Возвращение в Бристоль. Глава 6/22

Пока ехал домой по пробкам, которые уже начали увеличиваться в преддверии часа пик, я все пытался осмыслить весь этот день. Было так много противоречивых признаков.

В какой-то момент Молли решила, что хочет меня соблазнить. Просто уверен, что первой была она. Ладно, я не очень-то сопротивлялся, хотя, может, и стоило, но уверен, что это она все спровоцировала.

А как она была одета? Сначала я думал, что в эти дни она просто одевается более сексуально. Может, это – часть их брака, ему нравится, что она одета все время сексуально. Но это противоречит его замечанию о том, что на ней были трусики, которые бы он хотел, чтобы она надела, но она все отказывалась. Но ведь это не имеет смысла, Молли любила сексуальные трусики. Ладно, когда стала моей женой, она была домохозяйкой, матерью и диетологом на полставки, и не всегда носила гламурную одежду. В основном были разумные вещи из сетевых магазинов, особенно нижнее белье. Но у меня вечно были с ней проблемы, если на дни рождения и Рождество не было подарка, который нельзя было бы открыть в присутствии друзей и семьи. А она любила надевать это для меня. Так почему бы ей не надевать их ради него, если он этого хочет?

И почему сегодня он вдруг вернулся домой раньше времени? Я знаю, что «Эбби» обычно работает до пяти часов. А он, как руководитель высшего звена, наверняка и дольше. Я бы предположил, что наиболее вероятное время возвращения домой – шесть часов, но сегодня он, должно быть, ушел около четырех.

Вся эта чертова история не имеет смысла!

И о чем она хотела поговорить? Да ни о чем! Она не сказала ни слова из того, что оправдывало бы необходимость пообедать с бывшим мужем.

Я порылся в своем сознании, и у меня начала складываться теория. Не могу утверждать, что не разбираюсь в том, как устроен этот мир, и за свое время я, безусловно, исследовал несколько второстепенных обходных путей. Я знаю, что есть куча парней, которым нравится быть слабыми, занудными, мужьями-куколдами, я с такими не сталкивался, но знаю, что они есть. Что, если дорогой Питер – один из них, а Молли взяла на себя роль доминирующей жены?

Тогда мне уготована роль козла отпущения. Может быть, для Питера и Молли я и есть тот самый козел. Она звонит мне, приглашает на обед, потому что хочет поговорить «о чем-то», о том, что так и не воплотилось в жизнь. Предупреждает меня, что ей может потребоваться довольно длительное время, что я должен взять отгул на вторую половину дня, и что нам нужно расслабиться. Пока что моя теория верна.

Потом она отвозит меня домой – должен признать, я сам вызвался, но она вполне могла попросить подвезти меня до дома. Иначе почему она не приехала в город на собственной машине?

Она соблазнила меня и затащила в постель. Но секс не был таким уж классным. Ладно, она выглядела очень мокрой и жаждущей, но так и было бы, если она готовилась к этому несколько дней. Я помню, что день, проведенный в постели с Молли, мог длиться часами, и мы использовали всю гамму поз и движений. Оральных, с обоих сторон. Иногда анальных. И вагинальных, что было гарантировано. Но, возможно, сегодня днем сам акт был не столь уж важен – просто необходимая часть их игры.

А потом она удерживает меня на месте тем, что мы до сих пор не поговорили. И угадайте, что? Питер возвращается домой раньше!

Все сходится!

К этому времени я уже была дома и решил сделать себе чашку чая, прежде чем идти в душ. Даже пока я его делаю и пью, я начинаю искать альтернативные решения.

Ну, самое очевидное, полагаю, это то, что все было невинно, и что на волне сентиментальной ностальгии Молли вдруг захотелось еще раз заняться со мной любовью. Это соответствует некоторым признакам, но не так однозначно, как моя теория о тряпке-куколде.

И полагаю, есть вероятность того, что брак Питера и Молли не столь счастлив, как я всегда предполагал. Но тогда почему не сказать об этом? Никто не дал мне ни единого намека на то, что они несчастливы. На самом деле Питер приходил ко мне в кабинет именно для того, чтобы сказать, насколько сильна его любовь.

Ни одна из этих альтернатив не объясняет ни его раннего прихода домой в этот день, ни того, что Молли больше не надевает сексуальную одежду ради своего мужчины.

К тому времени как я допил свою чашку чая, мне стало казаться, что теория о тряпке-куколде должна стать ответом.

Когда я выходил из душа, меня осенила еще одна догадка. Она сказала, что мальчиков из школы заберет Сьюзен, как будто на это была особая договоренность. Но после добровольного наставления рогов им нужно уединиться для продолжения, что бы это ни было, каким бы ни был их фетиш для таких вечеров, как сегодняшняя. Вся сцена была спланирована, вплоть до мельчайших деталей.

А история с «маленьким членом» и Элси? Возможно, мальчики подхватили уничижительные слова матери в адрес отчима. Это тоже вписывается в теорию о куколде.

Но тут я обнаружил ложку дегтя! Вспомнил взгляд Молли, когда одевался и уходил. Конечно же, она должна была с волнением смотреть на Питера? А не на меня с мольбой в глазах.

Но была ли это мольба? Может, это было сожаление и печаль по поводу того, что меня использовали в их маленькой извращенной игре? Бог знает! Я знаю все о сожалении и печали после содеянного. Просто спросите меня, что я чувствовал, когда покидал бордель в трудные времена. И я знаю Молли. Я по-прежнему верю, что в душе она – порядочный человек, так что, стыд и сожаление вполне вероятны, если ее заставили играть в подобные игры.

Вот это-то и было самой большой ложкой дегтя в бочке меда: Молли – порядочный человек и никогда раньше не проявляла никакого интереса к такого рода играм. Это просто не укладывалось в мою теорию.

Сидя и поедая рыбу с картошкой в местном пабе, я забеспокоился о будущем того, что я считал стабильным домом, где растут Джейми и Бен. Какими бы ни были их странности в поведении, я был уверен, что Питер и, конечно, Молли – разумные родители, и не станут подвергать мальчиков ничему плохому. Но что, если это – начало разрушения того счастливого дома? Что, если оказалась правдивой одна из моих теорий?

Не знаю, как бы я себя чувствовал, если бы стал участником разрушения хорошего брака и дома моих мальчиков. Думаю, лучшее, что могу сделать, – это ничего не предпринимать.

Если у Молли и впрямь есть проблемы, и она хочет со мной поговорить, то все еще может это сделать. Она знает, где я работаю, где живу, и у нее есть мой номер телефона. Если же у них проблемы теперь из-за этого инцидента, то лучше мне не мешать, пусть сами разбираются. А если я – всего лишь пешка в их игре, что ж, не хочу больше вмешиваться. Все сводится к политике ничегонеделания.

