Тема диссертации. Часть 3

Когда она подъехала к квартире, то воспользовалась ключом, который Меган дала ей утром, чтобы войти. На деревянном сундуке она увидела свой чемодан, а рядом с ним — навесной замок. Она помнила свои инструкции, но колебалась: ей хотелось одеться в приличную одежду и иметь немного времени, чтобы обнять себя и вспомнить, кто она на самом деле. Она не хотела класть свою грязную одежду в сундук, она никогда не сможет объяснить девочкам, почему от нее пахнет соком киски и спермой; это было бы совершенно неловко. Она решила принять долгий душ, чтобы немного расслабиться и проветрить мозги.

В душе Лилиан мучили воспоминания о поездке домой: в голове мелькали образы всех этих пристальных взглядов, всех этих поворачивающихся носов. Она чувствовала себя такой напряженной, все смотрели на нее свысока. Она привыкла гордиться своим обликом и раньше презирала женщин, которые выглядели гораздо менее убого, чем она по дороге домой. Она со стыдом поняла, что никогда не видела никого, кто выглядел бы так распутно и так дешево в общественном транспорте, ей было очень стыдно за свою одежду и отсутствие обуви.

Но по мере того как вода смывала грязь и сперму, к ней начала возвращаться уверенность. Она твердила себе, что не изменилась, что это всего лишь притворство, ещё одно испытание, с которым она успешно справляется, чтобы достичь цели — закончить университет с отличием и начать блестящую профессиональную карьеру.

С этой уверенностью ей стало спокойнее, и она даже начала смотреть на новый эпизод с мистером Палмером другими глазами. Постепенно сожаления и самобичевание сменились убежденностью в том, что она поступает правильно, а вместе с этим воспоминания о сексуальном удовольствии преобладали над всеми остальными.

Она закончила принимать душ и поняла, что для того, чтобы вытереться, есть только пара маленьких полотенец для рук. «Должно быть, это очередная идея Меган, чтобы я не могла прикрыться, пока их нет».

Она размышляла, что ей делать с грязной одеждой. Несмотря на то что она убедила себя в том, что поступила правильно, все же возможность того, что о её сексе с мистером Палмером узнают Меган или Карен, была более постыдной, чем она могла вынести. Она решила избавиться от одежды, и тогда все будет так, как будто этого никогда не было.

Она взяла свою использованную одежду и положила её в пластиковый пакет, затем надела шорты и футболку и вышла из квартиры, неся пакет. Найдя мусорный контейнер, она выбросила туда испачканную спермой одежду.

Она вернулась в квартиру, чувствуя себя более спокойно, словно этот простой поступок мог перечеркнуть её постыдное поведение в лимузине мистера Палмера. Она сняла одежду и положила её в чемодан, который хранился в деревянном сундуке, а затем закрыла его на висячий замок.

В животе у нее сжалось от осознания того, что она голая, а одежда теперь недоступна. На мгновение ей стало страшно, но она почувствовала себя сексуальной в обнаженном виде, а отсутствие кого-либо рядом позволило ей насладиться 

моментом, не беспокоясь и не скрывая своего возбуждения. После нескольких минут отдыха и игр она решила немного поработать над своей диссертацией.

Она открыла свой розовый блокнот и по привычке пошла проверять почту. Сверху пришло письмо от Меган, тема которого гласила «СРОЧНО НУЖЕН ОТВЕТ». "Не стоило Карен давать ей мой адрес",  — подумала Лилиан.

«Лилли,

Надеюсь, ты скоро увидишь это письмо, потому что мне нужен твой ответ до 17:45, и у меня нет другого способа связаться с тобой.

У меня большие проблемы с бронированием студии на завтра, мой коллега-фотограф Питер говорит, что ему нужно сделать несколько рекламных фотографий для новой линии косметики для девочек школьного возраста, а менеджер говорит, что у него есть преимущество, потому что я хочу получить студию в личное пользование, а он — для бизнеса.

Это осложнение, вероятно, сигнал к тому, что нам следует подождать пару недель с твоей сессией. Однако ты прекрасно справилась с утренней прогулкой, мне кажется, ты приближаешься к цели, и я вижу, что ты так рада фотосессии, что я готова побороться за студию, если ты действительно хочешь сделать это завтра.

Если вы действительно этого хочешь, то должна выполнить два условия. Во-первых, я думаю, что смогу убедить Питера провести свою сессию раньше и быстрее, если ты согласишься стать для него моделью и сделать это бесплатно. Он просто сфотографирует тебя в серии подростковых нарядов, пока ты будешь пользоваться новой линией косметики. Это также будет полезно в качестве разминки перед съемкой в стиле ню. Сессия проводится для «проверки концепции», люди Питера сделают черновой вариант рекламной кампании и, когда получат одобрение клиента, скорее всего, проведут повторную съемку с профессиональной моделью.

Второе условие — ты должна доказать мне, что готова к этому. Питер, скорее всего, тоже поможет мне в фотосессии в стиле ню, он в любом случае эксперт, но я не хочу, чтобы было неловко, если ты в последний момент сорвешься.

Если ты хочешь, чтобы я это сделал, найди мою камеру на кухонном столе и следуй этим инструкциям:

1.  Пришли мне доказательство того, что ты соблюдала правила "одевания". (Не забудь показать себя голой и закрытый висячий замок).

2.  Возьми карту памяти из фотоаппарата и с помощью компьютера просмотри фотографии, которые я сделала вчера. Выбери 3, которые возбуждают тебя больше всего.

3.  Сделай презентацию PowerPoint с этими 3 фотографиями, по одной странице на каждую фотографию; поместите фотографию слева и справа, помести свои комментарии о том, почему именно эта фотография возбудила тебя, а затем несколько фальшивых комментариев, которые могли бы сделать зрители-мужчины, если бы увидели эту фотографию. Постарайся быть реалистичной, ты можешь просмотреть любительские сайты, чтобы понять, как комментируют мужчины. Затем вышли мне презентацию по электронной почте, если она произведет впечатление на меня и Питера, я обязательно возьму студию.

Надеюсь скоро увидеть твое письмо.

Меган».

Лилиан почувствовала себя ошарашенной, ведь было уже 16:30. «Почему так трудно получить эту дурацкую студийную сессию? А теперь эта дура Меган хочет показать мои фотографии этому человеку, и 

мало того, они хотят, чтобы я их комментировала. Позорнее не придумаешь» — с горечью подумала она.

На мгновение она впала в отчаяние: она поставила все на эту стратегию. Ей нужны были эти студийные фотографии, чтобы выиграть время и успеть закончить диссертацию, не говоря уже о том, чтобы избежать обвинений в академическом мошенничестве. Её охватила жалость к себе: «После всего, что я сделала, после всех жертв, потерпеть неудачу, когда я была так близко... ». Но потом она взяла себя в руки и поняла, что ещё не провалилась, это лишь ещё одно препятствие, которое нужно преодолеть. Она не оставит свои шансы без борьбы.

«Я получу эту студийную сессию, несмотря ни на что»,  — сказала она себе, пытаясь набраться смелости.

Убедив себя в том, что она произведет на них впечатление, она поняла, что у нее очень мало времени. Она взяла камеру и практически побежала в гостиную. Она поставила камеру на стул и перевернула его, чтобы сделать портретный снимок, запустила таймер камеры и побежала садиться на край сундука, широко расставив ноги, её киска была всего в нескольких дюймах над закрытым висячим замком. Она заложила руки за спину и застенчиво улыбнулась в камеру.

Она вернулась к кухонному столу и начала просматривать фотографии, сначала она пыталась делать это быстро, не слишком задумываясь, но потом поняла, что Меган узнает, если она выберет фотографии наугад, поэтому она начала анализировать одну за другой, пытаясь найти те, которые её возбуждали. Она нежно теребила свою обнаженную киску, медленно пролистывая фотографии. Через 20 минут она приняла решение и начала писать свои мысли о первой фотографии. Это была фотография, на которой она сидела на кухонном столе, на высокой скамье, которая позволяла её киске на несколько дюймов возвышаться над уровнем стола, она почти упиралась в скамью, так что её киска была широко открыта и блестела от её соков, она была в центре, а Карен и Меган были по бокам от нее. Фотография была сделана с таймером.

Лилиан на минуту задумалась, чтобы придумать какое-нибудь неубедительное оправдание тому, почему фотография возбудила её, но поняла, что времени на придумывание у нее нет и, скорее всего, Меган все равно узнает, поэтому начала печатать.

«Эта фотография так возбуждает меня, потому что здесь я совершенно голая и демонстрирую своё очевидное возбуждение, в то время как эти красиво одетые женщины обсуждают бизнес и другие важные вопросы, в которых я совершенно не разбираюсь. Я чувствовала себя полной бимбо, они говорили об интересных вещах, которым я могла бы научиться, а все, о чем я могла думать,  — это моя киска и то, что я отчаянно хотела потрогать себя. Я чувствовала себя такой маленькой, будучи обнаженной и проигнорированной перед этими профессиональными женщинами, но ощущение неполноценности только усиливало моё возбуждение. Я бы мастурбировала прямо там, если бы они подали мне сигнал».

Она поняла, что чертовски возбуждена, но было уже почти пять часов вечера, а ей ещё нужно 

было прокомментировать две другие фотографии и придумать мужские комментарии для всех трех. «Я никак не смогу закончить это вовремя, если только... »,  — пришла ей в голову блестящая, как ей казалось, идея. Она достала свой фоторедактор и быстро отредактировала черные квадратики на всех лицах, видимых на трех фотографиях, а затем загрузила их в свою тему на этом любительском сайте. Она думала, как получить комментарии, и наконец набрала,

«Пожалуйста, прокомментируйте мои фотографии, мне очень важно знать, что вы о них думаете», затем она прикусила нижнюю губу и продолжила: «Если я получу хотя бы 3 комментария к каждой из фотографий в течение следующих 30 минут, я размещу здесь своё лицо в ближайшие несколько дней».

На самом деле она не собиралась выполнять своё обещание, но ей нужно было мотивировать их, иначе она не получит комментарии вовремя.

Затем она закрыла браузер и вернулась к следующей фотографии. Она покраснела, это было слишком стыдно. На мгновение она подумала о том, чтобы выбрать другую, но у нее действительно не было времени. Она хорошо помнила эту фотографию: Меган попросила её поискать пульт дистанционного управления под диваном. На фотографии она стояла на коленях, её тело было параллельно дивану, правая щека лежала на ковре, и она смотрела под диван. Её задница была высоко поднята, а колени раздвинуты более чем на фут. Её лицо было очень близко к туфле Карен, и Карен изобразила ухмылку, глядя на её обнаженную фигуру на коленях. Фотография была сделана сзади, и на ней отчетливо виднелась её попка, а также красная и мокрая киска.

Фотография смутила и возбудила Лилиан, которая прокомментировала: «Эта фотография возбуждает меня, потому что я полностью обнажена и доступна, мои попка и киска выставлены напоказ, и обе дырочки выглядят готовыми к действию... и... опять моя нагота, в то время как другие девушки полностью одеты». Лилиан колебалась, у нее была ещё одна причина, и какая-то часть её сознания говорила ей, что она написала достаточно, но другая часть, возбужденная часть, действительно хотела сказать всю правду, написать главную причину, почему эта фотография так возбуждала её. После небольшого колебания она продолжила: «И выглядит это так, будто я стою на коленях и поклоняюсь этой милой женской туфельке, а она в это время издевается надо мной. Я бы очень хотела лизать её туфлю, выполнять её приказы... ». К тому времени Лилиан уже тяжело дышала, к счастью, она почти закончила свою презентацию в PowerPoint.

Она взяла последнюю фотографию и вставила её в презентацию. Это была фотография, на которой она только что запечатлела себя и сундук с висячим замком. «Мне нравится эта фотография, потому что на ней изображен сундук и висячий замок, в котором хранится вся моя одежда. У меня даже нет ключа, поэтому я не могу принять даже такое маленькое решение — одеться. В случае крайней необходимости мне придется выбежать голой на улицу»,  — она ещё раз посмотрела на фотографию и добавила: »И мне 

нравится, как я выгляжу с руками за спиной. Я представляю, что на мне наручники, а ключи от наручников находятся у другого человека, может, у той же девушки, что и ключ от сундука, а может, и у другой, так что мне придется выполнять их приказы, чтобы снова иметь возможность одеться".

Она остановилась, потому что поняла, что не только говорит слишком много, но и возбудилась настолько, что к тому времени уже откровенно мастурбировала.

«Ты должна сосредоточиться на задании, девочка. Иначе ты не успеешь вовремя».

Она вернулась на любительский сайт и обнаружила множество комментариев, исключила те, которые просто просили посмотреть на её лицо, и скопировала некоторые из них в презентацию. Большинство комментариев были довольно грубыми, типа: «Я буду трахать эту задницу, пока она не перестанет казаться такой маленькой и милой» или

«Откуда у такой шлюхи респектабельные друзья? » или «Неважно, что у тебя маленькие сиськи, твоя попка и киска выглядят как отличная игровая площадка».

Она инстинктивно потрогала свою грудь, внезапно почувствовав неуверенность в своем теле: «По крайней мере, у меня хорошая задница»,  — подумала она, но затем отругала себя. «Да и какая разница, что эти ублюдки думают о моем теле. Я хочу, чтобы меня узнавали по уму, а не по телу». Она продолжала вставлять комментарии, у нее не было времени на их редактирование, а грубость объективирующих комментариев её возбуждала. Она закрыла презентацию и отправила её Меган.

До установленного Меган лимита оставалось ещё пять минут. Впервые за последние несколько недель Лилиан испытала чувство удовлетворения. Она справилась, ей бросили вызов, и она преодолела препятствия.

Затем к ней вернулось чувство страха, когда она отчетливо вспомнила о позорном файле, который только что создала и отправила. Кто знает, кто его увидит. По крайней мере, Меган и этот Питер. Она содрогнулась: «Он подумает, что я полная шлюха»,  — с досадой подумала она.

Она решила попытаться восстановить контроль над собой, с этого момента она будет избегать мастурбации, она должна доказать себе, что она не шлюха, а только притворяется. Она размышляла о возможности поработать над диссертацией, но знала, что в возбужденном состоянии ей нельзя находиться рядом с компьютером. Сейчас она редко могла находиться перед ним больше 10 минут, прежде чем начать просматривать порно. Поэтому она приготовила несколько сэндвичей и пошла смотреть телевизор.

Ей было до смерти скучно, дневной телевизор — отстой, хуже ночного, и мало-помалу её рука переместилась к лобку и уже слегка обводила круги вокруг киски, как вдруг зазвонил телефон и напугал её.

«Алло? » — сказала она неуверенным голосом.

«Лилли, как ты? У тебя немного странный голос».

«Я в порядке»,  — сказала она, подбирая голос и пытаясь мыслить здраво.

"Пожалуйста, скажи Меган, что после работы я пойду в бар с друзьями из офиса, так что не жди, пока я пообедаю, я должна быть там к 11 вечера".

Она чувствовала себя очень неловко, ведя этот обычный разговор голой, с блестящей от соков киской.

«Хорошо. Я скажу ей... Это все? » — сказала она, стараясь 

звучать естественно.

"О да, ты можешь вернуться к тому, что ты делала",  — хихикнула Карен, что ещё больше усилило смущение Лилиан.

«Наверняка она знает, что я делаю»,  — пристыжено подумала она, положив трубку, но потом успокоила себя: «Ну, если она так думает, то ошибается, я просто проверяла некоторые бугорки внизу, и я могу целую вечность не прикасаться к себе».

Поэтому она твердо решила быть там, смотреть телевизор и выбросить из головы все мысли о сексе. Она попыталась сосредоточить внимание на игровом шоу, но быстро задремала и вскоре уснула. Ей снились самые странные, унизительные и возбуждающие сны, когда она бессознательно теребила свою киску, и тут её напугал громкий звук. Звук повторился несколько раз, пока её затуманенный разум не понял, что кто-то стучит в дверь. Адреналин быстро привел её в чувство.

«Что же мне делать? Вдруг это хозяин дома или кто-то еще? »

Она подошла к двери и попыталась прислушаться, ведь в ней не было ни глазка, ни окна. Она очень нервничала, когда новый более громкий стук чуть не довел её до сердечного приступа.

«Кто... это? » — спросила она, её голос слегка дрожал. Она чувствовала себя очень нервной.

«Это я, Меган. Кого ты ожидала увидеть, повелителя? Открой дверь, глупышка».

Лилиан уже собиралась это сделать, но тут поняла, что её рука пахнет её собственными соками, а киска очень мокрая и блестящая. Было стыдно быть голой перед этой полностью одетой девушкой, но быть так явно возбужденной от этого было гораздо более постыдно.

«Подожди... Я буду здесь через минуту... »,  — сказала она и побежала в ванную. «Как бы я хотела иметь волосы на лобке, по крайней мере, моё возбуждение не будет так заметно». подумала она, быстро вытирая киску туалетной бумагой. Через несколько минут она уже открывала дверь, вымыв руки и чувствуя себя немного увереннее.

В дом вошла Меган. Она была немного раздражена: «Почему ты так долго не открывала дверь? »

«Я... мне нужно было в туалет... »,  — ответила она.

Меган заподозрила, что что-то не так, и неправильно истолковала нервозность Лилиан.

«Ты только что разделась? »

«Нет, конечно, нет! » — искренне ответила она,  — «Я послала тебе доказательную фотографию, разве ты её не получила? »

«Да, получила, но все равно есть что-то странное. Что ж, посмотрим».

Меган достала из сумочки ключ и открыла замок. Она достала чемодан Лилиан и сказала ей: «Так, покажи мне одежду, которая была на тебе сегодня утром».

Лилиан покраснела, она не ожидала такого ответа. Она начала медленно рыться в своей распутной одежде, пытаясь найти что-нибудь похожее на утренний наряд. Она застенчиво показала Меган то, что ей показалось наиболее похожим.

«Это не тот наряд. Ты солгала мне, возможно, ты просто разделась к моему приходу и спрятала одежду где-то в доме. Я очень разочарована; я должна позвонить Питеру».

«Нет. Правда, я была голая... Этой одежды нет в доме... Я её выбросила».

Теперь Меган стало любопытно. «А где же они? »

«Они в мусорном баке здания».

«А почему ты их выбросила? И не лги мне, ещё одна ложь — и 

нашей сделке конец».

Лилиан почувствовала себя в ловушке, она покраснела: «Потому что они пахли»,  — сказала она очень низким голосом.

«Пахли чем? »

Лилиан сглотнула, ей было очень неловко делать это признание полностью обнаженной перед полностью одетой женщиной.

«Они пахли... сексом... Мужской спермой, ну, ты знаешь, и мной",  — сказала она очень низким голосом, совершенно пристыженная, опустив взгляд в пол.

Меган это очень позабавило, но она не сказала ни слова; она просто взяла футболку из одежды Лилиан и бросила ей.

«Иди и возьми их! » — сказала она.

Лилиан надела футболку и стала ждать юбку или брюки.

«СЕЙЧАС! »,  — сказала Меган.

И Лилиан вышла на улицу, даже не попросив остальную одежду.

Футболка прикрывала только её киску и оставляла видимой половину попки.

Лилиан хотелось убежать, но она понимала, что этим покажет многое. Поэтому она просто шла так быстро, как только могла, стягивая футболку, и случайному наблюдателю стало ещё очевиднее, что под ней ничего нет.

Она подошла к мусорному контейнеру и, оглядевшись, нашла деревянный ящик. Она перешагнула через него и открыла дверь мусорного контейнера. Пахло ужасно, но сверху она узнала пластиковый пакет со своей одеждой. Контейнер был почти наполовину пуст, поэтому ей пришлось перегнуться через пояс, чтобы дотянуться до него. Она поняла, что её футболка задралась намного выше талии. Рефлекторно она попыталась выпрямиться, стягивая футболку, и едва избежала удара головой о дверцу контейнера. Она проклинала себя за свою глупость. Она очень нервничала и поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь понять, видел ли кто-нибудь её голую задницу. Никого не было видно, но в нескольких метрах от нее на улице было оживленное движение.

Она глубоко вдохнула и снова нагнулась, сопротивляясь желанию натянуть футболку или встать. На этот раз она дотянулась до сумки и слезла с мусорного бака. Она была уверена, что полностью обнажила свою попку и голую киску. Она с ужасом и надеждой огляделась по сторонам, но, услышав хихиканье подростков, побежала обратно в квартиру, не желая знать, кто видел её прелести.

Когда она вошла в гостиную, Меган все ещё была очень строга и сказала:

«Хорошо, дай мне свою футболку и положи одежду в этот чистый пакет». Лилиан подчинилась и бросила другой пакет в урну.

Меган вдохнула: «Фу! Действительно, пахнет сексом», а затем хихикнула.

Лилиан почувствовала одновременно облегчение и стыд из-за смены настроения Меган.

Затем Меган снова стала серьезной и сказала Лилиан: «То, что одежда так пахнет, действительно очень стыдно для приличных девушек, люди могут подумать, что они шлюхи. Но что мы говорили о порномоделях? »

Лилиан заколебалась, но потом подумала: «Еще один день такого дерьма, и у меня будут студийные фотографии, которые спасут мою карьеру, тогда я остановлю эту сумасшедшую, а пока я должна дать ей то, что она хочет».

Все ещё пристыженная Лилиан ответила: «Им нужно смириться с тем, что люди считают их шлюхами».

«Именно. И ты не смирилась с этим, даже когда этот запах говорит мне, что ты вела себя как шлюха. Кто был счастливчиком, твой 

босс? »

«Да, это был... босс моего босса»,  — стыдливо ответила она.

«Ух ты! Держу пари, ты получишь повышение! »

Лилиан молчала, и Меган спросила: «Или ты совершила большую ошибку в своей работе? »

Лилиан мягко кивнула.

«Ну, по крайней мере, ты сохранила свою работу, не так ли? »

Лилиан снова кивнула: «Как эта девушка может так легко меня читать? » — подумала она с отчаянием.

«Ладно. Это моя шлюха. Я горжусь тем, что ты используешь своё тело, чтобы помочь своей карьере. Только не нужно скрывать это от меня».

Лилиан покраснела от стыда. Она всегда презирала женщин, использующих свои чары для карьерного роста, и теперь думала, что совершала унизительные поступки только для того, чтобы сохранить работу горничной. Она задрожала и попыталась выкинуть эту мысль из головы, но, к счастью, Меган не стала дожидаться, пока она заговорит, и сказала,

"Ну, теперь, когда мы устранили это недоразумение, позволь мне сказать тебе, что мы с Питером были в восторге от твоей презентации. Мы уже составили кое-какие планы на завтрашний сеанс. Ты довольна, Лилиан?"

Лилиан была ошеломлена: после всей её борьбы за студийный сеанс, теперь это было несомненно. Конечно, сейчас она чувствовала себя напряженной, испуганной и совершенно униженной тем образом, в котором предстала перед этой парой, но она просто улыбнулась и сказала: "Да, Меган, спасибо".

Меган порылась в одежде Лилиан и принесла маленькое черное короткое платье и маленький белый топик, положила их в пакет для грязной одежды, затем закрыла пакет узлом и положила его в чемодан.

«Это будет твоя одежда на завтра. Возможно, она уже будет пахнуть, но ты будешь носить её с гордостью, чтобы доказать, что можешь смириться с тем, что люди считают тебя шлюхой».

Лилиан завороженно кивнула, размышляя, действительно ли она может смириться с этим. Сейчас многие действительно считают её шлюхой: Джин, её босс, мистер Палмер, его водитель, Меган, читатели любительского форума, люди в метро тем утром и тем днем. Она чувствовала себя ошеломленной: все, кого она встретила за последние несколько недель, считают её шлюхой. Она надеялась, что Карен не думает так же.

«Хорошо, Лилиан, чтобы помочь тебе быстрее справиться с этим, я буду называть тебя шлюхой с этого момента. Через некоторое время ты перестанешь воспринимать это слово как оскорбление, а будешь называть себя по-другому».

Лилиан молчала.

«Хорошо. Шлюшка, давай ужинать».

Лилиан вздрогнула, но ничего не сказала. Ужин прошел без особых происшествий, если не считать того, что Меган приходилось отвечать каждый раз, когда она называла её шлюхой. Это её злило, унижало и, как ни странно, возбуждало.

Через полчаса они смотрели телевизор, когда Меган достала что-то из сумочки. Это была пара кожаных наручников, на одном из которых висел висячий замок с ключом.

«Хочешь поиграть? » — спросила Меган.

Лилиан покраснела. Она знала, что наговорила слишком много на этой чертовой презентации. Она попыталась выйти из положения: «Я не... не очень-то в настроении сейчас».

Лилиан очень нервничала, и эта мысль возбуждала её.

«Мне кажется, ты хочешь поиграть, шлюшка».

Лилиан почувствовала, что Меган смотрит в её сторону, и 

сомкнула ноги.

«Ты нарушаешь правила, шлюшка»,  — хихикнула Меган.

Лилиан раздвинула ноги на нужную ширину и посмотрела вниз.

«Так ты хочешь поиграть, да? » — сказала Меган.

Лилиан молчала.

«Хорошо. Значит, ты снова стесняешься показать мне, что ты шлюха, несмотря на то, что я уже знаю. Думаю, это бесполезно, ты не готова к завтрашнему дню».

«Нет! Пожалуйста... Я хочу поиграть»,  — сказала она.

«Я знаю, что ты умираешь от желания поиграть, твоя киска говорит сама за себя. Настоящая шлюха будет умолять меня поиграть, а не делать вид, будто я сама этого хочу».

Лилиан чувствовала головокружение и замешательство, она не знала, что сказать, но возбуждалась. «Пожалуйста, Меган, мы можем поиграть? »

«Не знаю. Похоже, тебе не очень интересно».

Лилиан проглотила остатки гордости и взмолилась

«Пожалуйста, Меган, я хочу почувствовать, как это — быть в наручниках, быть голой и не иметь возможности даже прикрыться».

«Ты действительно этого хочешь? »

«Да»,  — ответила Лилиан, и на этот раз она была искренней, даже если не признавалась себе в этом полностью.

