Лесбийский долг. Тематика: Первый лесбийский опыт Часть 8

Эми сказала ей, что время пребывания Лоры в клинике Майим подходит к концу.

Даже когда Лора приближалась к окончанию обучения, её друзья начинали свой собственный путь воспитания. Эми договорилась, чтобы Тейлор и Эрика присоединились к Лоре в клинике и начали проводить тренировки, чтобы превратить их в хороших маленьких гетеросексуальных шлюх на более фундаментальном уровне. Вскоре после этого Алистер по приглашению клиники пополнил свой собственный гарем шлюх, и Кэнди, Хейли и Кэти, её подруги Пейдж, Элль, Рейчел, Виктория и Челл из отдела кадров начали посещать его. Лора не всегда видела уроки других молодых женщин, но она часто видела их потом, и смесь высохших слез на их раскрасневшихся лицах и влаги, стекающей с их набухших влагалищ, сказала ей все, что ей нужно было знать.

Окончательное обучение было направлено на то, чтобы навсегда лишить Лору способности функционировать в качестве чего-либо, кроме как секс-игрушки. Рой испытывал огромное удовольствие, рассказывая это Лоре, зная, что она не могла и не стала бы сопротивляться, но ему нравилось видеть, как осознание её предстоящего постоянного превращения в кукольную игру про траханье проносится у нее в голове. Он сказал ей это, когда насиловал её, как раз перед тем, как она была близка к оргазму, и наблюдал, как её ужас сочетается с сексуальным наслаждением, прежде чем сам эякулировать в её влагалище.

Первый раунд обучения помог Лауре увидеть в себе нечто меньшее, чем просто человек. Изображения неоднократно идентифицировали женщин с собаками и коровами, показывая, как кобели садятся верхом и трахают самок собак, а затем кобели садятся верхом и трахают обнаженных человеческих женщин. На нем было показано, как доят коровье вымя, а затем шлюхам, стоящим на четвереньках, доят их сиськи. На ней были изображены женщины, спящие в конурах и клетках. На нем была изображена большая шлюха с большими сиськами, стоящая на четвереньках, голая в загоне, которую заставляют есть траву с земли. На нем были изображены обнаженные женщины, мычащие, мурлыкающе и тявкающие, и их одобрительно гладили, а также женщины в одежде, пытающиеся заговорить, но получающие пощечины. Лора снова и снова испытывала оргазм от этих образов, и к тому времени, когда цикл кондиционирования был завершен, у нее навсегда остались проблемы с запоминанием своего вида, и она часто идентифицировала себя как "Корову" или "Суку", когда её спрашивали.

Следующий цикл обучения научил её любить своих обидчиков. Видеозаписи показывали, как разные мужчины и некоторые женщины проводили свои дни. Когда мужчины унижали или причиняли боль женщинам, вибратор радостно жужжал во влагалище Лоры. Когда они были особенно жестоки по отношению к женщине или насиловали её, Эми вводила эндорфины прямо в грудь Лоры. Однако, когда они были милы или уважительны к женщинам, влагалище Лоры поражалось электрическим током. Лора стала ассоциировать чувство глубокого счастья с тем, что смотрела на мужчин, которые обращались с женщинами как с дерьмом, и чувствовала себя неловко и нервничала рядом с теми,  

кто уважал её или пытался сделать счастливой. Именно во время этих сеансов она осознала свою глубокую романтическую любовь к Алистеру, и к Рою, и к Дэниелу, и ко всем другим мужчинам, которые относились к ней как к ничтожеству, каким она и была. Мысль о том, что она была не совсем приятна этим мужчинам, начала расстраивать её, и иногда она плакала при мысли о том, что её не вполне удовлетворяли изнасилования и жестокое обращение.

После этого обучение перешло к подавлению её сложных мыслей и превращению её в хорошую маленькую хихикающую девчонку. Ей дали рабочие тетради, полные задач для решения. Когда задачи касались математики, или абстрактного мышления, или памяти, она постоянно получала небольшие удары током по своей киске во время работы. Но в рабочих тетрадях также содержались другие задачи, такие как "Придумай десять унизительных названий для своих подружек" или "Перечисли то, что мужчине понравилось бы делать с тобой, что заставило бы тебя плакать" или "напиши "Я тупая маленькая лесбийская шлюшка" пятнадцать раз", и когда она работала над этим, вибратор ублажал её киску.

Эми поощряла её издавать глупый хихикающий звук всякий раз, когда вибратор начинал работать, и Лора, к своему удовольствию, обнаружила, что правильная высота звука и безмозглость хихиканья заставляют вибратор жужжать ещё сильнее. Вскоре она обнаружила, что мысли, которые усиливали её глупость и деградацию, делали её счастливой, в то время как попытки думать о практических проблемах "Мужские мысли",  — поймала она себя на мысли вызывали у нее страх и нервозность. Все чаще и чаще в своей повседневной жизни она ловила себя на том, что реагирует на покровительство или унижение этим счастливым хихиканьем маленькой девочки, и, ожидая в результате удовольствия от своей киски и обычно не получая его, она все чаще сопровождала свой собственный смех, засовывая руку между ног и массируя свою вагину, чтобы доставить удовольствие своей киске. ей эту маленькую порцию сексуального удовольствия.

Быть тупой девкой означало быть сексуально счастливой; быть сексуально счастливой означало быть тупой девкой. Её IQ все равно снижался с тех пор, как её перевели в режим "Всегда возбужденной". Теперь в её глазах все время было милое, растерянное, отсутствующее выражение, взгляд дурочки, удовлетворенно ожидающей своего следующего изнасилования. И все же внутри всегда оставалась какая-то часть первоначальной Лоры, ненавидящая то существо с гигантски большой грудью, которым она стала, унижаемая каждым своим поступком сейчас.

В этот период Эми помогала Лоре с домашним заданием. Лора должна была вспомнить всю свою жизнь о каждом человеке, который когда-либо причинял ей боль, или унижал её, или делал нежелательные сексуальные домогательства к ней, или заставлял её чувствовать себя каким-либо образом плохо. Она должна была мастурбировать до оргазма, представляя, как её насилует каждый из этих людей, а затем Эми помогла ей найти столько этих людей, сколько они смогли найти, с целью, чтобы Лора встретилась с каждым из них в ближайшие месяцы, чтобы 

они могли увидеть новую Лору и, если они захотят, изнасилуют её. Лора дважды испытала оргазм из-за мысли о том, что за всю её жизнь буквально не было никого, кто когда-либо плохо обращался с ней и кто не был бы сексуально вознагражден ею за это.

Далее была серия обучения "Корректировок отношения". Лора была приучена к тому, что никогда не сможет принимать деньги за любую работу, которая не заставляла бы её чувствовать себя униженной и объективированной. В конце её попросили составить список подходящих работ для такой шлюхи, как она. Хихикая и чувствуя себя глупо, Лора написала список, в который вошли "Шлюха", "Писсуар", "Боксерская груша" и "может быть, люди заплатили бы за то, чтобы причинить боль моим придуркам".

Она была обучена по обоюдному согласию. Тяжелое воспитание буквально лишило Лору способности соглашаться на секс. Весь секс, который она испытывала с этого момента, был бы изнасилованием. Она не могла ответить "Да" на просьбу о сексуальной активности. На самом деле сама мысль о том, что у нее спросят согласия, вызывала у нее дискомфорт. Но в то же время она была приучена говорить "Нет" всему, что предлагал мужчина. Она не стала бы возражать или сопротивляться ничему, что мужчина решил бы сделать с ней. В конце условия Рой приставил электрошокер к её влагалищу и сказал ей, что если она не хочет, чтобы он выстрелил из него в её киску, она просто должна сказать "Нет". Лора заскулила от ужаса, но она не могла сомкнуть ноги или пошевелить руками, чтобы защитить себя, и слово "Нет" не слетало с её губ, как бы сильно она ни старалась, поэтому она просто позволила Рою трахнуть её во влагалище, а затем изнасиловать её и кончить в нее, пока она дергалась.

Предпоследняя часть обучения заключалась в том, чтобы "Помочь ей быть изнасилованной", как выразился Рой, и она в значительной степени состояла из нового набора моделей поведения, которые побуждали бы людей использовать Лору как игрушку для изнасилования, которой она и была. Они научили её по умолчанию сидеть на коленях у мужчин и тереться задницей об их члены. Они научили её лениво поглаживать пах мужчин, когда она разговаривала с ними. Они научили её тереться сиськами о людей при каждом удобном случае. Они научили её хранить свою фотографию обнаженной на телефоне, показывать её незнакомым людям и спрашивать их мнение. Они научили её обнимать людей при каждом удобном случае, прижиматься носом к их шее при первом объятии и пытаться поцеловать их в губы при втором. Они научили её вести светскую беседу с мужчинами о том, как сильно ей нравится, когда её насилуют, о том, какой она глупой шлюхой, о том, как сильно ей нравится, когда её контролируют и над ней издеваются. Она научилась быть ходячим приглашением к изнасилованию.

Заключительный комплекс тренировок стал ещё одним подтверждением её места в мире. К этому времени она 

инстинктивно подчинялась мужчинам. Она инстинктивно подчинялась сильным женщинам, в то же время стремясь доминировать и издеваться над теми, кто был покорен. Это последнее обучение ввело нечто ещё, что стояло выше Лоры в естественной иерархии Вселенной.

На каждом занятии они ставили Лору в пару с кобелем — каждый раз с другим, так что она поняла, что собаки в целом превосходят её, а не какая-то конкретная собака,  — и они научили её быть внимательной к его потребностям. Если собака цеплялась лапой за её одежду, она снимала её, иначе получала удар током по сиськам и влагалищу. Когда он обнюхивал её промежность, она раздвигала для него свою киску; когда он обнюхивал её задницу, она наклонялась и раздвигала щеки. Если он выглядел голодным, она спешила принести ему еду — всегда человеческую, никогда собачью, потому что собачий корм предназначался для таких сук, как она, а не для её начальства.

Если собака мочилась, Лора опускалась на четвереньки и слизывала её мочу с земли. И если он выглядел возбужденным, она вставала на четвереньки, голая, задрав задницу вверх, в позе, известной как "Предъявление", и смотрела, хочет ли он её трахнуть. Если он не трахал её через определенный промежуток времени, она подходила к нему и пыталась подрочить ему или отсосать его член. Иногда это приводило к тому, что он кончал ей в рот или на лицо и сиськи, но чаще это побуждало его насиловать её, и вскоре его член завязывался узлом в её влагалище, когда он энергично насиловал её.

Все это последнее занятие далось Лоре с трудом. Действительно, перед тем, как она впервые предложила своё влагалище собаке-самцу, были долгие часы плача и мольбы, когда она умоляла не заставлять её трахаться с собакой, в то время как Рой и Эми бесстрастно наблюдали, запуская имплантаты в её сиськи и влагалище, чтобы неоднократно заставлять её повиноваться электрошоком. Эта деградация дала понять Лоре, что она больше не была хорошей девушкой, или лесбиянкой, или даже гетеросексуалкой, или шлюхой — она была недочеловеком и грязной, и она никогда больше не будет чистой, милой или человеком. Она всегда будет плачущей сучкой с большими грудями, которая подбила собаку изнасиловать её. Она была проституткой для животных.

Вот кем она была. Такой она была всегда. Теперь она понимала, что это был путь, по которому она неизбежно шла с тех пор, как её сиськи стали больше и выглядели очень сексуально, чем у других молодых женщин, с того первого раза, когда она поощряла другую шлюшку-лесбиянку ласкать языком её дырочку любви, с каждого раза, когда она ласкала мужчину без намерения доводить дело до конца. Это то, что она заслужила за то, что была такой, какая она есть, за то, что у нее было гигантское вымя шлюхи, за то, что она занималась сексом, не задумываясь о том, захотят ли мужчины потом смотреть на нее и использовать.

И это была не просто разовая деградация.  

И к тому времени, когда обучение в клинике Майим было закончено, она знала, что если увидит, как собака мочится на улице, она слизнет это, независимо от того, кто смотрит. Что если она придет в дом и там собака будет лапать её одежду, она разденется для её удобства, независимо от того, что подумают о ней её хозяева. Что если бы она навестила членов семьи, и у них была собака, и она выглядела возбужденной, она бы обнаружила себя лежащей на полу и предлагающей ей свою вагину, поскольку она плакала от унижения, а её семья смотрела на это в ужасе.

Конечно, она испытала оргазм три раза в первый раз, когда её трахнула собака, но дело было не в этом.

