Полетта: Город разводов

Калифорния — солнечный штат. А Палетта — солнечный городок.

Но на этой неделе погода кажется сошла с ума. Со вторника, со стороны океана наплыли низкие тяжёлые тучи и начали посыпать побережье мелкой моросью.

За окном качалась серая муть. Несмотря на то, что время подходило к одиннадцати, казалось, что солнце ещё не взошло.

Грег расстроенно поставил кружку на стол.

— Зря мы сюда пришли. Надо было просто посидеть, типа у меня на заднем дворе.

Я закономерно поинтересовался:

— А что тебе не нравится здесь?

— Вот этот грёбанный прикол мне не нравится,  — Грегори ткнул пальцем в приближающегося парня.

Чарльз Мартинес.

Это был он. Ну, кто же не знает засранца Чарли.

Этот парень был единственным сыном Самюэля Мартинеса, владельца местной молочной фабрики. Как сейчас говорят — градообразующего предприятия.

Фирма "Мартинес и Сын" скупала у фермеров округа Гумбольд молоко. Пастеризовала его, фасовала, делала сливки и сыры.

"Сын" в названии семейного предприятия фигурировал номинально. В конторе отца Чарли не принимал никакого участия. Даже вида не делал.

Чем он занимался?

Тем, что раскатывал на своём "Мустанге" по окрестностям с парой друзей и гнул пальцы перед деревенскими девушками. Поговаривают, что он поставил перед собой цель — перетрахать всё женское население округа.

Ещё поговаривают, что он успешно продвигался на этом поприще.

И вот этот красавчик сейчас приближался к нам с решительной физиономией.

Да. Чарли выглядел как голливудский актёр.

Несколько пластических операций на физиономии. Импланты в бицепсы, трицепсы, грудные мышцы, дельты... Да практически во все мышцы, формирующие мужественную фигуру.

Он шёл к нам вымученно-пружинистой походкой супермена. И я и Грегори видели, что Чарльзу с некоторым усилием даётся эта бравада.

Итак, этот сопляк подошёл к нам, к двум взрослым мужикам.

— Слушай меня внимательно, Грегори Джонсон. Слушай меня внимательно,  — пытался напустить на себя строгость наш гость.

Мы молча ждали продолжения.

Мартинес слегка вспотел. Он явно до усрачки боялся Грега. Но настырно доказывал самому себе свою крутость.

— Ты, Джонсон, делаешь хуже только себе. Я не советую тебе трепыхаться...  — тыкал пальцем в моего друга Чарльз.  — Это мой город, а ты здесь никто. Понял? И я делаю тут, что хочу. Ты понял меня маленький Грегори...

Вот это он зря. Грег действительно не высок ростом и иногда обижается, когда ему на это указывают. А Чарльз распинался дальше:

— Поэтому, сядь на задницу и помалкивай. А иначе я тебя в пыль сотру. Ты не будешь жить в этом городе... А, возможно, и вообще не будешь жить. Понял?..

Джонсон ничего не ответил. Грегори вообще не разговорчив. Он спокойно и молча взял в горсть тыкающий в него палец и заломил. Бедный Чарли завопил, как оперный тенор.

Я положил руку на колено Грега и сжал его. Тот всё правильно понял, отпустил парня и откинулся на спинку стула.

А Мартинес вопил:

— Ты сломал мне палец, факаный урод! Ты сдохнешь! Понял?! Ты сдохнешь!!

Чарльз выбежал из заведения, сгорбившись и придерживая искалеченную руку.

Грегори отхлебнул пива:

— Этот дебил меня типа достал.

— Ну,  — поинтересовался я,  — и что это такое было?

— Пойдём отсюда,  — встал Грегори.  — Пойдём 

ко мне, там всё расскажу... Вот же грёбанный прикол!

•  •  •

Грег сам построил свой дом.

В созданной нами строительной конторе я занимал должность инженера-проектировщика, поскольку три года проучился в университете Сакраменто именно по этой специальности. Но Грег сам спланировал, нарисовал (как уж мог) и, со своей бригадой строителей, сколотил своё жилище. Он очень этим гордился.

Мы уселись в гостиной.

— Как Джина?  — спросил я.

— Она к сестре уехала... С вещами.

— Не понял. Почему «с вещами»?

Грег скорбно поджал губы:

— Потому, что — насовсем.

— Ну, нихрена себе! А что случилось?

И Грегори рассказал.

•  •  •

— Тяжело говорить, но... Джина... Она спуталась с этим насиликоненным придурком.

Если бы я не сидел, то, наверное, упал бы.

— Подожди — я пытался собраться с мыслями,  — ты имеешь в виду Чарльза. Ты имеешь в виду, что Джи и Мартинес... Они...

Грегори огорчённо покивал.

— Грег... Ты уверен, что это так?

— Угу...

— Но... Зачем? Что на неё нашло?

— Не знаю, Далтон. Не знаю... Говорят, что этот говнюк сделал пластику не только на роже... Ага... Хоботок-то он тоже серьёзно подрихтовал... Может поэтому... Но бабы, когда говорят о нём, аж писают.

Моя психика ухнула в шок.

— Чёрт возьми! Я всегда считал Джину умной женщиной...

Грег тяжело вздохнул:

— Далт, ты наверно слышал, что Полетту называют, типа "деревней разведённых"? Нет? Не слышал?.. Это так и есть. И младший Мартинес... Это он во всём виноват. Грёбанный скунс!

— Подожди, Греги. Подожди. А откуда у тебя информация об измене,  — я всё ещё подозревал ошибку.

— Нашлись доброжелатели. Позвонили. Типа подсказали — где моя благоверная проводит время... И как проводит.

— И?..

