Утраченные иллюзии сомнительной добродетели. Часть III – 15

Предначертанная неопределённость. Часть III – 15

*****

Арендованный автомобиль всё дальше уносит Анну от обезумевших гостей зловещего праздника. Обессиленная, опустошённая дама никак не может устроиться на заднем сидении Мерседеса, мучительно ноет развороченный анус, промежность невыносимо жжёт и саднит. Наконец женщина просто развалилась посередине сидения, неприлично раскинув ноги. Ветерок кондиционера приятно обдувает воспалённую вульву. И Анне сейчас совершено плевать, что блудливый взгляд Сергей время от времени возвращается к зеркалу заднего вида. Вульгарная поза писательницы заводит молодого человека необратимо... Психологически женщина уже почти приняла пережитое насилие и примирилась с ним. Правда, дискомфорт интимных органов вновь и вновь заставляет мысленно возвращаться, заново переживая трагические события Рождественского маскарада.

*****

Автомобиль сбавил ход и, не спеша съехав на обочину дороги, остановился. Сергей покинул место водителя. Ночь господствует совершенно, по-зимнему стыло, но небо ясное и, если постараться, можно разглядеть созвездие Лебедя. Потянувшись всем телом, разминая затёкшие мышцы, парень с удовольствием вздохнул полной грудью свежий, колючий морозный воздух.

Сергей перешёл к пассажирской двери и вновь оказался в уютном полумраке салона, рядом с женщиной. Дама с удивлением посмотрела на своего водителя.

– Что-нибудь случилось, почему мы остановились?

Внимание Анны привлекли глаза – тусклый огнь желанья голодного самца, взгляд зверя, алчущего, нетерпеливого. И этот жар, пламя животной похоти, женщина не может не чувствовать. И эта страсть проникает сквозь одежды, ещё не явно, но исподволь будоража что-то в глубине надломленного сознания.

– Анна Владимировна, а вы бы могли мне помочь, и тогда уж ничего не помешает продолжить наш путь.

– Помочь? Не понимаю, о чём ты? – писательница пока не догадывается, или делает вид, что не понимает, к чему клонит парень.

– Анна Владимировна, помоги мне снять напряжение: я так больше не могу ехать, – лукавые словеса повесы.

Молодой человек слегка откинулся на спинку сидения, расстегнул молнию ширинки, приспустил брюки с трусами и вывалил на свободу тяжёлый, налитой кровью член.

– Ты что, сума сошёл? Убирай своё хозяйство, и поехали. Я устала, у меня всё болит, и домой хочу, – вполне искренне возмущается дама.

Анна с негодованием смотрит то Сергею в глаза, то переводит любопытный взгляд на стоящий во всей красе, нетерпеливо подрагивающий, молодецкий детородный орган.

– Ну как я вот так поеду? – хитро улыбаясь, парирует мужчина. – Удовлетвори меня, для вас это ничего не стоит, так ведь?

Сергей берёт своей сильной рукой изящную ладонь Анны и, пренебрегая нерешительному сопротивлению, обхватывает прохладными женскими пальчиками твёрдый, как деревяшка, уд.

Анна ещё раз делает неловкую попытку отдёрнуть руку.

– Ты псих, нашёл время и место, прекрати, я не хочу.

При этом дама не без восхищения отмечает про себя, что нетерпеливый комедиант обладает довольно значимым прибором. В меру толстенький, и не так чтобы очень большой, но явно крупнее среднего размера, с хорошо развитой мясистой головкой.

Сергей неторопливо подрачивает орган нежной рукой, и Анна ощущает, как крайнее возбуждение самца проникает в чувственное естество, медленно овладевая... Женщина с удовольствием удерживает пальчиками член, даме нравится осознавать горячую, упругую плоть молодого самца, воспринимать его силу. Анна млеет, и вот между ног печёт уже по-другому, тягостно-приятно, волнующе. Розовые соски грудей твердеют, становятся такими чувствительными. И причины этой распаляющей волны, нахлынувшей так внезапно, кроются в уколе возбуждающего зелья (с пролонгирующим эффектом), или незримые сексуальные эманации мужчины провоцируют женщину? Анна не ведает, мыслями она далеко…

Сергей больше не удерживает нежную ладошку Анны. Писательница справляется сама. Женщина дрочит с нескрываемым удовольствием, она просто физически ощущает, как чувственная энергия, исходящая от весомого фаллоса, перетекает по руке и, сладкими вибрациями прокатившись по телу, концентрируется в паху жарким цветком вожделения. Мужчина отмечает вспыхнувший на лице румянец и блаженный, блудливый взгляд с поволокой. Рука Сергея нежно, но требовательно ложится на шею, и привлекает голову к паху. Анна делает вид, что пытается противиться – на самом деле для этого нет сил, и желания сопротивляться тоже нет.

