Просто хорошее кино для взрослых - 23. Глава Рассказы для взрослых

Моей любимой Машеньке Алехиной

Гомеопатическое порно семидесятых так и осталось недостижимым уровнем для все последующих новых волн и гнусных поделок восточноевропейских потаскушек, в чем, думаю, и кроется смысл нашей цивилизации : достигнув когда - либо определенного взлета в чем - либо, человечество дальше лишь деградирует, возьми классику Богарта, эскизы Да Винчи, фрески Микеланджело, литературу Доста, поэзию Шекспира, короче, сама понимаешь. А ежели понимаешь, то лови - ка вот сказочку от влюбленного в тебя навеки коалы, за недосугом несколько подзабывшего любимку и грустноглазую музу, переполняющую меня нежностью, пустив корень прямо в сердце много лет назад, когда я поздравлял с освобождением через ЖЖ невинно присевшую на срок девчонку. Бля, было же время !

- Было, было, было, но прошло, о, о, о, - сутулым голосом напевал маленький медвежонок, более известный как Пох, катясь меховым колобком за боевым жеребцом Генриха де Гиза, сумрачно правившего торный путь верным на затаившийся в ужасе Париж.

- Все поешь, - процедил Меченый, вздымая стальное забрало шлема латной перчаткой, - а того не ведаешь, что вот этот мой невинный жест станет для последующих поколений военных ритуальной отмашкой, почему - то высокопарно наименованной отданием чести.

Пох пожал плечами, покопался в карманах и скоро вынул из - за пазухи эмалевую миниатюру хохотливой Марго.

- Она вот, например, - занудливым, гнусавым, как у монахов Клиши, голосом сказал Пох, показывая улыбающееся лицо Наваррский королевы приятелю, - свою честь отдала в восьмилетнем возрасте родному братцу Карлу.

- Помер твой Карл, - небрежно отмахнулся герцог, привставая на стременах, - кровушкой гугенотов изошел. Слабак. Скачет кто - то, - заметил он, нащупывая свободной от поводьев рукой кинжал.

К голове вытянувшейся по Фламандской дороге колонны верных подскакал на запыхавшемся кабардинце высокий и сухой рыжеватый человек в оборванном халате с погонами генерал - лейтенанта.

- Унгерн ! - выдохнул Пох, бросаясь к новоприбывшему. - Роман Федорыч !

- Ну да, - выстрелив из  "Маузера " в ухо бешеного кабардинца, ответил названный Похом Унгерном, - только не Унгерн, а Унгерн фон Штернберг. А ты кого ожидал ?

- А, мамыньки ! - донеслось из обоза. - Ухойдакали !

- Ишь, - оскалился Пох, снимая с павшего кабардинца нарядные галифе, - надрывается, Дита - то наша тоже фон Тиз, понимает, что укатился коала колобочком к отеческой незабываемой, будет теперь вот сказочки ей подгонять, ибо ему все одно : два талон, три каша.

- Татарин, - подтвердил Унгерн, залезая на подведенного Панургом коня, - тот же монгол практически. Короче, наш человек.

- А ему все свои да наши, - говорил Пох, тоже запрыгнув на шотландского пони, - он даже еврейке - нашистке колыбельные пел, пока не стошнило его от отвращения при виде поддерживающих войну ( любую ! ) бессовестных паскуд.

- Да и х... й на них на всех, - непонятно для крайне затабуированных средневековых французов ответил Унгерн фон Штернберг, решительно присоединяясь к верным, так как бриллианты мировой культуры не знают границ и эпох.