К тому времени как лег спать, мне пришла в голову еще одна мысль: каким будет Питер на работе в понедельник? Некоторое время я прокручивал в голове этот вопрос, но в конце концов, решил, что он, скорее всего, ничего не скажет. Если это – какая-то странная сексуальная игра, в которую они играют, то сомневаюсь, что он захочет, чтобы это афишировалось. В равной степени, если это был для него унизительный и ужасный сюрприз, то, полагаю, он будет молчать, пока не решит, что делать с браком. Конечно, это предполагает, что в понедельник он будет на работе, а не в офисе какого-нибудь адвоката.

Меня беспокоит, не подаст ли он в суд на компанию. Полагаю, что управляющие директора должны держать руки подальше от жен сотрудников. Но, учитывая уникальные обстоятельства и британские законы, я решил, что дело для суда у него будет слабым, если вообще будет.

***

В субботу я чувствовал себя очень беспокойно. Поэтому пошел и купил себе велосипед. Подумал, что смогу кататься на велосипеде с Джейми и Беном, чтобы было чем заниматься по выходным. Я зашел в супермаркет для автомобилистов в торговом комплексе и купил крепление велосипеда к машине. Уверен, это противоречит всем правилам, но молодой парень, продавший мне его, с удовольствием провел полчаса, ползая по новенькому XK и проверяя, легко ли устанавливается и демонтируется стойка для велосипеда на задней двери.

Несмотря на все это, в голове у меня все еще крутились мысли о дне пятницы, и мне все еще было любопытно узнать правду о Питере, Молли и о том, что было в пятницу. В конце концов, это взяло верх, и я позвонил Сьюзен и Ральфу и спросил, нельзя ли мне взять мальчиков, сводить в кино и накормить.

Когда забирал Джейми и Бена, никто и словом не обмолвился о Молли или Питере. Ральф и Сьюзен вдвоем открыли дверь и просто позвали мальчиков. Когда мы были в ресторане, я попытался расспросить Джейми и Бена об их домашней жизни и немного о том, как относится к Питеру мама, но ничего не добился. Я чувствовал, что не могу задавать слишком много наводящих вопросов, чтобы не травмировать юные умы. А когда вернулся с мальчиками, дверь открыл Ральф, широко улыбнулся и спросил, понравился ли нам фильм, и ни слова не сказал о том, что что-то было странным. Я мог лишь предположить, что ни Молли, ни Питер не говорили с Ральфом и Сьюзен. Ему я сказал, что, возможно, возьму мальчиков для прогулки на велосипедах в воскресенье, но позвоню, как только узнаю, какова будет погода утром.

Субботний вечер я провел в Интернете, подыскивая хороший велосипедный маршрут, по которому можно будет прокатить мальчиков. Кажется, нашелся один.

***

В воскресенье погода была прекрасной, и я позвонил Ральфу, чтобы сказать, что заберу мальчиков, как обычно, в одиннадцать часов, для нашей велопрогулки. Когда приехал, Ральф был рад и весел и помог мне погрузить на стойку крепления велосипеды мальчиков. Было очевидно, что он не подозревает ни о чем дурном.

Мы втроем хорошо провели время. Я начал чувствовать, что мои отношения с мальчиками становятся все крепче. Думаю, им и впрямь все нравилось, и они с удовольствием подшучивали надо мной насчет того, что я купил для пикника недостаточно еды.

Когда мы вернулись, на дорожке стояла машина Молли, и мое сердце заколотилось. Я очень нервничал из-за того, что должно было случиться. В саду был Ральф, и он был точно таким же, как и утром.

Ральф тихо сказал.

– Здесь Молли. Не хочешь с ней поговорить?

– Она сказала, что хочет меня видеть?

– Нет, пьет чай на кухне с мамой.

Ральф открыл входную дверь, и через дверной проем в дальнем конце коридора я увидел Молли, сидящую за кухонным столом. Она повернулась и посмотрела на меня, но, похоже, никак не отреагировала. Мальчики протиснулись мимо меня, вбежав в дом вместе с криками Бена:

– Мама! Мамочка! Угадай, чем мы занимались? Мы катались с папой на велосипедах!

Молли повернулась на стуле, чтобы поприветствовать их. Затем встала и молча уставилась на меня через всю прихожую, в то время как я стоял у открытой входной двери. Я ждал, что она что-нибудь скажет, и молча стоял и смотрел на нее. В конце концов, она отвернулась, чтобы поговорить с Джейми, а я сел в машину и уехал. Уверен, что все это было наполнено особым смыслом и важно, но я просто не понимал, что все это значит.

На следующее утро я как раз освежал в памяти вопросы для первой встречи, когда в открытую дверь моего кабинета постучали, это была Майра.

– У вас есть пара минут? – спросила она, и я отметил, что она выглядит довольной собой.

– Конечно, – ответил я, отложив бумаги и откинувшись в кресле.

– Просто подумала, что вам будет интересно узнать, что, по-моему, мы нашли кое-что стоящее в «Марстон эбби».

Я отметил «мы» в этом заявлении, но улыбнулся и сказал.

– Хорошо. У вас есть новости?

– Ну, помните, я обедала с местным специалистом по планированию? Мы встретились в «Джордже» в деревне Марстон, что находится по соседству с участком. Так вот, он далеко не против этой идеи. Более того, думаю, он был бы вполне доволен, если бы в рамках нашего плана мы смогли продать им крошечный кусочек земли для улучшения этой паршивой развязки по эту сторону деревни. А если бы смогли продать или подарить немного земли под недорогое жилье, то, думаю, он был бы просто счастлив. А архитектору понравилась идея, что мы могли бы построить недалеко от деревни несколько исследовательских лабораторий. К тому времени, когда закончился обед, все мы были в полном восторге.

Внезапно кое-что прояснилось.

– И не говорите мне, что в тот же день все вы отправились в аббатство.

Она удивилась.

– Да, но как вы узнали?

Я проигнорировал вопрос.

– А кто-нибудь еще к вам присоединился?

– Да, позже архитектор позвонил застройщику, который, по его мнению, мог бы заинтересоваться, и агенту, искавшему место для нового отеля одной из крупных сетей, но не сказал, какой именно. А парень из городского совета позвонил члену местного совета, просто чтобы убедиться, что все, что обсуждалось, было открытым и гласным. Но для начала мы втроем все взвесили.

