Возвращение в Бристоль. Глава 13/22

В понедельник утром я приехал в офис, чувствуя себя очень бодрым и веселым. Но там меня ждал Питер Дэвис. У меня упало сердце, я не хотел начинать свою неделю с неприличного скандала с мачо.

При моем появлении он встал, а я отметил, что Кэрол еще не пришла.

– Питер Дэвис! Полагаю, ждешь меня. – Я не остановился, а продолжил идти к своему кабинету.

Он пошел следом за мной. Повернувшись и посмотрев на него, я вынужден был признать, что он и впрямь красивый мужчина, черт бы его побрал. Он также выглядел очень подтянутым и здоровым, я надеялся, что он будет хотя бы выглядеть бледным, усталым и обеспокоенным. Вместо этого он выглядел так, словно все выходные провел на свежем воздухе.

Он улыбнулся.

– Я пришел сюда, прежде чем отправиться в «Эбби», увидеться с Пирсом и сказать ему, что я вернулся на работу с совершенно новым настроем. Хотел, чтобы ты об этом знал.

Я посмотрел на него.

– Рад это слышать.

– Ну, я много думал в выходные, и понял, что не стоит жить с тем, что случилось в прошлом, нужно принять вызов будущего.

Это прозвучало обнадеживающе.

– Хорошо. Я знаю, что ты хорошо справляешься со своей работой, так что, у тебя впереди еще отличная карьера.

Он улыбнулся.

– Знаю. Поговорю об этом с Пирсом. В последнее время я немного упустил ситуацию, и мне нужно наверстать упущенное. Но это – одна из причин, по которой я пришел к тебе, чтобы извиниться и пообещать, что вернусь на работу, на полный рабочий день и с полной отдачей.

Он сделал паузу и посмотрел на меня, я почувствовал, что он колеблется, прежде чем сказать что-то еще.

– Полагаю, ты говорил с Молли?

Я застыл на месте.

– Да. Говорил.

Его глаза изучали мое лицо.

– И ничего не изменилось?

– Нет. Она была очень расстроена. Она через многое прошла.

Он опять улыбнулся.

– Что ж, настало время простить всех и двигаться вперед. То, что было в прошлом, осталось в прошлом. Я понимаю, что мы не можем продолжать жить в браке, постоянно оглядываясь на то, что было, и на те моменты, о которых мы сожалеем.

Я начинал верить, что он смирился. Слава Богу, если так.

Он протянул руку, и я, к своему удивлению, взял ее и пожал. И даже пожелал ему удачи.

Я смотрел, как он уходит. Черт возьми! Жизнь полна сюрпризов!

Я продолжил работу, и через десять минут Кэрол уже ставила на мой стол чашку кофе.

– Входя, я встретила Питера Дэвиса. Он заходил к вам? – спросила она, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно, но с нотками раздражения в голосе.

Я откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Еще один захватывающий эпизод в твоей мыльной опере. Он пришел сказать, что собирается всех простить, за что – точно не знаю, но после он собирается жить дальше.

– Ну-ну. Мне показалось, что у него появилась пружинистость в походке. Я это отметила, а он сказал, что это – из-за морского воздуха на выходных. Что ж, думаю, это хорошо. Это лучшее, что он мог сделать.

– Да, это так, – согласился я. – А как прошли выходные у тебя?

– Спокойно, но хорошо. А как у вас?

Я улыбнулся.

– Начались плохо. После стали еще хуже. Но потом вроде как стало намного лучше, и вчера было просто здорово.

– Еще какие-нибудь новости?

– Если имеешь в виду, решил ли я что-нибудь, то нет. Но я решил, что потрачу столько времени, сколько нужно, чтобы что-то решить.

Она села и посмотрела на меня.

– Могу ли я кое-что сказать?

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Можешь, ведь все уже сказали.

– В выходные я думала о том, что говорили ваши мать и отчим. И пришла к выводу, что они неправы. У вас нет обязанности налаживать отношения с Молли, независимо от того, что вы чувствуете.

Я улыбнулся, но она продолжила:

– Но вы обязаны попытаться.

Внезапно я перестал улыбаться.

– Я был неправ. Нет, ты не можешь говорить.

Она улыбнулась.

– Сможете ли вы посмотреть своим сыновьям в глаза и сказать: Когда у меня был шанс восстановить семью, шанс дать вам такой дом и такую жизнь, которая нужна, чтобы вы рослив любви и поддержке, я ушел?

– Конечно, лучше уйти, чем дать им надежду, а потом потерпеть неудачу?

– Вы уважаете людей, которые уходят от возможности, даже не попытавшись?

Я вздохнул.

– Ладно. Понял. – Я слегка улыбнулся. – Возьми мой еженедельник и давай поговорим о предстоящей неделе…

***

Мое утро прошло довольно хорошо. Я был очень занят, и мне это нравилось. Обедал в столовой со Стивеном Хоббсом, приехавшим из Эксетера, и Аннет Морган. С моей точки зрения, это было сделано ради того, чтобы я мог понаблюдать за динамикой их отношений. После обеда поднялся в свой кабинет вместе со Стивеном, так как мы оба собирались на мое первое совещание руководителей департаментов, которое, как я надеялся, фактически заменит Совет директоров во всем, за исключением формальностей и юридических вопросов.

Я стоял в своем кабинете со Стивеном, болтая ни о чем и ожидая, пока соберутся все остальные, когда вошел Пирс Макбейн.

Он выглядел обеспокоенным.

– А! Крис. Я хотел спросить, нельзя ли тебя на пару слов?..

Я посмотрел на Стивена.

– Не мог бы ты оставить меня на минутку, Стивен… – Мы с Пирсом смотрели, как он уходит и закрывает за собой дверь.

Когда он вышел, я повернулся к Пирсу и улыбнулся:

– Сегодня утром ко мне приходил Питер Дэвис, что было слегка тревожным сюрпризом. Но оказалось, что он собирается продолжить свою карьеру и жизнь, простить и забыть. Это было немного разочаровывающе, но, наверное, хорошо.

Пирс все еще выглядел обеспокоенным.

– Он говорил, что виделся с тобой. Первым делом, как только пришел, зашел ко мне и сказал, что теперь он и впрямь сосредоточен на своей работе и собирается отпустить прошлое. Даже сказал, что это – вопрос принятия и прощения, а не вопрос морали, что, как я понял, было шпилькой в мой адрес по поводу некоторых вещей, которые я ему говорил.

– И что?

– Ну, думаю, мы оба неправильно его поняли. Я, как и ты, был рад, что он перевернул страницу. А потом, как раз перед тем как приехать сюда, я подумал, что надо бы заглянуть к нему в дверь. Хотел сказать, что увижусь с ним, когда вернусь с этой встречи. У меня есть куча дел, которые я должен ему передать, от которых я защищал его в последние пару недель, но он сможет ими заняться, если вернется и будет работать в полную силу.

– Ладно. И почему это должно меня беспокоить?

– Потому что он сказал, что собирается уехать сегодня днем вовремя, может быть, даже немного раньше. Ему нужно заехать к флористу за специальным букетом душистого горошка, который он заказал. А потом нужно вернуться домой и переодеться. Он договорился насчет няни, заказал столик в их специальном ресторане на Кинг-стрит и собирается поговорить с Молли, простить ей все, оставить прошлое в прошлом и вернуть свой брак на круги своя.

