Скрути Меня. Из сборника Как меня ебали

Пролог

Кровь.

Оно повсюду. Лужа темно-красной жидкости на полу растекается, размножается. Она у меня на ногах, на коже, на волосах . . . Я чувствую его вкус, запах, чувствую, как он накрывает меня. Я тону в крови, задыхаюсь в ней.

Нет! Стой!

Мне хочется закричать, но я не могу вдохнуть достаточно воздуха. Я хочу двигаться, но меня удерживают, привязывают на месте, веревки врезаются в мою кожу, когда я борюсь с ними.

Но я все равно слышу ее крики. Нечеловеческие крики боли и агонии разрывают меня на части, оставляя мой разум таким же грубым и искалеченным, как и ее плоть.

Он поднимает нож в последний раз, и лужа крови превращается в океан, поток разрывов засасывает меня внутрь

Я просыпаюсь с криком его имени, мои простыни насквозь промокли от холодного пота.

На мгновение я теряю ориентацию . . . и тут я вспоминаю.

Он никогда больше не придет за мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1

Восемнадцать Месяцев Назад

Мне было семнадцать лет, когда я впервые встретила его.

Семнадцать лет, и она без ума от Джейка.

- Лора, перестань, это же скучно - говорит Лия, когда мы сидим на трибуне и смотрим игру. Футбол. Что-то, о чем я ничего не знаю, но притворяюсь, что люблю, потому что именно там я его и вижу. Там, на этом поле, тренируясь каждый день.

Конечно, я не единственная девушка, наблюдающая за Джейком. Он квотербек и самый горячий парень на планете—или, по крайней мере, в пригороде Чикаго Оук-Лоун, штат Иллинойс.

- Это совсем не скучно - говорю я ей. - Футбол - это очень весело.

Лия закатывает глаза. - Да, конечно. Просто иди и поговори с ним уже. Ты же не стесняешься. Почему бы тебе просто не заставить его обратить на тебя внимание?

Я пожимаю плечами. Мы с Джейком вращаемся в разных кругах. На него постоянно лезут чирлидерши, и я достаточно долго наблюдала за ним, чтобы понять, что он предпочитает высоких блондинок, а не низкорослых брюнеток.

Кроме того, сейчас довольно забавно просто наслаждаться этим аттракционом. И я знаю, что это именно то чувство. Вожделение. Гормоны, чисто и просто. Я понятия не имею, понравится ли мне Джейк как личность, но мне определенно нравится, как он выглядит без рубашки. Всякий раз, когда он проходит мимо, я чувствую, как мое сердце бьется быстрее от волнения. Я чувствую тепло внутри, и мне хочется поерзать на своем сиденье.

Я так же мечтаю о нем. Сексуальные сны, чувственные сны, где он держит мою руку, касается моего лица, целует меня. Наши тела соприкасаются, трутся друг о друга. Мы снимаем с себя одежду.

Я пытаюсь представить себе, на что был бы похож секс с Джейком.

В прошлом году, когда я встречалась с Робом, мы почти дошли до конца, но потом я узнала, что он спал с другой девушкой на вечеринке, будучи пьяным. Он долго пресмыкался передо мной, но я больше не могла ему доверять, и мы расстались. Теперь я гораздо осторожнее отношусь к парням, с которыми встречаюсь, хотя и знаю, что не все они похожи на Роба.

Хотя Джейк вполне мог бы им быть. Он просто слишком популярен, чтобы не быть игроком. И все же, если есть кто-то, с кем я хотела бы провести свой первый раз, то это определенно Джейк.

- Пойдем куда-нибудь сегодня вечером, - говорит Лия. - Только мы, девочки. Мы можем поехать в Чикаго и отпраздновать твой день рождения.

- Мой день рождения не раньше чем через неделю, - напоминаю я ей, хотя знаю, что у нее есть дата, отмеченная в календаре.

- Ну и что? Мы можем получить фору.

Она всегда так хочет повеселиться. - Ну, не знаю. А что, если они снова вышвырнут нас отсюда? Эти удостоверения личности просто не так хороши

- Мы пойдем в другое место. Это не обязательно должен быть Аристотель.

Аристотель-это самый крутой клуб в городе. Но Лия была права—были и другие.

- Ладно - говорю я. - Давай сделаем это. Давайте начнем с самого начала.

* * *

Лия забирает меня в 9 вечера.

Она одета для клуба-темные узкие джинсы, блестящий черный топик и сапоги на высоком каблуке выше колена. Ее светлые волосы идеально гладкие и прямые, ниспадающие на спину, как мелированный водопад.

В отличие от неё, я все еще ношу свои кроссовки. Свои клубные туфли я прячу в рюкзак, который собираюсь оставить в машине Лии. Толстый свитер скрывает сексуальный топ, который я ношу. Никакой косметики, а мои длинные каштановые волосы собраны в конский хвост.

Я выхожу из дома в таком виде, чтобы избежать каких-либо подозрений. Я говорю родителям, что собираюсь потусоваться с Лией в доме ее подруги. Моя мама улыбается и говорит мне, чтобы я повеселилась

Теперь, когда мне почти восемнадцать, у меня больше нет комендантского часа. Ну, я, наверное, так и делаю, но это не формально. Если я вернусь домой до того, как мои родители начнут волноваться—или, по крайней мере, если я дам им знать, где я,—все будет хорошо.

Как только я сажусь в машину Лии, я начинаю свою трансформацию.

Толстый свитер исчезает, открывая обтягивающую майку, которую я ношу под ним. Я надела бюстгальтер пуш-ап, чтобы максимально увеличить свои несколько низкорослые активы. Бретельки бюстгальтера искусно разработаны, чтобы выглядеть мило,так что я не стесняюсь их показывать. У меня нет таких крутых ботинок, как у Лии, но я умудрилась стащить свои самые красивые черные туфли на каблуках. Они прибавляют примерно четыре дюйма к моему росту. Мне нужен каждый из этих дюймов, поэтому я надела туфли.

Затем я достаю косметичку и опускаю козырек ветрового стекла, чтобы иметь доступ к зеркалу.

На меня смотрят знакомые черты лица. Большие карие глаза и четко очерченные черные брови доминируют на моем маленьком лице. Роб как-то сказал мне, что я выгляжу экзотично, и я вроде как вижу это. Хотя я всего лишь на четверть латиноамериканка, моя кожа всегда выглядит слегка загорелой, а ресницы необычно длинными. Лея называет их фальшивыми ресницами, но они совершенно настоящие.

У меня нет проблем с моей внешностью, хотя я часто жалею, что не была выше. Это все мои мексиканские гены. Моя абуэла была миниатюрной, как и я, хотя оба моих родителя были среднего роста. Мне было бы все равно, но Джейку нравятся высокие девушки. Я не думаю, что он даже видит меня в коридоре; я буквально нахожусь ниже уровня его глаз.

Вздохнув, я нанесла блеск для губ и немного теней для век. Я не схожу с ума от макияжа, потому что простой лучше всего работает на меня.

Лия заводит радио, и последние поп-песни заполняют машину. Я ухмыляюсь и начинаю подпевать Рианне. Лия присоединяется ко мне, и теперь мы оба распеваем песни S&M.

Не успеваю я оглянуться, как мы уже входим в клуб.

Мы входим туда, как будто это наш дом. Лия широко улыбается вышибале,и мы показываем свои удостоверения. Они пропустили нас, никаких проблем.

Мы никогда раньше не были в этом клубе. Он находится в старой, немного обветшалой части центра Чикаго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Как ты нашла это место?- я кричу Лии, стараясь перекричать музыку.

- Ральф рассказал мне об этом, - кричит она в ответ, и я закатываю глаза.

Ральф-бывший бойфренд Лии. Они расстались, когда он начал вести себя странно, но они все еще разговаривают по какой-то причине. Я думаю, что в последнее время он увлекается наркотиками или чем-то еще. Я не уверена, и Лия не скажет мне об этом из-за какой-то неуместной преданности ему. Он-Король теней, и тот факт, что мы здесь по его рекомендации, не очень утешает.

Но это неважно. Конечно, район снаружи не самый лучший, но музыка хорошая, и толпа-хорошая смесь людей.

Мы здесь, чтобы повеселиться, и это именно то, что мы делаем в течение следующего часа. Лия берет пару парней, чтобы купить нам выпивку. У нас не больше одного стакана на каждого. Лия-потому что она должна отвезти нас домой. А я—потому что плохо усваиваю алкоголь. Может быть, мы и молоды, но не глупы.

После выстрелов мы танцуем. Два парня, которые купили нам выпивку, танцуют с нами, но мы постепенно отдаляемся от них. Они не такие уж милые. Лия находит группу парней студенческого возраста, и мы бочком подходим к ним. Она заводит разговор с одним из них, и я улыбаюсь, наблюдая за ее действиями. Она хороша в этом деле флирта.

А пока мой мочевой пузырь говорит мне, что мне нужно посетить дамскую комнату. Поэтому я оставляю их и ухожу.

На обратном пути я прошу у бармена стакан воды. Я хочу пить после всех этих танцев.

Он протягивает ее мне, и я жадно глотаю ее. Закончив, я ставлю стакан и поднимаю глаза.

Прямо в пару пронзительных голубых глаз.

Он сидит по другую сторону барной стойки, примерно в десяти футах от меня. И он пристально смотрит на меня.

Я смотрю на него в ответ. Я ничего не могу с этим поделать. Он, наверное, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

У него темные волосы, слегка вьющиеся. Его лицо жесткое и мужественное, каждая черта идеально симметрична. Прямые темные брови над поразительно светлыми глазами. Рот, который мог бы принадлежать падшему ангелу.

Мне вдруг становится тепло, когда я представляю, как этот рот касается моей кожи, моих губ. Если бы я была склонна краснеть, то была бы свекольно-Красной.

Он встает и идет ко мне, все еще не сводя с меня пристального взгляда. Он идет неторопливо. Спокойно. Он абсолютно уверен в себе. А почему бы и нет? Он великолепен, и он это знает.

Когда он приближается, я понимаю, что это крупный мужчина. Высокий и хорошо сложенный. Я не знаю, сколько ему лет, но думаю, что ему скорее тридцать, чем двадцать. Мужчина, а не мальчик.

Он стоит рядом со мной, и я не забываю дышать.

- Как тебя зовут?- тихо спрашивает он. Его голос каким-то образом разносится над музыкой, его более глубокие ноты слышны даже в этой шумной обстановке.

- Лора - тихо говорю я, глядя на него снизу вверх. Я совершенно загипнотизирована, и я почти уверена, что он это знает.

Он улыбается. Его чувственные губы раздвигаются, обнажая ровные белые зубы. - Лора. Мне это нравится.

Он не представился, поэтому я собралась с духом и спросила: А как тебя зовут?

- Можешь звать меня Саймон - говорит он, и я вижу, как шевелятся его губы. Я никогда еще не была так очарована мужским ртом.

- Сколько тебе лет, Лора?- спрашивает он следующим.

Я моргаю. - Двадцать одни.

Его лицо мрачнеет. - Не надо мне лгать.

- Почти восемнадцать, - неохотно признаю я. Надеюсь, он ничего не скажет бармену и меня отсюда не вышвырнут.

Он кивает, как будто я подтвердил его подозрения. А потом он поднимает руку и касается моего лица. Легонько, нежно. Его большой палец трется о мою нижнюю губу, как будто он интересуется ее текстурой.

Я так потрясена, что просто стою там. Никто никогда не делал этого раньше, не прикасался ко мне так небрежно, так собственнически. Я чувствую жар и холод одновременно, и щупальце страха змеится вниз по моей спине. В его действиях нет никаких колебаний. Не спрашивая разрешения, не останавливаясь, чтобы посмотреть, позволю ли я ему прикоснуться ко мне.

Он просто прикасается ко мне. Как будто у него есть на это право. Как будто я принадлежу ему.

Я прерывисто вздыхаю и отступаю назад. - Я должна идти - шепчу я, и он снова кивает, наблюдая за мной с непроницаемым выражением на своем прекрасном лице.

Я знаю, что он отпускает меня, и чувствую трогательную благодарность—потому что что-то глубоко внутри меня чувствует, что он мог бы легко пойти дальше, что он не играет по обычным правилам.

Что он, вероятно, самое опасное существо, которое я когда-либо встречала.

Я поворачиваюсь и пробираюсь сквозь толпу. Мои руки дрожат, а сердце колотится где-то в горле.

Мне нужно уходить, поэтому я хватаю Лию и заставляю ее отвезти меня домой.

Когда мы выходим из клуба, я оглядываюсь и снова вижу его. Он все еще смотрит на меня.

В его взгляде есть мрачное обещание—что-то такое, что заставляет меня вздрогнуть.

Глава 2

Следующие три недели пролетают как в тумане. Я отмечаю свой восемнадцатый день рождения, готовлюсь к выпускным экзаменам, тусуюсь с Лией и другой моей подругой Дженни, хожу на футбольные матчи, чтобы посмотреть, как играет Джейк,и готовлюсь к выпуску.

Я стараюсь больше не думать об инциденте в клубе. Потому что когда я это делаю, то чувствую себя трусихой. Почему я убежала? Саймон едва коснулся меня.

Я не могу понять свою странную реакцию. Я была возбуждена, но в то же время до смешного напугана.

А теперь мои ночи стали беспокойными. Вместо того чтобы видеть во сне Джейка, я часто просыпаюсь с ощущением жара и дискомфорта, пульсирующего между ног. Темные сексуальные образы вторгаются в мои сны, вещи, о которых я никогда раньше не думал. Во многом это связано с тем, что Саймон что-то делает со мной, обычно пока я беспомощно застываю на месте.

Иногда мне кажется, что я схожу с ума.

Выкинув эту тревожную мысль из головы, я сосредоточилась на том, чтобы одеться.

У меня сегодня выпускной в средней школе, и я очень волнуюсь. У нас с Лией и Дженни большие планы на вечер после церемонии. Джейк устраивает вечеринку после окончания школы у себя дома. Это будет прекрасная возможность наконец-то поговорить с ним.

Под синим выпускным платьем на мне черное платье. Это просто, но оно хорошо сидит на мне, демонстрируя мои маленькие изгибы. А еще я надела свои четырехдюймовые каблуки. Немного чересчур для выпускной церемонии, но мне нужен дополнительный рост.

Родители отвезли меня в школу. Этим летом я надеюсь накопить достаточно денег, чтобы купить собственную машину для колледжа. Я иду в местный общественный колледж, потому что это дешевле, так что я все равно буду жить дома.

Я не против. У меня хорошие родители, и мы прекрасно ладим. Они дают мне большую свободу-вероятно, потому, что считают меня хорошим ребенком, никогда не попадающим в неприятности. В основном они правы. Если не считать фальшивых удостоверений личности и случайных походов по клубам, я веду довольно спокойную жизнь. Ни крепкого алкоголя, ни курения, ни каких—либо наркотиков-хотя однажды я попробовал травку на вечеринке.

Мы приезжаем, и я нахожу Лию. Выстраиваясь в очередь на церемонию, мы терпеливо ждем, когда назовут наши имена. Это прекрасный день в начале июня—не слишком жарко, не слишком холодно.

Имя Лии называется первым. К счастью для нее, ее фамилия начинается на букву "А". - моя фамилия Райт, так что мне приходится стоять еще тридцать минут. К счастью, в нашем выпускном классе всего сто человек. Одно из преимуществ жизни в маленьком городке.

Меня зовут, и я иду получать диплом. Глядя на толпу, я улыбаюсь и машу рукой родителям. Мне приятно, что они выглядят такими гордыми.

Я пожимаю директору руку и поворачиваюсь, чтобы вернуться на свое место.

И в этот момент я снова вижу его.

Кровь застывает у меня в жилах.

Он сидит сзади и смотрит на меня. Я чувствую на себе его взгляд, даже на расстоянии.

Каким-то образом мне удается спуститься со сцены, не упав. Мои ноги дрожат, а дыхание намного быстрее обычного. Я сажусь рядом с родителями и молюсь, чтобы они не заметили моего состояния.

Почему Саймон здесь? Чего он хочет от меня? Сделав глубокий вдох, я приказываю себе успокоиться. Наверняка он здесь из-за кого-то другого. Может быть, у него есть брат или сестра в моем выпускном классе. Или какой-нибудь другой родственник.

Но я знаю, что лгу самой себе.

Я помню это собственническое прикосновение, и я знаю, что он еще не закончил со мной.

Он хочет меня видеть.

От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.

* * *

Я больше не вижу его после церемонии, и мне становится легче. Лия везет нас к дому Джейка. Она и Дженни болтают всю дорогу, взволнованные тем, что закончили школу, чтобы начать следующий этап нашей жизни.

Обычно я принимаю участие в разговоре, но меня слишком беспокоит встреча с Самоном, поэтому я просто тихо сижу. По какой-то причине я не сказала Ли о встрече с ним в клубе. Я только сказал, что у меня болит голова и я хочу домой.

Не знаю, почему я не могу поговорить с Лией о Джулиане. У меня нет проблем с тем, чтобы выболтать все о Джейке. Может быть, это потому, что мне слишком трудно описать то, что Саймон заставляет меня чувствовать. Она не поймет, почему он меня пугает.

Я и сам толком ничего не понимаю.

Когда мы подъезжаем к дому Джейка, вечеринка уже в самом разгаре. Я все еще полна решимости поговорить с Джейком, но я слишком взволнована, увидев Саймона раньше. Я решаю, что мне нужно немного жидкого мужества.

Оставив девочек, я подхожу к бочонку и наливаю себе чашку пунша. Понюхав его, я определяю, что в нем определенно есть алкоголь, и выпиваю полную чашку.

Почти сразу же я начинаю чувствовать жужжание. Как я обнаружила в последние несколько лет, моя толерантность к алкоголю практически отсутствует. Один бокал-это почти мой предел.

Я вижу, как Джейк идет на кухню, и иду за ним.

Он прибирается, выбрасывает лишние чашки и грязные бумажные тарелки.

- Может, тебе помочь с этим?- спрашиваю я.

Он улыбается, и в уголках его карих глаз появляются морщинки. - О, Конечно, спасибо. Это было бы потрясающе.-Его выгоревшие на солнце волосы немного длинноваты и падают на лоб, что делает его особенно симпатичным.

Я немного таю внутри. Он такой красивый. Не в том тревожном смысле, как у Саймона, а в приятном, уютном смысле. Джейк высокий и мускулистый, но для квотербека он не так уж велик. Не настолько большой, чтобы играть в мяч в колледже, по крайней мере, так мне однажды сказала Дженни.

Я помогаю ему вымыться, смахивая крошки чипсов со стойки и вытирая пролитый на пол пунш. Все это время мое сердце бьется быстрее от волнения.

- Лора, верно?- говорит Джейк, глядя на меня.

Он знает мое имя!

Я одариваю его широкой улыбкой. - Совершенно верно.

- Очень мило с твоей стороны помочь мне, Лора, - искренне говорит он. - Я люблю устраивать вечеринки,но уборка на следующий день - это всегда сука. Так что теперь я стараюсь немного прибраться во время работы, пока это не стало действительно противно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моя улыбка становится еще шире, и я киваю. - Конечно.

Это имеет для меня полный смысл. Мне нравится тот факт, что он кажется таким милым и заботливым, гораздо больше, чем просто спортсмен.

Мы начинаем болтать. Он рассказывает мне о своих планах на следующий год. В отличие от меня, он уезжает в колледж. Я говорю ему, что планирую остаться здесь на ближайшие два года, чтобы сэкономить деньги. А потом я хочу перевестись в настоящий университет.

Он одобрительно кивает и говорит, что это очень умно. Он уже подумывал о чем-то подобном, но ему посчастливилось получить полную стипендию в Мичиганском университете.

Я улыбаюсь и поздравляю его. Внутри я подпрыгиваю от радости.

Мы щелкаем пальцами. Мы действительно щелкаем! Я могу сказать, что он любит меня. О, почему я не подошла к нему раньше?

Мы проговорили минут двадцать, прежде чем кто-то вошел на кухню в поисках Джейка.

- Эй, Лора - говорит Джейк перед тем, как вернуться на вечеринку, - ты завтра что-нибудь делаешь?

Я качаю головой, задерживая дыхание.

- Как насчет того, чтобы сходить в кино?- предлагает Джейк. - Может быть, поужинаем в том маленьком ресторанчике с морепродуктами?

Я ухмыляюсь и киваю, как идиот. Я слишком боюсь сказать какую-нибудь глупость, поэтому держу рот на замке.

- Отлично - говорит Джейк, улыбаясь мне в ответ. - Тогда я заеду за тобой в шесть.

Он снова становится хозяином вечеринки, а я возвращаюсь к девочкам. Мы остаемся еще на пару часов, но я больше не разговариваю с Джейком. Он окружен своими друзьями-спортсменами, и я не хочу мешать ему.

Но время от времени я замечаю, что он смотрит в мою сторону и улыбается.

* * *

Следующие двадцать четыре часа я буду парить в воздухе. Я рассказываю Ли и Дженни обо всем, что произошло. Они очень волнуются за меня.

Готовясь к нашему свиданию, я надела симпатичное голубое платье и пару коричневых сапог на высоком каблуке. Это нечто среднее между ковбойскими сапогами и чем-то более нарядным, и я знаю, что хорошо выгляжу в них.

Джейк заезжает за мной ровно в шесть.

Мы идем в "рыбку моря", популярное местное заведение неподалеку от кинотеатра. Это хорошее место для сидения, не слишком формальное.

Идеально подходит для первого свидания.

Мы отлично проводим время. Я узнаю больше о Джейке и его семье. Он тоже задает мне вопросы, и мы обнаруживаем, что нам нравятся одни и те же фильмы. Я почему-то терпеть не могу фильмы про цыпочек, и мне очень нравятся Дрянные истории о Конце света с большим количеством спецэффектов. Как и Джейк, судя по всему.

После ужина мы идем в кино. К сожалению, это не про апокалипсис, но все равно довольно хороший боевик. Во время фильма Джейк обнимает меня за плечи, и я с трудом сдерживаю волнение. Надеюсь, он поцелует меня сегодня вечером.

Когда фильм закончен, мы идем гулять в парк. Уже поздно, но я чувствую себя в полной безопасности. Уровень преступности в нашем городе ничтожно мал, а уличных фонарей предостаточно.

Мы идем, и Джейк держит меня за руку. Мы обсуждаем этот фильм. Потом он останавливается и просто смотрит на меня.

Я знаю, чего он хочет. Это то, чего я тоже хочу.

Я смотрю на него снизу вверх и улыбаюсь. Он улыбается в ответ, кладет руки мне на плечи и наклоняется, чтобы поцеловать.

Его губы кажутся мягкими, а дыхание пахнет мятной жвачкой, которую он жевал раньше. Его поцелуй нежен и приятен, как я и надеялась.

Затем, в мгновение ока, все меняется.

Я даже не знаю, что случилось и как это случилось. Только что я целовала Джейка, а в следующее мгновение он уже лежал на земле без сознания. Над ним нависла огромная фигура.

Я открываю рот, чтобы закричать, но не успеваю даже пикнуть, как большая рука закрывает мне рот и нос.

Я чувствую резкий укол в шею сбоку, и мой мир становится совершенно темным.

Глава 3

Я просыпаюсь с колотящейся головной болью и тошнотой в животе. Там темно, и я ничего не вижу.

В первую секунду я не могу вспомнить, что произошло. Неужели я слишком много выпила на вечеринке? Затем мой разум проясняется, и в него врываются события прошлой ночи. Я помню тот поцелуй, а потом ... . . Джейк! О Господи, что же случилось с Джейком?

Что же со мной случилось?

Мне так страшно, что я просто лежу и дрожу.

Я лежу на чем-то удобном. Кровать с хорошим матрасом, скорее всего. Я укрыта одеялом, но не чувствую никакой одежды на своем теле, только мягкость хлопчатобумажных простыней на моей коже. Я трогаю себя и подтверждаю, что я права: я совершенно голая.

Моя дрожь усиливается.

Я использую одну руку, чтобы проверить между ног. К моему огромному облегчению, все осталось по-прежнему. Никакой сырости, никакой боли, никаких признаков того, что меня каким-то образом изнасиловали.

По крайней мере, сейчас.

Слезы жгут мне глаза, но я не даю им упасть. Слезы сейчас не помогли бы моему положению. Мне нужно выяснить, что происходит. Они что, собираются меня убить? Изнасиловать меня? Изнасиловать меня, а потом убить? Если им нужен выкуп, то я все равно что покойник. После того как моего отца уволили во время рецессии, мои родители и так едва могут платить по ипотеке.

Я с трудом сдерживаю истерику. Я не хочу начинать кричать. Это привлечет их внимание.

Вместо этого я просто лежу в темноте, и все ужасные истории, которые я видел в новостях, проносятся у меня в голове. Я думаю о Джейке и его теплой улыбке. Я думаю о своих родителях и о том, как они будут опустошены, когда полиция сообщит им, что я пропала. Я думаю обо всех своих планах и о том, что у меня, вероятно, никогда не будет шанса поступить в настоящий университет.

А потом я начинаю злиться. Зачем они это сделали? И вообще, кто они такие? Я предполагаю, что это "они", а не "он", потому что помню, как увидел темную фигуру, нависшую над телом Джейка. Должно быть, кто-то другой схватил меня сзади.

Гнев помогает сдержать панику. Я могу немного подумать. Я все еще ничего не вижу в темноте, но чувствую.

Двигаясь тихо, я осторожно начинаю исследовать свое окружение.

Во-первых, я определяю, что действительно лежу на кровати. Большая кровать, наверное, королевских размеров. Здесь есть подушки и одеяло, а простыни мягкие и приятные на ощупь. Скорее всего, дорогой.

Почему-то это пугает меня еще больше. Это преступники с деньгами.

Подползая к краю кровати, я сажусь, крепко обхватив себя одеялом. Мои босые ноги касаются пола. Она гладкая и холодная на ощупь, как твердая древесина.

Я закутываюсь в одеяло и встаю, готовая продолжить исследование.

В этот момент я слышу, как открывается дверь.

Загорается мягкий свет. Даже несмотря на то, что он не очень яркий, я на минуту ослепла. Я моргаю несколько раз, и мои глаза привыкают.

И я вижу его.

Саймон.

Он стоит в дверях, как Темный ангел. Его волосы слегка вьются вокруг лица, смягчая жесткое совершенство его черт. Его глаза сосредоточены на моем лице, а губы изогнуты в легкой улыбке.

Он просто сногсшибателен.

И совершенно ужасающе.

Мои инстинкты были правы—этот человек способен на все.

- Привет, Лора - тихо говорит он, входя в комнату.

Я бросила отчаянный взгляд вокруг себя. Я не вижу ничего, что могло бы послужить оружием.

Во рту у меня сухо, как в пустыне. Я даже не могу собрать достаточно слюны, чтобы говорить. Поэтому я просто смотрю, как он крадется ко мне, словно голодный тигр к своей добыче.

Я буду драться, если он меня тронет.

Он подходит ближе, и я делаю шаг назад. Потом еще и еще, пока меня не прижали к стене. Я все еще кутаюсь в одеяло.

Он поднимает руку, и я напрягаюсь, готовясь защищаться.

Но он просто держит бутылку воды и предлагает ее мне.

- Вот, - говорит он. - Я подумал, что ты, должно быть, хочешь пить.

Я пристально смотрю на него. Я умираю от жажды, но не хочу, чтобы он снова накачал меня наркотиками.

Кажется, он понимает мою нерешительность. - Не волнуйся, моя милая. Это всего лишь вода. Я хочу, чтобы ты проснулась и была в сознании.

Я не знаю, как на это реагировать. Мое сердце колотится в горле, и меня тошнит от страха.

Он стоит там, терпеливо наблюдая. Крепко держа одеяло одной рукой, я поддаюсь своей жажде и беру у него воду. Моя рука дрожит, и мои пальцы при этом задевают его. Волна жара прокатывается по мне, странная реакция, которую я игнорирую.

Теперь я должна отвинтить крышку-а это значит, что я должна отпустить одеяло. Он наблюдает за моей дилеммой с интересом и немалой долей веселья. К счастью, он меня не трогает. Он стоит меньше чем в двух футах от меня и просто наблюдает.

Я крепко прижимаю руки к телу, удерживая таким образом одеяло,и откручиваю крышку. Затем я держу одеяло одной рукой и подношу бутылку к губам, чтобы сделать глоток.

Прохладная жидкость восхитительно ощущается на моих пересохших губах и языке. Я пью до тех пор, пока не выпью всю бутылку. Я уже и не помню, когда в последний раз вода была такой вкусной. Сухость во рту, должно быть, побочный эффект того лекарства, которое он использовал, чтобы доставить меня сюда.

Теперь я снова могу говорить, поэтому спрашиваю его: - Почему?

К моему огромному удивлению, мой голос звучит почти нормально.

Он поднимает руку и снова касается моего лица. Точно так же, как он сделал это в клубе. И снова я беспомощно стою и позволяю ему это сделать. Его пальцы нежно касаются моей кожи, его прикосновения почти нежны. Это настолько резко контрастирует со всей ситуацией, что я на мгновение теряю ориентацию.

- Потому что мне не нравилось видеть тебя с ним, - говорит Саймон, и я слышу едва сдерживаемую ярость в его голосе. - Потому что он прикоснулся к тебе, положил на тебя свои руки.

Я едва могу думать. - Кто же это?- Шепчу я, пытаясь понять, о чем он говорит. И тут меня осенило. - Джейк?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да, Лора - мрачно отвечает он. - Джейк.

- А он— я даже не знаю, могу ли сказать это вслух. - Это он . . . живой?

- Пока что, - говорит Саймон, впиваясь в меня горящими глазами. - Он в больнице с легким сотрясением мозга.

Я чувствую такое облегчение, что приваливаюсь к стене. И тут до меня доходит весь смысл его слов. - Что ты имеешь в виду пока что?

Джулиан пожимает плечами. - Его здоровье и благополучие полностью зависят от тебя.

Я сглатываю, чтобы смочить все еще сухое горло. - От меня?

Его пальцы снова ласкают мое лицо, убирают волосы за ухо. Мне так холодно, что я чувствую, как его прикосновение обжигает мою кожу. - Да, моя милая, от тебя. Если ты будешь хорошо себя вести, с ним все будет в порядке. А если нет ...

Я едва могу сделать вдох. - А если нет?

Саймон улыбается. - Через неделю он будет мертв.

Его улыбка-самая красивая и пугающая вещь, которую я когда-либо видела.

- Кто ты такой?- шепчу я ему. - Чего ты от меня хочешь?

Он не отвечает. Вместо этого он касается моих волос, поднимает густую каштановую прядь к своему лицу. Вдыхает, как бы вдыхая его запах.

Я смотрю на него, застыв на месте. Я не знаю, что мне делать. Неужели я буду драться с ним сейчас? И если да, то к чему это приведет? Он еще не причинил мне вреда, и я не хочу его провоцировать. Он намного больше меня, намного сильнее. Я вижу, как сильно напряглись его мускулы под черной футболкой, которую он носит. Без каблуков я едва достаю ему до плеча.

Пока я размышляю о достоинствах борьбы с кем-то, кто, вероятно, перевешивает меня на сотню фунтов, он принимает решение за меня. Его рука оставляет мои волосы и тянет за одеяло, которое я так крепко держу.

Я его не отпускаю. Во всяком случае, я сжимаю его сильнее. И я делаю что-то неловкое.

- Не надо - умоляю я. - Пожалуйста, - говорю я в отчаянии, - пожалуйста, не делай этого.

Он снова улыбается. - А почему бы и нет?- Его рука продолжает тянуть одеяло, медленно и неумолимо. Я знаю, что он делает это таким образом, чтобы продлить пытку. Он мог легко сорвать с меня одеяло одним сильным рывком.

- Я не хочу этого, - говорю я ему. Я с трудом втягиваю воздух сквозь стеснение в груди, и мой голос звучит неожиданно хрипло.

Он выглядит удивленным, но в его глазах появляется темный блеск. - Нет? Ты думаешь, я не почувствовал твоей реакции на меня в клубе?

Я отрицательно качаю головой. - Никакой реакции не последовало. Ты ошибаешься . . .- Мой голос полон непролитых слез. - Мне нужен только Джейк.

В одно мгновение его рука обвивает мое горло. Он больше ничего не делает, не давит, но угроза есть. Я чувствую в нем жестокость, и мне страшно.

Он наклоняется ко мне. - Ты не хочешь этого мальчика - резко говорит он. - Он никогда не сможет дать тебе того, что могу дать я. Ты меня понимаешь?

Я киваю, слишком напуганная, чтобы делать что-то еще.

Он отпускает мое горло. - Хорошо, - говорит он более мягким тоном. - А теперь отпусти одеяло. Я хочу снова увидеть тебя голой.

Опять? Должно быть, это он меня раздевал.

Я стараюсь оштукатурить себя еще ближе к стене. И все равно не отпускай одеяло.

Он вздыхает.

Через две секунды одеяло уже лежит на полу. Как я и предполагал, у меня нет ни единого шанса, когда он использует всю свою силу.

Я сопротивляюсь единственно возможным способом. Вместо того чтобы стоять там и позволять ему смотреть на мое обнаженное тело, я соскальзываю вниз по стене, пока не оказываюсь на полу, подтянув колени к груди. Мои руки обхватывают мои ноги, и я сижу вот так, дрожа всем телом. Мои длинные, густые волосы струятся по спине и рукам, частично покрывая меня.

Я прячу лицо в колени. Я ужасно боюсь того, что он сейчас со мной сделает, и слезы, обжигающие мои глаза, наконец-то вырываются, стекая по щекам.

- Лора - говорит он, и в его голосе звучит стальная нотка. - Встань. Вставай прямо сейчас.

Я молча качаю головой, все еще не глядя на него.

- Лора, тебе это может быть приятно, а может быть и больно. Это действительно зависит от тебя.

Приятно? Он что, сумасшедший? В этот момент все мое тело сотрясается от рыданий.

- Лора - снова говорит он, и я слышу нетерпение в его голосе. - У тебя есть ровно пять секунд, чтобы сделать то, что я тебе говорю.

Он ждет, и я почти слышу, как он считает про себя. Я тоже считаю, и когда дохожу до четырех, то встаю, слезы все еще текут по моему лицу.

Мне стыдно за свою трусость, но я так боюсь боли. Я не хочу, чтобы он причинил мне боль.

Я вообще не хочу, чтобы он прикасался ко мне, но это явно не выход.

- Хорошая девочка - мягко говорит он, снова прикасаясь к моему лицу, убирая волосы с плеч.

Я дрожу от его прикосновения. Я не могу смотреть на него,поэтому опускаю глаза.

Он явно возражает против этого, потому что поднимает мой подбородок вверх, пока у меня не остается иного выбора, кроме как встретиться с ним взглядом.

В этом свете его глаза кажутся темно-синими. Он так близко ко мне, что я чувствую тепло, исходящее от его тела. Это приятно, потому что мне холодно. Голый и холодный.

Внезапно он тянется ко мне и наклоняется. Прежде чем я успеваю по-настоящему испугаться, он обнимает меня одной рукой за спину, а другой-под колени.

Затем он легко поднимает меня на руки и несет к кровати.

* * *

Он опускает меня на кровать, почти нежно, и я сворачиваюсь в клубок, дрожа. Он начинает раздеваться, и я не могу не смотреть на него.

Он одет в джинсы и футболку, и футболка снимается первой.

Верхняя часть его тела-настоящее произведение искусства: широкие плечи, крепкие мускулы и гладкая загорелая кожа. Его грудь слегка припорошена темными волосами. При других обстоятельствах я была бы в восторге от такого красивого любовника.

При таких обстоятельствах мне просто хочется кричать.

Его джинсы следующие. Я слышу, как он расстегивает молнию, и это побуждает меня к действию.

Через секунду я уже не лежу на кровати, а карабкаюсь к двери—которую он оставил открытой.

Может быть, я и маленькая, но быстро держусь на ногах. Я занималася треком в течение десяти лет и был довольно хороша в этом. К сожалению, я повредила колено во время одной из гонок, и теперь я ограничиваюсь более неторопливыми пробежками и другими видами упражнений.

Я выхожу за дверь, спускаюсь по лестнице и уже почти добираюсь до входной двери, когда он меня ловит.

Его руки обнимают меня сзади, и он сжимает меня так сильно, что я на мгновение перестаю дышать. Мои руки полностью скованы, так что я даже не могу бороться с ним. Он поднимает меня, и я бью его пятками в ответ. Мне удается нанести несколько ударов ногой, прежде чем он разворачивает меня лицом к себе.

Я уверена, что сейчас он сделает мне больно, и готовлюсь к удару.

Вместо этого он просто притягивает меня к себе и крепко обнимает. Мое лицо уткнулось ему в грудь, и мое обнаженное тело прижалось к нему. Я чувствую чистый мускусный запах его кожи и чувствую, как что-то твердое и теплое прижимается к моему животу.

Его эрекция.

Он полностью обнажен и возбужден.

С тем, как он держит меня, я почти полностью беспомощна. Я не могу ни пнуть его, ни поцарапать.

Но я могу кусаться.

Поэтому я впиваюсь зубами в его грудную мышцу и слышу, как он ругается, прежде чем дергает меня за волосы, заставляя отпустить свою плоть.

Затем он держит меня вот так, одной рукой обхватив за талию, а другой крепко прижимая к себе. Другая его рука вцепилась мне в волосы, удерживая мою голову откинутой назад. Мои руки толкают его в грудь в тщетной попытке увеличить расстояние между нами.

Я вызывающе смотрю ему в глаза, не обращая внимания на слезы, бегущие по моему лицу. Теперь у меня нет другого выбора, кроме как быть храброй. Если я умру, то хочу хотя бы сохранить какое-то достоинство.

Выражение его лица мрачное и злое, голубые глаза сузились, глядя на меня.

Я тяжело дышу, и мое сердце бьется так быстро, что мне кажется, будто оно вот-вот выскочит из груди. Мы смотрим друг на друга—хищник и жертва, победитель и побежденный-и в этот момент я чувствую странную связь с ним. Как будто часть меня навсегда изменилась из-за того, что происходит между нами.

Внезапно его лицо смягчается. На его чувственных губах появляется улыбка.

Затем он наклоняется ко мне, опускает голову и прижимается губами к моим губам.

Я просто ошеломлена. Его губы нежны, нежны, когда они исследуют мои, даже когда он держит меня железной хваткой.

Он очень хорошо целуется. Я целовалась со многими парнями и никогда не чувствовала ничего подобного. Его дыхание теплое, приправленное чем-то сладким, и его язык дразнит мои губы, пока они непроизвольно не раздвигаются, давая ему доступ к моему рту.

Я не знаю, что это-последствия наркотика, который он мне дал, или простое облегчение от того, что он не причиняет мне боли, но я таю от этого поцелуя. Странная истома разливается по моему телу, лишая меня воли к борьбе.

Он целует меня медленно, неторопливо, как будто у него есть все время на свете. Его язык гладит мой, и он слегка посасывает мою нижнюю губу, посылая волну жидкого тепла прямо в мою сердцевину. Его рука ослабляет хватку на моих волосах и вместо этого убаюкивает мой затылок. Как будто он занимается со мной любовью.

Я обнаруживаю, что мои руки лежат на его плечах. Я понятия не имею, как они туда попали, но теперь я цепляюсь за него, а не отталкиваю. Я не понимаю своей собственной реакции. Почему я не отшатываюсь от его поцелуя с отвращением?

Это просто так приятно, этот его невероятный рот. Это все равно что целовать Ангела. Это заставляет меня на секунду забыть о ситуации, позволяет мне отогнать ужас прочь.

Он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Его губы влажные и блестящие, немного припухшие от нашего поцелуя. Мои, наверное, тоже.

Похоже, он больше не сердится. Вместо этого он выглядит голодным и довольным одновременно. Я вижу и похоть, и нежность на его прекрасном лице, и не могу оторвать от него глаз.

Я облизываю губы, и его глаза на секунду опускаются к моему рту. Он снова целует меня, лишь слегка касаясь губами моих губ.

Потом он снова берет меня на руки и несет наверх, в свою постель.

Глава 4

Когда я оглядываюсь назад на этот день, мое поведение не имеет для меня никакого смысла. Я не понимаю, почему я не боролась с ним сильнее, почему я не пыталась убежать снова. Это не было рациональным решением с моей стороны—это не был сознательный выбор сотрудничать, чтобы избежать боли.

Нет, я действую чисто инстинктивно.

И мой инстинкт-подчиниться ему.

Он кладет меня на кровать, и я просто лежу там. Я слишком устала от нашей предыдущей борьбы, и я все еще чувствую головокружение от наркотика.

В происходящем есть что-то настолько сюрреалистическое, что мой разум не может полностью осознать это. Мне кажется, что я смотрю пьесу или фильм. В этой ситуации это никак не могу быть я. Я не могу быть этой девушкой, которую накачали наркотиками и похитили, и которая позволяет своему похитителю прикасаться к ней, гладить ее по всему телу.

Мы лежим на боку, лицом друг к другу. Я чувствую его руки на своей коже. Они немного грубые, мозолистые. Тепло на моей замерзшей плоти. Сильный, хотя сейчас он не использует эту силу. Он мог бы подчинить меня с легкостью, как делал это раньше, но в этом нет необходимости. Я не собираюсь с ним драться. Я плаваю в туманном, чувственном тумане.

Он снова целует меня и ласкает мою руку, спину, шею, наружное бедро. Его прикосновение нежное, но твердое. Как будто он делает мне массаж, только я чувствую в его действиях сексуальный подтекст.

Он целует меня в шею, слегка покусывая чувствительное место, где соединяются шея и плечо, и я вздрагиваю от этого приятного ощущения.

Я закрываю глаза. Эта его удивительная мягкость обезоруживает. Я знаю,что должна чувствовать себя оскорбленной—и это так— - но я также чувствую себя странно желанной.

С закрытыми глазами я притворяюсь, что это всего лишь сон. Темная фантазия, вроде тех, что я иногда вижу поздно ночью. Это делает его более приятным, тот факт, что я позволяю этому незнакомцу делать это со мной.

Одна из его рук теперь лежит на моих ягодицах, разминая мягкую плоть. Другая его рука движется вверх по моему животу, по грудной клетке. Он дотягивается до моей груди, обхватывает ладонью левую и слегка сжимает ее. Мои соски уже затвердели, и его прикосновение приятно, почти успокаивает. Роб проделывал это со мной и раньше, но такого еще никогда не было. Я никогда так себя не чувствовала.

Я продолжаю держать глаза закрытыми, когда он перекатывает меня на спину. Он частично лежит на мне, но большая часть его веса лежит на кровати. Он не хочет раздавить меня, понимаю я, и чувствую благодарность.

Он целует мою ключицу, плечо, живот. Его рот горячий, и он оставляет влажный след на моей коже.

Затем он обхватывает губами мой правый сосок и сосет его. Мое тело выгибается дугой, и я чувствую напряжение внизу живота. Он повторяет это действие с другим моим соском, и напряжение внутри меня растет, усиливается.

Он это чувствует. Я знаю, что он это делает, потому что его рука пробирается между моих бедер и чувствует влагу там. - Хорошая девочка - бормочет он, поглаживая мои складки. - Такая милая, такая отзывчивая.

Я всхлипываю, когда его губы скользят вниз по моему телу, а волосы щекочут кожу. Я знаю, что он задумал, и мой разум затуманивается, когда он достигает своей цели.

На секунду я пытаюсь сопротивляться,но он легко раздвигает мои ноги. Его пальцы нежно гладят меня, затем раздвигают мои нижние губы.

А потом он целует меня там, посылая волну тепла через мое тело. Его умелый рот облизывает и покусывает мой клитор, пока я не начинаю стонать, а затем он смыкает свои губы вокруг него и слегка сосет.

Удовольствие такое сильное, такое ошеломляющее, что у меня распахиваются глаза.

Я не понимаю, что со мной происходит, и это пугает меня. У меня все горит внутри, пульсирует между ног. Мое сердце бьется так быстро, что я не могу отдышаться, и я ловлю себя на том, что задыхаюсь.

Я начинаю сопротивляться, и он тихо смеется. Я чувствую дуновения его дыхания на своей чувствительной плоти. Он легко удерживает меня и продолжает то, что делает.

Напряжение внутри меня становится невыносимым. Я извиваюсь под его языком, и мои движения, кажется, приближают меня к какому-то неуловимому краю.

Затем я с тихим криком подхожу к нему. Все мое тело напрягается, и меня захлестывает волна такого сильного наслаждения, что пальцы ног сводит судорогой. Я чувствую, как мои внутренние мышцы пульсируют, и понимаю, что только что испытала оргазм.

Первый оргазм в моей жизни.

И это было в руках—или, скорее, во рту-моего похитителя.

Я так опустошена, что мне просто хочется свернуться калачиком и заплакать. Я снова крепко зажмуриваюсь.

Но он еще не закончил со мной. Он ползет вверх по моему телу и снова целует меня в губы. Теперь у него другой вкус-соленый, с легким мускусным оттенком. Я понимаю, что это от меня. Я чувствую вкус своего тела на его губах. Горячая волна смущения прокатывается по моему телу, хотя голод внутри меня усиливается.

Его поцелуй стал еще более чувственным, чем прежде, более грубым. Его язык проникает в мой рот в явной имитации полового акта, и его бедра тяжело опускаются между моих ног. Одна его рука держит меня за затылок, а другая-между бедер, слегка поглаживая и снова возбуждая.

Я все еще не сопротивляюсь по-настоящему, хотя мое тело напрягается, когда страх возвращается. Я чувствую жар и твердость его эрекции, прижимающейся к внутренней стороне моего бедра, и знаю, что он собирается причинить мне боль.

- Пожалуйста, - шепчу я, открывая глаза и глядя на него. Мое зрение затуманено слезами. - Пожалуйста . . . Я никогда не делала этого раньше

Его ноздри раздуваются, а глаза блестят еще ярче. - Я рад, - тихо говорит он. Затем он немного сдвигает бедра и использует свою руку, чтобы направить свой ствол к моему отверстию.

Я задыхаюсь, когда он начинает толкаться внутрь. Я мокрая, но мое тело сопротивляется незнакомому вторжению. Я не знаю, насколько он большой, но он чувствует себя огромным, когда головка его члена медленно входит в мое тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он начинает болеть, гореть, и я вскрикиваю, толкая его в плечи.

Его зрачки расширяются, отчего глаза кажутся темнее. На лбу у него выступают капельки пота, и я понимаю, что он на самом деле сдерживает себя. - Успокойся, Лора, - резко шепчет он. - Тебе будет не так больно, если ты расслабишься.

Я вся дрожу. Я не могу последовать его совету, потому что слишком нервничаю—и потому что это так больно, когда даже немного его внутри меня.

Он продолжает давить, и моя плоть медленно поддается, неохотно потягиваясь к нему. Теперь я извиваюсь, всхлипываю, мои ногти царапают его спину, но он безжалостен, медленно двигая своим членом дюйм за дюймом.

Потом он замолкает на секунду, и я вижу, как у него на виске пульсирует вена. Он выглядит так, будто ему больно. Но я знаю, что это доставляет ему удовольствие, этот поступок, который так сильно ранит меня.

Он опускает голову и целует меня в лоб. А потом он проскальзывает мимо моего девственного барьера, разрывая тонкую мембрану одним сильным толчком. Он не останавливается, пока его полная длина не погружается в меня, его лобковые волосы прижимаются к моим собственным.

Я почти теряю сознание от боли. Мой желудок скручивает от тошноты, и я чувствую слабость. Я даже не могу кричать; все, что я могу сделать, это попытаться сделать маленькие, неглубокие вдохи, чтобы не потерять сознание. Я чувствую, как его твердость поселилась глубоко внутри меня, и это самая мучительно агрессивная вещь, которую я когда-либо испытывала.

- Расслабься, - шепчет он мне на ухо, - просто расслабься, моя милая. Боль пройдет, ей станет лучше . . .

Я ему не верю. Такое ощущение, что в мое тело воткнули раскаленный шест, разрывая меня на части. И я ничего не могу сделать, чтобы убежать, чтобы мне было меньше больно. Он намного больше меня, намного сильнее. Все, что я могу сделать, это беспомощно лежать, придавленная им.

Он не двигает бедрами, не толкается, хотя я чувствую напряжение в его мышцах. Вместо этого он снова нежно целует меня в лоб. Я закрываю глаза, горькие слезы текут по моим вискам, и чувствую легкое прикосновение его губ к моим векам.

Я не знаю, как долго мы там оставаться такой. Он осыпает нежными поцелуями мое лицо, шею. Его руки обнимают меня, ласкают мою кожу в пародии на прикосновение любовника. И все это время его член находится глубоко внутри меня, его бескомпромиссная твердость причиняет мне боль, сжигает меня изнутри.

Я не знаю, в какой момент боль начинает меняться. Мое предательское тело медленно размягчается, начинает отвечать на его поцелуи, на нежность в его прикосновениях.

Злой ублюдок чувствует это. И он медленно начинает двигаться, частично выходя из моего тела, а затем возвращаясь обратно.

Поначалу его движения делают все еще хуже, только усиливая мою агонию. А потом он протягивает руку между нашими телами и одним пальцем нажимает на мой клитор, сохраняя давление легким и устойчивым. Его толчки двигают мои бедра, заставляя меня ритмично тереться о его палец.

К своему ужасу, я снова чувствую, как внутри меня нарастает напряжение. Боль все еще здесь, но и удовольствие тоже. Я извиваюсь в его объятиях, но теперь я тоже борюсь с собой. Его толчки становятся сильнее, глубже, и я кричу от невыносимой интенсивности. Боль и удовольствие смешиваются, пока они не становятся неотличимы друг от друга—пока я не существую в мире чистых, ошеломляющих ощущений. А потом я взрываюсь, оргазм пронзает мое тело с такой силой, что мое зрение на мгновение затуманивается.

Внезапно я слышу, как он стонет у моего уха, и чувствую, как он становится еще толще и длиннее внутри меня. Его член пульсирует и дергается глубоко внутри меня, и я знаю, что он тоже нашел свое освобождение.

После этого он скатывается с меня и прижимает к себе, крепко прижимая к себе.

И я плачу в его объятиях, ища утешения у того самого человека, который является причиной моих слез.

* * *

После этого мой разум затуманился, мысли странно перемешались. Он несет меня куда-то, и я безвольно лежу у него на руках, как тряпичная кукла.

А теперь он меня моет. Я стою в душе вместе с ним. Я смутно удивляюсь тому, что мои ноги могут держать меня прямо.

Я чувствую оцепенение, какую-то отстраненность.

На моих бедрах кровь. Я вижу, как он смешивается с водой и стекает в канализацию. А еще у меня между ног что-то липкое. Его семя, скорее всего. Он не воспользовался защитой.

Теперь у меня может быть ЗППП. Я должна была бы ужаснуться этой мысли, но я просто чувствую себя оцепеневшей. По крайней мере, беременность-это не то, о чем я должна беспокоиться. Как только у меня начались серьезные отношения с Робом, мама настояла на том, чтобы отвезти меня к врачу и поставить противозачаточный имплантат в мою руку. Будучи ассистентом медсестры в некоммерческой женской клинике, она видела слишком много подростковых беременностей и хотела убедиться, что то же самое не случится со мной.

Я так благодарна ей прямо сейчас.

Пока я обдумываю все это, Джулиан тщательно моет меня, моет шампунем и кондиционирует волосы. Он даже бреет мне ноги и подмышки.

