Искушение несвятого Антония

Часть 1

В середине июня моя жена-карьеристка опять смоталась в командировку - как всегда, без всякого предупреждения. С одной стороны, это было зашибись как круто: я мог свободно вздохнуть и на время перестать носиться, как раненая в жопу рысь, потакая Юлькиным капризам. С другой стороны, моя свобода была чревата всяческими осложнениями.

Пока супруга находилась под боком, она методично выжимала из меня все мужские соки, не оставляя сил на разные грешные мысли. Но едва кровать опустела, как все мои бесы разом зашевелились - в голове, в груди и в широких пацанских трусах, оставшихся от холостой жизни. Да всё бы, блядь, ничего, но эти внутренние искусители почему-то были упорно ориентированы на парней, что никак не вязалось с моей репутацией крутого мачо, брутальной внешностью и, наконец, статусом женатого мужчины.

- А вот хуй вам всем! - воскликнул я, обращаясь к бесам, и в темноте вытащил из влажных трусов вышеупомянутый предмет. - Сейчас подрочу на жену и усну праведным сном! А ваши голубые стрелы, суки, в который раз пролетят мимо - ха-ха-ха!

Пацан сказал - пацан сделал: я обильно кончил, представляя свою вторую половину в развратной позе, какую в нашей недолгой семейной жизни пока ещё не осмелился ей предложить. Ну что вы, раком, с её-то пуританским воспитанием - да она в суд на меня подаст за такие инсинуации!

Заметьте, в моих фантазиях в помине не было никакой гейской херни, а два хуястых самца, вместе с Юлькой возникшие у меня перед глазами, трахали исключительно её, а не друг друга! Один из них, как и положено натуралу, исправно долбил жену во влагалище, другой - в рот. Первый был сорокалетний мент Валентин - наш сосед по лестничной площадке, второй - тридцатилетний качок Саня, мой коллега. Мне по херу, какие размеры у этих ребят на самом деле, но в эротических фантазиях я жаждал видеть мужиков с реально большими членами, как в порно! Не ради собственного удовольствия, конечно, а ради Юлькиного: я хотел, чтобы в моих тайных видениях она орала от наслаждения, как мартовская кошка. Ладно, признаю, немного лукавлю: ежу ведь понятно, что если жене в моих фантазиях кайфово, то и мне вдвое слаще...

Вопреки всем ожиданиям, "наблюдения" за этой похотливой троицей не принесли желаемого успокоения. Кажется, ночные фантазии лишь раздраконили демонов внутри меня: проснувшись утром, я обнаружил, что мои пальцы крепко сжимают ствол орудия, бесстыдно торчавшего из оттопыренной штанины, а перед глазами опять настырно мельтешат тела парней - участников недавней "оргии". Чувствуя, что достаточно пары неосторожных движений и пушка немилосердно бабахнет, я торопливо запихал дымящееся жерло обратно в трусы, а сам вскочил с постели, злющий на своих демонов-гомосеков.

- Даже не надейтесь, антихристы позорные, что ваша возьмёт! - прорычал я, забираясь под ледяной душ. - Антоха никогда и никому не позволит себя отыметь: ни капли в рот, ни сантиметра в жопу! - вы поняли, уроды?

Те вроде поняли и на время замолчали...

После завтрака я решил, что раз холодная вода так хорошо помогает, то поеду-ка я на весь день к реке и буду плескаться в ней до самого захода солнца. Глядишь, моим демонам наскучит ждать, когда я выберусь на берег, и они от меня отвянут, перестанут донимать гнусными мыслями и образами. Одевшись по-пляжному в шорты с майкой и увенчав непокорную голову бейсболкой, я вышел на автобусную остановку. До реки было минут сорок езды, и я заранее надел наушники, чтобы с помощью какой-нибудь дурацкой попсы отгородиться как от чуждого внешнего мира, так и от собственного внутреннего.

Вскоре подошёл автобус - один из тех "динозавров", что наверняка остались лишь в глухой провинции вроде нашего городка. В задней части у них обширная площадка без сидений, и там можно всю дорогу простоять в одиночестве, потому что какому пассажиру придёт в голову целый час торчать на ногах, то и дело подскакивая на ухабах, а на поворотах рискуя угодить лбом в стекло? Только такому придурку, как я.