Я ответил одним словом:

– Черт!

Пирс улыбнулся, почувствовав облегчение от того, что рассказал мне об этом.

– Думаю, мы оба его неправильно поняли, не так ли?

Я улыбнулся.

– Полагаю, да. – Я глубоко задумался.

Пирс постоял немного, наблюдая за мной, а потом спросил:

– Не хочешь позвонить Молли и предупредить?

Я посмотрел в его сторону.

– Как раз об этом и думаю. Но нет, не стоит. Он – ее муж. Это она должна ему сказать, что все кончено. А если не сделает этого и решит с ним поужинать, то я буду знать, где нахожусь, не так ли?

– Уверен? – спросил Пирс, и на его лице отразилось большое сомнение.

– Да. Один из моментов, которых я не понимаю и которые вызывают у меня большие затруднения, – это отношения между Молли и Питером. Ладно, они сошлись однажды после обеда, это неправильно, и я не уверен, что смогу ей это простить. Но после, если она никогда не любила его, почему же вышла за него замуж? И если она не сможет избавиться от него сейчас, что ж… я не знаю.

В этот момент вошла Кэрол.

– Все – в конференц-зале, ждут вас. Или хотите, чтобы они собрались здесь?

– Нет, здесь мало мест. И я хочу, чтобы ты вела протокол.

Я оглянулся на Пирса.

– Давай. Я полагаюсь на тебя, чтобы обеспечить эффективность этого собрания. Это – не шоу «вафельный магазин», здесь нужно принимать решения.

У меня был хороший день, и в конце его я сидел за своим столом и размышлял, правильно ли поступил, не предупредив Молли. Я был глубоко погружен в эти мысли, когда почувствовал, что в комнате кто-то есть. Я оглянулся – это была Майра.

Я улыбнулся.

– Привет, незнакомка. Не видел тебя уже несколько дней.

Она подошла и села за мой стол.

– На прошлой неделе я пару дней была в Лондоне и один день – в Эксетере. Но пыталась застать тебя вечером в пятницу, однако ты уже ушел.

– Прости. Мне требовалось попасть на небольшую вечеринку по случаю дня рождения Джейми.

– Ну…? Выкладывай.

Я осознал, что в последний раз виделся с Майрой только ради того, чтобы сообщить, что Молли меня любит, и больше ничего ей не сказал.

И тут мне пришла в голову мысль.

– Что ты делаешь сегодня вечером?

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– Ничего. Но может, мне вымыть голову или что-то в этом роде? У меня, знаешь ли, есть парень.

– Уверяю, это – чисто платонические отношения. Нет, просто ты хочешь узнать мою историю. Мне нужно поесть, и я думаю, что сегодня вечером мне не помешает компания. Так, почему бы мне не совместить все это и не угостить тебя ужином?

Она улыбнулась.

– Ладно.

– Давай поедем на двух машинах на Кинг-стрит. Мы сможем зайти в то место, куда уже ходили. Его невозможно не заметить, оно выкрашено в лимонно-зеленый цвет.

Ладно, – подумал я, – если Молли примет приглашение Питера, то для них будет приятным сюрпризом застать нас с Майрой за ужином в их особом ресторане.

Мы не спеша поужинали. Хотя и договорились, что ограничимся одной бутылкой вина, все равно решили выпить по бокалу еще до того, как заказать еду. Я не стал рассказывать ей ничего из истории с Молли, пока не поинтересовался, как дела у Майры с доктором Уиллом. Очевидно, все шло хорошо, но, судя по улыбке и теплому взгляду в ее глазах, когда она говорила о нем, я стал подозревать, что не просто хорошо, а гораздо лучше. Но, полагаю, в свое время она все расскажет.

Затем, по ее просьбе, я рассказал ей историю Молли. Прямо, как рассказывал Кэрол и Пирсу Макбейну в его шотландском пабе на прошлой неделе. В завершение рассказал о том, что, по мнению Кэрол, мой долг – попытаться наладить отношения с Молли. Не стал говорить ей о сегодняшней клоунаде Питера, отчасти потому, что считал, что если у нас появятся особенные сотрапезники, то лучше пусть это будет выглядеть как случайность, а отчасти потому, что сам не знал, что об этом думать. Я уже начал сомневаться, уж не продумал ли Питер свой сценарий таким образом, чтобы утром у меня сложилось неверное представление, просто из злого умысла.

Она посмотрела на меня через стол.

– Так, что же мешает тебе попробовать?

– Просто. Оно того не стоит. Даже если бы я и мог простить ее измену, и даже если бы смог понять, почему она вышла за него замуж, мы теперь разные люди. Просто невозможно собрать все обратно. Она четыре года была женой другого мужчины, а я путешествовал по миру и делал всякое разное, большинство из чего мне, наверное, делать не следовало, но… слишком много впечатлений. Мы изменились.

Майра сделала глоток вина.

– Хорошо. – Она задумалась, потом подняла глаза и улыбнулась. – Сменим тему. Не думаю, что я когда-нибудь рассказывала тебе о себе, о том, откуда я родом. Мы говорили о Джонатоне, но не обо мне до него.

– Не говорили. Ты права. В каких ужасных тайнах ты чувствуешь необходимость признаться?

– Ни в каких. Тут тебе не повезло. Я выросла с мамой и папой, сестрой и братом в Бекслихите. Обычный пригород среднего класса на юге Лондона.

– Я его не знаю.

– Ну, поверь мне на слово, там все хорошо, и люди достаточно милые, но все же, это – средний район. В общем, была у меня особенная подруга детства. Ее звали Тилли. Вообще-то, Матильда, но по понятным причинам она всегда называла себя Тилли. Она – на неделю старше меня, точнее, на шесть дней, и жила через несколько домов от меня. Думаю, наши мамы познакомились на занятиях по подготовке к родам. В общем, мы с Тилли росли как сестры. Ходили в одни и те же ясли, потом – в одни и те же местные школы. Даже учились в одном университете. Она изучала современные языки, а я – деловое администрирование. На втором и третьем курсах мы жили в одной квартире. Мы были очень близки.

– Я должен сказать: «Ооо»? Или собираешься признаться, что на самом деле ты – скрытая лесбиянка, а доктор Уилл – лесбиянка-трансвестит?

– Ничего из вышеперечисленного, – озорно улыбнулась она, – разве что, один день, когда нам было лет четырнадцать, мы практиковались в поцелуях, просто чтобы не ошибиться, когда перейдем к мальчикам.

Я улыбнулся, а она продолжила:

– На третьем курсе университета Тилли познакомилась с испанцем. Он был довольно симпатичным, но вскоре я узнала, что у него репутация того, кто любит женщин и бросает их. Я пыталась ее предупредить, но она лишь говорила, что я ревную. Это стало между нами настоящей проблемой, и я научилась держать язык за зубами. Просто молилась, чтобы они расстались до того, как ей станет по-настоящему больно.

– Так ты научилась искусству дипломатии. Жаль, что теперь его не практикуешь, – с улыбкой сказал я.

Она показала мне язык и продолжила:

– А потом, в летний семестр, Тилли мне сказала, что они собираются обручиться, когда закончат школу, и вскоре пожениться. Я не знала, что делать. Но решила, что мало что могу, и просто понадеялась, что он изменит свои взгляды. Однажды на выходных Тилли уехала домой по семейным делам, а в университете была вечеринка, на которую я собиралась пойти. И знаешь, что? Ее жених провел весь вечер, пытаясь меня подцепить.

