Вкус ведьмы. Часть 4

В лесу стало совсем темно, только костер моргал красным глазом и крупные звезды проступали на небе. Мы с ведьмой залезли в палатку, я включил светильник с теплым оранжевым светом. Маленький купол палатки создал отдельный мирок, теплый и доверительный, где любая речь становится интимным шепотом, а шелест дыхания выдает все эмоции.

Телом и душой я чувствовал исходящее от ведьмы тепло, на её лице блуждала улыбка, однако было совершенно непонятно, кто мы друг другу, что сейчас будет уместно, а что нет. Одно было ясно, что это не тот случай, когда следует повалить даму на постель, трахнуть и уснуть. У нас были особые игры (или не игры). Правда, вместе с этим меня уже много часов изматывало естественное мужское возбуждение, и я не знал, что с этим делать.

Замкнутое пространство сгустило запахи, и я чувствовал исходящий от ведьмы аромат. Украдкой я понюхал её волосы, но не смог оторваться и был замечен. Она улыбнулась с внезапным смущением, стрельнула глазами в сторону и сжала губы, мило комкая улыбку. Тем сильней я взволновался, когда она сказала, что сейчас уйдет. Я потянулся губами к её коленям, чтобы умолять, и она прошептала:

— Мне надо закончить обряды в деревне. Не пропадать же таким хорошим жертвам.

Я вспомнил о её кровожадной натуре, ужаснулся, но тут же нашел оправдание. Поймав меня, она спросила, хочу ли я жить. Уверен, тот же вопрос она задала каждому их тех бедолаг — просто они ответили «Нет».

— Ночью меня не жди. И лучше не выходи за пределы поляны,  — сказала ведьма.

— Ладно.

Она приподняла бровь.

— Слушаюсь, моя госпожа.

Я уже начинал подмечать её мгновенные перевоплощения из чувственной девушки в дикую ведьминскую особь. Мне нравились все её состояния, особенно переходы между ними. Будь этих состояний два, я бы сравнил их с её парой ног... однако этих состояний, как выяснилось со временем, было бесконечное множество.

Я откинулся на пенку, любуясь, как ведьма сидит рядом, подогнув ноги, словно йог в медитации. В палатке было тесно, и чтобы вылезти, она встала на четвереньки. Её четвереньки не имели ничего общего с моими, унизительными. Ведьма грациозно изогнулась и поползла на выход, однако, когда её взгляд упал куда-то вниз, замерла. Я не сразу понял, что привлекло её внимание, потому что глазел на её обтянутую шортами задницу.

А смотрела она на мои вздыбленные брюки. Я замер. От ведьмы можно всего ожидать.

— Ну-у,  — протянула она, обеспокоенно.  — Так ты не уснешь. А мне нужен раб здоровый и выспавшийся.

Она мельком глянула мне в глаза и сказала:

— Снимай.

Я начал расстегивать ремень, и она выразительно добавила:

— Немедленно.

Через секунду я лежал без штанов, сердце моё колотилось. Ведьма оглядела меня и довольно улыбнулась. Сладким голосом она медленно и высокомерно проговорила:

— Мне нужно спешить, поэтому тебе придется быть быстрым. Слушай мой приказ. Слушай внимательно, потому что это вопрос жизни и смерти. Твоей. Сейчас я сяду тебе на лицо. Но не спеши доставать язык,  

не в этот раз... Сяду я очень плотно — так, чтобы ты совершенно не мог дышать. Твоя задача — успеть кончить, пока не задохнешься. Я встану с твоего лица только в двух случаях: либо ты кончишь, исполняя роль моего трона, либо потеряешь сознание. Хммм... вообще-то ты должен кончить от радости быть моим троном, но так и быть, можешь помогать себе рукой. Ты понял, ничтожный раб?

С одной стороны, что может быть проще и желаннее? В компании с такой-то женщиной! Однако условия предлагались, мягко говоря, экстремальные. Хотя что значит "предлагались"? Я не смел ослушаться приказа.

— Я все понял, моя госпожа,  — сказал я ватным языком, все ещё не привыкнув к произношению подобных фраз.