•  •  •

Изнасилованный другом

Обычно Сэм не посещал "Симпатичную сиську", но в тот вечер он был там на вечеринке у друга.

Он должен был признать, что женщины здесь были горячими, а то, как они унижались перед посетителями, было ещё сексуальнее. У него возникла эрекция в первый раз, когда блондинка с большой грудью наклонилась к нему, её обнаженные сиськи коснулись его плеча, и прошептала ему на ухо: "Меня зовут Долбанни. Мне нравится, когда мужчины кончают мне на сиськи. Чем я могу служить вам сегодня вечером?" С тех пор эрекция не проходила.

Но то, что действительно привлекло его внимание в тот вечер, было сценическим представлением. В центре клуба была сцена с шестом для стриптиза, к которому вела дорожка из-за кулис, и на сцене постоянно находилась по крайней мере одна шлюха, демонстрирующая себя на радость зрителям. Когда Сэм вошел, голая красотка занималась любовью с шестом, обхватив его ногами и просунув между своими большими фальшивыми сиськами и прижав к своему влагалищу. Позже рыжеволосая девушка, обнаженная, за исключением туфель на каблуках, вышла на сцену и раздвинула ноги перед зрителями, прежде чем начать беспричинно мастурбировать перед ними.

Однако третья девушка была знакома Сэму.

Она вышла голая, на четвереньках, ползком. Её розовые волосы были в беспорядке, как будто её только что трахнули — и, насколько Сэм знал, так оно и было,  — а её большие голые сиськи раскачивались под ней, время от времени задевая пол. На ней были высокие каблуки, ошейник и больше ничего, а к ошейнику был пристегнут собачий поводок, который держала великолепная блондинка с огромной искусственной грудью, такая же обнаженная.

Молодую женщину с розовыми волосами звали Лора, и Сэм ходил с ней в школу. Она превратила его жизнь в ад, не с откровенной жестокостью, а с любовью. Они были близкими друзьями — очень близкими,  — и Лора провела много часов в его доме. Они вместе ходили в кино, вместе ездили на каникулы. И всегда Лора намекала, что между ними может быть нечто большее.

Она бы долго-долго обнимала его, прижимаясь к нему своими сиськами, утыкаясь носом в его шею. Она сидела у него на коленях, когда они смотрели фильмы, прижимаясь попкой к его члену, который 

она должна была чувствовать, как он напрягается рядом с ней. Когда они сидели рядом, она иногда невинно клала руку ему на колени. Она брала его с собой, когда ходила по магазинам нижнего белья, и показывала ему все кружевное розовое нижнее белье, в которое собиралась запихнуть свои сиськи и киску. Иногда она даже смотрела с ним хентай — хентай с такими же шлюшками с большими сиськами и розовыми волосами, как у нее,  — и спрашивала его, какие девушки самые красивые, и с какими из них он хотел бы трахнуться, и кого, как он надеялся, изнасилуют, и он отвечал ей, что это были розовые — темноволосая девушка, и она обняла бы его и сказала, как сильно он ей нравится.

И за все эти годы у него так и не появилось другой девушки, потому что он был зациклен на Лоре. Он потратил эти годы впустую. Он действовал в соответствии со своими чувствами. Трижды он приставал к Лоре, и каждый раз она отвешивала ему пощечину, насмехалась над ним и говорила, что он ужасный человек из-за того, что неправильно понимает их дружбу, и ему должно быть стыдно,  — а потом она сразу же возвращалась к тому, чтобы дразнить его. Он вспомнил, как однажды поцеловал её, и она позволила ему поцеловать себя, и похотливо застонала, и поцелуй продолжался целую минуту, и только после того, как он отстранился, она оттолкнула его назад и сказала: "Как ты мог?" Он вспомнил один день, когда она сидела у него на коленях, а он обнимал её за талию, и она подвинула его руку к своей груди — она подвинула её к своей груди — и когда он сжал её мягкую, большую грудь, она взвизгнула, вскочила и начала читать ему лекцию о границах, только это была сбивающая с толку лекция, потому что, говоря, она положила руку ему на промежность и сжала его твердый член, и он не мог сосредоточиться на том, что она говорила.

И, наконец, он сказал ей, что любит её и хочет встречаться с ней, и именно тогда она сказала ему, что теперь у нее есть девушка и она занята, и ему действительно следовало сказать что-нибудь раньше. И она поцеловала его в губы, а потом ушла из его жизни.

И вот теперь она была здесь, лесбийская шлюшка, ласкающая член, голая и ползающая, как животное, на сцене в клубе.

Блондинка подвела Лору к краю сцены и заставила Лору сесть — сказав ей "Сядь", как будто Лора была хорошо выдрессированной собакой,  — а затем заставила Лору раздвинуть ноги для публики. Сэм зачарованно уставился на влагалище Лоры. Она была насквозь мокрой, с длинными липкими струйками нектара шлюхи, бегущими между её половыми губами, её бедра блестели от соков её влагалища. Её клитор нетерпеливо высовывался между набухшими створками влагалища. Лора рассеянно смотрела на публику, обнажая перед ними свою киску.

Сэм наблюдал, как Лора начала мастурбировать, потирая свой клитор 

и погружая пальцы глубоко в свою дырочку. Она распутно застонала, когда делала это, и с силой сжала свои большие сиськи. Сэм не мог поверить в то, что он видел, и ещё меньше поверил, когда понял, что Лора намеренно причиняет себе боль во время мастурбации, сильно щипая свой клитор и сжимая свои сиськи в руках. Здесь был объект его подростковых фантазий, унижающий себя за деньги, мокрый и возбужденный, мастурбирующий на публике.

Через некоторое время блондинка сильно потянула за поводок, оттащив Лору за шею от края сцены и приблизив рот Лоры к влагалищу блондинки. Сэм наблюдал, как Лора начала жадно облизывать киску блондинки, зарываясь лицом во влажную киску девушки, продолжая при этом тереть её влагалище. Блондинка застонала и прижалась пахом к лицу Лоры, а затем через некоторое время она тоже спустилась на пол сцены, и девушки заняли позу 69, обе одновременно облизывая пизды друг друга. Сэм был уверен, что Лора испытала оргазм по меньшей мере три раза, прежде чем шоу закончилось.

Когда молодые женщины удалились за кулисы, Сэм остался с неистовой эрекцией. Ему повезло, что он не кончил себе в штаны. Как это могло случиться? Как Лора могла стать такой шлюхой? Была ли она все ещё лесбиянкой? Она лизала девушке киску, но сделала это перед мужской аудиторией.

Он почувствовал, как что-то коснулось его плеча, и понял, что это сиськи одной из официанток, Долбанни. Она наклонилась, чтобы промурлыкать ему на ухо: "Знаешь, если тебе нравится девушка с розовыми волосами, ты можешь трахнуть её. У нас есть комнаты для секса на втором этаже".

Сэм был ошеломлен. Трахнуть Лору? Лора была проституткой? Она трахалась с мужчинами? Он хотел этого — так сильно хотел,  — но он никогда раньше не пользовался услугами шлюхи. Он чувствовал себя странно, платя деньги за секс. Он покачал головой Долбоебу — "Нет" — и попытался насладиться оставшейся частью ночи, но он не мог выбросить этот образ из головы, как и не мог избавиться от своей эрекции. Гребаная Лора. Кончаю в нее. Это была самая эротичная вещь, о которой он мог подумать.

Шли часы, и в конце концов наступило время, когда ночь подходила к концу. Совершенно пьяный, он, пошатываясь, вышел на улицу, чтобы вызвать такси.

Рядом с входом в клуб стояла Лора. Она была обнажена, если не считать ошейника, туфель на высоких каблуках и розового халатика, чтобы не замерзнуть. Она даже не застегнула халат — её сиськи и бритая промежность были выставлены на всеобщее обозрение.

— Лора!  — воскликнул он, прежде чем смог остановить себя. Она посмотрела на него в замешательстве, а затем в её глазах расцвело узнавание мужчины которые её окликнул.

"Сэм!" — сказала она. И на её лице было что-то еще — стыд; унижение; осознание того, что она деградировала, и мимолетная мысль о том, что кто-то из её прошлой жизни мог бы спасти её от этого. Но также и распутная безмозглость, которая подавляла все остальное.

Она подошла 

к нему и обняла. Её голые сиськи прижались к нему. "Здесь меня называют Котеночкиными сиськами",  — сказала она.  — Тебе следовало бы называть меня Котенком Титьком. Тебе понравилось моё шоу?"

"Я подумал, что твое шоу было великолепным",  — сказал он, а затем неловко добавил: "Сиськи котенка". Называть её унизительным именем было приятно. Его член дернулся в штанах. Затем он дернулся ещё сильнее, когда он почувствовал, как она опустила руку к его штанам и начала поглаживать его пах. Она хихикнула, почувствовав, как его член задвигался под её пальцами.

"Ты, э-э, не хочешь как-нибудь встретиться?" — спросил он, чувствуя, как пересохло в горле.

Она мило кивнула.

"Может, завтра днем?" — предположил он.  — У меня дома?

Она снова кивнула.

В этот момент из клуба вышли ещё две девушки, обе голые, как и Лора. В одной из них он узнал её подружку из тех времен, когда он был с ней знаком, Эрику. Другую — симпатичную миниатюрную блондинку — он не знал.

"Это моя любимая Эрика",  — сказала Лора.  — Здесь её называют Рабыней. А это моя новая подружка Тейлор, и здесь её зовут Кэнди Вагина".

— Привет,  — сказал Сэм. "Привет, сладкие задницы". Девушки были великолепны — обнаженные и великолепные.

— А теперь нам нужно домой,  — сказала Лора.  — Но я увижу тебя завтра днем?

Сэм кивнул, не в силах подобрать слов, и наблюдал, как три обнаженные молодые женщины уходят на автостоянку.

В тот вечер он вернулся домой и яростно мастурбировал свой член стреляя спермой в воздух.

На следующее утро Сэм решил поискать Лору в Интернете. Он хотел посмотреть, чем она занималась, когда он видел её в последний раз. Он ожидал найти только её страницу в соцсети, но вместо этого поиск по её имени вернул целый сайт под названием "Лора — фальшивая лесбиянка".

Сначала он подумал, что это случайный порносайт, пока не пролистал его и не понял, что там полно фотографий Лоры — его Лоры! Заиграло приветственное видео, в котором обнаженная Лора с видимыми брызгами спермы на сиськах рассказывала о том, как сильно ей нравится трахаться с мужчинами, быть изнасилованной и пить мочу и сперму. Говоря это, она мастурбировала.

Он немедленно оплатил подписку на сайт, затем пролистал содержимое, поглаживая свой член на ходу. На нем была изображена обнаженная Лора; Лора раздевалась в самых разных местах и в самых разных нарядах. Это заставило её заняться сексом с двумя молодыми женщинами, которых он видел прошлой ночью. В нем она ела собачий корм из женских влагалищ, писала на публике, пила мочу, по её сиськам и киске били тростью, а мужчина трахал её в самых разных позах и в самые разные дырки Лоры которые могли принять мужской член.

Она была деградировавшей сучкой. Он не знал, как она стала этим фантастическим сексуальным объектом, но ничего не мог с собой поделать — он снова испытал оргазм, во второй раз за двенадцать часов.

В конце концов Лора появилась, как и было условлено, ближе к вечеру. Он открыл дверь и увидел её одетой 

как нелепая секс-кукла. Она надела свой ошейник и туфли на высоких каблуках. В остальном выше талии на ней был только кожаный ремень, застегнутый на груди на уровне сосков и туго затянутый так, что её соски неудобно прижимались к груди. Пряжка прижималась к её левому соску, который, должно быть, причинял боль. Ниже талии на ней была короткая юбка, которая спускалась даже недостаточно низко, чтобы прикрыть нижнюю часть её влагалища, которая была обнажена. Её половые губы были приклеены липкой лентой к внутренней поверхности бедер, открывая её влагалище, а к клитору была прикреплена прищепка для одежды.

Его член напрягся. Он привел эту маленькую сучку в свой дом.

"Я так рад, что ты смогла прийти, Лора",  — сказал он. "Я всегда хотел, чтобы ты была такой, но ты знала это, не так ли?"

Лора кивнула, а затем глупо хихикнула.

"Я трижды показывал тебе, что я чувствую к тебе, Лора, и каждый раз ты отказывала мне, несмотря на то, что была шлюхой, ласкающей член",  — сказал он. "Ты помнишь это?"

Лора снова кивнула.

"Ты бы хотел загладить свою вину передо мной?" — спросил он её.