– И ты ей сказала?

– Нет. Убедила себя, что он слишком много выпил, и решила не обращать на это внимания. Но через пару недель все мы оказались на другой вечеринке, и на этот раз он предложил Тилли согласиться на секс втроем в одной постели. И я все рассказала Тилли. Была абсолютно уверена, что она ни на что такое не соглашалась, и решила, что ей пора узнать, за какого мужчину она выходит замуж.

Я отпил немного воды и спросил.

– И?

– И у нас случилась единственная в моей жизни драка с воплями, прямо посреди вечеринки. Он, конечно, отрицал, что говорил мне что-либо, а она никогда больше со мной не разговаривала.

– Мне жаль.

– Не стоит. Это – в прошлом. Как там говорит Кэрол? Дерьмо случается? Не всегда можно этого избежать. В общем, она вышла за него замуж, а меня даже не пригласили на свадьбу. Мои родители там были, а я нет. И она уехала жить в Испанию со своим новым мужем.

– И мораль этой истории в том…?

– До этого мы еще не дошли. На прошлое Рождество, то есть семь лет спустя, мне позвонила мама и сказала, что Тилли хочет со мной связаться, и что она дала ей мой адрес. И действительно, примерно через три дня она появилась у меня на пороге.

– Это было счастливое воссоединение?

– Да, именно так. Оказалось, что я все время была права, и она это признала. Он ужасно ее достал, и через три года они развелись. Но она осталась в Испании и основала бизнес, консультируя живущих там соотечественников по вопросам языка, культуры и некоторых законов. Она наняла людей, говорящих по-немецки и по-шведски, и у нее был неплохой бизнес. Она добилась успеха.

– Рад за нее. Значит, паршивый партнер не мешает быть хорошим бизнесменом или бизнесвумен.

Она проигнорировала мое замечание.

– Через пару лет она встретила другого мужчину. Британца, жившего в Испании. Они полюбили друг друга, и оказалось, что он – хороший парень. А потом она забеременела, но все было в порядке. Они собирались пожениться, и все было хорошо. Но его убили во время теракта баскских сепаратистов. Думаю, в этом нет ничего удивительного, но она была настолько потрясена и убита горем, что потеряла ребенка, у нее случился выкидыш.

– Мне очень жаль.

– Итак, за семь лет она поссорилась и разошлась со своей лучшей подругой, вышла замуж за паршивого мужчину, развелась, построила бизнес, влюбилась, забеременела, овдовела и у нее случился выкидыш. За семь лет можно успеть многое.

– Да, это так. И как она после всего этого?

– А вот к этому я и клоню. Она осталась все тем же человеком, с которым я выросла. У нее осталось то же чувство юмора. Те же моральные ценности. Она все так же искоса смотрела на меня, когда дразнила. Все так же разглаживала свое платье, когда садилась. Она все еще была Тилли, какой я ее всегда знала. – Она сделала паузу и посмотрела на меня. – Крис, я уверена, что есть тысяча и одна причина, по которой ты не смог наладить отношения с Молли, но то, что вы – разные люди, – не одна из них.

Этого я не ожидал. Я приостановился, размышляя, что ответить и поднял глаза.

– Не могла бы ты рассказать мне о других причинах, они мне могут понадобиться.

Она не заметила забавной стороны моего комментария.

– И это – твой ответ, да?

Я посмотрел на нее.

– Нет. Я не имею ни малейшего представления о том, каков мой ответ, но уверен, что со временем его найду.

Я посмотрел на часы – уже почти половина девятого, а вино давно закончилось. Оглядел зал: Питер и Молли не появились и, я уверен, не появятся и сейчас. Поэтому оплатил счет, и мы поехали домой.

Пока ехал, думал: вот бы найти хотя бы одного, кто был бы на моей стороне. Того, кто скажет: «Примирение? Ты, должно быть, шутишь. Держись от этого подальше. Построй хорошие отношения с сыновьями и просто живи своей жизнью». Было бы неплохо, если бы нашелся хотя бы один такой человек.

Вскоре после того как я вернулся домой, мне позвонил Ральф.

– Да, Ральф?

– Прости, что звоню так поздно, я раньше пытался, но у тебя был отключен телефон.

– Я ужинал, а находясь в ресторане, всегда стараюсь его отключать, когда не забываю. Как бы то ни было, чем могу помочь?

– Сегодня днем я был с Молли. Что с тобой было в субботу вечером? Она убеждена, что что-то было, и она, как и прежде, твердит, что не имеет права вмешиваться в твою жизнь.

– Ну, чтобы решить это, она немного опоздала. А что касается субботнего вечера, то, прости, Ральф, но я скажу так: «Не лезь не в свое дело».

– Это – женщина? Та самая Майра?

– К тебе это не имеет никакого отношения. Насколько известно, я – холостой парень, не связанный обязательствами ни с кем, включая твою дочь.

– Прости, но если моя дочь расстроена тем, что мужчина, которого она любит и которому посвятила себя, заводит другие отношения, то это – мое дело, насколько я понимаю.

Я сделал паузу, подбирая слова.

– Все что было в субботу вечером, не имеет абсолютно никакого отношения ни к тебе, ни к твоей дочери. А теперь я предлагаю повесить трубку, пока один из нас не сказал того, о чем потом пожалеет. Завтра у Джейми день рождения, и я должен буду пригласить Молли и мальчиков на ужин. Если у Молли есть проблемы с тем, как я провожу субботние вечера, пусть скажет мне об этом завтра. Спокойной ночи, Ральф.

И я отключился. Налил себе виски и успокоился.

Позже, когда лежал в постели тем вечером, мои мысли не зацикливались на маленькой вспышке родительских чувств Ральфа. Вместо этого я перебирал в уме все возможные варианты того, что творится между Молли и Питером. Был уверен, что Молли не хочет скандала, но знал, что единственная версия событий, что удовлетворит меня, – это если Молли дала ему понять, что брак закончен, и она так или иначе получит развод.

***

На следующее утро Кэрол принесла мне первый кофе и молча стояла и смотрела на меня, вопросительно глядя в глаза.

– Так смотреть нехорошо. Я не знаю, что случилось. Я ничего о ней не слышал. И не собираюсь за ней бегать.

– О! – был ее единственный комментарий.

– Но, если она позвонит, или из «Эбби» придут какие-нибудь сплетни, тогда дай знать, – я покачал головой, – не могу думать о чем-то еще.

Она улыбнулась.

– Дерьмо случается.

Когда она повернулась, чтобы уйти, я ее окликнул:

– И еще кое-что. Сегодня я должен пригласить Молли и двух мальчиков на семейный ужин, у Джейми – день рождения. Нет идей, куда их сводить? Молли слегка обеспокоена тем, что я кормлю их слишком большим количеством бургеров и пиццы, так что, не знаешь ли какого-нибудь ресторана, где бы и еда была здоровой, и понравилось бы девятилетнему ребенку?

Она помолчала, задумавшись.

– Только один. Мне придется постараться, чтобы узнать подробности, но одна из близняшек говорила мне о месте, где специализируются на всяких необычных видах мяса. Ну, знаете, стейки из страуса и гамбургеры из крокодила. Это может быть интересным.

Я улыбнулся.

