Лёгкая добыча

Переезд Синтии ко мне домой казался хорошей идеей в то время. Во всяком случае, хорошей идеей с финансовой точки зрения. Она была младшей сестрой моего парня, и пока он был на стажировке пару месяцев, договоренность имела смысл. Она помогала оплачивать аренду, и было приятно узнать ее немного лучше. Так мой парень и убедил меня, поощряя эту договоренность. Думаю, в каком-то смысле он делал это только для того, чтобы комната не досталась другому парню, не то, чтобы это было возможно.

Меня всегда немного отталкивала Синтия. По характеру она была моей полной противоположностью. В то время как я была спокойной и сдержанной, Синтия была прямолинейной, даже грубой в некоторых случаях. У нее был довольно вспыльчивый характер, судя по тому, что я видела ее в доме их родителей. Мой младший брат учился с ней в паре классов в старшей школе, и я слышала бесчисленные истории о том, как она издевалась над другими девушками. Мой парень отмахивался от ее поведения, говоря, что она просто подросток. Несмотря на мои опасения, он заверил меня, что мы найдем общий язык и что договоренность имеет смысл. Я неохотно согласилась, и свободная комната стала ее.

Синтия работала в местном тренажерном зале помощником персонального тренера, надеясь научиться ремеслу и сделать собственную карьеру. Это также давало ей возможность бесплатно пользоваться тренажерным залом, чем она пользовалась ежедневно. Так как я работала дома фрилансером, я немного беспокоилась, что мы будем мешать друг другу. К счастью, из-за ее работы ее редко бывало дома днем, поэтому мы не проводили много времени вместе. Когда она была дома, то обычно проводила время либо в своей комнате, слушая музыку и копаясь в интернете, либо валяясь перед телевизором в гостиной.

Она была миниатюрной и стройной, ростом около 168 сантиметров, и, как и мой парень, чистокровной европейкой. Как результат, у нее были светлые кожа и волосы. Светлые волосы и голубые глаза были семейной чертой, и Синтия не была исключением. Ее губы были полными, а фигура — отточенной, но при этом пышной.

Синтия была стильной в спортивном стиле. Она обычно носила бейсболку, часто задом наперед, так что светлые волосы свисали спереди. Это был ее повседневный образ. На работе она собирала волосы в милый хвост. На ее ногах красовались леггинсы, а одежда была, как правило, функциональной, позволяя ей легко переходить от работы к отдыху. Спортивные кроссовки с высокими носками были ее любимой обувью. Ее фигура была миниатюрной и женственной, но при этом сильной. Ее руки казались мускулистыми, но, как и ее спина и ягодицы, были подтянутыми — все это выглядело очень пугающе, но в конечном счете женственно. Она, безусловно, была компактным сгустком сильной женственности.

Прошло пару месяцев с момента ее переезда, и договоренность, похоже, работала, в какой-то степени. Синтия в основном выполняла свою часть работы по дому, хотя время от времени ее нужно было мягко напоминать об этом. Она 

была невероятно предана поддержанию своей физической формы, но по дому была ленива. Возможно, это было связано с тем, что она тратила так много сил в тренажерном зале. Я видела, что она считает меня занудой, но думаю, что поскольку я была девушкой ее брата, она старалась хоть как-то соответствовать моим правилам. Пару раз мы ссорились, но в основном из-за того, что Синтия не боялась высказывать свое недовольство, если что-то шло не так, как ей хотелось. Она была вспыльчива, когда ее раздражали, и, хотя я никогда не видела ее с плохой стороны, я не хотела с ней сталкиваться. К счастью, мысль о ее брате держала ее в узде. Всякий раз, когда казалось, что она вот-вот вскипит и перейдет черту, я замечала выражение сомнения, сменяющее ее возбужденное выражение лица, и ссора быстро сходила на нет.

Однако не все сводилось к конфронтации и придиркам с моей стороны. Иногда мы проводили время вместе, и Синтия могла быть вполне вежливой, если в целом все шло по ее плану. Она не участвовала ни в чем, что считала скучным или неинтересным, но присоединялась ко мне за просмотром сериалов с попкорном или отправлялась со мной за едой и напитками. Пару раз я даже ходила с ней в тренажерный зал, хотя мне было трудно за ней угнаться, и я ускользала в джакузи, пока она неодобрительно качала головой. Думаю, нам хорошо подходило определение "знакомые, которые живут вместе". Мы ни в коем случае не были подругами.

В один из таких дней мы отправились перекусить после того, как я сопроводила Синтию на одно из ее занятий йогой. Я уже пыталась заниматься йогой раньше, но безуспешно, а это конкретное занятие показалось мне более интенсивным по сравнению со всем, что я пробовала раньше. Я совершенно не гибкая, и через десять минут мне этого хватило. После этого Синтия была крайне недовольна тем, что, по ее словам, было моей нехваткой энтузиазма и жалкими усилиями. Она не церемонилась, высказывая свое разочарование. Я попыталась загладить ее недовольство, предложив угостить ее едой. Неудивительно, что она с готовностью согласилась.

На протяжении всего обеда светская беседа была вялой, как это обычно бывало с ней. У нас было мало общего. Большая часть разговора была сосредоточена вокруг моего парня и того, как проходит его стажировка. Их семья была очень сплоченной, и я восхищалась тем, насколько Синтия была горда и заботлива по отношению к своему старшему брату. Она клялась, что никогда не позволит ему встречаться с не той женщиной. Я также подозревала, что она не одобряла наших отношений, но, похоже, мирилась с ними, потому что ее брат был счастлив, а у нее было где жить.

Кровь отлила от моего лица, когда я узнала одну из трех девушек, вошедших в ресторан. Ее звали Натали, и мы были соседками по комнате в университете. Она превратила мою жизнь в ад. Она издевалась 

надо мной со своими друзьями, воровала мою одежду и вообще оставляла нашу комнату в ужасном состоянии, так что мне приходилось ее убирать — Натали делала все. Хуже всего было то, что у меня никогда не хватало духу дать ей достойный отпор. Я неконфликтна, когда дело доходит до реальной конфронтации, а она была намного крупнее меня, плотная такая. Она также была громкой и агрессивной. Всякий раз, когда я пыталась слабо противостоять ей в прошлом, она перекрикивала меня. Через какое-то время я просто смирилась с ее господством в нашем жилье и избегала ее, как могла. Перепалки с Синтией были терпимыми, в основном потому, что я испытывала к ней некоторое уважение, ведь я встречалась с ее братом. Натали же не проявляла ко мне ни капли уважения с самого первого дня. Я ее откровенно ненавидела и боялась, что она меня заметила.

Я попыталась отвернуться и спрятать лицо, но Натали меня увидела. Ее ухмылка была хорошо видна с другого конца комнаты, когда она шла ко мне. Не говоря ни слова, она села напротив меня и схватила с моей тарелки горсть картошки фри. Пока я молча наблюдала, картошка исчезла в ее жадном рту. "Вот не ожидала тебя здесь увидеть, слабачка",  — сказала она, противно чавкая. Один только этот звук вернул все ужасные воспоминания, которые я пыталась похоронить. В довершение ко всему, по обе стороны от нее стояли ее подруги и смеялись, пока она ела еду прямо с моей тарелки.

Краем глаза я заметила, что Синтия наклонила голову набок и внимательно слушает. Она многократно переводила взгляд с меня на Натали, внимательно следя за происходящим, но оставаясь в роли наблюдателя. Она молчала, по-видимому, ожидая, что я что-нибудь скажу Натали. Что-нибудь, что заставит ее остановиться. Хоть что-нибудь. Я молчала. Мои губы дрожали, пытаясь произнести хоть слово, но ничего не выходило.

"Эта была моей сучкой в универе",  — сказала Натали одной из своих подруг, что вызвало новую волну смеха.

Я в панике посмотрела на Синтию и увидела, что она не веселится.

Натали продолжала издеваться надо мной, а я просто сидела и терпела. Она отпускала замечания о том, какая у меня вульгарная одежда, и ругала мою прическу, ероша ее своими грязными пальцами. Мое лицо покраснело, и мне хотелось просто провалиться сквозь землю. Даже некоторые посетители за соседними столиками заметили переполох и с любопытством смотрели в нашу сторону. Глазами я умоляла Натали прекратить свои издевательства, но это был взгляд, с которым она была знакома, и который только еще больше раззадоривал ее.

Я снова посмотрела на Синтию, на этот раз мое лицо было искажено отчаянием, я молча умоляла ее о помощи. Я была слабачкой, но она была полной противоположностью. Я думала, что она бросится на мою защиту и с гордостью спасет девушку своего старшего брата от этого мерзкого существа. К моему разочарованию, Синтия лишь равнодушно смотрела на меня, странным образом отказываясь вмешаться 

и избавить меня от страданий. Сначала я подумала, что она, возможно, испугалась или нерешительна, как и я, но это было просто не в ее стиле. Возможно, ей было любопытно мое безволие. Я знала об этой своей черте, и Натали, безусловно, тоже знала. До этого момента Синтия не подозревала о моей мягкости, так как я хорошо скрывала ее от нее.

В конце концов Натали переключила свое внимание на Синтию. "А кто эта твоя маленькая подружка?" — спросила она, потянувшись к тарелке Синтии. Поскольку Синтия молчала, Натали, должно быть, глупо подумала, что мы скроены из одного теста. Прежде чем ее пальцы успели коснуться тарелки, рука Синтии метнулась вперед и вывернула их назад, к ее запястью. Раздался резкий хруст, затем визг и последующие стоны Натали. Ее подруги, которые всего несколько мгновений назад смеялись над ее издевательствами, застыли в шоке.

Синтия, казалось, не тронуло это. Пока Натали кричала своим подругам, чтобы те вызвали скорую и полицию, Синтия собрала свое пальто, напомнила мне, чтобы я оплатила счет, и вышла ждать на улицу.

Расплатившись, я вышла к Синтии, и мы молча пошли к машине. Я была довольно потрясена всей этой ситуацией. Внутри я была глубоко унижена тем, что моя слабость была раскрыта младшей сестре моего парня. Меня также терзали сомнения. По лицу Синтии во время перепалки я поняла, что она не была ни рассержена, ни впечатлена; я боялась, что эти эмоции были связаны с моей слабостью, а не с поведением Натали.

Когда мы подошли к моей машине, любопытство Синтии, должно быть, взяло верх. "Почему ты не остановила эту суку, когда она так с тобой обращалась?" — спросила она.

"Я не знаю",  — ответила я. Моя губа задрожала от стыда, и я опустила взгляд на тротуар. Мои щеки горели от смущения. Одно дело быть безвольной плаксой, но совсем другое — чтобы об этом узнала младшая сестра моего парня.

"Я никогда не думала, что ты такая тряпка",  — небрежно сказала Синтия. "Не могу поверить, что ты просто позволила ей так с собой обращаться".

"Я не тряпка",  — сказала я почти умоляюще.

"Честно говоря, я в шоке",  — продолжала она, не обращая внимания на мои мольбы. "Не могу поверить, что мой брат встречается с такой тряпкой".

Я попыталась возразить, но Синтия не стала меня слушать. Она просто покачала головой и отмахнулась от моих возражений. Поездка домой прошла в основном в тишине. Я пыталась заговорить и защитить свое поведение, или, скорее, его отсутствие, но Синтия каждый раз шикала на меня.

На следующий день я уютно устроилась на диване, смотря свое любимое телешоу, когда услышала, как открылась входная дверь. Я пыталась выкинуть из головы унижение, которое пережила от рук Натали, и весь день просидела перед телевизором, чтобы отвлечься, поглощая кучу шоколада. Заедание стресса всегда меня подбадривало.

Через несколько секунд в комнату вошла Синтия и сбросила с плеча рюкзак. "Что смотришь?" — спросила она, прежде чем плюхнуться рядом со мной на 

диван. От нее пахло потом после, очевидно, очередной интенсивной тренировки в спортзале. Пока я переживала из-за вчерашней стычки, Синтия просто продолжала свой обычный распорядок дня; ее фирменная бейсболка, как всегда, была на голове.

Я посмотрела на нее, чтобы понять, был ли это серьезный вопрос, ожидая, что она будет донимать меня после того, что произошло накануне вечером, особенно после того, как она открыто назвала меня тряпкой. Синтия, казалось, была занята тем, что снимала кроссовки, а затем и носки. Она поднесла один из них к лицу и сморщила нос от запаха, прежде чем небрежно бросить его через всю комнату.

"Просто смотрю один из своих сериалов. Как прошел спортзал?" — спросила я, стараясь быть вежливой. Поскольку она не поднимала тему того, что произошло в ресторане, я не хотела будить лихо, так сказать.

"Да так, знаешь",  — ответила она, устраиваясь поудобнее на мягких подушках дивана. "Утомительно. Я, наверное, пробежала миль десять на беговой дорожке, и это после часа работы с клиентом".

"У тебя болит что-нибудь?" — спросила я. Я просто поддерживала разговор, но поскольку я была невеждой в вопросах спортзала, я не знала, много ли это — пробежать для нее столько. Звучало так, будто я бы, наверное, умерла, если бы попыталась.

"Ты бы не поверила",  — вздохнула она. Она потянулась руками над головой и еще больше откинулась на подушки. Ее глаза были уже, чем обычно, и она лениво смотрела на меня, словно была погружена в свои мысли. Не отрывая от меня взгляда из-под полуприкрытых век, она подняла ноги и положила их мне на колени. Меня сразу же окутал зловонный запах. Очевидно, пробежав все это расстояние, ее ноги вспотели в этих толстых носках и кроссовках. Прежде чем я успела возмутиться ее наглостью, она кивнула на свои ноги и ухмыльнулась. "У меня ноги просто отваливаются. Будь добра, помассируй их". Она даже не дождалась ответа, прежде чем закрыть глаза и откинуться назад с довольным видом.

Я была в растерянности. Я посмотрела вниз на ее отвратительные ноги. Конечно, у нее был педикюр, и они не были уродливыми или что-то в этом роде, но они просто ужасно воняли. Если я сделаю то, что она хочет, и помассирую ее ноги, я в каком-то смысле подчинюсь ей. Мне хотелось скинуть их с колен, встать и устроить ей разнос за ее наглость и дерзость. Я даже представила себе этот сценарий и вообразила, как она съежится от шока. Но этого так и не произошло.

Пока Синтия лежала, расслабленная и довольная, я старательно растирала ее уставшие после тренировки ноги. Я водила пальцами по ее сморщенным подошвам и скребла огрубевшую кожу на ее пятках. Большими пальцами я разминала каждый ее пальчик, пока она ворочалась и стонала от удовольствия. Я даже удалила ворсинки между ее пальцами, ловя проблески ее блестящих глаз, наблюдающих за мной из-под полуприкрытых век, с легкой улыбкой на губах.

Растирание усталых ног Синтии после спортзала стало 

моей ежедневной обязанностью после того первого дня. Мы никогда не говорили об этом вслух, но, придя домой, она снимала кроссовки и носки и клала ноги мне на колени. Она даже не просила меня растереть их, она просто ожидала, что я это сделаю; и я делала. Она не стеснялась откидываться назад в блаженном расслаблении и одобрительно стонать при моих прикосновениях. Она часто лениво клала одну ногу мне на плечо, пока я массировала другую, не замечая и не заботясь о том, как близко ее вонючие пальцы находятся к моему лицу. Может быть, она даже не осознавала этого, поскольку у меня никогда не хватало духу сказать ей, насколько ужасен этот запах. Я просто терпела его и растирала ее ноги, пока она не была удовлетворена. Во время массажа мы почти не общались, Синтия лишь изредка просила меня сосредоточиться на какой-то конкретной части ее стопы или растереть посильнее, и я, как ее неоплачиваемая массажистка, подчинялась.

Недели шли, и поведение Синтии становилось все более понятным. Я недооценила ее коварство. Я знала, что она жесткая, но думала, что она просто немного поиздевается надо мной за то, что я позволила Натали помыкать собой. Но в то время, как я расценила это как унижение, Синтия увидела в этом лазейку и возможность. Натали продемонстрировала ей мою слабость, и избалованная ленивая младшая сестра моего парня, похоже, решила воспользоваться этим; думаю, я была легкой добычей в ее глазах. Как будто всякое уважение, которое она ко мне испытывала, испарилось тем вечером в ресторане. Она спокойно позволяла себе класть мне на колени ноги сразу после долгой пробежки, даже когда свежий блестящий пот с ее подошв впитывался в мои ладони.

После одного такого массажа Синтия дала понять, что с нее хватит, уперевшись ногой мне в грудь и мягко оттолкнув меня. Я не ожидала этого и случайно опрокинула локтем стакан с водой. Быстро сориентировавшись, я побежала за полотенцем на кухню, затем упала на четвереньки рядом с диваном и принялась вытирать разлитую воду.

Я услышала, как Синтия хихикает надо мной, пока я вытирала лужу, а затем почувствовала тяжесть ее ног на своей спине. Я не знала, что делать. Сделать вид, что это шутка, или выразить свое недовольство тем, что она зашла слишком далеко. В результате я застыла на месте и позволила ей использовать себя в качестве импровизированной подставки для ног.

"Вот так, просто стой смирно, тряпка",  — сказала она. Она подчеркнула свои слова, подняв и опустив пятку мне на шею с глухим стуком. Это было не очень больно, но достаточно, чтобы я не двигалась и оставалась на четвереньках. Через несколько секунд, не встретив сопротивления с моей стороны, я почувствовала, как ее ступни утонули в изгибе моей шеи, а ее поза расправилась. Она откинулась на диван и принялась переключать каналы; очевидно, ни о чем не беспокоясь. Должно быть, я выглядела нелепо, когда эта 

молодая, миниатюрная европейка использовала меня как личную подставку для ног, но я оставалась на четвереньках, не возражая. Время от времени я слышала щелчок жвачки, когда она надувала пузыри. В какой-то момент она даже ответила на телефонный звонок и долго разговаривала с одним из своих клиентов по персональному тренингу о завтрашней тренировке, все это время переминаясь ногами у меня на шее.

Мои конечности вскоре устали и задрожали от напряжения, но я превозмогла боль и держалась. Если моя голова опускалась слишком низко от усталости, Синтия постукивала мне по шее пяткой, и я находила в себе силы подняться немного выше.

Наконец, к моему изнеможению, Синтия заскучала от того, что смотрела, убрала ноги и побрела наверх, чтобы принять душ. Она не сказала ни слова о том, что произошло за последний час, оставив меня стоять на четвереньках, как будто ничего необычного не случилось.

Ежедневные массажи ног после спортзала продолжались как обычно, и еще дважды я оказывалась подставкой для ног Синтии. Ни в одном из этих случаев она не воспользовалась случаем, как в первый раз; мне прямо сказали встать на четвереньки рядом с диваном и стоять смирно. Она сформулировала это так, будто я делаю ей одолжение, поэтому я посчитала грубостью отказаться. Оба раза она отдавала приказ небрежно, сразу после длительного сеанса массажа ног. Поскольку я уже была у ее ног, массируя их, я находилась в особенно слабом и покорном состоянии духа, поэтому, конечно же, делала именно то, что она говорила. Как она и знала.

Я стала готовиться к массажу Синтии после ее возвращения из спортзала. Обычно она возвращалась в одно и то же время каждый день, и я ждала ее с холодным напитком. Как только она садилась, я снимала с нее кроссовки и носки, и следующие полчаса-час тратила на то, чтобы побаловать ее уставшие ноги. Иногда она просила растереть ей еще и икры, шею или плечи, и я разминала все узлы и напряжение, которые накопились у нее за день от любых упражнений, которые она выполняла.

Однажды вечером, как обычно, я послушно ждала у дивана, когда Синтия должна была вернуться домой. Ритуал был молчаливо и обоюдно согласован, вернее, ожидаем с ее стороны и принят с моей. К тому времени я уже знала свою роль, когда дело доходило до того, чтобы Синтия была бодрой после тренировки в спортзале и готова к новой на следующий день.

В этот раз Синтия не плюхнулась на диван и не протянула мне свои ноги в кроссовках, как обычно. Она с любопытством посмотрела на меня, потом закатила глаза и целенаправленно подошла. Ее бедра покачивались, а хвост развевался за ее головой; как кошка, преследующая свою добычу. Не говоря ни слова, она схватила меня за волосы и неловко вывернула шею. Я была вынуждена смотреть ей в глаза, пока она стискивала зубы от напряжения. Я была в смятении и растерянности от такого неожиданного 

обращения. Это было похоже на животную потребность утвердить свое физическое превосходство надо мной. С решительной гримасой на лице она постепенно опустила меня на колени.

Я вскрикнула от боли.

"Зачем ты это делаешь?" — простонала я. "Пожалуйста, прекрати, Синтия".

Пока я неловко стояла на коленях, вывернув шею в сторону, Синтия вытащила ногу из кроссовки. Она подняла ногу и показала мне подошву своего грязного носка. "Сними с меня носок",  — сказала она. Когда я пробормотала отказ, она дернула меня за волосы, заставив мою голову дернуться в агонии. Через несколько секунд я уже снимала с ее ноги носок. Сняв его, она выхватила носок у меня из рук и силой засунула мне в рот. Мои глаза забегали в растерянности от того, что у меня во рту оказался носок. На глаза навернулись слезы, когда я почувствовала первый ужасный вкус, атаковавший мой язык, и я не смогла сдержать всхлипывания и дрожи от шока. В этом не было никакого смысла. Я была готова и хотела растереть ей ноги, как ей нравится, а вместо этого она так жестоко со мной обращается.

Синтия присела на корточки, посмотрела прямо в мои бегающие глаза и заставила меня замереть. Когда наши взгляды встретились, смысл был передан: меня унижали просто потому, что она могла это сделать. С этими словами она отпустила мои волосы и, казалось, потеряла ко мне всякий интерес. Пока я оставалась стоять на коленях с набитым носком ртом, она уверенно прошла через комнату, плюхнулась в кресло и принялась набирать что-то в телефоне.

Освободившись от ее нападения, я засунула руку в рот и вытащила носок.

"Не смей его вынимать",  — сказала Синтия, даже не отрываясь от телефона. "Пососи его немного. Попробуй на вкус и оцени, как я сегодня поработала".

Я взвесила все варианты и решила, что сосать носок Синтии гораздо лучше, чем подвергаться ее физическому насилию. Моя кожа головы все еще горела от того, как она грубо дергала меня за волосы. Я нерешительно села на диван и сидела там с ее носком во рту. Чувствуя себя дурой, я попыталась посмотреть телевизор, пока Синтия развалилась в кресле, скрестив ноги в лодыжках; одна из них все еще была спрятана под свежим потным носком. Она смеялась над тем, что показывали по телевизору, и одновременно переписывалась с кем-то по телефону. А мое лицо было искажено от отвращения, поскольку вкус ее носка атаковал мои вкусовые рецепторы. Я старалась не глотать и не жевать, но было трудно не делать этого случайно. Я могла бы просто вытащить носок изо рта и послать ее к черту, но у меня просто не хватало смелости. Будучи законченной тряпкой, может быть, я действительно заслужила сосать вонючие носки Синтии. Какой человек позволит кому-то другому так с собой обращаться? Прошли годы с окончания университета, а я все та же трусиха.

"Хочу видеть, как ты его сосешь",  — сказала Синтия с другого конца комнаты. Она оторвала взгляд от 

телефона и ждала, пока я не начну действовать. Я преувеличенно двигала челюстью, показывая, что сосу ее носок, как она хотела. Удовлетворенная, она снова переключила свое внимание на телефон, но я продолжала сосать на всякий случай, если она вдруг заметит, что я остановилась.

Как только телешоу закончилось, Синтия лениво поднялась из кресла и подошла ко мне. Мое тело напряглось в ожидании очередной вспышки гнева; моя кожа головы не выдержала бы еще одной порции выдергивания волос. Она просунула пальцы между моих губ и выдернула носок. Меня окутало чувство мгновенного облегчения, но оно длилось недолго. Ее второй носок был быстро снят — прямо с ее вспотевшей ноги — и помещен мне в рот. "На пол",  — сказала она.

Интересуясь, что она задумала, я выполнила ее приказ.

"Залезай под диван и высовывай голову". Она подбодрила меня пинком ноги, и я поспешила под диван. Это был диван на высоких ножках, под которым оставалось как раз достаточно места, чтобы я могла лечь, прижавшись грудью к полу. Синтия запрыгнула на диван и бесстыдно поставила мне на лицо свои босые ноги. Вот так я снова стала ее подставкой для ног, но на этот раз в гораздо более унизительном положении. Вместо того чтобы попытаться стряхнуть ее, я лежала неподвижно и позволяла ей рассеянно тереть подошвы. Ее пальцы изучали черты моего лица, скользя по носу и дергая за брови. Каждое шевеление ее пальцев дарило мне новую дозу ее запаха ног; едкого и отвратительного зловония. Она засовывала мой нос в углубления между пальцами и заставляла меня нюхать.

Все это время я сосала ее вонючий носок. Вкус был невыносимым, а запах ее потных ног вызывал у меня головокружение. Мои чувства подвергались атаке со всех сторон одним источником: вонючими ногами Синтии. Пока я испытывала сенсорную перегрузку, Синтия беззаботно играла в своем телефоне. Должно быть, было приятно быть на ее месте, не имея носка во рту и пальцев на носу. В этом и заключалась разница в нашем положении в доме. Тряпкой была не она, а я.

