Авторитетный П. Часть 6

Так начался мой новый период, я уже совсем не был нужен Вики, Джана тоже практически забыла меня, а вот с Алиной после того, что случилось, я расстался, так и не желая её прощать. Я стал всё реже и реже стал заходить к ней, а потом и вовсе перестал ходить.

Тем более она была старая для меня да ещё и с двойной обузой, а ещё она была свидетельница моих унижений и я не хотел её вообще видеть, так как её присутствие напоминало мне то что я хотел забыть.

Я уже нашел себе девушку Веронику, которая мне очень нравилась, но секса у нас с ней не было, хотя меня уже подмывало её уломать на первый секс. Но я уже хотел с ней секса без куннилингуса, я не хотел быть в её глазах пиздолизом, а только авторитетным бруталом каким я и был на самом деле и как меня все воспринимали вокруг.

И вот в новогоднюю ночь я был приглашён ею к ней домой на праздник, где были, и её родители и её старший брат Эдик, у которого пришла и его девушка на праздник.

Это была та самая Машка! Та самая, которую я вспоминал чуть ли не каждую ночь, вспоминая, как сладко и нежно сосал ей. Точнее лизал, но это было сложно назвать отлизом, так как её клитор был сравним с маленьким членом, и он мне так сильно врезался в память и так возбуждал меня, что совершенно не покидал меня, всё возбуждая и возбуждая каждую ночь.

Конечно, она, пройдя за стол, где уже был я, узнала меня и немного покраснела от неожиданности и возможно от воспоминаний того, что случилось тогда в бане. Конечно же покраснел и я.

Но она сделала вид, что меня видит в первый раз и совсем не знает, я сделал тоже самое и мы вновь познакомившись стали встречать новый год.

Родители Вероники меня немного постыдили за то, что в таком раннем возрасте уже курил и выходил покурить вместе с Эдиком в подъезд.

Эдику было около двадцати пяти лет, и мы никак не сталкивались с ним ни по каким интересам. Однако в те времена парни его возраста все принадлежали каким-то группировкам или были лохами, но судя по его огромной цепи на шее и перстню на пальце он не бы лохом. Он только расспрашивал меня люблю ли я Веронику и предупредил, что если обижу её, то тоже обидит меня в ответ.

Потом я Вероника, Эдик и Машка пошли ночью на ёлку, где покатавшись на горках вернулись обратно за стол.

Эдик сильно напился и уснул, Вероника тоже захотела спать и позвала меня с собой, однако Машка стала канючить и просить её не оставлять её одну или хотя бы оставить ей в собеседники и напарники просмотра новогоднего шоу меня.

Наверное, Вероника наконец-то была готова отдаться мне, но настырная Машка испортила нам весь настрой и Вероника, делая 

вид, что не обиделась ушла спать.

Я остался на едине с Машей. Она была уже довольно пьяна, как и я, и я уже до того, как мы остались с ней, вдвоём заметил тот самый блеск в глазах.

— ну что обломщик! Привет...  — деловито поздоровалась она со мной разливая по стопкам водку — значит вот ты где!

— Маш...  — смотрел я на неё — давай только не сейчас? А? давай не тут? ну потом поговорим. А?  — старался я как-то усмирить её намеренья, которые я отчётливо читал в её похотливых глазах.

Конечно, я и сам увидев объект своего обожания был, где-то в глубине себя счастлив, но при этом я понимал какая угроза нависла надо мной. А если она выйдет замуж за Эдика, а я женюсь на Веронике? Что будет? Как мы сможем сосуществовать-то вместе, зная что было в той бане?

— значит так пиздолизик! во-первых не Маша, а госпожа! забыл уже?  — взяла она свою стопку и чокнулась со мной — ты пиздолиз и это я помню и забывать не собираюсь — она залпом махнула рюмку и выдохнув закусила мандарином.

Я выпил следом за ней и уже внимательно слушал её, не сводя глаза.

— ты хоть знаешь, что с тобой сделает Эдик если узнает кто ты есть, то?  — говорила в полголоса Маша — Вероничке писю лижешь?

— нет госпожа — ответил я — у нас не было ничего ещё.

— ладно... проехали — подвела она итог — а ты знаешь, как ты подвёл свою Алинку тогда! ну, когда убежал? Я хуеююю просто! Ты как последний трус и шавка убежал, оставив на растерзание свою девушку! Ты и Вероничку так же если, что бросишь?

— я не хотел, чтобы вы меня...  — тут я, немного выдержав паузу дополнил — то есть Алла... вот если бы только тебе госпожа? то я бы остался... ты очень красивая и я даже вспоминал о тебе... госпожа.

