Срочный звонок по первой линии (Рассказы о первом сексе подростков)

Мона слегка прикусила свою руку, чтобы предотвратить то, что ей действительно хотелось, а именно — закричать во время оргазма.

Марти, у которого оставалось ещё достаточно сил после быстрого минета, с которого она начала, продолжал колотить её, не снижая темпа. Его член не так уж плотно двигался в киске Моны, но он всё же чувствовал, как она сжимает его член.

Она никогда не упоминала о том, что инструмент Гомера, её мужа, был намного крупнее, чем у Марти. Чувствуя, что это может затянуться надолго, Мона сжала коленки вместе, пытаясь добиться достаточного трения, чтобы её любовник смог, наконец, кончить. Через несколько минут он так и сделал.

Они знали, что после кульминации смогут пообниматься всего несколько последующих минут. После этого парочка выскользнула из кабинета и прокралась в тускло освещённый конференц-зал "F". Сквозь узкие щели опущенных оконных жалюзи сюда проникало совсем немного света.

Марти почувствовал раздражение в голосе Моны, когда она раздражённо прошипела:

— Куда ты переложил мою одежду?

— Я..? Ты чего, зачем мне это делать?

— Не знаю почему, но моей одежды нет там, где я её оставила,  — отозвалась она, ощупывая руками место, где, как она помнила, та должна была быть, и пытаясь оглядеться в полумраке.

Марти шикнул на неё:

— Говори тише! Нам меньше всего нужно, чтобы кто-нибудь нас услышал.

— Я ЗНАЮ!  — раздался в ответ яростный, но приглушённый шёпот.  — Ты нашёл свои штаны?

— Нет, это ты их куда-то положила?

— КОНЕЧНО, НЕТ!  — прилетел ответ, полный едва сдерживаемого гнева.

— Вот дерьмо,  — чертыхнулся Марти.  — Ну, и где они могут быть?

— С чего ты взял, что я знаю? Приоткрой немного жалюзи, чтобы мы могли поискать,  — велела она.

Марти покрутил шестигранным стержнем, впуская в комнату немного солнечного света, лучи которого осветили одни лишь ковры на полах, без каких-либо признаков одежды.

В шепчущем голосе Моны послышался страх:

— Твою мать! Кто-то забрал нашу одежду. А у меня телефон в заднем кармане брюк...

— Ты шутишь? Мой телефон тоже в моих штанах. Кстати, у тебя сперма стекает по ноге.

Она остановила струйку, сложив пальцы лодочкой и засунув пригоршню себе между ног. Потом, полусогнувшись, начала неуклюже топтаться на месте, оглядываясь по сторонам:

— Я... я не вижу здесь никаких салфеток. Разве они обычно не держат их рядом с кувшином с водой?

— Да я ваще без понятия,  — отозвался нервничающий не меньше неё Марти.  — Я не вижу ничего, что бы ты могла использовать.

— Ну, просто зашибись! И что теперь?

— Пожалуй, я лучше запру дверь, пока мы что-нибудь не придумаем,  — послышался его удаляющийся голос, сопровождаемый шлепками босых ног.

— Ты хочешь сказать, что не запер дверь раньше?  — съязвила Мона немного более громким шёпотом.

— Я? Это ты была последней, кто вошла сюда.

— И Я ЗАПЕРЛА ДВЕРЬ, ОСЁЛ!  — разозлённо огрызнулась Мона — снова громче, чем следовало бы.

Марти отозвался гораздо более тихим голосом:

— Не ори. Она была не заперта. Я только что запер её. Чёрт... вот дерьмо! Мы облажались. Э-э-э... погоди. В том шкафу 

есть что-нибудь, чем мы можем воспользоваться?

Сиськи Моны взметнулись вверх и подпрыгивали, шлёпаясь друг об дружку, когда она рысью рванула через всю комнату к двери шкафа. Марти, больше любивший вид сисек, чем задниц, с невольным восхищением уставился на это бесплатное шоу.

При скудном освещении углов комнаты было трудно что-либо разглядеть. Тем не менее, в глубине шкафа Мона действительно заметила нераспечатанную пачку салфеток. Разорвав ногтями упаковку, она сразу же занялась очисткой своей пропитанной спермой изменяющей пизды.

Другой салфеткой она протёрла свои ноги, заляпанные потёками спермы Марти. Кажется, сегодняшний день не был полным фиаско. Однако одна эта маленькая победа — не то, что стоило бы праздновать.

