32. Роман. Толтек. Аэромир. Марфа Ар aka Секс роман

ТОЛТЕК. АЭРОМИР.

ОДА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.

МАРФА АР.

32-1.

— А знаете, я вам хотела показать свой дом. — Ар Марфа приблизилась, как будто подплыла неслышно. —

— Мне кажется, что-то в нём не так.

— …Тот раз она совсем не помнит? Был или не был? Возможно, правда, всё в Мире — череда видений моего воображения … — Василий любовался Ар в анфас — миндалевидными, широкими, глазами, оправленными в идеальный антураж, — на нос прямой и в меру крупный, на губы выпуклые, рельефные и с острым краем, и в уголках с изгибом, как у него, на равновесный крепкий подбородок, — на энергично вылепленное сочетание черт и в обрамлении безупречного каре … Ответил с куражом смотря в глаза ей:

— Да, даже, и не знаю… Давно не занимаюсь частным интерьером…

— Не-ет, нет! — Я не прошу вас ничего менять. Мы только что новейшую закончили отделку. Всё в соответствии с согласованным сделано дизайном….

…Но — ощущения…, всё ж, — отнюдь, не те.

И чувств коллаж меня всё время гложет… Не отпускает, — где-то в глубине — подспудное мерцает недовольство, и, будто, нечто странное вокруг, необъяснимо…

Вы, говорят, — особый спец во всём мистическом и необычном. Правда ль это?

— Да-а… Может быть… Вокруг меня всегда такой контекст. Так, будто бы природа шлёт мне знаки и завлекает мистикой момента. —

Он оглядел вечерний сад в мерцаниях цветных огней. Вот и теперь, казалось, с ним всё это случалось где-то прежде. — Василий только что уединился на террасе, и углубился в прошлое,… а тут — она — вся материальна!

Струящееся, длинное, тренированное тело под платьем белым с низким декольте спины. Замедленные и томные изгибы движений, выверенных, мягких, а взгляд…. и вкрадчивый, и влажный, и зовущий… и жар телесный,… радиоактивно чувственен из далека… — Она задумала,… ведёт свою игру,… но, вот, — зачем, куда?

Ну, что ж, пойдём посмотрим...

…Быль то сейчас, или снова, — сонный морок?...

…А Фёдор Ким не в курсе, или?…. Спрошу. Ей сразу и не откажешь….

С истомой глядя и с неясным побуждением, Марфа Ар, как будто крадучись, к Василию тянулась, ждала ответа.

— Так, мистика, вы говорите? В стенах только что построенного дома?! Ну, это — вряд ли. Не духи же у вас там заселились?!

Хотите, рекомендую вам геоманта опытного? Внимательный специалист. С ним сам советуюсь. Исправит завалы пространств…— Василий мысленно упивался током прозрения и желания из облака, спустившегося к ним одновременно. Он чувствовал уверенно, — откажется, конечно. Ну, вот сейчас…

— Нет! Я хочу, чтобы вы…

— Она, — однако, предсказуемо неприклонна — подумал он в шутку и улыбнулся ей…

— …Надеюсь, маэстро, в вас мистическую сторону совместить с профессиональным мнением. Я думаю, вы, именно, способны лучше всех, незримо-зыбкое с логикой сплавить идеально.

Вы! Я уверена, как раз для этого созданы природой, Василий. Можем завтра?

— Напористо спешит, — Подумал. —

— А Ким-то в курсе? — Спросил, и внимательно углубился в мир многозагадочной полуулыбки визави.

— Я говорила Фёдору, что архитектор нужен…. — Уклончиво потянула Марфа.

— Извольте, я приду. — Решил он кратко. — Про недовольство подспудное я вас понимаю. Такую мистику я готов признать. Сие мерцание «творческой неудовлетворённостью» я называю…. Его избежать, бывает, очень сложно. Мы с вами созвонимся. Пришлите мне адрес.

Прошу прощения, удалюсь теперь. Мне время разрешить вопрос рабочий… сейчас же.

— Да, правильное слово, — «неудовлетворённостью»!… Спасибо! — Она отклонилась на перилах грациозно, смело, отрешённо, загадочную отключив улыбку, полуобернулась в сторону, сканируя пространство на приватность… И, вдруг, не глядя не него совсем, приблизилась, прильнула к его щеке своей, обдав теплом и ароматом тонким,… шепнула возле уха: «На вас надеюсь я,… очень…. ». И, отстраняясь, поймала, было, вскользь глаза его, пронзительной украдкой глянула, серьёзно и туманно, но тут же отвернулась, взор свой в темноту, опять, переместив, на отбрызг городских огней в вечерней дымке …

Он кивнул и тотчас же сквозь зал ретировался. — Что? Что это? Быть может, — хмель?... — Подумал… Но, она — сильна!…

32-2.