«Хорошо. Если ты хочешь играть так сильно, тебе придется убедить меня. В конце концов, я не шлюха, я не играю в такие игры. Что ты дашь мне, если я поиграю с тобой? »

«Что? » — это было совершенно неожиданно, «Чего ты хочешь? « — спросила Лилиан.

«Не знаю, может быть, ты дашь мне какую-нибудь одежду».

«У меня не так много одежды, и у меня нет ничего достаточно красивого для тебя»,  — это было очень унизительно, но вся её нынешняя одежда была гораздо ниже по классу, чем та, что носила бывшая порномодель.

«Да, ты права, но все же я хочу, чтобы ты пошла на жертву. Вот что, я поиграю с тобой, если ты отдашь мне своё нижнее белье, все».

Лилиан была заворожена, из её киски капало как из крана. «Я могу сходить за бельем на склад, мне просто нужно организовать поездку с Карен на следующие выходные. Мне все равно нужно больше одежды и обуви. Все равно мне нужен комплект для визита к мисс Барбаре в этот четверг»,  — подумала она и сказала: «Хорошо, договорились, я оставлю себе один комплект, а остальные отдам тебе».

«Никаких сделок, шлюха. Если ты хочешь их, то должна заплатить полностью».

Лилиан была в замешательстве, она не помнила, почему торгуется, она просто знала, что должна это сделать, её киска хотела этого, и её затуманенный разум пытался убедить себя, что это также необходимо для того, чтобы провести фотосессию на следующий день.

«Хорошо. Договорились».

«Достань их из чемодана, пока я поищу что-нибудь»,  — сказала Меган и пошла в свою комнату.

Лилиан достала три комплекта нижнего белья, которые у нее были, и задрожала. Она надеялась убедить Меган отдать их в конце игры.

«Хорошо,  — сказала Меган,  — возьми эти ножницы, разрежь все белье на маленькие кусочки и положи их в этот тканевый мешочек».

Лилиан была потрясена: у нее не было шанса отговорить Меган от сделки после того, как они «поиграли», но было слишком поздно вести переговоры или что-то ещё. Она медленно разрезала все своё нижнее белье и поняла,  

что через пару дней ей придется пойти в колледж без лифчика и трусиков, чтобы показать мисс Барбаре свои обнаженные фотографии, сделанные в студии Меган. Лилиан задрожала от стыда.

«Спасибо, шлюшка,  — сказала Меган, закрывая пластиковую молнию маленькой матерчатой сумки,  — из этого получится прекрасная подушка для путешествий»,  — сказала она, подкладывая подушку под шею,  — «Набивка идеальная».

Лилиан покраснела и промолчала.

«Хорошо, теперь я выполню свою часть сделки»,  — сказала Меган, и Лилиан задрожала от возбуждения, стыда и предвкушения.

Меган сковала руки Лилиан наручниками за спиной и закрыла замок, а затем, к её удивлению, с помощью небольшого ремня связала локти Лилиан, так что теперь её руки были совершенно бесполезны.

Лилиан почувствовала прилив страха и возбуждения, её дыхание стало коротким и быстрым.

Меган взяла ключ от наручников и положила его в сумочку, весело глядя на Лилиан: «Мне оставить этот ключ себе или отдать Карен? »

«Нет, пожалуйста! » — сказала Лилиан.

Меган понимала, что Лилиан не хочет впутывать в это дело свою кузину, но все же её собственные дразнилки казались ей очень забавными.

«Хорошо. Как ты себя чувствуешь, шлюшка? »

«Прекрасно»,  — ответила Лилиан, не зная, что ещё сказать.

«Просто отлично, после всех твоих мольб об этом я подумала, что ты будешь возбуждена. О... Я поняла! Тебе все ещё недостаточно! »

Лилиан ответила: «Нет, я уже возбуждена, правда».

Конечно, Меган могла видеть её капающую киску, но она не обратила внимания на слова Лилиан и сказала,

«Хорошо. Шлюшка, сядь на центр дивана. Теперь поставь правую ногу сюда, на диван».

Лилиан нехотя подчинилась.

Меган достала из сумочки кожаный манжет с металлическим кольцом и застегнула его вокруг правой лодыжки, затем отвела правую ногу назад и вправо и с помощью другого маленького ремня привязала кольцо к спинке деревянного подлокотника дивана. Она повторила ту же операцию с левой ногой Лилиан и притянула её бедра к краю дивана. Лилиан была широко открыта, она чувствовала себя очень обнаженной и возбужденной. Меган, радостно хихикая, использовала ещё один маленький ремень и повязала его на глаза Лилиан в качестве очень эффективной повязки на глаза.

Лилиан почти задыхалась. Она чувствовала ветерок в своей попке и киске, она была широко открыта и не могла ничем прикрыться. Меган хихикнула и поставила стул перед диваном, и после нескольких минут ожидания, когда Лилиан слышала дыхание Меган совсем близко, она наконец прикоснулась к Лилиан.

Сначала её рука коснулась живота Лилиан. Лилиан почувствовала прикосновение как электрический разряд. В голове у нее крутились американские горки, чувства были на пределе, и она уже не могла ясно мыслить. Постепенно её возбуждение и киска полностью заполнили её разум. Она отчаянно хотела, чтобы рука Меган опустилась или хотя бы поднялась, её дыхание совсем не скрывало её возбуждения.

Наконец рука Меган поднялась вверх и начала ласкать сиськи Лилиан, её соски напряглись, а дыхание стало заметным как никогда. Лилиан не могла остановить её, поэтому Меган почувствовала удовлетворение и приблизила своё лицо к лицу Лилиан. Лилиан почувствовала дыхание Меган совсем близко от своего носа и издала 

почти неслышный стон. Меган целовала её в губы, сначала легонько, потом все сильнее, пока не стала использовать много языка, а её руки тем временем чередовали сладкие ласки сисек Лилиан с яростным сжиманием и вытягиванием сосков.

Лилиан тонула в волне ощущений, затем рука Меган опустилась ниже, но когда она уже собиралась коснуться киски Лилиан, она немного отстранила её. Лилиан попыталась приподнять бедра, но бондаж не позволил ей этого сделать, и все же Меган нашла это усилие чрезвычайно эротичным, так же как и резкие звуки, которые издавала Лилиан.

Меган тоже была на взводе, но она была достаточно опытна, чтобы хотеть, чтобы её удовольствие длилось дольше. Поэтому она встала и сказала: «Мне нужно кое-что взять в продуктовом магазине, пока он не закрылся. Я скоро вернусь, никуда не уходи, шлюха»,  — хихикнула она.

«Пожалуйста... » успела сказать Лилиан, прежде чем услышала, как открылась и закрылась входная дверь, оставив её очень расстроенной и напуганной. Проходили минуты, и страх сменился разочарованием, когда она пыталась двигать бедрами в тщетных поисках хоть какого-то возбуждения.

Через 20 минут она была напугана тем, что дверь открылась и закрылась. Она была вся в поту от усилий.

«Меган? » — спросила она низким, дрожащим голосом.

Ответа она не получила. Она просто почувствовала, что человек приближается к ней, и наконец сел на стул напротив нее. Очень нервная и полная предвкушения, она почувствовала, как несколько пальцев ущипнули её правый сосок. Она завизжала. Затем она почувствовала то же самое на левом соске и попыталась отстраниться, но не смогла.

«Меган, это ты? » — повторила она.

Она попыталась распознать запах или прикосновение, но человек был не так близок, а контакт рук был не более чем пара пальцев, но все же она чувствовала, что это женщина.

«К... Карен? » — сказала она, надеясь, что это не так. Она не смогла бы пережить, если бы Карен увидела её в таком состоянии.

Рука потрепала Лилиан по волосам, как это делают с маленьким ребенком, оставив волосы в беспорядке. Теперь Лилиан была уверена, что это женщина. Затем она почувствовала прикосновение к своим сиськам и соскам, но на этот раз это была не рука, а что-то вроде резины. Она чувствовала, как резиновая штучка слегка прикасается к её соскам и обводит их кругами.

Постепенно Лилиан начала отбрасывать свои страхи и позволять своему возбуждению расти. Затем она почувствовала, как резиновая штучка начала спускаться вниз, и стала прокладывать круги вокруг пупка, дразня её. Затем, спустя несколько мучительных минут, он наконец возобновил движение вниз. Когда он коснулся её клитора, ощущение было электрическим, и она издала громкий стон.

Человек ещё некоторое время играл с резиновым фаллоимитатором снаружи киски Лилиан. Лилиан наконец перестала пытаться угадать, кто эта девушка, она просто погрузилась в приятные ощущения, возбуждаясь все больше и больше. Её рот теперь был постоянно открыт, губы складывались в маленькую букву О. Через несколько минут Лилиан уже жаждала, чтобы резиновая штучка оказалась внутри нее. Она изо всех сил толкала бедрами 

вверх, пытаясь проникнуть внутрь, чем очень забавляла девушку, которая её дразнила.

Наконец наступила пауза, девушка поднялась со стула и отошла. Лилиан пыталась расслышать, что происходит, и тут почувствовала, что кто-то приближается: «Тот же самый человек или другой? » — с опаской подумала она. Частично ей было все равно, она просто хотела, чтобы кто-то закончил работу, заставил её кончить.

«Хочешь эту шлюшку? » — весело сказала Меган, поглаживая киску Лилиан фаллоимитатором.

Лилиан почувствовала облегчение, услышав голос Меган, но все же она боялась, что здесь есть кто-то ещё.

«Здесь есть кто-то ещё, Меган? »

«Хочешь, чтобы я тебе сказала или чтобы я тебя трахнула? Тебе придется выбрать, потому что я не буду делать и то, и другое».

Лилиан колебалась, она хотела знать, но если там была Карен, ей уже было слишком стыдно. Она подумала, что Меган просто играет с её сознанием. Она пыталась максимально сконцентрировать свои чувства в поисках признаков присутствия другого человека, но Меган дразнила её клитор фаллоимитатором, то нежно прикасаясь к нему, то обводя его по кругу.

Меган сказала: «А почему тебя это волнует? Шлюхе все равно, кто её видит, шлюха просто хочет получить удовольствие. Помни, шлюха уже знает, что все и так думают, что она шлюха».

Меган продолжала дразнить её несколько минут, пока Лилиан не смогла больше сопротивляться и не сказала: «Пожалуйста... »

«Чего ты хочешь, шлюшка? Хочешь, чтобы я тебя трахнула? »

Лилиан медленно кивнула, её лицо было красным от смущения, но она определенно была возбуждена.

«Значит, тебе все равно, что Карен здесь? »

Лилиан отрицательно помотала головой, она была слишком возбуждена, чтобы говорить.

Меган рассмеялась: «Я так и думала».

Меган ввела фаллоимитатор в киску Лилиан: «Держу пари, эти фото и видео станут твоими новыми любимыми»,  — сказала Меган, вставляя фаллоимитатор внутрь и наружу с постоянным ритмом. Меган наслаждалась едва слышными звуками, которые Лилиан издавала от возбуждения.

Эти звуки нравились Меган гораздо больше, чем шумные стоны и даже крики некоторых случайных любовников. Меган находила всю ситуацию захватывающей и удивительной. Она была опытна и могла не только видеть распутную и дешевую одежду Лилиан, но и понимать, что Лилиан всегда боролась со своей природной застенчивостью и скромностью, но, тем не менее, она была очень сексуальным существом, и, вероятно, именно это было истинной причиной её милой решимости попасть в порноиндустрию.

Лилиан была на грани оргазма, но Меган, умело читая её мысли, вытащила дилдо и сказала: "Ты определенно хорошо трахаешься, а теперь открой рот, посмотрим, как ты умеешь сосать".

Рот Лилиан был уже открыт, поэтому Меган без труда ввела туда фаллоимитатор. Лилиан была шокирована, ей было противно ощущать вкус собственных соков, но в то же время она была крайне возбуждена и отчаянно хотела кончить. Поэтому она не протестовала, пока Меган некоторое время трахала её в лицо, а затем попеременно трахала её киску и рот одним и тем же фаллоимитатором. Она три-четыре раза вгонит его в её киску, потом заставит Лилиан полизать дилдо, потом несколько раз введет его ей 

в рот, доходя до горла, и наконец вернет внимание к киске Лилиан.

Меган сама была в трансе. Обычно она уже была бы обнажена и «пожирала» девчонку, но сейчас она наслаждалась своей властью над этой юной девушкой. В прошлом она играла в игры с властью с несколькими любовниками-мужчинами, но никогда не чувствовала такого. Она ощущала власть над этой девушкой, которая была полностью в её власти и с такой готовностью делала все, что она ей прикажет. Она поняла, что ещё никогда не встречала такой покорной девушки, как Лилиан.

Жар Лилиан снова начал нарастать, и, несмотря на постоянное перемещение фаллоимитатора между её киской и ртом, она была очень близка к тому, чтобы кончить.

Меган сказала: «Представь, что твои друзья и бывшие одноклассники смотрят это видео».

Лилиан представила себе этот образ и на мгновение покраснела от стыда.

"Кто был твоим самым ненавистным одноклассником?"

«Джон Уоллес»,  — не задумываясь, ответила она. Этот ублюдок-женоненавистник всегда находил способ вывести её из себя.

"Представь, что Джон увидел это видео".

Лилиан слегка вздрогнула.

«Он узнает, что ты большая шлюха. Представь, что твой любимый учитель посмотрит это видео, это будет нечто. Или твой босс, может, у него появятся идеи для следующей встречи».

Лилиан задрожала, но её реакция была связана скорее с вышедшим из-под контроля вожделением, чем со страхом или стыдом. Мысль о том, что мистер Палмер видит её в таком состоянии, странным образом способствовала её возбуждению.

Еще несколько толчков, и она кончила со взрывом. Это было потрясающее зрелище, даже с учетом того, что она была ограничена своими оковами, её спина выгнулась дугой, а все мышцы напряглись в, возможно, лучшем оргазме в жизни Лилиан.

Затем она погрузилась в дремоту, истощив все свои силы. Через некоторое время она проснулась и обнаружила, что её развязали. Она поспешила в ванную, а затем прислушалась к разговору Лилиан и Карен.

Она надеялась, что Карен не видела её связанной. Если бы Карен увидела её, это сделало бы все реальным, в противном случае она могла бы притвориться, что этого не было. Карен была единственным человеком, который знал, что она не шлюха, поэтому её мнение было очень важно для Лилиан.

Она легла на диван и начала беспокойно засыпать. Она слишком устала, чтобы думать, ей просто хотелось получить свои студийные фотографии, и тогда она снова изменит направление своей жизни, снова возьмет её в свои руки. Она пыталась свести к минимуму все, что ей пришлось пережить за один день. Она как-то справилась с тем, что её ласкали в метро, и с тем, что она сосала член мистера Палмера, но после последней выходки с Меган она не могла отделаться от ощущения, что прошла переломный момент, что легкого пути назад уже не будет.

Ночью она убедила себя в том, что не стоит слишком много думать об этом, пока у нее не будет студийных фотографий, и тогда она сможет заняться самоанализом, который ей так необходим.

Проснувшись на следующий день, она с 

удовлетворением поняла, что обе девушки уже ушли. Она приняла душ и решила одеться поприличнее, чтобы немного отдохнуть от всего этого безумия. У нее была только пара джинсов, поэтому она надела одни и футболку. Джинсы были неудобны без трусиков, а футболка совсем не скрывала соски. Ещё несколько недель назад в таком наряде она бы не осталась в живых, но сейчас она чувствовала себя как никогда прилично.

Она улыбнулась про себя, а потом посмотрела на кухонные часы: уже прошло время её прихода. "О нет, мой босс убьет меня, она расскажет мистеру Палмеру, и я буду поджарена". Она поняла, что её босс разозлится ещё больше, когда поймет, что она не вернет ей платье. Она взяла другие джинсы и свою лучшую футболку и положила их в рюкзак вместе с пахнущим развратом ансамблем, который Меган выбрала для нее предыдущей ночью,  — в нем будет удобно выполнять правила мистера Палмера.

Поездка на работу была в основном ничем не примечательной. Она воспользовалась автобусом, в какой-то момент какой-то молодой парень уставился на её грудь, и она поняла, что её соски выпирают из блузки. Ей стало неловко,

«Надо было надеть под футболку развратный топ, тогда бы соски не были так заметны. А крошечные шортики я могла бы использовать и как трусики. Почему я не могла додуматься до этого раньше? Неужели я становлюсь какой-то тупой бимбо? »

Она скрестила руки перед грудью, но все же почувствовала странное разочарование, когда молодой парень, заметив её неловкость, отвернулся.

Когда она пришла на работу, ей удалось пробраться в раздевалку и переодеться в свою распутную одежду. Она оставила свой рюкзак в шкафчике и отправилась на работу. Она не увидела своего босса и почувствовала облегчение. Она мыла полы и подметала их без особого энтузиазма, а её мысли постоянно возвращались к самым странным фантазиям. Вскоре она дошла до выхода.

Она сразу же отправилась в раздевалку и приняла душ. Ей очень хотелось снова одеться в приличную одежду, но сначала нужно было привести себя в порядок. Она размышляла, не надеть ли ей свою распутную одежду под уличную — она бы помогла ей сохранить скромность, но одежда хорошо пропотела, а она уже была чистой.

Когда она вышла из душевой, её ждала мисс Мария.

«Ты опять опоздала, Лилли».

Лилиан чувствовала себя неуверенно, эта женщина могла уволить её, и тот факт, что на ней было только маленькое полотенце, которое не полностью закрывало ни её киску, ни её сиськи, нисколько не помогал.

«Я... я... извините, мисс Мария... произошел несчастный случай... и автобус... ну, это больше не повторится... Я обещаю».

«Послушай, Лилли. Ты ведешь себя как безответственная девчонка, и я больше не буду терпеть твою лень... »,  — она собиралась начать ругать девочку, но у нее не было времени.

«Так, где же платье, которое я одолжила тебе вчера? »

«Я... ну... я его потеряла»,  — очень тихо ответила Лилиан, чувствуя себя при этом довольно глупо.

«Что за бимбо теряет свою одежду? » — сказала госпожа Мария, теперь 

её гнев нарастал.

«Мне очень жаль. Я взяла один из своих лучших нарядов на замену»,  — сказала она, доставая из рюкзака джинсы и футболку, которые принесла для себя. Отдавая их, она почувствовала яму в желудке — ведь этот наряд теперь составлял половину её приличного гардероба, но она убедила себя, что на следующий день попросит у Карен ключи от склада, где хранились её вещи, и сможет восстановить несколько приличных нарядов.

Ее размышления прервала Мария: «Так не пойдет. Это подержанная одежда, а платье было каким-то особенным». На самом деле платье не нравилось её дочери, и она собиралась попытаться починить его, чтобы заставить носить, а дочь уже несколько недель донимала её просьбами о джинсах. Она заметила, что в рюкзаке лежит ещё одна обычная одежда — джинсы и футболка, и подумала. «Она пришла, готовая торговаться».

"Хорошо, дай мне оба наряда, и я возьму их в качестве оплаты за платье для моей дочери".

Видя нерешительность Лилиан, она добавила: "И я не буду докладывать мистеру Палмеру о твоих новых опозданиях, если ты также отдашь мне те плоские туфли, которые были на тебе".

«Договорились»,  — неохотно согласилась Лилиан.

Когда она шла к автобусной остановке, то чувствовала себя побежденной. «Что со мной происходит? » — с горечью подумала она.

«Я не смогла договориться даже с этой низкопробной женщиной. Должно быть, она считает меня полной шлюхой, черт! Я планировала немного прийти в себя после вчерашнего, а теперь посмотрите на меня. Эти шорты слишком короткие и слишком обтягивающие, а этот топ даже не прикрывает ни плечи, ни живот. И от этого сиськи кажутся меньше»,  — отругала она себя за последнюю мысль, которая, казалось, пришла из ниоткуда.

«И опять босиком, я чувствую себя такой дешевкой»,  — подумала она. «Это была моя последняя пара обуви, если я не смогу пробраться в комнату Карен или Меган, мне придется идти на прием в студию босиком. Этот человек уже считает меня дешевой шлюхой, теперь он просто подтвердит это впечатление, черт! »

По какой-то причине мнение этого незнакомца имело для нее значение, даже когда она знала, что все хорошее впечатление, которое она могла бы произвести, явившись на сеанс в приличной одежде, будет стерто после того, как она попозирует в обнаженном виде.

Она чувствовала себя подавленной и встревоженной, она знала, что ей нужно что-то исправить. Поэтому она свернула за угол и пошла пешком к станции метро, вместо того чтобы сесть на автобус.

На станции метро было немноголюдно. Она села на поезд в центре города, вместо того чтобы ехать по маршруту № 8, который быстрее доставил бы её к квартире Карен и Меган. В центре города, как она и ожидала, было больше народу.

Она ждала своего поезда, когда на платформе появилась группа подростков. Их было всего несколько мальчиков и пять девочек, но они были очень шумными. Они говорили очень громко, почти кричали, и часто взрывались смехом. Все они выглядели как представители низшего класса, и Лилиан показалось, что они похожи 

на молодых членов банды или что-то в этом роде. Девочки определенно выглядели распутными и грязными, но Лилиан со стыдом осознавала, что они все равно выглядят гораздо респектабельнее её самой.

Вскоре Лилиан почувствовала, что к ней приближаются несколько подростков, и занервничала и немного испугалась. Она пожалела о своем неверном решении — надо было сесть на автобус, но было уже слишком поздно. К тому же она была полна ожиданий: присутствие этих громких подростков одновременно пугало и возбуждало её, а на шортах уже виднелось мокрое пятно.

Несколько девушек осмотрели Лилиан с ног до головы, словно оценивая соперницу или, возможно, пробуя товар. Одна латиноамериканка сказала своим подругам, указывая на Лилиан: «Эй, смотрите! Белое мясо! » Все остальные засмеялись.

Лилиан опустила глаза в пол. Она слишком нервничала, чтобы говорить.

Латиноамериканка теперь стояла перед Лилиан. Её большие сиськи почти касались маленьких сисек Лилиан.

«Тебе нравится вид? » — игриво спросила девушка.

Лилиан действительно нравились сиськи девушки, и она завидовала им, но молчала и только поворачивала голову, чтобы посмотреть куда-нибудь ещё.

«Эй, а шлюшка-то застенчивая. Можете поверить? » — сказала она своим подругам.

Одна из её подруг сказала, смеясь: «Эй, Тина, дай девушке передохнуть, лесбиянка».

Но Тина проигнорировала её и продолжила разговор с Лилиан: «Как тебя зовут, девочка? »

Лилиан молчала и смотрела в сторону.

«Где твои туфли, девочка? »

Лилиан ничего не ответила, она хотела уйти, но замерла.

Девушка прижалась своим телом к телу Лилиан и сказала: «Я говорю с тобой, шлюха».

Лилиан почувствовала себя запуганной, хотя тон был по-прежнему игривым: «Я... я... потеряла их».

«Боже мой, у нас тут неряшливая шлюха, которая даже не может позаботиться о своих туфлях».

Лилиан покраснела, но телесный контакт этой девушки оказывал на нее другое воздействие.

«В метро нельзя ездить босиком, это небезопасно и запрещено. Думаю, мне следует сообщить о тебе тому охраннику».

«Нет, пожалуйста»,  — с опаской сказала Лилиан. Это было бы слишком позорно, а у нее не было на это времени.

«Вот что, я могу одолжить тебе пару шлепанцев, которые лежат у меня в рюкзаке, но ты должна кое-что для меня сделать».

«Что... что ты хочешь? »

"Я хочу, чтобы ты продемонстрировала мне свои товары",  — откровенно заявила она.

«Что? »

«О, там есть полицейский, может, мне стоит его позвать. Это для твоей же безопасности».

«Нет, пожалуйста... »

«Офицер»,  — сказала девушка, но не настолько громко, чтобы полицейский её услышал.

«Хорошо. Я сделаю это».

«Вот это дух. Возьми эти шлепанцы и иди со мной».

В этот момент подошел поезд, и друзья девушки, хихикая, зашли в него. Всех позабавил странный способ флирта их подруги-лесбиянки и испуганное, но возбужденное лицо её юной жертвы. На платформе остался только один мальчик-латинос.

Лилиан с тоской посмотрела на вагон, после чего покорно последовала за девушкой в туалет. Девушке было 20 или 21 год, она была ростом с Лилиан, но на ней были туфли на высоком каблуке, а Лилиан смотрела в пол, поэтому девушка с оливковой кожей казалась намного выше. Не говоря уже о том, что она выглядела взрослее. За ними издалека следовал мальчик-латиноамериканец.

Когда они подошли к туалету, то обнаружили 

три двери: женскую, мужскую и семейную, Тина улыбнулась, увидев эту дверь, и вошла туда.

В ванной комнате был один унитаз, один умывальник с большим зеркалом и столик для смены подгузников, все это занимало площадь примерно 3х2,5 метра, и было чище, чем Лилиан ожидала.

«Хорошо,  — сказала девушка,  — меня зовут Тина. Сначала верни мне мои шлепанцы».

Лилиан колебалась, ей претила мысль о том, чтобы находиться босиком в общественном туалете, независимо от того, выглядел ли он достаточно чистым. Тем не менее ей было трудно возразить этой доминирующей девушке, поэтому после небольшой паузы она отдала их.

«Как тебя зовут? »

«Лилли»,  — Лилиан не знала, откуда это взялось, возможно, она слишком стыдилась и предпочитала использовать своё «имя шлюхи».

«Хорошо, Лилли. Теперь давай посмотрим на твои сиськи».

Лилиан покраснела, но она все больше возбуждалась и хотела поскорее закончить этот трюк, иначе она может потерять контроль. Она задрала топик и показала Тине свои сиськи.

«Эй, Лилли, у тебя красивые сиськи! Они очень пышные, очень красивые. Позволь мне рассмотреть их получше, дай мне свой топ».

Лилиан была заворожена, и казалось, что она становится все более и более послушной, поэтому она подчинилась.