Время как будто остановилось. Новых идей не возникло, поэтому несколько минут никто из них не произнёс ни слова.

Наконец, поколебавшись, Мона вновь нарушила молчание:

— Послушай... Нам нужно, чтобы все разошлись по домам. Как только офис опустеет, мы сможем, по крайней мере, покинуть эту комнату.

— Сейчас, блядь, одиннадцать часов утра,  — раздражённо напомнил Марти.  — Наверняка кто-то забронировал на сегодня этот конференц-зал! И ты предлагаешь нам залечь на дно ещё на семь часов? Где нам тут спрятаться?! Заползти под этот грёбаный ковёр? А ты не подумала, что кто-то будет нас искать?

— Эй, долбоёб, я не слышу от тебя никаких идей получше,  — окрысилась она.  — Между прочим, у меня назначена встреча на два часа на третьем этаже. Если я её пропущу, мне пиздец.

— Ну, дорогуша, я думаю, мы так и так облажались. У кого бы ни была наша одежда, он может потребовать от нас... да, блядь, практически всё, что захочет. Ты там как, уже готова стать чьей-нибудь офисной шлюхой?  — ухмыльнулся он.

— Пошёл ты! Может, это была шуточка геев, и тогда тебе придётся стоять на коленях в мужском туалете и сосать им хуи по очереди,  — несмотря на ситуацию, Мона не упустила возможности подъебнуть незадачливого сообщника.

Возникшая в голове Марти картинка того, что описала Мона, заставила голого любовника внезапно почувствовать, что его вот-вот стошнит. Он беззвучно взмолился:

"Ну же, карма... родимая моя, не подведи — пусть тем, кто украла нашу одежду, будет женщина!"

После ещё нескольких неловких минут, прошедших в обоюдном молчании, Марти спросил:

— Есть кто-нибудь, кому мы можем позвонить?

Не успел он закончить свой вопрос, как интерком в конференц-зале щёлкнул и чей-то голос спокойно объявил:

— Мону ожидает звонок по третьей линии.

Мона вздрогнула и замерла, словно изваяние. Подтверждение того, что кто-то знает, что она здесь, в этой ловушке, было очень тревожным сигналом. Ощущая, как внутри неё трясутся поджилки, она нерешительно нажала кнопку третьей линии на устаревшей консоли внутренней связи.

— Эт-то Мона...

— Привет, детка!  — ворвался в комнату жизнерадостный мужской голос.  — Отличная идея насчёт обеда. Я заскочу к тебе в офис около полудня. Сейчас извини, очень занят, так что не буду тебе мешать. Увидимся через некоторое время!

— Гомер, подожди, я...  — но связь уже прервалась.

Мона рухнула на пол со слезами, текущими по её лицу. Из-за задыхающихся рыданий 

ей было трудно говорить.

— Кто... что случилось? Кто это был?  — испуганно спросил Марти.

Мона не могла совладать с собой, чтобы обрести дар связной речи, впрочем, ей это не потребовалось. Вновь оживший интерком флегматично объявил:

— Марти ожидает звонок по второй линии.

Подкрадываясь к переговорному устройству так, словно он совершал обходной маневр перед разозлённой коброй, Марти осторожно нажал на кнопку второй линии.

— Это Марти,  — судорожно сглотнув, просипел он.

— Привет, дорогой!  — на сей раз оба застывших любовника услышали оживлённый женский голос.  — Ну конечно, я с удовольствием пообедаю с тобой. Мы с детьми подъедем в полдень. О... ой, похоже, мне звонит мама, я должна переключиться. До встречи!

Ранее не замеченный в какой-либо плаксивости, сейчас Марти сел на задницу, не в силах сдержать поток своих слёз. Он знал, что ему крышка. Кто бы ни завладел его сотовым, он явно решил превратить его жизнь в сущий ад.

Когда через некоторое время его всхлипывания пошли на спад, Мона выдавила из себя несколько слов:

— Ты тоже? Обед с супругой?

Марти, не поднимая головы, убито кивнул, признавая, что кранты для него с каждой тикающей минутой становятся всё ближе. Поражённые одними и теми же причинами, парочка прелюбодеев сидела и рыдала.

Отмазка "это был просто секс, милый/-ая", очевидно, никоим образом не спасла бы ни их задницы, ни браки, ни работу.

•  •  •

Как раз в тот момент, когда они было подумали, что это утро уже не может быть ещё хуже, динамик интеркома торжественно объявил:

— Внимание всем сотрудникам! Ежемесячная праздничная вечеринка компании состоится в полдень, на пятом этаже, в конференц-зале "F"!!