– В равной степени оно может вызвать у них тошноту. Но это может быть особенным. Попробуй узнать.

Она повернулась к выходу, но я опять ее окликнул:

– И ты не могла бы узнать, что там на футболе в субботу. Если это возможно, я бы хотел взять туда мальчиков. И раз уж мы заговорили о субботе, утром я перееду в новую квартиру. Не могла бы ты проверить, что все в курсе, и что все в порядке. Пожалуйста.

Она улыбнулась:

– Теперь-то могу идти?

Я улыбнулся:

– Да уж, тебе лучше идти, пока я не придумал для тебя какую-нибудь настоящую работу. Это помешает тебе организовывать мою личную жизнь.

Через полчаса она вернулась со второй чашкой кофе для меня.

– Вы можете взять своих сыновей на футбол в субботу, но продажники слегка обеспокоены. Там много места, но Джон Уилер и Питер Барнс используют его для развлечения сэра Джорджа Хейверса и пары его парней из Оксфордширского здравоохранения, и не уверены, что это произведет хорошее впечатление, если вокруг станут бегать маленькие мальчики.

Я посмотрел на нее и призадумался.

– Я встречался с Джорджем Хейверсом. Да, в тот день, когда приехала Хелена. Мы с ним обедали, я мало что помню, мои мысли были в другом месте, но помню, как он восторгался своими внуками. Соедини-ка меня с ним по телефону, ладно?

Через две минуты меня соединили с сэром Джорджем.

– Джордж Хейверс.

– Джордж, это – Крис Беннетт из «ITI-Фрэнкс». Как понимаю, мы будем развлекать вас на футболе в субботу.

– Да. Вы там будете?

– Надеюсь, что да, но хотел бы узнать, не могли бы вы оказать мне большую услугу…

– А именно? – подозрительно спросил он.

– Ну, я вроде как обещал двум своим сыновьям сводить их на футбол, а мои продавцы немного обеспокоены тем, что там повсюду будут бегать дети семи и девяти лет. Я и подумал, не смогу ли убедить вас взять с собой внуков?

На мгновение стало тихо, затем я услышал ехидное хихиканье.

– Не знаю, мистер Беннет, вы хотите, чтобы я стал лучшим дедушкой в мире только потому, что вам это выгодно, а мы бы при этом даже не занимались бизнесом. Более того, вы, похоже, считаете, что мой бедный сын и его жена хотели бы остаться без троих своих сыновей в субботу днем. А мы оба знаем, насколько родителям ненавистна сама мысль о том, что у них есть время побыть наедине друг с другом. Что ж, если надо, так надо, полагаю.

Я рассмеялся.

– Большое спасибо. Вы вытащили меня из неловкой ситуации. И передайте своим ребятам, что если и они захотят взять с собой потомство, то пусть свяжутся с Джоном Уилером, чтобы гарантировать, что у нас хватает места, и мы сможем всех их прокормить.

Положив трубку, я перезвонил Кэрол.

– Нет проблем. Джордж Хейверс привезет трех своих внуков. И, возможно, будет еще несколько заявок на детей. Можешь передать Джону, что и он, и Питер смогут привести маленьких гостей. Это скрепит отношения с «Оксфордшир Хелс» в десять раз лучше, чем любая презентация.

Мое утро продолжилось, по-прежнему без всяких сведений о том, что случилось между Молли и Питером вчера вечером. Перед самым обедом я мыл руки в ванной, смотрел на себя в зеркало и понимал, что должен позвонить ей под каким-либо предлогом.

Выйдя, я обнаружил, что посреди моего кабинета стоят Пирс Макбейн и Нил Дэвидсон, явно поджидая меня. Я посмотрел на них.

– Опять дежавю. Присаживайтесь, джентльмены, и говорите, в чем дело.

Мы расселись вокруг кофейного столика, и Пирс начал.

– Ну, ты прав в том, что это – все та же старая проблема. Сегодня утром Питер на работу не пришел, и от него нет никаких вестей.

Это – хороший или плохой знак? Не знаю. Но знаю, что должен ответить.

– Это попросту неприемлемо. Он – руководитель высшего звена и не может просто так прогуливать, когда ему вздумается.

Ответил Нил:

– Не может. Мы согласны. И это – уже второй раз за последние несколько недель. Если бы он был младшим сотрудником, его бы быстро уволили.

– А мы не пробовали ему позвонить? Возможно ли, что с ним что-то случилось? – спросил я.

Пирс ответил.

– Я не пробовал. Но Нил звонил ему домой и дозвонился до Молли. Та сказала, что не знает, где он. Вчера вечером она его видела, но после этого он ушел, и с тех пор она его не видела.

– Хммм… – только и сказал я и посмотрел на них обоих. Но сам думал: Молли, наверное, молодец.

Пирс понял мою дилемму.

– Все в порядке… я обо всем проинформировал Нила. Он знает, что задумал Питер прошлым вечером. Вот почему звонил он, а не я. Он мог быть неосведомленным и просто навести справки, не ввязываясь ни в какие иные разговоры.

Я повернулся к Нилу.

– Ладно. Что бы случилось с младшим персоналом, если бы он повел себя подобным образом?

– Ну, вопрос достаточно субъективный. Если произошла ужасная автокатастрофа и погибла жена, то мы – очень гибкие и терпимые. Если же у кого-то просто адское похмелье, то он получит официальное письмо с предупреждением. И так далее. Но еще никогда мы не сталкивались с таковым со старшим сотрудником.

– Что сказано в его контракте?

– Ничего, кроме того, что отпуск предоставляется по взаимному согласию и с надлежащим уведомлением.

– Ладно. Ну, не вижу причин делать исключение лишь потому, что он думает, будто к этой истории имею какое-то отношение я. Думаю, на это он и рассчитывает: что я буду терпимее. Итак, что предлагаете?

Нил взглянул на Пирса, но ответил сам.

– Чтобы все это время было вычтено из его отпускных или не оплачивалось. Он получит официальное письмо с предупреждением, и если не вернется к понедельнику, то будет уволен. Так бы мы поступили с любым младшим сотрудником. Это жестко, но если бы он позвонил Пирсу и договорился, все было бы иначе.

Пирс перебил:

– Всегда есть вероятность, что он может прийти со справкой от врача, что страдает от депрессии.

Я задумался над словами Нила.

– «Тогда все было бы иначе». Могу я предложить еще кое-что? Думаю, он опять уехал в их коттедж в Уэльсе, похоже, именно туда он ездит, чтобы похандрить. Пирс, я полагаю, у тебя есть номер его мобильного телефона. – Пирс кивнул. – Что ж, передай его Нилу, пусть он сделает дружеский, но официальный предупредительный звонок.

Пирс повернулся к Нилу:

– Ты не против?

Нил не выглядел слишком довольным.

– Нет. Это не тот звонок, которого я жду с нетерпением, но я его сделаю. – Затем он оглядел меня и Пирса и встал. – Ну, вот и все. Кто-нибудь идет на обед?

Я ответил.

– Нет, спасибо. Я собирался пойти в столовую и сесть за первый попавшийся столик. Ты же меня знаешь.

Пирс посмотрел на меня.

– Могу я внести предложение? Поехать в аббатство и пообедать в тамошней трапезной. Небольшая пиар-акция по предотвращению ущерба до того, как он будет нанесен, может оказаться не такой уж плохой идеей.