"Этот топ тебе не идет. Тебе больше подойдет майка или блузка с завязками, что-то, что покажет, что твои сиськи небольшие, но упругие и могут обходиться без лифчика, не опускаясь. В этом топе они только кажутся меньше".

Лилиан почувствовала себя немного неловко из-за этого замечания.

«А теперь сними шорты».

«Что? » — удивилась Лилиан.

"Ты обещала показать мне свои товары".

Лилиан покраснела, она думала, что её «товар» — это её сиськи, но, похоже, она согласилась на большее, чем думала. Тем не менее ей хотелось сделать это побыстрее, она возбуждалась с каждой минутой и очень хотела пойти домой и помастурбировать.

Она сняла свои обтягивающие шорты и протянула их Тине, которая безмерно улыбнулась. Тина тоже возбудилась, она не могла поверить в свою удачу. Обычно её не привлекали белые девушки, но эта выглядела такой милой, такой ранимой и, по контрасту с её нарядом, такой невинной, и, к её удивлению, она, казалось, была готова подчиниться ей.

Тина весело сказала: "Я вижу, что ты не считаешь нужным носить нижнее белье",  — укладывая одежду Лилиан в сумочку, что заставило Лилиан задрожать от страха и возбуждения. Она также была поражена тем, что все, что на ней было надето, легко поместилось в маленькой сумочке.

Затем Тина повернулась к Лилиан и сказала: «Вау, девочка! Мне нравится твоя киска, такая безволосая, такая ювенильная. А какая попка! »

Лилиан покраснела как никогда, она смотрела в пол. Было неловко чувствовать себя полностью обнаженной и получать комплименты от полностью одетой молодой лесбиянки.

Следующие несколько минут Лилиан заставляли поворачиваться и изгибаться в позах, придуманных для того, чтобы максимально продемонстрировать её «товар». В какой-то момент она поняла, что уже настолько завелась, что нужно немедленно заканчивать игру, иначе она потеряет контроль над собой. Одна только мысль о том, что придется кончать на глазах у Тины, была крайне неловкой.

Лилиан собралась с силами 

и сказала: «Пожалуйста, Тина, я уже достаточно тебе показала. Теперь отдай мне мою одежду, мне нужно идти".

«Нет. Ты отдала её мне, и если хочешь получить её обратно, тебе нужно сделать пару штрафных санкций».

«Нет, мы так не договаривались»,  — сказала Лилиан с меньшим авторитетом, чем намеревалась.

«Может, и так, но теперь мы договорились. Давай, тебе тоже будет весело».

«Нет, это не весело, и я должна идти»,  — сказала Лилиан, пытаясь самоутвердиться, но её голос был более низким и неуверенным, чем она пыталась изобразить.

«Не волнуйся, это займет у тебя всего десять минут, и я готова поспорить, что ты кончишь как минимум дважды».

«Нет, конечно, нет»,  — сказала Лилиан, скорее пытаясь успокоить себя, чем действительно споря с Тиной.

"Ну, если ты не кончишь, тогда я отдам тебе свои шлепанцы и 50 долларов, но если ты кончишь, тогда ты должна мне что-то вернуть. И чтобы было честно, если я кончу, ты выиграешь».

Лилиан потеряла дар речи, и это подтолкнуло Тину к продолжению игры.

«Итак, первая неустойка — подарить мне долгий влажный поцелуй, не менее 3 минут».

«Я не лесбиянка»,  — слабо сказала Лилиан.

"Тогда ты не кончишь и, скорее всего, проиграешь наше маленькое пари".

Лилиан снова попыталась заговорить, но она была голой и чертовски возбужденной, и ей очень хотелось прикоснуться к этой девушке и быть прикоснутой, она все ещё пыталась собрать все силы, чтобы остановить эту глупость, но прежде чем она успела запротестовать, Тина схватила её за талию и поцеловала её в губы.

Сначала это был нежный поцелуй, который, однако, возбудил Лилиан, затем Тина начала использовать все больше и больше языка, в то время как её руки блуждали по всему обнаженному телу Лилиан. Тина ласкала попку и спину Лилиан, а также её лицо. Затем она начала ласкать её сиськи. Лилиан попыталась вернуть прикосновение и сжать сиськи Тины, но та мягко, но решительно отвела её руки. Новая попытка прикоснуться к попке Тины была так же отвергнута. После ещё нескольких неудачных попыток Лилиан убрала руки в сторону и больше не пыталась прикоснуться к Тине.

Тина не хотела прикосновений, потому что была слишком возбуждена и не хотела кончать, по крайней мере пока этого не сделает Лилиан.

Чувства Лилиан были переполнены: вот она совершенно голая в общественном туалете, её грубо ласкает полностью одетая девушка, с которой она только что познакомилась, и все это время она борется с подступающим оргазмом.

Дыхание Лилиан стало коротким, и она издавала едва слышные звуки высокой частоты, что побуждало Тину идти дальше. Она начала водить кончиками пальцев по киске Лилиан, а затем прикоснулась к её клитору и стала теребить его с особой страстью. Теперь Лилиан закрыла глаза и приоткрыла рот. Их поцелуй длился уже более трех минут, но Лилиан была не в состоянии прекратить натиск или понять, сколько времени прошло.

Тина была в восторге, она никогда не была с такой девушкой, как Лилиан. Она ввела в киску Лилиан один, а затем два пальца, и,  

вероятно, меньше чем через минуту Лилиан кончила, выгнув спину и напрягая все свои мышцы. Это было нечто впечатляющее.

«Ух ты, Лилли, ты просто нечто! Это был определенно лучший первый поцелуй в моей жизни! »

Лилиан приходила в себя и уже хотела уйти.

«Могу я теперь забрать свою одежду? »

«Нет, Лилли, ещё одна неустойка, и ты получишь её. И не забывай, что ты уже на полпути к проигрышу нашего маленького пари».

«Хорошо, вот неустойка. Мальчик, который ждет меня на улице,  — это Тони, мой кузен. Он на год младше меня, но он всегда заботился обо мне, защищал меня, вот почему он остался, а не пошел с остальными.

Я чувствую себя в долгу перед ним, он немного застенчив, знаешь ли. Я пыталась помочь ему, но, как ты можешь себе представить, большинство моих близких друзей — геи, но ты сказал, что ты не лесбиянка, так что мне повезло. Вторая неустойка — подарить ему такой же поцелуй, как у меня».

Лилиан была потрясена, но прежде чем она успела заговорить, Тина подошла к двери ванной и сказала: «Оставь её незапертой, я скоро вернусь. Если дверь будет заперта, когда я вернусь, я уйду».

«Нет! Стой! » — сказала Лилиан, но было уже слишком поздно.

Лилиан ждала несколько минут. Она испугалась: «Что, если она ушла с моей одеждой? А вдруг кто-то придет сюда первым? » — думала она. Она чувствовала себя все более и более тревожно. Время, казалось, ползло. Через несколько минут, которые показались Лилиан часами, дверь ванной внезапно открылась, и у Лилиан чуть не случился сердечный приступ.

Она почувствовала облегчение, увидев, что это Тони, но в то же время к ней вернулась тревога. Этот незнакомец, этот парень моложе её, видел её совершенно обнаженной, и ей придется целоваться с ним несколько минут в таком виде. Инстинктивно она прикрыла руками грудь и промежность.

Тони был ростом около шести футов и обладал мощной мускулатурой. У него была оливковая кожа, и в другой одежде он, наверное, выглядел бы красавцем, если бы его волосы не были обрезаны на долю дюйма. В ухе у него красовалась серьга, а на левом плече — татуировка в виде черепа.

"Привет...  — застенчиво сказал он,  — Тина... она сказала мне, что ты хотела меня поцеловать...",  — несмотря на свой грозный вид, он казался хорошим парнем. У Лилиан сложилось впечатление, что он хотел казаться круче, чем был на самом деле.

Лилиан заметила, что он взволнован, увидев её голой, и уже изображает очевидный шест для палатки, и, как ни странно, это придало ей смелости, поэтому она подошла к полностью одетому парню и начала целовать его в губы.

Его руки были не такими умелыми, как у Тины, но он компенсировал это большой страстью. На этот раз руки Лилиан не остановились и провели по всему телу Тони. В какой-то момент она почувствовала себя настолько возбужденной, что подумала, что это несправедливо, что он прикасается к её телу по всей обнаженной коже, в то время как он одет.  

Поэтому, разгорячившись, она начала расстегивать пуговицы на его брюках, а затем расстегнула ширинку.

Тони обрел уверенность благодаря поцелуям и ласкам, и его забавляло, что Лилиан срочно захотелось увидеть его член. Она помогла ему вытащить свой очень твердый член из брюк и трусов, а затем он сказал: "Мне бы хотелось, чтобы остаток поцелуя был здесь",  — и показал на свой член. Он знал, что шансов мало, но ему хотелось этого, и, видя, как Лилиан возбуждена и жаждет прикоснуться к его члену, он решил, что у него есть шанс.

Лилиан была возбуждена просьбой и находилась в состоянии, похожем на транс. Вскоре она уже стояла на коленях и преданно целовала его член. Вскоре одно за другим поцелуи сменились облизыванием, а затем она начала заглатывать его член.

Вся эта странная ситуация снова возбудила Лилиан. Она начала трогать себя и была уже на грани кончить, когда почувствовала струйки спермы во рту. В возбужденном состоянии она сдержала рвотный рефлекс и проглотила все до капли, неистово теребя свой клитор. Она кончила, когда проглотила последние капли спермы.

«Вау, девочка! Это было круто! » — сказал Тони, когда оправился от лучшего оргазма в своей жизни.

Затем он снова почувствовал себя неловко и сказал: «Я позову Тину». Он ушел, оставив обессиленную Лилиан сидеть голой задницей на полу туалета.

Через несколько минут вернулась Тина. «Значит, ты проиграла наше маленькое пари. Я же говорила, что это будет весело для тебя».

Лилиан покраснела.

«Тебе понравилась наша маленькая игра? »

Лилиан застенчиво кивнула — какой смысл отрицать это, да и как она могла отрицать это после пары чудесных оргазмов.

«И что же ты мне дашь? Ты проиграла пари».

«У меня ничего нет с собой»,  — сказала она, думая о деньгах или чем-то ценном, но это рассмешило Тину, и даже она в итоге рассмеялась вместе с ней.

«Вот что я тебе скажу. Я хочу получить твою одежду в качестве сувенира. Чтобы не забыть этот драгоценный момент. Но не волнуйся, я дам тебе свои шлепанцы и что-нибудь из одежды».

«Хорошо»,  — согласилась Лилиан, в конце концов, что может быть хуже той скудной одежды, что была на ней.

Тина бросила шлепанцы на пол, затем протянула ей зеленую футболку. Вероятно, она принадлежала Тони, потому что была великовата для маленькой Лилиан. Горловина была ей великовата, и если бы она наклонилась, то её сиськи оказались бы на виду. Футболка была слишком длинной для её миниатюрной фигуры, она доходила ей до середины бедер.

«Заправлять её в шорты было бы мучительно. Я выгляжу нелепо, но, по крайней мере, я прикрыта»,  — подумала Лилиан.

Затем Тина протянула Лилиан то, что лежало у нее в карманах (карточки на автобус и метро, ключ от квартиры).

"Хорошо,  — сказала Лилиан, к которой вернулось красноречие,  — пожалуйста, дай мне шорты или что-нибудь, что можно надеть до талии, чтобы я могла идти".

"Эта рубашка уже достаточно прикрывает тебя".

Они обменялись электронными адресами и номерами телефонов и разошлись по своим домам. Через 40 минут Лилиан приехала в квартиру 

Карен. Поездка домой была для Лилиан постоянным унижением: она выглядела так, будто только что встала с постели, и пахла так же. Ей приходилось постоянно следить за своими движениями, чтобы не показать декольте или попу. Когда она наконец вошла в квартиру, то рухнула на диван. Она была эмоционально и физически истощена. К счастью, в этот день ужасная, но столь необходимая студийная фотосессия наконец-то закончится, и она сможет вернуться к себе прежней.

«Сегодняшнее поведение было неоправданным, завтра я заберу свои вещи из камеры хранения, оденусь прилично и снова буду вести себя прилично. Весь этот фасад шлюхи въелся мне в мозг. С этим нужно покончить. Ну, завтра, только один последний трюк, и я снова буду свободна и смогу быть собой».

Она проспала час, затем приняла душ и оделась в менее распутную одежду, которую смогла найти. Джинсовые шорты, футболка и шлепанцы Тины. Затем она отправилась на фотосессию.

«Сегодняшнее поведение было неоправданным, завтра я заберу свои вещи из камеры хранения, оденусь прилично и снова буду вести себя прилично. Весь этот фасад шлюхи въелся мне в мозг. С этим нужно покончить. Ну, завтра, только один последний трюк, и я снова буду свободна и смогу быть собой».

Она проспала час, затем приняла душ и оделась в менее распутную одежду, которую смогла найти. Джинсовые шорты, футболка и шлепанцы Тины. Затем она отправилась на фотосессию.

•  •  •

Лилиан ещё раз проверила бумажный листок с адресом, который дала ей Меган. Это определенно было то самое место. Лилиан посмотрела на элегантное стеклянное здание перед собой. Она почувствовала себя запуганной. Она знала, что Меган работает организатором мероприятий в маркетинговой фирме, но не предполагала, что её офис находится в деловом районе и что он будет настолько высококлассным. Она ожидала, что Меган работает в более неформальной фирме, ведь она была порномоделью.

Лилиан подошла к двери здания в третий раз, чувствуя себя настолько неадекватно одетой, что в первые два раза она просто струсила. Обрезанные джинсовые шорты едва прикрывали изгиб её задницы, а футболка оставляла неприкрытым пупок, не говоря уже о том, что она была достаточно тесной, чтобы было очевидно, что на ней нет лифчика. А шлепанцы завершали весьма дрянной ансамбль.

Созерцание своего образа на стеклянной двери только подкрепило её неуверенность и нерешительность. Она прикусила нижнюю губу и с опаской огляделась по сторонам. Время приема было уже почти назначено, поэтому она глубоко вздохнула и, собрав все своё мужество, вошла в здание.

Вестибюль здания был очень большим, в основном пустым, но благодаря высокому потолку и дорогим материалам он был призван произвести впечатление на посетителя. Роскошной мебели было мало, только стойка администратора и несколько групп сидений, разбросанных тут и там. Некоторые из них занимали опрятно одетые молодые мужчины и женщины. Почти все мужчины были одеты в элегантные костюмы, а большинство женщин — в пиджаки и брюки или скромные юбки.

Лилиан подошла к стойке администратора. Громкий звук, который издавали её дешевые 

шлепанцы на мраморном полу, эхом разносился по большому вестибюлю, привлекая к себе нежелательное внимание. Она покраснела и уставилась в пол. Она чувствовала себя такой маленькой и стеснительной; все остальные выглядели такими профессионалами, а она — такой дрянной и распутной. На ней даже не было нижнего белья, и это было легко заметить, особенно потому, что её твердые соски проступали сквозь прозрачный топ. Она изо всех сил старалась уменьшить шум своих шагов, но от этого выглядела ещё более неуверенной и неуместной. Охранник наблюдал за ней издалека, видимо, выжидая удобного момента, чтобы вышвырнуть её из здания.

Дойдя до стойки администратора, она облокотилась на нее и встала на носочки, стараясь подойти как можно ближе к администратору. Она попыталась заговорить, но смогла только что-то пробормотать, неуверенность в себе переполняла её. Секретарша не поняла её, поэтому вежливо спросила,

«Чем я могу вам помочь, мэм? »

Лилиан должна была бы успокоиться от такого доброго и уважительного обращения, но её разум был заблокирован, её переполняло множество эмоций, и она натянула шорты, пытаясь получше прикрыть задницу. Обрезанные шорты были настолько короткими, что едва прикрывали её задницу, когда она стояла нормально, но, стоя на носочках и наклонившись вперед, она чувствовала, что дюйм или больше её задницы выставлен напоказ, что усиливало её стыд; она снова бормотала какие-то бессвязные слова почти неслышным голосом, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих в большой комнате. Охранник медленно приближался к ней, и она знала, что должна что-то сказать, иначе охранник поведет её к выходу.

Она ярко покраснела и почувствовала себя маленькой застенчивой девочкой. В обычной ситуации она была бы счастлива оказаться в таком офисе. Она всегда мечтала иметь офис в деловом районе и часто представляла себя уверенно входящей в здания, не сильно отличающиеся от этого, но сейчас ей было просто страшно. Ей хотелось убежать в квартиру Меган, к Тине или даже на свою дрянную работу уборщицы.

Она контролировала своё желание убежать, но, казалось, на это уходила вся её воля, и голос вырывался из её рук. Она пыталась думать, но не могла придумать ничего вразумительного. К счастью, на помощь ей пришла любезная секретарша.

«О, вы, должно быть, Лилли. Меган сказала мне, что вы придете. Не волнуйтесь, для такой школьницы, как вы, вполне нормально чувствовать себя запуганной в этом офисе. Вы почувствуете себя более комфортно, как только окажетесь с Меган. Можете присесть вон там, я сейчас её позову».

Затем она сделала незаметный жест охраннику, который ещё не успел подойти к стойке регистрации, и тот удалился на своё место возле лифтов.

Лилиан осталась сидеть, постоянно ерзая, как маленькая нервная девочка. Она не осмеливалась оторвать взгляд от пола. Ей не хотелось даже думать о том, чтобы пересечься взглядами с кем-то в комнате. Она чувствовала себя такой неполноценной и такой глупой.

«Они, наверное, думают, что я какая-нибудь шлюха. Я одеваюсь как шлюха и демонстрирую интеллект камня». с досадой подумала она.

Она чувствовала себя 

настолько не в своей тарелке, и ей было так страшно; она поняла, что ей было бы спокойнее на своей дрянной работе, в метро или в квартире Меган. Она тут же пожалела о своих мыслях и чувствах, но они были вполне реальными.

Прошло всего несколько минут после закрытия, и, к смущению Лилиан, из лифтов вышло множество людей. Многие бросали на нее взгляды, большинство — с удивлением, но некоторые — с вожделением или презрением. Она ещё больше сосредоточила взгляд на полу. Она слышала хихиканье, но не решалась проверить, не из-за нее ли это. Она читала справочник здания и знала, что в нем работают несколько фирм, одна из которых, судя по всему, занимается подбором персонала, и ей стало страшно, что стажером там может быть её однокурсница.

«Что, если кто-то увидит меня в этом? Вдруг кто-нибудь узнает меня потом, когда я буду просить работу? » — мучительно думала она.

Но если бы кто-то из однокурсников увидел эту распутную девчонку, одетую как манекенщица Дейзи Дьюкс, с волосами, завязанными в детский хвостик, они бы не сразу узнали в ней всегда нарядно одетую и тщательно накрашенную Лилиан.

Лилиан почувствовала облегчение, когда наконец увидела Меган, выходящую из лифта. Она смиренно ждала её уже минут двадцать.

Меган тепло поприветствовала её, и вскоре они уже ехали в лифте, поднимаясь на 11-й этаж.

Лилиан удалось успокоить себя во время поездки на лифте, и она с облегчением зашла в пустой офис. Меган провела её через лабиринт кабинок в комнату для переговоров. Над столом для совещаний лежали три аккуратно сложенных наряда. Меган протянула ей пакет с нижним бельем.

«Лилли. Питер готовит студию к съемкам. Он сфотографирует тебя первой для рекламного доказательства концепции. Пожалуйста, сначала надень джинсовый наряд, он не совсем в твоем стиле, но я уверена, что ты все равно будешь выглядеть очень хорошо. Как только оденешься, постучи в соседнюю дверь, там будет Джоанна, она сделает тебе макияж и прическу».

Лилиан с удовлетворением посмотрела на наряд. Черные джинсы и голубая рубашка дизайнерской марки выглядели одинаково дорого и не сильно отличались по качеству от повседневной одежды, которую она заперла в хранилище, и ей очень хотелось их надеть, а глаза светились надеждой. Она понимала, что будет выглядеть непринужденно и немного по-юношески, но одета она будет гораздо лучше, чем в любой другой день за последние несколько недель. Её мысли прервала Меган

«И Лилли... не забудь надеть нижнее белье».

Лилиан покраснела от этого замечания.

«Меган, наверное, думает, что я полная шлюха. Она ещё не видела меня настоящую»,  — подумала она, чтобы успокоить себя, хотя к тому времени уже не была уверена, кто из них настоящая Лилиан.

Через полчаса она уже входила в фотостудию. Теперь она чувствовала себя более уверенно. Джоанна сделала макияж в стиле «умытое лицо», только светло-розовая помада и немного черной туши на ресницах. Цвет помады она бы не выбрала, так как он делал её похожей на юную шалунью, но в остальном она была 

довольна, особенно прической. Джоанна отлично справилась с укладкой её длинных рыжих волос. Прическа была непринужденной, но выглядела волнистой, почти как в рекламе шампуня. В целом она выглядела великолепно, как школьная мечта,  — красивая, невинная, но, несмотря на скромный наряд, от нее исходила какая-то сдержанная сексуальность.

«Привет»,  — сказал Питер. «Так это ты Лилли, позволь сказать, что для рекламы ты выглядишь просто великолепно! »

Лилиан покраснела от комплимента. Питер был сорока с небольшим лет белым мужчиной. На нем были брюки цвета хаки и неформальная черная футболка. Его одежда выглядела непринужденно, но дорого. Он занимался фотографией и выглядел расслабленным и немного хипстерским. Он носил волосы в хвосте, несмотря на лысеющий лоб, и имел трехдневную бородку. Он улыбался и держал в руках профессиональную камеру.

Лилиан нервничала: он выглядел очень респектабельно, как профессор искусств (каковым он и был), и ей было стыдно, что через час или около того она будет позировать обнаженной перед ним и Меган. Она пыталась отогнать от себя мысль о том, что он, скорее всего, видел позорную презентацию в PowerPoint, которую она сделала накануне.

Меган рассказала Лилиан, что когда-то он работал в порноиндустрии, но успешно переключился на маркетинговую фотографию, и благодаря ему она получила работу в маркетинговой фирме, несмотря на своё "артистическое" прошлое. И все же в это трудно было поверить, он был далек от того развратного стереотипа порнофотографа, который сложился у нее в голове.

Питер почувствовал её нервозность и начал вести светскую беседу, рассказывая о погоде, музыке и даже спортивных командах, при этом мягко подбадривая Лилиан приятными комплиментами. Он был тактичен и уважителен, и мало-помалу Лилиан начала расслабляться и чувствовать, как к ней возвращается уверенность в себе. Она не чувствовала себя так хорошо и так уважительно с тех пор, как началась вся эта неразбериха. В конце концов, она была опрятно одета, и Питер относился к ней с уважением.

Лилиан проводили к первой декорации, которая представляла собой участок естественной травы, окруженный двумя стенами из зеленого экрана. Позже Питер заменит зеленый экран на пейзаж.

"Хорошо. Ты можешь сесть на траву. Представь, что ты находишься на футбольном поле средней школы, рядом с отбеливателями, и читаешь этот учебник по биологии, потому что на следующее утро у тебя контрольная".

Видя, что Лилиан снова напряглась, Питер успокоил её: "Ты сможешь сделать это, Лилли, просто расслабься и забудь о камере, тебе нужно только представить, что ты в каком-то парке готовишься к следующему экзамену по биологии",  — сказал он.

Лилиан вздохнула, она никогда не представляла себя в роли модели. Она всегда считала моделей глупыми девчонками, не способными выполнять настоящую работу, и настоящим отбросом для феминизма. Но сейчас она решила попробовать, отчасти потому, что хотела покончить с этим как можно скорее, а отчасти потому, что ей вдруг показалось слишком важным получить одобрение Питера и действительно удовлетворить его ожидания.

Пока она рефлексировала, Питер размышлял,

"Может быть, воспоминания о школе могут быть болезненными для человека, бросившего 

учебу".

Поэтому он сказал. «Лилли, представь, что ты лучшая ученица, все на тебя равняются, тобой восхищаются и тебе завидуют».

На Лилиан это заклинание подействовало. Она быстро вспомнила свою очень успешную школу, и её уверенность в себе, казалось, росла с каждой минутой.

Питер начал снимать наугад с нескольких ракурсов. Поначалу Лилиан постоянно оборачивалась, чтобы посмотреть на него, но постепенно она полностью погрузилась в это занятие и игру. Она чувствовала себя очень счастливой; она даже пыталась что-то выучить из книги, но, похоже, в эти дни её внимание было очень коротким.

Питер фиксировал её сосредоточенный взгляд, чередуя его с постоянными отвлечениями. Её лицо и жесты были очень важны для съемки. Девиз кампании, которую он задумал для макияжа подростков, был «Эмоции». Он хотел сказать, что этот макияж не скрывает личность молодых девушек за тяжелой тушью, а лишь подчеркивает их естественную красоту, позволяя ярким эмоциям сиять. Его план состоял в том, чтобы запечатлеть эмоции Лилиан в реальных подростковых ситуациях, а затем противопоставить её фотографии манекенам, накрашенным и изображенным в тех же ситуациях. Манекены, разумеется, будут выглядеть одинаково как друг от друга, так и от одной ситуации к другой.

Питер был в восторге: Лилиан могла быть неудачницей, но, похоже, она была хорошей актрисой, потому что, несмотря на свою рассеянность, казалось, искренне интересовалась учебником.

«Ладно»,  — подумал Питер,  — «Хватит с нас этих эмоций, давайте возьмем другие»,  — и затем он сказал,

«Очень хорошо, Лилли, а теперь представь, что я мальчик, в которого ты влюблена. Посмотри на меня».

Лилли повернулась, чтобы посмотреть на него, но с его зарождающейся лысиной и небольшим пивным животиком фотограф был не в её вкусе. Поэтому её взгляд не выражал особых эмоций.

Это не осталось незамеченным Питером, который попытался добиться от Лилиан большей выразительности,

«Давай, Лилли, используй своё воображение».

И тут впервые вмешалась Меган, которая фотографировала с других ракурсов: «Лилли, просто подумай о последнем парне, с которым ты занималась любовью».