— Я взял свой "Глок" и поехал... К говнюку домой... Когда он открыл, я наставил на него ствол... Ага... И приказал позвать Джину. Сопляк, конечно, пересрался. Крикнул, чтобы Джина подошла... Она заявилась в халатике. Всё по-домашнему, мать их... Следом вышла толпа придурков... Парни... Девки... Все в халатах.

Грег замолчал. А я не торопил. Через минуту он продолжил:

— Джи начала что-то лопотать о том, что всё не так, как мне кажется. Ага, типа — я дебил. Что они просто типа отдыхают, смотрят фильм и всё такое... Я навёл ствол на этих придурков и приказал им распахнуть халаты... Всем.

— Греги,  — сказал я,  — у тебя большие неприятности. Ворваться в чужой дом с пистолетом... Где была твоя голова?

— Я был зол... Далт, пойми, я был очень зол.

Я только огорчённо покрутил головой. А Грег продолжал:

— Джина начала возмущаться и всё такое... Тогда я выстрелил в пол, и все сразу же распахнули халаты... Кроме халатов на этих уродах ничего не было... И я ушёл. Грёбанный прикол!

Я схватился за голову:

— Грег! Это жопа! Это тюрьма!

— Далт, я потому тебя и позвал... Я же понимаю, что если будет заявление, то мне типа писец.

— Так. Погоди, друг. Когда это всё случилось?

— Вчера вечером.

— А?.. А почему засранец пришёл в кафешку, а не в полицию? Он, что — хотел тебя напугать?

— Не знаю,  — пожал печами Грег.  — 

Откуда мне знать, что у этого грёбанного дауна в голове? Может он не пошёл к копам потому, что я снял всё на сотовый...

Я оживился:

— То есть,  — у тебя есть видеозапись конфликта?

— Да, Долтон. Есть... Сделай что-нибудь. Ты же всегда решал сложные задачи.

•  •  •

В нашей паре я действительно отвечал за корректное течение операций.

Нам давали цель и место её нахождения. Всё остальное лежало на нашей совести. Грег, конечно, помогал по мере сил. Но тактической разработкой занимался, в основном, я.

Джонсон — "стрелок". Он великолепный снайпер и мастер ножевого боя. А я — второй номер. Я контролировал окружающую обстановку и прикрывал его.

Джонсон пошёл в семьдесят пятую рейнджерскую бригаду сразу после школы. Это был хороший выбор для мальчика индейских кровей у которого малообеспеченные родители.

А мне надо было заработать денег на продолжение учёбы. Кризис восьмого года не обошёл стороной и меня. Контора, в которой я подрабатывал, рухнула. Все оказались на улице и метались в поисках средств к существованию.

Десятитысячное пособие позволяло жить, только урезав себя во всём. В том числе и в оплате за колледж.

Накоплений я, по молодости лет, сделать не догадался. Учиться оставалось один год. И я решил проблему вот таким способом.

Это было как том в старом анекдоте.

Капрал делает перекличку новобранцам:

— Джексон!

— Здесь, сэр!

— Джонсон!

— Это я, сэр!

— ... Вы, что — братья?

— Нет сэр! Просто однофамильцы, сэр!

Всего через полгода службы меня пригласили на собеседование в штаб.

Ожидающий меня майор Йенсон предложил перейти в его подразделение. Он наговорил мне кучу патриотических тривиальностей.

А когда я спросил его, почему отряд специального назначения хочет именно меня, он откровенно сказал, что в отряде не то, чтобы не хватает диверсантов с высшим образованием... Их просто нет.

Дальше пошёл откровенный разговор. Агитатор не скрывал, что работа — тяжёлая и опасная. Но, с другой стороны и интересная. Кроме того, жалование в "Дельте" больше чем в два раза превышало мой оклад в бригаде. И бытовые условия там намного лучше...

Оказалось, Грегори Джонсону сделали аналогичное предложение.

Короче — мы оба согласились на перевод и перебрались из Джорджии в Калифорнию. Именно там, рядом с Сасанвиллом находится база отряда "G", а также его штаб, и тренировочный лагерь.

Так мы и работали в паре с самого начала.

Грегори, среднего размера, достаточно хладнокровный и мало размышляющий человек. Идеальный снайпер. И я,  — крупный парень с неоконченным высшим образованием. Моё главное достоинство в том, что я умею мыслить. Планировать и прогнозировать.

Когда нас отправили в "отпуск неопределённой продолжительности" мы несколько растерялись в гражданской жизни. Это как-то выбило из колеи.

Четыре с половиной года службы. Привыкаешь к упорядоченному образу жизни. К тому, что о многих мелочах заботятся командиры, а ты полностью нацелен на выполнение задачи.

Четыре с половиной года! Восемнадцать "выходов". Семнадцать успешных и последний... Он не очень успешный. Провальный, короче получился рейд.

Сейчас скрывать уже нечего. Нашей с Грегом целью был Ясир Игасан, везучий и хитрый засранец, который жёстко руководил "Абу Сайяф" и терроризировал острова Миндоро и Нуева-Есиха.

Ясиру 

и в тот раз повезло. А нам пришлось уходить отстреливаясь.

Никто не застрахован от случайностей. Смешно сказать, но нас "спалил" мальчишка, совершенно нелепо залезший в тот заброшенный дом...

Пока мы добрались до точки эвакуации, Грегори получил две пистолетные пули. Одну в бедро, вторую в грудь. Пробило правое лёгкое.

Он всё хрипел:  — "Брось меня Далт. Брось и уходи..."

Ну да! Я дотащил его да места. Последние полмили нёс этого мелкого засранца как ребёнка — на руках. (Только не повторяйте ему моих слов. Обидится.)