Войдя в автобус, я сразу же прошёл в конец салона, презрев пару сидений, ещё не оккупированных пенсионерами и дачниками. Однако моя спокойная поездка длилась недолго: на следующей остановке ввалился целый взвод солдат, и они всей гурьбой устремились к пустой площадке, которую я эгоистично облюбовал для себя. Мгновение, и меня нахально оттеснили к задней стенке, буквально вжав затылком в стекло. Надежда, что служивые скоро выйдут, тут же растаяла, когда один из них громко объявил, что отсюда до воинской части добираться около получаса. Я знал эту часть, она находилась за одну остановку до пляжа, поэтому моя участь была предельна ясна: ехать мне в этой весёлой компашке почти до самого конца!

Первоначальная злость на солдатню сменилась смиренным философским вздохом: ну и похер, полчаса не сутки, уж как-нибудь перетерплю. Я прикрыл глаза и погрузился в долбоебическую поп-музыку, какую в другой ситуации не стал бы слушать даже под страхом смерти. Однако едва я начал "медитировать", как в нос ударил запах немытых солдатских тел: с закрытыми глазами я в полной мере ощутил его мощь. То была оглоушивающая смесь застоялого молодого пота, грязной формы и давно не стиранного белья - тошнотворная "симфония" предательски рассказывала о жутких бытовых условиях, в которых парни проходили службу.

Через минуту я отметил, что к этой вони примешивается ещё некий аромат, исходящий откуда-то снизу и пронзительной нотой бьющий по ноздрям. Этот острый запах был мне хорошо знаком, но поначалу я не мог сообразить, что именно его порождало. Вдруг меня осенило: бляха-муха, да это же сперма! Как только я это осознал, могучий запах высохшего мужского семени безжалостно захватил моё обоняние, подавляя все прочие пахучие ингредиенты, достигавшие носа. От тягучего ароматического облака, окружавшего бёдра молодых самцов, у меня закружилась голова, и я почувствовал, что куда-то уплываю. Чёртовы демоны, они точно знали, за что меня зацепить!

Возможно, запах "спущёнки" доносился лишь от одного из солдат, но мне, вероятно, хотелось думать, что его источал весь взвод. Моё воображение тут же нарисовало группу срочников, которые сообща онанировали у себя в казарме. Они кончали кто куда: один - на ногу приятелю, другой - в носок, третий - на пол, четвёртый - себе на живот, а пятый, скромняга, прыснул прямо в трусы, так и не вытащив член наружу.

"Ну что же ты, дурачок, не откроешь глаза? - внезапно услышал я у себя над ухом ехидный шёпот одного из бесов. - Ты только погляди, какие бугорки у этих ребят - загляденье просто! сразу видно, там настоящие бойцы, ха-ха-ха!"

"Свалите вы уже к ебеням собачьим, пакостники мелкие, - прошипел я про себя и покраснел до самых ушей. - Вместе со своими херками-бугорками!"

Чтобы никто из парней не заметил моего пунцового смущения, я сделал неловкую попытку отвернуться, стараясь не слишком их толкать. Мне удалось избежать бесовской провокации и не бросить взгляд ниже пояса рядом стоящего. Вместо этого я уставился в окно, надеясь так простоять до самого конца.

Часть 2 (последняя)

Но тут автобус внезапно дёрнулся, всех на площадке бросило прямо на меня, и я почувствовал, что ребро моей правой ладони угодило точно между ягодиц стоящего спиной солдата! Я ощутил пальцами тонкую ткань летних солдатских брюк и податливую упругость молодого зада - от этого у меня перехватило дыхание и в прямом смысле подкосились ноги. Чтобы не осесть мешком на пол, я вцепился левой рукой в поручень и постарался бесшумно выдохнуть, в это время лихорадочно соображая, что же мне делать с правой рукой - попытаться убрать её из ягодичной ложбинки солдата или же оставить как есть, чтобы не смутить его столь очевидным движением.

Служивый, вероятно, тоже понял всю неловкость ситуации, потому что инстинктивно сжал булки, но так вышло ещё двусмысленнее: теперь моя ладонь была накрепко стиснута накачанными ягодичными мышцами парня, и я бы не смог её высвободить естественно и непринуждённо. Чес-слово, в более дурацкую переделку я давно не попадал.