Меган, вероятно, думала о мистере Палмере, но мысли Лилиан перенеслись на станцию метро, где она была в тот день, и в её сознание ворвались образы, как она бесстыдно сосет член Тони, заставляя её чувствовать себя одновременно и стыдно, и возбужденно. Она посмотрела на Питера, слегка покраснела и опустила глаза вниз так, что камера Питера мастерски запечатлела робкий флирт влюбленной девушки.

«Идеально»,  — сказал он.

Затем её отправили переодеваться в следующий наряд. Она надела короткую плиссированную юбку, белую блузку и удобные черные туфли. Весь наряд напоминал классическую школьную форму, но не был так явно близок к стереотипу. Он мог сойти за то, что настоящая старшеклассница могла бы надеть в школу. Например, на ней не было носков, юбка была однотонного темно-синего цвета и не такая уж короткая, примерно до середины бедра, а туфли были черными, но не такими дурацкими и с каблуком в пару дюймов.

Лилиан смотрела в зеркало, пока Джоанна подправляла макияж. Она знала, что никогда бы не оделась так, чтобы пойти в 

школу, но все же чувствовала себя не так уж неловко в этой одежде. По сравнению с той одеждой, в которой она приехала в город, она все равно выглядела гораздо лучше. Она призналась, что чувствует удовлетворение от того, что наконец-то выглядит сексуально, не выглядя при этом дешевкой.

Она вернулась в студию. На этот раз зеленые панели и травяной матрас были убраны, и все было устроено так, чтобы имитировать классную комнату. Здесь было несколько парт для учеников, стол для учителя и даже доска.

Комната очень напоминала Лилиан её собственные классы в старшей школе.

«Хорошо. Лилиан, ты снова выглядишь великолепно. Теперь встань рядом с доской и скопируй эту математическую задачу из учебника».

Лилиан подчинилась, и Питер поймал её уверенный, успешный взгляд. Ей было очень хорошо, и она даже отложила учебник в сторону и начала решать задачу. Она хотела произвести впечатление на Питера и изменить его мнение о ней, чтобы он увидел, что она не такая уж глупая выпускница, как говорила ему Меган. Но не успела она закончить, как Питер прервал её и сказал: "Очень хорошо, Лилиан, с меня достаточно этой сцены, теперь подойди к учительскому столу и возьми бумагу сверху, представь, что это твой последний экзамен по биологии, сделай его, а затем вернись за свой стол. Представь, что за остальными партами сидят твои одноклассники. Представь, что тебе не терпится узнать, как ты справилась".

Лилиан подошла к учительскому столу, мысленно вернулась в школьные годы и представила, как она идет к учительскому столу, чтобы забрать свой билет. Она знала, что справилась с заданием, ей нужно было только знать, идеально она справилась или нет. И все же она чувствовала опасение уже от одного этого. Она взяла экзамен и с удовлетворением увидела, что это А+, а сверху приписано «Отлично! ». Её охватила волна гордости, ведь она снова пережила все это. Она сверкнула гордой улыбкой и огляделась по сторонам, словно давая понять одноклассникам, как хорошо она сдала экзамен. Она небрежно несла свой «экзамен», как делала это много раз в школе, стараясь, чтобы кто-нибудь заметил оценку и записку учителя, не показывая этого открыто. Она положила тест на стол и некоторое время рассматривала его, в основном для того, чтобы его увидели соседи-ученики, а затем убрала его под стол.

Когда она закончила свой маленький спектакль, Питер взволнованно воскликнул: «Ух ты, какое замечательное выступление! Мы почти закончили».

Затем Питер велел Лилиан изобразить сцену у доски и сдать экзамен, на этот раз думая, что он провален. К сожалению, на этот раз она не могла черпать мотивацию из собственного опыта, и игра становилась фальшивой. Питер постоянно давал советы, но он уже отчаялся. До этого момента фотосъемка проходила так гладко, а ему нужны были контрасты, чтобы эта рекламная проба сработала.

Прежде чем ситуация вышла из-под контроля, Меган сказала: «Ты отлично справляешься, Лилли, мы почти закончили, подожди нас здесь. Нам с Питером нужно кое-что обсудить».

Питер, озадаченный,  

последовал за Меган в соседнюю комнату, он не знал, что она имела в виду, но любая помощь будет приветствоваться.

Через несколько минут Меган и Питер вернулись. Меган подошла к доске и стерла решение задачи, которое Лилиан начала писать на доске. Она также заменила фальшивый экзамен оценкой «С», которую Лилиан не смогла выполнить.

Затем она сказала: «Так, Лилли, подай мне свою юбку и трусики! ».

От этой фразы Лилиан потеряла дар речи. Она не ожидала этого так скоро. Она ещё не была готова к порнофотосессии, особенно после того, как одевалась и вела себя как прежняя... "настоящая" девушка в течение последнего часа или около того. На протяжении всего сеанса она и впрямь выкинула из головы мысль об обнаженных фотографиях, отбросив реальность того, что она здесь ради них, а не ради этой достойной модельной работы. Она начала что-то лепетать, потом вновь обрела самообладание и спросила: «Мы уже закончили рекламную тестовую сессию? »

Меган не ответила, а просто протянула руку: «Я жду, шлюшка».

Лилиан покраснела, стыдясь того, что Меган назвала её так в присутствии Питера. На мгновение она попыталась воспротивиться Меган и вернуть себе самоуважение, но поняла, что ей нужны студийные фотографии. Покраснев, она опустила молнию на юбке и сняла её вместе с трусиками. Меган отбросила одежду в сторону и сказала.

«Хорошо, Лилли, у тебя есть три минуты, чтобы решить задачу на доске, иначе фотосессия окончена».

«Но почему? » — спросила Лилиан, которая была в полном замешательстве от всего этого и все ещё чувствовала себя очень стыдно за то, что была полуголой перед уважаемым Питером.

«Твое время идет»,  — только и ответила Меган. Она пристально смотрела на часы.

Лилиан ходила по доске, она очень нервничала и стеснялась своей голой попки и лысой киски, выставленных на всеобщее обозрение. Она пыталась решить задачу, несколько минут назад она думала, что это легкая задача, просто базовая алгебра, но теперь её разум был заблокирован адреналином. В голове пронеслись образы себя в реальном классе, одетой так, как она была одета. Она возбуждалась, и её нервозность возрастала по мере того, как она осознавала, что теряет драгоценное время, погружаясь в глупые сексуальные фантазии.

Она начала писать, но потом стерла свою попытку решения и начала заново, краснея от собственной некомпетентности. Она не знала, что делать, её рот был частично открыт, мило отражая её чувство недоумения, а потом Меган добавила к её нервозности, сказав: «Осталась минута».

Лилли была в панике, ей нужно было решить проблему, иначе она, скорее всего, не попадет на фотосессию. Она прикусила нижнюю губу и начала делить и умножать числа наугад, пытаясь найти ответ методом проб и ошибок, при этом фантазии о том, как она полуобнажена в реальном классе, и над ней насмехаются одноклассники за её раздетость и неуклюжесть, проникали в её сознание, нарушая её концентрацию, возбуждая её и ещё больше затуманивая её способности к математике.

Затем голос Меган прервал её: «Хорошо. Время истекло».

Лицо Лилиан, выражающее шок и страх,  

было бесценным, и Питер запечатлел его на свою камеру, как и все её тщетные попытки решить задачу.

Меган подошла к доске и сказала: "У тебя не было и намека, и ты даже половину простых арифметических действий выполнила неправильно".

Ей было стыдно, она хотела показать Питеру, что она не тупая шлюха, но теперь он смотрел на нее с забавной улыбкой.

«Не волнуйся, Лилли, мы все равно проведем съемку. Я не ожидала, что ты решишь эту задачу, я знаю, что ты не сможешь, я просто хотела, чтобы ты действительно попыталась»,  — сказала Меган.

Лилли покраснела от стыда, но прежде чем она успела прийти в себя, Меган сказала: «А теперь иди к учительскому столу и возьми свой результат теста по биологии».

Лилиан снова направилась к столу фальшивого учителя, однако на этот раз её походке не хватало уверенности в себе, она выставляла себя напоказ перед этой парочкой, и они смотрели на нее скорее забавно, чем как-либо ещё. Питер по-прежнему постоянно снимал на камеру, и это ещё больше нервировало её, но она старалась уверить себя, что он не использует эти фотографии для своего клиента. Она выбрала "экзамен" и повернулась лицом к задней части "класса".

Лилиан покраснела: «экзамен» представлял собой чистый лист. На ней красным шрифтом было написано «F-», а также напечатана фотография Лилиан, лежащей на диване с завязанными глазами, широко расставленными ногами и связанными за спиной руками. Её киска была явно мокрой, а рот частично открыт. Ансамбль завершал текст, написанный крупными буквами: «Ты не можешь поступить в колледж, ты просто брошенная шлюха».

Лилиан несколько секунд созерцала страницу, на её лице отражалось поражение, а в голове проносились миллионы мыслей. Затем она внезапно осознала, что этот лист может увидеть Питер или запечатлеть его камера, и, инстинктивно прижав бумагу к груди, направилась к своему столу с красным лицом, на котором отражались стыд и страдание, глядя в пол.

«Хорошо. Замечательно»,  — сказал Питер Меган. Он был вполне доволен тем, какой спектр эмоций ему удалось вызвать у Лилли. Если бы она не пыталась попасть в порноиндустрию, он бы порекомендовал своему клиенту использовать именно эти фотографии для рекламной кампании. Ему было бы трудно получить такую гамму эмоций от модели или даже актрисы.

Он был в таком восторге от своей работы, что должен был попробовать.

«Лилиан, ты была великолепна. Я думаю, ты действительно можешь стать моделью. Я могу устроить тебе несколько съемок, даже заплатить за эту, если мой клиент согласится на рекламную идею, но это невозможно, если ты будешь позировать обнаженной. Если ты делаешь это ради денег, то поверь мне, лишь немногие порномодели зарабатывают хорошие деньги. Если эта рекламная кампания выйдет в свет, я смогу заплатить тебе 5 тысяч долларов, а может, и больше. И это, несомненно, даст тебе больше работы. Так что, пожалуйста, скажи мне, что ты не хочешь продолжать съемки? »

Лилиан потеряла дар речи. С одной стороны, она была эмоционально истощена, и ей хотелось закончить 

сессию прямо сейчас, а с другой — она знала, что ей очень нужны эти студийные фотографии. Ради них она пошла на столько жертв, что было бы глупо отказываться от них сейчас, когда она так близка к этому.

Меган злилась на Питера за то, что он нанес ей такой удар. Она действительно хотела, чтобы Лилли сфотографировали, хотела, чтобы она с трепетом приняла участие в порноиндустрии. Именно в этом заключалась её власть над маленькой сексуальной штучкой, и ей не нравилась мысль о том, что Питер поможет ей стать приличной. Ей больше нравилась распутная и легко управляемая Лилли. Она уже собиралась что-то сказать, когда Лилли удивленно произнесла.

«Я... я хочу съемки... мы уже здесь, ты знаешь... и я почти оделась для мероприятия... »,  — последнюю фразу она произнесла, краснея,  — «мы можем сделать несколько фотографий для моего... моего портфолио, и я обещаю подумать над твоим предложением позже».

Питер был удивлен: почти все девушки, которых он знал в порноиндустрии, включая Меган, занимались этим ради денег, и как только они видели дверь наружу, они ею пользовались. Тем не менее он понимал, что обнаженная сессия слишком рискованна для его планов. Как только у нее появятся качественные фотографии, она сможет легко продать их в сети. Может быть, она слишком отчаянно нуждалась в деньгах и не могла ждать, а может быть, не до конца доверяла ему в этом деле.

«Почему бы нам не пойти на компромисс? Ты даешь мне две недели, я попытаюсь получить от тебя предложение на эту съемку, постараюсь получить за нее не менее 10 000 долларов, а если у меня не получится или ты все же предпочтешь порнографическое портфолио, что ж... тогда мы снимем его».

В голове Лилиан на мгновение пронеслось: «10 000 долларов! Это большие деньги, я могла бы заработать больше, работая моделью, чем в своей профессиональной области! », но затем она попыталась сосредоточиться: «Но это неопределенно, и работа моделью не входит в мои планы, и если я не принесу эти фотографии мисс Барбаре, я провалю диссертацию, и меня могут обвинить в академическом мошенничестве, и... » впервые она осознала потенциальные финансовые последствия обвинения в академическом мошенничестве. Она перестанет получать деньги из своего трастового фонда, и ей придется начать платить за свою стипендию, а без возможности профессиональной работы и без помощи трастового фонда это будет очень трудно.

«Нет, этого не случится. Я спасу свою диссертацию и покажу всем, что я успешная девушка и... » Лилиан продолжала размышлять, она была в замешательстве и пыталась найти способ согласиться на съемку, сохранив при этом лицо и не лишившись возможности работать моделью. Идея иметь такой доход была довольно привлекательной, даже если бы это было всего один раз, это помогло бы ей вернуть независимость от Карен и Меган.

Меган тоже задумалась. Она чувствовала себя разочарованной и разделенной. Ей очень хотелось сфотографировать Лилиан и продолжать контролировать её. Последние несколько дней были для нее настоящим испытанием, но у 

нее также был долг перед Питером. Он был её другом, её наставником, и она была обязана ему своей работой. Она должна поддержать Питера, но при этом решила немного развлечься: так она произведет впечатление на своего наставника, и у нее останется хоть какая-то надежда.

Прежде чем Лилиан успела ответить, Меган сказала. «Хорошо, Лилли, карьера модели может стать для тебя шансом. Может быть, тебе стоит принять предложение Питера, но ты должна решить это прямо сейчас. Если мы сделаем порнопортфолио, Питер не рискнет использовать тебя в рекламе, потому что твое обнаженное фото может всплыть в любой момент в будущем и повредить имиджу клиентов Питера».

Питер улыбнулся, не обращая внимания на это. Он знал, что Меган — бисексуалка, и чувствовал, что у нее что-то есть с той девушкой, но тем не менее она была лояльна к нему. Он решил отплатить ей тем же.

«Послушай, Лилли, может, мы сделаем несколько твоих фотографий в обнаженном виде, но я буду хранить их три недели, и за это время у тебя не будет ни одной копии. Таким образом, не будет риска, что фотографии попадут в чужие руки до того, как я смогу сделать тебе предложение. Как тебе такой вариант? »

Лилиан почувствовала, как пол разверзся под её ногами.

«Мне нужны фотографии завтра, иначе они будут бесполезны, а я заслуживаю их получить, я заслуживаю спасти свою карьеру после всех жертв, которые я принесла»,  — подумала она и, не успев придумать, что бы такое умное сказать, пролепетала:

"Я не могу ждать три недели". Она покраснела от собственного нетерпения.

Меган спрятала улыбку: она надеялась на что-то подобное. Она подозревала, что Лилиан пообещала фотографии бойфренду или своему развратному боссу. А может быть, босс или кто-то ещё каким-то образом шантажирует её. Ей было все равно, лишь бы получить власть над Лилли.

Меган поняла, что на фотосессии её веселье может закончиться, так как Лилиан получит то, что хотела, и решила пойти на добивание, так как терять ей было особо нечего.

«Хорошо, Лилли, я вижу, что ты очень хочешь получить эти фотографии в свои руки, но это решение может перевернуть твою жизнь. Если мы продолжим сессию и я отдам тебе фотографии, как мы уже говорили, это закроет перед тобой двери для любой серьезной работы моделью, и ты полностью посвятишь себя карьере в порноиндустрии».

Питер понимал, что Лилиан манипулирует им, закрывая перед ним все возможности, но он считал, что Меган делает ещё одну попытку поддержать его.

Меган продолжала: "Мы с Карен не сможем содержать тебя вечно, поэтому, если ты решишь пойти в порно, ты должна согласиться, чтобы у меня была половина прав на твое портфолио и подписанная форма релиза, на случай, если я захочу тебя продвинуть".

Лилиан стало дурно от этих разговоров, но, как ни странно, она тоже возбудилась.

«И вот что я тебе скажу: не хочу тебя разочаровывать, но на гламурные фотографии спрос невелик, настоящие деньги — в извращениях. Так что если 

ты серьезно настроена на порнокарьеру, нам лучше сделать более продвинутое портфолио, думаю, немного бондажного секса будет кстати».

Лилиан потеряла дар речи и покраснела. Меган была уверена в своей стратегии, но чувствовала, что Лилиан стыдно вести этот разговор в присутствии Питера и она все ещё может отступить из-за этого. Поэтому она сказала.

«Ничего не говори, тебе нужно все серьезно обдумать». Она подошла к одному из ученических столов в студии и положила на него юбку и трусики Лилиан, затем достала несколько вещей из своей сумочки и положила их на другой стол. Там была пара наручников с ключами, цепочка на шею, ручка и типовой бланк разрешения, в который она вписала своё имя и приблизительное описание порнографического характера съемки.

Меган продолжила: «Мы с Питером пойдем вон в ту комнату для совещаний. Мы подождем 10 минут, пока ты примешь решение. Если ты хочешь быть хорошей и порядочной моделью для рекламы, ты наденешь юбку и трусики и уничтожишь бланк разрешения. Если ты решишь так, то можешь оставить себе наряды, которые были на тебе для сессии Питера, чтобы начать собирать приличный гардероб; в противном случае, если ты чувствуешь потребность быть распутной и делать порнокарьеру, ты снимешь остальную одежду, впишешь своё полное имя в форму разрешения и подпишешь её, затем повесишь оба наручника на цепь на шее и наденешь её, затем застегнешь наручники на лодыжках, заведешь руки за спину и будешь ждать нас на коленях».

Меган не знала, сделает ли она это, но от одних только слов она почувствовала прилив сил, а из её киски потекло.

Питер был поражен столь возмутительными требованиями, но ещё больше его заинтриговала реакция Лилиан. Он ожидал, что она будет протестовать, но она молчала.

Они ушли в комнату для совещаний и постоянно смотрели на часы, молча ожидая, когда пройдут 10 минут.

Когда они вернулись, то, к шоку Питера, обнаружили обнаженную Лилли, закованную в наручники, как и было велено, стоящую на коленях, широко раздвинув колени, её киска была набухшей, блестящей и красной. Она покраснела от плеч и выше, а взгляд её был устремлен в пол. Она колебалась несколько минут, прежде чем решила, что не станет рисковать своим трастовым фондом и карьерными планами ради неопределенной карьеры модели, нет, она знала, что должна придерживаться своего плана. В то же время она пыталась убедить себя, что её капающая киска не имеет никакого отношения к её странному решению.

Ей было очень стыдно, и когда Питер спросил её, почему, она попыталась придумать менее постыдное объяснение своему глупому решению.

«Прости, Питер, но в Интернете уже есть несколько моих голых фотографий, я как-то увлеклась и выложила несколько на сайт, прости».

Меган быстро просмотрела сайт и нашла запись Лилиан, сделанную накануне. Это была очень популярная тема. Она заметила, что лицо Лилиан было закрыто на всех фотографиях, улыбнулась и добавила:

«О, я нашла его, вижу, ты выложила свои любимые фотографии, те, что были в твоей презентации PowerPoint.  

Отлично! » сказала Меган.

Лилиан покраснела, она хотела сохранить эти фотографии в тайне, а теперь эта сумасшедшая девчонка узнала о них. Что ж, это была её вина.

«Улыбнись! » — сказала Меган. И Лилиан изо всех сил постаралась улыбнуться. Её первая студийная фотография в обнаженном виде, и она не была невинной: на ней были наручники, она была явно возбуждена в классе, и, что хуже всего, она тупо улыбалась, как низкопробная бимбо.

Лилиан содрогнулась от собственного образа. Затем они начали фотографировать Лилли с нескольких ракурсов. Питер и Меган поочередно отдавали приказы. Это были уже не уважительные указания, а лающие приказы, которым Лилли подчинялась без раздумий.

«Раздвинь ноги, шлюха, раздвинь колени... хорошо».

Через несколько минут они расстегнули наручники, освободив ноги и руки Лилиан. Она с облегчением подумала, что все закончилось, но тут Меган сказала,

«Ты отлично справляешься, шлюха, теперь переступи через стол учителя... вот так. Сядь лицом к «классу», теперь согни колени и раздвинь ноги... идеально».

Пока Меган говорила, они с Питером постоянно делали снимки, причем очень неловкие.

«Сейчас я сниму небольшое видео, я хочу, чтобы ты потрогала себя».

Лилиан была парализована, ей было очень стыдно, а приказать ей мастурбировать на глазах у Питера было просто позорно. Конечно, все её надежды произвести хорошее впечатление на Питера пошли насмарку, когда она, очевидно, предпочла неопределенную порнокарьеру более вероятной, прибыльной и достойно разрекламированной карьере модели; но, тем не менее, ей все ещё было стыдно, и мысль о том, чтобы мастурбировать на глазах у этого респектабельного мужчины, была просто чересчур.

Однако она была очень возбуждена и переполнена множеством эмоций, вызванных её собственными решениями и тем, как все это развивалось. Она чувствовала себя сбитой с толку, а ясно мыслить ей ещё никогда не было так трудно.

Меган увидела нерешительность Лилиан и решила надавить ещё сильнее, не оставляя ей времени на размышления и стараясь подавить любые самоощущения, которые могли бы помешать ей стать развратной моделью.

«Давай, шлюха, ты же знаешь, что хочешь этого. Держу пари, ты умираешь от желания кончить. Не нужно притворяться, Питер уже знает, какая ты шлюха».

Лилиан начала робко трогать свою киску, нежно поглаживая внешние губы.

Меган с удовлетворением заметила, что Лилиан снова начинает приходить в себя.

«Посмотри в глаза Питеру... очень хорошо... потри свой клитор, не стесняйся... отлично! »

Лилиан смотрела на Питера, яростно теребя свой клитор. На его лице читалось презрение, но она также чувствовала, что он тоже возбужден. Она почувствовала странную гордость. Она показывала хорошее шоу. Затем она погрузилась в состояние, похожее на сон. Она начала вводить в свою киску один палец, потом несколько, потом ей стало стыдно, она отвела глаза и убрала руки, но она была слишком возбуждена, чтобы остановиться, и быстро принялась за дело снова. Это была странная борьба между её застенчивостью и здравым смыслом против её возбуждения и странного удовлетворения от того, что она распутна перед Меган и Питером.

Меган пошла на добивание,

«Теперь посмотри на парты. Представь, что они заполнены 

твоими одноклассниками. Представь, что они смотрят на тебя прямо сейчас. Представь, что ребята, которым ты не уделяла времени, сейчас смотрят на тебя голую и теребят твою киску для своего развлечения».

Лилиан живо представила себе странную смесь своих бывших школьных одноклассников и нынешних однокурсников по колледжу. Она представила, как они видят, как она унижается, словно обычная шлюха. Она, скромная феминистка, ведет себя как самая ужасная шлюха. Эта унизительная мысль только усилила её возбуждение.

"Представь, что твои враги, парни или девушки, видят твое представление, а также парни, которым ты отказала или которые так и не дошли с тобой до первых отношений".

Лилиан ясно представляла себе это, и с каждой минутой возбуждалась все больше.

«Конечно, скоро тебе не придется представлять себе это, потому что, когда мы продадим это видео в сети, многие из них действительно увидят, как ты мастурбируешь для их развлечения, и расскажут об этом другим».

Лилиан покраснела, но не перестала ласкать себя пальцами, а другой рукой ощупывать свои сиськи.

Лилиан была на грани сокрушительного оргазма, когда Меган сказала.

«Стоп! Шлюха. Хватит с нас этой сцены».

Лилиан что-то лепетала, «но... », ей отчаянно хотелось кончить, а руки все ещё лежали на её киске, но она больше не мастурбировала.

«Встань за стол и скрести руки за спиной, Лилли».

Лилиан медленно подчинилась, она вспотела, а её дыхание все ещё было коротким и быстрым. Меган подошла к ней и привязала каждое из её запястий к противоположному локтю.

Лилиан смотрела на нее с опаской и отчаянием. Её волосы, которые в начале сеанса были красиво расчесаны, теперь лежали на лице, придавая ей несколько дикий и сексуальный вид.

«Не волнуйся, ты кончишь, но пока не сейчас. Нам просто нужно сделать несколько фотографий с настоящим членом»,  — сказала Меган.

Питер был чертовски возбужден, но он не был глуп.

"Не смотри на меня,  — сказал он весело, часть его желания была направлена на это, но он уже не был беспечным подростком,  — и Меган, даже не думай позволить снять тебя на камеру, даже если твое лицо будет скрыто, это может серьезно повредить твоей карьере, если кто-то укажет на тебя пальцем".

Лилиан едва уловила эту фразу, конечно, риск карьеры относился и к ней, тем более что её лицо было довольно четким и в очень высоком разрешении, но она просто была слишком возбуждена, чтобы думать. Она действительно жаждала оргазма.

«Ты больше никогда не увидишь меня перед объективом, так что продолжай мечтать, извращенец! » — игриво сказала Меган,  — «И я знала, что ты струсишь. Просто привяжи её к стулу "мистер Стиль", я вернусь через пару минут».

Затем Меган со смехом удалилась, оставив Лилиан наедине с Питером. Она покраснела и заметила выпуклость на брюках Питера. Он отодвинул деревянный стул, служивший учительским креслом, не сводя глаз с Лилиан.

Затем он наконец нарушил неловкое молчание.

«Сядь на кресло. Хорошо, а теперь перекинь ноги через подлокотники»,  — сказал Питер так, словно просил её распустить волосы или сделать что-то столь же безобидное.

Лилиан повиновалась, краснея 

и ещё больше обнажая свою мокрую киску. Питер привязал каждое из её коленей к подлокотникам, а лодыжки — к задним ножкам. Затем они несколько минут ждали возвращения Меган. Лилиан было очень стыдно: Питер молча разглядывал все её тело с вожделением и презрением, а она не могла ничего сделать, даже закрыть ноги, чтобы спрятать свою возбужденную киску. Питер не делал никаких попыток скрыть свой открытый взгляд на её мокрую киску. Она была полностью обнажена перед мужчиной, которого хотела поразить всего час или два назад, мужчиной, который проявил интерес к разговору с ней и доставил ей удовольствие, но теперь она чувствовала, что превратилась для него в простой объект. Она расценила его молчание как отсутствие интереса к разговору с «вещью», кроме как к выкрикиванию приказов.