И только в вертолёте я потерял сознание. У меня у самого была прострелена рука... Экспансивная пуля вырвала кусок мяса, задела кость, потерял много крови.

Но ничего. Ничего... Оба живы. Может и не совсем здоровы.

Хоть мы отлично устроились в Калифорнийской Полетте, но до сих пор меня и Грега удивляют поступки местного населения.

Какие-то пустые амбиции. Какие-то глупые претензии. Какие-то странные поползновения.

Видимо люди, не прошедшие через смерть, не понимают ценности простой незатейливой жизни. Отсюда и постоянные попытки доказать свою значимость, и нежелание обуздать свои неуёмные желания.

Кроме того, окружающие, общаясь со мной и с Грегом, совершено не понимают — с кем имеют дело. Увы, даже наши жёны были не совсем в курсе.

В результате на ровном месте возникают вот такие удивительные до дебилизма случаи, как у Джонсона.

•  •  •

— Чёрт возьми, Грег. Этим отломанным пальцем ты серьёзно усугубил ситуацию.

— Да знаю я.

Ну, вот что ты с ним сделаешь? Как ребёнок, честное слово.

— Значит так, Греги... Сейчас главное не твоя обида на жену и на Мартинеса. И вовсе не твоё желание отомстить. Главная сейчас задача — не попасть на остров "Терминал". Если дела будут складываться совсем плохо, то ты вернёшься в "Дельту". Твоя реабилитация прошла нормально и тебя с удовольствием примут обратно... Я свяжусь с полковником Йенсоном. Думаю, он всё устроит.

(Да... Йенсон, к тому времени, сменил "бронзовый семилистник на орла". То есть стал уже полковником)

— Я не хочу, Я тут это... Я же тут строю... У меня же бригада,  — понурился Грег.

— А у тебя возможно другого выхода не будет. Может случиться так, что будет только два пути — или в тюрьму, или возвращение на службу.

— Далт, а как же ты? Мы же всегда... Как я буду один?..

— Греги, ты теперь, насколько я понимаю, холост. А у меня жена и ребёнок. Мне надо быть с ними. Но я над этим подумаю. Обещаю.

— Ты знаешь, Далт... Я не хочу не туда и не туда. Честно. Уж лучше сдохнуть.

Я разозлился.

— Сержант Джонсон! Отставить сопли! Что за пораженческое настроение?! Тебе скоро двадцать пять! А ты скуксился, как будто жизнь закончена! Возьми себя в руки!.. Ты, в конце концов,  — воин. Ты,  — боевая единица. У тебя за спиной семнадцать подтверждённых трупов. И ещё куча покойников в двух перестрелках. А ты...

Я стоял над горюющим Грегом, уперев руки в бока, как обычно делает моя тёща.

•  •  •

И тут внезапно мне в голову пришла абсолютно здравая мысль.  

Почему Грег должен бежать или прятаться? А почему не другие? К примеру,  — тот же Мартинес?.. А?

Ну, смотрите — есть угроза. Некто Чарльз Самюэль Мартинес доставил моему другу неприятности. Подгадил так, что дальше некуда. Это одна сторона конфликта.

Другая сторона заключается в том, что и у меня, и у Грегори Джонсона есть некие специфические знания и навыки. И почему бы...

Я так и сказал своему другу:

— Грег, а тебе не кажется, что мы кое-что умеем?

Джонсон с недоумением посмотрел на меня. Но постепенно до него "дошло". Грег вытаращил глаза:

— Здесь? На гражданке? Но...

Я молча смотрел на него и ждал,  — какое решение Греги примет. Это была его жизнь, и ему нужно было решить, как ею распорядиться.

— Далт, это же типа "наши"... И приказа нет... Как без приказа? Мы же не можем, и всё такое...

Я задал единственный вопрос:

— Почему?

Джонсон замер.

Я повторил свой вопрос:

— Грег, скажи мне — почему?

— Но они же не враги. Это дело грёбанной полиции...

— И что по-твоему сделает полиция? И что она раньше делала?

Грег продолжил тупить. Тогда я сел и развёрнуто пояснил:

— Эти недоноски оккупировали Полетту и напали на гражданское население. Да, они вроде бы не убивают. Не пытают, не грабят и не насилуют. Но, Греги, они делают ничуть не лучше. К примеру — они уничтожили твою семью...

Грегори покивал, скривив губы.

— Но... Далти, дружище... Мне кажется, можно решить вопрос как-то... Как-то по-другому. Может не надо никого убивать?

— Я и не собираюсь его убивать... Я собираюсь его ликвидировать.

— Грёбанный мир! Далти, если мы это сделаем... Понимаешь Далт,  — Мы монстры.

— Грег, мы вынуждены быть монстрами. А они хотят ими быть.

И потом продолжил:

— Мы, Греги, живём на оккупированной территории. Как думаешь — ты, который приносил присягу американскому народу, всё же должен защищать этот самый народ от всяких угроз?

— Далт, грёбанный ты философ, ты как наш капеллан... Он мне примерно это-же втирал.

— Ну! Правильно он тебе "втирал". Вот скажи мне честно,  — если их не станет, если они исчезнут, то жить станет легче?.. Ну вот!.. Ты же не думаешь, что они вдруг всё осознают, раскаются и всем всё компенсируют? Нет?.. Не думаешь?

Я видел, что Грегори мучительно размышляет. У моего друга все внутренние переживания ясно отражаются на его лице.

Добавил немного убедительности:

— Грег, дружище, эти уроды... Они,  — я горестно покачал головой,  — не "наши". Иногда мне кажется, что они инопланетные захватчики.

Наконец Грег решился:

— Хорошо, Далти. Давай сделаем это. Я хорошо пристрелял свою "АR".

