Я помню чудное мгновенье...

Тёмка был тогда худеньким, каким-то нескладным пареньком. И если с курносым носом и оттопыренными ушами ещё можно было мириться, то вот тело... Ни ежедневные приседания, ни занятия с утюгом никакого толка не давали. Мышцы не росли, хоть плачь. А Вадик уже отслужил в армии. У него были красивые сильные руки, приятное мужское лицо, не слишком, может, красивое, но какое-то мужественное. Он даже умел играть на гитаре. Какие-то песни про армию. А Тёмка на скрипке только, да и то, чуть. Когда-то в музыкалке учился. Недоучился. Короче не пара.

А всё равно дружили. Даже целовались. Один раз. В чужом подъезде. В принципе, тогда уже стало всё понятно. И от этого даже легче. Он ведь и, правда, Тёмке нравился. Как человек. Потом долго стояли ещё, то обнимаясь, то держась за руки.

Вадим уже работал. Он снимал однокомнатную квартиру неподалёку. Ну, как квартиру. Крохотную комнатушку, зато там своя кухня, пусть тоже крохотная, свой туалет. Душ. Ванной не было, но хоть душ. А Тёмка с родителями жил в коммуналке с туалетом на этаже. Это, конечно, не жизнь.

Второй раз поцеловались уже там, у Вадима. Там, конечно, спокойней. Хотя, всё равно как-то... Мужчины же.

- Тебе бы девочкой, Тём, родиться. Цены бы тебе не было.

Ну, вот как реагировать? Никак. Они сидели на скрипучем диване, больше не на чем было.

- Тём, ты понимаешь меня?

- Не знаю. - Тёмка невольно съёжился, пожимая плечами. Хотя, чего там понимать. И всё же...

Всякое бывает у людей в жизни. Не их первых так угораздило подружиться. Если определённую грань не переходить, то, вроде, и ладно. Ну, целовались. И что?

У Вадима расстёгнуты джинсы. Там видно трусы.

А потом он наклонял Тёмкину голову. Прям туда и что-то говорил.

- Ты не бойся. Все так. Представь, что ты девочка.

У него был такой твёрдый. С синими жилками. Немножко влажный сверху, где как бы сдвоенные дырочки. И запах.

Вот только губы разжать и всё. А всё равно, в первый раз непривычно как-то. Ну и ладно. Раз надо.

Он в нёбо тыкался, в язык, в щёку. Прям во рту.

- Ты соси, соси, просто. Всё нормально.

Чего уж теперь, раз так... Только глаза Тёмка не открывал. Всё равно же не девочка. Поэтому, может.

Вадик держал его голову ладонями и прижимал. Даже чуть не вырвало. Наверно, не получалось. Он вытащил и сразу стали целоваться. В губы опять. Пусть лучше так.

А потом он сказал, чтоб снять шорты. Там, конечно, ещё трусы есть, но не хотелось бы. Они ж не как у него. Коротенькие. И с Микки Маусом. Вот откуда знать бы? Думал, под шортами всё равно же не видно.

Так и легли. Тёмка в футболке и в этих трусишках, а он уже всё. Совсем. И что дальше будет, наверное, оба не знали. Потому, что мужчины.

- Тёмочка, мальчик мой, какой же ты хороший. Давай по-настоящему. Немножко.

А вот это уже всё. Это грань. Трусы снимать нельзя.

Просто целовались. И ещё он рукой тоже. Там. Ну, трогал просто. По всякому.

- Ты не бойся, Тём. Я умею. Больно не будет.

Да не боли Тёмка боялся. А что вот так. Ведь как потом-то? Смеются же над такими.

- А кто-то узнает?

- Я тебе клянусь. Мне очень надо, Тём. Очень.

- Я боюсь.

- Попробуем. Может не получится. Тогда не будем.

Ну, невозможно снять трусы. Для этого. Лучше бы просто целовались.

- Может ртом? Опять?

- Надо так. Как все. Один раз. И всё.

Ну, как, вот, в такой ситуации? Скажешь "нет", он обидится. Надо было, пока не до трусов. Всё равно, наверно, когда-нибудь... Тёмка чуть двинул вниз резинку. Немножко. Дальше Вадим сам. "Ой, видит же всё. И трусы эти дурацкие тоже. Всё видит. Стыдобища.

Всё. Это конец. Тёмка закрыл глаза руками. Как уж будет. Коленки кверху задраны, а он мажет чем-то. Где попа. И всё понятно. Сейчас.

Пробует. Может и не получится?

- Расслабься, Тём. Расслабься, девочка.

Как расслабиться-то? Да и не девочка. Пока. Коленки и так у груди, а он их ещё в стороны делает. Смешно, наверно, выглядит. Ой, лезет... Ой, больно-то как...

- Да всё теперь, чего ты. Там уже.

" Вот она, грань-то где. Вот чего нельзя. Вот, что он думает теперь про меня? Во мне уже. И делает."

Как живое там. Далеко. Потом назад. И опять.

- Может всё?

- Тихо, девочка, тихо. Не всё ещё.

Тёмка закрыл глаза." Ой, позорище-то. Туда, наверно хочет. Прям в меня."

И ничего не сделаешь. Только ждать. Вот , поэтому, и нельзя трусы снимать, когда вдвоём уже так. Когда целовались, если.

Непонятно, сколько прошло. Делает и делает. Не больно. Только страшно. Как потом-то?

И всё-таки, он прям туда. Не стал терпеть, или вытаскивать, или ещё как то. А прям туда. Вот она, грань-то. Только как тут уже? Никак. Эх, и глупая поза. Никак. Застонал, задвигался. Понятно же всё.

- Зачем туда?

- Так надо. Ебля же.

- Ох... - Тёмка закрыл лицо ладошками. Так и знал.

Вадим вытащил. Наконец-то. Улыбается.

- Я в душ, девочка.

Тёмка надевал трусики. Руки дрожали. Ноги, как ватные. Вот, как теперь? Вот, кто я теперь?

Вадим уже вошёл в комнату.

- Ну, что, Микки Маус, понравилось?

Тёмка, отвернувшись от него натянул уже шорты. Тут как-то сразу и обидно, и стыдно, и непонятно. Он же знает, что в Тёмке теперь это всё. Жижа от него. Ему-то что. Прям слеза хотела выкатиться. Очень трудно удерживаться, когда так. Когда она сама.

Дружили ещё потом какое-то время. Что ж теперь... Никто не узнал же. А потом Вадим женился. Через год где-то.