Эти мысли оказывали на Лилиан странное воздействие: они подрывали её уверенность в себе, но в то же время делали её ещё более возбужденной. Она раздваивалась: ей хотелось, чтобы сеанс закончился и вернулось самоуважение, и отчаянно хотелось кончить. Она все ещё решала, о чем можно спросить Питера, когда в студию вернулась Меган.

Она радостно шла вместе с мужчиной из службы уборки офиса. Это был высокий и крепкий белый молодой человек, одетый в синий комбинезон.

«Пол, это Лилли. Она ваша коллега, работает уборщицей, но мечтает стать порномоделью, как я вам уже говорила. Так что скажете, вы согласны? Помни, что твоего лица на съемках не будет видно, только член».

Полу было 19 лет, он был беспечен и не очень хорошо представлял себе долгосрочные последствия своих действий, о чем свидетельствовала куча татуировок, изображенных на его бицепсах и предплечьях. Он также не знал о своих правах, просто думал, что девушка горяча и выглядит так желанно в этом бондаже, что он с радостью отдал бы месячную плату за то, чтобы просто прикоснуться к ней. И конечно, если бы она захотела пососать его член, он бы точно не стал её останавливать.

«Конечно»,  — сказал Пол с широкой улыбкой, показав свои желтые зубы.

Лилиан посмотрела на него: обычно она не стала бы общаться с этим парнем, но сейчас она была так возбуждена и так эмоционально истощена, что просто хотела, чтобы съемки закончились, и, конечно, она хотела получить свой оргазм, в конце концов, она его заслужила, она слишком много страдала этой ночью.

Меган сказала: «Пол вытащи свой член и встань рядом с креслом... ближе... вот так, а теперь начинай делать свою работу, шлюха».

Лилиан повернулась и посмотрела на Меган с умоляющим видом. На мгновение Меган подумала, что это просто слишком для Лилли, но затем она внимательнее вчиталась в её лицо и увидела нечто другое.

«Ты хочешь кончить, не так ли? » — сказала она.

Лилли покраснела и, не глядя в глаза, просто кивнула.

«Тогда позволь мне помочь тебе»,  — она достала из сумочки ещё одну игрушку. Это был розовый вибратор, который она включила на низкую скорость. Вибратор был широким, около полутора дюймов в 

диаметре.

«Хочешь это? Ну, ты просто должна попросить об этом».

Лилли посмотрела Меган в глаза и сказала трескучим голосом: "Можно мне дилдо, пожалуйста?"

«Конечно, Лилли».

Меган легко вставила фаллоимитатор в мокрую киску Лилиан.

Лилиан начала крутить бедрами, отчего вибрация фаллоимитатора направилась прямо к её клитору. Однако она была разочарована тем, что вибрация была такой слабой.

"Сделай, пожалуйста, посильнее",  — сказала она почти неслышным голосом.

«Конечно,  — ответила Меган, увеличивая скорость на пару оборотов, посылая Лилиан волны удовольствия,  — но чтобы было интереснее, если ты кончишь раньше Пола, я не дам тебе студийных фотографий до следующей недели».

Лилиан в отчаянии закатила глаза и принялась облизывать уже эрегированный член Пола.

«Представьте, что ты студентка колледжа, причем весьма посредственного, и ты знаешь, что этот уборщик убирает учительскую, и ты попросила его поискать в мусорных баках черновики экзаменационных заданий, надеясь, что найдешь те, которые тебе нужны. Он согласился, но ему нужны не деньги, а секс. Он любит извращенный секс, а ты согласилась, потому что у тебя не было выбора, ты слишком тупая и ленивая, чтобы сдать предметы самостоятельно. Так что, по сути, ты сосешь член уборщика в надежде получить лучшие оценки и избежать исключения из университета».

Лилиан все больше и больше погружалась в фантазии, которые создавала Меган, и с каждой минутой возбуждалась все сильнее. Она поняла, что фантазия не так уж далека от реальности. Она действительно сосала член уборщика, пытаясь обмануть своего преподавателя и избежать исключения из колледжа.

Лилиан покраснела от стыда и даже приостановила свои ласки на несколько секунд, но затем полностью проигнорировала видео и фотокамеры, которые двигались вокруг нее. И с энтузиазмом принялась сосать. Она представляла себя тупой, распутной девчонкой, которой нужно сосать члены, чтобы получать одобрительные оценки. Она почувствовала, что её оргазм снова начинает нарастать, и неохотно перестала вращать бедрами. Затем она попеременно заглатывала столько члена Пола, сколько могла, и мастерски облизывала его яйца, сосала их некоторое время, а затем вылизывала весь путь до кончика его ствола, чтобы начать все сначала.

Когда он почувствовал, что вот-вот кончит, он вырвался, как это было в бесчисленных порнофильмах, и залил спермой лицо и волосы Лилиан.

Увидев, что он кончает, Лилиан стала ритмично крутить бедрами, стимулируя свой клитор вибрацией фаллоимитатора. Пол все ещё выливал на нее последние капли спермы, когда Лилиан взорвалась, наверное, самым сильным оргазмом в своей юной жизни. Она упала без сил.

«Эй, да ты и вправду классная хуесоска, хо»,  — громко сказал Пол.

Это разрушило оцепенение. И Меган, и Питер поняли, что переступили черту. Босс разрешил им воспользоваться студией, чтобы сделать несколько обнаженных снимков, а не снимать порнофильм. Они ненадолго скрестили взгляды, подтверждая опасения друг друга.

Питер первым взял себя в руки и сказал: «Молчать! Мы должны немедленно уходить».

Затем он взял Павла с собой и сказал. «И ты. Ни слова о том, что здесь произошло, ни хвастовства, ничего. Если до меня дойдут слухи об этом, я буду отрицать, что это произошло, и 

прикажу тебя уволить. С другой стороны, если ты будешь молчать, мы сможем обеспечить тебе приятное времяпрепровождение с Лилли время от времени».

Пол кивнул. Он решил держать все в себе, его не очень волновали последствия, но вторая часть аргументов Питера была довольно убедительной.

Тем временем Меган развязала Лилиан руки и ноги и помогала ей вымыть себя и студию с помощью пачки салфеток.

Через несколько минут вернулся Питер с ароматическим спреем и, опрыскав все вокруг, сказал.

«Пойдемте, пойдемте, я подвезу вас обеих домой».

•  •  •

Через несколько часов Лилиан пыталась уснуть на диване в квартире Меган. Она была беспокойна, ворочалась и ворочалась. Поездка домой была совершенно неловкой. После того как Меган развязала её, ей дали надеть только старую футболку Питера, которую он, вероятно, использовал как тряпку. Затем её отправили одну к лифту, и Питер велел ей идти в подвал №3, где была припаркована его машина. От нее пахло спермой, она была босая и голая под футболкой. Ни Питер, ни Меган не хотели видеть её в таком состоянии.

Меган собрала одежду Лилиан, а Питер демонтировал оборудование и окончательно проверил, нет ли на нем остатков жидкости Пола или Лилли. В общей сложности они спустились на парковку по меньшей мере через десять минут после Лилиан. Лилиан нервно ждала на почти пустой стоянке. Она была грязной, босиком и в старой футболке, которая едва прикрывала её киску. Она чувствовала отвращение к себе и свою неполноценность по отношению ко всем остальным, даже к этому уборщику Полу.

Во время поездки домой её совершенно не замечали двое других, которые оживленно болтали. Когда опасность миновала, они чувствовали себя довольно возбужденными от всего этого занятия.

Оказавшись в квартире, Лилиан подождала, пока Меган сходит в ванную, а потом долго принимала душ. Она вышла из ванной вся в капельках, вытираясь маленькими полотенцами, но этого было недостаточно. С отчаянием она обнаружила, что сундук с её одеждой все ещё заперт, а Меган уже в своей комнате. Лилиан отчаянно хотелось одеться, но она не хотела злить Меган — в конце концов, она все ещё нужна ей, чтобы отдать фотографии. Единственное, что вышло,  — это то, что Карен не было в квартире, она не хотела, чтобы та узнала о съемках, и умерла бы от смущения, если бы Карен увидела её так дешево одетой и пахнущей спермой.

Новый громкий стон Меган вырвал Лилиан из воспоминаний и вернул в настоящее. Не только угрызения совести и нагота мешали ей спать, но и то, что она прекрасно слышала, как Питер и Меган страстно занимаются любовью в соседней комнате. Постоянное хихиканье, стоны и скрип кровати были для Лилиан сущим мучением. К этому времени должен был начаться третий раунд, и Лилиан не могла отделаться от мысли, что именно её выступление привело их всех в восторг. Ей было интересно, каково это — знать, что многие люди мастурбируют или даже занимаются любовью, думая о том, как ты унижаешь себя перед камерой.

Лилиан 

хотелось обнять себя, утешить, и она, наконец, стала теребить свою киску, пока не заснула.

•  •  •

На следующий день Лилиан проснулась рано, несмотря на усталость и беспокойный сон. Она уже приняла душ, позавтракала и зачесала волосы в хвост к тому времени, когда Меган и Питер вышли из комнаты. Разумеется, Лилиан все ещё была голой, ей нечего было надеть. К счастью, Питер почти не обратил на нее внимания, просто поцеловал Меган в щеку и убежал.

«Меган, мне срочно нужны фотографии»,  — сказала Лилиан и пожалела о своей формулировке, она прозвучала слишком отчаянно. «И моя одежда, конечно, мне нужно идти на работу и... »

Меган ожидала этого и подготовила свой ответ, чтобы сохранить контроль над Лилиан.

«Не волнуйся, Лилли. У меня уже есть шесть моих любимых фотографий со вчерашней сессии в этой памяти. Но позволь мне заняться продвижением, у меня ещё есть кое-какие контакты, ты знаешь. Я начну сегодня и могу поспорить, что смогу устроить тебе прослушивание и оплаченную фотосессию через неделю или две. Может быть, даже видео. Более того, я думаю, что смогу найти клиента на вчерашнюю сессию, и он сможет заплатить тебе 500 долларов! Я позвоню тебе позже, когда сделка будет заключена, я могу оформить все бумаги, у меня уже есть форма твоего разрешения! » — сказала Меган, полная воодушевления.

У Лилиан голова шла кругом: «Нет, пожалуйста, Меган... Я все ещё не готова... ну, знаешь... сделать это достоянием общественности... пожалуйста».

«Но ведь ты этого хочешь, не так ли? Иначе почему ты так стремилась к фотосессии и почему так хочешь получить фотографии сейчас? »

Лилиан почувствовала себя в ловушке, ей нужны были фотографии, иначе все её жертвы оказались бы напрасными. «Да, я хочу этого, но... но я ещё не готова... »,  — и тут она выдала, как ей казалось, умную мысль: «Я подумала, что если я проведу некоторое время, рассматривая фотографии, то буду чувствовать себя более комфортно с ними, и мне будет легче принять, что другие люди тоже их видят».

Она чувствовала себя вполне удовлетворенной своим ответом, но Меган снова вывела её из равновесия, ответив.

«Хорошо, я понимаю. Это хорошая идея, я отдам их тебе, но не думаю, что этого будет достаточно. Нам нужно сделать ещё кое-что, чтобы ты лучше восприняла мысль о том, что тебя увидят тысячи неизвестных мужчин и женщин, которые будут вожделеть тебя. Я отдам тебе эту карту памяти с 6 фотографиями, если ты согласишься на три условия».

«Да»,  — не задумываясь, ответила Лилиан. Она понимала, что ею очень легко манипулировать, но сейчас ей нужны были эти фотографии, и она не могла думать ни о чем другом.

«Первое. Правило «всегда обнажаться, когда находишься дома» остается в силе. Я знаю, что ты сделала это, чтобы доказать, что готова к сессии, но теперь тебе это понадобится, чтобы свыкнуться с мыслью, что все смотрят на твое обнаженное тело».

Лилиан тихонько кивнула, возможно, это было слишком, но, может быть, после того как она получит 

свои фотографии, она сможет с помощью Карен сбавить обороты. С другой стороны, её киска снова начала становиться влажной. Она поняла, что лучше бы она рассказала обо всем Меган, даже как-то загладила свою вину, чем Карен узнала о её позорном сеансе.

Из размышлений её вывело описание Меган второго состояния, которое она поняла лишь отчасти.

»... нужно что-то сделать с твоей одеждой... »,  — смутно прислушалась она.

"Прости?" — сказала Лилиан.

"Хорошо. Давай я повторю это для тебя очень четко. Я забыла, что ты шлюха, которая легко отвлекается на свою киску".

Тут Лилиан поняла, что нежно проводит рукой по своей мокрой киске. Она быстро убрала руку и покраснела.

Меган улыбнулась и сказала,

«Некоторая твоя одежда недостаточно распутная для тебя, и нам нужно вывести тебя из зоны комфорта. Чтобы ты смирилась с тем, что люди видят в тебе шлюху, которой ты и являешься.

Поэтому правило таково:

Каждый день ты выбираешь свой самый приличный наряд, а я меняю его на новый, более откровенный, который больше подходит к твоей личности. Я уже выбрала для тебя несколько нарядов в эконом-магазине. Они тебе понравятся! »

Лилиан покраснела: о чем только думала Меган? У нее сейчас не было никакой приличной одежды.

«Но если ты схитришь и не выберешь самый приличный, ты отдашь мне этот наряд, а я выберу другой, и все это в обмен на один наряд. Начнем прямо сейчас, принеси мне свой чемодан, я уже открыла твой сундук».

Лилиан порылась в своих вещах и почувствовала, что в животе у нее образовалась дыра. После того как она отдала Марии свои джинсы, у нее не осталось ни одного наряда, который можно было бы назвать приличным. Но она знала, что некоторые вещи более постыдны, чем другие, поэтому выбрала джинсовые шорты и черную футболку, которая заходила за талию и была сделана из чуть более плотной ткани.

«Отличный выбор, Лилиан. Ты действительно прониклась духом»,  — затем она достала что-то из своей сумки. «Вот, возьми этот новый наряд. Тебе нравится, правда? »

Лилиан взяла вещь в руки, замешкалась, пытаясь представить, как она будет в ней выглядеть. Она пообещала себе, что найдет выход из этого безумия, прежде чем ей придется носить наряды, выбранные Меган.

Меган вывела её из ступора. «Попробуй сейчас».

Лилиан повиновалась. Маленькая серая футболка была на два дюйма выше пупка, рукава были очень короткими и закрывали только середину плеч. Футболка была немного обтягивающей, но ткань не была такой уж прозрачной. На ней был логотип какой-то музыкальной группы, которую она не узнала. Затем она попробовала ещё более короткие шорты. Голубые, из хлопка, они были мягкими на ощупь и очень плотно облегали её, словно вторая кожа. Она покраснела, осознав, что по крайней мере пара дюймов её ягодиц выставлена напоказ, а шорты очень низко сидят. Если бы у нее были волосы на лобке, то они были бы видны. Из-за этого расстояние между футболкой и шортами казалось огромным.

Она покраснела: «Спасибо, Меган»,  — сказала она неискренне и начала снимать футболку, чтобы 

переодеться в менее постыдную одежду, когда Меган прервала её,

«Нет времени снова раздеваться, Лилиан, иди к кухонному столу и принеси свой компьютер».

Лилиан покраснела от того, что Меган неправильно истолковала её действия. Она снова надела футболку и подчинилась: «Может, она наконец-то отдаст мне фотографии? » Она надеялась, что Меган забыла о третьем условии.

«Хорошо, Лилиан, посмотри на фотографии в этом альбоме. Выбери свою любимую».

Лилиан посмотрела на фотографии: на первой она стояла на коленях в наручниках, разумеется, полностью обнаженная, на следующей — в той же позе, но на этот раз колени были широко раздвинуты, ещё на одной она мастурбировала на учительском столе, на следующей была привязана к стулу, а на последней — вся связанная и сосала член Пола, на её лице было мечтательное выражение, как будто она полностью потерялась в удовольствии (так, наверное, и было).

Лилиан не знала, что это за игра, но подумала, что выбирать последнюю картинку может быть опасно, а первая была настолько убогой по сравнению с остальными, что могла вывести Меган из себя. Поэтому она выбрала вторую, на которой была изображена обнаженная девушка в наручниках и на коленях, широко раздвинув колени. Её волосы все ещё были в порядке, а выражение лица отражало дозу стыда, возбуждения и немного страха. Это была сексуальная фотография.

«Вот эту»,  — сказала она не без некоторого колебания, в конце концов, она не знала, чего ожидать от игр Меган.

«Отличный выбор, Лилли»,  — вздохнула Лилиан с облегчением, но оно было недолгим, так как Меган продолжила. «Теперь размести его в своей любительской группе. Ты обещала им фото с твоим лицом, а даже шлюхи должны держать слово. Это поможет тебе свыкнуться с мыслью, что незнакомые тебе люди будут смотреть на твои обнаженные фотографии. На этом сайте тебя увидят всего несколько сотен человек, а не столько, сколько будет, когда ты попадешь в настоящую индустрию».

Лилиан снова почувствовала себя дурочкой. Фраза «Всего несколько сотен» постоянно звучала у нее в ушах. За последние несколько дней она наделала много глупостей, но даже в таком состоянии она понимала, что должна прекратить эти глупости.

«Нет. Меган, мне кажется, я ещё не готова... » — сказала она не слишком уверенным тоном, как собиралась. В её голосе звучали сомнения и робость, а не решимость поставить предел, как она пыталась.

«Послушай, Лилли,  — сказала Меган дружелюбным, но очень твердым тоном,  — вчера вечером ты приняла важное решение, и я горжусь тобой. Но ты не можешь идти по жизни, колеблясь на каждом шагу. Вчера ты взяла на себя обязательство сделать эту карьеру, и если ты не решишься сделать шаг, то я подтолкну тебя, иначе ты никогда ничего не добьешься в своей жизни. Если ты не загрузишь фотографию, я выложу последнюю. Все просто. Я помогу тебе добиться цели, даже вопреки себе».

Затем она добавила серьезным, почти безэмоциональным голосом. «Мне нужно идти. Как только я приеду в свой офис, я проверю твою тему на любительском сайте, и если 

твоей новой фотографии там нет, я выложу ту, что я тебе сказала». И с этими словами она ушла, не оставив Лилиан ни единого шанса на спор.

Лилиан на мгновение замешкалась. Она понимала, что должна догнать Меган и попытаться прекратить эту бессмыслицу, но чувствовала себя слишком неловко, чтобы выйти на улицу в очень откровенном наряде. На мгновение она подумала о том, чтобы переодеться и побежать догонять Меган по дороге к станции метро, но поняла, что потеряет слишком много времени. Поэтому она схватила ключи и побежала за Меган, свернув за первый же угол, она увидела её издалека. Меган стояла на следующем углу и смотрела на свой смартфон. Лилиан почувствовала облегчение и крикнула «Меган! », но увидела, как та садится в такси и уезжает.

На лице Лилиан появилось яркое выражение отчаяния, когда она увидела, как такси уезжает. Она поняла, что её крики привлекли к ней внимание. Она не осмелилась посмотреть на окружающие её лица. Она бросила взгляд на пол и побежала обратно в квартиру.

Она села за кухонный стол. Её била дрожь, а лицо было бледным. Она поняла, что выхода у нее нет. Она подготовила пост, на нем был только небольшой текст: «Спасибо за ваши комментарии на днях. Вот и я, как и обещала». Она просмотрела пост в браузере. Она навела указатель мыши на кнопку отправки и замерла. Она прекрасно понимала, что это может иметь последствия для всей жизни. Она поняла, что много раз высмеивала этих тупых красоток, которые позволяли своим парням фотографировать себя в обнаженном виде, а потом становились вдохновляющими на дрочку фотографиями для многих задротов.

«По крайней мере, они сами не выкладывали эти фотографии,  — с горечью подумала она,  — если я считала их тупыми, то что теперь говорить о себе? Я самая худшая бимбо на свете». Она нажала на кнопку «Отправить». Затем в оцепенении она постоянно обновляла браузер, с тошнотворным восхищением наблюдая, как количество просмотров её сообщения увеличивается до 4, затем до 9 и 16. Когда счетчик достиг 35, она поняла, что все это время мастурбировала. Время выхода на работу быстро приближалось, поэтому она с неохотой убрала руку от своей киски. Она быстро отредактировала шесть студийных фотографий, замазав лицо черными прямоугольниками, и сохранила их на USВ-накопитель. Её охватило искушение посмотреть, сколько людей видели её обнаженное тело в бондаже и с четко очерченным лицом, но она поборола этот порыв и закрыла ноутбук, даже не выключив его.

Затем она отправилась в гостиную, где её ждал ещё один сюрприз. Её чемодан был уже заперт в сундуке! Она прокляла Меган, взяла ключи и сумочку и отправилась на работу.

Позорно шагая к станции метро, она не могла не ругать себя. Она упустила шанс избежать публикации своей позорной и опознаваемой фотографии, потому что потеряла столько времени, не решаясь показаться в откровенном наряде, и ради чего? Все равно ей пришлось обнажаться все утро.

Всю дорогу до работы 

она получала множество похотливых и недоброжелательных взглядов. Возможно, они были чуть хуже, чем в предыдущие дни, но в восприятии Лилиан произошла какая-то фундаментальная перемена. Раньше ей было стыдно, потому что она думала, что все ошибочно считают её шлюхой, а она таковой не являлась, хотя её образ и поступки говорили именно об этом. Но теперь она чувствовала себя ещё более неловко, поскольку любой, кто видел её, знал, что она шлюха. На этот раз ей казалось, что каждое недоброе мнение о ней, каждая заведомая улыбка, каждый пренебрежительный комментарий — все это правда; и тот факт, что она не могла даже замаскировать то, что она шлюха, надев приличную одежду, стыдил её до глубины души.

Ее рабочий день превратился в кошмар. Ей приходилось терпеть презрительные замечания Мэри, а поскольку она снова опоздала, ей пришлось выполнять «работу в наказание» — убирать ванные комнаты и мыть полы на руках и коленях.

Ближе к обеду Лилиан начала выходить из ступора. «Я должна встретиться с мисс Барбарой сегодня после обеда, а мне совершенно нечего надеть! » — с отчаянием подумала она, а затем попыталась успокоить себя.

«Ты можешь это сделать, Лилиан. У тебя есть фотографии, ты можешь договориться о продлении срока сдачи диссертации или, может быть, даже провалить её, не рискуя быть обвиненной в плагиате. Тебе нужно только купить приличную одежду, чтобы пойти в университет». сказала она себе.

Поразмыслив несколько минут, она пришла к выводу, что единственный выход — снова обратиться за помощью к Карен. Она никак не могла позвонить кому-то из своих одноклассниц и попросить одолжить одежду. Она просто не могла объяснить, почему. Просить Карен о помощи было неловко: ещё несколько недель назад она чувствовала себя настолько выше этой девушки, а теперь ощущала запуганность. Недавний успех Карен в сочетании с её собственным падением заставляли её чувствовать себя такой маленькой и такой пристыженной. Она была единственной, кто знал и Лилли, распутную девочку, бросившую школу, и Лилиан, скромную, успешную, почти закончившую университет студентку-психолога.

Она взяла свой мобильный телефон и очень нервно позвонила Карен.

«Карен, привет».

«Привет»,  — сказала Карен.

«Мне нужна твоя помощь. Могу я встретиться с тобой в 14:00? Это очень срочно».

«Хорошо. А в чем смысл? » — сказала Карен.

И тут Лилиан увидела, что Мэри пристально смотрит на нее. В рабочее время запрещалось звонить по личным вопросам.

«Я должна повесить трубку, Карен. Но мне нужно увидеть тебя, пожалуйста»,  — сказала она с отчаянием.

«Хорошо. В этот час я буду обедать с друзьями. Мы будем в ресторане "Милано", знаешь такой, в центре города".

«Спасибо. Я буду там»,  — сказала она, положив трубку и быстро спрятав телефон. Удивительно, но Мэри не стала её переубеждать. Возможно, она считала её потерянной, а может, у нее просто были более важные дела.

Остаток утра прошел для Лилиан как в тумане. Она просто старалась больше не думать, её мысли были полностью сосредоточены на уборке.

По дороге в ресторан ей удалось не обращать внимания на пристальные взгляды и уединиться 

в дневной мечте. Она искала возможность снова надеть свою стильную одежду. Она попросит у Карен ключ от своей комнаты, а потом пойдет в их квартиру и поищет один из своих нарядов. Она отвлеклась, размышляя о том, что ей надеть, и почувствовала волнение и радость от одной мысли об этом.

«Я должна надеть синие брюки с черным пиджаком. Нет, этот случай требует чего-то особенного, я должна использовать серый ансамбль».

Серый ансамбль, как она его называла, был одним из её любимых нарядов. Он состоял из серой юбки, спускавшейся чуть ниже колен, и подходящего к ней блейзера. Она обычно носила его с голубой блузкой, черными туфлями на высоком каблуке и темными шелковыми шлейфами. На мгновение она подумала, что выглядит слишком приторно и совсем не сексуально, но тут же отбросила эту мысль. Все решено. Она воспользуется им, чтобы доказать себе, что ничего не изменилось и что она по-прежнему Лилиан, успешная студентка и будущая бизнесвумен. Она победит «шлюху Лилли», своё растущее альтер-эго.

Благодаря своим мыслям ей удалось взять себя в руки, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Однако по мере приближения к ресторану уверенность в себе, казалось, улетучивалась.

Она пришла в ресторан в 14:10. Она нервно огляделась по сторонам: ресторан не был первоклассным, но и не был тем местом, куда ходят обедать офисные работники. Он больше походил на ресторан для руководителей среднего звена, где можно побаловать хорошего клиента или отпраздновать достижение.