Мона ахнула:

— Господи, я и забыла об этом!  — и её глаза лихорадочно заметались по комнате в поисках укрытия, куда можно было бы заползти задним ходом.

— Как ты думаешь, окна открываются?  — выдал гениальную идею Марти.

— Мы на пятом этаже, Эйнштейн! Я не умею летать, и держу пари, что у тебя тоже нет крыльев, хоть ты и дятел!  — рявкнула Мона.

— Заткнись, сука! Может, у тебя есть какие-нибудь идеи получше?  — не остался он в долгу.

— НЕТ! Твою мать, разбей это ёбаное окно, скорее! Я скорее умру, чем предстану перед всеми голой... особенно вместе с тобой.

— Чем я тебе его разобью — хуем с разбега? Или, может, головой? Нет уж, лучше я расскажу им всем, что ты содрала с меня полсотни баксов за минет и трах раком!

Взвыв, Мона бросилась на Марти, готовясь когтями разодрать всю его свинячью морду. Лишь в последний момент он успел перехватить мегеру за запястья — прежде, чем её отточенные и недавно накрашенные ногти успели добраться до его лица и причинить боль.

Однако он оказался не в состоянии защитить свои драгоценные бубенцы от её коварного удара коленом. С криком падая навзничь, Марти увлёк Мону за собой, отправив её в сальто вперёд.

Кувыркнувшись в воздухе и проехав задницей по ковру несколько футов, Мона получила очень болезненные ожоги на своих голых полужопиях. Ковры в конференц-залах больше похожи на асфальт,  

чем на газон, и теперь, после неудачного приземления, пошарпанный зад Моны горел, словно в огне.

Сам Марти с трудом поднялся на ослабевшие ноги. Его яйца чертовски ныли, но когда перед тобой буйная женщина, намеревающаяся вцепиться когтями в твоё лицо, приходится преодолевать любые трудности, чтобы выжить.

Используя стол для совещаний в качестве естественной преграды, он смог держать Мону на безопасном расстоянии. Когда же она нырнула под него, Марти, в свою очередь, распластался сверху, со скрипом проскользив своим пострадавшим хозяйством по лакированной столешнице, и приземлился уже на другой стороне, ожидая появления Моны.

Эти кошки-мышки продолжались несколько минут, пока к Моне не вернулось некоторое подобие здравомыслия. Чёртов Марти был слишком спортивным, чтобы она могла добраться до него и устроить ему решающий фаталити.

Марти же, не спуская глаз с Моны, попробовал всё-таки открыть окна. Увы!  — они не поддались его усилиям и казались слишком толстыми, чтобы их можно было легко разбить.

Впрочем, даже если бы в окне не было стекла, Марти знал, что не смог бы прыгнуть. Там не было даже карниза, за который можно было чудом зацепиться и каким-то образом облегчить их побег.

•  •  •

Часы в конференц-зале неумолимо показывали: было уже 11:20. У голой парочки оставалось всего сорок минут до того, как их прежняя благополучная и респектабельная жизнь закончится.

Внезапно Марти озарила идея, от которой он подпрыгнул, словно на пружинах. Потолок! Может быть, они смогут вскарабкаться наверх и уже оттуда по системе вентиляции переползти в один из других конференц-залов? В их отчаянной ситуации это был тот шанс, который стоило попробовать.

Полупрозрачная акустическая потолочная плитка была легко сдвинута с места. К сожалению, несущая проволочная обрешётка была не настолько прочной, чтобы выдержать вес ползущего по ней человека.

Пока Марти метался по залу в поисках выхода, снова зазвучал голос в интеркоме:

— Мону ожидает вызов по второй линии.

С раздражённой досадой Мона прошипела, направляясь к коммуникатору:

— А теперь ещё что?

Тем не менее, нажав на мигающую кнопку, профессиональным голосом ответила на поступивший звонок:

— Это Мона.

— Мона, это Джон Бёрнс. Мне нужно, чтобы вы немедленно принесли файлы Симпсона в мой офис. Пока мы разговариваем, миссис Симпсон уже поднимается ко мне наверх.

— Но, сэр... я... я не смогу...  — её запинающийся лепет был оборван рассерженным рёвом босса.

— ЭТО БЫЛА НЕ ПРОСЬБА! Я СКАЗАЛ, НЕМЕДЛЕННО!! ЯСНО?!  — за которым последовал громкий щелчок и пугающая до мурашек по спине тишина.

