Непринужденная нагота. Часть 1

Продолжаю серию переводов рассказов англоязычного автора Ashson.

Я была дома одна, когда раздался звонок в дверь. Это звонок вызвал у меня раздражение, потому что если бы я собиралась ответить на звонок, то мне пришлось бы одеться, а я этого очень сейчас не хотела. Мне было так удобно смотреть телевизор, свернувшись калачиком на диване. Люди обычно пугаются, когда кто-то открывает им дверь в обнаженном виде. Уж даже и не знаю почему – ведь у всех нас одинаковые тела. Мои родители всегда были нудистами, и мы всегда проводили наши каникулы в нудистских лагерях. Я привыкла к тому, что если за последние несколько лет время от времени на меня кто-то и пялился, но это просто проявлением невежливости и не более того.

Причина, по которой я сегодня была голой, заключалась в том, что день был жаркий и одеваться мне абсолютно не хотелось. Я было решила не отвечать на звонок, и была очень удивлена, когда входная дверь открылась и кто-то вошел, окликнув хозяев. Я узнала голос дяди Марка. Хотя в том, что я иногда называла его дядей Марком, больше проявлялось мое уважение к нему, чем признание нашего родства. Он был в замечательных отношениях с моими родителями, хотя и немного моложе их. Я бы поставила его возраст где-то посередине между моими восемнадцатью и тридцатью восемью годами моей матери. В любом случае, мне не нужно было беспокоиться о дяде Марке, поскольку он много раз видел меня в обнаженном виде.

— Я здесь, Марк, - крикнула я ему в ответ.

Он вошел в комнату и остановился, глядя на меня с несколько загадочным выражением лица. Я всегда немного удивляюсь в первую минуту, когда вижу Марка. Потому что он непривычно для меня высокий. Я привыкла к тому, что меня окружают мужчины примерно такого же роста, как мой отец, и в целом это действительно так. Но потом я натыкаюсь на Марка и вижу, что некоторые мужчины определенно крупнее других.

— Привет, Ники, - сказал он, - отца нет дома?

— Нет, - ответил я. - Родители уехали на уик-энд, и я теперь совсем одна.

Иногда, когда мой отец спорит с моей матерью или со мной, и кажется, что он совершенно не понимает, о чем мы говорим, он смотрит на небо с выражением, которое я называю "дай мне силы". По какой-то причине Марк сделал то же самое прямо сейчас.

— Я понимаю. Полагаю, это заодно объясняет, почему ты не потрудилась одеться.

Я ухмыльнулась, кивнула и сладко потянулась на диванчике.

— А зачем одеваться дома, - сказала я радостно, - вот так я чувствую себя гораздо свободнее.

— Свободнее, это верно, - сказал он, - если я правильно помню, тебе уже восемнадцать, не так ли?

— Ты должен помнить совершенно определенно, - сказала я, дотрагиваясь до своих ушей, - это ты мне их купил на день рождения.

На мне был очень красивый комплект бриллиантовых сережек-гвоздиков. Учитывая размер бриллиантов, должна признаться, что это не ограненный алмаз, а лишь цирконий. Но они были хороши. Марку действительно не откажешь в художественном вкусе.

— Хм. Восемнадцать, и у нее никогда не было серьезного парня, - сказал он.

— Как это нет? - возмущенно выпрямилась я.

Он моргнул, и его глаза, казалось, на мгновение опустились. Я тоже посмотрела вниз и ничего не увидела. Как ни странно, мне показалось, что он сказал что-то грубое себе под нос, когда я пожала плечами. Что же с ним случилось? О чем мы говорили? О, да. Про бойфрендов.

— У меня были бойфренды, - твердо заявила я твердым голосом, - и даже много бойфрендов.

Я махнула руками, якобы показывая на кучу парней.

— Я же говорил про серьезные отношения, - ухмыльнулся Марк.

— И что же ты хочешь этим сказать? – осведомилась я, скрестив руки на груди.

Ты же знаешь, что тут у мужчин есть преимущество: они просто складывают руки на груди. А вот женщины должны решить, будут ли они складывать руки на груди, под грудью или поперек груди. Эта широта выбора иногда мешает.

Вид у Марка сейчас был такой, словно он взывал о помощи – и это было странно.

— Что я имею в виду? - он улыбнулся так, что мне почему-то вдруг стало немного не по себе.

Он подошел ко мне и потянулся к дивану рядом с тем местом, где я свернулась калачиком. Потом его рука повернулась набок, и он ткнул меня пальцем в низ живота. Мой рот и глаза одновременно распахнулись. Я не могла поверить, что он ткнул меня именно туда.

— В настоящее время твое окно закрыто так же плотно, как у моллюска, страшащегося осьминога. Если бы у тебя был серьезный парень, то ты была одета с мужчиной в комнате, чувствуя себя расслабленно и цветуще в надежде на прикосновение.

Он снова сделал движение, почти прикоснувшись к моей груди. Я взвизгнула:

— Что ты там делаешь? Прекрати немедленно!

Он рассмеялся и выпрямился, но я была готова поклясться, что все еще чувствую его прикосновение.

— Да, - сказал он с некоторым удовлетворением, - это было бы больше похоже на правду.

Я поспешно наклонилась и прикрылась рукой. О боже, кажется, он был прав. Потому что я помимо своей воли почувствовала, как набухают и становятся твердыми мои соски.