Лора с готовностью кивнула, хотя в её глазах было что-то такое, что говорило о том, что на самом деле она этого не делала, и она боялась того, к чему это приведет.

Сэму было все равно. "Хорошо",  — сказал он.  — Иди сюда, сядь на диван.

Она так и сделала.

"В первый раз, когда я показал тебе, что я чувствую, я поцеловал тебя, и ты отвергла меня. Я думаю, вы должны испытать, на что это похоже",  — сказал он.  — Поцелуй меня, Лора.

Лора нервно сглотнула, а затем наклонилась вперед и поцеловала его в губы. Это было чудесное ощущение. Её губы были теплыми, мягкими и покорными. Он поцеловал её долгим, глубоким поцелуем, затем, наконец, отстранился — и затем сильно ударил её по лицу.

Лора потрясенно пискнула, её щеки покраснели. Поразительно, но она не сделала ни единого движения, чтобы защитить себя.

— Поцелуй меня ещё раз,  — потребовал Сэм.

Лора нервно наклонилась для ещё одного долгого поцелуя, который Сэму понравился, и в конце он снова ударил её по лицу.

"Ты глупая шлюха",  — сказал он.  — Почему ты решила, что я захочу поцеловать тебя?

Лора выглядела растерянной и испуганной.

— Поцелуй меня ещё раз,  — сказал он ей.

Она послушно наклонилась для третьего поцелуя. На этот раз во время поцелуя он крепко сжал её волосы в своих руках, а когда закончил целовать, слегка отодвинул свой рот, а затем плюнул прямо между её приоткрытых губ в рот. Она пискнула и отвернула лицо, тогда он схватил её рукой за челюсть, повернул спиной к себе, заставил открыть рот и плюнул в него ещё дважды, а затем дважды сильно ударил её.

Теперь она была на грани слез, что делало её вдвое красивее. Сэм зарычал на нее. "Ты тупая шлюха! С чего ты взяла, что я захочу поцеловать тебя? Никто не захотел бы целовать такую тупую шлюху-лесбиянку, как 

ты". А потом он наклонился и крепко поцеловал её в губы, оставляя синяки на губах, плюя ей в рот, когда целовал её, а когда закончил, он ударил её снова, и снова, пять раз, пока она действительно не заплакала.

"Вот на что это похоже, шлюха",  — сказал он ей, когда она заплакала. В таком виде она выглядела прекрасно. Но её плач продолжался слишком долго, поэтому через некоторое время он раздвинул ей ноги, ухватился за прищепку, прикрепленную к её клитору, и несколько раз потянул за нее, пока она не поняла намек и не успокоилась.

"Во второй раз я сжал твои сиськи, Лора",  — сказал он теперь. "Ты помнишь?"

Она молча кивнула.

"На самом деле, ты сама попросила, чтобы я сжал твои сиськи. Ты кладешь мою руку себе на грудь. А потом, когда ты притворился, что не хочешь этого, ты потер мой член, насмехаясь надо мной. Ты помнишь это?"

Лора кивнула, её глаза все ещё были полны слез.

"Попроси меня потискать твои сиськи, Лора",  — сказал он ей.

"Пожалуйста, Сэм",  — пропищала она. "Пожалуйста, сожми... Сожми моё гигантское коровье вымя".

— Скажи "сожми мои сиськи",  — сказал он.

Она испуганно покачала головой, и он дал ей пощечину, а потом ещё раз, и ещё.

Наконец она сказала срывающимся голосом: "Сожми мои сиськи". "Сиськи" она дернулась, и Сэм понял, что её ударило током. От её ошейника? Казалось, это причиняло непосредственную боль её груди и промежности.

— Скажи ещё раз "Сиськи",  — сказал он ей.

Она умоляюще посмотрела на него. Он дал ей пощечину, и она сказала это. "Сиськи". Она снова забилась в конвульсиях от боли пораженная электрическим разрядом.

— Что тебя тревожит, Лора?  — спросил он её.

— Мой ошейник. Во мне вживлены имплантаты датчики, и они шокируют меня, если я не использую правильные слова для гетеросексуальных шлюх".

— Хорошо,  — сказал Сэм. Он положил её руку себе на грудь и сильно сжал. Затем он расстегнул ремень на её груди и переместил его так, чтобы он охватывал основание её левой груди, а затем затянул его так туго, как только мог. Это плотно обтягивало основание её груди, а остальная часть непристойно выпирала и начинала багроветь. Он закрепил его на месте, а затем снял свой собственный ремень и приложил его к её правой груди.

Сделав это, он вынул свой член из штанов и поднес к нему руку Лоры. Она знала, чего он хочет, и начала послушно поглаживать его член.

Сэм с интересом наблюдал, как от сжатия грудей Лоры из её сосков потекли небольшие струйки белой молочной субстанции. Это подтвердило то, о чем он давно догадывался,  — Лора была беременна. Эта выпуклость у нее на животе была младенцем в её чреве. Он небрежно вытер немного выделений с её соска и размазал их по её лицу.

— Кто отец ребенка?  — спросил я. он спросил.

— Мой брат,  — тихо сказала Лора, и Сэм почувствовал, как его член дернулся от возбуждения.

Когда Лора погладила его член, он протянул руку и 

начал тискать её сиськи. Он стремился причинить ей боль, унизить её, и он использовал движения доения, чтобы заставить больше молозива вытекать из её груди беременной шлюхи. Лора стонала и мяукала, когда он мял её сжатые киски в своих руках, но снова она не сделала ни единого движения, чтобы защититься. Он целовал её, одновременно издеваясь над её сиськами, иногда останавливаясь, чтобы снова плюнуть ей в рот.

Через некоторое время он достал из-под дивана игрушки, которые приготовил ранее, игрушки, которые он приготовил после того, как увидел, какой послушной деградировавшей шлюхой была Лора на своем веб-сайте. Это были две бархатные сумки, каждая со шнурком наверху, предназначенные для хранения маленьких безделушек. Как оказалось, каждый был как раз подходящего размера, чтобы вместить одну из сисек Лоры. Он надел по мешочку на каждую грудь, туго затянул шнурок вверху и засунул горловину под ремень, чтобы удержать его на месте.

Затем он снова принялся тискать и ласкать сиськи Лоры, и Лора узнала назначение мешочков. Каждая была заполнена донышком щедрой двойной горстью канцелярских кнопок.

Лора взвыла, когда Сэм принялся массировать кнопками её большие груди. Она плакала и всхлипывала, но ни на секунду не переставала мастурбировать ему, или убирать свои сиськи, или просить его остановиться, хотя её глаза молили о пощаде.

Выражение её глаз вывело его из себя. Наконец он усадил её к себе на колени и позволил своему члену погрузиться в её влагалище. Это было божественно. Он крепко прижал её к себе так, что её сиськи прижались к его груди, и начал покачивать её вверх-вниз на своем члене. Каждый толчок заставлял её груди подниматься и опускаться по его груди, вгоняя новые кнопки в её грудную клетку. Он удерживал её на месте одной рукой, а другой несколько раз ударил по лицу, когда насиловал её. Он оставлял на ней следы, и ему было все равно. Он насиловал её и насиловал до тех пор, пока, наконец, не кончил ей во влагалище мощной струёй спермы.

Он перестал подбрасывать её и позволил плачущей Лоре на мгновение посидеть у него на коленях, наслаждаясь этим ощущением. Он был почти уверен, что, несмотря на все её слезы, она испытала оргазм по меньшей мере трижды во время изнасилования. Затем он столкнул её с себя на пол, схватил за волосы и приблизил её лицо к своему члену, чтобы вылизать его дочиста, что она сделала жадно и послушно. Он решил, что мешочки с кнопками могут пока остаться на её сиськах.

Однако он решил дать ей небольшую передышку от прищепки на её клиторе. Он схватил её за волосы, затем наклонился и отстегнул прищепку, наблюдая, как её лицо исказилось от боли, когда кровь снова прилила к клитору. Ужасная боль довела её до оргазма, и он крепко держал её за волосы, пока она брыкалась, а затем, на пике её оргазма, снова защелкнул прищепку на её клиторе.

Он оставил её, дрожащую,  

и пошел на кухню, чтобы приготовить каждому по бутерброду. Он налил себе бокал шампанского и принес пустой бокал для Лоры, который передал ей.  — В последний раз ты отвергла меня, когда я попросил о свидании с тобой. Тебе бы понравилось встречаться со мной. Я бы пригласил тебя на чудесный ужин и заставил почувствовать себя принцессой,  — сказал он. "Но сейчас мы можем назначить свидание, которое соответствует тому типу суки, какой ты на самом деле являешься теперь". Он указал на бокал. "Наполни это своей мочой",  — сказал он ей.

Лора даже не возмутилась против этого указания. Она привыкла так себя вести. Она приложила стакан к своему влагалищу, а затем начала мочиться в него. Она избегала зрительного контакта с ним, но когда мочилась, свободной рукой потянула за язычок на своем клиторе, стимулируя свою киску во время мочеиспускания.

Когда бокал наполнился, он попросил её поставить его на низкий кофейный столик, затем передал ей сэндвич.  — Вот еда, которую я заказал для нашего свидания. Ешь это так, как вы делаете на своем сайте",  — сказал он ей. Лора послушно взяла сэндвич с ветчиной и помидорами и засунула его в свою наполненную спермой киску. Она распутно ахнула, набивая свою киску едой. Когда все это было внутри нее, она начала тереть своё влагалище и теребить свой клитор. Вскоре она испытала оргазм, её киска содрогнулась, мышцы влагалища сжимали пищу внутри нее. В этот момент она сделала большой глоток мочи из своего бокала, а затем начала вытаскивать размятый хлебец из своей вагины и класть его в рот.

Сэм наблюдал за этой обнаженной беременной шлюхой, которую он когда-то любил, пила мочу и ела пищу из своего влагалища, как деградировавшее животное, и это было приятно. Лора заслужила это.

После того, как она закончила есть, он притянул её к себе за волосы, засунул свой член ей в рот и помочился. Он всегда хотел помочиться женщине в рот, и это было так же приятно, как он себе представлял, использовать её в качестве своего туалета, чувствовать, как она глотает его мочу, когда смотрит на него снизу вверх, отчаянно желая доставить удовольствие. Он продолжал пить своё шампанское — ему нужен был ещё один полный мочевой пузырь на потом, так как он намеревался помочиться ей на лицо и волосы, прежде чем она уйдет, и отправить её домой мокрой.

Затем он повел Лору в комнату где был компьютер. Он сел за компьютер и открыл веб-сайт Лоры. Затем он посадил Лору к себе на колени, засунул свой член в её влагалище, из которого она только что вылизалась, и велел ей потереть свой клитор. Он не трахал её, просто засунул в нее свой член и заставил её давать ему беглые комментарии к каждому из видеороликов о её деградации, которые он просмотрел. Пока она говорила, он сжимал пакетики с булавками, обтягивающими её грудь, вгоняя острые кнопки в грудную клетку Лоры.

"Это 

я писаю в рот своей девушке",  — объяснила Лора, потирая своё влагалище и тихо плача от боли в сиськах. "Она такая фальшивая лесбийская шлюха, она этого заслуживает. Она тоже беременна от моего брата. Она соблазнила его, как маленькая шлюшка. Мне нравится причинять ей боль. Лесбиянки заслуживают того, чтобы им причиняли боль. Мы доим её большие сиськи шлюхи, как будто она мычащая корова. Беременные лесбиянки — это коровы, а не женщины. Их нужно изнасиловать и причинить боль их сиськам".

И следующее видео. "Это я испытываю оргазм от того, что мой брат хлещет меня по сиськам ремнем. Ты можешь видеть, как молоко брызжет из моих сосков при каждом ударе, потому что я такая глупая мычащая корова. Я испытала оргазм, потому что я думаю своей вагиной, и потому что я отвратительная фальшивая лесбиянка, занимающаяся кровосмесительством, шлюха, которая заслуживает наказания за своё вымя".

Пока она говорила, Сэм открыл окно веб-камеры и настроил её на трансляцию для своих друзей, которые знали Лору по школе. Он показывал окно своей ленты на его рабочем столе, что было хорошо, потому что позволяло ему наблюдать, как Лора плачет, когда говорит. Когда она поняла, что он делает, она невольно испытала оргазм от прикосновения к его члену, что заставило её заплакать ещё сильнее от стыда и унижения.

"Это я...",  — всхлипывала она, "мастурбирую, как глупая маленькая шлюшка-лесбиянка... пока я смотрю, как мой брат трахает вагину моей подруги электрошокером для скота, а затем разряжает его в её киску".