Джон Бёрнс был старшим партнёром и самым высокопоставленным сотрудником в этой конторе. Если Мона не сможет доставить эти чёртовы файлы вовремя, её карьере придёт конец. Ну да, как будто и без того она не висела на волоске. Последовали новые ручьи слёз, но и они ничего не решили.

Оставаясь по другую сторону стола, Марти ухмыльнулся, глядя на явный дискомфорт, который испытывала Мона. Его ухмылка пропала, когда вновь включившийся звук интеркома смешался с рыданиями Моны.

— Марти ожидает звонок по четвёртой линии,  — известил проныру треклятый аппарат.

— Просто пристрелите меня,  — прошептал он 

со страдающей физиономией прямо перед тем, как нажать кнопку и ответить.

— Марти слушает.

— Марти, это Мардж Крабаппл,  — раздался новый женский голос в комнате.  — Мистер Бёрнс хочет, чтобы вы провели анализ финансовой эффективности Симпсона, с шагом в четверть пункта, от двух до четырёх процентов. Пожалуйста, распечатайте вашу оценку и доставьте сюда в течение следующих десяти минут.

— Миссис Крабаппл,  — взмолился Марти,  — у меня здесь проблема... с... с моим компьютером.

— Хреново быть тобой, Марти. Десять минут!  — и связь прервалась.

Марти, из которого словно выпустили весь воздух, закрыл глаза и откинул голову назад. Прямо сейчас ему лучше было бы не задаваться вопросом: "Что ещё может пойти не так?"

— Вот те пятьдесят баксов, ублюдок!  — раздался торжествующий вопль у него над ухом.

Затем, спустя мгновение после мерзкого скребущего звука, Марти почувствовал такую боль, какую он никогда доселе не испытывал.

Подкравшаяся Мона, воспользовавшись его секундной расслабленностью, взмахнула пустым стеклянным кувшином над головой, а затем, со скоростью и неотвратимостью гильотины, обрушила его вниз, на увядшее и беззащитное хозяйство Марти.

Его дикий крик и звук жёсткого приземления его взвившегося вверх, а после грянувшего оземь тела снова активировали переговорное устройство.

— Пожалуйста, потише там! НЕКОТОРЫЕ люди пытаются работать.

Сучивший ногами на ковре Марти хватал ртом воздух, а взбодрённая успешно исполненной вендеттой Мона прокричала в динамик:

— Пошла нахуй, с-с-сука!!

•  •  •

Прошло пять минут. Марти всё ещё лежал, свернувшись в позе эмбриона, и его дважды вырвало на ковёр. Зловоние пропитало всю комнату. Мона швырнула в Марти упаковку с салфетками. Очередное включение переговорного устройства теперь ужасно раздражало.

— Мону ожидает звонок по первой линии,  — отрапортовал голос из селектора.

Несколько секунд Мона раздумывала, отвечать ей или нет.

— Это Мона,  — наконец, неохотно откликнулась она, нажав на соответствующую кнопку.

— Что это, чёрт возьми, такое? Я прошу файлы Симпсона, а вы присылаете пакет с вашим удостоверением личности, одеждой и телефоном?  — всерьёз раздражённый голос их начальника трудно было не узнать.

Мона повесила трубку, а затем рухнула на пол рядом со столом. Боже, как всё могло обернуться так плохо?

— Марти ожидает звонок по третьей линии,  — не прошло и минуты, неумолимо возвестил интерком.

Мона вяло выбросила руку, нажала кнопку третьей линии, а затем бросила трубку Марти. Тот сделал глубокий вдох и на выдохе выдавил из себя слабым голосом:

— Э-это Марти.

— Марти, это Джеймс Смитерс, менеджер по персоналу. Я получил жалобу на вас за сексуальное домогательство от миссис Крабаппл.

— Она утверждает, что попросила у вас распечатки электронных таблиц, а вы прислали ей пакет со своей одеждой и телефоном. По её словам, там была довольно поношенная одежда, в комплекте с шортами с грязным отпечатком обуви на заднице. Что это за розыгрыш вы пытаетесь устроить над достойной женщиной?

— Сэр, я... это не то, что вы думаете, поверьте...

— Жду вас в моём кабинете. НЕМЕДЛЕННО!  — последовал окрик, а вслед за ним — звук брошенной трубки.

Уронив на пол руку с телефонной трубкой, Марти, скривившись, повернулся к Моне:

— Кто бы 

это ни делал, похоже, он очень веселится за наш счёт.