"Наконец-то я нашла тебе достойное применение, тряпка",  — фыркнула она, лениво потирая ногами мое лицо. Она втирала остатки пота с подошв в мои щеки, оставляя свой запах и помечая меня как свою территорию, своего рода.

Я пробормотала что-то в ответ, но мои слова были заглушены носком. Синтия крепко прижала свою ступню к моим губам, и я восприняла это как знак замолчать.

"Боже, какой-то придурок сегодня клеился ко мне и просто не хотел отставать". Она больно втирала подошвы в мое лицо, прижимая мой нос к щеке и заставляя меня зажмуриться от боли. Внезапно ее настроение стало понятным: меня наказывали за действия какого-то мудака. Я ничего плохого не сделала. Я была просто легкой мишенью, на которой она могла сорвать злость. Я просто надеялась, что не стану ее отдушиной каждый раз, когда кто-то ее обидит.

В ту ночь я почти не спала. Ее 

обращение со мной, а особенно оскорбления, не давали мне покоя. Она была так небрежно жестока, и мне было не по себе находиться рядом с человеком с такими резкими перепадами настроения. Я чувствовала, как мой контроль над ситуацией, а вместе с ним и контроль над моим домом ускользает. Это был мой дом, и я должна была быть главной женщиной в нем. Синтия должна была быть квартиранткой. Кроме того, она была младшей сестрой моего парня. Как я могла смотреть ему в глаза после того, что она со мной сделала? Она не только открыто признала, что считает меня тряпкой, но и обращалась со мной как с таковой. Я не хотела становиться ее грушей для битья, на которой она будет срывать свой гнев всякий раз, когда кто-то ее обидит.

На следующее утро я все еще была в ярости от того, что произошло накануне, и откуда-то нашла в себе решимость. Так больше продолжаться не могло. Из-за выходок Синтии меня не покидало чувство страха. Я боялась, что все будет только хуже, поскольку она уже вкусила всю глубину того, насколько я безвольна. В глубине души она, должно быть, думала, что может выйти сухой из воды, что бы ни сделала.

За завтраком я попыталась занять твердую позицию и вернуть себе немного достоинства. "Синтия, я думаю, тебе лучше съехать",  — сказала я.

Синтия на мгновение оторвала взгляд от своей миски с йогуртом и кусочками фруктов. "Ага, конечно. Как скажешь". Она закатила глаза и отправила в рот еще один кусочек яблока.

"Я серьезно",  — сказала я, стараясь говорить убедительно и скрыть дрожь в голосе. "Все зашло слишком далеко, и поскольку я встречаюсь с твоим братом и все такое, я думаю, лучше нам прекратить это, пока не стало неловко".

"Еще чего",  — отрезала Синтия. Она облизала с пальцев йогурт, обошла стол и с вызовом встала передо мной. "Тебе, конечно, было бы лучше, если бы я съехала, но с какой стати я должна это делать?" Она резко ткнула меня пальцем в грудь, и я поморщилась от боли. Прежде чем я успела отстраниться, она схватила меня за волосы и дернула на пол. Они все еще болели после вчерашнего вечера, и я ахнула от резкой, жгучей боли. Я попыталась вырваться, но ее хватка была крепкой.

"Пожалуйста, Синтия, прекрати",  — умоляла я.

Крепко сжав мои волосы в своей руке, она оглядела кухню, вероятно, в поисках чего-нибудь, чем можно было бы меня ударить. Ближе всего оказалась одна из ее тапочек, которая слетела с ноги. Она усмехнулась, поднеся ее к моему лицу, и велела мне нюхать.

"Что? Нет! Зачем?" — умоляла я из тапочка, который облегал мое лицо.

"Давай же, дай отпор",  — подначивала она, хихикая про себя. "Заставь меня остановиться".

Я попыталась изобразить крутость и сопротивление, но никого не обманула. Мои плечи опустились, а на глазах навернулись слезы. Мои губы дрожали, а руки тряслись. При первом же проявлении агрессии я превратилась в 

дрожащую развалину. Я словно снова оказалась в том ужасном общежитии, в университетские годы; в ловушке, в тюрьме с грозной соседкой по камере.

Руки Синтии бессильно повисли, и тапочек едва касался моего лица. Даже ее хватка на моих волосах ослабла настолько, что я могла бы вырваться. Но я этого не сделала. Я просто сидела и нюхала ее вонючий тапочек, пока она победно ухмылялась мне. Она наклонилась и приблизила свое лицо к моему, чтобы я могла видеть, как ей нравится унижать меня, пока я вдыхаю ее зловонный аромат.

"Я дам тебе выбор, тряпка",  — сказала Синтия, поворачивая тапочек у моего лица. Я поморщилась, когда она снова открыто назвала меня так, но у меня не хватило смелости поправить ее. "Я могу прямо сейчас надрать тебе задницу за твою наглость говорить мне, чтобы я съехала, и мы обе знаем, что я на это способна". Она отпустила мои волосы и напрягла бицепс. Он не был чрезмерно мускулистым, но женская сила была очевидна.

Я съежилась от мысли, что Синтия меня побьет. Я знала истории о ее издевательствах от моего брата, и, видя ее здесь, в гораздо лучшей форме, чем я сама, я боялась худшего. Она была немного ниже меня, но, без сомнения, намного сильнее; было уже достаточно плохо, когда она дергала меня за волосы. Мои руки и ноги были мягкими и дряблыми, в то время как ее — подтянутыми и сильными. То, как она легко поставила на место Натали — мою бывшую мучительницу,  — было достаточной угрозой.

Я выхватила у нее тапочек и обеими руками прижала его к лицу. Я быстро и с энтузиазмом его нюхала, пытаясь показать ей, что принимаю сложившееся положение вещей. Синтия стояла с ошеломленным выражением лица, на мгновение шокированная тем, насколько глубоко я готова была пасть. Наконец она ухмыльнулась и одобрительно кивнула, затем забралась на барную стойку передо мной. Ее босые ноги легли мне на колени, а ее локти — на ее собственные. Она подперла подбородок ладонями и приблизила свое лицо к моему, внимательно наблюдая с понимающей усмешкой, как я втягиваю носом каждый уголок этого ужасного тапочка. Она, казалось, была довольна, позволяя мне унижаться в течение пары минут, прежде чем забрать тапочек и отбросить его в сторону.

"Я все еще склоняюсь к тому, чтобы надрать тебе задницу",  — сказала она, заставляя мою губу дрожать. "Но я же сказала, что дам тебе выбор. Так что ты можешь либо принять свое наказание, либо поцеловать мне ноги и извиниться".

"Я поцелую тебе ноги!" — тут же ответила я. Я бы согласилась на что угодно, лишь бы избежать побоев.

Она хихикнула, наверное, зная, что я выберу, еще до того, как предложила. "Тогда встань на колени".

Я соскользнула с табуретки и отодвинула ее в сторону. Встав на колени, я обнаружила, что смотрю на Синтию снизу вверх, между ее болтающимися ногами. Она слегка приподняла одну ногу и повернула ее так, чтобы свод стопы 

был обращен ко мне. Я точно знала, что делать. С надеждой глядя на нее снизу вверх, я прижала губы к ее своду стопы и нежно поцеловала. В момент соприкосновения Синтия свысока посмотрела на меня. Я ожидала смеха или словесных оскорблений, но вместо этого она, казалось, наслаждалась моим самоуничижением. Она предложила мне другую ногу, и я совершила еще один символический поцелуй благоговения.

Если это была цена, которую нужно было заплатить, чтобы избежать побоев от Синтии, я с радостью ее заплатила. Я почувствовала прилив крови к щекам, когда осознала всю абсурдность и унизительность того, что сделала. Вот я целую ноги младшей сестры своего парня, чтобы она меня не обидела. Я была старше ее почти на десять лет, но все равно оказалась в таком положении. Стыд стал неотъемлемой частью моей жизни. Я произнесла слова, которые, как я молилась, спасут меня. "Прости, что сказала, что ты должна уехать, Синтия".

Синтия спрыгнула с барной стойки и прижала подошву своей ноги к моему лицу, лишив меня равновесия. Я упала на бок и растянулась на холодном кафельном полу. "Ты жалкая",  — сказала она, прижав мою щеку к полу босой ногой. Краем глаза я смогла разглядеть, что она показывает мне фак обоими руками. "Я должна рассказать брату, какая ты тряпка. Думаешь, он все еще захочет встречаться с тобой, узнав, что ты целуешь ноги его сестры по ее требованию?"

Прежде чем я успела ответить, она еще раз толкнула меня ногой в щеку, затем повернулась в сторону гостиной и оставила меня лежать на полу кухни. Я просто неподвижно лежала в стыде с закрытыми глазами; мне хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня. Я думала, что с унижениями покончено, но она окликнула меня из гостиной и позвала к себе. Я вяло поднялась на четвереньки и подползла к ней. Я чувствовала себя физически и эмоционально истощенной ее играми.

Синтия сидела прямо, прислонившись к спинке кресла. Ее поза была почти королевской. Ее руки уверенно лежали на подлокотниках. Вся ее манера держаться была расслабленной и непринужденной, вплоть до скрещенных лодыжек на выдвижной подставке для ног. "Иди сюда",  — сказала она. Она поманила меня пальцем.

Я подошла и встала на колени рядом с креслом. "Ты... ты ведь не расскажешь Джеффу обо всем этом, правда?" — робко спросила я. Мысль о том, что Джефф узнает о том, что Синтия заставила меня сделать, была невыносима. Массаж ног я могла бы выдать за заботу. Инцидент с подставкой для ног был сложным, но я могла бы сказать, что просто дурачилась. Сосание носка и нюханье тапочка? Для этого не было никакого объяснения. Конечно, я могла бы попытаться все отрицать, но Синтия быстро сломила бы меня перед своим братом. Я была слабой, дрожащей развалиной, когда она утверждала свое превосходство.

"Умоляй меня не говорить ему". Она скрестила руки на груди. На ее лице было выражение сурового неодобрения.

"Пожалуйста, давай оставим это между 

нами, Синтия. Твоему брату не нужно ничего знать. Я буду целовать тебе ноги сколько угодно, только пожалуйста, не говори Джеффу".

На губах Синтии появилась легкая улыбка. Одна ее нога игриво болталась над другой, вытянутой и покоящейся на подставке кресла. "Тогда поцелуй мне ноги, тряпка",  — сказала она, кивая головой на свои шевелящиеся пальцы.

Я подползла к подножию кресла и замерла в нерешительности. Ее ноги не были уродливыми или что-то в этом роде; я достаточно натирала их, чтобы знать это. Ее пальцы были милыми и равномерно уменьшались в размере от большого к мизинцу. Они не могли быть больше 35 размера. Она на самом деле очень хорошо за ними ухаживала, и в этот момент ее пальцы были покрыты свежим черным лаком. Однако они все еще выглядели немного уставшими от ее постоянных тренировок, а ее подошвы были грубыми в некоторых местах, без сомнения, от постоянных нагрузок в тренажерном зале.

Я наклонилась и почтительно поцеловала подошву ближайшей ко мне ноги. Как только мои губы оторвались от нее, я села обратно на пятки. "Пожалуйста, не говори Джеффу, Синтия".

Она удивила меня, громко расхохотавшись. "Ты думаешь, я бы на самом деле ему рассказала? По какой-то причине он тобой очень увлечен, поэтому это уничтожило бы его, если бы он узнал, какая ты подхалимка. На самом деле он слишком хорош для тебя. Тебя давно пора было поставить на место. Но, знаешь, Джефф действительно тебя любит, поэтому я пыталась с тобой ладить. Но мне трудно притворяться, что я тебя уважаю, теперь, когда я знаю, какая ты на самом деле. Я больше не буду притворяться, что ты мне нравишься".

У меня упало сердце. Ее слова были грубыми, жестокими, но в конечном счете честными.

"Но ты все равно можешь продолжать целовать мне ноги",  — добавила она.

Следующий час я провела на коленях у подножия кресла, осыпая поцелуями изящные ноги Синтии. Я чередовала поцелуи то одной, то другой ноги, то ее подошв, то пальцев, то верхней части стоп, в зависимости от того, что было ближе, когда она шевелила ими. Между поцелуями я извинялась. Снова и снова я говорила ей, как сильно сожалею о том, что предложила ей съехать. Она почти не обращала на меня внимания и предпочитала играть в своем телефоне; я же продолжала целовать ее ноги. Время от времени она тихо вздыхала, когда мои губы касались ее кожи, вероятно, от чувства власти, которое давало ей мое самоуничижение. Это было абсолютно унизительно — быть вынужденной целовать ноги младшей сестры моего парня. Однако я делала это, чтобы избежать альтернативы — быть избитой. Я делала все, что нужно, чтобы выжить.

В конце концов, Синтии, должно быть, надоело мое поклонение. Она убрала ноги и скрестила их по-турецки. Она протянула руку, поддела указательным пальцем мой подбородок и подняла мою голову так, чтобы мои глаза встретились с ее. "Хорошая девочка",  — сказала она, прежде чем одарила меня сияющей победной улыбкой.  

"Кто ты?" — спросила она.

"Тряпка",  — вздохнула я в знак поражения.

Она погладила меня по голове. "Да, ты тряпка".

Когда наши роли по отношению друг к другу были четко установлены, Синтия потащила меня на свою следующую тренировку в спортзале. Я оделась в спортивную форму, решив, что она будет гонять меня как сержант-инструктор. Если бы она велела мне сделать сто отжиманий, я бы сделала их; сколько бы времени это ни заняло. Когда мы приехали, я поняла, что ошибалась в ее намерениях.

Синтия хотела, чтобы я была в тренажерном зале не более чем ее лакеем. Я должна была вытирать пот с ее лба по команде. Когда она заканчивала заниматься на тренажере, я должна была вытирать с него остатки пота. Если ее бутылка с водой опустела, я должна была ее наполнить. Иногда, когда мы ехали домой, она снимала кроссовок и подносила его к моему лицу, хихикая от удовольствия. Каждый день после окончания тренировки она намеренно откладывала принятие душа до тех пор, пока я не натирала ее вонючие ноги дома. Казалось, ей доставляло удовольствие заставлять меня массировать ее ноги сразу после того, как я снимала с нее влажные носки.

"Мне это нравится",  — сказала она однажды по дороге домой. В этот раз ее кроссовок был привязан к моему лицу, пока я вела машину, заставляя меня вдыхать ее теплый запах на протяжении всего пути. Другие водители замечали это и странно смотрели на меня. "У каждого любителя тренажерного зала должна быть своя тряпка в качестве девочки на побегушках",  — размышляла она.

Во время одного особенно изнурительного унизительного представления в тренажерном зале к моему амплуа лакея добавилось новое требование. Синтия заставила меня встать на колени в раздевалке и снять с нее кроссовки, предварительно поцеловав каждый из них. Все остальные женщины видели эти поцелуи, и я была в полном отчаянии. В результате я глупо выступила против моей тиранки из спортзала и была сурово наказана тем, что мне засунули в рот влажный носок. С этого момента все свои обязанности в спортзале я выполняла, сосуще ее носок с предыдущего дня. Она сказала мне, что это нужно для того, чтобы я помнила, зачем я здесь, и не выкидывала никаких фокусов. Несколько парней даже пытались со мной познакомиться, и мне приходилось тупо смотреть на них, что-то бормотать и уходить, прежде чем они понимали, что к чему. Синтия находила эти неловкие моменты забавными.

"Какие у тебя планы на сегодня?" — спросила меня Синтия однажды утром. Прошли недели с тех пор, как она объявила меня своей девочкой на побегушках, и с тех пор я практически каждый день ходила с ней в тренажерный зал. Если она тренировала клиента, меня не приглашали. Но на свои личные тренировки она обязательно брала меня с собой, чтобы я удовлетворяла ее потребности.

Было еще рано, но я уже сидела за своим рабочим столом и корпела над документом. "Я просто собиралась поработать сегодня.  

Я немного отстала от графика по одной статье".

Синтия села рядом со мной и положила свои ноги в кроссовках мне на колени. Ее высокомерие было оскорбительным, но не остановить. Она позволяла себе такую вольность в своем поведении. Любой другой человек послал бы ее к черту, но я просто сидела и терпела. Ее ноги шевелились у меня на коленях, а я ничего не делала, чтобы убрать их. Она обращалась со мной так небрежно, как будто я была просто еще одним предметом мебели. Она подняла один кроссовок и положила его пяткой на носок другого. "Звучит скучно",  — сказала она, разглядывая свои ногти.

Пятка нижнего кроссовка Синтии повернулась на моей ноге и порвала мне кожу. Я поморщилась от жгучей боли, но она, похоже, не заметила или, скорее всего, ей было все равно. Я посмотрела на экран своего ноутбука и вспомнила, что у меня очень строгий дедлайн. Его важность заставила меня заговорить. "Можно нам на секунду серьезно, пожалуйста, Синтия?"

Синтия наклонила голову и, казалось, задумалась над моим тоном. "Конечно",  — сказала она. Она убрала ноги с моих колен и выпрямилась на стуле. "О чем ты хочешь поговорить?"

Я обрадовалась тому, насколько разумной она была. Возможно, она действительно готова была выслушать мои опасения. Я воспользовалась возможностью, чтобы выговориться и все ей рассказать. "Вся эта история с ежедневными походами в спортзал. Я не думаю, что смогу это продолжать. Ты практически командуешь мной во всем, что я делаю".

"Это еще мягко сказано",  — засмеялась она.

Волосы на моей шее встали дыбом от ее веселого ответа, но я продолжала упорно высказывать свои претензии. "Синтия, пожалуйста. Я боюсь, что, если это продолжится, я потеряю работу, а вместе с ней и эту квартиру. Я не успеваю сделать достаточно работы, и мой редактор начинает задавать вопросы".

Синтия с любопытством посмотрела на меня и закинула одну ногу в кроссовке на сиденье. Она обняла ногу и положила подбородок на колено. "Ну, я, конечно, этого не хочу. Тебе действительно грозят неприятности?"

"Да",  — ответила я, и это была правда.

"Подожди здесь секунду". Она выскочила из моей комнаты и вернулась примерно через минуту. В руке она держала свой грязный носок с предыдущего дня. Она подошла ко мне, держа носок пальцами за носок, как будто собиралась приколоть хвост ослу. Я знала, что сейчас произойдет, и мой рот, казалось, непроизвольно раскрылся, то ли от шока, то ли от мышечной памяти из-за постоянных тренировок со стороны Синтии. Носок был слишком большим, чтобы поместиться в мой рот целиком, поэтому Синтия засунула его носок так глубоко, как только могла. Остальная часть носка свисала с моего подбородка. Она расхохоталась, довольная своей идеей, так что я предположила, что выгляжу нелепо. "Я отпускаю тебя сегодня из спортзала, но ты будешь сосать это весь день, пока работаешь, поняла?"

Я сильно покраснела.

"Хочешь вытащить его, да?" — поддразнила она меня.

Я отвела от нее взгляд и кивнула.

"Но я говорю, что ты не 

можешь этого сделать. Так что ты будешь делать, тряпка?"

Я тупо посмотрела на нее и ничего не сказала, да и все равно не могла говорить с набитым ртом. Я знала, чего она хочет, поэтому демонстративно пососала и пожевала носок ее носка. Мои глаза зажмурились от мерзкого вкуса, атаковавшего мой язык. Мое согласие вызвало у Синтии довольную ухмылку.

Я просидела так весь день, печатая на ноутбуке. Сначала носок отвлекал меня, но в конце концов он стал настолько привычным, что я почти не замечала его. Даже вкус стал приемлемым, пропитавшись моей слюной. Это было похоже на утешительное одеяло, к которому ребенок привязывается в своей кроватке. Еще много лет он будет носить его с собой повсюду и жевать. Милая мысль, если не считать того, что моим одеялом был грязный носок Синтии.

Удивительно, но в тот день я действительно сделала много работы. Это был самый продуктивный день за последние недели.

Синтия заглянула ко мне, вернувшись из спортзала. Она, казалось, была довольна тем, что носок все еще торчал у меня во рту, как она и просила. Моей наградой было похлопывание по голове. "Открой рот",  — скомандовала она. Я так и сделала, и ее носок выпал из моих губ. "Ты такая жалкая",  — засмеялась она, закатывая глаза. "Сосала мой потный носок весь день только потому, что я тебе велела. Что ты можешь сказать в свое оправдание?"

Я ничего не сказала, а вместо этого посмотрела в пол.

"Ну, в любом случае, я подумала над тем, что ты сказала раньше. И я готова пойти на компромисс. Мне очень понравилось жить с тобой последние несколько месяцев, все действительно наладилось. Так что я не хочу рисковать тем, что ты потеряешь эту квартиру".

Может быть, для нее все и наладилось, но для меня это был кошмар.

"Ты будешь продолжать растирать мне ноги каждый день после тренировок, потому что ты не представляешь, как это приятно. Но мы ограничим твои обязанности девочки на побегушках только пятницами. Я подумала об этом, и это как раз тот день, когда я действительно выкладываюсь по полной, потому что это перед выходными, так что ты мне будешь нужна рядом. В остальные дни ты можешь оставаться дома и заниматься своей работой. Но ты будешь делать это, сосуще мой носок с предыдущего дня. Что скажешь?"

Ее требование массажа ног я могла понять, как бы извращенно это ни звучало; она получала от этого некоторое облегчение. Брать меня с собой в спортзал и использовать в качестве лакея тоже имело смысл, не для меня, а для нее. Но заставлять меня сосать ее носок, пока ее даже нет рядом? В этом не было никакой необходимости, кроме как получить садистское удовольствие от моих мучений. Было абсурдно слушать, как она открыто говорит о таких вещах. Еще несколько месяцев назад было совершенно немыслимо, чтобы младшая сестра моего парня спокойно и непринужденно обсуждала способы унизить меня. И не просто 

способы унизить, а те, которые она считала компромиссом и справедливостью. Настоящая справедливость заключалась бы в том, чтобы она оставила меня в покое.

Когда я не ответила так быстро, как ожидала Синтия, она подстегнула меня. "Это лучшее предложение, которое ты получишь, так что советую тебе проявить немного благодарности".

Я хотела встать на колени, чтобы в знак поражения поцеловать ее кроссовки, но Синтия положила мне руку на плечо и остановила. "Успокойся, тряпка",  — сказала она с усмешкой. "Не спеши целовать мои ноги. В любом случае, сейчас мне нужно растереть ноги после тренировки, так что ты сможешь целовать их сколько душе угодно и показать мне свою благодарность во время этого, хорошо?"

К счастью, в ближайшую пятницу меня избавили от необходимости идти с Синтией в спортзал, потому что Джефф приехал на выходные. Я никогда не была так рада, как когда он вошел в дверь. Быть в его объятиях впервые за несколько месяцев заставило меня почувствовать себя лучше. Синтия в основном игнорировала меня, пока ее брат был рядом, и это был столь необходимый перерыв, чтобы попробовать на вкус что-то помимо ее потных носков; губы Джеффа были гораздо приятнее на вкус.

Мы провели вечер пятницы вдвоем в баре и танцевали всю ночь напролет. Я забыла, каково это — по-настоящему веселиться и наслаждаться жизнью; чувствовать себя свободной. С тех пор как Синтия стала ежедневно навязывать мне свои грязные ноги, я практически превратилась в узницу в своем собственном доме. Джефф освободил меня от этого, поскольку Синтия, кошмарная, какой она была, не собиралась унижать девушку своего брата прямо у него на глазах.

В субботу утром мы лежали в объятиях друг друга, страдая от похмелья и восстанавливаясь после вчерашнего вечера. Джефф повел меня на обед в уютное кафе, а после обеда мы гуляли по местному парку и кормили уток. Быть снова нормальной девушкой, наслаждающейся временем, проведенным со своим великолепным парнем, было всем, о чем я мечтала.

В последний вечер своего визита Джефф предложил взять напрокат фильм. Это показалось мне хорошей идеей, пока он не упомянул, что Синтия тоже будет дома. Я забеспокоилась, но, прижавшись к нему, я почувствовала себя в безопасности от прихотей Синтии. В какой-то степени я почти забыла об истинной природе моих отношений с его сестрой; настолько освобождающими были эти выходные с моим парнем.

Все шло хорошо, пока Джефф не поставил фильм на паузу и не извинился, чтобы сходить в туалет. Пока его не было, Синтия вскочила на ноги и уверенно подошла ко мне. Уперев руки в бока и балансируя на одной ноге, она поднесла ногу к моему лицу и растопырила пальцы так, чтобы большой палец был направлен на мой рот. "Соси",  — сказала она.

