Захолустье

Екатерина Андреевна была довольна. Наконец-то муж Евгений и дочка Настенька едут на дачу без неё. Обойдутся огурцы с кабачками без её ухода разочек — ничего страшного. А у неё сегодня другая работа: помыть все окна в их пусть и не роскошной, но всё же трёхкомнатной квартире.

Она досталась мужу по наследству от покойных родителей. В доме конца восьмидесятых годов постройки на окраине их и так небольшого города, на первом этаже пятиэтажки, с видом на кусты сирени, гаражный кооператив и лесополосу за ним.

Екатерине, в дальнейшем — Кате, недавно исполнилось сорок пять и она, как говорится в поговорке, была та ещё "ягодка"! Чуть выше среднего роста, немного полноватая, светло-русые волосы чуть ниже плеч, глаза чайного цвета. На лицо далеко не красавица, но и вовсе не уродина. Грудь — уверенная "двоечка", пусть уже и не такая упругая, как в молодости. Но самой выдающейся частью знойной "милфы", как принято сейчас выражаться, была её филейная доля! Мощные слоновьи ляжки, словно два дерева были увенчаны воистину произведением искусства — мощнейшей жопой, мечтой Рубенса и Кустодиева! Да, она не была похожа на два гладких, идеально круглых глобуса, а скорее напоминала два криво сросшихся арбуза, но зато каких арбуза! Казалось, что не вырос ещё тот великан, что мог бы их обнять!...

Катя не раз ловила на себе сальные взгляды мужчин, охочих до толстозадых нимф, и такие же намёки, но была верна своему мужу Жене, который был на четыре года её старше, все двадцать пять лет совместной жизни. До него у неё были другие мужчины, но после — ни-ни. Даже когда Евгений позволял себе лишнего и перебирал с алкоголем.

Жила их семья небогато, но и не хуже других. Катя работала в магазине кассиршей, Женя слесарем в мастерской, дочка училась в колледже. Машина, пускай и старенькая "Лада-Калина", но имелась, так что муж ещё подрабатывал в доставке. И дача шесть соток имелась. В общем, всё, как у людей.

— Пожрать чего приготовить?  — спросила Екатерина, провожая мужа и дочь до лестничной площадки,  — Щи или лапшу?

Да, излишие нежности проявлять в этой семье принято не было.

— Щи,  — коротко ответил Евгений, не оборачиваясь.

Настя лишь угукнула, не отрывая глаз на ходу от смартфона.

— Картошку молодую не забудьте, мелиссу и другую зелень! Мелиссу обязательно!  — прикрикнула Катя напоследок и захлопнула дверь, не дожидаясь ответа.

Уж очень она любила чай из свежей мелиссы и молодую картошку.

Екатерина подошла к кухонному окну, из которого лучше всего было видно их машину, открыла его и вновь напомнила:

— Мелисса!

— Да понял я!  — с раздражением ответил муж, садясь в машину,  — Один раз забыл, теперь все мозги вынесешь!...

Спустя минуту их грязно-серая тачка с рычанием тронулась, а Катя проводила её взглядом своих томных глаз до поворота. Посмотрела на оконное стекло.

— Да, делов невпроворот,  — констатировала женщина его плачевное состояние.

Она набрала тазик тёплой мыльной воды, взяла щётку, тряпки, бумагуи, недолго думая, приступила к помывке.

Одета она была в застиранный домашний 

халат, под которым совершенно не наблюдалось лифчика. День выдался довольно жаркий и Катя сильно вспотела. Она оглядела пустынный двор и, убедившись, что никто за ней не смотрит, прямо так, стоя на подоконнике, стянула с себя насквозь потные чёрные трусы необъятного размера. Поросшую недельной щетиной промежность обдал прохладный воздух и Катя довольно улыбнулась.

Она ещё не знала, что за ней сейчас внимательно наблюдают три пары мужских глаз. Иначе не поступила бы так опрометчиво.

— Ух, какая бабища!  — восхитился Паша, самый молодой из троицы, наблюдая из укрытия за окном первого этажа, на подоконнике которого безмятежно располжилась Екатерина Андреевна.

— Бомба!  — подтвердил Миша, мужик постарше.

От них не ускользнула манипуляция с трусами.

— Тихо вы!  — цыкнул на них Владимир, он же — Макар, старший в их команде,  — Спугнёте ещё дичь!