Нил добавил.

– По-моему, идея хорошая. Если уж на то пошло, это поспособствует сплетням, которые позволят вам с Пирсом объяснить, что это – не твоя вина, что бы ни говорил Питер Дэвис. Но, по правде говоря, мы не знаем, что он сказал или скажет.

Я посмотрел на Пирса.

– Ладно. Но поедем на разных машинах, чтобы после обеда я смог вернуться сюда.

***

Пирс добрался до аббатства первым и уже ждал меня там. Но мы разошлись, чтобы пообедать в трапезной по отдельности. Питера Дэвиса никто не упоминал, но я услышал, как Пирс кому-то сказал:

– Что бы ни было с браком Питера Дэвиса не так, это точно не ответственность Криса Беннета.

Я подумал, что это слово «ответственность» – интересный выбор. Возможно, это – моя вина, возможно, я – причина, но это – не моя ответственность.

После обеда я вернулся в офис Пирса, чтобы выпить кофе. Естественно, он спросил:

– Похоже, Молли его вышвырнула. Есть идеи, что будешь делать ты?

– Я смутно представляю себе некоторые идеи. Просто не могу представить, что мы можем собрать все воедино и притвориться, будто Питера Дэвиса никогда не было. Если бы я знал тогда, что случилось, то, наверное, мне бы пришлось с этим смириться. Люди совершают всякие глупости: вечеринки в офисе, гнев, депрессия, пьяные моменты. И если они единичны, а уроки усвоены, то я думаю, что задача – пережить это и восстановить отношения, если, конечно, в браке все хорошо. Но что меня беспокоит, что я на самом деле не могу объяснить, так это, почему она вышла за него замуж? Это так неправильно и попросту глупо.

– Может быть, ее мать оказала на нее большее влияние, чем ты думаешь?

– Нет. Во-первых, она все еще была свободомыслящим ответственным взрослым человеком. Нельзя винить исключительно мать. А во-вторых, если бы это было правдой, не думаешь ли ты, что Молли стала бы цепляться за это как за оправдание? Она сама не верит, что во всем виновата Сьюзен, так почему же должен я?

Пирс покачал головой.

– Но если ты не собираешься пытаться что-то восстановить, то, думаю, все равно все это – теория.

Я посмотрел на него.

– Не совсем. Мне начинает казаться, что я склоняюсь к мысли, что мне следует приложить немного усилий, чтобы попытаться построить с ней спокойные, поддерживающие отношения. – Я пожал плечами. – Я должен позаботиться о том, чтобы у нее был нормальный дом, а у мальчиков – достойная жизнь. Это – моя ответственность. Осталось лишь наладить отношения между мной и Молли.

Пирс долго смотрел на меня.

– Хммм… Интересно, не так ли? Как тебе попытаться наладить отношения с той, на ком был женат много лет назад? Консультирование?

– Ни в коем случае. Во-первых, я сомневаюсь, что какой-нибудь консультант обучен собиранию осколков разрыва и развода пятилетней давности и умению собрать их обратно наполовину, до уровня дружеских отношений. Во-вторых, я не позволю какому-то консультанту лезть в мою личную жизнь. В-третьих, если мы с Молли не сможем поговорить начистоту, то зачем нам это нужно?

– Ладно. Но подозреваю, что было бы разумно провести несколько официальных бесед, обменяться мнениями и информацией…

И после этого мы с Пирсом приступили к почти теоретическому обсуждению по восстановлению отношения. Даже стали делать записи маркерами на его белой доске с такими заголовками как: «Эмоции», «Секс», «Потребности», «Желания», и подразделами по различным аспектам. Это заняло всего десять минут, не было особенно глубоким, но было полезным для того, чтобы привести мои мысли в порядок.

Но потом я вернулся к тому, с чего мы начали.

– Но в этом нет смысла, если я не могу понять, как, черт возьми, она вышла за него замуж. Я могу работать над тем, чтобы понять или принять изначальную измену, и само по себе это – довольно серьезное препятствие, которое нужно преодолеть, но не то, что четыре года она была замужем за ним. Это просто делает ее той, кого я не хочу знать.

Пирс бросил на меня один из своих долгих задумчивых взглядов.

– Но ты же хочешь знать… – он опять сделал паузу, а затем просветлел лицом. – У меня дома все под контролем, или будет, когда Жанетт вернется из роли бабушки на выходные, чтобы уговорить тебя еще раз прийти на ужин.

– С удовольствием. Но на этот раз ты должен позволить развлечь вас мне. Где-то в Бате у вас, должно быть, есть любимое заведение.

– Ну, как насчет… не знаю… в субботу на следующей неделе? В эти выходные я буду у Эстер, и обратно домой Жанетт поедет со мной. Так, почему бы тебе не зайти к нам рано вечером в следующую субботу, а я к тому времени уже что-нибудь забронирую?

– Заметано, – и я оставил его и направился обратно в офис.

***

Когда вошел в приемную Кэрол, она протянула мне обычную пачку заметок, а затем еще одну.

– Вот, тот ресторан, о котором я вам говорила. Заказала для вас столик на четыре персоны на семь часов. Полагаю, он будет в самый раз. Но могу все изменить или отменить заказ.

– Нет. Давай устроим имениннику испытание. Спасибо, это звучит… по-особенному?

И вот я звоню в дверь Молли, чтобы пригласить их всех на ужин, не прошло и шести часов. Она открыла дверь и, увидев, что это я, как бы упала в мои объятия, дрожа и плача.

– Эй! В чем дело? Поговори со мной, расскажи все мне.

Я провел ее на кухню, но когда захотел усадить ее на стул, она просто сказала:

– Нет. Обнимай меня, просто обнимай. Сейчас я приду в себя.

Я обнял ее, и в конце концов она перестала всхлипывать и села.

Она слабо улыбнулась мне.

– Прости, у меня были не самые лучшие двадцать четыре часа…

В этот момент в комнату вбежал Бен:

– Привет, папочка. Мы уже выходим?

– Подожди пару минут, маме нужно кое-что мне сказать. Иди, найди Джейми и поиграйте, пока я не приду за вами. ОК?

– Ладно, – недовольно сказал он, но все же ушел, глядя на маму, но ничего не говоря.

Когда он вышел, я посмотрел на нее.

– Итак. Что случилось?

– Все началось вчера вечером. В субботу пришло письмо для Питера от моего адвоката. И я положила его под его дверь. Вчера вечером он вернулся домой, и первое, что я поняла, – он стоит здесь с огромным букетом душистого горошка в одной руке и письмом в другой и спрашивает, что это значит. А я ответила, что мне нужно знать, каковы его намерения относительно нашего брака. Не сказала, что хочу, чтобы он со мной развелся, решила действовать мягко.

– ОК, – сказал я.

– И он сказал, что намерен мне все простить. Что любит меня, и что у нас был прекрасный брак, пока не появился ты. И он уверен, что сможет привыкнуть к тому, что ты – рядом, и что хочет, чтобы все было как прежде. – И передал мне душистый горошек.

– О! И что же ты сделала?

– Сказала, что он все время был прав, что я и впрямь люблю тебя. И что решила, что с браком покончено. Но он, похоже, впал в панику. Сказал, что все это – мимолетное наваждение. Что ты меня не любишь. Он знал, что мы с тобой говорили, но что ты не принял меня обратно, и что разве я не вижу, что ты никогда меня не примешь, и… – она разрыдалась.