— Стоп, Грег. Подумай — много ли в нашем городишке снайперов?

— Не знаю... Наверно — я один. Я понял-понял,  — о чём ты. Но тогда... Тогда — как?

У меня включился режим тактического планирования.

— Мне надо время, чтобы сделать рекогносцировку на местности и спланировать операцию. Короче, мне надо подумать.

Грег сложил ладошки:

— Думай, Далти. Думай пожалуйста... На тебя вся надежда.

— Значит так,  — рассуждал я,  — поскольку копы за тобой ещё не пришли, хоть и давно пора, значит Мартинес планирует личную 

месть. Этот молокосос наверняка затевает какую-нибудь пакость. Он хочет наказать тебя так, чтобы все поняли — как опасно ему перечить и, тем более, ломать пальцы. А поэтому время у нас есть.

— Сколько?

— Не знаю, Грег. Не знаю. Видимо он понимает, что противостоять тебе опасно. Ему потребуется подготовка... День — два. По крайней мере, до вечера он ничего не предпримет. Такие придурки любят действовать в темноте. Да ты и сам знаешь. Вспомни Преторию.

— Ладно капрал,  — кивнул мой друг.  — А мне-то что теперь делать? Грёбаная жизнь!

— Через пару-тройку часов я подъеду и скажу — "что тебе делать". И это... Греги, не делай глупостей. Договорились.

— Всё нормально, Далт. Я давно взял себя в руки...

Однако мне это заявление показалось сомнительным.

•  •  •

Дома я зашел в Maps и посмотрел расположение строений.

Особняк Чарльза Мартинеса стоял на отшибе. Участок, размером с пару акров с миртовым садом и роскошным крытым бассейном, упирался задним двором в таноаковый лесок. До ближайшего соседского жилья было не менее трёхсот футов. Богатые любят уединённость.

Страница Мартинеса в соцсети изобиловала нужными мне сведениями. Масса фотографий, запечатлевших вечеринки в "выдающемся" жилье мажора, позволила составить точное представление о месте "работы".

Сам дом представлял из себя двухэтажное здание, площадью четыреста восемьдесят квадратных ярдов, из стандартных материалов — брус, ДСП и гипсокартон. Такой дом сложно назвать "крепостью". Из штурмовой винтовки он прошивается насквозь.

Но вариант с винтовкой для меня был исключён.

Можно было бы просто войти и перестрелять всех, кто внутри. Но в этом случае подозрение сразу же падёт на Грега. Эта его глупая выходка с пистолетом отрезала и этот вариант.

По окружной дороге я проехал мимо дома Мартинеса с тыльной стороны.

Лес, размером в десяток акров, позволял спокойно и незаметно подойти к строению на расстояние ярдов сорок-пятьдесят.

И что?..

Тщательный осмотр здания и территории через бинокль не выявил средств наружного наблюдения. Видеокамеры отсутствовали. Периметр сигнальной системой не оснащён. Охраной территории хозяин не озаботился. Даже собаку не завёл.

Гражданские!

Живут как у Бога за пазухой. Какая-то дебильная беззаботность.

Надо было что-то придумывать.

Но, чёрт возьми! Я же не "Мегамозг", чтобы мгновенно изобретать подлости!

А ещё надо было приготовить на обед что-нибудь незатейливое. София с Томасом после двенадцати вернутся с работы, и они будут голодны.

Да. Кстати. Моего сына зовут Томас и ему два года. Он постоянно около матери, даже на службе. И он обожает, когда я готовлю ванильный омлет.

Чем, собственно и занялся.

Закончив хлопоты на кухне, я уселся за ноутбук и, ожидая приезда супруги, занялся картографированием.

И всё думал...

Может быть — поджёг?

Ну, не знаю. Я таким никогда не занимался.

Дымовую трубу в коттедже я не обнаружил. Газ в посёлке не использовался, только электричество. Выдать всё за загорание от электроприборов?.. Мне казалось, что организовать такую акцию очень сложно.

Ладно. Надо ещё покопаться в информации. Я полез в соцсеть, нашёл страничку Чарльза Мартинеса из Полетты.

Господи! Какое убожество! Записи вечеринок со стриптизёршами, ваннами с шампанским и намёками на оргии. Гнездо разврата.

Но меня интересовала другая информация. И 

я её нашёл. В субботу вечером собирается местный бомонд, прости Господи, на очередную гулянку. Обещают танцы, мужской и женский стриптиз, купание голышом в подогретом бассейне и живую музыку.

Человек, в состоянии алкогольного опьянения, как известно, теряет бдительность. И это хорошо.

Итого, у меня есть два дня до субботы на разработку и подготовку акции.

•  •  •

Тут и моя София вернулась с работы.

Она работала на полставки на местном железнодорожном вокзале кассиром. Поезд от Аронты до Манилы и обратно ходит два раза в неделю, и касса работет в понедельник и четверг, с восьми утра до полудня.

Я уговаривал жену бросить эту работу. Денег у меня хватало на всё.

— Дорогой,  — отвечала мне супруга,  — ты хочешь, чтобы я сошла с ума от скуки.

"Железка" принадлежала штату, и работа на ней приравнивалась к государственной службе. Там, на вокзале, так и обитали три женщины — директор вокзала, кассир и техничка. Они проводили время за сплетнями и чаепитием.

Ещё они разводили на привокзальных клумбах какие-то диковинные цветы, названия которых я никогда не слышал. Кроме, пожалуй, декоративной капусты.

У меня дома тоже и газон, и задний двор изобиловали цветниками и вазонами. Уж такое хобби у моей благоверной.

Софи процокала каблучками в гостиную, где я сидел перед ноутбуком.

— Что у нас на обед?