Они ещё какое-то время продолжали наблюдение, за которое Екатерина успела вымыть окна в зале и кухне, а теперь пристурила к спальне и балкону. Уже вечерело, на дворе царила духота, а потому все разъехались по дачам и водоёмам и во дворе двухподъездного дома никого, кроме пары кошек, не наблюдалось.

— Пора,  — дал команду Макар и вся троица выдвинулась в сторону вожделенного балконного окна.

Они двигались настолько быстро, бесшумно и незаметно, что Екатерина даже вскрикнуть не успела, как оказалась спиной на полу балкона, а Паша, уже сидевший верхом на её мягком животе, приставил ей здоровенный охотничий нож к шее и прошипел:

— Дёрнешься или пикнешь — прирежу!

И женщина ему поверила. Уж слишком грозным был взгляд его холодных серых глаз. Да и весь его вид говорил о том, что несмотря на молодость, это уже матёрый уголовник, который не постесняется в случае необходимости и человека прирезать. К тому же он был высок, плечист и нечеловечески силён!...

Двое оставшихся грабителей спустя полминуты тоже были на балконе.

— Котяра,  — обратился Макар к Паше по кличке,  — постереги пока бабу, а мы хату прошмонаем.

— Без базара, как и договаривались,  — ответил Котяра, просунув свободную от ножа руку под полы халата.

Екатерина дрожала от ужаса, ощущая, как молодая крепкая рука лапает её голую ляжку. Она попыталась возразить, но тут же больно получила тяжёлым обухом ножа по лбу и услышала:

— Лежать, сука, если жить не надоело!

И ей не оставалось ничего другого, кроме как успокоиться и отдаться на милость грабителей. Она лишь спросила:

— Вы грабители?

— Типа того,  — ответил Котяра и распахнул халат женщины.

Его глазам предстали небольшие мягкие сиськи с крупными сосками, расплывшиеся в стороны. Екатерина попыталась их прикрыть, но получила за это ещё сильнее по лбу и прекратила попытки к сопротивлению. Она вообще не хотела сопротивляться, надеясь, что от неё так быстрее отстанут.

— Люблю таких зрелых,  — спокойно, будто говорил о ком-то постороннем, сказал Котяра, разминая по очереди Катины сиськи.

Вдруг на балконе возник Михаил, он же Медведь и спросил Екатерину озадаченно:

— Золото есть?

— Только обручальное кольцо...

— Хм... Мелочь, но давай сюда. Та-ак, хорошо. А валюта?

— Нет...

— А что вообще ценное 

есть? Живёте, как нищеброды!

Катя всхлипнула от обиды, но Медведь был прав: она жила как нищебродка. Впрочем, как и почти весь их захолустный дом и район в этом забытом богом городишке.

— Телевизор...

— Хуйня ваш телевизор! А чего это ты, Котяра, делаешь?

— Не видишь, что ли? Сиськи мну.

На пороге балкона вдруг нарисовался Макар.

— Сиськи, это хорошо,  — заметил он,  — А раз у этой овцы нет ни хуя, то придётся её саму на хуй насадить. Хе-хе-хе!...

Вдруг в комнате раздался звонок телефона. Макар взял простой кнопочный аппарат со стола и посмотрел, кто звонит.

— Муж. Возьми трубку и скажи, что всё в порядке.

— А попробуешь что-нибудь выкинуть, я тебе глотку перережу!  — добавил Котяра и Екатерина не сомневалась, что он не шутит.

— Да, Жень,  — ответила Катя на звонок, ощущая, как молодая настойчивая рука снова проникает ей под низ халата и пытается протиснуться между плотно сжатых ляжек к щетинистому треугольнику,  — Окна помыла, да. В понедельник приедете? А чего не завтра? Ага, поняла... Ладно, пока.

— Котяра,  — спокойно, но уверенно обратился к младшему бандиту Макар,  — встань ты с этой коровы. Пойдём на кровать, по человечески её выебем.

От этих слов Катя потеряла дар речи. Неужели её будут насиловать?! Эта мысль показалась ей одновременно и ужасной, и какой-то простой. Ну, хотя бы не убьют — рассуждала она, и имущество целым останется. А ещё она вдруг вспомнила, что у них с мужем уже несколько месяцев не было секса, и что она два дня не мылась.

Но сейчас ей уже было не до этого. Сейчас её, полуголую, подняли с пола и потащили на ватных ногах в супружескую спальню. Катя не сопротивлялась, но и не помогала троим насильникам. Она была в каком-то вялом ступоре, будто не понимая, что происходит.