Я переводила взгляд с ванной комнаты на ее ногу; я не слышала, как смывают воду в туалете, так что Джефф, вероятно, все еще делал свои дела. Судя по выражению ее лица, она была очень 

серьезна. Она, вероятно, не могла заставить меня сделать это, пока Джефф рядом, так что, если я буду держаться твердо, она, скорее всего, сдастся и оставит меня в покое. Однако к этому моменту послушание Синтии настолько укоренилось в моем мозгу, что я не смела не делать того, что она хочет. Пока у меня было время, я наклонилась вперед и взяла палец Синтии в рот. Я неряшливо и интенсивно сосала его, надеясь ублажить ее до возвращения Джеффа. Мой взгляд скользнул по ее загорелой ноге и встретился с ее глазами, которые с отвращением смотрели на меня над искривленным в победной ухмылке ртом. Она вытащила палец из моего все еще сосущего рта с чмокающим звуком как раз в тот момент, когда смыли воду в туалете и послышался звук открывающейся двери ванной комнаты. В качестве последнего оскорбления Синтия взъерошила мне волосы и сказала, что я хорошая девочка, прежде чем засмеяться про себя и ускользнуть на кухню, чтобы налить себе выпить. Джефф снова сел рядом со мной на диван и поцеловал меня в губы, прежде чем я успела увернуться. Мне оставалось гадать, чувствует ли он на вкус палец своей сестры, который был у меня во рту всего несколько секунд назад. Как бы я ни пыталась избавиться от этого ужасного вкуса, делая глоток за глотком своего напитка, мне это не удавалось.

Следующий час мы спокойно досматривали фильм. Большая часть сюжета фильма прошла мимо меня, так как мой разум был сосредоточен на других вещах. Джефф ласково потирал мою руку или целовал меня в лоб, и я улыбалась в ответ, как будто все было хорошо. Синтия, конечно же, мучила меня все это время, сгибая и разгибая пальцы ног на подставке для ног прямо у меня на глазах, напоминая мне о том, что я сосала за спиной своего парня совсем недавно. Мне было трудно сосредоточиться, когда объекты моих страданий так свободно выставлялись напоказ.

В конце концов, Джефф уснул у меня на коленях, и Синтии не потребовалось много времени, чтобы заметить это и воспользоваться ситуацией. На цыпочках, с одним из своих отвратительных носков в руке, она бесшумно засунула его мне в рот, прежде чем вернуться на свое место. Ей пришлось прикрывать рот рукой, чтобы подавить смех, настолько ее забавляло мое затруднительное положение.

Я оказалась в ловушке под своим спящим парнем с носком его сестры во рту. Я уже собиралась вытащить его и бросить в нее, но Синтия опередила меня.

"Хочешь еще попкорна?" — крикнула она.

Джефф вздрогнул, просыпаясь у меня на коленях. "Что?"

"Попкорна?" — повторила Синтия, тряся пустым ведром.

"А, да, хорошая идея".

Джефф сел и посмотрел на меня. "Хочешь немного, детка?"

Я покраснела, не в силах ответить ему. "Угу",  — пробормотала я в ответ.

Джефф странно посмотрел на меня, и я увидела в его глазах беспокойство. Мое лицо становилось все краснее по мере того, как ситуация затягивалась. "Ты в порядке, детка?"

Конечно, я 

не могла ответить, так как мой рот был набит отвратительно потным носком Синтии. Мои глаза метались между братом и сестрой, и они посмотрели друг на друга; Джефф — в растерянности, а Синтия — с весельем. К этому моменту знакомый ужасный вкус пота Синтии уже начал атаковать мои вкусовые рецепторы, и, помимо того, что я была напугана этой ситуацией, мне вдруг стало тошно. Я оттолкнула Джеффа и бросилась в ванную комнату.

"Что с ней такое?" — спросила Синтия с притворной невинностью как раз в тот момент, когда я захлопнула за собой дверь.

Я просидела в ванной больше часа в полном стыде. Джефф стучал в дверь и уговаривал меня выйти и рассказать ему, что случилось, но я не произнесла ни слова в ответ. В конце концов, ему пришлось сдаться и лечь спать, так как рано утром ему предстояла долгая поездка.

Наступило утро, и мы неловко попрощались. Не то чтобы мы поссорились, но он знал, что что-то не так. Я даже не могла смотреть ему в глаза, прощаясь. Он еще раз спросил, не случилось ли чего. Когда я не ответила, он ушел, почесывая затылок, по-видимому, озадаченный моим странным поведением.

После ухода Джеффа я провела остаток утра, обдумывая, как мне поговорить с Синтией. Она перешла все границы, втянув Джеффа в свои игры, и мне пора было взять себя в руки и серьезно с ней поговорить.

Когда Синтия вернулась с покупками в тот день, я уже сидела на кухне и ждала ее. В этот раз на ней были шлепанцы вместо ее обычных кроссовок. Это была простая смена гардероба, но ее было достаточно, чтобы отвлечь меня от речи, которую я подготовила.

Я ожидала застать ее врасплох своей лекцией, но Синтия бросила сумки и подошла прямо ко мне. "Прежде чем ты начнешь ныть из-за вчерашнего вечера, я просто скажу вот что". Я почувствовала, как ее пальцы скользнули в мои волосы и схватили их. Это было неожиданно, и я не смогла остановить ее, прежде чем она успела крепко ухватиться.

"Ой, прекрати, пожалуйста",  — умоляла я. Моя голова уже была повернута под неудобным углом от силы ее хватки.

"Нет, ты прекрати и послушай",  — сказала она. Она еще сильнее дернула меня за волосы, и я замолчала. "Мне слишком нравится унижать тебя своими ногами. В смысле, кто бы от этого отказался?" Она сильно дернула меня за волосы, и от внезапной боли я тут же упала со стула на колени. Прежде чем я успела отреагировать, она сбросила с ноги шлепанец и засунула мне пальцы в рот. "С кем еще я могу так поступать, когда мне вздумается?" — восхищалась она.

С ногой Синтии, засунутой мне в глотку, я внезапно потеряла и дар речи, и желание вразумить ее. Мои руки обмякли, и я бессильно опустилась. Мой рот был наполнен тем же ужасным вкусом, что и накануне вечером; вкусом, который не должна испытывать ни одна независимая, уверенная в себе 

женщина. Могла ли я еще считать себя частью женского коллектива, раз теперь могла узнать этот вкус?

Я застыла, пытаясь вырваться. Синтия небрежно трясла моей головой, и мой рот издавал хлюпающие звуки вокруг ее пальцев. Это было вульгарно и тошнотворно.

"И вбей себе это в свою тупую башку",  — сказала она. Она выделяла каждое слово, еще сильнее тряся мою голову. "Я буду делать это с тобой, когда захочу, и с этого момента".

Она не лгала.

В следующую пятницу все вышло на новый уровень после довольно интенсивной тренировки. Возможно, из-за того, что Джефф ограничил ее веселье в прошлые выходные, Синтия решила, что я должна за это поплатиться.

Мы редко проводили в спортзале меньше двух часов, так как Синтия очень любила нагружать себя. В этот раз она провела на беговой дорожке больше часа, а перед этим усердно поработала с весами. В результате она была мокрой от пота. Под серой майкой на ней был спортивный бюстгальтер, и майка промокла насквозь. Ее фирменная бейсболка не смогла удержать спутанные пряди волос, прилипшие к блестящему лбу.

В этот раз по дороге домой меня не мучили. Возможно, Синтия была слишком измотана для своих обычных издевательств, но всю дорогу она терла бутылку с холодной водой о щеки и лоб. Я глупо подумала, что, возможно, в этот день меня освободят от моих пятничных обязанностей из-за ее усталости.

Как только мы переступили порог, Синтия вернулась к своему обычному требовательному "я". "Принеси сюда подставку для ног",  — сказала она, щелкая пальцами. Она плюхнулась на диван и с ожиданием подняла ноги в воздух, под которые я тут же подставила скамеечку. Затем я встала на колени, готовая начать ее ежедневный массаж ног.

Синтия окинула меня хитрым взглядом. "Обычно мне приходится принимать душ сразу после того, как ты заканчиваешь растирать мне ноги. Они так сильно нагреваются и потеют в этих кроссовках. Но знаешь, я так устала, что у меня просто нет сил подниматься наверх, а мои ноги все мокрые". Она приподняла свои ноги в кроссовках над подставкой для ног и постучала ими друг о друга. "Сними их, тряпка".

Как только первый кроссовок был снят, она выставила вперед свою ногу в носке и схватила мой нос своими липкими пальцами. Я поморщилась от уксусного запаха. Он был гораздо сильнее, чем обычно, и я попыталась вырваться. Синтия в ответ зацепила мою шею ногой в кроссовке и удержала меня на месте. "Не смей",  — сказала она сквозь стиснутые зубы. "Нюхай эту вонь".

Я знала, что лучше не отказывать Синтии в том, чего она хочет — это просто не вариант,  — поэтому я громко и с энтузиазмом нюхала. Почувствовав мое подчинение, Синтия откинулась назад и наслаждалась моими действиями. Она использовала мое плечо, чтобы снять второй кроссовок, и заменила первую ногу на более свежую вторую. Я нюхала эту ногу в носке с таким же энтузиазмом, как и первую.

Синтии надоело нюханье, и она заставила меня снять с 

нее один из носков. Ее нога была гораздо более потной, чем обычно. На ее подошве была какая-то грязная пленка; скорее всего, смесь пота и омертвевшей кожи. Она посмотрела на свою ногу и согнула подошву, проветривая ее и шевеля пальцами. Я проследила за ее взглядом и с тревогой посмотрела на ее отвратительную ногу. Я боялась, что мне придется массировать эту штуку в ее нынешнем состоянии. Я посмотрела в глаза Синтии, и она ухмыльнулась. "Лизни ее",  — сказала она.

Я отпрянула от нее в отвращении. Я не могла сдержать своих эмоций. "Ты не можешь так со мной поступать",  — простонала я сквозь слезы.

"Нет, могу, и мне на самом деле понравится это делать",  — сказала она. Она зацепила мою шею ногой в носке и притянула меня поближе. Босой ногой она потерла грязными пальцами мои щеки. Она расслабленно откинулась назад, ее глаза были прищурены от удовольствия. "Ты собираешься меня остановить, тряпка?"

Я открыла рот, чтобы возразить, но слова не шли. Вместо этого я бессильно обмякла и нахмурилась. Мое слабоволие начало вызывать у меня отвращение. Я оставалась неподвижной, пока она свободно играла со мной своими грязными пальчиками. Она засовывала их мне в ноздри, хватала меня за нос, сжимала щеки и заставляла закрывать глаза; и все это без малейшего сопротивления с моей стороны.

В конце концов, пальцы Синтии оказались у моего рта, и она ободряюще постучала ими по моим губам. "Давай же, покажи мне, как твой жалкий ротик жаждет моих пальчиков. Я знаю, что тебе понравилось в тот раз".

И я сделала это. Я не знаю, что побудило меня к этому. Возможно, это было связано с тем, как она говорила со мной, но я сделала именно то, чего она хотела. Я полностью сдалась. Все сопротивление и достоинство улетучились, когда я опустилась до самой низкой точки в своей жизни. Даже Натали не довела меня до такой степени разврата.

Я охотно сосала и облизывала вонючие пальцы Синтии, пока она подбадривала и ругала меня за безволие. Я была бесстыдна в своем стремлении угодить ее прихотям. Я даже ловила себя на том, что издаю тихие стоны и хныканья, когда жадно следовала за ее ногой, когда она поворачивала и наклоняла ее, чтобы я облизала каждый сантиметр. Вкус был ужасен, и я чувствовала, как у меня подкатывает к горлу, но было просто легче сдаться и сделать то, что она хочет. Сопротивление было эмоционально изматывающим. Было утомительно пытаться казаться сильной, когда я была полной противоположностью.

Синтия растопырила пальцы, и молчаливый приказ был понят. Пока я переходила от одного пальца к другому, просовывая язык между ними и жадно выковыривая всю слизь, Синтия скрестила ноги в лодыжках и подняла руки за голову, демонстрируя расслабленное превосходство. "Так и должно быть",  — сказала она, глядя на меня с презрением, пока я слизывала пот из складки между мясистой подушечкой стопы и ее пальцами. "Вот что тряпка делает для 

сильной женщины".

Слова Синтии резанули меня. Каждое оскорбление ранило мою душу. Она, казалось, верила, что раз она сильнее и увереннее в себе, то имеет право издеваться надо мной. Раз я слабее, то должна принимать все, что она мне преподносит. Я лизала ее ногу, как она хотела, но, похоже, этого ей было недостаточно. Я могла бы обойтись без ее комментариев о том, как низко я пала, но Синтии было все равно. Все, что имело значение,  — это ее собственное удовольствие.

"Знаешь, ты не заслуживаешь парня, Эми, больше нет, особенно моего брата. Тебе не положено иметь парня; тебе положено лизать и сосать грязные ноги, и с этого момента",  — сказала Синтия, когда я провела языком по ее подошве, и я поморщилась от ее слов. Полагаю, в тот момент я не могла спорить с тем, что она говорит правду. Было трудно делать это, когда вкус ее потной подошвы все еще ощущался на моем языке. И все же эти слова глубоко ранили меня, и я почувствовала, как по щеке скатилась слеза.

Я попыталась сосредоточиться на ее ноге и игнорировать то, что она говорила. Я принялась ритмично облизывать ее подошву снова и снова. Мои движения были бездумно механическими.

Синтия, однако, была неумолима, и ее жестокие слова не прекращались. "Тебе нечего сказать?" — поддразнила она меня. "Тогда давай, сделай себя полезной и убери это".

Я именно этим и занималась — убирала ее ногу своим языком. Постепенно вкус едкого пота сменился более естественным вкусом ее кожи; настоящее свидетельство того, насколько эффективную работу я, должно быть, проделывала. Возможно, было глупо так рьяно выполнять ее желание. Если я слишком хорошо вылижу ее ногу, она может потребовать, чтобы это стало еще одной моей ежедневной обязанностью.

Синтия толкнула пятку мне в рот, и мои губы сомкнулись вокруг нее. Кончиком языка я почувствовала огрубевшую кожу на пятке и поскребла ее зубами. Ее глаза расширились от новой техники, которую придумала ее личная педикюрша. Ее язык скользнул по зубам, готовый выплеснуть очередное оскорбление, словно безжалостный кнут. К счастью, ее телефон завибрировал и прервал ее.

"Алло",  — сказала она. "А, привет, братишка. Да ничего особенного, только что вернулась из спортзала. Что случилось?"

Я встрепенулась, зная, что на другом конце провода Джефф. Потом я вспомнила, что делаю в данный момент, и почувствовала, как по всему телу, до кончиков пальцев рук и ног, пробежал румянец стыда. Я с интересом слушала ее разговор с братом; моим парнем, послушно облизывая ее подошву, как она и требовала.

Я облизывала ее снова и снова. Как будто я теперь принимала ее точку зрения: она была сильнее, а я слабее. Было почти уместно, что я должна делать это для нее, чтобы признать, что я тряпка, а она нет. Она разговаривала с Джеффом по телефону, а я лизала ее ногу.

"Да, мы прекрасно ладим",  — сказала она моему парню. Она прикрыла телефон рукой и толкнула меня ногой в щеку. "Пососи 

мои пальцы еще немного",  — сказала она. "Мне нравится, когда ты это делаешь". Казалось, что только это и имело значение — что нравится Синтии, поэтому я сосала ее пальцы. Я переходила от одного пальца к другому, стараясь нежно массировать каждый своим мягким и влажным языком. Я смотрела на нее снизу вверх, пока работала, но она почти не замечала моих усилий. Она была слишком занята разговором, смеясь вместе со своим братом над чем-то, о чем я не знала. Я молилась, чтобы она не рассказала ему, что я делаю в данный момент.

"О нет, ее сейчас здесь нет",  — сказала Синтия.

Я почувствовала облегчение от того, что она не собирается выдавать меня за жалкую, лижущую ноги тряпку, которой я теперь, очевидно, являлась.

"Я не знаю, как тебе это сказать, братишка, поэтому просто скажу. Думаю, она гуляет с каким-то другим парнем".

Впервые за несколько месяцев я почувствовала, как у меня появляется хребет. Я задрожала от ярости, услышав ее наглость. Эта лживая сука. Джефф был мне дороже всего, и я никогда бы не изменила ему с другим парнем. На меня снизошло мгновение прозрения, и я поняла, какой идиоткой была. Как я могла допустить, чтобы все зашло так далеко? Как я могла позволить этой девчонке так со мной обращаться?

Синтия была слишком увлечена тем, чтобы разрушить мои отношения с Джеффом, чтобы понять, что перешла черту. Пока она по телефону втаптывала мои отношения в грязь, я отшвырнула ее ногу и вскочила на ноги. Она тут же подняла на меня глаза, и впервые я увидела в них нерешительность. Ее рот приоткрылся, как будто она хотела что-то сказать, чтобы исправить ситуацию, но ничто не могло остановить мой гнев теперь, когда она втянула в эту глупую игру, которую она со мной затеяла, своего брата. Ее глаза забегали, и я увидела, как ее рука прикрыла телефон. Синтия поняла, что облажалась.

Я бросилась на нее с намерением преподать этой сучке урок. Я увидела, как ее лицо напряглось, а нога, которую я только что лизала, рефлекторно дернулась вверх в защитном жесте. Моя атака прошла не по плану. Вместо того чтобы схватить эту маленькую корову и вырвать ей волосы, я получила ее пяткой прямо в лицо. Из-за того, как я прыгнула на нее, весь мой вес пришелся на удар. Моя голова откинулась назад от резкого движения, и я почувствовала, как хрустнула шея. А мое лицо, о, мое бедное лицо. В носу звенело и онемело. Я чувствовала, как кровь скапливается на верхней губе. Я хотела преподать Синтии урок, а вместо этого лежала на полу в полуобморочном состоянии.

"Поговорю с тобой позже, братишка",  — спокойно сказала Синтия позади меня. Ее нога надавила мне на плечо, и я перекатилась на спину. Я посмотрела на потолок и увидела, как кружится узор на краске. Синтия неподвижно стояла, уперев руки в бока, на ее лице читалась ярость.

Я открыла рот, чтобы 

попросить пощады, но Синтия засунула туда ногу, прежде чем я успела заговорить. Я посмотрела на нее с кончиков ее пальцев; они были плотно зажаты у меня во рту. Мои глаза слезились, когда я чувствовала, как растягиваются уголки моего рта. Она поднялась на цыпочки опорной ноги и еще немного надавила ногой мне в рот, достаточно, чтобы я завизжала от боли. В ее глазах читались решимость и желание заставить меня заплатить. "Ты правда думала, что можешь перехитрить меня, идиотка?" — сказала она. Ее голос почти дрожал от гнева. "Даже когда у тебя был шанс меня одолеть, ты все равно оказалась тем, кем являешься — законченной неудачницей. И где ты оказалась после своей маленькой истерики? Именно там, где тебе и место. Распластанная на спине, с моей ногой у тебя в глотке".

Было слышно, как у меня в горле булькает, когда ее пальцы неудобно устраиваются там.

"Посмотри на себя. Ты можешь остановить это в любой момент",  — сказала она. "Если бы у тебя был хоть какой-то характер, тряпка. Твои руки не связаны. Но посмотри на них, они просто беспомощно лежат по бокам".

Она была права. Мои руки лежали неподвижно, прижатые к ковру, как будто я была парализована.

Синтия покачала головой и закатила глаза. "Твоей безвольности нет предела. Ты постоянно меня удивляешь". Она вытащила ногу у меня изо рта, и засмеялась, когда моя слюна капала с ее пальцев на лицо.

Я сделала глубокий вдох, с облегчением ощущая, что могу свободно дышать. Однако передышка длилась недолго, поскольку Синтия опустила свой зад мне на живот, заставив меня согнуться. Устроившись поудобнее, она сняла другой носок со второй ноги и помахала грязной тканью у меня перед лицом. "Этот еще свеженький, можешь насладиться",  — сказала она.

Она указала большим пальцем ноги на мой рот, и я знала, что нет смысла ей отказывать. Я взяла предложенный большой палец в рот и стала покачиваться на нем. Мои щеки покраснели, и я зажмурилась от стыда. Мне хотелось, чтобы и уши могли закрыться, так как я была вынуждена слушать, как Синтия издевается надо мной, пока я облизываю ее палец.

"Такая жалкая",  — сказала она. "Да, соси этот палец, ты, безвольная тряпка. Как он на вкус?"

Я просто посмотрела на нее снизу вверх и продолжила сосать. Примерно через минуту она вытащила палец у меня изо рта.

"Смотри на меня",  — сказала она. Она наклонилась ко мне и схватила мой подбородок своими ухоженными пальцами. Я была вынуждена смотреть ей прямо в глаза. "Вот твое место. Поняла?"

"Пожалуйста, Синтия",  — пробормотала я сквозь ее пальцы. Я была измотана и задыхалась. Ее господство было бесконечным, и я больше не могла этого выносить. "Это так неправильно. Мне даже не нравятся твои ноги. Все зашло слишком далеко".

"Слушай, тряпка, неважно, нравится тебе это или нет. Я заставила тебя лизать мои ноги, Эми. Это о чем-то говорит, когда девушка делает это для другой девушки. Это как негласное соглашение между 

нами: я выше тебя, и ты это признаешь. Я бы никогда, никогда не стала лизать чьи-то ноги, но ты, ты делаешь это для меня, когда я тебе говорю, и сейчас тоже". Она слегка откинулась назад и подняла свою свежо воняющую ногу над моим лицом. "Давай, лизни ее".

Я наклонилась и долго облизывала ее подошву, от пятки до пальцев. Закончив, я откинула голову на ковер и посмотрела на нее снизу вверх, ожидая дальнейших инструкций. Мне даже в голову не приходило ослушаться ее и доказать, что она неправа.

"Видишь. Теперь ты лижешь ноги, с тех пор как твой язык коснулся моей подошвы в первый раз, и ты всегда будешь ею. Ничто не может этого изменить". Она одарила меня широкой покровительственной улыбкой, чтобы подчеркнуть правдивость своих слов.

Я всхлипнула и задрожала от ее слов. "Просто... я больше не хочу этого делать, пожалуйста. Я хочу нормальной жизни". Мой голос звучал жалобно и отчаянно.

Мои мольбы не произвели на Синтию никакого впечатления. "Я думала, ты понимаешь, но, видимо, мне придется объяснить тебе все прямо, не так ли? В твоей жизни нет ничего важнее, чем мои пальцы у тебя во рту!" Она грубо сжала мои щеки и яростно потрясла мою голову, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения. Затем ее пальцы разжались, и моя голова упала обратно на ковер. Ее нога в мгновение ока оказалась надо мной и несколько раз ударила меня по щеке. "Ничего. Поняла?"

"Да, да, я поняла!" — ответила я. Я просто хотела, чтобы пощечины прекратились.

"Что самое важное в твоей жизни?" — Она снова вонзила ногти мне в щеки с такой силой, что я поморщилась.

"Твои пальцы у меня во рту!"

"Покажи мне!" Она поднесла ногу к моему рту и ободряюще пошевелила пальцами. Я сделала то, что от меня ожидали, и с благоговением пососала их. "Если я скажу, что мои ноги нужно почистить, ты бросишь все, чем занимаешься, и сделаешь это. Понятно?"

Я энергично кивнула, не отрывая ее пальцев ото рта.

"Ты моя тряпка",  — сказала она. Она вытащила пальцы у меня изо рта, и я подумала, что издевательства закончились. Вместо этого она крепко схватила меня за волосы и провела моим языком по своей подошве вверх и вниз. "Моя тряпка. Моя. Никогда не забывай об этом".

"Не забуду, Синтия, не забуду",  — сказала я, задыхаясь, облизывая ее подошву. Она отпустила мои волосы, но я все равно продолжала лизать.

"Вот так. Просто сдавайся",  — подбодрила она меня. "Вы с Джеффом теперь практически расстались, так что не сдерживай себя. Признай, что ты тряпка, и наслаждайся этим. Тебе вообще стоит быть благодарной, что я тебя выбрала, а не твоя толстая подруга из универа. Это будет как камень с плеч, поверь мне. Больше не нужно притворяться нормальной девушкой. Какой парень захочет встречаться с девушкой, которая лижет ноги другой девушке? Мы обе знаем, кто ты на самом деле. Теперь здесь только ты и я, тряпка, так 

что не сдерживай себя".

Я посмотрела на ее улыбающееся лицо в полном унижении, и она игриво повела бровями, как будто хотела еще больше усилить мои мучения. Я сдалась. Я закрыла глаза и стала сосать и облизывать эту ногу, как будто это было моим истинным предназначением в жизни. Все это время Синтия смеялась и одобрительно хлопала надо мной в ладоши, ругая и подбадривая меня, чтобы я еще больше унижалась ради ее удовольствия.

"Где моя лижущая ноги тряпка?" — крикнула Синтия на следующий день, вернувшись из спортзала. Я поморщилась, надеясь, что ни один из соседей не слышит ее сквозь тонкие стены.

Теперь, когда я позволила ей совать свои мерзкие ноги мне в рот и признала ее право на это, я думаю, пути назад действительно не было. Как я и предсказывала, к списку моих ежедневных обязанностей, по-видимому, добавилась еще одна; и это была самая отвратительная обязанность.

"Боже, как же я хочу снять эти кроссовки",  — поддразнила она меня, занимая свое обычное место в кресле. "Я приготовила их сегодня специально для тебя".

Я молча встала перед ней на колени и сняла с нее кроссовки. Она была права, они были особенно вонючими, но разве они когда-нибудь были другими?

"Я все еще зла из-за того, как ты вела себя вчера". Она отчитывала меня, пока я снимала с нее носки. Ее пальцы были липкими и покрасневшими от чрезмерного использования. Ворсинки от носков прилипли к ее ногам, особенно между пальцами. Я заметила, что черные носки, которые были на ней, были совершенно новыми; отсюда и все эти лишние ворсинки. Она, наверное, надела их сегодня специально. "Ты заставила меня сделать с тобой все это. Так что ты будешь заглаживать свою вину. Ты должна быть сегодня покладистой и старательной".