Как только я становлюсь абсолютно чистой и гладкой, он выключает воду и выводит меня из душа.

Он вытирает меня сначала полотенцем, а потом и себя. Потом он заворачивает меня в пушистый халат и несет на кухню, чтобы накормить.

Я ем то, что он ставит передо мной. Я даже не чувствую его вкуса. Это какой-то бутерброд, но я не знаю, что в нем. Он также дает мне стакан воды,который я жадно глотаю.

Я смутно надеюсь, что он не накачивает меня наркотиками, но на самом деле мне все равно. Я так устала, что просто хочу упасть в обморок.

Когда я заканчиваю есть и пить, он ведет меня обратно в ванную.

- Давай, почисти зубы - говорит он, и я пристально смотрю на него. Он заботится о моей гигиене полости рта?

Но мне хочется почистить зубы, и я делаю, как он говорит. Я также пользуюсь туалетом, чтобы пописать. Для этого он предусмотрительно оставляет меня в покое.

Затем он отводит меня обратно в комнату. Почему-то на кровати теперь лежат свежие простыни, и нигде нет следов крови. Я очень благодарна за это.

Он легонько целует меня в губы, выходит из комнаты и запирает дверь.

Я так устала, что подхожу к кровати, ложусь и мгновенно засыпаю.

Глава 5

Когда я просыпаюсь, мой разум совершенно ясен. Я все помню, и мне хочется кричать.

Я вскакиваю с кровати, заметив, что на мне все еще халат со вчерашнего вечера. Это внезапное движение заставляет меня почувствовать глубокую внутреннюю боль, и моя нижняя часть тела напрягается при воспоминании о том, как я стал таким больным. Я все еще чувствую его полноту внутри себя и содрогаюсь при этом воспоминании.

Я испытываю отвращение и отвращение к самой себе. Да что же со мной такое? Как я могла просто лежать там и позволять Джулиану заниматься со мной сексом? Как я могла найти удовольствие в его объятиях?

Да, он хорош собой, но это не оправдание. Он-зло. И я это знаю. Я почувствовала это с самого начала. Его внешняя красота скрывает темноту внутри.

У меня такое чувство, что он только начал раскрывать мне свою истинную природу.

Вчера я была слишком напугна, слишком травмирована, чтобы обращать внимание на то, что меня окружает. Сегодня я чувствую себя намного лучше, поэтому внимательно изучаю эту комнату.

Там есть окно. Она закрыта толстыми абажурами цвета слоновой кости, но я все еще вижу, как сквозь них пробивается немного солнечного света.

Я бросаюсь к нему, раздвигаю шторы и моргаю от внезапного яркого света. Мне требуется несколько секунд, чтобы глаза привыкли, а потом я смотрю наружу.

Из моего желудка вываливается дно.

Окно не герметично закрыто или что-то в этом роде. На самом деле, похоже, что я мог бы легко открыть его и вылезти. Эта комната находится на втором этаже, так что я, возможно, даже смогу добраться до земли, ничего не сломав.

Нет, окно-это не проблема.

Это все из-за вида снаружи.

Я вижу пальмы и белый песчаный пляж. За ним-большой водоем, голубой и мерцающий на ярком солнце.

Здесь очень красиво и тропично.

И как можно больше отличается от моего маленького городка на Среднем Западе.

* * *

Мне опять холодно. Так холодно, что я дрожу. Я знаю, что это от стресса, потому что температура должна быть где-то за восемьдесят.

Я расхаживаю взад и вперед по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы выглянуть в окно.

Каждый раз, когда я смотрю, это как удар в живот.

Не знаю, на что я тогда надеялась. Честно говоря, у меня не было возможности подумать о своем местонахождении. Я просто предполагала, что он будет держать меня где-то поблизости, может быть, недалеко от Чикаго, где мы впервые встретились. Я думала, что все, что мне нужно сделать, чтобы сбежать, - это найти выход из этого дома.

Теперь я понимаю, что все гораздо сложнее.

Я снова пытаюсь открыть дверь. Она заперта.

Несколько минут назад я обнаружила небольшую ванную комнату, примыкающую к этой комнате. Я использовала его, чтобы заботиться о своих основных потребностях и чистить зубы. Это было приятное развлечение.

Теперь я расхаживаю, как зверь в клетке, с каждой минутой все больше пугаясь и злясь.

Наконец дверь открывается, и в комнату входит женщина.

Я так потрясена, что просто смотрю на неё. Она довольно молода—может быть, чуть за тридцать—и хорошенькая.

Она держит поднос с едой и улыбается мне. Волосы у нее рыжие и вьющиеся, а глаза нежно-карие. Она крупнее меня, вероятно, по меньшей мере на пять дюймов выше, с атлетическим телосложением. Она одета очень небрежно, в джинсовые шорты и белую майку, на ногах шлепанцы.

Я подумываю о том, чтобы напасть на нее. Она женщина, и у меня есть небольшой шанс победить ее в бою. У меня нет никаких шансов против Саймона.

Ее улыбка становится шире, как будто она читает мои мысли. - Пожалуйста, не прыгай на меня, - говорит она, и я слышу в ее голосе насмешку. - Это совершенно бессмысленно, Честное слово. Я знаю, что ты хочешь сбежать, но тебе действительно некуда идти. Мы находимся на частном острове посреди Тихого океана.

Тошнотворное чувство в животе усиливается. - Чей это частный остров?- Спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

- Ну, конечно же, Саймона.

- А кто он такой? Кто вы такие?- Мой голос относительно спокоен, когда я говорю с ней. Она не заставляет меня нервничать так, как Саймон.

Она ставит поднос на стол. - Ты все узнаешь в свое время. Я здесь, чтобы позаботиться о тебе и твоей собственности. Кстати, меня зовут Бет.

Я делаю глубокий вдох. - Почему я здесь, Бет?

- Ты здесь, потому что Саймон хочет тебя видеть.

- И ты не видишь в этом ничего плохого?- я слышу истерические нотки в своем тоне. Я не понимаю, как эта женщина ладит с этим сумасшедшим, как она ведет себя так, будто это нормально.

Она пожимает плечами. - Саймон делает все, что хочет. Это не мне судить.

- А почему бы и нет?

- Потому что я обязана ему жизнью, - серьезно говорит она и выходит из комнаты.

* * *

Я ем то, что принесла мне Бет. На самом деле это довольно хорошо, хотя это и не традиционная еда для завтрака. Есть жареная рыба в каком-то грибном соусе и жареный картофель с гарниром из зеленого салата. На десерт у нас есть немного нарезанного манго. Наверное, местные фрукты.

Несмотря на мое внутреннее смятение, мне удается съесть все. Если бы я не была такой трусихой я бы сопротивлялась, отказываясь есть его пищу, но я боюсь голода так же сильно, как и боли.

До сих пор он не причинил мне особого вреда. Ну, это действительно было больно, когда он вставил свой член в меня, но он не был намеренно груб. Я подозреваю, что это было бы больно в первый раз, независимо от обстоятельств.

Первый раз. Внезапно до меня доходит, что это был мой первый раз. Теперь я уже не девственница.

Странно, но я не чувствую, что что-то потеряла. Тонкая мембрана внутри меня никогда не имела для меня особого значения. Я никогда не собиралась ждать до свадьбы или чего-то подобного. Я сожалею, что мой первый раз был с монстром, но я не оплакиваю потерю обозначения "девственница". Я бы с радостью проделала весь этот путь с Джейком, если бы только у меня был шанс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Джейк! Мой желудок сжимается. Я не могу поверить, что не думала о нем с тех пор, как Саймон сказал мне, что он в безопасности. Парень, по которому я сходила с ума в течение многих месяцев, был самым далеким от моих мыслей, когда я была в объятиях моего похитителя.

Горячий стыд сжигает меня изнутри. Разве я не должна была думать о Джейке прошлой ночью? Разве я не должна была представлять себе его лицо, когда Саймон оснулся меня так интимно? Если бы я действительно хотела Джейка, разве не о нем я должна была думать во время моего вынужденного полового акта?

Внезапно меня переполняет горькая ненависть к человеку, который сделал это со мной—человеку, который разрушил мои иллюзии о мире, о себе самом. Я никогда особо не задумывалась о том, что буду делать, если меня похитят, как буду реагировать. Кто вообще думает о таких вещах? Но, наверное, я всегда считала, что буду храброй, сражаясь до последнего вздоха. Разве это не то, что они делают во всех книгах и фильмах? Бороться, даже когда это бесполезно, даже когда это означает получить травму? Разве я не должна была сделать то же самое? Да, он сильнее меня, но я не должна была так легко сдаваться. Он меня не связывал; он не угрожал мне ни ножом, ни пистолетом. Все, что он сделал, - это погнался за мной, когда я попыталась убежать.

До сих пор этот бег был главным итогом моего сопротивления.

Я не узнаю этого человека, который так легко сдался. И все же я знаю, что она-это я. Часть меня, которая никогда раньше не появлялась на свет. Часть меня, которую я никогда бы не узнала, если бы Джулиан не взял меня.

Думая об этом, я так расстраиваюсь, что вместо этого сосредотачиваюсь на своем похитителе. - А кто он такой? Как кто-то может позволить себе иметь целый частный остров? Чем Бет обязана ему своей жизнью? И, самое главное, что он намерен со мной делать?

В моей голове проносится миллион различных сценариев, и каждый из них ужаснее другого. Я знаю, что существует такая вещь, как торговля людьми. Это происходит постоянно, особенно с женщинами из бедных стран. Неужели это та судьба, которая ждет меня? Неужели я окажусь в каком-нибудь борделе, накачанная наркотиками до потери сознания и ежедневно употребляемая десятками мужчин? Неужели Саймон просто пробует товар, прежде чем доставить его в конечный пункт назначения?

Прежде чем паника овладевает моим разумом, я делаю глубокий вдох и пытаюсь мыслить логически. Хотя торговля людьми вполне возможна, мне это кажется маловероятным. Во—первых, Саймон, похоже, очень собственнически относится ко мне-слишком собственнически для того, кто просто проверяет товар. А кроме того, зачем он привез меня сюда, на свой собственный остров, если только собирается продать?

Моя милая - так он называл меня. Это просто бессмысленная нежность, или он так меня воспринимает? Может быть, у него есть какой-то фетиш, который включает в себя удержание женщин в плену? Я думаю об этом некоторое время и решаю, что он, вероятно, так и делает. Иначе зачем бы богатому, красивому мужчине так поступать? Конечно, у него нет проблем с тем, чтобы получать свидания обычным способом. На самом деле, я бы и сама пошла с ним на свидание, если бы не почувствовала эту странную вибрацию от него в клубе.

Если бы он не прикасался ко мне так, словно я принадлежала ему.

Это что, его фишка? Право собственности? Неужели он хочет секс-рабыню? Если так, то почему он выбрал именно меня? Может быть, это из-за моей реакции на него в клубе? Неужели он догадался, что я буду трусихой и позволю ему делать со мной все, что он захочет? Неужели я каким-то образом навлекла это на себя?

Эта мысль настолько отвратительна, что я отталкиваю ее и встаю, решив исследовать свою тюрьму дальше.

Дверь все еще заперта, что меня не удивляет. Я открываю окно, и теплый, пахнущий океаном воздух наполняет комнату.

Однако я не могу открыть экран на окне. Мне придется это сделать, чтобы выбраться наружу. Я не слишком стараюсь. Если верить Бет, то побег из этой комнаты мне совсем не поможет.

Я ищу что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Ножа нет, но есть вилка, оставшаяся от моей еды. Бет наверняка заметит, если я его спрячу. Тем не менее, я рискну и сделаю это, спрятав посуду за стопкой книг на высокой книжной полке, которая тянется вдоль одной из стен.

Затем я обхожу ванную комнату, надеясь найти бутылку лака для волос или что-то еще в этом роде. Но там есть только мыло, зубная щетка и зубная паста. В душевой кабине я нахожу средство для мытья тела, шампунь и кондиционер-все хорошие, дорогие марки. Мой похититель явно не скупится.

С другой стороны, любой владелец частного острова, вероятно, может позволить себе шампунь за пятьдесят долларов. Он мог бы даже позволить себе шампунь за тысячу долларов, если такая вещь существует.

Тот факт, что я думаю о шампуне, поражает меня. Разве я не должна кричать и плакать? Ой, погоди, я же вчера это сделала. Я думаю, что только так много слез может сделать человек. Кажется, у меня совсем кончились слезы, по крайней мере сейчас.

После осмотра каждого закоулка и щели комнаты мне становится скучно, поэтому я беру одну из книг с книжной полки. Роман Сидни Шелдона, что-то о преданной женщине, которая жаждет отомстить своим врагам.

Это настолько захватывающе, что я могу мысленно сбежать из своей тюрьмы на ближайшие пару часов.

* * *

Приходит Бет и приносит мне обед. Она также приносит мне кое-какую одежду, сложенную в стопку.

Я рада. Я все утро была в халате и хотела бы одеться нормально.

Когда она кладет одежду на комод, я снова думаю о том, чтобы схватить ее и попытаться убежать. Может быть, с помощью вилки, которую я припрятал.

- Лора, дай мне вилку, - говорит она.

Я слегка подпрыгиваю и удивленно смотрю на нее. Неужели она действительно умеет читать мысли?

А потом я понимаю, что она просто смотрит на пустой поднос и замечает, что посуда отсутствует.

Я решаю прикинуться дурочкой. - Какая вилка?

Она испускает глубокий вздох. - Ты же знаешь, что такое вилка. Тот, что ты спрятал за книгами. Отдай его мне.

Еще одно мое предположение оказалось неверным. Не знаю, почему я думала, что у меня есть хоть какая-то личная жизнь.

Я смотрю на потолок, внимательно изучая его, но не вижу, где находятся камеры.

- Лора . . .- подсказывает Бет.

Я беру вилку и швыряю в нее. Я думаю, что втайне надеюсь, что это пронзит ее взглядом.

Но Бет ловит его и качает головой, словно разочарованная моим поведением. - Я надеялась, что ты не будешь так себя вести, - говорит она.

- Действовать каким образом? Как жертва похищения?- я очень, очень хочу ударить ее прямо сейчас.

- Как избалованный ребенок, - уточняет она, пряча вилку в карман. - Ты думаешь, это так ужасно-быть здесь, на этом прекрасном острове? Ты думаешь, что страдаешь, находясь в постели Саймона?

Я смотрю на нее, как на сумасшедшую. Неужели она действительно думает, что я буду в порядке с этой ситуацией? Смиренно согласиться с этим и никогда не произнести ни слова протеста?

Она снова смотрит на меня, и я впервые замечаю какие-то морщинки на ее лице. - Ты не знаешь истинного смысла страданий, малышка, - тихо говорит она, - и я надеюсь, что ты никогда этого не узнаешь. Будь добра к Саймону, и ты, возможно, сможешь продолжать жить очаровательной жизнью.

Она выходит из комнаты, и я сглатываю, чтобы избавиться от внезапной сухости в горле.

По какой-то причине ее слова заставляют мои руки дрожать.

Глава 6

Сейчас уже вечер. С каждой минутой я все больше и больше тревожусь при мысли о том, что снова увижу своего похитителя.

Роман, который я читаю, больше не может меня интересовать. Я кладу его на стол и хожу кругами по комнате.

Я одета в ту же одежду, которую мне дала Бет раньше. Это не то, что я бы предпочла надеть, но это лучше, чем халат. Сексуальная пара белых кружевных трусиков и соответствующий бюстгальтер для нижнего белья. Симпатичный синий сарафан с пуговицами спереди. Все это подозрительно хорошо мне подходит. Неужели он уже давно преследует меня? Узнать обо мне все, включая размер моей одежды?

От этой мысли меня тошнит.

Я стараюсь не думать о том, что будет дальше, но это невозможно. Не знаю, почему я так уверена, что он придет ко мне сегодня вечером. Вполне возможно, что у него есть целый гарем женщин, спрятанных на этом острове, и он посещает каждую из них только раз в неделю, как это делали султаны.

И все же я почему-то знаю, что он скоро будет здесь. Прошлая ночь просто разожгла его аппетит. Я знаю, что он еще не закончил со мной, ни на йоту.

Наконец дверь открывается.

Он входит так, словно это его дом. Что он, конечно же, так и есть.

Меня снова поражает его мужественная красота. С таким лицом он мог бы быть моделью или кинозвездой. Если бы в мире существовала хоть какая-то справедливость, он был бы невысок или имел бы какое-то другое несовершенство, чтобы компенсировать это лицо.

Его тело высокое и мускулистое, идеально сложенное. Я вспоминаю, каково это-чувствовать его внутри себя, и чувствую неприятный толчок возбуждения.

Он снова одет в джинсы и футболку. На этот раз серые. Он, кажется, предпочитает простую одежду, и он достаточно умен, чтобы сделать это. Его внешность не нуждается ни в каком улучшении.

Он улыбается мне. Это его улыбка падшего ангела-темная и соблазнительная одновременно. - Привет, Лора.

Я не знаю, что ему сказать, поэтому выпаливаю первое, что приходит мне в голову. - Как долго ты собираешься держать меня здесь?

Он слегка наклоняет голову набок. - Здесь, в комнате? Или на острове?

- Оба.

- Завтра Бет все тебе покажет, а если хочешь, то и поплаваешь, - говорит он, подходя ко мне. - Тебя не запрут, если только ты не сделаешь какую-нибудь глупость.

- Например?- спрашиваю я, мое сердце колотится в груди, когда он останавливается рядом со мной и поднимает руку, чтобы погладить мои волосы.

- Пытаешься навредить Бет или себе.- Его голос мягок, а взгляд гипнотизирует, когда он смотрит на меня сверху вниз. То, как он касается моих волос, странно расслабляет.

Я моргаю, пытаясь разрушить его чары. - А как насчет острова? Как долго ты будешь держать меня здесь?

Его рука ласкает мое лицо, изгибается вокруг моей щеки. Я ловлю себя на том, что склоняюсь к его прикосновению, как кошка, которую ласкают, и тут же напрягаюсь.

Его губы кривятся в понимающей улыбке. Этот ублюдок знает, как он действует на меня. - Надеюсь, очень долго, - говорит он.

Почему-то меня это не удивляет. Он бы не стал тащить меня сюда, если бы просто хотел трахнуть меня несколько раз. Мне страшно, но я не удивлен.

Я собираю все свое мужество и задаю следующий логичный вопрос: - Зачем ты меня похитил?

Улыбка исчезает с его лица. Он не отвечает, просто смотрит на меня непроницаемым голубым взглядом.

Меня начинает трясти. - Ты собираешься убить меня?

- Нет, Лора, я не убью тебя.

Его отрицание успокаивает меня, хотя он явно может лгать.

- Ты собираешься продать меня?- я едва могу выговорить эти слова. - Хочешь сделать меня проституткой или что-то в этом роде?

- Нет - тихо говорит он. - Никогда. Ты моя и только моя.

Я чувствую себя немного спокойнее, но есть еще одна вещь, которую я должен знать. - Ты собираешься причинить мне боль?

Какое-то мгновение он снова не отвечает. Что-то темное мелькает на мгновение в его глазах. - Возможно, - тихо говорит он.

А потом он наклоняется и целует меня, его теплые губы мягко и нежно касаются моих.

На секунду я застываю на месте, не реагируя. Я ему верю. Я знаю, что он говорит правду, когда говорит, что причинит мне боль. В нем есть что—то такое, что пугает меня-то, что пугало меня с самого начала.

Он совсем не похож на тех парней, с которыми я ходила на свидания. Он способен на все.

И я полностью в его власти.

Я думаю о том, чтобы снова попытаться бороться с ним. Это было бы нормальным поступком в моей ситуации. Это был самый смелый поступок.

И все же я этого не делаю.

Я чувствую темноту внутри него. С ним что-то не так. Его внешняя красота скрывает под собой нечто чудовищное.

Я не хочу выпускать эту тьму на волю. Я не знаю, что случится, если я это сделаю.

Поэтому я стою неподвижно в его объятиях и позволяю ему поцеловать меня. А когда он снова берет меня на руки и укладывает в постель, я уже не пытаюсь сопротивляться.

Вместо этого я закрываю глаза и отдаюсь ощущениям.

* * *

Он снова ласков со мной. Я должна была бы бояться его—и я боюсь - но мое тело, кажется, наслаждается двойным ощущением страха и возбуждения. Я не знаю, что это говорит обо мне.

Я лежу с закрытыми глазами, пока он снимает с меня одежду, слой за слоем. Сначала он расстегивает платье спереди, как будто разворачивает подарок. Руки у него сильные и уверенные, в движениях нет и намека на неловкость или неуверенность. У него явно была большая практика с женской одеждой.

После того как платье расстегнуто, он на секунду останавливается. Я чувствую на себе его пристальный взгляд, и мне интересно, что он видит. Я знаю, что у меня хорошее тело; оно стройное и подтянутое, хотя и не такое соблазнительное, как мне бы хотелось.

Он проводит пальцами вниз по моему животу, заставляя меня дрожать. - Такая красивая, - тихо говорит он. - Какая прелестная кожа. Ты всегда должна носить белое. Это тебе подходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не отвечаю, только крепче зажмуриваюсь. Я не хочу, чтобы он смотрел на меня, не хочу, чтобы он наслаждался видом моего тела в нижнем белье, которое он выбрал для меня. Я хочу, чтобы он просто трахнул меня и покончил с этим, вместо того чтобы участвовать в этой извращенной пародии на любовь.

Но он не собирается облегчать мне задачу.

Его рот следует по тому же пути, что и пальцы. Он чувствует жар и влагу на моем животе, а затем он двигается ниже, туда, где мои ноги инстинктивно плотно сжаты вместе. Похоже, ему это не нравится, и его грубые руки раздвигают мои бедра, а пальцы впиваются в мою нежную плоть.

Я всхлипываю от намека на насилие и пытаюсь расслабить ноги, чтобы не разозлить его еще больше.

Его хватка ослабевает, руки становятся мягче. - Моя милая, прекрасная девочка - шепчет он, и я чувствую его горячее дыхание на своих чувствительных складочках. - Ты же знаешь, что я сделаю это хорошо для тебя.

А потом его губы оказываются на мне, и его язык кружится вокруг моего клитора, его рот сосет и покусывает. Его волосы касаются внутренней поверхности моих бедер, щекоча меня, а руки держат мои широко раздвинутые ноги. Я извиваюсь и вскрикиваю от такого сильного наслаждения, что забываю обо всем, кроме невероятного жара и напряжения внутри меня.

Он подводит меня к самому краю, но не отпускает. Каждый раз, когда я чувствую приближение оргазма, он останавливается или меняет ритм, сводя меня с ума от разочарования. Я ловлю себя на том, что умоляю, умоляю, мое тело бездумно выгибается навстречу ему. Когда он наконец позволяет мне достичь пика, это такое облегчение, что все мое тело содрогается, содрогается и извивается от интенсивности освобождения.

По какой-то причине я начинаю плакать, когда все кончается. Слезы текут из внешних уголков моих глаз и стекают по вискам, впитываясь в волосы, а затем в подушку. Похоже, ему это нравится, потому что он ползет вверх по моему телу и целует влажные следы на моем лице, а затем облизывает их.

Его большие руки гладят мое тело, потирают кожу, ласкают меня со всех сторон. Это было бы успокаивающе, если бы не твердость его члена, толкающегося у моего входа.

Я еще не полностью исцелилась внутри, поэтому мне снова больно, когда он начинает давить на меня. Даже несмотря на то, что я мокрая от оргазма, он не может легко войти в меня, не разрывая меня на части. Вместо этого он должен идти медленно, постепенно работая над собой, пока у меня не появится шанс приспособиться к вторжению.

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь справиться с обжигающим, слишком полным чувством. Смогу ли я когда-нибудь легко принять его? Смогу ли я когда-нибудь испытать удовольствие без боли в его объятиях?

- Открой глаза, - приказывает он резким шепотом.

Я повинуюсь ему, хотя почти ничего не вижу сквозь пелену слез.

Он смотрит на меня, медленно двигаясь внутри меня, и в его взгляде есть что-то торжествующее. Тепло его тела окружает меня, его вес давит на кровать. Он внутри меня, сверху, повсюду вокруг меня. Я даже не могу убежать в уединение своего разума.

И в этот момент я чувствую себя одержимой им, как будто он забирает больше, чем просто мое тело. Как будто он претендует на что-то глубоко внутри меня, пробуждая ту часть меня, о существовании которой я и не подозревала.

Потому что в его объятиях я испытываю то, чего никогда раньше не испытывала.

Примитивное и совершенно иррациональное чувство принадлежности.

* * *

Он берет меня еще дважды за ночь. К утру я чувствую такую боль, что внутри у меня все болит—и все же я испытала столько оргазмов, что сбилась со счета.

Он уходит от меня в какой-то момент утром. Я так устала, что даже не замечаю его ухода. Я сплю глубоко и без сновидений, а когда просыпаюсь, уже за полдень.

Я встаю, чищу зубы и принимаю душ. На моих бедрах я вижу засохшие кусочки спермы. Сегодня ночью он тоже не пользовался презервативом.

Я снова задаюсь вопросом о ЗППП. А Саймона это вообще волнует? Он, вероятно, не беспокоится о том, чтобы подхватить что-нибудь от меня, учитывая мой недостаток опыта, но я определенно беспокоюсь о том, чтобы получить это от него. Подняв левую руку, я всматриваюсь в крошечную отметину, куда был вставлен мой противозачаточный имплантат. Слава Богу, что у моей мамы паранойя по поводу беременности. Если бы у меня его не было . . . Я содрогаюсь от этой мысли.

Сразу после того, как я выхожу из ванной, Бет входит в мою комнату, неся еще один поднос с едой и еще одну одежду. На этот раз это более традиционный завтрак: омлет с овощами и сыром, кусочек тоста и свежие тропические фрукты.

Она снова улыбается мне, очевидно решив проигнорировать инцидент с вилкой. - Доброе утро - весело говорит она.

Мои брови поднимаются вверх. - И тебе тоже доброе утро - говорю я хриплым от сарказма голосом.

При моей очевидной попытке уколоть ее, улыбка Бет становится еще шире. - О, не будь такой варчуньей. Саймон сказал, что сегодня ты можешь выйти из комнаты. Разве это не мило?

На самом деле это очень мило. Это дало бы мне возможность немного исследовать мою тюрьму, чтобы увидеть, действительно ли это место-остров. Может быть, здесь есть и другие люди, кроме Бет— - люди, которые с большим сочувствием отнесутся к моему тяжелому положению.

В качестве альтернативы, возможно, я найду телефон или компьютер. Если бы я могла просто отправить сообщение или письмо своим родителям, они могли бы передать его в полицию, и тогда я могла бы быть спасена.

При мысли о моей семье у меня сжимается грудь, а глаза горят. Они, должно быть, так беспокоятся обо мне, гадают, что случилось, жив ли я еще. Я единственный ребенок в семье, и моя мама всегда говорила, что умрет, если со мной что-нибудь случится. Надеюсь, она не имела этого в виду.

Я его ненавижу.

И я ненавижу эту женщину, которая сейчас улыбается мне.

- Конечно, Бет - говорю я, желая вцепиться в ее лицо когтями, пока эта улыбка не превратится в гримасу. - Всегда приятно оставить маленькую клетку для более большой.

Она закатывает глаза и садится на стул. - Столь драматичный. Просто ешь свою еду, а потом я покажу тебе все вокруг.

Я думаю о том, чтобы не есть просто назло ей, но я голоден. Поэтому я ем, смахивая всю еду с подноса.

- А где же Саймон?- спрашиваю я между укусами. Мне интересно, как он проводит свои дни. До сих пор я видела его только по вечерам.

- Он работает, - объясняет Бет. - У него много деловых интересов, которые требуют его внимания.

- А что это за деловые интересы?

Она пожимает плечами. - Все виды.

- Он что, преступник?- я спрашиваю без обиняков.

Она смеется. - Почему ты так решила?

- Может быть, потому что он меня похитил?

Она снова смеется, качая головой, как будто я сказал что-то смешное.

Мне хочется ударить ее, но я сдерживаюсь. Мне нужно больше узнать о своем окружении, прежде чем я попытаюсь сделать что-то подобное. Я не хочу оказаться запертой в комнате, если смогу этого избежать. Мои шансы на побег намного выше, если у меня будет больше свободы.

Поэтому я просто встаю и холодно смотрю на нее. - Я уже готова идти.

- Тогда надень купальный костюм, - говорит она, указывая на принесенную одежду, - и мы можем идти.

* * *

Прежде чем мы выйдем, Бет показывает мне остальную часть дома. Он просторный и со вкусом обставлен. Декор современный, С легким оттенком тропического влияния и тонкими азиатскими мотивами. Преобладают светлые оттенки, хотя то тут, то там я вижу неожиданный всплеск цвета в виде красной вазы или ярко-синей скульптуры дракона. В доме четыре спальни—три наверху и одна внизу. Кухня на первом этаже особенно поразительна, с первоклассной бытовой техникой и блестящими гранитными столешницами.

Есть еще одна комната, которую Бет называет кабинетом Саймона. Она находится на первом этаже и, по-видимому, закрыта для всех, кроме него. Именно там он якобы занимается своими деловыми делами. Дверь закрывается, когда мы проходим мимо нее.

После того, как мы закончили экскурсию по дому, Бет проводит следующие два часа, показывая мне остров. И это определенно остров—она не лгала мне об этом.

Это всего лишь около двух миль в поперечнике и около мили в ширину. По словам Бет, мы находимся где-то в Тихом океане, а ближайший населенный пункт находится в пятистах милях отсюда. Она несколько раз подчеркивает этот факт, как будто боится, что мне взбредет в голову попытаться уплыть.

Я бы этого не сделал. Я недостаточно сильный пловец и не склонна к самоубийству.

Вместо этого я попытаюсь украсть лодку.

Мы поднимаемся на самую высокую точку острова. Это маленькая гора—или большой холм, в зависимости от того, как человек определяет эти вещи. Вид оттуда потрясающий—вся ярко-синяя вода везде, где только может видеть глаз. На одной стороне острова вода другого оттенка синего, более бирюзового, и Бет говорит мне, что это неглубокая бухта, которая отлично подходит для подводного плавания.

Дом Саймона-единственный на острове. Он стоит на одной стороне горы, немного в стороне от пляжа и несколько приподнят. Это самое защищенное место, объясняет Бет; дом защищен как от сильных ветров, так и от океана. Он, по-видимому, пережил несколько тайфунов с минимальными повреждениями.

Я киваю, как будто мне не все равно. Я не собираюсь оставаться здесь до следующего тайфуна. Желание сбежать ярко горит во мне. Я не видел никаких телефонов или компьютеров, когда Бет показывала мне дом, но это не значит, что их там нет. Если Саймон может работать с острова, то там определенно есть подключение к интернету. И если они достаточно глупы, чтобы позволить мне свободно бродить по этому острову, я найду способ добраться до внешнего мира.

Мы заканчиваем экскурсию на пляже рядом с домом.

- Хочешь искупаться?- спрашивает меня Бет, снимая шорты и футболку. Под ним на ней синее бикини. Ее тело стройное и подтянутое. Она в такой прекрасной форме, что я удивляюсь ее возрасту. Ее фигура могла бы принадлежать подростку, но лицо кажется старше.

- А сколько тебе лет?- спрашиваю я прямо. В обычных обстоятельствах я никогда не был бы так бестактен, но мне все равно, если я оскорблю эту женщину. Какое значение имеют социальные условности, когда вы находитесь в плену у пары сумасшедших людей?

Она улыбается, ничуть не расстроенная моим невежливым вопросом. - Мне тридцать семь, - говорит она.

- А Саймону?

- Ему двадцать девять лет.

- Вы двое-любовники?- Я не знаю, что заставляет меня спрашивать об этом. Если она и завидует моему положению сексуальной игрушки Саймона, то никак этого не показывает.

Бет смеется. - Нет, это не так.

- А почему бы и нет?- Не могу поверить, что я так прямолинейна. Меня всегда учили быть вежливым и воспитанным, но есть что-то освобождающее в том, чтобы не заботиться о том, что думают люди. Я всегда старался угодить людям, но я ни в коем случае не хочу угодить этой женщине.

Она перестает смеяться и серьезно смотрит на меня. - Потому что я не то, что нужно Саймону

- И что же это такое?

- Когда-нибудь ты научишься, - загадочно говорит она и входит в воду.

Я смотрю ей вслед, меня снедает любопытство, но она, кажется, уже закончила говорить. Вместо этого она ныряет в воду и начинает плавать уверенным спортивным гребком.

На улице жарко, и солнце светит прямо на меня. Песок белый и кажется мягким, а вода искрится, искушая меня своей прохладой. Я хочу ненавидеть это место, презирать все, что связано с моим пленом, но я должен признать, что остров прекрасен.

Мне не нужно плавать, если я этого не хочу. Похоже, Бет не собирается меня принуждать. И мне кажется неправильным развлекаться на пляже, в то время как моя семья, несомненно, очень беспокоится обо мне, скорбит о моем исчезновении.

Но соблазн воды очень силен. Я всегда любил океан, хотя в тропиках бывал всего пару раз в своей жизни. Этот остров - мое представление о рае, несмотря на то, что он принадлежит змее.

Я на минуту задумываюсь, потом снимаю платье и сбрасываю сандалии. Я могла бы отказать себе в этом маленьком удовольствии, но я слишком прагматична. У меня нет никаких иллюзий относительно моего статуса здесь. В любой момент Саймон и Бет могли запереть меня, уморить голодом, избить. Просто потому, что до сих пор со мной обращались относительно хорошо, это не значит, что так будет и дальше. В моем ненадежном положении каждый миг радости драгоценен—потому что я не знаю, что ждет меня в будущем, буду ли я когда-нибудь снова испытывать что-то похожее на счастье.

Поэтому я присоединяюсь к своему врагу в океане, позволяя воде смыть мой страх и охладить беспомощный гнев, горящий в глубине моего живота.

Мы плаваем, потом отдыхаем на горячем песке,а потом снова плаваем. Я больше не задаю вопросов, и Бет, похоже, довольна моим молчанием.

Мы остаемся на пляже в течение следующих двух часов, а затем, наконец, возвращаемся в дом.

Глава 7

На этот раз Саймон должен был присоединиться ко мне за ужином. Бет накрывает для нас стол внизу и готовит еду из местной рыбы, риса, бобов и бананов. Это ее Карибский рецепт, с гордостью говорит она мне.

- Ты ужинаешь с нами?- спрашиваю я, глядя, как она несет тарелки к столу.

Я приняла душ и оделаст в ту одежду, которую мне дала Бет. Это еще один комплект белых кружевных лифчиков и трусиков и желтое платье с белыми цветами на нем. На ногах у меня белые босоножки на высоком каблуке. Наряд милый и женственный, очень отличается от джинсов и темных топов, которые я обычно ношу. Это делает меня похожей на красивую куклу.

Я до сих пор не могу поверить, что они позволяют мне свободно разгуливать по дому. В кухне есть ножи. Я могу украсть один и использовать его на Бет в любой момент. Я испытываю искушение, хотя мой желудок сжимается при мысли о крови и насилии.

Возможно, я сделаю это в ближайшее время, как только у меня будет возможность узнать немного больше об этом месте.

Я узнаю о себе кое-что интересное. Я, видимо, не верю в грандиозные, но бессмысленные жесты. Холодный, рациональный голос внутри меня говорит мне, что мне нужен план, способ выбраться с острова, прежде чем я попытаюсь что-то предпринять. Нападать на Бет прямо сейчас было бы глупо. Это может привести к тому, что меня посадят в тюрьму или еще хуже.

Нет, это гораздо лучше. Пусть они думают, что я безобидна. Так у меня будет гораздо больше шансов спастись.

Вот уже целый час я сижу на кухне и наблюдаю, как Бет готовит еду. Она очень хороша, очень эффективна. Время, проведенное с ней, отвлекает меня от мыслей о Джулиане и предстоящей ночи.

- Нет - отвечает она на мой вопрос. - Я буду в своей комнате. Саймон хочет побыть с тобой наедине.

- Но почему же? Он думает, что мы встречаемся или что-то в этом роде?

Она усмехается. - Саймон не ходит на свидания.

- Я не шучу.- мой тон выходит за рамки сарказма. - Зачем встречаться, если вместо этого можно похищать и насиловать?

- Не говори глупостей - резко говорит Бет. - Ты действительно думаешь, что он должен принуждать женщин? Даже ты не можешь быть таким наивным.

Я пристально смотрю на нее. - Ты хочешь сказать, что у него нет привычки красть женщин и приводить их сюда?

Бет отрицательно качает головой. - Ты единственный человек, кроме меня, который когда-либо был здесь. Этот остров - личное убежище Саймона. Никто даже не знает о его существовании.

От этих слов у меня по спине пробегает холодок. - Так почему же мне так повезло?- медленно спрашиваю я, чувствуя, как участился мой пульс. - Что делает меня достойным этой великой чести?

Она улыбается. - Однажды ты узнаешь. Саймон скажет тебе, когда захочет, чтобы ты знала.

Меня уже тошнит от всей этой ерунды насчет "когда-нибудь", но я знаю, что она слишком предана моему похитителю, чтобы сказать мне что-нибудь. Поэтому я стараюсь научиться чему-то другому. - Что ты имела в виду, когда сказала, что обязан ему жизнью?

Ее улыбка исчезает, а выражение лица становится жестче, на нем появляются резкие, горькие морщины. - Это не твое дело, малышка.

И в течение следующих десяти минут, пока она заканчивает накрывать на стол, она вообще не разговаривает со мной.

* * *

Когда все готово, она оставляет меня одну в столовой дожидаться Саймона. Я и нервничаю, и волнуюсь одновременно. Впервые у меня будет возможность пообщаться с моим похитителем за пределами спальни.

Я должна признаться, что испытываю к нему какое-то болезненное влечение. Он пугает меня, и все же я невыносимо любопытна к нему. - А кто он такой? Чего он хочет от меня? Почему он выбрал меня своей жертвой?

Через минуту он входит в комнату. Я сижу за столом и смотрю в окно. Еще до того, как я его вижу, я чувствую его присутствие. Атмосфера становится электрической, тяжелой от ожидания.

Я поворачиваю голову, наблюдая, как он приближается. На этот раз он одет в мягкую серую рубашку поло и белые брюки цвета хаки. Мы могли бы поужинать в загородном клубе.

Мое сердце быстро бьется в груди, и я чувствую, как кровь бежит по моим венам. Я вдруг гораздо лучше осознаю свое тело. Мои груди стали более чувствительными, соски напряглись под кружевной каймой лифчика. Мягкая ткань платья касается моих голых ног, напоминая мне о том, как он прикасался ко мне там. О том, как он прикасался ко мне повсюду.

Теплая влага собирается между моих бедер при этом воспоминании.

Он подходит ко мне и наклоняется, коротко целуя в губы. - Привет, Лора - говорит он, выпрямляясь, и его красивые губы изгибаются в мрачной чувственной улыбке. Он настолько захватывает дух, что я на мгновение теряю способность думать, мой разум затуманен его близостью.

Его улыбка становится шире, и он подходит, чтобы сесть за стол напротив меня. - Как прошел твой день, моя милая?- спрашивает он, протягивая руку за куском рыбы и кладя его себе на тарелку. Его движения уверенны и странно грациозны.

Трудно поверить, что зло носит такую красивую маску.

Я пытаюсь собраться с мыслями. - Почему ты меня так называешь?

- Зову тебя как? Моя милая?

Я киваю.

- Потому что ты напоминаешь мне котенка, - говорит он, и его голубые глаза блестят от какого-то странного волнения. - Маленький, мягкий и очень трогательный. Ты заставляешь меня хотеть погладить тебя только для того, чтобы посмотреть, будешь ли ты мурлыкать в моих объятиях.

Мои щеки становятся горячими. Я чувствую, что вся раскраснелась, и надеюсь, что мой тон кожи скрывает мою реакцию. - Я же не животное.

- Конечно же, нет. Я не люблю скотоложство.

- Тогда чем же ты занимаешься?- выпаливаю я и внутренне съеживаюсь. Я не хочу его злить. Он же не Бет. Он меня пугает.

К счастью, его просто забавляет моя дерзость. - В данный момент, - тихо говорит он, - ты мне нравишься.

Я отвожу взгляд и тянусь за рисом, моя рука слегка дрожит.

- Вот, позвольте мне помочь тебе с этим.- он берет у меня тарелку, его пальцы на мгновение касаются моих. Прежде чем я успеваю что-то сказать, моя тарелка наполняется здоровой порцией всего, что есть на столе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он снова ставит передо мной тарелку, и я в ужасе смотрю на нее. Я слишком нервничаю, чтобы есть в его присутствии. Мой желудок весь скрутился в узел.

Когда я поднимаю глаза, то вижу, что у него нет такой проблемы. Он ест с удовольствием, явно наслаждаясь стряпней Бет.

- В чем дело?- спрашивает он между укусами. - Ты не голодна?

Я отрицательно качаю головой, хотя до того, как он пришел, я была ужасно голодна.

Он хмурится и откладывает вилку. - Пчему нет? Бет сказала, что ты провел весь день на пляже и немного поплавала. Разве ты не должна быть голодна после всех этих упражнений?

Я пожимаю плечами. - Я в порядке.- я не собираюсь говорить ему, что он причина моего отсутствия аппетита.

Его глаза сузились, глядя на меня. - Ты что, играешь со мной в игры? Ешь, Лора. Ты и так худенькая. Я не хочу, чтобы ты похудела.

Я нервно сглатываю и начинаю ковыряться в еде. Есть в нем что-то такое, что заставляет меня думать, что было бы неразумно противостоять ему в этом вопросе.

По любому вопросу, правда.

Мои инстинкты кричат, что этот человек так же опасен, как и они сами. На самом деле он не был жесток со мной, но в нем есть жестокость. Я это чувствую.

- Хорошая девочка - одобрительно говорит он после того, как я съедаю несколько кусочков.

Я продолжаю есть, хотя на самом деле не чувствую вкуса пищи, и мне приходится с усилием проглатывать каждый кусочек через ограничение в горле. Я держать мои глаза натренированы на моей тарелке. Мне легче есть, если я не вижу его пронзительного голубого взгляда.

- Итак, Бет сказала мне, что ты хорошо провела день, купаясь, - комментирует он после того, как я съела примерно половину своей порции.

Я киваю в ответ и поднимаю глаза, чтобы увидеть, что он пристально смотрит на меня.

- А что ты думаешь об этом острове?- спрашивает он, как будто искренне интересуясь моим мнением. Он изучает меня с задумчивым выражением лица.

- Очень мило - честно говорю я ему. Затем, помолчав секунду, добавляю: - но я не хочу быть здесь.

- Конечно.- он выглядит почти понимающим. - Но ты к этому привыкнешь. Это твой новый дом, Лора. Чем скорее ты с этим смиришься, тем лучше.

Мой желудок сжимается, и я чувствую, что еда, которую я только что съел, находится в опасности. Я судорожно сглатываю, пытаясь справиться с тошнотворным чувством внутри себя. - А моя семья?- Эти слова звучат тихо и горько. - И как же они должны с этим смириться?

Какое-то чувство мелькает на мгновение на его лице. - А что, если они думают, что ты мертв?- тихо спрашивает он, удерживая мой взгляд. - Тебе от этого станет легче, моя милая?

- Ну конечно же нет!- я едва могу поверить в то, что слышу. - Ты можешь это сделать? Ты можешь дать им знать, что я жив? Может быть, я просто позвоню им и ...

Он протягивает руку, чтобы накрыть мою ладонь своей, останавливая мое обнадеживающее бормотание. - Нет.- его тон не оставляет места для споров. - Я сам свяжусь с ними.

Я проглатываю свое разочарование. - И что же ты им скажешь?

- Что ты жива и здорова.- его большой палец нежно массирует внутреннюю сторону моей ладони, его прикосновение отвлекает меня, превращая мои кости в желе.

- Но- я почти стону, когда он нажимает на одно особенно чувствительное место, - но они тебе не поверят

- Они бы так и сделали.- он убирает руку, и я чувствую себя странно потерянной. - В этом ты можешь мне доверять.

Довериться ему? Да, конечно. - Почему ты так поступаешь со мной?- спрашиваю я в отчаянии. - Это потому, что я разговаривала с тобой в клубе?

Он отрицательно качает головой. - Нет, Лора. Это потому, что ты-это ты. Ты-это все, что я искал. Все, о чем я всегда мечтал.

- Ты же знаешь, что это безумие, да?- так расстроена, что на мгновение забываю о страхе. - Ты даже не знаешь меня!

- Это правда - тихо говорит он. - Но мне и не нужно тебя знать. Мне просто нужно знать, что я чувствую.

- Ты хочешь сказать, что любишь меня?- почему-то эта мысль пугает меня больше, чем когда я думала, что у него просто странные сексуальные предпочтения.

Он смеется, запрокидывая голову назад. Я смотрю на него с иррациональной обидой. Я не хочу, чтобы он был влюблен в меня, но разве он должен считать эту идею такой уж смешной?

- Конечно, нет - говорит он, когда наконец перестает смеяться. Но он все еще ухмыляется.

- Тогда о чем ты говоришь?- спрашиваю я в отчаянии.

Его улыбка медленно исчезает. - Это не имеет значения, Лора - тихо говорит он. - Все, что тебе нужно знать, это то, что ты особенная для меня.

- Так почему же ты просто не пригласил меня на свидание?- я изо всех сил пытаюсь постичь непостижимое. - Зачем тебе понадобилось меня похищать?

- Потому что ты ходила на свидание с этим парнем.- в голосе Саймона слышится внезапная ярость, и ледяной ужас растекается по моим венам. - Ты поцеловала его, когда уже была моей.

Я сглатываю. - Но я даже не знала, что ты хочешь меня.- мой голос слегка дрожит. - Я видела тебя только в клубе

- И на твоем выпускном вечере тоже.

- И на моем выпускном вечере, - соглашаюсь я, мое сердце колотится в груди. - Но я подумала, что ты могла бы быть там с кем-то другим. Как младший брат или сестра . . .

Он делает глубокий вдох, и я вижу, что теперь он гораздо спокойнее. - Теперь это не имеет значения, Лора. Я хотел, чтобы ты была здесь, со мной, а не где-то там. Это гораздо безопаснее для тебя—и для того мальчика.

- Безопаснее для Джейка?

Джулиан кивает. - Если бы ты снова пошла с ним на свидание, я бы его убила. Для всех будет лучше, если ты будешь здесь, вдали от него и других, кто может захотеть тебя.

Он совершенно серьезно собирается убить Джейка. Это не пустая угроза. Я вижу это по его лицу.

У меня пересохли губы, и я облизываю их. Его глаза следуют за моим языком, и я вижу, как меняется его дыхание. Мое простое действие явно возбудило его.

Внезапно мне в голову приходит безумная и отчаянная мысль. Он явно хочет меня видеть. Он даже готов сделать что—то, чтобы сделать меня счастливой-например, сообщить моей семье, что я жива. А что, если я использую этот факт в своих интересах? Я неопытна, но и не совсем наивна. Я знаю, как флиртовать с парнями. Смогу ли я это сделать? Смогу ли я каким-то образом соблазнить Саймона и заставить его отпустить меня?

Мне придется быть очень осторожной. У меня не может быть внезапного поворота лица. Я не могу вести себя так, будто в одну минуту презираю его, а в следующую-люблю. Ему нужно верить, что он может увезти меня с острова и что я охотно останусь с ним до тех пор, пока он этого захочет. Что я никогда больше не посмотрю ни на Джейка, ни на другого мужчину.

Мне придется не торопиться и убедить Саймона в своей преданности.

Глава 8

До конца ужина я продолжаю изображать испуг и страх. На самом деле это не игра, потому что я действительно так чувствую. Я нахожусь в присутствии человека, который небрежно говорит об убийстве невинных людей. А как еще я должна себя чувствовать?

Впрочем, я тоже стараюсь быть соблазнительной. Это такие мелочи, как то, как я зачесываю волосы назад, глядя на него. То, как я откусываю кусочек папайи, который Бет отрезала для нашего десерта, и слизываю сок с моих губ.

Я знаю, что у меня красивые глаза, поэтому смотрю на него застенчиво, сквозь полуприкрытые веки. Я практиковалась в этом взгляде перед зеркалом и знаю, что мои ресницы кажутся невероятно длинными, когда я наклоняю голову точно под нужным углом.

Я не переусердствую, потому что он не найдет это правдоподобным. Я просто делаю маленькие вещи, которые он может найти возбуждающими и привлекательными.

Я также стараюсь избегать любых других конфронтационных тем. Вместо этого я спрашиваю его об острове и о том, как он стал его владельцем.

- Я наткнулся на этот остров пять лет назад, - объясняет Саймон, и его губы складываются в очаровательную улыбку. - У моей "Сессны" возникли механические проблемы, и мне нужно было найти место для посадки. К счастью, там есть ровная, поросшая травой площадка прямо на другой стороне, рядом с пляжем. Мне удалось посадить самолет, не разбив его полностью, и произвести необходимый ремонт. Это заняло у меня пару дней, так что я получил возможность исследовать остров. К тому времени, когда я смогл улететь, я уже знал, что это именно то место, которое мне нужно. Поэтому я его и купил.

Я широко раскрываю глаза и смотрю на него с удивлением. - Вот так просто? Разве это не дорого?

Он пожимает плечами. - Я могу себе это позволить.

- Ты происходишь из богатой семьи?- мне действительно любопытно. Мой похититель-огромная загадка для меня. У меня гораздо больше шансов манипулировать им, если я хоть немного его понимаю.

Выражение его лица немного остывает. - Что-то вроде этого. У моего отца был успешный бизнес, которым я занялся после его смерти. Я изменил его направление и расширил.

- А что это за бизнес?

Губы Саймона слегка кривятся. - Импорт-экспорт.

- И что же это?

- Электроника и другие вещи - говорит он, и я понимаю, что он не собирается раскрывать больше, чем сейчас. Я сильно подозреваю, что "другие вещи" - это эвфемизм для чего-то незаконного. Я не очень разбираюсь в бизнесе, но почему-то сомневаюсь, что продажа телевизоров и MP3-плееров приведет к такому богатству.

Я перевожу разговор на более безобидную тему. - А остальные члены вашей семьи тоже пользуются этим островом?

Его взгляд становится плоским и жестким. - Нет. Они все мертвы.

- О, мне очень жаль . . .- я действительно не знаю, что сказать. Что вы можете сказать, чтобы сделать что-то подобное лучше? Да, он похитил меня, но он все еще человек. Я даже представить себе не могу, каково это-страдать от такой потери.

- Все в порядке.- его тон бесстрастен, но я чувствую скрытую в нем боль. - Это случилось очень давно.

Я сочувственно киваю. Я искренне сочувствую ему и даже не пытаюсь скрыть слезы, блеснувшие в моих глазах. Я слишком мягкотелая—Лия говорит это каждый раз, когда я плачу в депрессивном фильме,—и я не могу справиться с грустью, которую испытываю от страданий Саймона.

Это в конечном итоге работает в мою пользу, потому что выражение его лица слегка потеплело. - Не жалей меня, моя милая, - мягко говорит он. - Я уже справился с этим. Почему бы тебе вместо этого не рассказать мне о себе?

Я медленно моргаю, зная, что этот жест привлекает внимание к моим глазам. - А что бы ты хотел узнать?- разве он не узнал обо мне все в процессе преследования?

