Однажды в Болдино

Моей любимой Эллочке Холливуд

И взгайкал Тарас, увидев экономицкое превалирование подлых ляхов, и заскрежетал страшно зубами Тарас, признавая культурное превосходство бездуховных ляхов, и пернул Тарас, желудочно - кишечным трактом ощутив всю большую разницу между произведенными ничтожными ляхами продуктами питания и шедеврами отеческого производителя, и обосрался Тарас, осознав вечную и навсегда уже отсталость Русской Земли от мест обитания непатриотических ни х... я ляхов. И быть бы тута всему Гоголю конец, как влез кучерявой головой афро - россиянин Пошкин вперебив суетящихся под модной прической приятеля гуслей - мыслей.

- А вот, скажем, произошла со мною некоторая прелюбопытная оказия. Еду я, значится, по казенной надобности из Казани на Маскву, ну, еду и еду, и х... й на мое путешествие, как говорится, но вот вижу я почти посередке, в Нижнем, конечно, у кабака, конечно, пару почвенных мужиков. Стоят они, сердешные, шатаются, белея, и обсуждают колесо моей таратайки, например. Один кричит, что до Казани оно, колесо, стал быть, доедет, а вот до Москвы никаких.

Гоголь, тут же успокоившись, забросил незадавшегося Бульбу в полыхающий березовым жаром камин и уселся на корточках у оттоманки, на которой и возлежал его товарищ, нарезавшийся пенной романеи еще о прошлом годе. Тута ведь как ? По численнику, кособоко висевшему по стене напротив парадного портрета государя императора, выходил месяц март, выборы, опять же, царя на носу, а по ощущениям - век шишнацатый.

- Ты Путину напиши, - посоветовал Пашка Вяземский, недоуменно что - то высчитывая на пальцах, сверяясь горячечным взором с численником, - дай, мол, батюшка, ответ народам : когда ты, падло, кони - то двинешь, вечный ты наш.

- Никогда ! - взгайкал тогда Тарас, ощущая украинской своей душой общность русского мiра, говенного, конечно, очень даже, но все же.

- Совсем с глузду съехал, - вздохнул Пошкин, звучно щелкая щелабаном в лоб Гоголя. - Рукопись спалил к такой - то матери, а мысли трешь и мнешь. Насри на Бульбу поганого своего.

- Он не мой, - взъярился Гоголь, ленясь, меж тем, вставать и оставаясь на корточках, - он общенародный. Как Путлер.

- В моем доме попрошу не выражаться ! - заорал Пошкин, ударяя Гоголя уже кулаком, но в тот же лоб. - И х... й с пальцем сравнивать не надо ! Тот дороги хоть охуи... ные строил, а этот кому ? Только тупые хохлы могли засимбиотить действительно великого человека с х... лом несменяемым.

Прислушивавшиеся к общественной дискуссии из мертвецкой, как замысловато прозвал соседствующий с горенкой холодный чуланчик Пошкин, Мавруша и дворовый казачок Лаврик, крутили носами, прыская и ухмыляясь.

- Никогда простой народ так чотко и не жил, - нашептывал на розовое ушко Мавруши, кокетливо прикрытое локонами, вздорный вообще - то Лаврик, весомо затягиваясь украденной у барина сигарой, - пензии и телевизор. Шалишь.

- Не балуй ! - взвизгивала Мавруша, ощутив ерзкую длань казачка под юбкой. - Тута для барина эксклюзив, а ты не больно богат в перьях - то. Иди, вон, на баушку Диту фон Тиз дрочи, она, как Путин ваш, десятилетиями жопой вертит - крутит, все никак не убывая, бля, на заслуженную пензию.

Лаврик, поникая, шел дрочить на баушку Диту фон Тиз, Мавруша влетала в горенку, демонстрируя барам щедроты с красотами своего тела с высоты собственного роста ( метр восемьдесят восемь, тютель в фуфель, как Шарапова, б... дь, дылда ё... ная ), баре отдыхали культурно, а Тарас Бульба давно помер. И слава Богу. Таким, как Богдан Ступка, лучше и не рождаться вовсе, все равно были, есть и будут бесталанным говном Болливуда для нутряного потребления. А Путин пресловутый хоть минимальный выбор дал народам : читай, смотри, дрочи, думай, развивайся. Лишь в палитику не лезь, потому в ней понимать хоть краями надо, не все же Витухновской с Собчак гарцевать кандидатурами - то, смеша п... ду, и так смешную донельзя.