Прежде чем взять в рот, писательница пару мгновений любуется крупной литой головкой. Вдыхает неповторимый букет мужчины – фимиам секса: терпкий запах кожи, пряный аромат свежего пота пьянят женщину. Да, она действительно хочет, просто жаждет попробовать на вкус, распознать качества нового члена, высосать нектар сладострастия досуха.

Сергей наслаждается стараниями дамы. Чувственные губы плотно обхватывают ствол, умелый язычок порхает вокруг головки, щекочет уздечку и потирается о самый кончик – наружное отверстие уретры, вызывая острейшие, почти непереносимые ощущения. Анна пытается приноровиться к размерам новоявленного партнёра и взять член полностью, заглотить под корешок. Так просто это не получается, всё-таки крупновата головка, да и размеры члена, но писательница не сдаётся: попытка следует за попыткой...

Женщина чувствует, как сильные мужские руки властно легли на голову, полностью контролируя глубину и темп проникновения. Анна ловит себя на мысли: она ждала именно этого. Да, не иначе так принадлежать дикому, молодому кобелю, и это заводит ещё сильнее взбудораженную писательницу. Она ощущает, как горячо, влажно становится между ног, как ноет, зудит жаждущая член вагина.

Сергей насаживает голову на свой штык всё глубже. В какой-то момент фаллос проскальзывает в глотку, и мужчина переживает сладкие мгновения – упругие мышцы крепко обхватили головку. Судорожно сглатывая, стенки гортани массируют, словно выдаивают член.

Женщине не хватает воздуха, голова идёт кругом, она уже не в состоянии думать, полностью подчинившись похоти мужчины. Сергей, не заботясь о переживаниях новой любовницы, уже вовсю жёстко и вдохновенно пользует Анну. Снимает голову с члена и вновь резко насаживает – совершенно, до конца, крепко прижимая к паху. Анна хрипит, что-то внутри шеи клокочет, судороги сводят горло. Сергей наслаждается мгновениями особенно – так сомелье смакует каждую каплю божественного напитка.

Пресытившись горлотрахом, мужчина ослабевает хватку; Анна, тяжело дышит, пытается поймать мутными очами взгляд любовника.

– Поласкай головку, ублажай язычком.

Сергей находится на грани, а потому, как только женщина продолжила колдовать, и жаркие уста обхватили плоть, наступает разрядка. Семя пульсирующими толчками изливается, заполняя ротик.

– Да, всё высоси, вот так. Оближи его насухо, – Сергей блаженствует, глаза чуть прикрыты, наблюдать – особенное упоение: усилия писательницы такие подлинные...

Анна с готовностью сглатывает, всё до последней капельки. Всё, как велит Сергей.

Утомлённая, блаженная женщина облокотилась на спинку сидения. Свет холодной Луны проникает в салон машины. Припухшее от слёз лицо, капельки пота – жемчужины в серебряном потоке, грязные разводы потёкшей косметики, но Сергею в этом волшебном ночном сиянии лик Анны кажется лучезарным. Мужчина нависает над женщиной и жарко целует податливый влажный рот. Анна млеет. Властная рука ложится на внутреннюю поверхность бедра. Женщина чувствует, как ладонь уверенно скользит к сокровенному. Пальцы нежно касаются опухших губ, перебирают пирсинг, исследуют вход.

– Не надо, прошу. У меня там всё стёрто, болит, – жарко шепчет Анна, ловя взгляд мужчины.

– Не противься. Ты же вся мокрая, как шлюха. Я хочу, чтобы ты кончила. Давай, сделай это.

– Я не могу, я устала, пожалуйста… – мольба и похоть смешались, голос дрожит, влечение сквозит в каждом слове.

Между ног очень горячо, и очень, очень мокро. Сергей медленно, без особого труда погружает в вагину четыре пальца. Женщина болезненно морщится. Когда большой палец касается клитора, Анну пронзает тысяча стрел. Тело мучительно содрогается, и пронзительный крик срывается с уст.

– Серёженька, пожалуйста, не делай так, я правда не могу больше, мне очень больно. – Анна с мольбой смотрит на любовника, в глазах слёзы.

Вместо ответа мужчина вновь жарко и долго целует женщину.

Сладострастный, обжигающий взгляд, чуть насмешливый; он страшит и возбуждает Анну. Есть в этом взоре что-то гипнотическое, первобытная необузданная сила. Мужчина складывает ладонь лодочкой и с видимым усилием проталкивает в жаркую глубину лона. Писательница болезненно вскрикивает. Мышцы влагалища приятно обжимают пальцы, рука собралась в кулак. Сергей, неторопливо покручивая кистью, начинает поступательные движения, и каждое новое шевеление вызывает новые болезненные вопли и стоны. Анна не сдерживает себя, гортанно выкрикивает, пока просто больно. Становится чересчур. Слишком сильно. Слёзы сами горячими ручейками побежали по пунцовому лицу, закапали на грудь. Мужчина не сдерживает себя. Кулак, преодолевая сопротивление мышц, полностью заполняет лоно, входит до конца, упирается в матку, пытается поднырнуть, проталкивает руку ещё глубже. Анна мотает головой, словно пытается отмахнуться, нутро распирает горячий огненный шар. Женщина закидывает голову назад, но Сергей свободной рукой удерживает за волосы, заставляет смотреть в глаза. И в бесконечно больших, бездонных очах мужчина считывает чистейшие эманации боли и страсти.