Он улыбается. Это делает его таким красивым, что я чувствую легкое сдавливание в груди. Перестань, Лора. Это ты его соблазняешь, а не наоборот.

- А что ты любишь читать?- спрашивает он. - Какие фильмы ты любишь смотреть?

И в течение следующих тридцати минут он узнает все о моем увлечении любовными романами и детективными триллерами, моей ненависти к романтическим комедиям и моей любви к эпическим фильмам со множеством спецэффектов. Затем он спрашивает меня о моей любимой еде и музыке и внимательно слушает, как я рассказываю о своих предпочтениях в отношении групп восьмидесятых годов и пиццы с глубоким блюдом.

Странно, но мне почти льстит то, как он полностью сосредоточен на мне, ловит каждое мое слово. То, как его голубые глаза прикованы к моему лицу. Как будто он действительно хочет понять меня, как будто ему действительно не все равно. Даже с Джейком у меня не было ощущения, что я была чем-то большим, чем просто хорошенькая девушка, чье общество ему нравилось.

С Саймоном я чувствую, что для него я-самое важное в мире. Я чувствую, что действительно имею значение.

* * *

После ужина он ведет меня наверх, в свою спальню. Мое сердце начинает колотиться от страха и предвкушения.

Как и в предыдущие две ночи, я знаю, что не буду драться с ним. На самом деле, сегодня вечером я пойду еще дальше, как часть моего плана побега путем обольщения.

Я сделаю вид, что занимаюсь с ним любовью по собственной воле.

Когда мы входим в комнату, я решаю отважиться на тему, которая не давала мне покоя. - Саймон . . .- спрашиваю я, намеренно стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и неуверенно. - А как насчет защиты? А что, если я забеременею или что-то в этом роде?

Он останавливается и поворачивается ко мне. На его губах появляется легкая улыбка. - Ты и не забеременеешь, моя милая. У тебя ведь есть этот имплантат, не так ли?

Мои глаза расширяются от шока. - Откуда ты об этом знаешь?- Имплантат - это крошечный пластиковый стержень под моей кожей, совершенно невидимый, если не считать маленькой отметины в том месте, куда он был вставлен.

- Я просмотрел вашу медицинскую карту, прежде чем привезти вас сюда. Я хотел убедиться, что у тебя нет никаких опасных для жизни заболеваний, таких как диабет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я пристально смотрю на него. Мне следовало бы прийти в ярость от такого вторжения в мою личную жизнь, но вместо этого я чувствую облегчение. Похоже, что мой похититель очень внимателен—и, что еще важнее,не пытается оплодотворить меня.

- И тебе не нужно беспокоиться ни о каких болезнях, - добавляет он, понимая мое невысказанное беспокойство. - Меня недавно проверяли, и я всегда пользовалась презервативами в прошлом.

Не знаю, верю ли я в это. - Тогда почему ты не используешь их вместе со мной? Это потому, что я была девственницей?

Он кивает, и в его глазах появляется собственнический блеск. Он поднимает руку и гладит меня по щеке, заставляя мое сердце биться еще быстрее. - Да, именно так. Ты полностью принадлежишь мне. Я единственный, кто когда-либо был внутри твоей хорошенькой маленькой киски.

У меня перехватывает дыхание, и я чувствую поток жидкого тепла между бедер.

Я не могу поверить в силу своей физической реакции на него. Разве это нормально, что меня так возбуждает тот, кого я боюсь и презираю? Так вот почему Саймона так тянуло ко мне в клубе? Потому что он почувствовал это во мне? Потому что он каким-то образом знал о моей слабости?

Конечно, учитывая мой план, это не обязательно плохо, что он так сильно меня возбуждает. Было бы гораздо хуже, если бы он вызывал у меня отвращение, если бы я не могла вынести его прикосновений.

Нет, это к лучшему. Я могу быть идеальным маленьким пленником, послушным и отзывчивым, медленно влюбляясь в своего похитителя.

Поэтому вместо того, чтобы стоять неподвижно и испуганно, я поддаюсь своему желанию и слегка наклоняюсь к его руке, как бы невольно отвечая на его прикосновение.

Что-то вроде торжества на мгновение вспыхивает в его глазах, а затем он опускает голову, прикасаясь своими губами к моим. Его сильные руки обвивают меня, прижимая к своему мощному телу. Он полностью возбужден; я чувствую твердый гребень его эрекции на мягком животе. Он гладит мой рот своими губами, своим языком. У него сладкий вкус, от папайи, которую мы только что ели.

Огонь разливается по моим венам, и я закрываю глаза, теряясь в ошеломляющем удовольствии от его поцелуя. Мои руки ползут к его груди, робко прикасаются к ней. Я чувствую жар его тела, чувствую запах его кожи-мужской и мускусный, странно притягательный. Его грудные мышцы напрягаются под моими пальцами, и я чувствую, как его сердце бьется быстрее.

Он подталкивает меня спиной к кровати, и мы падаем на нее. Каким-то образом мои руки зарываются в его густые шелковистые волосы, и я целую его в ответ, страстно, отчаянно. Я не думаю о своем грандиозном плане соблазнения—я вообще не думаю.

Он кусает мою нижнюю губу, втягивает ее в рот. Его рука обхватывает мою правую грудь, разминает ее, сжимает сосок через двойной барьер лифчика и платья. Его грубость извращенно возбуждает, хотя я должна была бы испугаться ее.

Я стону, и он переворачивает меня на живот. Одна его рука прижимает меня к полу, вдавливая в матрас, а другая задирает юбку, обнажая нижнее белье.

А потом он на секунду замолкает, глядя на мой зад, слегка поглаживая его своей большой ладонью. - Такие соблазнительные маленькие щечки - бормочет он. - Такая красивая в Белом.

Его пальцы тянутся между моих ног, ощущая там влагу. Я не могу удержаться от легкого прикосновения. Я так возбуждена, что мне просто нужно немного больше, прежде чем я кончу.

Он стягивает с меня нижнее белье, оставляя его висеть на коленях. Его рука снова ласкает мои ягодицы, успокаивая и возбуждая меня. Я дрожу от нетерпения.

Внезапно я слышу громкий шлепок и чувствую резкий, жгучий шлепок по заднице. Я вскрикиваю, пораженный больше неожиданностью нападения, чем настоящей болью.

Он делает паузу, успокаивающе потирает эту область, а затем делает это снова, хлопая меня по правой щеке открытой ладонью. Двадцать шлепков в быстрой последовательности, каждый из которых был тяжелее остальных. Это больно; это не легкая, игривая порка.

Он хочет причинить мне боль.

Совершенно забыв о своем решении подыграть ему, я начинаю бороться, испугавшись. Он легко удерживает меня, затем переводит свое внимание на другую мою ягодицу, хлопая по ней двадцать раз с одинаковой силой.

К тому времени, как он замолкает, я рыдаю в матрас, умоляя его остановиться. Мой зад словно горит, пульсирует в агонии.

Еще хуже боли-иррациональное чувство предательства. К своему ужасу, я осознаю, что начала доверять своему похитителю, чувствовать, что немного знаю его.

Он и раньше причинял мне боль, но я не думала, что это было специально. Я думала, что это просто потому, что я была так новичком в сексе. Я надеялась, что мое тело приспособится и в будущем будет только одно удовольствие.

Очевидно, я была глупой.

Все мое тело дрожит, и я не могу перестать плакать. Он все еще держит меня, и я в ужасе от того, что он сделает дальше.

То, что он делает дальше, так же шокирует, как и то, что он делал раньше.

Он переворачивает меня и поднимает на руки. Потом он садится, держит меня на коленях и раскачивает взад-вперед. Нежно, ласково, как будто я ребенок, которого он пытается утешить.

И несмотря ни на что, я утыкаюсь лицом в его плечо и всхлипываю, отчаянно нуждаясь в этой иллюзии нежности, желая утешения от того, кто причинил мне боль.

* * *

Когда я немного успокоилась, он встал и поставил меня на ноги. Мои ноги слабы и дрожат, и я слегка покачиваюсь, когда он осторожно раздевает меня.

Я жду, когда он что-нибудь скажет. Может быть, чтобы извиниться или объяснить, почему он причинил мне боль. Неужели он наказывает меня? Если да, то я хочу знать, что я сделал, чтобы избежать этого в будущем.

Но он ничего не говорит—просто снимает с меня одежду. Когда я раздеваюсь догола, он начинает раздеваться сам.

Я смотрю на него со странной смесью тревоги и любопытства. Его тело до сих пор остается для меня загадкой, потому что последние две ночи я держала глаза закрытыми. Я еще даже не видела его пол, хотя и чувствовала это внутри себя.

И вот теперь я смотрю на него.

У него великолепная фигура. Полностью мужской. Широкие плечи, узкая талия, стройные бедра. У него мощная мускулатура во всем теле, но не так, как у усиленного стероидами культуриста. Вместо этого он выглядит как настоящий воин. По какой-то причине я легко могу представить себе, как он размахивает мечом, рубя своих врагов. Я замечаю длинный шрам на его бедре и еще один на плече. Они только усиливают впечатление воина.

У него вся кожа загорелая, а на груди как раз столько волос, сколько нужно. Еще больше темных волос вокруг его пупка и тянется вниз, к паховой области. Цвет его кожи заставляет меня думать, что он либо ходит голым, либо он от природы темнее, как и я. Возможно, у него тоже есть какое-то латиноамериканское происхождение.

Он также полностью возбужден. Я вижу, как его член торчит передо мной. Он длинный и толстый, похожий на те, что я видел в порно. Неудивительно, что мне так было больно. Я не могу поверить, что он вообще может поместиться внутри меня.

После того, как мы оба раздеваемся, он ведет меня к кровати. - Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки, - тихо говорит он, слегка подталкивая меня.

Мое сердце подпрыгивает в панике, и я сопротивляюсь в течение секунды, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него вместо этого. - А ты ... - я с трудом сглатываю. - Ты опять собираешься причинить мне боль?

- Я еще не решил - бормочет он, поднимая руку, чтобы обхватить мою грудь. Его большой палец трется о мой сосок, заставляя его затвердеть. - Я думаю, что пока этого вполне достаточно.

Хватит на сегодня? Мне хочется кричать.

- Ты что, садист?- вопрос ускользает от меня прежде, чем я успеваю подумать, и я замираю на месте, ожидая его ответа.

Он улыбается мне. Это его прекрасная улыбка Люцифера. - Да, моя милая, - тихо говорит он. - Иногда так и есть. А теперь будь хорошей девочкой и делай, как я просил. В противном случае вам может не понравиться то, что происходит . . .

Прежде чем он заканчивает говорить, я с трудом повинуюсь и встаю на четвереньки на кровати. Несмотря на тепло в комнате, я дрожу, дрожу с головы до ног.

Жестокие, ужасные образы заполняют мой разум, заставляя меня чувствовать себя больным. Я мало что знаю о S&M. Пятьдесят оттенков и несколько других книг подобного рода-это степень моего опыта в этой области, но ни один из этих романов не изображал ничего похожего на мою нынешнюю ситуацию. Даже в своих самых мрачных, самых тайных фантазиях я никогда не представляла себя пленницей самозваного садиста.

Что же он собирается делать? Выпороть меня? Пытать меня? Заковать меня в темницу? Есть ли вообще подземелье на этом острове? Я представляю себе каменную камеру, заполненную пыточными инструментами, как в фильме об испанской инквизиции, и мне хочется блевать. Я уверена, что обычный БДСМ-это совсем не то, но в моей ситуации с Саймоном нет ничего нормального. Он может буквально делать со мной все, что захочет.

Он садится на кровать позади меня и гладит меня по спине. Его прикосновение медленное, нежное. Это было бы успокаивающе, но я съеживаюсь, ожидая удара в любой момент.

Он, вероятно, понимает это, потому что наклоняется ко мне и шепчет на ухо: - Расслабься, Лора. Сегодня я больше ничего не буду делать.

Я чуть не падаю на кровать от облегчения. По моему лицу снова текут слезы. На этот раз это слезы облегчения и благодарности. Я бесконечно благодарна ему за то, что он больше не причинит мне боли. По крайней мере, не сегодня.

И тут меня охватывает ужас. Ужас и отвращение-потому что, когда он начинает целовать мою шею, мое тело начинает реагировать на него, как будто ничего не произошло. Как будто она никогда не знала ни минуты боли в его руках.

Мое глупое тело не волнует, что он развратный ублюдок. Что он будет причинять мне боль снова и снова. Нет, мое тело жаждет наслаждения, и оно не заботится ни о чем другом.

Его теплый рот движется от моей шеи к плечам, а затем по спине. Мое дыхание поверхностное, прерывистое. Несмотря на его заверения, я все еще боюсь его, и этот страх почему-то делает меня еще более мокрой.

Его губы двигаются к моим ягодицам, целуют область, которую он ранил всего несколько минут назад. Его рука толкает меня в поясницу, и я слегка выгибаюсь под его прикосновением, понимая его невысказанную команду. Его пальцы скользят между моих ног, и один длинный палец находит свой путь в моем скользком канале, входя глубоко.

Он загибает свой палец внутрь меня, и я задыхаюсь, когда он нажимает на какое-то чувствительное место глубоко внутри. Это заставляет меня напрягаться и дрожать—но на этот раз не от страха.

Когда он проталкивает свой изогнутый палец внутрь и наружу, я чувствую, как внутри меня нарастает давление. Мое сердце бешено колотится, и мне вдруг становится жарко, как будто я горю изнутри. А затем мощный оргазм разрывает мое тело, беря начало в самой сердцевине и распространяясь наружу. Он настолько силен, что мое зрение на мгновение затуманивается, и я почти падаю на кровать.

Прежде чем мои пульсации прекратились, он встал на колени позади меня и начал толкаться внутрь.

Я мокрая, и его вход относительно легок, хотя он все еще чувствует себя огромным внутри меня. Мои внутренние ткани чувствуются нежными и болезненными от тяжелого использования прошлой ночью, и я не могу сдержать легкий вздох боли от вторжения. Когда он полностью входит, его пах прижимается к моему горящему заду, усиливая дискомфорт.

Схватив меня за бедра, он начинает двигаться вперед и назад, медленно и ритмично. Несмотря на первоначальную боль, моему телу, кажется, нравится ощущение полноты, растягивания, и оно реагирует, производя еще больше смазки. Когда он набирает темп, мое дыхание ускоряется, и беспомощные стоны вырываются из моего горла каждый раз, когда он глубоко входит в меня.

Внезапно, без всякого предупреждения, мои мышцы напрягаются, а чувства достигают лихорадочной высоты. Освобождение пульсирует во мне, наслаждение ошеломляет своей интенсивностью. Позади себя я слышу его стон, когда мой оргазм провоцирует его собственный—и чувствую теплую струю его семени внутри меня.

А потом мы оба падаем на кровать, его тело тяжелое и скользкое от пота поверх моего.

Глава 9

Я просыпаюсь медленно, постепенно. Во-первых, я чувствую щекочущее ощущение моих волос на лице. Затем тепло солнца на моей обнаженной руке. На мгновение мой разум плавает в этом мягком, уютном подвешенном состоянии между сном и бодрствованием, между снами и реальностью.

Я держу глаза закрытыми, не желая полностью просыпаться, потому что это так приятно.

Потом я понимаю, что чувствую запах готовящихся на кухне блинов.

Мои губы кривятся в улыбке. Сегодня уик-энд, и мама снова решила нас побаловать. Она делает блины по особым случаям, а иногда просто так.

Волосы снова щекочут меня, и я неохотно двигаю рукой, чтобы убрать их с лица.

Теперь я более бодрствую, и теплое чувство внутри меня рассеивается, сменяясь резким, грызущим страхом.

Нет, пожалуйста, пусть все это будет сном. Пожалуйста, пусть все это будет дурным сном.

Я открываю глаза.

Но это не сон. Я все еще чувствую запах блинов, но это никак не может быть моя мама, готовящая их.

Я нахожусь на острове посреди Тихого океана, в плену у человека, который получает удовольствие от того, что причиняет мне боль.

Я осторожно потягиваюсь, оценивая свое тело. Если не считать легкой нежности в заднице, я, кажется, в основном в порядке. Вчера вечером он взял меня только один раз, за что я ему очень благодарна.

Вставая, я нагишом подхожу к зеркалу и смотрю на свою спину. На ягодицах у меня небольшие синяки, но ничего серьезного. Это одно из преимуществ моей золотистой кожи—я не так легко покрываюсь синяками. К завтрашнему дню все должно выглядеть совершенно нормально.

В общем, похоже, я пережила еще одну ночь в постели моего похитителя.

Чистя зубы, я вспоминаю вчерашний вечер. Ужин, мой глупый план соблазнить его, мое чувство предательства от его действий . . .

Я не могу поверить, что начала хоть немного доверять ему. Нормальные мужчины не похищают девушек из парка. Они не накачивают их наркотиками и не привозят на частный остров. Мужчины, которые любят нормальный секс по обоюдному согласию, не держат женщин в плену.

Нет, Саймон ненормальный. Он помешан на садистском контроле, и я никогда этого не забуду. Тот факт, что он еще не причинил мне серьезного вреда, ничего не значит. Это всего лишь вопрос времени, когда он сделает со мной что-то действительно ужасное.

Мне нужно сбежать до того, как это случится, и я не могу тратить свое сладкое время на соблазнение Саймона. Он слишком опасен и непредсказуем.

Мне нужно найти способ выбраться с этого острова.

* * *

Быстро приняв душ и почистив зубы, я спускаюсь вниз позавтракать. Бет, должно быть, уже была в моей комнате, потому что там лежал еще один свежий комплект одежды. Купальник, шлепанцы и еще один сарафан.

Сама Бет сейчас на кухне, как и блины, которые я учуяла раньше.

При моем появлении она улыбается мне, очевидно, забыв о вчерашнем напряжении. - Доброе утро - весело говорит она. - Как ты себя чувствуешь?

Я недоверчиво смотрю на нее. Знает ли она, что Саймон сделал со мной? - О, просто замечательно - саркастически говорю я.

- Вот и хорошо.- похоже, она не обращает внимания на мой тон. - Саймон боялся, что сегодня утром ты будешь немного болеть, поэтому оставил мне специальный крем, чтобы я дала тебе на всякий случай.

Она действительно знает.

- Как же ты живешь с самим собой?- спрашиваю я с искренним любопытством. Как может женщина стоять в стороне и смотреть, как над другой женщиной издеваются подобным образом? Как она может работать на этого жестокого человека?

Вместо ответа Бет кладет на тарелку большой пушистый блин и приносит его мне. На столе, рядом с бутылкой кленового сиропа, также лежит нарезанный ломтиками манго.

- Ешь, Лора, - говорит она беззлобно.

Я бросаю на нее горький взгляд и начинаю ковыряться в блинчике. Это очень вкусно. Я думаю, что она добавила бананы в тесто, потому что я чувствую их сладость. Мне даже не нужен кленовый сироп, хотя я добавляю несколько ломтиков манго для дополнительного аромата.

Бет снова улыбается и возвращается к различным кухонным делам.

После завтрака я выхожу из дома и самостоятельно осматриваю остров. Бет меня не останавливает. Я до сих пор нахожу шокирующим то, что они позволяют мне вот так бродить. Они должны быть абсолютно уверены, что с острова нет выхода.

Что ж, я намерена найти выход.

Я часами без устали хожу под палящим солнцем, пока шлепанцы на мне не начинают покрываться волдырями. Я держусь поближе к берегу, надеясь найти лодку, привязанную где-нибудь, может быть, в пещере или лагуне.

Но я ничего не нахожу.

Как я сюда попала? Это было на самолете или вертолете? Вчера Саймон действительно упомянул, что впервые обнаружил это место, когда летел на самолете. Может быть, именно так он и привез меня сюда, на частном самолете?

Это было бы нехорошо. Даже если я найду этот самолет где-нибудь стоящим, как я смогу на нем летать? Я полагаю, что это должно быть, по крайней мере, несколько сложно.

С другой стороны, при достаточном стимуле я могла бы это выяснить. Я ведь не дура, а летать на самолете-это не ракетостроение.

Но и самолета я тоже не нахожу. На другой стороне острова есть плоская травянистая площадка со строением в конце ее, но внутри этого строения ничего нет. Она совершенно пуста.

Усталая, измученная жаждой и волдырями, которые с каждым шагом начинают беспокоить меня все больше, я возвращаюсь в дом.

* * *

- Саймон уехал пару часов назад, - говорит мне Бет, как только я вхожу.

Я ошеломленно смотрю на нее. - Что значит "уехал"?

- У него было какое-то срочное дело. Если все пойдет хорошо, он вернется через неделю.

Я киваю, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, и иду наверх в свою комнату.

Он ушел! Мой мучитель ушел!

На этом острове остались только мы с Бет. Никого.

У меня голова идет кругом от разных возможностей. Я могу украсть один из кухонных ножей и угрожать Бет, пока она не покажет мне дорогу с острова. Здесь наверняка есть интернет, и я, возможно, смогу связаться с внешним миром.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я так взволнована, что готова закричать.

Неужели они действительно думают, что я настолько безобидна? Неужели мое кроткое поведение до сих пор убаюкивало их, заставляя думать, что я останусь милой, послушной пленницей?

Что ж, они не могли ошибиться сильнее.

Я боюсь только Саймона, а не Бет. Если бы они вдвоем оказались на этом острове, нападать на Бет было бы бессмысленно и опасно.

Но теперь она-честная добыча.

* * *

Через час я тихонько пробираюсь на кухню. Как я и ожидала, Бет там нет. Сейчас слишком рано готовить ужин и слишком поздно обедать.

Мои ноги босые, чтобы свести к минимуму любой звук. Осторожно оглядевшись, я выдвигаю один из ящиков и достаю большой мясницкий нож. Проверяя его пальцем, я определяю, что он острый.

Оружие. Идеально.

Сарафан, который я ношу, имеет тонкий пояс на талии, и я использую его, чтобы привязать нож к себе сзади. Это очень грубая кобура, но она удерживает нож на месте. Я надеюсь, что не порежу свою задницу голым лезвием, но даже если я это сделаю, это риск, на который стоит пойти.

Большая керамическая ваза - мое следующее Приобретение. Он такой тяжелый, что я едва могу поднять его над головой двумя руками. Я не могу себе представить, чтобы человеческий череп мог сравниться с чем-то подобным.

Как только я получу эти две вещи, я пойду искать Бет.

Я нахожу ее на крыльце, свернувшуюся калачиком с книгой на длинном, удобном на вид открытом диване, наслаждаясь свежим воздухом и прекрасным видом на океан. Она не смотрит, когда я высовываю голову наружу через открытую дверь, и я быстро возвращаюсь обратно, пытаясь решить, что делать дальше.

Мой план очень прост. Мне нужно застать Бет врасплох и ударить ее вазой по голове. Может быть, связать ее чем-нибудь. Тогда я могла бы использовать нож, чтобы угрожать ей, чтобы она позволила мне связаться с внешним миром. Таким образом, к тому времени, когда вернется Саймон, меня уже можно будет спасти и предъявить обвинение.

Все, что мне сейчас нужно, - это хорошее место для засады.

Оглядевшись, я замечаю небольшой закуток возле входа в кухню. Если ты войдешь с крыльца—а я думаю, что это будет Бет - тогда ты действительно ничего не увидишь в этом укромном уголке. Это не самое лучшее место, чтобы спрятаться, но это лучше, чем нападать на нее открыто. Я иду туда и прижимаюсь к стене, ваза стоит на полу рядом со мной, где я могу легко схватить ее.

Сделав глубокий вдох, я пытаюсь унять мелкую дрожь в руках. Я не склонна к насилию, и все же я здесь, чтобы разбить эту вазу о голову Бет. Я не хочу думать об этом, но не могу не представлять себе ее расколотый череп, кровь и кровь повсюду, как в каком-нибудь фильме ужасов. От этого образа мне становится дурно. Я говорю себе, что все будет не так, что она, скорее всего, закончит с неприятным синяком или легким сотрясением мозга.

Ожидание кажется бесконечным. Это продолжается и продолжается, каждая секунда растягивается, как час. Мое сердце бешено колотится, и я вспотела, хотя температура в доме гораздо холоднее, чем снаружи.

Наконец, спустя, как мне кажется, несколько часов, я слышу шаги Бет. Схватив вазу, я осторожно поднимаю ее над головой и задерживаю дыхание, когда Бет входит в открытую дверь, ведущую с крыльца.

Когда она проходит мимо меня, я крепко сжимаю вазу и обрушиваю ее ей на голову.

И почему-то я вскрикиваю. В последний момент Бет, должно быть, услышала мое движение, потому что ваза вместо этого ударила ее по плечу.

Она вскрикивает от боли, схватившись за плечо. - Ах ты чертова сука!

Я задыхаюсь и снова пытаюсь поднять вазу, но уже слишком поздно. Она хватается за вазу, и та падает, разбившись на дюжину осколков между нами.

Я отпрыгиваю назад, моя правая рука отчаянно тянется к ножу. Черт, черт, черт. Мне удается ухватиться за ручку и вытащить ее, но прежде чем я успеваю что-то сделать, она хватает меня за руку, двигаясь быстро, как змея. Ее хватка похожа на стальную ленту вокруг моего правого запястья.

Ее лицо раскраснелось, а глаза сверкают, когда она болезненно выворачивает мою руку назад. - Брось нож, Лора - резко приказывает она, и ее голос наполняется яростью.

В панике я пытаюсь ударить ее по лицу другой рукой, но она ловит и эту руку тоже. Она явно знает, как драться—и к тому же явно сильнее меня.

Моя правая рука кричит от боли, но я пытаюсь ударить ее ногой. Я не могу проиграть этот бой. Это мой лучший шанс на спасение.

Мои ступни соприкасаются с ее ногами, но я не ношу обуви и причиняю больше вреда своим пальцам, чем ее голеням.

- Брось нож, Лора, или я сломаю тебе руку - шипит она, и я знаю, что она говорит правду. Мне кажется, что мое плечо вот-вот выскочит из гнезда, и мое зрение темнеет, когда волны боли расходятся вниз по моей руке.

Я протягиваю руку еще на секунду, а потом мои пальцы отпускают нож. Он с громким стуком падает на пол.

Бет немедленно отпускает меня и наклоняется, чтобы поднять его.

Я отступаю назад, тяжело дыша, слезы боли и разочарования жгут мне глаза. Я не знаю, что она теперь со мной сделает, и не хочу этого знать.

Так что я бегу.

* * *

Я быстро держусь на ногах и нахожусь в хорошей форме. Я слышу, как Бет гонится за мной, зовет меня по имени, но сомневаюсь, что она когда-нибудь делала это раньше.

Я выбегаю из дома и бегу на пляж. Камни, ветки и гравий впиваются мне в ноги, но я их почти не чувствую.

Я не знаю, куда бегу, но я не могу позволить Бет поймать меня. Я не могу сидеть взаперти в этой комнате или еще хуже.

- Лора!

Черт возьми, она тоже хорошо бегает. Я прибавила скорость, не обращая внимания на боль в ногах.

- Лора, не будь идиоткой! Нам некуда идти!

Я знаю, что это правда, но я больше не могу быть пассивной жертвой. Я не могу смиренно сидеть в этом доме, есть еду Бет и ждать возвращения Саймона.

Я не могу позволить ему снова причинить мне боль, а потом заставить мое тело жаждать его.

Мышцы моих ног кричат, а легкие напрягаются в поисках воздуха. Я отворачиваюсь от этого дискомфорта, притворяюсь, что участвую в гонке с финишной чертой всего в сотне ярдов.

Такое чувство, что я бегу целую вечность. Оглядываясь назад, я вижу, что Бет отстает все больше и больше.

Мой шаг немного замедляется. Я не могу долго выдерживать такую скорость. Недолго думая, я направляюсь к скалистой стороне острова, где я могу вскарабкаться на скалы и исчезнуть в густом лесу над ними.

Мне нужно еще десять минут, чтобы добраться туда. К тому времени я уже не вижу Бет позади себя.

Я замедляю шаг и взбираюсь на скалы. Теперь, когда я вне непосредственной опасности, я могу чувствовать порезы и синяки на своих босых ногах.

Это медленный и мучительный подъем. Мои ноги дрожат от непривычного напряжения, и я чувствую, как начинается пост-адреналиновый спад. Тем не менее мне удается взобраться на каменистый холм и углубиться в лес.

Тропическая растительность, пышная и густая, окружает меня со всех сторон, скрывая от посторонних глаз. Я иду глубже в кусты, ища подходящее место, чтобы упасть в изнеможении. Найти меня здесь будет нелегко. Из того, что я помню во время моего предыдущего исследования, этот лес покрывает большую часть этой стороны острова.

Здесь я пока буду в безопасности.

Когда начинает смеркаться, я прячусь под большим деревом, где подлесок особенно непроходим. Я расчищаю для себя небольшой участок земли, стараясь не приближаться ни к муравейникам, ни к чему-нибудь еще, что могло бы меня укусить. Затем я ложусь, не обращая внимания на пульсирующую боль в израненных ногах.

Уже не в первый раз в своей жизни я благодарна отцу за то, что он взял меня в поход, когда я была ребенком. Благодаря его попечению я чувствую себя комфортно с природой во всей ее красе. Жуки, змеи, ящерицы-все это меня не беспокоит. Я знаю, что должен быть осторожен с некоторыми видами, но я не боюсь их в целом.

Я гораздо больше боюсь змей, которые привели меня на этот остров.

Теперь, когда я далеко от Бет, я могу думать немного яснее.

Это худощавое, подтянутое тело явно не от занятий легкой кардиотренировкой и йогой в тренажерном зале. Она сильна—вероятно, так же сильна, как некоторые мужчины,—и определенно намного сильнее меня.

А еще она, похоже, прошла какую-то специальную подготовку. Может быть, боевые искусства? Я явно совершил ошибку, пытаясь взять ее в плен. Я должен был всадить этот нож ей в спину, когда она не смотрела.

Но еще не слишком поздно. Я все еще могу прокрасться обратно в дом и застать ее там врасплох. Мне нужен доступ к этому интернету, и он нужен мне сейчас, пока Саймон не вернулся.

Я не знаю, что он сделает со мной за то, что я напал на Бет, и уж точно не хочу этого знать.

Глава 10

На следующее утро меня разбудило странное ощущение. Это почти как— О черт!

Я вскакиваю, пытаясь стряхнуть длинноногого паука, который неторопливо прогуливается по моей руке.

Паук улетает, и я отчаянно расчесываю свое лицо, волосы и тело, пытаясь избавиться от любых других потенциальных ползучих тварей.

Ладно, я не то чтобы боюсь пауков, но мне очень, очень не нравится, когда они на мне.

Это определенно не самый приятный способ проснуться.

Мое сердцебиение постепенно приходит в норму,и я оцениваю свое положение. Я хочу пить, и все мое тело болит от сна на твердой земле. Я тоже чувствую себя грязным, и у меня болят ноги. Подняв одну ногу, я всматриваюсь в подошву стопы. Я почти уверен, что там есть засохшая кровь.

Мой желудок урчит от голода. Я не ужинала вчера вечером и ужасно проголодалась.

С другой стороны, Бет еще не нашла меня.

Я не совсем уверен, что буду делать дальше. Может быть, я вернусь в дом и снова попытаюсь устроить там засаду на Бет?

Я думаю об этом и решаю, что это, вероятно, лучший способ действий на данный момент. Рано или поздно Бет или Саймон найдут меня. Остров не так уж велик, и я не смогу долго прятаться от них. И я не могу рисковать, откладывая все на потом, если Саймон вернется раньше, чем ожидалось. Двое против одного-это ужасные шансы.

Кроме того, я с каждой минутой становлюсь все голоднее, и у меня начинает кружиться голова, если я не ем регулярно. Я, наверное, могла бы найти свежую воду для питья, но еда более сомнительна. Я не знаю, откуда Бет берет эти манго. Если я попытаюсь спрятаться еще на пару дней, то буду слишком слаб, чтобы напасть на кого-нибудь, а уж тем более на женщину, которая может оказаться долбаной принцессой-воином.

Кроме того, она, возможно, еще не ждет меня, и мне действительно не помешает элемент неожиданности.

Поэтому я делаю глубокий вдох и иду—вернее, хромаю—обратно к дому. Я знаю, что это может плохо кончиться для меня, но у меня нет выбора. Я либо сражаюсь сейчас, либо навсегда останусь жертвой.

Мне нужно около двух часов, чтобы вернуться. В конце концов мне приходится останавливаться и делать перерывы, когда я больше не могу терпеть боль в ногах.

Какая-то ирония судьбы в том, что я сбежала, потому что боюсь боли, и в конце концов сильно поранилась. Саймон, наверное, был бы рад видеть меня такой. Этот извращенный ублюдок.

Наконец я добираюсь до дома и прячусь за большими кустами возле входной двери. Я не знаю, заперта она или нет, но не думаю, что смогу просто войти через главный вход. Насколько мне известно, Бет находится прямо там, в гостиной.

Нет, мне нужно быть более стратегически настроенным.

Через несколько минут я осторожно пробираюсь в заднюю часть дома, к большому застекленному крыльцу, где вчера напал на Бет.

К моему облегчению, там никого нет.

Стараясь не издавать ни звука, я открываю сетчатую дверь и проскальзываю внутрь. В руке я держу большой камень. Я бы с большим удовольствием взяла нож или пистолет, но пока придется обойтись камнем.

Крабом подойдя к одному из окон, я заглядываю внутрь и с удовлетворением обнаруживаю, что гостиная пуста.

Выпрямившись, я подхожу к стеклянной двери, ведущей в гостиную, тихонько открываю ее и захожу внутрь.

В доме стоит полная тишина. На кухне никто не готовит и не накрывает на стол.

Цифровые часы в гостиной показывают 7: 12. Я надеюсь, что Бет все еще спит.

Все еще сжимая камень, я прокрадываюсь на кухню и нахожу другой нож. Держа обе руки, я осторожно поднимаюсь наверх.

Спальня Бет-первая слева. Я знаю это, потому что она показала мне его во время экскурсии по дому.

Затаив дыхание, я тихонько толкаю дверь . . . и замираю.

Больше всего я боюсь того, кто сидит на кровати.

Саймон.

Он вернулся очень рано.

* * *

- Привет, Лора.

Его голос обманчиво мягок, а совершенное лицо ничего не выражает. И все же я чувствую, как внутри тихо пылает ярость.

Секунду я просто смотрю на него, парализованная ужасом. Я не слышу ничего, кроме грохота собственного сердцебиения в ушах. А потом я начинаю пятиться, все еще не сводя глаз с его лица. Мои руки подняты в защитном жесте, в каждой из них крепко зажаты камень и нож.

В этот момент стальные руки сжимают мои руки сзади, до боли сжимая запястья. Я кричу, пытаясь вырваться, но Бет слишком сильна. Нож крутится у меня в руке, почти доставая до плеча.

В мгновение ока Саймон набрасывается на меня, и нож вместе с камнем вырываются у меня из рук. Бет отпускает меня, и Саймон хватает меня, крепко прижимая к себе, пока я кричу и истерически извиваюсь в его объятиях.

Чем сильнее я сопротивляюсь, тем крепче его руки обнимают меня, пока я не обмякаю, почти теряя сознание от нехватки воздуха.

Потом он берет меня на руки и выносит из комнаты Бет.

К моему удивлению, он ведет меня вниз и останавливается перед дверью, ведущей в его кабинет. Сбоку открывается крошечная панель, и я вижу, как по лицу Джулиана движется красный огонек, словно лазер на кассе супермаркета.

Затем дверь открывается.

Я подавляю вздох удивления. Дверь его кабинета открывается с помощью сканирования сетчатки глаза—то, что я раньше видел только в шпионских фильмах.

Когда он несет меня внутрь, я снова пытаюсь сопротивляться, но тщетно. Его руки совершенно неподвижны, надежно удерживая меня в своей хватке.

Я снова беспомощна в его объятиях.

Слезы горького разочарования катятся по моему лицу. Я ненавижу быть такой слабой, так легко управляемой. Он даже не запыхался от нашей борьбы.

Я даже не знаю, чего от него ожидать. Может быть, изобьёт меня или жестоко изнасилует.

Но он просто ставит меня на ноги, когда мы входим в его кабинет.

Как только он отпускает меня, я делаю несколько шагов назад, нуждаясь, по крайней мере, в некотором расстоянии между нами.

Он улыбается мне, и в этой красивой улыбке есть что-то тревожащее. - Успокойся, моя милая. Я не причиню тебе вреда. По крайней мере, не сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И пока я смотрю, он подходит к большому письменному столу, выдвигает ящик и достает пульт дистанционного управления. Затем он направляет его на стену позади меня.

Я осторожно оборачиваюсь и смотрю на два больших плоских телевизионных экрана. Они выглядят очень высокотехнологично, совсем не так, как те, что я привыкла видеть дома.

Загорается левый экран. Этот образ странный, потому что он такой неожиданный.

Это выглядит как обычная спальня в чьем-то доме. Кровать не застелена, простыни небрежно скомканы на матрасе. На стенах висят плакаты с изображением различных футболистов, а на письменном столе стоит ноутбук.

- Ты узнаешь его?- спрашивает Саймон.

Я отрицательно качаю головой.

- Хорошо, - говорит он. - Я очень этому рада.

- Чья же это спальня?- спрашиваю я, и в животе у меня появляется тошнотворное чувство.

- Неужели ты не догадываешься?

Я смотрю на него, и с каждой минутой мне становится все холоднее. - Джейка?

- Да, Лора. Джейка.

Меня начинает трясти изнутри. - А почему это показывают по твоему телевизору?

- Помнишь, я говорил тебе, что Джейк будет в безопасности, пока ты будешь вести себя хорошо?

Я на секунду перестаю дышать. - Да . . .- Мой шепот едва слышен.

По правде говоря, я совсем забыла о его первоначальной угрозе Джейку, слишком поглощенная переживанием собственного плена. Не думаю, что я восприняла эту угрозу всерьез с самого начала, особенно после того, как узнала, что мы находимся на острове в тысячах миль от моего родного города. Где-то в глубине души я была убеждена, что Саймон не может причинить Джейку никакого вреда. По крайней мере, не издалека.

- Хорошо - говорит Саймон. - Тогда ты поймешь, почему я это делаю. Я не хочу держать тебя взаперти, не имея возможности никуда пойти или что-то сделать. Этот остров-твой новый дом, и я хочу, чтобы ты была здесь счастлива

Счастлива здесь? Я более чем когда-либо убежден, что он сумасшедший.

- Но я не могу допустить, чтобы ты пытался причинить боль Бет в бессмысленных попытках побега. Ты должна понять, что у твоих действий есть последствия

Тошнотворное чувство внутри меня распространяется по всему телу. - Мне очень жаль! Я больше не буду этого делать! Я не буду этого делать, обещаю!- мои слова торопливы и сбивчивы. Я не знаю, смогу ли предотвратить то, что сейчас произойдет, но я должен попытаться. - Я не причиню Бет вреда и не попытаюсь сбежать. Пожалуйста, Саймон, я выучила свой урок . . .

Джулиан смотрит на меня почти печально. - Нет, Лора. Мне пришлось вернуться сегодня, прервав свою деловую поездку из-за того, что ты сделала. Бет здесь не для того, чтобы быть твоим тюремщиком. Это не ее роль. Она здесь, чтобы позаботиться о тебе, чтобы ты чувствовала себя комфортно и довольно. Я не могу позволить тебе отплатить за ее доброту попыткой убить ее—

- Я вовсе не пытался ее убить! Я просто хотела . . .- я останавливаюсь, не желая раскрывать ему свой план.

- Ты думал, что сможешь взять ее в заложники?- теперь Саймонвыглядит удивленным. - Для чего? Заставить ее увезти тебя с острова? Помочь тебе добраться до внешнего мира?

Я смотрю на него, не отрицая и не признавая этого.

- Ну, Лора, позволь мне кое-что тебе объяснить. Даже если бы твоя атака увенчалась успехом—а этого не случилось бы, потому что Бет более чем способна справиться с одной маленькой девочкой,—она все равно не смогла бы тебе помочь. Когда я уезжаю, самолет улетает вместе со мной. Здесь нет ни лодки, ни какого-либо другого выхода с острова.

Его слова подтверждают то, что я уже подозревал по своим исследованиям. Но я все еще надеюсь на это

- И я единственный, кто имеет доступ в мой кабинет. В доме больше нет ни компьютера, ни аппаратуры связи. Все, что Бет может сделать, это отправить мне прямое сообщение по специальной линии, которую мы установили. Так что, как видишь, моя милая, она была бы совершенно бесполезна в качестве заложницы.

Вот тебе и вся надежда. Каждая фраза кажется мне гвоздем, вбитым все глубже в мой гроб. Если он не лжет мне, то мое положение гораздо хуже, чем я опасалась.

Если Саймон не отпустит меня, я навсегда останусь на его острове.

Мне хочется кричать, плакать и швырять вещи, но я не могу позволить себе развалиться прямо сейчас. Вместо этого я киваю и притворяюсь спокойной и рассудительной. - Я все понимаю. Мне очень жаль, Саймон. Я ничего этого раньше не знала. Я больше не буду пытаться сбежать и не причиню вреда Бет. Пожалуйста, поверь мне . . .

- С удовольствием, Лора.- Он выглядит почти сожалеющим. - Но я не могу ... ты еще не знаешь меня, поэтому не уверен, что можешь мне поверить. Мне нужно показать вам, что я человек слова. Чем скорее ты примешь неизбежное, тем счастливее будешь.

И с этими словами он лезет в карман и достает что-то похожее на телефон. Нажав на кнопку, он выжидает пару секунд, а затем резко говорит:- Вы можете продолжить

Затем он переключает свое внимание на экран.

Я делаю то же самое, чувствуя пустоту страха в животе.

Телевизор по-прежнему показывает пустую комнату, но через несколько секунд дверь открывается, и в комнату входит Джейк.

Он выглядит испуганным. Один глаз у него заплыл, а нос смещен в сторону, как будто сломан. За ним следует большая фигура в маске, держащая в руках пистолет.

С моих губ срывается испуганный вздох. - Пожалуйста, нет . . .- я даже не осознаю, что двигаюсь, но мои руки каким-то образом лежат на руке Саймон, отчаянно дергая его.

- Смотри, Лора.- На лице Саймон нет никаких эмоций, когда он притягивает меня к себе и держит так, что я смотрю в телевизор. - Я хочу, чтобы ты раз и навсегда усвоила, что поступки имеют последствия.

На экране прихвостень в маске внезапно тянется к Джейку

- Нет, не надо!

—и сильно бьет его по лицу рукояткой пистолета. Джейк отшатывается назад, из уголка его рта сочится кровь.

- Пожалуйста, нет!- я рыдаю и борюсь в Железной хватке Саймона, мои глаза прикованы к жестокой сцене, происходящей за тысячи миль отсюда.

Нападающий Джейка безжалостен, он бьет его снова и снова. Я кричу, чувствуя каждый удар в своем сердце. Каждый жестокий удар по телу Джейка убивает что-то внутри меня, какую-то веру в светлое будущее, которая до сих пор держала меня вместе.

Когда Джейк падает на колени, мужчина пинает его в ребра, и я слышу его болезненный стон.

- Пожалуйста, Саймон - шепчу я в отчаянии, падая в его объятия. - Пожалуйста, перестань . . .- я знаю, что прошу пощады у человека, у которого ее нет. Он убивает Джейка прямо у меня на глазах, и я абсолютно ничего не могу с этим поделать.

Мой похититель позволяет избиению продолжаться еще минуту, прежде чем отпускает меня и достает свой телефон. Я смотрю на него, дрожа с головы до ног. Я даже не смею надеяться.

Саймон быстро набирает текст. На экране я вижу, как противник Джейка останавливается и лезет в карман.

Затем он полностью останавливается и выходит из комнаты Джейка.

Джейк остался лежать на полу, весь в крови. Я остаюсь приклеенной к экрану, желая знать, что он жив. Через минуту я слышу его стон и вижу, как он встает. Он ковыляет к домашнему телефону, двигаясь как старик, а не как спортивный молодой парень.

А потом я слышу, как он звонит в 911.

Я опускаюсь на пол и закрываю лицо руками.

Саймон победил.

Я знаю, что моя жизнь больше никогда не будет принадлежать мне.

Глава 11

Когда я просыпаюсь на следующее утро, Саймона снова нет.

Я действительно не помню, что произошло после того, как я упала вчера в офисе Саймона. Остаток дня я помню очень смутно. Как будто мой мозг отключился, не в силах переварить насилие, свидетелем которого я стала. Кажется, я смутно припоминаю, как Саймон поднял меня с пола и понес в душ. Должно быть, он вымыл меня и перевязал ноги, потому что сегодня утром они были обернуты марлей и болели гораздо меньше, когда я ходила.

Я не уверена, что он занимался со мной сексом прошлой ночью. Если так, то он, должно быть, был необычайно нежен, потому что сегодня утром у меня не было никаких болей. Я помню, как спала с ним в моей постели, когда его большое тело обвивалось вокруг моего.

В некотором смысле то, что произошло, все упрощает. Когда нет надежды, когда нет выбора, все становится удивительно ясным. Дело в том, что все карты на руках у Саймона. Я принадлежу ему до тех пор, пока он хочет меня удержать. Для меня нет никакого спасения, никакого выхода.

И как только я принимаю этот факт, моя жизнь становится легче. Не успеваю я оглянуться, как уже девять дней нахожусь на острове.

Бет сказала мне об этом сегодня за завтраком.

Я уже привык терпеть ее присутствие. У меня нет выбора—без Саймона она мой единственный источник человеческого общения. Она кормит меня, одевает меня, и убирает после меня. Она почти такая же, как моя няня, только молодая и иногда стервозная. Я не думаю, что она полностью простила меня за то, что я пыталась проломить ей голову. Это задело ее гордость или что-то в этом роде.

Я стараюсь не слишком докучать ей. Днем я выхожу из дома и большую часть времени провожу на пляже или в лесу. Я возвращаюсь в дом, чтобы поесть и взять новую книгу для чтения. Бет сказала мне, что Саймон принесет мне еще книг, когда я закончу с сотней или около того, которые сейчас находятся в моей комнате.

Я должна быть подавлена. Я знаю, что я бы все время злилась и злилась, ненавидя Саймона и остров. И иногда я это делаю. Но это требует так много энергии, постоянно быть жертвой. Когда я лежу на горячем солнце, поглощенный книгой, я ничего не ненавижу. Я просто позволила себе увлечься воображением какого-то автора.

Я стараюсь не думать о Джейке. Чувство вины почти невыносимо. Рационально говоря, я знаю, что это сделал Саймон, но я не могу не чувствовать себя ответственной. Если бы я никогда не встречалась с Джейком, этого бы с ним никогда не случилось. Если бы я не подошла к нему во время той вечеринки, он не был бы жестоко избит.

Я до сих пор не знаю, что такое Саймон и как он может иметь такую длинную руку. Сегодня он для меня такая же загадка, как и всегда.

Может быть, он из мафии. Это бы объяснило тех головорезов, которые у него работают. Конечно, он мог быть просто богатым чудаком с социопатическими наклонностями. Я действительно не знаю.

Иногда я сама плачу, чтобы заснуть ночью. Я скучаю по своей семье, по своим друзьям. Я скучаю по прогулкам и танцам в клубе. Я скучаю по человеческим контактам. Я не одиночка по натуре. Вернувшись домой, я всегда была на связи с людьми-Facebook, Twitter, просто тусовалась с друзьями в торговом центре. Я люблю читать, но мне этого мало. Мне нужно больше.

Все становится настолько плохо, что я пытаюсь поговорить об этом с Бет.

- Мне скучно - говорю я ей за ужином. Это опять рыба. Я узнал, что Бет сама ловит его возле бухты на другой стороне острова. На этот раз-с манго-сальсой. Это хорошо, что я фанат морепродуктов, потому что я получаю много этого здесь.

- Так и?- Кажется, она забавляется. - Но почему же? Разве тебе не хватает книг для чтения?

Я закатываю глаза. - Да, у меня еще осталось семьдесят или около того. Но мне больше нечего делать . . .

- Хочешь помочь мне завтра ловить рыбу?- спрашивает она, бросая на меня насмешливый взгляд. Она знает, что не является моим любимым человеком, и полностью ожидает, что я немедленно откажу ей. Однако она не понимает, до какой степени я нуждаюсь в человеческом общении.

- Хорошо - говорю я, явно удивив ее. Я никогда не была на рыбалке, и я не могу представить себе, что это особенно веселое занятие, особенно если Бет собирается быть язвительной все это время. Тем не менее, я бы сделала почти все, чтобы нарушить рутину на этом этапе.

- Тогда ладно, - говорит она. - Самое лучшее время, чтобы поймать этих ублюдков, это как раз перед рассветом. Думаешь, ты готова к этому?

- Конечно, - говорю я. Обычно я ненавижу просыпаться рано, но здесь я так много сплю, что уверена, что это будет не так уж плохо. Я, вероятно, сплю около десяти часов ночью, а также иногда дремлю на дневном солнце. Это просто смешно, правда. Мое тело, кажется, думает, что я нахожусь в отпуске в каком-то расслабляющем уединении. Очевидно, есть преимущества в том, чтобы не иметь интернета или других отвлекающих факторов; я не думаю, что чувствовала себя так хорошо отдохнувшей за всю свою жизнь.

- Тогда тебе лучше поспать поскорее, потому что я приду к тебе пораньше, - предупреждает она.

Я киваю, доедая свой ужин. Потом я иду наверх в свою комнату и плачу, чтобы снова заснуть.

* * *

- А когда Саймон вернется?- спрашиваю я, наблюдая, как Бет аккуратно укладывает наживку на конец крючка. То, что она делает, выглядит отвратительно, и я рада, что она не заставляет меня помогать ей.

- Я не знаю, - говорит Бет. - Он вернется, когда покончит с делами.

- А что это за бизнес?- я уже спрашивал об этом раньше, но надеюсь, что когда-нибудь Бет мне ответит.

Она вздыхает. - Лора, перестань совать нос в чужие дела.

- А что тут такого, если я узнаю?- я бросаю на нее разочарованный взгляд. - Я же не собираюсь никуда уезжать в ближайшее время. Я просто хочу знать, кто он такой, вот и все. Тебе не кажется, что это нормально-проявлять любопытство в моей ситуации?

Она снова вздыхает и бросает приманку в океан плавным, отработанным движением. - Конечно, это так. Но Саймон сам тебе все расскажет,если захочет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я делаю глубокий вдох. Я, очевидно, ничего не добьюсь с этой линией допроса. - Ты действительно предана ему, да?

- Да - просто отвечает Бет, садясь рядом со мной. - Так и есть.

Потому что он спас ей жизнь. Мне это тоже интересно, но я знаю, что она очень обидчива на этот счет. Поэтому вместо этого я спрашиваю: - Как давно ты его знаешь?

- Около десяти лет, - говорит она.

- С тех пор, как ему исполнилось девятнадцать?

- Да, именно так.

- А как вы познакомились?

Ее челюсть напрягается. - Это не твое дело.

Угу. Я чувствую, что снова приближаюсь к трудной теме. Я все равно решаю продолжать. - И тогда он спас тебе жизнь? Так вот как вы с ним познакомились?

Она смотрит на меня прищуренными глазами. - Лора, что я тебе говорила насчет любопытства?

- Ладно, ладно . . .- ее молчание-это уже достаточный ответ для меня. Я перехожу к другой интересующей меня теме. - Так зачем же Саймон привез меня сюда? На этот остров, я имею в виду? Его самого здесь даже нет.