Ведьма подползла ко мне, повернулась спиной и оседлала грудную клетку. Оглянулась через плечо, то ли оценивая как смотрится в такой позе, то ли пользуясь возможностью глянуть на меня уничижительным взглядом сверху вниз. Ткань шортов натянулась на её ягодицах, подчеркивая безукоризненную форму. Её голые бедра слипались с моей обнаженной грудью. Не успел я об этом подумать, как она подвинулась к моему лицу и села. Я не успел набрать воздуха! Попытался вдохнуть и почувствовал, что всё-таки могу дышать благодаря тканевой прослойке. Что ж, все оказалось проще...

— Нет,  — сказала она и поднялась.

— А?

— Хуй на,  — сказала она, непроизвольно глянув на мой пах.  — Ты дышишь, а все должно быть по-настоящему!

Она нетерпеливо стянула шорты и осталась в уже полюбившихся мне красных стрингах.

На этот раз я успел набрать воздуха, и она медленно уселась мне на лицо. Поерзала, добиваясь плотной посадки, после чего расслабила бедра и навалились всем весом. Для надежности она обхватила ягодицы и прижала их к моим щекам. Теперь вместо зрения, слуха и дыхания у меня была госпожа.

•  •  •

Мне снилось, как глубоко под землей я спускаюсь по каменным ступеням все ниже и ниже. Казалось, пласты земли и горные породы простираются на километры во все стороны. В глухом каменном коридоре царствовала плотная, почти осязаемая тьма, и робкий язычок пламени в моем старинном керосиновом светильнике лишь делал её темней. Неровный свет выхватывал фрагменты древних узоров на стенах. Кто, когда и как мог сотворить подобное на такой немыслимой глубине?

Я шел без остановки день и ночь. Меня манил образ ведьмы. Словно мираж, передо мной плыла её эфемерная фигура, повернутая ко мне спиной. Совершенно обнаженная, блестящая от масла, ведьма исполняла древний восточный танец: соединив вытянутые руки над головой, она извивалась всем телом, двигала бедрами плавно и быстро, в то же время медленно приседая и поднимаясь. Одурманенный и загипнотизированный, я водил головой вслед за движениями её бедер, а иногда срывался на бег в попытке догнать видение. И уходил все глубже.

Я потерял сознание или впал в забвение. Так или иначе я предстал перед ней. Мы стояли в абсолютной черноте, однако вся фигура её была видна отчетливо. Ведьма была выше меня на голову. Буйные каштановые волосы вобрали в себя 

дым и пламя и струились по плечам немыслимыми переливами. Один глаз был привычным серо-голубым, другой — желтым, и смотрела она на меня так, словно погрузила мне в рот свой каблук на всю длину. Мой взгляд был соответствующим. Она улыбнулась, обнажая ряды сплошных клыков — ровных и треугольных, напоминающих акульи. Между губами проскользнул длинный язык и внезапно обратился блестящей и скользкой змеей! Ведьма подразнила меня змеиным шипением и спрятала язык.

В следующий миг мне показалась, что она выросла ещё выше, но нет, просто я упал на колени, сам того не заметив. Алебастрово-белое тело покрывали татуировки: черный огонь на руке трепетал, костяной змей свободно плавал по бедрам, надписи на неведомых языках и символы видоизменялись, словно сакральные скрижали читали сами себя. Из одежды на ведьме были только амулеты и многочисленные золотые украшения. Мой взгляд подобострастно стекал вниз, пока я не уставился на кончики её туфель. Их огромные каблуки и глянцевая безупречность вызывали во мне благоговение и странную гордость. Заметив на мыске пылинку, я кинулся вниз и ревностно слизнул её. В таком положении я и застыл, вдыхая сладко-пряный аромат её ног, согревая дыханием кончики пальцев.

Легкий пинок под подбородок заставил меня подняться. Мы находились в огромном тронном зале, утопающем в роскоши. Первое, что бросилось в глаза — лазурная плитка на полу, покрытая тонкими кроваво-красными узорами. От нее повеяло такой древностью, в сравнении с которой зиккураты Шумера казались бетонно-стеклянной новостройкой. Стоя на коленях, я огляделся.