Но после фразы "ложись, шлюха!" Катя вдруг опомнилась, завизжала и попыталась выскочить из комнаты. Но далеко она не ушла: была повалена ничком на пол.

— Вот же сука!  — взревел Макар и больно пнул по огромной Катиной жопе тяжёлым ботинком, отчего халат её задрался, обнажив мощные целлюлитные холмы.

— Будешь дёргаться, мы тебе новые дырки в жопе вырежем и в них выебем!  — пообещал Котяра, а Катя ему поверила.

Она уже поняла, что лучше смириться, а то хуже будет. На шум соседей тоже надежды не было: никто ментам не позвонит. Ведь весь район и почти весь город жили по "понятиям" и "мусорнуться" здесь было западло.

— А это лишнее!  — рявкнул Макар и одним резким движением, обжигающим Катину кожу, сорвал с неё халат.

— Ой-ой-ой!  — заверещала женщина и неожиданно мощно обмочилась, оставляя на паласе огромную пахучую лужу.

— Фу, зассанка!  — усмехнулся Медведь,  — Щас я её сполосну.

Он вышел на балкон, взял тазик с мыльной водой и вылил его на спину и задницу Екатерины.

— А теперь — основная программа!  — с задором воскликнул Макар и взялся за женские руки,  — Давай, братва, хватайте её за ноги и на кровать!

Его подельники схватились за мощные 

икры Катюши и все трое закинули женщину животом на двуспальное супружеское ложе, которое жалобно заскрипело от такого обращения. Да, кровать была совсем не новой и, если бы Евгений почаще исполнял свои супружеские обязанности, то уже давно бы развалилась. Впрочем, сегодня её роковой час настал...

— Надо бы её связать на всякий случай,  — задумчиво произнёс Котяра и полез в шкаф в поисках необходимых предметов.

Свой выбор он остановил на стопке копроновых колготок, которыми бандиты женщину и привязали по рукам и ногам к ножкам кровати в позе звезды.

— А это — чтобы орала потише,  — вставил свои пять копеек Медведь и запихнул в рот женщины её же потные трусы, которые он нашёл на подоконнике.

— Ух, жопень, ого-го какая!  — радостно воскликнул Макар и смачно приложился по правой Катиной ягодице, оставляя на ней розовый отпечаток и заставляя дрожать, словно желе.

— Муж тебя в жопу ебёт?  — спросил Медведь, приподняв красную от напряжения голову женщины за подбородок.

— М-м-м!  — замычала та и отрицательно замотала головой.

— Ничего, скоро мы сделаем из тебя самую настоящую анальную блядь,  — снимая штаны, уверенно предсказал Макар.

Его член, сантиметров шестнадцати в длину, но довольно толстый, изогнутый кверху и с крупной головкой, уже гордо топорщился вверх, предвкушая скорое удовольствие.

Медведь тоже вывалил наружу свой встающий агрегат, тоже не самых выдающихся габаритов, но всё равно больше, чем 12-сантиметровый тонкий член Евгения. Он приставил его к лицу женщины и спросил строго:

— Не будешь тупить?

— Ы-ы!  — промычала Катя, чувствуя, как крепкие мужские руки раздвигают её ягодицы.

— Возьмёшь его в рот и пососешь. Ясно?

— У-ум...

— Смотри мне, без глупостей.

Медведь вынул трусы изо рта Кати и приставил залупу к её губам. По поводу размера своего члена он никогда не комплексовал.

— Рот открой!  — приказал Медведь.

В это время Макар плюнул себе на ладонь и размазал слюну по половым губам.

Катя чуть помедлила, но подчинилась. Она не так часто радовала мужа орально, но всё же никогда не отказывала ему в этой приятной мелочи. Тем более, что член мужа был некрупный и кончал он достаточно быстро. Мягкие губки Кати сомкнулись на твердеющем стволе Медведя, а горячий язычок принялся ласкать головку, заставляя хуй насильника становиться всё твёрже. Сперва женщина старательно покрывала член слюной и только потом принялась активно скользить губами, стараясь сделать приятно и думая, что тем самым облегчает свою участь.

— А сосет она неплохо!  — обрадовался Медведь, положил руку на затылок женщины и надавил со всей силы.