– И все вы пошли и осмотрели «Эбби», потоптались по нему, обсуждая свои планы? И разозлили персонал, бывший, вероятно, слегка расстроенным тем, что это место продается без всякого предупреждения?

Впервые за все время Майра стала выглядеть обеспокоенной.

– Мне показалось, вы говорили, что проясните этот вопрос с доктором Макбейном.

– Да. Я ему сказал, что мы проводим переоценку имущества для целей бухгалтерского учета. И что если оно и будет продано, то только после тщательного обдумывания и планирования. Я не говорил, что в ближайшие несколько дней куча застройщиков будет рыскать по всему дому, подыскивая выгодную для себя сделку.

– О!

– И впрямь «О! ». И какова же была реакция персонала?

– Ну, доктора Макбейна там не было. Я попросила показать нам здание Питера Дэвиса. Персонал не выглядел слишком обеспокоенным, хотя я слышала, как над Питером Дэвисом немного подшучивали.

– Как именно подшучивали?

Майра принялась изучать свои туфли, смутилась и заговорила тихим голосом:

– Парочка сказала, что причиной, скорее всего, явился его секс с вашей женой. Вы готовы продать весь участок, лишь бы от него избавиться. – Она сделала паузу, прежде чем настойчиво добавить. – Но он рассмеялся. Казалось, воспринял это нормально. Но когда появились остальные, он, казалось, просто исчез. Думаю, тогда некоторые комментарии стали более резкими. Простите.

Я вздохнул.

– Ладно, Майра. Это была непреднамеренная ошибка. Но в следующий раз будьте дипломатичнее, пожалуйста.

Итак, возвращение Питера Дэвиса домой не было спланированным. Он был в бешенстве, вероятно, подозревая, что я собираюсь перевернуть его мир. Ему следовало оставаться на работе, он ведь не знал, что ждет его дома… его мир был бы в меньшем потрясении, если бы он остался на работе!

Ну, это не объясняет всего. Но моя теория о тряпке-куколде определенно опровергнута. Думаю, моя политика ничегонеделания все же оказалась наилучшей идеей, особенно если Питер и Молли пытаются восстановить свой брак.

Не успела Майра выйти за дверь из приемной Кэрол, как зазвонил телефон, и Кэрол сообщила, что на линии Пирс Макбейн.

– Пирс, чем могу помочь вам в этот понедельник утром? – Я решил, что мой лучший вариант – изображать невиновность.

– Крис, я подумал, что должен позвонить вам и рассказать о дне пятницы.

– Продолжайте.

– Ну, меня здесь не было, но, насколько понимаю, явилась Майра Хепстед с кучей народа, и Питеру пришлось показывать им здание. Очевидно, они говорили о том, что его превратят в отель. И некоторым людям здесь это не очень понравилось.

– Простите. Могу поклясться, что таких планов нет. Майра обедала с несколькими проектировщиками и застройщиками. Все вышло из-под контроля, и они увлеклись. Я поговорил с ней и отчитал за отсутствие дипломатии. Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы успокоить народ? В ближайшей перспективе ничего не случится.

Я услышал, как Пирс вздохнул.

– Честно говоря, это, наверное, немного моя вина. Когда я им сказал, что это место будет проходить переоценку, возможно, слишком ее преуменьшил. Не знаю, как насчет того, чтобы люди приходили без предупреждения и обсуждали, в каком крыле будет центр досуга, но думаю, команда, приехавшая посмотреть и измерить, была вполне возможна, а я никого об этом не предупредил. Но в следующий раз я бы хотел иметь возможность предупредить.

– Ясно. Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы сгладить ситуацию? – спросил я.

– Нет, все будет в порядке. Но я процитирую вас в служебной записке, которую разошлю.

– Тогда набросайте ее и сначала покажите мне.

– Хорошо. Кстати, Питер внезапно свалил. Может, его доконал пятничный день. Но сегодня утром он позвонил и, судя по всему, был довольно краток с секретаршей. Он берет выходные на пару недель, и мы можем списать это на любую чертовщину: отпуск, больничный, ему плевать.

– Как Вы и сказали, его мог доконать день пятницы, не только Майра. В пятницу я обедал с Молли, а после она пригласила меня к ним домой, чтобы посмотреть, где на самом деле живут Джейми и Бен. Я был там, когда Питер вернулся домой пораньше, и не думаю, что был очень доволен, обнаружив меня там.

Я подумал, что это – все что ему нужно знать.

– Сомневаюсь, что он был рад. С этим ли связано то, что он вдруг взял отпуск, я не знаю. Может, просто какие-то другие семейные обстоятельства.

– Ну… пришлите мне по электронной почте проект своей служебной записки.

Итак, Питер взял на работе отгул. Может быть, чтобы уехать и подумать о своем браке? Или чтобы увезти Молли в романтический отпуск, где они смогут поговорить и наладить отношения? Не знаю. Зато знаю, что поведение Молли в пятницу – еще большая загадка.

Остаток понедельника и вторник прошли без каких-либо новых событий, но в среду утром я решил, что настало время показать Майре, что я не слишком на нее обижен, и позвал ее к себе в кабинет на совещание о ходе работ по «Фрэнкс Инжиниринг». Мы разговаривали за моим столом, когда Кэрол принесла поднос с кофе, который уже собиралась поставить на мой стол, но я попросил ее поставить на журнальный столик.

– Мы можем расположиться поудобнее, – объяснил я, глядя на Майру.

Майра стала собирать свои бумаги, что разложила перед собой, когда Кэрол спросила.

– Вы уже решили, пойдете ли в субботу на следующей неделе на танцы RNIB? Они говорили со мной по телефону, хотят уточнить план рассадки. Вы, конечно, будете за столом для почетных гостей, если пойдете.

Я поднял глаза и увидел, как Кэрол с помощью анимационной пантомимы кивает головой в сторону Майры, стоявшей к ней спиной. Я не смог удержаться от смеха.

Майра вдруг подняла голову и обернулась к Кэрол, с тем самым шестым чувством, что время от времени предупреждает всех нас.

– Что такое?

– Это – Кэрол. Играет роль свахи, – сказал я, все еще смеясь.

Майра оглянулась на меня, и я объяснил.

– Мне нужна пара для этого пасхального бала, и Кэрол считает, что ею должны быть вы.

– Какой пасхальный бал?

– Пасхальный бал Королевского национального института слепых. Оказывается, мы его спонсируем, и я должен пойти. – Я сделал паузу, чтобы посмотреть с надеждой. – Вы бы не могли пойти со мной, пожалуйста?

– Я… не знаю… – сказала Майра с большим сомнением.