"Да чё ты паришься? - хихикнул на ухо мой бес. - Он же сам угодил, пусть сам и выкручивается. Стой как ни в чем не бывало!"

Я согласился, что так будет лучше, и оставил всё как есть. Спустя несколько секунд, показавшихся бесконечными, солдат ослабил хватку своих мощных мускулов, но даже не подумал отодвинуться - он словно прислушивался к ощущениям, исходящим от пальцев у него в ложбине. Я тоже прислушивался к своим ощущениям: ладонь мне обжигал влажный жар, который сквозь ткань пробивался из интимных глубин молодого тела, и этот жар не по-детски сворачивал мне кровь. Теперь я хотел, чтобы это длилось вечно!

Но вот парень опомнился и медленно-медленно, словно не желая нарушить наш нечаянный контакт, отодвинулся от меня. Перестав чувствовать рукой его задницу, я подавил разочарованный вздох: ну, блин, почему так быстро?!..

На дачной остановке вышло пол-автобуса, и часть солдат бросилась занимать свободные места, а другие рассредоточились по опустевшему салону. На площадке остались два-три бойца, однако они стояли от меня на приличном расстоянии. Это означало, что инцидент с касанием тел больше не повторится, как бы мне того ни хотелось.

Заведённый маленьким дорожным приключением, я немного развернулся, чтобы исподтишка поразглядывать фигуры солдат. В одном из них я скорее почувствовал, нежели опознал своего товарища по "игре вслепую": крепкий, широкоплечий парень чуть выше меня ростом, он по-прежнему стоял ко мне ближе всех, только теперь в профиль. Я отметил, что он едва заметно напрягает и расслабляет ягодицы, словно всё ещё переживая ощущения от моих пальцев там, внутри себя.

В один момент он вдруг повернул голову к окну и, словно привлечённый каким-то видом, приблизился ко мне, пристально вглядываясь в проплывающий пейзаж. Одной рукой парень взялся за верхний поручень, а другую сунул в карман брюк. Он стоял неподвижно, но я почувствовал, что между нами вновь возникает некое упоительное напряжение. Не поднимая головы, я искоса оценил расстояние между его пахом и своей ладонью - оно было очень невелико, сантиметров двадцать. Если автобус снова дёрнется, солдат неизбежно уткнётся бугром в мою руку!

"Ну и чего же ты ждёшь, недотёпа? - вновь раздался у меня над ухом ироничный бесовский голос. - До воинской части три-четыре остановки, давай уже действуй!"

"Ты в своём уме, придурок? - воскликнул я в ответ, снова позорно краснея. - Ты что, предлагаешь ему яйца пощупать?!"

"А почему нет? - беспечно отозвался искуситель. - Сам ведь знаешь, он этого хочет так же, как и ты. Смотри, потом жалеть будешь, если не сделаешь!"

Этот дьявол снова нажал на верную кнопку: от мысли, что я могу ни разу в жизни не получить то, чего сейчас желал больше всего на свете, я приходил в ужас. Нет уж, лучше сделать и, возможно, горько в этом раскаяться, чем до конца дней сожалеть, что так и не осмелился протянуть руку! И я её протянул...

Не сразу, конечно, а совершив ряд "случайных" телодвижений. Я убрал пальцы с поручня и вытащил из кармана смартфон, притворяясь, что ищу какую-то песню в плейлисте. Теперь я стоял без опоры, балансируя всем телом в такт движению автобуса и оттопырив свободную правую руку - якобы для лучшего равновесия. Краем глаза я отметил, что сейчас ладонь была в каких-нибудь десяти сантиметрах от солдатского паха. Парень всё так же неподвижно стоял, вперившись взглядом в окно и будто не замечая моих манипуляций, но я чувствовал, что он весь на взводе и ждёт продолжения.

Улучив момент, когда автобус слегка накренился на повороте, я совершенно естественно сделал шаг в сторону солдата, по- прежнему выпячивая правую руку. Зазор между моими пальцами и его бугорком практически исчез, сейчас он был меньше спичечного коробка! Любой другой парень на месте служивого ощутил бы угрозу покушения на его мужественность и поспешил отодвинуться, но этот стоял, как изваяние. Это могло означать лишь одно: он жаждал вторжения в своё личное пространство, он приглашал меня покуситься на его святая святых! И я это сделал...