Василий приоткрыл дверь в кабинет. Нашёл его, наконец-то. Фёдор Ким — один.

— А-аа, заходи, Василий! Ты — молодец! Защита удалась на славу! Мы оба — молодцы! Добили их совсместно!

Проект твой — бомба! Не зря в тебя я верил! А эти мои, — партнёры, называется! — Враз переобулись!

А каковы функционеры?! Всё проглотили! Все твои изыски! Какие дифирамбы пели хором! И ты им правильно и про туризм и новые инвестиции ввернул! Всё так!...

Ну, и я обработал их, конечно! Не без того… Однако, мы — команда! Теперь, — скорее — в дело! Скорее сваи бить и ставить стены, пока не опомнились! Уж, я им покажу! Всю кровь мне выпили! — Фёдор был на подъёме! — …И… вечерина сегодня вспыхнула на славу! Ты видел? Все, ведь, все — пришли! И даже мэр и подмэр, как его там.., и пресса!... Ну-у! Высший пилотаж!

— Да-аа… Сам я удивлён, опять мы с лёгкостью на самый верх вскочили! Продрались без сучка,… «по маслу» гладко!... Редкость! Я был готов к напору большему от них, а тут — так просто… Ты, Фёдор, — гений закулисной артподготовки!

— Ха! Ха! Ха! Ха!   Я говорю, — мы оба — сила! Мы — команда!...

Ну, ладно, извини, я на минуту отошёл, мне надо позвонить кой-кому, обрадовать… Ну, ты понимаешь?....

Там гости не расходятся? Нет ещё? Я сейчас вернусь….

— Ты в курсе, Фёдор, что Марфа просит завтра меня дизайн ваш в новом доме оценить?   Скажи, не против?

— Да, нет проблем! Заедь. Потом расскажешь мне. Особенно не придавай значения. Она — чудная, правда, — ты не удивляйся.

— Я сам заметил… Верит в мистицизм… — Василий подмигнул и улыбнулся.

— Они с дизайнером моим там долго колдовали, и всё-таки она осталась недовольна чем-то? Странно… Да! Кстати! Вы про мистику на одной волне! Договоритесь…

А, я там бываю редко. Дом — её.

Василий взглядом пристальным изучил инвестора силуэт. Заказчик не понравился ему — уж больно угловат сегодня, как-то. Хотя и многословен, и весел…

Подумал: — Охладел? Ну, а что тогда мне делать там?... — Сомнительный расклад. И работа не по рангу. —

Однако, придётся, раз уже засветился — Теперь Ким обязательно испросит…

…Но, буду на чеку.

— Так, ты считаешь не надо? — Ещё раз уточнил на всякий случай… И подумал, — Марфа не отстанет, — точно!

— Съезди! Расскажешь после мне — обсудим. А коли решите что-то переделать, — мне финансирование — озвучь, и не стесняйся.

— Договорились. — Сказал и подумал, — Вот так конкретней будет!

32-3.

Дом просторный. — Василий, уверенно сел в широкий кожаный диван в белой гостиной, обнял подлокотник, уютно угнездился. Оглядел пространство. —

Дизайн по ощущению, — холодноват. Пространство более напоминает офис. — Как допустила? Ведь, — горяча, напориста и не глупа совсем. Тут Фёдора посыл?... Да, нет — так быть не может! Или…? — Успел подумать мельком…

— Похоже на офис, точно?... — Протяжно произнесла, как будто мысль прочла, и улыбнулась загадочно... —

— Ким сам настоял на выборе дизайнера. Ему понраву холостяцкий дух. Хай-тек, говорит. — И улыбнулась снова.

— Хорошая улыбка. — Оценил. —

— Да, Фёдор жёсток. Холоден в дизайне. Я думаю, здесь не с тем, ни с этим ничего не сделать.

— Может быть, — картины, я надеялась?...

— Картины, — нет… — не притянут иного ощущения. Картины — в подчинении к пространству… Однако, попробуй! Но, именно — живопись, не концептуал, и — выбирай сама!

— Ты посоветуешь? — Она согласно перешла в режим непосредственности. Встала рядом.