Так я, наверное, пытался оправдаться, но при этом я хотел ещё донести до неё то, что она то, как раз мне очень нравилась, хотя уже если честно снова разонравилась, вернув мне то чувство униженности раба и собачки.

— что мне? то есть мне тебе понравилось отлизывать, а Аллочке нет?  — сделала немного удивлённые глаза Маша — да?

— да — ответил я ей тихо — Алла меня сильно тогда напугала, и я убежал только от неё... а не от тебя Маш... с тобой бы я остался! Правда! Поверь! Ты красивая и... вкусная — тут я снова покраснел.

Маше видимо понравились мои слова подхалимства или откровенная лесть и она чуть расслабившись откинулась на спинку стула улыбнулась, деловито закинув ногу на ногу. Она была в красивом синем платье, туго облегающем её грудь и не менее шикарную попку.

— эх Лёшка-Лёшка — сказала она — знаешь, как Алинка у нас там летала по пиздюлям и пёздам? И всё из-за тебя! Я даже не стала заступаться за неё! Алла была в бешенстве и...  — она закусила шпротиной — и чуть не придушила 

Алинку то. Она её ляжками сжимала, когда та ей за тебя раз пятидесятый отлизывала — она улыбнулась — ну и мне в перерывах до утра сосала и жопу лизала... А потом дети проснулись, и мы с Аллой ушли домой, так и не разу не сомкнув глаза. Алла сказала всё рано найдёт тебя и прибьёт! Ты же ей в верности клялся зараза! И меня тварина уже госпожой называл!

Я слушал её и только пожимал виновато плечами.

— но Алина сказала, что Алла потом попросила прощения у неё за то что там было — сказал я Маше то, что мне сказала Алина в надежде услышать, что это правда.

— это правда говнюк? И ты поверил, что Алла извинялась перед пиздолизкой?  — сказала Маша — ты вообще дебил что ли?... кстати она так и отлизывает нам! Ты знал? Прям на работе хуярит — она что-то вспоминая, закатила глазки — где только она нам уже не лизала! И на корпоративе и в кабинете, и в раздевалке спортзала, и в туалете даже было. А про тебя сказала пропал типа совсем и не появляешься больше. А ты вона где! Под боком у меня — снова засмеялась громко Маша и поняв, что может кого-то разбудить закрыла рот ладонью.

— я был у Алины, и мы потом расстались с ней но не сразу — пытался я опять оправдаться.

— значит паскуда, она тебя защищала до последнего! А никак ты тварина с ней поступил!  — смотрела на меня злыми и пьяными глазами Маша — и что будем делать?

— госпожа хочешь я тебе полижу — приблизился я к ней и сказал это очень тихо.

— конечно хочу — взяла меня за грудки рукой Маша — и не только лизать мне надо, а сосать! Забыл? А потом и к Аллке приползёшь на коленях и ей будешь отлизывать пока язык не сточишь! И Алинке будешь прям на работе при нас лизать если такую бабу не смог оценить! Понял? Будешь опять её пиздолизом! Но по нашей воле! Понял шлюха? Хотя ты же и не переставал им быть!

Я, уже понимая своё плачевное положение молча кивал ей головой, не смея отвести от её глаз свои.

— пошли в подъезд! Если что якобы курить пошел, а я с тобой — она встала и взяв меня за руку потянула за собой.

Мы вышли в подъезд и спустились на площадку между этажами. Она посмотрела в проём вверх, потом вниз и убедившись, что никого нет подошла ко мне в плотную.

— постарайся что бы я быстро кончила! С пальчиком! Как ты умеешь пиздолизик!  — она сама задрала подол платья, а я сел перед ней на корточки.

Через её красивые и кружевные трусики доносился далёкий аромат пиздёнки, лобок явно выпирал от её густых волосиков. Я двумя руками потянул за края трусиков и снял их сначала с одной ноги, а потом с другой.

Передо мной опять оказался такой мне любимый выпирающий капюшон клитора, который Маша стоя передо мной 

сразу же залупила и подставила, выпятив пизду к губам.

— соси шлюха!  — сказала Маша, погружая клитор в мои губы, и я стал делать сосательные движения головой, при этом я, смочив в её лоне свой указательный пальчик вставил в её дырку ануса.

Маша стала на встречу мне двигать тазом, держа одной рукой меня за затылок, а второй всё так же залупленный клитор. Я свободной рукой поглаживал её ягодицы, которые то сжимались, то расслаблялись.

Кончила она, не сводя с меня глаз, молча и корча своё лицо в экстазе уперевшись лбом в стену.