— Кхм-кхм-кхххм!  — захрипела Катя от слишком грубого и глубокого вторжения в глотку и от не менее грубого проникновения другого насильника в пизду.

— Охуенно так жопастых ебать!  — восхитился Макар, уперевшись животом в Катины целлюлитные холмы,  — Будто подушка безопасности!

После чего вонзил ногти ей в жопень и начал неспеша, но всё ускоряясь, трахать.

А Медведь беспощадно долбил красное и потное лицо Кати, заставляя ту хрипеть, мычать, пускать слюни и сопли, злобно приговаривая при этом:

— Давай, сучара, не сбавляй темп!  

Давай! Давай! Резче! А то пожалеешь!...

У женщины уже начала затекать челюсть, но она продолжала старательно отсасывать своему мучителю так, как никогда не сосала, и при этом ещё старалась подмахивать Макару, хотя давалось ей это из-за распластанных конечностей очень нелегко!... Но страх прибавлял Екатерине сил, заставляя действовать усерднее, стараясь доставить максимальное удовольствие, чтобы у бандитов не появилось даже сомнения, что она где-то недорабатывает!...

И тут лицо её было буквально вдавлено в волосатый живот Медведя, а в глотку брызнула противная тёплая жидкость.

— Глотай, сучара!  — ревел Медведь, сливая содержимое яиц в желудок несчастной женщины.

Но та не смогла до конца справиться с поставленной задачей и её стошнило.

Хорошо ещё, что желудок был практически пуст и изо рта и носа Екатерины потекла на лобок и ноги насильника смесь спермы, слюны и полупереваренного горохового супа. При этом вагина её от спазмов так начала сокращаться, что буквально выдоила в себя хуй Макара!...

— Заебись!  — воскликнул тот и без сил повалился животом на потную спину Екатерины.

Медведь же был совсем в другом настроении.

— Ах ты, свинья!  — зарычал он, вынул хер изо растраханного рта и врезал тыльной стороной ладони по Катиному лицу.

Из носа и рта женщины брызнула кровь, она громко вскрикнула:

— Ай!

Но стоявший до сего момента без дела Котяра уже был готов к такому повороту. Он успел сгонять на кухню и взять оттуда обычный старенький эмалированный чайник с нагаром по бокам и полный почти горячей водой. Он стал поливать этой водой Екатерину, а Медведь хлестал её по мордасам увядающим грязным хуем, заставляя его чистить языком и губами.

— Давай сюда!  — дал отмашку Котяре Макар, вставая с Екатерины.

Дважды молодому крепкому парню повторять не пришлось. Он стянул штаны, демонстрируя свой длинный и тонкий член, гордо торчащий вверх. Нет, он не был грандиозных размеров, не более восемнадцати в длину и не толще четырёх сантиметров, но и такой аппарат был великоват для Екатерины, а особенно — для её хоть и огромной снаружи, но девственной внутри задницы.

— Ну и сраку ты отрастила!  — весело заметил Котяра, раздвигая могучие холмы полужопий,  — Ни разу такую не ебал!...

Екатерина тихо скулила, охуевая от недавних водных процедур и прочистки желудка и понимая, что сейчас её несчастная жопа, которую мечтало оприходовать множество достойных мужчин, достанется этому бандиту и отморозку. Она вспомнила, что не ходила сегодня по большому и даже успела было возразить:

— Я не...

Но было поздно. Котяра уже смазал залупу выделениями из пизды, приставил её к сморщенной задней дырочке и надавил.

— А-а-а!...  — взвыла Катя от смеси боли и позора.

— Да она!...  — воскликнул Котяра, загнав с размаху хуй наполовину и уперевшись в залежи вонючей глины и доставая его обратно.

— Нет-нет-нет! Не могу больше держаться!  — завопила Катя, понимая, что сейчас густо обосрётся на глазах у троих человек,  — Ай, полезло!...

И действительно, на постель бурным потоком повалила "шоколадная" паста, которую женщина была не в силах сдержать.

— Фу, мразота!  — воскликнул Котяра, вскакивая 

с кровати и с отвращением смотря на запачканный хер.

А советского ещё производства кровать не выдержала таких страстей, ножки её подломились и она с грохотом обрушилась на пол. А Котяра стал яростно пинать по всё ещё срущей жопе, отчего та срала ещё гуще и обильнее, а Екатерина отчаянно верещала, но ничего не могла поделать со своим организмом!... Запах в комнате, несмотря на открытую балконную дверь, становился невыносимым.