— Ванильный омлет. Ещё горячий.

Жена обняла меня сзади, прижалась, чмокнула в макушку.

— Что делаешь?

— Да так... По сети шастаю.

Я поцеловал её мягкую, пахнущую чем-то казённым руку. Развернулся на табуретке, обнял, потёрся щекой о грудь.

Софи хихикнула.

— Пойду ополоснусь немного. Жара... Потом поедим. А потом...

Договорить не дали. Мелодия "Я люблю Юту" Анастейши заменяла мне телефонный звонок. Я нажал на кнопку.

— Далтон, это Джина.

— Я уже понял Джи. Чего ты хотела?

Джи проигнорировала мою невежливость.

— Далтон,  — торопилась она,  — ты можешь поговорить с Грегори?

— Я каждый день с ним говорю...

— Далт, я тебя прошу. Я тебя умоляю... Уговори его встретиться со мной.

— Джини, ты что — не понимаешь? Ты же делаешь ему больно.

— Далт, пожалуйста... Я смогу ему всё объяснить. Я хочу с ним поговорить, но он избегает меня...

— Я его прекрасно понимаю.

— Господи! Далти! Ты не понимаешь. Всё было совсем не так...

— Джини,  — перебил я её,  — я не знаю, что там было, а чего не было. Меня это не интересует. Я передам Грегори твою просьбу о встрече. И не больше.

— Спасибо, Далтон! Спасибо! Я всегда знала, что ты хороший человек.

Отключив связь, я подумал:

— Я? Хороший человек? Вот откуда женщины что берут...

Софи, которая стояла рядом и слышала весь разговор, спросила:

— Далти, я не поняла. Что у Джонсонов случилось. Они, что — поссорились?

— Можно и так сказать. Грег поймал её на измене... Она резвилась с Мартинесом.

— О, Господи!  — Софи прибавила и без того большие глаза и закрыла рот рукой.  — С Чарльзом Мартинесом?

— Да, дорогая. С Чарльзом.

— Она, что — с ума сошла?

— Я тоже так сначала подумал.

— И что Грег собирается делать?

— А что он может сделать?..  

Только написать соглашение о разводе... Он в шоке... Наделал глупостей. Размахивал пистолетом. Боюсь его привлекут.

— И что теперь?

— Не знаю, Софи. Если дело пойдёт совсем плохо, я постараюсь вернуть его в армию. У меня есть канал...

София горько покачала головой:

— Это грустно. Никогда бы не подумала... Далти, ты не расстраивайся. Я думаю, что всё как-нибудь наладится.

— Тоже на это надеюсь,  — вздохнул я.

— Знаешь, Далти, я не пойму,  — подняла брови Софи.  — Что такого девушки Полетты находят в этом Мартинесе. Он же примитивен.

— Чёрт его знает, дорогая. Представления не имею.

— Сегодня не очень хороший день,  — пожаловалась Софи.  — Вот у Грега неприятности. И Тихуану в больницу увезли...

Тихуана, это мексиканская женщина, уборщица на вокзале. Я из вежливости поинтересовался:

— А что с ней?

— Аппендицит. Увезли на операцию... Ладно, я в душ. Сначала Томаса немного помою, а потом сама, а потом пообедаем. Томми, детка! Пошли купаться!

•  •  •

И тут меня осенило — операция! Вечеринка у Мартинеса и хирургическая операция! Так-так. Надо кое-что уточнить...

— Софи, дорогая, я отлучусь. Я быстро.

София ответила из ванной:

— Ты надолго?

— На часок.

— Тогда мы пообедаем без тебя.

И я поехал к Джонсону.

— Грегори,  — спросил я его прямо с порога,  — ты помнишь Остина Прайта?

— Того тощего медика? Ещё бы я его не помнил. Он типа ассистировал доктору Хейзу, когда меня оперировали.

— Ассистировал?  — удивился я.

— Ну... Он меня усыплял.

— Ну, да. Конечно. Он же анестезиолог... Как думаешь — он нам должен?

— Думаю должен, после того грёбанного случая в Вайоле. Ты знаешь, он, перед выпиской из госпиталя, поблагодарил меня ещё раз. Он же женился на той девушке...

— Ага. Понятно. Слушай, Греги, надо съездить в Лассен. Встретишься с Остином и пусть он позвонит мне. Вряд ли его номер есть в телефонной книге.

— Хорошо, Далтон. Когда выезжать?

— Прямо сейчас. Время поджимает...

Я отдал другу написанную ранее записку.

— Вот. Отдашь это Прайту. Предупреди, чтобы информация осталась между нами. И по телефону не надо говорить открытым текстом. Кстати, когда будешь возвращаться, перед въездом в город заправь полные баки своего Хамви.

Я вернулся домой.

•  •  •

Моя маленькая семья уже пообедала. София и Том смотрели в гостиной мультик "Пай Патрол". Томи видел этот фильм, наверное, раз десять. Ну, вот такой он у меня консерватор.

София повернулась:

— Всё в порядке, Далти? Омлет в микроволновке — включи.

Когда я справился с омлетом, то с чашкой кофе уселся вместе со всеми перед экраном на диван. Софи прислонилась ко мне, положила голову на плечо:

— Далти, мама звонила...

— Поедешь?

— Да. В понедельник вернусь. Что-то она у меня совсем расхворалась. Плачет...

Моя тёща, Эмма Станберри живёт в столице округа Гумбольд, в Аркате. Это миль двадцать пять на север.

Эмма в последнее время приболела. Она часто говорила о смерти. Мечтала тихо умереть во сне, чтобы не мучиться. Давала дочери наставления, о том, как её похоронить, какое платье и туфли одеть, где устраивать поминальный обед. Отложила деньги на похороны.