Зал из обсидиана сиял тысячами светильников, чей свет бесновался на золотом убранстве и драгоценных камнях. За ведьмой, которая была не иначе, как царицей демонов, стоял роскошный трон со спинкой до самого потолка. Зал перед троном наполняли странные существа разнообразных форм и размеров. Клыкастые монстры величиной со слона, мелкие твари, бегающие под ногами, типичные краснокожие демоны с бочкообразной грудью и кожистыми крыльями... Были здесь и гуманоидные создания в дорогих одеждах.

Ведьма обратилась к публике на неведомом языке. Ей отвечали, хлопали в ладоши, урчали и смеялись. В её руке я заметил странный жезл. Она выглядела как дирижер, управляющий оркестром из монстров. Действительно, откуда-то доносилась чуждая нечеловеческая музыка. Ведьма бесцеремонно взяла мою голову и повернула в сторону трона. На мягком сиденье я увидел полукруглую вмятину, от нее к краю шло углубление, похожее на выемку для шеи на гильотине. Палец с черным когтем указывал на сиденье. Естественно, это было не приглашение сесть на её трон. Это был приказ занять своё место.

Я перевернулся на спину, с удивлением обнаружив, что полностью обнажен. Я сел у подножия трона и откинулся назад, укладываясь на идеально подходящую для меня выемку. Грудь моя выгнулась колесом, но положение было удобным, я бы просидел так вечность. Впрочем, это мне и предстояло.

Царица демонов без лишнего кокетства уселась сверху, властная, гордая и голая. Рельеф моего лица соединился с её рельефом, мой последний вдох был наполнен её запахом, вкус же я продолжал 

ощущать, касаясь её языком — он трепетал так же робко, как огонек моего светильника в подземной тьме. Она, видимо, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку трона, потому что на меня навалилась вся тяжесть её тела. Я натужно сглотнул. Моё возбуждение звенело в пространстве, словно натянутая струна. Её нога скользнула по моей груди вниз к животу и наступила. Я выгнулся дугой от волны наслаждения, мой стон она не могла услышать, но явно ощутила.

Лицом и шеей я ощущал гладкость и упругость, растворялся в ней. Все мои ощущения смешались в клубок, и я не сразу понял, что уже давно не дышу. Я робко погладил мою Госпожу по голени, намекая о своем трудном положении. В ответ она прижала мои ладони к полу каблуками. Как ей будет угодно! Моё тело инстинктивно дернулось несколько раз, но без результата.

Я впал в анабиоз и потерял сознание, а затем отделился от своего тела и поднялся рядом в виде призрака. Во всю шла царская церемония. К царице демонов приходили с известиями и обращались с просьбами, а она отвечала — величественно и глумливо, словно играясь. Улыбка мялась, будто ведьма с удовольствием рассасывала леденец, глаза томно жмурились, язык то и дело облизывал губы, заставляя их влажно блестеть.

Я взмахнул руками и облетел трон. Я мог свободно передвигаться и, кажется, никто меня не видел! При этом я был связан с телом и продолжал чувствовать вкус ведьмы, сладкую тяжесть её тела. Я вдоволь насмотрелся на своё положение со стороны и уже собирался примоститься у её ног, когда она повернула голову в мою сторону.

Она поманила меня пальцем — словно порывом ветра меня швырнуло к ней. Её лицо оказалось перед моим. Губы её напряглись, и я уже знал, что последует за этим... Смачный плевок хлестко ударил в лицо, и все потемнело.

Сначала я подумал, что вернулся в своё тело, но когда открыл глаза, понял, что проснулся. Палатка и ночь. И хотя я до сих пор ощущал вкус и запах моей Госпожи, рядом никого не было. Я со вздохом откинулся на спальник.

•  •  •

Я не сразу понял, почему вместо привычной комнатной тишины до меня доносится птичья перекличка. Стая пернатых негодяев безжалостно вытягивала из блаженной утренней дремы. Нахлынувшие воспоминания мгновенно прогнали остатки сна — я подпрыгнул на месте и ткнулся лицом в стенку палатки, покрытую бликами солнечного света, что пробивался между ветвей деревьев.