— Хорош, Котяра, забьёшь ещё до смерти!  — зажав нос пальцами и любуясь толстой синеющей жопой, приказал Макар,  — Прежде чем в жопу ебать, надо клизму сделать!

— Ага, потащили её в ванную,  — согласился Медведь, чей нос был постоянно забит и он не чувствовал запахов.

Под градом тумаков Екатерину развязали и велели идти в ванную, привести себя в порядок. Спальню, в которой она оконфузилась, плотно закрыли, воткнув в щели разных тряпок, чтобы не воняло. Телефон жертвы на всякий случай забрали. Вдруг ещё позвонит кто-то, а возвращаться за ним в спальню совсем не хотелось.

— Хорошо ещё, что хата у тебя большая, есть ещё где выебать,  — с ехидной усмешкой заметил Макар, наблюдая за тем, как Катя моется под холодной водой, так как горячую, как всегда, на всё лето отключили, а нагревателя в этой квартире не наблюдалось.

— Ты погляди, какая татуха модная! Ха-ха-ха!  — добавил Медведь, показывая на расплывчатые монохромные узоры прверх жопы Екатерины.

— Да, такие лет двадцать пять назад были в моде. Гыыы!...  — подтвердил Макар.

Котяра уже ополоснул с мылом хуй в раковине на кухне и присоединился к остальным.

— Чисто?  — спросил он женщину, немного успокоившись.

— Да...  — дрожа от холода и обиды, ответила Катя.

Она стояла к насильникам боком, от чего её мощный зад особенно сильно выпирал и возбуждал мужчин.

— Жопой повернись,  — начал командовать Макар,  — Вот так... Нагнись. Раздвинь булки. Ага... Два пальца в очко засунь и раздвинь.

— Что засунуть?

— Два, блядь, ёбаных пальца!  — не выдержал Медведь и больно врезал кулаком по Катиной жопнище, оставляя на ней очередной синяк.

— Ай! Поняла...  — всхлипнула женщина, с трудом протиснула в анус средние пальцы и развела их в стороны, демонстрируя чистоту заднего прохода.

Котяра, недолго думая, забрался к ней, вновь приставил залупу к приоткрытой дырке и надавил.

— Ай!  — вскрикнула женщина когда молодой крепкий хуй вонзился в неё по самые яйца.

— Так-то лучше!  — довольно высказался Котяра и стал нещадно долбить толстую зрелую жопень, заставляя её зозяйку помогать ему, держа арбузы раздвинутыми.

Но в тесной ванной делать это было неудобно и грабители решили продолжать в зале, на относительно новом, но дешёвом диване.

Её поставили раком, Котяра нещадно драл Катю в жопу, хлестал одной рукой по всему подряд, а в другой руке держал сигарету, курил, а пепел стряхивал на голову женщины. Макар же ебал её пузырящийся и хрипящий рот, держа за уши, тоже курил и использовал в качестве пепельницы мокрые женские волосы.

— Какая же она, сука, сдобная, охуенная!  — приговаривал Котяра, вбивая свой кол в очко 

Катерины и наслаждаясь упругостью её целлюлитной жопы.

И тут же спустил в эту могучую зрелую жопу хорошую порцию молодой спермы.

— Уф, да!  — со смаком произнёс молодой бандит и затушил бычок об татуировку Екатерины, вызвав у неё громкий пузырящийся вопль сквозь хуй Макара.

А как только Котяра освободил усладившее его очко, его место занял Медведь.

Хуй здоровяка легко провалился в хорошо раздолбанное очко, а сам Медведь навалился животом на спину Екатерины и стал размашисто и грубо её ебать. При этом он грубо вцепился своими жёсткими лапищами с нестриженными грязными ногтями в потную женскую спину, причиняя той нестерпимую боль.

— Фмммфпффф!!!...  — взвыла жертва, ощущая, как грубо прижимают её лицо к волосатому животу и спускают в глотку.

Сперма не могла уместиться там полностью, а потому потекла густым потоком сквозь губы и через нос. При этом жопу её тоже заливали новой порцией спермы, сопровождая это хорошими тумаками по всему телу за неуклюжесть, да и просто так — ради забавы.

— Охуенная сука, хоть и жирная свинья!  — с удовольствием заметил Макар и затушил окурок о плечо Екатерины, вызвав у той новый жалостливый стон.