Наконец Сэм достиг оргазма и снова эякулировал глубоко во влагалище Лоры, а затем заставил её слезть с его колен, чтобы дочиста вылизать его член. Он посмотрел вниз на униженную сучку, лежащую у него на коленях, и почувствовал отвращение к ней и к тому, что он с ней сделал. Он подождал, пока его член размягчится во рту Лоры, затем вынул его, дал ей пощечину и оделся.

Одевшись, он за волосы поднял её на ноги. "Ты никогда не заслуживала моего внимания",  — сказал он ей.  — Ты никогда не заслуживал того, чтобы тебя любили. Ты отвратительная блядь, и я хочу, чтобы ты убралась тварь из моего дома". Он наблюдал, как она подползла к своему телефону и воспользовалась им, чтобы набрать номер своей подруги, чтобы та приехала за ней, затем он схватил её и снова насадил её рот на свой член, ожидая, когда приедет за ней машина.

В конце концов это всё-таки произошло — подъехала розовая машина, за рулем которой была Эрика, бывшая подружка Лоры. Это была машина шлюхи, подумал он, и за рулем была шлюха.

Он за волосы потащил Лору к машине, все ещё обнаженную, оставив ту скудную одежду, в которой она была дома, и толкнул её на пассажирское сиденье машины. Затем он обошел машину, подошел к водительской дверце, открыл её, наклонился и поцеловал Эрику в губы без её согласия. Эрика была удивлена, но пассивно позволила себя поцеловать. На 

ней было милое полупрозрачное платье-солнце без лифчика, поэтому ради забавы он запустил руку ей под платье и приподнял её сиськи. И снова она позволила ему, хотя ей это явно не понравилось.

Он посмотрел на двух подружек проституток, сидевших в машине на подъездной дорожке к его дому, освещенных лучами послеполуденного солнца. Одна была обнаженной, растрепанной, покрытой потом и следами недавнего изнасилования. Другая была хорошенькой и покорной, её милые сиськи были выставлены на всеобщее обозрение. Он хотел подвергнуть их последнему унижению. Им нельзя позволять уезжать, как нормальным людям. Они были полными дурами-проститутками, и им следовало бы знать это по дороге домой.

"Я хочу, чтобы вы, милые девочки, пописали",  — сказал он им. "Помочитесь на свои автомобильные сиденья. Я хочу, чтобы ты возвращалась домой в луже теплой мочи, и я хочу, чтобы ты чувствовала этот запах каждый раз, когда садишься в эту машину, и вспоминала, что ты обмочилась там, потому что тебе так приказал мужчина".

Ни одна из молодых женщин не смотрела ему в глаза. Обе покраснели. Но несколько мгновений спустя Сэм услышала булькающие звуки движущейся жидкости, и под обеими сиденьям автомобиля начало расползаться мокрое пятно, когда они помочились на свои автомобильные сиденья. Довольный, Сэм достал свой собственный член, нацелил его на лица подружек и начал мочиться. Моча брызгала им на лица и волосы и стекала по сиськам. Он мочился до тех пор, пока его мочевой пузырь не опустел, затем схватил Эрику за волосы и засунул свой член ей в рот, чтобы она высосала его дочиста.

"Вы обе, сучки, должны мастурбировать всю дорогу домой, но кончать вам запрещено",  — сказал он им. "Эрике лучше вести машину очень медленно, чтобы она не разбила машину, играя со своей киской. Не прекращай тереть свои киски ни за что, ни при каких обстоятельствах". А затем он очень намеренно обошел машину сзади и использовал камень поднятый с асфальта, чтобы разбить один из задних фонарей автомобиля. Он очень надеялся, что по дороге машина будет остановлена полицией, и этим двум проституткам придется объяснять полицейскому, почему они были раздеты, мастурбировали и облиты мочой. Он не сомневался, что этим хорошо обученным женщинам и в голову не придет заявлять об изнасиловании или жестоком обращении. Они бы объяснили, что они такие, потому что это было то, чего они хотели и заслуживали.

Когда женщины уезжали в своей пропитанной мочой машине шлюхи, Сэм ожидал, что почувствует вину за то, что сделал в тот день. Он никогда раньше не делал ничего подобного с женщиной. Он причинил боль, надругался, унизил и изнасиловал когда-то любимую женщину, которая, как он знал, на самом деле этого не хотела, но по какой-то причине все равно позволяла этому случиться. Он довел её до слез и мучил её сиськи кнопками которые причиняли её грудям боль. Он должен был чувствовать себя виноватым.

Но этого он не чувствовал. Он чувствовал себя действительно хорошо что 

очень жестко поиздевался над своей бывшей любовью.

•  •  •

Разоблачение

Внутри Тайной жизни Шлюхи-Лесбиянки — Грязные секреты, которые женщины не хотят, чтобы вы знали — автор: Ингрид Пеллман

Когда я впервые встретила Лору, она была голой, плакала, и её трахала собака.

Мы договорились встретиться в парке у дома Лоры, потому что Лора позвонила в редакцию журнала и сказала, что хочет рассказать о своем увлекательном образе жизни. Она оделась так, как привыкла одеваться — короткая юбка, прозрачная майка из лайкры, никакого нижнего белья — и ждала меня на скамейке в парке. Но я опаздывал, и большой лабрадор проявил интерес к Лоре. Когда он обнюхал её промежность, она раздвинула для него ноги и позволила ему начать лизать её киску, и вскоре он возбудился, и Лора послушно сняла с себя одежду, опустилась на четвереньки на траву и позволила ему оседлать себя.

"Я ненавижу гребаных собак",  — сказала она мне позже, одеваясь и вытирая слезы с лица. "Я так сильно это ненавижу. Но это не мой выбор. Самцы просто выше меня — все самцы, даже если они собаки,  — и если самец хочет воспользоваться моей дырочкой, я должна подчиняться. Я просто чувствую благодарность за то, что собака заинтересовалась мной настолько, что захотела изнасиловать меня, и что ей понравилось трахать меня таким образом".

Я указал ей на то, что она, по-видимому, несколько раз испытывала оргазм от того, что её трахал пес, в том числе когда он эякулировал внутри нее.

"Мое тело понимает, каково моё место в мире, и оно вознаграждает меня, когда я веду себя как хорошая маленькая шлюшка",  — объяснила Лора. "У меня не больше выбора в отношении того, когда я испытываю оргазм, чем в отношении того, кто меня трахает". Говоря это, она зачерпнула собачью сперму из своего влагалища и слизала её со своих пальцев с таким выражением, которое, казалось, было счастливым.

Лора молода, пышногрудая, энергичная, у нее ярко-розовые волосы, и она идентифицирует себя как лесбиянка. Друзья называют её "Титьки котенка", но для этой статьи она попросила представиться как Лора, чтобы окончательная публикация появилась в разделе поиск в Интернете по её имени при рождении. Она живет с двумя другими молодыми женщинами своего возраста. Эрика,  — привлекательная, покорная девушка, которая, кажется, боготворит Лору, ожидая её одобрения буквально за все, что она делает. Лора говорит, что Эрика раньше была её девушкой, но её понизили до "Домашнего животного", что, по её словам, ей больше подходит. Другая девушка, Кэнди Пизда, в прошлом Тейлор, гибкая, миниатюрная блондинка, которая провела все моё время с Лорой полностью обнаженной, яростно краснея и потирая свой клитор. Мне сказали, что Кэнди Пизда — подружка Лоры, но она ведет себя скорее как её невольная рабыня.

Дом Лоры не похож на дома большинства людей. Первое, что бросается в глаза при приближении к нему,  — это то, что с переднего двора открывается прямой вид на главную спальню. Здесь нет занавесок, а большое окно обрамляет кровать, как в порнографическом ролике.  

Когда мы шли к дому из парка, я увидел двух мальчиков, лет по пятнадцати, которые стояли на тропинке и смотрели на дом Лоры, а на некотором расстоянии — мужчину постарше, столь же очарованного. Причина стала ясна, когда мы подошли поближе — Женщины в доме занимались страстным сексом обнаженными на большой кровати, обмениваясь раскованным куннилингусом на виду у всей улицы. Я наблюдал, как сладкая вагина, казалось, публично испытала оргазм от языка Эрики, и влажная жидкость заметно брызнула на лицо Эрики — она брызгала?  — а потом Лора подвела меня к входной двери, и мы вошли внутрь дома.

Интерьер дома Лоры, во всяком случае, ещё более вызывающий. Ковры и стены окрашены в удушающие оттенки женственного розового. Создается впечатление, что находишься в стриптиз-клубе, совмещенном со спальней школьницы.

Центральным элементом гостиной является телевизор, который включен и показывает откровенное фетишистское порно со связанной женщиной, которой бьют палкой по груди. Лора объясняет, что телевизор всегда включен и всегда показывает подобные изображения. Она говорит, что иногда то, что показывают по телевизору, повторяется в её снах, и она просыпается мокрой и возбужденной. Над телевизором висят две большие гравюры на холсте, на одной из которых крупным планом изображено возбужденное влагалище Лоры с вытекающей из него спермой, на другой — её груди с заметными синяками после того, как на них недавно эякулировал мужчина.

Из многих предметов мебели торчат большие фаллоимитаторы. Лора садится на диван, на котором стоит один из них, и беззастенчиво вводит фаллос в своё влагалище, пока сидит. Я слышу тихое жужжание, когда он начинает вибрировать внутри нее, пока она сидит на нем. Я сажусь на более традиционный стул. Вскоре после этого Эрика и Кэнди Пизда выползают из спальни на четвереньках, оба совершенно голые. Оба предпочитают стоять на коленях на полу, а не использовать стулья с фаллоимитаторами. Конфетная пизда, краснея, теребит пальцами свой пах, когда опускается на колени.

Лора приказывает Эрики принести напитки. Она извиняется передо мной, что из-за того, что я "Сука", она может предложить мне выпить только мочу или сперму. Я застигнут врасплох и вежливо отказываюсь. Вскоре Эрика возвращается с тремя бокалами, полными того, что, судя по запаху и цвету, является теплой мочой, и раздает их молодым женщинам, которые отпивают из них, как будто это шампанское. Лора объяснила, что моча принадлежала смеси мужчин, собак и лошадей, поскольку, к сожалению, они просто не могли заставить мужчин мочиться им в рот достаточно часто, чтобы удовлетворить все их потребности.

"Сначала я ненавидела пить мочу,  — рассказывает она мне,  — но по мере того, как я узнавала своё место в мире, мне это нравилось все больше и больше. Теперь это просто кажется таким естественным, что тупая лесбийская шлюха вроде меня не стала бы пить мочу. Все женщины должны пить. От этого моя киска становится влажной, и это напоминает мне о том, какой я сука. Теперь я чувствую себя странно и меня тошнит, если 

я пью напитки нормальных людей".

Я наблюдаю, как девушки пьют мочу — Лора кажется такой счастливой и довольной, вот так, униженной. Как это было возможно?

Я спрашиваю, можно ли мне самой попить воды, и Лора говорит, что можно, поэтому я иду на кухню. Я замечаю три собачьи миски, расставленные на полу, с надписями "Эрика", "Лора" и "Тейлор". Похоже, в них есть остатки чего-то похожего на собачий корм. Я наливаю стакан воды и возвращаюсь, чтобы отхлебнуть из него.

Лора водит меня на экскурсию по дому. Это короткая экскурсия. Я уже осмотрела спальню и кухню. Она указывает мне на ванную и туалет, но говорит, что я не могу ими пользоваться. "Они предназначены только для приходящих в дом мужчин",  — говорит она. Я спрашиваю её, как она ходит в туалет, и она велит Кэнди Пизде продемонстрировать.

Пока я наблюдаю, Сладкая задница подползает к задней двери дома, открывает её и выползает на задний двор, все ещё голая. Задний двор аккуратный и привлекательный, но я отмечаю, что боковые заборы исключительно низкие, что обеспечивает хороший обзор со дворов соседей. На самом деле, мужчина по соседству с интересом наблюдает за происходящим.

Пока я наблюдаю, Кэнди Пизда поворачивается, все ещё стоя на четвереньках, чтобы соседу был хорошо виден её пах. Она начинает мастурбировать более энергично, её пальцы входят и выходят из влагалища, а затем она начинает мочиться. Моча брызжет из её киски и стекает по ногам, скапливаясь на коленях и пропитывая траву. Явно возбужденная, она опускает голову до тех пор, пока её щека не прижимается к грязи, а травинки не щекочут грудь. Моча течет до тех пор, пока её мочевой пузырь не опорожняется, а затем через несколько мгновений она испытывает оргазм, все её тело сотрясается.