Ей ещё не было и шестидесяти.  

И я подозреваю, что все её "смертельные и неизлечимые" болячки были лишь плодом её воображения.

В этом году Эмма начала регулярно, два, а то и три раза в месяц, просить дочь приехать, повидаться с ней "в последний раз".

Жена уже посмеивалась над такими звонками. Но не отказывала матери в визитах.

Да и Томас рад поездкам к бабушке. Та его балует и задаривает.

Отсутствие супруги в субботу как нельзя лучше соответствовало моим планам.

Я посмотрел на тихо и умиротворённо сидящих рядом жену и сына. Подумал:

— Надо ли делать то, что я задумал? У меня семья. Любимая женщина и драгоценный ребёнок. Я рискую подставить их...

Еще подумал и решил, что — надо. Ведь мы с Грегом не просто друзья. Мы больше чем братья. То, через что мы прошли, это... Это связало нас кровью. Буквально.

И ещё... Не только мне жить в этом городе. Томас, мой мальчик... Я не хочу, чтобы он привыкал к вседозволенности богатых негодяев и к бесправию обычных, нормальных калифорнийцев.

И если какой-то урод начнёт причинять ему неприятности, калечить его семью, тем более угрожать ему смертью, как Грегу... Он должен знать, что имеет полное право защищаться.

И я не могу притворяться, что сейчас ничего не происходит. Поэтому я буду делать то, что задумал.

А моя семья?..

Она не пострадает. Семья не пострадает. Это я гарантирую. Я же не дурак. И у меня опыт.

•  •  •

К шести часам Грег должен был добраться до базы.

В половине седьмого мне позвонил Остин Прайс. Мы с ним минутку поговорили "о погоде", потом он перешёл к делу.

— Далтон, эта твоя просьба... Она очень необычна... Но я передал Джонсону всё, что ты просил. Я вам, ребята, очень благодарен. Если бы тогда не вы... Кристи тоже передаёт тебе свои благодарности... Далтон, вы там поосторожней. Я понимаю, что у вас с Грегом подготовка и всё такое. Но не расслабляйтесь... Ну ладно. Пока.

И отключился.

Половина дела была сделана.

•  •  •

Вечером, когда Том, послушав сказку, уснул, София взяла меня за руку и повела в спальню. Усадила на кровать и объявила:

— Сегодня у нас вечер женского доминирования.

— Отлично. Великолепно,  — одобрил я.

— Тогда снимай штаны!

Я послушно выполнил команду супруги.

Она, кстати, тоже избавилась от белья. Подошла в плотную, подняла подол и распорядилась:

— Потрогай меня.

Если вы думаете, что я запротестовал... Вы просто плохо меня знаете.

Я обожал эту девочку. Я наслаждался её телом, её запахом и её вкусом.

Софи стоя шевелила бёдрами вперёд-назад, а я её "трогал". О Боже! Как я её трогал! Я целовал её оголённый животик и пальцами терзал истекающее лоно. Первую разрядку Софи получила стоя. Ноги у неё подкосились, но я поймал трепещущую жёнушку и положил поперёк нашего ложа.

Поскольку новых команд не поступало, (возможно по причине посторгазменного ступора) я продолжил свои упражнения. Теперь уже губами и языком.

Новый взрыв не заставил себя ждать. София забилась в конвульсиях, натужно хрипя и пытаясь вырвать клок из моей шевелюры.

Когда я пошёл на третий заход, жена 

резко села и выставила ладошки:

— Нет. Всё Далти. Больше не надо. Теперь — я...

Она повалила меня на ложе и уселась сверху. Поёрзывая на моём животе, Фи сняла через голову платье. Прошептала:

— Сейчас-сейчас.

И начала манипулировать моей железякой, выделывая пальцами и нижними губами такое, что я тоже впал в прострацию.

— Софи...  — шептал я,  — ты потрясающая женщина. Ты лучшее, что у меня есть в жизни...

Супруга остановилась, строго посмотрела и спросила:

— А Том?

— А наше маленькое сокровище подарила мне именно ты, моё солнце. Я тебя так люблю.

София опять закрыла глаза и занялась делом.

Засунув в себя часть моего тела, она с облегчением вздохнула:

— Попала... Не шевелись...

— Как скажешь, радость моя.

И расстегнул рубашку.

А моя наездница в это время сняла бюстгальтер и отбросила его в сторону. Потом медленно наклонилась и улеглась на меня. Уперлась твёрдыми сосочками в мою грудь. Прошептала:

— Полежим. Ладно?..

Я осторожно прикоснулся своими губами к её. Памятуя, что сегодня она главная спросил:

— Можно?

Софи вытянула шею, подставляя лицо:

— Давай.

И мы слились в горячем, как кипяток, поцелуе.

Что сказать. Сегодня жена побила все рекорды. На пятый раз своего неистовства, она схватила маленькую подушку, заткнула ею рот, замычала и выдала отличную струйку, обмочив мне живот.

Снова упала на меня и прошептав:

— Всё, дорогой. Я — всё. Больше не могу.

И провалилась в сон.

Вот так и живём!

А я ещё немного поцеловал её щёчки и, как-то незаметно, под этим тёплым, живым одеялом, тоже уснул.

•  •  •

В пятницу с утра проводив Софию с Томасом к бабушке, я занялся насущными делами.

Сначала позвонил Грегу, и мы поговорили о работе. Сегодня у нас "пустой" день, заказов не было. В понедельник мы начинали работу по ремонту коттеджа в Фернандейле. А в субботу и воскресенье мы, естественно, отдыхали.

Первым делом я поехал на АЗС и заправил свой Треворс под крышку. Потом направился к Джонсону, и мы, заехав в гараж, перегрузили четыре баллона с закисью азота в мою машину.