Так я встретил 1993 год.

•  •  •

Уже в середине января я пришел с трясущимися коленями и руками в назначенный мне Машей адрес — это был адрес моей насильницы Аллы.

Тогда, когда я встретился с Машей, она дав мне в рот, сказала что бы я уходил и забыл о Веронике. Как я должен был и что ей сказать была типа моя проблема, но видеть такого опущенца, как я в будущей своей семье Маша не желала.

Она сказала, что если я ещё раз попробую скрыться или ослушаться, то она расскажет Эдику и Веронике, кто я на самом деле и какие будут после этого оглашения последствия я конечно понимал.

Сколько уже можно жить в этих качелях? Я устал? Какой я авторитет если меня постоянно, то туда-то сюда кидает жизнь? Хожу по краю пропасти позора и каждый день трясусь, что кого-то встречу и кто то, что-то уже знает про меня.

Я решил закончить свои потуги жить не своей и опасной жизнью блатного и решил прекратить посещать всякие бары, дискотеки, тусовки, а вернуться к Алине и её детям и мужественно вместе с ней тащить участь пиздолизов.

Ведь тогда же от Маши я узнал, что Алина меня прикрывала и отлизывала этим сучкам прям на работе и там, где ей говорили и когда. Мне было очень стыдно перед ней и уже на следующий день я пришел к ней и упал с извинениями в ноги.

Она такая хрупкая и женственная принимала на себя роль пиздолизки, боясь Аллу и Машу и всё равно, как мать укрывала меня своим хрупким телом, а я её ещё и ушёл, сказав, что не могу с ней жить зная, что она меня предала. А она, зная правду, что опекает меня, просто пустив слезу отпустила меня.

Она, конечно, меня простила и очень расстроилась, что меня нашли. Она даже хотела идти к Алле вместе со мной, но Алла желала видеть только меня одного. От этого я ещё сильнее боялся.

Когда я стоял перед железной дверью квартиры и слышал подходящие с той стороны шаги, меня охватил липкий, не отпускающий ни на секунду страх, ноги подкашивались от мандража, а руки просто ходили ходуном.

Дверь открылась я увидел перед своими глазами тот огромный таз и бёдра своей насильницы Аллы, не большие по пропорциям с её телом груди, но большие, в отдельности.

В глаза я ей смотреть 

не смел. Она была в спортивных шортах с тремя полосками и топик майке, открывающей её тоже не маленький пупок на плоском, спортивном животе.

Как только я увидел Аллу, она сразу же схватив меня за шею сзади головы с силой швырнула во внутрь квартиры, так что я не удержавшись на ногах упал в коридоре на пол.

— молодец, что не решил снова бегать!  — услышал я голом Маши из комнаты.

Я видел её в дверном проходе, около которого я лежал. Она сидела нога на ногу в комнате на мягком диване перед телевизором и столом, на котором был чайник и чашки с блюдцами. Так же там была ваза с конфетами и сахаром.

Я, увидев её кивнул ей и поздоровавшись, и согласившись с её выводами и встал на четвереньки, как собачка. Ведь свою роль я знал.

В следующую секунду я думал, что у меня выскочат из орбит от боли глаза. Нога Аллы приложилась ровно между моих ног по яйцам. Схватив интуитивно за яйца руками на которые, я упирался, я воткнулся в пол лбом.

Стиснув зубы, я завалился и закрутился на полу волчком корчась от боли в паху, в яйцах.

— ну что?  — села передо мной на корточки Алла — непослушная собачка всё же обманула и предала свою хозяйку?

Её огромные колени были у меня перед глазами, я виновато смотрел на Аллу, подняв чуть успокоившись свои глаза на её. Она снова держала меня своей сильной рукой за горло.

— простите меня госпожа — выговорил я, еле-еле превозмогая боль.

Потом она по-хозяйски, прям на меня лежачего, молча надела на мою шею широкий собачий ошейник с поводком и встав пошла в комнату дернув меня за собой. Я так же через боль встал на четвереньки и посеменил, перебирая колени и руки за ней. Она села на диван около Маши и широко раскрыла ноги.

— к ноге сучка!  — сказала она, вытянув одну ногу мне на встречу и скинув с неё тапок.

Я подполз к ней и лег на живот, так как стоять на четвереньках от боли было практически невозможно. Я стал целовать её ножку, пальчики ступню. Я целовал и лизал, а потом и вовсе стал сосать её пальчики на ноге.

— сучку надо наказать!  — смотрела на меня довольная Алла.