Мгновение она лежит так, приходя в себя, затем, пошатываясь, поднимается на ноги. Она дочиста облизывает свои пальцы, затем помещает их в своё влагалище, зачерпывает ещё немного своих соков и снова дочиста облизывает их. Она повторяет это до тех пор, пока, по-видимому, не удовлетворится сухостью в паху, а затем идет к душу на открытом воздухе, включает его и моется. Лора говорит мне, что в душе только холодная вода. "Сучки не заслуживают утешения". Когда Кэнди Пизда заканчивает, она возвращается в дом, мокрая и дрожащая, и Лора вытирает её насухо полотенцем.

— Ты каждый раз так ходишь в туалет?  — спрашиваю я Лору, когда мы возвращаемся на диван.

"Нет",  — говорит Лора.  — Большую часть времени мы писаем друг другу в рот. На самом деле, сейчас никто из нас не может получить оргазм от языка сучки, не помочившись ей на лицо. Это условная реакция. Мы испытываем оргазм, а потом просто начинаем мочиться. Это хорошо, потому что лесбиянка, которая вылизывает другую девушку, должна быть унижена тем, что на нее обоссались. Или мы просто обмочимся на публике, как глупые маленькие дети. На самом деле не имеет значения, как мы ходим в 

туалет, пока это унижает нас и заставляет помнить, что мы отвратительные падшие женщины".

"В нашей машине все время пахнет мочой,  — сказала она мне позже,  — потому что однажды мы со Эрикой обмочились в нее, потому что мы глупые и распутные, а потом мужчина, который иногда трахает нас, сказал, что, поскольку мы уже испортили машину, мы должны продолжать мочиться в нее каждый раз мы им пользуемся. Нам не разрешается носить одежду, пока мы внутри него, а когда мы выходим из дома, нам приходится становиться на колени на дороге рядом с ним, прижиматься носами к сиденьям для писек и мастурбировать, пока мы не кончим. Иногда наши соседи наблюдают, как мы это делаем".

Для того, кто идентифицирует себя как лесбиянку, вскоре становится ясно, что Лора много занимается сексом с мужчинами. И это, по её словам, секрет, который скрывают все лесбиянки.

"Я всегда хотела трахаться с мужчинами",  — говорит она. Я лежу на её диване, а она стоит на коленях у моих ног, обнаженная. Она безучастно смотрит порно с жестоким обращением по телевизору и почти рассеянно вводит пальцы в своё влагалище и вынимает их, сжимая грудь другой рукой.

"Я всегда хотела трахаться с мужчинами... но я не хотел соглашаться на это. Я хотела, чтобы они изнасиловали меня. И вот я их подначила. Я одевалась как шлюха с большими сиськами, и я притворялась, что дружу с ними, и я обнимала их, и я надеялась, что однажды кто-нибудь из них просто оттолкнет меня и будет использовать так, как я заслуживаю. И когда это не сработало, я начала трахать девушек. Я стала лесбиянкой. Я целовал хорошеньких женщин на глазах у мужчин, и целовался с ними, и... Я просто привык к этому".

Она поднимает на меня глаза. Её лицо пустое, наполненное смесью замешательства, возбуждения и вины. У меня очень четкое ощущение, что если бы я наклонился и поцеловал её прямо сейчас, она бы растаяла и стала покорной маленькой игрушкой для моего удовольствия.

"Я не знала, как остановиться. Я не знала, как сказать мужчинам, что это нормально, что даже если я сказала "Нет", даже если я оттолкнула их, это нормально — просто насильно принуждать меня, трахать меня, разводить меня и унижать меня. Моё лесбиянство было просто для того, чтобы развлечь их, привлечь их, держать меня влажной и возбужденной, пока я ждала, когда меня изнасилуют".

Она смотрит на меня и говорит: "Знаешь, тебе было бы удобнее без трусиков!".

Она права. Я допиваю третий стакан воды, а в доме Лоры очень жарко, и я позволяю Лоре залезть мне под юбку и стянуть трусики вниз по ногам, прямо на высокие каблуки. Она встаёт, чтобы швырнуть их в угол.  — Пожалуйста,  — говорю я, останавливая её. "Я не хочу их терять они мне очень нравятся!".

Она кивает и осторожно раздвигает мои ноги. Затем она проталкивает трусики внутрь моего влагалища, проталкивая кружевную ткань в моё половое отверстие, пока 

наружу не выглядывает лишь маленький кусочек розовой ткани. Я удивляюсь тому, насколько я мокрая. Мне и в голову не приходит задаваться вопросом, что делает Лора. Конечно, я должна хранить свои трусики во влагалище. Это кажется таким естественным. Я думаю, как было бы приятно хранить там и ключи от моей машины, этот большой черный брелок на связке ключей, торчащий из моих половых губ...

"Лесбиянки обычно делятся на четыре категории",  — говорит мне Лора. "Шлюхи-лесбиянки похожи на меня. Все наше лесбиянство — это просто демонстрация спаривания. Это сделано для того, чтобы привлекать мужчин и заставлять их насиловать нас. Это то, чего мы хотим".

"Вторая категория — это сучки-лесбиянки. Они самого худшего сорта. Они используют своё лесбиянство как способ причинить боль мужчинам, отказать им в сексе. Они часто такие... феминистки". Кажется, Лоре физически больно произносить это слово. "Единственный способ справиться с сучками-лесбиянками — это причинять им боль, насиловать их и унижать до тех пор, пока они не начнут плакать, а затем делать это снова каждый день, пока они не усвоят свой урок".

Эрика приносит мне ещё один стакан воды. Моё влагалище такое влажное, а мочевой пузырь наполняется. Мне неловко. Я встаю, чтобы принять воду, и когда я сажусь, то обнаруживаю, что один из маленьких и толстых фаллоимитаторов тычется в мой анус. Я сдвигаюсь, чтобы устроиться поудобнее, и чувствую, как он приятно тычется в мой сфинктер. Я расслабляюсь и впускаю кончик внутрь себя.

"Третья категория — это лесбийское изнасилование. По сути, они похожи на шлюх — они хотят, чтобы их трахали мужчины, только они ещё не осознали этого. Они думают, что им нравятся только женщины. Но когда их насилуют два или три раза, они узнают, как сильно им нравится член. У меня есть несколько таких друзей".

Эрика садится рядом со мной и прислоняется ко мне. Её большие голые сиськи касаются моей руки. Она утыкается носом в мою шею. Это приятное чувство. Я наклоняюсь и целую её в губы. У нее во рту привкус мочи. Это должно быть отвратительно, но почему-то горячо, и я целую её сильнее, чтобы ощутить больше вкуса.

"И четвертый тип лесбиянок — это глупые лесбиянки",  — говорит Лора. "Я имею в виду, что все они глупые лесбиянки, потому что все они женщины, но эти особенно глупы, потому что они не думают, что они лесбиянки". Лора теребит мою юбку. Она расстёгивает молнию на юбке. Она стягивает её, и моя киска обнажается. Я визжу, но Эрика все ещё целует меня. Лора слегка раздвигает мои ноги и протягивает руку, чтобы погладить мой клитор, и мне становится все равно на мой стыд. Это приятное чувство. Это кажется правильным.

"Глупые лесбиянки думают, что они гетеросексуальны,  — говорит Лора,  — и они ещё не понимают, что женщины созданы для секса. Если рядом нет мужчин, она должна насиловать другую шлюху или быть изнасилованной одной из них, а если вокруг есть мужчины, но они не трахают 

её активно, она должна устраивать шоу с другими шлюхами для их развлечения".

Эрика перестает целовать меня, а потом шепчет мне на ухо: "Ты такая глупая лесбиянка, Ингрид". А потом я чувствую язык Лоры на своем клиторе, и мне становится безумно хорошо!

В какой-то момент они перевели меня в спальню, потому что Лора сказала, что они больше не могут кончать, если за ними не наблюдает мужчина. Они раздели меня, и я была голой, и люди могли меня увидеть, но мне было все равно на это мой мозг думал о другом. Лора лизал мою киску, а затем женщины лизали мою киску.

Я никогда раньше не лизала влагалище у женщины, но у Лоры такой приятный вкус. Я знала, что когда заставлю её кончить, она помочится мне на лицо — и я боялась этого,  — но я не могла остановиться, мне нужно было продолжать пробовать её влагалище на вкус. Я лизала и лизала, пока не довела её до оргазма и не была вознагражден горячей струей мочи. Я инстинктивно открыла рот и позволила ей помочиться в него. На вкус это было как рот Эрики. Это было вкусно. Я выпила все это и проглотила, а затем, несколько мгновений спустя, сама испытала оргазм. Мой мочевой пузырь был полон, поэтому я расслабила его и сразу же обнаружил, что мочиться женщине в рот — одно из лучших ощущений в мире.

Позже, когда я пришла в себя, то обнаружила, что несколько мужчин действительно наблюдали за мной с пешеходной дорожки. Я покраснела, но Эрика и Лаура удержали меня, не давая прикрыться. Сладкая пизда начала вылизывать моё тело дочиста, и Лора заставила меня послать зрителям воздушный поцелуй и раздвинуть ноги, чтобы они лучше увидели мою вылизанную вагину.

Это казалось нереальным. Всю свою жизнь я был консервативной и застенчивой в сексе, а теперь вот развлекалась с деградировавшими шлюхами на виду у всех. Я проглотила мочу. Может быть, именно нереальность позволила мне это сделать — это было настолько далеко за пределами моих обычных запретов, что я почувствовала себя другим человеком — вовсе не Ингрид Пеллман журналисткой, а глупой лесбиянкой-шлюхой, пьющей мочу и счастливо живущей со своим гаремом в унизительном фантастическом борделе.

Лежа на большой кровати, я спросил Лору о сексе с мужчинами.

"Мужчины просто от природы лучше женщин",  — сказала она мне. Я попытался возразить, но было трудно чувствовать себя равным кому-либо, лежа голым на виду у всех, с соками влагалища на лице и мочой в животе. "Мы существуем,  — продолжала она,  — для того, чтобы мужчины могли развлекаться, трахая нас, причиняя нам боль, кончая на нас и глядя на нас. Мы здесь для того, чтобы рожать им детей, готовить им еду и сосать их члены. Нам было дано так много чувствительных зон на нашем теле — особенно наши любовные дырочки и сиськи,  — чтобы мужчины могли контролировать нас с помощью боли или удовольствия. Если я не доставляю удовольствия мужчине, я 

ничего не стою в этом мире!".

Я спросила Лору, с каким и мужчинами у нее был секс.

"Столько, сколько смогу",  — говорит она мне.  — Конечно, я трахаюсь со своим боссом на работе. Сейчас моя работа, по сути, заключается в том, чтобы просто быть его секс-игрушкой. Это то, за что мне платят. Я унижаюсь перед ним каждый день и трахаюсь с другими женщинами, пока он смотрит, и он кончает в меня или на меня, если ему так хочется. Я позволила своим друзьям-мужчинам изнасиловать меня. Я призываю их к этому. Некоторые из них платят мне за это деньги. У меня больше нет друзей, которые бы меня не трахали".

Она прижимается ко мне и играет с моими сиськами. "Я работаю проституткой по ночам. Мужчины трахают меня в презервативах, но потом я выпиваю сперму из презервативов или скармливаю её своим подружкам". Она направляет мою руку к своей киске, и я знаю, что она хочет, чтобы я трахнула её пальцами, но вместо этого я пощипываю её клитор, ради забавы. Похоже, ей это нравится не меньше.

"Хуже всего то,  — говорит она,  — что я соблазнила своего брата. Он любил меня как сестру, как семью, и я хотела, чтобы он видел во мне не что иное, поэтому я дразнила его, дразнила и дразнила, пока он не смог сдержаться, и он изнасиловал меня, и мне это понравилось, и теперь он насилует меня постоянно. Вот какая я глупая шлюха".

Я думаю о двух своих собственных братьях, оба старше меня. Я думаю о том, как они трахают меня. Я думаю о члене Брайана в моей заднице, пока Тодд насилует мой рот. Это отвратительно. Я в ужасе. Я не могу перестать представлять это. Я представляю, как мой отец присоединяется к нам. Я крепче прижимаю рот к своей киске.

"Вот так мы и забеременели!",  — рассказывает мне Лора. Мой брат насиловал нас до тех пор, пока мы не забеременели втроём".