В момент, когда кончик моего мизинца коснулся солдатских штанов, я испытал такой выброс адреналина, что у меня буквально потемнело в глазах - пришлось снова вцепиться в поручень. Я ничего и не ощутил под пальцем, кроме уплотнённой ткани ширинки, но это было гораздо больше, нежели первое в жизни робкое прикосновение к чужому мужскому паху - то было сродни прикосновению к Изначальной Тайне, поэтому мой организм так бурно и отреагировал - первобытным испугом и одновременно великим возбуждением.

Дождавшись, когда спадёт мутная пелена перед глазами, я искоса глянул на бугорок солдата и на этот раз решил исследовать пальцем не ширинку, а выпуклость чуть сбоку от неё: ткань там по виду была тоньше и под ней аппетитно прорисовывалась лакомая "начинка". Её-то и коснулся ноготь моего дерзкого мизинца - там было упоительно мягко и бесконечно приятно на ощупь.

Задержавшись на секунду на теле бойца, мизинец нехотя от него оторвался - но лишь для того, чтобы в такт покачиванию автобуса опять к нему прижаться, затем снова оторваться и снова прижаться, потом ещё и ещё раз - с каждым разом чуть дольше и настойчивее оставаясь у парня в промежности. Лицо солдата всё время оставалось столь же непроницаемым, как и моё, но я знал каким-то непостижимым знанием, что от этих прикосновений у него внутри всё сладко переворачивается и в жилах буквально закипает юная кровь.

А потом мы одновременно сделали маленький шаг навстречу друг другу, и мне ничего не оставалось, кроме как целиком погрузить ладонь в эту жаркую и упругую бездну, в эту таинственную материю, которая из мягкой и податливой в одно мгновение стала жёсткой как дерево и сделала отчаянную попытку вырваться наружу - навстречу моим жаждущим пальцам. Я наконец перестал себя сдерживать: нежно, но твердо положил руку на это роскошество молодой, горячей плоти - и время для нас обоих остановилось...

Я словно в бреду ласкал массивный бугор, который постепенно сместился вправо и теперь гигантским продолговатым вздутием вырисовывался у солдата на бедре. Большим пальцем массируя головку, отчётливо выделявшуюся под тканью, остальными я бродил по поверхности паха, пытаясь отыскать яички, но мне это не очень удавалось. Тогда я решительно протаранил пальцами промежность солдата и углубился в самые недра его тела - там, глубоко между ног, под натянутой тканью солдатских брюк, я нащупал два крупных шара и легонько их сжал. Боец издал судорожный вздох и громко сглотнул - так единственный раз за всё время он выдал своё состояние...

Кто знает, возможно, мне бы даже удалось довести парня до оргазма, но голос одного из солдат, выстрелом прозвучавший в передней части салона, выдернул нас из эротического транса и вернул на землю.

- Эй, братва, не спать, - рявкнул он на весь автобус, - сейчас выходим!

Мы одновременно отпрянули друг от друга, будто застигнутые врасплох, однако, слава богу, наша телесная близость, довольно подозрительная для двух незнакомых людей, не привлекла чьего-либо внимания. К тому же, от остальных пассажиров нас отделяла высокая перегородка.

- Подожди, - одними губами произнёс я, и парень едва заметно кивнул. Быстро вынув из пляжного пакета блокнот, куда обычно заносил какие-нибудь интересные мысли, я вырвал из него листок, написал номер своего телефона и имя и протянул солдату. Тот молча взял лист, сжал его в кулаке и, не посмотрев на меня, пошёл к выходу.

"А ты молодец, не зассал! - раздался у меня на ухом знакомый бесовский голос, о котором я уже успел забыть. - С боевым крещением тебя, педрилка!"

"Да пошёл ты в пень", - воскликнул я, впрочем, на этот раз совершенно беззлобно и, выходя на конечной остановке, расплылся в добродушной ухмылке. У меня были все причины быть довольным собой.

страницы [1] [2]