После чего окурок отправился женщине в рот и та под угрозой новых побоев с отвращением была вынуждена его проглотить.

— Надоела она немного,  — прокряхтел Медведь, вставая и закуривая новую сигарету.

— Давайте,  — предложил Котяра,  — запрем её в кладовке, а я пока сгоняю за бухлом и сигами. У этих нищебродов всё равно брать нечего, так хоть побухаем.

Подельники возражать не стали. Они затолкали едва поместившуюся туда Екатерину в тесную кухонную кладовку задом прямо поверх грязной картошки и свеклы, расселись за столом и закурили в ожидании самого молодого.

— Не куришь?  — как-то скучновато и равнодушно спросил Макар.

— Н-нет...  — хныча от боли, тесноты и обиды, ответила женщина.

Медведь же хмыкнул, достал сигарету, сунул Екатерине в рот и поднёс зажигалку.

— Затягивайся,  — тоном, не терпящим возражения, приказал он.

Женщина втянула едкий дым, закашлялась и уронила сигарету прямо на ляжки, от чего снова противно заверещала.

— Кури, тупая овца!  — взревел Медведь и вновь сунул сигарету в рот пленницы.

Та вновь попыталась закурить, но уже не полными лёгкими, а потому так сильно не закашлялась и сигарету не уронила.

— Так-то...  — сказал Медведь и сел на место со скучающим видом.

В это время вернулся Котяра с пакетом бухла и курева. Он расставил бутылки на столе и заметил, что Екатерина курит.

— Ха! Наши сигареты куришь, сука?!

— Я не...

— Да не ссы, я не жадный!  — усмехнулся Котяра, доставая из пакета пачку сигарет.

Он взял две никотиновые палочки, воткнул их в ноздри женщины так глубоко, чтобы они не вывалились и заставил Катю их прикурить. Женщина плакала, вдыхая едкий дым, но терпела это издательство. А бандиты весело смеялись и матерились, наблюдая за этой смешной на их взгляд картиной и разливая водку по любимым рюмкам Евгения. В качестве закуски они использовали нехитрую снедь, найденную в холодильнике: салат из свежей капусты, солёные огурцы и дешёвые 

сосиски. А Екатерина за всем этим наблюдала, вдыхая противный дым дешёвого курева и рыдая, как корова.

Этот вечер она надолго запомнила!

Бандиты долго над ней глумились, плевали на неё, кидали объедки и другой мусор, тушили окурки, заставляли хрюкать и ползать на четвереньках, изображая свинью и катались на ней с матюками и улюлюканьем. А после того, как хорошо наебенились, а бухло закончилось, Макар велел:

— Потащили её на чердак!

Пленницу связали бельевой верёвкой по руками и ногам, затолкали в рот чьи-то грязные носки, завязали и его. После чего Медведь с Котярой взяли несчастную за ноги и поволокли прямо так, голышом, на лестничную площадку.

Катя визжала первые три этажа, пока её тащили, раздирая спину в кровь, по бетонным ступенькам. Но кричать было без толку: соседи были слишком запуганы и ни за что не вызвали бы полицию. Так что последний этаж и лестницу чердака сопровождали лишь глухие стоны и вой.

И, наконец, её оставили в покое на покрытом колючей щебенкой и голубиным помётом полу чердака.

Екатерина попыталась спустя минуту вырваться из пут, но без толку: бандиты хорошо знали свою работу. Так что пришлось ей мучаться до утра, рыдая и моля о помощи.

И мольбы её были услышаны. Но, только утром.

Ангелы спасители в лице живущей на последнем этаже пожилой семейной пары попросили молодого таджика, снимавшего комнату у них, подняться на чердак и проверить, что там за шум был ночью. И он проверил. Нет, он оказался честным парнем, не воспользовался женской беззащитностью и даже отдал ей свою футболку, чтобы прикрыть срам. Но футболка оказалась слишком тесной и короткой, а потому не налезла на мощные телеса простой русской бабы. Так что пришлось просто прикрыться ею, пока таджик провожал Екатерину до её квартиры, невольно любуясь окровавленной спиной и жопенью.

— Ну блеа-а-а!  — взвыла Катя, увидев оставленный дома погром и чувствуя едкую вонь из спальни.

Таджик тихонько ретировался, оставив несчастную Катю одну, ждать семью и как-то навести порядок... А она лишь села голой жопой на грязный пол и горько разрыдалась...