- Он скоро вернется.- она бросает на меня иронический взгляд. - А что, ты скучаешь по нему?

- Нет, конечно же, нет!- я бросаю на нее оскорбленный взгляд.

Она удивленно поднимает брови. - Неужели? Даже самую малость?

- С чего бы мне скучать по этому чудовищу?- я шиплю на нее, неконтролируемый гнев внезапно вскипает в моем животе. - После того, что он сделал со мной? Джейку?

Она тихо смеется. - Мне кажется, леди слишком много протестует . . .

Я вскакиваю на ноги, не в силах больше выносить насмешку в ее голосе. В этот момент я ненавижу ее так сильно, что с радостью проткнул бы ножом, будь он у меня под рукой. Я никогда не была особенно вспыльчивой, но что-то в Бет пробуждает во мне самое худшее.

К счастью, я успеваю взять себя в руки, прежде чем сорваться с места и выставить себя полной дурой. Сделав глубокий вдох, я делаю вид, что все это время собиралась встать. Подойдя к воде, я проверяю температуру носком ботинка, а затем возвращаюсь к Бет и снова сажусь.

- Очень теплая вода на этой стороне острова - говорю я спокойно, как будто внутри меня все еще не горит гнев.

- Да, Рыбам здесь, кажется, нравится, - отвечает она тем же ровным тоном. - В этом районе я всегда ловлю хороших рыбок.

Я киваю и смотрю на воду. Звук волн успокаивает, помогает мне контролировать то, что на меня нашло. Я не совсем понимаю, почему так сильно реагировала на ее поддразнивания. Конечно, я должна была просто презрительно взглянуть на нее и холодно отвергнуть ее нелепое предложение. Вместо этого я попалась на ее удочку.

Может быть, в ее словах есть доля правды? Так вот почему они так сильно меня раздражали? Неужели я действительно скучаю по Саймону?

Эта мысль настолько отвратительна, что меня тошнит.

Я пытаюсь немного подумать об этом рационально, разобраться в запутанном хаосе чувств в моей груди.

Хорошо, да, небольшая часть меня действительно возмущена тем фактом, что он оставил меня здесь, на этом острове, в компании только Бет. Для человека, который якобы хотел меня достаточно сильно, чтобы украсть, Саймон определенно не очень внимателен.

Не то чтобы я хотела его внимания. Я хочу, чтобы он остался так далеко от меня, насколько это возможно. Но в то же время я странно оскорблена тем, что он держится в стороне. Как будто я недостаточно желанна, чтобы он захотел быть здесь.

Как только я анализирую все это логически, я вижу абсурдность своих противоречивых эмоций. Все это так глупо,что мне приходится мысленно пинать себя.

Я не собираюсь быть одной из тех девушек, которые влюбляются в своего похитителя. Я отказываюсь ими быть. Я знаю, что пребывание здесь, на этом острове, сводит меня с ума, и я твердо решила этого не допустить.

Может быть, мне и не удастся убежать от Саймона, но я смогу уберечь его от неприятностей.

* * *

Через два дня Саймон возвращается.

Я узнаю об этом, когда он будит меня, когда я сплю на пляже.

Сначала мне кажется, что я вижу сон. Во сне я чувствую себя в тепле и безопасности в своей постели. Нежные руки начинают гладить мое тело, успокаивать меня,ласкать. Я выгибаюсь навстречу им, наслаждаясь их прикосновениями к моей коже, наслаждаясь тем удовольствием, которое они мне доставляют.

А потом я чувствую горячие губы на своем лице, шее, ключице. Я тихонько стону, и руки становятся более требовательными, дергая за бретельки моего топа бикини, стягивая плавки бикини с моих ног . .

Осознание того, что происходит, просачивается в мой полубессознательный мозг, и я просыпаюсь с внезапным вздохом, адреналин бежит по моим венам.

Саймон склонился надо мной, глядя сверху вниз со своей мрачной ангельской улыбкой. Я уже голая лежу на большом пляжном полотенце, которое Бет дала мне сегодня утром. Он тоже голый—и полностью возбужден.

Я пристально смотрю на него, мое сердце колотится со смесью волнения и страха. - Ты вернулся - говорю я, констатируя очевидное.

- Да, - бормочет он, наклоняясь и снова целуя меня в шею. Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, он уже лежит на мне, его колено раздвигает мои бедра, а эрекция упирается в мое нежное отверстие.

Я крепко зажмуриваюсь, когда он начинает толкаться в меня. Я вся мокрая, но все равно чувствую себя неловко растянутой, когда он скользит по ней до конца. Он делает паузу на секунду, давая мне привыкнуть, а затем начинает двигаться, сначала медленно, а затем все быстрее.

Его толчки вдавливают меня в полотенце, и я чувствую, как песок шевелится под моей спиной. Я хватаюсь за его твердые плечи, нуждаясь в чем-то, чтобы держаться, когда знакомое напряжение начинает собираться в моем животе. Головка его члена касается этого чувствительного места где-то внутри меня, и я задыхаюсь, выгибаясь, чтобы принять его глубже, нуждаясь в большем количестве этого интенсивного ощущения, желая, чтобы он перевел меня через край.

- Ты скучала по мне?- он дышит мне в ухо, замедляя дыхание ровно настолько, чтобы помешать мне достичь пика.

Я достаточно хорошо соображаю, чтобы покачать головой.

- Лжец, - шепчет он, и его толчки становятся жестче, более мучительными. Он безжалостно гонит меня все выше и выше, пока я не начинаю кричать, мои ногти царапают его спину в отчаянии, когда неуловимое освобождение парит прямо за пределами моей досягаемости.

И вот я наконец здесь, мое тело разлетается на части, когда мощный оргазм проносится сквозь меня, оставляя меня слабой и тяжело дышащей.

С внезапностью, которая пугает меня, он вырывается и переворачивает меня на живот.

Я вскрикиваю от испуга, но он просто снова толкается в меня и продолжает трахать сзади, его тело большое и тяжелое сверху моего. Я окружена им; мое лицо прижато к полотенцу, и я едва могу дышать. Все, что я могу чувствовать-это он: движение его толстого члена взад-вперед внутри моего тела, тепло, исходящее от его кожи. В этом положении он погружается глубоко, даже глубже, чем обычно, и я не могу сдержать болезненных вздохов, которые вырываются из моего горла, когда головка его члена ударяется о мою шейку матки с каждым толчком его бедер. Но дискомфорт, похоже, не мешает давлению снова расти внутри меня, и я снова кончаю, мои внутренние мышцы беспомощно сжимаются вокруг его члена.

Он резко стонет, и тогда я чувствую, как он тоже кончает, его член пульсирует и дергается внутри меня, его таз впивается в мои ягодицы. Это усиливает мой собственный оргазм, вытягивает мое удовольствие. Как будто мы связаны друг с другом, потому что мои схватки не прекращаются, пока он полностью не закончит.

Потом он переворачивается на спину, отпуская меня, и я прерывисто вздыхаю. С конечностями, которые кажутся слабыми и тяжелыми, я встаю на четвереньки и нахожу свое бикини, а затем натягиваю его, пока он наблюдает за мной с ленивой улыбкой на красивых губах. Он, кажется, не торопится одеваться сам, но я не могу стоять рядом с ним голой. Это заставляет меня чувствовать себя слишком уязвимой.

Ирония этого от меня не ускользает. Конечно, я уязвима. Я так уязвима, как только может быть уязвима женщина: полностью во власти безжалостного безумца. Пара крошечных лоскутков материи не защитит меня от него.

Ничего не случится, если он решит по-настоящему причинить мне боль.

Я решаю не думать об этом. Вместо этого я спрашиваю: - Где ты был?

Улыбка Саймона становится еще шире. - Ты все-таки скучала по мне.

Я сардонически смотрю на него, стараясь не обращать внимания на то, что он голый и растянулся всего в паре футов от меня. - Да, я скучала по тебе.

Он смеется, ничуть не смущенный моим язвительным отношением. - Я так и знал, - говорит он. Затем он встает и натягивает плавки, которые лежали на песке рядом с нами. Повернувшись ко мне, он протягивает мне руку. - Искупаемся?

Я пристально смотрю на него. Он что, серьезно? Он ждет, что я пойду купаться с ним, как будто мы друзья или что-то в этом роде?

- Нет, спасибо - говорю я, делая шаг назад.

Он слегка хмурится. - А почему бы и нет, Лора? Ты не умеешь плавать?

- Конечно, я умею плавать - возмущенно говорю я. - Я просто не хочу плавать с тобой.

Он удивленно поднимает брови. - А почему бы и нет?

- Хм . . . может быть, потому что я ненавижу тебя?- не знаю, почему я сегодня такая смелая, но мне кажется, что время, проведенное врозь, заставило меня меньше бояться его. Или, может быть, это потому, что он кажется в легком, игривом настроении и поэтому немного менее страшен.

Он снова улыбается. - Ты не знаешь, что такое ненависть, моя милая. Тебе могут не нравиться мои действия,но ты не ненавидишь меня. Ты не можешь, это не в твоей природе.

- Что ты знаешь о моей природе?- по какой-то причине я нахожу его слова оскорбительными. Как он смеет говорить, что я не могу ненавидеть своего похитителя? Кем он себя возомнил, говоря мне, что я могу чувствовать, а что нет?

Он смотрит на меня, его губы все еще изогнуты в этой улыбке. - Я знаю, что ты получила то, что они называют нормальным воспитанием, Лора - мягко говорит он. - Я знаю, что ты выросла в любящей семье, что у тебя были хорошие друзья, достойные парни. Как ты вообще можешь знать, что такое настоящая ненависть?

Я пристально смотрю на него. - А ты знаешь? Ты знаешь, что такое настоящая ненависть?

Выражение его лица становится жестче. - К сожалению, да - говорит он, и я слышу правду в его голосе.

Тошнотворное чувство наполняет мой желудок. - Это меня ты ненавидишь?- шепчу я ему. - Так вот почему ты так поступаешь со мной?

К моему огромному облегчению, он выглядит удивленным. - Ненавижу тебя? Нет, конечно, я не ненавижу тебя, моя милая.

- Тогда почему же?- снова спрашиваю я, решив получить хоть какие-то ответы. - Зачем ты похитил меня и привез сюда?

Он смотрит на меня, его глаза невероятно голубые на фоне загорелой кожи. - Потому что я хотел тебя, Лора. Я уже говорил тебе об этом. И еще потому, что я не очень хороший человек. Но ты ведь уже поняла это, не так ли?

Я сглатываю и опускаю взгляд на песок. Он даже нисколько не стыдится своих поступков. Саймон знает, что поступает неправильно, и ему просто все равно.

- Ты что, психопат?- я не знаю, что побудило меня спросить об этом. Я не хочу его злить, но не могу не хотеть понять. Затаив дыхание, я снова смотрю на него.

К счастью, он, кажется, не обиделся на этот вопрос. Вместо этого он выглядит задумчивым, когда садится на полотенце рядом со мной. - Возможно, - говорит он через пару секунд. - Один врач подумал, что я, возможно, пограничный социопат. Я не проверяю все коробки, так что окончательного диагноза нет.

- Ты обращался к врачу?- не знаю, почему я так потрясена. Может быть, потому, что он не похож на человека, который ходит к психиатру.

Он ухмыляется мне. - Да, на некоторое время.

- Но почему же?

Он пожимает плечами. - Потому что я думал, что это может помочь.

- Это поможет тебе меньше быть психопатом?

- Нет, Лора.- он бросает на меня иронический взгляд. - Если бы я был настоящим психопатом, то ничего не смог бы с этим поделать.

- И что же тогда?- я знаю, что лезу в очень личные дела, но мне кажется, что он должен мне кое-что ответить. Кроме того, если ты не можешь быть близка с мужчиной, который только что трахнул тебя на пляже, то когда же ты это сделаешь?

- А ты любопытный маленький котенок, не так ли?- тихо говорит он, кладя руку мне на бедро. - Ты уверен, что действительно хочешь это знать, моя милая?

Я киваю, стараясь не обращать внимания на то, что его пальцы находятся всего в нескольких дюймах от линии моего бикини. Его прикосновение одновременно возбуждает и тревожит, разрушая мое равновесие.

- Я пошел к психотерапевту после того, как убил людей, которые убили мою семью, - тихо говорит он, глядя на меня. - Я думал, что это поможет мне примириться с этим.

Я тупо смотрю на него. - Смириться с тем, что ты их убил?

- Нет - говорит он. - С тем фактом, что я хотел убить еще больше.

Мой желудок переворачивается, и я чувствую, как по коже ползут мурашки там, где Саймон касается меня. Он только что признался в чем-то настолько ужасном, что я даже не знаю, как реагировать.

Как будто издалека я слышу свой собственный голос, спрашивающий: - Так это помогло тебе смириться с этим?- я говорю спокойно, как будто мы не обсуждаем ничего более трагичного, чем погода.

Он смеется. - Нет, моя милая, это не так, врачи бесполезны.

- Ты убил еще кого-нибудь?- онемение, охватившее меня, исчезает, и я чувствую, что начинаю дрожать.

- У меня есть, - говорит он, и мрачная улыбка играет на его губах. - А теперь разве ты не рада, что спросила?

Моя кровь превращается в лед. Я знаю, что должна прекратить говорить сейчас, но не могу. - Ты собираешься меня убить?

- Нет, Лора.- На мгновение он кажется раздраженным. - Я уже говорил тебе об этом.

Я облизываю пересохшие губы. - Право. Ты просто сделаешь мне больно, когда захочешь.

Он этого не отрицает. Вместо этого он снова встает и смотрит на меня. - Я собираюсь искупаться. Ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь.

- Нет, спасибо - тупо отвечаю я. - Мне сейчас совсем не хочется плавать.

- Как хочешь, - говорит он и уходит, шагая в воду.

Все еще находясь в состоянии шока, я смотрю на его высокую, широкоплечую фигуру, когда он уходит все глубже в океан, его темные волосы блестят на солнце.

Дьявол действительно носит красивую маску.

Глава 12

После откровений Саймона на пляже мне какое-то время не хочется задавать лишних вопросов. Я уже знала, что меня держит монстр, и то, что я узнала сегодня, только укрепляет этот факт. Я не знаю, почему он был так откровенен со мной, и это меня пугает.

За ужином я в основном молчу, только отвечая на вопросы, заданные непосредственно мне. Бет сегодня обедает с нами, и они вдвоем ведут оживленную беседу, в основном об острове и о том, как мы с ней проводим время.

- Значит, тебе скучно?- спрашивает Саймон меня после того, как Бет говорит ему о моем полном отсутствии интереса к чтению.

Я пожимаю плечами, не желая придавать этому большого значения. После того, что я узнала раньше, я в любой момент могла бы соскучиться по обществу Саймона.

Он улыбается. - Ладно, мне придется это исправить. Я принесу тебе телевизор и кучу фильмов в следующий раз, когда поеду туда.

- Спасибо, - машинально говорю я, глядя в свою тарелку. Я чувствую себя такой несчастной, что мне хочется плакать, но у меня слишком много гордости, чтобы делать это перед ними.

- В чем дело?- Спрашивает Бет, наконец заметив мое нехарактерное поведение. - Ты хорошо себя чувствуешь?

- Не совсем, - отвечаю я, с радостью ухватившись за ее вопрос. - Мне кажется, я слишком много загорела.

Бет вздыхает. - Я же говорила тебе не спать днем на пляже. На улице девяносто пять градусов тепла.

Это правда, она предупреждала меня об этом. Но мое сегодняшнее несчастье не имеет ничего общего с жарой и вообще с человеком, сидящим напротив меня за столом. Я знаю, что когда ужин закончится, он отведет меня наверх и снова трахнет. Может быть, даже навредит мне.

И я буду отвечать ему, как всегда.

Эта последняя часть-самая худшая. Он избил Джейка прямо у меня на глазах. Он признался, что был убийственным социопатом. Я должна была бы испытывать отвращение. Я должна смотреть на него только со страхом и презрением. Тот факт, что я могу испытывать к нему хоть каплю желания, - это уже за гранью болезни.

Это прямо-таки извращение.

Так что я сижу, ковыряясь в еде, и мой желудок наполняется свинцом. Я бы встала и пошла в свою комнату, но боюсь, что это только ускорит неизбежное.

Наконец-то трапеза закончилась. Саймон берет меня за руку и ведет наверх. Я чувствую, что иду на казнь, хотя это, наверное, слишком драматично. Он сказал, что не убьет меня.

Когда мы оказываемся в комнате, он садится на кровать и тянет меня между своих ног. Я хочу сопротивляться, затеять хоть какую-то борьбу, но мой мозг и мое тело, кажется, не разговаривают друг с другом в эти дни. Вместо этого я стою молча, дрожа с головы до ног, а он смотрит на меня. Его взгляд скользит по моим чертам лица, задерживаясь на губах, а затем опускается к декольте, где сквозь тонкую ткань сарафана видны мои соски. Они на пике, как будто от возбуждения, но я думаю, что это потому, что я замерзла. Должно быть, Бет включила на ночь кондиционер.

- Очень красиво, - говорит он наконец, поднимая руку и поглаживая пальцами край моего подбородка. - Такая нежная золотистая кожа.

Я закрываю глаза, не желая смотреть на чудовище передо мной. Я хотела убить еще больше. Его слова повторяются снова и снова в моей голове, как песня, которая застряла на повторе. Я не знаю, как его выключить, как вернуться назад во времени и стереть воспоминания об этом дне из моей памяти. Почему я так настаиваю на том, чтобы знать все это о нем? Почему я копалась и допытывалась, пока не получила такого рода ответы? Теперь я не могу думать ни о чем, кроме того факта, что мужчина, прикасающийся ко мне, - безжалостный убийца.

Он наклоняется ближе ко мне, и я чувствую его горячее дыхание на своей шее. - Ты сожалеешь, что задал мне все эти вопросы сегодня?- он шепчет мне на ухо. - Так ли это, Лора?

Я вздрагиваю, мои глаза распахиваются. Неужели он тоже читает мысли?

Увидев мою реакцию, он отстраняется и улыбается. В этой улыбке есть что-то такое, отчего мой озноб становится в десять раз сильнее. Я не знаю, что происходит с ним сегодня вечером, но что бы это ни было, это пугает меня больше, чем все, что он делал раньше.

- Ты ведь боишься меня, моя милая?- тихо говорит он, все еще держа меня в плену между своих ног. - Я чувствую, как ты дрожишь, как осиновый лист.

Я хочу отрицать это, быть храброй, но не могу, мне страшно, и я дрожу. - Пожалуйста, - шепчу я, даже не понимая, почему умоляю. Он еще ничего мне не сделал.

Затем он легонько толкает меня, освобождая из своих объятий. Я делаю несколько шагов назад, радуясь, что между нами есть хоть какое-то расстояние.

Он встает с кровати и выходит из комнаты.

Я смотрю ему вслед, не в силах поверить, что он только что оставил меня в покое. Может быть, он не хочет секса прямо сейчас? Он уже однажды был со мной на пляже сегодня утром.

И как раз в тот момент, когда я собираюсь позволить себе почувствовать облегчение, возвращается Саймон с черной спортивной сумкой в руках.

Вся кровь отливает от моего лица. Ужасные мысли проносятся у меня в голове. Что у него там-ножи, пистолеты, какие-то орудия пыток?

Когда он достает повязку и маленький фаллоимитатор, я почти благодарна ему. Секс-игрушка. У него просто есть несколько секс-игрушек в этой сумке. Я бы предпочла секс пыткам в любой день недели.

Конечно, с Саймоном эти двое не обязательно разделены, как я узнал сегодня вечером.

- Раздевайся, Лора, - говорит он мне, подходя и снова садясь на кровать. Он кладет повязку и фаллоимитатор на матрас. - Медленно раздевайся.

Я замираю. Он хочет, чтобы я разделась, пока он смотрит? На мгновение я думаю отказаться, но потом начинаю раздеваться неуклюжими пальцами. Сегодня он уже видел меня голой. Чего бы я достигла, если бы сейчас была скромной? Кроме того, я все еще чувствую эту странную вибрацию от него. Его глаза блестят от возбуждения, которое выходит за рамки простого вожделения.

От такого волнения у меня кровь стынет в жилах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он смотрит, как платье падает с моего тела, и я сбрасываю шлепанцы. Мои движения деревянные, застывшие от страха. Я сомневаюсь, что нормальный мужчина нашел бы этот стриптиз возбуждающим, но я вижу, что он возбуждает Саймона. Под платьем на мне только пара кремовых кружевных трусиков. Холодный воздух омывает мою кожу, заставляя мои соски затвердеть еще больше.

- Теперь нижнее белье, - говорит он.

Я сглатываю и спускаю трусики вниз по ногам. Затем я выхожу из них.

- Хорошая девочка, - одобрительно говорит он. - А теперь иди сюда.

На этот раз я не могу ему подчиниться. Мой инстинкт самосохранения кричит, что мне нужно бежать, но бежать некуда. Джулиан поймает меня, если я попытаюсь выбраться прямо сейчас—а я все равно не смогу выбраться с этого острова.

Поэтому я просто стою там, голая и дрожащая, застыв на месте.

Саймон тоже встает. Вопреки моим ожиданиям, он не выглядит сердитым. Вместо этого он кажется почти таким же . . . довольным. - Я вижу, что был прав, начав тренировать тебя сегодня вечером - говорит он, подходя ко мне. - Я был слишком мягок с тобой из-за твоей неопытности. Я не хотел ломать тебя, причинять непоправимый вред—

Моя дрожь усиливается, когда он кружит вокруг меня, как акула.

- ... но мне нужно начать лепить из тебя то, чем я хочу тебя видеть, Лора. Ты уже так близка к совершенству, но иногда случаются и такие промахи . . .- Он проводит пальцами вниз по моему телу, не обращая внимания на то, как я съеживаюсь от его прикосновения.

- Пожалуйста, - шепчу я, - Пожалуйста, Саймон, прости меня.- я не знаю, за что извиняюсь, но сейчас я скажу все, что угодно, лишь бы избежать этой тренировки, какой бы она ни была.

Он улыбается мне. - Это не наказание, моя милая. Просто у меня есть определенные потребности, вот и все, и я хочу, чтобы ты смогла их удовлетворить.

- А что нужно?- мои слова едва слышны. Я не хочу знать, правда не хочу, но все же не могу удержаться от вопроса.

- Вот увидишь, - говорит он, обнимая меня за плечи и ведя к кровати. Когда мы добираемся туда, он тянется к повязке и завязывает ее вокруг моих глаз. Мои руки автоматически пытаются дотянуться до лица, но он тянет их вниз, так что они висят по бокам.

Я слышу шорох, как будто он что-то ищет в этой сумке. Ужас снова пронзает меня, и я делаю судорожное движение, чтобы освободить глаза, но он хватает меня за запястья. Затем я чувствую, как он связывает их за моей спиной.

В этот момент я начинаю плакать. Я не издаю ни звука, но чувствую, как повязка на глазах становится влажной от влаги, стекающей с моих глаз. Я знаю, что раньше была беспомощна, даже без повязки на глазах, но сейчас ощущение уязвимости в тысячу раз сильнее. Я знаю, что есть женщины, которым это нравится, которые играют в такие игры со своими партнерами, но Саймон не мой партнер. Я прочитала достаточно книг, чтобы знать правила-и я знаю, что он не следует им. В том, что здесь происходит, нет ничего безопасного, разумного или согласованного.

И все же, когда Саймон протягивает руку между моих ног и гладит меня там, я с ужасом осознаю, что вся мокрая.

Это его радует. Он ничего не говорит, но я чувствую исходящее от него удовлетворение, когда он начинает играть с моим клитором, время от времени погружая кончик пальца внутрь меня, чтобы контролировать мою физическую реакцию на его стимуляцию. Его движения уверенны, ни малейшей неуверенности. Он точно знает, что нужно сделать, чтобы усилить мое возбуждение, как прикоснуться ко мне, чтобы я кончила.

Я ненавижу это, его умение доставлять мне удовольствие. Со сколькими женщинами он так поступил? Конечно, требуется практика, чтобы так хорошо заставить женщину испытать оргазм, несмотря на ее страх и нежелание.

Конечно, все это не имеет никакого значения для моего тела. С каждым ударом его умелых пальцев напряжение внутри меня нарастает и усиливается, коварное давление начинает собираться в низу живота. Я стону, мои бедра непроизвольно толкаются к нему, а он продолжает играть с моим клитором. Он не трогает меня больше нигде, только там, но этого, кажется, достаточно, чтобы свести меня с ума.

- О да - бормочет он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею. - Иди за мной, моя милая.

Словно повинуясь его приказу, мои внутренние мышцы сокращаются . . . а потом кульминация проносится сквозь меня с силой товарного поезда. Я забываю бояться; я забываю все в этот момент, кроме удовольствия, взрывающегося в моих нервных окончаниях.

Прежде чем я успеваю прийти в себя, он толкает меня на кровать лицом вниз. Я слышу, как он двигается, что-то делает, а потом он поднимает меня и укладывает на кучу подушек, приподнимая мои бедра. Теперь я лежу на животе с торчащей задницей и связанными за спиной руками, еще более беззащитная и уязвимая, чем раньше. Я поворачиваю голову набок, чтобы не задохнуться в матрасе.

Мои слезы, которые до этого почти прекратились, начинаются снова. У меня есть ужасное подозрение, что я знаю, что он собирается сделать со мной сейчас.

Когда я чувствую что-то прохладное и влажное между ягодицами, мои подозрения подтверждаются. Он намазывает меня смазкой, подготавливая к тому, что должно произойти.

- Пожалуйста, не надо, - слова вырываются из меня с трудом. Я знаю, что просить милостыню бесполезно. Я знаю, что у него нет жалости, что его возбуждает видеть меня такой—но я ничего не могу с собой поделать. Я не могу принять это дополнительное нарушение. Я просто не могу... - Пожалуйста.

- Тише, детка - бормочет он, поглаживая изгиб моих ягодиц своей большой ладонью. - Я научу тебя наслаждаться и этим тоже.

Я слышу еще какие-то звуки, а потом чувствую, как что-то толкается в меня, в это другое отверстие. Я напрягаюсь, изо всех сил сжимая мышцы, но давление слишком велико, чтобы сопротивляться, и эта штука начинает проникать в меня.

- Стой, - стону я, когда начинается жгучая боль, и на этот раз Саймон действительно слушает, останавливаясь на секунду.

- Расслабься, моя милая, - мягко говорит он, лаская мою ногу одной рукой. - Все пройдет гораздо лучше, если ты расслабишься.

- Вынь его, - умоляю я. - Пожалуйста, вынь его.

- Лора, - говорит он неожиданно резко. - Я же сказал тебе расслабиться. Это всего лишь маленькая игрушка. Тебе не будет больно, если ты расслабишься.

- А разве не в том, чтобы причинить мне боль, весь смысл?- с горечью спрашиваю я.

- Ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль?- его голос звучит мягко, почти гипнотически. - Это бы меня совсем завело, ты права . . . Ты этого хочешь, моя милая? Чтобы я причинил тебе боль?

Нет, я этого совсем не хочу. Я почти незаметно качаю головой и изо всех сил стараюсь расслабиться. Не думаю, что мне это удастся. Это просто слишком неправильно-ощущение, что кто-то толкается туда извне.

Тем не менее Саймон, похоже, доволен моими стараниями. - Хорошо, - напевает он. - Хорошая девочка, вот и все . . .- Он прикладывает постоянное давление,и эта штука проникает все глубже в меня, преодолевая сопротивление моего сфинктера, дюйм за дюймом. Когда все уже готово, он делает паузу, давая мне привыкнуть к этому ощущению.

Жгучая боль все еще там, как и почти тошнотворное чувство наполненности. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы делать маленькие, ровные вдохи и не двигаться. Примерно через минуту боль начинает утихать, оставляя только дезориентирующее ощущение постороннего предмета, застрявшего внутри моего тела.

Саймон оставляет игрушку на месте и начинает гладить меня по всему телу, его прикосновения странно нежны. Он начинает с моих ног, растирая их, находя все изгибы и массируя их прочь. Затем он двигается вверх по моим икрам и бедрам, которые почти вибрируют от напряжения. Его руки искусны и уверенны на моем теле; то, что он делает, лучше любого массажа, который я когда-либо делала. Несмотря ни на что, я чувствую, как таю в его прикосновении, мои мышцы превращаются в кашу под его пальцами. К тому времени, как он добирается до моей шеи и плеч, я расслабляюсь так же, как и после пробуждения на этом острове. Если бы мне не завязали глаза, не связали и не изнасиловали, я бы подумал, что нахожусь в спа-салоне.

Когда примерно через двадцать минут он убирает игрушку, она выскальзывает наружу без малейшего намека на дискомфорт. Он снова толкает его обратно, и на этот раз боль минимальна. Во всяком случае, это чувствуется. . . интересный. . . особенно когда его пальцы находят мой клитор и снова начинают его стимулировать.

Я не сопротивляюсь удовольствию, которое доставляют мне эти пальцы. Да и зачем беспокоиться? Я буду получать удовольствие от боли в любой день недели. Саймон будет делать все, что захочет, и я вполне могу наслаждаться некоторыми его частями.

Поэтому я отделяю свой ум от неправильности всего этого и позволяю себе просто чувствовать. Я ничего не вижу с повязкой на глазах и не могу долго сопротивляться со связанными за спиной руками. Я совершенно беспомощна—и в этом есть что-то особенно освобождающее. Нет смысла волноваться, нет смысла думать. Я просто дрейфую в темноте, под кайфом от эндорфинов после массажа.

Он трахает меня игрушкой, толкая ее внутрь и наружу одновременно с тем, как его пальцы давят на мой клитор. Его движения ритмичны, скоординированы, и я стону, когда мой клитор начинает пульсировать, давление внутри меня растет с каждым толчком. Внезапно напряжение становится слишком сильным, и возникает внезапный, интенсивный взрыв удовольствия, начинающийся в моей сердцевине и излучающийся наружу. Мои мышцы сжимают игрушку, и необычное ощущение только усиливает мой оргазм. Не в силах совладать с собой, я вскрикиваю, стискивая пальцы Саймона. Я хочу, чтобы этот экстаз длился вечно.

Но слишком скоро все кончается, и я остаюсь обмякшей и дрожащей после этого. Саймон, конечно же, еще не закончил со мной, и это еще далеко не все. Как только я начинаю приходить в себя, он вытаскивает игрушку и прижимает другой, более крупный предмет к моему заднему отверстию. Это его член, осознаю я, снова напрягаясь, когда он начинает толкаться внутрь.

- Лора . . .- в его голосе звучит предостережение, и я знаю, чего он хочет от меня, но не знаю, смогу ли я это сделать. Не знаю, смогу ли я расслабиться настолько, чтобы впустить его. Это слишком много; он слишком толстый, слишком длинный. Я не понимаю, как нечто настолько большое может войти в меня там, не разорвав на части.

Но он неумолим, и я чувствую, как мои мышцы медленно сдаются, не в силах сопротивляться давлению, которое он оказывает. Головка его члена протискивается сквозь тугое кольцо моего сфинктера, и я вскрикиваю от жгучего, растягивающегося ощущения. - Ш-ш-ш, - успокаивающе говорит он, поглаживая меня по спине и медленно погружаясь все глубже. - Шшш . . . все это очень хорошо . . .

К тому времени, как он добрался до конца, я вся дрожу и обливаюсь потом. Есть боль, да, но есть также и новизна того, что нечто настолько большое вторгается в мое тело таким странным, неестественным образом. Я знаю, что люди делают это—и предположительно даже получают удовольствие от этого действия - но я не могу себе представить, чтобы когда-нибудь делала это добровольно.

Он делает паузу, давая мне привыкнуть к ощущениям, и я тихо всхлипываю в матрас, желая только одного-чтобы все это закончилось. Но он терпелив, его сильные руки ласкают меня, успокаивают, пока мои слезы не утихают, и я больше не чувствую, что теряю сознание.

Он чувствует это, когда мой дискомфорт начинает ослабевать, и начинает двигаться внутри меня, медленно, осторожно. Я слышу его хриплое дыхание, и я знаю, что он изо всех сил старается контролировать себя, что он, вероятно, хочет трахнуть меня сильнее, но пытается не повредить меня безвозвратно. Тем не менее, его движения заставляют мои внутренности скручиваться и переворачиваться, заставляя меня кричать с каждым ударом.

И как раз в тот момент, когда я думаю, что больше не могу этого выносить, он скользит одной рукой под мои бедра и снова находит мой набухший клитор. Его пальцы нежны, его прикосновение мягко, как у бабочки, и я начинаю чувствовать знакомое тепло в животе, мое тело отвечает ему, несмотря на насилие. То, что он делает, не снимает боль, но отвлекает меня от нее, позволяя сосредоточиться на удовольствии. Я никогда не знала, что удовольствие и боль могут сосуществовать таким образом, но в этом сочетании есть что-то странно захватывающее, что-то темное и запретное, что резонирует с частью меня самого, о существовании которой я и не подозревала.

Он ускоряет шаг, и почему-то это делает его лучше. Может быть, какие—то нервные окончания уже ослабли—или я просто привыкаю к тому, что он внутри меня, - но боль ослабевает, почти исчезает. Все, что осталось,—это множество других ощущений-странных, незнакомых ощущений, которые по-своему интригуют. Это, а также удовольствие от его ловких пальцев, играющих с моим сексом, возбуждающих меня, пока я не начинаю кричать по другой причине, пока я не начинаю умолять Саймона сделать это, чтобы снова отправить меня за грань.

И он это делает. Все мое тело сжимается и взрывается, содрогаясь от силы моего освобождения. Он стонет, когда мои мышцы сжимаются на его члене, и я чувствую, как жидкое тепло от его семени омывает мои внутренности, соленость его обжигает мою сырую плоть.

- Хорошая девочка - шепчет он мне на ухо, его член смягчается внутри меня. Он целует меня в мочку уха, и этот нежный жест так контрастирует с тем, что он только что сделал, что я чувствую себя дезориентированной. Разве это нормальное поведение похитителя? Когда он отстраняется от меня, я чувствую пустоту и холод, как будто мне не хватает тепла его тела, прижимающего меня к Земле.

Но он не оставляет меня надолго одну. Сначала он развязывает мне руки и легонько потирает их, а потом снимает повязку. Я моргаю, давая глазам привыкнуть к мягкому свету в комнате, и двигаю руками, опираясь на локти.

- Пойдем, - мягко говорит он, обхватывая пальцами мое предплечье. - Давай я отведу тебя в душ.

Я позволила ему поднять меня на ноги и отвести в ванную. Мои ноги дрожат, и я рада, что он держит меня. Не знаю, смогла бы я дойти туда сама.

Он включает душ, ждет, пока вода нагреется на несколько секунд, и ведет нас в большую кабинку. Затем он тщательно моет каждую часть моего тела, смывая все следы смазки и спермы. Он даже моет и ухаживает за моими волосами, его пальцы массируют мой череп и снова расслабляют меня. К тому времени, как он заканчивает, я чувствую себя чистой и ухоженной.

- Теперь твоя очередь - говорит он, поворачивая мою ладонь и наливая в нее немного крема для тела.

- Ты хочешь, чтобы я тебя вымыла?- недоверчиво спрашиваю я, и он кивает, слегка улыбаясь. С водой, стекающей по его мускулистому телу, он еще более великолепен, чем обычно, как какой-то морской бог.

Морское чудовище, поправляю я себя. Прекрасное морское чудовище.

Он продолжает выжидающе смотреть на меня, ожидая, сделаю ли я то, о чем он просил, и я мысленно пожимаю плечами. Почему бы не вымыть его, в самом деле? Мне это нисколько не повредит. И кроме того, как бы сильно я его не ненавидела, я не могу отрицать, что мне любопытно его тело—что прикосновение к нему-это то, что я нахожу возбуждающим.

Поэтому я потираю руки и провожу ими по его груди, размазывая мыло по всей бронзовой коже. Он поднимает руки, и я омываю ему бока и подмышки, потом спину.

Его кожа в основном гладкая, лишь в нескольких местах огрубевшая от темных мужских волос. Я чувствую, как мощные мускулы сжимаются под моими пальцами, и ловлю себя на том, что наслаждаюсь этим ощущением. В этот момент я почти могу притвориться, что хочу быть здесь, что это потрясающее создание-мой любовник, а не мой похититель.

Я мою его так же тщательно, как он моет меня, мои мыльные руки скользят по его ногам, его ступням. К тому времени, как я добираюсь до его члена, его член снова начинает твердеть, и я замираю, понимая, что мои действия непреднамеренно возбудили его.

Он правильно истолковывает мою реакцию как страх. - Успокойся, моя милая, - бормочет он, и в его голосе слышится насмешка. - Ты же знаешь, я всего лишь человек. Как бы ты ни была восхитительна, мне нужно больше, чем несколько минут, чтобы полностью прийти в себя.

Я сглатываю и отворачиваюсь, ополаскивая руки под струей воды. Что, черт возьми, я делаю? Он не заставлял меня прикасаться к нему. Я сделала это по собственной воле. Он просил, но я почти уверена, что я могла бы отказаться, и он бы оставил все как есть. Темное подводное течение, которое я ощутила в нем ранее этим вечером, теперь исчезло. На самом деле, Джулиан, кажется, в хорошем настроении, его манеры почти игривы.

Я хочу выйти из душа прямо сейчас, поэтому делаю движение, чтобы проскользнуть мимо него. Он останавливает меня, его рука преграждает мне путь.

- Подожди, - мягко говорит он, приподнимая пальцами мой подбородок. Затем он наклоняет голову и целует меня, его губы нежно и нежно касаются моих. Теперь уже знакомый ответ согревает мое тело, заставляя меня хотеть потереться о него, как кошка в жару. Но далеко он этого не отпускает. Примерно через минуту он поднимает голову и улыбается мне, его голубые глаза сияют от удовольствия. - Теперь ты можешь идти.

Совершенно сбитая с толку, я выхожу из душа, вытираюсь и бегу в свою комнату так быстро, как только могу.

Глава 13

В ту же ночь я узнаю о ночных кошмарах Саймона.

После душа он присоединяется ко мне в моей постели, его мускулистое тело изгибается вокруг меня сзади, одна тяжелая рука обвивает мой торс. Сначала я напрягаюсь, не зная, чего ожидать, но все, что он делает, это засыпает, прижимая меня к себе. Глядя в темноту, я слышу ровный ритм его дыхания, а потом тоже постепенно засыпаю.

Я просыпаюсь от странного шума. Это пробуждает меня от глубокого сна, и мои глаза распахиваются, а сердце колотится от прилива адреналина.

И что же это было? На мгновение я перестаю дышать, но потом понимаю, что звуки доносятся с другой стороны кровати—от мужчины, спящего рядом со мной.

Я сажусь на кровати и пристально смотрю на него. Похоже, что он откатился от меня ночью, собрав все одеяла себе. Я совершенно голая и непокрытая, и мне действительно немного холодно от кондиционера, работающего на полную мощность.

Звуки, вырывающиеся из его горла, приглушены, но в них есть что-то необузданное, от чего у меня мурашки бегут по коже. Они напоминают мне животное, страдающее от боли. Он тяжело дышит, почти хватая ртом воздух.

- Саймон?- неуверенно говорю я. Я действительно не знаю, что делать в этой ситуации. Может, мне его разбудить? Ему явно приснился дурной сон. Я помню, как он рассказывал мне о своей семье, о том, что все они были убиты, и я не могу не испытывать жалости к этому красивому, извращенному человеку.

Он вскрикивает, его голос низкий и хриплый, и падает на спину, одна рука ударяется о подушку всего в нескольких дюймах от меня.

- ГМ, Саймон?- я осторожно протягиваю руку и касаюсь его руки.

Он что-то бормочет и поворачивает голову, все еще погруженный в глубокий сон. Если бы мы были где угодно, только не на этом острове, это был бы идеальный момент для меня, чтобы попытаться сбежать. Однако сейчас нет никакого смысла куда-то идти, поэтому я просто настороженно наблюдаю за Саймоном, гадая, проснется ли он сам или мне следует постараться разбудить его еще сильнее.

На несколько мгновений мне кажется, что он успокаивается, его дыхание немного успокаивается. И вдруг он снова вскрикивает.

На этот раз это просто имя.

- Мария, - хрипло произносит он. - Мария . . .

На одну шокирующую секунду меня захлестывает горячая волна ревности. Мария. . . Он мечтает о другой женщине.

Тогда моя рациональная сторона снова заявляет о себе. Мария вполне может быть его матерью или сестрой—а даже если и нет,то почему меня должно волновать, что она ему снится? Это же не мой парень или что-то в этом роде.

Поэтому я сглатываю и снова тянусь к нему, подавляя остатки ревности. - Саймон?

Как только мои пальцы касаются его руки, он хватает меня, его движения так быстры и пугающи, что только небольшой вздох вырывается из меня, когда он тянет меня к себе. Его руки обнимают меня неотвратимо, его объятия почти удушают, и я чувствую, как он дрожит, когда он крепко прижимает меня к себе, мое лицо прижимается к его плечу. Его кожа холодна и Липка от пота, и я слышу, как его сердце бешено колотится в груди.

- Мария, - бормочет он мне в волосы, его пальцы впиваются в мою спину с такой силой, что я уверена, что завтра там будут синяки. Но почему-то я не возражаю, потому что знаю, что он делает это не нарочно. Он находится во власти своего кошмара и ищет утешения—и я единственная, кто может обеспечить его прямо сейчас.

Через некоторое время я слышу, как его дыхание успокаивается. Его руки немного расслабляются, больше не сжимая меня с таким отчаянием, и бешеное сердцебиение начинает замедляться. - Мария, - снова шепчет он, но теперь в его голосе уже меньше боли, как будто он заново переживает счастливые времена с ней, какими бы они ни были.

Я позволила ему обнять себя, не двигаясь, чтобы не разбудить его от его теперь уже Спокойного покоя. Он не единственный, кто получает здесь утешение. Несмотря на все, что он сделал со мной, я не могу отрицать, что часть меня хочет этого от него, этого чувства близости, безопасности. Он-единственное, чего я должна бояться; логически я это знаю. Но это не имеет значения, потому что прямо сейчас я чувствую, что он держит темноту на расстоянии, защищая меня от любых других монстров, которые могут скрываться там.

Точно так же, как я защищаю его от ночных кошмаров.

* * *

Когда я просыпаюсь на следующее утро, Саймона снова нет.

- А где он сейчас?- спрашиваю я Бет за завтраком, наблюдая, как она режет для меня манго. Я все еще ощущаю редкий укол дискомфорта, когда двигаюсь, напоминая о более экзотических наклонностях моего похитителя.

- Срочная работа, - говорит она, ее руки двигаются с грациозной эффективностью, которой я не могу не восхищаться. - Он должен вернуться через пару дней.

- Что за срочная работа?

Бет пожимает плечами. - Ну, не знаю. Ты можешь спросить об этом Саймона, когда он вернется.

Я смотрю на нее, пытаясь понять, что движет ею . . . и Саймон тоже. - Ты сказала, что я первая девушка, которую он привез сюда, на этот остров - говорю я небрежным тоном. - Так что же он сделал с остальными?

- Не было никаких других.- она покончила с манго и поставила передо мной тарелку, прежде чем сесть за свой собственный завтрак.

- Так почему же он так поступает со мной? Я знаю, что у него странные вкусы, но наверняка есть женщины, которым это нравится—

Бет улыбается мне, показывая ровные белые зубы. - Конечно. Но он хочет тебя.

- Но почему же? Что же во мне такого особенного?

- Об этом тебе придется спросить Саймона.

И снова это неумение отвечать. Ее уклончивость заставляет меня кричать. Я накалываю вилкой кусочек манго и медленно жую его, обдумывая все это.

- Это из-за Марии?- я не знаю, что заставляет меня спрашивать об этом, но я не могу выбросить это имя из головы.

Но это, по-видимому, правильный вопрос, потому что он останавливает Бет на полпути. - Саймон рассказал тебе о Марии?- похоже, она шокирована.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Он упоминал о ней.- на самом деле это не ложь. Ее имя действительно всплыло, хотя Саймон и не знает его. - И почему это тебя так удивляет?

Она снова пожимает плечами, уже не выглядя такой потрясенной. - Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что нет. Если он и собирается кому-то рассказать, то это, скорее всего, будешь ты.

- Мне? Почему?- я сгораю от любопытства, но стараюсь сохранить бесстрастное выражение лица, как будто все это для меня не новость. - Конечно, - спокойно отвечаю я, поедая манго.

- Тогда ты понимаешь, Лора - говорит она, глядя на меня. - Ты должна понять хотя бы немного. Твоё сходство с ней просто поразительно. Я видела фотографию, и она вполне могла быть твоей младшей сестрой.

- Так похоже?- я изо всех сил стараюсь не выдать своего потрясения. Мое сердце бешено колотится в груди. Это намного больше, чем я мог надеяться, и Бет просто вручила мне эту информацию на серебряном блюде.

Она хмурится. - А он тебе этого не говорил?

- Нет - говорю я. - Он мне почти ничего не сказал. Совсем чуть-чуть.- Только ее имя, произнесенное в муках ночного кошмара.

Глаза Бет расширились, когда она поняла, что, вероятно, раскрыла больше, чем должна была. На мгновение она выглядит несчастной, но затем выражение ее лица смягчается. - Ну ладно - говорит она. - Думаю, теперь ты знаешь. Конечно, мне придется рассказать об этом Саймону.

Я сглатываю, и кусок манго скользит по моему горлу, как камень. Я не хочу, чтобы она что-то говорила Саймону. Я не знаю, что он сделает со мной, когда узнает, что я знаю о Марии—что я видела его, когда он был наиболее уязвим.

Мое глупое любопытство.

- Но почему же?- Говорю я, стараясь не выдать своего беспокойства. - Это ты его расстроишь, а не я.

- Я бы не была так уж уверена в этом, Лора, - говорит Бет, одаривая меня слегка злобной улыбкой. - И кроме того, у меня никогда не было секретов от Саймона. Он очень хорошо умеет выуживать их из людей.

И, встав, она начинает мыть посуду.

* * *

Следующие два дня я провожу, попеременно размышляя о Марии и беспокоясь о возвращении Саймона.

- А кто она такая? Очевидно, кто-то очень похожий на меня. - Так похожа, что могла бы быть моей младшей сестрой, - сказала Бет. Сколько же лет этой девушке? Кто она для Саймона? Эти вопросы гложут меня, мешая спать. Он взял меня из—за моего сходства с ней-это совершенно очевидно для меня. Но почему же? Что же с ней случилось? Почему она является ему в ночных кошмарах?

Я хочу знать, хочу понять, но все же боюсь реакции Саймона, когда он вернется и узнает, что я шпионила. Я могла бы попытаться объяснить, что все это я узнала случайно, что я не хотела вторгаться в его личную жизнь, но я сильно подозреваю, что мой похититель не относится к понимающему типу.

Бет больше ничего не говорит мне о Марии. Вообще-то она со мной почти не разговаривает. Она одна из тех редких личностей, которые кажутся счастливыми в одиночестве. Если бы я был на ее месте, я бы сошла с ума, застряв здесь, на этом острове, не делая ничего, кроме приготовления пищи, уборки и ухода за секс-игрушкой Саймона, но она, кажется, прекрасно справляется с этим.

Я же, с другой стороны, далеко не в порядке. Я постоянно думаю о своей прежней жизни, скучаю по своей семье и друзьям. Они, наверное, думают, что я уже мертва. Я предполагаю, что там был большой поиск для меня, но я сомневаюсь, что он дал какие-либо результаты.

Я также думаю о Джейке, гадая, оправился ли он после побоев. То, что сделал с ним головорез Саймона, выглядело так жестоко. А Джейк знает, что это была моя вина? Что на него напали в его доме из-за меня?

Глубоко вздохнув, я говорю себе, что не имеет значения, знает он или нет. Все, что мы с Джейком могли бы иметь вместе, закончилось. Теперь я принадлежу Саймону, и нет смысла думать о каком-то другом мужчине.

В каком-то смысле мне повезло. Я знаю это . Я уверена, что многие девушки оказываются в гораздо худших обстоятельствах, чем я. Однажды я смотрела документальный фильм о сексуальном рабстве, и образы этих пустоглазых женщин преследовали меня несколько дней. Они казались сломленными, полностью раздавленными тем, что с ними сделали, и даже тот факт, что они были спасены, казалось, не рассеивал страдание, запечатленное на их лицах.

Мой плен совсем другой. Это гораздо приятнее, гораздо удобнее. Саймон не пытается сломать меня, и я благодарна ему за это. Я могу быть его сексуальной рабыней, но, по крайней мере, он мой единственный хозяин. Все определенно могло быть гораздо хуже.

По крайней мере, так я говорю себе, ожидая его возвращения, отчаянно надеясь, что реакция Саймона на мое любопытство будет не такой уж плохой, как я опасаюсь.

Глава 14

Саймон возвращается среди ночи. Должно быть, я спала очень крепко, потому что просыпаюсь, как только слышу тихий шепот разговоров внизу. Более глубокие интонации моего похитителя перемежаются с более женственными голосами Бет, и у меня есть сильное подозрение, что я знаю, о чем они говорят.

Я сажусь на кровати, и мое сердце бешено колотится в груди. Встав, я быстро натягиваю вчерашнюю одежду и бегу в ванную, чтобы освежиться. Я не знаю, почему мне сейчас так важно чистить зубы, но я это делаю. Я хочу быть как можно более бодрой и готовой ко всему, что Саймон решит со мной сделать.

Тогда я просто сажусь на кровать и жду.

Наконец дверь в мою комнату открывается, и входит Саймон. Он выглядит необычайно усталым, с темными тенями под глазами и намеком на щетину на его обычно чисто выбритом лице. Эти недостатки должны были бы уменьшить его красоту, но они только немного очеловечивают его, каким-то образом повышая его привлекательность.

- Ты уже проснулась.- похоже, он удивлен.

- Я слышала голоса - объясняю я, настороженно наблюдая за ним.

- И ты решил поприветствовать меня. Как мило с твоей стороны, моя милая.

Я знаю, что он издевается надо мной, поэтому ничего не говорю, просто продолжаю смотреть на него. Мои ладони вспотели, но я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие.

Он садится на кровать рядом со мной и поднимает руку, чтобы коснуться моих волос. - Такая милая зверушка - бормочет он, приподнимая густую прядь и игриво щекоча ею мою щеку. - Такой любопытный маленький котенок . . .

Я сглатываю, мое дыхание быстрое и поверхностное. Что он собирается со мной сделать?

Он встает и начинает раздеваться, а я наблюдаю за ним, застыв на месте от смеси страха и странного предвкушения. Его одежда спадает, обнажая мощное мужское тело под ней, и я чувствую, как волна желания прокатывается по мне, нагревая мою сердцевину.

Я хочу его видеть. Несмотря ни на что, я хочу его, и это самая большая ошибка из всех. Возможно, он собирается сделать со мной что-то ужасное, но я все еще хочу его больше, чем когда-либо могла себе представить.

За один пенни, за один фунт. - Это ты так поступил с Марией?- тихо спрашиваю я. - А ты тоже держал ее в качестве своего любимца?

Он смотрит на меня своими голубыми и таинственными, как океан, глазами. - Ты уверена, что хочешь узнать это , Лора?- Его голос мягок, обманчиво спокоен.

