаживается на стул и вальяжно облокачивается на стол локтем. Его движения непринужденные, легкие, четкие. Он грациозен, самоуверен и совершенно безучастен. Маша, измотанная, отворачивается к стене. Я лежу на животе и смотрю на него. Мой член торчит, как рог быка, подергивается и из него все еще вытекает сперма. Мирцам проходит по мне взглядом, и я ощущаю его на себе, словно он выжигает клеймо на каждом миллиметре моего тела. Я чувствую его взгляд на плечах, спине, на моем члене. Он смотрит мне в глаза. Он холоден, не заинтересован, но полон огня. Я поглощен его мощной энергетикой и напитываюсь ей, как сухая губка, брошенная в воду. Хочу закрыть глаза, но теперь боюсь, что он исчезнет. Мне нужно больше. Он достал сигарету и закурил. Я вижу изящное, но твердое движение его рук в белых перчатках. Эмоции снова завладели мной, мое сердце колотится, я снова задыхаюсь. Сейчас случится припадок. Он зажал сигарету губами и втягивает дым. Я смотрю на яркий хвост сигареты.

— Зачем ты мучаешь меня?

Он отворачивает голову, снова выпускает дым. Затем вновь смотрит на меня. Глаза его, как байкальский лед: прозрачные, глубокие, холодные. Мне так сложно смотреть в них. Они обжигают. Сама энергия жизни смотрит на меня. Он — источник вечной энергии, способной оживить не живое.

— Убей меня. — прошептал я. — Дотронься до меня. Преврати в пепел. Ведь я пепел внутри.

Он смотрит на меня строгим недовольным взглядом, и снова спокойно и неспешно затягивается. Движения его дерзкие, самоуверенные, но спокойные.

Его взгляд сильнее любого прикосновения. Мой член все еще ярко-бардовый, я чувствую, как мое желание горит в каждой частичке моего тела. Я снова кончаю, просто глядя на него. Мои глаза влажные от стыда, я все еще смотрю на него и испытываю ни с чем несравнимое блаженство. Слышу бешеный стук своего сердца: оно бьется невпопад, как споткнувшаяся во время скачек лошадь. В ушах пульсирует кровь. Что он чувствует, глядя на меня? Как будто ничего. Но зачем он это делает? Неужели нет другого способа принудить меня сделать то, что он ждет от меня? Моя сперма совсем жидкая, прозрачная. Я почувствовал ее на руке и с презрением вытер об простынь. Если бы это была его сперма, я бы выпил ее, слизал бы с пола, ползая в его ногах.

И тут случилось невероятное. Он заговорил со мной. Маша, наверное, спала в забытьи. Но в таком состоянии, я совсем забыл о ней. Я забыл даже, где нахожусь. Голос его показался мне прекрасным, он будто проник внутрь меня, и сдавил мое сердце тугими ремнями.

— Ты слабый и скоро исчезнешь. Ты пустой, жаждешь наполненности. Это противоречит мужской природе. Ты должен быть полным, агрессивным, жаждущим отдать. Женщина принимает, она темная, пустая и неизвестная, как неизведанные до конца просторы вселенной. Цвет мужчины — красный. Это жизнь, агрессия, сила и мощь. Ты из красного стал черным, пустым и непонятным даже самому себе. Ты уже не можешь дать мне то, что я прошу.

Его слова ранят меня, режут, разрывают натянутые нервы. Я, забывшись, мотаю головой и глотаю слезы. Но он говорит правду.

Он спокойно встает и уходит из комнаты. Безжалостный. Я слышу его шаги, размеренные, четкие, стремительные. Он ушел, и унес мою душу с собой. Я опустошен. Он больше не придет.

МАША

Сегодня Рома заселился в общагу. Я еще не была у него. Мы встретились на институтской аллее, и пошли в кино. Когда мы вечером шли по скверу, я позвала его к себе. Мы давно не виделись, и я ужасно соскучилась. Он удивлен, но согласился. В последнее время он странный. У него часто случается депрессия, а потом внезапно настроение его меняется на противоположное, он становится жизнерадостным, любвеобильным, словно внутри него зажигается огонь. Не понимаю, с чем это связано. Надеюсь, что это не симптом психического заболевания. Не хочу об этом думать, но эти его перепады настроения очень резкие и ненормальные.

Я поднялась на свой этаж, открыла окно в общем коридоре и запустила Рому. Когда мы зашли в мою комнату, я сразу же набросилась на него. Но скорее от радости: я так соскучилась! Я целую его, усаживаю на кровать. Не могу оторваться от его губ. Быстро снимаю платье, трусы, и забираюсь на него. Мне нечего стесняться, у меня идеальное тело. Вижу, что он возбужден. Снимаю с него рубашку, целую. Его тело покрылось мурашками. Он очень чувствительный. Но, сегодня, я чувствую, он как будто уставший. Уставший от жизни, не заинтересован. Мне это даже нравится: воспринимаю это, как вызов. Расстегиваю его штаны и достаю член. Он твердый, как железная труба, обтянутая кожей. Оголяю его и ужасно хочу облизать. Я делаю это, потому, что мне хочется дотронуться до него губами и языком. Там я уже давно влажная, и его член так приятно проскальзывает в меня. Вдруг Рома сильно и резко прижимает меня к себе. Я победила. Скорее всего его приступы депрессии связаны с недостатком секса. Чувствую внезапный прилив сил и сильное возбуждение. Не понимаю, что это? Как будто его желание и страсть передались мне. Мы с ним, как обезумевшие. Я снова поднимаюсь и облизываю его член. Рома выгибается и часто дышит. Он как будто пристыжен, что это? Отвернулся, прячет глаза. Он весь мокрый, как будто мы в парилке, но я ощущаю странный холод за спиной. Обжигающий холод. Я ощущаю еще чье-то мужское присутствие, чью-то сильную мужскую энергетику. Убеждаю себя, что это бред, мне все кажется. Мне сейчас ничего не важно, я просто растворяюсь, рассыпаюсь на атомы. Вдруг Рома опрокидывает меня на спину. Его движение медленные, но сильные. Он глубоко проникает в меня. Я чувствую рельеф его члена. Мой разум отключается, и я не понимаю, кто я и где нахожусь.