Я заполнил паузу:

– Но будем мы снова вместе или нет – не имеет значения. Твой брак с ним неправильный. Он с самого начала был неправильным. И он должен быть расторгнут.

Она посмотрела на меня.

– Я знаю. Знаю. И так ему и сказала. Но он не согласился. Он, казалось, требовал, чтобы я оставалась за ним замужем. Что я так нужна ему, что у меня нет права голоса. В итоге я сказала, что если он не разведется со мной, то я разведусь с ним. Думаю, это заставило его утихнуть. Но потом он начал обвинять тебя. Что это ты меня подговорил.

– Что в какой-то степени правда.

– Нет, ты лишь подтолкнул меня к тому, что давно нужно было сделать. В общем, он бредил и говорил, как сильно любит меня, и что на самом деле я люблю его, а потом расплакался и зарыдал. Опустился на колени и умолял меня дать ему еще один шанс. Я сказала, что в этом нет смысла, но чувствовала себя ужасно. Это было ужасно.

– И чем все закончилось?

– Все закончилось, когда в дверь постучала Триша Марсден из соседнего дома. Он открыл, увел ее и больше не возвращался. Я заперла двери, чтобы он хотя бы постучал, а у меня было бы хоть какое-то уведомление.

– И где он сейчас?

– Не знаю. Сегодня утром звонил Нил Дэвидсон и спрашивал, где он. Оказывается, он не вышел на работу. Меня это обеспокоило, поэтому я пошла и посмотрела: в тренажерном зале его нет, а его машина отсутствует. Думаю, он уехал в Уэльс. Но туда я не звонила.

Я достал из кармана телефон, пролистал записную книжку, нашел имя Нила Дэвидсона и нажал кнопку «Набрать». Спасибо Кэрол, что она загрузила в записную книжку моего телефона все полезные номера.

– Нил Дэвидсон.

– Нил, это – Крис. Ты отследил Питера Дэвиса?

– Да, ты был прав. Он – в их коттедже.

– А ты сказал ему, что он – на тонком льду?

– Да. Я провел с ним беседу, стараясь выразить сочувствие и понимание, но с жестким итогом. Сказал, что если он не вернется к понедельнику, то будет уволен.

– И что он ответил?

– Что нам придется подождать до гребаного понедельника, чтобы узнать, не плевать ли ему, и хочет ли он все еще работать на этого гребаного ублюдка. Полагаю, именно ты – тот ублюдок, о котором идет речь.

Я сделал паузу, прежде чем ответить.

– Полагаю, я перед ним в долгу. Я угощаю скотчем людей, кто называет меня гребаным ублюдком. Разве Пирс тебе не говорил? Но, думаю, для него я просто останусь гребаным ублюдком, без скотча.

– Я слышал. И да, на твоем месте его бы я пропустил насчет этого.

– Спасибо, Нил, – и мы разъединились.

Я посмотрел на Молли.

– Все в порядке. Он не сделал ничего глупого. Он – в Уэльсе.

Она слегка улыбнулась.

– Наверное, у него проблемы на работе.

– Да. Мы не можем допустить, чтобы старший персонал прогуливал, просто когда ему захочется.

– Нет, наверное, не можете. В Питере есть что-то от маленького мальчика. Но не думала, что он сделает какую-то глупость. Питер категорически против самоубийства в подобных обстоятельствах. Я догадалась, что он просто уехал в Уэльс.

– Как бы то ни было, вчера вечером тебе следовало позвонить мне. Хотя и не сказать, чтобы я мог что-либо сделать или сказать.

– Не мог. Это должна была сделать я. Это было ужасно, мне было невыносимо видеть его таким. Он ведь меня любит, и это было некрасиво.

– Да, наверное, так. Прости, но ты поступила правильно. – Я сделал паузу, и на мгновение наши взгляды встретились. – Итак, это было вчера. А что случилось сегодня?

– Около четырех часов появилась Сьюзен, чтобы вручить Джейми подарок на день рождения.

– И как она?

– В порядке, здорова и не раскаивается. Приехала так, словно все нормально. Это было странно.

– И?

– И я провела ее в гостиную, где мальчики смотрели телевизор. Она вручила Джейми его подарок, и это было странно: он развернул его, а там оказалась игра для «Икс-Бокса». Но у Джейми нет «Икс-Бокса», поэтому я ничего не поняла.

– А что сказала она?

– Она, кажется, удивилась, что у него нет «Икс-Бокса». Похоже, думала, что он получил его на день рождения. Не знаю, откуда у нее такая мысль.

– А я знаю, – сказал я. – Я только что вспомнил кое-что из того, что говорила Кэрол.

Я сделал паузу, посмотрел на нее и взял за руку: я не знал, как она отреагирует на то, что я собираюсь сказать.

– Вчера ко мне в офис приходил Питер. Приходил сказать, что собирается всех простить и жить дальше. Я и впрямь подумал, что он смирился с мыслью о разводе и научился жить с этим. Очевидно, он ходил к Пирсу и произвел на того такое же впечатление. Но мне показалось, что он выглядит подтянутым и здоровым. И, видимо, Кэрол думала так же, только, когда она упомянула об этом, он сказал, что морской воздух пошел ему на пользу. Тогда я об этом не подумал, но на полпути к валлийским горам морского воздуха не так и много, а вот в Уэймуте он есть.

Ее губы сжались, а глаза ожесточились.

– Они встречались на выходные. Держу пари, это она подговорила его на вчерашнюю попытку примирения. И думала, что он собирается подарить Джейми «Икс-Бокс».

Она сделала паузу, потом встала и налила себе стакан воды.

– Я спросила ее, встречалась ли она с Питером до нашей свадьбы? Отвечать на этот вопрос она не стала, сказав, что все, что она делала, было к лучшему, что она хотела, чтобы я была счастлива. Как она могла, она же – моя мать? Вот тебе и материнская любовь, и материнские инстинкты.

– И на чем вы расстались?

Она пожала плечами.

– Сказала ей, чтобы в следующий раз она звонила, прежде чем приезжать в гости. Думаю, ее это шокировало, раньше у нас всегда были отношения «приходи и уходи, когда хочешь». Она начала протестовать, что она – их бабушка, что у нее есть право с ними видеться. Но я просто сказала, что в будущем будет удобнее, если она станет заранее звонить. Согласна она или нет… – она опять пожала плечами.

Мы помолчали. Казалось, я мало что мог сказать. Подумал, что придется рассказать ей о том, что мне стало известно о попытке примирения Питера, и что я решил ничего не предпринимать. Но решил оставить это на другой день.

Я подошел и быстро обнял ее.

– С тобой все будет хорошо? Или мне сказать Джейми, что ему придется подождать следующего вечера?

– Нет. Едем. Мне нужно освежиться, но это пойдет мне на пользу и поможет перестать думать. Мой мозг перегружен.

В конце концов, мы добрались до ресторана, и там оказалось лучше и веселее, чем я ожидал. Как водится, в таких случаях единственным, кто не стал есть необычное мясо, был именинник Джейми. Молли ела крокодила, я – страуса, а Бен – бургер из бизона, хотя подозреваю, что это больше связано с бургером, нежели с бизоном. Но чего же хочет Джейми? Оказалось, лазанью! Но сегодня – его день рождения, и мы не стали возражать. Я вручил ему свой подарок, и он, похоже, был очень рад книгам, пока я не подарил айпод, который показался ему гораздо более захватывающим.