Когда Марти перекатился на другой бок, стало заметно, что ковер был испачкан красными пятнами. Удачно нанесённый Моной удар в пах вызвал кровотечение.

— О боже мой, Марти, у тебя там кровь!  — ахнула она.  — Мне так жаль!

— Звони 911. Мне срочно нужна медицинская помощь,  — простонал он.

— Но, но...  — заколебалась она.

— Никаких "но"! Мы и так уже покойники, если не считать, что нас пока ещё не присыпали землёй. Дай мне этот грёбаный телефон!

Мона позвонила по внешней линии и попросила немедленно прислать бригаду "скорой" на пятый этаж, в конференц-зал "F".

•  •  •

Стрелки часов указывали на 11:45, когда парамедики вежливо постучали в запертую дверь конференц-зала. Мона отщёлкнула замок и попыталась спрятаться за открывшейся дверью, когда двое парней в униформе вошли в комнату.

— Должно быть, в этом офисе проводят по-настоящему НЕФОРМАЛЬНЫЕ пятницы,  — хохотнул младший из двоих, приближаясь к сьёжившемуся у стола голозадому Марти.

Джон Бёрнс, вошедший внутрь вслед за парамедиками, заметил прикрывающуюся руками пунцовую Мону, и, побагровев, возмущённо закричал на неё:

— МИССИС ВАН ХУТЕН! СЕЙЧАС ЖЕ ОДЕНЬТЕСЬ!

— Я не могу! Кто-то украл мою одежду-у-у!  — жалобно захныкала она.

— Кто-нибудь, дайте ей чем-нибудь прикрыться,  — распорядился он, оборачиваясь к сгрудившимся на пороге сотрудникам компании, с любопытством выглядывающим из-за плеч друг друга.

— А где одежда Марти?  — повернувшись назад, снова спросил он.

— Её тоже украли,  — кротко пробормотала Мона.

— Что, кто-то приставил к вашим головам пистолет и велел вам двоим раздеться?  — недоверчиво фыркнул мистер Бёрнс.

— Нет, сэр. Мы воспользовались конференц-залом для... эм-м... свидания, и... и пока мы отвлеклись, наша одежда исчезла,  — всхлипнула она.

К этому времени одна из коллег дала Моне плащ, в который та немедленно закуталась, продолжая стоять в стороне, обхватив себя руками за плечи. Парамедики тем временем вызвали наряд полиции для расследования подозрительной травмы, в которой пострадали причиндалы Марти.

•  •  •

Близился полдень — время сбора на объявленную вечеринку, и все в офисе столпились вокруг места происшествия. Мельница слухов крутилась вовсю, и передаваемые из уст в уста подробности случившегося с каждой минутой обрастали всё более фантастическими, в сравнении с реальностью, деталями.

Прибывший по вызову полицейский коротко переговорил с Марти, а затем отвёл Мону в дальний угол, чтобы побеседовать и с ней.

Укрытого и пристёгнутого к каталке Марти, как на параде, провезли мимо собравшейся толпы. Когда его катили мимо Лори, секретарши с пятого этажа, та не упустила возможности съязвить в его адрес:

— Большое спасибо, что не помог мне получить обещанное повышение.

Марти вздрогнул и съёжился. Давно пытаясь залезть Лори в трусики, он хвастался перед ней своими широкими связями внутри компании. Когда же она оказалась незаинтересованной в каких-либо внеслужебных отношениях с этим самодовольным павлином, он стал придираться к ней по разным поводам и вообще относиться к Лори как к девочке на побегушках.

Теперь, когда Марти увидел провожавшую его отъезд коварную ухмылку секретарши, это дало ему ключ к разгадке личности его мучителя.

Через пару минут к толпе 

людей в конференц-зале присоединился Гомер, муж Моны. Вслед за ним, в следующем лифте, прибыла жена Марти — с коляской и сидящим в ней малышом. Её кабинка лифта поднималась наверх в то же самое время, когда на другом лифте в обратном направлении проследовал Марти — на своей каталке и в сопровождении парамедиков.

Перед тем, как снова привлечь всеобщее внимание, Лори убедилась, что мистер Бёрнс находится в пределах слышимости её громкого комментария.

— Эй, Мона, ты всё ещё думаешь, что скромной секретарше в приёмной не хватает воображения, чтобы преуспеть в мире бизнеса?

Мистер Бёрнс отделился от остальных сотрудников и воспользовался возможностью представиться.

