Тарквиниан -кудесник

, недавно обретённая недостающая глава "ДЕКАМЕРОНА", БОККАЧЧО ДЖОВАННИ, сочинённая им во время купания в ванне. 18 +

Карпел над свитком иерей,

монахиня молилась,

корабль за тридевять морей

плыл-что его манило?

Каллиграфическим письмом

был занят -кесарь Фотий

блистал семинарист умом,

не иссушая плоти.

Ан, не таков Тарквиниан,

хоть родом из деревни,

он -что -то вроде марсиан

для византийцев древних.

В пустыню он от всех ушёл

и там молился тихо,

и всё бы было хорошо,

но тут случилось лихо.

Поддав, решили бурсаки-

на то подвигнул Дьявол-

а были ведь не дураки-

подсунуть ему деву.

Но к ней монах не воспылал,

впустивши её в келью,

хотя она, как воск, плыла,

предавшися веселью...

Не зря КесАрией назвал

Октавиан когда-то,

сей град. Грудей девятый вал

наехал на солдата

поста и благочестия...

Как нападали персы

на Вавилон, так бестия

пообнажила перси.

Как Ноя белый голубок,

летел с Ковчега в даль,

так на него -её лобок-

и породил печаль.

Змий. Яблоко. Речей потоп...

Быть изгнанным из Рая!

Сказал себе он грозно:"Стоп!

Она ведь мной играет!"

В молитвах больше не тупил -

и как брамин индийский,

босым на уголья ступил,

храня на жестком диске

святой молчания обет,

монашьего статута,

его признали б и Тибет,

и Лхаса, и Калькутта.

В обиде дева собрала

пожитки и манатки

и удалилась -лишь зола

в обители монаха

осталась тихо дотлевать

сгоревшим напрочь Римом,

чтоб верою и впредь пылать

огнём неугасимым.

Как будто бы взорвался дрон,

влетев,- из рук Нероновых,

когда , поджегши Рим, Нерон

светился весь неоново.

Бряцал на лире. И читал

стих о погибшей Трое,

конечно, он не почитал

такого вот героя.

Не в латах, вервием простым

всего лишь подпоясан,

как есть измученный постом-

забавнейший паяц он.

Не успокоился на том

и вот он -новый подвиг...

И снова- словно бес хвостом-

семинаристы подлые...

Копытом ли, или рожном,

другая дева, сдобная

искусом, духом или сном

монаха преподобного

берётся в грех ввести опять,

купаясь возле терры,

не скажешь же по-русски ****ь,

по гречески-гетера.

И вдруг блажит , и вдруг кричит,

запутавшися в тине,

а у него уже торчит...

И он -спасать Котинию.

Дала ль в воде тогда отпор

монаху Посейдониха?

никто не видел... Но с тех пор

да и по сей то день ведь, ха!,

стал чудеса творить монах,

обтёршись полотенцем,

и всех , как есть, пославши нах,

лечил от импотенции.

То мыльница, а не кораБЛЬ

плывёт- чужой, ненашенский,

и нам давно  уже пора б

закончит пост монашеской.