Я быстро прервал ее:

– Для нас это – своего рода деловая встреча. Конечно, вы можете пойти на деловое свидание?

Она все еще выглядела сомневающейся.

– Ну… ладно. Спасибо, – и она улыбнулась.

Я улыбнулся в ответ.

– Спасибо. Обещаю быть идеальным джентльменом.

– Кайфоломщик! – вернула она флирт, а потом спохватилась. – Если это ради дела, значит, я могу купить новое платье за служебные расходы?

Я рассмеялся.

– Не испытывайте судьбу.

Кэрол ушла со словами.

– Ну вот, все было не так уж и сложно, ведь правда?

Не понял, кому это было адресовано: Майре или мне.

***

Четверг и пятницу я провел в Лондоне, иногда помогая отделу продаж в проведении презентаций для возможных клиентов, а часть времени – в штаб-квартире. Я пытался встретиться со Стариком, а в пятницу поздно вечером мне позвонила Памела и сказала, что приглашает меня на ужин с Фрэнсис в их дом. Это было редкой честью. Я перебронировал отель на дополнительную ночь и позвонил Ральфу, что смогу увидеться с мальчиками лишь в воскресенье.

Ужин со Стариком и Фрэнсис прошел хорошо. Он, конечно, хотел получить отчет о том, как идут дела у компании «Фрэнкс», и я честно рассказал о своих надеждах на то, как мы сможем повысить рентабельность, но при этом умолял выделить на исследования дополнительные средства. Нам нужно больше продукции, а это означает больше исследований, а также заключение маркетинговых сделок с другими иностранными компаниями. Фрэнсис больше интересовала моя личная жизнь, она знала о Хелене и хотела узнать последние новости. Но ничего по-настоящему важного или значимого в этом разговоре не было.

В воскресенье я забирал мальчиков, и входную дверь открыла Сьюзен. Она встретила меня каменным молчанием, не улыбнулась и не сказала ни единого вежливого слова. Думаю, они знают, что с браком Молли что-то не так, и что в этом замешан я. Что касается Сьюзен, то, полагаю, она во всем винит меня.

Когда я вернулся с мальчиками, меня встретил Ральф. Он довольно долго молча смотрел на меня, а потом сказал.

– Думаю, выпьем по чашке чая в сарае, – и направился в глубину сада, а я пошел следом, чувствуя себя шаловливым школьником, идущим вслед за директором в его кабинет, зная, что именно там его будут выпорют.

Ральф занялся заваркой чая, а я наблюдал за ним и ждал. В конце концов, он посмотрел на меня и сказал.

– Так, что случилось?

– А что тебе рассказала она? – возразил я, не собираясь выдавать больше, чем ему рассказала Молли.

Он улыбнулся, признавая мой ход.

– Не так уж и много. Если уж на то пошло, я и не уверен, что хочу много знать. – Он вздохнул. – Ты обедал с Молли. Отвез ее к ним домой, а Питер пришел домой пораньше и застал вас с Молли за тем, что она назвала неловкой ситуацией.

– Ну, это – практически и все. Он взял свободную от работы неделю, это я точно знаю.

– Ты это спланировал или знал, что он придет домой рано? – Ральф пристально посмотрел на меня. – Питер думает, что ты все это спланировал как некую месть. А Молли думает, что ты мог это сделать.

Я улыбнулся.

– Ну, полагаю, понятно, что он обвинил меня. Но нет, я ничего не планировал. Честное слово, Ральф, я пошел на обед с моей бывшей женой, по ее приглашению, и на повестке дня у меня было только два аспекта. Во-первых, хотел поговорить о воспитании мальчиков. А во-вторых, у меня была некая смутная надежда, что это может стать началом установления каких-то дружеских отношений с Молли ради мальчиков. И нет, я ничего не планировал, и не знал, что Питер вернется домой раньше.

Ральф все еще недоверчиво смотрел на меня.

– Молли говорит, что когда появился Питер, ты вел себя так, словно все спланировал. Ты процитировал ему что-то из Библии. Никто из них не может вспомнить, о чем эта цитата.

– «От Матфея», 7:12.

– О, а я надеялся, что – «от Луки», 6:31.

– Думаю, версия от Матфея звучит так: «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Но полагаю, что эти две версии практически совпадают, Нагорная проповедь и все такое.

Теперь улыбнулся он.

– С опозданием на четыре года, но теперь ты даешь отпор.

– Боже правый! Нет. Я не даю отпор. Он победил. Была пущена маленькая стрела Купидона, и я давным-давно проиграл. Но не смог удержаться, чтобы не напомнить ему, как все было.

Мы долго стояли, глядя друг на друга, потом раздался свисток на чайнике, и он заварил чай.

Я нарушил молчание.

– Откуда ты знаешь эти цитаты из Библии.

Он улыбнулся.

– Детство, проведенное в воскресной школе каждую неделю на протяжении многих лет, никогда тебя не покинет. А как у тебя?

– Босс, который может процитировать ее в любой момент. Если хочешь добиться успеха, быстро учись.

Снова возникла пауза, но уже не такая ледяная. Затем Ральф сказал:

– Ты должен сказать Молли, что не планировал этого, почему бы не пойти и не поговорить с ней?

– Ни в коем случае, я не стану вмешиваться еще больше, чем уже это сделал. В любом случае, что с ними?

– Питер уехал в их маленький коттедж в Уэльсе, думаю, он унаследовал его от матери. Все время идет разговор, что мы со Сьюзен должны приютить его у себя на недельку, но мы никогда этого не сделаем. В общем, он уехал туда, чтобы все обдумать. Она – здесь, в их доме.

Я улыбнулся.

– Что ж, я дам ему больше шансов все исправить, чем он когда-либо дал мне. Когда Молли впервые рассказала мне о Питере, я поехал и снял на неделю небольшую комнату, просто чтобы проветрить голову. Когда вернулся на следующей неделе, чтобы поговорить обо всем, он обнаружил, что наш брак находится в самом уязвимом положении, и пригласил ее на ужин или, по крайней мере, на обед. К тому времени, как я вернулся, мое дело было проиграно.

Я поднял на него глаза.

– Я бы попытался все исправить, но тогда она была по уши влюблена…

– Ты все равно должен был попытаться.

– Нет смысла сражаться в проигранной битве. Я просто дал ей то, чего она хотела: развод. И стал жить дальше. – Я улыбнулся. – И на самом деле все было не так уж и плохо. С этим можно смириться.

– Поговори с ней.

– Ни в коем случае, им нужно пространство, время и уединение, чтобы исправить то, что было не так. Достаточно того, что я стал для них частью проблемы, им не нужно, чтобы я был рядом.