Как наказать? а этот удар по яйцам что это было? не наказание?  — спрашивал я сам себя про себя — что ещё будет? Выдержу ли?

Наверное, я уже жалел, что согласился сюда прийти. Меня трясло неведанное будущее наказание. Я трясся всем телом.

— встань на колени — сказала Маша, подойдя ко мне сзади.

Я встал, и она сняла с меня куртку, оставив меня в кофте и джинсах, и даже в зимних ботинках. То, что я тут им следил, не их не меня не заботило, так как я догадывался, что всё равно прибираться тут теперь буду я, как это делал по началу у Алины.

— расставь руки в стороны — всё так же холодно сказала 

Маша.

Я расставил руки и почувствовал, как в мой рукав кофты через левую кисть зашёл черенок швабры и пройдя через весь рукав левой руки вошел в правый и вышел, пронзив таким образом меня полностью образуя некий крест.

Теперь я не мог согнуть руки в локте, я мог только крутить кистями.

— встань — сказала Алла.

Я с трудом встал перед сидящей на диване Аллой в полный рост. Но она и так всё равно была громадной и даже сидя была совсем ненамного ниже меня. Она, взяв мой ремень и расстегнув его вынула, и бросила на диван. Потом она расстегнула мои ботинки, которые помогла мне скинуть, а потом уже расстегнула и стянула мои штаны вниз, потом и трусы.

Так я стоял перед ней теперь в кофте с раскиданными и зафиксированными руками в сторону, а внизу я был полностью голый если не считать носки.

Яйца всё ещё ныли и, мне кажется, даже распухли. Член висел в низ.

Алла дотронулась до моего члена рукой и стал его дрочить. Член не хотел вставать, хотя от стимуляции немного распух, но твердеть никак не хотел. Он просто боялся её.

Алла устав его поднимать рукой встала в полный рост и я снова носом упёрся в её груди.

— на колени сучка!  — прозвучал от неё приказ.

Я встал на колени, и она сама стянула с себя шорты и трусики, потом взяла меня за основания около ошейника поводка и притянула к своему волосатому паху.

— проси прощения и клянись мне в преданности — услышал я снова холодный приказ и чуть наклонившись поднырнул под её пиздёнку лицом, лизнул по всей плоскости и слизав выделившуюся смазку посмотрел снизу вверх и снова ужаснулся. Какая же она была большая.

— простите меня госпожа...  — снова я лизнул её пиздёнку — я сделал ошибку и раскаиваюсь в этом теперь... простите... Я снова лизнул её возбуждённую пизду.

— готов понести наказание? А? собачка — спросила она меня и не дав ответить — кстати, а как будем нашу собачку то звать? А Маш?

— не знаю — ответила Маша.

— может Люси?  — засмеялась Алла — будешь теперь Люси!

— хорошая кличка — тоже засмеялась Маша

И как только от меня отстранилась и отошла в сторону Алла она пнула меня ногой в спину. Я и согнувшись раком упал на диван с расставленными руками в стороны.

На спину села тут же своим очень тяжёлым весом Алла. Я от такой тяжести закряхтел и засопел. По жопе прилетел первый удар моим же ремнём — это меня била Маша.

В сравнении с ударами Аллы, как не старалась Маша сильно ударить, её удары были слабыми и терпимыми, хотя я после третьего или четвёртого стал выть уткнувшись в диван лицом.

Что в это время говорила Алла или Маша я не слышал. Когда удары стихли, моя жопа горела синим пламенем.

Алла встала и я попытался как-то обернуться, но швабра в моих рукавах мне это не позволила.

Меня за пятки схватила Алла и приподняв вверх, и чуть встряхнув 

сбросила на пол. Потом опять подняв за ноги высоко вверх и через голову, перевернула с брюха на спину.

— садись Маш — сказала Алла.

С низу её вагина была огромная и волосатая, даже анус был волосатый. Это было ужасное зрелище. Раньше я бане, я этого не мог увидеть так как она просто сношала меня в лицо своими гениталиями и рассмотреть их у меня не было возможности. Это был страшный, лохматый с алой пастью зверь!

Маша тут же скинула с себя юбку и трусики и оставаясь в маечке присела своей немного не мытой пиздёнкой мне на лицо, ладнако клитор оставался наверху и Маша подставляла мне на отлиз только свою вагину, которую я начал интенсивно лизать, а она на моих глазах двумя пальчиками стала дрочить свой клитор.

Я видел, как её плоть капюшона залуплялась, показывая мне головку клитора и снова скрывала её. Это было очень красиво и завораживающе возбуждающе. Член тут же на обращая внимание на стонущую и ноющую боль встал.