— Абстрактные или… не важно!   Но, с буйным цветом! Художника рекомендую. Нет, лучше несколько… Мастера дорогие. Впрочем, на имя не ведись… Найди с собой созвучие…. Такого, именно, чтоб возвращаться взглядом захотелось!

И декоратору тут неплохо бы тактично поработать…

— А помнишь акваланги? — Марфа перевела…

— Да, помню! Поныряли хорошо...

— Чай?... Будешь?! Или… — вино?

— Нет, ничего не буду. Хорошо и так…

— А я пригублю — бренди….

— Вот тут я точно — пас,… ещё обратно ехать.

— Посмотришь сад?

— Показывай…. Большой?

— Да, соток восемьдесят. Земля здесь редкость. И лучший вид будет,… — со второго этажа. — Игриво подмигнула и начала подъём по маршу белому овальной лестницы широкой. Перила — прозрачные, из гнутого стекла с подсветкой.

32-4.

Просторный верхний холл от комнат отделён самораздвижной, стеклянной, электро-матирующейся, перегородкой.

А вилла рафинированная, с глянцево–травертиновой отделкой по фасадам! В ряду других, — однотипных — выделяется ухоженностью и строгим архи – рядом: повсюду чувствуется Фёдор. Участок растительным забором окружен из туй пирамидальных.

И вид с возвышенности открывается далёкий с изысканной, холмистостью рукотворной. — Гольф-поле, — обстроено посёлком для избранных и финансово успешных. — Разглядывал изнутри наружу… —

— Шикарная терраса!

— Выйди, если хочешь? —

Марфа опустилась грациозно в белый диван. Прямыми руками оперлась в сиденье, вытянулась… Картинно откинулась спиной на спинку. И, запрокинув голову, выставила на показ и острые холмы грудей, и длинную дугу упругой, загорелой шеи. Взмахнула над собою пультом и зашелестели, опадая, экраны раздвижные на проёмах.

Прозрачность беспереплётных, — в пол — окон потускнела.

Её сомкнутые и сплетённые в косицу ноги, стянутые длинным, узким, до самых ступней подолом, казались цельным, изогнутым рыбьим хвостом русалки. Гранёные изящные колени, крупные голени, крутые бедра, скульптурно проступали сквозь белый, тонкий шёлк…

…Он видел её спортивную фигуру, в обтягивающем торс гидрокостюме. Движение гибких, длинных ласт, перед его лицом. Размах широкий ног, покрытых ровной патиной загара, манил в глубины меж розовых кораллов…

…И кулуары лепестков приоткрывались под юрких рыбин напором деловым, … Тогда, в такт движениям ласт, воображение накаты головокружений волнообразных и истомных порождало…

Да, он, без сомнения, помнит её телом всем! Но… что-то не сложило их тогда…

…И вот она перед ним здесь возлежит одна — в опасной близости и статусе неприкосновенном …

Меж тем, особое уловив мгновение, сама не до конца ещё осознавая действо, коленями Марфа совершила, вдруг, движение, полное и грации, и магнетизма. И, тот час, от подола блестящий молнии замок, петляя, стремглав взбежал, в порыве вверх по платью. Василий следил за ним заворожённо, не отрывая взгляда от гипнофильма…..

И видно было, как локомотив миниатюрный преодолевает путь линейный, по шёлковому кокону ведя разрез коварный, простую наготу телесную её высвобождая … Вот пройден предел опасный. Блеснули пронзительно молний отражённых солнечные стрелы!

Колени и бёдра обнажённой девы, подобно крыльям, свободно распахнулись и широко смотрящему меж чресел оголилась пойма! Над нею холм вожделенный вздрогнул и вот уже Василия дразнит улыбкой алых губ и алчным язычком.

А бодрый бег замка, подхваченный пальцами её, продолжен выше — по трепетным барханам живота, нырнул долину меж выпуклостей грудей и, обнажив без жалости всю, без остановки тонкий кокон вскрыл… И вот откинут полог! И полностью в момент извлечёны прекрасной бабочки заманы и изгибы!

…Василий не ожидал, и дрогнул на мгновение! Там, в самой глубине его, вдруг искр сноп возник, эфир воспламенился и заполнил баллон груди пожаром, немедленно распространясь в прозрачной тела колбе…. Жар охватил его стремительным торнадо, ударил в голову и… Спалил Мозги!...