Он вздохнул, и мы молча пили чай, за исключением одного моего вопроса:

– Полагаю, Сьюзен во всем этом винит меня?

– Конечно.

***

Поздним утром во вторник я поднялся с презентации, которую проводил внизу, и, подходя к кабинету Кэрол, увидел, что на диване напротив стола Кэрол сидит самая потрясающая пара ног на самых высоких каблуках, которые только может носить женщина. Только у одного человека есть такие красивые ноги, и только он может носить такой высокий каблук.

– Хелена! Какой чудесный сюрприз. Что ты здесь делаешь?

Я провел ее в свой кабинет, попросил Кэрол принести кофе и отменить мою следующую встречу. Едва я закрыл дверь, как Хелена обняла меня за шею и крепко поцеловала в губы.

– Я скучала по тебе, Крис. Я так по тебе скучала.

Честно говоря, следующий час прошел не слишком весело. Думаю, Кэрол получила представление об этом, когда вошла с кофе, и это был единственный случай, когда, насколько я знаю, Кэрол постучалась, прежде чем войти. Мы с Хеленой сидели на более длинном из двух диванов, оба – боком, чтобы видеть глаза и лица друг друга. Проще говоря, она любит меня, не может жить без меня и хочет приехать жить и работать в Бристоле. Мне трудно пытаться выразить, насколько она для меня важна, как я ей благодарен, но будущего у нас нет. Я просто не люблю ее достаточно сильно. Были и слезы, и объятия, и еще слезы, и предложение самой лучшей сексуальной жизни на свете, чего бы я ни захотел, и когда бы ни захотел. Но все сводилось к одному и тому же: будущего нет.

В конце концов, я думаю, она начала признавать свое поражение. Она вытерла глаза, еще раз высморкалась и слабо улыбнулась.

– Что ж, нельзя винить девушку за то, что она попыталась.

– Я очень польщен, – я улыбнулся и нежно поцеловал ее в щеку.

– Думаю, мне нужно привести в порядок лицо. Где здесь ванная?

– За той дверью, – я указал ей путь к моей личной ванной. – И куда ты теперь?

Она пожала плечами.

– В аэропорт, наверное.

– Ну, ты иди и приведи себя в порядок, а я посмотрю, не смогу ли освободиться от того, что должен делать в обед. Если смогу, то отвезу тебя. Если нет, вызову такси.

Она опять улыбнулась и направилась в ванную. Я смотрел ей вслед. Тяжело вздохнул. А потом пошел к Кэрол.

Открыв дверь своего кабинета, я лицом к лицу столкнулся с Молли.

– Молли! Ты ко мне?

– Да. Прости за беспокойство, но я вдруг набралась смелости и пришла к тебе, – улыбнулась она.

Я увидел, что за этим из-за своего стола наблюдает Кэрол.

– Ну, сейчас у меня здесь Хелена, и я надеялся отвести ее на обед…

Я не должен был этого говорить, должен был быстрее думать, но не сделал этого. Молли выглядела потрясенной, а потом обиженной. Не сказав ни слова, она молча отвернулась и ушла.

Я повернулся к Кэрол.

– Что это было? Она сказала тебе что-нибудь?

– Нет. Просто сказала, что ей нужно с вами поговорить. Но выглядела очень нервной, на взводе, если понимаете, о чем я.

Я медленно покачал головой.

– Ну, я могу представить, что она хотела со мной поговорить. Думаю, сейчас у них с Питером проблемы.

Наступило долгое молчание, вероятно, Кэрол ждала, что я еще немного объясню, а я не собирался этого делать. В конце концов, Кэрол нарушила тишину словами:

– Ну, вы не можете уйти во время обеда, если не хотите расстроить сэра Джорджа Хейверса и его свиту из Оксфордширского здравоохранения, ждущих вас внизу, в отделе продаж.

– Вот черт! Не могла бы ты вызвать такси для Хелены. Ей нужно в аэропорт.

– Ну, я сама отвезу ее, если хотите.

– Нет, не отвезешь. Ты не сможешь удержаться от вопросов.

Кэрол выпрямилась в кресле.

– Говоря словами восхитительной Майры – «кайфоломщик»!

– Это не смешно!

Ее улыбка исчезла.

– Нет, я и не думаю, – тихо сказала она и стала искать номер таксопарка.

Я вернулся в свой кабинет, сказал Хелене, что не могу отказаться от обеда, и проводил ее в приемную. Такси подъехало довольно быстро, и я крепко обнял ее и поцеловал, когда мы прощались у входа в приемную.

После обеда я вернулся в свой кабинет, Кэрол подняла голову, когда я вошел, и в ее глазах читалась забота.

– С вами все в порядке, правда, Крис? Я беспокоилась, как вы будете во время обеда.

Я улыбнулся.

– Да, я в порядке. С Хеленой было очень весело, но раньше я уже говорил ей, что ответ – «нет», и она просто захотела попробовать еще раз. И не знаю, что имела в виду Молли.

Я сделал небольшую паузу.

– Мне просто хотелось бы понять хоть что-то из того, что творится в моей жизни.

В этот момент в дверь с папкой вошла Майра. Она посмотрела на меня и улыбнулась, передавая папку Кэрол.

– Просто несколько цифр о переносе систем учета, которые он должен как-нибудь увидеть.

Я смотрел, как она уходит, на ней – довольно длинная, но очень облегающая юбка, и вид сзади – завораживающий. Обернувшись, я увидел, что Кэрол улыбается.

– Что? – спросил я, немного возмущенный тем, что меня подловили.

Кэрол улыбнулась, и в ее глазах появился явный блеск.

– Давайте-ка проясним ситуацию: Молли – большая любовь всей вашей жизни, но она уже в прошлом. Однако ее новый муж Питер работает на вас и расстроен вашим появлением. И у них неприятности, которые, как я полагаю, не так чтобы совсем не связаны с вашим появлением. А Хелена любит вас и хочет выйти за вас замуж. Но вам нравится Майра.

Я улыбнулся.

– Да. Тебя это смущает?

– Рик будет доволен.

– Знаю, что не должен спрашивать, но почему?

– Ну, он постоянно косится на меня за то, что я смотрю сериалы по телевизору. Говорит, что все сюжеты слишком надуманные. – Она сделала паузу и улыбнулась. – Теперь мне нет нужды их смотреть.

Я рассмеялся.

– Занимайся своей работой.

Молли не вернулась, и я решил ей не звонить.

В пятницу я виделся с Майрой совсем недолго. Она спросила, нельзя ли ей переодеться для пасхального бала у меня дома, чтобы не ехать из Бата в платье до пола. Конечно, я согласился.