Я изо всех сил старалась быть такой, какой она хотела меня видеть. Я начала с того, что нежно поцеловала ее подошвы, а затем мягко поцеловала каждый ее палец. Я подумала, что если я проявлю уважение к ее трудолюбивым ногам, то завоюю у нее несколько очков. Я довела свое поклонение до различных поцелуев и облизываний ее подошв. Мои прикосновения языком к ее коже были долгими, так что я могла глубоко втирать его кончик и массировать по ходу движения. Уделив некоторое внимание ее подошвам, я стала чередовать ощущения, которые ей нравились, нежно посасывая один из ее пальцев. Судя по ее вздохам, моя техника, похоже, имела желаемый эффект.

"Знаешь",  — восхитилась Синтия, презрительно глядя на меня сверху вниз, пока я трудилась над ее ногами. "Для девушки, которая якобы не лесбиянка и не любит ноги, ты слишком увлекаешься".

Я остановилась и задумалась над ее словами, мои губы все еще обхватывали ее палец. Неужели я действительно увлеклась? Я так не думала, но, видя, какие усилия я прилагаю, я могла понять, почему она так решила. Я просто делала то, что должна была делать, чтобы избежать публичного унижения перед всеми своими 

друзьями и семьей. У нее была власть сделать это. У нее также была физическая сила причинить мне боль, чего я тоже не хотела. Я отняла рот от ее ноги и умоляюще посмотрела на нее. "Разве у меня есть выбор?"

Синтия хихикнула и легонько шлепнула меня ногой по щеке. "Наверное, нет". Затем она щелкнула пальцами и растопырила пальцы, обнажив кучу черных ворсинок. "Давай, залезь туда и съешь все это".

Я тут же подчинилась и провела языком между каждым ее пальцем, выковыривая грязь, которую она так усердно наработала в спортзале, чтобы унизить меня.

"Боже, как же мне это нравится",  — засмеялась она. "Ты даже не сопротивляешься, просто сразу делаешь это. Это именно то, чего я хочу, чтобы ты облизывала их, как будто ты их любишь, хотя я знаю, что это не так. И ты, типа, лучшая мотивация, чтобы работать в спортзале еще усерднее. Я никогда больше не подумаю о том, чтобы пропустить тренировку, потому что мне понравится, как ты будешь делать это потом. Ты на самом деле получаешь от этого удовольствие? Какой у них вкус? Может, ты пристрастишься к моему сырному запаху?" Она не могла удержаться от смеха мне в лицо.

"Конечно, нет. Я ненавижу это делать. На вкус это отвратительно". Я снова лизнула ее ногу и проглотила еще немного грязи. Текстура была зернистой и липкой, а вкус — вульгарным.

"Ну, это очень жаль. Жаль, что я не знала, какая ты тряпка, когда только переехала. Я слишком долго терпела твои придирки. И знаешь, я всю жизнь издевалась над другими девушками, даже избивала некоторых в школе. Я заставляла ботаников в классе делать за меня домашнюю работу". Она сделала паузу, схватила мои запястья своими кулаками и потянула меня вверх. Когда я поднялась на колени, Синтия подняла ноги между моих вытянутых рук и свесила их передо мной; ее большие пальцы были отведены от остальных, более мелких пальцев, и указывали на мой рот. "Но никто раньше не позволял мне так с собой обращаться",  — добавила она.

Ее пальцы висели в паре сантиметров от моего рта, пока она выжидательно смотрела на меня. Я робко посмотрела в глаза Синтии, потом открыла рот, и ее пальцы оказались у меня во рту. Я сосала их как леденцы.

Я практически смирилась с властью Синтии надо мной в моем собственном доме. Я делала все, что она хотела, когда дело касалось ее ног, и она унижала меня ежедневно. Если ее планом с самого начала было сломить меня, то она полностью преуспела.

Однако Джефф спутал все карты. Несмотря на мою вымышленную измену, о которой ему рассказала Синтия, он постоянно звонил и писал мне, требуя объяснений. Я в основном игнорировала его звонки, так как мне было слишком стыдно отвечать ему и говорить правду. Он был мне очень дорог. Я не знала, была ли это любовь или нет, но теперь это не имело значения, так как Синтия 

все испортила.

Он подловил меня в тот день, когда позвонил с незнакомого номера. Я ответила, думая, что это может быть связано с моей работой. Как только Джефф дозвонился до меня, он засыпал меня вопросами. Я не хотела рассказывать ему правду обо всем, что произошло с Синтией, потому что, честно говоря, это было так стыдно, что я с трудом могла произнести слова. Он спросил о парне, с которым я якобы встречалась, и я не могла ответить и на это, потому что такого парня не было. Ближе всего к поцелуям с кем-либо были поцелуи пальцев его младшей сестры, и я не могла сказать ему об этом.

В конце концов, Джефф разозлился и сказал, что приедет домой завтра утром, чтобы мы раз и навсегда все выяснили. Я попыталась отговорить его, но он был таким же упрямым, как и его сестра, и не желал меня слушать.

Синтия проводила ночь с каким-то парнем, с которым познакомилась в спортзале, и ее телефон был выключен. Я увидела возможность возобновить отношения с Джеффом, пока ее нет рядом. Я не стану рассказывать ему о том, что произошло, но могу сказать, что Синтия ошиблась. Возможно, она оставит меня в покое, если я снова буду с Джеффом. То, что я избегала его, было связано только с ней, поэтому, если ее не будет дома, возможно, все получится.

На следующее утро я была готова и ждала. Джефф написал мне, что будет около полудня. Я надела свою лучшую одежду и долго делала макияж, надеясь произвести на него впечатление. Я все спланировала, что скажу.

К сожалению, незадолго до полудня домой приехала Синтия. Она сразу заметила, как много усилий я приложила к своей внешности, и ее интерес был задет. "Что происходит?" — спросила она.

В присутствии Синтии я уже была побеждена. Моя уверенность испарилась при одном ее появлении. Я рассказала ей все. "Я встречаюсь с Джеффом, чтобы поговорить. Мы собираемся все выяснить. Он уже едет сюда".

"Ни за что",  — сказала Синтия. Она покачала головой и погрозила мне пальцем. "Этого не будет, ни единого шанса".

"Я пыталась отговорить его, но он настоял",  — простонала я.

Она проигнорировала меня, схватила за волосы и потащила к дивану. "Залезай под него. Прямо сейчас. Как в прошлый раз".

Я упала на колени и заползла под диван, как в тот раз, когда Синтия использовала меня в качестве подставки для ног. Моя голова торчала из-под дивана, и я ничего не видела, кроме потолка. Синтия бросилась вверх по лестнице и через мгновение вернулась с одеялом. Я понятия не имела, что она задумала, но поняла, что для меня это не к добру, когда она быстро сбросила кроссовки и сняла носки.

"Что ты делаешь?" — спросила я.

Синтия села на диван надо мной и бесцеремонно поставила одну ногу мне на лицо, а другую положила рядом так, чтобы ее палец щекотал мне ухо. Пальцы на моем лице шевелились, пытаясь найти удобное положение,  

и в конце концов большой палец оказался у меня во рту. "Заткнись и соси мой палец, тряпка. Лучше бы тебе молчать",  — сказала она. Она накинула одеяло на ноги, и я осталась в темноте под ее ногами.

Через несколько мгновений приехал Джефф и сам вошел. К этому моменту я уже знала, что попала в ловушку, и Синтия победила окончательно. Я никак не могла выбраться из этого положения.

"Эми?" — позвал Джефф.

"Я здесь",  — крикнула Синтия.

Я услышала, как Джефф вошел в комнату. "Привет, сестренка",  — сказал он. "Где Эми? Она должна была встретиться со мной здесь".

"Я ее не видела",  — солгала Синтия.

Я почувствовала, как другая нога Синтии легла мне на лицо, небрежно демонстрируя ее господство надо мной. Ее палец выскользнул у меня изо рта, и я поняла, что она испытывает меня, провоцирует сказать что-нибудь. Мне очень хотелось заговорить и сказать Джеффу, что я здесь, как он и просил. Я не могла вынести мысли о том, чтобы потерять его навсегда, даже после всего, что произошло, и того, как я игнорировала его. Но как я могла что-то сказать, находясь под одеялом, когда ноги его младшей сестры у меня на лице? Я не смогла бы этого объяснить, и унижение было бы невыносимым.

Я молчала. Секунды тикали, и у меня заканчивалось время, чтобы действовать. Мне нужно было сделать выбор, и я его сделала. Я нашла ногу Синтии и покорно поцеловала ее. Она победила окончательно, и в этот момент я полностью сдалась и признала ее победу. Через несколько секунд тот же большой палец уперся в мои губы. Он был агрессивным и властным в своих желаниях, и я позволила ему проникнуть мне в рот. Я закрыла глаза и жадно сосала этот палец, слушая, как Синтия разрушает всякую надежду на возобновление моих отношений с ее братом. "Кажется, она сказала, что вчера шла на встречу с каким-то парнем. Она так и не вернулась",  — сказала она.

Джефф был убит горем, а я просто лежала и слушала, как он терзается из-за моей вымышленной измены. Я крепко зажмурилась и попыталась заглушить его голос, сосредоточившись на том, что имело значение в данный момент: сосать палец Синтии; он давил и сгибался у меня на языке в знак победы.

Синтия попыталась утешить Джеффа, но, к сожалению, ей пришлось встать. Ее палец выскользнул у меня изо рта, и я заметила, что она аккуратно накинула мне на голову одеяло, чтобы я не была обнаружена. Я подумала, что все закончилось, но тут мне пришлось слушать, как Синтия утешает моего теперь уже бывшего парня и говорит ему, какая я ужасная. Она наплела всякой ерунды о других парнях и о том, что он достоин гораздо большего, чем я. В конце концов, она убедила его позвонить кому-нибудь из его старых школьных друзей и пойти выпить, чтобы помочь ему забыть меня. Я поморщилась, когда он сказал ей, какая она замечательная сестра. Они 

обнялись, и она поцеловала его в щеку, прежде чем он ушел.

Меня вернули к свету, когда Синтия сняла с моей головы одеяло. Я увидела ее сияющую улыбку. Я ненавидела ее больше, чем когда-либо, за то, что она сделала со мной. Позволить ей переехать ко мне было худшим решением в моей жизни.

"Боже, как мне это понравилось. Это было так круто и дерзко",  — сказала она. Она радостно захлопала в ладоши. Казалось, она была настолько поглощена собственным удовольствием, что не могла осознать ту разруху, которую только что устроила в моей жизни. Это было хуже, чем в прошлый раз, потому что в этом была какая-то окончательность. Я была уверена, что Джефф больше никогда не заговорит со мной.

"Я знаю, что я тебе не нравлюсь, Синтия",  — сказала я сквозь слезы. "Но как ты могла так поступить со своим братом?"

Она бросила на меня злобный взгляд; ее глаза сузились от раздражения. "Я сделала это ради него, идиотка!" — поправила она меня. "Он не понимает этого, но я только что оказала ему огромную услугу. Думаешь, он захотел бы остаться с тобой, если бы знал, какая ты жалкая?"

Мне действительно нечего было ответить на это, потому что правда была ужасна. Он был бы в отвращении от того, что его сестра заставила меня делать.

Синтия запрыгнула на диван надо мной и посмотрела на меня сверху вниз, между своих болтающихся ног. "Пора ему, наконец, образумиться. Знаешь, ты, типа, самая низшая из низших в культуре нашей семьи. Ты лижешь мне ноги каждый день, это так... жалко. Ты никак не можешь быть с моим братом после этого. Как ты можешь сохранять серьезное лицо, предлагая это? Ты вообще ни с кем не можешь встречаться!"

Я бессильно опустила голову, и мое лицо горело от стыда. Она была права. Абсолютно права. Я вздохнула. "Значит, ты закончила меня мучить? Ты получила то, что хотела".

"Полагаю, я и правда заставила тебя пройти через многое". Она провела большими пальцами по моим губам. "Буду с тобой честной, Эми. Я не законченная стерва, знаешь ли, иногда я чувствую себя виноватой из-за того, что делаю с тобой. Я представляю себя на твоем месте, если бы кто-то делал это со мной, заставлял бы меня сосать его ноги... Боже, я бы не смогла жить с этим".

В ее голосе впервые прозвучали искреннее беспокойство и сочувствие. Я почувствовала, как во мне забрезжила надежда. Наконец-то я избавлюсь от нее и ее отвратительных ног. Все дошло до того, что я была более знакома с ногами Синтии, чем когда-либо была с членом ее брата.

"Но я не чувствую себя достаточно виноватой, чтобы остановиться",  — продолжила она. "Если бы кто-то попытался сделать это со мной, я бы надрала ему задницу. Но ты, ты тряпка, Эми, поэтому я могу делать с тобой все, что захочу, и собираюсь делать это еще долго. Твой язык просто слишком приятно ощущается на моих пальцах 

после долгой тренировки". Она схватила меня за подбородок своими ухоженными пальцами и сжала его достаточно сильно, чтобы причинить мне дискомфорт. Я попыталась отвернуться, но ее рука, сильная от всех ее тренировок, удержала меня на месте. Она была сильнее меня с самого первого дня, но все равно было абсурдно, как она обращалась со мной, сидя надо мной на диване.

"Серьезно, какая женщина позволит девчонке так с собой обращаться?" Она просунула мне в губы оба больших пальца, и я позволила им делать с моим ртом все, что им заблагорассудится. "Ты знаешь, как весело совать пальцы кому-то в рот, когда мне захочется? Особенно когда они все липкие. Это как высшее наслаждение — иметь возможность делать это с кем-то; а тот факт, что это ты, делает это еще лучше. Давай, скажи мне, какая женщина?"

Я посмотрела в ее безжалостные голубые глаза. С ее пальцами, все еще застрявшими у меня во рту, и звуком машины Джеффа, отъезжающей от дома, слово вырвалось невнятно, но достаточно четко, чтобы она расхохоталась.

"Тряпка",  — сказала я.

Итак, я сидела и печатала на ноутбуке. Я работала над этой статьей последние две недели. Наверное, это была самая высокооплачиваемая работа, которую я когда-либо получала как фрилансер, и я не могла позволить себе пропустить дедлайн. Я завела блог о своей работе, и мне неожиданно поступило это предложение. Контракт был настолько выгодным, что я отложила в сторону все свои текущие проекты, чтобы сосредоточиться на этой одной статье.

Конечно, пока я сидела и строчила строку за строкой, во рту у меня болтался спортивный носок моей грозной соседки по квартире. Похоже, так я теперь проводила большую часть своего рабочего времени. И это был особенно мерзкий экземпляр, так как Синтия носила его на этой неделе, тренируясь к ультрамарафону. Подошва практически почернела от пота, и только над лодыжкой носок оставался белым.

Вкус был мне уже знаком, и он все еще вызывал почти расслабляющее чувство комфорта, пока я сосала из носка пот. Во всяком случае, я чувствовала себя занятой и сосредоточенной на работе. Мне не хотелось отвлекаться на походы на кухню или телефонные разговоры. Мой рот был занят и доволен.

"Как продвигается работа?"

Я вздрогнула и случайно нажала клавишу Enter. Я резко повернула голову к двери спальни, носок при этом болтался у меня на губах. В дверях стояла Синтия, вся в поту после длительной тренировки в зале. Она ушла сегодня днем, сразу после полудня, а сейчас было почти пять.

Обычно я забирала ее, но, поскольку она тренировалась к ультрамарафону, она добавила к своим тренировкам пробежки для заминки и обычно добиралась домой сама. Она стояла в дверях и допивала последние капли из блестящей бутылки с водой. Она блестела так же, как и ее светлая кожа, по шее и плечам которой стекали капельки пота. Леггинсы и топ, которые были на ней, промокли насквозь, а ее обычно безупречная подводка для глаз немного размазалась 

– вот какими упорными были ее усилия. Нечасто Синтия выглядела не идеально, но у нее было хорошее оправдание после такого напряженного дня.

Она бросила бутылку с водой на мою кровать, подошла и улыбнулась мне сверху вниз. Она вытерла лоб напульсником на запястье, затем приподняла кончик носка, который был у меня во рту, и погладила материал большим пальцем. "Я забыла, что ты не можешь ответить. У тебя же рот занят". Она усмехнулась про себя, а затем выдернула носок у меня из зубов.

Я пошевелила челюстью, а затем языком, пытаясь увлажнить пересохший рот. Носки Синтии обладали способностью впитывать всю мою слюну и заменять ее потом. В результате у меня возникала такая сильная сухость, что после нескольких часов работы я часто умоляла дать мне попить. "Все хорошо",  — сказала я. "Я довольно много успела сделать".

Синтия села на край моей кровати. "Да, удивительно, как я умею тебя организовать, а? Что бы ты без меня делала?"

Я прищурилась, задумавшись. О, только жила бы нормальной жизнью, у меня все еще был бы парень, и я бы не проводила большую часть дня, ощущая вкус ног во рту. Как насчет этого? Конечно, я ничего этого не сказала. Вместо этого у меня пропал весь запал, и я с трудом удерживала с ней зрительный контакт. "Я не знаю, Синтия".

Она пожала плечами. "Ты бы, наверное, была не только тряпкой, но и неудачницей".

"Да, Синтия".

Она потянулась, а затем упала на кровать. "Ладно, мне лучше пойти в душ. Тебе нужно работать, так что я не хочу тебе мешать".

«А»,  — машинально сказала я. "Значит, ты не хочешь, чтобы я..."

Синтия вдруг расхохоталась, и ее тело, казалось, затряслось на кровати. Я молча наблюдала за ней, пока она не отдышалась. "О, боже, как же это угарно",  — сказала она. "Ты так хочешь поработать языком над моими ногами, да?" Она села, затем изобразила на лице притворную гримасу и сделала рукой жест, словно вытирала слезу. "Эми расстроится, если я пойду в душ и не позволю тебе облизать мои ноги?"

"Нет",  — честно ответила я. "Я совсем не это имела в виду".

"А мне так показалось". Она втянула плечи, пытаясь казаться щуплой, а затем писклявым голосом передразнила меня: "Ой, ты не хочешь, чтобы я почистила тебе ножки, Синтия?"

"Я не это собиралась сказать",  — возразила я.

Синтия прищурилась и на мгновение оценивающе посмотрела на меня. "Так что же ты собиралась сказать, тряпка?"

Как только она произнесла это слово, мой разум словно опустел. Оно обладало каким-то воздействием на меня, будто, одним словом, мне мгновенно напоминали о моем месте в иерархии моего собственного дома. Это была уже не моя территория, Синтия захватила ее. Словно мы жили в пещерные времена, и Синтия воспользовалась моей слабостью и захватила власть над племенем.

"Я собиралась сказать, эммм, я думаю, значит, ты не хочешь, чтобы я..." Я беспомощно посмотрела на Синтию и заметила, что она с интересом наклонила голову и внимательно слушает.  

Когда я, заикаясь закончила, она слегка кивнула и жестом руки подбодрила меня, чтобы я продолжала.

"Значит, ты не хочешь, чтобы я..." Она продолжала делать жесты рукой, пытаясь вытянуть из меня слова. "Давай же, не бойся сказать это, Эми".

Я сделала вдох, закрыла глаза и сказала то, что, как мне казалось, хотела сказать. "Значит, ты не хочешь, чтобы я позаботилась о твоих ногах после тренировки?"

Синтия одарила меня широкой улыбкой. "Ой, как мило",  — сказала она. "Я не знала, что ты так относишься к моим ногам. Словно они твой парень или что-то типа того". Она снова упала на кровать и заговорила, глядя в потолок. "И все это время я думала, что заставляю тебя делать все это".

Я покачала головой и попыталась отогнать мысли, которые роились у меня в голове. Что-то изменилось в тот день, когда Синтия полностью разрушила мои отношения с ее братом. Было что-то в ее полном господстве надо мной в тот день, в том, как она засунула свой палец мне в рот и заставила меня слушать, пока она лгала и лгала, пока Джефф не исчез. Но дело было не только в этом, дело было еще и в моем согласии. В том, как я капитулировала, когда она делала это, вместо того чтобы выдернуть ее палец изо рта или даже укусить его: я сосала его. Я сосала его и признала, что она вольна делать все, что захочет, а я буду охотно сосать ее пальцы в процессе.

Это больше повлияло на меня, чем на Синтию. Для нее все шло своим чередом. Она по-прежнему издевалась надо мной и делала все, что хотела, но внутри у меня что-то изменилось. То небольшое сопротивление, которое существовало, было подавлено. Не смелость дать отпор и бороться с ней, а инстинкт самосохранения, который иногда давал о себе знать. То, как я организовала встречу с Джеффом за спиной Синтии. Подобные мысли больше не приходили мне в голову. Они были бы просто еще одним способом для Синтии продемонстрировать, что она сильнее меня, и я бы только больше страдала из-за этого.

Я встала с компьютерного стула, опустилась на колени у кровати и, пока Синтия лежала, сняла с ее ног кроссовки. Я чувствовала исходящее от них тепло, и меня сразу же окутал знакомый запах. Я все еще не совсем привыкла к нему, но становилось лучше. Наверное, если бы ты работал на очистных сооружениях день за днем, ты бы в конце концов привык к этому. Я не говорю, что ноги Синтии так пахли, но этот запах каким-то образом въедался мне в мозг и становился все более приемлемым. В конце концов, это было совершенно естественно. Это то, что происходит, когда кто-то вроде Синтии так много тренируется, прилагая все эти усилия. Девушки потеют. Я уже давно называла себя феминисткой, поэтому было бы лицемерием считать потливость Синтии каким-то недостатком ее характера.

Синтия пошевелила пальцами ног 

в носках в нескольких сантиметрах от моего лица и обдала меня новой волной запаха своих ног. "О, как же хорошо",  — простонала она с кровати. "Ты не представляешь, как у меня болят ноги". Она села на кровати и с любопытством посмотрела на меня сверху вниз. "Как они пахнут? Хуже, чем обычно?"

Я подняла на нее глаза, затем посмотрела на ее ногу в носке, прежде чем сунуть нос между ее большим и вторым пальцем. Заметив на ее лице легкую улыбку, я сделала самый глубокий вдох, на который была способна, и тут же почувствовала головокружение от интенсивности вони. Я немного отстранилась, закашлялась, а затем почувствовала, как у меня косят глаза.

Синтия хихикнула, затем подняла ногу и снова схватила мой нос пальцами в носке. "Полагаю, ответ — да". Она посмотрела на мой компьютер, а затем поджала губы, все это время держа мой нос в своих пальцах. "Знаешь, когда ты отвечаешь на рабочие письма, ты подписываешься как "нюхательница носков"?"

Я опустила плечи и расслабила шею, показывая этим своим знакомым жестом: "Серьезно?". Она правда задает мне такой нелепый вопрос?

Синтия закатила глаза и освободила мой нос от своей ноги. Затем она направила пальцы ног в носке на мой рот и пошевелила большим пальцем у моих губ. Я приоткрыла рот и схватила зубами ткань, прежде чем Синтия отдернула ногу и натянула носок. Мне пришлось потянуться и стянуть носок, так сильно пот на ее ноге приклеивал его к коже.

Когда носок, наконец, слетел, я увидела босую, потную ногу Синтии. На ее коже были видны следы от резинки носка и туго завязанных кроссовок. Она растопырила пальцы и с восторгом пошевелила ими, наконец-то освободившись от печи, в которой они были заточены. В результате мой нос уловил свежий запах потных пальцев. Между каждым пальцем я могла разглядеть скопление ворсинок от носков, смешанных с грязью, которая слиплась в липкую субстанцию.

Я несколько раз переводила взгляд с Синтии на ее пальцы, все это время ее лицо оставалось невозмутимым. Ее узкие глаза с интересом наблюдали за мной, и я заметила, что ее губы несколько раз дрогнули, как будто она хотела что-то сказать, но передумала. В конце концов, она поднесла ногу ближе к моему лицу, пошевелила пальцами, а затем подняла бровь.

Я наклонилась и взяла ее большой палец прямо в рот. Я знала, что означает это поднятие брови, даже без слов со стороны Синтии. Она хорошо поработала надо мной и так хорошо меня натренировала, что я могла реагировать на малейшие изменения в ее языке тела. Мои губы обхватили ее палец и плотно присосались к нему, а мой язык тоже изогнулся, повторяя его форму.

Я сразу же почувствовала соленый вкус ее пота, и, начиная двигать ртом вверх и вниз по ее пальцу, я старалась делать это с причмокиванием, чтобы Синтия чувствовала всасывание. Пока я смотрела на нее снизу вверх, она смотрела мне прямо в беспомощные 

глаза, и на ее губах играла легкая ухмылка. У нее было красивое лицо, я могла это признать, даже если она постоянно была жестока ко мне. Даже после изнурительной тренировки она все еще выглядела потрясающе, и я не могла не восхищаться ею. Тонкие черты ее лица подчеркивали светлые волосы, небрежно рассыпавшиеся по ее подтянутым плечам. Я могла видеть ее идеально сформированный пупок между леггинсами и топом, в котором красовалось милое колечко.