Лора и её подруги примерно на шестом месяце беременности от брата Лоры. Они говорят мне, что он не хотел оплодотворять ни одну из них, но они были такими дразнящими шлюхами рядом с ним, что в конце концов пересилили его самоконтроль. По словам Лоры, они чувствуют вину за то, что ведут себя с ним как отвратительные шлюхи, и за то, что обременят его подрастающими детьми, поэтому они делают все возможное, чтобы обслуживать его сексуально в качестве оплаты. Лора говорит, что после рождения детей её брат женится на Эрике, и тогда все три девочки будут жить с ним в качестве его постоянного гарема.

Она звучит немного неуверенно, когда говорит это, и выглядит так, будто вот-вот заплачет, поэтому я спрашиваю её об этом. Она быстро нацепляет на лицо улыбку и говорит мне, что быть игрушкой своего брата было её мечтой с тех пор, как она была маленькой девочкой, и она так счастлива, что он собирается жениться 

на её бывшей девушке, что мастурбирует на эту мысль каждый день.

У всех девочек сейчас период лактации, довольно интенсивный. Лора говорит мне, что они усердно трудились, чтобы стимулировать выработку молока в своих грудях, потому что "Хорошая шлюха должна делать свои сиськи полезными". Все они принимают таблетки для увеличения лактации, и их доят несколько раз в день.

Никто из них не сцеживает собственное молоко. Лора говорит мне, что "Хорошая шлюха не должна контролировать свои собственные сиськи", и действительно, все три молодые женщины, кажется, почти не способны доить сами себя. Они явно хотят, чтобы их доили с самого раннего утра, и по мере того, как давление молока в их груди растет, им становится явно некомфортно. И только когда Кэнди Пизда начинает плакать от своей потребности в разрядке, Лора отводит её в гостиную, заставляет забраться на кофейный столик на четвереньках, подставляет ведро ей под грудь и начинает доить её, как корову.

Лора не очень-то нежна с выменем Кэнди. Она явно делает все возможное, чтобы навредить груди хорошенькой блондинки. Кэнди Пизда плачет, когда её доят, но, что ещё более удивительно, она также издает звуки. Сначала я этого не понимаю, но потом становится ясно — она мычит, как корова. Лора говорит, что все они приучили себя издавать мычание, чтобы напомнить себе о том, кто они такие. Они не могут удержаться от мычания, когда их доят.

Лора говорит, что девочек доят шесть раз в день. Одно доение не происходит до тех пор, пока они не начнут плакать от боли, чтобы напомнить им о том, кто они такие и чего заслуживают. Если в доме есть мужчина, они должны мычать, требуя его внимания, чтобы получить эту дойку. После "Обезболивающего доения" их затем быстро доят по довольно быстрому графику несколько раз в течение оставшейся части дня. Повторное доение способствует выработке молока, а это означает, что их грудь будет вырабатывать больше молока и быстрее наполняться. Чем чаще их доят, тем чаще их нужно доить, и тем больше они зависят от того, кто выжимает молоко из их сисек.

Лора говорит мне, что у нее всегда была большая грудь, и она всегда стыдилась её. Она думала, что большая грудь означает, что она распутница. Она говорит мне, что была права — она распутница. С тех пор как она начала доить грудь, её грудь увеличилась ещё на два размера. Она говорит мне, что чувствует отвращение, когда видит себя в зеркале. Она думает о слове "Корова" всякий раз, когда видит свою грудь. Она не может себе представить, что кто-то может посмотреть на нее и увидеть человеческое существо, а не нечеловеческую сучку.

Когда приходит время доить Лору, она подползает ко мне в слезах, опускается передо мной на колени и тихо мычит. Я подвожу её к столу, беру ведерко для доения и крепко сжимаю её грудь. Я опускаю её левую грудь движением доения, которое, как 

я видел, она использовала на другой беременной женщине. Лора ахает и мычит, и молоко брызжет из её груди в ведро. Я чувствую, как моя киска становится влажной. Я снова тяну её за грудь, сильнее. Я пытаюсь причинить ей боль. Она сказала мне, что ей нравится, когда у нее болят груди, потому что это то, чего они заслуживают за то, что такие большие и распутные.

После нескольких впрыскиваний я ничего не могу с собой поделать. Я опускаюсь на колени рядом с ней и беру в рот её сосок. Она ахает, потом снова ахает и мычит, когда я дою её прямо в рот. Молоко разливается по моему языку. Это вкусно. Я жадно сосу её вымя, пока она мычит и плачет. Я выпиваю все молоко из этой груди, а затем выжимаю другую её грудь в ведро, пока она не прекратит давать молоко.

Я спрашиваю девочек, что станет с их малышами. Они говорят мне, что их будут хорошо воспитывать — девочки должны быть шлюхами, но не раньше, чем они вырастут. Они узнают, что им нужно, чтобы, когда девочки достигнут совершеннолетия, они были готовы раздвинуть ноги, а когда мальчики достигнут совершеннолетия, они научатся обращаться с девочками как со шлюхами, которыми они и являются.

Эрика меньше всего нуждается в её "обезболивающем доении", но Лора отказывается давать его ей, когда та начинает плакать. Вместо этого Лора достает из спальни толстый кожаный ремень и использует его, чтобы бить Эрику по груди, пока я наблюдаю. Рабыня кричит каждый раз, когда ремень врезается в её набухшие от молока сверхчувствительные груди, и молоко брызжет из её сосков при каждом ударе. Лора заставляет её мастурбировать, пока её пытают, а Эрика неистово трет её влагалище, пока её снова и снова бьют по вымени. Лора продолжает бить её до тех пор, пока на её груди не появляются ярко-красные рубцы, а из сосков больше не идет молоко. Только тогда Лора отводит её к столу, чтобы доить до конца. Очевидно, что рубцы делают процесс сдавливания её груди в три или четыре раза более мучительным, чем обычно. Лора трет киску Эрики, пока доит её, и я наблюдаю, как Эрика дважды испытывает оргазм, плача и испытывая боль. После этого Эрика благодарит Лору, и Лора заставляет Эрику лизать пизду Лоры до оргазма.

Позже во второй половине дня я сопровождаю Лору на пробежке по её району. Лора говорит, что её брату нравится, когда она совершает подобные пробежки, чтобы оставаться в форме. Однако, насколько я могу судить, цель пробежки заключается не столько в физических упражнениях, сколько в дальнейшем унижении Лоры.

Лоре требуется некоторое время, чтобы подготовиться к пробежке. Она начинает с того, что раздевается догола и трет свою киску передо мной, пока не оказывается на грани оргазма. Затем она добавляет свои аксессуары.

Все начинается с вибратора в её влагалище. Фаллос довольно большой и наполняет её до неприличия полно.  

У основания вибратора есть два зажима, которые она прикрепляет к своим половым губам, морщась при этом. Я замечаю, что вибратор довольно тяжелый, и когда она встает, её половые губы принимают на себя весь его вес. Когда вибратор включен, он издает громкое жужжание, которое слышно на расстоянии метра от неё. Лору это явно отвлекает.

Затем она вставляет анальную пробку в свой задний проход. Пробка толстая и неудобная. Сзади на нем красуется симпатичный маленький зайчик-пуховик.

После этого она накладывает зажим на свой клитор. К зажиму подвешен большой круглый металлический груз, который свободно раскачивается и подпрыгивает у нее между ног.

Я помогаю ей приподнять грудь, и сначала накладываю резинку вокруг каждой соски, стягивая основание и заставляя её груди непристойно выпячиваться, поскольку внутри них задерживается кровь. Очевидно, что это делает их гораздо более чувствительными, чем они были раньше. Затем она прикрепляет металлическую полоску к своей груди у основания грудей. Полоски выровнены полуострыми точками, направленными наружу. Когда я отпускаю её груди, они упираются в полоску, шипы больно впиваются в нижнюю часть груди. Затем мы берем ещё два утяжеленных зажима и прикрепляем по одному к каждому соску.

Теперь мы одеваем Лору. Мы оборачиваем вокруг её талии короткую клетчатую юбку — настолько короткую, что подол даже не прикрывает низ её лобка. Хорошо виден груз, свисающий с её клитора, как и основание вибратора, торчащее из её влагалища. Сзади он находится над ягодичной вставкой в виде заячьего хвостика, обнажая практически все её ягодицы.

Затем мы одеваем ей топ. Якобы это белый топик. На груди розовым с блестками написано слово "Чокнутая". Нижняя часть, однако, была срезана ножницами. Когда Лора стоит неподвижно, низ топа просто прикрывает её соски. Однако при каждом шаге её груди освобождаются от него и обнажаются.

Лора дает мне ручку и просит написать у нее на груди. На левой груди, по её указанию, я пишу "Лесбиянка-шлюха с членом", а на правой — "У тебя есть разрешение изнасиловать меня".

Лора достает пару туфель на очень высоких каблуках, обувает в них ноги и неуверенно балансирует на них. Затем мы берем пару наручников и с их помощью сковываем руки Лоры за спиной. Они запираются. У Эрики есть единственный ключ; Лора не сможет освободиться, пока мы не вернемся домой.

Наконец, Эрика надевает наушники на голову Лоры, воспроизводя звуковой файлы с её iРhоnе. Я коротко прислушиваюсь к тому, что она слышит. Это собственный голос Лоры, повторяющий снова и снова: "Я тупая лесбийская шлюха. Я заслуживаю того, чтобы меня изнасиловали". Записанный голос прерывается вздохами и стонами — звучит так, будто Лора мастурбирует, когда произносит это. Или её насилуют.

Наконец, мы отправляемся на пробежку.

Лора выглядит нелепо. Она едва может ходить на высоких каблуках, но изо всех сил старается бегать трусцой. С каждым шагом её сиськи подпрыгивают вверх и вниз. Они свободно слетают с её верхушки, выставляя себя на всеобщее обозрение. Грузики на зажимах для сосков подпрыгивают вместе 

с её грудями, мучительно натягивая соски. Каждый раз, когда её сиськи прижимаются к груди, они натыкаются на полоску шипов, что, насколько я могу судить, исключительно болезненно, и молоко брызжет из её зажатых сосков и стекает по груди и животу.

Вес на её клиторе тоже подпрыгивает, болезненно воздействуя на самую чувствительную часть её тела. Даже с некоторого расстояния я слышу, как вибратор жужжит внутри её влагалища. Комбинированный эффект вибратора, растягивающего её киску, и пробки в заднице превращает её походку в унизительную переваливающуюся походку. Она изо всех сил пытается удержать равновесие, и с её руками за спиной очевидно, что если она упадет вперед, то перенесет весь вес своего тела на свои сиськи, придавив их к тротуару.

Она плачет всего через сорок метров, но в то же время я замечаю, что внутренняя поверхность её бедер мокрая от соков её возбуждения.

Позже она рассказывает мне, что две другие девушки тренируются по ночам, обе совершенно голые, за исключением гирь, свисающих с их сисек и клитора. Эрика постоянно мастурбирует на ходу, ей запрещено вынимать правую руку из влагалища по любой причине. Другая девушка ползет сзади на четвереньках, её тащат за поводок, прикрепленный к зажимам для сосков, за ручку её держит Эрика. Брат Лоры говорит, что планирует завести им собаку, как для того, чтобы она могла регулярно трахать Лору, так и для того, чтобы они могли прикрепить её поводок к обоим своим зажимам для клиторов и чтобы она таскала их за собой на этих прогулках. У девушек есть только одна остановка на прогулке, в местном парке, где они публично доводят друг друга до оргазма, прежде чем вернуться домой.

Мне следовало бы испытывать отвращение к деградации Лоры, но я нахожу это возбуждающим. Я помню хорошеньких большегрудых девчонок в моей старшей школе, которые дразнили мальчиков, в которых я была влюблена, которые привлекали их внимание, которые смеялись надо мной и исключали меня из своих кругов общения. Это похоже на правосудие — наблюдать, как эта лесбиянка с большим выменем плачет от боли на публике. Я чувствую, как мой пах снова увлажняется, когда мы бежим трусцой.

Во время нашей пробежки мы натыкаемся на бродячую собаку. Нет никаких признаков его владельца. Это крупный самец бордер-колли. Увидев это, Лора останавливается. Она раздвигает ноги и ждет. Через некоторое время собака подходит и обнюхивает её киску. Затем он лижет её киску.