Я смотрю на него, чувствуя себя нехарактерно безрассудной. - Ну да, Саймон,конечно.- Мой тон полон горького сарказма, и я понимаю, что отчасти моя смелость проистекает из ревности, что я ненавижу саму мысль о том, что эта Мария была особенной для Саймона. Но даже этого осознания недостаточно, чтобы остановить меня. - А кто она такая? Какая - то другая девушка, над которой ты издевался?

Его лицо мрачнеет, и я задерживаю дыхание, ожидая, что он сейчас сделает. В каком-то смысле я хочу спровоцировать его. Я хочу, чтобы он наказал меня, причинил мне боль. Я хочу этого, потому что мне нужно, чтобы он был не более чем чудовищем—потому что мне нужно ненавидеть его ради моего здравомыслия.

Он подходит и садится на кровать рядом со мной. Я борюсь с желанием вздрогнуть, когда он тянется ко мне и обхватывает своими сильными пальцами мою шею. Схватив меня за горло, он наклоняется и прижимается своей щекой к моей, взад и вперед, как будто наслаждаясь мягкой текстурой моей кожи на фоне шероховатости его покрытого щетиной подбородка. Его пальцы не сжимаются, но угроза есть, и я чувствую, как дрожу, мое дыхание ускоряется в испуганном ожидании.

Он тихо хихикает, и я чувствую дуновение ветра у своего уха. Несмотря на усталый вид, его дыхание свежо и сладко, как будто он только что жевал резинку. Я закрываю глаза, пытаясь убедить себя, что Саймон на самом деле не убьет меня, что он просто играет со мной прямо сейчас.

Он целует меня в ухо, слегка покусывая мочку. Его прикосновение к этой чувствительной области вызывает приятные мурашки по моему позвоночнику, и мое дыхание снова меняется, становится медленнее и глубже по мере того, как я все больше возбуждаюсь. Я чувствую теплый мускусный запах его кожи, и мои соски напрягаются, реагируя на его близость. Боль между моими бедрами нарастает, и я немного извиваюсь, пытаясь ослабить давление, нарастающее внутри меня.

- Ты хочешь меня, не так ли?- он шепчет мне на ухо, просовывая руку под юбку моего платья и слегка поглаживая мой член. Я знаю, что он чувствует влагу там, и подавляю стон, когда один длинный палец толкается внутрь меня, трется о мою гладкую внутреннюю стенку. - Разве не так, Лора?

- Да.- я задыхаюсь, когда он касается особенно чувствительного места.

- Да, что?- его голос резок и требователен. Он хочет моей полной капитуляции.

- Да, я хочу тебя - признаюсь я прерывающимся шепотом. Я больше не могу этого отрицать. Мне нужен Саймон. Мне нужен человек, который похитил меня, который причинил мне боль. Я хочу его и ненавижу себя за это.

Затем он убирает палец и отпускает мое горло. Пораженная, я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Он поднимает руку к моему лицу, прижимая палец к моим губам. Это тот же самый палец, который только что был внутри меня. - Соси, - приказывает он, и я послушно открываю рот, втягивая палец. Я чувствую вкус самого себя, своего собственного желания, и это возбуждает меня еще больше.

Убедившись, что палец чист, он убирает его от моего рта и вместо этого берет меня за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. Я смотрю на него снизу вверх, загипнотизированная темно-синими полосами на его радужках. Мое тело пульсирует от желания, отчаянно желая его обладания. Я хочу, чтобы он взял меня, чтобы заполнить ноющую пустоту внутри.

Но он только и делает, что смотрит на меня, и на его красивых губах играет насмешливая полуулыбка. - Ты думаешь, я накажу тебя сегодня, Лора?- тихо спрашивает он. - Так вот чего ты от меня ждешь?

Я моргаю, пораженная этим вопросом. Конечно, я ожидаю, что он это сделает. Я сделала что-то, что расстроило его, и он не стесняется причинять мне боль, когда я веду себя наилучшим образом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Видимо, прочитав ответ на моем лице, он улыбается еще шире. - Ну что ж, прости, что разочаровал тебя, моя милая, но я слишком устал, чтобы отдать должное твоему наказанию сегодня вечером. Все, что мне сейчас нужно, - это твой рот.- И с этими словами он запустил руку мне в волосы и толкнул меня вниз, так что я оказалась на коленях между его ног, его эрекция была на уровне моих глаз.

- Соси, - бормочет он, глядя на меня сверху вниз. - Точно так же, как ты сделал это с моим пальцем.

Я не новичок в минете, так как отдала довольно много своему бывшему парню, так что я знаю, что делать. Я смыкаю губы вокруг толстой колонны его члена и провожу языком вокруг ее кончика. На вкус он немного соленый, немного мускусный, и я поднимаю глаза, наблюдая за его лицом, когда беру его яйца в ладонь и слегка сжимаю их. Он стонет, его глаза закрываются, а рука сжимает мои волосы, и я продолжаю двигать своим ртом вверх и вниз по его члену, заглатывая его все глубже с каждым разом.

По какой-то причине я не против доставить ему такое удовольствие. На самом деле, я нахожу это странно приятным. Даже если это иллюзия, я чувствую, что он в моей власти в данный момент, что я тот, кто имеет власть прямо сейчас. Я люблю беспомощные стоны, которые вырываются из его горла, когда я использую свои руки, губы и язык, чтобы довести его до самого края оргазма, прежде чем замедлиться. Мне нравится мучительное выражение его лица, когда я беру его яйца в рот и посасываю их, чувствуя, как они сжимаются у меня во рту. Мне нравится, как он вздрагивает, когда я слегка царапаю ногтями нижнюю часть его яиц, и когда он наконец взрывается, мне нравится, как он хватает мою голову, удерживая меня на месте, когда он кончает, его член пульсирует и пульсирует в моем рту.

Когда он отпускает меня, я облизываю губы, очищая их от следов спермы, и все это время смотрю на него снизу вверх.

Он смотрит на меня сверху вниз, все еще тяжело дыша. - Это было хорошо, Лора.- Его голос низкий и скрипучий. - Отлично. Кто научил тебя делать это?

Я пожимаю плечами. - Я же не была монахиней до того, как встретила тебя, - говорю я, не подумав.

Его глаза сужаются, и я понимаю, что только что совершила ошибку. Это человек, который, кажется, упивается тем фактом, что он был моим первым, которому нравится мысль, что я принадлежу ему и только ему. Любые упоминания о бывших парнях лучше держать при себе.

К моему облегчению, он тоже не склонен наказывать меня за этот проступок. Вместо этого он тянет меня обратно на кровать. Затем он раздевает меня, выключает свет, обнимает за плечи и крепко прижимает к себе, проваливаясь в сон.

* * *

Мое наказание не состоится до следующей ночи. Саймонснова проводит весь день в своем кабинете, и я не вижу его до самого обеда.

Почему-то мне уже не так страшно, как раньше. Маленькая интерлюдия прошлой ночью—и сон в объятиях Саймона после этого-успокоили мою тревогу, заставив меня думать, что наказание будет не таким страшным, как я вначале боялась. Он, кажется, не особенно рассердился, что я узнала о Марии, и это большое облегчение. Я надеюсь, что он вообще откажется наказывать меня, особенно если я постараюсь вести себя хорошо сегодня.

Мы снова ужинаем втроем, и я слушаю, как Саймон и Бет обсуждают последние события на Ближнем Востоке. Меня удивляет, насколько хорошо они оба осведомлены об этой теме. До моего похищения я довольно хорошо следила за текущими событиями, но никогда не слышала имен большинства политиков, которых они упоминают. С другой стороны, если Саймон действительно управляет международной импортно-экспортной компанией, то для него имеет смысл держать руку на пульсе мировой политики.

Мое любопытство снова берет верх, и я спрашиваю, много ли компания Саймона занимается бизнесом на Ближнем Востоке.

Он улыбается мне и протыкает вилкой кусочек креветки. - Да, моя милая, так оно и есть.

- Так вот куда ты отправился в это путешествие?

- Нет - говорит он, откусывая сочную креветку. - На этот раз я был в Гонконге.

Я мысленно отмечаю это. Гонконг должен был находиться достаточно близко к острову, чтобы он мог долететь туда,провести свои дела и вернуться обратно—и все это в течение двух дней. Я представляю себе карту Тихого океана в своей голове. Это немного расплывчато, так как география не является моей сильной стороной, но я думаю, что этот остров не должен быть так далеко от Филиппин.

Бет предлагает мне немного картофеля с карри к моим креветкам, и я беру их, поблагодарив ее с улыбкой. Я заметила, что вскоре после возвращения Саймона с материка мы получаем больше разнообразной еды. Полагаю, он привозит нам продукты питания, куда бы ни отправился.

Бет улыбается мне в ответ, и я вижу, что она в хорошем настроении. В общем, она выглядит более счастливой, когда Саймон здесь, более беззаботной. Я уверена, что ей не доставляет удовольствия постоянно иметь дело с моим отношением. Можно было даже посочувствовать ей— "почти" было ключевым словом.

- Я никогда не была в Азии, - говорю я Саймону. - Неужели Гонконг действительно такой, каким его показывают в кино?

Саймон улыбается мне. - В значительной степени. Это просто потрясающе. Наверное, это один из моих любимых городов. Архитектура очаровательна, и еда тоже . . .- Он делает вид, что облизывает губы. - За эту еду можно только умереть.- Он потирает свой живот, и я смеюсь, очарованная вопреки самой себе.

Остальная часть обеда проходит в той же приятной манере. Саймон рассказывает мне забавные истории о разных местах, где он побывал в Азии, и я слушаю их зачарованно, иногда задыхаясь и смеясь над некоторыми из самых возмутительных историй. Иногда в разговор вмешивается бет, но по большей части мы с Саймоном просто развлекаемся на свидании.

Как и в тот раз, когда мы ужинали вдвоем, я ловлю себя на том, что поддаюсь чарам Саймона. Он не просто очарователен, он просто завораживает. Его очарование выходит далеко за рамки внешности, хотя я не могу отрицать физического притяжения между нами. Когда он смеется или одаривает меня одной из своих искренних улыбок, я чувствую теплое сияние, как будто он-солнце, и я купаюсь в его лучах. Все в нем мне нравится—то, как он говорит, как жестикулирует, чтобы подчеркнуть свою мысль, как морщатся уголки его глаз, когда он улыбается мне. Он также отличный рассказчик, и три часа просто пролетают, когда он развлекает меня рассказами о своих приключениях в Японии, где он когда-то жил в течение года, будучи подростком.

Я не хочу, чтобы этот ужин заканчивался, поэтому стараюсь растянуть его как можно дольше, накладывая себе вторую, третью и четвертую порции фруктов, которые Бет приготовила на десерт. Я уверена, что Саймон знает о моей тактике затягивания, но он, кажется, не возражает.

Наконец все съедено, и Бет встает, чтобы вымыть посуду. Саймон улыбается мне, и впервые за этот вечер я чувствую вспышку страха. Я снова чувствую это темное скрытое течение в его улыбке, и я понимаю, что оно присутствовало все это время—что оно всегда было рядом с Саймоном. Очаровательный мужчина, с которым я только что провела три часа, так же реален, как и плод моего воображения.

Все еще улыбаясь, он протягивает мне руку. Это вежливый жест, но я не могу сдержать холодок, который пробегает по моей спине, когда я вижу знакомый блеск в его голубых глазах. Он снова похож на темного ангела, его возвышенная красота окрашена слабой тенью зла.

Сглотнув, чтобы избавиться от внезапного комка в горле, я кладу свою руку в его и позволяю ему вести меня наверх. Так будет лучше, более цивилизованно. Это позволяет мне притворяться на несколько мгновений дольше—держаться за иллюзию того, что у меня есть выбор.

Когда мы входим в мою комнату, он заставляет меня раздеться и лечь на кровать, на живот. Затем он снова связывает меня, крепко связывая запястья за спиной. На глаза мне надевают повязку, а под бедра подкладывают подушки. Это та же самая поза, в которой он держал меня в прошлый раз, и я невольно напрягаюсь, вспоминая агонию—и экстаз—его обладания.

Это то, что он собирается сделать? Снова заняться со мной анальным сексом? Если так, то все не так уж плохо. В прошлый раз я выжила, и я уверена, что снова буду в порядке.

Поэтому, когда я чувствую прохладу смазки между щеками, я пытаюсь расслабиться, позволить ему делать все, что он хочет. В комнату проскальзывает игрушка, вторжение пугающее, но не особенно болезненное. Я определенно могу это терпеть. Как и прежде, он оставляет игрушку внутри меня и делает мне массаж, расслабляя меня, возбуждая своими прикосновениями. Он целует меня в затылок, покусывает чувствительное местечко возле плеча, а затем его рот путешествует вниз по моему позвоночнику, целуя каждый позвонок. В то же самое время его палец проскальзывает в мое вагинальное отверстие, усиливая напряжение, скручивающееся внизу живота.

Мое освобождение, когда оно приходит, настолько сильно, что я откидываюсь на матрас, все мое тело содрогается и бьется в конвульсиях. Пока я оправляюсь от толчков, Саймон убирает свой палец, и я чувствую прохладный воздух на своей спине, когда он на секунду отстраняется от меня.

Пламя лизнуло мои ягодицы так же резко, как и внезапно. Пораженная, я вскрикиваю, пытаясь вывернуться, но далеко не ухожу, и второй удар оказывается еще более болезненным, чем первый, приземляясь на мои бедра. Он бьет меня чем-то, я не понимаю. Я не знаю, что это такое, но я слышу свист в воздухе, когда он опускает его на мою беззащитную задницу, снова и снова, пока я всхлипываю и пытаюсь откатиться.

Очевидно, устав гоняться за мной по всей кровати, он развязывает мне руки, а затем связывает их над моей головой, прикрепляя мои запястья к деревянной спинке кровати.

- Саймон, пожалуйста, прости меня!- умоляю я, отчаянно пытаясь заставить его остановиться. - Прошу тебя, прости, что я вмешиваюсь. Пожалуйста, я больше не буду этого делать, не буду—

- Ну конечно же, моя милая, - шепчет он мне на ухо, его теплое дыхание касается моей шеи. - Ты любопытна, как маленькая кошка. Но иногда ты должна позволять всему идти своим чередом. Для твоего же блага, понимаешь?

- Да! Да, это так. Пожалуйста, Саймон—

- Ш-ш-ш, - успокаивает он меня, снова целуя в шею. - Ты должна принять свое наказание как хорошая девочка.

И с этими словами он снова отстраняется, оставляя мою спину и ягодицы открытыми для него.

Я пытаюсь отползти, но он хватает меня за ноги, удерживая одной рукой за лодыжки. Он силен, гораздо сильнее, чем я могла себе представить, потому что он способен держать мои бьющиеся ноги только одной рукой, а другой хлестать меня.

Я слышу свистящий звук, который издает его реквизит, и не могу сдержать криков, которые вырываются из моего горла каждый раз, когда он приземляется на мою задницу. Мои ягодицы и бедра словно горят, а повязка на глазах пропиталась моими слезами. Я хочу, чтобы это прекратилось, я умоляю его остановиться, но Саймон невосприимчив к моим мольбам.

Кажется, это продолжается вечно, пока я не охрипну настолько, что не смогу кричать, и не устану бороться. Я даже не могу собрать достаточно энергии, чтобы держать мышцы напряженными, и это каким-то образом помогает справиться с болью. Я расслабляюсь еще больше, заставляю свое тело обмякнуть, и боль становится более управляемой, каждая плеть ощущается не как укус, а как удар.

По мере того как плетение продолжается, мой мир, кажется, сужается, пока ничего не существует вне настоящего момента. Я больше не думаю, я просто чувствую, просто существую. Есть что-то сюрреалистическое, но невероятно захватывающее в этом опыте. Каждый взмах приносит с собой острое ощущение, которое затягивает меня все глубже в это странное состояние, заставляя чувствовать, что я плыву. Боль перестала быть невыносимой; вместо этого она каким-то извращенным образом успокаивает. Это заземляет меня, дает мне то, что мне нужно в данный момент. Теплое сияние разливается по всему моему телу,и все мои тревоги, все мои страхи исчезают. Это кайф, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывал раньше.

Когда Саймон наконец останавливается и развязывает меня, я прижимаюсь к нему, дрожа всем телом. Без повязки на глазах и ограничений я чувствую себя потерянной, ошеломленной. Как будто зная, что мне нужно, он притягивает меня к себе на колени и нежно баюкает в своих объятиях, позволяя мне плакать у него на плече, пока я не перестану чувствовать, что вот-вот развалюсь на части.

Через некоторое время я начинаю осознавать, что его твердая эрекция давит на мои ягодицы, которые болят и пульсируют от порки. Маленькая игрушка, которую он положил мне в задницу раньше, все еще там, надежно спрятанная внутри меня, и я понимаю, что теплое сияние внутри меня теперь другое, более сексуальное по своей природе.

Очевидно, почувствовав перемену в моем настроении, Саймон осторожно приподнимает меня и ставит лицом к себе, сидя верхом на его коленях. Мои руки лежат на его плечах, и я чувствую, как мощные мускулы играют под его кожей. Когда мои бедра широко раздвинуты, кончик его члена прижимается к моему лону. Гладкая головка скользит между моих складок и трется о клитор, усиливая мое возбуждение. Я стону, моя голова выгибается назад, и он медленно входит в меня, проникая дюйм за дюймом. С игрушкой в моей заднице он кажется еще больше, чем обычно, и я задыхаюсь, когда он входит глубже, наполняя меня своей толщиной.

Это приятно, так невероятно приятно, и я снова стону, напрягая свои внутренние мышцы вокруг его члена. Он стонет, закрывая глаза, и я делаю это снова, желая большего ощущения.

Он открывает глаза и смотрит на меня, его лицо напряжено от похоти, а глаза сверкают. Я выдерживаю его пристальный взгляд, очарованная яростной потребностью, которую вижу там. Он сейчас так же в моем плену, как и я в его, и осознание этого усиливает мое желание, еще больше нагревая мою сердцевину.

Подняв руку, он обхватывает ладонью мою щеку, вытирая большим пальцем остатки слез. Потом он наклоняет голову и целует меня так нежно, как никогда еще не целовал. Я упиваюсь этим поцелуем; его ласка сейчас для меня как наркотик—я нуждаюсь в нем с отчаянием, которое не вполне понимаю.

Я закрываю глаза, и мои руки скользят вверх по его плечам, находя свой путь в его волосах. Он толстый и мягкий на ощупь, как темный атлас. Прижимаясь ближе к нему, я терлась обнаженной грудью о его мощную мускулистую грудь, наслаждаясь ощущением его огрубевшей от волос кожи на своих чувствительных сосках. Его губы твердые и теплые на моих, а член внутри меня невероятно твердый, растягивая меня, наполняя до краев.

Все еще целуя меня, он начинает раскачиваться взад и вперед, заставляя свой ствол двигаться внутри меня совсем немного, посылая волны тепла по всему моему телу. Однако каждое движение также служит напоминанием о предыдущем избиении, и болезненный стон вырывается из моего горла, когда мои больные ягодицы трутся о его твердые бедра. Он проглатывает этот звук, его рот теперь поглощает мой с безудержным голодом.

Его рука скользит в мои волосы, крепко держа их, пока он пожирает меня своим поцелуем, его бедра качаются сильнее, усиливая давление, нарастающее внутри меня. Его другая рука скользит вниз по моему телу, а затем он нажимает на игрушку, толкая ее глубже в мой задний проход.

Я разлетаюсь на куски. Мой оргазм настолько силен, что я даже не могу издать ни звука. На несколько блаженных секунд я полностью погружаюсь в наслаждение, в экстаз такой силы, что это почти мучительно. Мое тело вздрагивает и колышется поверх тела Саймона, и мои движения вызывают его собственное освобождение.

Потом он обнимает меня и гладит по мокрым от пота волосам. Я чувствую, как его член размягчается внутри меня, а затем он протягивает руку между моих ягодиц и тянет игрушку, осторожно вытаскивая ее.

Потом он заставляет меня встать и ведет в душ.

Глава 15

Он снова заботится обо мне в душе, моет меня, успокаивает своими прикосновениями. Он особенно осторожно касается нежной области моих бедер и ягодиц, стараясь не добавлять мне дискомфорта. К моему облегчению, похоже, что кожа нигде не повреждена. Моя задница розовая с красноватыми рубцами, и я уверена, что там будут синяки, но нигде нет следов крови.

Когда я вытираюсь насухо, он ведет меня обратно в постель. Он молчит, и я тоже. - я все еще не совсем вышла из того странного состояния, в котором была раньше. Как будто мой разум частично отделен от тела. Единственное, что удерживает меня вместе, - это Саймон и его странно нежные прикосновения.

Мы ложимся рядом, и Саймон выключает свет, окутывая нас темнотой. Я лежу на животе, потому что любая другая поза слишком болезненна. Он притягивает меня ближе к себе, так что моя голова покоится у него на груди, а рука обхватывает его грудную клетку, и я закрываю глаза, желая только одного-забыться сном.

- Мой отец был одним из самых влиятельных наркобаронов в Колумбии.- голос Саймона едва слышен, его дыхание треплет тонкие волосы возле моего лба. Я уже начала засыпать, но внезапно проснулась, и мое сердце бешено заколотилось в груди.

- Он начал готовить меня к тому, чтобы я стал его преемником, когда мне было четыре года. Я держал свой первый пистолет, когда мне было шесть лет. - Саймон делает паузу, его рука легко гладит мои волосы. - Я убил своего первого человека, когда мне было восемь лет.

Я в таком ужасе, что просто лежу, застыв на месте от шока.

- Мария была дочерью одного из членов организации моего отца, - продолжает Саймон низким бесстрастным голосом. - Я познакомился с ней, когда мне было тринадцать, а ей-двенадцать. Она была всем, чем я не был. Красивая, милая . . . невинная. Видите ли, в отличие от моего отца, ее родители укрывали ее от реальности своей жизни. Они хотели, чтобы она была ребенком и ничего не знала об уродстве нашего мира.

- Но она была умна, как и ты. И любопытной. Так что очень, очень любопытной . . .- его голос на секунду замолкает, как будто он потерялся в каком-то воспоминании. Затем он стряхивает ее и продолжает свой рассказ. - Однажды она пошла за своим отцом, чтобы посмотреть, что он делает. Спряталась на заднем сиденье своей машины. Я нашел ее там, потому что это была моя работа-быть наблюдателем, охранять место встречи.

Я едва могу дышать, не в силах поверить, что Саймон рассказывает мне все это. Но почему именно сейчас? Почему именно сегодня?

- Я мог бы рассказать ее отцу, навлечь на нее неприятности, но она так мило умоляла, так ласково смотрела на меня своими большими карими глазами, что я не смог этого сделать. Вместо этого я заставил одного из охранников моего отца отвезти ее домой.

- После этого она специально пришла ко мне. Она сказала, что хочет узнать меня получше. Чтобы подружиться со мной.- в голосе Саймона слышится отчетливое недоверие, как будто никто в здравом уме не мог бы желать чего-то подобного.

Я сглатываю, мое сердце тупо болит за того маленького мальчика, которым он был когда-то. Были ли у него вообще друзья, или отец украл у него и это тоже, так же как он разрушил детство Саймона?

- Я пытался сказать ей, что это не очень хорошая идея, что я не тот человек, с которым она должна быть рядом, но она не слушала меня. Она находила меня где-то почти каждую неделю, пока у меня не оставалось иного выбора, кроме как сдаться и начать проводить с ней время. Мы вместе ходили на рыбалку,и она показала мне, как рисовать.- он замолкает на секунду, его рука все еще гладит мои волосы. - Она очень хорошо рисовала.

- А что с ней случилось?- спрашиваю я, когда он с минуту больше ничего не говорит. Мой голос странно охрип. Я прочищаю горло и делаю еще одну попытку. - А что случилось с Марией?

- Один из соперников моего отца узнал, что она встречается со мной. Мы только что совершили налет на его склад, и он был взбешен. Поэтому он решил преподать моему отцу урок . . . через меня.

Каждый волосок на моем теле встает дыбом, и я чувствую, как от холода по коже бегут мурашки. Я уже вижу, к чему клонится эта история, и мне хочется сказать Саймону, чтобы он остановился, чтобы не шел дальше, но я не могу выдавить из себя ни единого слова.

- Ее тело нашли в переулке возле одного из домов моего отца.- Его голос звучит ровно, но я чувствую глубоко спрятанную внутри боль. - Ее изнасиловали, а потом изувечили. Это должно было стать посланием мне и моему отцу. - Отвали нахуй, - сказал он.

Я крепко сжимаю веки, пытаясь сдержать слезы, обжигающие глаза, но это бесполезное усилие. Я знаю, что Саймон вероятно, чувствует влагу на своей груди. - Послание? Для тринадцатилетнего мальчика?

- К тому времени мне было уже четырнадцать.- я не вижу горькой улыбки Саймона,но чувствую ее. - А возраст не имеет значения. Но только не с моим отцом . . . и уж точно не к его сопернику.

- Мне очень жаль.- Я не знаю, что еще сказать. Мне хочется плакать—о нем, о Марии, о том маленьком мальчике, который так жестоко потерял своего друга. И мне хочется плакать за себя, потому что теперь я лучше понимаю своего похитителя—и понимаю, что тьма в его душе хуже всего, что я мог себе представить.

Саймон шевелится подо мной, и я осознаю, что моя рука уже лежит на его плече, а ногти впиваются в кожу. Я заставляю себя разжать пальцы и сделать глубокий вдох. Мне нужно взять себя в руки, иначе я разрыдаюсь.

- Я убил этих людей.- теперь его тон стал небрежным, почти разговорным, хотя я чувствую напряжение в его теле. - Те, кто ее изнасиловали. Я выследил их и убил одного за другим. Их было семеро. После этого отец отослал меня сначала в Америку, потом в Азию и Европу. Он боялся, что все эти убийства плохо скажутся на бизнесе. Я вернулся только много лет спустя, когда он и моя мать были убиты еще одним соперником.

Я сосредотачиваюсь на том, чтобы контролировать свое дыхание и сдерживать желчь в горле. - Так вот почему у тебя нет испанского акцента?- Мой вопрос полностью исходит из левого поля. Я даже не знаю, что заставляет меня задавать такие тривиальные вопросы в такой момент.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но это, по-видимому, правильно, потому что Саймон слегка расслабляется, и часть напряжения покидает его мышцы. - Да. Отчасти поэтому, моя милая. Кроме того, моя мать была американкой, и она с юных лет учила меня английскому языку.

- Американка?

- Да. В молодости она была моделью-высокая, красивая блондинка. Они познакомились в Нью-Йорке, когда мой отец был там в командировке. Он сбил ее с ног, и они поженились еще до того, как он рассказал ей о своих делах.

- А что она сделала, когда узнала об этом?- я знаю, что, возможно, сосредотачиваюсь на неправильных вещах здесь, но мне нужно отвлечься от ужасных образов, заполняющих мой разум—образов мертвой девушки, которая является более молодой версией меня . . .

- Она ничего не могла поделать, - говорит Саймон. - Она уже была замужем за ним и жила в Колумбии.

Он больше ничего не объясняет, но в этом и нет необходимости. Мне совершенно ясно, что его мать была такой же пленницей, как и я,—за исключением того, что она сама выбрала свой плен, по крайней мере вначале.

Несколько минут мы просто лежим тихо, не разговаривая. Я больше не хочу спать. Я не знаю, смогу ли вообще заснуть сегодня ночью. Боль в моем теле-ничто по сравнению с отчаянием в моем сердце.

- Так вот чем ты сейчас занимаешься? Наркотики?- спрашиваю я, наконец нарушая молчание. Это недалеко от моего первоначального предположения, что он является частью мафии или какой-то другой преступной организации.

- Нет - говорит он, к моему удивлению. - Эта часть моей жизни закончилась, когда погибли мои родители. Я взял семейный бизнес в другом направлении.

- В каком направлении?- я помню, как он рассказывал мне что-то об импортно-экспортной организации, но я не могу себе представить, чтобы Саймон занимался чем-то таким безобидным, как продажа электроники. Только не после того, что я только что узнала о его воспитании.

Он хихикает, словно забавляясь моей настойчивостью. - Оружие, - говорит он. - Я торговец оружием, Лора.

Я удивленно моргаю. Я немного знаю—или, по крайней мере, думаю, что знаю-о наркоторговцах, благодаря некоторым популярным телешоу. Однако торговцы оружием-это для меня полная загадка. Я сильно подозреваю, что Саймон говорит не о нескольких пистолетах здесь или там.

У меня есть миллион вопросов о его профессии, но есть кое-что, что мне нужно знать в первую очередь, в то время как Джулиан, похоже, находится в хорошем настроении. - Зачем ты меня украл? Это потому, что я напоминаю тебе Марию?

- Да - тихо говорит он, и его голос обволакивает меня, как кашемировый шарф. - Когда я впервые увидел тебя в том клубе, ты была так похожа на нее, что это было жутко. Вот только ты была старше-и даже красивее. И я хотел тебя. Я нуждался в тебе. Впервые за много лет я действительно чувствовал это. Конечно, чувства, которые ты вызывал во мне, были совсем не похожи на те, что я когда-то испытывал к ней. Она была моим другом, но не ты . . .- Он глубоко вдыхает, его грудь движется под моей головой. - Мне просто нужно было, чтобы ты была моей, Лора. Когда я дотронулся до тебя в тот день, когда ощутил шелковистость твоей кожи, мне так сильно захотелось взять тебя, снять ту обтягивающую одежду, что была на тебе, и трахнуть тебя до потери сознания прямо здесь и сейчас, на полу этого клуба. И я хотел причинить тебе боль . . . как мне иногда нравится причинять боль женщинам, как они просят меня сделать им больно . . . Я хотел услышать, как ты кричишь-от боли и от удовольствия.

Его рука продолжает играть с моими волосами, и это ласковое прикосновение успокаивает меня достаточно, чтобы слушать. В темноте все это кажется нереальным. Есть только Саймон и его голос, говорящий мне вещи, которые нормальный человек нашел бы пугающими—вещи, которые почему-то заставляют меня мокнуть вместо этого.

- Я привез тебя сюда, на свой остров, потому что это самое безопасное место для тебя. Мои деловые партнеры всегда ищут признаки слабости, и ты, моя любимая, тоже моя слабость. Я никогда не испытывал ничего подобного к другой женщине. Я никогда не был так ... — он замолкает на мгновение, словно подыскивая нужное слово, —так чертовски одержим. Одна только мысль о том, что другой мужчина прикасается к тебе, целует тебя, сводит меня с ума. Я старался держаться подальше, выкинуть тебя из головы, но не смог удержаться, чтобы не увидеть тебя еще раз на выпускном вечере. И когда я увидел тебя там, я понял, что ты тоже это чувствуешь, эту связь между нами—и тогда я понял, что это неизбежно . . . что я возьму тебя, и ты всегда будешь моей.

Его слова накатывают на меня, как теплая океанская волна, принося с собой трепет и какое-то нездоровое возбуждение. Какая-то извращенная часть меня упивается тем фактом, что я особенная для Саймона, что он так же беспомощно тянется ко мне, как и я к нему.

По какой-то странной причине я чувствую себя обязанной ответить ему взаимностью. - Я боялась тебя - тихо говорю я ему. - В клубе, а потом, когда я увидела тебя на выпускном вечере, я испугалась.

- Только боишься?- в его голосе звучит удивление и легкое недоверие.

- Боюсь и притягивает, - признаюсь я. Похоже, это ночь откровений. Кроме того, он уже знает правду. Несмотря на свой страх, я хочу его. Я хотела его с самого начала, и ничто из того, что он сделал с тех пор, не меняет этого факта.

- Хороший.- он легко проводит рукой по моей спине. - Это очень хорошо, моя милая. Это облегчит жизнь нам обоим.

Легче? Я обдумываю это заявление. Конечно, ему было легче. Но для меня? Но я в этом не уверена.

- Ты когда-нибудь связывался с моей семьей?- спрашиваю я, вспоминая его обещание, данное много дней назад. - Они знают, что я жива?

- Да.- его рука останавливается на изгибе моего позвоночника. - Они все знают.

Интересно, что он им сказал и как они отреагировали? Интересно, стало ли им от этого лучше или хуже?

- Ты когда-нибудь отпустишь меня?- я уже знаю ответ, но мне все равно нужно его услышать.

- Нет, Лора - отвечает он, и я чувствую в темноте его улыбку. - Никогда.

И, притянув меня ближе, он обнимает меня, пока мы оба в конце концов не засыпаем.

Глава 16

В течение следующих нескольких месяцев моя жизнь на острове превратилась в своего рода рутину. Когда Саймон там, мой мир вращается вокруг него. Его настроение, его потребности и желания управляют моими днями и ночами.

Он непредсказуемый любовник-нежный сегодня, жестокий завтра. А иногда он представляет собой смесь того и другого, сочетание, которое я нахожу особенно разрушительным. Я понимаю, что он делает со мной, но понимание не делает его менее эффективным. Он учит меня ассоциировать боль с удовольствием, получать удовольствие от всего, что он делает со мной, каким бы шокирующим и извращенным это ни было. И всегда после этого появляется эта тревожащая нежность. Он выворачивает меня наизнанку, разбирает на части и снова собирает—и все это за одну ночь.

И его обучение работает. Теперь я охотно иду в его объятия, страстно желая того кайфа, который часто получаю от особенно жестокого сеанса. Саймон говорит мне, что я прирожденный сабмиссив со скрытыми мазохистскими наклонностями. Я не знаю, верю ли я ему—я знаю, что определенно не хочу верить ему,—но я не могу отрицать, что его своеобразная манера заниматься любовью резонирует со мной на каком-то уровне. Игрушки, хлысты, трости—он использовал их все, и я неизменно находила удовольствие в какой-то части того, что он делал.

Конечно, он не всегда садист. Иногда он почти сладок, массирует меня всем телом, целует, пока я не растаю, а потом занимается со мной любовью, когда я почти схожу с ума от желания. В такие дни я не хочу покидать остров. Все, чего я хочу, это чтобы Саймон продолжал обнимать меня, ласкать . . . любя меня, в какой бы путь он может.

Возможно, это самая тревожная часть всего происходящего—тот факт, что теперь я жажду любви моего похитителя. Я даже не знаю, способен ли он на такие эмоции, но я не могу не нуждаться в них от него. Он хочет меня, я знаю это, но этого недостаточно. Где-то на этом пути я потеряла свою ненависть к нему, и я даже не знаю, как и когда это произошло. Я все еще негодую по поводу своего плена, но эти чувства теперь отделены от того, что я чувствую к Саймону.

Вместо того чтобы бояться его визитов на остров, я теперь с нетерпением жду их. Его бизнес удерживает его подальше больше, чем мне нравится, и я начинаю понимать, как чувствуют себя домашние животные, ожидая, когда их хозяин вернется домой с работы.

- Почему ты не можешь вести свои дела дальше отсюда?- спрашиваю я его однажды, когда мы просыпаемся вместе утром. Теперь он всегда спит со мной. Ему нравится обнимать меня по ночам, это помогает ему справиться с ночными кошмарами.

- Я делаю все, что могу, на расстоянии. А почему ты хочешь, чтобы я был здесь, моя милая?- его взгляд холодно-насмешливый, когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Ему не нравится, когда я расспрашиваю его о делах. Это часть его жизни, которую он, кажется, хочет держать отдельно. В общем, у меня такое чувство, что он приютил нас с Бет в самых уродливых уголках своего мира. Бет, конечно, прекрасно осведомлена о том, что делает Саймон, но я не уверен, что она знает о торговле оружием намного больше, чем я.

- Да - честно отвечаю я ему. - Я хочу, чтобы ты был здесь.- Бессмысленно притворяться, что это не так; Саймон прекрасно знает, что я чувствую. Он очень хорошо читает меня-и манипулирует мной. Я не сомневаюсь, что он наслаждается моей растущей привязанностью к нему и, вероятно, делает все возможное, чтобы облегчить ее.

И действительно, при моем признании его губы изгибаются в чувственной улыбке. - Хорошо, детка, - мягко говорит он, - я постараюсь побыть здесь подольше.- И потянувшись ко мне, он притягивает меня к себе для поцелуя, который заставляет меня раствориться в его объятиях.

* * *

С каждым прошедшим днем моя прежняя жизнь кажется все более и более далекой, растворяющейся в туманном времени, известном как прошлое. Когда Саймон уезжает, я занимаюсь чтением, плаванием, пешими прогулками по всему острову, а иногда и рыбалкой вместе с Бет. Саймон принес нам большой телевизор с DVD-плеером и сотнями фильмов, так что нам с Бет тоже есть чем заняться в дождливую погоду.

Мы все еще не совсем друзья, Бет и я, но мы определенно стали ближе. Отчасти, я думаю, ей нравится тот факт, что я больше не пытаюсь сбежать. После моей единственной неудачной попытки ударить ее по голове—и последовавшего за этим ужасного инцидента с Джейком-я была образцовым заключенным.

Конечно, было бы глупо быть кем-то другим. Даже во время визитов Саймона, когда его самолет находится здесь, он заперт в ангаре, который я нашел на другой стороне острова. Я почти уверен, что Саймон держит ключи от ангара в своем кабинете, где только он может получить к ним доступ. И даже если бы я каким-то образом добралась до ключей, я искренне сомневаюсь, что внутри самолета было бы удобно хранить руководство по эксплуатации, которое учило бы меня управлять им.

Нет, мой похититель точно знал, что делает, когда привез меня на этот остров. Это самая надежная тюрьма, какую я только могу себе представить.

По мере того как дни превращаются в недели, а затем в месяцы, я стараюсь найти больше занятий, чтобы заполнить свое свободное время—и не позволять себе тосковать по Саймону, когда его нет рядом.

Первое, что я делаю, - это снова начинаю бегать.

Сначала я начинаю с коротких дистанций, чтобы убедиться, что не напрягаю колено, а затем медленно увеличиваю скорость и расстояние. Я бегаю либо по утрам, либо ночью, когда становится прохладнее, и вскоре нахожусь в такой же хорошей форме, как и в те дни, когда работала в легкоатлетической команде. Я могу пробежать три мили меньше чем за семнадцать минут-достижение, которое делает меня до смешного счастливым.

Я тоже занимаюсь живописью. Не потому, что я помню, как Саймон говорил, что Мария хорошо рисует, а потому, что я нахожу это одновременно забавным и расслабляющим. Мне нравились уроки рисования в школе, но я всегда был слишком занят с друзьями и другими делами, чтобы всерьез заниматься живописью. Однако теперь у меня есть много свободного времени, поэтому я начинаю учиться правильно рисовать и рисовать. Саймон приносит мне тонну художественных принадлежностей и несколько обучающих видеороликов, и вскоре я оказываюсь поглощен попыткой запечатлеть красоту острова на холсте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Знаешь, у тебя это очень хорошо получается, - задумчиво произносит однажды Бет, подходя ко мне на крыльцо, когда я заканчиваю рисовать закат над океаном. - Ты точно определила цвета-тот светящийся оранжевый оттенок с темно-розовым.

Я поворачиваюсь и широко улыбаюсь ей. - Ты действительно так думаешь?

- Да, - серьезно отвечает Бет. - Ты прекрасно справляешься, Лора.

У меня такое чувство, что она говорит не только о картине. - Спасибо, - сухо говорю я. Должна ли я добавить это к моему списку достижений-тот факт, что я способна процветать в неволе?

Она улыбается в ответ, и впервые я чувствую, что мы действительно понимаем друг друга. - Всегда пожалуйста.

Подойдя к дивану на открытом воздухе, она сворачивается калачиком и достает книгу. Я наблюдаю за ней несколько секунд, затем возвращаюсь к картине, пытаясь воспроизвести многомерное мерцание воды—и думаю о загадке, которая есть Бет.

Она до сих пор мало рассказывала мне о своем прошлом, но у меня такое чувство, что для нее этот остров-своего рода убежище, убежище. Она считает Саймона своим спасителем, а внешний мир-неприятным и враждебным местом. - А ты не скучаешь по походу в торговый центр?- я уже спрашивала ее однажды. - Ужинаешь со своими друзьями? Пойдешь танцевать? Ты здесь не пленник, ты можешь уйти в любой момент. Почему бы тебе не попросить Саймона взять тебя с собой в одну из его поездок? Сделайте что-нибудь веселое, прежде чем вы вернетесь сюда снова?

В ответ она лишь рассмеялась надо мной. - Танцевать? Веселье? Позволять мужчинам трогать мое тело руками - это должно быть весело?- Ее голос стал насмешливым. - Может, мне тоже купить сексуальную одежду и косметику, чтобы я выглядела для них вполне привлекательно? А как насчет загрязнения окружающей среды, перестрелок на дороге и грабежей-я тоже должен их пропустить?- Снова рассмеявшись, она покачала головой. - Нет, спасибо. Я совершенно счастлива прямо здесь.

И это все, что она могла бы сказать на эту тему.

Я не знаю, что заставило ее так ожесточиться, но я сильно подозреваю, что у Бет была нелегкая жизнь. Когда мы смотрели "красотка", она постоянно отпускала ехидные замечания о том, что настоящая проституция-это совсем не то, что та сказка, которую они показывали. Тогда я ее об этом не спрашивал, но с тех пор мне стало любопытно. Может быть, в прошлом она была проституткой?

Отложив щетку, я поворачиваюсь и смотрю на Бет. - А можно я тебя нарисую?

Она испуганно поднимает глаза от книги. - Ты хочешь нарисовать меня?

- Да- это была бы приятная перемена темпа по сравнению со всеми теми пейзажами, на которых я сосредоточился в последнее время, и это могло бы также дать мне шанс узнать ее лучше.

Она смотрит на меня несколько секунд, потом пожимает плечами. - В порядке. Я думаю.

Она кажется неуверенной в этом, поэтому я ободряюще улыбаюсь ей. - Тебе ничего не надо делать—просто сиди вот так, со своей книгой. Это создает хороший визуальный эффект.

И это действительно так. Лучи заходящего солнца превращают ее рыжие кудри в пылающее пламя, и с поджатыми ногами она выглядит юной и уязвимой. Гораздо более доступным, чем обычно.

Я отложил в сторону картину, над которой работал, и поднял чистый холст. Затем я начинаю рисовать, пытаясь запечатлеть симметричные углы ее лица, тонкие линии и изгибы ее тела. Это захватывающая работа, и я не останавливаюсь, пока не становится слишком темно, чтобы я мог что-нибудь увидеть.

- Ты закончила на сегодня?- спрашивает Бет, и я понимаю, что она уже целый час сидит в одной и той же позе.

- О да, конечно - говорю я. - Спасибо, что ты такая хорошая модель.

- Не проблема.- Она одаривает меня искренней улыбкой, когда встает. - Готова к обеду?

* * *

Следующие три дня я работаю над портретом Бет. Она терпеливо позирует мне, а я так занята, что почти не думаю о Саймоне. Только по ночам у меня появляется возможность скучать по нему—чувствовать холодную пустоту моей огромной кровати, когда я лежу там и жажду его объятий. Он сделал меня настолько зависимым, что Неделя без него кажется мне жестоким наказанием—которое я нахожу бесконечно худшим, чем любая сексуальная пытка, которую мой похититель раздавал до сих пор.

- А Саймон не сказал, когда вернется?- спрашиваю я Бет, когда накладываю последние штрихи на картину. - Он уже семь дней как уехал.

Она отрицательно качает головой. - Нет, но он будет здесь, как только сможет. Он не может держаться от тебя подальше, Лора, ты же знаешь.

- Неужели? Он тебе что-то сказал?- я слышу нетерпение в своем голосе и мысленно пинаю себя. Разве можно быть таким жалким? С таким же успехом я могла бы поставить себе на лоб клеймо: еще одна глупая девчонка, которая влюбилась в своего похитителя. Конечно, я сомневаюсь, что многие похитители обладают смертельным обаянием Саймона, так что, возможно, мне следует немного расслабиться.

К счастью, Бет не дразнит меня по поводу моего очевидного увлечения. - Ему не нужно этого говорить - говорит она вместо этого. - Это совершенно очевидно.

Я на секунду отложил щетку. - Как это очевидно?- этот разговор удовлетворяет потребность, о существовании которой я даже не подозревала,—настоящую беседу девушек о мужчинах и их необъяснимых эмоциях.

- О, пожалуйста.- Бет начинает казаться раздраженной. - Ты же знаешь, что Саймон чертовски без ума от тебя. Всякий раз, когда я говорю с ним, это Лора то, Лора то . . . А Лоре что-нибудь нужно? Хорошо ли питается Лора?- она комично понижает голос, подражая более глубоким интонациям Саймона.

Я ухмыляюсь ей. - Неужели? Я этого не знала. Я имею в виду, я знала, что Саймон без ума от того, чтобы трахать меня—и он определенно признался в некоторой одержимости мной из—за моего сходства с Марией-но я не знала, что я была так сильно занята его мыслями вне спальни.

Бет закатывает глаза. - Да, конечно. Ты далеко не так наивна, как притворяешься. Я видела, как ты хлопала своими длинными ресницами за ужином, пытаясь обвести его вокруг своего мизинца.

Я одариваю ее своим лучшим невинным взглядом широко раскрытых глаз. - Нет!

- Угу.- похоже, Бет нисколько не обманулась.

Она, конечно, права: я действительно флиртую с Саймоном. Теперь, когда я уже не так боюсь своего похитителя, я снова делаю все возможное, чтобы заслужить его благосклонность. Где—то в глубине моего сознания живет упорная надежда, что если он достаточно доверяет мне—если он достаточно заботится обо мне-то сможет увезти меня с острова.

Когда этот план впервые пришел мне в голову—в те ужасные первые дни моего плена,—я просто играла. Как только я оказалась за пределами острова, я сделала бы все возможное, чтобы сбежать, независимо от любых обещаний, которые я могла бы дать. Теперь, однако, я даже не знаю, что буду делать, если Саймон возьмет меня с собой. Попытаюсь ли я уйти от него? Неужели я вообще хочу уйти от него? Честно говоря, понятия не имею.

- Ты когда-нибудь была влюблена?- спрашиваю я Бет, снова берясь за кисть.

К моему удивлению, по ее лицу пробегает темная тень. - Нет - коротко отвечает она. - Никогда.

- Но ведь ты любила . . . кого-то, верно?- я не знаю, что заставляет меня спрашивать об этом, но я, очевидно, задела за живое, потому что все тело Бет напряглось, как будто я только что нанесла ей удар.

К моему удивлению, однако, вместо того чтобы огрызнуться на меня, она просто кивает. - Да - тихо отвечает она. - Да, Лора, я любила.- Ее глаза неестественно блестят, как будто в них блестит непролитая влага.

И тогда я понимаю, что она страдает—что бы ни случилось с ней, это оставило глубокие, неизгладимые шрамы на ее душе. Ее колючая внешность - всего лишь маска, способ защитить себя от дальнейших страданий. И прямо сейчас, по какой-то причине, эта маска соскользнула, обнажив под ней настоящую женщину.

- А что случилось с этим человеком?- спрашиваю я тихим и нежным голосом. - А что случилось с тем, кого ты любила?

- Она умерла.- тон Бет ничего не выражает, но я чувствую бездонный колодец агонии в этом простом заявлении. - Моя дочь умерла, когда ей было два года.

Я резко выдыхаю. - Мне очень жаль, Бет. О Боже, мне так жаль . . . - снова отложив щетку, я подхожу к дивану Бет, сажусь и обнимаю ее.

Поначалу она вся напряглась, словно не привыкла к человеческому общению, но не оттолкнула меня. Она нуждается в этом прямо сейчас; я знаю лучше, чем кто-либо другой, каким успокаивающим может быть теплое объятие, когда твои эмоции повсюду. Саймон наслаждается тем, что заставляет меня разваливаться на части, чтобы потом он мог починить меня и снова собрать воедино.

- Мне очень жаль - тихо повторяю я, медленно поглаживая ее спину круговыми движениями. - Мне очень жаль.

Постепенно часть напряжения уходит из тела Бет. Она позволяет себе успокоиться от моего прикосновения. Через некоторое время она, кажется, восстанавливает равновесие, и я отпускаю ее, не желая, чтобы она чувствовала себя неловко из-за этого объятия.

Отодвинувшись немного назад, она слегка смущенно улыбается мне. - Мне очень жаль, Лора. Я не хотела этого делать—

- Нет, все в порядке, - перебиваю я её. - Извини, что я вмешиваюсь. А я и не знала

А потом мы оба смотрим друг на друга, понимая, что можем извиняться до скончания веков, и это ничего не изменит.

Бет на секунду закрывает глаза, а когда открывает их, ее Маска уже прочно сидит на месте. Она снова моя тюремщица, такая же независимая и замкнутая, как всегда.

- Ужин?- спрашивает она, вставая.

- Кое-что из утреннего улова было бы здорово - небрежно говорю я, подходя, чтобы убрать свои художественные принадлежности.

И мы идем дальше, как будто ничего не случилось.

Глава 17

После этого дня мои отношения с Бет претерпевают тонкие, но заметные изменения. Она уже не так решительно настроена держать меня снаружи, и я постепенно узнаю человека за колючими стенами.

- Я знаю, ты считаешь, что тебе досталось нелегко, - говорит она однажды, когда мы вместе ловим рыбу, - но поверь мне, Лора, Саймон действительно заботится о тебе. Тебе очень повезло, что у тебя есть такой человек, как он.

- Повезло? Почему?

- Потому что независимо от того, что он сделал, Саймон на самом деле не монстр, - серьезно говорит Бет. - Он не всегда поступает так, как считает приемлемым общество, но он не злой.

- Нет? Тогда что же такое зло?- мне действительно интересно, как Бет определяет это слово. Для меня поступки Саймона—это само воплощение того, что может сделать злой человек, несмотря на мои глупые чувства к нему.

- Зло - это тот, кто способен убить ребенка, - говорит Бет, глядя на ярко-голубую воду. - Зло - это тот, кто продаст свою тринадцатилетнюю дочь в Мексиканский бордель . . .- Она делает паузу на секунду, а затем добавляет: - Саймон не злой. В этом ты можешь мне доверять.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто смотрю, как волны бьются о берег. У меня такое чувство, будто мою грудь сжимают в тисках. - Это Саймон спас тебя от зла?- спрашиваю я через некоторое время, когда уже уверен, что могу говорить достаточно спокойно.

Она поворачивает голову и смотрит на меня. - Да - тихо отвечает она. - Он так и сделал. И он уничтожил зло для меня. Он вручил мне пистолет и позволил использовать его против тех людей—тех, кто убил мою маленькую дочь. Видишь ли, Лора, он взял измученную, сломанную уличную шлюху и вернул ей жизнь.

Я выдерживаю взгляд Бет, чувствуя, как внутри у меня все рушится. Мой желудок сжимается от тошноты. Она права: я не знал истинного смысла страданий. Я не могу понять, через что ей пришлось пройти.

Она улыбается мне, явно наслаждаясь моим потрясенным молчанием. - Жизнь - это не что иное, как долбаная рулетка,-тихо говорит она, - где колесо продолжает вращаться, а выпадают неправильные числа. Ты можешь плакать об этом сколько угодно, но правда в том, что это настолько близко к выигрышному билету, насколько это возможно.

Я сглатываю, чтобы избавиться от комка в горле. - Это неправда - говорю я, и мой голос звучит немного хрипло. - Так бывает не всегда. Там есть целый другой мир-мир, где живут нормальные люди, где никто не пытается причинить тебе боль

- Нет - резко отвечает Бет. - Ты просто спишь. Этот мир так же реален, как диснеевская сказка. Ты могла бы жить как принцесса, но большинство людей этого не делают. Они страдают, умирают и теряют своих близких. И они причиняли друг другу боль. Они рвут друг друга, как дикие хищники, которыми они и являются. Нет света без тьмы, Лора; ночь в конце концов настигает нас всех.