Да, я ненавидела то, что она со мной делает, и то, как она издевается надо мной и не дает мне ни минуты покоя. Тем не менее, в последние недели все стало намного проще, когда я просто делала то, что хотела Синтия. Она больше не прижимала меня к полу, не пихала мне в рот свои пальцы и никак не втягивала в это Джеффа. То есть, ей это было не нужно, Джефф давно ушел, но все же, похоже, Синтия ценила, когда я просто подчинялась ей.

Ей не нужно было засовывать мне в рот свои пальцы, потому что, как это только что произошло, я принимала их добровольно. Я двигала губами и языком вверх и вниз по ее пальцу с покорностью, а в каком-то смысле — и с преданностью. Не преданностью возлюбленной, а преданностью более сильной женщине. Она силой взяла то, что хотела,  — меня,  — и какая-то часть меня почти уважала ее за это. Это было странное чувство, и его было очень трудно оправдать, но оно было, внутри меня, я чувствовала его. Поэтому я не могла отрицать его существования.

Когда ее палец перестал отдавать знакомым соленым потом, я отстранилась, чтобы позволить ее второму пальцу скользнуть в мой рот вместе с первым. Я обнаружила, что это самый простой способ для того, что я в уме назвала "извлечением грязи". Звучит вульгарно, но нет смысла ходить вокруг да около. В конце концов, именно этим я и занималась, не так ли? Извлекала грязь с пальцев Синтии после того, как она провела несколько часов, накапливая ее в тренажерном зале. Это то, что безвольная тряпка делала для более сильной женщины в доме.

Взяв оба пальца в рот, я смогла просунуть между ними язык и кончиком ослабить грязь в промежутке. При первом же прикосновении я инстинктивно отдернула язык из-за резкого, едкого вкуса. Так происходило каждый раз. Сколько бы я ни пробовала грязь с пальцев Синтии, первое прикосновение всегда заставляло меня отпрянуть. Это вызвало у Синтии смешок, и она скривила лицо в отвращении. "Похоже, ты так и не привыкла к вкусу моей грязи, да?"

Я вытащила ее пальцы изо рта, чтобы ответить ей: "Нет, Синтия. На вкус она так же отвратительна, как и в первый раз".

Она ухмыльнулась. "Хорошо, а теперь засовывай язык обратно и вычисти ее всю". Она сосредоточила на мне свои узкие карие глаза, и я все еще видела в них блеск, пока выполняла ее приказ.

Я поводила языком,  

размягчая всю грязь, а затем начала выковыривать ее, используя язык как лопату, чтобы собрать ее всю. Как только грязь оказалась у меня во рту, я невольно скривилась от отвращения, снова ощутив этот ужасный вкус. Ситуацию усугубляло то, что по текстуре грязь напоминала смесь слизи с хрустящими кусочками, поэтому мне пришлось ее разжевать, прежде чем проглотить. Судя по выражению лица Синтии, ей нравилось слышать, как мои зубы хрустят ее пальцевой грязью.

Когда я почувствовала, что между ее пальцами больше нет грязи, я прососала пальцы до основания и поскребла под ее ногтями зубами. Под ногтями всегда скапливалось особенно много потной грязи, особенно после тренировки. Словно беговая дорожка или асфальт вдавливали ее в каждую щель. В каком-то смысле мой язык и зубы делали свою работу лучше, чем Синтия сама могла бы сделать это полотенцем или губкой.

Я переходила от одного пальца к другому на этой ноге, сначала сося, а затем удаляя грязь. Синтия все это время наблюдала за мной, поражаясь тому, что я действительно могу подвергать себя такому, но в то же время получая от этого удовольствие. Она говорила, что ей никогда не надоест смотреть, как я это делаю для нее, и, похоже, это было правдой.

"Боже, как мне это нравится",  — сказала она, наблюдая, как мой язык скользит между ее пальцами и выковыривает особенно толстый кусок грязи. "Серьезно, это никогда не надоедает. Это, без сомнения, самое лучшее чувство на свете. Иметь возможность делать это с кем-то. Боже, как же мне это нравится". Ее глаза закатились, и она закрыла их, видимо, в блаженстве. "Каждой сильной женщине нужно обзавестись тряпкой, сосущей ноги, это правда".

"Да, Синтия",  — пробормотала я, продолжая работать языком.

Внезапно она широко распахнула глаза. "Слушай, может, мне даже клуб какой-нибудь организовать? Я могла бы сделать его закрытым, только для сильных женщин, которых я вижу в зале? Типа, руководство по дрессировке собственной тряпки, которая будет делать все, что ты скажешь".

О, боже. Только не это, подумала я. Меня даже не волновали последствия того, что она покажет меня кому-то еще. Я больше переживала за армию клонов, которых Синтия, вероятно, способна создать, и за бедных, застенчивых женщин, на которых они обрушатся. Только представьте себе кучу Синтий, бегающих вокруг и издевающихся над более слабыми женщинами у своих ног?

"Как думаешь, это хорошая идея, тряпка?"

"Да, конечно, Синтия",  — сказала я, краснея. Мои внутренние мысли принадлежали только мне, я бы не осмелилась озвучить их перед безусловной хозяйкой моей судьбы.

Выковыряв грязь из-под ногтя на мизинце, Синтия наклонилась вперед и схватила меня за волосы. Ее хватка была легкой, и ее пальцы почти не давили. И все же она легко повернула мою шею так, что я была вынуждена смотреть на нее снизу вверх и смотреть прямо в ее полные презрения глаза. "Ты такая неудачница",  — сказала она. "Слава богу, Джефф с тобой покончил".

Ее слова ранили меня. Я смирилась с тем, что 

нам с Джеффом не суждено быть вместе, но все равно скучала по нему. Я тосковала по тому, как он обнимал меня, по прикосновениям его губ к моим. По тому, как он пах после душа, и по радости просыпаться в теплой постели рядом с ним. Но все это ушло, из-за его младшей сестры и ее непреклонной воли.

"На что ты надеешься?" — спросила она. "Что если ты съешь достаточно моей грязи, то каким-то образом впитаешь мое величие?"

Я совсем не на это надеялась, но было бы неплохо, если бы это действительно произошло. "Я не знаю, Синтия",  — ответила я. "Я просто делаю это, потому что знаю, что ты этого хочешь".

Она погладила меня по щеке другой рукой и ухмыльнулась. "Вот это правильный настрой. А теперь вылижи эти ноги дочиста. Покажи свою благодарность за мою тренировку".

Она подвела мое лицо к подошве своей ноги, все еще слегка придерживая меня за волосы. Когда мой язык коснулся ее подошвы, и она повела им вверх, так что я слизнула весь пот и несколько ворсинок от носков, я вспомнила о том, что произошло несколькими минутами ранее.

Синтия собиралась принять душ, а я, словно по инстинкту, открыла рот, и вот я снова лижу ее ногу. Я сама себя на это подтолкнула. Возможно, это была ловушка, и она вовсе не собиралась просто уходить в душ, но я никогда этого не узнаю. Что-то внутри меня заставило меня заговорить без подсказки. Она была права, усомнившись во мне. Что я вообще спрашивала? Я была рада, что она не собирается требовать, чтобы я почистила ее ноги ртом, или мне было грустно? На данный момент я понятия не имела. Моя задача заключалась в том, чтобы вылизать ее ноги дочиста, а не думать о таких вещах.

Постепенно мои собственные усилия взяли верх, и я начала облизывать подошву Синтии так усердно, что она даже отпустила мои волосы и стала наблюдать с восхищением. "Вот так, тряпка, лижи мои ноги. Прояви ко мне то уважение, которого я заслуживаю. Втянись по-настоящему, вот так".

И я втянулась. Долгие облизывания ее подошвы вверх и вниз, а краем глаза я видела довольное лицо Синтии. Наслаждение женщины, которая полностью контролировала ситуацию и которой никогда не придется унижаться до такой степени.

"Помнишь, как ты сделала это в первый раз?" Она подняла руки над головой, растопырив пальцы, и затрясла ими. ""Ты не можешь так со мной поступать, Синтия! Ты не можешь так со мной поступать!"" Она расхохоталась и закатила глаза. "Посмотри, к чему это тебя привело. Теперь ты делаешь это по своей воле".

Свободная воля, серьезно? Ладно, на этот раз она не принуждала меня и ничем не угрожала, но никакой свободной воли здесь точно не было.

"Ладно". Она снова упала на кровать, и я услышала, как она что-то печатает в телефоне. "Сделай то же самое с другой ногой. У меня сегодня свидание, и мне нужно скоро 

принять душ и собраться".

Я прервала свои облизывания. "Свидание?"

"Да, Эми. Свидание. У тебя с этим проблемы?"

"Эмм, нет",  — ответила я. "Просто любопытно". Я стянула носок с другой ноги и снова почувствовала запах свежего пота. Грязь между пальцами на этой ноге выглядела еще хуже, чем на первой, поэтому я просто сунула язык между первым и вторым пальцем и слизнула ее. Последовал неизбежный приступ отвращения от этого вкуса.

"Эй, полегче",  — сказала Синтия с кровати. "Похоже, кто-то изголодался по моей пальцевой грязи".

Пока я трудилась над удалением слизи между ее пальцами, я думала о том, как несправедливо, что Синтия может ходить на свидания. Она даже не задумывалась об этом, она просто считала само собой разумеющимся, что может это делать, в то время как я, по-видимому, не могу. Я была счастлива с Джеффом, а она отняла его у меня, потому что считала, что я не достойна ее брата. А сама она может ходить на свидания, когда ей вздумается. Может, мне тоже можно, если только это не ее брат?

Я оторвалась от ее пальцев. "Значит ли это...?" Я замолчала, поняв, что вопрос, который я собиралась задать, был, вероятно, глупым.

"Значит ли это что?"

"Неважно",  — сказала я, прежде чем взять в рот большой палец Синтии и энергично пососать его. Однако я едва успела провести по нему губами пару раз, как Синтия выдернула палец из моего рта.

Она подалась вперед на кровати и поставила обе босые ноги мне на колени. Она провела пальцем под моим подбородком, а затем наклонила мою голову так, чтобы я смотрела на нее снизу вверх. "Когда я задаю тебе вопрос, Эми, ты отвечаешь мне, ты же знаешь это. Не веди себя так, будто у тебя вдруг появился характер, тряпка".

Я сглотнула и кивнула. "Да, Синтия. Я просто хотела спросить, раз уж ты идешь на свидание и все такое. Значит ли это, что и мне можно?"

Синтия прикрыла рот рукой, чтобы сдержать смешок. "Серьезно? Ты правда меня об этом спрашиваешь?"

Я посмотрела в пол. "Да..."

"Я думала, мы уже выяснили, как у нас обстоят дела с тобой и свиданиями?"

"Просто, раз уж тебе можно, а мне нельзя..."

"Есть много вещей, которые могу делать я, но не можешь ты",  — отрезала Синтия. "Например, пробежать три метра, не запыхавшись, и послать к черту тех, кто мне хамит". Она подняла ногу к моему лицу. "Например, если бы кто-то сказал мне облизать ему ногу, я бы послала его к черту. А ты..." Она прищурилась. "Лизни мою ногу".

Конечно же, я вытянула шею и провела языком от пятки до пальцев.

"Видишь, полная неудачница",  — сказала она с ухмылкой.

"Наверное".

Затем она задумчиво посмотрела в потолок. "Но..."

Я с надеждой посмотрела на нее. Подожди, "но"? С Синтией никогда не было "но". Возможно, она пересматривает свое отношение ко мне.

"Но",  — повторила она. "Есть много вещей, которые можешь делать ты, но не могу я".

"Например, писать?" — перебила я ее.

Ее глаза снова сузились, а нос сморщился.  

"Фу, нет. Думаешь, я не умею писать? Может, я и иностранка, но я живу здесь большую часть своей жизни и прекрасно говорю по-русски. Я, наверное, могла бы зарабатывать столько же, сколько и ты на своей работе".

Она выжидательно посмотрела на меня, и я кивнула в знак согласия. "Да, ты, наверное, могла бы". Я ни на слово ей не поверила, но не собиралась ей этого говорить.

"Еще бы я не могла",  — сказала она с довольной улыбкой. "В общем, как я и говорила. Есть много вещей, которые можешь делать ты, но не могу я. Давай перечислим их. Повторяй за мной, ладно, тряпка?"

Я кивнула.

Она хихикнула, а затем наклонилась ко мне. "Лизни ноги".

Я простонала и фыркнула.

Синтия набросилась на меня и схватила мой подбородок пальцами. "Эй, никакого негатива". Она покачала мое лицо из стороны в сторону. "Повторяй за мной".

"Лизни ноги",  — пробормотала я сквозь ее пальцы, сжимающие мои щеки.

"Соси пальцы".

"Соси пальцы".

"Ешь грязь".

"Ешь грязь".

Синтия отпустила мое лицо и упала на кровать в приступе смеха. "О, боже, это так смешно. Слушай, Эми, у тебя прямо-таки внушительный список талантов". Она снова села и посмотрела на меня с полным удовлетворением. "Может, тебе добавить их все в свое резюме? Вместе с другими твоими достижениями, такими как хреновая девушка и безвольная тряпка. Я могла бы даже помочь тебе, раз уж ты признала, что я пишу так же хорошо, как и ты".

"Но..."

Синтия подняла бровь. "Но что?"

"Но могу ли я ходить на свидания?" Она была так увлечена тем, чтобы оскорбить меня, что забыла об изначальном вопросе.

Она подняла одну ногу и направила пальцы на мой рот. "Я уже говорила тебе",  — сказала она, хватая меня за волосы. Она потянула мою голову вниз, пока ее пальцы не уперлись мне в губы, а затем постепенно заставила их проникнуть в мой рот. "Тебе не положено иметь парня, тебе положено лизать и сосать мои грязные ноги". Она трясла меня за волосы, пока я практически не начала давиться ее ногой, и на мой вопрос был дан исчерпывающий ответ.

Я просидела за компьютером около получаса со свежим потным носком во рту. Все это время Синтия была в душе. Она обожала принимать долгие, горячие, парные души, вероятно, потому что не платила ни за какие коммунальные услуги. Как ни странно, вернувшись в свое компьютерное кресло, я за это короткое время успела сделать много работы. Сидя там, со спортивным носком Синтии, свисающим изо рта, я чувствовала себя спокойно и полностью сосредоточенной.

Я все еще чувствовала вкус соленого пота и грязи, которую слизала у нее между пальцев, но на данный момент это не имело значения. Все, что имело значение,  — это закончить работу до того, как Синтия выйдет из душа. Такой приказ я получила. Я как раз собиралась отправить по электронной почте первый черновик, когда Синтия вошла в комнату, завернутая в банный халат.

"Закончила?" — спросила она, вытирая волосы.

Я нажала кнопку "Отправить" и 

вытащила ее носок изо рта. "Да, Синтия, только что".

Она села на кровать. "Хорошо, продолжай зарабатывать деньги, чтобы мы могли вместе жить в этом милом доме".

Дом был милым, а вот условия проживания — далеко не очень.

Высушив волосы, она начала их расчесывать, а затем с любопытством посмотрела на меня. Было странно видеть ее карие глаза без обычной черной подводки, торчащей крыльями, как она так любила. Под халатом на ней ничего не было, но без подводки она казалась особенно голой. Она взяла полотенце для волос и бросила его мне. "Вытри мне ноги",  — сказала она. "Постарайся протереть между пальцами и не оставляй воды".

Я кивнула, опустилась на колени и начала вытирать Синтии ноги. Это была, пожалуй, самая простая из всех задач, связанных с ее ногами, которые она когда-либо мне давала. Черт, я бы предпочла вытирать ей ноги хоть каждый день.

Когда я вытерла одну ногу, Синтия положила ее мне на плечо, пока я старательно вытирала вторую, следя, чтобы на ней не осталось ни капли воды. Я особенно старалась просунуть полотенце между ее пальцами, чтобы там не осталось влаги.

"Ты когда-нибудь делала педикюр?"

Я с недоумением посмотрела на нее, а затем перевела взгляд на свои собственные ногти без лака. "Вообще-то, нет".

"Как думаешь, ты сможешь накрасить мне ногти перед свиданием, или ты все испортишь?"

"Есть большая вероятность, что я все испорчу". Я не видела смысла лгать, это только привело бы к еще большим неприятностям в будущем.

Синтия фыркнула, явно забавляясь моей честностью. "Принеси мой маникюрный набор. Он у меня в комнате, на комоде. Розовая сумка".

Я удивилась, что у Синтии вообще есть маникюрный набор. Ее пальцы на ногах всегда были идеально накрашены, поэтому я предполагала, что она делает педикюр в салоне или где-то еще.

Я пошла в ее комнату, где не была с тех пор, как она переехала. В комнате был относительный порядок, так как Синтия, похоже, придерживалась минимализма, однако на полу валялась куча одежды. Она, вероятно, рылась в шкафу, выбирая, что надеть. Я предположила, что короткое черное платье, аккуратно лежащее на кровати,  — это тот наряд, на котором она остановила свой выбор. На полу стояла пара черных туфель на шпильке с каблуком, наверное, сантиметров 13-15. В них Синтия, вероятно, будет такого же роста, как я, а может быть, даже выше. Я взяла маникюрный набор и вернулась в свою комнату, где Синтия все еще сидела на кровати в халате.

Она кивнула на пол у своих ног, и я вернулась на место, где она положила одну ногу мне на колено, подняв пятку и свод стопы. Поза ее ноги делала ее похожей на повелительницу надо мной. "Там есть бутылочка с прозрачной жидкостью. Сотри ватным диском старый лак".

В тот момент на ее ногтях был черный лак, который хорошо подходил к ее светлой коже, и выглядел он практически безупречно. Никаких потертостей или пятен, никаких царапин или сколов. Странно, что она захотела 

его сменить, учитывая, что он хорошо сочетался бы с платьем и туфлями, которые она выбрала. Впрочем, это был ее выбор, а не мой, поэтому я окунула ватный диск в жидкость и стерла лак с каждого ногтя, пока он не исчез полностью.

На самом деле я впервые видела ногти Синтии без лака, что было удивительно, учитывая, насколько близко я познакомилась с ее ногами. Еще одним сюрпризом стало то, что ноготь на ее большом пальце правой ноги был слегка посиневшим под поверхностью. Я никогда не замечала этого, так как он всегда был скрыт под лаком, хотя это имело смысл, учитывая, сколько времени она проводила в тренажерном зале. Она наматывала кучу километров, готовясь к ультрамарафону, так что один ушибленный палец на самом деле был хорошим результатом, если подумать.

Синтия заменила первую ногу второй, и я повторила процедуру удаления лака. Она разговаривала по телефону с кем-то, кто, судя по всему, был тем счастливчиком, с которым она сегодня вечером шла на свидание. Я говорю "счастливчик", но, полагаю, все зависит от того, с какой стороны Синтии он столкнется. Если это та же сторона, в присутствии которой постоянно нахожусь я, то боже, помоги этому бедняге.

Я была готова накрасить ей ногти, но не хотела отвлекать ее от телефонного разговора. Поэтому я просто стояла на коленях и ждала у ее ног, словно домашний питомец. Синтия продолжала разговаривать по телефону еще несколько минут, все это время ее голос был живым и восторженным. В какой-то момент она даже начала сюсюкать, что было полной противоположностью тому, как она разговаривала со мной каждый день. По ее голосу можно было подумать, что она милая и невинная.

Закончив разговор, Синтия посмотрела на меня сверху вниз и сказала: "Чего ты ждешь, тряпка? Крась давай. У меня нет целого дня".

Это был ее обычный высокомерный тон, к которому я привыкла. Я вывернула розовую сумку наизнанку и посмотрела на все эти разные цвета. Розовые, голубые, оранжевые, красные, зеленые – чего там только не было. Я прикладывала разные оттенки к коже Синтии, чтобы посмотреть, какой подойдет. Розовый смотрелся великолепно, поэтому я решила остановиться на нем.

Однако, когда я уже собиралась нанести первый слой лака, Синтия уперлась пальцами мне в лоб и спросила: "Что ты делаешь?"

"Крашу тебе ногти?"

"Черным, идиотка".

"А?"

"Я хочу черный. Ты же видела платье и туфли у меня в комнате. Сегодня вечером я хочу быть вся в черном. Черные волосы, черная помада, черное платье, черные туфли, черная подводка, черная тушь и, конечно же, черные ногти".

"Но... зачем? Зачем я стирала старый лак, если ты хотела тот же цвет?"

Синтия пожала плечами и ухмыльнулась. "А почему бы и нет?"

Я чуть не зарычала себе под нос.

"Ой, хватит ныть, тряпка. Тебе нужно было попрактиковаться, и теперь ты будешь это делать".

Я вздохнула и начала наносить черный лак на изящные пальчики Синтии. Она сидела и все время наблюдала за мной, изредка 

шевеля ими, как будто специально, чтобы усложнить мне жизнь. Честно говоря, у меня не очень хорошо получалось, и несколько раз я случайно закрасила кожу вокруг ногтя. Мне было приказано немедленно стереть лак жидкостью для снятия лака и начать заново.

Мне понадобилось две попытки, чтобы выполнить задачу к удовлетворению Синтии, и даже тогда она дала понять, что не впечатлена. Я подумала, что мы закончили, но тут она сказала: "Наклонись и подуй на них".

Я наклонилась и дула на ее ногти, пока не решила, что они высохли. Я коснулась большого пальца кончиком пальца и поняла, что нет, он не высох. Я размазала лак и мне пришлось перекрашивать этот ноготь заново. На весь процесс ушло, наверное, около часа, и к тому времени, как я закончила, у Синтии оставалось всего полчаса, чтобы собраться перед уходом.

Когда она вышла из комнаты в халате, я ожидала, что она будет злиться, потому что у нее так мало времени. Однако она просто сказала: "Когда ты и так хорошо выглядишь, много времени не нужно, Эми".

И она не лгала: через пятнадцать минут она вошла в мою комнату полностью одетая. У меня отвисла челюсть, честно говоря. Я знала, что Синтия симпатичная девушка, но я видела ее только дома или в спортивной одежде. Большую часть времени на ней были кроссовки, леггинсы и ее фирменная бейсболка. Так что увидеть ее одетой для свидания было чем-то особенным. Кем бы ни был этот парень, ему очень повезло. Ну, пока он не узнает, какая она на самом деле.

В туфлях на шпильке особенно выделялись ее подтянутые икры, а без свободной майки, которую она обычно носила поверх топа, я могла видеть, что у нее красивая грудь, прямо над плоским животом. Парень тоже все это увидит и, скорее всего, сочтет ее неотразимой.

"Хорошо повеселись",  — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно. "Надеюсь, все пройдет хорошо".

"Ты готова?" — спросила она, ожидая у двери моей спальни.

"К чему?"

"Ты же меня отвезешь, конечно".

"Правда?" — с любопытством спросила я. Для меня это было новостью. Я представляла себе тихий вечер перед телевизором. Я наконец-то смогу посмотреть свои любимые передачи, а не те, которые выберет Синтия.

"Э-э, да, конечно, ты думаешь, я пойду туда пешком на этих каблуках?" Она подняла ногу и провела пальцем по длинному каблуку шпильки.

"Я думала, ты вызовешь такси или что-то в этом роде".

Синтия прищурилась, как будто я сказала что-то нелепое. "С какой стати мне платить за такси, когда у меня есть ты? Ты думаешь, я хочу, чтобы какой-то придурок клеился ко мне всю дорогу?"

"Ну, нет, наверное, нет. Я просто подумала..."

"Лучше... не надо! Не думай, Эми, просто делай, что тебе говорят". Ее глаза были угрожающими, а зубы стиснуты, словно ядовитые клыки. В этот момент в ней было что-то пугающее, и я не хотела навлекать на себя ее гнев.

"Прости, Синтия",  — сказала я. Я упала на колени и подползла к ней,  

а оказавшись у ее ног, распростерлась перед ней и поцеловала каждую ее туфлю.

"Хорошо",  — сказала она. "Обычно я бы заставила тебя делать это подольше, но у нас нет времени". Она оттолкнула меня ногой. "Иди и заведи машину. Я сейчас спущусь".

По дороге на свидание Синтия сняла туфли и закинула босые ноги на приборную панель. "Уф, они уже так болят, а я всего лишь дошла до машины".

Я старалась не отрывать глаз от дороги. "Неужели нельзя было надеть что-нибудь другое?"

"Ни за что, мои ноги должны выглядеть сногсшибательно".

"Они всегда выглядят сногсшибательно",  — сказала я, а затем тут же покраснела.

Я видела, как Синтия повернулась и посмотрела на меня. "Тебе нравятся мои ноги?"

Я сглотнула и почувствовала смущение. "Нет, то есть, нет, не нравятся, не в этом смысле, я просто имею в виду, что у тебя красивые ноги. То есть, они подтянутые".

Синтия протянула руку и погладила меня по голове. "Ладно, успокойся. Тебе нравятся мои ноги, все в порядке. Я не виню тебя, ведь ты каждый день целуешь мои ступни". Она рассмеялась и пошевелила пальцами на приборной панели.

"Я не целую их",  — простонала я. "Я делаю это только потому, что ты меня заставляешь".

"И почему же, Эми?"

Я почувствовала, как у меня начинает дрожать нижняя губа. "Потому что... потому что я тряпка".