Беглый взгляд вокруг удостоверил, что в палатке я один. Мятое одеяло ведьмы одиноко лежало в соседнем углу. Я отбросил своё и вышел наружу. Свет сразу же вознамерился меня ослепить. Я сощурился, чувствуя, как лицо приобретает хитроватое выражение. Я представил себя ковбоем в широкополой шляпе, который пробирается сквозь суровые пустыни, окидывая редких встречных таким же суровым, прожженным взглядом. Для убедительности я сорвал стебелек травы и зажал между зубами, лихо пожевывая.

Что это на меня вдруг нашло? Я выбросил это все из головы и решил,  

что сначала неплохо бы отыскать ведьму. Соломинку в зубах я всё-таки оставил. Мне было невдомек, что скоро мой образ залихватского ковбоя сменится куда более скромной ролью.

Я бродил туда-сюда не менее получаса. Тревога одолевала меня тем сильнее, чем дольше я искал. Я боялся, что она ушла навсегда, ничего не сказав. Я ведь ни телефона её не знаю, ни фамилии — только имя. Но что мне это даст? Обращусь в программу "Жди меня" и попрошу найти мне ведьму Валерию, которая устроила на моих глазах расправу в заброшенной деревне и использовала меня в качестве скамейки, коня и не только?! План этот меня, мягко говоря, не радовал.

И тут до меня донеслось знакомое ржание (не иначе как смех моей прекрасной Госпожи). Я побежал на этот звук, спотыкаясь о корни и уворачиваясь от веток. Вскоре деревья расступились, я оказался на берегу небольшой речки. Ведьма плескалась как ни в чем не бывало. Хохоча она дубасила воду ладонями, вся объятая брызгами, которые сверкали на солнце. Я перевел дух. Ну вот, загадка исчезновения разгадана.

О божечки, а где её одежда? Хотя, что за дурацкий вопрос, какой идиот купается в одежде? При дневном свете её кожа выглядела ещё белее, чем показалось мне вчера. Она вся буквально сияла от белизны. Я засмотрелся. Ведьма напомнинала нимфу, резвящуюся в утренних лучах. С шеи свисала длинная лиана с розовыми и пурпурными лилиями. Да уж, вкус к одежде у моей Госпожи отменный. Трава, лиана...

Заметив меня, она хитро улыбнулась и поманила пальчиком. Торопясь ответить на приглашение, я едва не прыгнул в воду одетым. Я моментально стянул футболку с джинсами, бросил их под ноги и залез в воду. Вода была прохладной, по телу побежали мурашки.

Я достиг ведьмы, когда вода была мне по пояс. Я подошел к ней очень близко, но ничего не сказал. Она тоже молчала, только смотрела на меня пристально. Прямо в глаза. Так мы и стояли друг напротив друга, время будто замерло. Или я его просто не замечал, как течение реки. В какое-то из этих растянувшихся мгновений её бледное лицо стало очень серьезным, зрачки расширились, и мне показалось, что она видит меня насквозь. Мне стало не по себе, но она отвела взгляд в сторону и вниз.

— Помой меня...  — сказала она тихонько, продолжая смотреть на воду.

— Слушаюсь, моя Госпожа,  — так же тихо ответил я и стал аккуратно водить руками по её бархатной коже, имитируя мочалку.

Плавные поглаживания её тела ввели меня в транс, я весь растворился в этих прикосновениях. Когда пришла очередь груди, то мне стало трудно. Я замедлился. Я замедлился настолько, что совсем остановился.

Раньше я рисовал женскую грудь, как первобытный человек, весьма незамысловато: круг, а в центре точка. Умудренные опытом подростки рисуют сиськи как две дуги с жирными точками снизу, так сказать, добавляют объема и гравитации. Но грудь ведьмы была именно такой, как я изображал когда-то! Широкие окружности 

с удивительно четким контуром выдавались вперед симметричными конусами, словно не просто женская грудь, а её идеальный прообраз! Мой взгляд медленно кружился вокруг дерзко торчащих розовых наверший.

Нет, не нужно думать, что я просто стоял посреди реки и трогал грудь, я все так же продолжал мыть, просто очень-очень медленно! Ведьму это позабавило, она странно улыбнулась. Раздался аккуратный щелчок пальцев. Я послушно упал на колени. Вода поднялась мне до груди. Госпожа наклонилась к моему уху и прикрыла губы ладонью, чтобы никто больше не услышал её слов.