…В порыве новом прошлое восстало и морок голову ему окутал мглой воспоминаний! Всё то, что остужала прохлада океанских вод тогда в нём, сиюминутно возросло в сто крат!

(Немедленно припасть к улыбке дьявольской раскрытого бутона и сжать губами язычок дразнящий, дерзкий!)

С победной остротой глаза у Марфы Ар сверкнули. И в блеске ликования на мгновение холод отрешённый отразился, будто бы…

Вот он мелькнул, и…. — пропал, оставив железный клинок в меж рёбер!...

…Василий представил ярко, как тронул поцелуем вдоль гребней лепестки бутона потайного в предвкушении дрожи…

Марфа Ар и множественно, и конвульсивно встрепенулась, забилась чувственно, всё ниже оседая раз за разом, и страстно подала ему, меж бёдер разверзтого бутона рдеющий бокал.

Словно луан морской, языком жуанским, длинным в глубины мякотей её раскрытых вполз, свернул тугие кольца в широкую упругую спираль, виток за витком раздвинул зев глубокой чаши сладкой, пупырчатой, сочащейся и терпкой!...

Сим, вдоволь насладившись соком благотворным, он, словно, погрузился телом весь и заблудился хищных в недрах Девы… Из уст поющих вырвал, зычный рык и томный стон — протяжный, незавершённый, сладострастный,…. оборванный глубоким согласным вздохом….

Василий наблюдал, что Духом воспарив, она распахнута его и своему желанию стала со всею полнотой ….

…И ликовал с ней вместе, в своих глубинах покоряясь чувственным порывам… Мысленно.

В яви ж он не дрогнул!… Застыл, словно янтарный столб, в безмолвии наблюдая буйство внутривихрей. Словно душа, покинувшая тело, блеск трепетный в нём, расправил крылья, под свод потолка над спальней вознесясь, не то, словно, жуан над майлой в глубинах бесконечных океана, не то, как руран крылатый он в небесах завис над айаной, в заоблачных перинах возлежащей!

— Красив цветок твой, дивная! — Взглотнув, теряя воздух, он басом произнёс клокочущим и низким.

Не достижим и нежен, словно бахромчатый тюльпан голландский чёрный, дорогой!* С тех пор его угадывал в тебе! Мечту лелеял, узреть сей заповедный рупор наяву!... Тогда ещё, отбросив мысленно одежд цензуры, я представлял себя в твоих глубинах тёмных, вот так, как ты сейчас, взорвав барьер меж нами, воплотила!

Я потрясён тем более, чем дольше ждал момента!... Меня, решимостью, околдовала ты!

Но минул прошлый миг! Теперь всего дороже, мне наслаждение творческой идеей! И перед чудом сим все остальное чуждо мне! (Хоть, сам не ожидал такого я расклада!) Мои амбиции и устремления, дрожь и любовь, восторг и чудо, все — в Архитектуре воплощены отныне полно!…

От страсти трепетной созидания здания, во мне мощнее токи протекают, чем от желания овладеть вчерашней девой. —- Он с силой подался вперёд, и, ход остановил, уже полусомкнувшихся колен крыла!

Она вздрогнула, и, надежду предвкушая, в испуганном ожидании замерла …

— Да! Наконец-то я познал тебя такую! — Двумя ладонями накрыл её он дол,… и нежным поцелуем лепестков коснулся, — по выпуклым бутона створкам бережно провёл, словно желая запечатлеть всё визуальное в тактильных касаниях горячих пальцев скульптора. —

— Теперь остановлю я сей момент всем телом, как слепец запоминает никогда им не виданную форму. Знай, — для меня всегда, в любой момент, заочно или при встрече, ты будешь оголённой более, чем быть могла. Тебя я буду видеть без одежды и без кожи, без мышц и сухожилий, без скелета, мерцающую словно оболочку световую. Так я свою архитектуру созерцаю в мыслях.

Так вижу я струящуюся силу, что делает мои дома живыми.

Знай! Чувствовать смогу ладоней и губ прикосновение к тебе повсюду! И на расстоянии, и вплоть! Ведь, более, чем обладание естеством, есть обладание сутью чувственной. —

С кошачьей улыбкой на устах Василий, объятый ликованием силы, в глубины с надеждой погрузился гневных Марфы глаз… и вопрошающих одновременно.

— Ты ль со мной согласна? И чувствуешь ли суть мою ты так проникновенно, как и я твою?  

Но Марфа Ар померкла. Рассеянно отвернулась от него, хотя и руку подала, но — бесстрастно. Её он поднял, и к себе приблизил,...