"Ой, как мило". Она ласково погладила меня по щеке тыльной стороной ладони. "Моя маленькая тряпка". Тут же послышался удивленный смешок, а затем ноги Синтии исчезли с приборной панели, и я услышала, как она ерзает на сиденье рядом со мной.

"Синтия, можно нам на секунду поговорить серьезно, пожалуйста? Я делаю все, что ты говоришь. Может, мы немного уйдем от темы тряпки..."

Я резко оборвала фразу, когда Синтия засунула мне пальцы ног в рот, прямо во время вождения. Это застало меня врасплох, и я чуть не съехала с дороги. Одной рукой я держала руль, а другой схватила ее за лодыжку и попыталась вытащить ногу изо рта. Однако Синтия зацепила мою голову другой ногой и удержала меня на месте.

Делая это со мной, Синтия содрогалась от смеха, потому что, видимо, в ее глазах авария — это очень смешно. Я чувствовала, как ее пальцы все глубже проникают мне в рот, и вместо привычного вкуса пота я ощутила свежий лак для ногтей. Я старалась удержать машину на дороге, все время осознавая, что мы находимся на публике, и любой проезжающий мимо мог увидеть, что у меня во рту нога.

И все же Синтия смеялась еще сильнее, а затем, задыхаясь от смеха, сказала: "Видишь, я не единственная, кто сегодня идет на свидание. Ты идешь на свидание с моей ногой. Посмотри на себя" — она ?? сжала мой язык пальцами — "ты уже целуешься на первом свидании". Последовал новый приступ смеха.

Мне удалось на мгновение вытащить ее ногу изо рта. "Синтия, пожалуйста, прекрати",  — сказала я, прежде чем она снова засунула ее мне в рот и сильнее надавила другой ногой 

мне на шею.

Сопротивляться было бесполезно, поэтому я сделала то, что умела лучше всего,  — сдалась. Я отказалась от борьбы и позволила Синтии двигать пальцем в моем рту и вытаскивать его, как будто я делала ему минет, прямо в машине, пока мы ехали по улице. Все это время я была в ужасе, но это было просто еще одним доказательством того, что я всегда оказываюсь у ног Синтии, как бы ни складывалась ситуация.

Следуя указаниям Синтии, мы приехали в популярный торговый центр, где располагалось множество баров, ресторанов и универмагов. К счастью, она вытащила ногу, как только мы въехали на парковку, и вокруг появились другие люди. Я припарковалась, а Синтия надела туфли.

"Так, я вернусь примерно через три часа",  — сказала она, открывая дверь.

"Хорошо, я буду ждать".

Синтия повернулась и с любопытством посмотрела на меня. "А ты куда?"

"Домой".

Она усмехнулась. "Эмм, нет. Ты будешь ждать здесь. Если свидание будет ужасным, мне нужно будет быстро уйти, и ты меня отвезешь".

Мое лицо вытянулось. "Но ты можешь отсутствовать несколько часов. Что я должна здесь делать?"

Она пожала плечами, а затем ее лицо просияло, и она порылась в сумочке. "Вот, можешь пососать это". Она достала свернутую пару коротких носков. Это была запасная пара, которую она носила с собой на случай, если ноги начнут болеть от каблуков. Я ожидала, что она протянет их мне, но вместо этого она просто засунула их мне в рот.

И вот так она ушла, оставив меня одну на парковке с парой носков во рту. Я наблюдала, как она удаляется в сторону одного из баров, ее походка была настолько гордой и элегантной, что никто бы не подумал, что большую часть времени она проводит в кроссовках.

А у меня, тем временем, было время подумать. Было просто смешно, что я буду сидеть здесь и ничего не делать несколько часов. Если бы она предупредила меня, я бы хотя бы взяла с собой ноутбук и поработала. Наверное, я могла бы просто уехать. Если бы я уехала и вернулась через два часа, Синтия, скорее всего, даже не заметила бы этого. Но был шанс, крошечный шанс, что она все же заметит, и тогда мне не поздоровится. Возможно, как она и сказала, свидание пройдет ужасно, и ей захочется сбежать, или, может быть, она просто выйдет и проверит, на месте ли я; я бы точно не исключала такую ?? возможность. Я не могла рисковать, потому что последствия, если меня поймают, были немыслимы.

Поэтому я сидела и ждала, и ждала, и ждала. Какое-то время я слушала радио в машине и играла в игру на телефоне, что немного отвлекло меня. Но все равно было обидно и досадно торчать здесь и просто тратить время впустую. Я думала о Синтии; нравится ли ей ее свидание? Смеется ли она над шутками своего кавалера, потягивая коктейли? Мимо проходило много людей, и я представляла себе, какой жизнью они живут,  — жизнью,  

гораздо лучшей, чем моя, без азиатской тиранки, властвующей над ними.

Синтия вернулась к машине через два часа, что стало приятным сюрпризом, так как я ожидала, что она пробудет там все три.

"До-о-мой",  — простонала она. "Отвези меня домой. Мои ноги просто отваливаются на этих каблуках".

"Да, Синтия",  — ответила я.

Внезапно она повернула голову и бросила на меня свирепый взгляд. "Ты вынула мои носки изо рта?" Затем она заметила их на приборной панели, схватила и бросила мне в голову.

Я вынула ее носки вскоре после того, как она ушла, и бросила их на приборную панель. Я собиралась засунуть их обратно, когда увижу, что она подходит, но, должно быть, отвлеклась, потому что она открыла дверь и села в машину, прежде чем я успела опомниться. Когда она заговорила, я и вовсе забыла об этом.

"Эмм, да, вынула". Бессмысленно было отрицать.

"Как ты смеешь? Я дарю тебе подарок, а ты его выбрасываешь".

"Прости, просто..."

"Просто что?"

"Ну, ты же их не носила",  — сказала я. "У них был затхлый вкус".

В машине повисла тишина. И это была не ложь: это были запасные носки Синтии, которые она хранила в сумочке. Они были на экстренный случай, и она их совсем не носила. У них был такой вкус, будто они пролежали на полке много лет, в отличие от насыщенного вкуса ее потных носков из спортзала.

"Что ты хочешь этим сказать?" — спросила Синтия. "Подожди, ты хочешь сказать, что тебе нравится вкус моих носков из спортзала? Тебе правда нравится?" Она начала истерически смеяться. "О, боже, а я все это время думала, что наказываю тебя, а тебе это на самом деле нравится!"

"Я не это имею в виду!" — почти закричала я в панике. "Я просто говорю, что эти носки были затхлыми, потому что их не носили".

"О боже, Эми. Ты слышишь, что говоришь?"

Я прокрутила в голове то, что только что сказала. Для меня это имело смысл.

Синтия положила руку мне на колено. "Я каждый день заставляю тебя сосать мои грязные носки из спортзала, пока ты работаешь. Ни разу, ни разу ты не вынула их и не выбросила. Один раз я заставляю тебя сделать это с чистой парой, и ты их вынимаешь!"

"Я... не хотела, подожди, что, нет, я не это имею в виду".

"Еще как имеешь! Тебе нравится вкус моих носков, Эми". Она схватила меня за щеки и повернула мою голову так, чтобы я смотрела ей в глаза. "Мои вонючие, потные, отвратительные носки, которые я часами ношу в спортзале. Тебе нравится их вкус, и ты обожаешь высасывать из них этот вкус". Затем она расхохоталась мне в лицо. "О, боже, это гениально. Ты совершенно подсела на мой пот, и ты слишком глупа, чтобы даже понять это".

Была ли она права? Я подумала о том, что она говорит. Я действительно держала ее носки во рту всякий раз, когда работала, и, в каком-то смысле, я действительно впадала в какое-то расслабленное состояние, сосуще их.  

Это помогало мне сосредоточиться, и я часто успевала сделать много работы, находясь в этом состоянии. Но... мне это не нравилось. Я терпела это, конечно, потому что панически боялась Синтию, а не потому, что мне на самом деле нравилось пробовать на вкус пот ее ног.

Однако как я могла объяснить то, что вынула изо рта неношеную пару? Вместо того чтобы сказать, что я просто вынула их, потому что не хотела держать их во рту, пока жду, я сказала, что это из-за их вкуса. Это я сама вложила эту идею Синтии в голову, и теперь мне пришлось пытаться выкрутиться. Это был тупик, и я не видела выхода. Она загнала меня в угол.

"Признай это!" — сказала она. "Признай, что тебе нравится вкус моего пота!"

"Я... я... я" Я не могла этого сделать, я не могла признать это, потому что это было неправдой. Я ненавидела это, я ненавидела вкус ее ног и носков. От этого меня тошнило. Я делала это только потому, что Синтия неделями вдалбливала мне в голову, что она лучше, сильнее меня, а я тряпка. Что я заслуживаю того, чтобы она пихала мне ноги в рот, потому что я слишком слаба, чтобы остановить ее. Это единственная причина, по которой я позволяла этому происходить, а не потому, что мне это нравилось.

Но, сидя в машине и глядя прямо в эти узкие карие глаза с крыльями подводки, я чувствовала себя еще слабее, чем обычно. Мускулистые, подтянутые руки и плечи, которыми она удерживала меня на месте и смеялась мне в лицо. Я чувствовала себя подавленной и неуверенной в себе, даже больше, чем обычно.

"Признай это",  — повторила Синтия, качая мою голову вверх и вниз. "Хватит быть тряпкой хоть раз в жизни и признай, что ты обожаешь вкус моих ног".

"Но я не обожаю",  — простонала я. "Я ненавижу его".

"Ой, да ладно, тогда зачем ты так много сосешь мои носки? Посмотри, что было раньше, когда ты подумала, что я не позволю тебе облизать мои ноги после тренировки, ты так расстроилась, что тебе пришлось что-то сказать".

"Вовсе не так все было!"

"Именно так все и было, Эми". Она ехидно ухмыльнулась мне в лицо. "И мы никуда не поедем, пока ты этого не признаешь".

Я упорно молчала, а Синтия держала мое лицо в своих руках.

"Признай это",  — снова сказала она. "Признай, что тебе больше нравится сосать мои пальцы, чем член моего брата".

"Какого черта, Синтия?" Я была шокирована, что даже после всего, через что мы прошли, она так вульгарно отзывается о своем брате.

"Ладно". Она отпустила мою голову и начала возиться с ремешком на туфле. Не сумев как следует ухватиться, она закинула ногу на приборную панель и, прищурившись, расстегнула ремешок. Через мгновение она сняла туфлю с ноги, и я увидела, что материал оставил след на ее коже. Кроме того, ее мизинец был весь красный и воспаленный.

Прежде чем я успела продолжить отстаивать свою 

позицию, она повернулась на сиденье и вытерла свою потную ногу прямо о мою щеку, от волос до подбородка. Это застало меня врасплох, и я с открытым ртом в шоке смотрела на нее. Ее нога была мокрой и скользкой после двух часов, проведенных в туфлях на шпильке, и я чувствовала влагу ее пота на своей щеке.

Синтия держала ногу под коленом и болтала ею в воздухе в нескольких сантиметрах от моего лица. Я чувствовала запах, исходящий от ее пальцев, который еще больше дразнил меня после наглого вытирания о мое лицо. Я хотела что-то сказать, но слова не шли. Тут я заметила, что Синтия пристально наблюдает за мной. Она выразительно моргнула, затем посмотрела на свои шевелящиеся пальцы, а затем снова на меня. Она повторила то же самое еще раз, но закончила кивком в сторону своей ноги.

"Я знаю, что ты хочешь этого",  — сказала она. "Я знаю, что ты больше не можешь устоять перед вкусом пота моих ног".

Я покачала головой в знак отрицания, но у меня задрожали ноги, и я почувствовала, как по спине пробежал горячий румянец.

"Ты ведь больше не любишь парней, правда, Эми? Тебе нравится только грязь".

"Нет..." — сказала я, но в моем голосе явно слышалась неуверенность, которой Синтия немедленно воспользовалась.

"О, ты, кажется, не уверена?" Она снова посмотрела на свою ногу, пошевелила пальцами, а затем поднесла ее на пару сантиметров ближе ко мне. "Давай, тряпка, я знаю, что ты этого хочешь. Ты хочешь эти пальцы у себя во рту, не так ли? Ты скучаешь по ним. Тебе неприятно, когда твой рот пуст и в нем нет моей ноги, так?"

Я отвела взгляд и уставилась в никуда. "Уф, что, я не знаю".

"Ты кажешься взволнованной",  — сказала она, а затем снова похлопала меня по ноге другой рукой. "Почему бы тебе не сделать глубокий вдох. Это поможет тебе расслабиться".

Я выдохнула, а затем сделала самый глубокий вдох, на который была способна, который, конечно же, был наполнен запахом пота Синтии, поскольку ее пальцы были практически у меня перед носом. Мой нос дернулся, и я на мгновение потеряла контроль над своими глазами, настолько волнующим был этот аромат ее пота. Не знаю почему, но, хотя я и ненавидела этот запах, в нем было что-то завораживающее. Синтия была потрясающей девушкой, и все же у нее были эти ноги, на которых так легко скапливались вонь и грязь. Никто больше не знал об этом ее секрете. Боже, ее кавалер, который всего несколько минут назад угощал ее ужином, понятия не имел, что творится в ее туфлях на шпильке. А я знала все, я испытала это на себе, и под руководством Синтии я научилась ценить это. В этом было что-то странно интимное несмотря на то, что эта ситуация была мне навязана.

Я еще раз взглянула на лицо Синтии, и она подняла бровь, затем кивнула в сторону своей ноги, и мои 

глаза послушно последовали за ее взглядом. Вот они, шевелящиеся светлые пальчики с черным лаком, который я сама нанесла всего несколько часов назад. Не один раз, а два, потому что они этого заслуживали.

Я пыталась сопротивляться, честное слово, но, пока на губах Синтии играла ухмылка, я наклонилась вперед и обхватила губами ее большой палец. Я посмотрела ей в глаза, пока мой язык ощущал жжение ее соленого пота, а затем мне пришлось закрыть их от стыда. Я не обращала внимания на смех Синтии, сосредоточившись на том, что имело значение в данный момент,  — сосать ее палец, потому что она ожидала этого от меня, а я, будучи тряпкой, не могла устоять.

Я переходила от одного пальца к другому, пока она молча подставляла их мне, с удовольствием наблюдая за моей готовностью буквально есть пот и грязь прямо с ее ног. Когда она была удовлетворена, она убрала ногу и всю дорогу домой не произнесла ни слова. Она просто сидела на пассажирском сиденье с довольной улыбкой.

Когда мы приехали, я, словно в трансе, последовала за ней в ее спальню и сняла с нее туфли, пока она сидела на краю кровати, зевая и потягиваясь.

"Как же они болят",  — сказала она. "Мои ноги просто не созданы для таких туфель".

"Нет",  — прошептала я задыхаясь. "Они созданы для моего рта". Мне пришлось ущипнуть себя, чтобы проверить, действительно ли эти слова произнесла я.

Синтия посмотрела на меня сверху вниз с абсолютным шоком, выражение ее лица было совершенно неуместным. Она попыталась что-то сказать, затем прикусила язык, после чего ее широко раскрытый рот растянулся в довольной улыбке. Она подняла ногу, и я почтительно поцеловала ее.

Следующий час я провела, сидя в ногах кровати, пока она лежала, разминая ее ноги, а она рассказывала мне, как прошло ее свидание. Парень оказался хорошим, как я узнала, но Синтия не дала ему понять, заинтересована она в нем или нет. Когда она наконец уснула, я укрыла ее одеялом и вернулась в свою комнату.

Я сидела в постели, полностью одетая, и не ложилась спать дольше обычного. Я просто сидела, прислонившись к изголовью кровати, в тишине, пытаясь осмыслить все, что произошло этим вечером. Что-то изменилось, как будто я снова обрела какой-то контроль над своей жизнью. Это было странно, но, как ни странно, давало чувство свободы. Было ли лучше то, что я делала это не потому, что Синтия мне велела? Я делала это, потому что хотела, по-видимому, если это вообще было так. Я была в замешательстве в машине, но не могла отрицать, что, когда я взяла ее палец в рот под пристальным взглядом Синтии, это было правильно.

На следующий день Синтия вернулась из спортзала, как обычно, и щелкнула пальцами. "Принеси подставку для ног",  — сказала она, прежде чем плюхнуться на диван. "И встань на колени, тряпка".

Я была ошеломлена, потому что думала, что что-то изменилось, судя по тому, как мы общались прошлым вечером,  

перед тем как она уснула. Я думала, что между нами возникло новое взаимопонимание. Я буду поклоняться ей и признавать, что мое место у ног Синтии, а она перестанет быть такой жестокой ко мне и будет обращаться со мной как с домашним животным. Вот так я все для себя решила и представила, пока не спала прошлой ночью.

Я сделала, как велела Синтия, а затем встала перед ней на колени. Я наклонилась и поцеловала каждую ее кроссовку, надеясь, что это успокоит ее и вызовет у нее немного сочувствия.

"Нам нужно поговорить, Эми",  — сказала она, разглядывая свои ногти. "Думаю, ты что-то неправильно поняла прошлой ночью".

У меня екнуло сердце, и в животе похолодело от этих слов. "Эмм, конечно, Синтия?"

"Сначала сними с меня кроссовки".

Я выполнила ее приказ, развязав шнурки и сняв с нее кроссовки. На ней были черные спортивные носки, поэтому было трудно разглядеть, насколько они грязные, хотя, судя по запаху, внутри творилось что-то ужасное.

"Поцелуй мои носки",  — сказала она.

И я поцеловала каждый ее носок, ощущая на губах влажный пот. Я тут же облизала губы, почти инстинктивно, и содрогнулась от этого вкуса.

Синтия фыркнула. "Я все видела, ты облизала губы. Ты никак не можешь насытиться, да?"

Я покраснела в ответ. Какого черта она со мной сделала? Меньше месяца назад я встречалась с ее братом, а теперь я добровольно слизываю пот ее ног со своих губ.

"В общем",  — сказала она. "Если ты думаешь, что я перестану обращаться с тобой как с тряпкой, которой ты, очевидно, являешься, потому что ты вчера вечером так увлеклась моими ногами, то тебя ждет разочарование".

Я вздохнула и посмотрела в пол, погрузившись в мысли о том, что у нас могло бы быть более-менее нормальное общение. Разве я не могу быть домашним животным, служанкой? Кем угодно, только не сосудом, в который Синтия изливает свой садизм.

"Ты на это надеялась?" — спросила она. "На то, что я буду притворяться, будто ты не тряпка?"

"Вроде того".

"Ну, боюсь, мне слишком нравится обращаться с тобой как с неудачницей, которой ты являешься. Я сказала тебе это в самом начале, и это никогда не изменится. Ты можешь либо принять это, терпеть все, что я тебе преподношу, и вести себя хорошо, либо продолжать выкидывать фокусы. Выбор за тобой. В любом случае, ты будешь у моих ног, где тебе и место в жизни".

Я снова вздохнула. "Просто... Я буду хорошей, Синтия, честное слово. Я буду делать все, что ты скажешь, добровольно, но, пожалуйста, могла бы ты не называть меня этими словами и все такое? Меня это угнетает. Я признала, что ты сильнее меня. Я даже смирилась с тем, что я не достойна встречаться с Джеффом, но все равно тебе всегда всего мало".

Синтия безжалостно ухмыльнулась. "И никогда не будет достаточно, тряпка. Тебе лучше к этому привыкнуть". Она снова щелкнула пальцами. "А теперь сними с меня носки и покажи этим ножкам, как сильно ты 

их любишь. Я хочу слышать, как ты чмокаешь и сосёшь их. Покажи мне, как ты целовала моего брата".

Я на мгновение закрыла глаза и представила себе Джеффа. Вот он, с его красивыми чертами лица, треугольным торсом и рельефным прессом. Я открыла глаза, сорвала с Синтии носки, отбросила их в сторону и принялась долго облизывать подошву ее левой ноги. Затем я закрыла глаза и поцелуями добралась до ее большого пальца, представляя, что это губы Джеффа. Я застонала от страсти, просунув язык между ее пальцами, и занялась с ними любовью своим ртом. "О, Джефф",  — пробормотала я, водя языком между ее большим и вторым пальцем, а затем взяла оба в рот и со всей страстью принялась их сосать.

"Ого",  — сказала Синтия. "Наверное, это самая потрясающая и самая жалкая вещь, которую я когда-либо видела. Жаль, что я не могу записать это на видео и отправить Джеффу".

Я оторвала рот от ее пальцев и осталась стоять на коленях, с подбородка капала слюна. "Пожалуйста, не делай этого, Синтия".

"Господи". Она закатила глаза. "Я шучу. Как только я думаю, что ты самое жалкое зрелище, которое я когда-либо видела, ты идешь и доказываешь, что способна на большее". Она наклонилась и погладила меня по щеке. "Ты такая хорошая неудачница, Эми".

Я покраснела либо от унижения, либо от комплимента, мой разум был настолько перевернут, что я уже не могла сказать наверняка.

Затем Синтия подняла брови и кивнула на свои ноги. "Твои возлюбленные все еще ждут тебя".

Я снова принялась за дело, сразу же переключившись на грязь между ее пальцами и выковыривая ее кончиком языка. Я собрала ее всю и жадно проглотила. Мне было уже все равно, какой у нее вкус, я просто хотела угодить Синтии так же, как раньше угождала ее брату. Я проявляла уважение к ее тренировке и ее уставшим ногам, которые так усердно работали в тренажерном зале. Чем занималась я? Сидела дома на заднице, печатая на компьютере. Наши усилия просто несравнимы.

Она скрестила ноги в лодыжках и показала мне другую, еще не тронутую моим языком и блестящую от пота. "Спасибо тебе большое за тренировку, Синтия",  — сказала я, прежде чем провести языком от ее пятки до пальцев, зажмурившись от солености ее пота. "Ты такая сильная женщина". Я снова облизала ее стопу, а затем провела языком по бороздке под ее пальцами, собирая все черные ворсинки, прилипшие к ее влажной коже. "И ты заслуживаешь этого",  — сказала я.

"Фу",  — сказала она, скривив лицо в отвращении. "Я вижу всю грязь у тебя на языке". Затем ее глаза сузились, она расслабилась, откинувшись на диван, и ухмыльнулась. "Продолжай. Еще много чего нужно почистить, тряпка".

"Да, Синтия, как скажешь".

"Ооо, мне это нравится, очень хорошо, тряпка. Видишь, ты паршивая девушка, но отличная сосунья ног". Комнату наполнил звонкий смех Синтии.

Я опустила голову и уже собиралась снова облизать ее ногу, как вдруг Синтия наклонилась вперед, схватила меня за волосы 

и потянула к себе. Она повернула мою шею так, что я смотрела на нее снизу вверх. "Каково это, Эми? Знать, что ты лижешь ноги девушки, которая отбила у тебя парня? Я хочу видеть это в твоих глазах, пока ты будешь рассказывать".

Она держала меня так близко, что между нашими лицами оставалось всего несколько сантиметров. Эти красивые карие глаза, которые, казалось, принадлежали самой невинной девушке, хотя на самом деле все было совсем не так. "Это..." Я сглотнула и проглотила ворсинку, застрявшую между зубами. "Это ужасно".

На лице Синтии появилась злорадная улыбка. Одной рукой она держала мой подбородок своими ухоженными пальцами, а другой гладила меня по щеке. "Расскажи подробнее".

"Это ужасно, но в то же время правильно".

"Что ты имеешь в виду?"

"Раз ты это сделала, значит, так и должно быть".

Она улыбнулась мне прямо в лицо. "Дай-ка я снова посмотрю на грязь у тебя во рту".

Я широко открыла рот, чтобы она могла все видеть, а Синтия наклонилась надо мной и посмотрела вниз. Затем я почувствовала что-то странное, мокрое и теплое, капающее мне в рот, и, прежде чем я успела понять, что это, Синтия закрыла мой рот руками и сжала его.

"Глотай",  — сказала она, крепко сжимая мой рот. "Глотай!"

Я захлебнулась и попыталась выплюнуть то, что, очевидно, было слюной Синтии, но она крепко держала мой рот, и в борьбе я случайно проглотила ее. Услышав, как я сглатываю, она расхохоталась, отпустила меня и оттолкнула на пол.

"Фу". Я попыталась вызвать у себя рвоту, пока Синтия каталась по дивану в приступе смеха.

"О боже",  — сказала она. "Ты только что проглотила мою слюну. Это так смешно".

Я еще немного поплевалась, а затем между рвотными позывами мне удалось сказать: "Не могу поверить, что ты это сделала".

Синтия взяла себя в руки и вернула ноги на подставку. "Правда? Ты так удивлена?"

"Ноги — это уже слишком, но плевать мне в рот?"

"А что, если я захочу сделать это снова?"

Я задрожала, стоя на коленях, и отступила на пару шагов. "Пожалуйста, нет, Синтия. Пожалуйста, не делай этого снова".

Она прищурилась. "А что, если я очень, очень захочу? Ты мне позволишь?"

"Я... я не знаю".

Она согнула палец и поманила меня к себе, но я покачала головой в знак неповиновения. Тогда Синтия громко хлопнула в ладоши, что напугало меня, а затем щелкнула пальцами и указала на пол рядом с собой. "Немедленно иди сюда, тряпка".

"Пожалуйста, Синтия, пожалуйста".

"Быстро",  — сказала она с яростью.