Она нервно покусывала ногти, наблюдая за дверью ресторана с другой стороны улицы. Она всегда презирала эту привычку, по сути, она не делала этого с тех пор, как училась в средней школе. Прошло около пяти минут, и она увидела, как из ресторана выходит пара средних лет, а также небольшая группа бизнесменов. Все были аккуратно одеты в дорогие деловые костюмы. Она подумала, что ей стоит подождать, пока Карен выйдет, но, взглянув на часы мобильного телефона, поняла, что если не поговорит с Карен в ближайшее время, то не успеет заехать в квартиру и переодеться, а затем вовремя приехать в университет к назначенному времени в 16:30.

Она стянула футболку, как могла, но это не очень помогло, и соски стали видны, хотя бы на мгновение. Тогда она повторила операцию с коротким шортиками, но тут ситуация была ещё хуже. Если она пыталась прикрыть попку, то почти обнажала свою киску. В конце концов она решила оставить одежду как есть и отправилась в ресторан.

•  •  •

Она немного замешкалась, прежде чем переступить порог ресторана. И тут же почувствовала на себе пристальные взгляды людей, сидящих за соседними столиками. Она почувствовала, что у нее слабеют колени, но продолжила свой поход к столику ресторана, но не успела она подойти к своему столу, как к ней подошла хостес и вежливо, но твердо сказала.

«Извините, мисс, продавцы и попрошайки не допускаются».

Лилиан стало очень стыдно, но она поборола желание повернуться и убежать от этого унижения.

«Нет, мэм. Я сожалею о своем 

наряде. Я... я просто ищу кое-кого... Карен... Карен Смит... она обедает здесь с коллегами».

"Понятно",  — с сомнением сказала администраторша.

«У нас тут дресс-код. Почему бы вам не подождать снаружи, а я посмотрю, здесь ли она ещё. Хорошо? »

«Спасибо, мэм»,  — с облегчением сказала Лилиан. Она чувствовала себя не в своей тарелке в холле этого милого ресторана.

Она вышла из ресторана. Хостес была молодой красивой девушкой. Она была одета в элегантное платье, но декольте и длина юбки были несколько смелыми, и было ясно, что она работает здесь в качестве игрушки для глаз бизнесменов среднего возраста. Лилиан всегда презирала хостес, но сейчас она чувствовала себя недостойно даже разговаривать с этой респектабельной девушкой.

Спустя, наверное, минут пять хостес вышла и сказала. «Мисс Смит обедает здесь. Вам нельзя заходить внутрь, но её группа скоро закончит, и она сказала, что вы должны подождать её здесь».

Лилиан просто кивнула. Она почувствовала новую волну унижения и новый удар по своей уверенности в себе, но ничего не могла с этим поделать.

Она терпеливо ждала ещё минут десять. Она понимала, что времени у нее в обрез, но ничего не могла с собой поделать.

Наконец в дверях ресторана появилась большая группа бизнесменов. Их было девять человек, пара выглядела как молодые секретарши, но остальные — женщины и мужчины лет тридцати, одетые так, чтобы произвести впечатление; они выглядели успешными и счастливыми; казалось, они просто отлично провели время. Пара мужчин попрощалась.

«Еще раз поздравляю вас, Карен. Вы на пути к отличной карьере. Повышение на 40 %! Я очень завидую». Один из них сказал.

«Думаю, ты даже обошла Патрика, как самая быстрая в компании по первому повышению»,  — сказал другой парень,  — «Увидимся позже в офисе».

Лилиан была ошеломлена, услышав все это. Карен и так зарабатывала больше, чем заработала бы на стажировке, если бы не провалила её, а теперь она будет ещё и на более высокой должности. Она почувствовала ревность и гнев. Кроме того, она чувствовала себя глубоко униженной при одной мысли о том, что, по крайней мере, пока она не выплатит свой кредит, Карен будет зарабатывать за час больше, чем она заработала за всю неделю.

Тут её мысли прервала одна из секретарш. Она смотрела прямо на нее: «Посмотрите на эту шлюху! Не слишком ли рано для прогулок по улицам! » — со злостью сказала она, думая, что такая бродяжка унижает всех женщин.

Громкие оскорбления привлекли к Лилиан много внимания, и вскоре вся группа, включая уходящих парней, уставилась на нее. Некоторые насвистывали или отпускали пошлые шуточки.

Лилиан почувствовала себя в ловушке, но, к всеобщему удивлению, ей удалось сказать: «Карен, пожалуйста».

«Эй! Это моя кузина Лилли! »

«О... мне так жаль, Карен... мы не знали... она выглядит так... так по-другому»,  — сказала одна из секретарш, искренне сожалея о своем поступке.

«Не волнуйтесь, Сэнди, она это заслужила. Я тысячу раз говорила Лилли, что ей не стоит выходить в таком наряде, иначе никто не будет воспринимать её всерьез. Но она все ещё 

удивляет меня, я никогда не видела, чтобы она носила так мало... ну... я имею в виду за пределами квартиры».

Лилиан покраснела. Она чувствовала себя предательницей, но понимала, что Карен, должно быть, очень неловко здороваться с ней в её нынешнем наряде и на глазах у всех её коллег. «Я бы даже не поздоровалась, если бы это была я в деловом костюме»,  — подумала она.

Карен была весьма забавна вся эта встреча, и ей захотелось ещё раз поддеть Лилиан.

«Собственно говоря, почему бы тебе не помочь мне. Может быть, если она услышит это от других женщин, то поймет. Может быть, ей нужно жесткое обращение, чтобы изменить свои взгляды».

Сэнди заговорила первой. «Послушай, Лилли, есть такая вещь, как нижнее белье. Ты должна его носить, если не хочешь, чтобы все считали тебя шлюхой». Она сказала это покровительственным тоном, от которого Лилиан чуть не взорвалась, но маленький голосок внутри её головы заставил её насторожиться. «Если только ты не хочешь, чтобы все знали, что ты шлюха»,  — мысленно повторила она про себя.

Лилиан прикрыла рукой свои сиськи.

«Тебе следует равняться на свою кузину. Она действительно хороший пример для подражания, она успешная женщина, которая добилась всего своим умом, а не внешностью. У нее очень хороший вкус в одежде, если ты не можешь быть похожей на нее, ты должна хотя бы подражать ей». Сказала другая женщина, возможно, обладательница самого высокого ранга.

Лорен, бухгалтер 32 лет, добавила: «Лилли, разве ты не знаешь, что половина твоей задницы выставлена напоказ? Ты шлюха или просто хочешь, чтобы люди думали, что ты шлюха? »

Лилиан потеряла дар речи. Она не знала, как защитить себя. Она чувствовала себя немой и пристыженной. Она чувствовала себя намного ниже всех этих женщин, которые её ругали. Она не осмеливалась что-либо сказать этим респектабельным дамам, и её разум был пуст.

Она чувствовала себя ещё более униженной, чем когда-либо в своей жизни, и ей хотелось оказаться подальше от этого места. Она хотела утешить себя. Поласкать свою киску, чтобы получить вознаграждение, необходимое ей для того, чтобы отбросить все эти оскорбления. И тут она поняла, что впервые в жизни осознала истинное значение слова «бимбо». Вот она, одетая как шлюха, немая, и все, о чем она могла думать,  — это о том, чтобы получить удовольствие.

Она что-то пробормотала, потом собрала всю свою силу воли и сказала: «Карен. Я здесь, чтобы попросить тебя одолжить мне немного одежды».

«Ты говоришь это всерьез или просто пытаешься сделать мне приятное».

Лилиан нетерпеливо закатила глаза, но только ещё больше стала похожа на избалованного подростка, которым все её считали.

«Нет. Все по-настоящему. Пожалуйста, дай мне ключи от твоей комнаты".

"Нет. Извини. Я оставила их в офисе".

Лицо Лилиан побледнело. «Мне действительно нужно переодеться... Хотя бы в джинсы... »,  — сказала Лилиан, её голос дрогнул.

«У меня нет с собой сумочки. Девочки, не могли бы вы одолжить мне немного денег, чтобы Лилли могла купить себе пару джинсов".

Через несколько минут они разошлись, оставив 

ошеломленную Лилиан пересчитывать монеты и купюры достоинством в 1 доллар. У нее было около 12 долларов.

На мгновение она почувствовала себя побежденной и подумала о том, чтобы пропустить встречу с мисс Барбарой, но поняла, что это только усложнит ситуацию. Она твердо решила купить джинсы и футболку — ей хотелось как можно скорее одеться прилично.

Она несколько минут погуляла по деловому кварталу. Это была очень постыдная прогулка в такой одежде. Люди постоянно смотрели на нее, показывали пальцем, даже смеялись. Она чувствовала себя все более и более неловко после того, как её пару раз обругали женщины средних лет. Её поиски были бесплодны: магазины в деловом квартале были в основном высокого класса, и она не могла позволить себе купить там даже носовой платок. Не говоря уже о том, что её, скорее всего, выкинут ещё до того, как она доберется до отдела младшего персонала.

Она проанализировала свои возможности: она могла бы найти недорогую одежду в магазине, но гарантии не было. Там было не так много одежды её маленького размера, и она потеряла драгоценные минуты на хождение вокруг да около, так что, скорее всего, не успеет вовремя. Рядом с университетом было несколько больших супермаркетов, где, возможно, продавалась недорогая одежда, но она не хотела приближаться к колледжу, пока не будет одета более прилично. Она пошла в сторону центра города, и, похоже, это было правильное решение, потому что она наконец-то нашла магазин со скидками. Это был не такой дешевый магазин, как большой супермаркет, но она наверняка сможет найти что-нибудь.

Она прошлась по проходам и нашла несколько стоек с джинсами по 14 долларов и футболками от 9 долларов. Она была в отчаянии и начала заглядывать в стол с одеждой, на котором было написано: «Любой товар по 9, 99 доллара». Там было несколько блузок, джинсов и юбок. Она поняла, что не сможет позволить себе две вещи, и решила, что нужно что-то делать со своими шортами, ведь слова «Ты показываешь половину своей задницы» все ещё звучали в её голове. Она понимала, что шорты её шокируют больше, чем блузка.

После отчаянных поисков она наконец нашла один предмет, который мог ей подойти. Это была пара джинсов. Они были облегающими и очень низко посаженными. Они доходили до середины икры. Ей они совсем не понравились, но они были гораздо лучше, чем шорты. Она купила их и попросилась в туалет, чтобы переодеться.

С трудом ей удалось надеть их, но только после того, как она сняла свои маленькие шорты, которые были настолько малы, что она смогла убрать их в сумочку. Она посмотрела на себя в зеркало. Это было улучшение, но не очень большое. Джинсы были сделаны из очень тонкого денима и выглядели на ней почти как нарисованные, а между низко сидящими джинсами и маленькой футболкой было много кожи.

Лилиан вздохнула: она мало что могла с этим поделать. Она ещё раз подумала, не позвонить ли 

мисс Барбаре, вместо того чтобы идти на прием, но отказалась от этой идеи. Ей придется пойти и исправить ситуацию.

— 0-

Час спустя Лилиан вошла в кабинет консультанта. Барбара была шокирована внешним видом Лилиан. Она всегда была такой деловой, такой скромной, такой консервативной. Её прическа и макияж всегда выглядели аккуратно и изысканно, но сейчас она была похожа на юную школьную бродяжку. Она никогда не видела, чтобы студентки одевались так безвкусно или так распутно. На мгновение Барбара потеряла дар речи и сделала движение рукой, указывая Лилиан сесть.

Все это не осталось незамеченным для Лилиан. Она покраснела от стыда: она не ожидала, что приведет «Лилли» на территорию «Лилиан». Её вынудили обстоятельства, и ей это совсем не нравилось.

Когда Барбара наконец преодолела первоначальный шок, она сказала: «Лилиан, эм»,  — безуспешно пытаясь подобрать нужные слова, но в конце концов решила говорить прямо: «Ты что, под наркотой, что ли? »

«Нет! Конечно, нет! » — сказала Лилиан, избегая смотреть в глаза и краснея. Её возмутил вопрос, но она понимала, что истинное объяснение было ещё хуже. Тем не менее, желая сохранить лицо, она добавила: "Я надела это, чтобы прочувствовать свою подопечную, и у меня не было возможности переодеться перед нашей встречей. Мне очень жаль».

Она чувствовала себя спокойнее, даже зная, что её ждет.

«Лилиан, вы знаете, что наша профессиональная деятельность требует, чтобы мы держались на расстоянии от наших подопечных или пациентов. Переодевание могло бы помочь ей раскрыться, но это ослабляет вашу позицию, а также может внести ложные сведения в ваш объект, что в итоге может изменить результаты исследования».

«Я знаю»,  — сказала Лилиан, но тут же пожалела об этом и добавила: «Это рискованно, но мне было слишком трудно заставить её раскрыться».

Барбара была разочарована, и это было видно по её лицу, но она решила оставить все как есть. «Что ж, это ваше решение, не очень профессиональное, но ваше. Однако я потребую, чтобы вы указали это в своей диссертации, чтобы читатели могли судить, доверять ли им результатам или нет, учитывая предвзятость, внесенную вашей техникой эмпатии».

Лилиан покраснела от ярости и стыда. Эта сука заставляла её писать во вступлении к диссертации, что для интервью она одевалась как шлюха. В её области было очень принято анализировать диссертации коллег и кандидатов на работу.

Ей хотелось поскорее закончить встречу, поэтому она сказала: «Она неохотно давала свои студийные фотографии, но в конце концов я их получила, храню здесь и, конечно, отредактировала лица, как она просила».

«Конечно»,  — сказала Барбара.

Барбара забрала память и вставила её в компьютер.

Лилиан чувствовала себя очень неловко и хотела уйти прямо сейчас.

«Мне нужно идти».

«Нет, пожалуйста, останьтесь. Мне нужно проверить, смогу ли я их нормально просмотреть. Это займет всего несколько минут, и нам нужно поговорить после того, как я их посмотрю».

Мисс Барбара начала медленно просматривать фотографии, подолгу вглядываясь в каждую из них.

Все это время Лилиан нервно ерзала на своем стуле. Одна мысль о том, что учительница смотрит на 

её обнаженные фотографии, заставляла её сгорать от стыда, но в то же время пробуждала в ней возбуждение. В эти дни её киска, казалось, всегда была готова вспыхнуть. Она незаметно оглянулась на свою коленку, чтобы обнаружить неловкое мокрое пятно. Теперь казалось, что её киска только и ждет малейшей провокации, чтобы намочить джинсы, что в последнее время случалось несколько раз в день.

Лилиан, казалось, целую вечность пыталась угадать, на какую фотографию смотрит мисс Барбара, просто по выражению её лица. Она хранила полное молчание, лишь время от времени вздергивала бровь или моргала. Стук в дверь испугал Лилиан и прервал работу мисс Барбары.

«Входите,  — сказала она, повернувшись к Лилиан,  — извините, Лилиан, но мне нужно подписать кое-какие бумаги, это займет пару минут.

Это был студент мужского пола.

«Привет»,  — сказал он, глядя на Лилиан. Затем повернулся к мисс Барбаре и сказал: «Здравствуйте, мисс Барбара, это моё заявление, если вы согласны одобрить меня, пожалуйста, подпишите здесь и здесь».

Затем мисс Барбара повернула свой 22-дюймовый широкоформатный монитор, на котором теперь показывалась первая фотография комплекта Лилиан, так что и Карл, и Лилиан могли её видеть.

«Да, я уже сказала вам, что поддержу вас».

Она начала подписывать бумаги, в то время как глаза студента были прикованы к экрану, и Лилиан почувствовала себя совершенно неловко. Это был студент её собственного университета, и он смотрел на нее, обнаженную и в наручниках, на экране!

Мисс Барбара закрыла папку, но прежде чем отдать её студенту, сказала: "Карл, может быть, вы нам поможете? Как вы думаете, эти фотографии из какой-нибудь порностудии или они любительские?"

Студент немного занервничал и повернулся к Лилиан, которая не могла не покраснеть. Он начал рассматривать каждую фотографию, останавливаясь на каждой для комментариев.

«Ну, она действительно сексуальна, и я не эксперт по фотографии, но освещение выглядит профессиональным, можем ли мы увидеть больше? »

Очередной звонок прервал мисс Барбару, и она ответила: «Да, вы можете войти, Кэти, мне очень нужен кофе».

Когда Кэти вошла, она была шокирована изображением на мониторе мисс Барбары: «Это объект исследования Лилиан, пожалуйста, будьте осторожны. Но вы тоже можете нам помочь, мы хотим знать, действительно ли это профессиональная фотография».

«Может ли это быть хуже всего? » — подумала Лилиан, чье лицо все ещё было красным.

«Вам следует расслабиться, Лилиан. Мы все профессионалы, и нет ничего плохого в том, чтобы смотреть на порно с профессиональной точки зрения, а не так, как если бы это была ты на экране»,  — сказала мисс Барбара и рассмеялась.

Лилиан нервно засмеялась и попыталась отвлечься от ситуации.

Все пытались делать профессионально звучащие комментарии, даже Лилиан добавила несколько комментариев к обстановке, но когда они дошли до последнего. Того, где она сосала член Пола (хотя её лицо было закрыто), Лилиан была потрясена. Ей было слишком стыдно видеть, как её учитель, секретарь колледжа и сокурсник анализируют её порнографическую фотографию.

«Ух ты!  — сказал Карл. Она действительно хороша, посмотрите на её киску... Влагалище, она очень возбуждена, на стуле даже есть мокрое 

пятно. Можешь увеличить? »

Мисс Барбара повиновалась, к стыду Лилиан. Вот она, её киска, на фотографии, сделанной в натуральную величину. Камера, которую использовала Меган, имела очень высокое разрешение.

Затем Кэти, которой все больше и больше нравилось это занятие (все лучше, чем настоящая работа), добавила. «Ну, фотографии точно высокого разрешения. И она, должно быть, действительно порномодель, потому что посмотрите, у нее нет щетины, она, наверное, сделала процедуру эпиляции лобка, так поступают только самые худшие шлюхи".

Сердце Лилиан учащенно забилось, но, к счастью, все закончилось так же внезапно, как и началось. Мисс Барбара сказала: "Спасибо вам обоим за помощь. Пожалуйста, оставьте меня наедине с Лилиан».

«Хорошо. Лилиан, похоже, вы выполнили мою просьбу. Думаю, мы можем встретиться в следующий понедельник и обсудить будущее вашего проекта. Я даже готова помочь вам получить отсрочку, если вам это нужно».

Лилиан удовлетворенно вздохнула. Это было её первое настоящее достижение, на следующей неделе она вернет свою жизнь в нормальное русло.

«Спасибо, мисс Барбара, я буду здесь».

«Еще одна вещь, Лилиан. Один из ваших одноклассников утверждает, что брал интервью у Карли Фиорины, Шерри Маккой и Эми Паскаль. Он прислал мне кучу фотографий этих знаменитых дам с ним в качестве доказательства того, что его интервью были настоящими. Я пригласила эксперта по фотошопу из художественного отдела, чтобы он проверил, настоящие это фотографии или подделка. Он сделал свой анализ, и они оказались настоящими.

Я бы хотела отправить ему и эти фотографии. Я не думаю, что в них есть какая-то проблема, но я хочу иметь профессиональное мнение, чтобы подстраховаться на случай спорных ситуаций. Знаешь, я уже однажды обожглась,  — сказала она с улыбкой.

Лилиан почувствовала ревность к парню, берущему интервью у её бывших кумиров.

«Итак, вы не будете возражать, если я отправлю эти фотографии эксперту? Я обещаю, что конфиденциальность вашего объекта будет защищена».

Лилиан колебалась, но она была так довольна результатами встречи, что не хотела ничем рисковать.

«Да, конечно. Только без копий, пожалуйста, я обещала своей подопечной".

«Не беспокойтесь об этом. Я оставлю себе одну копию, а другую отправлю мистеру Джексону. Он быстро уничтожит их после анализа».

Лилиан понимала, что узнать об этом невозможно, но предпочитала не думать об этом слишком много.

«Хорошо. Мисс Барбара, увидимся в понедельник».

«И Лилиан. Пожалуйста, в следующий раз не берите с собой такой наряд сочувствующего»,  — сказала она с улыбкой, а Лилиан покраснела.

Часть 5-b

Ночь Лилиан прошла без происшествий. В квартире ей пришлось быть голой, но это помогло ей скрыть от Карен тот факт, что у нее уже была фотосессия в обнаженном виде. Она сняла свои новые джинсы и спрятала их под лестницей у входа в квартиру, опасаясь, что Меган заставит её поменять их на другой наряд, который будет гораздо более облегающим.

Меган истолковала очевидное счастье Лилиан как сигнал, что она смирилась со своей зарождающейся карьерой порномодели. Карен была озадачена, но решила, что, возможно, Лилиан получила хорошие новости в школе. В какой-то момент Лилиан подошла к Карен.

«Карен. Нам 

нужно поговорить».

«О чем? »

"Это что-то продолжительное. Мы можем завтра пообедать вместе? Это очень важно для меня».

Ей нужно было завербовать её, чтобы помочь ей выйти из-под контроля Меган и заставить Меган забыть обо всем этом безумии с порнокарьерой. Меган слышала об этом издалека и истолковала все как раз наоборот. Лилиан объявит кузине о своем выборе карьеры.

«Хорошо. Встретимся в 14:00, там есть «Макдоналдс» за углом ресторана, где ты видела меня в прошлый раз. Постарайся одеться прилично, я не хочу, чтобы меня выгнали».

Лилиан проглотила свою гордость и сказала. «Спасибо, Карен, я приду».

Звонок

На своём утреннем перерыве она проверила свой мобильный телефон и обнаружила потерянный звонок и сообщение. «Позвони мне! Это срочно»,  — оба звонка были с одного и того же неизвестного номера.

Она набрала номер. Возможно, Карен звонила с нового телефона или что-то в этом роде.

«Джон Джексон слушает»,  — раздался мужской голос. Имя было смутно знакомым.

«Здравствуйте, мистер Джексон, мне звонили от вас на сотовый в 11:40? » — и тут имя «мистер Джексон« обрушилось на нее, как поезд.

«Да, Лилиан. Я работаю на художественном факультете университета».

«О. Вы, должно быть, тот, кто помогает мисс Барбаре»,  — сказала Лилиан, стараясь сохранять спокойствие.

"У меня есть кое-какие находки, и я хотел бы поделиться ими с вами заранее".

«Да? » — сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. «Что может пойти не так? Не может же быть, чтобы у него что-то было?

«Ну, фотографии действительно профессиональные. Камера установлена правильно, настройки камеры в порядке, и, судя по всему, использовалось профессиональное освещение, потому что вспышка была выключена, и..."

«Понятно»,  — сказала Лилиан уже спокойнее.

Мистер Джексон прервал длинное объяснение и продолжил: «Вы слышали о коде ЕХIF? »

«Нет».

«Это скрытый код, который камера помещает в файл с фотографией. Он содержит всевозможную информацию о камере, её настройках, иногда GРS-положение. Этот код обычно сохраняется, даже если фотография редактируется».

Лилиан почувствовала яму в желудке: он наверняка мог знать, где были сделаны фотографии, и подумать, что в дорогом деловом районе не может быть порностудии, но даже если GРS-положение было в коде, она могла его озвучить".

«В коде ЕХIF есть ещё пара интересных вещей. В нем есть дата и время съемки. Эти фотографии были сделаны всего пару дней назад».

Лилиан потеряла дар речи. Это было очень плохо.

«И последнее, что несет в себе ЕХIF-код,  — это миниатюра фотографии. Некоторые фоторедакторы заменяют миниатюру, но другие оставляют оригинал. Ваш редактор относится ко вторым».

«А... миниатюра... »,  — сумела спросить она.

«Да, Лилиан, маленькая копия всей фотографии. Давайте я отправлю её на ваш телефон».

Телефон завибрировал, и вскоре на нем появилось изображение обнаженной Лилиан, стоящей на коленях, её рыжие волосы и возбужденное лицо были хорошо различимы, несмотря на низкое разрешение фотографии.

«Мой профессиональный вывод: эти фотографии были сделаны всего пару дней назад, а моделью определенно являетесь вы. Держу пари, у вас возникнут проблемы, если я сообщу свои выводы мисс Барбаре".

"Возникнут",  — подумала Лилиан, в глазах которой забрезжила надежда.

«А чего вы хотите? Ну, знаешь... чтобы это... чтобы это осталось при 

тебе»,  — сказала Лилиан.

«Мне нужны деньги»,  — он всегда был краток. «Дайте мне 2000 долларов, и я буду держать это в тайне».

«У меня нет таких денег! »

"Вы, несомненно, находчивая девушка, приложите все усилия, чтобы получить эти деньги, или попрощайтесь со своим колледжем. У тебя должно быть что-то, что можно продать, у тебя должны быть друзья, которые дают тебе взаймы, банковские счета, что угодно. Просто достаньте их. Я скажу мисс Барбаре, что ещё не анализировала фотографии. Я подожду до понедельника».

«Невозможно получить такие деньги к понедельнику! »

«Вот что я вам скажу. Соберите столько, сколько сможете, а в понедельник я скажу вам, достаточно ли этого. Если нет, я позвоню мисс Барбаре и сообщу ей неутешительные новости о её ученице».

Лилиан замерла. Она доработала до конца рабочего утра, как робот. Затем она отправилась в «Мак. Дональдс». Карен была её единственной надеждой. Ей нужны были эти деньги, иначе все будет кончено.

Она почувствовала себя спокойнее, когда они сели в кабинку. Она скрыла шорты, в которые была одета, а её футболка выглядела более невинно, даже если было видно, что на ней нет лифчика.

Карен заговорила первой: «Итак. Что ты хотела мне сказать? »

Лилиан вздохнула. Она планировала, что эта встреча поможет ей избавиться от Меган и получить доступ к её вещам, но теперь у нее были гораздо более важные задачи. Она заерзала на своем месте, потом скинула шлепанцы и села, скрестив ноги по-индийски. По сравнению с сидящей перед ней бизнес-леди она выглядела по-детски.

Она нервно ковырялась в своей картошке фри.

Карен скрестила руки перед собой. «Я жду, Лилиан. Я должна скоро вернуться на работу».