Конечно, я должен был догадаться, что Кэрол сделала свое дело, и Джейми получил большое праздничное мороженое, со свечами и сладостями.

Сидя там, я мог бы расчувствоваться, рассказывая о том, как все это было счастливо. Мне пришлось хорошенько отчитать себя. В семье нас может быть и четверо, но в браке – только двое, и брак должен продержаться до тех пор, пока не вырастут дети.

Когда мы вернулись, Бена уложили спать, а Джейми дали полчаса на компьютер, чтобы он попробовал найти какую-нибудь музыку для скачивания. Конечно, полчаса оказалось недостаточно, и он боролся за то, чтобы ему дали больше, но проиграл. Мне было приятно видеть, что он отправился в спальню с одной из своих новых книг о Гарри Поттере и четкими инструкциями, что ему разрешается прочитать только одну главу, прежде чем выключить свет.

Как только мальчики легли спать, Молли достала бутылку вина. Внезапное воспоминание о том воскресном вечере, так давно, когда я достал бутылку вина, решив поговорить о том, что было в моей семье не так. Мне потребовалась вся моя внутренняя сила, чтобы просто не уйти.

Я посмотрел на Молли.

– С тобой все будет хорошо?

– Да. Надеюсь, он не вернется и не станет устраивать безобразных сцен. Было страшновато. Раньше я его таким не видела. Было несколько минут, когда он был совершенно маниакален.

– Почему бы тебе не пойти и не пожить у Ральфа? У них большой дом. И вы оба в некотором роде заодно, если судить по тому, что касается Сьюзен.

Она замолчала и задумалась, прежде чем произнести:

– Интересно, что он будет делать?

Я предположил, что она имеет в виду Ральфа, и вспомнил его разговор со мной.

– Он мне сказал, что простит ее, и что они что-нибудь придумают.

– Но все, что мы узнаём, кажется, все больше открывает ее. Не знаю, что с ней делать. Не хочу расставаться с собственной матерью, но… мне очень трудно. Мне бы помогло, если бы я знала, как много она успела натворить, насколько сильно повлияла на меня.

– Это – вопросы, на которые ответить невозможно. Послушай, я был бы счастливее, если бы ты ушла жить к Ральфу, со Сьюзен или без. Не могла бы ты уточнить у своего адвоката, нет ли серьезных последствий вашего переезда, и, исходя из этого, переехать туда. У тебя, опять же, будет постоянная няня.

Она посмотрела на меня с мольбой в глазах.

– Мне нужно жить где-то еще? Разве мы не можем пожить вместе?

Наверное, в моих глазах что-то отразилось, потому что она вдруг отступила.

– Прости. Я не должна на тебя давить. Знаю. Просто…

– Просто тебе придется дать мне время. Больше времени. Прошло почти пять лет. Неделя или две ничего не изменят. – Я попытался ободряюще улыбнуться. – Но я только начинаю формулировать кое-какие идеи, которые, возможно, не будут соответствовать твоим ожиданиям, но в любом случае будут гораздо лучше, чем сейчас, и позволят начать все с чистого листа.

Она резко подняла на меня заинтересованный взгляд.

– И это все? Ты не можешь просто намекать и ничего не говорить?

– Нет, могу. И должен, я сам еще не все обдумал. Просто чувствую, что мы должны сделать нечто, что обеспечит Джейми и Бену безопасность, но не знаю, как и что. Думал, тебе будет приятно, что я пытаюсь хоть как-то продвинуться в своих мыслях.

– Да, прости. Я все время забываю, насколько тяжело все это дается тебе. Знаю, чего хочу, и мне тяжело осознавать, что ты сомневаешься. Пожалуйста, помни, что я люблю тебя и готова на все что угодно, лишь бы мне дали второй шанс.

Я улыбнулся.

– Я мог бы оспорить это «что угодно», но боюсь, что ты все же сможешь.

– Ты мог бы прийти и оспорить у меня это в субботу вечером. Что случилось?

– Именно в этом-то все и дело. Я никак не мог прийти сюда и просто сделать то, что сделал в субботу вечером. Я вышел на улицу, зная, что хочу секса. Старого доброго, незамысловатого секса. И встретил очаровательную женщину, которая мне понравилась, но которая мне безразлична и которую я больше никогда не встречу. И мы занялись старым добрым сексом. И это было здорово. В этом не было никакого будущего, я даже сомневаюсь, что мы понравились друг другу настолько, чтобы пережить воскресный обед, даже если бы очень постарались. Это был бесцельный, прекрасный, расслабляющий, освежающий секс. Ну, а добиться такого с тобой я ни за что не смогу. Это было бы бессмысленно, и в данный момент точно бы не стало расслабляющим или освежающим. Каждая минута была бы наполнена эмоциями и давлением. И ты прекрасно знаешь, что так оно бы и было.

На мгновение стало тихо, Молли сильно побледнела, а потом спросила:

– Так, вот что ты имел в виду, говоря, что изменился. Что мы никогда не сможем быть вместе, что теперь ты – другой человек? Ты – тот, кто выходит на улицу в субботу вечером и подбирает совершенно незнакомую женщину для бесцельного секса?

– Нет. Ни в коем случае. Я был тебе абсолютно верен. Ты знаешь, что был. Я был абсолютно верен Хелене, когда мы были вместе. Я – такой человек, и когда я предан отношениям, то мне это нравится. Это не попытка, я не хочу никого другого. Но, если ты забыла, в данный момент я не настроен на отношения.

Мы опять погрузились в молчание, которое нарушил я:

– Вчера вечером мне звонил Ральф. Сказал, что все вы расстроены из-за своих подозрений по поводу того, что я делал в субботу вечером. Прости, что я причинил тебе боль, ты должна знать, что я никогда бы не сделал такого намеренно. Но ты тут ни при чем. Я – холостяк, и в субботу вышел погулять, и мне повезло, у меня был секс, и это было именно то, чего я хотел. Прости, что ты догадалась и пострадала от этого.

– Ты мог бы приехать сюда. Я тоскую по тебе. Знаешь, что я делала в субботу вечером? Я ласкала себя и думала о тебе. Я люблю тебя, я хочу тебя, и мне противно, что ты где-то ищешь то, что я бы дала тебе свободно и с любовью.

– И с обязательствами. Что неизбежно. И вообще, ты замужем. Прости, но ты замужем, и это застревает у меня в горле. Я не делаю этого с замужними женщинами.

Я сделал паузу и, поскольку она ничего не ответила, добавил:

– Послушай. Если я когда-нибудь снова стану предан тебе, в любом смысле, то клянусь, для меня будет совершенно естественным быть на сто процентов абсолютно верным тебе. Но до тех пор, извини, я – свободный игрок.

Мы смотрели друг на друга, и я читал в ее глазах, что она понимает, но что я причинил ей боль. Я чувствовал себя виноватым за это без всякой логической причины.

Я попытался улыбнуться.

– Если бы я знал, что ты позволяешь делать это своим рукам, я бы, возможно, пришел на это посмотреть.

Она улыбнулась.

– Смотреть – это привилегия, которая обязывает.

– Я же говорил. – Я улыбнулся, а затем сменил тему. – Ничего, если в субботу я возьму мальчиков на футбол. Это – смесь делового развлечения и веселого времяпрепровождения.