Лора стонет и опускается на колени, она плачет. Я помню, как она говорила, как сильно ненавидит гребаных собак. Тем не менее, она наклоняется и утыкается носом под собаку. Она находит его член и берет его в рот. Пес радостно пыхтит, пока Лора сосет его член. Через некоторое время он начинает тереться о лицо Лоры и скулить. Вскоре после этого Лора отстраняется, задыхаясь. Семя дриблинга пса вытекает из её рта. Она поворачивается и подставляет свою задницу собаке, вынимая анальную пробку и приглашая её 

изнасиловать её. Но он лает только один раз, а затем поворачивается и убегает рысцой. Лора ждет в таком положении, пока он не исчезнет, а затем неловко поднимается на ноги.

Я спрашиваю её об этом опыте. "Это заставляет меня чувствовать себя недочеловеком",  — говорит она, все ещё плача.  — Обслуживаю собачий член. Но это именно то, чего я заслуживаю. Я была рождена, чтобы обслуживать члены — все члены и мужские и собачьи. Иначе почему бы его сперма была такой вкусной?" Позже она признается мне, что испытала оргазм, когда почувствовала его сперму на своем языке.

Когда мы бежим трусцой по довольно уединенной аллее, я больше ничего не могу с собой поделать. Я наношу Лауре пощечину, хватаю её за волосы и заставляю опуститься на колени. Я поспешно приподнимаю свою юбку, чтобы обнажить свою все ещё обнаженную киску, и прижимаю лицо Лоры к своей киске. Она принимает это без жалоб. Я трусь своей киской о её лицо, пока она исследует мою щелочку своим языком. Что, наконец, доводит меня до оргазма, так это мысль о собачьей сперме у нее во рту и мысль о том, что она, возможно, даже сейчас проталкивает немного этой спермы своим языком в мою киску. Я жестко кончаю ей на лицо, а затем, спохватившись, мочусь и ей в рот. Она выпивает мою мочу.

По дороге домой Лора обмочилась. Она просто начинает мочиться во время пробежки трусцой и позволяет моче стекать по её ногам. Она говорит мне, что это практика — становиться раскрепощенной, чтобы ей было легче унижать себя на публике. Ещё одна вещь, которая происходит,  — это то, что я толкаю её. Я хочу увидеть, как она упадет на это большое, жирное вымя. Это ничуть не хуже, чем я надеялся — с руками за спиной она не в состоянии защитить себя и приземляется прямо на свои сиськи. Когда я помогаю ей подняться, у нее на груди спереди появляется краснота от соприкосновением с гравием на дорожке. Я думаю, что женские сиськи никогда раньше не казались мне такими красивыми.

Тем не менее, у меня были некоторые сомнения по поводу заявления Лоры о том, что все лесбиянки втайне хотели такого образа жизни. После некоторых расспросов Лора повела меня познакомиться с несколькими девушками, которых она знала таких как она.

Сука и пизда — сестры. Сучка, ранее известная как Кэнди, является воплощением Барби — светлые волосы, большие искусственные сиськи, высокие каблуки. Её младшая сестра, девятнадцати лет, похожа на детскую версию Барби — идентичные светлые волосы и великолепное тело, но её грудь, хотя и большая, ещё не имеет имплантатов.

Сука и Пизда — это те, кого Лора описала мне как "Тупых лесбиянок". Они оба думали, что они гетеросексуальны, пока Лора не изнасиловала Сучку, а потом Сучка не изнасиловала свою сестру. Сучка сказала мне, что в глубине души они всегда были неосознанными лесбийскими шлюхами, и как только две сестры начали трахаться, они не могли 

удержаться от того, чтобы делать это постоянно. Действительно, они танцевали передо мной на полу моего дома, чтобы покрасоваться. Зрелище двух белокурых сестер, извивающихся передо мной обнаженными, определенно впечатляло.

Однако их игра была неудовлетворительной — им чего-то не хватало, и они это знали,  — пока не поняли, что им все ещё нужны мужчины. Весь смысл сестер было развлекать мужчин, Пизда рассказала мне, как она опустилась на колени голой передо мной и дразнил мою киску пальцами. Итак, две девочки намеренно соблазнили своего отца.

Теперь их отец насилует их, бьет ремнем по сиськам и пизде и писает им в рот, и девочки никогда не были так счастливы. С подсказки Лоры сучка говорит мне, что она никогда не была счастливее, чем сейчас, будучи крошкой-лесбиянкой для своего папочки.

Кэти, Пейдж, Элли, Рейчел и Виктория — все они живут с начальником Лоры по работе, Алистером. Я встречаюсь с ними в местной церкви, где все они одеты в консервативные воскресные платья, но их большие искусственные сиськи и вульгарная красная помада опровергают образ "Хорошей маленькой католички". Кэти на восьмом месяце беременности, её живот выпирает из-под платья. Девушки обмениваются глубокими, затяжными поцелуями на ступенях церкви, когда шокированные прихожане входят в церковь, отводя глаза от шлюх-лесбиянок. Раздается жужжащий звук, и я понимаю, что по крайней мере у некоторых девушек внутри есть активные вибраторы.

Кэти приветствует меня долгим поцелуем в губы и говорит, что все её подруги раньше думали, что лесбиянство — это неправильно, но теперь они — счастливый маленький распутный лесбийский гарем для Алистера. Они знают, что быть лесбиянками — грех, но Алистер заставляет их мастурбировать каждую ночь при мысли о том, что сатана будет насиловать и пытать их в аду целую вечность, пока они не кончат, так что теперь они просто сбитые с толку маленькие шлюшки, и они стараются не думать об этом.

Девочки занимают заднюю скамью в церкви, и я сажусь рядом с ними. Я замечаю, что некоторые девушки сразу же тайком засовывают руки себе под юбки, и я понимаю, что на них нет трусиков и что они мастурбируют. Мысль о том, что эти хорошенькие лесбиянки мастурбируют в церкви, возбуждает меня, и поэтому я незаметно спускаю свои трусики до лодыжек и начинаю нежно массировать свою киску, когда начинается проповедь.

Проповедь о том, как женщины должны повиноваться и уважать своих отцов и мужей. Священник — одаренный оратор, и все, что он говорит, звучит очень разумно. Я слышу, как Рэйчел тихо кончает рядом со мной, а затем Виктория тоже кончает. Раздается журчащий звук, и я смотрю на Пейдж. Она краснеет, когда писает во время мастурбации, моча пропитывает её церковное платье, собирается на сиденье и капает на пол. Она выглядит такой хорошенькой, когда писает, её щеки раскраснелись, её большие искусственные сиськи вздымаются, и я хочу быть похожим на нее, поэтому тоже начинаю мочиться. Это кажется таким нереальным — мочиться на публике, в церкви, настолько нереальным,  

что я чувствую себя не в своей тарелке. Я чувствую себя маленькой дурой-лесбиянкой, может быть, с новым именем, например, Кэнди Пизда или Сучка. Может быть, я могла бы быть Ссаным котенком. Мне нравится, как звучит это имя.

Рейчел наклоняется и целует меня в губы, пока я писаю. Это приятное чувство. Люди смотрят на нас. Я краснею, но не прекращаю целовать её. Позже Кэти рассказывает мне, что все девушки — проститутки, и большое количество мужчин и некоторые женщины в церкви являются их клиентами. Те же самые мужчины, которые шепчут в церкви, что они отвратительные греховные шлюхи, приходят к ним ночью и насилуют их за деньги. Когда я слышу это, я понимаю, что эти мужчины, должно быть, тоже думают, что я проститутка.

После церковной службы девочки сидят там в лужах мочи, пока все прихожане церкви не расходятся. Затем они снимают с себя одежду, опускаются на четвереньки и слизывают выделившуюся влагу, в то время как священник наблюдает за ними. Сначала я не уверена, что делать, но Кэти раздевает меня и опускает моё лицо в мою мочу, и я начинаю лизать. На вкус это отвратительно, и меня тошнит, но Рейчел, которой удавалось контролировать свой мочевой пузырь на протяжении всего обслуживания, заходит ко мне сзади и начинает теребить пальцами мою киску, пока я лижу, и это помогает. Я слизываю всю мочу, как собака.

Потом священник трахает нас. На самом деле, он хочет трахнуть меня, потому что я новенькая. Я протестую, но Кэти, Элли, Пейдж и Виктория — все они удерживают меня, перегибая через скамью, мои сиськи свисают вниз, а священник раздевается и засовывает свой член мне во влагалище. Меня насилуют — насилуют впервые в моей жизни. Он трахает мою киску без моего согласия.

Когда я осознаю это, я делаю самую унизительную вещь из возможных — испытываю оргазм. Я испытываю оргазм от осознания того, что меня насилуют. Я краснею ярко-красным и хочу умереть. Однако священник не перестает насиловать меня.

Как только я перестаю сопротивляться, другие девушки оставляют меня на растерзание и сосредотачиваются на служении священнику. Виктория встает на колени позади него и ласкает языком его анус. Кэти встает на церковную скамью и протягивает ему свои набухшие сиськи, чтобы он пососал из них молоко. Элли встает перед ним на колени, между моих ног, и облизывает его член, пока он входит и выходит из моего влагалища. Иногда её язычок щекочет мой клитор. Это приятное чувство. Рейчел встает передо мной и прижимается своим влагалищем к моему лицу, и я послушно облизываю его. Пейдж ложится на скамью, чтобы скользнуть под мои груди и пососать их.

Я кончаю три раза, прежде чем священник наконец эякулирует в меня своё горячее семя. Элли слизывает его сперму с моей вагины, а Кэти дочиста отсасывает его член. Я понимаю, что, возможно, беременна. Я смотрю на Кэти с её большим животом и набухшими молочными сиськами, и 

моя киска снова начинает намокать. Я выбросила эту мысль из головы.

После этого священник наказывает каждого из нас за то, что мы искушали его своими телами. Он спрашивает каждую девушку, были ли их сиськи или киска более греховными, а затем дает этой части из них по двадцать ударов плетью своим кожаным ремнем. Кэти, Пейдж и Элль называют свои сиськи самой греховной частью своего тела. Рэйчел и Виктория ласкают свою киску и раздвигают ноги, чтобы кожа плётки доставила свой болезненный поцелуй их кискам.

Меня, конечно, тоже пороли. Очевидно, что виноватой во мне является моя вагина, с которой все ещё капает сперма после нашего секса. Я лежу на спине с раздвинутыми ногами, и он стегает мою киску плетью, пока я не начинаю плакать. Я плачу, но на 20-м ударе я испытываю оргазм, и это самый большой, самый мощный оргазм, который я испытывала в своей жизни. Такое чувство, что моё тело радуется тому, что с ним наконец-то обращаются правильно. Пейдж смеется надо мной, когда я испытываю оргазм, но потом она целует меня в губы и говорит, что я хорошая шлюха. Эти слова делают меня счастливее, чем я когда-либо чувствовал себя прежде.

Последняя лесбиянка, с которой я разговариваю,  — это Эми, подруга Лоры, которая работает в исследовательском институте под названием клиника Майим. Она хорошенькая рыжеволосая молоденькая женщина. Она заставляет меня раздеться, прежде чем заговорить со мной, и велит мне мастурбировать, пока она говорит. Я делаю то что она приказывает.

"Лора права",  — говорит она мне. "Все женщины лесбиянки — или, по крайней мере, все женщины в конечном счете думают своими кисками и так же счастливы, когда их киску ублажает женщина — или собака — как и мужчина. Всех женщин нужно контролировать. Они чувствуют себя счастливее в рабстве, и при надлежащем обучении они воспринимают боль и унижение как удовольствие. Нет большого трюка в том, чтобы заставить женщину осознать это — если она сама этого не понимает, её просто нужно насиловать до тех пор, пока ей это не станет ясно".

Я киваю, продолжая мастурбировать.

"Проблема в том, что некоторые лесбиянки не понимают, что их сексуальность существует только для того, чтобы порабощать их ради удовольствия мужчин. Они испытывают сексуальное влечение для того, чтобы сделать их глупыми и послушными. У них чувствительные киски и сиськи, так что мужчины могут причинять им боль там, наказывать или вознаграждать их. Если бы женщины были созданы для того, чтобы иметь возможность убегать от мужчин, у них бы не росли сиськи, которые так болезненно обвисают при беге трусцой".

Я думаю о распутных пробежках Лоры, о том, как все её тело и сексуальность сговорились сделать её жалкой, уязвимой и распутной.

"В клинике Майим мы проводим программы, помогающие женщинам решить эти проблемы и избавиться от любых условностей, которые они, возможно, получили от общества относительно того, что они должны и не должны делать со своей сексуальностью. Мы помогаем им стать 

счастливыми и полезными. Ты ведь хочешь быть счастливой и полезной, не так ли, Ингрид?"