Наконец Лилиан сломалась. Она рассказала Карен всю правдивую историю о том, что ей нужны были фотографии, чтобы доказать, что Карен — порномодель, рассказала, как, будучи пьяной, отправила фотографии себя обнаженной, но с закрытым лицом, чтобы выполнить просьбу. Затем она рассказала, как мисс Барбара попросила настоящие студийные фотографии, и она знала, что на них снова должна быть она сама. Она рассказала о фотосессии, разумеется, опустив унизительные подробности, и, наконец, о предыдущем дневном диалоге с мисс Барбарой.

«Так в чем же тогда проблема? Похоже, ты получила то, что хотела. Не так ли? » — сказала Карен, которую происходящее весьма забавляло. «Я должна увидеть эти фотографии»,  — весело подумала она.

«Я так и думала, но один человек из художественного отдела проанализировал снимки и выяснил, что это я».

Глаза Карен стали большими, как тарелки, она хотела рассмеяться, но сдержалась.

«И..? » — спросила она, чувствуя, что это что-то большее.

«Он хочет получить две тысячи долларов к утру понедельника, иначе он расскажет мисс Барбаре».

«Это большие деньги. Как ты их достанешь? »

" Ты же знаешь, я не могу. Это невозможно. Может, ты возьмешь кредит на своей работе или ещё где-нибудь? Я обещаю, что скоро заплачу тебе с процентами. Пожалуйста! » — умоляла она.

«Нет. Я не могу этого сделать. Прости. Я очень хорошо справляюсь с этой работой, но я только начала. Будет плохо выглядеть, если 

я попрошу взаймы так скоро. Они подумают, что я даже не умею распоряжаться своими финансами. Но... »

«Но что? » — спросила Лилиан, увидев проблеск надежды.

"Насколько это важно для тебя? Готова ли ты идти на жертвы, продавать вещи?"

«Это самая важная вещь в мире, и да, я готова продавать вещи». сказала Лилиан в отчаянии.

«Хорошо. Сейчас я сделаю несколько звонков. А ты пока налей мне диетической колы».

Лилиан покорно взяла стакан Карен и пошла наполнять его. Впереди нее было несколько старшеклассниц, поэтому ей пришлось подождать.

Когда она вернулась, Карен все ещё разговаривала по телефону. Она просто жестом попросила Лилиан поставить перед ней бокал. Лилиан осталась стоять, полная опасений, а Карен спокойно потягивала напиток и время от времени произносила короткие фразы: «Да... Ага... Понятно... Значит, это ваше лучшее предложение. Давайте я позвоню ей и перезвоню вам с ответом».

Карен сказала: «Садись. Я нашла тебе клиента на твои вещи».

«Какие вещи? » — с сомнением спросила Лилиан.

«Все. У меня есть один друг, он любит покупать целые кладовки, даже не видя их. Я рассказала ему о тебе и о маленьком хранилище, которое ты арендовала для своих вещей, и он согласился купить их все, не видя, что внутри, за 1200 долларов США. Я поторговалась, как могла, и он предложил мне 1300 долларов, я думаю, это хорошая цена".

«Все мои вещи? » — спросила Лилиан,  — «Разве я не получу больше выгоды, если продам или заложу каждую вещь по отдельности. Ведь только компьютер обошелся мне примерно в такую сумму? »

"Возможно, но не надо думать, что это безусловно так. На рынке подержанных вещей платят не так уж хорошо, особенно если ты торопишься. Одежду часто покупают по фунту, а электронику — по 1/10 её первоначальной розничной стоимости. В конце концов, эти люди должны получать прибыль. У тебя есть только этот день и завтра, думаю, ты не найдешь лучшей цены".

«Могу я получить хотя бы одежду и личные вещи? »

" Забудь об одежде, она — часть сделки, но я могу забрать твои личные вещи. Бумаги, фотографии и тому подобное».

Лилиан почувствовала себя дурочкой. «Не знаю, я потеряю слишком много, и, возможно, этого будет недостаточно для этого парня».

«Вот что я тебе скажу. Я хочу помочь тебе. Я дам тебе 200 долларов за весь гардероб, который ты мне уже одолжила, и даже разрешу тебе использовать эти наряды для встреч в школе, но только для встреч в школе».

С одной стороны, Лилиан стало легче: ей больше не придется идти на прием в костюме шлюхи. Это, безусловно, помогло бы ей улучшить настроение и прийти в норму. С другой стороны, ей придется везде одеваться как шлюха.

Она заколебалась. «Если я смогу договориться со своим шантажистом за 1300 долларов, то 200 долларов я смогу оставить себе, чтобы купить новую одежду, дешевую, но приличную». Она прикусила нижнюю губу. Она понимала, что, как бы оптимистично она ни относилась к этому, продажа вещей станет ещё одним большим шагом вниз.

Она подумала. «Может,  

мне стоит позвонить мисс Барбаре и все рассказать. Если повезет, она отпустит меня с условием, что я откажусь от диссертации, и я даже смогу заманить этого ублюдка в ловушку. Но что, если она не согласится, что, если она обвинит меня в академическом мошенничестве. Я, конечно, потеряю гораздо больше, чем 2000 долларов. Черт! Я была так близка к этому, и потерпеть неудачу после всех моих жертв очень обидно. Нет. Я должна разыграть эту карту. Я храбрая, я смогу сделать все, что потребуется».

«Хорошо. Карен. Я согласна на оба предложения»,  — сказала она с меньшей убежденностью, чем намеревалась.

Карен тут же позвонила своему другу.

«Да, ты можешь забрать его прямо сейчас. Я поговорю с управляющим складом, чтобы у тебя не было проблем... Да... Просто оставь мне наличные позже в моем офисе... Спасибо... ты милый парень".

Затем она повесила трубку и сказала.

«Хорошо. Мне нужно идти. Я отдам тебе деньги перед встречей в понедельник. Кстати, на выходные меня не будет в городе, увидимся в воскресенье вечером, но не волнуйся, я отдам тебе деньги к тому времени».

Лилиан почувствовала, что в животе у нее образовалась дыра. Вот так просто исчезло все её имущество, и она даже не знала, хватит ли его, чтобы купить этого человека и не быть выброшенной из университета. Она с грустью поняла, что ей понадобятся месяцы, чтобы оправиться от этого. Она посмотрела на себя и поняла, что, по крайней мере, пока она не выплатит «кредит» мистера Палмера, она не будет выглядеть лучше, а даже хуже, если не прекратит игры Меган. Впрочем, в тот момент это было неважно. Главное — прекратить шантаж мистера Джексона.

Она решила пойти в квартиру. Там она сняла одежду и положила её в сундук. Она чувствовала себя такой маленькой и униженной, и ей очень нужны были другие гарантии в её нынешних обстоятельствах, но она не хотела злить Меган, пока у нее были её фотографии и бланк разрешения.

Она попыталась отбросить свои переживания, Карен сказала ей, что 1300 долларов, скорее всего, будет достаточно. Но сомнения вторглись в мысли Лилиан.

«А что, если этого не хватит? У меня не будет времени собрать больше денег в понедельник. Не думаю, что смогу выдержать эти муки ещё два дня. Ведь на карту поставлено так много».

После почти часа колебаний и внутренних дебатов она наконец решила позвонить мистеру Джексону и поторговаться прямо сейчас, а не ждать до понедельника.

«Мистер Джексон? » — спросила она срывающимся голосом. Она чувствовала себя очень неуверенно, а разговор в голом виде только усиливал это чувство.

«А. Лилиан-модель. Видели бы фотографию, которая у меня на вашем абонентском номере".

Лилиан покраснела от стыда. Она хотела что-то сказать, но слова не шли.

«У тебя уже есть мои деньги, дорогая? »

«Нет, сэр, ну... да... »

«Да или нет. Решай. Неужели все маги-психологи такие тупые? »

Лилиан почувствовала, как пылает её лицо.

«У меня есть 1300 долларов, это все, что я смогла собрать. Я просто не могу... »

Ее прервали.

" 

Ты очень хорошо справляешься. Держу пари, что к понедельнику ты получишь остальное".

«Нет, сэр! Я правда не могу, у меня нет денег, я продала все свои вещи... »,  — она была на грани того, чтобы расплакаться, и даже слегка всхлипнула.

"Вот что, дай мне 1700 долларов, и ты свободна".

«Я правда не могу, сэр»,  — удивилась она, а затем сказала: «А разве нет другого способа... ну, знаете... мы можем встретиться и... ну... если вам понравились фотографии... « Она не могла поверить, что снова предлагает своё тело, чтобы попытаться спасти свою карьеру.

На другом конце линии мистер Джексон рассмеялся.

"У тебя определенно симпатичная попка, но, к сожалению для тебя, я так не делаю".

Лилиан выругалась.

«Пожалуйста, сэр».

"$1700 к понедельнику, если у тебя их нет, не трудись мне звонить. Ты ведь умная девушка, не так ли? Держу пари, ты найдешь способ достать ещё 400 долларов за выходные».

С этими словами он повесил трубку, едва сдерживая смех. Он не ожидал, что получит даже тысячу. Как только он начал шантаж, он оказался под прицелом, и если бы девушка не клюнула, он оказался бы в плохом положении, но эта девушка была довольно дерьмовым переговорщиком. Она не понимала, что у нее есть определенные рычаги влияния. "А ещё говорят, что студенты-искусствоведы — это те, кто не умеет работать с людьми",  — весело подумал он.

С другой стороны, Лилиан была потрясена. Она должна была отдать 200 долларов, которые Карен собиралась ей заплатить, и все равно ей не хватило бы 200 долларов. Она была так напугана и подавлена, что съела немного хлопьев и рано легла спать. Она мастурбировала во сне, пытаясь забыть о своих переживаниях.

В субботу утром Лилиан проснулась поздно, около полудня. Меган уже встала и завтракала. Она была в бодром настроении и пригласила голую Лилиан присоединиться.

«Доброе утро, соня! Хочешь горячих пирожков? »

Лилиан едва кивнула. Она все ещё была в полудреме. Она начала есть, пока Меган говорила.

«Сегодня у нас день уборки. Это была очередь Карен убирать квартиру, но поскольку её нет в городе, я полагаю, она попросила тебя занять её место, не так ли? »

Лилиан хмыкнула. Она не хотела убирать квартиру или что-то в этом роде. Она просто хотела найти способ получить 200 долларов.

" Извини, я не могу этого сделать. Мне нужно идти. Я помогу вам на следующей неделе».

«Куда ты идешь? »

«Эээ... я... »,  — она не подумала, а импровизировать у нее получалось довольно плохо.

«Не ленись. Ты справишься с этим всего за несколько часов, а потом сможешь погулять ночью с друзьями. Может быть, похвастаешься перед ними своей начинающейся порнокарьерой».

«Нет... Мне действительно нужно идти... Я могу сделать работу ночью, я не выйду».

«Ты просто ленишься. Давай пойдем на компромисс: ты будешь убираться, а я стирать, и если ты хорошо поработаешь, я одолжу тебе немного баксов, чтобы ты могла тусоваться по ночам. Конечно, с твоей внешностью и стилем одежды ты не должна ничего платить сама. Пусть этим занимаются мужчины, в конце концов,  

они тоже что-то получат. Не так ли? »

Лилиан покраснела: «Меган, должно быть, считает меня легкой добычей»,  — подумала она. Но тут воспоминания о недавних сексуальных контактах заполнили её сознание, и она поняла, что занималась сексом с людьми, которых едва знала. Тогда стыд стал ещё глубже. Меган не ошиблась в своих суждениях. Она просто правильно догадалась, что она легко поддается.

Лилиан почувствовала покалывание в киске и постаралась отбросить эту мысль. Затем она поняла, что Меган может быть её выходом. Она точно могла позволить себе одолжить ей 200 долларов, нужно было только быть на её стороне.

«Хорошо. Я сделаю уборку».

«Вот это настроение. Я знаю, что ты занимаешься этим всю неделю, но через некоторое время ты сможешь бросить эту скучную работу и начать карьеру порномодели! »

Лилиан покраснела от обоих намеков. Во-первых, от того, что она пока всего лишь уборщица. И второе — Меган считала, что самое большее, к чему она может стремиться,  — это стать порномоделью.

Меган открыла дверь в комнату Карен, потом в свою комнату и велела Лилиан начать подметать и мыть.

Лилиан начала с комнаты Карен. Выполняя работу по дому голой, она чувствовала себя униженной и неуверенной, но только близость к заветной одежде вселяла в нее надежду. Затем ей пришла в голову блестящая идея.

«Когда Меган пойдет в прачечную, я смогу прилично одеться, а потом пойти в банк и попросить ссуду. Там есть отделение, открытое по субботам, и регулярного дохода, который показывает мой счет, должно хватить, чтобы занять 300 или 500 долларов. Почему я не подумала об этом несколько недель назад? Это было бы проще, чем все, что я сделала. Наверное, я глупая. Как я не додумалась до этого раньше? »

Меган не торопилась, она ходила туда-сюда, якобы собирая одежду для стирки, но не забывала с нескрываемым вожделением смотреть на свою обнаженную служанку. Она также использовала любую возможность, чтобы поправить работу Лилиан.

«Эй, ты должна лучше подметать, в том углу куча пыли. Ты очень плохо убираешься, неудивительно, что тебе приходится трахаться с боссом, чтобы сохранить работу».

Лилиан покраснела от стыда. Она действительно выполняла дерьмовую работу. На самом деле её мысли блуждали. Она умирала от нетерпения, ей хотелось, чтобы Меган ушла и она смогла проверить свою теорию в банке.

Наконец Меган удовлетворилась парой пакетов, набитых грязной одеждой. Среди них была большая часть скудного гардероба Лилиан. Лилиан была очень рада, что Меган собирается уходить, но тут Меган удивила её.

«Лилли. Пойдем в гостиную».

Лилиан заколебалась: дверь в квартиру была частично открыта. Кто-нибудь, стоящий в нужном месте, мог увидеть её, но она не хотела расстраивать Меган, поэтому подчинилась.

"Вытяни руки перед собой".

Лилиан безропотно повиновалась, пока Меган не застегнула на её запястьях наручники.

«Нет... Меган...  — сказала она слабым, неуверенным голосом,  — сегодня никаких игр, пожалуйста, мне... нужно закончить уборку... » Она покраснела и очень нервничала. Это могло закрыть дверь к недавно найденному ею решению денежных проблем.

«Лилли, ты хорошая девочка, и я доверяю тебе, но я знаю,  

что ты испытываешь финансовые трудности, и, честно говоря, я не хочу, чтобы у тебя возникло искушение поступить глупо и разрушить нашу дружбу».

Затем она добавила веселым голосом. «Держу пари, что ты сможешь отлично справляться со своей работой, как сейчас, и это будет гораздо веселее, как ты думаешь? Это превратит скучную уборку в нечто сексуальное и дерзкое»,  — возбужденно сказала она.

Лилиан потеряла дар речи. Затем Меган протянула ей то, что выглядело как ещё одна пара наручников, только разделенных не короткой цепочкой, а двухфутовым стержнем. Меган продолжила, теперь ещё более возбужденная.

" Надень это на лодыжки".

Лилиан решила сопротивляться: «Я вспомнила, что мне нужно в банк... Если ты одолжишь мне какую-нибудь приличную одежду, я обещаю играть с тобой весь день», а потом добавила: «Мне нужны наличные, потому что в понедельник утром я должна сделать важный платеж»,  — надеясь, что это прозвучит серьезно.

«Сколько тебе нужно? »

«Около 300 долларов».

"Ты можешь снять такие деньги?" — спросила она немного удивленно.

«Нет,  — застенчиво призналась Лилиан,  — я ожидала, что попрошу кредит наличными или что-то в этом роде».

«Нет, это не сработает, во всяком случае, не в понедельник. Теперь надевай наручники, потому что мне нужно идти, а я придумаю что-нибудь для решения твоей проблемы».

Лилиан заколебалась, но поняла, что помощь Меган может быть более надежной, чем банковский кредит. Она была права: даже если кредит будет одобрен, на его погашение может уйти несколько дней. Она закусила губу и надела наручники на лодыжки. Разделительная планка была не слишком длинной, но это затруднит её ходьбу и сделает её постыдной.

Ей было не по себе, когда она была прикована таким образом и снова отдавалась на милость Меган, но её киска, похоже, была довольна этим фактом, так как с нее серьезно капало, а благодаря лысой киске возбуждение Лилиан было налицо.

Меган удовлетворенно улыбнулась, затем взяла кусок цепи и пару висячих запоров и соединила ими наручники Лилиан с распоркой, так что если она стояла, то не могла поднять руки больше чем на несколько дюймов выше пупка.

Дыхание Лилиан стало коротким и неровным, что очень порадовало Меган, которая принялась за дело. Она надела на талию Лилиан странный алюминиевый пояс. Она плотно закрепила его на самой узкой части талии Лилиан, а затем закрыла на маленький висячий замок. Лилиан была в недоумении, но тут Меган достала ещё один странный кусок алюминия с парой коротких цепочек на одном конце. Лилиан все ещё не понимала, что это может быть, пока Меган со смехом не закрепила алюминий на поясе спереди, а затем пропустила цепочки между ног Лилиан, туго стянула их и закрепила на поясе сзади. В конце она закрепила их парой маленьких висячих замочков.

Лилиан потрогала закованными в наручники руками одеяние: оно было из жесткого материала и полностью закрывало её киску, но практически не прикрывало её, и не защищало от посторонних глаз, но при этом делало её киску недоступной. И тут она поняла, что это 

такое. Это был современный пояс целомудрия!

Она с отчаянием посмотрела на Меган, а та весело сказала. «Он тебе нужен, иначе к моему возвращению ты бы уже совсем изнемогала. И я заслуживаю того, чтобы пользоваться твоей возбудимостью, в конце концов, это я её вызываю».

Лилиан собиралась что-то сказать, когда Меган вставила ей в рот кляп и крепко завязала его на затылке. Возможно, он ей не понадобится, но она хотела, чтобы Лилиан почувствовала себя абсолютно беззащитной и уязвимой. Она была вознаграждена испуганным, но возбужденным дыханием Лилиан.

Меган была возбуждена и забавлялась своим творением. Она повязала на талию Лилиан крошечный фартучек для горничной. Он был белым, почти прозрачным, и таким коротким, что едва достигал верха её киски. Завершила она свой шедевр бело-черным чепчиком для горничной.

Лилиан переполнял стыд, и она была так возбуждена, что мастурбировала бы прямо на глазах у Меган, если бы могла.

Меган словно прочитала её мысли и сказала: «Не волнуйся, Лилли. Я знаю, что ты хочешь кончить, и ты это сделаешь; просто это произойдет не раньше, чем я вернусь, а пока я буду делать для тебя интересные вещи, чтобы тебе не надоедала уборка».

Она подошла к переднему окну гостиной и подняла венецианские жалюзи. Затем она завязала шнур наверху. Глаза Лилиан превратились в тарелки. Она была ошеломлена. С ограниченными движениями рук она не сможет дотянуться до шнура, а из-за кляпа она даже не сможет воспользоваться ртом. Так что до возвращения Меган жалюзи будут нараспашку.

К отчаянию Лилиан. Меган повторила операцию с окном на кухне и в спальне Карен. К счастью для Лилиан, в спальне Меган не было окна, поэтому она планировала спрятаться там. Но у Меган были другие планы, и она закрыла и заперла дверь своей спальни.

«В моей комнате и так чисто. Сосредоточься на остальном. И помой посуду, которая стоит над столом. Если комната Карен не будет достаточно чистой, а посуда не будет вымыта к моему возвращению, можешь забыть о том, что я помогала тебе добывать деньги».

Затем она шлепнула Лилиан по заднице. «Так что развлекайся, шлюшка. Я скоро вернусь».

Затем она удалилась, оставив Лилиан в состоянии полушока. С поднятыми шторами она чувствовала себя полностью выставленной напоказ. Она неловко побежала в комнату Карен, шагая, как испуганный пингвин, и чувствуя себя совершенно нелепо.

Придя туда, она с отчаянием посмотрела на открытое окно. Солнечный свет заливал комнату, и она чувствовала себя незащищенной. Она попыталась медленно вздохнуть и успокоиться. Она проанализировала своё положение и поняла, что её можно увидеть только из квартиры на противоположной стороне узкой улицы и прямо напротив её, и, возможно, если она будет достаточно близко к окну, из квартир внизу, вверху и по бокам от него. Она вздрогнула, но успокоилась, увидев, что в квартире напротив закрыты шторами.

С большим трудом ей удалось поднять метлу с пола и начать подметать. Это было трудно и сложно. В первых попытках она чуть не упала, но 

потом стало ясно, что нужно делать короткие взмахи, из-за чего прогресс шел очень медленно. Управлять совком и метлой одновременно было почти невозможно, она поставила одну из своих босых ног на совок и короткими неловкими движениями смахнула на него пыль. Её ноги быстро стали очень грязными.

В какой-то момент она прошла перед зеркалом во весь рост в комнате Карен и была поражена увиденным.

«Где же Лилиан, блестящая, респектабельная студентка-психолог, будущая успешная бизнес-леди? » — с отчаянием подумала она. Она чувствовала, что её прежняя личность безвозвратно уходит, заменяясь «шлюхой Лилли», и образ, отраженный в зеркале, стал для нее новым падением. Она выглядела совершенно дешево, дрянно... и возбужденно. Её соски были похожи на пули, и хотя она не могла видеть свою киску, она знала, что она мокрая. Она поняла, что выглядит более униженной, чем многие порномодели, которых она видела, особенно те, которых она видела в начале своего "порноисследования".

Она покраснела. «Я достигла нового дна. Я прошла путь от почти руководителя до клерка, уборщицы, а теперь ещё и до какой-то очень развратной рабыни»,  — последняя мысль вызвала дрожь в её киске. «Могу ли я вернуться к тому, чем была до этого кошмара? » — спросила она себя, глядя на порнографическое изображение, отраженное в зеркале. Она отогнала эту мысль. «Конечно, могу, к понедельнику я вернусь к своей обычной жизни. Мне просто нужно подыграть пару дней, и я снова смогу быть собой».

Она старалась не обращать внимания на свои сомнения, ведь было много факторов, которые она не могла контролировать. Она продала все своё имущество и отдаст вырученные деньги шантажисту. Кроме того, существовала реальная возможность, что, даже если ей удастся избежать обвинения в академическом мошенничестве, ей, скорее всего, придется отказаться от диссертации и лишиться диплома с отличием. Но сомнение, которое она не хотела озвучивать даже самой себе, та маленькая мысль, которую она хотела отгородить от своего сознания, продолжала изводить её, как маленький голосок, который все усиливался. Это сомнение гласило: «Хочу ли я вернуться? », но каждый раз, когда она позволяла этой мысли проскользнуть в сознание, она убеждала себя, что это всего лишь проходящий этап и «шлюха Лилли« скоро исчезнет из её жизни.

«Это всего лишь поведенческий стереотип,  — говорила она себе спокойным тоном,  — как только я перестану вести себя как шлюха, так сразу же почувствую себя прежней и перестану наслаждаться этими унизительными ролями, которые меня заставляют играть».

Она знала, что должна вернуться к работе, но не могла оторвать взгляд от зеркала. Она выглядела хуже, чем большинство порномоделей. Наконец она вышла из оцепенения и продолжила уборку комнаты, как могла. Она даже подметала очень близко к окну, рискуя быть замеченной. Это привело её в восторг, который она попыталась свести на нет, но она даже провела больше времени у этой части, притворяясь, что убирает её более тщательно.

Затем она проследовала на кухню. Это вызвало у нее новую волну страха и новое волнение. Шла она 

медленно, и ей открылся внешний проход в квартиру. Их квартира находилась рядом с лестницей, так что если бы человек выходил или приходил почти в любую квартиру на их этаже, её бы увидели. А то, что это была суббота и люди входили и выходили в произвольные часы, ещё больше пугало Лилиан.

Мысль о том, что её могут увидеть, мучила её. «Что они подумают? Подумают ли они, что меня похитили? Вызовут ли они полицию? » — думала она. Но тут же удивила себя: «Нет. Они решат, что я делаю это по собственному согласию. Они и так знают, что я шлюха, а в таком наряде они вряд ли подумают, что я жертва, скорее, они решат, что я ещё худшая шлюха, чем они думали».

Она пришла на кухню, чувствуя себя побежденной и возбужденной. Там было ещё одно окно, которое также вело к внешнему проходу. Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться со страхом. На столе стояло всего несколько тарелок и стаканов с завтрака и предыдущего ужина, а также сковорода. Она взяла одну тарелку и неловко подошла к кухонной раковине, но поняла, что та слишком высока. Она не могла поднять руки достаточно высоко, чтобы вымыть тарелку!

На мгновение Лилиан запаниковала. Если она провалится, Меган не поможет ей с деньгами, в которых она нуждалась.

«Постарайся подумать, Лилиан, ты же не тупая девчонка, ты сможешь решить эту проблему»,  — пыталась она успокоить себя.

Беспокойство Лилиан нарастало. Она поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, отчаянно пытаясь хоть что-то сообразить. Потом у нее получилось. Она взяла первую тарелку и осторожно прошла в ванную. Поставив тарелку на пол в душевой, она с трудом вернулась на кухню. Она понимала, что так её будет легче заметить, если кто-то зайдет, но не могла придумать другого решения. Так она и маршировала взад-вперед, неся вещи в душ. После 15 или 16 заходов она выдохлась и очень нервничала. И тут до нее дошло, что она должна была помыть каждую вещь, а не собирать их все в душе и возвращаться на кухню с пустыми руками. Она должна вымыть их сейчас, и благодаря её непредусмотрительности ей предстояло сделать ещё 15 или 16 заходов на кухню, чтобы вернуть посуду.

Лилиан открыла душ и начала мыть посуду жидким мылом, которое принесла с кухни. Процесс шел медленно, так как руки у нее были связаны, ей пришлось сидеть на полу в душе, и в итоге она осталась мокрой.

Когда она закончила, то встала и подождала несколько минут, пытаясь высушить себя, трясясь всем телом. Она чувствовала себя немного спокойнее, по крайней мере, пока она оставалась в ванной, она не рисковала быть замеченной.