Но дева, от поцелуя — уклонилась.

— Меня разочаровываешь ты! — Сказала, и вырвалась из его объятий. Отошла картинно, желая спуститься вниз, взялась за перил изгиб, но, его услышав голос, снова обернулась.

Василий издалека звучал высоко и реверберационно:

— Прости! Миры зовут! Моё тебе признанье расчехлится позже. Будь готова! Со временем раскрывается сиюминутность. Так мозг устроен наш — суть познавать с задержкой. Лишь у немногих осознание совпадает с действом. Эфир наитий и прозрений тонких, эмоции и жвачка быта глушат.  

Василий исчезал. Уж веяло вокруг мерцанием плоскостей прозрачных крыльев.

Но не Аллария в этот раз его тянула, а сам он перемещался в небо силой воли.

И силуэт его призрачным становился, пока не исчез в пространстве белой спальни.

— Мы после свидимся… Пришли водителя... Пусть заберёт с собой мою одежду. — Звучал, удаляясь, шёпот отовсюду… —(Василий оглядел себя. Он — гол и окрылён, — Оставил при переходе свой костюм в роскошном доме! — Как оправдаться ему после от сией улики?!)

Он созерцал из выси Марфу Ар — там озирающуюся внизу потерянно и безответно. Сквозь плоскость кровли, для него прозрачной, хозяйка виллы Василию казалось сонной.

Она, как кукла пала на диван бессильно, измождена нагромождением алогичным.

Он, глядя сквозь череду мерцающих осколков междумирья, подумал, что, так, видно, Высшие Создания, не выбравшие юдоли новых воплощений, за ними — за людьми — бесстрастно наблюдают.

Им кажемся мы персонажами из игр, марионетками чьих-то измышлений, отрезком видеофайла, световым штрихом свечи летящей,… мгновенным действом, записанным без опуска затвора, — вся жизнь целиком — вплоть, от рождения до смерти, кодируется в память облаков извечных ….

Открылись ли Марфе вместе с ним в тот миг, зеркальные врата небесного портала?!... Зачем она так пристально смотрит в белый потолок?!...

32-4.

— Ты меня радуешь и пугаешь в одночасье! Так быстро научился проходить в наш Мир аэритов сам! — Василия приветливо встречая, Аллария материализовалась в облачной долине, когда он, развернув крыла, полётом одиночным наслаждался, — и сам уже давно взлетал и пикировал, исследуя секреты пилотажа.

— Даааа-а!... Да! Да, Да! — Вскричал он, расправив крылья.

Василию казался бесконечно долгим отрезок времени пока он, словно, грёз собственных небесное пространство бороздил, различные совершенствуя фигуры: то восходил и, скомкавшись, обрушался камнем, то, взмыв опять, в глубокий штопор впадал, — кружился вдоль оси, расставив руки и крылья так, точно поверял свои измыслы на золото пропорций Фибоначчи.

— Я-а-а-а!!!… Я! — лечууу-у!

Аллария повелась — небесным траекториям вторила его, не поспевая, но, порывом, силой и азартом заражаясь.

— Свободен я! — Кричал он сам себе.

— Вы — люди — сумасшедшие, без сомнения!

— Да! Может быть!... Не все. Рассудочных у нас вполне хватает!

А разве у тебя самой такого не бывает?

Ну! Давай!

Скажи! — Замедлился Василий, чтоб полюбоваться ей, задрапированной тонкою туникой, что разбросана по розовому телу крылатой айаны. Так сказочно паутина складок и прячет, и раскрывает девичьи изгибы!

Он притянулся обнажённый к ней, сойдясь в одну стрелу в полётном вытяжении.

Алларии лицо, волнами атмосферы овеянное, свечением свом манило к поцелую…

—…Так тому и быть!… — Подумал, и воплотил, пока…. вся устремлённая и выпуклая, прозрачно – неоновая вибрировала, пронизая ветры дева.

Мгновение тотчас скомкало их в клубок желания! Восторг падения способствовал слиянию лишь. Ведь, туника, что прелести айаны облегает, изящно стянутая ромбами шнуровки, развеянная струями потоков, не предназначена противостоять проникновенью…

Аллария на лету азартно вспела, впустив в себя и воспламенив меж бёдер, кремень искристый естества мужского.

Лишь вдохов череда глубоких и рефлекторных омыла изнутри их волнами безумья, пульсируя в удвоенном сердечном такте…

***