В субботу забрал на обед мальчиков у Ральфа и Сьюзен. Дверь открыла Сьюзен и даже улыбнулась мне. Когда мальчики забирались в машину, подошел Ральф и сказал:

– Похоже, с Питером и Молли все будет хорошо. Сегодня вечером он вернулся и приглашает ее на свидание. Так что, ты упустил свой шанс.

– Я и не искал шанса, Ральф. На неделе Молли пыталась меня навестить, но мы так и не поговорили.

– Ну, может, оно и к лучшему, – сказал он, похлопал меня по плечу и вернулся к своим работам в саду.

Я спросил мальчиков, как прошла неделя дома без Питера, но Джейми ответил.

– Мама сказала, чтобы мы с тобой об этом не говорили.

Я тут же отступил. Она права, мальчики не должны становиться проводниками сплетен.

Возвращая мальчиков, я не виделся ни с Ральфом, ни со Сьюзен. Дверь открыла Сьюзен, мальчики забежали внутрь, и на этом все закончилось.

Я вернулся домой, заварил себе чая, а потом принял душ и переоделся, готовясь к пасхальному балу RNIB.

Майра появилась вовремя, одетая неофициально, но сексуально. Она явно сделала прическу, а потом пошевелила перед моим лицом пальцами.

– Вы сделали маникюр. Это ведь всего лишь местный сбор средств, вы же знаете.

– И первое свидание, – поправила она меня.

Я предложил ей чашку чая, а затем оставил в своей спальне и ванной.

Чуть меньше часа спустя из моей спальни появилось видение в черном и насыщенных желто-оранжевых тонах. Я посмотрел, улыбнулся и воскликнул.

– Ух, ты!

Ее платье было совсем без бретелек, верхняя часть выглядела так, словно это – какой-то тугой мягкий корсет, а от бедра вниз шла очень пышная юбка. На шее у нее – витиеватое и тяжелое ожерелье, усыпанное желтыми драгоценными камнями. И тяжелые серьги в тон.

– Какое замечательное ожерелье. Оно викторианское, не так ли? Выглядит старинным Это ведь цитрины, не так ли?

– Вы разбираетесь в драгоценных камнях. Буду с нетерпением ждать своего дня рождения, – улыбнулась она. – Да. Оно принадлежало моей прабабушке и перешло ко мне. Для вас это – большая честь, я очень редко его ношу.

Я подошел к ней очень близко и обнял.

– Для меня не это большая честь. У меня в объятиях будет самая красивая девушка в комнате, и именно она – драгоценный камень, – я наклонился и поцеловал ее.

Сначала она заколебалась, но потом ответила страстным поцелуем. В конце концов, мы слегка отстранились друг от друга, и она спустила нас на землю.

– Пойдем, мы опоздаем, а ты – почетный гость и должен быть пунктуальным.

Признаться, были у меня некоторые сомнения по поводу Пасхального бала для слепых. Мне было интересно, какие будут особые мероприятия. Но волновался я зря, вечер прошел замечательно. Конечно, я был почетным гостем, как сказала Майра, и с нами обращались как с королевскими особами.

Когда мы смешались с толпой, я заметил, что сотрудники «Фрэнкса», похоже, хорошо поддерживают мероприятие. Думаю, некоторые из них, как и я, здесь не только по долгу службы, но и ради удовольствия, но было и много тех, кто просто вносил свою лепту в благотворительность.

Нас, ясное дело, усадили за почетный стол, и за ним оказались Деннис Муррелл – мой проблемный директор по производству – и его жена. Они казались вполне подходящей парой, у нее лицо было столь же кислым, как у него – старомодным. Я был рад, что нахожусь вне зоны их общения.

Только когда мы занялись едой, и в зале стих шум разговоров и на какое-то время все стало казаться упорядоченным, я оглядел зал и увидел их. Если мы с Майрой сидели за первым столом, то Питер и Молли – примерно за двадцатым. Они были ко мне спиной, но я все равно смог узнать Молли. На ней было ярко-розовое платье, но мне показалось, что ее плечи выдают усталость.

Я попытался завязать светскую беседу с соседом, размышляя о том, что мне делать с присутствием Молли и Питера. Мне показалось странным, чтобы они пришли сюда в качестве акта примирения, но я догадывался, что, вероятно, они забронировали этот вечер несколько недель назад, и переодевание для торжественного вечера могло бы сработать. Я подумал, не подойти ли мне поздороваться, и даже не пригласить ли на танец Молли. Но, будучи трусом и пребывая в нерешительности, я решил ничего не предпринимать, пусть сами меня найдут… если захотят.

В конце ужина, перед началом танцев, решили разыграть лотерею. Меня пригласили зачитать имена победителей, а Майру – провести розыгрыш. О чем меня никто не предупредил, так это о том, что меня также пригласили произнести речь. Я, как бы спотыкаясь, произнес все нужные слова о том, насколько мы рады поддержать этот вечер и борьбу компании за улучшение медицинского оборудования для зрения. И рассказал пару приличных анекдотов, которые, похоже, пришлись по душе.

Когда спускался со сцены, в моей голове пронеслась мысль, что Питер и Молли не могли не знать о моем присутствии. Но так ко мне и не подошли.

Я танцевал с Майрой и с несколькими женами старших сотрудников. Один раз, в самом начале видел, как танцуют Питер и Молли, но после этого они словно растворились. Ближе к полуночи мне показалось, что Майра стала выглядеть немного уставшей. Она так хорошо держалась, очаровывая всех, и танцевала со многими пожилыми мужчинами, что я был очень впечатлен и гордился ею. Я еще раз пригласил ее на танцпол и предположил, что, возможно, нам пора идти домой. Она, казалось, почувствовала облегчение и откланялась, чтобы отойти в дамскую комнату. Когда вернулась, мы попрощались и уехали.

В машине я похвалил ее за то, что она была столь очаровательна со всеми без исключения.

– Я очень горжусь тем, что сегодня вечером у меня была настолько очаровательная спутница. Спасибо.

Она дерзко улыбнулась.

– А я у тебя еще не была. – Я улыбнулся: у нее удивительно игривое чувство юмора.

Она прервала мои мысли.

– Как бы то ни было, я очень горжусь тем, что ты меня пригласил. Ты, знаешь ли, произвел фурор. Когда я была в дамской комнате, несколько женщин говорили о том, насколько ты очарователен и сексуален.

– Но могу поспорить, что все стихло, когда они узнали тебя.

– Да, кроме одной. Она спросила, не являемся ли мы постоянной парой?