Я киваю головой. Разве не каждая женщина так поступает?

"Любая женщина, которая хочет стать счастливой, может прийти к нам сюда, в клинику Майим. Я рада сообщить, что в результате недавних испытаний мы можем обнародовать наши услуги, которые полностью субсидируются щедрыми анонимными спонсорами. Теперь любая женщина может пройти наше лечение и стать лучшей версией себя".

"Звучит чудесно",  — восхищенно говорю я. Мне так приятно тереть свою киску.

"Так и есть",  — говорит мне Эми.  — Однако не каждая женщина знает, что её нужно сделать счастливой. Мы работаем над законодательством, которое позволит нам легально лечить целый ряд психических расстройств, включая лесбиянство, фригидность, стервозность и феминизм. Как только он будет принят, суды смогут бесплатно отправить сюда множество несчастных женщин. Но в то же время, если вы знаете несчастную женщину и не можете заставить её встретиться с нами, лучшее, что вы можете для нее сделать,  — это насиловать её неоднократно, пока не увидите желаемого изменения поведения".

Я киваю. Я понимаю. То, что на днях меня изнасиловал священник, помогло мне понять, чего я хочу от жизни.

"Хорошая девочка",  — говорит мне Эми и гладит меня по волосам. "А теперь будь хорошо воспитанной шлюхой и умоляй меня надрать тебе сиськи и помочиться тебе в рот".

Я делаю это. И потом я благодарю её.

Пока я пишу это, Лора лижет мою киску. Мой редактор говорит, что ему понравилась статья, которую я для него написала. Я думаю, он собирается изнасиловать меня, когда я доставлю это. Моё влагалище покалывает в предвкушении. Он говорит, что не может изменить мою подпись на "Ссаный котенок", сколько бы я ни умоляла, пока я юридически не изменю своё имя на это. Я думаю, что он лжет, но мысль о том, что моё настоящее имя — Ссаный котенок, и оно есть на всех моих документах, заставляет меня промокнуть насквозь, так что я выясню это завтра.

После того, как я закончу эту статью, я запишусь в клинику Майим на интенсивный курс. Эми говорит, что мне это почти не нужно, что я прирожденная покорная шлюха, и когда она сказала это, я почувствовала такую гордость и счастье, что чуть не испытала оргазм. Она провела со мной несколько часов, помогая мне составлять планы изнасилования и шантажа моих подруг, так что у меня будет много людей, которые будут постоянно лизать мою киску, и мы назначили свидание, чтобы переделать мой дом во что-то более подходящее для лесбийской шлюхи, как у Лоры.

Эта статья будет опубликована с моим полным адресом, а также с адресом Лоры. На дверях нет замков. Мы с Лорой оба даем полное согласие любому читателю изнасиловать нас.

Потому что это то, чего мы заслуживаем. Потому что это то, чего заслуживают все лесбийские шлюшки вроде нас.

•  •  •

Свобода

Однажды утром Лора проснулась и проверила свою электронную почту. Она не сразу поняла, что увидела. Она подумала, что 

это, должно быть, потому, что она глупая лесбиянка, поэтому перечитывала это снова и снова, пока не поняла, что это реально.

Кому: Котенок с сиськами Лесбиянки-шлюхи

Re:  Долг

Просто пишу, чтобы сообщить вам, что мы считаем ваш долг выплаченным!

Конечно, вы ничего не стоите и даже отдаленно не вернули причитающиеся вам деньги. Но сайты азартных игр — это лишь малая часть наших интересов. Мы гораздо больше вкладываемся в создание мира, в котором женщины — и особенно хорошенькие маленькие лесбиянки вроде вас — понимают, что их место в жизни — подпрыгивать вверх-вниз на мужском члене.

Каждый день такие женщины, как вы, по всему миру играют в азартные игры на наших онлайн-сайтах и теряют огромные суммы денег — потому что, честно говоря, почему вы ожидаете, что азартные игры онлайн, проводимые в нерегулируемой иностранной стране, будут честными?  — и заключают соглашения, точно такие же, как у вас, которые учат их становиться хорошими маленькими игрушками для секса. Мы создаем клиники, очень похожие на клинику Майим, в городах по всему миру, и каждая из них работает над тем, чтобы постепенно превратить таких сучек, как вы, в послушных маленьких секс-марионеток.

Мы особенно довольны вами и количеством других сук, которых вы изнасиловали, унизили и шантажировали от нашего имени, часто без предупреждения. Вы упорно трудились, чтобы вернуть женщинам их законное место в мире в качестве домашних любимцев мужчин, и мы благодарим вас за это.

Недавняя статья о стиле жизни, в которой вы участвовали по нашему указанию, стала популярной, и мы считаем, что это окончательная выплата вашего долга. Твое лицо, твое имя и твое распутное поведение видели миллионы людей, и никто из них никогда больше не сможет думать о лесбиянках без того, чтобы не представить, как ты кормишь мочой свою подружку или бегаешь трусцой с гирями, свисающими с твоих обнаженных сисек. Миллионы мужчин мастурбируют при мысли о том, чтобы изнасиловать лесбиянку, такую же, как вы, и готовы активно участвовать в воплощении этого в реальность — или, по крайней мере, молчать, как это делают другие.

Ты можешь потереть свою киску сегодня вечером, думая о том факте, что женщины, которых ты никогда не встречала, будут изнасилованы и унижены из-за тебя. Хорошие маленькие сиськи котенка. Мы довольны тобой.

Теперь вы свободны делать со своей жизнью все, что захотите. Хотя мы подозреваем, что точно знаем, что такая шлюха, как ты, хочет с этим сделать.

И это было все сообщение. Она была свободна. С её шантажом было покончено. Она снова могла бы стать нормальной женщиной.

Вот только она не могла, не так ли? Она почувствовала, как внутри нее нарастают тревога и стресс. Она опустила руку к своему влагалищу и начала тереть его. Мастурбация всегда помогала, когда у нее возникали плохие мысли. Это делало её счастливой.

Она была беременна ребенком своего брата. И она согласилась быть его игрушкой и порно моделью, чтобы отплатить ему за то, что он остался в городе и изнасиловал её, вместо того 

чтобы заниматься своей карьерой.

Конечно, она могла бы нарушить своё обещание. Но все ещё оставался вопрос с её веб-сайтом. В Интернете появились кадры, на которых она совершает все унизительные сексуальные действия, какие только мог придумать её брат, публично связанные с её настоящим именем. Любой, кто погуглил её, довольно быстро нашел видео, на которых она ест собачий корм из киски Эрики или пьет собственную мочу.

Она могла бы переехать в новый дом. У нее мог бы быть настоящий дом, дом хорошей девушки, где ей не нужно было бы сидеть на фаллоимитаторах, мочиться на заднем дворе и трахать своих любовников и любовниц там, где люди на улице могли бы наблюдать за ней. Только как она будет за это расплачиваться? Все её свободные деньги долгое время уходили на выплату карточных долгов.

И Алистеру не понравилось бы, если бы она переехала. Он мог добиться её увольнения. Она бы зависела от своих денег за проституцию. И в глубине души она знала, что никогда не сможет найти другую нормальную работу, не после всего, что она натворила. Если ей платили за что-то другое, кроме продажи своего тела, она чувствовала себя неправильно и беспокоилась. Ей нужно было быть шлюхой, чтобы зарабатывать деньги. Часть её говорила ей, что ей нужно быть шлюхой, потому что она была шлюхой, но она пыталась игнорировать это.

И не похоже было, что у нее могли быть настоящие друзья. Все, с кем она когда-либо общалась в своей жизни, к настоящему времени уже видели её веб-сайт, видели, как она мастурбировала, пока её били по сиськам на общественной игровой площадке, и все другие унизительные вещи там. Она отправила многим из этих людей персонализированные приглашения изнасиловать её. Даже если бы она познакомилась с новыми людьми, она, скорее всего, стала бы приставать к ним и захотела бы потрогать их члены. Вот кем она была сейчас.

Ей даже не нужно было ничего делать, чтобы люди узнали, что она шлюха. Они бы поняли это, просто взглянув на нее. Они всегда знали это по её розовым волосам шлюхи и гигантским сиськам — теперь они стали ещё больше, с тех пор как она начала кормить грудью. Они узнали бы её по одежде. Единственная одежда, которая у нее была, делала её похожей на проститутку. Она не знала, смогла бы заставить себя купить нормальную одежду для милой молодой женщины, даже если бы могла себе это позволить. Даже если бы она смогла найти то, что подходят к её массивному вымени.

Даже если она каким-то образом убедит кого-нибудь полюбить её как личность, это продлится только до тех пор, пока она не увидит собаку на улице и не отсосет ей или не позволит трахнуть себя. После этого никого не смутило бы, что она хорошая женщина.

А как насчет её девочек, Тейлор и Эрики? Они никогда не были объектом первоначального шантажа. Их страдания были вызваны совершенно другими 

причинами. Алистер шантажировал Тейлор, и именно с разрешения Алистера Лора получила право владеть маленькой шлюшкой, издеваться над ней и насиловать её. Алистер не позволил Тейлору отойти. Хотя, по её мнению, шантажные материалы Алистера были угрозой поставить Тейлор в неловкое положение, и Тейлор вряд ли могла быть смущена больше, чем её видеозаписями на веб-сайте Лоры.

Эрика, с другой стороны, позволила себя пытать, потому что от природы она была просто покорной фальшивой шлюхой-лесбиянкой. Теперь Лора знала, что она была рождена для того, чтобы подвергаться жестокому обращению и изнасилованию. Если бы Лора осталась с Эрикой, она никогда не стала бы нормальной девушкой, потому что Эрику всегда нужно было бы насиловать, мочиться на нее и заставлять плакать, и поэтому Лоре нужно было бы делать с ней все это. И, несмотря ни на что, Лора не могла заставить себя оставить Эрику, которая была такой послушной и помогла Лоре пережить весь её шантаж, будучи рядом, когда Лора подвергалась насилию. Какой бы униженной ни стала Лора, ей всегда удавалось заставить Эрику чувствовать себя ещё хуже, и это помогало.

Но она могла бы, по крайней мере, перестать пить мочу и есть собачий корм, не так ли? Её разум взбунтовался при этой мысли. Она была слишком хорошо подготовлена. От обычной еды её тошнило. И ей так нравился вкус мочи и спермы. Даже если бы она начала новую жизнь, она знала, что продолжала бы есть мочу, сперму и собачий корм по своему выбору.

Ее тоже нужно было бы подоить. Она не могла сама доить молоко. Она никогда не позволила бы себе прекратить лактацию, и ей всегда был нужен кто-то, кто доил бы её вымя за нее, потому что она была глупой распутной коровой. Так что это было нечто особенное.

Внезапно за дверью послышался шум.

Лора замерла. Это начало происходить недавно, с тех пор как была опубликована статья о ней. Люди знали, где она живет, знали, что она проститутка, знали, что на дверях нет замков. Незнакомцы приходили и просто насиловали её или других девушек. Это случалось уже три из четырех раз. Они знали, что в доме установлены камеры, поэтому понимали, что должны оставить девочек в живых и без необратимых повреждений, но девочки начинали привыкать к тому, что их грубо насилуют незнакомцы в их собственном доме в любое время суток.

Но теперь Лора была свободна. На столе стоял телефон. Она могла бы позвонить в полицию. Они приедут и посмотрят, на что похож дом, и Лора сможет объяснить, что с ней случилось, и все те ужасные вещи, которые её заставляли делать. Все было бы кончено.

Выйдя из комнаты где стоял компьютер, она услышала, как в дом, вероятно, вошел насильник мужчина. Сейчас было самое время позвонить.

Но её влагалище было таким влажным. И её мозг был таким глупым. Она не могла ясно мыслить. Было бы намного легче мыслить здраво после того, как 

она кончит. После того, как она была изнасилована.

Она радостно захихикала. Изнасилование было бы так приятно. Это отвлекло бы её от плохих мыслей. Сиськи котенка не хотели быть свободными. Китти Титс хотела, чтобы с ней обращались как с тупой лесбиянкой-насильницей, которой она и была.

Приняв решение, Лора слезла со стула и на четвереньках поползла в гостиную, чтобы предложить себя для изнасилования. Её сиськи тяжело раскачивались под ней, из них вытекало молоко, а её киска была насквозь мокрой и пускала слюни, и внутри себя, с того момента, как она перестала думать об идее свободы, она была самой счастливой маленькой лесбиянкой, какой когда-либо была...