Через несколько минут она поняла, что должна вернуть посуду на кухню, иначе Меган может прийти первой.

Она начала поход на кухню. Она была ещё мокрая, фартук прилип к телу, а волосы — к лицу. Чепчик на голове смотрелся на удивление хорошо, несмотря на 

воду. Она оставила блюдо на кухонном столе и отправилась в ванную, чтобы выбрать ещё что-нибудь. Она поняла, что, несмотря на все усилия по сушке, ей придется вымыть швабру в гостиной до возвращения Меган.

Она старалась двигаться быстрее, но когда начала третий заход на кухню, была потрясена. Прямо перед её окном стоял подросток мужского пола. На мгновение она замерла, надеясь, что он пройдет мимо, не заметив её, и он почти сделал это, но, возможно, ему почудилось движение или что-то в этом роде, потому что он повернул голову и был удивлен увиденным.

У Лилиан чуть не случился сердечный приступ, и, возможно, её лицо отразило потрясение, потому что молодой человек, которому, должно быть, было 16 или 17 лет, выглядел испуганным, словно думая, что что-то серьезно не так, он, казалось, путался между тем, чтобы позвать на помощь или попытаться войти в квартиру, но потом он снова посмотрел на лицо Лилиан и почувствовал что-то другое. Он видел, что она действительно напугана, но, даже несмотря на отсутствие опыта, смог заметить, что она серьезно возбуждена. Её соски торчали, как пули. Он быстро понял, что Лилиан скорее пытается спрятаться, чем просит о помощи, и, кроме того, если бы она была в плену, её похитители не оставили бы жалюзи открытыми.

Он понял, что происходит, и, когда их взгляды снова пересеклись, выражение его лица сменилось выражением вожделения и презрения. Лилиан вздрогнула и отвела взгляд. Пристыженно глядя в пол, она повернулась, обнажив перед его взором свой зад, и вернулась в ванную. Сердце сильно колотилось, она подождала там несколько секунд, но когда вышла, с досадой поняла, что он все ещё там, более того, он подошел ближе к окну и прикрыл отражение руками, чтобы лучше видеть.

Она вернулась в ванную и подождала ещё немного. Её пульс был быстрее, чем когда-либо на её памяти. Она чувствовала себя в ловушке: либо обнажиться ещё больше, либо не выполнить приказ Меган, что в её нынешней ситуации могло привести к пожизненным последствиям. Она понимала, что время на исходе, а ей ещё предстоит совершить около 14 походов на кухню. Наконец она собрала все своё мужество и вышла из ванной, неся в руках пару кофейных чашек. Она слегка дрожала. Мальчик смотрел на нее с открытым вожделением, и она покраснела, но постаралась не обращать на него внимания, делая вид, что не знает о его присутствии.

Возвращение в ванную было ещё более нервным, поскольку она знала, что он смотрит на её задницу, а она не могла даже взглянуть на него. Она сделала ещё несколько заходов и возбуждалась все больше и больше, её темная сторона хотела быть ещё более выставленной напоказ, и когда она пришла на кухню с очередной порцией посуды, ей с трудом удалось снять свой маленький прозрачный фартук. Покраснев ещё больше, она пошла обратно в ванную, зная, что зрителям открывается полный обзор её попки. В ванной 

ей пришлось остановиться на несколько минут, чтобы перевести дух. Она все больше и больше возбуждалась. Ей хотелось прикоснуться к себе.

Она глубоко дышала пару минут, чтобы успокоиться и продолжить, но когда она снова вышла из ванной, то с шоком заметила, что теперь на нее смотрят четыре подростка, которые касаются носами окна и проделывают руками тоннели, чтобы получить наилучший обзор. Все они ухмылялись. Некоторые из них были полны прыщей, и, вероятно, она была первой женщиной, которую они видели обнаженной.

Эта мысль вызвала у нее странное ощущение. В какой-то степени она почувствовала некое болезненное удовлетворение от этого факта. Она сделала ещё несколько заходов, и, даже делая вид, что не замечает их, она понимала, что они возбуждены, и это заставило её задуматься о своих фотографиях в Интернете.

«Смотрят ли мои фотографии кучка неудачников, вроде этих прыщавых мальчишек, или толстые мужчины средних лет? Наверняка»,  — ответила она себе,  — "Это люди, которые, вероятно, не могут позволить себе девушку, но, тем не менее, могут увидеть меня голой и униженной в любое время".

Она дрожала от унижения, но её возбуждение нагнетало её деградационные мысли: «Значит, я нахожусь на более низком уровне, чем эти неудачники с прыщами».

Где-то в районе десятой поездки она выронила пластиковый стакан. Шум испугал её, но это происшествие натолкнуло её на порочную идею. Она повернулась так, чтобы её задница была направлена к окну, и, не сгибая коленей, подняла стакан, открыв зрителям очень красивый вид на свою задницу, учитывая тот факт, что она не могла сомкнуть ноги из-за распорки, которую носила.

Это заставило зрителей постучать по окну в знак аплодисментов. Этот шум, казалось, вывел её из ступора, вызванного возбуждением. Ей стало совершенно стыдно за свои действия, и она как можно быстрее пошла на кухню. То же самое она проделала и с остальными.

Она хотела спрятаться в ванной до возвращения Меган, но поняла, что пол от её грязных подошв и воды стал каким-то грязным. Она подумала, что Меган это не понравится и, возможно, все её старания отправятся в мусорное ведро. Она поискала швабру, но не нашла её. В конце концов она остановилась на большом куске старой ткани, который нашла на кухне, и принялась тереть пол руками и на коленях, доставляя подросткам массу удовольствия. Постепенно возбуждение возвращалось, а вместе с ним и здравый рассудок, и вскоре она начала позировать перед подростками, стараясь показать им как можно больше своей задницы, выгибая спину и почти прижимая лицо к земле, чтобы сделать задницу своей высшей точкой. Она представляла, что её попка почти выпирает наружу, и даже играла с ней, то сжимая, то расслабляя её.

Мальчики были заворожены, но, услышав какие-то звуки на лестничной площадке, убежали, стараясь избежать неприятностей. Пришедшая Меган, заметив, что мальчики убегают, развеселилась, а потом заглянула внутрь и удивилась тому, что Лилиан устроила такое непристойное шоу. Несколько секунд она наслаждалась этим, улыбаясь от вожделения. А затем открыла 

дверь, напугав Лилиан. Она быстро обернулась и с некоторым облегчением увидела, что в квартиру вошла Меган, а не мальчики.

Ее страх быстро сменился стыдом. Вероятно, Меган стала свидетельницей её глупого поведения на глазах у подростков. Она покраснела и потеряла дар речи.

Меган хотелось "съесть" эту девушку прямо на месте, но она знала, что чем дольше она будет держать её на грани, тем больше удовольствия это принесет и тем больше вероятность оставить у этой милашки впечатление на всю жизнь.

Ей никогда не доставляло такого удовольствия доминировать над кем-либо, но эта девушка была особенной. К счастью, Карен дала ей карт-бланш, чтобы она совращала Лилиан, как ей заблагорассудится.

«Можешь прекратить представление, Лилли. Твои маленькие зрители улетели»,  — со смехом сказала Меган. Лилиан была совершенно убита, ей хотелось, чтобы земля поглотила её.

Она быстро встала и попыталась что-то сказать. «Я... я... не... »,  — она так нервничала, что не могла сформулировать оправдание.

Меган снова рассмеялась, забавляясь словесной неуклюжестью Лилиан. «Не нужно извиняться, Лилли. Я и так знаю, что ты шлюха. Просто ты не перестаешь меня удивлять».

С этими словами она ушла и закрыла все жалюзи в квартире. Ей нравилось демонстрировать свою куклу, но она не любила, когда с ней общались.

С закрытыми жалюзи Лилиан чувствовала себя немного спокойнее.

«Что случилось с твоим фартуком? Не показался ли он тебе слишком нарядным для твоей аудитории?"

Лилиан задрожала от стыда. «Откуда она могла знать? » — с горечью подумала она.

Лилиан больше не могла находиться в присутствии Меган, ей хотелось побыть наедине с собой и избавиться от возбуждения, получив заслуженный и долгожданный оргазм.

«Мэээгаан, мммеее ууужннно в аанную. Нээ могла быыы разуазать мои ууты, похалуста? Мнэ это ооээнь ужно». Она пыталась говорить через кляп, но Меган слышала лишь какие-то нечленораздельные звуки, которые казались ей весьма забавными.

«Что ты говоришь? Что ты разочарована тем, что твоя аудитория улетела? » — весело сказала она.

Меган продолжала игру несколько минут, слыша, как Лилиан отчаянно пытается донести до нее свои потребности с помощью звуков и указаний, пока та наконец не устала и «наконец-то поняла».

«Ладно, иди сюда»,  — сказала Меган. Она достала из сумочки собачий ошейник и надела его на шею Лилиан. Затем она достала ключ и открыла висячие замки, удерживающие цепь, которая соединяла наручники Лилиан с разделительной перекладиной. Лилиан с надеждой смотрела на Меган, пока та отпирала замки, скреплявшие пояс целомудрия, и тянула за него, чтобы снять. Лилиан казалось, что её мучения почти закончились, но тут Меган удивила Лилиан, заведя её скованные наручниками руки за голову, и с помощью висячего замка соединила центральную цепь наручников с D-кольцом в задней части ошейника. Прикрепив руки к шее. Затем Меган сняла кляп и, прежде чем она смогла заговорить, потрепала её по заднице и сказала.

«Пошла. Постарайся не устроить беспорядок в ванной».

«Что?... Я не могу так уйти... Мне нужно, чтобы ты меня освободила»,  — сказала Лилиан.

«Если я освобожу тебя, мы оба знаем, что ты будешь делать своими руками»,  — сказала 

она с ухмылкой.

Лилиан покраснела ещё больше и отправилась в ванную. Она сделала свои дела и несколько минут сидела, пытаясь успокоиться. «Нужно немедленно прекратить эту дурацкую игру. Эта женщина просто сумасшедшая», но потом подумала: «Сначала нужно заставить её дать мне в долг».

По дороге на кухню она повторяла себе: «Сосредоточься, девочка, сначала тебе нужно получить 300 долларов, а потом ты сможешь прекратить это безумие».

«Ну, как все прошло? » — спросила Меган.

«Э... э... было трудно убирать за собой... »

«И? »

«И... ну... »,  — она знала, что Меган ожидает от нее услышать, но не решалась признаться,  — «это было... интересно... »,  — от одних воспоминаний у нее снова потекли капли.

Меган рассмеялась: «Понятно, как «интересно»,  — сказала она, указывая на жаждущую киску Лилиан.

Лилиан воспользовалась случаем, чтобы сменить тему: «Меган, насчет кредита, как ты думаешь, ты можешь дать мне деньги сегодня, ну, знаешь, чтобы избежать проблем в понедельник утром? »

Меган рассмеялась. «Ты меня перепутала, девочка. Я работаю в деловом районе, но я не богатый руководитель или что-то в этом роде. Сейчас у меня приличная зарплата, но я все ещё выплачиваю долги за прошлые годы, поэтому мы и живем здесь, а не в шикарной квартире. Но сегодня я помогу тебе заработать эти деньги».

Меган увидела бледное лицо Лилиан: «Эй, не волнуйся, это не порнографическая работа, мы не будем делать этого, пока ты не будешь готова. И это не то, что тебе не понравится».

Лилиан испугалась ещё больше, она знала, что Меган думает о ней. «Я не шлюха»,  — сказала она низким голосом.

«Эй, и я тоже не сутенерша,  — сказала она, смеясь,  — это всего лишь работа официантки, так что перестань постоянно думать о сексе. Есть способы заработать деньги, даже не показывая свою киску»,  — весело сказала Меган, а Лилиан покраснела от стыда.

«Поверь мне, в этом нет ничего страшного, я сама так делала, когда мне не хватало денег. Менеджер — мой друг, он всегда готов принять временную официантку, даже на одну ночь, только она должна быть хорошенькой, какой ты и являешься, и достаточно умной, чтобы быстро освоиться. Тебе нужно будет только пройти короткое собеседование, и дело сделано".

Лилиан очень нервничала, одна мысль о собеседовании, даже на должность официантки, заставляла её волноваться. Она вспомнила свои последние собеседования, сначала как очень плохой, не сосредоточенный интервьюер, а затем собеседования с мистером Палмером, чтобы получить должность уборщицы, а потом — чтобы сохранить её. Она задрожала от стыда и страха.

Она старалась быть спокойной, но чувствовала себя очень неуверенно и боялась, что собеседование может вызвать воспоминания о недавних унизительных собеседованиях, стимулировать её возбуждение и заставить её ещё хуже выступить на новом месте. В последнее время ей было трудно сосредоточиться, и она винила в этом своё возбуждение.

Она наконец поняла, что ей нужно избавиться от своего нынешнего возбуждения, иначе, как она знала, она плохо выступит на собеседовании, и будет не просто крайне унизительно провалиться перед Меган, но она потеряет последний шанс получить деньги вовремя, чтобы остановить 

своего шантажиста.

На карту было поставлено слишком многое: «Мне действительно нужно прийти, иначе я провалюсь»,  — думала она, покусывая нижнюю губу. Она знала, что Меган не просто так держит её в напряжении, поэтому ей нужно было вовлечь её в процесс, чтобы она смогла кончить.

«Меган, мы могли бы... ну, знаешь... Я... мне нужно... Ты знаешь... »,  — заикаясь, произнесла Лилиан.

Меган была в восторге.

«Что? »

«Мы можем... ну, знаешь... заняться любовью»,  — последние слова она произнесла почти неслышно. Она не могла поверить, что делает предложение девушке.

«Ты ведь очень возбуждена, не так ли? »

Лилиан лишь кивнула.

"Мне нужно идти, дорога займет не больше часа, но потом нам нужно будет подготовить тебя к работе официантки, а я не люблю торопиться, ты же знаешь. Вот что я тебе скажу: завтра мы весь день будем лежать в постели и заниматься любовью, как кролики. Как тебе это? »

Лилиан посмотрела на нее с отчаянием.

«Ты просто не можешь ждать. Не так ли? »

Лилиан просто униженно смотрела в пол, не в силах говорить. Это было слишком стыдно, но она должна была кончить перед собеседованием.

«Ну, сейчас мне нужно выполнить поручение, но я займусь с тобой любовью, когда вернусь, если пойму, что ты действительно этого хочешь, и если тебе повезет».

Лилиан озадаченно посмотрела на Меган.

«Следуй за мной»,  — сказала Меган.

Лилиан прошла на кухню следом за Меган.

«Ложись на спину здесь»,  — сказала Меган.

Лилиан послушно легла на спину между кухонным столом и стеной, ведущей к внешнему проходу. Меган вышла из комнаты на пару минут, а когда вернулась, расстегнула наручники на лодыжках Лилиан.

Облегчение Лилиан было недолгим, так как Меган заставила Лилиан согнуть колени и начала стягивать каждое бедро с соответствующими икрами короткими ремнями, полностью оставляя её в бондаже, так как её руки все ещё были скованы наручниками и пристегнуты к задней части ошейника.

Затем Меган взяла доску, на которой Карен и Меган должны были оставлять друг другу короткие сообщения, и написала:

«Привет, друзья, меня зовут Лилли.

Если вы застанете меня с широко раздвинутыми ногами, и я буду смотреть прямо вам в глаза, пожалуйста, сфотографируйте меня и загрузите на сайт...

И я буду очень благодарна.

P. S.  Не упоминайте мой адрес в интернете, иначе мне придется переехать».

Затем Меган показала Лилиан доску и сказала:

"Вот что, если я найду такую фотографию на твоем сайте, когда вернусь, мы займемся любовью до похода в ресторан, в противном случае тебе придется подождать до завтра".

«Но как? » спросила Лилиан, удивляясь самой себе.

Меган не ответила, она положила доску рядом с Лилиан и открыла окно, ведущее к внешнему коридору. Окно находилось высоко на стене, примерно в пяти футах, и было защищено решеткой. Затем она подняла жалюзи и сказала.

«Послушай, Лилли, если кто-то пройдет мимо, он тебя не увидит — ты на полу, а окно расположено достаточно высоко, ему придется подойти к окну и посмотреть вниз, так что случайно это не произойдет, если только не вернется твоя восхищенная толпа. Если тебе повезет и они вернутся, ты должна будешь улыбнуться и 

раздвинуть ноги".

Лилиан возбудилась ещё больше, но ей удалось сказать: «Нет, Меган, при таком условии я больше не хочу заниматься любовью».

«Прости, девочка, но время говорить «нет» пришло и ушло, и мне пора отправляться по своим делам. Не волнуйся, тебе будет весело, даже если никто не придет, ты получишь огромное удовольствие».

Лилиан покраснела, но в ней ещё оставалась какая-то борьба, и она подумала: «Как только она уйдет, я постараюсь убрать доску с глаз долой или стереть её, а ещё я постараюсь заползти под стол. Я больше ни за что не буду играть в её больные игры».

Но Меган, казалось, прочитала её мысли и сказала,

«Только пара вещей, прежде чем я уйду».

Она снова завязала кляп, а затем удивила Лилиан, привязав прозрачной леской каждый её сосок к паре гвоздей, торчавших из напольного молдинга в стене у окна.

Лилиан в панике поняла, что не может сдвинуться с места, если не хочет рисковать, разрывая свои соски. Она посмотрела на Меган и отчаянно взмолилась, издавая отчаянные звуки через кляп, но Меган лишь улыбнулась.

«Я тебя не понимаю, но мне пора идти. Уверена, ты получишь массу удовольствия».

Лилиан в отчаянии закатила глаза.

Она очень нервничала. Поначалу каждый звук заставлял её подпрыгивать и причинял боль соскам, но со временем она все больше успокаивалась.

«Наверное, те дети уже ушли, и никто больше не заметит моего присутствия, если я буду вести себя тихо».

подумала она. С душевным спокойствием её возбуждение понемногу возвращалось. То, что она была так откровенно обнажена, заставляло её дрожать от возбуждения. Она начала фантазировать о том, как вернутся дети и будет умолять их сфотографировать её, и к тому времени она уже капала как из крана. Затем она услышала голоса в коридоре. Сначала она не могла разобрать, что они говорят, но по мере их приближения начала понимать фразы.

«Она, наверное, уже ушла,  — сказал один мужской голос.

«Или, по крайней мере, она должна быть одета, они, наверное, уже занимались сексом, черная девушка все равно её бросила»,  — сказал другой.

Лилиан запаниковала: «Они идут! » — говорила она себе, нервно оглядываясь по сторонам, словно пытаясь найти что-то, что поможет ей сбежать или хотя бы спрятаться и спасет от предстоящего унижения.

В итоге ей удалось только закрыть глаза и ноги. Лески ей не помогли, а полностью закрыть ноги она не могла, чтобы не причинить сильную боль соскам.

Ее сердце учащенно забилось, когда она наконец почувствовала, что они находятся перед её окном. Им потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти её лежащей на полу.

«Эй! Вот она! И на этот раз она полностью голая! Я вижу её киску».

«Разве у нее не должно быть там волос»,  — сказал другой.

"Она бритая",  — сказал третий.

Самый взрослый голос сказал: «Эй, потише, мы не хотим привлекать внимание».

Затем они начали смело описывать её тело и бондаж.

Даже закрыв глаза, она не могла не покраснеть. Они обсуждали её как кусок мяса.

«Ее сиськи немного маловаты, но они упругие».

«Ее задница просто великолепна, она выглядит 

лучше, чем у большинства порнозвезд».

«Держу пари, она сабмиссив»,  — сказал самый зрелый, который хотел выглядеть экспертом.

«Да»,  — сказал другой.

Ноги Лилиан начали уставать, ей было трудно оставаться в полузакрытом положении, привязанной, поэтому на мгновения она раздвигала ноги и давала им возможность беспрепятственно рассмотреть свою киску. В один из таких моментов самый зрелый сказал,

«А ей, должно быть, это очень нравится, посмотрите, её киска мокрая».

"Я не могу разглядеть ее".

Лилиан сопротивлялась желанию сомкнуть ноги. Она все больше и больше входила в игру, поэтому перестала пытаться закрывать ноги и даже начала медленно раздвигать их. Она возбуждалась все больше и больше, а закрытые глаза заставляли её чувствовать себя немного отстраненно, как будто все это происходило во сне.

Что-то вывело её из ступора, когда она услышала, как один из них сказал.

«Я сделаю ещё один снимок, но на этот раз со вспышкой. Дайте мне знать, если кто-то придет».

Лилиан почувствовала вспышку, а вместе с ней и новую волну стыда и возбуждения.

«Они уже фотографируют меня голой и связанной! » — подумала она, а затем, пытаясь побороть возбуждение и ощущение нереальности происходящего, подумала. «Может, если я посмотрю на них с очень злым и грозным лицом, они уйдут и будут держать эти фотографии при себе, пока я не заставлю их стереть».

Она боролась с мыслью о том, чтобы открыть глаза,  — это было слишком стыдно,  — но потом подумала: «Мне нужно увидеть их лица, чтобы потом остановить их».

И тут один из них сказал: «Эй, посмотрите на эту доску. Должно быть, она действительно шлюха, раз хочет, чтобы её фотографии выложили в интернет».

Все посмотрели на эту надпись, и Лилиан услышала возбужденное хихиканье. Наконец Лилиан закрыла ноги, насколько могла, и смогла открыть глаза и посмотреть на них, но вместо авторитетного и грозного взгляда, который она планировала, она почувствовала себя настолько неуверенно, что смогла смотреть на них, только краснея. Она была совершенно унижена.

Вот она, якобы успешная студентка колледжа, совсем голая и отданная на милость этой толпе страдающих прыщами старшеклассников. Четверо мальчишек заглядывали в открытое окно, и только тот, что постарше, которому было, наверное, 19 или 20 лет, выглядел для нее едва ли сносно. Но, возможно, именно из-за этого она возбуждалась все больше и больше. От мысли, что она не может контролировать эту кучку неудачников, которые смотрят на нее, пока она выставляется самым непристойным образом для их удовольствия, у нее потекло из киски. Она знала, что позже они будут дрочить, глядя на её фотографии, и мысль о том, что она ничего не может с этим поделать, возбуждала её до новых высот.

Ее дыхание стало коротким и прерывистым, и это не осталось незамеченным парнями, которые подбадривали её. В какой-то момент она поняла, что у них уже есть её фотографии, которые наверняка попадут в Интернет, так почему бы им не загрузить одну на её сайт. Она раздвинула ноги как можно дальше и посмотрела прямо в глаза одному парню,  

державшему в руках смартфон.

«Эй, она очень хочет, чтобы мы её сфотографировали и загрузили! »

Лилиан медленно кивнула.

Видя, как Лилиан подчиняется, парни становились все более уверенными в себе.

«Держу пари, ты бы хотела, чтобы мы кончили на все твое тело, даже на лицо»,  — сказал тот, что постарше. Он выглядел так, словно ему нужно было доказать, что он смелее и обладает большими сексуальными знаниями, чем его сверстники.

Лилиан ошеломленно кивнула.

Потом мальчики, похоже, о чем-то переговорили между собой, а затем пара из них покинула поле её зрения.

«Если ты хочешь этого, скажи «да» голосом и снова кивни».

Лилиан сказала «да! » через кляп и кивнула, уже более решительно.

Они продолжали дразнить её, и в какой-то момент она поняла, что двух мальчиков заменили другие двое, но её это не слишком волновало. Она просто хотела, чтобы они выложили её фото в сеть, она была так возбуждена, что понимала: ждать до следующего дня невозможно, а в таком состоянии она даст довольно дерьмовое интервью.

Она отчаянно указала головой на указание на доске, но при этом движении умудрилась потянуть за один из сосков вместе с привязанной к нему леской.

Она вскрикнула от боли и удивления, а ребята только рассмеялись. Она заметила, что их снова четверо, и старший сказал.

«Сделай это ещё два раза, и мы сделаем твою фотографию и загрузим ее».

Она недоверчиво посмотрела на него, но это только сильнее возбудило ее — быть игрушкой этих неудачников. Поэтому она подчинилась как можно аккуратнее, но все равно не смогла удержаться от стона боли.

Она была истощена как физически, так и эмоционально.

«Ладно, поехали»,  — и тут она увидела, как старший мальчик что-то бросает через решетку и открытое окно. Оно упало ей на грудь, она почувствовала что-то теплое... что-то жидкое и, подняв голову, увидела, что на её груди лежит открытый презерватив, из которого вытекает сперма. Она закричала сквозь кляп и повернулась, чтобы посмотреть на них.

«Эй, не вини меня,  — сказал парень,  — ты сказала, что хочешь, чтобы мы кончили на все твое тело. Так что если хочешь получить свою фотографию. Осталось ещё три порции. Ты хочешь их или нам уйти? Если хочешь, чтобы мы ушли, просто кивни головой».

Лилиан покраснела, она чувствовала себя крайне униженной, ей хотелось заползти в нору и исчезнуть навсегда, но она также была чертовски возбуждена и понимала, что теперь ей не нужно защищать свой имидж, по крайней мере, перед этими мальчиками. Она рассудила, что ей нужно быть в форме для собеседования, и, покраснев, отрицательно помотала головой.

Мальчики зааплодировали и один за другим бросили оставшиеся презервативы. Один приземлился ей на живот, другой — на тугое тело, а последний — на волосы. Она начала двигать ногой, пытаясь избавиться от вытекшего презерватива, но её остановил голос.

«Эй, подожди, пока не закончится фотосъемка. Раздвинь ноги пошире».

Все замигали своими камерами и смартфонами, а она раздвинула ноги как можно шире.

"До встречи, фотографии уже на том сайте, на котором ты хотела, и ещё на нескольких, но 

не волнуйся, мы не скажем, кто ты и где живешь, мы хотим, чтобы в будущем было возможно новое шоу".

И с этими словами они ушли. Лилиан удалось стряхнуть с себя презерватив, который был на ней, и попытаться сделать то же самое с презервативом на волосах, но остальные были слишком прилипшими к её телу, чтобы стряхнуть их с её ограниченной подвижностью.