– И что ты ответила?

– Сказала, что работаю над этим. С моей стороны это было немного некрасиво, но мне показалось неправильным сказать, что это – наше первое свидание.

– А какого цвета на ней было платье?

– Цвета фуксии. А что?

– Ярко-розовое, не так ли?

Она нерешительно ответила.

– Да, и что?

Я не стал объяснять. Пусть завтрашний день позаботится о себе сам. Больше всего меня беспокоило, что Джейми и Бен захотят узнать все о новой женщине в моей жизни.

Пока ехали обратно ко мне, я размышлял о том, как должен закончиться вечер, как он закончится и как я хочу, чтобы он закончился. Ну, ответ на последний вопрос я знал: в постели, трахаясь как кролики!

Как только мы оказались в доме, я пошел налить себе бренди в качестве ночного коктейля.

– Не хочешь ли кофе или даже бренди, если это не превысит лимит.

Я повернулся, чтобы услышать ее ответ. Она подошла ко мне вплотную, и я наклонился, обнял ее и поцеловал.

– Бренди было бы неплохо, и, думаю, я смогу сесть за руль… утром, – прошептала она и опять поцеловала.

Я почувствовал, как слегка напрягся… в позвоночнике… не в промежности, где и так уже было напряжение.

Должно быть, она поймала взгляд моих глаз.

– Сомнения?

– Ну, я же твой босс.

– А я – не какая-то глупая секретарша, взбесившаяся на вечеринке в офисе. Я знаю, что делаю, и думаю, утром ты все еще будешь меня уважать.

– Да, буду, но утром я все равно стану твоим боссом.

Она опять меня поцеловала.

– Ты мне нравишься, и я тебе доверяю, и по тому, что ты сомневаешься, я знаю, что все будет хорошо. Пожалуйста, мне это нужно.

– Из-за Джонатона?

– Отчасти. Но еще и потому, что я тебя хочу.

Я налил и протянул ей бренди. Пока она держала его, я обнял ее и нащупал то, что, как я надеялся, должно было быть молнией ее платья. Но это оказалось не оно.

– Маленькие застежки по всей спине, – прошептала она.

Медленно, по одной застежке, я расстегнул ее платье. В нижней части корсетного верха я обнаружил короткую молнию, шедшую на несколько сантиметров ниже юбки. Когда все было расстегнуто, платье не спадало, возможно, потому, что мы стояли очень близко друг к другу. Майра отступила назад, слегка встряхнулась, и платье упало в лужу вокруг ее ног. Она стояла в маленьких черных трусиках-стрингах, черных кружевных чулках до бедер и блестящих черных босоножках на высоком каблуке. Она была совершенством влажной мечты.

По глупости сначала я сказал:

– Какой замечательный загар.

Она улыбнулась.

– Несколько недель назад я только вернулась из отпуска. – Она наполовину повернулась ко мне боком. – И вообще, у меня явные линии загара там, где мое бикини было гораздо больше, чем эти дурацкие нитки.

Я улыбнулся.

– Я справлюсь.

Я взял ее за руку, за пальцы, очень вежливо, притянул к себе, поцеловал, а затем повел в спальню. У обоих в руках все еще был бренди, и по какому-то негласному соглашению мы подошли к противоположным сторонам кровати и поставили бокалы на прикроватные тумбочки.

Она сняла туфли, по очереди поставила каждую ногу на кровать и сняла чулки. Затем я увидел, как большие пальцы ее рук проникли под пояс трусиков-стрингов.

– Нет, можно это сделаю я?

Она улыбнулась и легла на кровать, продолжая нежно улыбаться мне.

Я стал раздеваться, а она наблюдала за мной. Тишина, ожидание становилось оглушительным, поэтому я посмотрел на нее и сказал.

– Боже! Ты сексуальна.

Это, похоже, подтолкнуло ее, и она провела руками по животу и груди, позволяя пальцам пройтись по соскам и, кажется, довести их до еще большей эрекции.

Раздевшись догола, я присоединился к ней на кровати. Наклонившись, я поцеловал ее в губы, и ее рот приоткрылся, чтобы впустить мой проникающий язык. Затем я спустился ниже, чтобы поцеловать соски ее груди. Она продолжала сжимать свои груди, как бы предлагая их мне, и это возбуждало. Я посмотрел на нее сверху вниз: на ней все еще были черные трусики-стринги, тяжелое ожерелье и серьги. Я взялся за ниточки ее трусиков на бедрах и потянул вниз.

– А теперь - элемент сопротивления.

Она улыбнулась.

– Никакого сопротивления, – и приподняла с кровати бедра.

И тут я увидел, что она полностью выбрита. А губы ее киски розовые.

– Вау! – воскликнул я. – Ты – зрелище для изголодавшегося по сексу старика, – и я расположился между ее ног и лизнул киску снизу доверху.

С этого момента наше действо превратилось в страстный оральный секс. Даже с учетом всего опыта моих плохих лет, трахать полностью выбритую женщину было в новинку. У меня была пара полностью выбритых девушек, но их я не лизал. Мне это понравилось – было что-то новенькое.

Она легко и быстро достигла оргазма. А потом мы приступили к главному событию. Сначала оба были довольно нежными и медленными, но потом я стал наращивать темп и вколачиваться в нее изо всех сил. Сегодня ночью я был стайером! Может быть, глубоко внутри меня и бурлили эмоции, которых я не понимал или даже не осознавал, но по какой-то причине кончать я не торопился. Хотя, в конце концов, кончил…

– Вау! – единственное, что сказала Майра, когда мы отошли от оргазма.

Я улыбнулся и нежно поцеловал ее.

Мы лежали, потягивая бренди, а потом Майра сказала.

– Думаю, мне нужно почистить зубы и смыть макияж, – и мы оба приготовились ко сну, как любая семейная пара, входя и выходя из ванной и приводя в порядок одежду.

Наконец, я надел лучшие шелковые боксеры, готовый ко сну, и лежал на кровати, когда она вышла из ванной в короткой ночной рубашке, облегавшей ее грудь и обтягивавшей живот, а затем заканчивавшейся оборчатой юбкой на бедрах, едва прикрывавшей киску.

Я посмотрел на нее и улыбнулся.

– Жаль, – прокомментировал я.

– Что именно?

– То, что не могу видеть эту прекрасную бритую киску.

Она улыбнулась и подползла ко мне на кровати. Поцеловала меня, но не страстно, а с любовью.

– Не могу передать тебе, Крис, насколько все это для меня важно.

– Джонатон?

– Да, Джонатон.

– Впервые с тех пор, как…?

– Да.

Я поцеловал ее.