Сквозь сон я слышу, как Рома говорит сам с собой. Я боюсь повернуться и узнать страшную правду: либо он сошел с ума, либо в комнате есть кто-то третий. Рома просит его о смерти. Какой ужас! Он сошел с ума, это правда! Он прерывисто дышит и дрожит. Но вдруг я слышу какие-то звуки, шорох. Кто-то чиркнул спичкой, и я явно чувствую дым от сигареты. Рома не курит. В ужасе осознаю, что в комнате есть кто-то еще. И он заговорил. Как же прекрасен его голос, но я не слышу того, что он говорит. Я слушаю лишь звук его голоса, он прекрасный, глубокий и властный. В полубреду мне кажется, что этот незнакомец подхватил меня, прижал к себе сильной рукой и закружил в танце, где я безвольно подчиняюсь его гармоничным и стремительным движениям.

ФЕДЯ

За завтраком Рома сообщил, что уходит жить в общагу. Почему он так внезапно решил съехать? Может он понял, что я подслушиваю, когда он вдвоем с Машей? Это так странно. Отец пошел провожать его, но быстро вернулся. Я видел в окно, как они стояли у подъезда и о чем-то говорили. Мама расстроилась. Вечером отец сказал мне, что завтра в морге Иван Петрович будет проводить практическое занятие по препарированию у студентов.

— Если хочешь, можешь пойти завтра со мной на работу, и сходишь посмотреть.

Он рехнулся? Хорошо, что мама этого не слышала! Отец казался очень грустным и разочарованным, и мне не хотелось его огорчать.

— Да, конечно. Очень хочу. — ответил я. Хотя, на самом деле, очень боюсь трупов, да и вообще всего, что связанно со смертью и микробами. Когда я проткнул ногу в реке, я чуть там сознание не потерял, но не от вида крови, а от представления того, сколько бактерий попадет в меня. Каждый раз, когда рана напоминала о себе, мне казалось, что ее жрут микробы, или она уже давно сгнила под повязкой. Я быстро развязывал бинт, что б убедиться, что с ногой все в порядке. И, не смотря на то, что от этой травмы уже остался лишь красный рубец, меня до сих пор не выпускают гулять по вечерам. Поэтому мне приходится выходить из окна своей комнаты, когда все засыпают. Вот и сегодня, мне просто необходимо выйти: у Игоря день рождения, и он отмечает его на горе с ребятами. Я не могу такое пропустить. Там будут девчонки, может мне удастся кого-нибудь уломать на секс?

Мне пришлось долго ждать, когда родители уснут. Сегодня они, как на зло, никак  не ложились. Затем телевизор долго работал и потом, около десяти, я услышал, как отец захрапел. Мама еще не спала, но я больше не мог ждать: там все сосиски без меня сожрут. Я аккуратно вылез в окно, не издав ни единого звука, и побежал на гору. Еще с дороги я увидел зарево костра, потом веселый ор и визг. Вовсю играла музыка, все уже набрались. Попал в самое веселье. Игорь сидел на бревне, как каменный идол. Мне не удалось его расшевелить. Даже сегодня он не был в центре внимания. Как обычно меня было больше всего слышно и видно. Игорь замкнутый сам по себе, скучный для компаний. Не понимаю, как мы с ним подружились вообще? Но у него хорошо работает голова, и он любит чудить. Например, я предлагаю воплотить в жизнь какую-нибудь безумную, провокационную  идею, но не знаю, как. Он сначала поломается немного, осудит меня, прикрываясь моральными принципами, но потом вдруг сам, своим гениальным мозгом, придумывает решение проблемы, и мы вместе пускаемся в авантюру.

Мы пили все подряд, все, что удалось раздобыть, и в итоге я был так пьян, что Игорь провожал меня домой.

— Все, я дальше сам! — бодро сказал я, когда мы прошли главную улицу.

— Точно?

— Пф!

Дальше я пошел по темным дворам, которые кружились вокруг меня, как мухи. Мне показалось, что я облевал все деревья по пути. Зато мне стало значительно легче. Приземлившись на скамейку возле своего подъезда, я сидел какое-то время, пытаясь прийти в себя. В таком состоянии в окно я бы не залез. Тогда-то я и встретил своего учителя. Это была наша первая встреча. Если бы я ушел домой, или вовсе не ходил на гору, ничего бы не случилось. Он предложил мне сигарету, и я, выкурив ее, сделался еще пьянее, чем был. Мое сознание совсем спуталось. Он предложил мне стать его учеником. Будучи под сильным впечатлением, я согласился. А затем, я провалился во тьму.