После слили бензин из бака машины Грега в две канистры по двенадцать с половиной галлонов. Джонсон безоговорочно выполнял мои просьбы и не задавал лишних вопросов.

Договорились так, что он уедет в субботу, в полдень в Манилу. Поселится в отеле и до вечера поболтается по кабакам. Ближе к ночи устроит маленькое нарушение ПДД.

— Но без скандала и драки, Грегори,  — увещевал я.  — Понял. Очень маленькое нарушение. Чтобы копы могли подтвердить, что ты находился там.

— Далт,  — осторожно пытал Грег,  — расскажи, что ты задумал.

— Нет, друг мой. Ты должен оставаться в неведении. Так мы гарантируем твоё естественное поведение. Ну, всё. Я поехал.

Да. Я поехал в спортивный магазин и купил там маску для подводного плавания с малым баллоном, которого хватает на 12 минут погружения. Ну, заодно купил и ласты, чтобы не было лишних вопросов.

В принципе, всё было готово. Осталось дождаться субботы

•  •  •

В субботу всё прошло так, как и задумано.

В одиннадцать часов, когда окончательно стемнело, я, выключив фары, заехал в рощу за домом Мартинеса. Перемахнув 

через жиденькую живую изгородь, я остановился в миртовом кустарнике, оценивая обстановку.

В крытом бассейне плескались девушки, штук пять, и два парня.

Справа от дорожки стоял металлический шкаф силового щита. Он-то мне и был нужен.

Открывающаяся дверка даже не скрипнула.

Проверив — куда подходит провод освещения бассейна, я выдрал предохранитель. Девушки в бассейне истошно завизжали, выскочили на газон и помчались в дом. Парни немного о чём-то порассуждали и отправились следом.

Задний двор погрузился в темноту. А я вернулся к машине.

Пришлось делать две ходки. Специальная тележка для баллонов вмещала только пару штук.

Прежде всего я проверил — все ли окна закрыты. Обычно на ночь в Полетте окна не оставляют открытыми. Это из-за комаров, которые в этом году из-за жары и дождей Калифорнии просто благоденствуют. Что во многом облегчало задачу.

Я вытащил из сумки и одел яркую гавайскую рубашку. Спокойно открыл заднюю дверь и вошёл в дом. На лестнице стояли два молодца и курили. Причём курили они что-то непростое, со слегка едким запахом.

— Ну, чё там?  — перекрикивая музыку спросил один патлатый гость.

— Предохранитель выбило,  — со знанием дела отвечал я.  — Запасных нет. Так, что — купание отменяется.

00 — Да и хрен с ним, с бассейном. Пошли в зал, сейчас начнётся самое интересное.

И парочка удалилась в сторону шумов веселящейся толпы.

Я спокойно затащил под лестницу все четыре баллона и открыл краны. Вышел на улицу и плотно закрыл дверь.

Надо было обойти дом, проверить парадный вход. И я проверил.

Входная дверь было открыта, только защищена москитной сеткой. Я плотно закрыл и эту дверь. И вернулся к чёрному ходу.

Всё. Осталось ждать результатов "предварительной обработки".

•  •  •

Прошло минут десять. Музыка постепенно стихла. Как будто музыканты по одному уходили с подиума. В конце концов остался грохотать только один барабанщик, но и он вскоре замолк.

Я снова открыл сумку и напялил водолазную маску.

Проверил состояние тусовки. Все спали вповалку, кто где. Отлично.

Следовало вывезти баллоны закиси азота и привезти канистры с бензином. В конце работы я уже вспотел. Приходилось аккуратно, не сминая изгороди, снова переносить через кусты телегу и баллоны. А обратно втаскивать четыре емкости с бензином.

— Чёрт! Этот ублюдок не мог калитку сделать! Урод...  — пыхтел я ворочая стофунтовые емкости.

Залил весь зал. Пятьдесят галлонов горючего! Адская работа.

Меж лежащих тел на мокром полу расставил десяток заранее заготовленных огрызков свечей. Зажёг фитили и ушёл к машине.

Когда в темноте подъезжал к дому, на востоке вспыхнуло зарево.

Забегая вперёд, скажу, что пожарные сработали чётко. Минут через десять два местных пожарных расчета были на месте, но дом уже полыхал от фундамента до крыши. Сделать ничего не смогли. Каркасный дом горит как порох...

А я переоделся в пижаму и уснул сном праведника.

•  •  •

Проснувшись поздно, часов в одиннадцать, я привычно сделал зарядку, приготовил немудрёный завтрак и позвонил Грегу.

— Грегори, ты где?

— Я еду из Манилы домой.

— А зачем так рано. Впереди выходной.

— Далт, по ящику сказали, что в Палетте случился пожар. Я беспокоюсь. Что загорелось непонятно. Боюсь за свой 

дом.

— Господи! Какой пожар?

— Да хрен его знает. Далт ты съезди к моей берлоге, проверь... У тебя-то жильё в порядке?

— Не знаю. Я только встал.

— Ну ладно. Давай. Я через час появлюсь.

Если наша линия прослушивалась, то разговор вышел хороший. Правильный такой разговор.

Я поехал к дому Джонсона. Посмотрел. С домом всё в порядке. И отправился в Лассен. Надо было вернуть баллоны. По дороге отзвонился Грегу и сообщил, что всё в порядке.

Остин встретил меня на своей машине в километре от базы. Закидали баллоны и тележку в кузов его пикапа. Поговорили пять минут и разъехались. Он понятливо ни о чём лишнем не спрашивал.

Через пару часов я был уже в Палетте. Заехал к Грегори. Тот достал из холодильника пиво.