– Он был помешан на бритых кисках?

Она фыркнула.

– Вряд ли! На самом деле его фетиш прямо противоположен.

– Он вообще не любил, когда ты ее брила? Или даже подстригала? А как же бикини и солнечные ванны?

– Я от природы не слишком волосата, поэтому обычно могла найти, что надеть. Но мы почти никогда не ездили на солнечные каникулы. Джонатон помешан на лыжах.

– О.

– Но гораздо хуже были с подмышками.

– Он не разрешал тебе брить под мышками? Боже! Как же тебе это удавалось?

Она улыбнулась.

– С трудом. Но зато у меня – самый лучший гардероб брючных костюмов, который только можно найти.

– А ноги? Боже правый, Майра. Почему ты это терпела?

Она пожала плечами.

– В краткосрочной перспективе это было лучше, чем шлепки по ягодицам. Раньше он любил шлепать и по колену. В долгосрочной перспективе… наверное, я его любила.

– Тебе от этого было приятно… – И тут меня осенило. – Шлепки – просто сексуальная игра, не так ли? Он ведь не был слишком груб?

– Нет. Они жалили, но не более того. Сначала, много лет назад, это было просто весело, но потом я стала получать их слишком часто и по самому ничтожному поводу.

– Это никогда не было в моем стиле. Веселье – да, но причинение боли? Прости, но это не мое.

– И не мое… ну, отныне, и никогда больше не будет.

– Ладно! А платье с открытыми плечами тоже было частью бунта, когда ты возвращаешь себе саму себя?

– Да. Я оделась не для тебя. Я оделась для себя. Уже шесть лет как я не могу поднять на публике обнаженную руку. – Она улыбнулась и пожала плечами.

Я обнял ее и просто прижал к себе, не в силах ничего говорить. Натянул на нас одеяло, и мы уснули.

***

Утром я проснулся и увидел, что Майра лежит спиной ко мне. Я прижался к ней, и ей в попу уперся очень твердый член.

– Мммм… это… – Она перевернулась, посмотрела на меня и улыбнулась. – Крис…

Нетрудно догадаться, о ком она мечтала! Я улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы. Наш поцелуй перерос в страсть, и я перекатился через нее, оказавшись между ног. Скользнул внутрь, она была такой мокрой. Через пару минут в миссионерской позе я встал на колени.

– Ну же, перевернись, давай сделаем кое-что еще.

Она с сомнением посмотрела на меня, но перевернулась, как я и хотел, встав в собачью позу. Я провел членом по складкам ее попки, чтобы ввести его в ее киску. Когда головка моего члена проходила мимо ее ануса, ее голова поднялась.

– Не сюда, я обещала… – В ее голосе слышались неподдельная настойчивость и страх.

Она оглянулась на меня, я удерживал свой член и смотрел на нее. Она улыбнулась.

– Я обещала своей маме: «никакого анала на первом свидании».

Хорошее исцеление, – подумал я и скользнул в киску. И уже через минуту этот момент был забыт, а она ритмично толкалась мне навстречу.

После этого я побрился и принял душ, оставив ее в постели. Затем пошел готовить кофе для нас обоих, а Майра осталась в спальне и ванной комнате одна. Прошло совсем немного времени, прежде чем она вошла на кухню.

– Хорошо выглядишь. – сказал я, когда она вошла.

Она улыбнулась.

– И пахнет приятно.

Я передал ей кружку с кофе.

– Когда мы его выпьем, я приглашу тебя на завтрак. В кафе, ниже по дороге есть отличное меню для завтрака. Все, от европейской половины батона до английской половины фермерского двора.

Она отпила кофе.

– Яичница, бекон и кофе – звучит как рай.

– Уверен, там смогут сделать это. Приятно слышать, что девушка хочет горячий завтрак, большинство представительниц вашего пола, кажется, хотят только мюсли и йогурт.

– Только не в воскресенье. Может, купим по дороге воскресную газету, чтобы посидеть и почитать, пока едим?

Я улыбнулся.

– И ты будешь читать газету за столом?! Мы созданы друг для друга.

Мы неторопливо позавтракали. Я умирал от желания задать вопросы о Джонатоне, но мой интерес был простым любопытством по поводу фетишей другого парня, и я не собирался давить на нее в этом вопросе. Для Майры важнее было попытаться оставить его позади, да и вообще, она, похоже, не хотела разговаривать. Итак, мы вернулись ко мне, я объяснил, что воскресенье – это день для меня и моих сыновей, и отлучился, чтобы забрать их на обед, а она отправилась домой.

Входную дверь мне открыл Ральф, и сразу же вышли мальчики. Когда я повернулась, чтобы последовать за ними, Ральф поймал меня за руку, я посмотрел на него и подумал, что он выглядит одновременно обеспокоенным и усталым.

– Думаю, тебе следует знать, что у Молли и Питера, похоже, по-прежнему проблемы. Сегодня около двух часов ночи она пришла сюда и заночевала. Очевидно, она была очень расстроена, но в тот момент казалось, что лучше просто уложить ее и самим улечься обратно в постель. А сегодня утром она не захотела разговаривать, но вернулась к нему. Мальчики еще не знают, думаю, не стоит пока зарождать в их головах сомнения и тревогу, так что, пожалуйста, будь осторожен.

Я был удивлен, и, наверное, это было видно.

– Я видел их вчера вечером и…

– Ты видел их?

– Да. На пасхальном балу RNIB. Компания оказывает тем большую помощь, поэтому мне пришлось туда пойти, это – своего рода официальная встреча. Но они были там. Мне это показалось немного странным: не то место, что лично я бы выбрал для серьезного разговора и примирения. Мне были бы больше по душе милый французский ресторан, свечи и тихая беседа, но - каждому свое.

– Думаю, они уже бывали там раньше. Так что, возможно, он был забронирован несколько недель назад. Как они себя чувствовали?

– Ну, со мной они не разговаривали и, должно быть, не видели. Я решил к ним не подходить, показалось, что лучше оставить их в покое, особенно если учесть, что, как я полагаю, они пытались сделать. Но, судя по тому, что видел, они были вполне счастливы.

– Должно быть, что-то случилось. Тогда, или после того как они вернулись домой, – пожал он плечами.

– Ну, на этот раз дело точно не во мне, – твердо сказал я.

Ральф улыбнулся.

– Дело всегда в тебе. Возможно, чаще, чем ты думаешь.

Я рассмеялся.

– Ну, я ничего не могу сделать с тем, чтобы быть самим собой. Прости, – и я пошел к мальчикам, чтобы обсудить, какой обед они хотели бы отведать.