— А теперь ты будешь смывать с меня воду языком,  — прошептала она. Её горячее дыхание обжигало.

Она распрямилась и сделала полшага вперед. Моё лицо уперлось в её плоский живот, покрытый капельками воды. Она кинула надменный взгляд сверху вниз. Я поспешно принялся за правый бок.

Когда я коснулся языком прохладной белой кожи, то замер на несколько секунд, растягивая сладостный момент первого прикосновения.

Я вылизывал тщательно и медленно, стараясь изо всех сил очистить от капелек каждый миллиметр. Как только я вылизал все от бедра до ребер, ведьма зачерпнула в ладони воды и облила место моих трудов, проделывая это с серьезным, как громовая туча, лицом. Я бросился слизывать капли с новым усилием. Ведьма наблюдала с ухмылкой, а потом снова и снова поливала водой все, что я "вымыл", а я не смел ослушаться и покорно продолжал вылизывать нежную белую кожу, иногда вздрагивая от осознания происходящего.

Если сизифов труд был адом, то мой — раем. Никогда бы не подумал, что облизывание живота способно довести меня до таких умопомрачительных ощущений! Все моё тело наполнилось сладкой истомой, и я давно рухнул бы, если бы не река, делающая меня невесомым.

Я так увлекся, что лизнул воздух, когда ведьма отодвинулась. Она неторопливо вышла на мелководье, где вода едва доходила до колен, и грациозно поставила ногу на возвышающийся из воды покатый камень. Стройная и гибкая, она сверкала в лучах утреннего солнца, будто только что сотворенная водой и светом нимфа. Она снова поманила меня пальцем.

Когда я приблизился, палец повернулся, показывая на ногу.

— Продолжаем?  — сказала она. Удивительно: оказывается, приказание может быть в виде вопроса.

Нога была такой гладкой и притягательной, что каждое моё лизание превращалось в длинную дорожку, идущую от ступни до колена. Для этого мне приходилось склоняться, а затем выгибаться вверх. Ведьма наблюдала внимательно, словно её действительно заботила каждая капелька на ноге. Она опять уничтожала результаты моих стараний, обильно поливая ногу водой, но вскоре ей это наскучило, и вместо воды мне пришлось слизывать её слюни.

Но и на этом она не остановилась.

— А теперь,  — тихо сказала она,  — ты будешь...

Нашу водную процедуру нарушили доносящиеся из леса крики.

— Уходим,  — сказала ведьма, нахмурившись.  — Нас не должны заметить.

— Не-е-ет...  — простонал я, с трудом приходя в себя и недоумевая, кто же мог застать нас врасплох в этой глуши.

•  •  •

Мы крались вдоль берега, я нес в руках свою одежду и её топик, ведьма шла впереди,  

движением пальца велев мне идти пригнувшись и молча. Я осматривался по сторонам, но частенько мой взгляд прилипал к прелестям ведьмы. Она двигалась на полусогнутых ногах и гибко подныривала под ивовыми ветками, так что мне открывался тот ещё видок.

Голоса стали ближе, но ещё недостаточно, чтобы можно было кого-то разглядеть. Ведьма дошла до стены зарослей и затаилась. Гибкая и напружиненная, словно змея на охоте.

— Может, пойдем в лагерь...  — начал было я, как вдруг ведьма вскочила, толкнула меня ногой в грудь так, что я едва не упал, с чем тут же любезно мне помогла, проделав подсечку. Она придержала меня за плечи — мелькнула наивная мысль, что для того, чтобы я не ударился, но не успел я коснуться земли, как ведьма оседлала моё лицо и сжала бедра. Все произошло молниеносно!

— А ну-ка скажи мне, ничтожный раб,  — прошипела она,  — тебе кто разрешил издавать звуки?!