Как только встал член я почувствовал, как Алла на его основании накинула петлю из тонкой веревки, как мне показалось это был белый шнурок от обуви. Она, стянув узел перекрыла возможность отбывать крови от члена, и он у меня не то, что стоял, а просто превратился в какую-то сосиску. Член побагровел.

Маша в это время стояла уже на вытянутых ногах и смотрела за этим процессом, я тоже наблюдал за умелыми и наглыми действиями Аллы.

После этого Алла словно здоровенная матка какого-то богомола села на меня сверху в позу амазонки, погрузив мой член в свою скользкую вагину, а Маша снова села на моё лицо и нагнувшись уже вперед стала двигать тазом натираясь об мои губы своим большим клитором.

Мне кажется, они кончали по очереди и постоянно и быстро, кончая кончали снова, и тоже я кончил не один раз, но я кончая даже кричал, так как кончить я не мог и видимо сперма не выходила наружу, а куда-то стреляла прям в меня.

Это не было так больно, как я описал, но это было необычно страшно от чего мне и казалось, что я кончал с огромной болью. Член от того, что я кончал не падал, а оставался, как та же сосиска-игрушка, которой всё никак не могла наиграться Алла.

Первая с меня с чуть живого слезла Маша и завалилась прям около меня на полу, а Алла, к моему ужасу, переместилась с моей сосиски на моё усталое и заезженное лицо Машей.

Я уже совершенно не лизал и ничего не делал, я уже даже желал или умереть или хотя бы потерять сознание, однако Алла контролировала моё состояние и как только видела, что я теряю сознание поднимала свой таз и била мне по щекам.

Её пиздища накрывала всё моё истраханное лицо, которое было красным уже не от стыда, а от натёртости. Лицо было просто нереально залито их выделениями. Моё тело было уставшим,  

а руки уже давно затекли в таком раскинутым положении, при этом эта швабра за спиной постоянно о себя на понимала, давя на шейные позвонки.

Всё же я потерял сознание и очнулся от вылитой на меня небольшого количества холодной воды. Они мне улыбались и посадили всё ещё со шваброй в рукавах на жопу и оттащили, уперев спиной к дивану. Член уже был без шнурка и трепыхался, как просто шланг для слива мочи.

Я снова ощущал себя какой-то генитальной игрушкой, которую просто используют эти две неутолимо похотливые суки в своё удовольствие, не желая даже думать ни о моих чувствах, ни о моем физическом состоянии.

Алла с Машей на моих глазах прям в комнате стали помочиться в поллитровую банку. Сначала, наверное, больше полбанки нассала Алла. Её моча была ярко жёлтая и даже золотистая, она противно пенилась. Следующая стала ссать Маша, её моча была более бледная, но пенилась она гораздо сильнее.

Смешав свои компоты, Алла, взяв в руку банку преподнесла к моему лицу.

— выпей котик до конца всё... и на этом твои мучения на сегодня закончатся!  — смотрела она на замученного меня с наглой улыбкой.

Я открыл рот и вытянул шей. Без рук было, наверное, пить сложно и я мог облиться.

— можно я сам?  — спросил я Аллу — освободите мне руки, и я сам выпью... правда.

Опасений, что я не выполню своё обещание у Аллы и Маши не было и Маши после одобряющего жеста головой Аллы выдернула швабру и мои руки, как хлястики упали вниз.

Я ватными, словно отлежавшими двумя руками взял тёплую от их мочи банку и присосавшись губами стал жадно и быстро поглощать содержимое в свой желудок. Пить из банки было куда противнее и стыднее, чем из самого источника, но я справился, получив, как выразилась Алла статус новоиспечённого раба.

Потом они меня отпустили сказав, что я теперь должен быть всегда на связи и они мне будут передавать послания через Алину, у которой я должен теперь быть на побегушках, как был и раньше.

Тогда я чуть живой пришел в Алине, и она меня отпаривала в бане, отпаивала горячим чаем, успокаивала и уговаривала, что всё будет хорошо и что они на самом деле хорошие хозяйки, а меня просто нужно было наказать, что бы я не посчитал, что можно ещё раз повторить побег.

Я лежал голый у неё в бане, на коленках в парилке, а она гладила мою голову, потом пальчиками пробралась с волос на лицо и в мой рот, и стала скользить указательным пальчиком по моим изнеможенным, но блядским губам.

Я улыбался ей и почувствовав возбуждение и силы трахнул её прям там.

Теперь мы были две любящие друг друга шлюшки, имеющие своих госпож.

Так я вошёл во взрослую жизнь и перестал корчить из себя авторитета.