Медленно боль притупляется; нет, она никуда не уходит, но вместе с этим женщина ловит себя на мысли – как же мучительно и хорошо... Анну восхищает сила, распирающая истерзанную вагину. Мощь – мужское начало – подчиняет женское естество, выворачивает наизнанку и снова овладевает – совершенно. И стихия эта сильнее боли, рождает неповторимое наслаждение, такое хрупкое едва уловимое. Анна смущена от нахлынувших переживаний, становится не по себе, а если не успеет распробовать сладостные мгновения, если ускользнут, если упустит, если…

Сергей чувствует, как писательница начинает невольно подмахивать тазом, да, старается насадиться глубже. Стоны, отрывистые вопли всё так же пронизаны болью, но тело воспламенилось, похоть обжигает, демоны, разбуженные в глубинах подсознания, требуют большего. Сергей «отпускает тормоза». Мужчина зло, с первобытным, животным остервенением, безжалостно насилует Анну, крутит как тряпичную куклу. Боже, как корчится плоть, насаженная на жилистую руку. Сергея чарует распахнутый обезумевший взгляд, Анна не переставая блажит, что-то выкрикивает, но мужчина не слышит. В одно мгновение лицо женщины искажает зловещая маска. Дух Yamanba(1) вырвался на свободу и идёт за тобой...

Следующее мгновение – лик Анны озаряет упоительный экстаз; калейдоскоп чувств завораживает, дурманит. Сергей растворяется в женщине. Мужчина самозабвенно всаживает кулак до упора, крутит рукой, прижимается к сокровенному. Из груди исторгаются новые гортанные крики, отчаянный ор, но Сергей всего этого не слышит. Пение Ангелов в голове; вопли любовницы – музыка призрачных сфер, напитывает совершенно...

Продолжать бешеный ритм насилия даже для мужчины становится мучительно. И, словно повинуясь божественному проведению, Анна проваливается в транс. Злой, яркий и тягучий, как мёд, оргазм, словно вулканическая лава, расплывается в сознании, сжигая всё на пути. Анна беззвучно распахивает рот: грудь исторгает жар, не хватает воздуха. Ловит накалёнными ладонями руку, истово пропихивает кулак.

– Глубже! Ещё глубже! – Слова исторгаются опалёнными птицами.

Лицо Анны так близко, мужчина любуется природным благолепием. Упоённо целует, раскалённые губы обжигают рот любовника. Вновь затягивает сладострастный взгляд, и, захлебнувшись, Сергей тонет в бесконечно глубоких серых очах похоти...

Мужчина считывает рукой, как трепещет, сокращается в агонии оргазма матка. Мышцы влагалища, словно гидравлический пресс, до хруста сжимают кисть. Женщина выгибается, мелкая дрожь волнами прокатывает по светящейся в полумраке плоти...

*****

Анна медленно возвращается к реальности. Блаженная нирвана отпускает, опустошённость накатывает волной, и с ней возвращается тягучая боль в промежности, ноет на одной ноте клитор. Опустошённость – Абсолют, словно чёрная дыра – выворачивает пространство, искажает время. Анна только что пережила обжигающее упоение. Жестокий, болезненный, по принуждению, который за сегодняшний день оргазм? За что они со мной так? Почему? Почему всё это происходит со мной? Женщина боится признать: сие есть самое сладостное и мучительное чувственное переживание. Анне ещё кажется: она может вернуться, но – Преображение случилось…

Стылая ночь затопила салон тягучими сумерками. Писательнице становиться бесконечно жаль себя, она подавлена, целостность её разбита. Сергей нежно обнимает женщину. Плечи содрогают рыдания, прижавшись к мужчине, не сдерживаясь, Анна плачет навзрыд.

Сергей ещё не до конца понимает и принимает свой новый образ. Пик наслаждения, боль женщины изменили сущностно, сорвали шоры, вынесли мужчину на самый край пропасти. Оргазм Анны Сергей пережил как божественное слияние. И сила эта находится за границей материального мира, обуздать её – невозможно, подчиниться – значит погибнуть...

*****

Дорога к дому могла быть короче. Ехали молча, верно сущностные думы поглотили Сергея и Анну совершенно. Но фатум уже сплёл невидимые нити сопричастности двух миров. Мужское и Женское – результат предсказуем, как Игра с нулевой суммой.

Примечания

1. Yamanba — Ямауба. Японский фольклорный персонаж, горная ведьма (яп.).