Ответить я по очевидным причинам не мог и только шире открыл глаза. Несмотря на то, что я застыл в странном положении, будто в попытке встать на гимнастический мостик, я наслаждался каждой секундой неожиданной близости. Я нашарил руками почву за спиной, но опираться не было необходимости — я был стиснут между бедрами моей Госпожи надежно и крепко. И откуда столько силы в этих тонких, изящных ногах? Словно услышав меня, ведьма согнула ноги и опустилась на землю, увлекая за собой и меня. Она уселась на лице и расслабила бедра, передавая заботу о моем молчании гравитации. Я ощущал себя полностью в её власти: ни вырваться, ни что-то сказать, ни даже толком дышать я не мог. Ведьма наклонилась и оперлась на один локоть подле моего уха. Её волосы щекотали мне лицо.

— С этих пор ты будешь открывать рот только по моей команде.  — Она ухмыльнулась.  — И только для определенных задач. Ты понял меня?

Возразить я не только не мог, но и не смел. В попытке кивнуть я уткнулся ещё глубже. Как бы сильно я ни любил дышать, но мне не хотелось, чтоб этот воспитательный момент когда-то кончился.

•  •  •

Я сидел в кустах, размышляя о том, насколько хорошей была идея отпустить ведьму одну. На разведку она меня с собой не взяла. "Разведка — это не для рабов",  — заявила она. И, вооружившись моим пистолетом, своим ножом, топиком и лианой (для пущего великолепия, с её слов), она отправилась разглядывать наших гостей, оставив меня одного. Отсутствие трусов её ни капельки не смущало, а о возвращении в лагерь я больше не заикался.

Все это походило на детскую дворовую игру в партизан или разбойников. Солнце и голубое небо, беззаботное лето, разные компании во дворе, а самая бойкая девочка выбрала меня в соратники. Правда, отвела мне роль своего раба. Вытворяет со мной все, что взбредет ей в голову! Тем не менее было весело и дико интересно. Да чего уж там, я едва не верещал от восторга! Думаю, именно из-за этих ассоциаций 

я расстался со своим пистолетом так же легко, как если бы она позаимствовала у меня рогатку.

Я боролся изо всех сил с желанием рвануть с места и разыскать ведьму. Вдруг ей нужна помощь? Вдруг они (кто — они?) её схватили? (Вдруг она там всех поубивала нахрен?) Эти мысли не давали мне покоя. Время растянулось как жевательная резинка. Каждая минута казалась годом. На сороковой минуте моё волнение достигло предела.

Я вышел из убежища в зарослях и решил залезть на дерево, надеясь, что сверху смогу что-нибудь разглядеть. Для этой цели я выбрал рослый тополь. Внизу ствол был без ветвей и слишком толстый, но я смог уцепиться за бугристую шершавую кору и полез вверх, обхватив ствол руками и ногами. Я поднялся на несколько метров и уже тогда подумал, как было хорошо сидеть внизу, любоваться на речку и мечтать о своей Госпоже, вспоминая во всех подробностях недавний урок тишины... Оглядевшись, я ничего не разглядел, кроме зеленых крон вокруг. Наконец я добрался до первой ветки и уселся на ней, свесив ноги.

Раздался треск — благо, не подо мной. Это приближалась моя Госпожа, демонстрируя своё искусство скрытого передвижения. Ведьма вышла из зарослей и выглядела весьма довольной. К моей досаде она нашла меня мгновенно, словно всегда знала, где я нахожусь.

— И что это тут у нас?  — она изогнула бровь,  — новый вид особо крупных белок? А ну слезай немедленно! Чем это ты там вообще занимаешься?

Я послушно полез вниз.

Ведьма победно шествовала вокруг моего тополя, отыскивала под ногами особо крупные сосновые шишки, разглядывала их с важным видом, а потом швыряла в меня. Шишки на берегу были в дефиците, так что иногда в ход шли мелкие ветки. Одну шишку она приберегла и не бросала.

Как только я спрыгнул на землю, она поставила эту шишку мне на голову и попыталась сбить её плевком, но промахнулась, и плевок угодил мне в левую щеку. Ну что за милое создание... "Дай сотру",  — сказала ведьма, после чего влепила пощечину, размазывая свои слюни по моему лицу. "Вот так намного лучше",  — заключила она.

Затем глаза её стали огромными, она подозвала меня к себе ближе.