– Конечно. Можешь забрать их прямо отсюда, но привези обратно к Ральфу. Я обещала туда зайти.

– Конечно.

Так мы и расстались.

***

До конца недели ничего особенного не случилось. Питер на работу не вернулся, а выяснить, появится ли он в понедельник, было крайне важно. Никто не давал мне полезных советов и не читал проповедей, что стало приятной переменой. И я без проблем дотянул до субботы. Она была почти как праздник.

В субботу футбол прошел хорошо, все дети были довольны. На самом деле это был большой успех, и Джон Уилер заговорил о проведении семейных дней для клиентов и потенциальных покупателей. Моим мальчикам все очень понравилось, и как только я отвез их к Ральфу, они тут же принялись рассказывать ему обо всем.

Он стоял посреди лужайки перед домом, обнимая их обоих, в то время как они болтали, но потом посмотрел мне в глаза.

– Прости за вечер понедельника. Думаю, я немного переусердствовал с защитой.

Я просто сказал.

– Прощаю. И понимаю. У тебя, наверное, тоже сейчас стресс.

– Но тебе стоит все получше обдумать. Ты должен понимать, нравится тебе это или нет, но от тебя зависит счастье нескольких людей.

Я отвернулся.

– Спасибо. Именно этого я и не хотел знать.

Я нашел Молли на кухне Ральфа. Сказать мне было нечего. Я рассказал ей, что утром перевез свои вещи в новую квартиру, и назвал новый адрес. Она тут же спросила, нельзя ли ей посмотреть, и я, чувствуя себя вполне спокойно, сказал, что позвоню.

Где-то во время этого разговора вошел Ральф, поставил чайник и пригласил меня остаться.

– Нет, спасибо. Оставлю вас в покое. – Я посмотрел на Молли. – Только одно. Я вспомнил, что в прошлое воскресенье, когда водил Джейми в зоопарк, как он и просил, он мне сказал, что это – не тот зоопарк, в который он хотел сходить. Сказал, что у него остались воспоминания о поездке с тобой и Питером в сафари-парк или что-то вроде этого. Должно быть, это было давно, потому что Бен не смог этого вспомнить. Есть идеи?

Она тут же покраснела и сделала виноватый вид.

– Да. Это – Лонглит. Знаешь, дом лорда Бата в Уорминстере. – Она вздохнула и посмотрела на меня. – Это было до того, как мы развелись окончательно. Питер все время ворчал, что хочет взять всех нас с собой на природу. Думаю, хотел показать, что может быть семейным человеком. Но я все время ему отказывала.

Я заметил, что Ральф явно пытается показать, что не слушает эту историю, но с очевидностью, внимательно слушал.

– Но…? – спросил я.

– Потом он пришел ко мне в больницу и сказал, что только что выиграл в какой-то благотворительной лотерее семейный билет в Лонглит. Ну, я все равно ему отказала, но Сьюзен продолжала настаивать, и в конце концов, я согласилась туда ехать. Решила, что мальчики заслуживают отдыха, им нет нужды постоянно сидеть дома со мной, плаксой. И мы поехали. И все прекрасно провели время, вот только по возвращении домой я расплакалась. Я только что прекрасно провела время в кругу семьи не с тем мужчиной. Почему же тогда я не смогла этого понять?

Внезапно Ральф сказал:

– Минутку… – и исчез, оставив Молли и меня в недоумении смотреть друг на друга. Он вернулся с тремя большими коробками и посмотрел на нас.

– Думаю, я должен объяснить. Последние пару дней я размышлял, становясь параноиком: если Сьюзен могла лгать мне о том, что она сделала, чтобы помешать вам двоим, то о чем же еще она лгала? Поэтому я просмотрел все наши старые домашние счета. Кредитные карты, телефонные счета, банковские выписки, пытаясь понять, нет ли там каких-нибудь сюрпризов. Честно говоря, я никогда не проверяю их, когда те приходят. Мы живем по средствам, многое оплачивается по прямому дебету, и все что я делаю – это подшиваю бумаги.

– Не чувствуй себя виноватым. Мне сейчас еще хуже. Я заставляю подавать их за меня Кэрол, – успокаивающе сказал я.

– Ну, я начал с телефонных счетов, проверил ее счета по пунктам. И могу вернуться на шесть лет назад, представляете? Просто ставлю новые месяцы сверху, пока папка не заполнится, а потом беру год снизу.

Он вдруг достал пачку детализированных телефонных счетов. Несколько строк на каждой странице были выделены флуоресцентным маркером.

– Это – за тот период, когда вы расстались. Тогда она звонила Питеру три или четыре раза в неделю. В некоторые дни – по три раза в день. Это говорит о степени их сговора. Прости.

Он передал бумаги Молли.

– Можешь их проверить, некоторые даты могут подтолкнуть твою память… объяснить кое-что из того, что она говорила. Там нет ничего особенно необъяснимого. Несколько счетов ко дню рождения и Рождеству, которые я не сразу опознал. Остальное – счета за бензин и супермаркеты.

Он поднял на меня глаза и улыбнулся.

– И нет, здесь нет счетов из сомнительных мотелей или чего-либо подобного. Но есть один необъяснимый счет из Лонглита, ты бы поверила?

Он открыл третью коробку и достал то, что явно было набором банковских выписок.

– А здесь она гасит чек ровно на ту же сумму, которой Питер, очевидно, вернул ей. – Он поднял страницу, указывая на еще одну выделенную строку.

Мы с Молли отреагировали одновременно, и оба сказали примерно следующее:

– Итак, она купила семейный билет.

– Отдала ему, а он за него заплатил. И сказал, что выиграл его в лотерею.

Наступило долгое молчание, которое, в конце концов, нарушил я:

– Ну, думаю, это не сказало нам ничего особо нового. Мы все что-то подозревали, может, не такую активность с ее стороны, но что-то. Полагаю, приятно иметь доказательства.

Вмешалась Молли.

– Но это также показывает, что Питер мне лгал. Что наши с ним отношения основаны на лжи. Я просто не знаю, чему верить дальше. Не знаю, насколько сильно мной манипулировали. – В ее голосе звучала горечь.

Я посмотрел на Ральфа, он был в глубокой задумчивости.

– Ральф?

– Прости. Не думаю, что смогу ответить на этот вопрос. Мне бы самому хотелось знать. Жаль, что я не знал. Все что помню – это как Сьюзен сильно настаивала на том, чтобы мы не вмешивались. Я и впрямь думал, что она навещает Молли только ради того, чтобы помочь, быть рядом, нейтрально выслушать и готовить ужин для мальчиков. Лишь однажды она проявила благосклонность – как-то вечером мы разговаривали, и она пела дифирамбы Питеру. Каким же он должен быть исключительно добрым и терпимым человеком, чтобы ухаживать за Молли, когда та так расстроена из-за тебя, Крис. Но я думал, что это – всего лишь личный разговор.

Наступило долгое молчание, которое нарушил Ральф, внезапно сказав:

– Боже! Мне так жаль, – и поспешно выбежал из комнаты, закрыв лицо рукой.

Я посмотрел на Молли.

– Не думаю, что стоит говорить о чем-то еще, и уж точно не мне. Может, тебе стоит пойти за отцом, а мне пора.

Я поцеловал ее в щеку и ушел.