Ее тон вселил в меня страх, и я неуверенно поплелась к ней. Подойдя ближе, я встала на колени и посмотрела на нее снизу вверх. Синтия снова схватила меня за подбородок, а затем наклонилась надо мной.

"Открой рот",  — сказала она, и я так и сделала, хотя и знала, что сейчас произойдет. Я наблюдала, как она поджала губы, а затем позволила длинной капле слюны вытечь из ее губ и повиснуть у меня во рту.

Я с тревогой ждала, когда ее слюна коснется моего 

языка, но в самый последний момент Синтия втянула ее обратно в рот, а затем откинулась на диван в приступе смеха. "Ого",  — сказала она, сквозь слезы смеясь. "Ты правда собиралась позволить мне это сделать".

Она все еще держала меня, и мой рот был открыт, поэтому я могла только пробормотать что-то невнятное в ответ.

"Подожди". Она схватила свой телефон, а затем повторила всю церемонию заново. На этот раз, когда слюна уже собиралась коснуться моего языка, она сделала селфи, а затем снова втянула ее обратно. "О, это слишком",  — сказала она.

Меня раздражало, что она фотографирует, но я была благодарна, что она на самом деле не плюет мне в рот. Ее настолько захватило это действо, что она, словно легкомысленный подросток, убежала в душ и совершенно забыла, что я не закончила вылизывать ее ноги. На этот раз, когда ее слюна все еще была у меня во рту, я не стала ей напоминать.

Так продолжалось всю следующую неделю. Синтия сходила на еще одно свидание с этим парнем, но, опять же, похоже, их отношения не продвинулись дальше самого свидания. В каком-то смысле я уважала ее за это, она не разменивалась и не сдавалась легко. Очевидно, парень все еще был заинтересован в ней, судя по тому, как часто он звонил ей каждый день.

Я продолжала каждый день растирать и чистить ей ноги, по своей воле, хотя Синтия продолжала издеваться надо мной и насмехаться. Оскорбления ранили меня больше, чем то, что она заставляла меня делать с ее ногами, но я поняла, что ей просто необходимо это делать. Это было как часть ее личности – постоянно демонстрировать свою власть и превосходство.

Я поняла, что у меня тоже возникла какая-то, ну, не знаю, можно ли назвать это зависимостью, но мне в каком-то смысле нравилось контактировать с Синтией и ее ногами. Это трудно объяснить, но с тех пор, как Джефф исчез из моей жизни, это был единственный физический контакт, который мне был позволен. Я привыкала к этому и обнаружила, что чем дольше продолжается эта ситуация, тем больше мне это нужно. Мне нравилось ощущение мягкой кожи Синтии, когда мой язык скользил по ней, или потный, вонючий запах ее носков. Как ни странно, это стало нравиться мне, и это было лучше, чем альтернатива – полное отсутствие человеческого общения и контакта.

Я лежала без сна по ночам и ненавидела себя. Я проклинала Синтию за то, что она полностью исказила мой разум. Что до ее появления в моей жизни я была нормальной девушкой, а теперь она каким-то образом навязала мне эту странность. Я не только лизала ноги и ела грязь каждый день, но, по-видимому, теперь получала от этого удовольствие.

В пятницу той недели мне разрешили остаться дома, хотя обычно в этот день мы вместе ходили в спортзал, где я была девочкой Синтии на побегушках. У меня была работа, и когда дело доходило до оплаты 

счетов и поддержания крыши над головой, Синтия была более чем сговорчива. В конце концов, раз я платила по счетам, ей этого делать не приходилось.

Однако, когда она вернулась, я обнаружила, что делаю отжимания. Не поймите меня неправильно, это не был внезапный интерес с моей стороны, вызванный тем, что Синтия была персональным тренером.

"Десять",  — раздался надо мной скучающий голос Синтии, пока я опускалась. "Молодец, тряпка. Продолжай в том же духе!"

Я уже несколько минут лежала на полу, делая эти отжимания, и с моего лба капал пот. Я никогда не любила физические упражнения, а отжимания вообще никогда не были в топе моих тренировок. Впрочем, Синтию это мало волновало.

Она вдавила пятку мне в затылок. Ах да, чтобы усложнить мне задачу, Синтия закинула свои ноги в кроссовках мне на голову просто потому, что могла это сделать.

Это был новый элемент нашего распорядка, который был добавлен к моему жалкому существованию в течение последних нескольких дней. Просто быть ее подставкой для ног после тренировок в тренажерном зале ей уже было недостаточно. Она должна была причинять мне боль. Синтия натянула поводок, и я была практически в ее полном распоряжении, когда ей вздумается. Сопротивляться было просто бессмысленно, так как, по ее мнению, мне нравилось быть у ее ног. И я сама с трудом могла опровергнуть ее доводы.

Я снова опустила грудь на пол, и мои дрожащие руки с трудом подняли меня обратно. Вес ног Синтии делал отжимания невыносимыми, и я удивлялась, что вообще смогла сделать столько, сколько сделала.

"Одиннадцать",  — снова раздался монотонный голос. "Осталось еще четыре. Не останавливайся".

Я снова опустилась вниз, но, как только моя грудь коснулась пола, я уже знала, что не смогу подняться. В моих руках не осталось сил, и вся моя верхняя часть тела тряслась от напряжения. Мне удалось выдавить "извини", прежде чем я рухнула на пол. Ноги Синтии последовали за мной, и пятка ее кроссовка больно впилась мне в кожу головы.

"О, блин",  — услышала я ее голос сверху. Я почувствовала, как обе ее ноги в кроссовках легли мне на спину. "Ты правда жалкая, Эми, ты же знаешь это, да?" Она вдавила кроссовки мне в спину, больно сминая кожу под футболкой. "Я два часа провела в спортзале, а ты даже пятнадцать отжиманий не можешь сделать".

"Прости",  — прохрипела я, уткнувшись лицом в пол. Это же были не совсем обычные отжимания, правда? Не представляю, чтобы Синтия выдержала вес чьих-то ног на голове во время тренировки в спортзале.

"Я бесплатно занимаюсь с тобой, пытаюсь привести тебя в форму, а ты как меня благодаришь? Ты облажалась, как облажаешься во всем. Быть сильной женщиной, быть девушкой, быть храброй. Провал, провал, провал!"

Я закрыла глаза и застонала, уткнувшись лицом в пол. "Прости, что я такая неудачница, Синтия".

Похоже, в последнее время я очень часто произносила эти слова. Если я не признавала, что тряпка, то объявляла всему миру, что я неудачница. То есть,  

у меня была своя квартира, у меня была прилично оплачиваемая работа, у меня был красивый... ну, уже нет, но раньше был красивый парень. Но нет, я была неудачницей, потому что миниатюрная тиранка захватила мою жизнь. Я была неудачницей, потому что вместо того, чтобы дать отпор, я предпочитала слизывать пот между пальцев моей мучительницы.

Я почувствовала, как ноги Синтии в кроссовках поднялись с моей спины, и мне вдруг стало легче дышать. "Ты так извиняешься, тряпка?"

Несмотря на мучительную боль, я тут же поднялась на колени перед Синтией и склонила голову. Она величественно сидела в кресле, положив руки на подлокотники. На ней все еще была спортивная одежда — серые леггинсы и свободная майка поверх такого же облегающего топа. В области подмышек и между ног были видны темные пятна от пота. Полагаю, она действительно провела в спортзале добрых два часа. "Прости, Синтия, что я такая жалкая".

Я вздрогнула от щелчка ее пальцев. "Принеси подставку для ног, тряпка. Покажи мне, насколько ты сожалеешь".

Я поспешила за подставкой и принесла ее обратно. Я ожидала, что Синтия поднимет ноги, но вместо этого она просто сидела и ждала, пока я подниму их одну за другой. Затем она закинула одну ногу в кроссовке на другую и выжидательно посмотрела на меня. "Унижайся и извиняйся как следует",  — сказала она с ехидной ухмылкой. В ее карих глазах читалась явная радость, но я знала, что ценой этой радости было мое унижение.

"Да, Синтия". Я взялась кончиками пальцев за шнурок, но не стала развязывать его, так как Синтия подняла ладонь.

"Поцелуй мои кроссовки",  — сказала она, не скрывая ухмылки. "Можешь оценить каждый элемент моей тренировки. Раз уж у тебя так паршиво получилось со своей".

Я нежно поцеловала резиновые подошвы кроссовок Синтии. Они были довольно чистыми, так как она носила их только в зале, а я всегда отвозила ее туда и забирала обратно. Для пробежек на улице, когда она тренировалась к ультрамарафону, у нее была отдельная пара. Те были потрепанными и все в грязи, но, к счастью, она всего пару раз заставляла меня чистить их зубной щеткой, а не ртом. Хотя, скребя щеткой, я знала, что это всего лишь вопрос времени, когда она заставит меня выковыривать засохшую грязь своим языком.

Я целовала ее кроссовки всего около тридцати секунд, когда она грубо ткнула меня в щеку носком. "Сними их, тряпка. Дай своим пальчикам поработать".

Я кивнула, развязала шнурки на кроссовках Синтии. Это было частью нашего обычного ритуала. Я взялась за пятку и носок первой кроссовки и попыталась снять ее с ее ноги. Однако ее носки были настолько влажными от пота, что кроссовок словно приклеился к ее ноге. Мне стоило таких усилий оторвать его, что, когда он наконец-то соскочил, я упала на спину, сжимая кроссовок в руках.

Синтия, конечно же, сочла это забавным. Она расхохоталась и насмешливо сказала: "О, посмотри на себя, Эми, ты держишь самую важную вещь 

в своей жизни, как будто это твой ребенок".

Я вернулась на колени, отложила кроссовок в сторону и сосредоточилась на том, чтобы снять второй, который на самом деле снялся гораздо легче.

Все это время Синтия величественно сидела и наблюдала за мной. Ее глаза были прищурены, а волосы небрежно рассыпались по плечам. Она не носила свою фирменную бейсболку, так как сняла ее в машине по дороге домой. Да, все верно, меня освободили от обязанностей девочки на побегушках, но мне все равно приходилось отвозить ее и забирать. "Знаешь, это самое близкое, что ты когда-либо будешь иметь, да?" — сказала она.

Я посмотрела на ее кроссовок, а затем с надеждой подняла на нее глаза. "Мне больше никогда не придется к нему прикасаться?"

Синтия пренебрежительно покачала головой и закатила глаза. "Не к моему кроссовку, идиотка. Ты будешь близко знакомиться с ними каждый день до конца своей жизни". Она наклонилась вперед и подняла мой подбородок так, чтобы я смотрела ей прямо в глаза. "Я говорю о ребенке".

"Что... что ты имеешь в виду?"

"У тебя никогда не будет ребенка".

Я сглотнула ком в горле. "Почему... почему ты так говоришь, Синтия?"

Внезапно ее лицо расплылось в широкой улыбке. "Потому что я так сказала. Что ты будешь с этим делать?"

Я моргнула и снова сглотнула. Это было гораздо серьезнее всего, что она говорила раньше. Я была тряпкой, мы это выяснили. Она отбила у меня брата и захватила мой дом. Но лишить меня права быть матерью? Это был совсем другой уровень жестокости, и было удивительно, что Синтия вообще считает, что имеет право голоса в этом вопросе. Она пыталась лишить меня права рожать детей и продолжать свой род. Наверняка она просто играет со мной и шутит. Не может же она всерьез думать, что я с этим соглашусь?

"Ты шутишь, правда?"

Ее улыбка стала еще шире. "А что, если нет?"

Я вырвала голову из ее руки. "Ты должна шутить". Я закатила глаза и потянулась к ее ноге в носке. Мой разум перешел в режим защиты от такого нелепого предложения, и отрицание казалось лучшим способом.

Однако, прежде чем я успела стянуть носок, Синтия грубо схватила меня за подбородок, так что ее ногти впились мне в щеки. "Кому ты, черт возьми, закатываешь глаза, тряпка?" Затем она отпустила меня, но, прежде чем я успела отреагировать, она резко ударила меня по щеке. Я приложила руку к горящей коже и с шоком посмотрела на нее, разинув рот.

Прежде чем я успела вымолвить хоть слово, Синтия толкнула меня на пол и наступила мне на лицо ногой в носке. В ее действиях не было ни заботы, ни сочувствия, она просто наступила мне на лицо и прижала к полу. Я чувствовала, как влажная ткань прижалась к моей коже, полностью поглотив все мои чувства. Запах был едким, так как носок только что был в ее кроссовке, и я почувствовала, как у меня обмякли руки.

"Да, вот 

так. Посмотри на себя, ты думала, что можешь закатывать на меня глаза? А теперь посмотри, где твое место!" Она перенесла вес на мою голову и втерла носок мне в нос. "Зачем ты продолжаешь это делать? Ты до сих пор не вбила себе в свою тупую башку? Каждый раз, когда мне кажется, что мы делаем успехи, ты снова начинаешь выкидывать фокусы".

"Прости",  — пробормотала я из-под потной ноги Синтии. "Просто то, что ты сказала, было очень жестоко".

"Недостаточно хорошо". Я почувствовала, как она наступила мне на живот другой ногой, отчего у меня перехватило дыхание. Я судорожно вздохнула, и в награду получила полный рот потного носка Синтии, так что я даже почувствовала вкус этой едкой вони. "Я сыта по горло твоим отношением. Я думала, мы уже проработали этот момент? Я прихожу домой усталая после тренировки и ожидаю, что смогу расслабиться в своем доме. А не терпеть твое постоянное хамство".

Я задрожала под ее весом. Не потому, что боялась, а потому, что мое тело физически страдало под ее ногами. Она была миниатюрной, но мускулистой, а проблема заключалась в том, что я была полной ее противоположностью. В моем животе не было сил, и ее нога просто вдавливалась в него.

Затем Синтия убрала ногу с моего лица и поставила ее рядом с другой, на моем животе. Я посмотрела наверх и увидела, что она стоит, уперев руки в бока, как будто стоит в очереди в супермаркете или что-то в этом роде. На ее лице читалась ярость, ее взгляд выражал презрение и гнев. Затем она закатила глаза. А потом закатила их снова.

"Я могу закатывать глаза, и мне за это ничего не будет, видишь?" Она подняла одну ногу и топнула меня по животу, отчего я завизжала. "А ты, ты закатываешь на меня глаза с таким видом, и вот что происходит, понимаешь почему?"

"Потому что я тряпка!" — закричала я, когда ее ноги впились мне в живот. Я слышала напряжение в своем голосе, так как задыхалась.

К счастью, Синтия слезла с меня, и я перекатилась на бок, пытаясь отдышаться. Однако она уже вернулась на свое место в кресле, и громкий щелчок ее пальцев ясно дал мне понять, что я не могу просто лежать и восстанавливаться. Я кое-как поднялась на колени и села рядом с подставкой для ног.

"Как я и говорила, Эми",  — сказала она, но на этот раз на ее лице не было ни ухмылки, ни усмешки. "У тебя никогда не будет ребенка, потому что я так сказала".

Даже после того, как она так жестоко потопталась по мне, я все еще не могла до конца осознать или принять то, что она говорит. "Но... почему? Это несправедливо",  — сказала я.

"Потому что ты моя, и твой главный приоритет — делать то, что я говорю. Я думала, я ясно дала это понять? Ты что, не обращала внимания все те разы, когда я пихала тебе 

ногу в глотку?"

"Но ребенок, серьезно, Синтия?"

"Да, серьезно. Ты МОЯ тряпка, Эми. Вбей себе это в голову. Тебе не положено иметь парня. Тебе не положено иметь мужа, и уж точно тебе не положено иметь ребенка!"

"Тогда в чем смысл жизни?" Я почувствовала, как у меня в уголке глаза скапливается слеза.

Синтия подняла бровь. "Правда, Эми?"

Я посмотрела на нее дрожащими губами. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь.

"Служить более сильной женщине, конечно же. У меня когда-нибудь будет муж и ребенок, даже если у тебя не будет. И когда это случится, твоя задача — сделать так, чтобы мне было максимально легко".

"Ты серьезно?" — спросила я. "Ты планируешь держать меня в рабстве или что-то в этом роде, когда у тебя появится семья?"

"Знаешь что, Эми?" Она наклонилась вперед и грубо схватила меня за волосы. Я попыталась вырваться, но все еще не отошла от того, что на мне потоптались. Прежде чем я успела понять, что происходит, она дернула меня вперед и засунула мне пальцы ног в носке прямо в рот. "Просто заткнись и ешь мою ногу". Она яростно трясла моей головой, пока ее нога была у меня во рту. Это было ужасно, гораздо хуже, чем обычно, потому что ткань полностью высушила мне рот. Когда она, наконец, удовлетворилась и вытащила носок, я отчаянно нуждалась в воде.

"Фу, воды, пожалуйста",  — сказала я. "Так сухо, пожалуйста".

Синтия демонстративно начала полоскать рот слюной и умудрилась ухмыльнуться, надув щеки. Она согнула палец и поманила меня к себе.

И я так хотела пить и хоть какого-то облегчения, что встала на колени и позволила ей плюнуть мне прямо в рот. В довершение всего, она велела мне пополоскать ее во рту, как она только что делала сама.

А затем она просто сказала: "А теперь потри мне ноги. Они болят". Как будто ничего не произошло. Как будто она только что не объявила мне, что у меня никогда не будет детей, и не плюнула мне в рот.

И я не стала сопротивляться, потому что я законченная тряпка, которая позволяет Синтии буквально ходить по мне. Пока я вдавливала большие пальцы в ее ступни, она откинулась на спинку дивана и с наслаждением вздохнула.

"Так кто не будет иметь детей?" — спросила она меня прищурившись.

"Я",  — пробормотала я, сосредоточившись на ее подошвах.

Ее угрожающие карие глаза закрылись, и на мгновение я вздохнула с облегчением. Если мне совсем повезет, она заснет, что случалось несколько раз во время ее массажа ног после тренировки.

Однако в тот день мне не повезло, потому что, когда она уже почти заснула, ее телефон завибрировал — звонил этот ее парень. Поэтому, продолжая массировать ей ноги, мне пришлось слушать, как она разговаривает и флиртует с парнем, который был в ее жизни. Мне было больно, потому что именно этого она не позволила мне делать со своим братом. А теперь я растираю ей ноги, пока она хвастается своей личной жизнью.

Я продолжала в том же духе до 

конца разговора, размышляя, выйдет ли она за этого парня замуж и родит ли ребенка — то, что мне теперь запрещено. Позволит ли она мне вообще присутствовать на ее свадьбе? От этой мысли меня передернуло.

После этого дня я вела себя идеально, стараясь угодить Синтии как можно больше, потому что знала то, чего не знала она. В конце недели у моей двоюродной сестры была вечеринка по случаю помолвки, и меня пригласили. Я давно не видела эту часть своей семьи, и это должно было быть грандиозное мероприятие, на котором мы все соберемся. Я очень хотела пойти, и это, наверное, было самое захватывающее событие в моей жизни за последние месяцы.

Конечно, теперь все было не так просто, как раньше. В прошлом я бы уже ответила согласием, но Синтия все усложнила. Я знала, что она просто не потерпит моего исчезновения на весь вечер. Конечно, она не могла остановить меня или найти, если бы я просто взяла и ушла, но позже я бы за это поплатилась. Единственным вариантом было получить разрешение Синтии, но не было никакой гарантии, что это произойдет. Поэтому я всю неделю планировала попросить ее об этом, но постоянно трусила, когда приближался подходящий момент. В результате вечеринка была завтра вечером, а я все еще не сказала ей об этом.

Наконец, настал момент, и я больше не могла откладывать. "Синтия, можно тебя кое о чем спросить?"

"Конечно, тряпка, о чем?" Она даже не оторвала взгляд от музыкальных клипов или чего-то еще, что смотрела по телевизору.

"Ну, дело в том, что я, эммм..." Моя уверенность испарилась, когда ее узкие глаза повернулись ко мне и она окинула взглядом мою съежившуюся фигуру.

"Выкладывай, тряпка",  — сказала она. "Ты меня отвлекаешь".

"Ну, просто завтра у моей двоюродной сестры вечеринка по случаю помолвки..."

Синтия тупо посмотрела на меня. "... и?"

"Я хотела узнать, можно ли мне пойти?"

"Ты спрашиваешь у меня разрешения?" На ее лице появилось удивление. "Мне это нравится".

"Да",  — сказала я, глядя в пол. "Я подумала, что мне нужно твое разрешение".

"Ну, ты права. Нужно".

Я с надеждой посмотрела на нее. "Значит, ты разрешаешь?"

Синтия усмехнулась. "Не забегай вперед, Эми. Я этого не говорила".

"А". На моем лице появилось печальное выражение.

"Ты правда хочешь пойти?" — спросила она с ухмылкой, явно получая удовольствие от ситуации.

Я оживилась. "На самом деле, да, это довольно важное событие. Я давно их не видела".

"Растирать мне ноги — это тоже важное событие, верно?"

"Конечно! Я все равно сделаю это, до и после вечеринки".

"Думаешь, этого достаточно?" Ее тон был небрежным и высокомерным. "Мне понадобятся твои руки и рот после моей тренировки завтра, а ты просишь отпустить тебя. Что мне делать?"

Мне вдруг пришла в голову идея. "Может, я оплачу тебе спа-педикюр сразу после тренировки, чтобы компенсировать это?"

Синтия подняла бровь. "Девушка в салоне будет слизывать пот у меня между пальцев?"

Я покраснела. "Эмм... я... я сомневаюсь". Я представила себе, как одна из девушек в салоне делает именно это, и 

меня передернуло от неловкости. Это было само по себе забавно, учитывая, что я делаю это каждый день.

"Тогда это не совсем компенсация, так ведь?" Она пожала плечами и снова полностью переключила свое внимание на телевизор.

"Но это будет приятно",  — умоляюще сказала я. "И это всего один раз. Я обещаю, что со следующего дня все вернется на круги своя".

Синтия пренебрежительно отмахнулась от меня рукой. "С какой стати что-то должно меняться? Это твоя вечеринка, а не моя".

"Пожалуйста, Синтия, это очень важно для меня",  — сказала я, пока она расслабленно сидела на диване, закинув ноги на подлокотник. На ней была ее обычная пара потных спортивных носков. В этот раз они были белыми, хотя подошвы потемнели от постоянного ношения в кроссовках. От них ужасно воняло, и я это знала, ведь я провела последние полчаса, массируя их после того, как она вернулась из спортзала, и все это время прокручивала в голове, как поднять тему вечеринки.

Мне казалось, что я достаточно хорошо справилась с массажем ног, потому что слышала от нее несколько вздохов и стонов. Поэтому, когда она поставила ногу мне на лицо и оттолкнула меня, я подумала, что она со мной закончила. Она расслабилась на диване и принялась печатать что-то в телефоне, одновременно смотря телевизор. Это было странно, так как обычно Синтия с удовольствием мучила меня своими ногами после тренировки.

"Почему это моя проблема?" — спросила она, не отрывая глаз от телефона.

"Это не так. Это совсем не твоя проблема. Я могу пойти, и ты даже не заметишь".

Она на мгновение оторвала взгляд от телефона. "А что, если я все равно не хочу, чтобы ты шла?" Она снова вернулась к своему телефону, закончила то, чем занималась, а затем перекинула ноги, сев прямо. "Что, если я хочу, чтобы ты осталась дома и сидела в углу, уткнувшись носом в стену? Что ты будешь с этим делать?"

"Эммм". Я отвела от нее взгляд и посмотрела на стену. Какой смысл ей так поступать со мной? Впрочем, я не собиралась ее об этом спрашивать. "Ничего".

Синтия рассмеялась, услышав мой ответ, а затем я услышала щелчок ее пальцев, что заставило меня встрепенуться. "Смотри на меня",  — сказала она. "Не смей отворачиваться от своей хозяйки, когда я с тобой разговариваю".

"Прости".

"Я твоя хозяйка, верно? Ты это признаешь?"

"Да, Синтия".

"Тогда скажи это, тряпка".

"Ты моя хозяйка, Синтия".

Она откинулась на подушки и положила свои ноги в носках мне на плечо. "Совершенно верно, я твоя хозяйка". Ее взгляд метнулся в сторону. "Мне, наверное, нужно надеть на тебя ошейник или что-то в этом роде. Чтобы люди знали, кто тебя присвоил".

Меня передернуло от этой мысли. Я бы не вынесла такого унижения, особенно если бы ко мне домой кто-то неожиданно пришел. Я и так была на взводе, думая, что мои родители могут прийти, пока я нахожусь под ногами у Синтии. По крайней мере, у меня был шанс выскочить из-под нее, прежде чем 

открыть дверь. Но если бы на мне постоянно был ошейник...

"Но",  — сказала Синтия, склонив голову набок. "Мне никогда не нравились все эти странные штучки с бондажом. Не то чтобы они мне были нужны, правда?" Она пристально посмотрела на меня, и я опустила глаза в пол.

"Нет, Синтия".

Она поправила ноги у меня на плече так, чтобы потная подошва одного носка прижалась к моей щеке. Каждый мой вдох отдавал запахом ее вонючих кроссовок. "Итак, скажи мне, насколько сильно ты хочешь пойти?"

"Очень сильно, Синтия".

"Что бы ты сделала, чтобы тебе разрешили пойти?"

"Все что угодно",  — честно ответила я. "Я, наверное, сделаю все, что угодно".