— Юная леди, кто вы и что вам известно об этом фиаско?  — спросил он эту бойкую девушку, которая, судя по всему, была не из робкого десятка.

Прибывшие супруги,  — впрочем, как и все остальные в комнате,  — почти синхронно повернулись, готовые внимательно слушать, что она расскажет.

— Сэр, меня зовут Лори Фландерс. Я секретарша, работаю здесь, на пятом этаже. Когда Мона и Марти забронировали на сегодня конференц-зал F, я заподозрила что-то неладное. Кстати, они делали это уже не в первый раз,  — многозначительно сказала она.

— Как только утром они вошли туда, я тихо последовала за ними. Они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить, как я собрала их одежду с пола. Потом я ушла так же тихо, как и вошла, пока они... ну... занимались непристойностями.

Ухмылка расползлась по лицу Джона Бёрнса, когда он соединил свои пальцы домиком:

— Та-ак, отлично! Продолжайте.

— Затем я перевела входящие звонки с их рабочих столов на свой коммутатор. Воспользовавшись их мобильными телефонами, я отправила сообщения их супругам, пригласив их в полдень сюда на обед. Я сказала супругам, что они должны позвонить в офис напрямую.

Слегка улыбнувшись и явив тем самым милые ямочки на своих щеках, Лори продолжила делиться с мистером Бёрнсом и окружившими их сотрудниками деталями своей комбинации.

— Когда кто-либо пытался дозвониться в офис, все входящие перенаправлялись на мою консоль, включая и ваши звонки, сэр. Я использовала наш интерком,  — она указала жестом на переговорное устройство на столе,  — чтобы сообщать каждому из них об ожидающих их звонках.

Ухмылка Джона перетекла в широкую улыбку. Большинство собравшихся вокруг встречали хихиканьем и смехом каждое признание Лори — за исключением обоих обманутых супругов, которые были готовы взорваться в праведном гневе на двух прелюбодеев.

— А одежда, отправленная мне и миссис Крабаппл?  — задал ещё один вопрос босс.

— Виновата, сэр,  — смущённо потупилась Лори.  — Приношу свои извинения вам обоим. Я просто хотела, чтобы это стало последним гвоздём, заколоченным в их гроб.

— Понятно... ну что ж, вам это удалось. А отчего вы питаете такую личную неприязнь к этим двоим?

— Кроме того, что я нахожу их поведение предосудительным?  — уточнила Лори.  — Просто они оба относились ко мне с таким пренебрежением, будто были в чём-то выше меня. Возможно, это станет им уроком и в будущем они воздержатся от столь необдуманного сжигания мостов.

— Мисс Фландерс,  

мой личный секретарь, миссис Крабаппл, через несколько месяцев выйдет на пенсию. Я бы хотел, чтобы именно вы подали заявление на эту должность,  — заявил мистер Бёрнс, впечатлённый словами и действиями девушки в этой неприглядной истории.

Кое-кто из окружающей толпы захлопал в ладоши, а вслед за ними к аплодисментам присоединились и все остальные собравшиеся в зале.

Полицейский спросил мистера Бёрнса:

— Нельзя ли принести пакет с одеждой Моны? Я беру её под стражу за нападение на Марти.

Минуту спустя поникшая Мона проследовала на выход походкой обвиняемой в преступлении.

Гомер выкрикнул ей вослед:

— Можешь не утруждать себя возвращением домой, сука!

Жена Марти, разминувшаяся с мужем, воскликнула:

— А где Марти?

Джон Бёрнс проводил преданных супругов, у обоих из которых глаза были на мокром месте, для беседы в свой кабинет.

•  •  •

Топор возмездия обрушился на распутную парочку М&М. В итоге компания предложила супруге Марти неплохую денежную компенсацию за перенесённые ей страдания, поскольку Мона занимала руководящую должность, а Марти — нет.

Гомер же, вместо денежного расчёта, попросил формально оставить проштрафившихся супругов на их прежних должностях в фирме — до тех пор, пока не будет оформлен развод, дабы избежать тем самым выплаты каких-либо алиментов бывшей жене-изменнице.

Последовавший суд по бракоразводным делам навесил на Марти весьма болезненные алименты. В свою очередь, прошение Гомера Ван Хутена о разводе оспаривать было некому, и ему удалось полностью уклониться от уплаты алиментов.

Мона и Марти были уволены за нарушение политики компании вскоре после того, как каждый из них получил развод.

Лори Фландерс стала новым личным секретарём мистера Бёрнса. Между прочим, некоторые в компании боятся её даже больше, чем самого босса.