- Нет.- я в это не верю. Я не хочу в это верить. Этот остров, Бет, Саймон-все это аномалия, а не то, что всегда бывает. - Нет, это не так—

- Это правда - говорит Бет. - Возможно, ты еще не осознаешь этого, но это правда. Ты нуждаешься в Саймоне так же сильно, как и он в тебе. Он может защитить тебя, Лора. Он может обеспечить тебе безопасность.

Похоже, она совершенно убеждена в этом факте.

* * *

- Доброе утро, моя милая, - шепчет мне на ухо знакомый голос, разбудив меня, и я открываю глаза, чтобы увидеть Саймона, сидящего там, склонившись надо мной. Должно быть, он пришел сюда прямо с какой-то официальной деловой встречи, потому что на нем была парадная рубашка, а не обычный повседневный наряд. Волна счастья пронзает меня насквозь. Улыбаясь, я поднимаю руки и обвиваю ими его шею, притягивая его ближе ко мне.

Он утыкается носом мне в шею, его теплый тяжелый вес вдавливает меня в матрас, и я выгибаюсь навстречу ему, чувствуя привычное возбуждение желания. Мои соски затвердевают, и моя сердцевина превращается в лужицу жидкой потребности, все мое тело тает от его близости.

- Я скучал по тебе - шепчет он мне на ухо, и я дрожу от удовольствия, едва сдерживая стон, когда его талантливый рот скользит вниз по моей шее и покусывает нежное местечко возле ключицы. - Я люблю, когда ты такая, - бормочет он, осыпая нежными поцелуями мою грудь и плечи, - такая теплая, мягкая и сонная . . . и моя тоже . . .

Я действительно стону сейчас, когда его рот смыкается вокруг моего правого соска и сильно сосет его, прилагая нужное количество давления. Его рука скользит под одеяло между моих бедер, и мои стоны усиливаются, когда он начинает поглаживать мои складки, его палец рисует дразнящие круги вокруг моего клитора.

- Иди за мной, Лора, - мягко приказывает он, надавливая на мой клитор, и я разлетаюсь на тысячу осколков, мое тело напрягается и напрягается, как будто по его команде. - Хорошая девочка - шепчет он, продолжая играть с моим сексом, вытягивая мой оргазм. - Такая хорошая, милая девочка . . .

Когда мои толчки заканчиваются, он делает шаг назад и начинает раздеваться. Я жадно смотрю на него, не в силах оторвать глаз от этого зрелища. Он просто великолепен, и я так сильно хочу его. Его рубашка спадает первой, обнажая широкие плечи и живот из стиральной доски, и я больше не могу сдерживаться. Садясь, я тянусь к молнии его брюк, мои руки дрожат от нетерпения.

Он резко втягивает воздух, когда моя ладонь касается его набухшего члена. Как только мне удается освободить его, я обхватываю пальцами головку и наклоняю голову, беря его в рот.

- Черт Возьми, Лора!- он стонет, хватая меня за голову и толкая своими бедрами в мою сторону. - О, черт, детка, это хорошо . . .- Его пальцы скользят по моим волосам, запутываясь в нечесаных прядях, и я медленно втягиваю его глубже, открывая горло, чтобы впитать как можно больше его длины.

- О черт ! . .- Его хриплый стон наполняет меня восторгом, и я слегка сжимаю его яйца, наслаждаясь тяжелым ощущением их в своей ладони. Его член становится еще тверже, и я знаю, что он вот-вот кончит, но, к моему удивлению, он отстраняется, делая шаг назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он тяжело дышит, его глаза сверкают, как голубые бриллианты, но ему удается держать себя в руках достаточно долго, чтобы избавиться от оставшейся одежды, прежде чем он забирается на меня сверху. Его сильные руки обхватывают мои запястья, вытягивая их над моей головой, и его бедра тяжело оседают между моих открытых бедер, его толстый ствол толкается в мой уязвимый вход. Я смотрю на него со смешанным чувством тревоги и возбуждения; он выглядит величественным и диким, его темные волосы растрепаны, а красивое лицо напряжено от похоти. Сегодня он не будет особенно нежен—я уже вижу это.

И я совершенно прав. Он входит в меня одним мощным толчком, скользя так глубоко, что я задыхаюсь, чувствуя, как он разрывает меня пополам. И все же мое тело реагирует на него, производя больше смазки, облегчая его путь. Он трахает меня жестоко, безжалостно, но мои крики-это крики удовольствия, напряжение внутри меня снова выходит из-под контроля, прежде чем он наконец кончает.

* * *

За завтраком я немного обижен, но все равно счастлива. Саймон здесь, и с моим миром все в порядке. Он, кажется, тоже в хорошем настроении, дразня меня за то, что я смотрю целый сезон Друзей за одну неделю и спрашиваю о моем последнем времени бега. Ему нравится, что я так много занимаюсь фитнесом в последнее время—или, скорее, ему нравятся результаты этого.

Физически я нахожусь в лучшей форме, чем когда-либо, и это заметно. Мое тело стройное и подтянутое, и я являюсь ходячим свидетельством преимуществ здорового питания, большого количества свежего воздуха и регулярных физических упражнений. Мои густые каштановые волосы растут без каких-либо признаков секущихся кончиков, а кожа совершенно гладкая и загорелая. Я уже и не помню, когда в последний раз у меня был хоть один прыщ.

- Моя последняя трехмильная пробежка была в 16: 20 - говорю я Саймону без ложной скромности. - Держу пари, что не многие парни могут победить это.

- Это правда - соглашается он, и в его голубых глазах пляшут веселые искорки. - Скорее всего, не смогу.

- Неужели?- меня заинтриговала мысль побить Саймона в чем-нибудь. - Хочешь попробовать? Я была бы рада участвовать в гонках с тобой.

- Не делай этого, Саймон, - смеясь, говорит Бет. - Она очень быстрая. Раньше она была быстра, но теперь она похожа на гребаную ракету.

- Ах да?- он поднимает на меня одну бровь. - Чертова ракета, да?

- Совершенно верно.- я бросаю на него вызывающий взгляд. - Хочешь участвовать в гонках или ты слишком труслив?

Бет начинает кудахтать, а Саймон ухмыляется и бросает в нее кусок хлеба. - Заткнись, предатель.

Смеясь над их выходками, я бросаю в Саймона кусок хлеба, а Бет ругает нас обоих. - Это я должна убирать весь этот беспорядок - ворчит она, и Саймон обещает помочь ей с хлебными крошками, успокаивая ее одной из своих мегаваттных улыбок.

Когда он такой, его обаяние словно живое существо притягивает меня, заставляя забыть правду о моем положении. В глубине души я знаю, что все это нереально, что это чувство связи, это чувство товарищества—не более чем мираж, но с каждым днем оно становится все менее и менее значимым. Как ни странно, я чувствую себя двумя людьми: женщиной, которая влюбляется в великолепного, безжалостного убийцу, сидящего за завтраком, и той, которая наблюдает за всем этим с чувством ужаса и недоверия.

После завтрака я переодеваюсь в спортивную одежду-шорты и спортивный лифчик-и иду читать книгу на крыльцо, чтобы успеть переварить свою еду перед пробежкой. Саймон, как обычно, идет в свой кабинет. Его бизнес не ждет только потому, что он находится на острове; незаконная империя оружия требует постоянного внимания.

Хотя Саймон редко говорит о своей работе, за последние несколько месяцев мне удалось кое-что выяснить. Насколько я понимаю, мой похититель возглавляет международную операцию, специализирующуюся на производстве и распространении новейшего оружия и некоторых видов электроники. Его клиентами являются те организации и частные лица, которые не могут получить оружие законным путем.

- Он имеет дело с очень опасными ублюдками, - сказала мне однажды Бет. - Многие из них психопаты. Я бы не доверяла им настолько, насколько могу их бросить.

- Так зачем же он это делает?- переспросил я. - Он такой богатый. Я уверена, что он не нуждается в деньгах . . .

- Дело не в деньгах, - объяснила Бет. - Все дело в острых ощущениях, в вызове. Такие люди, как Саймон, преуспевают в этом.

Иногда я думаю, что именно это и нравится Саймону во мне-задача заставить меня подчиниться Его воле, сделать меня такой, какой он считает нужным. Неужели он находит это волнующим, зная, что я его пленница и что он может делать со мной все, что захочет? Возбуждает ли его незаконный аспект всего этого дела?

- Готова идти?- голос Саймон прерывает мои мысли, и я поднимаю глаза от книги, чтобы увидеть его, стоящего там, одетого только в черные шорты для бега и кроссовки. Его обнаженный торс подрагивает от мощных, идеально очерченных мышц, а гладкая золотистая кожа блестит на солнце, вызывая у меня желание прикоснуться к нему всем телом.

- Гм, да.- я встаю, откладываю книгу и начинаю потягиваться, краем глаза наблюдая, как Саймон делает то же самое. У него невероятное тело, и мне интересно, что он делает, чтобы поддерживать форму. Я никогда не видел его работающим здесь, на острове.

- Ты делаешь какие-нибудь упражнения, когда отправляетесь в путешествие?- спрашиваю я, бесстыдно глядя, как он наклоняется и касается пальцами ног с удивительной гибкостью. - Как же ты держишься в такой хорошей форме?

Он выпрямляется и улыбается мне. - Я тренируюсь со своими людьми, когда могу. Наверное, это можно назвать упражнением.

- Ваши люди?- я тут же вспоминаю бандита, который избил Джейка. От этого воспоминания меня тошнит, и я отталкиваю его, не желая сейчас думать о таких темных вещах. Иногда мне приходится это делать, чтобы разделить свою новую жизнь на аккуратные маленькие кусочки, отделяя хорошие времена от плохих. Это мой собственный запатентованный механизм совладания.

- Мои телохранители и некоторые другие сотрудники, - объясняет Саймон, когда мы направляемся к пляжу, быстро шагая, чтобы согреться. - Некоторые из них-бывшие морские котики, и обучение с ними-это не пикник, поверь мне.

- Ты тренируешься с морскими котиками?- я останавливаюсь и сурово смотрю на Саймона. - Ты ведь только что пошутил, не так ли? О том, что не смог победить меня в гонке?

Его губы изгибаются в слегка озорной—и совершенно соблазнительной-улыбке. - Я не знаю, моя милая, - тихо говорит он. - Почему бы тебе не погонять меня наперегонки и не посмотреть?

- Ладно - говорю я, решив сделать все, что в моих силах. - Давай сделаем это.

* * *

Мы начинаем нашу гонку возле дерева, которое я специально для этого пометил. На другой стороне острова есть еще одно дерево, которое служит финишной чертой. Если мы побежим по песку вдоль океана, то это будет ровно три мили отсюда до той точки.

Саймон считает до пяти, я ставлю свой секундомер, и мы трогаемся с места, каждый из нас начинает довольно быстро, но это не самая высокая скорость. Когда я бегу, я чувствую, как мои мышцы расслабляются в ритме движения, и постепенно набираю темп, подталкивая себя сильнее, чем обычно делаю в этот момент бега. Саймон бежит рядом со мной, его более длинный шаг позволяет ему с легкостью поспевать за мной.

Мы бежим молча, не разговаривая, и я все время украдкой поглядываю на Саймона краем глаза. Мы уже наполовину закончили курс, и я потею и тяжело дышу, но мой великолепный похититель, кажется, едва ли напрягается. Он в феноменальной форме, его гладкие мышцы блестят от легких капель пота, сгущаясь и расслабляясь при каждом движении. Он бежит легко, приземляясь на пятки, и я завидую его легкой походке, жалея, что у меня нет хотя бы четверти его очевидной силы и выносливости.

Когда мы проехали последние полмили, я прибавил скорость, решив попытаться обогнать его, несмотря на очевидную тщетность усилий. Он еще даже не запыхался, а я уже задыхаюсь. Он тоже набирает скорость, и как бы я ни бежала, я не могу установить между нами никакого расстояния. Он практически приклеился ко мне.

К тому времени, как мы приближаемся к дереву на сотню ярдов, я весь мокрый от пота, и каждый мускул моего тела кричит, требуя кислорода. Я нахожусь на грани срыва и знаю это, но делаю последнюю героическую попытку и бегу к финишу.

И как раз в тот момент, когда моя рука собирается коснуться дерева, отмечая меня победителем гонки, ладонь Саймона хлопает по коре буквально за секунду до моей.

Расстроенная, я резко оборачиваюсь и обнаруживаю, что стою спиной к дереву, а Саймон склонился надо мной. - Попалась - говорит он, его глаза блестят, и я вижу, что он дышит почти нормально.

Хватая ртом воздух, я толкаю его, но он не отступает. Вместо этого он подходит ближе, и его колено вклинивается между моих бедер. В то же самое время его руки хватают меня сзади за колени, приподнимая к себе, мои бедра широко раздвигаются, когда он прижимает свою эрекцию к моему тазу.

Наша маленькая гонка явно его завела.

Тяжело дыша, я смотрю на него снизу вверх, мои руки хватают его за плечи. Я еле держусь на ногах, а он хочет трахаться?

Ответ, очевидно, да, потому что он на секунду ставит меня на ноги, стягивает с меня шорты и нижнее белье, а затем делает то же самое со своей собственной одеждой. Я покачиваюсь на ногах, мои ноги дрожат от напряжения. Я не могу поверить, что это происходит. Кто же трахается сразу после гонки? Все, чего я хочу, - это лечь и выпить галлон воды.

Но у Саймона есть и другие идеи. - Встань на колени - хрипло приказывает он, толкая меня вниз, прежде чем я успеваю подчиниться.

Я тяжело приземляюсь на колени и обхватываю себя руками. Эта поза действительно помогает мне немного восстановить дыхание, и я с благодарностью втягиваю воздух. Моя голова кружится от жары снаружи—и от последствий тяжелой пробежки—и я надеюсь, что не потеряю сознание.

Твердая мускулистая рука скользит под мои бедра, удерживая меня на месте, а затем я чувствую, как его член прижимается к моим ягодицам. Кружась и дрожа, я жду толчка, который соединит нас вместе, мой предательский секс влажный и пульсирующий от предвкушения. Реакция моего тела на Саймона безумна, нелепа, учитывая мое общее физическое состояние.

Он убирает мои мокрые от пота волосы с моей спины и наклоняется вперед, чтобы поцеловать мою шею, накрывая меня своим тяжелым телом. - Знаешь, - шепчет он, - Ты такая красивая, когда бежишь. Я хотел сделать это с первой же мили.- И с этими словами он толкает меня глубоко внутрь, его толщина растягивает меня, заполняя всю дорогу.

Я вскрикиваю, мои руки цепляются за грязь, когда он начинает толкаться, обе его руки теперь держат мои бедра, когда он врезается в меня. Мои чувства сужаются, фокусируясь только на этом-ритмичные движения его бедер, удовольствие-боль от его грубого обладания . . . Мне кажется, что я сгораю изнутри, умираю от неистового варева жара и похоти. Давление, нарастающее внутри меня, слишком велико, невыносимо, и я с криком откидываю голову назад, когда все мое тело взрывается, высвобождение проносится через меня с такой силой, что я буквально теряю сознание.

К тому времени, когда я снова прихожу в сознание, я уже лежу на коленях у Саймона. Он прижимается спиной к финишному дереву и кормит меня маленькими глотками воды, чтобы я не захлебнулась. - Ты в порядке, детка?- спрашивает он, глядя на меня сверху вниз с неподдельным беспокойством на своем прекрасном лице.

- Гм, да.—у меня все еще пересохло в горле, но я определенно чувствую себя лучше-и более чем немного смущена своим обмороком.

- Я и не знал, что у тебя такое обезвоживание, - говорит он, слегка нахмурив брови. - Почему ты так сильно напрягся?

- Потому что я хотела победить, - признаюсь я, закрывая глаза и вдыхая аромат его кожи. От него пахнет сексом и потом-странно привлекательное сочетание.

- Вот, выпей еще воды - говорит он, и я снова открываю глаза, послушно пью, когда он прижимает бутылку к моим губам. Бутылка из холодильника, который я держу припрятанным на этой стороне острова, чтобы поддерживать гидратацию после моих пробежек.

Через несколько минут—и целую бутылку воды—я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы идти обратно. Вот только Саймон не разрешает мне идти пешком. Вместо этого, как только я встаю на ноги, он наклоняется и поднимает меня на руки так же легко, как если бы я была куклой. - Держись за мою шею, - приказывает он, и я обхватываю его руками, позволяя отнести себя домой.

Глава 18

На следующее утро я просыпаюсь с роскошным ощущением, что мне массируют ноги. Это настолько невероятно, что на несколько секунд мне кажется, что я сплю и стараюсь не просыпаться. Однако ощущение сильных пальцев, разминающих мою ступню, слишком реально, и я стону от блаженства, когда каждый отдельный палец натирается и гладится с правильным количеством давления.

Открыв глаза, я вижу Саймона, сидящего на кровати, великолепно обнаженного и держащего бутылку массажного масла. Налив немного себе в ладонь, он наклоняется надо мной и начинает массировать мои лодыжки и икры.

- Доброе утро - мурлычет он, глядя на меня. Я смотрю на него в ответ, онемев от удивления. Саймонн уже делал мне массаж в прошлом, но обычно только для того, чтобы расслабить меня, прежде чем сделать что-то, что заставило бы меня кричать. Он никогда раньше не будил меня таким приятным способом.

На его чувственных губах появляется полуулыбка, и я не могу не нервничать. - Э-э, Саймон, - неуверенно говорю я, - что случилось? . . что ты делаешь?

- Делаю тебе массаж - говорит он, и его глаза весело блестят. - Почему бы тебе не расслабиться и не насладиться этим?

Я моргаю, наблюдая, как его руки медленно двигаются вверх по моим икрам. У него большие руки-сильные и мужественные. Мои ноги кажутся невероятно стройными и женственными в его объятиях, хотя от долгого бега у меня хорошо развиты мускулы. Я чувствую, как мозоли на его ладонях слегка царапают мою кожу, и сглатываю, непрошеная мысль о том, что эти руки принадлежат убийце, проникает в мой разум.

- Перевернись, - говорит он, дергая меня за ноги, и я плюхаюсь на живот, все еще нервничая. Что же он задумал? Я не люблю сюрпризов, когда дело касается Саймона.

Он начинает массировать заднюю часть моих ног, безошибочно находя самые больные места после вчерашней гонки, и я стону, когда напряженные мышцы начинают расслабляться под его умелыми пальцами. И все же я не могу полностью расслабиться: Саймон слишком непредсказуем для моего душевного спокойствия.

Очевидно, почувствовав мое беспокойство, он наклоняется ко мне и шепчет на ухо: - Это всего лишь массаж, моя любимая. Не стоит так волноваться по этому поводу.

Немного успокоившись, я позволила себе расслабиться, погрузившись в комфорт своего матраса. Руки у Саймона просто волшебные; я делала профессиональные массажи, которые были далеко не так хороши. Он полностью настроен на меня, обращая внимание на малейшие изменения в моем дыхании, на малейшие подергивания мышц . . . Через несколько минут я уже не обращаю внимания на его странное поведение; я просто купаюсь в блаженстве этого переживания.

Когда все мое тело было тщательно помассировано и я лежала в обмякшем удовлетворении, Саймон остановился и повел меня в душ. Затем он опускается на меня, ублажая своим ртом, пока я не взрываюсь в умопомрачительном освобождении.

За завтраком я практически напеваю от удовольствия. Это лучшее утро за последние месяцы, а может быть, и годы. По странному стечению обстоятельств Бет приготовила мое любимое блюдо-яйца бенедикт с крабовыми лепешками. С тех пор как я приехала на остров, у меня не было ничего более декадентского. Еда, которую готовит для нас Бет, хороша, но обычно она полезна для здоровья. Фрукты, овощи и рыба, по-видимому, составляют большую часть нашего рациона. Я уже и не помню, когда в последний раз ел что-то столь же сытное и сытное, как голландский соус, приготовленный сегодня Бет.

- МММ, это так хорошо - стону я с набитым ртом. - Бет, это просто потрясающе. Это, наверное, самые лучшие яйца, которые я когда-либо пробовал.

Она улыбается мне. - Они ведь хорошо вышли, правда? Я не была уверена, что правильно поняла рецепт, но, похоже, так оно и было.

- О, Конечно, - успокаиваю я ее, прежде чем налить себе еще порцию. - Это просто замечательно.

Саймон улыбается, его глаза светятся теплым весельем. - Проголодалась, моя милая?- он сам уже съел приличную порцию, но я уже почти догнал его.

- Умираю с голоду - говорю я ему, поднося ко рту еще одну вилку. - Наверное, вчера я сожгла слишком много калорий.

- Я уверен, что ты это сделала, - говорит он, его улыбка становится шире, а затем он рассказывает Бет о том, как я почти выиграл гонку, оставляя часть о нашем трахе и моем отключении после этого.

Когда завтрак заканчивается, я так объедаюсь, что не могу съесть больше ни кусочка. Поблагодарив Бет за еду, я встаю, собираясь пойти за книгой для расслабляющего чтения на веранде, когда Саймон неожиданно обнимает меня за запястье. - Подожди, Лора, - мягко говорит он, притягивая меня обратно на свое место. - Сегодня Бет приготовила еще одну вещь.- И он бросает на Бет непонятный взгляд—после чего она немедленно встает и уходит на кухню.

- ГМ, ладно.- я совершенно сбит с толку. Она что-то приготовила, но не подала во время самой трапезы?

В этот момент Бет возвращается к столу, неся поднос с большим шоколадным тортом—тортом с кучей горящих свечей.

- С Днем рождения, Лора - говорит Саймон с улыбкой, когда Бет ставит передо мной торт. - А теперь Загадай желание и задуй эти свечи.

* * *

Я задуваю свечи на автопилоте, едва замечая тот факт, что для этого мне требуется три попытки. Бет радостно хлопает в ладоши, и я слышу звуки, как будто они доносятся издалека. Мой разум кружится, но я чувствую странное оцепенение, как будто ничто не может коснуться меня прямо сейчас. Все, о чем я могу думать, все, на чем я могу сосредоточиться-это то, что сегодня мой день рождения.

Мой день рождения. Сегодня мой день рождения. Сегодня мне исполнилось девятнадцать.

От осознания этого мне хочется кричать.

Я познакомилась с Саймоном незадолго до моего последнего дня рождения—и вскоре после этого он привез меня на этот остров. Если сегодня мой день рождения, то с момента моего похищения прошел почти год—с тех пор, как я оказалась здесь, во власти Саймона и полностью изолирована от остального мира.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Год моей жизни прошел в плену.

Я чувствую, что задыхаюсь, как будто весь воздух покинул комнату, но я знаю, что это всего лишь иллюзия. Здесь полно кислорода, я просто не могу его вдохнуть.

- Лора?- Голос Бет каким-то образом проникает сквозь шум в моих ушах. - Лора, с тобой все в порядке?

Наконец мне удается втянуть в себя столь необходимый воздух, и я поднимаю глаза от торта. Бет смотрит на меня с озадаченным выражением лица, а Саймон больше не улыбается. Вместо этого он снова выглядит опасным незнакомцем, его взгляд наполнен чем-то темным и тревожным.

Держа себя в руках с нечеловеческим усилием, я выдавливаю дрожащую улыбку. - Конечно. Спасибо тебе за торт, Бет.

- Мы хотели сделать тебе сюрприз - говорит она, ее черты разглаживаются, когда она принимает мои слова за чистую монету. - Надеюсь, у тебя еще осталось место для десерта. Шоколадный торт-твой любимый, да?

Звон в ушах усиливается. - Гм, да.- Несмотря на все мои старания, мой голос звучит сдавленно. - И ты определенно удивила меня.

- Оставь нас, Бет, - резко говорит Саймон, глядя на нее. - Нам с Лорой сейчас нужно побыть наедине.

Бет моргает, явно озадаченная тоном Саймона. Я никогда раньше не слышала, чтобы он так с ней разговаривал. Тем не менее она немедленно повинуется, практически бегом поднимаясь по лестнице в свою комнату.

Я давно не видела Саймона таким злым и знаю, что должна была бы испугаться, но в этот момент я не могу заставить себя думать о том, что будет дальше. Каждый мускул в моем теле дрожит от усилий сдержать ужасную бурю, которая, как я чувствую, назревает внутри меня, и это облегчение, что Бет далеко отсюда. Год. Это был гребаный год. Ярость, которая накапливается во мне, не похожа ни на что, что я когда-либо испытывал раньше; это похоже на то, что плотина прорвалась и не может быть сдержана. Красный туман опускается на меня, заволакивая мое зрение, и звон в ушах становится громче, когда мои эмоции выходят из-под контроля.

Как только Бет исчезает из виду, я взрываюсь. Я больше не рационален и не в своем уме; вместо этого я-воплощенная ярость. Я хватаю ближайшую вещь, до которой могу дотянуться—шоколадный торт—и швыряю его через всю комнату, темная глазурь разбрызгивается повсюду. Моя тарелка и чашка следуют за ним, ударяясь о стену и разбиваясь на миллион осколков, и все это время я слышу крики, доносящиеся издалека. Какая-то все еще функционирующая часть моего мозга понимает, что это я—что это мои собственные крики и проклятия, которые я слышу,—но я не могу остановить это, как не могу сдержать тайфун. Весь гнев, ужас и разочарование прошлого года выплеснулись наружу, превратившись в лаву яростной ярости.

Я не знаю, как долго я существую в этом бессмысленном состоянии, прежде чем стальные руки обхватывают меня сзади, заключая в знакомые объятия. Я брыкаюсь и кричу, пока мой голос не становится хриплым, но мои усилия тщетны. Саймон намного, намного сильнее меня, и он использует эту силу сейчас, чтобы подчинить меня, держать крепко, пока я полностью не истощу себя и не упаду на него в поражении, слезы текут по моему лицу.

- Ты закончила?- он шепчет мне на ухо, и я слышу знакомые мрачные нотки в его голосе. Как обычно, я нахожу это одновременно зловещим и возбуждающим, мое тело теперь приучено жаждать грядущей боли—и потрясающего разум блаженства, которое неизбежно сопровождает ее.

Я качаю головой в ответ на его вопрос, но знаю, что с меня хватит, что бы это ни было, оно прошло, оставив меня опустошенным и опустошенным.

Саймон разворачивает меня в своих объятиях, так что я оказываюсь лицом к нему. Я смотрю на него снизу вверх, мой затуманенный слезами взгляд беспомощно притягивается к идеальной симметрии его черт. Его высокие скулы слегка порозовели, и было что—то тревожное в том, как он смотрел на меня-как будто он хотел поглотить меня, вырвать мою душу и проглотить ее целиком. Наши глаза встречаются, и я понимаю, что стою на краю пропасти прямо сейчас, что под моими ногами открывается провал.

И в этот момент я все ясно вижу.

Я не сержусь, потому что уже целый год нахожусь в тюрьме на острове. Нет, моя ярость гораздо глубже. То, что сжигает меня изнутри, - это не тот факт, что я был пленником все это время, а то, что мне стало нравиться мое пленение.

За последние несколько месяцев я как-то смирился со своей новой жизнью. Я выросла, чтобы наслаждаться спокойными, расслабляющими ритмами острова. Океан, песок, солнце-все это настолько близко к раю, насколько я могу себе представить. Свобода и все, что она подразумевает, теперь-лишь смутная, невозможная мечта. Я едва могу представить себе лица тех, кого оставил позади; они просто расплывчатые, смутные фигуры в моем сознании. Единственное, что сейчас имеет для меня значение, - это мужчина, держащий меня в своих крепких объятиях.

Саймон—мой похититель, мой любовник.

- Но почему, Лора?- спрашивает он почти беззвучно. Его руки сжимаются вокруг меня, пальцы впиваются в мягкую кожу моей спины. Когда я не отвечаю, его лицо еще больше мрачнеет. - Но почему же?

Я молчу, не желая делать этот последний, непоправимый шаг. Я не могу вот так обнажиться перед Саймоном. Он и так уже отнял у меня слишком много, я не могу позволить ему получить и это тоже.

- Скажи мне, - приказывает он, одна рука скользит вверх, чтобы запутаться в моих волосах, заставляя мою шею наклониться назад. - Расскажи мне сейчас.

- Я ненавижу тебя - хриплю я, собирая последние остатки своего неповиновения. Мой голос - как наждачная бумага, хриплый от всех этих криков. - Я ненавижу тебя.—

Его глаза вспыхивают синим огнем. - Это правда?- шепчет он, наклоняясь надо мной и все еще беспомощно прижимая меня к себе. - Ты ненавидишь меня, моя милая?

Я выдерживаю его пристальный взгляд, отказываясь моргать. За один пенни, за один фунт. - Да, - шиплю я, - Я ненавижу тебя!- мне нужно убедить его в моей ненависти, потому что альтернатива немыслима. Он не может знать правду. Он просто не может.

Лицо Саймона застывает, превращаясь в лед. Одним быстрым движением он сметает оставшиеся тарелки с кухонного стола на пол и толкает меня на стол, заставляя наклониться, мое лицо скользит по гладкой деревянной поверхности. Я пытаюсь оттолкнуться ногами, но это бесполезно. Он крепко сжимает мою шею сзади, и тут я слышу угрожающий звук расстегиваемого ремня.

Я брыкаюсь сильнее, и мне действительно удается войти в контакт с его ногой. Конечно, это мне ничего не дает. Я не могу убежать от Саймона. Я никогда не смогу убежать от Саймона.

Он наклоняется надо мной, прижимая меня к столу, его жесткие пальцы сжимают мою шею сзади. - Ты моя, Лора - резко говорит он, его большое тело доминирует надо мной, возбуждая меня. - Ты принадлежишь мне, понимаешь? Каждая частичка тебя-моя.- Его эрекция прижимается к моим ягодицам, ее бескомпромиссная твердость одновременно является угрозой и обещанием.

Он отступает назад, все еще удерживая меня одной рукой на шее, и я слышу свистящий шепот ремня, выдергиваемого из петель. Мгновение спустя мое платье задирается вверх, обнажая нижнюю часть тела. Я крепко зажмуриваюсь, готовясь к тому, что должно произойти.

Удар. Удар. Ремень опускается на мою задницу, снова и снова, каждый удар словно огонь лижет мои бедра и ягодицы. Я слышу свои собственные крики, чувствую, как мое тело напрягается с каждым ударом, и тогда боль толкает меня в то странное состояние, где все переворачивается с ног на голову, где боль и удовольствие сталкиваются, становятся неотличимы друг от друга, и мой мучитель—мое единственное утешение. Мое тело размягчается, тает, каждый взмах ремня становится все более похожим на ласку, и я знаю, что мне это как—то нужно прямо сейчас-что Саймон проник в ту темную, тайную часть меня, которая является зеркальным отражением его собственных извращенных желаний. Это часть меня, которая жаждет потерять контроль, полностью потерять себя и просто быть его.

К тому времени, как Саймон останавливается и переворачивает меня, в моем теле не остается ни капли неповиновения. Моя голова кружится от прилива эндорфина, более мощного, чем все, что я когда-либо испытывала, и я цепляюсь за него, отчаянно нуждаясь в утешении, в сексе, во всем, что напоминает любовь и привязанность. Мои руки обвиваются вокруг шеи Саймона, притягивая его к себе на стол, и я упиваюсь его вкусом, глубокими, жадными поцелуями, которыми он поглощает мой рот. Мой зад словно горит, но это ни на йоту не уменьшает моей похоти, а наоборот, усиливает ее. Саймон хорошо меня обучил. Мое тело приучено жаждать наслаждения, которое, как я знаю, придет следующим.

Он возится со своими джинсами, расстегивая молнию, а потом оказывается внутри меня, входя в меня одним мощным толчком. Я вздрагиваю от облегчения, от экстаза, граничащего с агонией,и обхватываю ногами его талию, принимая его глубже, нуждаясь в том, чтобы он трахнул меня, потребовал меня самым примитивным способом.

- Скажи мне, детка, - шепчет он мне на ухо, касаясь губами моего виска. Его правая рука скользит в мои волосы, удерживая меня неподвижно. - Скажи мне, как сильно ты меня ненавидишь.- его другая рука находит то место, где мы соединяемся, трется там, а затем опускается на пару дюймов к моему другому отверстию. - Скажи мне . . .

Я задыхаюсь, когда его палец входит в мой анус, мои чувства переполнены всеми противоречивыми ощущениями. Ошеломленная, я открываю глаза и смотрю на Саймона, видя свое собственное темное желание, отражающееся на его лице. Он хочет овладеть мной, сломать меня, чтобы снова собрать воедино,и я больше не могу бороться с ним.

- Я вовсе не ненавижу тебя.- мои слова звучат тихо и хрипло, и я сглатываю, чтобы смочить пересохшее горло. - Я вовсе не ненавижу тебя, Саймон.

Что-то вроде торжества вспыхивает на его лице. Его бедра выдвинулись вперед, его член зарылся глубже в меня, и я подавила стон, все еще удерживая его пристальный взгляд.

- Скажи мне, - приказывает он снова, его голос становится глубже. Его глаза горят в моих, и я больше не могу сопротивляться требованию, которое вижу там. Он хочет заполучить меня целиком, и у меня нет другого выбора, кроме как дать ему это.

- Я люблю тебя.- мой голос едва слышен, каждое слово словно вырывается из самой моей души. - Я вовсе не ненавижу тебя, Саймон . . . Я не могу. . . Я не могу, потому что люблю тебя.

Я вижу, как его зрачки расширяются, а глаза становятся темнее. Его член набухает внутри меня, еще толще и тверже, чем раньше, а затем он вырывается и захлопывается обратно, заставляя меня задыхаться от дикости его обладания.

- Скажи мне еще раз, - стонет он, и я повторяю то, что сказала, во второй раз слова даются мне легче. Больше нет смысла прятаться от правды, нет смысла лгать. Я влюбилась по уши в своего садиста-похитителя, и ничто в мире не может изменить этого факта.

- Я люблю тебя - шепчу я, поднимая руку, чтобы погладить его по щеке. - Я люблю тебя, Саймон.

Его глаза темнеют еще больше, а затем он наклоняет голову, беря мой рот в глубокий, всепоглощающий поцелуй.

Теперь я действительно принадлежу ему, и он это знает.

Глава 19

Следующие три месяца пролетают незаметно.

После этого дня—после того, что я называю инцидентом на дне рождения, - мои отношения с Саймоном претерпевают заметные изменения, становясь все более близкими . . . романтично, за неимением лучшего слова.

Это хреновый роман, я знаю это. Может быть, я и пристрастилась к Саймону, но не настолько сильно, чтобы не понимать, насколько это вредно для здоровья. Я влюблена в человека, который похитил меня, в человека, который все еще держит меня в плену.

Мужчина, который, кажется, нуждается в моей любви так же сильно, как и в моем теле.

Я не знаю, любит ли он меня в ответ. Я даже не знаю, способен ли он на такие эмоции. Как можно любить того, чью свободу ты украл без всякой задней мысли? И все же я не могу отделаться от ощущения, что он должен заботиться обо мне, что его одержимость мной носит не только сексуальный характер. Это видно по тому, как я иногда ловлю на себе его взгляд, по тому, как он пытается предугадать все мои желания.

Он постоянно приносит мне мои любимые блюда, мои любимые книги и музыку. Если я хотя бы упомяну, что мне нужен лосьон для рук, он купит его для меня в свою следующую поездку. Я избалована настолько, насколько это вообще возможно для девушки. Он даже гордится моими достижениями, хвалит мои работы и заходит так далеко, что берет с собой несколько картин с острова, чтобы повесить их в своем офисе в Гонконге.

А еще он скучает по мне, когда мы не вместе. Я знаю это, потому что он мне так говорит—и потому что каждый раз, когда он возвращается, он падает на меня, как голодный человек, только что вышедший из тюрьмы. Это, более чем что-либо, дает мне надежду, что его чувства ко мне выходят за рамки чувства собственника к своей собственности.

- А ты видишь других женщин? Там, в реальном мире?- я спрашиваю его за завтраком после одного вечера, когда он берет меня три раза подряд. Этот вопрос мучил меня уже несколько месяцев, и я просто не могу больше сдерживаться. Мой похититель более чем великолепен; у него есть та опасная, магнетическая привлекательность, которая, вероятно, привлекает к нему дюжину женщин. Я легко могу представить себе, как он каждую ночь спит с другой красавицей—мысль, которая заставляет меня хотеть ударить кого-нибудь ножом. Даже с его садистскими наклонностями, я знаю, у него не было бы никаких проблем с поиском партнеров в постели; вероятно, есть много женщин, которые, как и я, получают удовольствие от эротической боли.

Он улыбается мне с мрачным весельем, ничуть не смущенный моим очевидным проявлением ревности. - Нет, моя милая, - тихо говорит он. Потянувшись, он берет меня за руку, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону запястья. - Почему я должен хотеть трахнуть кого-то другого, когда у меня есть ты? Я не был с другой женщиной с того самого дня, как мы встретились.

- Нет?- я не могу скрыть своего потрясения. Саймон был верен мне все это время?

Он смотрит на меня, его губы изогнуты в греховно восхитительной улыбке. - Нет, малышка, не был,—говорит он, и в этот момент я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете.

Мне нравится, когда он называет меня "малышка".’ Это обычная нежность, Я знаю, но почему—то, когда Саймон произносит ее, она звучит по-другому-как будто он ласкает меня этим словом. Я предпочитаю ‘чтобы меня называли "малышка", а не "моя милая".

В конечном счете, однако, я знаю, что именно это я для него—его любимец, его собственность. Ему нравится мысль, что я принадлежу ему, что он единственный мужчина, который может прикоснуться ко мне, увидеть меня. Ему нравится одевать меня в ту одежду, которую он мне дает, кормить той едой, которую он приносит. Я полностью зависим от него, полностью в его власти, и я думаю, что что-то в этом ему нравится, умиротворяя демонов, которые, как я часто чувствую, скрываются под поверхностью.

По правде говоря, я не возражаю быть одержимым. Это тревожное осознание, но какая-то часть меня, кажется, любит такую динамику. Я чувствую себя в безопасности, хотя логика подсказывает мне, что я далеко не в безопасности с человеком, который зарабатывает на жизнь торговлей оружием—человеком, который признался в убийстве без всякого сожаления. Руки, которые прикасаются ко мне ночью, - это те, что принесли смерть другим, но в этом есть определенная пикантность. Это каким-то образом делает все более интенсивным, помогает мне чувствовать себя более живым.

Кроме того, несмотря на свою потребность причинить мне боль, Саймон никогда по—настоящему не причинял мне вреда-по крайней мере, физически. Когда он находится в одном из своих садистских настроений, я заканчиваю с отметинами и синяками на коже, но они быстро исчезают. Он старается никогда не оставлять шрамов на моем теле, хотя я знаю, что кровь и слезы—мои слезы-возбуждают его, заводят.

Когда я делюсь некоторыми своими чувствами с Бет, она, кажется, нисколько не удивляется.

- Я сразу поняла, что вы созданы друг для друга, как только увидела вас вместе, - говорит она, искоса глядя на меня. - Когда вы с Саймоном находитесь в одной комнате, воздух практически шипит. Я никогда раньше не видел такой химии между двумя людьми. То, что у вас есть вместе, - это редкость и нечто особенное. Не сопротивляйся этому, Лора. Он—твоя судьба, а ты-его.

Похоже, она полностью убеждена в этом.

* * *

В ту ночь, когда моя жизнь безвозвратно меняется, все начинается как обычно.

Саймон сейчас на острове, и мы делим восхитительную трапезу вместе, прежде чем он приведет меня наверх для продолжительного занятия любовью. Это один из тех моментов, когда он нежен, поклоняется МНЕ всем своим телом, как будто я богиня, и я засыпаю расслабленная и удовлетворенная, крепко зажатая в его объятиях.

Когда я просыпаюсь посреди ночи, чтобы сходить в туалет, я чувствую тупую боль около пупка. Облегчаясь, я мою руки и забираюсь обратно в постель, вытягиваясь рядом со спящим телом Саймона. Я тоже чувствую легкую тошноту, и мне кажется, что у меня несварение желудка. Может быть, я каким-то образом получила пищевое отравление?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я пытаюсь заснуть,но боль, кажется, усиливается с каждой минутой. Он мигрирует вниз, в нижнюю часть правого живота, становясь острым и мучительным. Я не хочу будить Саймона, но больше не могу этого выносить. Мне нужно какое-нибудь обезболивающее, любое.

- Саймон - шепчу я, протягивая к нему руку. - Саймон, мне кажется, я заболела.

Он тут же просыпается, садится в постели и включает ночник. На его лице нет и следа смущения; он так насторожен, как будто сейчас середина дня, а не три часа ночи. - Что случилось?

Я сворачиваюсь в маленький комочек, когда боль усиливается. - Не знаю - с трудом выговариваю я. - У меня болит живот.

Его брови сошлись на переносице. - Где это болит, детка?- тихо говорит он, толкая меня на спину.

- Мой . . . мой бок - выдыхаю я, слезы боли начинают катиться по моему лицу.

- Здесь?- спрашивает он, нажимая на одну сторону, и я отрицательно качаю головой.

- Здесь?

- Да!- каким-то образом он безошибочно нашел именно ту область, которая находится в агонии.

Он тут же встает и начинает одеваться. - Бет!- он кричит. - Бет, ты нужна мне здесь прямо сейчас!

Через тридцать секунд она вбегает в комнату, натягивая халат поверх пижамы. - И что же случилось?

Она кажется испуганной, и я тоже в ужасе. Я никогда раньше не видела Саймона таким. Он кажется почти таким же . . . испуганный.

- Приготовься, - коротко говорит он. - Я отвезу ее в клинику, и ты поедешь с нами. Возможно, это ее аппендикс.

Аппендицит! Теперь, когда он это сказал, Я понимаю, что это самое вероятное объяснение, но это не страшно. Я не врач, но знаю, что если мой аппендикс лопнет до того, как его вырежут, то я уже почти поджарился. Это было бы страшно, даже если бы я был в часе езды от медицинской помощи, но я нахожусь на частном острове посреди Тихого океана. А что, если я не успею вовремя добраться до больницы?

Саймон, должно быть, думает о том же самом, потому что выражение его лица становится мрачным, когда он заворачивает меня в халат, поднимает и выносит из комнаты.

- Я могу идти, - слабо протестую я, чувствуя, как внутри все переворачивается, когда Саймон быстро спускается по лестнице.

- Черта с два ты сможешь.- его тон излишне резок, но я не обижаюсь. Я знаю, что он беспокоится обо мне прямо сейчас, и даже с моими внутренностями в агонии, я чувствую себя согретой этой мыслью.

К тому времени, как мы добираемся до ангара, Бет уже открыла нам ворота и ждет нас в задней части самолета. Саймон пристегивает меня ремнями к пассажирскому сиденью, и я понимаю, что мое самое большое желание вот-вот исполнится.

Я уезжаю с острова.

Мой желудок сжимается, и я хватаюсь за коричневый бумажный пакет, который удобно лежит передо мной. Внезапная горячая тошнота подступает к горлу, и меня рвет в мешок, все мое тело потеет и дрожит.

Я слышу, как Саймон ругается, когда самолет начинает взлетать, и мне так стыдно, что я просто хочу умереть. - Мне очень жаль - шепчу я, мои глаза горят. Никогда в жизни я не была так несчастна.

- Все в порядке, - отрывисто говорит Саймон. - Не беспокойся об этом.

- Здесь.- Бет протягивает мне мокрую салфетку со спины. - Это должно заставить тебя чувствовать себя немного лучше.

Вместо этого, когда самолет поднимается все выше, меня снова начинает тошнить. Застонав, я хватаюсь за живот, боль в правом боку усиливается.

- Твою мать, - бормочет Саймон. - Блядь, блядь, блядь.- У него побелели костяшки пальцев там, где он сжимает рычаги управления.

Меня снова тошнит.

- Как скоро мы туда доберемся?- У Бет необычно высокий голос.

- Два часа, - мрачно отвечает Саймон. - Если ветер будет сотрудничать.

Эти два часа оказались самыми длинными в моей жизни. К тому времени, как самолет начинает свой спуск, меня уже пять раз тошнит, и я уже давно не испытываю смущения. Боль в животе давно уже превратилась в агонию, и я не осознаю ничего, кроме собственного невыносимого страдания.

Сильные руки тянутся ко мне, вытаскивая из самолета, и я смутно сознаю, что Саймон несет меня куда-то, прижимая к своей широкой груди. Слышится бормотание голосов, говорящих на смеси английского и какого-то иностранного языка, а затем меня кладут на каталку и катят по длинному коридору в белую, стерильно выглядящую комнату.

Несколько человек в белых халатах суетятся вокруг меня, один выкрикивает приказы на том же странно смешанном языке, и я чувствую острый укол в руке, когда игла капельницы прикрепляется к моему запястью. Ошеломленная, я поднимаю голову и вижу Саймона, стоящего в углу, его лицо странно бледно, а глаза блестят . . . а потом темнота снова поглощает меня целиком.

Глава 20

Когда я прихожу в себя, то чувствую себя лишь немного лучше. Моя голова, кажется, набита шерстью, и ноющая боль в боку остается, хотя теперь она ощущается по-другому, менее острой и больше похожей на боль. На секунду мне кажется, что я заснул, чувствуя тошноту, и все это мне приснилось, но запах убеждает меня в обратном. Это тот безошибочный антисептический запах, с которым вы сталкиваетесь только в кабинетах врачей и больницах.

Этот запах означает, что я жива . . . и подальше от острова.

При этой мысли мое сердце начинает бешено колотиться.

- Она проснулась - говорит незнакомый женский голос с акцентом по-английски, очевидно обращаясь к кому-то еще в комнате.

Я слышу шаги и чувствую, как кто-то садится на край моей кровати. Теплые пальцы протягиваются и гладят меня по щеке. - Как ты себя чувствуешь, детка?

С некоторым усилием открыв глаза, я смотрю на прекрасное лицо Саймона. - Как будто меня разрезали и сшили обратно, - хрипло выдавливаю я. В горле у меня так пересохло и болит, что даже говорить больно, и я чувствую тупую пульсирующую боль в правом боку.

- Здесь.- Саймон протягивает мне чашку с согнутой соломинкой. - Ты, наверное, хочешь пить.

Он подносит его к моему лицу, и я послушно смыкаю губы вокруг соломинки, посасывая немного воды. Мой разум все еще затуманен, и на мгновение стена между хорошими и плохими воспоминаниями рушится. Я вспоминаю тот первый день на острове, когда Саймон предложил мне бутылку воды, и невольная дрожь пробегает у меня по спине. В этот момент Саймон уже не тот человек, которого я люблю; он снова мой враг, тот, кто украл меня, тот, кто сделал меня своим против моей воли.

- Холодно?- спрашивает он, забирая чашку и наклоняясь, чтобы натянуть одеяло повыше, накрывая мои плечи.

- Гм, Да, немного.- я уехала с острова. О Боже, я уже уехала с острова. У меня голова идет кругом. Я чувствую себя раздираемой, как будто я два разных человека-испуганная девушка, которая настаивает, что это ее шанс сбежать, и женщина, которая отчаянно жаждет прикосновения Саймона.

- Тебе удалили аппендикс - говорит Саймон, откидывая назад прядь волос, которая щекотала мне лоб. - Операция прошла гладко, и никаких осложнений быть не должно. Разве не так, Анджела?- Он смотрит вверх, налево.

- Да, Мистер Эсгуэрра.

Эсгуэрра? Это что, фамилия Саймона? Узнав прежний голос, я поворачиваю голову и вижу миниатюрную молодую женщину в белом халате. Ее гладкая кожа красивого светло-коричневого цвета, а волосы и глаза темные, почти черные. На мой взгляд, она выглядит филиппинкой или, возможно, Тайкой—не то чтобы я мог претендовать на то, чтобы быть экспертом по любой национальности.

Но я точно знаю, что она-первый человек, которого я вижу за последние пятнадцать месяцев и который не является ни Бет, ни Саймоном.

Я уехала с острова. О Боже, я уже уехала с острова. Впервые после моего похищения появилась реальная возможность сбежать.

- Где я нахожусь?- спрашиваю я, глядя на молодую медсестру. Я не могу поверить, что Саймон позволяет кому—то еще видеть меня-меня, девушку, которую он похитил.

- Ты находишься в частной клинике на Филиппинах - отвечает Саймон, когда женщина просто улыбается мне. - Анджела-это медсестра, которая будет ухаживать за тобой.

В этот момент дверь открывается, и входит Бет. - Ой, смотрите, кто проснулся - восклицает она, подходя к моей кровати. - Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, я думаю, - осторожно говорю я ей. Срань господня, я же с этого гребаного острова свалил.

- Они сказали, что Саймон привел тебя сюда как раз вовремя, - говорит мне Бет, придвигая стул и садясь рядом с моей кроватью. - Твой аппендикс готовился к работе. Они вырезали его и зашили тебя обратно, так что ты должна быть в полном порядке.

Я нервно хихикнула . . . и тут же застонал, движением натягивая швы на моем боку.

- Тебе больно?- Саймон бросает на меня озабоченный взгляд. Повернувшись к Анжеле, он приказывает: - дайте ей еще обезболивающих.

- Я в порядке, просто немного побаливает, - пытаюсь я его успокоить. - Серьезно, мне не нужны никакие наркотики.- Меньше всего мне сейчас хочется, чтобы что-то затуманило мой разум. Я уехала с острова, и мне нужно решить, что делать дальше. Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, но мне требуется вся моя сила воли, чтобы не закричать или не сделать какую-нибудь глупость. Свобода так близка, что я практически ощущаю ее вкус.

- Конечно, мистер Эсгуэрра.- Анжела полностью игнорирует мои протесты и подходит к кровати, вертя в руках прозрачный пакет, который вводится в мою капельницу.

Саймон наклоняется над кроватью и легонько целует меня в губы. - Тебе нужно отдохнуть, - мягко говорит он. - Я хочу, чтобы ты была здоров. Ты меня понимаешь?

Я киваю, мои веки тяжелеют, когда я чувствую, что лекарство начинает действовать. На мгновение мне кажется, что я плыву, вся боль исчезла, а потом я уже ничего не замечаю.

* * *

Когда я снова просыпаюсь, то нахожусь в комнате один. Яркий солнечный свет струится сквозь прозрачные большие окна, и несколько растений весело цветут на подоконнике. Вообще-то здесь довольно уютно. Если бы не этот больничный запах и не разные приборы и мониторы, я бы подумала, что нахожусь в чьей-то спальне. Чем бы ни была эта частная клиника, она довольно роскошна—факт, который я не имел возможности по-настоящему оценить раньше.

Дверь открывается, и в комнату входит Анджела. Широко улыбнувшись мне, она весело говорит: - Как ты себя чувствуешь, Лора?

- Хорошо - отвечаю я немного настороженно. - А где же Саймон?- Что-то в этой женщине мне не нравится, и я никак не могу понять, что именно. Я знаю, что она, вероятно, мой лучший шанс сбежать, но я не знаю, могу ли я доверять ей. Во-первых, она вполне могла бы работать на Саймона, как и Бет.