Она подняла бровь и с любопытством посмотрела на меня. "Правда? Ты сделаешь все что угодно, чтобы тебе разрешили пойти на свою глупую вечеринку?"

"Наверное".

Она ухмыльнулась. "Ты выпьешь мою мочу?"

Я почувствовала, как мое лицо мгновенно покраснело, а челюсть отвисла. Неужели она серьезно? "Ты не можешь это иметь в виду, нет..."

Глаза Синтии расширились. "О, я определенно это имею в виду, судя по ужасу на твоем лице. Выпей стакан моей мочи, Эми, и я разрешу тебе пойти".

У меня желудок сжался от мысли, что мне придется пить что-то настолько отвратительное. Слюна — это уже было слишком, но я ни за что на свете не стану пить мочу Синтии. Я была тряпкой, я смирилась с этим, но я не собиралась опускаться до уровня пьющей мочу. Сосать пальцы на ногах? Пожалуйста. Есть грязь? Без проблем. Пить мочу? Ни за что на свете.

"Я не могу этого сделать",  — сказала я, и мне каким-то образом удалось посмотреть ей в глаза.

Синтия просто пожала плечами. "Тогда, полагаю, ты не можешь пойти на свою вечеринку".

"Но..."

Она приложила палец к губам, давая понять, что я должна замолчать. "В общем, завтра у меня свидание, так что я все равно не собиралась тебя отпускать. Ты будешь ждать меня на улице, пока оно не закончится, и отвезешь меня домой".

"Значит, ты не собиралась заставлять меня пить свою мочу?"

Она улыбнулась. "Ну, если бы ты была готова это сделать, я бы точно позволила тебе. Что, ты передумала? Твой ротик уже хочет пить?"

"Нет",  — ответила я. "Совсем не хочет".

"Очень жаль. Может, я бы даже позволила тебе пить прямо из крана".

Я посмотрела на мокрое пятно на ее леггинсах между ног. Я никогда не видела ее полностью голой. Я даже не знала, брила ли она волосы там, но по какой-то причине мысль о том, чтобы оказаться рядом с ее киской, заставляла меня нервничать.

"О боже",  — сказала Синтия надо мной. "Ты ведь правда об этом думаешь, не так ли?"

"Что?" Я покачала головой и подняла взгляд. "Нет, не думаю".

"Ты только что смотрела на мою киску как озабоченная шлюха". Она облизала губы. "Ты что, на самом деле лесбиянка?"

"Нет, не смотрела, и нет, я точно не лесбиянка!"

"Ого". Она лениво расставила ноги. "Ты полна сюрпризов, правда, Эми?" Она провела пальцем по шву леггинсов между ног. "Хочешь 

залезть сюда, а? Может, поэтому тебя было так легко разлучить с моим братом?"

Я наблюдала, как ее палец скользит по тому, что, как я предполагала, было ее киской под леггинсами. По какой-то причине меня это завораживало. С тех пор, как Джефф ушел, мой сексуальный контакт был равен нулю. Ближе всего к настоящей интимной близости я была, когда водила языком между пальцами Синтии, что становилось все более терпимым. А теперь я сижу здесь, смотрю, как она дразнит меня своей киской, и действительно думаю о том, каково это.

"Может, после моего свидания завтра я позволю тебе поцеловать ее".

Мой взгляд метнулся к ее лицу. Неужели она всерьез рассматривает такую ?? возможность? Синтия любила издеваться надо мной и мучить меня, но у меня никогда не создавалось впечатления, что она заинтересована в чем-то сексуальном, между нами.

"В общем",  — сказала она, шевеля пальцами ног в этих влажных, пропитанных потом носках. "У меня тут усталые ножки, которым нужно внимание твоего ротика".

Даже спустя столько времени небрежность, с которой она говорила об использовании моего рта для удовлетворения своих ног, заставляла меня краснеть.

Пока я снимала с нее носки, она сказала: "Как жаль, Эми. Ты так хочешь мою киску, а тебе разрешено пробовать на вкус только мои ноги".

"Я не хочу твою киску",  — умоляла я, водя языком между ее пальцами.

"Продолжай говорить себе это. Готова поспорить, ты трогаешь себя каждую ночь, думая об этом".

Честно говоря, мне даже в голову не приходила эта мысль, пока Синтия ее не озвучила. "Мне нравятся мужчины, а не женщины".

Синтия ухмыльнулась и сжала мой язык пальцами. "Ах, правда? Тебе так нравятся мужчины, что ты прямо сейчас сосёшь пальцы другой девушки".

Я выдернула язык. "Потому что ты меня заставляешь".

Синтия засунула мне в рот свой большой палец, и я тут же начала сосать его, стараясь выковырять грязь из-под ногтя зубами и кончиком языка.

"Забавно, потому что прямо сейчас ты выглядишь так, будто очень стараешься вычистить мой пальчик".

Я оторвалась от ее пальца. "Потому что ты этого хочешь". Я снова присосалась к ее пальцу и стала двигать ртом вверх-вниз, покрывая его слюной и высасывая всю грязь. Это была правда, только выполнение приказов Синтии имело значение. Я так часто сосала и облизывала ее ноги, что меня это больше не смущало.

"Ты действительно отстой, знаешь об этом, да?" Синтия расхохоталась, осознав, что только что сказала. "Ты сосёшь мои пальцы, но ты вообще отстой. Разве не так?"

"Да, Синтия, как скажешь",  — пробормотала я, обхватив губами ее палец.

"Каково это, Эми? Сосать так сильно, зная, что ты сосёшь мой палец вместо члена моего брата. Я тебе говорила, что у него новая девушка?"

Мои губы замерли на полпути к ее большому пальцу, и я с чмокающим звуком оторвалась от него. "У Джеффа... у Джеффа уже есть новая девушка?" Прошло всего несколько недель с тех пор, как я видела его в последний раз. Я не могла поверить, что он 

так быстро забыл меня после всего, что было между нами. Я думала, что он — моя судьба, а теперь, всего через несколько недель после нашего расставания, Джефф нашел кого-то другого. От этого у меня сердце сжалось сильнее, чем от всего, что произошло со мной в последнее время.

Синтия прищурилась. "Кто тебе сказал прекратить сосать, тряпка?"

Я тут же отвела взгляд и снова присосалась к ее большому пальцу, водя губами вверх-вниз по его длине, стараясь захватить языком его мягкую нижнюю часть.

"Вот так, хорошая неудачница",  — сказала она с довольной улыбкой. "Высасывай весь этот пот, а я расскажу тебе все о своем брате. Знаешь, о том парне, с которым я решила, что тебе нельзя больше встречаться, потому что ты его не достойна?" Я почувствовала, как ее другая нога легла мне на голову, отчего мои губы прижались к ее пальцу и остались у его основания. "Это я так решила, просто потому, что могу, и я всегда получаю то, что хочу, не так ли, тряпка?"

Я попыталась сказать "да, Синтия", но, поскольку ее палец полностью заполнил мой рот, у меня вырвалось только невнятное бормотание.

"В общем, я познакомила его с одной из своих клиенток в спортзале. Милая девушка, шикарная фигура и такая очаровательная. Он определенно поднялся после того, как встречался с тобой".

Ее слова были подобны ножу, вонзенному мне в грудь, но я продолжала работать над ее пальцем. Я смирилась с властью Синтии надо мной, и когда она чувствовала необходимость поиздеваться надо мной, я должна была терпеть ее высокомерие.

"Ты бы ее видела. Стройная фигура и красивые светлые волосы. И еще у нее огромные сиськи. В общем, она полная твоя противоположность". Она подняла ногу и опустила пятку так, что та ударилась мне о череп. "Конечно, она в такой хорошей форме благодаря мне, потому что я отличный персональный тренер, не так ли, тряпка?"

Я кивнула, прижавшись к ее ноге, зная, что она этого ждет.

"Подожди". Она поднесла телефон к уху, и я услышала гудки. "Привет, братишка, нет, ничего не случилось. Просто хотела узнать, как у вас дела с Бетани? Ооо, пра-а-авда? Ну, это здорово. Я рада. Знаешь, как только я ее увидела, я сразу поняла, что она идеально тебе подойдет. О, не волнуйся, это меньшее, чего ты заслуживаешь после того, что эта шлюха Эми с тобой сделала. Да, надеюсь, у нее было много времени, чтобы подумать о своем поведении. В общем, я рада, что у вас все налаживается. Ты этого заслуживаешь".

Я продолжала облизывать палец Синтии, внимательно слушая ее разговор с Джеффом. Конечно же, она, как обычно, нагло врала, выставляя все так, будто я изменила Джеффу, хотя этого не было. В этой истории я была невиновной стороной, но Синтия выставила меня злодейкой, и Джефф поверил ее искаженной версии событий. Это немного разочаровало меня; я думала, что он лучше и доверяет мне. Возможно, без него мне все-таки 

лучше. В любом случае, это не имело значения, потому что я не участвовала в разговоре. Мой рот был занят пальцами его сестры, пока они разговаривали.

"О, это отличная идея. Я в последнее время ходила на пару свиданий с одним парнем. Да, он отличный, как раз в моем вкусе. Может, устроим двойное свидание или что-то в этом роде?"

Если бы это случилось, я бы ни за что на свете не повезла Синтию на свидание с Джеффом и его новой девушкой. Это бы меня убило, особенно если бы Синтия заставила меня сидеть в машине все это время.

"На самом деле я завтра иду с ним на свидание; давай что-нибудь придумаем? В тот мексиканский ресторанчик с сомбреро над дверью, знаешь? Конечно, как насчет семи? Я бы встретилась с тобой там с Куртом? Отлично, тогда договорились!" С этими словами Синтия повесила трубку и лениво посмотрела на меня, пока я все еще сидела, зажав ее большой палец во рту. "Ты все слышала?"

Я кивнула.

"Значит, ты понимаешь, что это значит, да?"

Я закрыла глаза в знак согласия.

"Совершенно верно, ты мне завтра понадобишься. Так что, полагаю, на свой день рождения или что там у тебя, ты не пойдешь". Она убрала ногу с моей головы и позволила мне вытащить палец изо рта и отдышаться.

"Пожалуйста",  — сказала я, переводя дыхание. "Пожалуйста, не заставляй меня сидеть на улице, пока Джефф будет с другой девушкой". Я поцеловала ее подошву, надеясь, что она проявит ко мне милосердие. "Пожалуйста, Синтия, пожалуйста, просто отпусти меня на вечеринку. Я даже оплачу твое свидание, если ты просто позволишь мне пропустить это".

Синтия поднесла палец ко рту и погрызла ноготь. Она с любопытством посмотрела на меня, сидя в расслабленной позе. Все это время я осыпала поцелуями ее сморщенную подошву, надеясь, что где-то внутри нее загорится хоть капля жалости. "Ты хочешь оплачивать мои свидания?" — наконец спросила она. "Можешь это делать, полагаю. Можешь, раз уж сама не ходишь на свидания".

"Конечно",  — сказала я, в последний раз поцеловав ее ногу. "Я с радостью заплачу. Значит, я могу пойти на помолвку к своей кузине?"

"О, нет, совсем нет. Ты все равно должна будешь отвезти меня туда и обратно".

Я разочарованно вздохнула. "Синтия, я оплачу тебе такси как часть свидания".

"Фу, я не поеду на каком-то такси. Ты будешь моим водителем, как всегда".

"А как же вечеринка?"

"Я думала, я уже ясно дала понять, что ты мне нужна. У тебя нет времени на свою вечеринку".

"Но..."

"Но заткнись, черт возьми, и делай свою работу. Между моими пальцами все еще есть грязь, и твой жалкий зад должен ее вылизать".

После такого оскорбления я замолчала и послушно вылизывала грязь между пальцев Синтии, пока не размягчила и не проглотила ее.

На следующий вечер я ехала в машине, везя Синтию на ее двойное свидание с Джеффом. Я еще немного поспорила и поумоляла ее, но она была непреклонна. Я буквально ничего не могла сделать 

или сказать, чтобы переубедить ее. Она даже взяла у меня немного денег, чтобы оплатить свидание, раз уж я сама предложила это накануне. Я остановилась у мексиканского ресторанчика, который она упомянула, и Синтия одарила меня ослепительной улыбкой.

"Хорошо повеселись на свидании с пустотой",  — сказала она. "И чтобы ты была здесь, когда мы закончим".

Я лишь робко посмотрела на нее.

"Знаешь что",  — сказала она. "Я разрешу тебе облизать мои ноги, когда мы вернемся. Я расскажу тебе все, как все прошло, пока ты будешь заниматься с моими пальчиками".

Она вышла из машины, прежде чем я успела ответить.

Примерно через десять минут, когда Синтия уже была внутри со своим кавалером, я увидела Джеффа, идущего за руку с великолепной блондинкой, девушкой, которая превосходила меня во всех отношениях. Она шла рядом с ним в облегающем красном платье и на высоких каблуках; я бы не смогла выйти на публику в такой одежде. Она выглядела красивой и уверенной в себе, идеальной парой для такого красавчика, как Джефф.

Меня затошнило, и у меня заболел живот, я спряталась за руль, чтобы он меня не увидел. В машине вдруг стало невыносимо душно, воздух был горячим и влажным, мне было трудно дышать.

Мне хотелось выйти и умолять его вернуться ко мне, но его спутница была настолько лучше меня, что я знала, что это пустая трата времени. Поэтому я предпочла спрятаться. Кроме того, какая-то часть меня боялась, что он на самом деле знает, что происходит, или что он каким-то образом догадается об этом. Что он узнает, что я всего лишь сосунья его сестры.

Не задумываясь о последствиях, я нажала на педаль газа и помчалась на вечеринку по случаю помолвки моей кузины. Я просто не могла сидеть там, зная, что Джефф развлекается с другой женщиной.

Моя семья была невероятно рада меня видеть, и следующие несколько часов я провела в их компании. Я наслаждалась общением и вкусной едой так, как не наслаждалась уже несколько недель. На короткие мгновения я совершенно забыла, каково это — жить дома с Синтией. Я чувствовала себя свободной и совершенно непринужденной. Я пила газировку вместо пота, ела пиццу вместо грязи. Я словно была в отпуске, и на мгновение мне не хотелось возвращаться.

Однако между этими минутами освобождения меня не покидало гнетущее чувство страха. Я знала, что эта вечеринка не может длиться вечно, и в конце концов мне придется вернуться домой и столкнуться с последствиями. Скорее всего, они будут хуже всего, что я когда-либо испытывала раньше. Я не только ослушалась Синтию, но и бросила ее. Она будет в ярости, я это знала, и мне точно не поздоровится.

Как и ожидалось, около десяти мне пришло сообщение от Синтии с вопросом, где я припарковалась. Я слишком боялась сказать ей правду, что я нигде не рядом, поэтому просто проигнорировала сообщение. Через минуту или около того пришло еще одно, а затем и третье; с каждым сообщением ее тон 

становился все менее терпеливым. Затем зазвонил мой телефон, но я снова проигнорировала звонок. Спрятать голову в песок казалось мне лучшим вариантом, чем ответить и признать свои действия. Когда она позвонила во второй раз, я выключила телефон и сделала вид, что все в порядке.

Когда моя кузина предложила мне вина, я подумала: а почему бы и нет? Я выпила бокал за бокалом и в итоге осталась ночевать, так как была слишком пьяна, чтобы ехать домой. Я проснулась на следующее утро с похмельем и в страхе. И все же я каким-то образом набралась смелости вернуться домой.

К счастью, Синтии не было, скорее всего, она была на работе с одним из своих клиентов. Это дало мне немного времени, которое я провела, свернувшись калачиком на диване и попивая воду. Я смотрела на неумолимо тикающие часы, ожидая момента, когда Синтия вернется домой. Когда этот момент настал, ожидаемого землетрясения не произошло. Синтия посмотрела на меня, а затем поднялась в свою комнату. Она не произнесла ни слова.

Через несколько мгновений я услышала шум воды в душе, а затем еще через десять минут Синтия спустилась вниз в халате. Я несколько раз пыталась заговорить, но не могла найти слов. Она пошла на кухню и вернулась с пустым стаканом. Я заметила, что ее ноги были чистыми, и на них не было ни пота, ни грязи, над которыми я могла бы поработать. По какой-то необъяснимой причине это меня расстроило. Неужели я больше не нужна Синтии? Я должна была радоваться этой мысли, но от нее я почувствовала себя никчемной. Я была недостойна Джеффа как девушка, а теперь я недостойна быть и неудачницей, лижущей ноги его сестры.

Внезапно Синтия спустилась вниз, держа в руке бокал белого вина, что меня удивило, так как я не знала, что она хранит его у себя в комнате. Она поставила бокал на журнальный столик, а затем села напротив меня в кресло. Затем она поставила ноги рядом с бокалом. В ее глазах был спокойный, но решительный взгляд.

"Слушай, Синтия, прости",  — сказала я, чувствуя необходимость объясниться. "Прости..."

"За что ты извиняешься?" — спросила она, не меняя выражения лица.

"За то, что бросила тебя и оставила в подвешенном состоянии".

"Значит, ты признаешь, что сделала это?"

"Да",  — ответила я, испытывая стыд, что было странно, ведь почему я должна стыдиться того, что провела время со своей семьей?

"Все в порядке",  — сказала Синтия, а затем посмотрела на свои ногти. "Меня это не волнует".

"Правда?" — удивленно спросила я. "Тебя это не волнует?" Мои вены, по которым до этого струилась тревога, вдруг расслабились. Неужели меня действительно отпустят с миром?

"А почему меня это должно волновать? Ты думаешь, что я такая же неудачница, как и ты, что не могу обойтись без твоей жалкой задницы? Ты ослушалась меня, а я приспособилась и справилась с этим".

"А". Я не знала, что еще сказать, она была настолько рассудительной и прагматичной, что я даже была 

впечатлена ее зрелостью.

"Ты снова выкинула фокус, и теперь ты будешь извиняться". Она посмотрела на свои ноги.

Я тут же встала с дивана, опустилась на колени и подползла к ней. Я поцеловала каждую ее ступню, а затем сказала: "Прости меня, Синтия. Прости, что подвела тебя и оставила в подвешенном состоянии". Я почувствовала облегчение, что она отпустила меня, отделавшись простыми извинениями. Я уже собиралась вернуться на диван, как вдруг Синтия щелкнула пальцами.

"Ты еще не закончила",  — сказала она. "Ты думала, я кивала на свои ноги?"

"Эмм, ну, да?"

"Я кивала на бокал. Вот твои извинения".

Я посмотрела на бокал с вином. Она хочет, чтобы я выпила вино в качестве извинений? Что это за извинения такие? Неужели она считает это наказанием? Тут я почувствовала, как у меня заурчало в животе, и заболела голова. Конечно, это было наказание. У меня было похмелье, и Синтия, наверное, это заметила. Что может быть лучшим наказанием, чем заставить меня пить еще алкоголь, когда мне так плохо?

Я не хотела его пить, но, если это то, что нужно сделать, чтобы получить прощение, я это сделаю. Я взяла бокал и инстинктивно понюхала его. Тут же я отдернула бокал и чуть не вырвала прямо там, на коленях. В бокале не было вина; запах был горьким и резким. Внезапно все стало ясно. У Синтии не было секретного запаса вина, спрятанного в ее спальне, она отнесла бокал в ванную и, как и говорила раньше, наполнила его "из крана".

Я в шоке посмотрела на нее. "Ты не можешь... это не... пожалуйста, ты же не хочешь, чтобы я это сделала?"

Но Синтия лишь ухмыльнулась в ответ. "Ты думала, что простых извинений будет достаточно за то, как ты вела себя вчера?"

"Я имею в виду, нет, но не такое же?"

"Пей",  — сказала она, пристально глядя на меня. "Пей мое вино, которое я так любезно налила для тебя".

Я снова посмотрела в бокал, на желтую жидкость. Она казалась еще более густой теперь, когда я знала, что это такое на самом деле. От запаха меня мутило, и я была готова вырвать.

"Пожалуйста, Синтия, нет..."

"Просто выпей уже. Ты должна знать, что будет, когда ты меня ослушаешься".

"Я сделаю все что угодно, пожалуйста, только не это". Я осталась стоять на коленях и сложила руки в мольбе. "Пожалуйста, Синтия, только не это".

Синтия подняла бровь. "Хорошо, поставь бокал".

Я сделала, как она велела, а затем снова посмотрела на нее, гадая, что мне придется сделать вместо этого. Все что угодно было лучше, чем пить эту мерзкую жидкость. Однако тот факт, что она так легко согласилась изменить наказание, заставил меня забеспокоиться.

"Ляг на спину",  — сказала она, "и высунь язык".

Я на мгновение застыла, а затем поняла, что не раз оказывалась в таком положении. Обычно это заканчивалось тем, что Синтия вытирала свои подошвы о мой язык, пока не была удовлетворена. Учитывая, что она только что приняла душ и помыла ноги, это 

было почти как десерт по сравнению с альтернативой — проглотить этот стакан мочи. Я легла на спину и высунула язык.

"Закрой глаза",  — сказала она, и я послушалась.

Затем я услышала, как Синтия встает с кресла, послышалось какое-то шарканье и шевеление. А затем я почувствовала, как что-то на мгновение коснулось моего языка, а затем исчезло. Потом снова появилось, а затем снова исчезло. Вкус был горьким, и это определенно была ее кожа, но она была тугой, как кожа между пальцами ног. Я подумала, не притворилась ли она, что приняла душ, а на самом деле этого не сделала.

Я почувствовала это еще дважды, прежде чем Синтия сказала: "Лизни немного".

Я пошевелила языком и почувствовала странную поверхность, похожую на морщинистую кожу. Неужели я облизываю складки на ее подошве? Вкус был не похож на ее обычный пот, он был горьким и более резким, все еще потным, но более интенсивным. Я была вынуждена втянуть язык в рот и проглотить этот мерзкий вкус.

"Высунь язык обратно",  — сказала она сверху, и, когда я это сделала, я снова почувствовала это на кончике языка. "А теперь открой глаза".

Я открыла глаза и тут же чуть не вырвала прямо там. Синтия сидела надо мной на корточках, ее аккуратная задница была прямо у меня перед лицом. Я видела ее сморщенную коричневую дырочку, ту самую, к которой только что прижимала язык. Она опустилась ниже, и дырочка приблизилась, пока не оказалась у меня на носу. Она поерзала, пока мой нос не оказался плотно зажат между ее ягодицами и не уперся в ее анус.

"Вот так, моя любопытная Варвара",  — хихикнула она сверху. "Каково это? Когда твой нос засунут мне в задницу". Хихиканье сменилось оживленным хохотом.

"Слезь",  — сказала я и подняла руки, чтобы схватить ее за ягодицы. Однако она отбила мои руки и вместо того, чтобы сидеть на корточках, опустилась на колени. В результате я оказалась в ловушке под ней, ее задница была прижата к моему лицу, а я отчаянно пыталась вырваться, хватаясь за ее бедра. Я также почувствовала запах ее киски, которая оказалась у меня на рту и подбородке. Поэтому я больше не пыталась выразить свое несогласие с тем, что она делает. Слишком велик был риск случайно лизнуть ее киску, и Синтия решила бы, что я сделала это намеренно.

Она продолжала сидеть у меня на лице. Она не извивалась и не ерзала, а я лежала под ней, уткнувшись носом в ее анус. Он ничем не пах, так как она явно только что приняла душ, однако это все равно было унизительно. Я буквально засунула нос в задницу девчонке, которая была младше меня. О, как низко я пала за последние дни.

Мы пробыли в таком положении несколько минут. Я не знала, что делать. Я не хотела, чтобы она сидела у меня на лице, но и не хотела злить ее еще больше, на случай, если она решит сделать что-то 

еще хуже. Я подумала о том, чтобы что-нибудь сказать, даже пробормотать что-нибудь с закрытым ртом, но боялась случайно лизнуть ее киску и подкинуть ей идею, которую я совершенно не хотела там видеть.

Наконец, я почувствовала, как ее вес уменьшился, и она пошевелилась, перестав наваливаться на меня. Мой нос освободился, и я вдохнула свежий воздух. Но прежде, чем я успела пошевелиться, Синтия повернулась и снова нависла надо мной, держа свою задницу в паре сантиметров от моего рта. "Снова высунь язык",  — сказала она.

"Только не это, пожалуйста",  — сказала я, глядя на ее коричневую дырочку. "Пожалуйста, не заставляй меня делать это снова".

Она шлепнула меня по плечу, а затем пошевелила задницей над моим лицом. "Лизни ее. Лизни мою задницу. Так ты искупишь свою вину за то, что сделала вчера".

"Никогда",  — ответила я, но тут же вскрикнула от боли, почувствовав, как ее ногти впиваются мне в соски. Я попыталась вырваться, но она крепко держала меня, не давая ни единого шанса на побег. Поэтому я сдалась и прижала язык к ее анусу.

"Вот так",  — сказала она, прижимаясь ягодицами и полностью расплющивая мое лицо. "Засунь язык глубже".

Пока Синтия смеялась надо мной, я сделала немыслимое — засунула язык ей в анус.

"О да, вот так, целуй мою задницу, как будто ты целуешь моего брата".

И с этим я присосалась губами к ее анусу и стала облизывать его, как будто это был рот ее брата. Когда Синтия устроилась поудобнее и застонала в ответ на вторжение моего языка, я поняла, что опустилась на новую глубину, из которой нет возврата.