Вечерело. Мы сидели на его веранде, смотрели на хмурый закат и молчали.

С подъездной дорожки просигналила машина.

Это была полиция, которая сопровождала какого-то гражданского типа, синего воротничка.

Мы с Грегом сделали крайне удивлённый вид.

Гражданский представился следователем по уголовным делам прокуратуры округа, Джудом Россом.

— Я хотел бы поговорить с хозяином дома.

Грег поднял палец.

— Это я. Грегори Джонсон.

— Мы могли бы зайти в помещение?

— Да. Конечно.

Они уселись в гостиной друг против друга.

— Итак, Джонсон. Не могли бы вы сказать, где находились в полночь с субботы на воскресенье?

— В Маниле,  — отвечал Грег.

— Вы можете это доказать?

— А почему я должен это доказывать?

Джуд посмотрел на меня, стоявшего прислонившись к косяку.

— Я так понимаю, вы Далтон Джексон?

Я кивнул.

— Я бы хотел поговорить с мистером Джонсоном наедине... Если позволите.

Я повернулся, чтобы уйти, но Росс сказал мне вслед.

— Мистер Джексон. Я бы попросил вас не отходить далеко. Мне надо поговорить и с вами.

Я пожал плечами и вышел из дома.

Приблизительно понимаю, о чём они там говорили. Наверняка следствие знало о конфликте Грега с Чарльзом. Но у Грегори есть железное алиби. Его этой ночью задержали в пригороде Манилы за небольшое превышение скорости. Следователь быстро это выяснил и закончил допрос.

Грег вышел из дома и сказал мне.

— Далт, он хочет поговорить с тобой.

Я молча зашёл в гостиную.

— Присаживайтесь,  — по-хозяйски предложил Росс.

Помолчали.

— Мистер Джексон, вы знаете — где сейчас находится ваша жена?

— А почему вы об этом спрашиваете?

— У меня есть определённый интерес. Ответьте пожалуйста на вопрос.

— Ну, хорошо. Моя жена и мой сын находятся в Аркате у моей тёщи, Эммы Станберри.

— Вы можете с ней связаться?

— Конечно.

— Позвоните ей пожалуйста.

— Ну... Хорошо.

Я включил громкую связь и позвонил жене. Телефон не отвечал. Чёрт! Тогда я набрал номер тёщи.

— Привет Далт,  — ответила та.

— Эмма, ты не могла бы передать трубку Софии. У неё что-то с телефоном.

— Далт, я не знаю, что с её телефоном, но она только что вышла в аптеку. Когда вернётся, я скажу, чтобы она связалась с тобой.

— Хорошо, мама. Спасибо.

Я пожал плечами, адресуясь следователю.

— Странно,  — заявил тот.  — Дело в том, что в сгоревшем доме мистера Мартинеса происходила вечеринка. Состав участников 

ещё уточняется. Но двадцать восемь трупов уже опознаны. Тела настолько обуглены, что идентифицировать покойных возможно только по зубным картам. Зубной набор одной усопшей совпадает с картой вашей жены.

— Это совпадение,  — парировал я.

Я был абсолютно уверен в этом. Но предположение Росса вывело меня из душевного равновесия. А он продолжал:

— Такие совпадения, мистер Джексон, крайне редки. В моей практике такого не случалось ни разу.

Он смотрел на меня испытывающе.

Я молча взял телефон и снова набрал Эмму:

— Да Далтон.

— Эмма,  — сказал я,  — когда Софи ушла в аптеку? В какое время?

— Ну... Где-то около часу назад. А в чём дело?

— Дело в том, что сегодня ночью сгорел дом некоего Чарльза Мартинеса. Передо мной сидит детектив округа. И он утверждает, что во время пожара Софи была в этом доме. Её опознали по зубам...

В трубке грохнуло.

— Эмма! Ало! Эмма! Всё нормально? Что там у тебя происходит?

Только через минуту тёща ответила. Она хрипела, как будто поперхнулась. Говорила глухо и неразборчиво:

— Далтон... Я... Сейчас приеду... Я сейчас приеду с Томасом... Я... О, Господи!..

— Мама! Что происходит?! Мама, где Софи?!

— Она... Она... О мой Бог... Она вчера уехала... Она попросила меня... Она попросила...

— Эмма! Где моя жена?! Черт возьми!

Я уже понял, что означает эта несвязная речь. Но внутри теплилась маленькая надежда на чудо.

— Она...  — хрипела тёща,  — Она была там... С Вальтером Соуданом... Там... На вечеринке... Они всегда там...

Вальтер Соудан, был другом Чарльза Мартинеса. Их было трое неразлучных друзей. Чарльз, Вальтер и Лоренс Эртнуш.

Я старался держать себя в руках.

— Эмма. Сиди дома. За руль не садись. Проследи за Томасом. Я сейчас за вами приеду.

Тут у меня потемнело перед глазами, и я начал терять сознание. Повалился на тахту.

Меня привели в чувство нашатырём. Грег держал ватку с вонючим зельем у моего носа. Полицейские и следователь столпились в гостиной.

Я с трудом принял вертикальное положение. Прохрипел не хуже тёщи.

— Извините, офицеры... Мне надо ехать...

— Куда ты поедешь в таком состоянии?  — взвился Грег.

— Грегори, мой сын в Аркате. У тёщи... Тёща в невменяемом состоянии... Мне необходимо забрать сына... Он наверняка напуган.

— А София?

— София сгорела в доме Мартинеса...

— Твою мать!..

Грег ошарашенно уставился на меня.

— Да твою же мать!

Через пару секунд он встрепенулся:

— Поднимайся, Далт. Я поведу... Тебе надо к Томасу.

И Джонсон поволок меня, как раненого, к своему Хамви.