- Мистеру Эсгерре пришлось уехать на пару часов, - говорит она, все еще улыбаясь мне. - Однако Бет здесь. Она просто пошла в туалет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- О, хорошо.- Я пристально смотрю на нее, пытаясь собраться с духом. Я должен сказать ей, что меня похитили. Я просто обязан это сделать. Это моя единственная возможность сбежать. Она может быть верна Саймону, но я все равно должен попытаться, потому что у меня никогда не будет лучшего шанса на свободу.

Анжела подходит к кровати и протягивает мне чашку с изогнутой соломинкой. - Держи, - говорит она все тем же веселым голосом. - Сейчас я принесу тебе немного еды.

Я поднимаю руку и забираю у нее чашку, слегка морщась, когда это движение натягивает швы. - Спасибо, - говорю я, жадно глотая воду. Мне очень, очень нужно сказать ей, чтобы она позвонила в полицию, или как там называются местные правоохранительные органы, но по какой-то причине я этого не делаю. вместо этого я пью воду и смотрю, как она выходит из комнаты, снова оставляя меня одного.

Я мысленно стону. Да что же со мной такое? Свобода-это реальная возможность впервые за год, и вот я здесь, болтаю и медлю. Я говорю себе, что это потому, что я осторожен, потому что я не хочу, чтобы кто—нибудь пострадал—не Анджела и, конечно, не кто-нибудь дома-но глубоко внутри я знаю правду.

Как бы заманчива ни казалась свобода, она одновременно и пугает. Я был пленником так долго, что на самом деле стремлюсь к комфорту своей клетки; находясь здесь, в этой незнакомой комнате, я испытываю стресс, беспокойство, и есть часть меня, которая просто хочет вернуться на остров, к своей обычной рутине. Но самое главное-свобода означает уход от Саймона, а я не могу заставить себя сделать это.

Я не хочу оставлять человека, который меня похитил.

Мне следовало бы радоваться при мысли о том, что его арестует полиция, но вместо этого я чувствую ужас. Я не хочу, чтобы Саймон сидел за решеткой. Я не хочу расставаться с ним даже на минуту.

Закрыв глаза, я говорю себе, что я дурак, идиот с промытыми мозгами, но это не имеет значения.

Лежа на больничной койке, я постепенно смирился с тем, что больше не являюсь невольным пленником. Вместо этого я просто женщина, которая принадлежит Саймону—точно так же, как он теперь принадлежит мне.

* * *

Я выздоравливаю в клинике на следующей неделе. Саймон навещает меня каждый день, проводя несколько часов рядом со мной, и Бет тоже. Анжела заботится обо мне большую часть времени, хотя пара докторов заглянула посмотреть мои карты и скорректировать дозировку обезболивающего.

Я до сих пор никому не рассказывал о том, что стал жертвой похищения, и больше не собираюсь этого делать. Во-первых, у меня такое чувство, что персоналу клиники платят за то, чтобы он был осторожен. Никто, кажется, не проявляет ни малейшего интереса к тому, что делает американская девушка на Филиппинах, и они не склонны задавать мне какие-либо вопросы. Единственное, что хочет знать Анджела, - это то, что мне больно, хочется пить, есть или нужно сходить в туалет. Я почти уверен, что если попрошу ее позвонить в полицию, она просто улыбнется и даст мне еще обезболивающих.

Я также видел несколько охранников, стоящих в коридоре за пределами комнаты. Я мельком вижу их, когда открывается дверь. Они вооружены до зубов и выглядят как страшные сукины дети, напоминая мне бандита, который избил Джейка.

Когда я спрашиваю Саймона о них, он свободно признает, что они его сотрудники. - Они там для твоей защиты, - объясняет он, присаживаясь на край моей кровати.- Я же говорил тебе, что у меня есть враги, верно?

Он действительно сказал мне об этом, но до сих пор я не понимала всей опасности происходящего. По словам Бет, в клинике и вокруг нее дислоцируется небольшая армия телохранителей, которые защищают нас от любой угрозы, о которой беспокоится Саймон.

- Какие еще враги?- с любопытством спрашиваю я, глядя на него. - Кто за тобой охотится?

Он улыбается мне. - Это не твоя забота, моя милая - мягко говорит он, но под теплотой его улыбки скрывается что-то холодное и смертельно опасное. - Я скоро с ними разберусь.

Я слегка вздрагиваю и надеюсь, что Саймон этого не заметит. Иногда мой любовник может быть очень, очень страшным.

- Завтра мы едем домой, - говорит он, меняя тему разговора. - Врачи сказали, что в ближайшие несколько недель тебе нужно будет успокоиться, но оставаться здесь нет никакой необходимости. Ты также можешь восстановиться и дома.

Я киваю, мой желудок сжимается от смеси страха и предвкушения. Домой. . . Домой, на остров. Эта странная интерлюдия в клинике-так близко к свободе-почти закончилась.

Завтра моя настоящая жизнь начнется снова.

Глава 21

Поп! Поп! Взрывной звук выхлопа автомобиля выдергивает меня из крепкого сна. Мое сердце бешено колотится, я принимаю сидячее положение, затем с шипением боли хватаюсь за швы на боку.

Поп! Поп! Поп! Звук продолжается, и я замираю. Машины нет неприятные последствия, как, что.

Я слышу выстрелы. Выстрелы и редкие крики.

Там темно, единственный свет исходит от мониторов, подключенных ко мне. Я лежу на кровати в центре комнаты—первое, что кто-то увидит, открыв дверь. Мне приходит в голову, что с таким же успехом я мог бы сидеть здесь с нарисованным на лбу бычьим глазом.

Пытаясь контролировать свое неровное дыхание, я выдергиваю капельницу из руки и встаю на ноги. Мне все еще больно ходить, но я не обращаю внимания на боль. Я уверена, что пули ранят гораздо сильнее.

Пробираясь босиком к двери, я чуть приоткрываю ее и выглядываю в коридор. Мой желудок сжимается. В поле зрения нет ни одного телохранителя; коридор передо мной совершенно пуст.

Дерьмо. Черт, черт, черт.

Отчаянно озираясь по сторонам, я ищу укромное местечко, но единственный шкаф в комнате слишком мал, чтобы я могла в него поместиться. Мне больше негде спрятаться. Оставаться здесь было бы самоубийством. Мне нужно выбраться отсюда, и сделать это немедленно.

Поплотнее закутавшись в больничный халат, я осторожно выхожу в коридор. Пол под моими босыми ногами холоден, и это только усиливает ледяной холод внутри меня. Здесь я чувствую себя еще более незащищенной и уязвимой, и желание спрятаться становится все сильнее. Заметив несколько дверей в другом конце коридора, я выбираю одну наугад и осторожно открываю ее. К моему облегчению, внутри никого нет, и я захожу внутрь, тихо закрыв за собой дверь.

Звуки выстрелов продолжаются через случайные промежутки времени, с каждым разом приближаясь. Я отступаю в угол за дверью и прижимаюсь к стене, пытаясь справиться с нарастающей паникой. Я понятия не имею, кто эти бандиты, но те возможности, которые приходят мне в голову, не слишком обнадеживают.

У Саймона есть враги. А что, если это они там, снаружи? А что, если он сражается с ними прямо сейчас вместе со своими телохранителями? Я представляю его раненым, мертвым, и холод внутри меня распространяется, проникая глубоко в мои кости. Пожалуйста, Господи, нет. Пожалуйста, что угодно, только не это. Я скорее умру, чем потеряю его.

Все мое тело дрожит, и я чувствую, как холодный пот стекает по моей спине. Стрельба прекратилась, и тишина стала еще более зловещей, чем тот оглушительный шум, что раздавался раньше. Я чувствую вкус страха; он острый и металлический на моем языке, и я понимаю, что прикусила внутреннюю сторону щеки достаточно сильно, чтобы выпустить кровь.

Время движется мучительным ползком. Каждая минута, кажется, растягивается в час, каждая секунда-в вечность. Наконец я слышу голоса и тяжелые шаги в коридоре. Это звучит так, как будто там есть несколько мужчин, и они говорят на языке, которого я не понимаю—языке, который звучит резко и гортанно для моих ушей.

Я слышу, как открываются двери, и понимаю, что они что-то ищут . . . или кого то. Едва осмеливаясь дышать, я пытаюсь вжаться в стену, чтобы стать таким маленьким, чтобы быть невидимым для бандитов, рыскающих по коридору.

- Где же она?- суровый мужской голос требует ответа на английском с сильным акцентом. - Она должна быть здесь, на этом этаже.

- Нет, это не так.- голос, отвечающий ему, принадлежит Бет, и я подавляю испуганный вздох, понимая, что мужчины каким-то образом захватили ее. Она говорит вызывающе, но я улавливаю нотки страха в ее голосе. - Я же сказала тебе, Саймон уже увез ее отсюда—

- Не ври мне, мать твою, - рычит мужчина, и его акцент становится все сильнее. За звуком пощечины следует страдальческий крик Бет. - Где же она, черт возьми?

- Я не знаю - истерически всхлипывает Бет. - Она ушла, я же сказал тебе, ушла—

Мужчина рявкает что-то на своем языке, и я слышу, как открываются новые двери. Они приближаются к комнате, где я прячусь, и я знаю, что это только вопрос времени, когда они найдут меня. Я не знаю, почему они ищут меня, но я знаю, что я та самая "она", о которой идет речь. Они хотят найти меня, и они готовы причинить боль Бет, чтобы сделать это.

Я колеблюсь лишь мгновение, прежде чем выйти из комнаты. На другой стороне коридора я вижу Бет, съежившуюся на полу, ее крепко держит за руку мужчина в черном. Еще дюжина мужчин стоят вокруг них, держа штурмовые винтовки и пулеметы, которые они направляют на меня, как только я выхожу.

- Ты что, меня ищешь?- спокойно спрашиваю я. Я никогда в жизни не была так напугана, но мой голос звучит ровно, почти весело. Я не знала, что можно оцепенеть от страха, но именно так я чувствую себя прямо сейчас—настолько напуганной, что на самом деле я больше не чувствую страха.

Мой разум странно ясен, и я замечаю сразу несколько вещей. Мужчины с оливковой кожей и темными волосами выглядят как выходцы с Ближнего Востока. Хотя некоторые из них чисто выбриты, у большинства, похоже, густые черные бороды. По меньшей мере двое из них ранены и истекают кровью. И несмотря на все свое оружие, они кажутся очень встревоженными, как будто ожидают нападения в любую минуту.

Мужчина, держащий Бет, выкрикивает еще один приказ на языке, который, как я теперь понимаю, является арабским, и я узнаю его голос, принадлежащий человеку, который говорил по-английски. Похоже, он их предводитель. По его команде двое мужчин подходят ко мне и, схватив за руки, тянут к себе. Мне удается не споткнуться, хотя швы болят с новой силой.

- Это она и есть?- он шипит на Бет, грубо встряхивая ее. - Это маленькая шлюха Саймона?

- Это я, - говорю я ему прежде, чем Бет успевает ответить. Мой голос все еще неестественно спокоен. Я не думаю, что это полностью поразило меня, опасность, в которой я нахожусь. Все, что я хочу сейчас сделать, это не дать ему причинить боль Бет. В то же время в глубине души я перевариваю тот факт, что они хотят меня, потому что я любовница Саймона. Это может означать только одно: Саймон жив, и они хотят использовать меня против него. Я подавляю дрожь облегчения при этой мысли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вожак пристально смотрит на меня, очевидно, так же удивленный моей несвойственной ему храбростью, как и я сама. Отпустив бет, он подходит ко мне, сжимая мою челюсть жесткими, жестокими пальцами. Наклонившись, он изучает меня, его темные глаза холодно блестят. Он невысок для мужчины, самое большее пять футов семь дюймов, и его дыхание омывает мое лицо, принося с собой зловонный запах чеснока и несвежего табака. Я борюсь с желанием подавиться, вызывающе выдерживая его взгляд своими собственными.

Через несколько секунд он отпускает меня и говорит что-то по-арабски своим солдатам. Двое мужчин подбегают и снова хватают Бет. Она кричит и начинает бороться с ними, и один из них бьет ее наотмашь, оглушая и заставляя замолчать. В то же самое время рука лидера сжимает мое предплечье, больно сжимая его. - Пошли, - резко говорит он, и я позволяю отвести себя к двери в конце коридора.

Дверь открывается на лестницу, и я понимаю, что мы находимся на втором этаже. Бандиты окружают меня, вожака и Бет, и мы все спускаемся по лестнице и выходим через дверь, которая ведет на немощеную открытую площадку снаружи. Мы проходим мимо трупа одного человека на лестнице, и еще несколько лежат снаружи. Я отвожу глаза и судорожно сглатываю, чтобы не дать желчи подступить к горлу. Солнце ярко светит, воздух горячий и влажный, но я едва чувствую тепло на своей замерзшей коже. Реальность моей ситуации начинает проникать в меня, и я начинаю дрожать, мелкая дрожь сотрясает мое тело.

Там нас ждет несколько черных внедорожников, и мужчины тащат меня и Бет к одному из них, заставляя сесть на заднее сиденье. Двое из них забираются вместе с нами, заставляя нас прижаться друг к другу. Я чувствую, как Бет дрожит, и протягиваю руку, чтобы сжать ее холодную ладонь своей, успокаиваясь от человеческого прикосновения. Она смотрит на меня, и от ужаса в ее глазах у меня кровь стынет в жилах. Ее веснушчатое лицо бледно, а правая щека распухла, и на ней уже начал появляться огромный синяк. Ее нижняя губа рассечена в двух местах, а на подбородке виднеется пятно крови. Кем бы ни были эти мужчины, они не испытывают угрызений совести, причиняя боль женщинам.

Мне отчаянно хочется спросить ее, что она знает, но я молчу. Я не хочу привлекать к себе больше внимания, чем это необходимо. Я мысленно возвращаюсь к мертвым телам, мимо которых мы только что прошли, и борюсь с желанием вырваться. Я не знаю, что эти люди задумали для нас, но сильно подозреваю, что наши шансы выбраться живыми минимальны. Каждая минута, которую мы переживаем, каждая минута, когда они оставляют нас в покое, драгоценна, и мы должны сделать все возможное, чтобы продлить эти минуты как можно дольше.

Машина заводится и отъезжает. Все еще держа Бет за руку, я смотрю в окно и вижу, как белое здание клиники исчезает позади нас. Дорога, по которой мы едем, немощеная и ухабистая, и атмосфера в машине напряженная. Двое мужчин на заднем сиденье рядом с нами крепко сжимают оружие, и у меня снова возникает ощущение, что они чего-то боятся . . . или кто-то еще.

Интересно, это Саймон или нет? Знает ли он, что произошло? Может быть, он уже едет в клинику? Я смотрю в окно, мои глаза сухие и горящие. Все должно было быть совсем не так. Сегодня я должна была бы вернуться на остров, вернуться к спокойной жизни, которую вела весь прошлый год. Это жизнь, которую я жажду сейчас с отчаянной интенсивностью. Я хочу лежать в объятиях Саймона, чувствовать его прикосновения и вдыхать теплый, чистый запах его кожи. Я хочу, чтобы он владел мной и защищал меня, защищал от всего и от всех, кроме самого себя.

Но его здесь нет. Вместо этого машина трясется по дороге, унося нас все дальше и дальше от безопасности. Внутри жарко, и я чувствую пряный запах немытых мужских тел и пота; он пропитывает машину, заставляя меня чувствовать, что я задыхаюсь. Бет, кажется, в шоке, ее лицо пусто и замкнуто. Я хочу обнять ее, но мы слишком тесно прижаты друг к другу, поэтому я просто нежно сжимаю ее руку. Ее пальцы в моей ладони вялые и липкие.

Поездка, кажется, длится вечно, но это должно быть только около часа, потому что солнце все еще не полностью поднялось в небе, когда мы прибываем в пункт назначения. Это взлетно-посадочная полоса у черта на куличках, и там стоит большой самолет. На мой взгляд, он смутно напоминает военный. Мужчины силой вытаскивают нас из машины и тащат к самолету. Я изо всех сил стараюсь идти туда, куда они меня ведут, не желая разрывать свои швы. Бет тоже не сопротивляется, хотя, похоже, она слишком потрясена, чтобы идти прямо, заставляя их практически нести ее.

Внутри самолет далеко не роскошный. Как я и предполагал, корпус самолета выполнен в военном стиле, с сиденьями вдоль стен, а не рядами. Это тот самый самолет, который я видела в кино, обычно с морскими котиками, выпрыгивающими из него с парашютами. Мужчины пристегивают меня и Бет ремнями к двум сиденьям и надевают наручники на наши руки, прежде чем сесть сами.

Двигатели набирают обороты, самолет начинает крениться, и вот мы уже в воздухе, солнце ярко светит мне в глаза.

Глава 22

К тому времени, как мы приземляемся через пару часов, я умираю от жажды и отчаянно хочу пописать. Украдкой взглянув на Бет, я вижу, что она испытывает еще больший дискомфорт, ее глаза остекленели и лихорадочно блестят. Опухоль на ее лице превратилась в безобразный синяк, а губы покрылись коркой крови. Со скованными руками я даже не могу протянуть руку, чтобы утешительно похлопать ее по плечу.

Как только самолет приземляется, они отстегивают нас и вытаскивают из самолета с нашими руками, все еще скованными наручниками перед нами. Лидер приближается к нам, быстро оглядывая нас, прежде чем указать на черный внедорожник, припаркованный в нескольких ярдах от нас. Он выплевывает какой-то приказ своим людям, и я понимаю, что это означает, что наше путешествие вот-вот продолжится. Однако прежде чем они успевают силой усадить нас в машину, я говорю громче: - Эй, - тихо говорю я, - мне нужно в туалет.

Бет бросает на меня испуганный взгляд, но я игнорирую ее, сосредоточив свое внимание на лидере. Я почти уверен, что скорее умру, чем обмочусь в штаны—или в больничный халат, если уж на то пошло. Он секунду колеблется, глядя на меня, потом тычет большим пальцем в сторону кустов. - Иди, сука, - резко говорит он. - У тебя есть одна минута.

Я пробираюсь к кустам, не обращая внимания на человека с автоматом, который следует за мной. К счастью, он отводит взгляд, когда я поднимаю свое халат и сажусь на корточки, чтобы облегчиться, мое лицо пылает от смущения. Краем глаза я вижу, что Бет следует моему примеру в дюжине ярдов от меня.

Как только мы оба заканчиваем, мы садимся в другую горячую, душную машину. На этот раз поездка еще длиннее, дорога петляет по тому, что кажется какими-то джунглями. К тому времени, как мы добираемся до невзрачного здания, похожего на склад,-нашего конечного пункта назначения,—я вся мокрая от пота и сильно обезвожена. Я так же голодна, но эта потребность вторична по отношению к жажде, которая поглощает меня прямо сейчас.

Когда мы входим в здание, нас ведут к двум металлическим стульям, стоящим в углу. Мои наручники не заперты, но прежде чем я успеваю обрадоваться, тот же человек, что охранял меня в кустах, связывает мне руки за спиной. Затем он привязывает мои лодыжки к стулу, по одной к каждой ноге, а затем обматывает веревкой все мое тело, чтобы привязать меня к стулу. Его прикосновение к моей коже безразлично, безлично; я для него просто вещь, а не женщина. Повернув голову в сторону, я вижу, что то же самое происходит и с Бет, за исключением того, что ее куратор, похоже, наслаждается причинением ей боли, грубо раздвигая ее ноги, чтобы привязать их к стулу. Она не издает ни звука, но лицо ее становится еще бледнее, а потрескавшиеся губы слегка дрожат.

Я смотрю на все это с беспомощным гневом, а затем отворачиваюсь, как только мужчина оставляет ее в покое, сосредоточив свое внимание на нашем окружении.

Похоже, мое первое впечатление было верным. Мы находимся внутри какого-то склада, с высокими ящиками и металлическими полками, образующими лабиринт посередине. Теперь, когда мы надежно привязаны к стульям, мужчины оставляют нас в покое и собираются вокруг длинного стола в другом углу.

Наконец-то мы с Бет можем поговорить наедине.

- Ты в порядке?- спрашиваю я ее, заботясь, чтобы держать мой голос пронзительный низкий. - Они причинили тебе боль? Я имею в виду, до того, как я вышла . . .

Она качает головой, сжимая губы. - Просто немного поколотили меня, - тихо говорит она. - Ничего особенного. Тебе не следовало выходить, Лора. Это было глупо.

- Они бы все равно меня нашли. Это был всего лишь вопрос времени.- я в этом убеждена. - Ты знаешь, кто они и чего хотят от нас?

- Я не уверена, но догадываюсь, - говорит она, крепко сжимая руки на коленях. - Я думаю, что они являются частью джихадистской террористической группы, о которой Саймон рассказывал мне пару месяцев назад. По-видимому, они расстроены тем, что он не продал им какое-то оружие, которое недавно разработала его компания.

- Почему нет?- с любопытством спрашиваю я. - А почему бы ему не продать ее им?

Она пожимает плечами. - Ну, не знаю. Саймон очень разборчив, когда речь заходит о его деловых партнерах, и вполне возможно, что он просто недостаточно доверял им.

- Значит, они воспользовались нами как рычагом давления?

- Да, я так думаю - тихо говорит она. - По крайней мере, ты здесь именно для этого. Должно быть, кто-то в клинике работал на них, потому что они знали, кто ты и что значишь для Саймона. Я спал в одной из комнат внизу, когда они нашли меня, и они сразу же поднялись на второй этаж, в комнату, где ты остановилась. Я думаю, что они намереваются использовать тебя, чтобы заставить Саймона протянуть им руку, когда дело дойдет до передачи этого оружия.

Я прерывисто вздыхаю. - Я все понимаю.- я могу только представить себе, как люди, достаточно психически больные, чтобы убивать невинных гражданских лиц, могли бы заставить Саймона сделать это.- Ужасные образы отрезанных частей тела танцуют в моем сознании, и я с усилием отталкиваю их, не желая поддаваться панике, которая грозит поглотить меня целиком.

- Хорошо, что Саймона не было в клинике, когда они приехали, - говорит Бет, прерывая мои мрачные мысли. - Они убили всех, все шестнадцать человек Саймона, которые стояли там и охраняли нас.

Я с трудом сглатываю. - Шестнадцать человек?

Бет кивает. - У них была сумасшедшая огневая мощь, и они пришли с добрыми тридцатью или сорока своими людьми. Ты не видела самого худшего, потому что они вошли с черного хода. На другой лестнице громоздились тела высотой в шесть футов, и многие жертвы были убиты с их стороны.

Я пристально смотрю на нее, пытаясь успокоить дыхание. Дерьмо. Черт, черт, черт. Чтобы они пожертвовали таким количеством своих товарищей, все, что они хотят от Саймона, должно быть адским оружием. Отдаст ли он его им, чтобы спасти нас? Достаточно ли он заботится обо мне и Бет? Я знаю, что он хочет меня-и заботится о моем благополучии на каком—то уровне, - но я понятия не имею, будет ли он ставить меня выше своих деловых интересов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конечно, даже если он даст им то, что они хотят, нет никакой гарантии, что они оставят нас в живых. Я помню, что Саймон рассказывал мне о смерти Марии . . . о том, как ее убили, чтобы наказать его за какой-то налет на склад. В мире Саймона действия имеют последствия. Очень жестокие последствия.

- Как ты думаешь, он придет за нами?- тихо спрашиваю я у Бет. Ирония всего этого от меня не ускользает. Теперь я считаю Саймона своим потенциальным спасителем, моим рыцарем в сияющих доспехах. Он больше не тот, от кого мне нужно спасаться.

Она смотрит на меня, ее глаза темнеют на бледном лице. - Так и будет, - тихо отвечает она. - Он придет за нами. Я просто не знаю, будет ли это важно для нас к тому времени.

* * *

Следующие два часа тянутся незаметно. Мужчины в основном игнорируют нас, хотя я видел, как парочка из них смотрела на мои голые ноги, когда их лидер не обращал на нас внимания. К счастью, больничный халат, как правило, бесформенный и сделан из толстого материала—примерно наименее сексуальный наряд, который я могу себе представить. Мысль о том, что один—или несколько—из них прикоснется ко мне, заставляет мою кожу покрываться мурашками.

Они также не дают нам ничего есть или пить. Это нехороший знак; это значит, что им все равно, будем мы жить или умрем. Моя жажда становится настолько сильной, что все, о чем я могу думать, - это вода, и в моем животе возникает пустое, грызущее чувство. Но самое страшное - это холодный страх, который волнами накатывает на меня, и темные образы, мелькающие в моей голове, как в плохом фильме ужасов.

Я пытаюсь поговорить с Бет, чтобы не сойти с ума, но после нашего первого разговора она стала тихой и замкнутой, отвечая в лучшем случае односложно. Как будто мысленно ее там вообще нет. Я ей завидую. Мне бы очень хотелось сбежать вот так, но я не могу ... чтобы мой разум освободился, мне нужен Саймон и его особая разновидность эротической пытки.

Когда я уже почти готова закричать от отчаяния, на склад входят еще двое мужчин. К моему удивлению, один из них выглядит как бизнесмен; его костюм в тонкую полоску острый и сшитый на заказ, а стильная сумка-Строттер висит посыльным поперек его тела. Он также относительно молод, вероятно, ему только за тридцать, и, кажется, находится в хорошей форме. Гладко выбритый, с оливковым цветом лица и блестящими темными волосами, он мог бы быть на обложке GQ—если бы не тот факт, что он, скорее всего, террорист.

Он перекидывается несколькими словами с мужчинами на другой стороне склада, а затем направляется ко мне и Бет. Когда он приближается к нам, я замечаю холодный блеск в его глазах и то, как слегка раздуваются его ноздри. В его немигающем взгляде есть что-то смутно напоминающее рептилию, и я подавляю дрожь, когда он останавливается в паре футов от меня и изучает меня, склонив голову набок.

Я смотрю на него в ответ, мое сердце тяжело колотится в груди. Объективно его можно было бы считать красивым, но я не чувствую ни малейшего притяжения. Единственное, что я чувствую, - это страх. На самом деле это облегчение; какая—то часть меня всегда задавалась вопросом, может быть, я просто неправильно настроена-если мне суждено желать мужчин, которые меня пугают. Теперь я вижу, что для меня это специфический феномен Саймона. Меня пугает и отталкивает преступник, стоящий сейчас передо мной—совершенно нормальная реакция, которую я принимаю.

- Как давно ты знаешь Эсгуэрру?- спрашивает мужчина, обращаясь ко мне. У него британский акцент, смешанный с намеком на что-то иностранное и экзотическое. При звуке его голоса Бет испуганно вскидывает голову, и я вижу, что она снова с нами.

Я секунду колеблюсь, прежде чем ответить. - Около пятнадцати месяцев, - наконец говорю я. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы так много рассказать.

Он удивленно поднимает брови. - И он прятал тебя все это время? Впечатляюще. . .

Я подавляю внезапное желание хихикнуть. Саймон буквально прятал меня на своем острове, так что этот парень более прав, чем он думает. Мои губы непроизвольно дергаются, и я вижу, как на лице мужчины промелькнуло удивление.

- Ну, ты же храбрая маленькая шлюха, не так ли?- он говорит медленно, глядя на меня своими темными глазами. - Или ты думаешь, что все это шутка?

Я ничего не говорю в ответ. - А что я могу сказать? Нет, я не думаю, что это шутка. Я знаю, что ты пытаешь меня и, возможно, убьешь, чтобы отомстить Саймону. Почему-то это просто не имеет правильного звучания.

Его глаза сужаются, и я понимаю, что каким-то образом сумела его разозлить. Он похож на кобру, готовую нанести удар. Мое сердцебиение резко бьется, и я напрягаюсь, готовясь к удару, но он просто тянется к своей сумке Строттера и открывает ее, чтобы показать свой iPad. Бросив взгляд вниз, он быстро набирает какое-то письмо, затем поднимает глаза на меня. - Посмотрим, не сочтет ли Эсгерра это шуткой - тихо говорит он, закрывая сумку. - Ради тебя, девочка, я надеюсь, что это не так.

Затем он поворачивается и уходит, направляясь туда, где собрались остальные мужчины.

* * *

Несмотря на мой ужас и дискомфорт, я каким-то образом ухитряюсь заснуть в кресле. Мое тело все еще восстанавливается после операции, и я физически и эмоционально истощен событиями прошедшего дня.

Я просыпаюсь от звука голосов. Парень в костюме и коротышка, которого я определил как лидера, стоят передо мной, устанавливая что-то похожее на большую камеру на высоком треноге.

Я сглатываю, глядя на них. Во рту у меня пересохло, как в пустыне Сахара, и, несмотря на то, что прошло столько времени, я не испытываю ни малейшего желания пописать. Полагаю, это означает, что я сильно обезвожена.

Видя, что я не сплю, костюм—я решаю мысленно называть его так—одаривает меня тонкогубой улыбкой. - Сейчас самое время для шоу. Давайте посмотрим, как сильно Эсгерра хочет вернуть свою маленькую шлюху.

Тошнота скручивает мой пустой желудок, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Бет. Она смотрит прямо перед собой, ее лицо бледно, а взгляд пуст. Я не знаю, спала ли она вообще, но она кажется еще более не в себе, чем раньше.

Они направляют камеру на нас, проверяя угол обзора пару раз, а затем скафандр подходит и встает рядом со мной. Как только загорается свет камеры, он кладет руку мне на голову и грубо гладит мои спутанные волосы. - Ты знаешь, чего я хочу, Эсгуэрра - спокойно говорит он, глядя в камеру. - У тебя есть время до завтрашней полуночи, чтобы доставить его мне. Сделай это, и твоя шлюха останется невредимой. Я даже верну ее тебе. А если нет-Что ж . . . ты все равно ее вернешь.- Он делает паузу, жестоко улыбаясь. - Понемногу.

Я смотрю в камеру, и в горле у меня поднимается желчь. Мне еще никто не причинил вреда—но я чувствую жестокость этих людей. Это та же тьма, что омрачает душу Саймона. Такие люди, как эти, совсем другие. Они не соблюдают общественный договор. Они не играют по тем же правилам, что и все остальные.

Рука костюма оставляет мои волосы, и он делает шаг к Бет. - Возможно, ты сомневаешься во мне, Эсгуэрра, - говорит он, все еще обращаясь к камере. - Ты, наверное, думаешь, что мне не хватает решимости. Ну что ж, позвольте мне сделать небольшую демонстрацию того, что случится с вашей хорошенькой шлюхой, если я не получу то, что хочу. Мы начнем с рыжеволосой и перейдем к этой,— Он кивает на меня, —завтра после полуночи.

- Нет, не надо!- Я кричу, понимая, что он собирается сделать. - Не прикасайся к ней!- я изо всех сил пытаюсь освободиться, но веревки держат меня слишком крепко. Мне ничего не остается, как беспомощно смотреть, как он обхватывает рукой горло Бет и начинает сжимать его. - Не смей ее трогать, мать твою! Саймон убьет тебя за это! Он убьет тебя на хрен—

Не обращая внимания на мои крики, котюм рявкает приказ по-арабски, и человек выходит вперед, перерезая веревки Бет острым ножом. Я мельком вижу ее испуганные глаза, а потом они бросают ее на землю лицом вниз. Костюм прижимает его колено к ее спине и дергает за волосы, заставляя ее голову выгнуться назад. Я вижу, как ее ноги бесполезно барабанят по земле, и мои крики становятся громче, когда костюм достает короткий тонкий нож и начинает резать щеку Бет.

Она кричит, сопротивляясь, и я вижу, как кровь брызжет повсюду, когда он разрезает ее лицо, оставляя после себя глубокую кровавую рану. Я задыхаюсь, мой желудок вздымается, но он еще далеко не закончил. Следующая-вторая щека Бет, и тогда он вдавливает нож в ее предплечье, отрезая полоску плоти. Ее мучительные крики эхом разносятся по всему складу, к ним присоединяются мои собственные истерические вопли. Я чувствую ее боль, как свою собственную, и не могу этого вынести. - Оставь ее в покое!- вскрикиваю я. - Ты гребаный ублюдок! Оставь ее в покое!

Но он, конечно же, этого не делает. Он продолжает резать ее, его темные глаза блестят от возбуждения. Он наслаждается этим, с болезненным ужасом осознаю я; он делает это не только для камеры. Борьба Бет становится все слабее, ее крики превращаются в рыдающие стоны. Повсюду кровь, и Бет буквально тонет в ней. Я не знаю, как она может оставаться в сознании все это время. Черные пятна плывут перед моим взором, и я чувствую, как стены смыкаются вокруг меня, моя грудная клетка сжимает мои легкие и не дает мне втянуть воздух.

Внезапно тело Бет дергается, и она издает странное бульканье, прежде чем замолчать. Все, что я слышу сейчас, - это звук моего собственного хриплого, всхлипывающего дыхания. Бет лежит неподвижно, из ее шеи растекается лужа крови. Костюм встает, вытирая нож о штаны, и поворачивается лицом к камере. - Это было ускоренное представление для тебя, Эсгуэрра - говорит он, широко улыбаясь. - Я не хотел слишком затягивать это дело, так как знаю, что тебе понадобится время, чтобы получить то, о чем я просил. Конечно, если я его не получу, то следующее шоу будет гораздо, гораздо длиннее.- Сделав шаг ко мне, он проводит окровавленным пальцем по моей щеке. - Твоя маленькая шлюха такая хорошенькая, что я даже могу позволить своим людям поиграть с ней, прежде чем начну . . .

На этот раз я не могу себя контролировать. Горячая рвота набегает мне в горло, и я едва успеваю повернуть голову в сторону, прежде чем содержимое моего желудка вываливается на пол в серии сильных рывков.

Глава 23

После того как камера выключается, они снова оставляют меня в покое. Тело Бет утаскивают, а пол небрежно вытирают, оставляя после себя несколько красновато-коричневых полос. Я смотрю на них, мои мысли замедлены и вялые, как будто я в ступоре. Я больше не дрожу, хотя временами меня все еще сотрясает дрожь. Мои швы тупо болят, и я задаюсь вопросом, не порвал ли я их раньше во время борьбы. Я не вижу никакой крови, просачивающейся сквозь мой больничный халат, так что, может быть, и не видел.

Немного погодя они приносят мне немного воды. Я жадно выпиваю всю чашку, заставляя некоторых мужчин смеяться и говорить что-то по-арабски, в то же время многозначительно потирая промежность. Я почти думаю, что они надеются, что Саймон не придет, поэтому они "играют" со мной, прежде чем костюм пойдет на работу.

Но пока они милостиво оставляют меня в покое. Мне даже разрешают выйти на минутку в туалет, и тот же самый парень-бесстрастный-охраняет меня, пока я иду в кусты. Я думаю, что теперь он мой официальный компаньон в ванной, и я мысленно начинаю называть его туалетным парнем.

Я называю и некоторых других тоже. Тот, что с черной бородой до середины груди—я называю его Черная Борода. Тот, что с редеющими волосами, - лысый. Тот невысокий парень, который руководил налетом на клинику, - это чесночное дыхание.

Я делаю это, чтобы отвлечься от мыслей о Бет. Я пока не могу позволить себе думать о ней—если хочу оставаться в здравом уме. Если я выберусь отсюда живой, то буду оплакивать женщину, которая стала моим другом. Если я выживу, то позволю себе плакать и горевать, бушевать от бессмысленной жестокости ее смерти. Но сейчас я могу существовать только от мгновения к мгновению, сосредоточившись на самых незначительных, нелепых вещах, чтобы не быть раздавленным тяжестью жестокой реальности.

Время тикает медленно. Когда опускается темнота, я смотрю на пол, стены, потолок. Кажется, я даже пару раз задремала, хотя просыпаюсь при малейшем намеке на какой-либо звук, мое сердце бешено колотится. Они все еще не накормили меня, и голодные муки в моем животе-это грызущая боль. Впрочем, это не имеет значения. Я просто рада, что все еще жива—такое положение дел, я знаю, не будет продолжаться долго, если только Саймон не придет с оружием.

Закрыв глаза, я пытаюсь представить, что нахожусь дома на острове, читаю книгу на пляже. Я пытаюсь представить себе, что в любой момент могу вернуться в дом и застать там Бет, готовящую нам ужин. Я пытаюсь убедить себя, что Саймон просто уехал в одну из своих деловых поездок и я скоро увижу его снова. Я представляю себе его улыбку, то, как его темные волосы вьются вокруг лица, обрамляя жесткое мужское совершенство его черт, и мне больно за него, за тепло и безопасность его сильных объятий, даже когда мой разум постепенно погружается в беспокойный сон.

Большая рука крепко зажимает мне рот, заставляя проснуться. Мои глаза распахиваются, адреналин бурлит в венах. В ужасе я начинаю сопротивляться . . . а потом я слышу знакомый голос, шепчущий мне на ухо: - Ш-ш-ш, Лора. Это я. Мне нужно, чтобы ты сейчас помолчала, хорошо?

Я слегка киваю, мое тело дрожит от облегчения, и рука покидает мой рот. Повернув голову, я недоверчиво смотрю на Саймона.

Он сидит на корточках рядом со мной, одетый во все черное. Его грудь и плечи прикрывает пуленепробиваемый жилет, а лицо разрисовано черными диагональными полосами. Через плечо у него висит пулемет, а к поясу пристегнут целый арсенал оружия. Он выглядит как смертельно опасный незнакомец. Только глаза у него знакомые, поразительно яркие на потемневшем от краски лице.

На секунду мне кажется, что я сплю. Он не может стоять здесь, на этом складе в глуши, и разговаривать со мной. Не тогда, когда его враги находятся менее чем в тридцати ярдах. Мое сердце бешено колотилось, я бросила быстрый, безумный взгляд вокруг склада.

Мужчины в другом углу, похоже, спят, растянувшись на одеялах на полу. Я насчитала их восемь—а это значит, что несколько из них, вероятно, находятся снаружи, охраняя здание. Я нигде не вижу костюма; он тоже должен быть снаружи.

Снова повернувшись к Саймону, я вижу, как он перерезает веревки на моих лодыжках зловещим ножом. - Как ты сюда попал?- шепчу я, ошеломленно глядя на него.

Он замолкает на секунду, глядя на меня снизу вверх. - Успокойся - говорит он почти неслышно. - Мне нужно вытащить тебя отсюда, пока они не проснулись.

Я киваю и замолкаю, когда он снова начинает резать мои веревки. Несмотря на наше опасное положение, у меня почти кружится голова от радости. Саймон здесь, со мной. Он пришел за мной. Прилив любви и благодарности настолько силен, что я едва могу его сдержать. Мне хочется вскочить и обнять его, но я стою неподвижно, пока он заканчивает свою работу, избавляясь от оставшихся веревок.

Как только я освобождаюсь, он поднимает меня на ноги и обнимает, крепко прижимая к себе. Я чувствую мелкую дрожь в его мощном теле, а затем он отпускает меня, делая полшага назад. Обхватив мое лицо ладонями, он смотрит на меня сверху вниз, его голубые глаза жесткие и яростно собственнические. Мгновение бессловесного общения проходит между нами, и я знаю. Я знаю, что он не может сказать прямо сейчас.

Я знаю, что он всегда придет за мной.

Я знаю, что он убьет за меня.

Я знаю, что он готов умереть за меня.

Опустив руки, он берет меня за руку. - Пойдем, - тихо говорит он, все еще глядя на меня. - У нас не так уж много времени.

Я крепко сжимаю его руку, позволяя ему вести меня к темному месту у стены на противоположной стороне, где спят мужчины. Лабиринт полок и коробок в центре склада быстро скрывает нас от их взгляда, и Саймон останавливается там, снова присаживаясь и отпуская мою ладонь. Я слышу шаркающий звук, как будто его рука ищет что-то на полу, а затем раздается тихий скрип, когда он поднимает доску с пола и кладет ее в сторону.

На полу перед нами большое квадратное отверстие.

Я опускаюсь на колени рядом с ним, вглядываясь в темноту внизу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Спускайся, - шепчет Саймон мне на ухо, кладя руку на мое колено и слегка сжимая его. Знакомое прикосновение немного успокаивает меня. - Здесь есть лестница.

Я сглатываю и протягиваю руку, чтобы найти упомянутую лестницу. Откуда он это знает?

- Я взломал их компьютер и нашел чертежи этого здания, - тихо объясняет он, словно читая мои мысли. - Внизу есть складское помещение с водосточной трубой, ведущей наружу. Найди его и проползи сквозь него.- Его рука покидает мое колено,и я чувствую себя одинокой без его прикосновения, опасность того, что наша ситуация снова ударит меня.

Мои пальцы касаются металлической лестницы,и я хватаю ее, маневрируя к ней. Саймон держит меня за руку, пока я нахожу опору и осторожно начинаю спускаться. Там внизу кромешная тьма, и при обычных обстоятельствах я бы не решилась войти в неизвестный подвал, но сейчас для меня нет ничего более страшного, чем люди, от которых мы бежим.

Я спускаюсь на несколько ступенек, затем поднимаю глаза и вижу, что Саймон все еще сидит там. Выражение его лица напряженное и настороженное, как будто он к чему-то прислушивается.

А потом я слышу его-гул голосов, сопровождаемый криками на арабском языке.

Мое отсутствие было обнаружено.

Саймон одним плавным движением поднимается на ноги и смотрит на меня сверху вниз, сжимая в руках автомат. - Иди, - приказывает он низким и твердым голосом. - Ну же, Лора. Доберись до водосточной трубы и выйди наружу. Я буду их сдерживать.

Нет!- я смотрю на него в ужасе и шоке. - Пойди со мной—

Он бросает на меня яростный взгляд. - Уходи, - шипит он. - Сейчас же, или мы оба умрем. Я не могу беспокоиться о тебе и отбиваться от них.

Секунду я колеблюсь, чувствуя, что разрываюсь на части. Я не хочу оставлять его здесь, но и не хочу стоять у него на пути. - Я люблю тебя, - тихо говорю я, глядя на него снизу вверх, и вижу в ответ быстрый блеск белых зубов.

- Иди, детка, - говорит он, его тон намного мягче теперь. - Я скоро буду с тобой.

Мое сердце болит, я делаю, как он говорит, спускаясь по лестнице так быстро, как только могу. Крики становятся все громче, и я знаю, что люди обыскивают склад, начиная с лабиринта посередине. Это только вопрос времени, когда они доберутся до темного участка вдоль этой стены. Все мое тело сотрясается от сочетания нервов и адреналина, и я сосредотачиваюсь на том, чтобы не упасть, пока спускаюсь дальше в темноту.

Рат-ТАТ-ТАТ! Грохот выстрелов наверху пугает меня, и я спускаюсь еще быстрее, тяжело и прерывисто дыша. Как только мои ноги касаются пола, я вытягиваю руки перед собой и начинаю шарить в темноте, ища стену со сливной трубой.

Опять стрельба. Выкрики. Начинают кричать. Мое сердце колотится так сильно, что в ушах стучит, как барабан.

Что-то скрипит у меня под ногами, и крошечные лапки бегают по моим босым ногам. Я игнорирую его, отчаянно ища эту водосточную трубу. Крысы сейчас для меня ничто. Где-то там, наверху, жу грозит смертельная опасность. Я не знаю, один ли он или привел подкрепление, но мысль о том, что он ранен или убит, так мучительна, что я не могу сосредоточиться на этом сейчас. Нет, если я хочу выжить.

Мои руки касаются стены, но я не могу найти прохода. Здесь слишком темно. Тяжело дыша, я пробираюсь вдоль стены, проводя руками вверх и вниз по гладкой поверхности. Мои швы болят, но я едва замечаю боль. Мне нужно найти выход. Если они снова поймают меня, я долго не протяну.

Еще один выстрел, за которым последовали новые крики.

Я продолжаю поиски, мой ужас и разочарование растут с каждым мгновением. Саймон. Саймон там, наверху. Я стараюсь не думать об этом, но ничего не могу сделать, чтобы помочь ему; логически я это знаю. Я босиком, в больничном халате, и у меня нет даже вилки, чтобы защищаться. А пока он вооружен до зубов и одет в бронежилет.

Конечно, логика не имеет ничего общего с мучительным страхом, который я испытываю при мысли о его потере.

Он выживет, говорю я себе, продолжая искать водосточную трубу. Саймон знает, что делает. Это его мир, его область знаний. Это та часть его жизни, от которой он защищал меня на острове.

Мои руки касаются чего-то твердого на стене около моих колен, а затем опускаются в отверстие.

Водосточная труба. Я нашла его.

Раздается еще один пронзительный писк, и что-то выползает из трубы прямо на меня. Я испуганно отскакиваю назад, но потом встаю на четвереньки и решительно заползаю внутрь, готовясь к новым потенциальным столкновениям с грызунами.

Водосточная труба достаточно велика, чтобы я мог стоять на четвереньках, и я ползу так быстро, как только могу, игнорируя затхлый запах нечистот и ржавчины. К счастью, там всего лишь немного сыро, и я стараюсь не зацикливаться на том, что это может быть за влага.

Наконец я добираюсь до другого отверстия. Сжавшись в маленький комочек, я ухитряюсь развернуться и выбраться наружу ногами вперед.

Отойдя от трубы, я оглядываюсь по сторонам. Небо надо мной усыпано звездами, а в воздухе густо пахнет теплой землей и растительностью джунглей. Я вижу складское здание на небольшом холме над собой, меньше чем в пятидесяти ярдах.

Я смотрю на него, Меня тошнит от страха за Саймона. Раздается еще один выстрел, сопровождаемый вспышками яркого света. Перестрелка все еще продолжается—и это хороший знак, говорю я себе. Если бы Саймон был мертв—если бы террористы победили—больше не было бы никакой стрельбы. Должно быть, он все-таки пришел с подкреплением.

Обхватив себя руками, я прижимаюсь спиной к дереву, мои ноги дрожат от сочетания ужаса и адреналина.

И в этот момент небо загорается, когда здание взрывается . . . и порыв обжигающе-горячего воздуха швыряет меня в кусты в нескольких футах от меня

Глава 24

Следующие двадцать четыре часа-сплошное пятно в моей памяти.

После того, как я встаю на ноги, у меня кружится голова и я теряю ориентацию, моя голова пульсирует, а мое тело ощущается как один гигантский синяк. В ушах у меня стоит какой-то шум, и мне кажется, что все идет на меня как бы издалека.

Должно быть, я потеряла сознание от взрыва, но я не уверена. К тому времени, когда я достаточно оправляюсь, чтобы идти, огонь, пожирающий здание, почти закончился.

Ошеломленная, я поднимаюсь на холм и начинаю обыскивать тлеющие развалины склада. Иногда я нахожу что-то похожее на обугленную конечность, и пару раз я натыкаюсь на тело, которое почти целиком, только голова или нога отсутствуют. Я регистрирую эти находки на каком-то уровне, но не полностью их обрабатываю. Я чувствую себя странно отстраненной, как будто меня там нет. Меня ничто не трогает. Меня ничто не беспокоит. Даже физические ощущения притупляются шоком.

Я ищу его уже несколько часов. Когда я останавливаюсь, солнце уже высоко в небе, и я весь мокрый от пота.

Теперь у меня нет другого выбора, кроме как смотреть правде в глаза.

Там нет выживших. Это так просто, как это.

Я должна плакать. Мне следовало бы закричать. Я должна что-то чувствовать.

Но это не так.

Вместо этого я просто чувствую оцепенение.

Выйдя из склада, я начинаю идти пешком. Я не знаю, куда иду, и мне все равно. Все, на что я способен, - это ставить одну ногу перед другой.

К тому времени, как начинает темнеть, я натыкаюсь на скопление крошечных домиков, сделанных из деревянных столбов и картона. В центре поселка протекает неглубокий ручей, и я вижу там пару женщин, которые стирают белье вручную.

Их потрясенные лица-последнее, что я помню, прежде чем рухнуть в нескольких футах от них.

* * *

- Мисс Райт, вы не могли бы ответить мне на несколько вопросов? Я агент Уилсон, ФБР, а это агент Босовски.

Я смотрю на пухлого мужчину средних лет, стоящего рядом с моей кроватью. Он совсем не такой, каким я представлял себе агентов ФБР. Лицо у него круглое, почти херувимское, с румяными щеками и пляшущими голубыми глазами. Если бы агент Уилсон носил красную шляпу и белую бороду, он был бы отличным Санта-Клаусом. Напротив, его напарник-агент Босовский-болезненно худ, с глубокими морщинами на узком лице.

Последние два дня я восстанавливала силы в больнице Бангкока. Очевидно, одна из женщин у ручья сообщила местным властям о девушке, которая забрела в их деревню. Я смутно припоминаю, что они меня допрашивали, но сомневаюсь, что я вообще что-то понимал, когда говорил с ними. Однако они поняли достаточно, чтобы связаться с американским посольством от моего имени, и американские чиновники взяли его оттуда.

- Твои родители уже в пути, - говорит агент Босовски, когда я продолжаю молча смотреть на них. - Их самолет приземлится через несколько часов.

Я моргаю, его слова каким-то образом проникают сквозь слой льда, который держал меня изолированной от всех и вся после взрыва. - Мои родители?- я хриплю, мое горло странно распухло.

Худощавый агент кивает. - Да, Мисс Райт. Их уведомили вчера, и мы доставили их самым ранним рейсом в Бангкок. Они хотели поговорить с тобой, но ты была под действием успокоительного.

Я обрабатываю эту информацию. Врачи уже сообщили мне, что у меня легкое сотрясение мозга, а также ожоги первой степени и рваные раны на ногах. Кроме того, они были впечатлены моим общим хорошим здоровьем-обезвоживанием, недавней операцией и различными синяками, несмотря на это. И все же они, должно быть, дали мне успокоительное, чтобы я могла отдохнуть.

- Как ты думаешь, ты сможешь ответить на несколько вопросов до того, как приедут твои родители?- мягко спрашивает агент Уилсон, когда я продолжаю молчать.

Я почти незаметно киваю, и он пододвигает мне стул. Агент Босовски делает то же самое.

- Мисс Райт, вы были похищены в июне прошлого года, - говорит агент Уилсон, и выражение его круглого лица становится теплым и понимающим. - Вы можете рассказать нам что-нибудь о своем похищении?

Я на мгновение заколебался. Хочу ли я рассказать им что-нибудь о Саймоне? А потом я вспоминаю, что он мертв и все это не имеет никакого значения. На мгновение агония становится такой острой, что у меня перехватывает дыхание, но затем ледяная стена снова окутывает меня. - Конечно - спокойно отвечаю я. - А что вы хотите знать?

- Вы знаете, как его зовут?

- Саймон Эсгуэрра. Он ... - я с трудом сглатываю, - он был торговцем оружием.

Глаза агента ФБР округляются. - Торговец оружием?

Я киваю и рассказываю им все, что знаю об организации Саймона. Агент Босовски строчит заметки так быстро, как только может, в то время как агент Уилсон продолжает задавать мне вопросы о деятельности Саймона и террористах, которые украли меня у него. Они, кажется, разочарованы тем, что он мертв—и что я так мало знаю,—и я объясняю, что не покидала остров с тех пор, как меня похитили.

- Он продержал тебя там целых пятнадцать месяцев?- спрашивает агент Босовски, и морщины на его худом лице становятся глубже. - Только ты и эта женщина, Бет?

- Да.

Агенты обмениваются взглядами, и я смотрю на них, зная, о чем они думают. Бедная девочка, которую держат как животное в клетке для развлечения преступника. Когда-то я тоже так чувствовал, но теперь уже нет. Теперь я готова была на все, лишь бы повернуть время вспять и снова стать пленницей Саймона.

Агент Уилсон поворачивается ко мне и откашливается. - Мисс Райт, сегодня днем с вами побеседует консультант по сексуальному насилию. Она очень хороша—

- В этом нет необходимости, - перебиваю я его. - Я в полном порядке.

И это так. Я не чувствую себя жертвой или жертвой насилия. Я просто чувствую оцепенение.

После еще нескольких вопросов они оставляют меня в покое. Я не рассказываю им никаких подробностей моих отношений с Саймоном, но думаю, что они понимают суть дела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Затем ко мне приходит художник из ФБР, и я описываю ему Саймона. Он продолжает странно смотреть на меня, пока я исправляю его интерпретацию моих описаний. - Нет, у него брови чуть гуще, чуть прямее . . . Да, его волосы немного более волнистые, вот так . . .

У него особые проблемы со ртом Саймона. Трудно описать красоту его темной ангельской улыбки. - Сделай верхнюю губу чуть полнее . . . Нет, это слишком полно—оно должно быть более чувственным, почти красивым . . .

Наконец мы заканчиваем, и лицо Саймона смотрит на меня с белого листа бумаги. Боль пронзает меня снова, но онемение тут же приходит мне на помощь, как и раньше.

- Какой красивый парень - замечает художник, рассматривая свою работу. - Таких людей не каждый день увидишь.

Мои руки крепко сжимаются, ногти впиваются в кожу. - Нет, это не так.

Следующий человек, который посетит мою комнату, - это консультант по сексуальному насилию, о котором они упоминали мне раньше. Она слегка полноватая брюнетка, на вид ей под сорок, но что-то в ее прямом взгляде напоминает мне Бет.

- Я Диана, - говорит она, представившись мне и придвигая стул. - Могу я называть вас Лорой?

- Все в порядке - устало говорю я. Я не особенно хочу разговаривать с этой женщиной, но решительный взгляд на ее лице говорит мне, что она не собирается уходить, пока я не сделаю этого.

- Лора, ты можешь рассказать мне о своем пребывании на острове?- спрашивает она, глядя на меня.

- А что ты хочешь знать?

- Все, что вы сочтете нужным мне сказать.

Я на мгновение задумываюсь об этом. Правда в том, что мне неудобно ей что-то говорить. Как я могу описать то, что Саймон заставил меня чувствовать? Как я могу объяснить взлеты и падения наших неортодоксальных отношений? Я знаю, что она подумает—что у меня с головой не все в порядке из-за любви к нему. Что мои чувства не настоящие, а побочный продукт моего плена.

И она, вероятно, была бы права—но для меня это больше не имеет значения. Есть правильное и неправильное, а также то, что было у нас с Саймоном вместе. Ничто и никто никогда не сможет заполнить пустоту, оставшуюся внутри меня. Никакое количество консультаций не заставит боль от потери его уйти.

Я вежливо улыбаюсь Диане. - Мне очень жаль, - тихо говорю я. - Я бы предпочла не говорить с тобой сейчас.

Она кивает, ничуть не удивившись. - Я все понимаю. Часто, будучи жертвами, мы виним себя в том, что произошло. Мы думаем, что сделали что-то, чтобы это случилось с нами.

- Я так не думаю - говорю я, нахмурившись. Ладно, может быть, эта мысль и мелькнула у меня в голове, когда меня впервые взяли, но знакомство с Саймоном быстро избавило меня от этой мысли. Он был человеком, который просто брал то, что хотел—и он хотел меня.

- Понятно - говорит она, выглядя слегка озадаченной. Затем ее лоб проясняется, когда она, кажется, разгадывает загадку в своем уме. - Он был очень красивым мужчиной, не так ли?- догадывается она, пристально глядя на меня.

Я молча выдерживаю ее взгляд, не желая ни в чем признаваться. Я не могу сейчас говорить о своих чувствах, если хочу сохранить ту ледяную дистанцию, которая удерживает меня в здравом уме.

Она смотрит на меня несколько секунд, потом встает и протягивает мне свою визитку. - Если ты когда-нибудь будешь готова поговорить, Лора, пожалуйста, позвони мне, - мягко говорит она. - Ты не можешь держать все это в себе запертым. Она в конце концов поглотит вас—

- Хорошо, я позвоню тебе, - перебиваю я, беря карточку и кладя ее на прикроватный столик. Я вру сквозь зубы, и я уверен, что она это знает.

Уголки ее рта приподнимаются в слабой улыбке, а затем она выходит из комнаты, наконец оставив меня наедине с моими мыслями.

* * *

К приезду моих родителей я настаиваю на том, чтобы встать и надеть нормальную одежду. Я не хочу, чтобы они видели меня лежащим на больничной койке. Я уверена, что они уже потратили слишком много времени, беспокоясь обо мне, и последнее, что я хочу, это добавить им беспокойства.

Одна из медсестер протягивает мне джинсы и футболку, и я с благодарностью надеваю их. Они мне очень идут. Медсестра-миниатюрная Тайка, и мы с ней примерно одного роста. Странно снова носить такую одежду. Я так привыкла к легким летним платьям,что джинсы кажутся мне необычайно грубыми и тяжелыми. Однако я не надеваю никаких ботинок, так как мои ноги все еще должны заживать от ожогов, которые я получил, бродя по остаткам склада.

Когда мои родители наконец входят в комнату, я сижу в кресле и жду их. Моя мама входит первой. Как только она видит меня, ее лицо морщится, и она бежит через всю комнату, слезы текут по ее лицу. Мой папа идет прямо за ней, и вскоре они оба обнимают меня, болтая со скоростью мили в минуту и всхлипывая от радости.

Я широко улыбаюсь, обнимаю их в ответ и изо всех сил стараюсь заверить, что со мной все в порядке, что все мои травмы незначительны и беспокоиться не о чем. Впрочем, я не плачу. Все кажется таким скучным и далеким, и даже мои родители больше похожи на любимые воспоминания, чем на реальных людей. Тем не менее, я стараюсь вести себя нормально; я уже вызвала у них слишком много стресса и беспокойства.

Через некоторое время они достаточно успокоились, чтобы сесть и поговорить.

- Он ведь связался с тобой, верно?- спрашиваю я, вспомнив обещание Саймона. - Он сказал тебе, что я жива?

Мой отец кивает, его лицо напряжено. - Через пару недель после того, как ты исчезла, нам внесли деньги на наш банковский счет, - тихо говорит он. - Депозит в размере одного миллиона долларов с не поддающегося отслеживанию оффшорного счета. Предположительно, это была лотерея, которую мы выиграли.

У меня отвисает челюсть. - Ну и что же?- Саймон дал моим родителям денег?

- В то же самое время мы получили электронное письмо, - продолжает папа дрожащим голосом. - Тема была такая: "от вашей дочери с любовью". Там была твоя фотография. Ты лежал на пляже и читал книгу. Ты выглядела такой красивой, такой умиротворенной . . .- Он заметно сглатывает. - В письме говорилось, что ты здорова и что у тебя есть кто—то, кто позаботится о тебе, и что мы должны использовать эти деньги, чтобы погасить нашу ипотеку. Там также говорилось, что мы подвергнем тебя опасности, если обратимся с этой информацией в полицию.

Я ошеломленно смотрю на него, пытаясь представить, что они могли подумать в этот момент. Миллион долларов . . .

- Мы не знали, что делать - говорит мама, тревожно сжимая руки. - Мы думали, что это может быть полезной зацепкой в расследовании, но в то же время мы не хотели делать ничего, что могло бы поставить вас под угрозу, где бы вы ни находились . . .

- И что же ты сделал?- с восхищением спрашиваю я. ФБР ничего не говорило о миллионе долларов, так что мои родители не могли говорить с ними об этом. В то же время я не могу себе представить, что мои родители просто берут деньги и не занимаются этим дальше.

- Мы использовали эти деньги, чтобы нанять команду частных детективов, - объясняет папа. - Самые лучшие из тех, что мы смогли найти. Они смогли отследить месторождение до подставной корпорации на Каймановых островах, но там след оборвался.- Он делает паузу, глядя на меня. - С тех пор мы используем эти деньги, чтобы искать тебя.

- Что случилось, милая?- спрашивает Мама, наклоняясь вперед в своем кресле. - Кто тебя забрал? Откуда взялись эти деньги? Где ты была все это время?

Я улыбаюсь и начинаю отвечать на их вопросы. В то же время я наблюдаю за ними, упиваясь их знакомыми чертами. Мои родители-красивая пара, оба здоровы и в хорошей форме. Они родили меня, когда им обоим было чуть за двадцать, так что они все еще относительно молоды. В темных волосах моего отца остались только следы седины, хотя сейчас седины больше, чем я помню раньше.

- Значит, ты действительно купалась в океане и читали книги на пляже?- мама недоверчиво смотрит на меня, пока я описываю свой обычный день на острове.

- Да.- я одариваю ее широкой улыбкой. - В каком-то смысле это был действительно долгий отпуск. И он действительно заботился обо мне, как и обещал тебе.

- Но почему он взял тебя с собой?- в отчаянии спрашивает Папа. - Почему он тебя украл?

Я пожимаю плечами, не желая вдаваться в подробные объяснения по поводу чрезмерного собственничества Марии и Саймона. - Потому что именно таким человеком он и был, наверное, - небрежно отвечаю я. - Потому что он не мог нормально встречаться со мной, учитывая его профессию.

- Он сделал тебе больно, милая?- спрашивает Мама, и ее темные глаза наполняются сочувствием. - Он был жесток с тобой?

- Нет - тихо отвечаю я. - Он вовсе не был жесток со мной.

Я не могу объяснить родителям всю сложность моих отношений с Саймоном, поэтому даже не пытаюсь. Вместо этого я замалчиваю многие аспекты своего плена, сосредоточиваясь только на положительном. Я рассказываю им о своих утренних рыбалках с Бет и о моем новообретенном увлечении живописью. Я описываю красоту острова и то, как я снова начал бегать. Когда я останавливаюсь, чтобы перевести дух, они оба смотрят на меня со странным выражением на лицах.

- Лора, милая - неуверенно спрашивает мама, - это . . ты влюблена в этого Саймона?

Я смеюсь, но звук получается грубый и пустой. - Любовь? Нет, конечно же, нет!- я не совсем понимаю, что навело ее на эту мысль, поскольку я вообще стараюсь избегать разговоров о Саймоне. Чем больше я думаю о нем, тем больше мне кажется, что ледяная стена вокруг меня может треснуть, позволяя боли захлестнуть меня.

- Конечно, нет, - говорит Папа, пристально глядя на меня, и я вижу, что он мне не верит.

Каким—то образом оба моих родителя чувствуют правду-что я гораздо больше травмирована своим спасением, чем похищением.

Глава 25

В течение следующих четырех месяцев я пытаюсь собрать осколки своей жизни.

Проведя еще один день в бангкокской больнице, я считаюсь достаточно здоровой, чтобы путешествовать, и возвращаюсь домой, в Иллинойс с родителями. На обратном пути нас сопровождают двое агентов ФБР—Уилсон и Босовски, которые используют двадцатичасовой перелет, чтобы задать мне еще больше вопросов. Оба они кажутся разочарованными, потому что, согласно их базам данных, Саймон Эсгуэрра просто не существует.

- И никаких других псевдонимов вы от него не слышали?- Агент Босовски спрашивает меня в третий раз, после того как их запрос Интерпола возвращается без каких-либо результатов.

- Нет - терпеливо отвечаю я. - Я знала его только как Саймона. Террористы называли его Эсгуэрра.

Предположение Бет о личностях людей, которые похитили нас из клиники Саймона, оказалось верным. Они действительно были частью особо опасной джихадистской организации под названием Аль-Квадар—это ФБР удалось выяснить.

- Это просто не имеет смысла - говорит агент Уилсон, его круглые щеки дрожат от разочарования. - Любой человек с таким влиянием должен был быть на нашем радаре. Если он был главой нелегальной организации, которая производила и распространяла самое современное оружие, то как же так получается, что ни одно правительственное учреждение не знает о его существовании?

Я не знаю, что ему сказать, поэтому просто пожимаю плечами в ответ. Частные детективы, нанятые моими родителями, тоже ничего не смогли узнать о нем.

Мы с родителями долго спорили, стоит ли рассказывать ФБР о деньгах Саймона, но в конце концов передумали. Раскрытие этой информации так поздно в игре только навлечет неприятности на моих родителей и потенциально может заставить ФБР думать, что я была соучастницей Саймона. В конце концов, какой похититель посылает деньги семье своей жертвы?

К тому времени, как мы добираемся домой, я уже совершенно измучена. Я устала от того, что мои родители постоянно нависают надо мной, и я устала от того, что ФБР приходит ко мне с миллионом вопросов, на которые я не могу ответить. Но больше всего я устал от того, что вокруг меня так много людей. После более чем года с минимальным человеческим контактом я чувствую себя подавленным толпой в аэропорту.

Я нахожу свою старую комнату в родительском доме практически нетронутой. - Мы всегда надеялись, что ты вернешься, - объясняет мама, и ее лицо сияет от счастья. Я улыбаюсь и обнимаю ее, прежде чем мягко вывести из комнаты. Больше всего на свете мне сейчас нужно побыть одной—потому что я не знаю, как долго смогу сохранять свою "нормальную" внешность.

В ту ночь, когда я принимаю душ в своей старой детской ванной, я наконец поддаюсь своему горю и плачу.

* * *

Через две недели после моего приезда домой я переезжаю из родительского дома. Они пытаются отговорить меня от этого, но я убеждаю их, что мне это нужно—что я должна быть сама по себе и независимой. По правде говоря, как бы я ни любила своих родителей, я не могу быть рядом с ними двадцать четыре на семь. Я уже не та беззаботная девушка, которую они помнят, и мне слишком тяжело притворяться ею.

Гораздо проще быть самим собой в крошечной студии, которую я снимаю неподалеку.

Мои родители пытаются отдать мне то, что осталось от подарка Саймона,—полмиллиона с мелочью,—но я отказываюсь. Насколько я понимаю, эти деньги предназначались для ипотеки моих родителей, и я хочу, чтобы они были использованы для этой цели. После многочисленных споров мы приходим к соглашению: они выплачивают большую часть своей ипотеки и рефинансируют остальное, а оставшиеся деньги идут в мой фонд колледжа.

Хотя технически мне не нужно работать некоторое время, я все равно получаю работу официантки. Он выводит меня из дома, но не особенно требователен—а именно это мне сейчас и нужно. Бывают ночи, когда я не сплю, и дни, когда встать с постели-это пытка. Пустота внутри меня давит, горе почти душит, и мне требуется каждая частичка моей силы, чтобы функционировать на полу-нормальном уровне.

Когда я сплю, мне снятся кошмары. Я снова и снова прокручиваю в голове смерть Бет и взрыв склада, пока не просыпаюсь весь в холодном поту. После этих снов я лежу без сна, тоскуя по Саймону, по теплу и безопасности его объятий. Я чувствую себя потерянной без него, как корабль без руля в море. Его отсутствие-это гноящаяся рана, которая никак не заживет.

Я тоже скучаю по Бет. Я скучаю по ее серьезному отношению, по ее деловому подходу к жизни. Если бы она была здесь, то была бы первой, кто сказал бы мне, что такое дерьмо случается и что я должна просто разобраться с этим. Она бы хотела, чтобы я двигалась дальше.

И я стараюсь . . . но бессмысленная жестокость ее смерти разъедает меня. Саймон был прав—раньше я не знала, что такое настоящая ненависть. Я не знала, каково это-хотеть причинить кому-то боль, жаждать его смерти. А теперь знаю. Если бы я могла вернуться в прошлое и убить террориста, который так жестоко убил Бет, я бы сделала это в мгновение ока. Мне мало того, что он погиб во время этого взрыва. Жаль, что я не была тем, кто оборвал его жизнь.

Мои родители настаивают, чтобы я обратилась к психотерапевту. Чтобы успокоить их, я хожу туда несколько раз. Но это не помогает. Я не готова открыть свое сердце и душу незнакомцу, и наши сеансы заканчиваются пустой тратой времени и денег. Я не в том настроении, чтобы принимать терапию—моя потеря слишком свежа, мои эмоции слишком грубы.

Я снова начинаю рисовать, но уже не могу делать те же солнечные пейзажи, что и раньше. Мое искусство теперь темнее, более хаотично. Я рисую этот взрыв снова и снова, пытаясь выбросить его из головы, и каждый раз он выходит немного другим, немного более абстрактным. Я тоже рисую лицо Саймона. Я делаю это по памяти, и меня беспокоит, что я не могу полностью запечатлеть разрушительное совершенство его черт. Неважно, сколько я стараюсь, я не могу показаться, чтобы получить это право.

Все мои друзья уехали в колледж, поэтому первые две недели я общаюсь с ними только по телефону и через Скайп. Они не совсем понимают, как вести себя со мной, и я их не виню. Я стараюсь держать наши разговоры легкими, сосредотачиваясь в основном на том, что происходило в их жизни с момента нашего выпуска, но я знаю, что они чувствуют себя странно, говоря о проблемах бойфренда и экзаменах с кем-то, кого они считают жертвой ужасного преступления. Они смотрят на меня с жалостью и тревожным любопытством в глазах, и я не могу заставить себя заговорить с ними о своем опыте на острове.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тем не менее, когда Лия возвращается домой из Мичиганского университета, мы собираемся вместе, чтобы потусоваться. После нескольких объятий большая часть первоначальной неловкости рассеивается, и она снова становится той же самой девушкой, которая была моей лучшей подругой всю среднюю школу и после нее.

- Мне нравится твой дом, - говорит она, обходя мою студию и рассматривая картины, которые висят у меня на стенах. - У тебя там довольно крутое искусство. Откуда ты их взяла?

- Я их нарисовала, - говорю я ей, натягивая сапоги. Мы собираемся поужинать в местном итальянском ресторане. Я одета в узкие джинсы и черный топ, и это похоже на старые времена.

- Так это ты сделала?- Лия удивленно смотрит на меня. - С каких это пор ты рисуешь?

- Это недавнее событие - говорю я, хватая свой плащ. Уже осень, и становится холодно. Я уже привык к тропическому климату острова, и даже шестьдесят градусов кажутся мне холодными.

- Ну, черт возьми, Лора, это действительно хорошая вещь - говорит она, подходя к одной из картин взрыва, чтобы взглянуть поближе. Это единственное, что у меня есть—мои портреты Саймона являются частными. - Я и не знала, что в тебе это есть.

- Спасибо.- Я ухмыляюсь ей. - Готова идти?

* * *

У нас был отличный ужин. Лия рассказывает мне о своем поступлении в колледж в Мичигане и о Джейсоне, ее новом парне. Я внимательно слушаю, и мы шутим о мальчиках и их необъяснимой потребности делать подставки для бочонков.

- Когда ты собираешься поступать в колледж?-спрашивает она, когда мы заканчиваем десерт. - Сначала ты собиралась пойти в местный. Ты все еще планируешь это сделать?

Я киваю. - Да, пожалуй, я подам заявление на весенний семестр.- Хотя сейчас я могу позволить себе поступить в любой университет, у меня нет никакого желания менять свои планы. Деньги, лежащие на моем банковском счете, не кажутся мне вполне реальными, и я странно неохотно их трачу.

- Это потрясающе, - говорит Лия, ухмыляясь. Она кажется немного гипертрофированной, как будто она слишком взволнована чем-то.

Вскоре я узнаю, что это такое.

- Привет, Лора - раздается знакомый голос позади меня, как раз когда мы готовимся оплатить счет.

Я испуганно вскакиваю. Повернувшись, я смотрю на Джейка-мальчика, с которым была на свидании в ту роковую ночь, когда Саймон взял меня.

Мальчик, которого Саймон обидел, чтобы держать меня в узде.

Он выглядит почти так же: лохматые загорелые волосы, теплые карие глаза, великолепное телосложение. Только выражение его лица изменилось. Он напряжен и напряжен, а настороженность в его взгляде - словно удар в живот.

- Джейк . . .- Я чувствую себя так, словно столкнулась с призраком. - Я не знала, что ты в городе. Я думала, ты уехал в Мичиган—

И тогда я осознаю правду. Повернувшись, я осуждающе смотрю на Лию, которая в ответ одаривает меня широкой улыбкой. - Надеюсь, ты не возражаешь, Лора, - весело говорит она. - Я сказала Джейку, что приеду навестить тебя в эти выходные, и он пригласил меня присоединиться. Я не была уверена, как ты отнесешься к этому, учитывая все ... — ее лицо слегка краснеет, —поэтому я просто упомянула, что мы будем здесь сегодня вечером.

Я моргаю, мои ладони начинают потеть. Лия не знает о побоях, которые Джейк получил из-за меня. Этот маленький лакомый кусочек Я раскрыл только ФБР. Она, наверное, боится, что встреча с Джейком может вызвать болезненные воспоминания о моем похищении, но никак не может догадаться о том тошнотворном вихре вины и беспокойства, который я сейчас испытываю.

Однако Джейк знает, что я несу ответственность за нападение. Я вижу это по тому, как он смотрит на меня.

Я заставляю себя улыбнуться. - Конечно, я не возражаю - спокойно вру я. - Пожалуйста, присаживайся. Давай выпьем кофе.- Я подхожу к креслу с другой стороны нашей кабинки и сажусь сама. - Ну и как ты поживаешь?

Он улыбается мне в ответ, и в уголках его карих глаз появляются морщинки, которые я когда-то находила очень милыми. Он по-прежнему один из самых симпатичных парней, которых я когда-либо встречала, но я больше не чувствую к нему никакого влечения. То, что я влюбилась в него раньше, меркнет в сравнении с моей всепоглощающей одержимостью Саймоном—с темной и отчаянной жаждой, которая заставляет меня ворочаться по ночам.

Когда я не могу заснуть, я часто думаю о том, что мы с Саймоном делали вместе—о том, что он заставлял меня делать . . . то, что он научил меня хотеть. В темноте ночи я мастурбирую на запретные фантазии. Фантазии об изысканной боли и вынужденном удовольствии, о насилии и похоти. Я страдаю от потребности быть принятым и использованным, раненым и одержимым. Я тоскую по Саймону-человеку, который пробудил эту часть меня.

Человек, который теперь мертв.

Отбросив эту мучительную мысль в сторону, я сосредотачиваюсь на том, что говорит мне Джейк.

- ...не мог ходить в этот парк месяцами - говорит он, и я понимаю, что он говорит о своем опыте после моего похищения. - Каждый раз, когда я это делал, я думал о тебе и о том, где ты можешь быть . . . Полиция сказала, что ты словно исчезла с лица планеты—

Я слушаю его, и стыд и отвращение к себе закручиваются глубоко в моей груди. Как я могу так относиться к человеку, который совершил такой ужасный поступок и причинил боль стольким людям? Как же мне надоело любить того, кто способен на такое зло? Саймонне был замученным, непонятым героем, вынужденным совершать плохие поступки по независящим от него обстоятельствам. Он был чудовищем, чистым и простым.

Чудовище, по которому я скучаю всеми фибрами души.

- Мне так жаль, Лора-говорит Джейк, отвлекая меня от самобичевания. - Мне очень жаль, что я не смог защитить тебя той ночью—

- Подожди . . . Что?- я недоверчиво смотрю на него. - Ты что, с ума сошел? Ты хоть понимаешь, с чем столкнулся? Нет никакого способа, ты мог бы сделать что-нибудь —

- Я все равно должен был попытаться.- Голос Джейка полон чувства вины. - Я должен был что-то сделать, что угодно . . .

Я протягиваю руку через стол, импульсивно накрывая его ладонь своей. - Нет - твердо отвечаю я. - Ты ни в коей мере не виноват в этом.- Краем глаза я вижу Лию; она вертит в руках телефон и пытается сделать вид, что ее здесь нет. Я не обращаю на нее внимания. Мне нужно убедить Джейка, что он не облажался, чтобы помочь ему пережить это.

Его кожа теплая под моими пальцами,и я чувствую, как он вибрирует от напряжения. - Джейк, - тихо говорю я, выдерживая его взгляд, - никто не смог бы этому помешать. Никто. У Саймона есть—были-такие ресурсы, которые заставили бы команду спецназа ревновать. Если кто и виноват, то только я. Ты оказался втянут в это из-за меня, и я искренне сожалею.- Я прошу прощения не только за ту ночь в парке, но и за все остальное, и он это знает.

- Нет, Лора - тихо говорит он, его карие глаза полны теней. - Ты совершенно права. Это его вина, а не наша.- И я понимаю, что он тоже предлагает мне отпущение грехов—что он также хочет освободить меня от моей вины.

Я улыбаюсь и сжимаю его руку, молча принимая его прощение.

Как бы мне хотелось простить себя так легко, но я не могу.

Потому что даже сейчас, когда я сижу здесь, держа Джейка за руку, я не могу перестать любить Саймона.

И не важно, что он сделал.

Глава 26

- Знаешь, я думаю, он все еще по-настоящему влюблен в тебя, - говорит Лия, провожая меня домой. - Странно, что он не пригласил тебя на свидание прямо здесь и сейчас.

- Пригласить меня на свидание? Джейк?- Я недоверчиво смотрю на нее. - Я последняя девушка, с которой он хотел бы встречаться.

- О, я бы не была так уж уверена в этом, - задумчиво произносит она. - Вы, ребята, возможно, были только на одном свидании, но он был серьезно подавлен, когда ты исчезла. И то, как он смотрел на тебя сегодня вечером . . .

Я нервно рассмеялась. - Лия, пожалуйста, это просто безумие. У нас с Джейком сложная история. Он хотел, чтобы все закончилось сегодня вечером, вот и все.- Идея встречаться с Джейком—встречаться с кем угодно-кажется мне странной и чуждой. В моем сознании я все еще принадлежу Саймону, и мысль о том, чтобы позволить другому мужчине прикоснуться ко мне, вызывает у меня необъяснимое беспокойство.

- Да, конец, конечно.- голос Лии сочится сарказмом. - Весь вечер он смотрел на тебя так, словно ты самая горячая штучка, которую он когда-либо видел. Он не хочет от тебя никакого конца, это я тебе гарантирую.

- Ой, да ладно тебе—

- Нет, серьезно - говорит Лия, глядя на меня, когда останавливается на светофоре. - Ты должна пойти с ним куда-нибудь. Он отличный парень, и я знаю, что раньше он тебе нравился . . .

Я смотрю на нее, и мое страстное желание заставить ее понять это борется с моей глубоко укоренившейся потребностью защитить себя. - Лия, это было раньше - медленно говорю я, решив раскрыть часть правды. - Теперь я уже не тот человек. Я не могу встречаться с таким парнем, как Джейк . . . только не после Саймона.”

Она замолкает, снова переключая свое внимание на дорогу, когда светофор переключается на зеленый.

Остановившись перед моим домом, она поворачивается ко мне. - Мне очень жаль, - тихо говорит она. - Это было глупо и невнимательно с моей стороны. Ты выглядишь так хорошо, что я на мгновение забыла об этом . . .- Она сглатывает, в ее глазах блестят слезы. - Если ты когда—нибудь захочешь поговорить об этом, я всегда буду рядом-ты ведь это знаешь, правда?

Я киваю, одаривая ее улыбкой. Мне повезло, что у меня есть такая подруга, как она, и когда-нибудь скоро я смогу принять ее предложение. Но не сейчас—пока я чувствую себя такой сырой и раздавленной изнутри.

* * *

Следующие несколько недель ползут со скоростью улитки. Я существую от мгновения к мгновению, принимая его один день за другим. Каждое утро я пишу список задач, которые хочу выполнить в этот день, и старательно придерживаюсь его, как бы мне ни хотелось забраться под одеяло и никогда оттуда не вылезать.

В большинстве случаев в моем списке значатся обычные дела, такие как еда, бег, поход на работу, покупка продуктов и звонки родителям. Иногда я добавляю и более амбициозные проекты, такие как поступление в колледж на весенний семестр—что я и делаю, как и обещала Лии.

Я также записываюсь на уроки стрельбы. К моему удивлению, я оказался довольно хороша в обращении с оружием. Мой инструктор говорит, что я прирожденный стрелок, и я начинаю исследовать, что мне нужно сделать, чтобы получить лицензию на огнестрельное оружие в Иллинойсе. Я также беру уроки самообороны и начинаю изучать несколько основных приемов, чтобы защитить себя. Я никогда не смогу победить кого-то вроде Саймона и тех людей, которые похитили меня и Бет, но знание того, как стрелять и драться, заставляет меня чувствовать себя лучше, лучше контролировать свою жизнь.

Между всеми этими новыми занятиями, моей работой и моим искусством, я слишком занята, чтобы общаться, что меня вполне устраивает. Я не в настроении заводить новых друзей, а все мои старые уже уехали.

Джейк и Лия вернулись в Мичиган. Он добавляет меня на Facebook, и мы болтаем несколько раз. Но он не приглашает меня на свидание.

Я рада. Даже если он не поедет в колледж через три с половиной часа, у нас ничего не получится. Джейк достаточно умен, чтобы понять, что ничего хорошего не выйдет из отношений с кем—то вроде меня-с кем-то, кто, по сути, все еще является пленницей Саймона.

Он снится мне почти каждую ночь. Как инкуб, мой бывший похититель приходит ко мне в темноте, когда я наиболее уязвима. Он вторгается в мой разум так же безжалостно, как когда-то захватил мое тело. Когда я не переживаю заново его смерть, мои сны тревожно сексуальны. Мне снятся его рот, его член, его руки. Они повсюду, на мне, внутри меня. Я мечтаю о его ужасающе красивой улыбке, о том, как он обнимал и ласкал меня.

О том, как он мучил меня, пока я не забыла обо всем и не потерялась в нем.

Я мечтаю о нем . . . и просыпаюсь мокрой и пульсирующей, мое тело пусто и жаждет его обладания. Как наркоман, переживающий ломку, я отчаянно нуждаюсь в дозе, в чем-то, что могло бы снять остроту моей потребности.

Я не готова к свиданиям, но мое тело не заботится об этом—и, наконец, я решаю сдаться.

Одевшись, я беру свое старое поддельное удостоверение и направляюсь в местный бар.

* * *

Мужчины роятся вокруг меня, как мухи. Это просто, так чертовски просто. Одинокая девушка в баре-вот и вся поддержка, которая им нужна. Как волки, почуявшие добычу, они чувствуют мое отчаяние, мое желание чего-то большего, чем холодная одинокая постель сегодня ночью.

Я позволил одному из них купить мне выпивку. Рюмка водки, потом текила . . . К тому времени, когда он спрашивает меня, хочу ли я уйти, все вокруг меня расплывается. Кивнув, я позволила ему отвести меня к своей машине.

Это симпатичный мужчина лет тридцати, с песочными волосами и серо-голубыми глазами. Не особенно высокий, но довольно хорошо сложенный. Он адвокат, говорит он мне, когда везет нас в ближайший мотель.

Я закрываю глаза, а он продолжает говорить. Мне все равно, кто он и чем занимается. Я просто хочу, чтобы он трахнул меня, чтобы заполнить эту зияющую пустоту внутри. Чтобы избавиться от холода, который просочился глубоко в мои кости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он снимает комнату в приемной, и мы поднимаемся наверх. Когда мы входим в комнату, он снимает с меня пальто и начинает целовать. Я чувствую вкус пива и легкий привкус тако на его языке. Он прижимает меня к себе, его руки горячи и нетерпеливы, когда они начинают исследовать мое тело—и внезапно, я больше не могу этого выносить.

- Остановись.- я отталкиваю его изо всех сил. Застигнутый врасплох, он отступает на пару шагов.

— Какого хрена ... - он смотрит на меня с открытым ртом, не веря своим ушам.

- Извини, - быстро говорю я, хватая свое пальто. - Это не ты, Честное слово.

И прежде чем он успевает сказать хоть слово, я выбегаю из комнаты.

Поймав такси, я возвращаюсь домой, больной от алкоголя и совершенно несчастный. Нет никакого способа избавиться от моей зависимости, никакого способа утолить мою жажду.

Даже пьяная, я не могу вынести прикосновения другого мужчины.

Глава 27

Все начинается с очередного эротического сна.

Сильные, твердые руки скользят вверх по моему обнаженному телу, мозолистые ладони царапают мою кожу, когда он сжимает мои груди, его большие пальцы трутся о мои острые, чувствительные соски. Я выгибаюсь навстречу ему, чувствуя тепло его кожи, тяжесть его мощного тела, вдавливающего меня в матрас. Его мускулистые ноги раздвигают мои бедра, и его эрекция пронзает мой клитор, широкая головка скользит между мягкими складками и оказывает легкое давление на мой клитор.

Я стону, потираясь о него, мои внутренние мышцы сжимаются от желания взять его глубоко внутрь. Я вся мокрая и тяжело дышу, и мои руки сжимают его тугую, мускулистую задницу, пытаясь заставить его войти, заставить его трахнуть меня.

Он смеется, издавая низкий, соблазнительный Рокот в своей груди,и его большие руки сжимают мои запястья, прижимая их к моей голове. - Скучаешь по мне, моя милая?- он шепчет мне на ухо, его горячее дыхание посылает эротические мурашки вниз по моему телу.

Моя милая? Саймон никогда не разговаривает в моих снах

Я задыхаюсь ,мои глаза распахиваются. . . и в тусклом свете раннего утра я вижу его.

Саймон.

Обнаженный и возбужденный, он растянулся на мне, прижимая меня к кровати. Его темные волосы подстрижены еще короче, чем раньше, а великолепное лицо напряжено от похоти, глаза сверкают, как голубые драгоценные камни.

Я замираю, глядя на него снизу вверх, мое сердце тяжело колотится в грудной клетке. На мгновение мне кажется, что я все еще сплю—что мой разум играет со мной жестокие шутки. Мое зрение тускнеет, расплывается, и я понимаю, что буквально перестала дышать на мгновение, что шок вытеснил весь воздух из моих легких.

Я резко вдыхаю, все еще застыв на месте, и он опускает голову, его рот опускается на мой. Его язык проскальзывает между моими приоткрытыми губами, вторгаясь в меня, и от навязчиво знакомого вкуса у меня кружится голова.

У меня больше нет никаких сомнений.

Это действительно Саймон—он такой же живой и жизнерадостный, как всегда.

Ярость, острая и внезапная, пронзает меня насквозь. Он жив—он был жив все это время! Все то время, пока я оплакивала его, пока пыталась залечить свою разбитую душу, он был жив и здоров, несомненно смеясь над моими жалкими попытками жить дальше.

Я сильно кусаю его губу, переполненная диким желанием причинить ему боль-разорвать его плоть, как он разорвал мое сердце. Медный привкус крови наполняет мой рот, и он с проклятием отшатывается, его глаза темнеют от гнева.

Впрочем, я не боюсь. Уже нет. - Отпусти меня - яростно шиплю я, вырываясь из его хватки. - Ты гребаный мудак! Ах ты сволочь! Ты никогда не был мертв! Ты никогда не был чертовски мертв . . .- к моему полному унижению, последняя фраза вырывается сдавленным рыданием, и в конце мой голос срывается.

Его челюсть сжимается, когда он смотрит на меня, чувственное совершенство его губ омрачено кровавым следом от моих зубов. Он легко обнимает меня, его твердый член балансирует у мягкого входа в мое тело. Разъяренная, я поворачиваюсь в сторону, пытаясь укусить его снова, и он перекладывает мои запястья в свою левую ладонь, удерживая меня одной рукой, а другой хватая за волосы. Теперь я вообще не могу пошевелиться; все, что я могу сделать, это пристально смотреть на него, слезы ярости и горького разочарования жгут мои глаза.

Неожиданно выражение его лица смягчается. - Похоже, у моего маленького котенка выросли когти - бормочет он, и в его голосе звучит мрачное веселье. - Думаю, мне это нравится.

Я буквально вижу красный цвет. - ДА ПОШЕЛ ТЫ!- Кричу я, прижимаясь к нему, не обращая внимания на то, что наши обнаженные тела трутся друг о друга. - ДА ПОШЕЛ ТЫ и все, что тебе нравится—

Его рот набрасывается на меня, проглатывая мои гневные слова, и мои зубы щелкают на него в очередной попытке укусить. В последнюю секунду он резко отстраняется и тихо смеется. В то же время головка его члена начинает толкаться внутрь меня. Вне себя от ярости, я кричу—и его правая рука отпускает мои волосы, вместо этого закрывая мне рот. - Ш-ш-ш, - шепчет он мне на ухо, не обращая внимания на мои приглушенные крики. - Мы же не хотим, чтобы твои соседи услышали, правда?

В этот момент мне было все равно, услышит ли нас весь мир. Меня переполняет примитивная потребность наброситься на него, причинить ему такую же боль, какую он причинил мне. Если бы у меня был пистолет, я бы с радостью пристрелила его за те мучения, через которые он заставил меня пройти.

Но у меня нет пистолета. У меня ничего нет, и он медленно толкает глубже в мое уязвимое отверстие, его толстый член растягивает меня, проникая в меня своей горячей твердостью. Я все еще мокрая после своего предыдущего "сна", но я также напряжена от гнева, и мое тело протестует против вторжения, все мои мышцы напрягаются, чтобы удержать его. Это похоже на наш первый раз снова—за исключением того, что вихрь эмоций в моей груди прямо сейчас намного сложнее, чем страх, который я когда-то чувствовала. Моя борьба постепенно затихает, я молча смотрю на него, шатаясь от шока, вызванного его возвращением.

Когда он полностью входит в меня, он останавливается, медленно убирая руку от моего рта.

Я молчу, из уголков моих глаз текут слезы.

Опустив голову, он нежно целует меня, словно извиняясь за то, что так безжалостно взял меня. Мои легкие перестают работать; как всегда, эта странная смесь жестокости и нежности выворачивает меня наизнанку, опустошая мой и без того противоречивый ум.

- Прости, детка - бормочет он, касаясь губами моей мокрой от слез щеки. - Этого не должно было случиться. Ты была под моей защитой, а я облажался. Я так чертовски сильно облажался . . .- Он тихо выдыхает. - Я никогда не хотел оставлять тебя, никогда не хотел отпускать.

- Но ты это сделал.- мой голос тихий и обиженный, как у раненого ребенка. - Ты позволил мне думать, что ты мертв

- Нет.- Он отпускает мои запястья и приподнимается на локтях, обхватив мое лицо своими большими руками. Его глаза впиваются в мои так сильно, что я чувствую, как он поглощает меня своим взглядом. - Все было совсем не так. Все было совсем не так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мои руки медленно опускаются к его плечам. - А на что это было похоже тогда?- с горечью спрашиваю я. Как он мог так поступить со мной? Как он мог украсть меня, отнять у меня все, а потом так жестоко бросить?

- Я все объясню, - обещает он низким и хриплым от вожделения голосом. На его лбу блестит пот, и я чувствую, как глубоко внутри меня пульсирует его член. Он держится за свой контроль на клочке земли. - Но сейчас ты мне нужна, Лора. Мне это нужно . . .- он толкает свои бедра вперед, и я стону, когда он попадает в мою точку G, посылая взрыв ощущений через мои нервные окончания.

- Вот именно - резко шепчет он, повторяя движение. - Мне это нужно. Я хочу почувствовать, как твоя тугая маленькая киска обтягивает меня, как перчатка. Я хочу трахнуть тебя, и я хочу, блядь, сожрать тебя. Каждый дюйм тебя-мой, Лора, только мой . . .- Он снова опускает голову, беря мой рот в глубокий, пронизывающий поцелуй и продолжая входить в меня с медленным, неумолимым ритмом.

Мое собственное дыхание участилось, волна жара затопила мое тело. Мои пальцы сжимаются на его плечах, а ноги обвиваются вокруг его мускулистых бедер, принимая его все глубже в себя. После нескольких месяцев воздержания это почти чересчур, но я приветствую легкий ожог, изысканное удовольствие-боль от его обладания. Я чувствую нарастающее внутри напряжение, восхитительное покалывание предоргазмического блаженства, а затем я взрываюсь сдавленным криком, мои внутренние мышцы плотно сжимаются вокруг его толстого члена.

- Да, детка, вот так - хрипло стонет он, ускоряя шаг, а затем, с последним мощным толчком, он находит свой собственный пик, его член пульсирует глубоко внутри меня. Я чувствую тепло его семени, выходящего из меня, и прижимаю его к себе, когда он падает на меня сверху, его большое тело тяжелое и покрытое потом.

* * *

- Ты хочешь кофе или чай?- спрашиваю я, поглядывая на Саймона, пока обхожу крошечную кухню в углу моей студии. Он сидит за столиком у стены, одетый в джинсы-единственное, что он соизволил надеть после душа. Его бронзовый, покрытый рябью торс притягивает мой взгляд,и моя рука слегка дрожит, когда я тянусь за чашкой. С коротко остриженными волосами его скулы кажутся более острыми, а черты лица еще более точеными, чем раньше. Нахмурившись, я приглядываюсь внимательнее. Он кажется более худым, чем я его помню, как будто он немного похудел.

Не обращая внимания на мой пристальный взгляд, Саймон откидывается на спинку хлипкого стула, который я купила в ИКЕА, и вытягивает свои длинные ноги. Ноги у него босые и поразительно мужественные. -Кофе было бы замечательно, - лениво говорит он, глядя на меня из-под тяжелых век.

Он напоминает мне пантеру, терпеливо преследующую свою жертву.

Я сглатываю, ставлю чашку на стойку и тянусь к кофеварке. В отличие от него, на мне джинсы, толстые носки и флисовый свитер. Будучи полностью одетой, я чувствую себя менее уязвимой, более контролируемой.

Все это совершенно нереально. Если бы не легкая болезненность между бедрами, я была бы уверена, что у меня галлюцинации. Но нет, мой похититель-человек, который так долго был центром моего существования—находится здесь, в моей крошечной квартирке, доминируя над ней своим могущественным присутствием.

Когда кофе готов, я наливаю каждому из нас по чашке и присоединяюсь к нему за столом. Я чувствую себя не в своей тарелке, как будто иду по натянутому канату. В одну секунду мне хочется кричать от радости, что он жив, а в следующую-убить его за то, что он заставил меня пройти через эту пытку. И несмотря на все это, в глубине моего сознания есть знание, что ни один из них не является подходящим ответом для этой ситуации. По всем правилам мне следовало бы попытаться сбежать и вызвать полицию.

Саймон, похоже, нисколько не боится такой возможности. В моей студии он чувствует себя так же комфортно и уверенно, как и на своем острове. Взяв свою чашку, он делает глоток кофе и смотрит на меня, гипнотизирующая полуулыбка играет на его красивых губах.

Я обхватываю руками свою чашку, наслаждаясь теплом между ладонями. - Как же ты выжил после взрыва?- тихо спрашиваю я, удерживая его взгляд.

Его рот слегка кривится. - Когда они увидели, что проигрывают, один из этих ублюдков-самоубийц взорвал бомбу. Двое моих людей и я случайно оказались рядом с лестницей, ведущей в подвал, и в последний момент нырнули в отверстие. Часть пола обрушилась на меня, сбив с ног и убив одного из мужчин, который был со мной. К счастью для меня, второй—Лукас—выжил и остался в сознании. Он ухитрился затащить нас обоих в водосточную трубу, и снаружи было достаточно свежего воздуха, чтобы мы не умерли от вдыхания дыма.

Я прерывисто вздыхаю. Водосточная труба . . . Это было единственное место, куда я не заглядывала в тот ужасный день, когда часами прочесывал горящие руины здания. Я был так ошеломлена и потрясена, что мне даже не пришло в голову проверить, нет ли там выживших.

- К тому времени, как Лукас отвез нас обоих в больницу, я был уже в довольно плохом состоянии, - продолжает Саймон, глядя на меня. - У меня был треснутый череп и несколько сломанных костей. Врачи ввели меня в медикаментозную кому, чтобы справиться с опухолью в моем мозгу, и я пришел в сознание только несколько недель назад.- подняв руку, он касается своих коротких волос, и я понимаю причину его новой стрижки. Должно быть, в больнице ему обрили голову.

Моя рука дрожит, когда я поднимаю чашку, чтобы сделать глоток. В конце концов, он чуть не умер—и это не делает его отсутствие в последние несколько недель еще более простительным. - Почему же ты сразу не связался со мной? Почему ты не дал мне знать, что жив?

Как он мог позволить моей пытке продолжаться даже на день дольше, чем это было необходимо?

Он наклоняет голову набок. - А что потом?- спрашивает он угрожающе шелковистым голосом. - А что бы ты сделала, моя милая? Бросился ко мне, чтобы быть со мной в Таиланде? Или ты сказал бы своим приятелям в ФБР, где меня можно найти, чтобы они могли достать меня, пока я слаб и беспомощен?

Я резко выдыхаю. - Я бы им ничего не сказала—

- Нет?- Он бросает на меня сардонический взгляд. - Ты думаешь, я не знаю, что ты с ними разговаривал? Что теперь у них есть мое имя и фотография?

- Я говорила с ними только потому, что думала, что ты мертв!- я вскакиваю на ноги, чуть не опрокидывая свою кофейную чашку. Весь мой гнев внезапно выходит наружу. В ярости я хватаюсь за край стола и свирепо смотрю на него. - Я никогда не предавала тебя, хотя должна была бы

Он поднимается на ноги, разворачивая свое высокое мускулистое тело с атлетической грацией. - Да, наверное, так и должно быть, - мягко соглашается он, и его взгляд темнеет, когда мы смотрим друг на друга через стол. - Ты должна была сдать меня в ту клинику на Филиппинах и бежать так далеко и быстро, как только сможешь, моя милая.

Я провожу языком по пересохшим губам. - А разве это помогло бы?

- Нет. Я бы нашел тебя где угодно.

Мой желудок скручивается от возбуждения и капельки страха. Он ведь не шутит. Я вижу это по его лицу. Он пришел бы за мной, и никто не смог бы его остановить.

- Кто ты такой?- выдыхаю я, недоверчиво глядя на него.- Почему ни в одной правительственной базе данных о вас не было никаких записей? Если ты крупный торговец оружием, то почему ФБР не слышало о вас раньше?

Он смотрит на меня, его глаза поразительно синие на темном загорелом лице. - Потому что у меня обширная сеть связей, Лора, - тихо говорит он. - И еще потому, что в процессе общения со своими клиентами я время от времени сталкиваюсь с информацией, которую правительство Соединенных Штатов считает ценной,—информацией, касающейся безопасности и защиты американской общественности.

У меня отвисает челюсть. - Так ты шпион?

- Нет.- он смеется. - Не в традиционном смысле этого слова. Я ни на чьей зарплате не работаю—мы просто обмениваемся любезностями. Я помогаю вашему правительству, а взамен они делают меня невидимым для всех. Только несколько высокопоставленных чиновников в ЦРУ знают, что я вообще существую.- Он делает паузу, а затем мягко добавляет: - По крайней мере, так было до того, как ФБР добралось до тебя, моя милая. Теперь все немного сложнее, и мне придется вызвать довольно много таких одолжений, чтобы стереть эту информацию.

- Понятно - спокойно отвечаю я. У меня голова идет кругом. Человек, который похитил меня, работает на мое правительство. Это почти больше, чем я могу осмыслить прямо сейчас.

Он улыбается, явно наслаждаясь моим замешательством. - Не переусердствуй, моя милая - советует он, и его глаза весело блестят. - То, что я помогаю предотвращать случайные теракты, еще не делает меня хорошим парнем.

- Нет - соглашаюсь я. Отвернувшись, я подхожу к маленькому окошку и смотрю на улицу. Солнце только начинает всходить, и на земле лежит легкий слой снега.

Первый снег в этом сезоне-должно быть, он выпал за ночь.

Я не слышу, как он двигается, но внезапно он оказывается позади меня, его большие руки обхватывают меня, прижимая к своему телу. Я чувствую чистый мужской запах его кожи, и часть остаточного напряжения уходит из меня. Саймон жив.

- Так куда же мы теперь пойдем?- спрашиваю я, все еще глядя на снег. - Ты везешь меня обратно на остров?

Он на мгновение замолкает. - Нет - наконец говорит он. - Я не могу ... по крайней мере, без Бет. - В его голосе звучит напряженная нотка, и я понимаю, что он тоже скучает по ней, что он так же остро чувствует ее потерю.

Я поворачиваюсь в его объятиях и смотрю на него снизу вверх, положив руки ему на грудь. - Я рада, что эти ублюдки мертвы.- Слова вырываются с низким, яростным шипением. - Я рада, что ты убил их всех.

- Да - говорит он, и я вижу отражение своей ярости и боли в жестком блеске его глаз. - Люди, которые причинили ей боль, мертвы, и я принимаю меры, чтобы уничтожить всю их организацию. К тому времени, как я закончу, Аль-Квадар будет всего лишь досье в правительственных архивах.

Я выдерживаю его пристальный взгляд, не моргая.

- Хорошо.

Я хочу, чтобы они все были уничтожены. Я хочу, чтобы Саймон разорвал их на части и заставил почувствовать агонию Бет.

В этот момент мы прекрасно понимаем друг друга. Он убийца, и это именно то, что мне нужно. Мне не нужен милый, мягкий человек с совестью—мне нужен монстр, который жестоко отомстит за смерть Бет.

Слабая улыбка приподнимает уголки его губ. Наклонившись, он легонько целует меня в лоб, затем отпускает и идет к кровати, где лежит остальная его одежда.

Нахмурившись, я смотрю, как он натягивает футболку с длинными рукавами, носки и пару ботинок. - Ты что, уходишь?- спрашиваю я, чувствуя, как холодный кулак сжимает мое сердце от этой мысли.

- Нет - отвечает он, надевая кожаную куртку и направляясь к моему шкафу. - Мы уезжаем.- Открыв дверцу шкафа, он достает мое зимнее пальто и теплые ботинки и бросает их мне.

Я ловлю пальто на автопилоте и надеваю его. - Ты опять меня похищаешь?- спрашиваю я, натягивая сапоги.

- Ну, не знаю.- подойдя ко мне, он обхватил мое лицо ладонью и легонько провел большим пальцем по моей нижней губе. - А что?

- Я тоже не знаю.

Впервые за много месяцев я чувствую себя живым. Я снова чувствую эмоции, острые и яркие. Страх, возбуждение, восторг.

Любовь.

Это не та сладкая, нежная любовь, о которой я всегда мечтал, но это любовь. Темный, извращенный и одержимый-это одновременно и принуждение, и зависимость. Я знаю, что мир осудит меня за мой выбор, но я нуждаюсь в Саймоне так же сильно, как и он во мне.

- А что, если я не хочу идти с тобой?- не знаю, почему я чувствую необходимость спрашивать. Я уже знаю ответ на этот вопрос.

Он улыбается. Убрав руку с моего лица, он лезет в карман куртки и достает маленький шприц, показывая его мне.

- Понятно - спокойно говорю я. Он пришел, готовый к любым неожиданностям.

Он убирает шприц и протягивает мне руку. Я на мгновение заколебалась, потом положила свою руку в его большую ладонь. Он сжимает мои пальцы, и в этот момент его глаза кажутся невероятно синими, почти сияющими.

Мы выходим вместе, держась за руки, как пара. Он ведет меня к ожидающей нас машине—черной машине с необычно толстым оконным стеклом. Скорее всего, пуленепробиваемый.

Он открывает мне дверь, и я забираюсь внутрь.

Когда машина отъезжает, он притягивает меня ближе к себе, и я зарываюсь лицом в изгиб его шеи, вдыхая знакомый запах.

Впервые за несколько месяцев я чувствую себя как дома.

Продолжение следует ......

Конец